Просто Гарри (джен)

Примечания:

Как-то сумбурно пришло в голову.

Автор будет безразмерно раз любому отзыву.

Черепашки-Ниндзя: https://clck.ru/QtTev

Мастер Сплинтер: https://clck.ru/QtThs

---

Кап-кап-кап-кап…

Капала вода. За стеной глухо шуршали и скреблись собратья крысы. Редкий сквозняк время от времени слегка посвистывал в канализации Нью-Йорка. В логове дети-черепашки уже давно спали, изредка ворочаясь каждый в своей кровати, — «дом» мутантов не мог похвастаться габаритами, поэтому многое было слышно довольно отчетливо. В нос привычно вдыхался тухлый запах плесени, сырости и отходов канализации. И пусть эти благоухания были не такими же сильными, как два года назад, при их поселении здесь, но все же тепло домашнего уюта полностью не заняло главенствующее место в их убежище.

Сплинтеру не спалось. Он попал в ловушку, недостойную мастера. Он… устал. И принял этот факт. И теперь корил себя за свершенное всеми духовными и не очень словами. А мог ведь встать и привычно помедитировать — и все бы прошло, но он пропустил этот момент. Недопустимо.

Но, тем не менее, он попался. Действительно, за прошедшие годы он ни разу, казалось, не отдыхал по-настоящему. Это удручало. После превращения в крысу в тот проклятый день, когда Хамато Йоши перестал существовать и его место занял Сплинтер, и встречи с четырьмя черепашками на следующий он ни разу не покинул пост родителя четырех детей. А быть мамой и папой очень трудно. Особенно когда приходилось постоянно скрываться от людей. Где они только ни прятались. И в пустых водонапорных башнях, и в самых заброшенных закоулках Нью-Йорка, но Сплинтер, пусть и путем проб, ошибок и опасностей, пришел лишь к одному выводу — их место под землей. В канализации, в заброшенных станциях метро, среди крыс и помоев. Пять лет лихорадочных скитаний на поверхности, когда после превращения он только осваивался со своей мутацией, когда приводил мысли в порядок и так поздно понял, что им, непохожим никак на людей, только одно место — под землей.

Так, мысль за мыслью, в тишине ночи Сплинтер понял, что ему не помешает такая штука, как отпуск. И пусть последние два года в канализации были относительно спокойными, он понимал, что отдых нужен. Да и черепашкам не помешает мир повидать. Ну, точнее, другие канализации. Ведь он запрещал им выходить на поверхность. Конечно же, формально. Ведь иногда они все же позволяли вспоминать техники бесшумной ходьбы, которую он так усердно им вбивал на тренировках, и прошмыгивать ночью на поверхность. После каждого раза его брал необузданный гнев, ведь секретов от него не спрячешь, а значит, он всегда узнавал о нарушении правил. Никак эти дети не хотели понимать всей опасности внешнего мира. Смертельной опасности. Он прекрасно знал, что люди боятся непохожих на себя и расправляются со своими страхами радикально — потому он так боялся за черепашек. Ведь они были для него всем. Не будет их — не будет его, не будет смысла жизни.

План созрел относительно быстро. Ниндзя они или кто? Проберутся на пароход, отплывающий в Лондон, который он, еще будучи человеком, хотел посетить, попутешествуют до ближайшего люка и затаятся. В плане ежедневного жесткого тренировочного режима он сделает послабления и наконец расслабится. Дети не будут настолько глупыми, чтобы выходить на улицы совершенно незнакомого города.

Не будут же?

* * *

Черепашки проснулись одновременно, как один. Сказывался жесткий режим дня, установленный мастером Сплинтером, — подъем в 6, короткий завтрак, тренировка до обеда, обед, отдых, вечерняя тренировка, ужин и сон. И так с того момента, как все они дружно попросили мастера, которого между собой называли отцом или папой, научить их так же классно махать кулаками и ногами, а также мечом и палкой. Все они уже давно и дружно прокляли тот день, но теперь ничего не изменить — они юные ниндзя и к совершеннолетию станут полноценными ниндзя. Несмотря на изматывающие тренировки, им все же нравились свои успехи. Особенно хвастать ими перед другими братьями и заслуживать похвалу сенсея. Четыре брата негласно боролись между собой за лидерство в команде, но без фанатизма — все же им только по семь лет. Они только-только осваиваются в этом жестоком мире и соблюдают одно из главных правил выживания, как не устает повторять их сенсей — ПОСТОЯННАЯ БДИТЕЛЬНОСТЬ. Характеры формируются, интересы обретаются, навыки улучшаются. В общем, дети взрослеют и проживают пусть и жесткое, но детство — Сплинтер в часы отдыха ни в чем не отказывал сыновьям.

— Вставайте, дети мои, — раздался внезапно голос мастера. Черепашки испуганно замерли, не успев толком продрать глаза. — Сегодня нас ждет особенный день.

Все осторожно выдохнули с облегчением. Значит, пока сенсей не заметил их отсутствия сегодня ночью. Значит, есть шанс, что наказания за самовольную отлучку на поверхность не случится. Впрочем, рано еще загадывать.

— Надеюсь, особенным он будет потому, что нам дадут выспаться в не выходной день? — вяло протянул Раф, протяжно зевая и потягиваясь.

— Не совсем, Рафаэль, — лукаво сказал учитель, и все насторожились — такой тон включался обычно перед раскрытием какого-нибудь секрета и последующим наказанием. — Мы плывем в Лондон. В другую страну. На другой континент. В отпуск.

После осмысления невероятных слов Дон с восторженным визгом вскочил с кровати, чуть не задев лбом невысокий потолок комнаты.

— Лондон? — с нескрываемым предвкушением заговорил он. — Это так круто! Мы увидим знаменитый Биг-Бен, здание парламента, Тауэрский мост, Трафальгарскую площадь…

— Нет, Донателло. — строго перебил черепашку Сплинтер. — Мы будем сидеть в Лондонской заброшенной станции метро или канализации. На поверхности мы будем до первого же люка — и все.

Дон поник, как, впрочем, и остальные. Конечно, им были безразличны всякие всякие Биг-Бены, но посмотреть на другой город не отказались бы. Но путешествие и отпуск предполагали послабления в режиме, что послужило отличной причиной хорошего настроения с утра. Несомненно, в Лондоне они будут пытаться выбраться на поверхность несмотря ни на что. Но до него еще доплыть надо — а для этого сесть на пароход. А пароход отходил вечером. В общем, черепашки изнывали от нетерпения.

— Это будет ваша первая миссия ниндзя — пробраться на судно незамеченными. Пусть это и будет в моем сопровождении, но все же, — говорил сенсей на утренней тренировке. Гонял он, ожидаемо, по упражнениям бесшумности и скрытности, но не слишком — чтобы остались силы на саму операцию. — Я не планировал первую операцию так скоро, но думаю, что вы готовы.

От такой завуалированной похвалы черепашки с двойным усердием принялись за выполнение упражнений. Даже Микки вел себя необычно прилежно и тренировался спокойно. После обеда все засели за свои дела со стойким чувством нетерпения. Микки пытался что-то приготовить из помоев, напевая свою мелодию и изредка отвлекаясь на чтение комиксов. Лео прилежно помогал учителю со сложением вещей, Дон привычно уткнулся в какую-то заумную книгу, которую подобрал в мусорке у библиотеки, а Раф методично колотил небольшую грушу в углу логова. Ближе к вечеру сенсей вдруг заявил, чтобы они подготовились к операции и провели ее самостоятельно — он будет идти сзади только для подстраховки.

Какой это вызвало гвалт и волнения! Все поспешно бросили свои дела и сбились в кучу, громогласно разрабатывая план. Дон нашел карту порта Нью-Йорка и предоставил все информацию о корабле. После многочисленных споров выбрали самый оптимальный маршрут, который составлен Лео.

— А что мне тогда делать? — довольно зло возмутился Раф, вскинув руки.

— Будешь вырубать людей, если они нас заметят. — вдумчиво ответил Лео.

— Я вам что, оружие какое-то? — продолжал Раф, но уже без энтузиазма.

— Ты же самый сильный, — просто сказал Донни, скосив глаза на Лео. Тот лишь упрямо поджал губы, но спустя несколько секунд кивнул. Гордость, что сказать.

— Ладно, — с напускным недовольством согласился возмутитель.

Все снова склонились над картой, но подал голос Микки:

— Эй! А мне что тогда делать? Дон тут информацию ищет, Лео планы составляет, а Раф с врагами будет бороться. А я?

Трое братьев обернулись и посмотрели на Микки. Их лица выражали ничем не прикрытый скепсис.

— Ничего. Будешь идти сзади.

— Что?

— Да.

— Нет!

— Да.

На том и порешили.

* * *

Сплинтер не питал иллюзий насчет предстоящей операции его черепашек. Он понимал, что, скорее всего, ему придется вмешаться, но, на его удивление, этого не произошло и они успешно пробрались в грузовой отсек корабля, откуда так же незаметно выбрались по приезде в Лондон.

Лондон был по-своему красив. Он завораживал своей мрачностью, хмурой погодой и пронзительным ветром, которые разбавляли редкие яркие элементы: знаменитые красные двухэтажные автобусы, редко попадающиеся красиво оформленные магазинчики со светящимися вывесками, виднеющийся вдали знаменитый Биг-Бен.

Но Сплинтеру было не до разглядывания города. Хотя он был вынужден отметить, что до Нью-Йорка Лондону далеко — пропитание найти будет труднее, что говорить о жилье. Канализация была просто ужасна. Узкая, с вязкими помоями, без боковых бортиков и редкого освещения. Разница налицо, так сказать.

Бродил с сыновьями он довольно долго, пока не наткнулись на более-менее привычный закуток, где можно было устроиться. Это место оказалось недалеко от люка, который выходил на Тисовую улицу, в Литтл Уингинг — пригороде Лондона. В паре минут прыганий по крышам был большой супермаркет, где и было решено добывать продовольствие. Место было объявлено пригодным для отпуска.

Несколько раз он ночью смотается в сам Лондон, а потом просто будет спать и медитировать.

Обустроившись и дав черепашкам строгий указ не выходить на поверхность, Сплинтер торжественно объявил десять дней отдыха без тренировок. Если не будет нарушений, естественно. Сам он расставил благовония в своей комнатенке и погрузился в долгую блаженную медитацию.

Он надеялся, что семилетние черепашки, Леонардо, Донателло, Микеланджело и Рафаэль, дадут ему покой.

Зря.

Очень. Зря.

* * *

Уже во вторую ночь — на первой было бы слишком просто попасться, это же очевидно! — черепашки приготовились к своей первой вылазке на поверхность. Терпения не хватало всем, и, пожалуй, только Лео мог похвастаться нехилой выдержкой и не сорваться. Раф пытался выглядеть таким же, но его горящие глаза выдавали с головой. Новый город, новые улицы, новая еда. Насчет последнего, как говорил Дон, все не так однозначно, но попробовать стоило.

Терпения не хватило даже у правильного Лео. Микки нещадно давил своим нетерпением на душу и уши, Дон от нервов не находил утешение даже в своих книгах, а Раф был готов использовать в качестве груши его самого, как не дающего ринуться наружу в светлое время.

Но около девяти часов осенью уже было темно, и Лео, планировавший продержаться до глубокой ночи, не выдержал и дал отмашку.

Приготовившись со всей тщательностью, они размялись и выстроились перед выходом из комнаты. Им предстояло пройти через комнату мастера Сплинтера. Невозможно, особенно если учесть наверняка усиленную с его стороны бдительность — он был умным, понимали это все, и понимали также, что он знает про их любопытство.

Тем не менее, немного помедитировав и немного остудив нетерпение, они тщательно смазали петли их двери и бесшумно отворили ее. Вот, пройди вперед десять метров — и свобода. Но юным черепашкам это жалкое расстояние казалось не меньше, чем полмира. Ведь мастер наказывал их за попытки пробраться на поверхность с особой жесткостью и рвением. Запоминалось пусть и надолго, но не навсегда. К сожалению.

Шило в одном месте у всех четверых не дает сидеть на месте слишком долго.

Четыре тени плавно одна за другой выскользнули из двери и чертовски медленно, не тревожа и пылинки, начали движение к выходу. Благо, на этот раз даже Микки, вопреки обычаю, не накосячил. За все попытки им удалось выбраться только шесть раз. Четыре раза их раскусывали и наказывали. И только два раза операция, как дети ее называли, «Вверх!» закончилась успешно и без последующего раскрытия. Этот раз — седьмой. «Должно получиться!» — крутилось в голове каждого юного ниндзя. Все это чертовски волнительно. Прямо как в первый раз.

А тем временем двери Дон мастерски и, что самое главное, почти бесшумно отворил дверь, и спустя минуту четыре черепашонка, подпрыгивая от переполняющих эмоций, поднимались по лестнице наверх. На поверхность. В людской мир.

И на Тисовой, в темноте улицы крышка люка в центре тротуара приподнялась, и из-под нее блеснули четыре восторженных пар карих глаз.

* * *

Примечания:

WARNING! Попытка изнасилования. Единственный и самый тяжелый момент в фанфике. Наверное.

Гарри Поттер — https://clck.ru/QyQDf

---

День у Гарри не задался с самого начала.

Утром его разбудили раньше обычного, наказав приготовить завтрак. Ведь сегодня день рождения Дадли — кузена Гарри. Значит, как говорит тетя Петуния, «все должно быть идеально».

Вообще отношения с родственниками у Гарри были напряженными. Сколько себя помнил, он не получал внимания вовсе — только когда надо было дать задание или наказать за очередную «ненормальность» или оплошность. Даже на свой день рождения он получал несколько пенсов и язвительное позволение дяди не сидеть в чулане под лестницей. Да что уж говорить, он только к трем годам понял, что его зовут неким «Гарри», а не «Эй, урод!»

В самом чулане Гарри жил столько же — как себя помнил. По словам тети, которая в гневе позволяла выкрикивать в пустоту гневные сожаления и возмущения, его посадили в чулан под лестницей за его «ненормальность». Когда Гарри было страшно или он сильно злился, вокруг начинали твориться странности. А все, что не входит в рамки понимания семьи Дурсль — неприемлемо.

На самом деле Гарри уже давно понял, что у его родственников какой-то пунктик на нормальности. Он не мог утверждать на сто процентов, но почему-то уверенность в этом была. Как будто перед всеми им просто жизненно необходимо было показать свое «мы такие, как все. И нечего на нас смотреть дольше, чем обычно!»

Жил он на Тисовой улице пригорода Лондона Литтл Уингинг, в доме четыре. Это был дом Вернона Дурсль и жены тети Гарри — Петунии. У них был Дадли — полный, весь в жировых складках кузен, как и его отец, одежду которого с таким сожалением донашивал Гарри. Вся она была на порядок больше и висела на нем, как старый холщовый мешок. Отношения с семьей Дурсль были… странными. Наверное. Гарри попросту не с чем было сравнивать. Его постоянно бил в воспитательных целях Вернон, тете особенно нравилось нагружать его работой по дому, а Дадли со своими друзьями обожали играть в игру «Охота на Гарри». Суть проста — он успевает убежать, тогда его не трогают. Не успевает — извиняй, будешь жестоко избит. Весело, ничего не скажешь.

Так вот, в этот, без сомнений, знаменательный день родители подарили Дадли двадцать шесть подарков. Не вынося вида блистающего кузена, Гарри большую часть времени провел в чулане, не мешая тете и ее мужу причитать над их жутко капризным и визгливым сыном. Под вечер Гарри снова загрузили работой, а когда он надеялся только лишь на слизывание остатков торта с тарелок на кухне, Петуния отправила его в магазин — супруги Дурсль не хотели отходить от именинника ни на шаг, а молоко купить нужно было, ведь негоже их сокровищу ложиться спать без кружечки парного молока.

— Поторапливайся, паршивец! — прикрикнула на Гарри тетя и хлопнула перед носом дверью, предварительно сунув деньги строго под молоко.

Тяжело вздохнув и поняв, что хуже день сегодня не станет, он спокойно отправился в ближайший круглосуточно работающий магазин. Ночная летняя прохлада немного успокоила, и Гарри спокойно совершил поход в магазин и отправился назад, отметив, что прогулка довольно хорошо на него повлияла — зависть поутихла, и даже настроение, пусть и на чуть-чуть, но поднялось.

Как оказалось, все напрасно.

Свернув в подворотню, дабы слегка срезать путь до дома, он споткнулся о немного приоткрытый люк. Странно, конечно, но Гарри об этом мигом забыл.

Перед ним, вальяжно облокотившись на стену, стоял высокий широкоплечий мужчина. Он был одет даже хуже, чем Гарри, хотя тот искренне предполагал, что его одежда самая худшая на свете. Не в последнюю очередь потому, что когда-то принадлежала Дадли, которого мальчик искренне ненавидел. Ну, он так думал и так называл это чувство глубоко в себе, когда смотрел на кузена. Лицо незнакомца скрывал глубокий капюшон и густая борода, из которой поблескивала в темноте сигарета. Вонь от него доносилась даже на расстоянии нескольких метров — настолько мужчина плохо пах.

— Так. Так. Так, — медленно, охрипшим и грубым голосом проговорил мужчина, делая решительный шаг вперед. — Маленький мальчик. С очками-велосипедами. Знаешь, тебе идет, — он сделал еще шаг, и тревога вдруг резко ударила в голову Гарри — затряслись коленки и под ложечкой засосало.

— И-извините, я спешу д-домой. — испуганно заикаясь, пробормотал Гарри и бросился было мимо незнакомца, но тот широким взмахом руки схватил его за шиворот, поднял над землей и сильно встряхнул.

— Стоять, поганый мальчишка! Ты будешь послушен и тогда, может быть, останешься в живых, — с этими словами он поставил Гарри на землю. Перед глазами все кружилось — страх сковал тело капитально, и убежать он не мог уже даже при желании. Как будто сквозь туман он услышал побрякивание пряжки ремня, а затем сильные руки сорвали верхнюю одежду.

И тут в мозгу Гарри завертелись стремительно шестерёнки — он подслушивал иногда спальню тети и дяди, но понял лишь, что им обоим было хорошо. Но сейчас он смутно понимал, что происходит что-то неправильное — и приятно ему не будет вообще ни разу.

Страх окончательно атрофировал мальчика, и тот обреченно понял, что все бесполезно. Он смог выдавить из себя жалкий писк, напоминающий восклицание «Помогите!», но даже сам сразу понял, как это было смешно.

Мужчина грубо поднял его и согнул над мусорными баками. В нос ударила противная вонь. А когда чужие руки охватили его штаны, в голове будто щелкнуло — Гарри истошно заорал и попытался вырваться, но сокрушительный удар в челюсть мгновенно примирил с его положением.

Но тут случилось странное — ощущение нависающего над ним тела пропало и послышались звуки возни. Он обернулся и обомлел.

