Виновато время (гет)

— Твою мать! — воскликнула Джинни, вылетая из кабинета отдела распределения, как ядро из древней пушки.

Каблуки её ботинок цокали по каменному полу как удары по проклятому метрономе. Разъярённо, отчётливо, в бешеном темпе. Мантия хлопала за спиной, как флаг восстания.

Она не просто шла — она неслась, и всё вокруг было не в силах её остановить. На повороте её мантия взметнулась, ударив прохожего клерка по лицу. Парень в очках и с кипой документов полетел на пол, осыпав бумаги по всему коридору.

— Эй! — вскрикнул он, возмущённый.

— Извини, — буркнула Джинни, даже не оглянувшись.

Пыльные коридоры Министерства магии привычно прогибались под её шагами, как будто сами пытались не попасться под ноги. Люди в мантиях шарахались в стороны: рыжая вихревая молния с гербом Сопротивления и лицом, полным гнева, не нуждалась в представлениях. Она неслась сквозь бюрократическую махину, не разбирая, кто из них виноват, виноваты были все.

В коридоре напротив, у кофейного автомата, застывшая с чашкой в руках, стояла Чжоу Чанг. Она подняла взгляд, заметив летящую на всех парах Джинни. Вместо того чтобы отпрыгнуть или предложить помощь, просто крикнула с лёгкой усмешкой:

— Удачи!

— Мне понадобится не удача, а проклятье третьего уровня! — крикнула Джинни, уже исчезая за поворотом.

Мимо промелькнул какой-то самопишущий пергамент, шарахнувшийся от неё в стену. Миниатюрная сова в ошейнике потеряла ориентацию и врезалась в табличку "Архив заколдованных столов". Один магистрат пытался её окликнуть:

— Мисс Уизли, у вас, кажется, перекос в магическом потоке…

— У меня перекос в жизни! — отрезала она, даже не сбавляя хода.

Забег по бюрократическому аду продолжался: вниз по лестнице, два коридора налево, потом резко направо, прямо в холодное, унылое нутро Комиссии, где её уже ждали с лицами, словно высеченными из разочарования.

А через несколько минут она уже стояла, расправив плечи, в унылом кабинете перед Комиссией. Готовая слушать. Главное, готовая не молчать.

Старый скрипучий голос прозвучал как приговор. Джинни резко выпрямилась, словно её выстрелили вверх. На плече гербовая нашивка Сопротивления, пришитая намеренно. Не забыла. И не простила.

Она вошла в кабинет. Унылое серое нутро с влажными стенами и раздражающе ровными улыбками. За столом комиссия: три чиновника, один скучнее другого, с лицами как у сытых удавов. И, среди них — Гермиона. В мантии Советника. Смотрит напряжённо, как будто уже знает, что сейчас произойдёт.

— Уизли, — начал тот, что посередине, не поднимая глаз. — По результатам распределения вы назначены в Отдел Контроля Потоков Времени.

Тишина.

— Простите, куда? — Джинни сквозь зубы.

— В Отдел Контроля Потоков Времени, — раздражённо повторил чиновник, снимая круглые очки с толстенными линзами. -Исследовательская стажировка. Архив временных расслоений, сопровождение стабилизации…

— Да вы там все башкой тронулись?!

Вздрогнули все, кроме Гермионы. Та только закрыла глаза, будто услышала заранее предсказанную бурю.

— Это шутка? Нет? — чиновники переглянулись между собой. — Отлично. Тогда какого драконьего дерьма вы несёте?!

— Мисс Уизли… — попыталась вмешаться вторая чиновница. У неё были светлые тонкие волосы по плечи и прямоугольные очки, которые делали её ещё более серьёзной. Джинни уже шла вперёд.

— Я два года на поле. Я держала фронт, пока ваши "перспективные выпускники" бегали за мамкиными юбками. Я взрывала мост в Суррее, когда Пожиратели гнали детей на бойню! — она уже стояла перед их столом, пылая, как свежий взрыв заклятия Фиендо. — Я не носила эту чёртову форму, чтобы потом сортировать магические песочные часы в подземельях, где даже сова не пролетит!

— Отдел Времени — высокотехнологичное направление, — пробормотал третий, выписывая треугольники на полях черновика.

