Мёртвая краса (джен)

На то он и Сайгак — можно было ведь спокойно обойти, силы-то приберечь для обратной дороги. Он же скачет, да ещё на цыпочках — вот и нарекли Сайгаком. Но фишку он сечёт — не зажарится, можно не беспокоиться. Кинул болт — гадость вырвалась огнём из земли, и этим путём уже не пойдёшь. И не поскачешь. Там за тысячу градусов: попадёшь в огненную воронку — испепелит, и поминай как звали. Сталкер ищет другой маршрут, да поскорее — жара вокруг аномалии стоит страшенная: в один момент комбинезон так нагреется, что обжигать начнёт, прижимаясь к вспотевшему телу. Того и гляди не выдержит. Важно ещё всегда на безопасном удалении от точки выплеска держаться, а то вырвется пламя и прижжёт насмерть. Оно может, зараза, и под углом струиться, что добавляет опасности в случаях, когда человек в опасной близости стоит. Чтобы не угодить туда, нужно и глаза поднапрячь: аномальные места выделяются облаками горячего пара, дрожащими невысоко над землёй. Не шутят, словом, с аномалиями. На то она и «жарка». У Сайгака сегодня небогатый улов: закрыл в контейнерах два «огненных шара» и поспешил удалиться. Жив, и на том спасибо.

Двинул он в сторону «Скадовска». Лагерь сталкеров в ржавеющем на суше сухогрузе «Скадовск» в последнее время — относительно безопасное место. Сайгак уже две недели как в почёте — много полезного делает для лагеря.

Зеркала затона в низине косили под хмурое небо; высокая выцветшая трава, мешающая обзору, и голые кривые ветки скрюченных деревьев на возвышенностях, когда-то представляющих собой берега, в мёртвой тишине поплыли мимо Сайгака, осторожными шагами ступающего по забытой человечеством земле. С возвышения уставились на него заброшенные постройки — старые пустые цеха некогда функционирующего лесхоза да здание лесничества. На убитой дороге гнил уазик, трагически закончивший свою службу десятилетия назад. Призраки ушедшей эпохи не были отчётливо видны сталкерам, петляющим в низине между лужами и озерками затона.

«Скадовск», давным-давно осевший в грунт, имеет славу лучшего сталкерского укрытия центральной Зоны. Вспотевший Сайгак добрался до судна, вошёл через раскол в его центральной части между, в целом, уцелевшими надстройкой и кормой и разрушенным носом. Отворив шлюзовую дверь, наконец, оказался в трюме корабля — надёжном лагере сталкеров.

Если и есть такое место, откуда даже бывалому сорвиголове не хочется уходить, допив честно заработанные двести грамм водки и послушав «Чернобыльскую цыганочку» в исполнении товарища с гитарой, то это «Скадовск». Пробирающий до костей вой мутантов здесь не слышно, а их нынче развелось ужас сколько. Здешний бармен и торгаш по кличке Борода — возрастной обросший мужчина, добрый и не скупой — только увидел Сайгака — сразу налил да стал думать, как бы поаккуратнее всучить ему задание извести стаю к северу от лагеря. Обычно такого не было — тот артефактами занимается. Как-то пробовал проводником подработать, но не сложилось: вместе с первым клиентом, добираясь до «Янова», угодили они в «молотилку». Чудом выжили оба, но назад не пошли — только вперёд. А там — самый что ни на есть полтергейст. В голове затрещало, зажужжало — думали, всё, кранты: забегали, засуетились, а чудище как метнуло какую-то тяжеленную железную ферму в сталкера — насмерть беднягу придавило. А Сайгаку что оставалось делать? Ускакал обратно на затон. С тех пор совесть мучает — вот одна из причин, почему он так бегает уже третью неделю и всем-всем сталкерам на «Скадовске» помогает. Виноватым себя чувствует перед братством сталкерским.

Сегодня к вечеру Борода Сайгаку говорит:

— Пришли к нам два юнца с Большой Земли. Обращались тут ко всем — позарез ребятам надо в Припять.

— В Припять? — Сайгак одёрнулся, поставил на стойку перед барменом свою рюмку. — На кой ляд?

— А кто же их знает? Скрытные они. Нет, так-то приветливые, но о себе рассказывают неохотно, как утаивают что-то, — я сразу заметил.

— И где они сейчас?

— Наверх ушли. Барсука, небось, донимают своей просьбой. Одного Юнгой зовут, другого Резким. Я уж их отговаривал: опасное это место — Припять.

— Схожу-ка я к ним.

«Юнцы… Зелёные ещё, а в Припять рвутся. Ещё и скрывают, зачем. Странно», — думал Сайгак, поднимаясь по тонким металлическим ступеням. В помещении без двери, похожем на небольшую кают-компанию, он встретил приятеля Барсука и двух незнакомых сталкеров рядом с ним.

— О, привет, брат! — крикнул другу Барсук. — Как сам?

— Бодрячком. Здорово, парни! — Сайгак протянул руку для рукопожатий. — Не видел вас раньше.

— А мы сегодня пришли. Резкий, — сталкер пожал руку Сайгака, тот направил её второму.

— Юнга я, — сказал второй. — Мы специально сюда добирались: помощь нужна.

— Ну-ка, выкладывай, — Сайгак подошёл ближе.

— Мы ищем проводника, который смог бы сопроводить нас в Припять. В центр.

— Сдалась она вам, — быстро ответил Сайгак, чем удивил Барсука, до этого с улыбкой ожидавшего реакцию друга на просьбу Юнги и Резкого.

— Нам очень нужно.

— Вы понимаете, — Сайгак заговорил суровым, местами даже угрожающим голосом, — город считается самым опасным местом в Зоне после ЧАЭС. Он не любит чужаков. Мутанты на каждом шагу, радиационный фон в определённых точках зашкаливает, военные в любой момент нагрянут на вертолётах, зомби до хрена, ещё монолитовцы или, что хуже, наёмники западные. Редко те появляются, но вооружены до зубов, не по-нашему, ищут чего-то и любого постороннего застреливают без раздумий. Говорят также — хоть, может, это брехня, — что дома в Припяти все живые: могут иллюзии вызывать, миражи всякие, а могут вовсе зомби из тебя сделать.

Слова Сайгака, нужно сказать, произвели должное впечатление. Правда, на Барсука. Он глаза выпучил, головой закачал. А целевая аудитория стойкая духом попалась. Резкий ответил:

— Наслышаны мы, друг, об опасностях. Поэтому и ищем проводника, причём хорошего. Деньги есть у нас — это не проблема. Да и сами мы не лыком шиты. Оружие есть, — он показал навороченный АК-12 и открыл подсумки с боевыми гранатами, — боевой опыт есть…

— Ну, хорош, — Сайгак прервал его. — Не знаю, где ты такую снарягу достал, но я вот что скажу: в Зоне всё по-другому. Нет на планете мест, где можно было бы научиться тому, что спасёт твою жизнь здесь. Любая опасность тут — стократ страшнее.

С минуту все четверо молчали, и только это молчание убедило Сайгака пойти навстречу новым знакомым и сказать:

— Я в Зоне давно. Это здесь, на затоне, мало — только… Сколько я здесь?

— Две недели, — подсказал Барсук.

— Точно! Так вот, я знаю только двух проводников, которые в Припять водят по самой Зоне. Сразу снаружи проще, говорят, туда попасть, но так разрешения всякие нужны, а сейчас с этим туго. Судьбу одного из них я не знаю, а второй — товарищ мой — сейчас вроде в Зоне. Он такой интересный — то уходит, то возвращается. Постоянно не обитает здесь. Не знаю, как умудряется. Знают его по прозвищу Странник. Мой совет, короче: отправляйтесь на юг, в сторону станции «Янов». В крайний раз я его видел там.

Сталкеры снова помолчали, затем Барсук обратился к Сайгаку:

— Слушай, а ты же знаешь дорогу? Даже водил кого-то…

— Нет! — тот громко прервал его.

— Ты не дослушал.

— Я сказал нет. Извините, ребята, не смогу помочь. Я не проводник.

— Да ладно тебе.

— Барсук, проехали, — Сайгак потупил взгляд. — Удачи вам, парни. Берегите себя.

— Спасибо, друг, — ответил ему Резкий.

— Завтра утром выдвигаемся, — решил Юнга.

Мрачная осень окутала сердце Зоны. Всё проще через выросшие где ни попадя деревья, избавляющиеся от тусклых листьев, разглядеть забытые постройки ушедшей эпохи. Время в городе-призраке остановилось уже очень давно: более тридцати лет назад, в роковое утро встревоженные жители красивого солнечного городка близ мощнейшей в Союзе атомной электростанции спешно заняли свои места в свыше чем тысячи автобусах, толком не осознавая всей беды, свалившейся не только на них, но и на весь мир. Эвакуация сорвала подготовку к майским праздникам, и мало кто в тот момент думал, что из окон автобусов видит свой дом в последний раз. Без паники, с уверенностью в скорейшем возвращении через пару-тройку дней люди покинули Припять. Но по сей день с того момента ни одна живая душа не нарушила воцарившуюся мёртвую тишину.

К нашему времени Припять потеряла вид. Летом её улицы напоминают джунгли, а осенью — кладбище. Разбитые окна бледных многоэтажек призраками смотрят на некогда милые зелёные дворы с детскими площадками, напоминая о сгинувшей жизни, когда-то кипящей здесь. Кровожадные собаки-мутанты в последнее время редко появляются на состарившемся асфальте. Байки байками, а сегодня Припять спокойна. Наверное, ничто не тревожит город; разве что аномальный зелёный свет из окон верхних этажей девятиэтажки вблизи детского садика номер четыре загорелся ярче обычного, словно предчувствуя перемены. А их совершенно не хотелось, по крайней мере, одиночке, разгуливающему сегодня по широким, но побитым временем тротуарам. Сталкера по кличке Странник не пугали полчища агрессивных тварей или орды зомбированных, которые в современных сталкерских сплетнях фигурируют чаще всего — их попросту не видно: Припять предстала во всей красе. Мёртвой красе.

