Наследник Слизерина: Поттер (джен)

Хогвартс не знал тишины. Даже ночью, когда ученики спали, стены школы нашёптывали древние тайны. Но Слизерин — другое дело. Подземелья были холодны, влажны и молчаливы. Они впитывали страх.

Гарри Поттер сидел на подоконнике, глядя сквозь мутное стекло в чёрную безлунную ночь. Он уже три года как учился в Хогвартсе, и всё это время чувствовал: он здесь чужой. Даже среди слизеринцев. Особенно — среди слизеринцев.

Пусть у него и был собственный круг: Тео Нотт, Пэнси, Забини. Но никто по-настоящему не понимал, что значит быть... им. Тем, кто слышит шёпот стен. Кто говорит с змеями.

Змея, что жила за каменной колонной в ванне старосты, рассказывала ему о трещинах в магии. О том, что кое-что пробуждается. Но Гарри молчал. Всегда молчал.

Сегодня исчез четвёртый ученик. Третьекурсник из Пуффендуя. Просто... растворился. Последний, кто его слышал, утверждал: из темноты пришёл голос — "Иди за мной..."

И этот голос был шипящий. Как у змеи.

— Поттер, — голос, холодный как лёд, прозвучал у него за спиной.

Гарри не обернулся. Он уже знал, кто это. Драко Малфой.

— Ты ведь понимаешь, что все думают на кого? — продолжил Малфой. — Ты. Змееязыкий. Слизеринец. Странный. Одинокий. В нужном месте в нужное время... как всегда.

Гарри наконец посмотрел на него. Его глаза были зелёные, но не тёплые. В них горела затаённая ярость и... усталость.

— Ты пришёл обвинить меня или предложить помощь? — тихо спросил он.

Малфой прищурился.

— Ни то, ни другое. Мне интересно, почему ты ещё не сбежал. С твоей репутацией — давно пора.

Гарри встал, подошёл ближе. Их разделяло всего несколько шагов.

— Потому что я не боюсь темноты, Малфой. Я в ней вырос.

И тогда — они оба услышали это. Шёпот. Едва различимый, но отчётливый.

— Иди за мной... Гарри...

Малфой побледнел. Гарри побледнел ещё больше.

Они оба знали — это был голос на парселтанге. И он звал.

— Что это было? — голос Малфоя дрожал, хотя он старался говорить спокойно. — Скажи мне, Поттер, это ты шипишь в пустоте?

Гарри ничего не ответил. Он стоял, всматриваясь в коридор, откуда донёсся голос. Там была только темнота — плотная, холодная, как слизеринский плащ, пропитанный сыростью.

— Ты тоже это слышал, — наконец сказал Гарри, — значит, дело не только во мне.

— Это не ответ, — Малфой шагнул ближе. — Если ты что-то скрываешь…

— Я ничего не скрываю, — перебил его Гарри. — Но если ты хочешь узнать, что здесь происходит, тебе придётся перестать вести себя как слизняк и начать думать.

Драко открыл рот, чтобы возразить, но закрыл. Вместо этого он внимательно посмотрел на Поттера. В этом взгляде не было привычной насмешки — только беспокойство. И что-то ещё. Интерес?

— Допустим, я хочу разобраться, — медленно произнёс он. — Что ты предлагаешь?

— Сделку, — Гарри сложил руки на груди. — Я знаю, что ты следишь за мной. Твой отец попросил, верно?

Малфой вздрогнул.

— Не твоё дело.

— Зато теперь — моё, — Гарри склонил голову. — Раз мы оба слышали этот голос, значит, мы оба в опасности. Я не верю, что ты хочешь исчезнуть так же, как остальные. Так что... мы работаем вместе.

— С чего мне тебе доверять?

— А с чего мне тебе доверять? — Гарри усмехнулся. — Мы оба знаем, что это не про доверие. Это про выживание.

Малфой смотрел на него несколько долгих секунд. Внутри него, кажется, шла настоящая битва. А потом он кивнул.

— Хорошо. Сделка. Но если ты начнёшь шипеть ночью во сне — я тебя вырублю.

— Если я начну шипеть — значит, пора бежать, — ответил Гарри серьёзно.

Они молча пошли по коридору, туда, откуда раздался голос. Пустота не отступала. Каменные стены будто наблюдали. В воздухе висела тяжёлая, маслянистая тишина.

И тогда Малфой сказал:

— Мой отец упоминал о чём-то… древнем. Что-то, что связано со Слизерином. Он называл это «Осколком Нага». Сказал, что это артефакт, который пробуждается только в присутствии сильного змееязыкого.

Гарри остановился.

— Почему ты сразу не сказал?

— Потому что я думал, что ты — и есть этот артефакт, — признался Драко. — Но теперь... мне кажется, ты всего лишь ключ.

