Гарри Поттер. Эликсир тишины (джен)

Хогвартс гудел слухами. Среди старшеклассников ходили разговоры о новом зелье — «Синица», как его прозвали: маленькое, синее, сильное. Его не преподавали на зельеварении. Оно передавалось из рук в руки, по коду. Якобы варить его придумали ученики, но рецепт явно был взрослым, опасным.

Роуэн Флинт, ученик пятого курса, впервые попробовал его по наущению старших. Он чувствовал себя уставшим, выгоревшим, затерянным среди талантливых и уверенных. Первый глоток — и будто щёлкнул переключатель. Всё стало резким, ясным, его тело — лёгким, разум — безошибочным.

На следующий день он выдал блестящий ответ на трансфигурации, знал нужные страницы на Истории магии, даже обошёл другого ученика в поединке.

Но была одна деталь: по ночам его мучила бессонница, желудок сжимался в узел, а эмоции притуплялись.

Учителя начали замечать странные перемены. Профессор Крейн нахмурился на зельеварении, когда увидел, как один ученик подменил ингредиенты. Макгонагалл вызвала нескольких учеников на беседу.

Но зелье уже пустило корни. Оно стало частью школьной культуры — и сопротивление вызывало только насмешки.

Роуэн уже не принимал зелье ради удовольствия. Он принимал его, чтобы не развалиться.

Каждое утро начиналось с дрожи в руках и пустоты в груди. После дозы приходила тишина, потом тяжесть, потом — снова паника. Он начал красть ингредиенты, врать друзьям, пропускать уроки. Его круг общения сузился до тех, кто тоже пил.

Зелье ломало не сразу — оно разрушало изнутри, почти незаметно. У некоторых учащихся начались приступы агрессии. Один ученик потерял сознание прямо на метле. Девочку из Хаффлпаффа увезли в Сент-Мунго после галлюцинаций.

Профессора вмешивались. Проводили обыски, отменяли вечерние прогулки, отбирали подозрительные флаконы. Но часть учителей воспринимали ситуацию как «бунт подростков», не осознавая, насколько глубоко вошло зло.

На одном собрании в Большом зале профессор Спраут сказала:

— Это уже не шалость. Это яд. А кто-то научил их его пить.

Но зелье не исчезало. Оно уходило глубже — в туалеты, старые классы, тайники за гобеленами.

Роуэну стало хуже. Тошнота, срывы, отрешённость. Он пробовал остановиться, но начиналась ломка. Один раз он даже сломал палец, вбивая дверь в кладовку, где кто-то прятал зелье.

Он понимал, что умирает медленно — и никому не может сказать.

Всё оборвалось в одну ночь.

Оливер Спинкс, ученик шестого курса, был найден без сознания в коридоре у зельеварни. Его сердце не выдержало очередной дозы. У него при себе нашли самодельный флакон, сваренный из испорченного ингредиента.

Роуэн был там — он видел, как тело дрожало, как глаза стекленели. Он закричал. Его голос разнёсся по коридору, и прибежали учителя. Помфри делала всё возможное, но было поздно.

В Хогвартсе наступила жёсткая тишина. Министерство прислало авроров. Зелье объявили опасным веществом, а его распространение — преступлением.

Роуэн провёл две недели в больничном крыле. Отвыкание было мучительным. Его тело болело, мысли путались, сон приходил с галлюцинациями. Его навещали — профессор Макгонагалл, Дамблдор, его брат.

Позже ученикам предложили психологическую помощь, организовали клубы поддержки, занятия по эмоциональному здоровью. Несколько учеников были исключены. Кто-то уехал лечиться.

Роуэн остался. Сломанный, но живой. Он держал у себя флакон — не для воспоминания, а как предупреждение.

Его жизнь разделилась на две части: до зелья и после него.

И он знал: чтобы зло не вернулось, нужно говорить, замечать, останавливать. Иначе оно снова найдёт путь — даже в самых светлых стенах Хогвартса.