Чертоги разума (джен)

* * *

В Лондоне холодно, пасмурно и сыро. Собственно, как и должно быть. Стоя у окна дома 221Б по Бейкер-стрит, Шерлок разглядывает серую улицу, где такси с одним номером сворачивает направо ровно в семнадцать минут одиннадцатого. Где мужчина в синей куртке ни на шаг не отклоняется от своего ежедневного маршрута. А воздух всегда пахнет бензином. Джон кипятит чайник с той же маркой воды, что и вчера. И позавчера тоже.

— Ты когда-нибудь замечал, — говорит Шерлок, не оборачиваясь, — что с календарём что-то не так?

— Ты опять не спал больше суток, да? — Джон качает головой, не отрываясь от чтения.

Шерлок вырывает у него газету, заголовок которой гласит: «Понедельник, 12.05.10». Он открывает ящик стола и вытаскивает с десяток совершенно идентичных: с одинаковыми фотографиями и статьями, повторяющимися до последнего слова.

— Смотри. Двенадцатое мая, понедельник повторяется уже несколько раз.

— С тобой всё в порядке? Как ты себя чувствуешь?

Джон подходит ближе. В его голосе тревога, в глазах забота. А в руках Шерлока пустота — газетная стопка исчезла без следа. Он медленно прикрывает глаза.

* * *

— Шерлок, я приготовила ваш любимый рисовый пудинг с лавровым листом.

Миссис Хадсон поднимается по лестнице, третья сверху ступенька скрипит, как всегда. Она входит с подносом и доброжелательной улыбкой.

— Только не привыкайте. Это потому что у вас был тяжёлый день.

Подача безупречна и однообразна. В бежевой пиале по центру глянцево блестит лимонная корка, по краю зеленеют овалы трёх листьев. Рядом лежит аккуратная — ни единого лишнего залома — салфетка. Шерлок наблюдает, как её край дрожит в диссонансе с движением.

Миссис Хадсон ставит поднос на стол отточено, плавно, почти механически. Кольцо с аметистом на её пальце отбрасывает блики.

— Я не люблю сладкое.

— Ох, Шерлок, не выдумывайте! — ласково упрекает миссис Хадсон. — Вас это всегда успокаивает. Особенно после сложных дел.

Он цепляет немного пудинга. Тот гладкий, воздушный, идеальной консистенции.

— Вы слишком хорошо готовите, — замечает Шерлок, медленно крутя ложку, с которой не падает ни крупинки риса.

— Ну вы и скажете, — посмеивается она. — Только сегодня утром сожгла целый противень печенья.

— Где?

— О чём вы?

— Где это печенье? Где мусор? Где запах гари?

Миссис Хадсон неестественно замирает на мгновение.

— Я уже всё выбросила, — отвечает она легко. — А запах, конечно же, был. Ещё какой! Бедный Джон даже из дома сбежал. Вы просто не заметили, Шерлок. Признаться, я не удивлена.

— Действительно, ничего удивительного, — задумчиво соглашается он, хотя знает, что не было никакого печенья.

— Поешьте немного. Вы с утра ничего не ели.

Прежде чем уйти, миссис Хадсон слегка сжимает его плечо. В редких лучах заходящего солнца, пробивающихся сквозь тяжёлые облака, на её пальце блестит кольцо с лазуритом.

* * *

В морге тихо, холодный свет, камеры, таблицы, тела. Шерлок стоит в пальто спиной ко входу. Молли рассказывает о результатах вскрытия, и, судя по усталому тону, это минимум четвёртый труп за день.

— Ты не моргаешь, — внезапно перебивает Шерлок.

— Прости, что?

Она смотрит растерянно, немного испуганно.

— Ты разговариваешь со мной уже примерно четыре минуты, и за это время ни разу не моргнула.

Молли прикусывает губу и моргает — медленно, подчёркнуто, осознанно.

— Вот. Так лучше? — хихикает она.

— Было на прошлой неделе, — вместо ответа сообщает Шерлок, указывая на компьютер позади Молли.

Та оглядывается через плечо — на экране открыта фотография.