Гарри сжал кулаки.

— Тогда давай найдём, к чему он подходит.

Всю следующую неделю Гарри и Малфой жили двойной жизнью. Днём — обычные слизеринцы, сдержанно кивали друг другу за общим столом, обменивались едкими репликами, чтобы сохранить маску. Ночью — они исследовали Хогвартс, поднимая заклинания защиты, прокрадываясь в закрытые секции библиотеки и делая заметки по древним артефактам, о которых не говорил ни один учебник.

Тео Нотт начал что-то подозревать. Он был слишком умён, чтобы не заметить странное исчезновение Гарри по ночам. Но Гарри игнорировал его вопросы. Он не мог втягивать друзей. Не сейчас.

Однажды вечером в библиотеке они нашли книгу, которая не должна была существовать: «Язык Чистокровной Тьмы: Наследие Змея». На обложке не было автора. Страницы шептали, когда их переворачивали — шептали на парселтанге.

— Ты уверен, что хочешь это читать? — спросил Малфой, стоя рядом. — Мне от неё... не по себе.

Гарри коснулся страницы. Слова вспыхнули тусклым зелёным светом.

— Я должен.

В книге говорилось о древнем предмете, названном Осколком Нага — фрагменте души мифического змея, влитом в камень, хранящий безумие и силу. Его могли почувствовать только истинные змееязыкие. Но владеющий Осколком — терял часть себя. Он становился… проводником чего-то иного.

— «Ключом в Тьму»… — прочитал Гарри вслух. — А ты говорил, я просто странный.

Малфой не улыбнулся.

— Если всё это правда, тебе стоит держаться от него подальше.

— Мы оба знаем, что я не смогу, — сказал Гарри. — Это как зов. Он усиливается с каждым днём.

Малфой отвернулся, будто не хотел, чтобы Гарри увидел его лицо. Но потом тихо сказал:

— Катакомбы под Хогвартсом. Отец упоминал, что Осколок был спрятан там, где сердце школы бьётся тьмой. Ты когда-нибудь спускался туда?

Гарри кивнул.

— Один раз. В первом курсе. Я слышал там змей… но дверь была заперта. Даже на парселтанге.

— Может, теперь она откроется, — прошептал Драко.

Ночь была беззвёздной, когда они снова спустились под школу. Камни под ногами были холодны, и с каждым шагом становилось труднее дышать. Подземелья больше не были просто темнотой — они были живыми.

Они добрались до старой стены, покрытой мхом и резьбой в виде змей.

Гарри приложил ладонь. Прошептал: «Откройся, мой род» на парселтанге.

Секунда. Другая. Третья.

И — камень задрожал.

Стена раскрылась.

За ней — лестница, ведущая вниз, во тьму, где воздух был пропитан древней магией.

Гарри обернулся к Малфою. Тот смотрел на него почти с благоговением… и страхом.

— Если мы войдём, пути назад не будет, — сказал Драко.

Гарри кивнул. И шагнул вперёд первым.

Катакомбы под Хогвартсом не походили ни на одно место, где бывал Гарри. Воздух там был тяжел, как заклятие, впитывался в кожу. Капли воды с потолка падали в каменные чаши, из которых тянулся пар — холодный, серебристый, ядовитый.

Гарри шёл первым, жезл наготове. Малфой шёл за ним, почти бесшумно. Свет их палочек отражался в изогнутых змеевидных колоннах. Они были окружены тьмой, древней и плотной, будто сама школа не хотела, чтобы кто-то спускался сюда.

— Почему ты вообще слышишь эти шёпоты? — вдруг спросил Малфой. — Это началось с детства?

— После первой встречи с Волдемортом, — тихо сказал Гарри. — После того, как он... исчез. Я начал понимать змей. Сначала это были случайные звуки, потом — слова. А теперь они зовут меня по имени.

Драко молчал.

— А ты? — спросил Гарри. — Почему ты помогаешь мне? Это ведь не про спасение школы.

Малфой долго не отвечал. Потом остановился.

— Потому что я хочу понять. Себя. Отца. Магию, которую он скрывал. Я всё детство слышал, что Поттер — враг. А теперь я иду за ним в катакомбы, чтобы найти проклятый артефакт. Может, если я пройду с тобой до конца, я пойму, кем я на самом деле стал.

Гарри кивнул. Неожиданно для самого себя он почувствовал уважение. И что-то ещё. Что-то опасно похожее на привязанность.

Они прошли дальше. В одном из залов стояла древняя чаша, наполненная чёрной жидкостью. На её поверхности всплывали образы — Гарри, ребёнок, закрывающий лицо от зелёной вспышки. Лили. Джеймс. Волдеморт.

— Это… твои воспоминания, — прошептал Малфой. — Эта магия впитывает чужие жизни.

