Ученик Воеводы (джен)

Впервые парень встретился с ним на форуме, где тусуются гики, увлеченные криптографией и теориями заговора. Искал значение незнакомого, прилипчивого из-за своей несуразности слова "цимисх"

Пользователь писал под сгенерированным ником, самым безличным из возможных. И манера письма у него была не такая, как у всех: без ошибок, но со странной, устаревшей ритмикой. Впрочем, незнакомец оказался прекрасным собеседником.

Он предложил Вадиму подработку. То, что нужно для студента программиста, заодно способ отвлечься от всякой ерунды. Разбор исторических архивов, оцифровка старых сказок, поиск экспонатов, исчезнувших из музеев. Вадиму даже пришлось взломать пару старых сайтов.

Всё это в совокупности наводило парня на определенные мысли. Например проверить, когда пользователь бывает в сети.

Он даже не удивился, когда выяснил, что заказчик не выходит на связь в светлое время суток.

Наконец Вадим решился спросить, и в ответ получил предложение встретиться.

В назначенное время он отправился искать координаты. Метка на карте располагалась в лесу, недалеко от Логойска. Из тех источников, которые он помогал оцифровывать, Вадим знал, что в шестнадцатом веке здесь располагалась деревня, таинственным образом исчезнувшая. Немногочисленные записи утверждали, что её жителей якобы сожрали волки.

Вдалеке еще мерцали огни города, был слышен шум трассы. Знакомый ждал у костра, прислонившись к дереву. Выглядел странно и грозно: рост под два метра, фигура, словно выточена из дерева, лицо смуглое как пергамент, черты хищные. Взгляд цепкий, оценивающий. Одет в кожаный плащ — тяжелый, потертый и старый.

— Ну что, "искатель"... Садись, что ли — От его голоса по коже побежали мурашки. — Вадим послушался. Какое-то время они молча смотрели на огонь. Ветки в костре потрескивали. Звезды равнодушно смотрели с неба, а к ним густым столбом поднимался дым.

— Про ту историю лучше не вспоминай. — Наконец, задумчиво проговорил собеседник. — Подводишь того, кто тебя спас. Если это и правда был вампир, он нарушил пару законов. Такое часто происходит, но лучше не афишировать. И да, не я это был. Расскажи-ка, что о нас слышал.

Вампир вопросительно поглядел на Вадима. Тот немного растерялся.

— Вы правда хотите, чтобы я ответил? Хорошо… Вампиры, это бессмертные неживые создания, которые пьют кровь, обладают мистическими силами и сверхразвитыми чувствами, боятся солнечного света, чеснока и святой воды. Кровь вампира для людей ядовита. Вас можно убить если забить осиновый кол в сердце… Хотя кого нельзя так убить?

— Все с тобой ясно. Байки. Жалкие отголоски древнего страха, преломлённого в кривом зеркале людского воображения. Правду готов узнать?

Вадим догадался о подтексте вопроса. О том, что согласившись, перейдет черту, откуда нет возврата. Чтож, он с детства был к этому готов. Парень кивнул.

— Первое, что ты обязан запомнить: вампиры не бессмертны. Мы не стареем — да. Болезни человеческие обходят нас стороной. Плоть заживляет себя с упрямством, достойным древних богов. Но вечность? Нет. Мы — не вечны. Просто живём куда дольше, чем дозволено. И всё это время нам нужно охотиться.

Кровь и магия — ты догадался верно. Кровь — наша пища, молитва, проклятье, любовь и цепь, что привязывает нас к подлунному миру. Лучше всего, конечно, человеческая. Донорская — терпима. Животная — только чтобы не свихнуться от голода. Представь овсянку на воде, без соли и сахара. Невкусно, но съедобно.

Кровь питает тело, разум и душу. Дисциплины — так мы называем свои таланты, то, что смертные назвали бы магией или чудом. Если используешь их часто, приходится больше охотиться, закон простой. К счастью, укушенные впадают в краткий экстаз и забываются. А если лизнуть ранки, они затянутся.

Кол в сердце не убьет нас, только парализует. И не важно, осиновый он или нет —сгодится любое дерево. Солнечный свет испепелит нас за считанные мгновения. Огонь тоже опасен. Чеснок и святая вода — не страшны, хотя некоторые чихают и покрываются пятнами. Я слышал, что Истинная Вера тоже губительна, но тут у всех по разному. Я знаю одного священника, который сам, будучи вампиром, ей обладает. Мир Тьмы довольно парадоксален — ты скоро сам в этом убедишься.