— Я… я тебя не понимаю, — заикается она.

— Мужчина средних лет с ножевыми ранениями, — уверенно перечисляет Шерлок, — найден в переулке на Севен-Систерс-роуд. Шрам от старого ожога на шее.

— Никогда не думала, что скажу это, — бормочет Молли почти робко, — но ты ошибаешься. Извини, Шерлок. Его застрелили. На Клоук-Лейн.

— Это невозможно.

— Наверное, просто похожи, — мягко убеждает она. — Поверь.

Шерлок щурится, напряженно вглядываясь в монитор. Молли делает шаг вперёд, протягивает руку, словно хочет коснуться. Но останавливается, вспоминая, что всё ещё в перчатках. Она сжимает пальцы в кулак. Пятно крови не деформируется вслед за растяжением латекса. Оно остаётся неизменной формы.

* * *

Лестрейд курит у входа в полицейский участок, сизый дым поднимается в воздух, закручиваясь в спирали.

— Никотиновый пластырь больше не помогает, — говорит он, словно оправдываясь, и передаёт Шерлоку материалы нового расследования.

— Вы в разводе уже больше года, инспектор. Так почему же сегодня вы носите обручальное кольцо? — интересуется тот, перелистывая файлы.

— Снова ваши игры, Холмс? Слышал, вы напугали Молли до полусмерти. Теперь за меня решили взяться? — хмурится Лестрейд.

Шерлок не обращает на него внимания, в раздражении захлопывает папку и заявляет:

— Это дело повторяется уже трижды. Разное время, разные жертвы, разные способы убийства, но место и расположение тел идентичны. А у свидетелей каждый раз капля кофе на воротнике.

— Вы ищете тайный смысл там, где его нет, — вздыхает Грег. — Иногда совпадения — это просто совпадения.

— Нет, инспектор. Вселенная в редких случаях ленива.

— Тогда что это, по-вашему?

— Сбой.

— Сбой? — Лестрейд встряхивает головой. — Какой ещё сбой?

— Пока не знаю. Но узнаю обязательно.

Переулок вокруг размывается. На стене напротив странная, словно напечатанная прямо на кирпиче, надпись, которую он раньше не замечал: «Выход через ошибку».

Шерлок моргает. Переулок такой же, как раньше, просто слегка затянут туманом. А надпись — лишь яркое граффити на сером фоне.

* * *

Он откладывает в сторону текущие расследования — тем более они все, даже самые сложные, схожи между собой. С маниакальной настойчивостью пытается решить главную сейчас задачу.

Когда он не спит уже почти трое суток, появляется она.

Шерлок стремительно идёт по улицам вечернего Лондона. Он всегда ходит быстро, когда не знает, что именно ищет. Сначала порыв ветра доносит знакомый запах жасмина, табака и бергамота, потом Шерлок слышит за спиной дробь каблуков по мокрому асфальту — ритм чёткий и лёгкий.

Он оборачивается.

Ирэн Адлер останавливается под фонарём, в чётком круге яркого света, так, чтобы её было лучше видно. Она безупречна: искусный макияж, элегантная шляпка и чёрное приталенное пальто.

— Усталость вам к лицу, мистер Холмс, — ярко-красные губы изгибаются в полуулыбке.

— Тебя не должно здесь быть.

— Это то, чего ты хочешь? — она слегка склоняет голову на бок, с любопытством рассматривая Шерлока, и убеждённо произносит: — Нет. Иначе меня бы здесь не было.

Ирэн Адлер медленно, плавно подходит ближе, касается локтя, легко тянет за рукав.

— Поужинаем?

— Я не голоден.

— Ну же, мистер Холмс, не разочаровывайте девушку. Тем более, раз мы в ресторане.

Шерлок замирает, оглядывается. Они действительно уже не на серой улице под моросящим дождём, а за сервированным на двоих столиком, по центру которого зажжены свечи.

— Этого не может быть. Как?..

Он переводит взгляд на эту женщину: идеальная прическа, тёмно-сливовое вечернее платье, помада ему в тон.