— Не Отдел Времени. Отдел Погреби-и-забудь, — скривилась Джинни в отвращении. — Вы просто нашли способ отсеивать неудобных. Поставить на паузу, заткнуть в архив, чтоб не мешали настоящим мальчикам с героическим прошлым блистать в Аврорате.

— Ты не помогаешь себе, — тихо бросила Гермиона.

— А я и не собираюсь помогать вам, — рявкнула Джинни. — Вы сдали всех, кто не влезает в ваш красивый послевоенный фасад. Мол, сражайся, пока удобно. А потом в ящик. Уизли слишком резкая, Уизли слишком импульсивная, у Уизли язык острый, как лезвие. Так что — задвинуть. Запихнуть. Пусть пылится.

— Джин… — Гермиона встала, взволнованная. Грейнджер нервно пригладила свои каштановые волосы, не спуская карих глаз с подруги.

Брови Джинни сходились в жёсткой гримасе, лицо побагровело от гнева. Руки нервно сжимали края мантии, будто пытаясь удержать себя от того, чтобы не разорвать всё вокруг.

— Вы думаете, что перекроете кислород тем, кто не вписывается в ваши схемы? Что я буду сидеть и гнить в архивах, пока ваши золотые мальчики блистают на публике? Да вы сами — жалкие трусы, боящиеся настоящей борьбы!

Она сделала резкий шаг назад, чуть дрожа от напряжения, глаза сжались до узких щелочек, как у зверя, который готов к прыжку.

— Здесь ты ничего не изменишь, если устроишь скандал. — предупредила Грейнджер, нервозно заправляя локон волос за ухо.

— Я не устраиваю скандал, — голос Джинни стал ледяным. — Я сообщаю им, что они — трусы. Трусы в мантиях. Вы боитесь ярких. Вы боитесь живых. Вас тянет только к тем, кто молчит и подписывает бумаги.

Молчание. Глухое. Унизительное. В нём — всё, что не сказали вслух, но хотели.

— Поздравляю, — прошипела она. — Вы только что записали меня в самый мёртвый отдел Министерства. И знаете что? Мне плевать. Потому что я из этого трупного ада всё равно выберусь. А когда выберусь, никто из вас не сможет закрыть передо мной двери.

Она ударила ладонью по столу. Не с яростью, а с заявлением. И ушла. Без поклона. Без прощания. Гермиона осталась стоять в тишине, выпрямленная, как струна, с лицом, которое умело скрывать эмоции. Но пальцы дрожали.

Джинни шла по шумным улочкам Лондона, плечи согнуты, лицо искажено тяжёлым бременем разочарования и гнева. Возвращение из Министерства, казалось, лишило её последних сил. Каждым шагом в сердце росла тяжесть — как будто камень невыносимой несправедливости сдавливал грудь, не давая вдохнуть. Ветер играл с её рыжими волосами, но ей не было до этого дела. Всё вокруг превратилось в серую пелену безнадёжности.

Внезапно из-за угла магазина, где она с Джорджем подрабатывала, вышел Рон. Теперь он работал там вместе с Джорджем. В небольшой волшебной лавчонке на окраине Лондона, где продавались самые разные проказные и редкие магические штуки. Этот магазин был их общей отдушиной после всех потрясений войны и суматохи Министерства. Здесь они вместе с братом создавали и продавали всякие фейерверки, шутки и волшебные мелочи. Хоть что-то, что приносило им радость и давало возможность на время забыть о серьёзных делах.

Они не договорились встретиться, но взгляды пересеклись мгновенно. В его глазах тоже читалась тревога, но он попытался улыбнуться. Робко и неуверенно.

— Джин… — его голос был тих, как будто он боялся нарушить хрупкое равновесие между ними. — Как ты?

Она отвернулась, чтобы не показывать, как её глаза наполняются слезами. Вместо ответа — тяжёлый вздох. Рон сделал шаг ближе, не отступая, словно понимая, что сейчас ей нужен кто-то рядом, пусть даже молча.

— Я была в Министерстве, — наконец прошептала Джинни, голос дрожал от подавленного гнева. — Меня отправили в Отдел Контроля Потоков Времени. Архивы, подземелья, забытые закоулки. Там даже привидения умирают со скуки. Это наказание. Ссылка!

Рон не нашёл слов, только кивнул, тяжело вздыхая.

— Пойдём домой, — тихо предложил он. — Ты должна рассказать об этом маме.