С АК-103 за спиной прошёл Странник поперёк проспекта Ленина и добрался до магазина «Берёзка». Влезать в него через многолетние завалы мусора и всякой всячины — плохая идея, ведь радиация такие места любит.

Непривычный звук раздался вдруг — птицы запели над головой. Выглянуло солнце, и как-то светло стало; всё расцвело, почки на ветвях деревьев набухли, будто не осень на дворе, а весна. Даже город преобразился, ожил. Не стало развалин — только изыски советской архитектурной мысли. И магазин «Берёзка». На стенде неподалёку показался плакат «XXVII съезд КПСС». Немноголюдно. Может, выходной? Усатый мужчина в свитере купил какой-то девочке в платьице с ромашками мороженое. Та поблагодарила и поскакала довольная на улицу. Идёт себе, идёт, а на крыльце магазина остановилась, посмотрела внимательно и спросила: «Дяденька, вы тоже хотите мороженое?»

«Это ты мне, что ли?» — Странник вздрогнул, оглянулся: всё тот же заброшенный город вокруг. Осень. И никого живого в зоне видимости. «Причудится же такое», — он развернулся и тут же услышал выстрел, а за ним — громкий жуткий рык. Опять неладное намечается. Покой сталкеру только снится. Не желая знать причины и следствия стрельбы неподалёку, возле первой школы, пошёл Странник в сторону прачечной, ставшей укрытием для всех, кого угораздило оказаться в Припяти.

Здание прачечной в восточной части первого микрорайона обычно пустует, в сравнении с другими лагерями сталкеров, бандитов, представителей группировок и фанатиков в Зоне. То есть, если не считать одного-двух обосновывающихся здесь человек и редких забредших авантюристов. Странника, вошедшего и запершего за собой дверь, встретил Чемодан — иностранец, свободно говорящий на английском, украинском, русском и, что не исключено, на ряде других языков. О себе рассказывает мало — скромный, видать: можно лишь сказать, что когда-то ему пророчили должность преподавателя в Военно-медицинском университете США, но по воле судьбы его занесло в Европу, затем сюда, в Зону, для выполнения тёмных поручений от больших нехороших людей. Наёмник бывший, проще говоря. Нынче, вроде как, завязал с этим.

— What’s up, stalker? — спросил хриплым голосом Чемодан.

— Just the usual. How about you? У нас спрашивают: как сам? — Странник, отвечая, шёл в небольшое помещение с кушетками, где можно отдохнуть.

— Нормально, — Чемодан пошёл за ним. — Тебя какой-то сталкер хочет искать.

В комнате они присели, Странник снял с себя противогаз, поставил на пол объёмный рюкзак и принялся доставать из него съестное.

— Какой сталкер? — спросил он у наёмника.

— Аноним. С южного кордона.

Странник быстро сообразил что-то и сказал:

— Догадываюсь, кто это. Спасибо.

Идти на юг Зоны, что долго и опасно, он решил с утра. Поужинав бутербродами с горячим чаем, сталкер забился в угол комнаты и приступил к отдыху. Прачечная — укрытие безопасное, а, чтобы хабар не стырил никто, он свой рюкзак спрятал под кушетку, на которой улёгся. Чемодан быстро ушёл невесть куда — редко он много разговаривает; разве что, недавно здорово так разговорился с двумя сталкерами и свободовцем, которого те подобрали раненого в Рыжем лесу. Так они с Чемоданом на украинском болтали — может, дело в том, что по неясным причинам он украинский язык считает более простым, нежели русский, да и вообще больше склонен говорить на нём? Ну, неважно.

Рядом с прачечной находится здание с бывшим отделением почты внутри. Там же, ввиду множества упавших и поломанных шкафов и полок, а также разбросанных книг, наверное, местные проводили досуг. Немного южнее — несколько общежитий, пара столовых, отделение милиции чуть в стороне и другие постройки, ныне совсем никакущие. Напротив одной из общаг — универмаг, с виду когда-то симпатичный, а напротив самой прачечной, через дорогу — детский сад номер два и многоэтажки вокруг. К северу, если пройти мимо той самой «Берёзки», можно найти больничный комплекс, известный ужасающим содержимым помещений и подвала сто двадцать шестой медсанчасти.

Если кто умудряется видеть в мёртвом городе красоту, то это Странник — этот тип в спокойное время может часами бродить по улицам и смотреть на дома, даже заходить в некоторые здания. К вечеру стало прохладнее, усилился ветер, тревожащий голые ветки заполонивших заброшенный город деревьев. С приходом сумерек стало особенно страшно. И особенно опасно, поскольку никто не знает, да и, скорее всего, никогда не узнает все тайны, которые хранит в себе умершая Припять.

Украина, город Житомир, квартира в пятиэтажке на Театральной. Капитан Мирошниченко собирается в командировку после отпуска, в чём ему активно помогает жена.

— Шапка, шарф, пiдштаники — це все, — женщина выдохнула, но тут же вспомнила про подушечки для унитаза. — Стоп!

— Я собрался уже почти, рыльно-мыльное осталось. Лучше нож мой пошукай!

Военнослужащий супруге не противился, но многое из того, что уже надёжно упаковано, брать не планировал. В гостиной поёт телевизор, с кухни доносится запах запечённого в веерах с сыром картофеля. Не спешит аромат покидать тёплую квартиру, хотя приём пищи состоялся полтора часа назад. Любящая жена суетливо мечется по комнатам, принося новые и новые необходимости. От чего-то мужчина смог любезно отказаться, а что-то пришлось взять вопреки воле.

После окончания высшего военного училища Сергей Мирошниченко прослужил в украинской армии десять лет, если не считать четырёхлетний перерыв, — это время он всецело посвятил семье. В то время врачи нашли у его дочери хондрому — тогда он не отходил от неё ни на час — и днём, и ночью был при ней, а жена Светлана взяла на себя роль кормилицы, работая в две смены. Им изначально говорили, что проблем в конечном счёте быть не должно, но удалить опухоль нужно обязательно, чтобы она не переросла в злокачественную. Тем не менее, испугались Мирошниченко знатно. Все прогнозы врачей сбылись, и планы осуществились: история обрела счастливый финал. Опухоль удалили, и девочка продолжила жить прежней жизнью, мать тоже. А вот отец забыть прошлое не смог: четыре года был примерным отцом, игнорируя советы сослуживцев пойти и послужить ещё. Это был тот самый случай, когда нависшая вдруг опасность привела к созданию здорового, благоприятного климата в семье. Как будто нельзя всё осознать иначе? Сейчас капитанская дочка уже взрослая.

Ныне вернувшийся в ряды армии капитан Мирошниченко понадобился в необычном, весьма опасном месте, что хорошо понимала Светлана.

— Бережи себе. Будь вкрай осторожен. Времена и без того неспокойные.

— Обещаю, любовь моя.

— Вот, візьми ще це, — она вложила ему в руки вязаный голубой браслет.

— Дякую тобi.

С утра он созванивался с дочерью — сказал ей важные слова перед своим отбытием. Теперь обнял и поцеловал жену на прощание, попросил передать дочке ещё кое-какие слова, после чего, чтобы женщина не успела придать ситуации излишнюю трагичность, вышел из квартиры, закрыв за собой дверь, спешно покинул подъезд и широкими шагами пошёл к машине.

Городские дома, собор, парки, автомобили, почти осыпавшиеся деревья и прохожие, занятые своими делами, помчались мимо военнослужащего. В воинской части он пересел в специальный автобус, и вскоре настал момент расставания с родным городом. До свидания, Большая Земля.

Офицерам и солдатам ВСУ предстояло получить информацию, которая нигде не афишируется и тщательно скрывается. Что-то точно будет утаено даже от них. Можно лишь обобщённо сказать: некоторые чрезвычайные обстоятельства вынудили власти прислать военных на территорию Чернобыльской зоны отчуждения. Сотрудники Службы охраны периметра наверняка знают больше, но армейцам расскажут только в части их касающейся. Именно соповцы встретили военных на блокпосте при одном из контрольно-пропускных пунктов в Зону. Уполномоченная на контроль над кордонами Зоны и некоторыми её внутренними районами Служба охраны периметра, или СОП, — нужно сказать, организация многонациональная: в ней вместе работают и украинцы, и русские, и белорусы. Вахтовым методом, в основном.

На собрании в маленьком пыльном помещении начальником подразделения Службы охраны периметра Георгием Шамраем совместно с каким-то человеком из СБУ была доложена следующая информация: в районе завода «Юпитер», на котором до аварии на ЧАЭС производили засекреченную оборонную продукцию, закрепилась большая группа неучтённых вооружённых лиц — как выяснили шпионы, иностранных наёмников, точные цели которых неизвестны.

— Командование понимает, насколько эти бойцы могут быть опасны, поэтому для их поимки или уничтожения назначена операция «Привод», — сказал эсбэушник.

— Выполнение, значит-с, операции возлагается на ВСУ, — добавил Шамрай.

Мирошниченко, определённый как заместитель руководителя операции, возразил:

— Ввиду недостатка данных, считаю невозможным проведение операции по утверждённому плану.

С этих слов началась жаркая дискуссия. По итогу, пришли к выводу, что в сложившихся условиях попасть к месту проведения операции не представляется возможным. Единственная надежда была на вертолёт, но риски, по данным спецслужбы, даже в этом случае слишком высоки.

— Что ж, хлопцы, — подытожил полковник Верещак — назначенный глава «Привода», — либо давайте нам все необходимые вводные, чтоб всё по науке, либо вертолётом.

— На сбор данных уйдёт много времени, а его у нас нет, — опроверг эсбэушник.

— Может, найдём какой другой способ доставить туда штурмовиков? — подумал Шамрай.

— Да какой? Вертолёт так вертолёт!

— Товарищ полковник! — руководителя операции прервал Мирошниченко. — Есть мыслишка.

— Озвучь.

— Мы ведь с вами не отрицаем существование таких людей, как военсталы?

Офицеры задумчиво помолчали, переглянулись.