Наша кровь… Мы зовём её витэ. Обладает огромной целительной силой. Испивший витэ смертный ощущает нечто большее, чем просто прилив сил: возникает привязанность, глубокая, почти безумная. Мы называем это кровными узами. Люди, которые пьют нашу кровь, становятся гулями. Они сильнее смертных, не стареют, регенерируют. Но в Мире Тьмы они — уязвимы. Тело у них смертное, а душа — под нашей властью. Зависимы, ведомы, а значит — слабы.

Не бойся — гулем тебя я делать не намерен.

Наш род, как гласит древнейшая легенда, ведёт начало от Каина. Да, того самого — братоубийцы. За то преступление он был проклят, но не уничтожен. Он странствовал, искал, говорят, беседовал с ангелами, демонами, иными — теми, чьей природы ты пока не поймёшь. Изучал кровь, плоть, душу, магию и превратил проклятие в темный дар. В то, что ныне называют вампиризмом.

Каин — вампир первого поколения. Всесильный, всемогущий. Некоторые считают, что он до сих пор среди нас. Другие — что пал окончательной смертью. Есть те, кто ждёт его возвращения, как короля, мессию, палача… Не поминай его всуе, но относись серьезно. Я однажды встречался со странником. Он не называл своего имени, но у меня есть основания полагать, что… Впрочем, не сейчас. Ещё не время.

О втором поколении известно мало. По преданию, их всех уничтожили собственные потомки.

За это Каин проклял убийц — и из этого проклятия выросли кланы. Разные. Иногда — чудовищно разные. Поколения не сменяют друг друга, как у людей. Они существуют одновременно.

Так что в нашем мире можно встретить вампира и четвёртого поколения, и четырнадцатого.

Разумеется, старших поколений — единицы. Моё — десятое. Твоё, значит, будет одиннадцатое.

Это не просто цифры. Это показатель того, насколько сильным ты можешь стать. Одиннадцатое — обычное поколение для вампиров, которым меньше двухсот лет.

После геноцида, устроенного нам инквизицией, кланы разделились на две противостоящие друг-другу фракции — Камарилью, куда вошли семь кланов и Шабаш, состоящий из двух. Еще три клана остались вне конфликта.

Шабаш считает абсолютной ценностью свободу воли и инстинктов. Признает равенство всех вампиров, вне зависимости от поколения. Отрицает возможность мирного сосуществования среди людей, ставя цель властвовать над ними. Мы действительно сильнее смертных и гораздо могущественее… Шабаш видит в Каине не миф, а законного повелителя. И до тех пор, пока он не вернётся — или пока не подтвердится его окончательная смерть — они подчиняются воле Регента, временного наместника. Основателей кланов Шабаш объявил предателями воли Каина и приговорил к уничтожению.

В нашей иерархии лидеры городов носят титул епископов. А предводители небольших кочующих групп — воеводы. Да, именно так... И я, хоть давно уже одиночка, с гордостью ношу это звание. Сами себя мы называем каинитами. Нас ещё зовут Мечом Каина, или Чёрной Рукой, в зависимости от того, у кого спрашиваешь. И многие боятся этих названий куда охотнее, чем пытаются понять их суть.

Теперь о Камарилье.

У них другой подход. Они утверждают, что люди и вампиры должны сосуществовать, при этом вампирам не следует раскрываться. Потому они и выработали шесть традиций — свод правил, обязательных для всех, кто живёт под их крышей. Соблюдать тайну — Маскарад, уважать чужую территорию, даровать становление только с разрешения старейшин, отвечать за тех, кого обратил, представляться правителю города, в который явился и не убивать других вампиров без соответствующего указа. Камарилья держится на внутреннем круге — старейшинах. Многие из них видели падение Вавилона.

Они считают Каина давно мёртвым. А друг друга называют сородичами. Им нравится это слово. Сородич, товарищ — ну-ну. Камарилью иногда называют башней из слоновой кости — красиво, но не соответствует истине. В каждом городе Камарильи есть правитель — князь. Или принц, если он называет себя по моде запада.