Перед ним раскинулась невероятная картина — в темном переулке рослого мужика избивают четверо мальчиков в масках и странных костюмах, смутно напоминающих черепашьи, примерно одинакового с ним роста. Дрались они действительно так красиво, как Гарри за свою жизнь еще не видел — их движения сливались словно в один единый танец, который они танцевали с полной отдачей — и вся эта отдача доставалась неудавшемуся насильнику. Гарри думал, что даже четыре мальчика не смогут ничего сделать взрослому, но спустя несколько секунд понял, как сильно ошибался. Все заняло не больше пары мгновений. Раз, два — и противник валяется без сознания. Напоследок мальчик в красной повязке от души проехался ногой по челюсти напавшего вместе с напряженным выкриком «Получай, урод!».

Все замерли.

Гарри никогда не считал себя умным и понимающим мальчиком, но в данный момент он понимал, что все четверо его спасителей очень напряжены. Застывшие, словно статуи, они глядели на него одинаковым взглядом карих глаз, которые выражали, на удивление мальчика, страх. Он осторожно прочистил горло и тихо, чтобы не спугнуть (и с чего он взял, что может их спугнуть?), сказал:

— Эм, с-спасибо. А м-меня Г-гарри зовут, — и опустил взгляд в землю. Он никогда не заводил знакомства, даже в школе, и опыта общения с незнакомыми ровесниками у него не было.

После его слов четверо мальчишек явно облегченно выдохнули и немного повеселели. Гарри не понимал, с чем это связано, но на всякий случай добавил:

— Не волнуйтесь. Если надо, я никому не скажу.

Спасители успокоились окончательно и осторожно приблизились, дав Гарри их получше разглядеть. На первый взгляд они были одеты в одинаковые костюмы, но отличия все же были, в телосложении и разного цвета масках. Но костюмы были или очень качественные, так как они идеально облепляли тела ребят, либо они и вовсе таковыми не были…

«Что за чушь? — спросил про себя Гарри. — Это могут быть только костюмы. Не иначе».

— А ты нас не боишься? — спросил, неуверенно улыбаясь, мальчик в оранжевой маске, самый маленький в компании.

— Нет, — покачал он головой в ответ. — С чего бы мне бояться? Вы спасли меня. Спасибо.

— И тебя не смущает, что мы не люди? — пристально посмотрел на меня спаситель в фиолетовой маске, самый худой.

— Что?! — Гарри выпал из реальности. Да, это было видно — никакой костюм не может так четко передавать движения губ и мимики лица.

Все замерли и снова напряглись. Тут снова подал голос тот, что с оранжевой маской:

— Нет, ребят, не выйдет. Пошли скорее.

— Да, ты прав, — согласился тот, что в голубой маске, и четверо развернулись, чтобы скрыться, но Гарри очнулся и быстро затараторил:

— Нет! Постойте, я… я вас не боюсь, вовсе нет! Нет, вы спасли меня, да, спасибо… еще раз… Слушайте, — Гарри замолчал, лихорадочно соображая. Он впервые завел знакомство хоть с кем-то и так просто упустить шанс пообщаться с ровесниками не мог. — А… почему вы мне помогли?

Сразу после вопроса Гарри смутился. Ведь он абсолютно не знал, как вести беседу.

— Слушай, так тебя реально не смущает, что мы черепашки? — вскинулся парень с красной маской.

— Нет, — Гарри с трудом удержал лицо, не показывая удивления. — Я никогда еще ни с кем не общался… вообще. И никто меня никогда не спасал. Ни от чего.

Четверо ровесников мигом обступили окончательно смутившегося мальчика. Один из них поднял порванную рубашку и помог одеться, а затем тот, что с голубой повязкой, спокойно сказал, хотя в его голосе проскальзывало волнение:

— Ладно. Давайте продолжим знакомство в безопасном месте.

Гарри встрепенулся и счастливо улыбнулся. В кои-то веки его не послали с каким-то нехорошим оскорблением, а пригласили поговорить. Он подобрался, с готовностью поднял молоко и спросил:

— Хорошо! Куда пойдем? У меня, скорее всего, не получится провести вас домой…

— Никаких домов! — отмахнулся тот же… мутант? — Вперед, на крышу!

Челюсть Гарри мгновенно поздоровалась с асфальтом темного переулка.

— Крышу?!

Четверо странных существ посмотрели на него, как обычно смотрят старшеклассники на неистово тупящих младших. Гарри сразу же захлопнул рот и быстро закивал, приговаривая:

— Хорошо, хорошо. Ладно, на крышу, так на крышу…

Существа хмыкнули и в несколько прыжков очутились на боковой лестнице, ведущей прямиком на крышу здания какого-то частного предприятия. Гарри с величайшим изумлением смотрел, как ребята в два счета скрылись из виду. Ему же такая ловкость и сила даже не снились, поэтому он, как обычный человек, решил подняться по лестнице… обычно. Шагом.

Он еще раз посмотрел вверх и никого не увидел. Он усомнился. А правда ли, что он их видел? Или это его очередная странность?

Мотнув головой и рассудив, что ничего страшного не будет, если он поднимется проверить, Гарри бегом начал восхождение, будто его иллюзорные и, как он надеялся, будущие друзья могли быть просто плодом его воображения. Поднявшись, он испытал странное чувство легкости и страха — никогда в жизни он не был так высоко! Хотя здание снизу казалось небольшим, всего три этажа, Гарри казалось, что он взошел на самый высокий небоскреб в мире. Улыбнувшись новым ощущениям и облегченно выдохнув, он подошел к странным существам, смотрящимся в свете луны даже немного страшновато.

— Итак, тебя зовут Гарри, верно? — вновь взял на себя роль ведущего разговор парень в синей повязке. Гарри заметил, что остальные безоговорочно признают его авторитет, будто он старший и будто они находятся в чрезвычайной ситуации.

— Да. А вас как зовут?

А вот что случилось дальше, Гарри ввело в ступор.

После вопроса, встрепенувшись и не дав открыть рот другим, самый низкий из всех с широкой улыбкой обнял Гарри одной рукой и, протянув другую в направлении других существ и горизонта, пафосно проговорил:

— Донателло, в фиолетовой повязке — наш гениальный зубрила и книжный червь. Рафаэль, тот в красном — вроде доброго плюшевого мишки, только не вздумай этого доброго мишку дразнить. Это Леонардо, синяя повязка — серьезен, молчалив, но очень опасен. А я — Микеланджело, в оранжевом. Я три в одном — ум, мощь и неотразимое обаяние. Мастер кулинарии и скейтбординга! Можешь звать меня Микки. — И он с шуточным поклоном пожал руку. Только сейчас Гарри заметил, что у этих существ только три крупных пальца. Кожа была гладкой и холодной, но ладони как будто в мозолях. — Ну, а вместе мы — …

— Микки!

— Черепашки-Ниндзя! Кавабанга!

— Микки…

Страдальческие взгляды, дополненные скепсисом и направленные на Микеланджело, развеселили Гарри, несмотря на нереалистичность ситуации. Остальные, судя по всему, привычным жестом хлопнули себя по лбу.

— Мы братья. И живем в канализации, в Нью-Йорке. А сюда приехали так, в отпуск. Наш учитель захотел.

Голова от новой информации и странности происходящего немного кружилась. Гарри с грустной улыбкой пробормотал:

— А я просто живу у тети и дяди, и с кузеном Дадли. И они меня ненавидят!..

Он никогда никому не высказывался, попросту потому, что с самого детства он действительно ни с кем не дружил. И потому, когда он вот так просто познакомился с черепашками, похожими на людей, он не выдержал и рассказал о своей нелегкой жизни. Как его держат в чулане под лестницей впроголодь, как тетя его постоянно загружает работой, как дядя с пеной у рта оскорбляет и лупит его ремнем, как Дадли при каждом удобном случае пакостит ему и с друзьями избивает. Под конец рассказа Гарри даже начал плакать, но быстро взял себя в руки. Эти четыре черепашки за несколько секунд уложили взрослого мужика, что им какие-то нюни незнакомого мальчика…

Тут Гарри испугался, что, узнав о его никчемности, эти существа уйдут от него, бросив привычное «Вот же урод», но присмотревшись, он понял, что лица черепашек выражают лишь сочувствие.

А потом и они поведали о своей жизни. Как их сенсей купил в магазине, когда они были просто черепашками, как они внезапно начали обретать сознание и человеческий разум, а учитель, превратившись в крысу, заботился о них. Как они увидели его тренировки и попросили научить их так же круто махать руками, ногами и оружием. Как они дружно прятались от людей и последние два года нашли пристанище в канализации. О том, как же жестко он их учил и учит, но они все равно любят его, как настоящего отца.

Гарри слушал все это с нескрываемым интересом. Он не чувствовал ни летнего ночного ветерка, а в том, что на дворе была ночь, он не сомневался; ни голода, который, впрочем, был привычен; ни странностей — он стоит на крыше и разговаривает с мутантами черепашками-ниндзя. Он, что удивительно, впервые нормально общался с ровесниками: об интересах и жизни, о Нью-Йорке и Лондоне, о людской жизни и жизни в канализации. Но в какой-то момент он понял, что слишком устал и слишком поздно, а молоко он должен был принести очень давно. Его не волновали недовольство Петунии или гнев Вернона, его волновало лишь то, что он распрощается с Рафом, Лео, Доном и Микки и никогда их не увидит. Конечно, рано или поздно они уедут обратно к себе в Нью-Йорк, но…

Мысли в голове спутались, Гарри не мог ухватиться хоть за какую-то. Однако, когда уже и новоприобретенные друзья решили уходить, он выпалил первый, самый часто мелькающий в его голове вопрос, с безмерной надеждой во взгляде:

— А вы научите меня так же драться?

— Конечно, я это и хотел тебе предложить, — важно кивнул Лео и многозначительно переглянулся с остальными братьями. — Странно, что ты позволял до этого избивать тебя Дадли и его дружкам. Ну, ничего!

Он предвкушающе хлопнул в ладоши, а Дон спокойно перебил:

— Давайте каждый научит Гарри, как нужно драться. За четыре дня. А потом посмотрим, кто из нас лучший учитель.

Идея получила всеобщее одобрение.

Попрощавшись, черепашки в несколько прыжков очутились на краю крыши и растворились в ночи. Гарри подбежал к краю, но увидел лишь темные, едва освещенные фонарями, улицы и проулки. Он завистливо вздохнул. Ему уже не терпелось уметь так же круто прыгать, растворяться во тьме и махать руками и ногами. Ну, ничего. Ребята научат, он в этом не сомневается.

Преисполненный надеждой и хорошим настроением, он спустился с крыши и, весело насвистывая какую-то мелодию, краем уха услышанную когда-то по телевизору, устремился к дому. Страха перед Дурслями не было, и он уже с нетерпением ждал первого урока.

Он совершенно точно станет таким же, как и его новые друзья.

День удался.

---

— Я предпочитаю метод выработки стратегии.

Ночь. Луна ярко освещает лица стоящих на крыше Гарри и Лео. Остальные прячутся в тени — настороже.

Вчера Гарри серьезно наказали за опоздание — и основывалось оно на том, что Дадли пришлось уснуть без молока. Обычно мальчик все это воспринимал с весьма отрицательными чувствами — с завистью, с гневом, с обидой. Но тогда он понимал — он впервые в жизни подружился не с кем-нибудь, а с черепашками-ниндзя. Которые еще и классно драться пообещали научить. В общем, он с непроницаемым спокойствием выслушал возражения, визги и угрозы тети Петунии и прошествовал в свой чулан. Даже ужинать не хотелось — он превратился в комок нервов, ожидающий завтрашней ночи.

В шоке от его поведения, опекуны даже не потрудились запереть дверь в чулан под лестницей. Это хорошо. А вот в следующий раз могут и запереть. Нужно впредь быть аккуратнее. Следующий день же прошел как обычно. В положении слуги, ну да ладно. Зато он скоро научится драться. И тогда им всем не поздоровится!..

С наступлением ночи он максимально бесшумно, почти как, он надеялся, ниндзя, прокрался к двери, открыл ее и выскользнул на улицу.

И вот он стоит на крыше, и его учит Лео.

— Когда на тебя надвигается эта шайка Дадли, у тебя уже должно быть припасено несколько планов. Как хорошо ты знаешь город?

Гарри задумался. Убегал от недругов он в основном по тротуарам, а Дадли с дружками его всегда быстро догоняли. От постоянного недоедания он не мог бегать долго, но они начинали погоню в самых неожиданных и разных местах, так что…

— Да, я достаточно хорошо знаю город. Он очень прост — все улицы как под копирку. Никакого разнообразия.

— Хорошо. Итак, представим эту… охоту, — Леонардо с отвращением дернулся. — Вот ты идешь по улице, и охота начинается. Что происходит?

— Ну, Дадли и компания на велосипедах издали кричат, что собираются ловить.

Лео спросил его про велосипеды, а после описания задумался на несколько секунд, глубокомысленно кивнул самому себе и усмехнулся:

— Отлично. А что ты делаешь?

— Я? Эм… бегу.

— Куда?

— Прямо…

Гарри смутился. Он только сейчас понял, как это смешно звучит при произношении вслух. Лео посмотрел на него, как на какого-то малыша.

— Ну, вот! — немного развеселился Лео. — Уже столько планов! Смотри, — он схватил заранее приготовленную палочку и нарисовал на грязной крыше схему нескольких улиц и принялся водить палкой, словно указкой учителя, и объяснял. — Вот ты. А вот враги. Они на велосипедах. Дома стоят рядом. А они на велосипедах! — еще сильнее крикнул он, словно пытаясь донести до ученика какую-то важную мысль.

Гарри напрягся. В округе дома. Небольшие заборы. Велосипеды… ой-ей!

— Понял! — щелкнул он пальцами, широко улыбаясь. — Нужно просто завернуть в дом, где нет собак, и перебежать на другую улицу, а там еще и еще… а дома-то близко стоят! Не проедут! — и он счастливо засмеялся. Как он сам раньше до такого не додумался?

— Молодец, — похвалил его Лео, а сам сразу же стал спокоен, как скала. Снова сосредоточенный взгляд, собранная поза… прав был Микки. Как будто сошедший с книжек полководец, только в странном костюме и низкого роста.

«Однако это не костюм!» — подумал Гарри и широко улыбнулся.

— Так. А теперь какие выводы мы можем сделать после урока? Что ты усвоил? — и Лео испытующе посмотрел на Гарри.

Мальчик растерялся было на мгновенье, но тут же собрался и снова стал усиленно думать. Не получалось. Но ведь это значит, что Лео плохо объяснил? Конечно, нет! Это он не может сообразить!

Испугавшись, что Лео на него обидится, Гарри нахмурился и начал думать еще усерднее — аж пот потек со лба. И вот… как будто с тяжелым скрипом, но мысли стали собираться во что-то дельное, которое он с облегчением стал озвучивать:

— Ну-у… нужно всегда быть… внимательным… знать местность? — Лео одобрительно кивнул, и Гарри прибодрился. — Иметь постоянно несколько планов, и если силы неравны, то… бежать?

— Все верно, — тепло улыбнулся первый учитель и отошел. — Мою тактику ты освоил. А теперь — До-он! — позвал он другого брата.

Теперь Лео ушел дежурить в тени, а Дон подошел к Гарри. Тот просто раздувался от успехов. Скоро и так же драться научится, и Дадли с дружками больше никогда не…

Из мира грез его вывел голос Дона — спокойный, рассудительный:

— Ну, Гарри, а теперь мои советы. Вот, смотри, — он достал из сумки на плече несколько книг. — Мой девиз: любой ум острее ума! Вот здесь несколько брошюр для начинающих в физике и математике, вот книжка о физике в реальном бою, а вот книга о…

В результате Гарри был нагружен сумкой с семью книгами. Сказать, что он был в полнейшем замешательстве, значит, ничего не сказать. Ему никто и никогда ничего не читал, ни единой сказки, а сам он читал только в школе, когда учился. Потому любви к этому занятию он не испытывал, да и некому это было привить ему. Но Дон говорил так убежденно, с огоньком в глазах о пользе чтения, что Гарри сдался и пообещал прочесть их максимально быстро.

Далее подошел Раф, и все стало намного веселее:

— Значит, все просто. Твоя задача, если тебя все же настигнут — быть непредсказуемым. То есть делать то, что от тебя не ждут. А твои дружки не будут ждать хорошего хука с правой прямо в лицо, я тебя уверяю.

Потом Раф показал несколько простых ударов и уклонений. Гарри не совсем понял, но общий принцип уловил. Дав еще пару советов, которые по смыслу сводились к «бей направо и налево» или «лучшая защита — это нападение», Раф уступил место Микки.

Микки научил его кататься на скейте.

Гарри не совсем понимал, чем ему это поможет, но Микки с самым серьезным лицом заявил, что это чуть ли не самое важное.

Когда после десятка падений Гарри наконец смог без ошибок проехать всю крышу, он уже валился с ног от усталости и желания спать. Как-никак, а глубокая ночь на дворе.

Попрощавшись с друзьями, он довольный отправился спать.

*

— Эй, это Гарри! Ребят, по великам! — заорал Дадли на всю улицу, увидев Гарри. Пятерка хулиганов быстро сели на велосипеды и помчались за щуплым пареньком.

Прошло два дня с момента тренировки у черепашек-ниндзя. За это время они, как и договаривались, не встречались. По их словам, часто из канализации выходить невозможно, так как их учитель спит и видит, как они нарушают главное правило: «На поверхность не вылезать!» Тогда Гарри предложил им, когда они будут готовы, подбросить ему в почту какой-нибудь простой листок. Это и послужит сигналом, что через ночь они будут ждать его в условном месте. Идея всем понравилась, и сказав свой адрес, Гарри со спокойной душой закончил тренировку.

Последние два дня он незаметно ото всех проверял почту, но никакого лишнего листочка там, к сожалению, не оказывалось. Все свободное время посвящал книгам, но с отчаянием признавал, что в них ничего не было понятно. И это нагоняло страх, что ребята не будут дружить с таким глупым уродцем. Это нагоняло стыд за свою беспомощность. Это вызывало гнев на себя и его злосчастных опекунов, которые никак не желали давать ему нормальное образование или хотя бы кормить его, а не заставлять давиться объедками и остатками. Первый день он еще мог избегать унижающую его шайку, но на второй попался.

Услышав за спиной команду Дадли приготовиться к игре «Охота на Гарри», мальчик на несколько мгновений оцепенел. Из головы мигом вылетели все наставления друзей-ниндзя, и тело на рефлексах рвануло вперед. Хиленькое тело не успело пробежать и полсотни метров, как начало задыхаться и ныть. Замедляясь, Гарри с запозданием начал вспоминать о планах и стратегии, но тут затылок обжег камень, и перед глазами все поплыло. Он как мешок свалился на раскаленный летним солнцем асфальт. Пыль ударила в легкие, а из носа брызнула кровь. С переносицы слетели переломившиеся очки, лишая возможности видеть. Голова раскалывалась от громкого злого смеха и выкриков Пирса «Так я его, видели?!». С первым ударом под дых воздух покинул тело, оставив после себя лишь жжение и дикую боль. Не имея возможности вдохнуть, Гарри беззвучно плакал под градом ударов пяти пар ног. А в голове крутилась только одна мысль: «Хорошо, что черепашки не видят этого позора!»