— Они относятся больше к органам госбезопасности, чем к вооружённым силам, — уточнил Шамрай. — Но ты предлагаешь обратиться к ним?

— Нет. Я предлагаю попросить помощи у сталкеров.

— Ха! У уголовников? — сотруднику СБУ это не слишком понравилось, да и полковнику, судя по его лицу, тоже.

— Как бы, да. Именно у вольных сталкеров. Я знаю одного опытного.

— Ну, я тоже знаю нескольких, — сказал, повернувшись к полковнику, Шамрай. — Решайте.

Верещак окинул взглядом территорию блокпоста за окном. Посмотрев на часы, он кивнул капитану Мирошниченко, который вскоре выдвинул конкретное предложение обратиться к знатоку Припяти — сталкеру по кличке Странник. К сведению, это единственный сталкер, которого знал капитан. Начальник подразделения СОП знал их больше, но, как оказалось, со Странником тоже знаком. На нём и остановили свой выбор.

Беззубые шавки слоняются по лесу, подгоняемые псами-мутантами, у которых клыки, наоборот, во рту не помещаются. Своя иерархия есть у этих тварей: особо «развитые» одним взглядом отдают приказ сородичам — мол, фас. Охотники считают, есть среди них телепаты, якобы, управляющие другими особями одними мыслями. Пёс их знает.

Чуют добычу после мутаций они только лучше, поэтому в борьбе с ними медлить нельзя: проверил, что пушка полностью заряжена, и погнал отстреливать одну за другой чернобыльских псин. Жалости быть не должно — их самих злей не найти. Если сегодня не ты их, завтра они тебя — это точно. Сколько людей они загрызли! И сталкеров гады разрывали по кускам, и военных, и учёных. Мизерная вероятность есть встретить нормальную собаку — не мутанта. Их очень мало, да и сами они часто становятся жертвами мутировавших собратьев. Которому псу удаётся жить дольше остальных, тот прячется и не выходит ни к людям, ни к другим существам.

Очередная стая разлеглась на поляне. Вокруг — кусты, деревья и ни те, ни другие ещё полностью не осыпались. Запаздывает нынче осень. Но кое-кому это только на руку: вдруг выскочил тип с автоматом и как начал стрелять по собакам — те вспрыгнули, забегали, завыли. Ладно, что их мало было: охотник большую часть за секунды положил, а когда остатки на него побежали, тот, успев уже отбежать, на старый автоприцеп запрыгнул шустро и оттуда застрелил последнюю рычащую парочку. Прошляпили мутанты появление человека с оружием — и чрезвычайный нюх не помог.

Посмотрел сталкер на упокоившихся собак с чёрной-чёрной, редко у кого с коричневой или бежевой шерстью. То ли от радиации, то ли от аномалий каких чернобыльские псы такой жуткий окрас имеют. Глаза вдобавок красные, а зубы светлые, желтоватые — выделяются устрашающим оскалом. Посмотрел сталкер, оглянулся и достал нож. Пырнул мёртвой сучке в промежность и разрезал тушу. Поковырялся и печень достал. Потом шкуру содрал, затем хвост отрезал. Может, в качестве трофеев приберёт, а может, кому-нибудь для дела понадобится: в Баре виртуоз один может из фрагментов тел мутантов деликатесы готовить. Помимо этого, останки часто покупают торговцы и учёные, проводящие исследования в Зоне.

В лесистой местности, в полуразрушенной деревеньке на самом юге Зоны сегодня тихо: сталкеры-новички, обитающие здесь, что-то заскучали. Так называемая деревня новичков — это лишь несколько домиков в убогом состоянии вдоль единственной улицы. Немного за деревней находится бункер, который уже много лет является лавкой одного из самых известных торговцев Зоны — зовут его Сидоровичем. Сидит, как крот, под землёй, а обо всех событиях в Зоне всегда осведомлён. Связи у него есть и на Большой Земле, из-за чего, говорят, даже патрули игнорируют деревню — якобы, всё схвачено.

Именно к Сидоровичу, вернувшись после вылазки, зашёл Фанат в потрёпанном временем комбинезоне. Принёс добрую весть:

— На одну стаю клыкастых тварей стало меньше.

Сидорович — пожилой мужчина лет этак шестидесяти, полный и небритый — икнул, крутанулся на стуле и повернулся лицом к вошедшему в бункер сталкеру.

— Молодец! Хорошая работа! — сказал торговец резким голосом. — Я не готов терять так много клиентов из-за упырей! Только за последнюю неделю сколько сожрали!

Сидорович протянул Фанату купюры на общую сумму две тысячи рублей, на что тот предложил:

— Может, добавишь чуток? Как премию. Они ж лютые стали совсем, а я — в самое пекло, жизнью рискуя…

— Договор есть договор, — старик был непреклонен.

— Ещё скажи: договор дороже денег!

— Так! — скупердяй рассердился. — Я всё сказал! Топай!

Однако стоило Фанату развернуться и сделать шаг в сторону двери, как он сказал:

— Погодь!

— Ты же всё сказал! — язвительно произнёс сталкер.

— Закрой рот и послушай! Это в твоих же интересах! — ответил Сидорович и перешёл на спокойный тон. — Есть серьёзное дело, которое сейчас я могу поручить только тебе.

— Добраться до Монолита? Выселить всех бандюг с болот? Выжигатель Мозгов отключить? Наверное, раскошелишься: тысячи четыре минимум дашь да тушёнку в придачу!

— Ты тупой? Послушай, что я говорю, — почти не повышая голос, продолжал Сидорович. — Пропал сталкер.

Лицо Фаната сразу изменилось — как будто всерьёз заинтересовался словами хитрого торговца.

— Сталкер по кличке Спасатель был моим курьером: нёс хабар ко мне. Беда в том, что он пропал, на связь не выходит, а при нём — очень важный товар, который уже четыре дня как должен был быть вывезен на Большую Землю.

— Контрабанда? — тихо спросил Фанат.

— Хочешь — называй это так, — ответил Сидорович, выдержав небольшую паузу. — Короче, найди мой товар. Деньгами не обижу.

— Да? — усмехнулся сталкер.

— Ты же меня знаешь…

— В том-то и дело! — Фанат развёл руками, потом затих. — Ладно. Расскажи поподробнее.

— Значит, уточняю: в последний раз Спасатель связывался со мной из… Припяти. Он был в районе «Энергетика».

— Да ну на фиг! — Фанат встрепенулся.

— Не кипишуй. Пошаришь в доме культуры, рядом ещё бассейн — проверишь там. Со Спасателем была договорённость: в критической ситуации прятать хабар в этих местах. Найдёшь — получишь щедрое вознаграждение.

— Слушай, — Фанат как-то расстроенно закачал головой, — я не намерен лезть в эту мясорубку. К тому же, кто за новичками присмотрит? Если тебе есть дело до ребят… вернее, зная тебя, до их денег…

— Мне есть дело до товара! Вы, мать вашу, не понимаете, как с этим всё сложно! У меня тоже есть своя верхушка, которую я должен ублажать, иначе… в первую очередь, загнётесь именно вы. Я отовсюду выкарабкаюсь, — сказал Сидорович, помолчал и добавил ещё одну фразу. — Вы всё равно принесёте то, что мне нужно.

Оба замолчали. На фоне всё это время тихо играла музыка предыдущих десятилетий.

— Если я пойду, мне нужны опытные ребята с хорошей снарягой, — немного подавленно произнёс Фанат.

— Лично я никого тебе не дам — сам знаешь, какая ситуация непростая. Но, даю слово, если завтра будешь в Баре и скажешь, что от меня, то будет тебе группа. Человека три. Так что советую поторопиться.

— А кто… Мне бы проводника найти.

— Сталкер, ну ты же знаешь, что в Баре есть всё. Почти как у меня.

Сидорович убедил Фаната взяться за выполнение опасного задания — поиска сталкера, пропавшего в центре Припяти. Поговорив напоследок со сталкерами, находящимися на тот момент в деревне новичков, он не стал больше терять ни минуты и отправился в северном направлении, в Бар, что считается одним из самых безопасных и комфортных мест в Зоне. К слову, он расположен немного южнее географического центра Зоны и многие пути пересекаются именно там.

Стукнуло два часа дня. Подходя к элеватору ещё неподалёку от деревни, Фанат увидел двух вольных сталкеров и направился к ним. Те оживлённо что-то обсуждали, но по прибытии Фаната затихли.

— Ну, привет! — один из них поприветствовал Фаната.

— Здорово. Есть новости?

— Да никаких, толком. Разве что, вчера вертушка летала на Янтарь — ну, озеро высохшее, где болото аномальное… Там завод ещё с лабораторией, — стал добиваться реакции собеседника пока незнакомый сталкер.

— Ну.

— Ага. Понял, где? Так вот, там обнаружили гигантскую орду зомбированных, и вертолёт летал туда стрелять их. Говорят, даже ракету пустил.

— То-то я ни вчера, ни сегодня его не вижу — обычно подолгу летает у нас тут, над кордоном, — ответил Фанат.

— Да много зомби вообще по Зоне развелось, — добавил второй сталкер.

— Трындец. Я, мужики, влип по самое не хочу, — сказал Фанат.

— А что так?

— Сидорович нагрузил, — начал Фанат, и сталкеры уже усмехнулись. — Пропал человек с важной посылкой, а я иду его искать. Угадайте, куда.

— На Янтарь?

— Нет, — протянул Фанат.

— В Припять, что ли?

— Да, едрить её. Проводника ещё бы найти. Я очень давно не был в Баре, не подскажете, как там с обслуживанием, так сказать?

— Даже, вот, не знаю точно… Так-то всё там отлично, но, что касается проводников… По идее, там должен быть проводник, но кто его знает? — сталкер задумался. — Тебя как звать, дружище?

— Фанат. За главного в деревне новичков.

— А, да? Слыхали! Приятно познакомиться. Я — просто Лёшка.

— Странник, — второй сталкер пожал Фанату руку.

— Вот этот человек, — заулыбался, показывая на Странника, Лёшка, — что рядом со мной стоит — Странник — не кто иной, как проводник и знаток Припяти!