— Это сон? — спрашивает Шерлок, и голос его звучит непривычно неуверенно. — Я отключился от усталости?

— Одинокий гениальный мальчик, — ласково замечает она, — не может найти ответ на элементарный вопрос. Мне вас искренне жаль. Когда-то вы утверждали, что любовь для вас не тайна.

— Чувства — это химический дефект, ведущий к проигрышу, — почти автоматически откликается он.

— Да, — мелодично смеётся Ирэн Адлер, — именно это вы и сказали.

Вдруг смех обрывается, губы больше не улыбаются, а взгляд внимательный, пытливый.

— Но тогда почему вы играете только Баха? И никогда — музыку, которую написали для меня?

Шерлок молчит.

— Думайте, мистер Холмс. Это теперь сексуально.

— Химия любви невероятно проста и весьма разрушительна.

— Возможно, — она серьёзно кивает, прядь волос выбивается из пучка. — Но у вас никогда не получится вписать её в алгоритмы.

Ирэн Адлер неторопливо складывает салфетку, поднимается из-за стола, грациозно обходит его. Шерлок не сводит с неё глаз. Она низко склоняется и шепчет ему на ухо:

— Вы вольны уйти или остаться — это ваше решение. Но не лгите себе, мистер Холмс. Вы не в ловушке. Ведь вы — автор.

Она нежно, почти невесомо целует его в щёку. В следующее мгновение Шерлок просыпается в своей постели на Бейкер-стрит, за окном пасмурно и сыро.

* * *

Миссис Хадсон всегда подаёт апельсиновое печенье к чаю, даже когда Шерлок говорит, что ненавидит его.

Эта женщина появляется только, если он не спит семьдесят два часа.

Очередной покойник одет как жертва предыдущего расследования. Всё совпадает вплоть до узора на носовом платке. Но в другой цветовой гамме.

Шерлок просматривает заметки Джона. Список подозреваемых — в алфавитном порядке, словно автоматически сгенерирован. Когда он указывает на это, Джон отвечает:

— Ты переутомился, Шерлок.

Разумеется, вслух он возражает. Но в глубине души не может с этим спорить.

Он задаётся вопросом, не была ли права Донован, когда пророчила ему безумие. Ведь даже посредственные умы порой способны на мудрые мысли.

* * *

— Сюрприз! — объявляет Мориарти, выныривая прямо из стены. — Соскучился по мне?

Шерлок отчётливо помнит выстрел, брызги крови, тело на крыше. Но его теперь сложно удивить. Поэтому, как радушный хозяин, он заваривает чай и передаёт чашку гостю. Даже если тот мёртв — это не повод быть невежливым.

— Не особенно, — признаёт он, когда оба удобно устраиваются в креслах.

— Ой, как грубо, — наигранно обижается Мориарти. — А ведь я — твой любимый злодей, без которого не обходится ни один сценарий. Никто, кстати, не ожидал, что я окажусь таким разговорчивым.

— Что ты?

— Подарок из внешнего мира. Вирус. О! Как они пытались тебя защитить. Если бы ты только знал. Протоколы, сценарии, вспомогательные программы. Джон, Лестрейд, даже бедняжка Молли. Но я проскользнул.

— Значит, ты единственный, кто не лжёт? — Шерлок с интересом перегибается через журнальный столик между ними.

— Конечно! — радостно тянет Мориарти. — Я не настроен тебя оберегать. Я хочу, чтобы ты проиграл.

— Тогда ты скажешь, кто меня запер?

Мориарти заливисто смеётся, откидываясь на спинку и хлопая себя по бокам.

— Заперли! С чего ты взял? Ты тут по собственному выбору.

— Почему?

Мориарти лишь качает головой и вскакивает на ноги.

— Ну так что, Шерлок? Найдёшь выход? Или останешься в уютном мирке навсегда, продолжая расследовать свои маленькие вымышленные преступления?

— И ты совсем не боишься, что я сбегу?

— Сбегай! — взмахивает рукой Мориарти, словно разрешая. — Разрушь иллюзию. Уничтожь свои опоры. Узнай, что за пределами.