* * *

Четыре черепашки с обливающимися кровью сердцами смотрели на избиение их лучшего и единственного из мира людей друга. Их Гарри. На свой страх и риск они улизнули из временного логова днем, пока учитель отлучился на поиски еды и сказал, что вернется к вечеру. Он словно чувствовали, что именно сегодня нужно увидеться с Гарри, и, судя по всему, не прогадали.

— Мы должны ему помочь! — взволнованно прошептал Микки, вжимая голову в плечи все сильнее и дергаясь после каждого удара по Гарри, будто это его избивали.

— Нельзя, нас увидят! — жестко отказал Лео, но сам едва сдерживался, чтобы не разогнать зазнавшихся толстячков парочкой болезненных приемов, которые выучил недавно.

— Ну и пусть! Нельзя же так просто смотреть! Сволочи… Арг-х!.. — в бессильной злобе прорычал Раф, от нетерпения и гнева едва ли не подпрыгивая на месте.

— Нужна одежда, — тем временем спокойно изрек Дон. — Тогда есть шанс, что не узнают…

Не успел он закончить свою мысль, как остальные трое рванулись к ближайшим мусорным бакам, стоящим за спиной, в надежде найти что-то из людской одежды.

Когда четверо развернулись, то их взору предстало лишь лицо мастера Сплинтера, искаженное страшным гневом. Желудки у всех черепашек камнем рухнули на самые глубокие уровни канализации.

— Нам конец… — прошептал Микки вмиг охрипшим голосом.

Остальные трое ниндзя впервые были полностью согласны с младшим братом.

В логове их ждал разнос.

Черепашки никогда не попадались мастеру на поверхности или при спускании. При попытках выбраться, после бессонной ночи — да, но чтобы вот так — никогда. Учитель Сплинтер отдал приказ — на поверхность не выходить. Они же пойманы с поличным. Крыть было нечем.

Дикие тренировки, жестокие упражнения на статику, лишение обеда — и вот черепашки уже не в силах скрывать своих планов.

— Да мы просто друга нашли! — не выдержал и выкрикнул Микки, не в силах стоять на неустойчивом шесте на одном пальце, при этом держа тяжелый груз над головой, когда мастер Сплинтер в очередной раз задал вопрос о целях их похождений.

— Микки! — возмущенно вскрикнули остальные, хотя тоже были на пределе.

И они вынужденно рассказали о том, как выбрались на поверхность получше осмотреть новый город, как встретили попавшего в беду мальчика, их ровесника, как учили его драться с хулиганами и как он не справился, а они хотели лишь помочь. А Сплинтер застыл, как статуя, — лицо его стало словно высеченным из камня, а глаза метали молнии. Его черепашки нашли друга на поверхности. Слабого, хилого, со странным шрамом на лбу и поломанными очками-велосипедами.

— Он же просто наш друг! — чуть ли не плача, выкрикнул Дон.

— Просто Гарри, — тихо пробормотал Лео, понимая, что все бесполезно.

Таким рассерженным учителя они еще не видели.

После наказания их заперли в комнате. И, что удивительно, никто насчет этого не посетовал, даже младший — все были задумчивы и мрачны. Теперь с Гарри не встретишься, не поможешь ему, а он там, среди мерзких хулиганов, и они ничегошеньки не могли поделать. Подумав немного, они пришли к единому решению.

На следующее утро они дружно ввалились в тесную комнатушку мастера и привычно стали на колени. Обычно они так делали в начале урока, при поучении и рассказывании теории, но сейчас это носило несколько иной характер. Сплинтер выглядел недоумевающим.

— Мастер Сплинтер, — начал Лео. — Мы пришли просить вас дать несколько уроков для Гарри. Мы не смогли дать ему ничего полезного, хотя считали по-другому. А если так, то мы не сможем спокойно уехать домой в Нью-Йорк.

— Дети мои, — вдумчиво поглаживая бородку, проговорил Сплинтер. — Наша главная задача — это никак не контактировать с людьми. Они могут быть опасны.

— Но это же Гарри! — довольно зло перебил Раф, но быстро стушевался под тяжелым взглядом крысы-мутанта.

— Именно. Вы подвергли вашего единственного друга большой опасности. Тем более, дали ему обучение, хотя сами не являетесь мастерами. Это недопустимо.

Забыв о строгости учителя, остальные наперебой принялись за уговоры. До прихода сюда было принято решение стоять до последнего.

Сплинтер тяжело вздохнул.

Просто Гарри, значит?..

* * *

На следующий день после позорной неудачи в драке Гарри, встав с утра пораньше, пусть и сгорая от стыда перед своими учителями, но проверил почту. Он едва сдержал радостный крик — среди повседневной корреспонденции и письма от тетушки Мардж лежал неприметный черный листок.

Счастье!..

Конечно, Гарри понимал, что ничем похвастать не может, но осознание того, что у него есть друзья и они все встречаются под покровом ночи, как настоящие ниндзя, приятно грело душу и вызывало дикую радость и эйфорию. Счастье. Затем пришел страх — страх быть отвергнутым, лишенным его, как бездарный ученик.

В таком темпе, накручивая свои нервы, он дожил до ночи. Затем привычно проскользнул к входной двери и вскоре растворился в редких тенях.

На месте стояли черепашки. Гарри приветственно махнул рукой и улыбнулся — все страхи разом ушли, словно их и не было. Но он заметил странность — друзья стояли как по стойке смирно. Микки не задирал привычно Рафа, а тот не отвешивал ему звонкие подзатыльники. Дон не пребывал в растерянной задумчивости, обдумывая недавно прочитанную книгу. Лео не смотрел на этот балаган и не качал удрученно головой, нет. Все напряжены и собраны.

— Привет, — нестройно поздоровались они.

— Привет, — Гарри удивленно на них посмотрел. — Что-то случилось? Вы напряжены и ведете себя не как обычно.

— При учителе поведешь… — неопределенно протянул Микки и тут же получил подзатыльник.

Но отвесил его не Раф.

На миг серая, морщинистая, в редкой седой шерсти рука вышла на свет. А затем из тени подался к нему… оно. Высокая, двухметровая крыса-гуманоид. С длинной негустой бородой и цепкими черными глазами без белков и радужки, которые глядели будто прямо в глубину души. Кожа мутанта была бледной, почти человеческой, но все же крысиной. На удивление Гарри, мутант не вызывал в нем отвращения. От высокого мастера исходила большая сила, ощущаемая на подсознательном уровне, невольно вызывая уважение.

Лео громко сглотнул и начал слегка неуверенно говорить:

— Мастер Сплинтер, познакомьтесь, это Гарри, наш друг. Гарри, это наш отец и учитель ниндзюцу — Мастер Сплинтер.

Раф сделал выразительные глаза, и Гарри быстро поклонился, не отрывая взгляда от черных омутов учителя. Ему немного рассказали о японской культуре, которой следуют черепашки при обучении.

— Здравствуй, Гарри, — приятным голосом поприветствовал его учитель. Он обошел вокруг Гарри, не сводя цепкого взгляда, и выдал тяжелый вздох. — Я вижу перед собой печальную ситуацию, — он замолчал, подумал и продолжил: — Мастер не берет кого попало в ученики, но мои дети ручались за тебя всем, чем можно.

Гарри заволновался, ведь зря друзья это сделали — он даже от простых хулиганов не сумел отбиться. Учитель легким движением опустил Гарри на колени, а черепашки сели неподалеку. Он почти не сопротивлялся — при такой важной личности ему подсознательно хотелось поклониться и беспрекословно слушаться.

— Перед небольшим обучением длиною в несколько уроков я потребую клятвы. — Мастер резко наклонился к мальчику и посмотрел на него с максимальной строгостью. Тому стоило больших усилий сохранить видимое спокойствие. — Ты должен поклясться, Гарри, что никому не передашь мои знания, пока ты не достигнешь мастерства.

Гарри облегченно выдохнул и начал говорить — поклясться ему несложно:

— Клянусь, что никому не передам ваши знания, пока не стану мастером, — и, немного подумав, добавил для торжественности: — Да будет так!

И его тело на секунду окутало странное свечение.

* * *

Дни потянулись за днями. При первой тренировке он так и не понял, что за странное свечение окутало его после произнесения клятвы. Судя по всему, никто не понял, но мастер Сплинтер как будто бы успокоился и пригласил Гарри в их временное логово. Канализация произвела посредственное впечатление на Гарри — вонь, грязь, но зато какое приключение! Да и в логове было довольно сухо и более просторно, нежели в грязных трубах канализации.

Вначале учитель прочитал ему лекцию о ниндзюцу. Что это не только боевое искусство, но и образ мыслей и жизни. Быть у всех на виду и не быть замеченным. Быть единым с землей, огнем, водой, ветром и небом. Быть единым с духом ниннику — основному кодексу ниндзюцу. Быть ниндзя.

Затем было рассказано немного об истории, о правилах на занятиях, о беспрекословном подчинении, о предстоящей тяжелой работе. Было предупреждение. Гарри не сдался и подтвердил свое слово, данное самому себе пару дней назад, стать настоящим ниндзя.

Такой боли Гарри еще не испытывал.

При виде, как тренируются его ровесники, его невольно пожирала черная зависть, затем гнев на свою никчемность, а затем ярость, выливающаяся в тренировку. Если бы Гарри не видел черепашек, доживших аж до семи лет, то подумал бы, что учитель решил убить его на первом же занятии.

— Да не волнуйся ты так, — подбодрил его Дон. — В первый раз всегда тяжело. Тяжело начать. Главное — не сдаться.

И Гарри не сдавался. Приходил через день под покровом ночи в логово и тренировался у настоящего наставника. Все мысли об обучении черепашками выветрились очень быстро — мастер Сплинтер явно дал понять, что учителя из его детей как из Гарри ниндзя.

Это было почти унизительно, если бы не предупреждение друзей, что их папа будет намеренно вызывать ярость для повышения сил и воли.

Так прошел месяц. Гарри не мог не отметить влияния уроков — работу по дому он начал выполнять не в пример быстрее, чем раньше, ибо работа по дому являлась легкой прогулкой по сравнению с тренировкой у мастера. В остальное время он отсыпался и читал книжки Дона. Все равно ни черта не понимал, но все же.

Игра «Охота на Гарри» никуда не делась. Мальчик все еще не мог преодолеть годами вбитые рефлексы — не сопротивляйся, тогда получишь меньше. Успехов не было, и это удручало. Он спросил совета у мастера, но тот лишь сказал, что боевыми навыками злоупотреблять не стоит и что боевое искусство — это не только размахивание кулаками и ногами, но еще и ум, смекалка и сообразительность. И загадочно улыбнулся. Значение такой улыбки ему раскрыли друзья — так Сплинтер улыбался, когда нужно было самому что-то понять. Но что именно, Гарри так и не понял.

А в одну ночь ему сказали, что будет последний урок.

А в одну ночь ему сказали, что будет последний урок.

Было море слез. Было много уговоров. Гарри, стоя на коленях, умолял взять его от жестоких Дурслей. Он рассказывал о своих ужасных опекунах, о том, что будет есть совсем немного, что сам будет добывать еду, что будет стараться изо всех сил — только заберите. К уговорам подключились и черепашки.

Не вышло.

Почти. Все видели: еще чуть-чуть — и мастер согласится. Но не смогли.

* * *

На следующий день Гарри проснулся в подавленном настроении. Не хотелось ни делать зарядку, ни читать книгу, единственную, которую книголюбивый Дон смог ему подарить, ни проверять почту. Он сделал завтрак, перекусил, выполнил всю работу по дому и отправился гулять. Просто гулять, ни о чем не задумавшись. Вот он снова без таких замечательных друзей. Вот он без строгого учителя, которого мысленно воспринимал как отца. Вот он один.

А сзади шайка Дадли.

— Хей, ребят, а вот и жертва! Охота начинается! — послышались знакомые выкрики и слабый скрип велосипедов.

Гарри лениво обвел взглядом местность. Конец улицы, впереди небольшой парк, ни души вокруг. Знойное солнце.

И холодная ярость.

Он — ученик лучшего на свете мастера ниндзюцу Сплинтера. Он — ниндзя. Он — боец. И он не может справиться с пятью мешками жира без мозгов?! Он не посрамит учителя.

Руки сжались в кулаки. В одной их них оказалась зажата небольшая палка размером с предплечье.

Он повернулся и резко рванул навстречу обидчикам. Те этого никак не ожидали и даже не сбросили скорость. Гарри от души врезал своим временным оружием по шее катящегося впереди Дадли. Ах, как давно он этого ждал! Кузен сдавленно захрипел и полностью дезориентированный повалился на раскаленный асфальт.

Минус один.

О, он уже в драке думает, как Раф. Такая же ярость. Такая же бесцеремонность.

Простой толчок — и с велосипеда летит второй. Остальные три поняли, что сегодня что-то изменилось, и поспрыгивали с велосипедов. Вздох — и с диким ором Гарри бросается на еще не успевших прийти в себя противников. Подлетел к ближайшему. Удар в колено — координация сбита. Удар под дых и в печень — дикая боль сковывает тело. Удар палкой по горлу и жесткий тычок локтя в нос.

Минус два.

Остальные в охреневании. Не упустить момент. Пользуясь таким преимуществом, как оружие, разбить нос врагу, тем самым выведя его из собранности. Размашистый удар по мужским достоинствам. Жалобный вой. Никакой жалости. Так и должно быть?..

Минус три.

Следующий уже собрался и встал в некое подобие стойки. Нырок вниз, зацепить ногу врага и потянуть на себя — минус равновесие. Удар оружием по ошалевшему лицу — минус подбородок. И, наконец, могучий удар деревом по яйцам — минус яйца…

Минус четыре.

Пах — самое слабое место. Отлично. Вновь грозно закричав, Гарри набросился на поднявшегося противника, которого сбросил с велосипеда толчком ноги. Бросок оружия — попадание в лицо. Неожиданность, нестандартность, смекалка — Дон бы одобрил. На всей скорости удар в солнечное сплетение.

Минус пять.

Добрый день. Это Гарри. И он ученик Мастера Сплинтера и друг Черепашек-Ниндзя. Он четко это осознал. Прямо сейчас. Что так правильно. И что будет еще правильнее, если он будет среди них.

Он поднял палку и для верности еще раз зарядил ею в лицо Дадли. Тот заскулил. Гарри снова закричал, размахивая оружием и готовясь броситься колотить хулиганов по второму кругу, но в ответ на его клич все пятеро рыдающих мальчишек повскакивали на свои велосипеды и пустились наутек.

— Да-а! Я — Гарри Поттер! Трепещите! — и прочий бред кричал мальчик уже просто для острастки.

Какое же наслаждение испытал Гарри, когда гнался по всему Литтл-Уингигну за бандой, которая гнобила его с самого детства. Какое счастье.

Когда пробегал мимо дома, кровь в жилах бурлила. В полнейшей эйфории он послал куда подальше тетку, схватил свою книгу и проверил почту. И не поверил свои глазам. Лишний листок!

Рванул в логово.

Поначалу, будучи под действием адреналина и чувства победы, он хотел просто сбежать. Сейчас же появился шанс, что бежать будет куда.

В логове было пусто. Но не успел Гарри вновь впасть в уныние, как заметил записку в комнате черепашек. Он гласила:

«Выйдешь из логова, повернешь направо и за углом увидишь самодельный челнок, я смастерил. В челноке найдешь весло. Под письмом лежит карта подземных ходов и канализации, посмотри. Карту также составил я, зеленый путь — это путь к порту, у выхода мы постараемся задержаться как можно больше. Плывем ночным рейсом, который отбывает ровно в полночь. Добираться тебе до порта около шести часов. Так что начинать путь нужно как можно раньше. Учти, путь мы не проверяли, но я сверил на всевозможных картах — большую часть пути тебе можно будет плыть, а не толкать лодку перед собой. Будь осторожен. Удачи».

Дон.

Гарри аккуратно сложил письмо и положил в карман. Затем вышел из логова и с самым решительным видом повернул направо, в противоположную от выхода на поверхность сторону.

* * *

Сплинтер недоуменно смотрел на черепашек, которые сначала скрытно, но затем уже абсолютно прозрачно не хотели уходить от неприметного люка в небольшом закоулке порта Лондон. Их рейс отбывал в Нью-Йорк через час, и нужно было поторапливаться незаметно пробраться в грузовой отсек корабля. Ведь это дело отнюдь не десяти минут. Но дети наотрез отказываются двигаться с места. Сплинтера посетило нехорошее предчувствие.

— Так, дети, — грозно сказал он, нависнув над ними и приняв самый страшный образ. — Говорите.

Обычно это срабатывало даже в самых трудных ситуациях. Но здесь молчание. Сплинтер в полном замешательстве. Чего они натворили, что даже под его давлением не хотят сознаваться?

Он уже было открыл рот, чтобы поставить точку и потащить детей на корабль, как крышка люка дернулась. Черепашки замерли и не мигая уставились на вход в канализацию. Люк дернулся еще раз. Еще. А затем кто-то с явным трудом все же поднял массивную железку и отодвинул в сторону.

Мелькнули до боли знакомые очки-велосипеды.

И понял Сплинтер, что он попал. Попал в то состояние, в котором он был в тот злополучный день. День, когда он с дикой болью под действием зеленой странной субстанции превращался в крысу. Как после этого он заметил черепашек, плачущих, словно дети, и жалобно тянущих к нему свои неуклюжие лапки.

Зря он взял на обучение Гарри. Мастер в ответе за своих учеников. Особенно за тех, кто не сдается. А мальчик не сдался. До сих пор.

Их люка вылез, конечно же, Гарри. Его юный ученик. Он сбежал от злых людей, чтобы просто освоить ниндзюцу, чтобы просто быть с друзьями и мастером. Чтобы не быть одиноким. Сплинтер его понимал.

Гарри был грязным, мокрым, уставшим и голодным. Но лицо его светилось от счастья. Он проделал большой путь под землей, в холоде и дерьме, и все из-за отказа Сплинтера. Совесть неприятно кольнула. Но спустя секунду пришло простое осознание, и после принятого в мгновение решения в груди разлилось приятное тепло.

Сплинтер улыбнулся:

— Пойдем, юный ниндзя.

---

— Сильнее! — рявкнул учитель.

Гарри напрягся из последних сил. Семидесятое отжимание, последнее… неудача. Мальчик в полнейшем изнеможении повалился на пол. Сразу за этим последовал мощный удар палкой по рукам. Гарри сдавленно зашипел и попытался выполнить треклятое последнее отжимание в сегодняшней тренировке.

— Твое тело может намного больше, чем разум! — продолжал рвано выкрикивать учитель, снова ударяя по пальцам. Мальчик чуть ли не плакал. Пусть он это и делал, но не нечасто — всегда пытался сдержаться до последнего. — Подави мысли и сделай это!

Возможно, со стороны это может казаться смешным. Его принуждают сделать отжимание, как будто от этого жизнь зависит. Но для Гарри это испытание было чем-то немыслимым и невозможным.