— Серьёзно? — заинтересовался Фанат.

— Конечно, — ответил Странник. — Только, ты меня извини, но не могу я сейчас тебя проводить. Забегался. Мой совет: сходи, если что, на «Янов» — там должен находиться Гарик — он безопасные и быстрые пути в Припять хорошо знает.

— Спасибо, друг, учту. Пока пойду в Бар, а там посмотрим.

— Давай, всего хорошего, — пожелал Странник.

— Лёгкой дороги! — попрощался с новым знакомым Лёшка.

— Пока, парни!

Фанат торопливо ушёл, а Лёшка и Странник остались около элеватора, окружённого только выцветшей травой. Они подошли к металлической лестнице с торца здания; Лёшка, опёршись на перила, спросил:

— Слушай, я же не договорил. Если я назову имя Сергея Денисовича, ты вспомнишь, кто это?

— Уже вспомнил, — улыбнувшись, ответил Странник. — Из твоих уст оно прозвучало слишком знакомо.

— Он хочет встретиться с тобой. Сегодня в пять вечера в условном месте. Заранее скажу, что больше ничего не знаю. Он будет один. Возможно, у него есть к тебе дело.

Вскоре их разговор закончился. Лёшка пошёл на болота, а Странник — в деревню новичков. Оттуда к пяти он пойдёт в условное место встречи с Сергеем Денисовичем, или капитаном Мирошниченко.

«И зачем я ввязываюсь в это всё? Я же одиночка, вольный сталкер. Ну, немного дел имел с соповцами, учёными, даже наёмниками, но не суть. Полгода уже как прихожу в Зону то на несколько дней, то, бывало, на неделю-две. Нынче, наверное, уйду навсегда. Потоптал я Зону знатно. Но последнее дело всё же у меня осталось. И, думается, именно военные помогут мне с ним. Сами того не зная. И всё же есть своя красота в Зоне: в Припяти, на ЧАЭС и не только. Ради неё я и был сталкером. Эта красота доступна только сталкеру, поэтому жалеть мне не о чем», — разговаривал Странник сам с собой, шагая по стремительно остывающей сырой земле под мрачным осенним небом. Впервые объявившись на затоне полгода назад, он поддался зову Чернобыльской зоны отчуждения и решил примерить на себя роль сталкера — вольного исследователя и одновременно её невольника. Вот диво: чтоб Странник — невольник! Он — свободолюбец, каких поискать! Тем не менее, Зона — место такое… Здесь по-другому.

Словно вырастают местами из земли заброшенные деревенские дома и коряги деревьев и кустов, виден разрушенный железнодорожный мост, показались гниющие машины возле давно никому не нужного автотранспортного предприятия.

Рядом лежат останки чьей-то палатки. Поваленное дерево закрывает вид на небольшую яму — в хорошую погоду здесь можно устроить неплохое временное укрытие: разжечь костёр, сесть на камень или на это самое дерево и отдохнуть. Хотя, это плохая идея — не надо снимать со счетов радиацию, а то она припомнит, пусть говорят, что фон в среднем по Зоне почти сравнялся с облучением самолёта на эшелоне во время трёхчасового перелёта, — всё равно закрытая территория остаётся непригодной для жизни: как трещал счётчик Гейгера, так и трещит, что бы ни говорили. Но отдохнуть в укромном месте возле разорванной и присыпанной землёй палаткой было бы отлично, не будь поблизости тварей, и чтоб патрули, решившие выйти за пределы расположенного неподалёку блокпоста, не разглядели дым костра, иначе придут — и пиши пропало. Не отмажешься — арестуют, попытаешься убежать или окажешь сопротивление — откроют огонь. Сталкер по кличке Странник, не разжигая никакого костра, прохладным вечером здесь встретился с капитаном украинской армии по фамилии Мирошниченко.

— Здравствуй.

— Здравствуйте.

— Давно не виделись.

— Верно. Зачем хотели встретиться?

— Нам нужна твоя помощь. Проводишь солдат по Зоне? Я слышал, ты так уже сотрудничал с СОП.

— А теперь это будет украинская армия?

— Да. Тебе можно пройти со мной на блокпост, мы там тебе всё объясним. Шамрай, может, наградит тебя.

Они пошли. Увидев смотровую башню блокпоста и пулемётчика наверху, Странник невольно замедлился, припрятавшись за капитаном. Земля по обе стороны от дороги заминирована, трава вблизи выкошена, бдят дежурные огневые средства за колючей проволокой, а двое автоматчиков уже вторую минуту пристально глядят на подходящих сталкера и офицера, стоя за мешочными баррикадами.

— Ну что, сталкер? Есть для тебя работёнка, — светловолосый голубоглазый лейтенант указал Страннику, слегка отставшему от Мирошниченко, когда они уже зашли, на командное здание.

Территория блокпоста по бокам защищена стенами, дорога закрыта металлическими воротами, потом шлагбаумом, а дальше проезд блокируется железобетонными блоками. Непросто въехать в Зону.

— Ты как вообще? — в маленьком помещении, как вроде для совещаний, поинтересовался у Странника Шамрай.

— Неплохо, — ответил сталкер с выдохом. — Планирую уходить.

— Совсем?

Не успел прозвучать ответ, как к ним подошёл Мирошниченко и спросил:

— Уходишь из Зоны?

— Да, совсем ухожу. Ну, как минимум, на долгое время.

— Ты, можно сказать, человек свой, — сказал Шамрай, — мы с тобой давно знакомы…

— Да, Жора.

Действительно, с Георгием Шамраем Странник был знаком давно, со времён первых самостоятельных вылазок — тех, что он совершал после того, как его хороший друг ушёл в сторону Кладбища техники с Янтаря, где они часто вместе искали артефакты и совместно с долговцами защищали мобильную лабораторию от зомбированных. Где друг теперь — Странник не знает, но надеется рано или поздно с ним связаться.

Сергей Мирошниченко, с которым Странник познакомился относительно недавно, тоже хорошо относился к нему, а также к его знакомым из деревни новичков, с затона, окрестностей станции «Янов» и не только. Это проявлялось в том, что армия не была так агрессивна к ним в период проведения на территории Зоны отчуждения военных операций, вроде той, что была назначена и теперь. Военнослужащий поведал ему, что доля выполнять самую опасную часть операции «Привод» выпала на четырёх сержантов, пусть не имеющих опыта работы в Зоне, но в своё время награждённых медалями за проявление себя в ряде опасных ситуаций. Их задача — зачистка определённых точек в районе завода «Юпитер», где обнаружены скопления незаконных вооружённых формирований. Конкретно Страннику сказали так:

— Мы уничтожим лагерь иностранных наёмников. Твоя задача: обеспечить безопасное перемещение штурмовой группы по Зоне.

— Ну, понятно: выступить в роли проводника!

Военные в конце концов решили прибегнуть к помощи вертолёта, поскольку другого приемлемого транспорта просто нет. Он высадит солдат на, якобы, отмеченной на карте у лётчика площадке к юго-западу от Припяти, на удалении примерно три километра от «Юпитера». Незадолго до вылета Мирошниченко спросил у Странника, какие у того планы на жизнь после ухода из Зоны. Сталкер ответил:

— Зона для меня — не основная жизнь, как для многих других сталкеров. Удивительные мы люди… Я поеду в Крым. Если хотите, могу навестить её, — сделав акцент на местоимении, он улыбнулся. — Знаете, да, о ком я говорю?

— Ну, конечно, — усмехнулся капитан, но потом вернул задумчивое выражение лица и продолжил говорить тихо. — Спасибо, что помог ей. У неё всё сложилось хорошо, живёт в Симферополе…

— Товарищ капитан! — их разговор прервал подбежавший лейтенант. — Разрешите обратиться!

— Обращайтесь.

— Полковник вызывает Вас и Сидорова в оружейную. Сталкера велено отвести к Георгию Викторовичу.

— Вольно, пойдём.

Мирошниченко кивнул Страннику и трусцой побежал в одну сторону, пока Странник с лейтенантом пошли в другую. Возле армейского уазика стоял Шамрай с каким-то коллегой-соповцем. Весь их разговор со сталкером сводился к тому, что последнему предлагалось расположиться в казарме вместе с прибывшими военными и даже бесплатно сходить на ужин, а на следующее утро — и на завтрак. Обязать его делать это никто не имел права, а лично Шамраю, похоже, вовсе не было никакого дела, согласится друг или нет. Разумеется, противящийся казарменной муштре Странник отказался и дал обещание подойти к блокпосту утром, к четырём часам. Вкинув пару интересных фактов о завтрашней операции, Шамрай пожелал Страннику спокойной ночи, и они разошлись. Тот покинул блокпост, предварительно попросив одного из соповцев проводить его через ворота, чтобы никто не застрелил ненароком.

Утром подоспевший к назначенному времени Странник со встретившим его лейтенантом сразу пошли к вертолёту. За старым зданием, на крыше которого даже была заметна небольшая пробоина, почему-то долго не исправляемая за счёт государства, оказался ещё один шлагбаум. Дорога через него шла к вертолётной площадке, окружённой невысоким, на вид хлипким забором с колючей проволокой, примыкающим к основному бетонному ограждению территории блокпоста. Обойдя шлагбаум и зайдя за угол, Странник с лейтенантом увидели тот самый вертолёт, что скоро доставит группу военных и проводника отсюда, с самой границы, вглубь Зоны, ближе к её сердцу. Это был легенда Ми-24В. Отшвартован, не видно ни одного контрольного флажка, стопоров и всяких заглушек, заправлен, уже была проведена предполётная подготовка, и на подвесах закреплено вооружение, хотя по плану в ходе операции «Привод» им пользоваться не планируется. Рядом с «хелипадом» стояли две скамейки, на одной из которых сидели и курили два человека в камуфляжных комбинезонах — похоже, авиатехники. Члены экипажа — командир и стрелок — уже стояли на площадке, возле открытых дверей винтокрылой машины; пилотов легко узнать по лётным шлемам — пока что они держат их в руках. Когда к скамейке подошли лейтенант со Странником, из задней двери постройки, что они так упорно обходили снаружи, внутри которой, как сказал офицер, расположили казарму и столовую, вышли четверо солдат — уже одетых, как полагается штурмовой группе сухопутных войск, и с АК-74М на двухточечных ремнях. Увидев человека в сером сталкерском комбинезоне, вояки сразу устремились к нему.