— Что значит — Отдел Контроля Потоков Времени?! — взвыла Молли, хватаясь за сердце. — Это ж в подземельях, где даже флу не работает нормально!

Джинни, стоя у кухонного стола, сцепила руки за спиной. Упрямо. Стоически. Как будто только так и можно было пережить родительскую истерику.

— Именно то, что ты услышала, мам. Бумаги, песочные часы, забытые помещения, где даже привидения умирают со скуки. Меня туда назначили.

— Но… но ты же подавала документы в Аврорат! — Молли металась между плитой и столом, как будто чайник или пирог могли хоть чем-то помочь. — У тебя были рекомендации! Кингсли лично писал…

— Да, мам. Но этого недостаточно, если ты Уизли и у тебя грудь, а не шрам на лбу.

Спустя годы, Джинни всё больше осознавала, как растворяется её наивная детская любовь к Гарри, превращаясь в тёмную зависть и злобу. Она никогда не ведала, что может испытывать такую чернь, выползающую из собственного нутра, к самому Гарри Джеймсу Поттеру. Это было в новинку самой Уизли, ведь если бы не её ранние чувства к нему, она бы подумала, что ей просто не нравится этот человек.

Конечно, Джинни не раз встречала людей, которые так и говорили, прямо, без некого пафоса о том, что им просто не нравится какой-то человек. Казалось бы, просто. Но может быть, они просто не хотят искать причину такого отношения?

— Джин.. — вмешался Рон, с нахмуренным лбом. Он сидел, сгорбившись, на краю табурета. — Я не думаю, что всё так… предвзято. Может, они просто… осторожно подошли…

— Осторожно?! — Джинни повернулась к нему, сверкая глазами. — Осторожно подошли к тому, чтобы засунуть меня подальше, где не видно, не слышно и не мешаю никому своей слишком активной позицией? Да ладно тебе, Рон, ты-то должен понимать. Разве ты не видел, как с тобой разговаривают в Министерстве — как с "другом Гарри Поттера"? А теперь представь, каково быть просто "младшей Уизли", которая слишком громко говорит и слишком метко швыряется взрывными.

В недрах её души, Джинни вновь почувствовала, как вспыхнула волной настоящая зависть и гнев к Поттеру. Порой, её это пугало и настораживало, заставляя себя глубоко делать вдох и выдох, дабы окончательно не сломаться под натиском таких злобных чувств к такому, казалось, близкому ей человеку.

— Но ты же не обязана идти! — воскликнула Молли, подбегая ближе. — Просто откажись! Найди другое распределение! Я поговорю с Артуром, он с кем-то поговорит…

— Мам, хватит. Это не школьный конкурс. Это система. Их решение — не обсуждается. Я или иду, или вылетаю из стажировки совсем.

— Но это же… это под землёй! Без окон! Без нормального воздуха! — Молли была уже в слезах. — Ты даже писать туда будешь не совой, а по чёртовой трубе! Это же… это ужасно! Это даже не работа — это ссылка!

— Именно! — Джинни стукнула по столу, и даже чашки дрогнули. — Именно, мать твою, ссылка!

— Бог мой! — вновь схватилась за сердце Молли. — Детка..

— И я пойду туда. — перебила мать Джинни, даже не обратив на неё внимания. — Не потому, что хочу. А потому что посмотрю, как долго они выдержат, если туда попаду я.

— Джинни… — Рон посмотрел на неё внимательно, почти со страхом. — Что ты задумала?

— Не твоё дело. Но скажем так… — она прищурилась. — Если они думали, что смогут меня спрятать, то это была их первая и последняя ошибка.

Молли, потеряв дар речи, села. Как мешок на стул. Рон встал, подошёл к Джинни и положил руку ей на плечо.

— Мы с тобой, знаешь? Даже если ты выберешь сжечь Министерство.

— Не "если", — усмехнулась она. — А когда.

-:Не пугай меня, милая. — попросил Артур Уизли, на пороге снимая мантию.

"Добро пожаловать в Могильник"

Когда дверь за ней захлопнулась, Джинни невольно задержала дыхание.

Запах был первым, что ударило в нос: смесь гари, заплесневелого пергамента и чего-то странного, как если бы время имело запах разогретого железа и прогорклой магии.

— А-а, вот и свеженькая, — раздался хриплый голос.

Джинни повернулась.