Очередной удар палкой.

Гарри против воли выругался (невольно подслушал у Рафа) и застонал — за сквернословие мастер бил гораздо сильнее. Гарри продолжал лежать с вытянутыми руками и ничего не мог поделать. Еще удар, уже сильнее. В какой-то момент пришла мысль, что мастер Сплинтер будет бить все сильнее, пока он не сделает последний повтор. Это испугало.

Удар. Кости уже нещадно ломило.

— Ну! — продолжал мастер. — Или ты хочешь к Дурслям с поломанными руками отправиться?

Умом Гарри понимал: все, что говорит учитель, не относящееся к теории, он говорит для вывода противника из себя. Конечно, он никогда не обижался на него, но в момент самой тренировки об этом как-то не задумываешься. К Дурслям, значит? Жалкое отжимание, значит?

Еще удар. Хлесткий, звонкий, прямо-таки поющий.

Пара рваных вздохов и гнев со злостью выливаются в невидимую силу, наполняющую руки. Давай же! Предельное напряжение, жуткая тряска, подъем миллиметр за миллиметром. Дикая боль. Он заорал, но все же против всей своей сущности выгнул руки и сразу вслед за этим упал в полуобморочное состояние.

Здравствуй, пол, это лицо Гарри.

На самом деле, так заканчивалась почти каждая тренировка. Ему было в разы тяжелее, чем черепашкам, ведь они в таком режиме с пеленок, а он — запущенное бревно, из которого учитель пытается вить нечто похожее на ниндзя. Уроки философии и медитации, разучивание мантр*, освоение техники «Легкие ноги» путем развития координации. В будущем, как говорит учитель, будут хождения по тонким вершинам бамбука.

Также полным ходом шло развитие физических данных — выносливости, силы, мышечной массы и прочности костей путем постоянного мелкого травмирования и лечения. Последним занимался лично учитель — так как кости уже более-менее состоявшиеся, не как у ребенка. Гарри били по голеням и ступням, по ребрам и предплечьям, по костяшкам пальцев и ладоням.

Ниндзюцу он изучал только в виде тренировки азов, а именно — 16 техничных ударов. Как однажды рассказывал Дон, ниндзя, в совершенстве овладев этими приемами и способами их применения, по легенде, становится почти неуязвимым в драке.

Тренировать юного ниндзя обычно начинали аж с пяти лет. Это сильно покоробило семилетнего Гарри, но в то же время сей факт побудил его заниматься еще усерднее и усидчивее. Он отчаянно хотел как можно быстрее дойти до уровня своих друзей, но, с жадностью наблюдая за их спаррингами, а особенно за спаррингами с оружием, которое выдавалось строго учителем и было его собственностью, Гарри понимал, что до их уровня ему как ползком до Лондона. При том, что находился он в Нью-Йорке.

Из Лондона до логова они добрались без больших трудностей, но неуклюжесть и невежество Гарри в реалиях бытия ниндзя постоянно выдавало их с головой. Сплинтер выкручивался как мог. Поэтому, наверное, он при занятиях философией переходил на обсуждение проведения различных операций и постоянно повторял: «Сначала план, потом действия, затем импровизация». Проблема оказалась в логове — оно обвалилось и оказалось непригодным для жилья. Собрав невеликие пожитки, они отправились в путешествие по подземельям Нью-Йорка на поиски нового пристанища.

Особенно по этому поводу переживал учитель Сплинтер — Гарри все же являлся хлипким мальчиком, а не мутантом-земноводным, учитель это понимал. Потому первым делом он достал теплую непромокаемую одежду и нормальную еду. Ему даже приходилось контактировать с продавцами-лавочниками под капюшоном, ибо ту еду, которую ели они до этого, таковой можно было назвать с натяжкой. А так — сухое мясо, молоко, овощи, вода. Вот и весь рацион. Более разнообразный рацион будет позже, по словам мастера, когда все подрастут и смогут сами добывать то, что хочется.

Блуждали они неделю, пока не нашли абсолютно заброшенную станцию метро. Она была до неприличия огромной — личных комнат хватило каждому, даже осталось немного. Был большой гараж, где обосновался Дон и спал и видел, как сделает из этого помещения личную лабораторию. Была просторная гостиная с высокой лестницей на небольшой уютный помост. И кухня, которую плотно оккупировал Микки, пытаясь сварганить хоть что-то приличное из небольшого набора продуктов. Гарри, часто готовя вместе с тетей Петуньей, тоже кое-что умел и с радостью научил этому младшего черепашонка — у того фантазия была феноменальная, разберется. Одно из помещений выделили под тренировочный зал. Рядом же мастер Сплинтер обосновал свою комнату. Вот и весь их дом. Все логово.

Уборка затянулась на месяц. Конечно, за это время заброшенная станция уютней не стала, но хотя бы была чистой. А юным ниндзя и спартанских условий хватало. Кровать, еда, тренировки. Пока все.

И пошла размеренная жизнь. Понемногу облагораживали дом, отдыхали и тренировались. Все свое время Гарри проводил за занятиями у мастера, едой и сном. Да, тренировки была просто зверские, но Гарри понимал — хочешь достичь многого, значит, нужно и пожертвовать многим. Гарри жертвовал своими силами и временем. Понемногу влился в общую колею, выделив себе самую дальнюю и маленькую комнатушку, рядом с комнатой Дона. Но даже такая комната была не в пример больше жалкого чулана под лестницей. Да, несмотря на явно не совсем человеческие условия Гарри ни за что не вернулся бы к Дурслям. У него был режим, была еда, был сон, была цель. А ничего большего и не надо. Ему было почти хорошо.

Наконец Гарри собрался и с трудом поднялся. Руки беспрерывно дрожали, нос забился пылью, а мозг будто сдавило тисками. Но это все ничто, ведь он закончил тренировку. Снова переступил через предел своих возможностей.

Мастер скупо похвалил его и отпустил — тренировки на сегодня закончились, поэтому Гарри со спокойной душой принял душ и лег на кровать в ожидании ужина. Проблему гигиены они решали все вместе, но руководящую должность занимал, как ни странно, Дон. Именно он спроектировал душ, туалет и водопровод. Учитель Сплинтер лишь доставал недостающие детали. А после решения проблемы с водой Дон принялся за проводку электричества. Вообще с Доном Гарри общался больше всех — он был интересным собеседником, всегда мог рассказать что-то полезное. Особенно его захватывала тема обустройства логова — как тут будет электричество, лаборатория, сигнализация, маскировка… В общем, если Гарри не спал и не тренировался, он либо ел и говорил со всеми, либо что-то читал и болтал с «главным мозгом» всей… семьи? Гарри не совсем понимал, какое положение он занимал в этом, безусловно, странном коллективе, но надеялся, что почти равное. Отношения со всеми были прекрасны, по возможности он с радостью участвовал в наведении порядка и уюта в логове — куда равнее?

В тот вечер Гарри нашел время для чтения. Дон давал ему книги в основном по боевым искусствам, но сегодня попалась книга о каких-то правилах людского мира. Гарри давно интересовался, откуда он берет литературу, но Дон лишь хмыкал и говорил, что это тайна и расскажет он ее только избранным. Мальчик тогда еще обиделся, но быстро взял себя в руки — все имеют право на секреты. Даже друзья.

— Это свод законов США, — пояснил Дон. — Раз ты человек, то полезно будет почитать.

И Гарри попытался. Честно. Но книга была написана настолько сухим языком, что он с трудом понимал только четвертую часть написанного. Он растерянно полистал вперед, и на глаза попалось несколько законов об образовании. И тут он вспомнил — в этом году он должен был пойти в школу! Через неделю сентябрь, и он должен получить образование. Так говорили Дурсли. Но Гарри так не считал. Он думал, что проживет всю свою жизнь с черепашками и учителем, станет настоящим ниндзя и будет со всеми улучшать логово.

Дон во время размышлений сироты сосредоточенно проводил электричество в основную гостиную. Пока он возился с проводами, Гарри озвучил свои мысли.

Донателло посмотрел на него, как на полоумного.

— Гарри, ты — человек, — немного рассеянно проговорил он, словно обескураженный чем-то. — Мы — мутанты, нам хода на поверхность нет. Ты — другое дело. Рано или поздно ты выйдешь на поверхность. И чтобы выжить, ты должен закончить хотя бы начальную и среднюю школу. Так учитель Сплинтер говорил.

Гарри ошалело посмотрел на него.

— В смысле?

Дон тяжело вздохнул. Сейчас он выглядел и вел себя, почти как взрослый, который объясняет ребенку самые элементарные вещи. Гарри не обижался на него за такое поведение — он понимал, что друг не по годам умный и ему можно. Однако остальных братьев это раздражало, и с ним почти никогда не играли.

— Мастер каким-то образом сделал тебе документы, и первого сентября ты пойдешь в школу. Даже не представляю, как он это сделал? — Дон задумался и ушел в себя, так и замерев с отверткой и проводом в руке. Но потом встряхнулся и бодро продолжил, заметив сильно поникшего Гарри: — Но ты не волнуйся! Тренировки не прекратятся, а я тебе помогу с обучением. Кто там говорил, что я гений? Я как раз ищу себе ученика.

Они рассмеялись, и больше Гарри не расстраивался.

За несколько дней до первого похода в школу учитель выдал ему необходимые вещи и инструкции:

— Из родных у тебя только отец, его зовут Джон Смит. Никому не говори, где ты живешь, отшучивайся или говори, что отец запретил сообщать. Сеть канализации ты знаешь, Дон тебя заставил выучить, он говорил. Всегда избавляйся от хвоста и веди себя, как ниндзя. Не приводи никого в логово. Никому не говори наш секрет. Все ясно?

Гарри, преисполненный гордостью за то, что почти каждый день будет маленьким заданием для ниндзя, серьезно кивнул.

И первого сентября он поступил на обучение.

---

В школе Гарри старался лишний раз не отсвечивать. Он не рвался за хорошими оценками, никогда не тянул руку, тем более не участвовал в социальных мероприятиях и ни в коем случае не входил в какие-либо кружки и секции. Но оценки были все равно превосходными — у Дона проявился талант не только гения, но и учителя.

У Гарри лучше всего получались математика и химия. Впрочем, именно то, что отлично получалось и у Дона. Остальные предметы они разбирали вместе без особого воодушевления, но все равно были впереди программы. Дон радовался каждой принесенной книжке из школьной библиотеки, и он с Гарри вместе ее разбирал.

Параллельно со всем этим была вынужденная, но совсем не обременительная практика. А именно — оборудование логова. Далеко не везде проведено электричество, не поставлена сигнализация, не налажена связь… в общем, в планах было капитальное обмундирование команды. От перспектив и количества идей захватывало дух. И Гарри стал первым помощником Дона, а иногда даже выступал с интересными идеями и участвовал в проектировании. Приходилось в ускоренном порядке изучать физику и черчение, но оно того стоило. Притом мастер Сплинтер обучил Гарри технике «Чистого сознания», когда все знания упорядочиваются и лучше запоминаются, а само сознание очищено от всего лишнего. Правда, в таком состоянии мальчик долго находиться не мог — словно что-то постоянно мешало. Это приводило в недоумение даже мастера.

Вероятно, это «что-то» мешало также и в освоении медитации, которая являлась самой неприятной дисциплиной для Гарри. Тут он с Микки был полностью солидарен.

Логово продолжало преображаться. В гостиной появился телевизор с приставкой и vhs, которые они с Доном откопали на свалке и успешно починили. Также они нашли стиральную машину, и жить стало не в пример легче, особенно Гарри — ему, в отличие от черепашек, одежда была нужна. Перед «телевизионным центром» поставили крупный диван и постелили поношенный, но вычищенный махровый коврик.

Кухня обзавелась большим холодильником, столом со стульями, электрической плитой, опять же, починенной Гарри и Доном, и микроволновкой. Также они соорудили самодельную систему фильтрации, тем самым решив проблему постоянных отравлений.

Вслед за этим уже вместе с мастером они облагородили тренировочный зал — нашли материалы и самостоятельно, пусть и ценой кожи на ладонях, сделали татами*. Затем посадили у дальней стены сакуру* и сделали сёдзи*. Гарри даже пораженно замер, когда они закончили — как будто попали прямиком в Японию.

Пока Дон осваивал просторный гараж, делая его похожим и на мастерскую, и на лабораторию, Гарри решил выделить и себе уголок. Все остальные уже это сделали. Дон, как говорилось, присвоил себе гараж, Лео — уголок в гостиной, для дополнительных тренировок, а Раф в другом уголке повесил массивную грушу, и оттуда постоянно слышались звонкие удары. Остальное свободное от тренировок и еды время Раф с Лео либо спорили о чем-то, либо лениво щелкали пультом, сидя перед телевизором.

Микки же был комком юмора и позитива. Он готовил для всех приемов пищи, но, несмотря на частое нахождение на кухне, вне ее в руке у него постоянно было что-то, что можно было пожевать. Остальное время он проводил либо за приставкой, либо за чтением комиксов, либо за катанием на скейте. Очень часто Гарри хотел к нему присоединиться, но понимал, что он тут отстающий и вообще навязался к ним. Так что лишний раз не отдыхал и старался изо всех сил приносить пользу и учиться. Благо, что от люка до школы и обратно можно было прокатиться на доске. Это было единственное стороннее увлечение Гарри.

Из различных деталей и по примеру уже поломанного, пользуясь чертежами, Гарри и Дон смогли сделать ноутбук. В тот день они это даже символически отпраздновали, ведь теперь разработка многих проектов пойдет быстрее. Сразу же они сделали мощную сигнализацию по всей территории вокруг заброшенной станции. Сразу после — аналог телефона — че-фон. Теперь Гарри мог с гордостью носить устройство, подобных которому в мире немного.

Незаметно, но обустройство логова было завершено. Как раз к Рождеству, что было очень кстати — отметили два праздника. Вторым было «завершенное новоселье». После этого Гарри с Доном принялись за исполнение более специфических проектов, но без былой спешки — они решили сосредоточиться на освоении школьной программы. Сильно сосредоточиться.

Это привело к сдаче экзаменов экстерном за половину курса начальной школы. В таком же темпе уже к лету Гарри мог закончить начальную школу. А в следующем планировал закончить среднее образование, чтобы затем уже поступить в любой колледж. Хотя Гарри этого не сильно хотелось, ведь мастер Сплинтер настоял на окончании средней школы, «а там посмотрим». В глубине души мальчик надеялся, что идти в колледж не придется — так хотелось постигать искусство быть ниндзя и жить среди настоящих друзей.

Обучение у мастера шло полным ходом — мастер поощрял завидное упорство Гарри и говорил, что уже в следующем году он допустит его к оружию. Это подстегивало Гарри заниматься еще сильнее.

После освоения начального уровня боя начались спарринги. Мальчик наивно полагал, что друзья будут хоть немного поддаваться, но мастер Сплинтер требовал драки в полную силу. Неудивительно, что ребята размазывали очкастого ниндзя тонким слоем по всему татами. Это было до жути обидно, но сам он ничего поделать не мог — только становиться лучше, чтобы быть хотя бы наравне с другими.

Основной его ошибкой, по словам учителя, было неумение четко концентрироваться во время боя. За это отвечают многочисленные и многочасовые медитации, которые получаются хуже всего. Как бы Гарри ни старался постичь неосязаемое, он не мог. Все, на что его хватало, так это на очищение разума на пару часов, время которого он в основном проводил за поглощением знаний. Что-то как будто мешало понять суть медитации и войти в полный транс.

Однажды взвыла сигнализация. Оперативно среагировал мастер Сплинтер, а затем и остальные. На месте срабатывания никого не оказалось, но Гарри с Доном с удивлением заметили, что все датчики в округе сильно перегорели. Они долго ломали голову над причиной такой реакции, но потом плюнули и просто по максимуму закрыли и защитили датчики. Тревога поднимала всех еще несколько раз, после которых устройства все равно перегорали, но каждый раз с попеременным успехом. В конце концов Гарри с Доном нашли решение, защитив электронику особым сплавом пластмассы, а сверху особым стеклом. В следующий раз срабатывания сигнализации ничего не перегорело, а также сработали несколько ловушек, работающих на электричестве. От визитера осталась только лишь странная остроконечная шляпа, как у клоуна или волшебника. После этого попытки проникновения прекратились. А инженеры команды «Черепашки-ниндзя и Гарри» так улучшили датчики и ловушки, что пройти постороннему было решительно невозможно.

В итоге Гарри определился с самым любимым предметом — химия. Вначале он думал, что ему будет нравиться математика или та же физика, но попробовав химию и проведя несколько практических занятий, в течение которых добрый и интересный учитель сумел всех заинтересовать своей наукой, Гарри понял, что влюбился в этот предмет. Наблюдать за смешением реактивов, за составлением формул и за химическими реакциями было верхом наслаждения.

После ниндзюцу, разумеется.

Ниндзюцу завораживало посильнее химии, путь и не слишком больше. Проблема была в том, что в ниндзюцу он пока так и не выиграл ни одного спарринга, хотя провел их… со счета сбился. Да и спаррингами их назвать было сложно — бой обычно длился не дольше десяти секунд.

В один из таких спаррингов произошло нечто странное, что перевернуло его мир с ног на голову.

— Ну что, Гарри, — ухмыльнулся Раф, звонко похрустывая кулаками и становясь перед мальчиком. — Готов проиграть?

— Готовься познакомиться с полом, — устало фыркнул Гарри, вытягиваясь в струнку. Поклонился. Раф поклонился в ответ.

Нет, на самом деле друзья не дразнили его за слабость и постоянные проигрыши. Но ничто не мешало им подкалывать его по этому поводу, особенно Рафу. Гарри не обижался, да и сам Раф никогда не говорил ничего со зла, но было неприятно. А в конце изнурительной тренировки даже раздражало.

— Хадзимэ! — скомандовал мастер, делая знак рукой начинать бой.

Встать в стойку, сосредоточиться. Отклонить простой прямой удар, попытаться захватить руку и выполнить бросок. Но в то же время он забыл о защите, и Раф с размаху всадил кулак в печень.

Охая от сильной боли, Гарри начал падать, но Раф ухватил его за руку и потянул на себя, делая кувырок назад. Нога уперлась в солнечное сплетение, и Гарри полетел лицом в пол далеко-далеко…

— Рэй! — остановил поединок учитель.

Он плакал только один раз — в самый первый, когда понял, что его легко может одолеть любая черепашка, даже лентяй-Микки. И больше не проронил ни слезинки. Но сейчас из глаз непроизвольно брызнули слезы, и Гарри, едва сдерживая рыдания, начал подниматься. Подбежал Раф, помогая подняться.

— Прости, Гарри, — виновато извинился он. Путь он и дрался жестче всех, но, когда перегибал палку, всегда извинялся. Но Гарри от его слов легче не стало. Ну почему ему приносят извинения за то, что он слишком слаб?! Разве он не заслуживает хоть немного уважения и равного отношения? Почему у него нет прогресса? Гребанная медитация…

Злость вскипела в Гарри. Он резко отдернул руку от друга и в ярости ударил по татами — когда злится Раф, внезапная боль, по его словам, отрезвляет. Но боли не было — татами вдруг загорелся.