На самом деле всё куда сложнее. От города к городу очень по-разному. Один князь может оказаться тираном и мясником. Другой — придворным интриганом, держащим под контролем и власть и преступников. У одного епископа голова украшена митрой, у другого — на шее ожерелье из пальцев демонопоклонников. Среди них есть чудовища. Есть мудрецы. Есть убийцы, поэты, рыцари и алхимики. Не существует единого закона. Есть лишь традиции, которые трактуются весьма вольно, локальные правила, страх, амбиции, старинные клятвы, долги, кровь и вечная борьба.

Иногда говорят, в этом и есть проклятие Каина. Опять же, слухи.

От Лондона до Урала земли принято считать камарильскими. Дальше, на восток, начинается территория Шабаша. Америка разбита по штатам. В Азии и Африке правят независимые кланы. У всех хватает ренегатов, которых чем-то не устроила фракция. Тех, кто не нашёл себе места. Или не захотел искать.

Так что запомни, прежде чем ступить на чужую землю, ты обязан знать, кто ею правит. Чего они боятся и чем готовы торговать. Потому что это и будет твоим главным оружием.

Далеко не в каждом городе ныне существуют вампиры. Чтобы сообщество выжило в ХХI веке, в мире камер, дронов и социальных сетей, оно должно обладать не только силой, но и разветвлённой сетью влияния среди смертных. Без поддержки, подкупа и должного уважения к миру, где мы живем — всё это рухнет быстрее, чем ты успеешь выйти на охоту.

Ближайший крупный город, где обосновались сородичи, — Минск. Князя там зовут Казимир. Старый знакомый. Мы с ним не раз пересекались, и даже вместе выжгли стаю оборотней под Слуцком. Хотя наши пути разные, я уважаю его. Он умен, опасен, и, в отличие от многих, думает о своих подчиненных. Его город — под контролем, порядок держится, и Маскарад соблюдается строго… Хотя после твоего рассказа у меня зародились смутные сомнения в последнем. До сих пор мы держали нейтралитет, и я надеюсь, что так и останется.

— Теперь — о главном. То, что стоит знать раньше, чем ты научишься даже пить кровь.

Первое — Маскарад. Мы на землях Камарильи и значит, не стоит раскрываться смертным, если только не собираешься их обратить или сделать гулями. Иначе ксенофобия, инквизиция, костры и факелы. И обозленные сородичи, конечно.

Второе — Зверь. Тут не так просто, как кажется. Всё в нас — дуально. И, так как многое в нас стремится к жизни и вечной молодости, настолько, что мы даже можем разделить это с другими, так некая наша часть хочет хаоса, разрушения и смерти. Зверь это не хорошо и не плохо, благодаря ему мы можем сражаться, можем охотиться и превозмогать тяготы нашей бесконечно долгой жизни. Внутренний зверь никогда не даст нам опустить руки, сломаться и смириться с судьбой, но о нем следует помнить. Иначе однажды проснёшься уже не человеком. И даже не вампиром. А хищным куском тьмы, что когда-то звался твоим именем.

Сравнение с двумя волками мне, признаться, поперёк глотки, но да — их двое. И они всегда голодны.

Мирослав замолчал и подбросил ветку в огонь. Сноп искр взвился вверх с громким шипением. Вадим вздохнул, пошевелился, только сейчас заметив, как затекла спина.

— Расскажете, кто такие цимисхи? — Наконец спросил парень. Его голос звучал немного хрипло.

— Позже. Иди, думай. То, что я сказал насчет сохранения Маскарада, относится в первую очередь к тебе, если станешь вампиром. Я наблюдал за тобой некоторое время, мне нужна твоя помощь, как человека, разбирающегося в компьютерах в решении одной всеобщей проблемы. Но эту тайну я готов поведать только своему потомку. Впрочем, ты можешь сделать выбор и остаться смертным, думаю, ты достаточно умен, чтобы не трепаться о том, что узнал. Кстати, — Мирослав внезапно перевел тему. — Как твоя сестра?

Вадим поежился: намек был прозрачен.

— Ты писал, она заболела. Серьезно? — Похоже, вампиру не хотелось заканчивать угрозами. Он предупредил, Вадим не дурак, понял. Не то, чтобы он собирался кому-то рассказывать.

— Не знаю еще. То ли просто простуда, то ли эта новая инфекция. Надеюсь, она выкарабкается.

Вампир провел когтем по своему запястью, достал из кармана пузырек и собрал в него немного крови.