Тот, что держал тактический шлем со встроенным респиратором в руках, представился первым, не отдавая честь:

— Командир отделения — старший сержант Ольшевский, начальник штурмовой группы.

— Здрасьте, я ваш проводник Странник.

— Мои парни: Середа, Шевчук и Бирюков, — сержант представил подчинённых. — Ух, и ветрище сегодня!

— Осень… Унылая пора. А ведь идёт она Зоне, не находите?

— Ха! — Ольшевский распрямил плечи. — Чему угодно, но не этой дыре!

К разговору присоединился Середа:

— Вот, вы, сталкеры… странные люди, я даже считаю, больные…

— Да брось, Серя, — его мягко остановил солдат Бирюков, — это ж помощник наш незаменимый.

— Нет, но посудите: кем надо быть, — Середа для смягчения обстановки натянул улыбку, — чтобы добровольно в аномалии лезть, нам же показывали, как они на части человека разрывают! А мутанты! Вы ж, небось, их жарите и едите?

— Есть такие индивиды! — поведал Странник. — Холодцы из… неважно, чего, жареная хрустящая плоть… Ещё ветчину нарезают из мяса, глазные яблоки в «собственном соку» маринуют… Деликатесы из внутренностей…

— Фу, мерзость! Как это есть?

— Под пивко заходит. Ну, так мужики говорят. Я не пробовал. К пиву, кстати, придумали закуску из щупалец кровососа.

— Извращенцы…

Все бойцы были высокими и заметно крепкими парнями — по крайней мере, вся группа была ростом выше Странника. Хотя, он в принципе человек невысокий.

Со штурмовой группой вскоре лично побеседовал руководитель операции «Привод» полковник Верещак. Сталкера-проводника проинструктировали только Шамрай и Мирошничено.

— Чуть не забыл, — Георгий метнулся на склад, потом какой-то парнишка в чёрном берете позвал Странника туда же.

Да, про сталкера не забыли! Сталкера одели! Выдали ему бронекостюм: тактические брюки и рубашку, набедренный подсумок, наколенники, бронежилет со встроенной разгрузочной системой под калашниковские магазины и дополнительными подсумками, а также боевой шлем, который он надел вместе с выданным чёрным ПМК-1. Оружие сталкер брать не стал, да ему и не предлагали: оставил при себе свой автомат. Его личные вещи обязался сохранить лично Шамрай.

— А, когда начнётся бойня, — поинтересовался Странник, — мне куда деваться?

— Ну, ты же помнишь план? В цех с проломленной крышей военные заходят изнутри, а ты остаёшься на улице — в это время можешь покинуть территорию завода. Если они сначала пойдут к главному корпусу, проводишь их туда и обратной дорогой сбежишь. Дальше — держи с ними связь, там по ситуации уже надо будет действовать. В конце концов, выведешь их безопасной дорогой в точку эвакуации.

— М-да…

Настала половина шестого утра. Возле вертолётной площадки собрались многие: и руководство, и солдаты из резерва, также находящиеся в Зоне на всякий случай на время проведения операции; и несколько ребят из СОП, стоящие в стороне, как просто для моральной поддержки военнослужащих; также, конечно, штурмовая группа под командованием старшего сержанта Ольшевского, уже во всеоружии, и сталкер-проводник.

Щёлкнул стартер-генератор, и вертолёт глухо зажужжал. Спустя несколько минут раздался более громкий щелчок, и начали запускаться двигатели. Шум нарастал, превращаясь в рёв, и все быстрее раскручивались винты. Пока машина не лишила находящихся поблизости людей возможности общаться, Мирошниченко сказал Ольшевскому:

— Не забывайте докладывать на контрольных точках! К сталкеру прислушиваться, но не отходить от плана!

— А он, вообще, в курсе плана? А то возьмёт и скажет, типа, по сюда нельзя, и придётся завод весь обходить с другой стороны!

— Мы показывали ему фрагменты вашего маршрута — он сказал, нормально всё!

— Понял Вас!

Шамрай пожелал лично Страннику:

— Давай, друг, удачи!

— Спасибо, Жора.

По оба борта вертолёта открылись двухстворчатые двери десантного отсека. На сидениях спиной друг к другу разместились ровно пять человек — военные и сталкер. Когда машина была готова, авиатехник проконтролировал закрытие дверей и отбежал. Не теряя ни минуты, вертолёт оторвался от земли и, набирая высоту, взял курс на Припять.

— Зона, чтоб её… Столько людей погубила. И всё ей мало… — мыслил, глядя в иллюминатор, Ольшевский.

Небо с раннего утра хмурится. Кажется, вот-вот польёт дождь. С высоты птичьего полёта Чернобыльская зона отчуждения не похожа на описываемую в легендах и кошмарных историях территорию смерти, по таким рассказам даже спустя десятилетия продолжающую уносить жизни.

— Просто место, где время остановилось. Просто закрытая территория.

— Так! — Ольшевский решил обратиться к группе, прервав Странника. — Сразу после высадки идём за сталкером. Проходим по лесу, через железную дорогу, на север. Путь неблизкий: тридцать минут уйдёт. На подходе к заводу занимаем позиции, докладываем штабу. Сталкер сидит со мной, остальные знают свои места. Получаем указания — если всё нормально, обходим и проникаем на территорию, дальше по ситуации — начинаем штурм или тихо прочёсываем, избегая стрельбы до непосредственного контакта с противником.

Скоро за бортом стали видны «Дуга» — высоченная радиолокационная станция — и военный городок Чернобыль-2 при ней. Кроме них были видны только деревья, поляны и подобия просек. Вертолёт летел метрах на пятисот, а центральные примечательности Зоны — ЧАЭС, город Припять, трасса от неё до Чернобыля, река, пруд-охладитель при электростанции, Рыжий лес и другие интересности, — несмотря на слабую дымку и низкую облачность, были заметны.

Лётчик связался с Ольшевским, когда до посадки осталось две минуты. Военные надели шлемы и проверили свои автоматы. Наконец, этот момент настал: подняв облака пыли, вертолёт приземлился на поляне с низкой пожухлой травой. Один за другим солдаты выпрыгнули и направились в лес. Странник вышел из вертолёта последним и, не принимая во внимание порядок движения каждого бойца, бегом приблизился к идущему впереди командиру группы. Ну а куда ему ещё податься, если он должен вести военных?

Вертолёт улетел, Ольшевский доложил на базу о высадке, и они пошли в сторону «Юпитера». Руководство намеренно выбрало точку начала операции на приличном удалении от цели, иначе военных могли атаковать, пока они были ещё в воздухе. Такие случаи уже были.

Почти все три километра, что надлежало преодолеть, группа прошла без происшествий — шли по прямой до узкой дороги. Время сильно постаралось скрыть дорожку, но не нужно быть следопытом, чтобы разглядеть то, что от неё осталось. Минуя коряги, военные со сталкером вышли из леса и ступили на дорогу. Тогда Странник порекомендовал пойти по ней, повернув направо:

— Нам сюда.

— Ну, смотри, у нас, сталкер, мы доверяемся тебе!

Странник вывел группу на дорогу побольше, уже похожую на асфальтовую. Пройдя по ней прямо метров двести, они приостановились, и было сказано:

— Завод совсем рядом, слева. Вон, его даже видно немного.

— Стоп, а какого лешего он слева остался? Мы должны были прямо в него зайти! Ты куда нас вывел? — возмутился командир.

— В смысле? — Странник стал объясняться. — Во-первых, с юга вы бы зашли прямо в аномалию — там «газировка», где техника брошенная. А так мы без проблем через дырку в заборе проберёмся на территорию. Между деревьями и зданиями пойдём, и нас не заметят.

— Хоть бы заранее как-то сказал! — ответил Ольшевский. — Давай договоримся: мне лучше знать, как, когда и откуда начинать штурм, поэтому обо всех предложениях в первую очередь докладывай мне.

— Окей. Напомню только, что, во-вторых, у вас в плане не регламентировано, как именно проникать на территорию, — всё по ситуации.

— Я тебе не об этом!

— Да я понял…

— Идём уже!

С автоматами наперевес группа направилась к «Юпитеру». Пока они шли, Шевчук спросил у Странника, показав пальцем в видимые меж полуголых деревьев постройки:

— Там уже город?

— Там вроде Заводская улица, это — промышленный район. Мы на окраине. Жилые дома дальше, — Странник махнул рукой в сторону, где по его словам ближайшие городские дома. — Позади мехколонна осталась, а здесь, по правую сторону, радиоактивный ковш лежит. Знаешь такой?

— В интернете видел.

Двигаясь замедленно, чтобы не издавать слишком много шума, военные дошли до железобетонного забора и подобия КПП без дверей с металлическими воротами рядом. Ворота, на удачу, имели большую пробоину, через которую запросто может пролезть человек. Так и сделали: приготовив пушки, по одному, но быстро пробрались на территорию.

— Мы, получается, в стороне от цеха, — прикинул Ольшевский, — а нам надо к столовой.

— Столовая и административный корпус в той стороне, — Странник показал направление на цель.

Высокие двойные двери одного из основных цехов были настежь открыты. Но внутри слишком темно, ничего не видно. Военные медленно двигались по территории завода, потом приостановились.

Окна построек «Юпитера» давно лишились даже оконных рам. Местами лежат ржавые железки, многолетний мусор и гниющие осенние листья.

— Сможем отсюда пройти к цеху с дырявой крышей? — спросил у командира Середа.

Ольшевский переадресовал вопрос Страннику и получил ответ:

— Входов несколько, приведёт ли вас туда конкретно этот — не знаю.