Началась легкая паника. Гарри вскочил и испуганно зажал рот, чтобы не закричать. Сразу вспомнились крики Дурслей о его ненормальности. Сразу в голове пронеслись воспоминания обо всех необъяснимых случаях, что с ним происходили. И сразу пришло понимание, что после этого его точно выгонят. Ему здесь больше не рады. Ему здесь делать нечего. Окутываемый ужасом, он посмотрел на разгорающийся огонь.

— Потухни! — закричал он в отчаянии, нелепо взмахнув руками.

Огонь пропал. Миг — и он испарился. Даже татами остался цел.

Гарри поднял голову и, не смотря ни на кого, ринулся к выходу из логова.

На поверхность.

---

Примечания:

Татами* — это специальное напольное покрытие, представляющее собой упругий, но достаточно мягкий мат, который используется на тренировках и соревнованиях по дзюдо и другим видам восточных единоборств.

Сакура* — японская вишня.

Сёдзи* — в традиционной японской архитектуре это дверь, окно или разделяющая внутреннее пространство жилища перегородка, состоящая из прозрачной или полупрозрачной бумаги.

Гарри привычно бесшумно открыл люк и выскочил на поверхность.

И замер.

Этот люк выходил в самый темный закуток, почти глушь. В тупик. Здесь он никогда никого не встречал и не видел.

Но, тем не менее, прямо перед ним стояли четверо. Всякие обиды и ужас мгновенно отошли на второй план, и мозг начал работать в другом направлении.

Так вот, перед ним стояли трое мужчин, которые теснили к стенке четвертого. Это были неприятного виды типы с ножами в руках. Их цели и намерения по отношению к четвертому были совершенно ясны. Жертва, высокий мужчина в странном то ли халате, то ли мантии, с неким презрением глядел на нападающих. В его руке была зажата палочка. Гарри ничего не понимал. Разве этот мужчина не должен звать на помощь?

— Презренные маглы, — морщась, будто хлебнул лимонного сока, проговорила жертва. — Уйдите с дороги, и тогда, может быть, останетесь в живых.

Ответом ему послужил каркающий смех трех глоток. Жертва пожала плечами и взмахнула рукой:

— Ред…

С громким стуком палочка упала на каменную плитку. Мужчина, в чьих руках она была зажата, пораженно уставился на свою руку. В ней не было палочки, но зато был большой порез, из которого уже капала кровь.

— Что, не ожидал, да? — довольно промычал один из бандитов. — Грег тот еще умелец обращаться с ножом. Ну а теперь…

Не успел он предвкушающе потереть руки, как на него налетел Гарри. Он понял, что без этой странной палочки жертва растерялась и отпор дать не сможет. Пока никто не сориентировался, он в один удар выбил из реальности первого, затем ударом в пах и в висок — второго. Третий, как раз тот самый умелец Грег, встал в стойку, угрожающе взмахнул ножом и противно оскалился. Гарри приготовился было отражать ножевые удары (он это уже умел), но тут за спиной раздался крик:

— Somnum!

И противник, закатив глаза, упал на холодный камень.

Гарри испуганно обернулся. Перед ним стоял четвертый мужчина в черной то ли мантии, то ли плаще. У него был большой крючковатый нос и претемные глаза, которые, казалось, смотрели прямо в душу. Длинные волосы цвета глаз беспорядочно ниспадали почти до плеч. Палочка, чернее черного, была направлена прямо на Гарри.

Они замерли. Мужчина продолжал смотреть, не мигая. Наконец он несколько раз дернул палочкой, едва шевеля губами. Гарри почувствовал, как что-то вокруг него шевелится, но не мог понять, что именно. Тут незнакомец резко опустил палочку и немного расслабился. Даже уголок губ слегка дернулся вверх.

— Силен маг, — глубокомысленно кивнул он. — Буду должен. Найдешь меня по этому адресу, — еще один взмах, и в руках Гарри материализовалась карточка. Он развернул ее и прочитал: «Принц-хаус находится по адресу: улица Чарлтон, 7».

Будучи полностью ошарашенным, Гарри поднял взгляд, но успел заметить лишь эффектный взмах плаща, и странный мужчина, словно большая летучая мышь, испарился с громким хлопком.

* * *

— Ну, лети же, лети… — бормотал себе под нос мальчик, делая взмахи простым грифельным карандашом. Раз за разом он направлял его на злополучный болт, но тот не желал лететь.

Образ странного человека, одним взмахом палочки уложившего громилу, не желал выходить из головы.

После странного происшествия с ковром и не менее странной встречи Гарри словно во сне вернулся в логово и напоролся на разъяренных и обеспокоенных черепашек. Сплинтер же стоял спокойно, но мальчик прекрасно понимал, что нагоняй он получит такой, какой не получал никогда в жизни. Он, конечно, все объяснил как есть — и про странные случаи в детстве, и про странную встречу, и про палочку. Сплинтер послушал, покивал, приказал медитировать и назначил наказание. Только от Гарри не укрылась в его глазах непонятная тревога.

После слов незнакомца «силен волшебник» Гарри буквально воспарил духом и, не переставая носиться повсюду с карандашом, пользовался каждой возможностью испробовать колдовство. Он помнил, как при сильном желании у него отрастали волосы, всего за ночь, чего у нормального человека быть не должно. Сложив все факты странных происшествий, он окончательно уверовал, что он волшебник.

Печально было лишь то, что никто его не поддерживал. Мастер лишь снисходительно улыбался, а черепашки так вообще дразнились вовсю. Особенно, на его удивление, Дон. Хотя он понимал. Из-за своего нового увлечения он немного сократил время, что тратил на новые проекты. Вот Дон обиделся и назвал волшебство антинаучным, то есть не существующим по определению.

И понял тогда Гарри, что есть у него такая одновременно замечательная, но в то же время изнурительная черта характера — упрямство. Он упрямо отрицал все аргументы и доводы, пропускал все поддразнивания мимо ушей и упрямо продолжал выполнять самое простое, по его мнению, в магии — поднимать предмет.

Сначала просто махал рукой, желая мысленно поднять карандаш. Затем вспомнил про странную палочку в руках, не боялся он этого говорить, волшебника! Будучи не в состоянии вспомнить, какая именно была у того в руках, Гарри решил взять обычный карандаш. Не получалось ни на йоту. И вот ему в голову пришла удивительно простая мысль — ведь все фокусники, выступления которых он смотрел по телевизору, при свершении обмана глаз говорили какие-то бессмысленные фразы. Может, это были настоящие волшебники, замаскированные под простых людей?

Так он решил испробовать слово-команду и закрепить определенное движение карандашом. Это будоражило все его естество, ведь он, по сути, изобретает целое заклинание. Он был так возбужден, что даже рассказал об этом всем — вот все и посмеялись. Только Дон скептически хмыкнул и попросил лучше помочь со сложной химической формулой.

Но ничего, кроме возможной удачи, голову мальчика не занимало, не говоря уже о каких-то там химических формулах. Какая там химия, когда он волшебство вот-вот будет творить! Нет, конечно, об учебе он не забывал и в химию по-прежнему был влюблен, но пока не убедится точно в том, что он волшебник (о другом исходе он запрещал себе думать), то не сможет нормально спать и есть.

В тот вечер он пытался говорить как всякие абракадабры, так и вполне осмысленные английские слова, связанные хоть как-то со значением «лететь». Но результат по-прежнему оставался прежним. Вот только усталость почувствовал такую, как никогда прежде. Это его обрадовало — значит, в нем есть некая волшебная сила, которая тратится и восстанавливается.

Действительно, через день отдыха ощущение холода и пустоты в груди пропало, и Гарри решил попытать счастья в том месте, где всегда бывал, когда нужно было решать возникшую проблему. В библиотеке.

В школьной библиотеке он сгреб все тома, в которых было все про разное волшебство и не очень, чем шокировал библиотекаршу, привыкшую видеть его исключительно с умными и серьезными книгами. На этот раз в основном были художественные, но попалась парочка экзотерических. Он искал любую информацию о заклинаниях и понял, что использовать надо что угодно, но только не обычный английский. Потому он выбрал самый часто упоминающийся и, разложив все взятые произведения по местам, вышел из библиотеки.

В руках он держал только латинский словарь.

Гарри решил начать с самого простого и топорного — глагола «лететь». Немного подумав, он решил, что после успешно выполненного заклинания он быстро повторить ничего подобного не сможет, а, следовательно, доказать тоже. Потому он отправился прямо в центральную гостиную, уселся на коврик, разложил свои записи и рисунки, положил листок бумаги перед собой и погрузился в медитацию. С недавнего времени он научился чувствовать ранее неощущаемую силу. Про себя он называл ее магией, но озвучивать мысли боялся — мало ли, может, совсем уж больным посчитают.

Сейчас он вновь хотел взять хотя бы чуть-чуть своей магии под контроль и направить ее точно через карандаш. Он выписал для себя все, что могло понадобиться. А все вместе он назвал заклинанием полета.

1. Четко визуализировать все, что происходит и что будет происходить.

2. Мысленно представлять поток магии и контролированно вывести его через карандаш по направлению к объекту.

3. Очертить идеальный круг в воздухе карандашом и плавно перевести его в направление к объекту.

4. Произнести заклинание, мысленно вложив в слова свою магию.

5. Полноценно верить в результат.

И сделать все это нужно одновременно. Конечно, каждый пункт по отдельности Гарри потренировал, но все вместе — было немного страшно. Что-то он нашел вполне логичным из книг, а что-то додумал сам. И получилось вот такое вот заклинание полета. Хотелось поделиться всем этим с умным Доном, но Гарри понимал, что тот только разозлится, и у обоих испортится настроение. Нет уж, увольте. Все сам. Он им докажет.

Вынырнув из медитации, он глубоко задышал, разгоняя магию по телу для успешного колдовства. Взял в руку карандаш и предельно сосредоточился. Краем сознания он успел понять, что все жители логова столпились вокруг него и с любопытством смотрят. Даже Мастер. Что ж, а вот и момент его триумфа.

Совмещение всех пяти пунктов, и Гарри сделал нехитрый пас карандашом и ткнул в листок с негромким:

— Volo.

Секунду ничего не происходило. Затем листок дрогнул и немного приподнялся над землей. Гарри медленно поднял карандаш повыше, и бумага подлетела выше. На краю сознания кто-то, кажется, Дон, громко фыркнул что-то о дешевых фокусах, но тут его мир пошатнулся: из носа брызнула кровь, листок безвольно упал, а вслед за ним покатился и карандаш. В заключение и мальчик последовал за ними.

Темнота.

* * *

Очнулся он после того в больнице. Как все это умудрился провернуть Сплинтер, Гарри понятия не имел. Но, тем не менее, его обследовали и выявили проблему в виде шрама. Он, при прохождении через высокочувствительные приборы, воспринимался как еще один мозг. Подробностей не было, потому что через несколько секунд все приборы перегорали.

Было принято решение сделать пластическую операцию и удалить шрам. Под ним нашлось небольшое черное образование, немного похожее на гной — и оно тоже было удалено. После этого Гарри выписали, и он вернулся в логово.

В волшебство все поверили. Несколько раз он еще пробовал заклинание Volo, но пусть и не падал в обморок, но силы тратил много. Тогда Гарри решил, что это заклинание слишком энергозатратное, пусть и получающееся с каждым разом все лучше и лучше. Он решил изобрести еще одно заклинание — попроще, как он думал.

Не поднять объект, а притянуть его к себе.

На изобретение заклинания ушло три дня. И наконец у него получилось выявить все составляющие данных чар: движение карандашом — просто несильное приподнимание его строго вверх, слово «брать» по латыни, и после слова называть предмет.

Он нашел вещь, аналогов которой не было в логове — голубиное перо, которое он нашел в городе. На этот раз решил поколдовать под присмотром мастера — тот читал мантру силы и специальными жестами направлял на него. Помедитировав и сосредоточившись, Гарри плавно приподнял карандаш и произнес:

— Аccipere, перо.

Ничего не произошло. Как будто в конце произнесения слова магия споткнулась, и заклинание не удалось. Ладно, вперед экспериментировать.

— Acciper, перо.

— Accipe, перо.

— Accip, перо.

— Acci, перо. — Неудача, и теперь колдовство как будто не смогло завершиться.

— Accia, перо.

— Accio, перо, — получилось!

Из кончика карандаша ударила во все стороны едва видимая зеленая волна, и сразу же перо поднялось и подлетело к Гарри. Мальчик свободной рукой схватил перо и прилег на татами.

— Не так нужно много сил, как в первый раз, но все равно тяжело.

Мастер с улыбкой кивнул и уложил его спать, напоив молоком перед сном. Сам Сплинтер хоть и был обеспокоен способностями мальчика, но виду не подавал. Он все чаще спрашивал про того странного человека в черном, который назвал Гарри волшебником, но не более. Просто усилил внимание ученика на медитации, раз уж он смог научиться чувствовать в теле магию.

А Гарри пришлось придумать что-то, что было еще проще.

Думал он всего один день, и озарило его, когда он помогал Дону при дополнительном прокладывании электричества. Тот посетовал, что Гарри своей магией не может нормально тут все осветить, и тогда Гарри подпрыгнул.

— Эврика! Дон, ты гений!

Тот недоуменно посмотрел на него. Вообще, мальчик думал, что при подтверждении существования волшебства тот решит все исследовать, но черепаший гений ограничился защитой электроники дома от магии. И все. Как он сказал, мол, не моя это сфера. Магия, и ладно. Лишь бы хоть какая-то польза была.

Свет. Действительно, ведь можно изобрести заклинание света!

На это ушло четыре дня. Гарри решил здесь никак не двигать палочкой, просто держать перед собой. И произносить слово, управляя магией.

— Lumen.

«Свет».

И снова в конце магия как будто споткнулась. Оставшиеся несколько дней он как мог изменял окончание, пока не получилось:

— Lumos.

И яркий шарик света появился на кончике карандаша. И совсем мало энергии данное заклинание брало. Счастье Гарри было ничем не омрачить. Магический фонарик легко тух при желании. Так и носился Гарри по всему логову, неустанно повторяя заветное «Lumos». Через какое-то время он понял, что ему достаточно желания и мысленного произношения, чтобы заклинание сработало. Но энергия тогда уходила быстрее. Это был любопытный факт, но Гарри постепенно понимал, что так он многого не добьется.

Ему нужен был учитель.

* * *

Медитация удалась.

Гарри даже не сразу понял, что произошло. Во время очередной тренировки медитации мальчик обреченно сидел с закрытыми глазами, уже год безуспешно пытаясь войти в «то самое» состояние просветления. И тут он неожиданно почувствовал, как где-то глубоко внутри него что-то сопротивляется. Где-то в районе шрама. Раньше это не ощущалось, но то ли Гарри смог чего-то достичь, то ли это «что-то» ослабло в связи с удалением шрама, но сейчас оно чувствовалось. И оно… боялось.

Гарри быстро смекнул и, пока не потерял нужное состояние и настрой, мысленно попытался выдавить непонятное нечто из сознания. Боль в области лба резко усилилась. Как будто изнутри под давлением пытались вылезти мозги. Мальчик, пару раз глубоко вдохнув и выдохнув, приготовляясь к боли, начал выдавливать. Глаза, несмотря на зажмуренные веки, готовы были вылезти за орбиты. Мозг зудел так, будто в него влили ведро кислоты, и чесался (!) так, что хоть руками вскрывай череп и вытаскивай его нафиг.

Сколько Гарри промучился и сколько кричал, не знал. Главной мыслью его было только выдавить нечто постороннее в его мозгу. И у него это получилось, судя по всему. А то, что после этого он сразу потерял сознание, ну… это…

Спринтер кричал долго. Даже с надрывом. Мол, такие операции с разумом без поддержки и специального обучения проводить нельзя и только чудом он выжил. Как сэнсэй рассказал, во время болезненной медитации из места убранного шрама вдруг вырвалось черное облако и с жутким воплем развеялось.

В общем, наказан он был строго, но Гарри мог выдохнуть с облегчением — он вдруг явственно ощутил, что разум заметно прояснился и его способности резко улучшились. Да и самочувствие стало на порядок лучше. И колдовать он мог больше обычного, и тренироваться, правда, есть потом хотелось зверски… но это и к лучшему — рост у него пошел, как и масса, и вскоре он по телосложению не сильно отличался от жилистых и подкачанных черепашек. Еще и зрение стало острым, как никогда — очки и подавно стали не нужны.

А через месяц случилось едва ли не самое знаменательное событие в жизни Гарри, а вслед за ним и неприятный прецедент.

Была вечерняя тренировка. Гарри по обучению ниндзюцу догнал черепашек и уже вовсю занимался выбором оружия. В тренировках без оружия Гарри участвовал с черепашками на равных правах. Правда, он еще ни разу не смог никого победить. Даже Микки, лучше которого он стал в медитации.

Так вот, в конце тренировки мастер Сплинтер расставил своих учеников по парам, что означало вид спарринга «Последний Ниндзя». В этом спарринге дерутся все без оружия, и побеждает тот, кто последний остается на ногах. Лео встал со Сплинтером, так как количество ниндзя было нечетным. Мастер выбывал из спарринга, как только кто-то первый оказывался на полу.

Гарри глубоко подышал, разгоняя по телу энергию и магию, желая сегодня наконец одержать хотя бы маленькую победу.

— Хадзиме!

Гарри оказался против Микки. Тот привычно начал вилять из стороны в сторону, слегка посмеиваясь и делая редкие выпады. Внезапно Гарри острым зрением заметил, что противник наклонился чуть дальше положенного, нанося удар и слегка потеряв равновесие. С выработанным за год рефлексом, почти не думая, схватил кисть и, легко выворачивая ее, дернул.

Микки, совсем не ожидавший этого, ведь обычно победить Гарри не составляет особых проблем, растерялся и окончательно потерял устойчивость. Мигом вспомнив любимый бросок Рафа, мальчик резко сделал кувырок назад, все еще держа спарринг-партнера за кисть и толкая в его живот ногу. Микки сделал красивый кульбит и с грохотом распластался на полу. Гарри подскочил с широко раскрытыми глазами.

Он победил. Он победил первый раз в жизни!

На несколько секунд установившаяся тишина, наполненная изумлением, резко прервалась выходом Сплинтера из драки и нападением Леонардо на Рафаэля. Долговязый Дон, почти на голову возвышающийся над Гарри, развернулся к нему и в два прыжка оказался напротив.

Гарри был спокоен. Он понял, что находится в состоянии потока, когда продуктивность повышается в разы, а мозг полностью сосредоточен на поставленной задаче. Часто применяя это в учебе, мальчик с удивлением обнаружил себя в нем во время драки и полностью перестал волноваться. Спугнуть это состояние было нельзя. Магия бурлила по всему телу, душу наполняло счастье от того, что он — ниндзя, и он станет… станет победителем! Да, и ничто его не остановит! Зря он два года впахивал в два раза больше остальных?