Он, пятясь, отступает к книжному шкафу, растворяясь в его тени. Но голос продолжает звучать в комнате:

— Вопрос, Шерлок, не в том, как выбраться. А в том, готов ли ты вспомнить, зачем здесь.

* * *

Майкрофт появляется без звонка. Он стоит на пороге, опираясь на неизменный зонт. Хотя сегодня на редкость ясная погода.

— Мне следовало предвидеть, что это произойдёт, — говорит он спокойно, но в его голосе Шерлоку слышится печаль.

— Что ты имеешь в виду?

— Что ты дойдёшь до грани. Ты всегда до неё доходишь, брат мой.

Майкрофт протягивает ему чистый лист бумаги.

— Подсказка лично от меня.

— Он пуст, — закатывает глаза Шерлок.

— Ты смотришь, но не наблюдаешь, поэтому воображаешь тайну там, где её нет, — со вздохом объясняет тот. — Ты ведь уже начал задавать вопросы, не так ли?

— Я всегда задаю вопросы, — хмыкает Шерлок. — Пора бы к этому привыкнуть.

— Но когда ты задаёшь правильные вопросы, происходит это, — Майкрофт взмахивает листом. — Звенья рушатся, появляются белые пятна, которые система заполняет повторами. Они и не дают тебе покоя.

Он ловит взгляд Шерлока и продолжает веско:

— Ты практически вышел. Остался последний шаг. Только тебе решать, сделать ли его. Но я тревожусь, что ты заиграешься. Не запутайся в своих ложных теориях. Не заблудись в чертогах разума.

Майкрофт уходит. Зонт остаётся.

* * *

Торжественный зал озаряют вспышки камер, гомон голосов прерывается громом аплодисментов. На стенах в дорогих рамах развешаны портреты, среди которых теперь и его. Шерлок Холмс. Герой Лондона. Гениальный детектив, разоблачивший заговор века. Пышная церемония, медаль на шею, речевые клише: «благодарность нации», «неоценимый вклад», «уникальный ум».

Где-то рядом маячит Джон в строгом костюме. Лестрейд с энтузиазмом пожимает руку. Молли, волнуясь и сбиваясь, поздравляет. В толпе мелькают лица, которые он узнаёт. Блондинка с размазанной тушью — Шерлок вытащил её из-под колёс поезда. Мальчик лет пяти в жёлтой майке — дело о похищении. Добродушный старичок в белых перчатках — случай на приёме у лорда Денберли. Все улыбаются. Все смотрят прямо на него. Кто-то что-то говорит, но слов больше не слышно, словно некто резко выключил звук.

Шерлок оглядывается. Люди размываются на краю зрения, и чётко он видит только её.

Женщина, та самая, неспешно приближается к нему. Её никто не замечает, но при этом все словно расступаются, освобождая дорогу. На лбу у неё блестит серебром лавровый венок.

— Тебе нравится это?

Она останавливается в шаге от него. Не прикасаясь, но достаточно близко, чтобы Шерлок почувствовал тепло её тела.

— Мне это не нужно, — презрительно хмыкает он.

— Тогда зачем ты это придумал? Мир, где тебе всё удаётся? — Ирэн Адлер не улыбается, не кокетничает. — Где тебя уважают. Где все тебя любят: Джон, Молли, даже Майкрофт. Даже я. Особенно я. Где ты незаменим.

Несмотря на высокие каблуки, она всё ещё намного ниже Шерлока. Поэтому кладёт ладонь ему на грудь, нежно и чувственно проводя пальцами по плотной ткани, легко опирается, привстаёт на цыпочки и водружает ему на голову венок со своей.

— Признание — это всё, что нужно, чтобы ты не захотел уходить, — говорит она грустно. — Лучшее приворотное зелье получается из лаврового венка.

— Неправда. Я хочу уйти, но не знаю, где выход, — искренне возражает Шерлок.

— Тогда сыграй для меня.

Ирэн Адлер протягивает скрипку. Это именно его скрипка, которая должна лежать сейчас на камине в гостиной. Он узнаёт и не решается взять.