В действительности основное прямоугольное здание завода, вмещающее в себя несколько цехов, со всех сторон имеет выходы. Но схемы помещений у военных не было, а сталкер имел о них смутное представление.

— Изнутри бы хорошо попасть, — подумал начальник группы и обратился к сталкеру. — Помоги нам, зайди с нами. Ты же говорил, там аномалия какая-то есть.

— Может и есть, — сказал Странник. — Я не думал, что мы конкретно здесь будем заходить.

— Ты сам нас завёл с этой стороны! Но нам сейчас небезопасно обходить — кто знает, где враги засели!

Ольшевский недолго думая принял решение заходить. Вопреки предостережениям Странника уровень осторожности военнослужащих почему-то упал. Оказавшись внутри, они включили спецназовцев и стали группой перебегать из помещения в помещение, перебарывая темноту приборами ночного видения, встроенными в шлемы, — зачищают, видимо. Энтузиазм заметно утих, когда они оказались в огромном производственном цехе. Странник догнал их, собравшихся возле груды ящиков, бочек, ложементов с баллонами и, конечно, мусора. Из высоких проёмов, разорвав установившуюся тишину, послышались стоны. Все мигом поняли, что находятся в цехе не одни.

— Гляньте на них! Идут, рожи перекошенные! — Середа указал на несколько силуэтов людей, выходящих из тёмного коридора и медленно, шаткой и неуклюжей походкой направляющихся навстречу военным.

— Кончаем гнилых, только тихо! — скомандовал Ольшевский.

Бирюков и Шевчук точными выстрелами поразили вошедших в цех людей. Те с рёвом и громкими стонами попадали на пол, один из них забился в конвульсиях. Глушители на автоматах позволили ликвидировать их почти бесшумно, если не считать издаваемые жертвами короткие вопли с последующим мычанием. С первого появления в помещении посторонних, у мало-мальски осведомлённых о «продуктах» Зоны солдат не осталось сомнений, что только что они застрелили четырёх зомбированных.

— Фу! Вонь-то какая! Побежали уже дальше! — предложил Бирюков, подойдя к трупам.

Через пару секунд кто-то схватил его за ногу.

— А! Чёрт!

Одному из зомби, лежащему на полу, похоже, одной пули в районе шеи было мало: он задёргался и резко ухватился за ногу солдата. Судя по его судорожным наклонам, живой мертвец собирался вцепиться зубами, но Ольшевский оказался быстрее: командир выхватил пистолет и прострелил зомби голову. Тот вмиг утих.

— Ну, — Бирюков отдышался, — выручили, товарищ командир!

— Разбудили поди их! — забеспокоился Странник. — Надо быть начеку!

— А когда не начеку? — уверенным тоном произнёс командир, но тут же всех вспугнул крик Шевчука.

— Мужики, сзади! — Шевчук обратил внимание на противоположный угол цеха, откуда стали выходить чуть быстрее, чем покойные собратья, новые зомбированные.

— Надо уходить! — обратился к военным Странник.

Изначально бойцы хотели прислушаться, но, увидев ещё одну группу ходячих трупов, пусть немногочисленную, решили вступить в бой. Вояки открыли огонь, а догнивающие создания, невзирая на боль, стали лишь агрессивнее.

— Их только больше будет! Пошли другим путём, они долго не преследуют! — кричал солдатам Странник, однако ему отвечали:

— Не мешай!

— Отойди, совсем сдурел, что ли? Убью ведь!

Просторное помещение с началом стрельбы перестало казаться огромным, и в темноте действительно был риск нарваться на пулю своего же товарища.

Сталкерский прогноз совсем скоро сбылся: зомбированных стало слишком много.

— Откуда их столько берётся?!

Пришлось бросить дымовую гранату, чтоб получилось уйти, наконец последовав совету проводника.

Проскочив несколько помещений, группа вбежала в подобие гардеробной. Бирюков закрыл дверь, и стали сидеть тихо — он, Ольшевский, Шевчук, Странник…

— Середа где?! — вскрикнул командир.

Один из бойцов, судя по всему, не добежал до укрытия. Рычание и неразборчивое бормотание зомбированных за дверью только усугубляли беду — военные уже присвоили ситуации статус беды. Гниющая кожа смердящих зомби, чёрные разъеденные дыры на разных частях тела, через которые порой можно увидеть кости и даже внутренние органы, их рваная одежда — гражданка, комбинезоны группировок, даже спецодежда учёных и бронекостюмы — это уродливое зрелище въедается в память надолго. На что способна Зона, когда её тревожат!

— К чёрту катится эта операция! — разозлился Ольшевский. — Мы ещё до точки не добрались, а уже… в заднице!

— Валить надо было сразу! — сказал ему Странник.

— Ха! Валить! — сержант взмыл руками. — Умник, это ты нас сюда завёл!

— Вы по плану своему грёбаному должны были внутрь лезть всё равно! Надо было слушаться человека, как-никак опытного! — выругался сталкер и отошёл от военных.

— Ты уходить собрался? — Бирюков выпучил глаза на Странника, подошедшего к хлипкой перегородке напротив стены с дверью; за перегородкой виднелось помещение с выходом на улицу.

— Как я вас оставлю?

— Да на хрена ты нам нужен? Что-то от тебя толку нет никакого! — продолжил ругаться командир.

— Потише, — сказали синхронно Бирюков и Шевчук. — Не надо сейчас вот этого.

Спустя несколько минут за дверью стихло. Ольшевский аккуратно приоткрыл дверь и, убедившись в отсутствии в коридоре зомбированных, покинул комнату и приказал идти за ним.

— Думаю, надо идти в ту сторону, — сказал Шевчук. — Параллельно двигаясь к контрольной точке, будем искать Середу.

— В штаб надо доложить! — ответил командир. — Не работает радиостанция, мать её!

После очередной неудачной попытки связаться с базой Ольшевский сложил рацию в подсумок и повернулся к группе с целью что-то объявить, стоя в тёмном коридоре. Но не успел он произнести ни слова, как сзади в него с грохотом влетела железная бочка. Он упал на пол, остальные военные засуетились, но быстро подняли командира и стали отходить.

— Вы как?

— Больно, сука! — простонал сержант.

Странник мигом спрятался за угол, но, выглянув и всмотревшись в тёмный коридор, понял, что произошло и кто в этом виноват, точнее, что за тварь выперлась к ним.

— Бюрер! — крикнул он воякам.

— Мутант?! Дерьмо!

— Ну и влипли!

Низкое, можно даже сказать, карликовое существо с гипертрофированной головой и туловищем низким голосом что-то бормотало, как будто по-человечески, но неразборчиво, а, кинув в убегающих людей железную балку, взревело, как разъярённый медведь.

— Бежим!

Шевчук попытался взвалить Ольшевского на плечи, но тот дал понять, что сможет двигаться сам. Они побежали что есть мочи, слыша позади себя громкие, но редкие шаги. Неуклюжий бюрер, разумеется, не смог догнать их, но, что по-настоящему удачно, так это то, что в погоне он больше ничего им вслед не кинул и никакими гравитационными импульсами их с ног не сбивал.

Отдышавшись, военные под предводительством сталкера стали искать ближайший выход. Застрелив по пути парочку зомбированных, они выбрались. Небо по-прежнему хмурится, и полетели с него капельки дождя, неторопливо наращивая темп. Группа вышла из здания с другой стороны, увидев перед собой постройки, одна из которых больно напомнила искомый административный корпус. Мужчины стали думать, идти и зачищать точку, действуя по плану, или попробовать найти пропавшего сослуживца сперва. Но мало того, что их, стоящих на открытом пространстве, легко могли заметить из окон соседнего с цехами здания, так ещё и позади них, как с ужасом заметил Бирюков, из окон и дверей завода стали выползать очередные сборища зомби. Внутри зомбированные передвигались медленно, и военные, отметив эту особенность, даже повернувшись к ним, не поторопились принять решение — открыть огонь или уходить в сторону потенциально опасной точки, где, согласно имеющимся данным, закрепились враги. Словно почувствовав слабину, зомби активизировались: стали быстрее, и их тут же стало заметно больше — повылезали отовсюду. Вот тогда стало страшно всем. И, что добавило остроты, стоило военным нацелиться, как где-то на удалении от них раздался выстрел и один из зомбаков упал замертво. Вернее, встретил вторую смерть. Не нужно быть баллистическим экспертом, чтобы понять, откуда был произведён выстрел.

— Наёмники! Нас заметили! — крикнул Ольшевский, и началась суматоха.

Дождь разошёлся, зомбированные стали прыжками пытаться напасть на солдат, те же отстреливались от них и убегали. После того, как Бирюков бросил дымовую гранату, все военнослужащие рванули в разных направлениях. Странник вовсе убежал в столовую «Юпитера».

— Ну, доигрались?! На хрен я вам нужен… Ишь ты.

Оказавшись внутри, слыша на улице стрельбу, становящуюся всё реже и тише, Странник столкнулся не с той опасностью, к которой уже был морально готов: он увидел небольшую группу уже намозоливших глаза зомбированных, а, благо, не наёмников.

— А я-то думал, вас нынче лишь в центре города много!

Двоих он снял сразу и поспешил выйти с другой стороны, пройдя через кухню. В просторный основной зал столовой он, конечно, заходить не стал: через подсобку направился к кухне. Увидев заветный запасный выход спустя ещё пару-тройку пройденных тёмных комнат, сталкер расслабился, но, только выйдя на асфальтированную площадку, что давным-давно служила парковкой, словил резкую невыносимую тупую боль, из-за которой согнулся, почти упал на землю. В руку прилетела пуля. Крича, Странник побежал что осталось сил укрыться хотя бы за ближайшую выступающую стену, и ему это удалось. Не раздумывая, кто это сделал, прижав начавшую истекать кровью руку, он рванул в лес; отойдя на безопасное расстояние от «Юпитера», посмотрел на компас, прикинул что-то в голове и исчез среди осенних деревьев.