Молнией метнулся в ноги в Дону, пытаясь взять их в захват. Тот ушел от захвата, но мальчик мгновенно сократил дистанцию. Он меньше, гораздо ловчее и проворнее длиннорукого Донателло, что шло ему на пользу. Когда противник в очередной раз попытался уйти от опасного захвата ног, Гарри молниеносно крутнулся на месте в приседе, вытянув ногу. Мощная подсечка, и Дон упал на татами, словно мешок картошки.

Всегда выходил победителем Раф. Он всегда выделялся своей грубой силой и настойчивостью — пока ни в одном поединке, будь то в рукопашном или с оружием, не проиграл. Поэтому и тут легко победил Лео, который старался заниматься пусть и больше остальных, но меньше Гарри. Когда-то он, может, и станет лучшим, но не сейчас. Сейчас лучшим стремился стать именно Гарри.

Едва Лео был уложен на лопатки заковыристым броском, Раф развернулся и замер. Он явно не ожидал в числе последних увидеть самого неудачного ниндзя. Но удивление продлилось недолго — он немного расслабился, недобро оскалился и привычно спросил:

— Готов проиграть?

— Не в этот раз! — воодушевленно крикнул ему Гарри и бросился в атаку.

Раф лениво отражал все его атаки. Но с каждой новой атакой он пропускал все больше ударов и посерьёзнел — защита окончилась, и он, не сдерживаясь, бросился в лобовую атаку. Теперь пришлось защищаться Гарри. Он молился Богу за дарованную природную ловкость и стремительно уворачивался от всего, лишь изредка блокируя. Попытался, как с Микки, найти ошибку и сбить равновесие, но Раф всегда железно стоял на ногах и любую атаку грубо прерывал, стараясь вырвать его из колеи и сделать бросок. А видя, что он уже не получается, завершал атаку мощным ударом. Так Гарри почувствовал наливающиеся немотой и болью синяки под ребрами и на правом глазе. Он попытался было применить такую же тактику, как и в борьбе с Доном, но они с Рафом были одного роста, да еще и противник постоянно будто ждал броска в ноги, чтобы жестко бросить Гарри прогибом.

И тут мальчика осенило! Он наконец нашел свою тактику против любого противника, как ему постоянно советовал мастер Сплинтер. Он говорил, что без выработки собственного стиля боя он еще долго будет проигрывать. И вот сейчас Гарри понял. Ловко укорачиваемся, делаем ложные выпады, заигрываем с противником и дразним его открытостью для атаки, но всегда увертываемся. И вот, увидев брешь в обороне противника, Гарри стремительно ударил левой рукой изо всех сил.

Это оказался подбородок Рафа.

Со смачным шлепком тот завалился на пол.

Тишина.

Гарри неверяще оглянулся на лежащих у его ног четверых черепашек. Все так и есть. У него получилось!

— Я победил… — прошептал он охрипшим от долгой тренировки голосом.

Тут мастер Сплинтер резко сорвался с места и зашагал к мальчику. Ожидая неземной похвалы, Гарри гордо выпрямился и уважительно склонился в поклоне.

Не останавливаясь, учитель схватил мальчика за кимоно и броском через бедро с оглушительным шлепком впечатал того в татами. Гарри в ужасе и замешательстве глядел на мастера.

— Н-но Гарри же победил… — вдруг тихим голосом возразил Микки, но был заткнут гневным взглядом учителя.

— Нет, — медленно и жестко проговорил он. — Последним Ниндзя стал я.

* * *

Гарри с высохшими глазами тайком потирал ноющее бедро и с сожалением сжимал обломки своего магического карандаша.

Конечно, он поссорился с Рафом.

Тот всегда побеждал и потому не смог простить Гарри такой простой и эффектной победы. Обвинив мальчика в жульничестве, он в порыве ярости разломал карандаш Гарри, который тот всегда носил с собой. Он думал, что расстроится несильно, но когда поломка состоялась, что-то больно кольнуло в груди, и он неожиданно для самого себя разрыдался.

Раф тогда опомнился и попытался было поправить положение, но Гарри просто убежал в свою комнату. Почему он расстроился? Ведь куча карандашей на этом свете. Но когда он взял другой и попытался наколдовать Lumos, то с первого раза ощутил холодную пустоту внутри себя. А шарик света вспыхнул лишь на миг.

Вот тогда Гарри и понял, что он потерял очень важную вещь — проводник магии. Он не совсем понимал, в чем причина таких затрат при применении постороннего карандаша, но понял, что это неизбежно. Попробовал было колдовать обломком бывшего инструмента — но почему-то почувствовал лишь резкую боль в руке, а заклинание вообще никак не сработало.

Теперь Гарри сидел под взором мастера Сплинтера.

— Ты понял свою ошибку сегодняшней тренировки? — сухо спросил он.

Гарри кивнул. Он думал об этом все время до инцидента с Рафом и без проблем понял ошибку.

— Я потерял концентрацию и бдительность, — уверенно ответил он.

Сплинтер кивнул. Действительно, он с самого начала был в спарринге, а перед тем, как двинуться к ошалевшему от победы Гарри, не скомандовал «Рэй!». Можно было догадаться.

— Хорошо. Надеюсь, впредь такого не повторится. Соблюдай постоянную бдительность.

— Хай, сэнсэй, — учтиво ответил Гарри и поклонился.

— Теперь насчет магии, — мальчик напрягся. — Я думаю, что пришла пора навестить твоего должника, который увидел в тебе волшебника. — Сплинтер достал бумажку, которую Гарри тут же узнал. Именно ее дал тот мрачный волшебник. — Ты должен будешь расспросить его о магии. Узнай как можно больше. А в качестве услуги попроси сделать тебе проводник магии взамен сломанного карандаша.

Гарри с готовностью взял листок, еще раз его прочел и положил в карман. Уже собирался выходить, когда его жестом остановил учитель.

— Конечно, ты не пойдешь к нему с пустыми руками. Сегодня, как ты заметил, ты открыл свой собственный стиль боя. Именно это и помогло мне подобрать для тебя подходящее оружие.

Гарри вмиг позабыл обо всем и жадно уставился на сенсея, в руках которого появился небольшой сверток. Он положил его перед юным волшебником и жестом предложил открыть. При открытии взору мальчика предстало, несомненно, самое странное и в то же время изящное оружие из всех, что он видел, пробовал и о каких читал. Это был наруч, очевидно, на предплечье, из черной кожи, к которому был прикреплен отливающим серым матовый клинок.

Мастер помог надежно закрепить оружие на левой руке Гарри и с некой торжественностью надел на безымянный палец кольцо, прикрепленное крепкой нитью с чем-то из невидимого механизма клинка. На кольце виднелся аккуратно изображенный герб клана «Хамато». Сразу же грудь наполнилась безграничной гордостью. Ведь он только что получил доказательство, что состоит в клане мастера Сплинтера, отца, как он называл его в мыслях уже давно.

Мастер молча показал необходимое движение кистью, и Гарри незамедлительно повторил. Раздался едва слышимый щелчок, и из рукава бесшумно выскользнул довольно длинный клинок, почти кинжал. Мальчик повторил движение, и клинок так же исчез, будто его и не было. Восторгу не было предела. Он поклонился, чуть дрожа от волнения.

— Это честь для меня, мастер.

— Это скрытый клинок. Смертоносный, незаметный и опасный. Прекрасное оружие для тебя, как я считаю. Во внутренней части находится сам клинок, а вот сверху находится пистолет, о работе которого расспроси Донателло, и шенбяо. И да, поумерь пыл, — немного несмешливо остудил его сенсей. — Ты будешь пользоваться оружием только под моим присмотром во время тренировок, а также во время походов к незнакомому волшебнику. В остальных случаях он будет у меня и пока является моим. Но как только тебе исполнится шестнадцать, как и другим черепашкам, я полноценно подарю вам оружие. В течение недели я научу тебя основам обращения с данным оружием, а затем ты отправишься… в Принц-хаус.

* * *

В течение недели Гарри с Рафом не разговаривал, да и остальные тоже не особо. Для всех поступок брата был дикостью, ведь Гарри всегда говорил, как важен для него этот карандаш и как счастлив он заниматься магией. Раф, судя по всему, тоже все понял и несколько раз подходил извиниться, но Гарри его не слушал и уходил — боль от потери никак не желала уходить.

Вот и прошла неделя. Гарри мог уже вполне сносно управляться с клинком, даже пару раз дрался против сенсея, в то время как тот каждый раз брал в руки различное оружие. Напоследок мастер дал Гарри папку со всевозможными чертежами своего клинка и выразил надежду, что из него можно получить проводник.

«Принц-хаус находится по адресу: улица Чарлтон, 7».

Еще раз прочитав надпись и сверившись с вывеской, Гарри с подозрением подошел к мрачному дому, у которого была не менее мрачная дверь. И, скорее всего, не менее мрачные помещения.

И вот уж точно, еще более мрачный хозяин.

Он встретил Гарри в той же одежде, что и при первой встрече. Он окинул его холодным взглядом и с непроницаемым выражением лица спросил:

— Чем могу быть полезен?

Гарри на мгновение смутился, но, прокашлявшись, выпрямился и спокойно проговорил:

— Добрый день, меня зовут Гарри Поттер, — мальчик увидел, как на секунду железная маска большой летучей мыши (удивительно точное сравнение, путь и неожиданное!) треснула, и появилось удивление. Но миг — и все по-прежнему. — Понимаете, я совсем ничего не знаю о волшебниках…

— Вы выросли у маглов? — натянуто вежливо поинтересовался собеседник.

— Простите?

— У не волшебников.

Гарри скривился, вспомнив Дурслей.

— Да, сэр. Я жил у маглов в Англии, где и родился. Родители погибли, а тетя с дядей были помешаны на нормальности и терпеть не могли меня из-за постоянных странностей, что происходили вокруг меня. Скажем так, очень сильно не могли терпеть. Поэтому я сбежал.

— У маглов… — пробормотал хозяин дома, и губы его искривились в презрительной усмешке. Но далее он заговорил уже привычным четким, глубоким голосом. — На другой край земли? — недоверчиво фыркнул он.

— Как мне вас называть? — увернулся от ответа Гарри.

— Зовите меня мистер Принц, — мужчина кивнул и, эффектно взмахнув мантией, с приглашающим жестом зашагал вглубь дома. Едва мальчик зашел, как дверь сама собой закрылась.

Не обращая внимания на ожидаемо темную обстановку, он поспешил за взрослым волшебником. Тот привел его в небольшую гостиную и уже разливал чай. Когда они сели друг напротив друга, мистер Принц начал разговор:

— Итак, мистер Поттер, вы помогли мне в сомнительной ситуации. Конечно, Долг Жизни возвращать я вам не обязан, но могу помочь. Что вам нужно?

Гарри подобрался и спокойно выдал:

— Вы показались мне занятым человеком, не любящим общество. Поэтому я прошу лишь книги о магии и магическом мире, если таковой есть, конечно.

Мистер Принц выгнул бровь.

— И все?

— И магический проводник.

Хозяин дома поперхнулся воздухом.

— Откуда вы знаете о магических проводниках, если не знаете ничего о магии? — с плохо скрываемым скепсисом спросил он.

— Когда вы сказали о том, что я волшебник, то в первую очередь я прочел кучу сказок. Основным и самым частым орудием волшебника встречалась именно волшебная палочка. Я, не заморачиваясь, взял обычный грифельный карандаш и начал колдовать. Вначале ничего не получалось, и тогда я попробовал…

И Гарри рассказал обо всех своих успехах и просьбе сделать проводник в виде скрытого клинка. А когда он назвал изобретенные заклинания, на лице мрачного мужчины застыло ни с чем не сравнимое удивление.

— Ладно, я вас понял, мистер Поттер. Должен признать, поражен вашей сообразительностью, пусть и был риск магического истощения и становления сквибом. Позвольте взглянуть на упомянутые чертежи.

Гарри протянул ему папку. Мистер Принц довольно долго рассматривал материалы. Спустя двадцать минут он захлопнул папку и бросил ее на рядом стоящий столик. Его глаза предвкушающе горели.

— Это будет невероятно интересный опыт, мистер Поттер. Я мастер зельеварения, так что к кузнечному мастерству имею косвенное отношение. Слияние магии, зелий и части магического существа… очень интересно. Позвольте взять с вас необходимые мерки и вашу кровь.

Еще час мастер зельеварения измерял Гарри вдоль и поперек, попутно спрашивая о его характере и предпочтениях. Закончив, он взял немного его крови и проговорил:

— Приходите через два месяца в это же время. После успеха с проводником-клинком выдам книги, и мы с вами распрощаемся навсегда, мистер Поттер.

И выставил мальчика за дверь. На улице уже вечерело. Полный надежд, Гарри вернулся в логово.

За эти два месяца, не имея возможности заниматься магией и с предвкушением ожидая своего магического клинка и книг, он окунулся в обычную учебу и с успехом в медитации без проблем окончил среднюю школу. И теперь он мог просто отдыхать и жить с черепашками или же поступать в колледж на какую-то профессию. Но он не хотел, и мастер Сплинтер нехотя позволил сделать основной упор на ниндзюцу и магии. Вот только доберется он до книг!..

За это время он подрался с Рафом, и в итоге они вместе, побитые, лежали и скулили на полу. А затем, посмеявшись, забыли всякие обиды, и с «Красной повязкой» у Гарри вновь выстроились теплые отношения. Все было круто, но не хватало магии…

И вот второй месяц подошел к концу, и Гарри оказался под дверью знакомого темнейшего дома. От такого обилия мрака он невольно подумал, что мистер Принц является вампиром, и было перетрусил, но клинок на левом предплечье немного приободрил. Хозяин дома сухо поприветствовал его и провел в знакомую гостиную. На столе лежало пять необычайно красивых клинков, а рядом стояла внушительная стопка толстенных томов.

— Итак, — начал мужчина. — Начнем примерку.

Почему-то когда Гарри надевал первые четыре, вокруг него постоянно что-то взрывалось, а последний так вообще больно обжег. Но вот когда он закрепил пятый и надел кольцо с красивым гербом клана «Хамато», то все его существо пронзило необычайное возбуждение и ни с чем не сравнимое счастье. Это чувство было трудно описуемым, но, несомненно, абсолютно светлым и добрым. Как будто он обрел так недостающую ему частичку.

Движение кистью, и вместе с абсолютно бесшумным появлением клинка из конца лезвия посыпались черные искры.

— Превосходно, — послышался довольный голос мужчины. — Это ваш проводник на всю жизнь. Аналогов у него нет. Поэтому не потеряйте — теперь это ваша главная «магическая» нога.

Гарри воодушевленно поблагодарил мастера зельеварения (как же хотелось узнать получше значение этого звания) и не смог скрыть всепоглощающей радости, когда от уверенного Lumos на кончике клинка загорелся яркий, крупный комок насыщенного света.

— Ваш клинок можете взять только вы и никто другой. С таким проводником вам будет легко даваться боевая магия. Внутри клинка сердечная жила дракона, а сам сплав металла прошел через многочисленные воздействия зельями. Так что у вас в руках совершенное оружие. Все остальные механизмы я тоже зачаровал. И еще, — он слегка поджал губы, словно в чем-то сомневался. — Я — зельевар, поэтому все книги в основном только на эту тему. Так что если вы увлечетесь, то вот координаты входа в магический Нью-Йорк. Недалеко от него будет магазин зельеварения, где найдете все необходимое. Оплата принимается обычными магловскими деньгами, тут с этим проще, нежели в той же Британии. Кстати, когда будете в Англии, не показывайте Олливандеру мое изобретение, иначе потом он от вас не отцепится. Вот еще листок, где описывается все о вашем проводнике, и читать это можете только вы. Поэтому повторить это сможете только вы, когда достигнете определенного уровня мастерства и знаний. А теперь вручаю вам книги. Больше вы этот дом не увидите и сказать никому о его местоположении не сможете. Прощайте и удачи вам, мистер Поттер.

И вручив ошарашенному от совершенно непонятного окончания речи мистера Принца Гарри книги, мужчина выставил его за дверь.

* * *

Естественно, Гарри не стал ломать голову над последними странными словами невольного должника и ожидаемо влюбился в зельеварение наравне с химией.

Как же это было круто! Мимоходом познакомившись с магическим миром из книг, он с головой погрузился в эту прекрасную науку, немного подключив даже Дона. Найдя необходимый магический квартал, Гарри не проходил далее магазина «Зельевар». Закупился котлами, интереснейшими и препротивнейшими (которые для Гарри были вовсе не противными) ингредиентами. И начал варить.

Конечно, все очень осторожно и не слишком серьезные зелья. Но все возможное, что для его возраста можно было варить, Гарри сварил несчетное количество раз. Он стремился к пониманию сути таинства кипящего котла, к пониманию всех химических и магических процессов. Он с головой забирался в теорию и начинал понимать.

Некоторые зелья он даже рискнул улучшить, и притом довольно успешно. А самые частые зелья — это укрепляющее и заживляющее — он мог варить чуть ли не в полусне. Настолько часто эти зелья нужны были тренирующимся ниндзя. Оценили с такой точки зрения магию все без исключения.

Гарри искренне обожал варить зелья. Он мог часами читать книги по этой теме, благо книжный магазин был известен мальчику. Там же он брал современные и не очень журналы и газеты, посвященные зельеварению. Он узнал о таких мастерах, как Олдаф Голстейн, Северус Снейп и прочие. Кстати, статьи мастера Снейпа Гарри находил самыми интересными и профессиональными. Он читал все его немногочисленные статьи с упоением, продираясь сквозь множество специфических терминов и многоходовых комбинаций ингредиентов и выводов. Северус Снейп стал для юного ниндзя кумиром. Он пообещал себе, что обязательно попросит его автограф, если когда-нибудь встретит. Жаль только, что не смог найти его фотографий. Он стал кумиром юного ниндзя, ведь этот волшебник был самым молодым мастером зельеварения в истории.

Гарри собирался побить этот рекорд.

Он мог без умолку болтать об этой теме, он мог часами простаивать над котлом и с трепетом смотреть на творящуюся беспалочковую магию. Правда, в его случае бесклинковую.

Нет, зельеварение стало едва ли не смыслом жизни Гарри. Он вдруг абсолютно понял мастера Принца — в варке зелья хочется участвовать лишь одному, полностью в тишине и без раздражителей. И понял тогда Гарри Дона совершенно — Микки жутко раздражал, когда отвлекал от варки. Из-за него несколько составов взрывалось, и это поумерило его пыл, но иногда нет-нет — да и выскакивает с идиотскими вопросами и приставанием.

После взрывов Гарри понял причину ледяной маски и скупости движений мистера Принца. Полное отсутствие эмоций, плавные, лишенные всего ненужного, движения — все это залог успешно сваренного зелья. Он даже отрастил волосы до скул и носил исключительно все черное, кроме белых манжет — именно так ему представлялся истинный Мастер зельевар. В общем, он стал штатным зельеваром черепашек-ниндзя. Это было круто. Он даже мастера Сплинтера пару раз лечил.