— О-о-о, восхитительно! — в волнении восклицает внезапно появившийся Мориарти, прижимая руки к губам. — Я так взволнован. Ну же, Шерлок, впечатли девушку.

И Шерлок играет. Не Баха, а ту мелодию, которую он сочинил специально для этой женщины. Очертания комнаты дрожат, свет становится нестерпимо ярким, выжигающим, стены словно плавятся. Серебряный венок падает на пол и осыпается трухой.

* * *

Темнота непроглядная и абсолютная, поэтому поначалу он думает, что ослеп. Потом приходит ощущение тяжести, сдавливающей виски. Мелькает нелепая мысль — «лавровый венок», которую Шерлок тут же отбрасывает. Тело слушается, хотя кажется чужим. Он вскидывает чуть дрожащие руки и снимает с глаз широкие очки виртуальной реальности.

Первое, что он видит — бежевый потолок, текстура его сложная, немного напоминает песчаник. Шерлок полулежит на узкой жёсткой, но удобной койке — материал гибкий, странно пружинящий. Он осматривается: круглая комната, без дверей, стены, будто сделаны из тёмного матового стекла.

Тишина вокруг, отнюдь не безусловная, но совершенно непривычная: ни шума машин за окном, ни шагов миссис Хадсон внизу, ни бормотания Джона за стеной. Зато есть непрекращающийся фоновый гул, источник которого он не совсем понимает, но навскидку может назвать три-четыре версии.

Одна из панелей поднимается — Шерлок успевает мельком заметить несколько компьютеров, — и входит Майкрофт, почти такой, каким Шерлок его помнит, только осунувшийся, едва ли не серый от усталости.

— Добро пожаловать обратно, мистер Холмс, — тихо приветствует он.

— Где я? — интересуется Шерлок, выпрямляясь, и чувствует, как вибрирует рифлёный пол, отдаваясь лёгкой дрожью в ногах.

— Вы на борту станции «Дедалус». Не пытайтесь вспомнить. После возвращения мозг всегда перегружен. Память вернётся сама в течение ближайших пяти часов. Если у вас имеются вопросы, я на них отвечу.

— Мы не братья.

Это не вопрос, но это первое, что приходит на ум. Майкрофт — если это Майкрофт, — усмехается. Равнодушная маска трескается, и так он больше похож на живого человека.

— Не ваш стиль, мистер Холмс. Слишком сентиментально. Обычно вы спрашиваете про дату или конкретное место, или обстоятельства. Но, отвечая, нет, вы единственный ребёнок в семье.

— Обычно? Значит, это не первый раз?

— Третий.

— Что?.. — запальчиво начинает Шерлок, но собеседник его перебивает.

— Устраивайтесь поудобнее, история длинная.

— Разумеется, — соглашается он, опираясь локтем на подголовник. — Но прежде скажите, вас действительно зовут Майкрофт?

Тот смеётся, на удивление, звук тёплый и успокаивающий.

— Действительно. Доктор Майкрофт — Майк Майкрофт — к вашим услугам. Я главный куратор проекта «Прометей», добровольцем которого вы являетесь. Но всё по порядку. Смотрите.

Он указывает на стену напротив, которая загорается, и на ней появляется изображение. Пустынная улица, судя по архитектуре — Европа, возможно, юг Франции. Кафе с выцветшей вывеской, стулья аккуратно расставлены за голыми столами, на которых ровным слоем лежит пыль.

— Хроника, — говорит доктор Майкрофт.

Шерлок кивает, не отводя взгляда от экрана. На следующем кадре побережье. Или, скорее, то, что от него осталось: изломанная береговая линия, отступившая вода, потрескавшееся дно, покрытое ржаво-коричневыми водорослями. На боку лежат остовы кораблей, некоторые сгоревшие, другие просто застрявшие, теперь медленно истлевающие.

Поле, по надписи внизу Шерлок понимает, в Северной Индии: почва рыжая, пересохшая, бесплодная, пластиковые пластины вросли в землю. Вдалеке фигуры в защитных комбинезонах.

— Уже после того, как стабилизационные проекты провалились, — отстранённо поясняет Майкрофт.