— Не просто впитывает, — Гарри стиснул палочку. — Она хочет, чтобы я вспомнил всё. Чтобы боль разожгла что-то во мне.

Он отвёл взгляд. У него перехватило дыхание.

Дальше был зал, где стены были покрыты письменами на парселтанге. В центре — пьедестал. И на нём лежал камень. Чёрный. Блестящий. Словно зрачок змеиного глаза.

Осколок Нага.

— Мы нашли его, — выдохнул Драко.

Но в тот же миг всё вокруг задрожало. Из теней вырвались тёмные силуэты — магические стражи, тени прошлого. Их лица были искажены, их глаза были пустыми.

Гарри инстинктивно встал перед Драко.

— Не двигайся. Они чувствуют страх.

— Легко сказать, — прошипел Малфой, сжимая палочку. — Что теперь?

Гарри протянул руку к камню. Когда его пальцы коснулись поверхности, зал озарился зелёным светом. В голове зазвучал голос:

Ты — мой наследник. Позволь силе войти. Позволь мне… быть тобой.

Он чувствовал, как магия вползает в разум. Тёплая, мягкая… и губительная.

— Гарри! — крикнул Драко. — Не слушай его! Это не ты!

И тогда Гарри сделал выбор. С усилием, с болью, с яростью он сжал камень — и вложил в него всё, что мог: воспоминания о матери, об отце, о том, как Рон рассмеялся, когда он впервые вылетел на метле… и о том, как Драко смотрел на него сейчас.

С любовью. Или с тем, что было к ней опасно близко.

Камень вздрогнул. Треснул. Вспыхнул.

Свет поглотил всё.

Очнувшись, Гарри лежал на холодном камне. Малфой был рядом — растрёпанный, бледный, дрожащий.

— Ты сжёг его, — прошептал он. — Ты пожертвовал частью себя.

Гарри кивнул. Его пальцы всё ещё дрожали.

— Но я остался собой.

Малфой молча взял его за руку.

— И я — с тобой.

Они выбрались из катакомб под утро — измученные, промокшие от пота, в рваной одежде, с обломками старой магии за спиной и странным молчанием между ними.

В ту ночь, когда Гарри уничтожил Осколок Нага, что-то изменилось. Не только в школе, но и в них самих. Магия, что затаилась в подземельях веками, ослабла. Катакомбы больше не шептали. Они просто молчали.

И всё же — в Гарри осталась пустота. Он чувствовал, как часть его силы ушла вместе с артефактом. Как будто в нём что-то умерло — но не самое важное.

Он спас других. Он выбрал быть человеком, а не оружием.

В следующий вечер их вызвал Снейп.

Он стоял у своего стола, мрачно сложив руки.

— Вы оба нарушили, пожалуй, половину школьных правил, — холодно сказал он. — Нарушили запрет входа в закрытые зоны, работали с запрещённой магией… подвергли себя смертельной опасности.

— Мы нашли источник исчезновений, — ответил Гарри. — И уничтожили его.

Снейп посмотрел на него. Впервые — не как на проклятие, а как на… равного.

— Я знаю, Поттер.

Он прошёлся вдоль стола. Затем остановился и бросил взгляд на Драко.

— Вы оба выросли. Это... неожиданно.

Он протянул Гарри тонкий конверт. На нём стояла только одна печать — змея, обвившая звезду.

— Архивы магического Совета. Хранители знаний хотят тебя видеть. Ты прикоснулся к древней магии. Теперь ты связан с ней навсегда.

— Я не хочу власти, — тихо сказал Гарри.

— Не в этом дело, — ответил Снейп. — Она хочет тебя.

Они сидели на берегу Чёрного озера. Гарри смотрел на воду. Малфой — на него.

— Ты изменился, — сказал Драко. — Стал... сильнее. Молчаливее.

— Просто устал.

— И всё-таки ты выбрал разрушить силу, которая могла сделать тебя самым могущественным волшебником своего времени. Почему?

Гарри повернулся.

— Потому что если бы я выбрал её, я бы потерял... тебя. Себя. Всё. Ты этого не понимаешь?

Драко молчал. Потом вдруг рассмеялся. Тихо, искренне.

— Понимаю. И, к своему ужасу… я бы сделал так же.

Они посмотрели друг на друга. Впервые — без масок. Без страха. Без игры.

— Я не знаю, что будет дальше, — сказал Гарри. — Но мне не страшно. Потому что я не один.

Малфой слегка кивнул. И, не говоря ни слова, наклонился вперёд.

Поцелуй был тихим. Честным. Как обещание.

Школа вздохнула где-то вдалеке — старый Хогвартс, видевший всё. Но это было новое.

История о том, как два врага нашли истину. Как змеиный наследник выбрал путь света.

И как тьма, пусть даже вечная, не смогла затмить любовь.