Так и прошли два года. Гарри совершенствовался в химии, зельеварении и ниндзюцу. Накануне одиннадцатилетия Гарри вспомнил, что его должны пригласить в ближайшую школу. Это была Салемская школа магии, и он с нетерпением ждал оттуда письма.

В знаменательный, одиннадцатый день рождения Гарри варил увеселительный напиток, чтобы добавить его в праздничный торт. Микки все-таки уломал его это сделать, наткнувшись на такое зелье, рыская в книгах юного волшебника. С непроницаемым видом он готовил зелье, помешивал, стукал по любопытным руками Микки и язвительно отваживал его от работы.

Была почти идиллия.

Но ее нарушил чертов вой сигнализации.

---

Примечания:

Визуализация клинка: https://clck.ru/RUhXc

Мистер Принц: https://clck.ru/RUhqi

Гарри Поттер-Зельевар: https://clck.ru/RUhrh

Альбус Дамблдор сидел в своем кабинете. Вокруг все по обыкновению жужжало, скрипело и потрескивало — жило и отвлекало, если кратко. Но множество безделушек и добродушная старческая улыбка никак не могли сбить с толку профессора зельеварения, который стоял и уже целый час упрямился и высказывал возмущение в своей излюбленной язвительной и саркастичной манере.

Профессор не желал выполнить просьбу, которая завуалированно была приказом. Директор, понимая это, лишь пил чай, закусывал лимонными дольками и нещадно чесал уши своему ручному бывшему Пожирателю.

Северус Снейп отказывался выполнять приказ. Альбус Дамблдор приказывал. В своей чудаковатой манере, естественно.

— А, — вдруг устало махнул рукой профессор, поняв и с зубным скрежетом приняв тот факт, что отвертеться не получится. — Бесполезно. Давайте уже указания.

Дамблдор словно проснулся: улыбка его из механической стала широкой и искренней, руки встрепенулись, будто стремясь обнять мрачного жителя подземелий Хогвартса, а очки-половинки хитро свернули.

— Ба! Северус, я надеялся, что ты продержишься еще минут двадцать! Даже пари сам с собой заключил…

— Я рад, — сухо прервал его зельевар и требовательно посмотрел на директора, одним взглядом отчаянно поторапливая его. Ведь известно, что чем быстрее начнешь, тем быстрее закончишь.

— Итак, Северус, — начал Дамблдор, немного посерьезнев. — Гарри все это время жил у своей тети. Вот адрес, — он протянул бумажку, которую Снейп тут же подхватил. — Но с семи лет они упрямо заявляют, что держат его под строжайшим домашним арестом, и не признаются за что. Наша мисс Фигг так и не смогла узнать ничего конкретного. Так вот, я провел несколько ритуалов по крови… и не смотри на меня так, Северус, — наигранно грозно посмотрел он на смутившегося зельевара. — Ради всеобщего блага, да. Мне пришлось поступиться своими принципами не применять запрещенную магию.

Директор тяжело вздохнул и продолжил:

— К сожалению, крови было немного, и потому я лишь несколько раз ее использовал, чтобы выяснить новый адрес Гарри — да, он не у тети. Но что-то нам постоянно мешало разведать подробно — даже Минерва наткнулась на хитроумную ловушку. Поэтому я даю тебе последние оставшиеся капли крови, зелье Поиска и карту мира. Но сначала разберись с родственниками Гарри — с семьей Дурслей. Узнай, почему Гарри не с ними.

Декан Слизерина молчал. Он не мог понять свои чувства — он испытывал то ли возмущение участью мальчишки, то ли ненависть к ребенку Лили и идиота-Поттера, то ли презрение ко всей клоунаде директора в целом. Поэтому он оставил на лице родную и привычную маску безразличия и арктического холода и запер все чувства на замок, чтобы никогда не доставать их оттуда.

Дамблдор тем временем продолжил:

— Если не сможешь найти Гарри, применяй зелье. Но учти — это будет единственный шанс. Потом останется надеяться, что мальчик не сменил места жительства с семи лет, — старик замолчал и задумчиво, с каким-то осуждением покачал головой, пробормотав себе под нос: — Странное место, право…

— Я вас понял, директор, — подал уверенный голос Снейп, которому надоел этот фарс. — Я как можно скорее найду вашего дражайшего Поттера и доставлю его к родственникам под кровную защиту. А перед этим мы все купим в Косом переулке. И я просвещу его про магический мир. Конечно, Альбус. Все будет сделано в наилучшем виде.

И при этом принял такой вид, при котором от профессора предпочитали шарахаться студенты последних курсов и даже некоторые преподаватели, а интонация голоса явно указывала на то, что после проведения Поттера в магический мир им, Северусом Снейпом, мальчик всей душой и своим существом возненавидит декана Слизерина и сам Слизерин в придачу. И все, план удастся — Поттера распределят на Гриффиндор, где директор будет иметь на мальчика большое влияние и будет крутить им как заблагорассудится и иметь его мнение и мировоззрение как заблагорассудится, и иметь во всех по…

Откинув лишние и глупые мысли, Снейп, кивнув на прощание директору, через камин переместился в «Дырявый котёл», а оттуда вышел на магловскую улицу. Вспомнив координаты, полученные от его босса, профессор аппарировал.

*

Аккуратный коттедж по адресу Литтл-Уингинг, Тисовая улица, дом 4 встретил Снейпа идеальностью: газон и кусты безукоризненно подстрижены, все вещи стоят на своих местах, а сам дом как будто сиял чистотой и ухоженностью. Мужчина скривился от слишком светлой картины. Привычным широким шагом он прошел к двери и резко постучал. Было утро воскресенья, поэтому все должны быть дома.

Дверь открылась, и на пороге появилась Петуния. Едва только она увидела, кто пришел, с ее лица мгновенно сошли все краски. Казалось, остались только кожа да испуганные глаза. Снейп иронично изогнул бровь в немом вопросе. Что не так? Женщина задрожала всем телом и, заикаясь, тихо спросила:

— С-Северус? З-зачем ты п-пожаловал?

— Я пришел за Гарри, — лениво протянул зельевар, отмечая, что женщина после его слов окончательно утратила контроль. Она всхлипнула и вдруг начала оседать на колени, непрестанно повторяя:

— Только не Дадли, только не Дадли…

— Я пришел за Гарри, а не за Дадли! — не выдержал и рыкнул профессор, все сильнее теряя терпение. Он подозрительно сощурился. — Где он?

Постояв над трясущейся женщиной, зельевар понял, что по-хорошему ничего не будет, а в лаборатории его ожидает новое зелье. Поэтому он преспокойно поднял Петунию магией перед собой и ткнул палочкой прямо в глаза:

— Легилименс.

Мальчик в легкой обертке после осенней ночи. Сильное воспаление легких, множество магических выбросов. Нагрузка Поттера большим количеством работы, насилие мужа, отвратительное отношение и безмерная любовь к родному сыну.

Вот Гарри уже семь лет, но он едва смахивает на пятилетнего. Весь в следах побоев, недокормленный, в поношенной одежде с чужого плеча и в знакомых сломанных очках-велосипедах. Странное поведение вокруг почты. Странное возбуждение несколько дней. Исчезновение. Рассказ Дадли о том, как этот «урод» жестоко избил его и друзей.

Снейп вынырнул из сознания этой визгливой и противной женщины и пораженно уставился на нее. Она уже не плакала, а просто смотрела на Северуса с безмерной мольбой. Не нужно было быть мастером разума, чтобы понять, что в ее глазах: «Только не Дадли!».

— Да плевать мне на твоего сынка, — едва сдерживая ярость, прошипел профессор. — Вам был поручен Гарри. И вы его… просрали! — последние слова он уже выкрикнул. Матерился при других он только в исключительных случаях, а учитывая железобетонную выдержку мужчины, увиденное в воспоминаниях произвело на него сильное впечатление.

Он ненавидел Поттера. Он ненавидел сына Поттера. Но он обещал себе защищать сына Лили. И что? Оказывается, малец сбежал от жестоких родственников, будучи сильно ослабленным и травмированным, жившим на правах домового эльфа. Отвратительно. Боясь, как бы злость на себя не переросла в жалость к парню, Снейп направил ее на семью Дурсль. Палочка в его руке дрогнула. Тетя национального героя закатила глаза и упала без чувств.

— Дорогая, что там происходит? — послышался взволнованный бас мужа Петунии.

Но когда он подбежал к потерявшей сознания от страха жене, вокруг никого уже не было. Он мог поклясться только, что за секунду до того, как он выбежал на крыльцо, услышал негромкий хлопок.

*

Матерясь на Дурслей как никогда в жизни, (безмолвно, естественно), декан Слизерина аппарировал к своему дому и разложил на ближайшей лавочке карту. Достал зелье, капнул туда кровь Поттера и плеснул на специальную бумагу. Зелье побродило по карте, словно не решаясь, а затем сформировалось в маленький кружочек. Над этим золотистым кружочком четко читалась подпись.

— Нью-Йорк… Альбус, я убью тебя.

В Хогвартсе, в кабинете директора, раздался громкий чих.

* * *

Быстро кинув заклинание стазиса на зелье, Гарри потушил горелку и поспешил на выход из логова, привычно щелкая клинком, проверяя его работоспособность. Весь свет потух, подчиняя протоколу тревоги красного уровня — кто-то обошел все ловушки и стоит совсем недалеко от входа в логово.

У входа, собравшись все вместе, черепашки и Гарри рассредоточились по углам, а мастер запрыгнул на потолок. Все затаились, и наконец из-за поворота показался человек. Он не различался в темноте, но Гарри мог спокойно определить, что это мужчина, по его походке. Его шаги были плавными и четко выверенными — значит, боец. В руке он держал палочку, и мальчик понял, что это волшебник.

Ну, конечно. Сова же не может залететь в канализацию. Поэтому послали человека, чтобы он принес письмо. Но как Салемские колдуны узнали, где он живет?

Вдруг маг взмахнул палочкой, не говоря ни слова. Невербальная форма заклинания, значит, сильный волшебник. Возможно, профессор или декан школы. Из Гарри, черепашек и мастера вырвался маленький оранжевый шарик и устремился к палочке незнакомца. И тут мальчик понял, что их раскрыли: их гость теперь четко знает благодаря заклинанию обнаружения людей в замкнутом помещении, что вокруг него шесть человек.

— Я пришел из школы магии, — спокойно проговорил мужчина, медленно опуская палочку. — Я не причиню вам вреда.

Гарри увидел, как из темноты на него выразительно сверкнули глаза мастера Сплинтера. Мальчик сразу все понял и медленно вышел из темноты так, чтобы лицо все еще скрывала тень. Он скрутил под мантией клинок, но был в любой момент повернуть кисть и поднять руку. Простейшие защитные и атакующие заклинания он выучил.

— Добрый день, — вежливо поздоровался ниндзя, — как вы нас нашли?

Мужчина вперил взгляд в мальчика, но сам тоже был еще неразличим.

— Я не собираюсь говорить в темноте, где вокруг находится шесть людей, — четко выговаривая слова, оповестил всех незнакомец. — Я пришел с миром. И какую бы вы тайну ни имели, я ее сохраню.

— Поклянитесь магией, что все, что вы здесь увидите и узнаете, не уйдет дальше вас, — спокойно сказал Гарри, прекрасно осведомленный о клятвах и их влиянии.

В тишине можно было услышать протяжный скрип зубов. Мужчина злился. Он тяжело дышал. Простоял так с минуту, а затем смог успокоиться и поднял палочку:

— Клянусь, что все, что я здесь увижу и узнаю, не уйдет дальше меня. И пусть магия будет мне свидетелем! — кончик палочки ярко свернул солнечным светом и тут же погас.

Гарри кивнул. Если незнакомец нарушит клятву, то лишится магии. А магией свято дорожит каждый волшебник. Он поднял голову и уверенно проговорил:

— Это железная гарантия, мастер. Можно открыться.

С минуту Сплинтер раздумывал, но затем спрыгнул и хлопнул в ладоши. Зажегся свет, и Гарри увидел перед собой незнакомца, и его тут же скрутило чувством дежавю.

— Мистер Принц?..

Он сморгнул, и наваждение пропало. Нет, этот мужчина не был мистером Принцем. Его нос был не длинен и изящен, а крючковат, подбородок не острый, а широкий и квадратный. Но он был точно моложе невольного должника Гарри. Какая-то догадка вертелась на языке, но он никак ее не мог осмыслить.

Незнакомец после его оговорки словно потерял дар речи. Маска безразличия, видимо, привычная ему, треснула, и появилось удивление.

— Что вы сказали? — угрожающе спросил он. Из-за его тона сзади юного ниндзя стал мастер, а по бокам черепашки.

— Ничего, — невозмутимо соврал Гарри. — Оговорился. Итак, вы из школы магии.

— Да… — начал было говорить незваный гость, будучи все еще в смятении и удивлении, но был перебит учителем Сплинтером:

— Я предлагаю обсудить все дела за чашечкой чая.

Вот тут мужчина и обратил внимание на свиту мальчика. Вновь безмерное удивление отразилось на лице его, но, пусть и с видимым усилием, маг все-таки совладал с собой и невозмутимо ответил:

— Да, полагаю, так будет лучше.

Микки мгновенно убежал готовить чай и подогревать недавно купленные пирожные, остальные черепашки разошлись по своим делам, так как Гарри предупреждал о возможности появления сотрудника школы. Правда, поморщился он, это не обязательно было делать в его день рождения. Мужчина шел позади и изумленно оглядывал логово. Конечно, не каждый день увидишь мутантов, комфортабельно живущих в канализации в обществе ребенка человека. Да и мутанты ли?..

Когда все уселись за небольшим столом на кухне, Микки уже разлил свежезаваренный чай, расставил сладости и тихонько притаился за выходом. Микки был бы не Микки, если бы не сунул в нос не в свое дело. Не подслушал бы, короче.

— Итак, — как ни в чем не бывало продолжил мастер Сплинтер. — Начнем с представления. Зовите меня мастером Сплинтером.

— Северус Снейп, преподаватель школы чародейства и волшебства Хогвартс, декан факультета Слизерин, — как-то совсем уж машинально отозвался профессор. Видимо, шок и удивление еще не прошли.

Вдруг мальчик вихрем выбежал из кухни. Мгновенно все поняв и вспомнив восторженные отзывы Гарри за семейными ужинами о неком мастере зельеварения Северусе Снейпе, Сплинтер тяжело вздохнул.

— Да, — с легкой усмешкой сказал он, — самый молодой мастер зельеварения в истории, смогли улучшить сложнейшее аконитовое зелье, изобрели множество других полезных зелий и создали несколько инновационных ядов. Также вы пишете крайне интересные статьи в газетах «Зельевар» и «Ядодел».

Северус Снейп обомлел. Он с изумлением прохрипел:

— Откуда?..

— Вы у Гарри кумир, — с доброй улыбкой пояснил Сплинтер. — Отнеситесь с пониманием. Он у нас штатный зельевар и вас очень уважает. По секрету скажу, что он собирается побить ваш рекорд по становлению мастером зельеварения.

Пока самый молодой мастер зельеварения сидел в прострации. В голове крутилась только одна мысль: «Пусть это будет не тот Гарри. Пусть это будет неправда. Мерлин, пожалуйста».

Тем временем в кухню обратно влетел Гарри, неся на руках книгу «Зелья наитемнейшие и их применение» авторства некого Т. Принца. При виде книги, за владение которой обычно без раздумий сажают в Азкабан, Снейп едва не начал подбирать падающий на пол подбородок. Он с трудом сглотнул комок в горле.

— Автограф, сэр. Прошу вас, — и столько мольбы и восхищения в таких родных зеленых глазах.

Снейп в полнейшей прострации подписал книгу, которая, судя по всему, принадлежала его магическому роду, роду Принцев. Которая должна была быть только в семейной библиотеке.

Наконец, полностью совладав с собой, профессор принял строгий вид и посмотрел на Сплинтера.

— Откуда у мальчика, который еще даже не ходил в школу, родовая книга, за владение которой сажают в самую страшную тюрьму в мире?

Но мастер Сплинтер остался невозмутим.

— Я думаю, этот вопрос может подождать. Предлагаю перейти к организационным моментам. Итак, Гарри, представься.

— Гарри Поттер, сэр. Очень рад знакомству.

Северус Снейп глядел на носителя ненавистной фамилии и не находил ничего от мерзкого Джеймса. Длинные волосы, как у него, Северуса, плавные, скупые движения зельевара, зеленые глаза Лили и серьезное, но немного восторженное лицо. Абсолютно черный стиль одежды, даже мантия такая же, как у него. И белые манжеты. На мгновение ему даже почудилось, что перед ним стоит его сын и Лили, но тут же судорожно отбросил ее. Он отчаянно пытался вызвать ненависть, но не мог — искреннее обожание и полная непохожесть на Джеймса разили негативные чувства профессора наповал.

— Ладно, — немного устало процедил он. — Я вижу, что мальчик знаком с магическим миром, а потому мы потратим меньше времени. Но ответьте мне, Поттер. О чем вы думали, когда варили зелья? Волшебник при варке неосознанно отдает свою магию, так что это опасно и безрассудно!

— Я соблюдал все правила безопасности, сэр, — невозмутимо ответил Гарри, чуть улыбаясь. — И зелья варил не слишком сложные, только те, которые для первокурсников. В основном читал теорию.

Конечно, Гарри лукавил — он сейчас мог преспокойно варить зелья аж пятого курса обучения, но профессору об этом не обязательно было знать.

— Соблюдали? Теория? — переспросил профессор, распаляясь. — Вы варите Рябиновый отвар, но бросили вместо двух три иглы дикобраза. Что произойдет и ваши действия?

Гарри с улыбкой спокойно ответил на детский вопрос:

— Зелье взорвется в течение десяти секунд, если я не брошу нейтрализатор в виде двадцати миллилитров слизи флоббер-червя. Конечно, меня не прельщает перспектива быть облитым разъедающей кислотой, поэтому я и применю нейтрализатор.

— А если его не окажется под рукой?

— Тогда есть несколько вариантов — кинуть заклинание стазиса, обернуть котел защитой, отлевитировать котел на безопасное расстояние или же включить быстрый бег и покинуть лабораторию.

— Заклинание стазиса вы не в силах применить…

— В силах, — мгновенно возразил мальчик. — И неоднократно применял.

Снейп недоверчиво фыркнул.

— Не верю. У вас нет палочки. И заклинание шестого курса.

Гарри пожал плечами.

— Можете убедиться сами. До вашего прихода я как раз варил веселящее зелье.

— Веселящее? Зелье второго курса, Поттер. Не хотите ничего сказать?

Юный зельевар осекся. Зря он это сказал, но отступать было не в его правилах.

— Не такое оно уж и сложное… — пробормотал он.

— Ведите, — безапелляционно приказал Снейп, чувствуя предвкушение от того, что он разнесет работу Поттера в пух и прах. Поттер — и стремящийся стать мастером раньше, чем он! Немыслимо! Возмутительно!