Ветрище порывами согнал с перрона налетевшую листву. Взамен накидал ещё больше. С утра погода не задалась, и сейчас дождь хлынул такой, что только об одном мысли лезут: найти себе местечко потеплее да скрыться там и от дождя, и от ветра, и от аномалий, и от всяких тварей, терроризирующих мирный сталкерский люд, и лучше б не в Зоне совсем.

Просторный вестибюль заброшенной железнодорожной станции «Янов» больше подходит для ярких посиделок, на которых обязательные условия — водка и байки вернувшихся из вылазок сталкеров. Алкоголь, как принято считать, — друг всех, кого занесло в Зону. Как трезвому человеку хладнокровно относиться к ужасным монстрам, аномалиям и всякой прочей гадости, ещё и ныряя в это всё с головой? Ввиду мерзкой сырой погоды за дверьми, сегодняшний досуг обитателей лагеря в «Янове» обещает быть именно таким, причём не только вечером, но прямо с утра: только что один охотник проставился. Свободовцев много в лагере, ибо в наши дни он числится за ними, хотя сложно сказать, чем закончится их «правление» — ряд одиночек уже претензии высказывали, мол, тяжело сладить с анархистами: особо безбашенные как накурятся своей дряни, так начинают чудить, перестают осознавать реальность, а все эти лагеря, укрытия, схроны — незаконно ведь это всё, и лишний шум никак не приветствуется. А от обкуренного человека не то что шум — хаос! Безусловно, свобода — это хорошо, но с реализацией у них проблемы. Сталкеры — вот те по-настоящему свободны — ничем не обременены: ходят, где хотят, живут, как хотят, и на порядки чужие наплевать им… «Свобода» же является группировкой, и подобие структуры в ней имеется, так что иногда главари своим чувакам мозги чуток вправляют, чтоб репутацию не портили. С долговцами же какая была вражда, такая и осталась — в этом плане ничего не поменялось за последнее время. А те, из «Долга», как были одержимы стереть Зону с лица земли к чертям собачьим, так и воюют до сих пор со всеми её порождениями. Где только деньги берут на патроны и снаряды?

В одиннадцатом часу утра вышел со станции сталкер с намерением поиграться с «трамплином» к югу от захороненного посёлка Янов, в честь которого станцию назвали. Хотя, поиграться — громко сказано. «Трамплин» задир не прощает — сам похлеще игрок: поднимает любое тело на несколько метров и с силой ударяет об землю. Не «карусель», конечно, но с большей вероятностью игра закончится летальным исходом.

Сталкер-то — ценитель — в ГП-4у ходит! С мыслями об артефактах он сначала даже не заметил странность поблизости: невозмутимо слез с платформы и ступил на железнодорожные пути, только потом увидел человека в бронежилете и явно военном шлеме, плетущегося навстречу из леса шатающейся походкой, поджав конечность, как раненый зверь. Соратник ринулся помогать.

— Где ж тебя угораздило? — сталкер попытался подхватить раненого, тот сделал отрицательный жест рукой и ответил:

— Ничего, я хожу. Пулю поймал, вроде неглубоко.

— Служивый?

— Да ни фига, такой же сталкер, как и ты, друг.

— Пошли, бедолага. Ты добрался до «Янова».

В лагере ему помогли. Лекарь Костоправ грубо вытащил пулю пинцетом — радость, что не плоскогубцами, и, главное, что обеззаразил всё. Первую помощь оказал. Гаваец великодушно накормил посетителя, пожертвовав целый армейский сухпаёк, да водки в придачу налил. Противогаз, выданный военными, Странник в пути потерял, взамен него за триста рублей купил у Гавайца балаклаву с тремя вырезами — для глаз и рта. В маске спокойнее, так сказать.

Сталкер Гаваец, исполняющий на «Янове» функции бармена и торговца, гостя узнал. За столиком перед баром — на деле, кассой, где когда-то продавали билеты, — он поинтересовался у него всеми подробностями случившегося.

Так, мол, и так, Странник взялся за старое: водит по Зоне желающих. И добром это не кончилось. Связался с военными, которым вздумалось провести штурмовую операцию, и нарвался на наёмничью пулю — хорошо хоть жив остался.

— Ни к чему, брат, здесь воякам шляться. Ладно, если б они отстреливали мутантов и ловили бандитов, так нет — они же мирное население Зоны убивают, — говорил Гаваец, протирая рюмку.

— Напротив, может у них получилось бы хоть немного обезопасить Зону и сталкеров, — ответил Странник. — Вот красота бы была: военные охраняли б границы, учёные изучали, а сталкеры — просто как туристы и помощники им: исследователи, курьеры да проводники. И ничего лишнего. А так — группировки какие-то со своими порядками лезут. А Зона не любит это, ей свобода нужна в пределах её территории.

— Эх… — улыбнулся Гаваец. — Верю теперь Костоправу, что здоров ты. Узнаю тебя: как прежде, странности несёшь.

Странник вздохнул, а тот продолжил:

— Да ты не обижайся. Я с тобой почти согласен. Нынче как-то тяжко стало в Зоне сталкерам. Гибнут мужики часто — то мутанты загрызут, их ужас сколько расплодилось; то монолитовцы невесть зачем набегут, а то и зомбированные. Сталкеры ж привыкли с ними осторожно — где-то обойти по-тихому, где-то фоткаться с ними даже. А теперь они людей на дух не переносят — кто с голыми руками, точнее, с тем, что от них осталось, а кто и с ножом или даже с ружьём кинется, если мозги ещё не сгнили до конца.

— М-да… Есть какие-нибудь новости? — спросил, помолчав, Странник.

— Да так… Учёные пару дней назад присылали к нам просьбы о помощи: собирают экспедицию до «Битума», нужны сталкеры. Желающие быстро нашлись. А вчера вечером мужичок подрался со свободовцем — о музыке не договорились. «Свобода» свои какие-то треки врубает, а сталкеры порой приходят и просят переключить, кто на старьё, а кто на современные хиты, попсу.

— Да уж… Я, вот, теперь не знаю, как быть, — грустно сказал Странник. — Жалко парней, вдруг случится чего.

— Поговори со свободовцами. Вдруг вдохновятся на доброе дело.

— Да ну их.

— Они ж нормальные ребята, позитивные. Чего ты, дружище?

Новость о пропавших военных быстро разлетелась по лагерю. Вскоре к столику, где рядом с Гавайцем расположился Странник с перевязанной рукой, подошли двое сталкеров. Дружелюбные ребята — угостили, помощь любую предложили раненому, но после этого представились и озвучили, какая помощь не помешала бы им самим.

— Меня кличут Резким, а это — кореш мой Юнга, — сказал Страннику один из них.

— Я Странник.

— Мы знаем, друг. Искали тебя.

В глаза сразу бросались их качественные комбинезоны, в какие обычно и бронеплиты вставляют, и специальное покрытие для защиты от аномального воздействия какое-никакое имеется. Противогазы у парней военные, ПМК-4. Подсумков всяких навешано — и магазинные, и для гранат, и по аптечке. А оружие — загляденье для любителей — АК-12 с коллиматорами, рукоятками и фонариками. Так можно и за наёмников счесть — кто ж так вооружил простых сталкеров, причём новичков, по словам их самих?

Юнга и Резкий рассказали, что сталкеры со «Скадовска» порекомендовали им пойти на «Янов» и найти Странника — проводника, могущего в Припять увести. Сам Странник, услышав рассказ, удивился, как совпало: сталкер Сайгак с затона Странника месяц с лишним назад видел здесь, на «Янове», поэтому и посоветовал искать проводника здесь. Сегодня, на самом деле, Странник оказался на станции, пусть и не планировал идти сюда в ближайшее время. Не получи он ранение, не нашли бы его здесь Юнга и Резкий, получается.

Пообщавшись, сталкеры сошлись на том, что, пока Странник отдыхает в лагере после ранения, Юнга и Резкий попробуют разыскать пропавшую группу военных. Взамен тот завтра-послезавтра постарается отвести ребят в Припять. Не такое уж тяжёлое ранение у него. Он рассудил, что последние дела в Зоне надо доделать.

После обеда метеоусловия изменись в лучшую сторону. Погода поправилась: прекратил лить дождь, и потихоньку начали рассеиваться сплошные облака. Только ветер не унимается — кружит листья и воет. Юнга и Резкий вышли со станции в северном направлении. На территорию завода «Юпитера» заранее решили не заходить — Странник предупредил, что там убийцы прячутся. Они и дальше, в саму Припять, ни ногой, боятся.

Неподалёку от «Янова» сталкеры наткнулись на «жарку» между разрушенными постройками хлебозавода. Выйдя на дорожку, услышали они вопли, явно нечеловеческие, и решили осторожно выяснить, в чём дело. Стая плотей — весьма мерзких существ, похоже, изменившихся до неузнаваемости свиней, — убегая от собак, наступают прямо на разрезы в земле, из которых моментально вырываются струи пламени. Плоти уж скоро передохнут все, а псы вот-вот заметят людей и побегут на них, поэтому сталкеры заблаговременно принялись отстреливать их. Насмотревшись, как лихо «жарка» сжигает туши мутантов, Юнга и Резкий не пошли вглубь хлебозавода, а медленными шагами двинулись к небольшой каменной вышке высотой с трёхэтажный дом, внутрь которой можно было зайти — гнилая деревянная дверь болталась на одной петле. Но не здание привлекло внимание сталкеров, и не ржавый «Запорожец» рядом, а знакомое облако пара — значит, здесь ещё одна «жарка» — и что-то лежит за углом постройки, не разглядеть полностью. Приблизившись, успешно обойдя аномальную точку, они нашли менее чем в метре от неё обгоревший труп в сильно повреждённом аномалией военном бронекостюме, похожем на тот, в котором был Странник. Аномальное воздействие привело к тому, что дотронуться на тела не представлялось возможным, да и жетон, скорее всего, сплавился. Видимо, несчастный скончался не так давно. Сделав фото, исключительно чтобы засвидетельствовать происшествие, Юнга и Резкий продолжили поиск, но в другом направлении.

— Ужас. Вот так уехал человек служить и не вернулся, — сказал, скорбя, Резкий.