У входа, прислонившись к стене, стоял невысокий мужчина в мантии с выцветшими эмблемами. Из глаз его как будто давно ушло всё человеческое тепло, и осталась только ирония. Или усталость. Или оба.

— Уизли, да? Новенькая с боевым прошлым, — ухмыльнулся он. — Добро пожаловать в Могильник.

— Простите, вы где?

— Официально — Отдел Контроля Потоков Времени, — он ткнул пальцем в вывеску, криво прибитую к полуразвалившейся двери. — А неофициально — Могильник. Здесь хоронят неудачников, неудобных и тех, кто что-то видел, чего не должен был.

— Как вдохновляюще, — пробормотала Джинни, откидывая рыжие локоны назад.

Он кивнул.

— Меня зовут Спиннет. Старший специалист по хронологическим поломкам. Но можешь звать просто стариком, который так и не свалил. Идём. Я тебе покажу ад.

Погружение

Коридор был узкий. Освещён тускло — светильники потрескивали, некоторые мигали, создавая ощущение, что время здесь не просто течёт — издевается.

Вдоль стен — ящики. Под потолком — часы. Все разные. Все идут… как им вздумается.

— Не пытайся их сверять, — буркнул Спиннет. — Один показывает утро 1873, другой — завтрашнюю полночь. А вот тот однажды начал отсчитывать обратно. У нас тогда кофе закончился и трое ушли в отпуск по нервам, так и не вернувшись.

Спиннет хрипло засмеялся. Эхо разносила его веселье слишком долго, слишком мрачно. Любой бы уже на месте Джинни навалил в штаны. Однако, она только хмуро поглядывала на мужчину, ставя руки побокам.

— Почему они не чинятся? — нахмурилась Джинни.

— Потому что их никто не должен чинить, — сказал он. — Министерство боится прикасаться к этому отделу. Хрономагия непредсказуема. У нас один практикант пару лет назад уронил запечатанный хронокристалл — и теперь его дед родился раньше бабки.

Он открыл дверь — и они вошли в основное помещение.

Зал Кристаллов

В центре зала возвышались стеклянные башни — цилиндры, наполненные парящей пылью, светящимися частицами. Хронокристаллы.

Они медленно крутились внутри, излучая слабое биение магии — пульсации, похожие на дыхание.

— Каждый из них — локальный разрыв, — пояснил Спиннет. — Иногда это моменты войны. Иногда — чужие воспоминания, вцепившиеся в ткань времени. Один из них, говорят, хранит момент, когда Салазар Слизерин в последний раз смотрел на Хогвартс. Только мы не знаем — который.

Джинни обвела взглядом помещение. Пол покрыт пылью. Стены кривые. Люди — максимум трое — бродят с кислым видом. Все выглядят так, будто забыли, как улыбаться. Или не верят, что имеют на это право.

— А моя задача здесь?

— Сортировка. Оцифровка. Стабилизация. И, конечно же, не лезть туда, куда нельзя. Особенно, в секторы с активными потоками. И особенно, в хранилище №9.

— Что в №9? — мгновенно спросила Джинни, словно оживившись.

Спиннет чуть замедлился, внимательно рассматривая Уизли, он покачал головой, потом пожал плечами.

— Никто не знает. Кто заходил — не возвращался. Или возвращался… и увольнялся. Или переставал говорить. Или начинал говорить, но слишком много, и не на том языке.

— Интересно, — сказала Джинни.

— Нет, — резко возразил он. — Не интересно. — его гнев увеличивался. — Опасно. Смертельно. Пугающе. И скучно, потому что ни одна тварь в Министерстве не даёт нам разрешения на изучение этого хранилища. Мы просто сторожевые псины. Без ключей. Без полномочий. Только бумажки.

Он вздохнул и кивнул на пустой рабочий стол в углу.

— Добро пожаловать в гробницу. Не захочешь работать — убирайся.

Джинни выпучив глаза, всё-таки села. Медленно. Посмотрела на пустой пергамент перед собой. Вот и засунули её. Под землю. В трясину времени. Они — Верхушка, думает, что она сгниёт здесь. Замолчит. Сломается. Станет одной из них — молчаливых, согбенных, слепых. Джинни усмехнулась. Холодно. Они ошиблись. Она не пришла выживать. Она пришла копать.

И если они не откроют дверь, она выломает стену.