Гарри отвел профессора в свою лабораторию. Преподаватель с удивлением отметил, что лаборатория похожа на его собственную и обставлена как надо: полки с ингредиентами упорядочены, все пробирки подписаны, вещества, требующие особого хранения, хранятся по-особому, инструменты на столе разложены по всем правилам, а улучшенное заклинание стазиса наложено идеально. Мужчина склонился над зельем и внимательно прищурился. Готовка зелья была на завершающей стадии, и все как надо. Не придраться, к разочарованию Мрака Подземелий. Но оно еще не готово, так что шанс есть.

Взмахом палочки он снял заклинание стазиса и, отступив от котла, с издевкой приглашающе махнул рукой:

— Доварите зелье, Поттер. Посмотрим на вашу работу.

И Гарри невозмутимо за десять минут доварил зелье. Снейп, уже приготовившийся придираться к каждой мелочи, с бессильной злобой наблюдал, что Поттер двигается идеально — ни одного лишнего движения, варка проходила секунда в секунду, и, что самое удивительное, варил он явно по памяти. Он нашел книгу, которая была открыта как раз на веселящем зелье, и профессор уже в который раз удивленно поднял брови — рецепт был улучшен. И улучшен успешно.

Невероятно. Поттер, улучшающий зелья. Пусть это будет страшным сном, пожалуйста.

— Поттер, а за сколько времени вы улучшили это зелье?

— Понадобилось пятнадцать минут. Варю в первый раз, — ответил мальчик, не отвлекаясь от варки.

Удивляться не было сил.

Закончив варку, Поттер, вот же гад, все же правильно и по правилам перелил зелье в пробирку, а остальное уничтожил. Взмахом левой руки. Без палочки. Мерлин, дай сил.

Мастер осмотрел зелье так придирчиво, как никогда. Но по итогу ему пришлось, скрипя зубами, процедить:

— Оценка за это зелье, Поттер, — превосходно. Но вы не волнуйтесь. Как будущему мастеру зельеварения я буду уделять вам пристальное внимание.

Сказано это было таким тоном, что не оставлял сомнений: о спокойной жизни в школе можно забыть и лишь молиться на нее. Но Гарри невозмутимо, даже радостно улыбнулся:

— Спасибо, сэр. Я рад, что сам мастер будет уделять мне больше времени. Я вам очень благодарен.

Снейп поперхнулся от такого заявления. Он подразумевал, что будет больше нагружать и придираться к ученику, и будет более несправедливым, но этот несносный мальчишка все исковеркал.

Несносный, определенно.

Раздраженный тем, что не смог опустить Поттера по уши в помои из своей язвительности и мастерства унижения учеников, Снейп вернулся на кухню. Гарри последовал за ним.

Далее последовал длинный разговор, где он скупо описывал Хогвартс и отвечал на вопросы. Он объяснил, что Гарри с рождения записан в английскую школу еще ныне покойными родителями. Что необходимо жить с родственниками ради кровной защиты от злого волшебника. Рассказал о Волан-де-Морте, о том, что Гарри — национальная знаменитость. Он искоса поглядывал на сына Лили, пытаясь найти черты высокомерия и радости после объявления того, что он — герой, которые были присущи Поттеру, но мальчик только скептически хмыкнул и натянул маску спокойствия, почти как у него, Северуса.

Так договорились, что он и Гарри купят все необходимое в Косом переулке, затем вернутся обратно в Нью-Йорк. А первого сентября его снова заберет Снейп и доставит на поезд.

Сплинтер выразил требования, что он и его сыновья-черепашки хотят видеться с Гарри хотя бы летом, а потому сделать им порт-ключ (насчет этого мастера тоже Гарри просветил) на Тисовую улицу Литтл-Уингинга. Снейп не нашел причин отказать, и на том они договорились.

* * *

Профессор Снейп толкнул совсем неизящную дверь, и они с Гарри оказались в пабе и гостинице «Дырявый Котел». Внутри было грязно и обшарпано, совсем не так, как в гостиницах в магической Америке — мальчик любопытства ради заглядывал, и теперь ему было с чем сравнить.

Они быстрым шагом прошли через бар и стали перед каменной стеной.

— Сэр, а зачем здесь стена, если этот бар маглы и так не могут видеть? — невинно полюбопытствовал Гарри, но Снейп уже понял, что таким тоном он подразумевает: «Это все нелогично. Это — форменный идиотизм».

— Не задавайте глупых вопросов, Поттер, — тихо прошипел профессор и открыл проход в Косую Алею. До этого в Гарри так никто и не признал того самого Героя всей магической Великобритании.

И понеслись по магазинам два черных пятнышка — большая и маленькая летучая мышь. Их костюмы были абсолютно идентичны, их мантии одинаково эффектно развевались при одинаковой походке, их выражения лиц и скудная мимика так же были абсолютно идентичны, прически совершенно так же, как и друг у друга, ниспадали почти до плеч.

Вначале они посетили банк «Гринготс», где покатались на русских горках и Гарри извел расспросами гоблинов. Полюбовались на неприличное богатство Гарри, взяли денег и направились в книжный магазин, купив там все нужные учебники и книги по Магической Англии, по настоянию Гарри. Зашли в зверинец, где купили белоснежную сову. В вещевом магазине Гарри приглянулся рюкзак с безразмерным пространством внутри. Затем купили все остальное, кроме палочки и ингредиентов. В аптеке два фанатичных зельевара задержались надолго — почти на полтора часа, и вышли даже немного довольные покупками и самую малость — друг другом.

Ну, на самом деле, Гарри был доволен абсолютно, чего не скажешь о профессоре.

И вот они напротив лавки Олливандера.

— Сэр, мне не нужна волшебная палочка.

Профессор мгновенно ощетинился.

— Думаете, что лучше всех, да, Поттер? Что вы настолько сильный, что можете справиться без палочки?

— Вы неправильно меня поняли, — совершенно спокойно продолжил Гарри. — У меня уже есть проводник.

И с этими словами он изящно взмахнул кистью — клинок бесшумно выскользнул из рукава. Гарри произнес заклинание света, и на кончике клинка засветился привычный светлячок.

Профессор почти не удивился. Но все же.

Не палочка. Не посох. Клинок. Как такое возможно?

— Его сделал мой должник. К сожалению, ничего больше сказать не могу — он наложил какое-то странное заклинание, из-за которого я не могу говорить о нем. Также я не могу никак раскрывать работу и описание моего проводника. Просто примите — у меня уже есть проводник.

Снейп представил, как старик Олливандер будет скакать вокруг инновационного проводника, и передернул плечами.

— Вы правы, Поттер. Пойдемте отсюда. У нас остались мантии.

— Но, сэр! Вот же на мне! Как у вас, между прочим, — возразил Гарри.

— Между прочим, Поттер, — язвительно отозвался зельевар, — вы в первую очередь слушаете меня и не задаете идиотских вопросов. Пойдемте. У вас есть только летняя мантия.

Когда они были уже у входа в магазин «Мантии на все случаи жизни от мадам Малкин», то Гарри заметил высокую сухопарую женщину в остроконечной шляпе. Его пронзило воспоминание — точно такая же шляпа осталась в последний раз, когда сработала сигнализация после побега мальчика от Дурслей. Но ведь таких шляп несчетное количество…

Тем временем эта дама провела мимо них рыжеволосую девочку одного роста с Гарри. Он сразу догадался, что она маглорожденная, и ее провожает заместитель директора. Когда их дуэты поравнялись, женщина изумленно припустила квадратные очки и уставилась на профессора Снейпа, а затем и на самого Гарри.

— Северус! — воскликнула она. — Вот уж не думала, что у тебя есть сын. Поздравляю! Собирать ребенка в школу — это так волнительно…

Мастер зельеварения поперхнулся воздухом и зашелся кашлем, не забыв, однако, жестом остановить словоизлияния заместителя директора.

— Минерва, — откашлявшись, гневно зашипел мужчина. — Я здесь по заданию Дамблдора. Провожу в магический мир Гарри Поттера.

И он махнул рукой на Гарри. Увидев предвкушение в глазах мастера, Гарри мгновенно сориентировался и, усмехнувшись, выгнул бровь точь-в-точь как профессор.

Минерва сняла очки, протерла глаза, надела очки.

Снова сняла очки.

— Я в шоке, Северус, — сокрушенно пробормотала она, опустив голову.

— О, Минерва, — протянул зельевар, немного растягивая слова. — Ты еще не представляешь, как он увлекается зельеварением. И знаешь, я, оказывается, его кумир. Он — единственный в мире, кто попросил у меня автограф. И это, вслушайся, Гарри Поттер!

Хотевшая было снова надеть очки женщина бессильно опустила руку.

Поняв, что в дела взрослых лучше не вмешиваться, Гарри выразительным взглядом спросил у профессора: «Вы позволите?», на что тот ответил так же взглядом: «Да, будьте так добры, проваливайте, Поттер».

И с чистым сердцем он зашел в магазин, оставив вздыхающую и заскучавшую рыжеволосую девочку, которая, судя по всему, не могла так переглянуться с Минервой или просто вклиниться в разговор взрослых — неприлично же!

При вхождении в магазин звякнул колокольчик. Спустя мгновение перед ним появилась продавщица:

— Добрый день, я — мадам Малкин. А вы, верно, в Хогвартс?

— Да, день добрый, — вежливо ответил Гарри. — Мне комплект мантий для Хогвартса на все случаи жизни. И главное условие — чтобы они были копией той, которая сейчас на мне.

Мадам Малкин обвела взглядом его черную мантию и кивнула.

— Придется немного доплатить…

— Не проблема, — тут же возразил Гарри.

— Чудно! Тогда подожди меня в примерочной, там как раз твой ровесник тоже в школу собирается.

После примерки Гарри встретился с таким же поступающим в Хогвартс. Это был тонкий зализанный блондин со слегка пухлыми щечками и в дорогой мантии. Аристократ, сразу понял мальчик.

— Привет, — чуть жизнерадостнее, чем следовало бы, поприветствовал его блондин. Но тут же как будто опомнился. Лицо его приобрело спокойное и немного надменное выражение, и он представился, немного растягивая гласные. Это было настолько неумелое подражание, что Гарри чуть было не засмеялся. — Драко Малфой.

— Гарри Поттер.

По расширившимся глазам нового знакомого Гарри понял, что ему конец. Мужественно выдержав град вопросов, он спокойно ответил:

— Да, я Гарри Поттер. Нет, шрам я удалил. Как? Элементарная магловская пластическая операция. Да, я жил у маглов. Да, меня сопровождает мистер Снейп, он преподаватель в Хогвартсе.

— Я знаю Северуса, — вновь забывшись, затараторил Драко. — Он мой крестный, и он обучил меня азам зельеварения…

— Слушай, — повелительным жестом притормозил его Гарри. — Давай-ка поспокойнее. Я узнал, что знаменитость, несколько часов назад, а ты меня заваливаешь. Проще, прошу.

Драко тут же стушевался и тихо извинился. Тут подошла мадам Малкин и раздала им необходимые мантии. Расплатившись, они вышли из магазина.

— Ты сейчас куда? — полюбопытствовал Драко, старательно надевая на лицо маску спокойствия и безразличия. Но куда ему до его крестного…

— Я? — переспросил Гарри, выискивая глазами профессора. — К семье. Попрощаюсь и перееду в Лондон. А первого сентября встретимся на Кинг-Кросс. Идет?

Он наконец нашел мастера, который с явным раздражением разговаривал с человеком в странном тюрбане и фиолетовой мантии. Лицо его выражало крайнюю степень брезгливости и презрения.

— Подожди! А ты разве не в Лондоне живешь? — удивленно спросил Драко.

— Нет. Я живу в Нью-Йорке. Ну, до встречи в поезде, Драко.

И, твердо пожав руку ошалевшему блондину, Гарри направился к мистеру Снейпу.

* * *

Весело отпраздновав день рождения и получив в подарок несколько книг от Дона, угощения от Микки, легкий кинжал от Лео, самодельный тренажер для предплечья от Рафа и полные права на ношение оружия — скрытого клинка от мастера Сплинтера, Гарри собрал все свои вещи.

— Обязательно звони нам как можно чаще по че-фону, — напутствовал его Лео.

— Кого же я теперь доставать буду… — сокрушался тем временем Микки.

— Не забывай про книги. Только попробуй не стать там лучшим! — пожал ему руку на прощание Дон.

— Ты… это… если кто обижать будет… не забывай, что ты — ниндзя! И если что, зови нас, мы там их… — Раф веселился и наигранно бил кулаком в ладошку, но в глазах его светились печаль и тоска. Конечно, кто же теперь с ним на тренировках сравнится? Только Лео через пару лет.

— Как же я теперь без магии… — опять Микки.

— Гарри, — Сплинтер положил ему руку на плечо и крепко сжал. — Ты — достойный ниндзя и лучший друг нашей семьи. Нет, ты — достойный член нашей семьи и клана «Хамато». Я горжусь тобой. Запомни — нет ничего невозможного. Самый длинный путь начинается с одного шага, а чтобы по тебе топтались, нужно лежать на земле. Все это ты освоил на собственном опыте, а это дорого стоит. Запомни мои уроки. Продолжай тренировки. И в завершение скажу лишь одно — возвращайся.

— А кто же теперь зелья варить будет-то…

— Микки! — хором упрекнули младшую черепашку все, а Гарри засмеялся.

Микки не выдержал, и его видимая веселость испарилась — он заплакал и повис на шее Гарри.

— О, Гарри! Как же мы будем без тебя? Как я проживу без единомышленника по катанию на скейте, с кем я буду играть в приставку, ну кто же будет мне помогать готовить ужины!..

— Тихо, Микки, тихо. Вы же будете приезжать на лето, и мы будем видеться почти каждый день, правда?

Так и попрощались. Когда была уже ночь, вернулся профессор Снейп и подал многоразовый порт-ключ на Литтл-Уингинг, который будет работать тогда, когда Гарри окажется в доме кровных родственников после каждого учебного года. Он объяснил правила пользования, а затем подал Гарри серебряную цепочку. Едва тот схватился за нее, мистер Снейп произнес:

— Портус.

И их выбросило прямо перед домом ненавистных Дурслей.

Стоило ли описывать, как развлекался Гарри над Дадли и его дружками, Петунией и Верноном? Думаю, не стоит. Уже состоявшийся ниндзя и зельевар преспокойно устроил ад в последний месяц проживания у противных родственников. И предупредил, что это повторится, если к нему не будет должного уважительного отношения. С превеликим хорошим настроением отправился первого сентября на Кинг-кросс. Прошел через колонну и попал на платформу 9 и три четверти. И с предвкушением ступил в поезд.

* * *

Альбус Дамблдор был задумчив и обеспокоен. Он с напускной добродушной улыбкой сидел в своем стуле-троне на пиру в большом зале и ждал выхода первокурсников.

Доклады Снейпа о Гарри не радовали.

Во-первых, Гарри знаком с магией еще до одиннадцатилетия. Настолько, что знает о магических клятвах. Это значит, что слепого восторга и обожания у него не будет. Во-вторых, Гарри был умен не по годам, а это существенно осложнит влияние на него. Ну и в-третьих — он является поклонником мрачного Ужаса Подземелий Хогвартса — что вообще ни в какие рамки. Как же ему, Великому Светлому, стать для мальчика авторитетным? Впервые за долгое время директор ощущал страх — он предчувствовал, что вскоре его многоходовым планам придет конец. Это не могло радовать, отнюдь. Еще было неизвестно, у кого и с кем жил Гарри с семи лет. Что же, тут можно разделить секрет мальчика, что автоматически расположит его к директору. Но этот секрет еще узнать надо… Данных мало. И все из-за клятвы Северуса! Вот потянуло его… Мерлин его дери.

Двери распахнулась, и Минерва, как мама-утка, повела первокурсников к преподавательскому столу. Началось распределение, а Альбус отчаянно искал глазами героя магической Британии, героя, на которого можно было легко влиять. Он искал маленького избитого мальчика в одежде с чужого плеча, с очками-велосипедами и взъерошенными волосами. Который легко доверится доброму безобидному старику. Но где же он?..

— Поттер, Гарри! — наконец позвала Минерва.

Глаз мгновенно замер, и послышались шепотки:

— Тот самый Гарри Поттер?

— Гарри Поттер?

— Какого хрена он на Снейпа похож?

— Еще один Ужас Подземелий?

— Мини-Снейп? Поттер? Че?

Из толпы первокурсников вышел тот, кого Альбус ожидал увидеть в последнюю очередь. Это был высокий, немного мускулистый мальчик, волосы которого ниспадали до скул. Его движения были плавными и скупыми, в них было что-то хищное и таинственное, его мантия (как у Северуса!) эффектно развевалась за спиной. Он спокойно подошел к табурету, и директор ухватил его лицо. Абсолютно бесчувственное, словно высеченное из мрамора. Он являлся полной копией профессора зельеварения, и только яркие, выразительные зеленые глаза Лили Поттер указывали на то, что этот мальчик являлся именно тем, на кого Дамблдор строил такие великие планы…

Не успела шляпа коснуться головы Гарри, как на весь зал раздалось громогласное:

— Слизерин!

Альбус Дамблдор с отчаянием понял, что все его планы сокрушительно сломались.

* * *

— Этот выскочка за два месяца успел избить весь Гриффиндор и несколько учеников с других факультетов. Успел попасть в сборную Слизерина по квиддичу на позицию ловца, хотя это против правил. Он сварил несколько зелий и продал их, прямо в туалете на втором этаже. Успел прогуляться в Запретный Лес за ингредиентами. Заколол клинком наголо горного тролля. Без магии!.. И смог собрать вокруг себя весь Слизерин, словно юный Темный Лорд. И это Гарри Поттер, Альбус!

Никогда еще профессор зельеварения так много не говорил на собрании учителей. Но в плане знаний и обучения все учителя хвалили Гарри, за исключением, конечно же, Минервы. Однако в остальном Поттер был бескомпромиссным и за свой факультет стоял горой. Только за это и, пожалуй, за феноменальную старательность (и, может быть, но только может быть) гениальность в зельеварении Северус Снейп уважал Гарри. Но в остальном… проявлялась чертова натура Джеймса все-таки. И ведь отработками не испугаешь, он только рад к нему попадать.

Дамблдор тяжело вздохнул.

— Начинается тяжелая жизнь, друзья мои… но… ради всеобщего блага…

Тут всех преподавателей осветил хитрый блик неизменных очков-половинок директора.

---

Примечания:

Вот и все — на этом я обрываю рассказ и перехожу на другие работы, коих у меня накопился вагон и маленькая тележка. Возможно, когда-нибудь я закончу эту работу, но все же надеюсь, что кого-то вдохновил на написание подобного, и буду очень рад, если вышесказанное предположение захочет реализовать кто-то другой.

Все, что я хотел сказать этой работой, я сказал. Будьте непоколебимы, идите к своей цели и никогда не сдавайтесь. Не будьте лежачими — будьте теми, кто помогает другим подняться, и идите играть в великую игру под названием "жизнь".

Выражаю благодарность своей бете за проделанной труд. За сим откланиваюсь и ухожу в другие миры и сюжеты.

Искры и удачи.