— Возьми. Не бойся, это безопасно. Первая ступень уз, да и не знает она меня. Так, будет видеть незнакомца во сне какое-то время, потом забудет. Не отвлекайся на нее сильно, но скажи, что нужно будет уехать и тебя не будет на связи года два. Собери и обнови документы, рассчитайся с долгами, если есть. Когда станешь вампиром, Минск будет для тебя закрыт.

Времени тебе на подготовку месяц. Уложишься раньше, или передумаешь — напиши. Времени у нас, по правде говоря, не слишком много. Хотя, в делах, связанных с Миром Тьмы спешить нужно медленно.

Через неделю Вадим, с набитым доверху рюкзаком, стоял перед старым двухэтажным кирпичным домом послевоенной постройки, на окраине Логойска. Здание выглядело ветхим и запущенным: стены с облупившейся розовато-охристой штукатуркой потемнели от времени. Крыша выгоревшего серого цвета, окна — деревянные, с простой прямоугольной рамой, часть из них заклеена изнутри.

Так и не скажешь, что здесь живет вампир.

Он приехал так быстро, как только смог. Сестра поправилась, документы были готовы еще до первой встречи. Долгов, равно как и должников парень никогда не заводил. Единственное, на что он потратил время — покупки. Хороший нож, крепкие ботинки, походная одежда, новый ноутбук. Кто знает, что могло понадобиться в загробной жизни, тем более, с некой важной миссией? Обзавелся бы огнестрельным оружием, но Мирослав, так звали его будущего наставника, сказал, что на это нет времени. Зато потребовал собрать пакет земли из какого-нибудь минского парка. Чтож, ладно.

Вампир ждал его в кабинете. Стены были заставлены шкафами с книгами, пахло воском и старой бумагой, а посреди комнаты стоял тяжелый дубовый стол. За ним он и сидел, глядя в окно, за которым шумели сосны, и прекрасно просматривалась тропинка, уходящая в лес.

— Быстро ты. Все в порядке?

Вадим сосредоточенно кивнул и сел на диван, протертый с одного краю. Мирослав усмехнулся, глядя, как парень пытается унять дрожь в коленях.

— Не спеши. Ночь впереди длинная. Сейчас я расскажу тебе о кланах, потому что это имеет отношение к твоей работе, потом о самом деле. После обращения какое-то время будет не до этого — нужно будет научить тебя охотиться, скрываться от солнца. Короче, садись и слушай.

Цимисхи. Я — один из них. Каждый из нас неразрывно связан с землёй, на которой родился… или к которой привязаны самые сильные воспоминания. Потеря этой связи оборачивается слабостью. Не проведём день, не прикоснувшись к горсти своей земли — и тело, и дух начнут вянуть. Я всегда ношу с собой немного земли из леса под Логойском. Той, где некогда была деревня. Та земля помнит огонь, пролитую кровь и мою первую победу.

Наша магия — сила самих стихий. Огонь, вода, земля и воздух. Есть и другая ветвь — те, кто предпочёл преобразование себя. Искажение плоти, превращение тела в чудовищное оружие. Для меня это ёресь, уродство, отступничество от гордой сути Цимисхов. Мы — не чудовища в кожаных мешках, а стражи первородной силы… Но каждый выбирает сам.

Ласомбра. Наши братья по фракции. Чёрные аристократы, дети ночи в буквальном смысле. Они могут подчинять тьму, заставлять тени оживать. Очень опасная дисциплина. И весьма красивая. Ласомбра не отражаются в зеркалах. Ни в зеркалах, ни в воде, ни на камерах. Что символично — ведь они ненавидят свет и всё, что его символизирует.

Теперь Камарилья.

Вентру, заклятые братья-близнецы Ласомбра. Политики и воины. Управляют волей и эмоциями, как одного человека, так и целой толпы. Стойкость у них невероятная. Могут, например, выдержать столкновение с движущимся поездом. Можешь иметь это в виду.

Тореадор. Клан Розы. Их способности — ясновидение, сверхчеловеческая скорость и неотразимое очарование. Помешаны на всём чувственном, красивом, эстетичном. И, да, именно они создали популярный образ вампира — романтичный, страстный, трагичный. Тысяча проклятий им за это, к слову.

Носферату. Их клановый изъян — один из самых тяжёлых. Каждый из них уродлив настолько, что при всем желании не сможет сойти за человека. У кого-то избыток конечностей и суставов, у кого-то лица нет вовсе. Чтобы хоть как-то выживать среди людей они используют иллюзии. Могут бесшумно исчезнуть или принять облик другого человека.