— Перенаселение? — предполагает Шерлок.

— Не только. Климат, нехватка пресной воды, логистика — всё одновременно. Система потеряла возможность перераспределять ресурсы быстрее, чем росла потребность. Классика. Но в масштабе, к которому никто не был готов.

Изображение меняется на подземную станцию. Люди молча стоят в длинной очереди, у некоторых на лицах пластиковые фильтры. Шерлок отмечает, что у ребёнка в кадре воспалены глаза.

Космопорт, старая платформа, взлётный отсек на фоне серого горизонта, транспортный корабль. У трапа толпится человек пятнадцать, у каждого в руках один и тот же предмет — прозрачный контейнер с документами.

— Первые испытатели, — комментирует доктор Майкрофт. — Они знали, что не вернутся.

На спутниковой карте отмечены зоны, непригодные для жизни. Почти вся планета окрашена в красный цвет.

Тусклое солнце едва пробивается сквозь тяжёлую пелену смога над заброшенным полуразрушенным Лондоном.

— Колонизация космоса больше не прихоть, — продолжает Майкрофт ровным голосом, — а острая необходимость. Мы можем построить корабли. Мы можем погрузить людей в анабиоз, замедляя старение тела практически до нуля, но… После пробуждения все, без исключения, лишаются рассудка. Человеческий разум не приспособлен к условиям длительных перелётов. Даже самые сильные умы не выдерживают информационного давления. Но люди удивительно адаптивны — это главная наша черта.

— Так я ваша любимая подопытная крыса, доктор Майкрофт, — понимающе кивает Шерлок, — на которой вы испытываете разные симуляции?

Тот опять смеётся, весело, искренне, запрокидывая голову. Шерлок отмечает, что настоящая версия Майкрофта вообще более открытая, нежели его несуществующий высокомерный брат.

— Мистер Холмс, скромность вам не к лицу. Мы оба понимаем, что вас нельзя считать среднестатистическим представителем человечества. Нет. Мы не проектируем симуляции. Наоборот, мы обучаем бортовой компьютер, чтобы он достоверно и безопасно моделировал существование, которое придумывает субъект. Иллюзия не тюрьма, а убежище. Это станет основой для новой архитектуры. Но предстоит проделать ещё долгий путь. С вашей помощью на этот раз мы закончили предварительную настройку на восемьдесят семь процентов. Это лучший результат.

— Были и другие… субъекты исследования?

— Разумеется. Шестеро. Все погибли, — печально отвечает он на неозвученный вопрос. — Ваш блестящий мозг придумал поистине гениальную метафору, где вы сыщик. В разных странах, в разные эпохи, но неизменно выдающийся детектив. Вы создали целый мир, населили его людьми, друзьями, коллегами, разработали декорации, спроектировали преступления. Ваши предшественники тоже преуспевали на этой стадии, но вы, мистер Холмс, единственный, кто находит выход из лабиринтов собственного разума, когда возникает риск перегрузки.

— Сколько?

— Третий раз. К слову, первый, когда в качестве ключа вы использовали чувства.

— А что раньше? — искренне интересуется Шерлок, ему действительно любопытно.

— Самоубийство, в обоих случаях. Я не психолог, но должен заметить, такая тяга к саморазрушению весьма настораживает, — серьёзно заявляет доктор Майкрофт, но глаза его лучатся.

— И это действует в виртуальной реальности? — изумляется Шерлок.

— Разумеется. Логическая невозможность существования приводит к экстренному завершению программы.

— И что теперь?

— Это вам решать, мистер Холмс. Вы доброволец, а не пленник, — Майкрофт разводит руками и указывает на по-прежнему открытую дверь. — Можете вернуться на Землю или присоединиться к проекту в качестве сотрудника. Я уверен, ваш вклад будет неоценим. Или…

Он поднимает очки и передаёт их Шерлоку.

— …продолжить начатое. Осталось ещё тринадцать процентов.

— Что я должен делать? — спрашивает Шерлок, откидываясь на кровать.

— А это, как вам удобнее. Запомните. А лучше забудьте.