Малкавиан все до одного безумны. Видят мир через разбитое зеркало своего странного восприятия. Некоторые называют это прозрением. Некоторые — проклятием. Смущают разум, насылают галлюцинации, как и Вентру, подчиняют волю. Их стоит бояться. Не потому, что они безумны. А потому, что в их безумии сокрыта истина.

Бруха. Могучие бунтари подверженые вспышкам ярости. Но не думай, что они просто тупые головорезы. Революционеры, анархисты, уличные философы с клыками, хотя во многих городах именно они стоят на страже порядка. Те, кто старше и научились владеть собой. С ними весело. Даже когда их ярость обращена против тебя.

Гангрелы могут принимать звериный облик. Правда, возвращаясь в человеческий, могут сохранить себе кое-что на память, например уши, лапы или хвост. Выносливые, сильные и дикие.

Тремеры. Чернокнижники. Вампиры, которые сумели сделать прежде невозможное: колдовать, используя вампирскую кровь как компонент заклятий. За это они расплачиваются кровными узами. Ни один клан не подвержен им так сильно. Они — структура внутри структуры, и каждый Тремер знает, кому он подчинён в пирамиде власти. И чем заплатит за попытку предательства. Апологеты Камарильи.

Мирослав замолчал, будто хотел что-то добавить, но передумал.

— Независимых кланов, как я и говорил, три.

Последователи Сета. Зовутся змеями не только из-за веры. Они действительно могут становиться змеями — и ещё кое-чем похуже. Больше других боятся солнечного света — даже отблески зари приносят их мучительную боль. Культисты, соблазнители, торговцы тайнами. Могут заставить твое мертвое сердце биться быстрее, даже если ты этого не хочешь, или вырвать из груди и спрятать в глиняную банку.

Джованни. Некроманты. Их проклятие — всегда болезненный укус. Не как у других — лёгкий, уносящий в эйфорию. Впрочем, если ты — труп, тебе уже всё равно. Сначала убьют, потом начнут спрашивать. Родом из Венеции.

Ассамиты. Бесшумные наёмные убийцы. Некоторые утверждают, что ведут свой род от одного из вампиров второго поколения — а значит, не несут кланового проклятия. Возможно, так. Я встречал лишь одного — и то, возможно, он просто дал мне увидеть то, что хотел. В Европе они — редкость.

Вот такая у нас, как ты видишь, компания. Разнообразная, как могилы на старом кладбище. Рассказал я тебе это не просто так. — Мирослав медленно прошёл к книжному шкафу, вынул толстый том в кожаном переплёте и положил его на стол.

— Когда-то, Вадим, эти земли принадлежали оборотням. И духи леса помогали им. Но волки обернулись против людей. Они сжигали деревни, поедали детей — но, по воле духов я выжил, чтобы стать им погибелью. А чтобы сподручнее было, обратился вампиром. В конце концов я очистил леса от Вильнюса до Смоленска от этих монстров. Иногда объединяясь с другими сородичами и каинитами, чаще один.

Так вот. Недавно, я не могу объяснить как, я обнаружил стоянку этих тварей далеко к северу от земель, которые я охраняю. И, расправившись с ними наткнулся на эту книгу: «Странствия Сородичей». Она определенно принадлежит вампирам, и нетрудно догадаться, как попала к волкам.

В ней фрагменты утраченной магии. Но не людской. Вампирской. То, что было утеряно, когда Каин проклял своих потомков. Возможность применять дисциплины для любого из нас, не взирая на принадлежность к клану и даже обходить некоторые проклятия. Но для того, чтобы понять, как ей пользоваться, и безопасно ли это, книгу нужно изучить. Перевести, а написана она, хоть и преимущественно на старославянском, но с использованием многих языков, определить, кем она была создана, когда и для чего. Кроме того, так как упоминаются именно «сородичи», возможно, книга предназначена для Башни слоновой кости. Это тоже нужно обдумать… Вот такое у нас дело, ученик.

Мирослав наклонился к Вадиму, давая взглянуть на замысловатый узор клинописи. И парень не заметил, в какой именно миг блеснули клыки. Вот так, без страха, без громких речей и напускной торжественности, в ночь на первое мая, когда лесные духи празднуют Бельтайн, Вадим стал каинитом.