К югу стали преобладать холмистые степи — там внимание сталкеров привлёк расположенный одиноко в низине вентиляционный комплекс. У куполообразной постройки, в подземелье которой скрывались шахты комплекса, сталкерами был найден ещё один военнослужащий. Точнее, то, что от него осталось. Тело — в огромной луже застывшей крови, половина одной руки и обе ноги — отдельно от тела. И всё обезображено. На жетоне фамилия: Бирюков. Поблизости лежит автомат, в разорванном маленьком рюкзаке, среди личных вещей — фотография девочки — дочери, по-видимому. Впечатлившись увиденным, мужчины не присвоили себе ничего, хотя у сталкеров такое практикуется. Увидев кровавый след от лапы, они поспешили уйти, поскольку то, что убило солдата, может в любой момент сделать то же самое с ними.

— Покойся с миром, герой, — дрожащим голосом произнёс Юнга.

Третьего по счёту погибшего военного Юнга и Резкий позже нашли застреленным на дороге. Неподалёку от трупа им встретился сталкер по кличке Дмитро Крокодил, эмоционально рассказавший, что своими глазами видел монолитовцев — по его словам они угробили группу из пяти свободовцев, потом друга Дмитро, а затем и военного, который сначала, увидев фанатиков, поднял руки и попытался заговорить с ними. Погибшим военнослужащим оказался сержант Шевчук. Юнга, Резкий и Дмитро не тронули ничего из вещей покойного.

— Это уже третий. Похоже, группе хана пришла, — грустно произнёс Резкий.

— Ну и денёк, — ответил Дмитро. — С утра предчувствие было стрёмное.

Пусть ненадолго выглянуло солнце, Зона вскоре подкинула сталкерам ещё неприятностей. Неожиданно облака ускорились несоизмеримо с ветром, птицы массово полетели в одном направлении, а небо стало подсвечиваться, постепенно раскрашиваясь в красные и оранжевые оттенки, — тяжело стало смотреть на небо.

— Выброс приближается! Побежали до моего схрона! — скомандовал Крокодил, и все трое поспешили спрятаться.

Успели. Добежали, спрятались. А на улице пошли вспышки, грохот. Закрыли глаза сталкеры, а всё равно тяжко. Оглушило, в голове затрещало, появилось ощущение, что лопнут все внутренние органы. Резкий не выдержал, открыл глаза, заорал — остальные, сидящие рядом, накинулись на него, прижали к полу… В конце концов, пережили выброс. Спас их гараж, основная дверь которого мало того, что не открывалась, так ещё и была снаружи придавлена трактором. Через запасную зашли и закрыли её плотно. Час с лишним мужики просидели в укрытии.

После выброса Юнга и Резкий распрощались с Дмитро Крокодилом и пошли дальше, решив попробовать найти последнего военного, хотя уже не питали никаких положительных надежд.

На просеке, где побитая автомобильная дорога пересекается с железной, сталкеры столкнулись с опасностью, не меньшей, чем пережитый ими выброс. Вдали виднелись равнины сырой осенней земли, на холмах вокруг которых стояли заброшенные хаты. Не дойдя туда, напоролись они на одного из самых страшных мутантов Зоны. Легендарная, ужасно кровожадная химера с рыком выскочила из кустов и сразу попыталась прыгнуть на людей. Испугались сталкеры, засуетились, но успели достать автоматы и начать стрелять. И лишь по одной причине им это удалось: хромала химера на две ноги из четырёх, а одна из конечностей вовсе висела, почти как сломанная. На теле кровавые подтёки, глаза блестят агрессивно, прыгнула — и недолёт вышел. Юнга тут же всадил ей в обе головы сорок пятым калибром — даже глаз ей прострелил один и нос прошиб, тот аж свернулся набок. И ведь живая ещё. Лезет дальше в бой. Юнга и Резкий отбежали от неё стремительно, а та, рыча и шатаясь, поползла к ним. Они продолжили стрелять, а она, наверное, все силы собрав в когтистую лапу, совершила ещё один прыжок. В этот раз долетела до ног Юнги, врезалась в них, тот упал, и только хотело чудовище вонзить в тело мужчины свои клыки, как её голову окончательно пробил чей-то выстрел. Такая энергия, видно, у пушки была, что химера отлетела и рухнула на землю, несколько секунд ещё подёргавшись. Потом сдохла. Счёт на секунды шёл. Но, чудо, обошлось. Пронесло. Из кустов к ошарашенным сталкерам вышел хромающий человек в длинном кожаном плаще с ружьём. Он и сделал решающий выстрел.

— Здорово, братки! — закричал незнакомец. — Захерачили чувырлу эту! Я уж думал, всё, сдохну здесь. Она ж хотела прыгануть на меня, а потом такая… на вас рыпнулась!

— Здравствуй, друг, — ответил Резкий, подбежав к нему и подхватив, чтобы помочь дойти до поваленного дерева, на которое они сели.

— Ай, брателло, не трогай! — заорал тот, когда Резкий случайно дотронулся до его ноги, сажая раненого на бревно.

Выживший в схватке с химерой незнакомец оказался бандитом. Усевшись, он показал жест тишины и достал из рюкзака бутылку водки.

— А вы чего тут трётесь? Это ж, типа, тайная тропа, что ли. Пацаны до «Юпитера» доходили!

— Какая ещё тропа? Лучше расскажи-ка нам, товарищ, не видал ли военных поблизости.

— Вояк? Так мы ж… Ха! Изловили мы одного. Волыной светил ещё, фраерок. Так не на того напал!

— А где твои остальные? — резко спросил Юнга.

— Вы чего, хлопцы? Не по понятиям сдавать братву.

— Ты должник наш, фраер, — Резкий похлопал бандита по плечу. — Нужен он нам. Скажи, где, а мы пошуршим, может, выкупим.

— Вот сучара. Лады, я человек благородный. За добро добром. Короче, поймали мы с корешами солдафона возле хутора какого-то, и пахан сказал: на болота с нами пойдёт. Я ж на шухере стоял — боялися, долговцы или ещё какие чушпаны налетят сюда, там ведь аномалия популярная. Отстал чуток, и вот на тебе, химера, падла!

— Хорош, мы тебя поняли. Спасибо.

— Вам от души, пацаны.

Сталкеры вскоре медленно пошли по просеке и задумались, стоит ли идти на болота. Бандит, не пройдя и ста метров с ними, свалил куда-то, не попрощавшись. Юнга и Резкий же свернули и вышли в скором времени к недействующим вертолётным площадкам, с одной стороны от которых — равнина, дальше лес, а с другой — холмы, на которых тоже лес. Зданий не видно поблизости, кроме одного непонятного домика, как бывшего поста охраны, что ли. Деревья прилично так удалены от площадок — оно и понятно. Территория ограждена забором, большая часть которого лежит на земле, за площадками бронетранспортёр старый стоит. На одной из площадок — забытый боевой вертолёт, современный — наверное, его бросили здесь после одной из спецопераций, которые проводили в Зоне ранее. Ещё таблички из земли торчат: «Мины!»

Сталкеры постояли недолго возле одной из таких табличек, пока не увидели соратников. Группа из четырёх человек в сталкерских комбинезонах, распространённых в Зоне, поднялась на возвышенность и повернула навстречу Юнге и Резкому. Состоялся дружелюбный разговор, в ходе которого сначала они познакомились: сталкер по кличке Фанат, держащий путь издалека, с самого юга Зоны, возглавил группу, направляющуюся в Припять. С ним трое сталкеров — Серёга Слесарь, Женька Гремлин и Нарцисс — опытные топтатели Зоны, что пошли с Фанатом из Бара. Нарцисс, говорит, знает, хоть смутно, как попасть в Припять — этим и заинтересовал Фаната, когда тот пришёл в Бар с южного кордона. Ныне же встреча с этими ребятами вынудила Юнгу и Резкого решать — пойти с ними, поскольку, выходит, им всем нужно в Припять, либо продолжить поиски пропавшего военного, помогая Страннику. Недолго думая сталкеры решили примкнуть к группе Фаната.

Получившаяся группа из шести сталкеров отправилась на станцию «Янов», чтобы отдохнуть перед долгой дорогой. Особенно в отдыхе нуждался Фанат — он за два дня пешком преодолел расстояние минимум в двадцать пять километров, двигаясь по смертельно опасной территории Зоны.

Вечер на «Янове» выдался спокойный. Даже музыка играла тихая, меланхоличная. Сталкеры и свободовцы в тепле и безопасности ужинали, выпивали, рассказывали истории, делились советами. Только Страннику было не очень хорошо: трое военных, можно сказать, доверенных ему, погибли. Даже тела останутся здесь, что ли, поглощённые Зоной? Печально. Трагично. Хотя, есть надежда, что специальных людей пошлют, чтобы забрать трупы. Мужики сочувствовали Страннику, пили за упокой, но существенной помощи никто оказать не мог — ни один не хотел идти далеко на юг, на болота, и вызволять солдата из бандитского плена.

Зона отчуждения продолжает жить своей жизнью, в изоляции от всего мира, пока далеко, в разных точках планеты, люди могут лишь прочитать о ней в интернете или, как вариант, в учебниках истории или какой-нибудь научно-популярной и разной другой литературе. Но нужно своими глазами увидеть эти захороненные деревни и Припять — настоящий город-призрак, каких не сыщешь. В Чернобыле-то около тысячи человек проживает — там не только самосёлы, но и вахтовики разных организаций, связанных с Зоной. Не вся она такая опасная, ради благих целей спокойно принимает гостей даже на ЧАЭС.

А далеко, в тёплом Крыму, где даже поздней осенью погода сравнима с сентябрём в средней полосе России или центральной Украине, денёк пришёл солнечный, что совсем не ново. В Симферополе, в старом доме недалеко от медакадемии девушка лет под двадцать пять обустраивала трёхкомнатную квартиру на современный лад. В спальню вошёл молодой человек, поцеловал её и предложил помощь. Та отказалась — предпочла заниматься развешиванием картин и расставлением всяческих декоративных элементов с подругой, которая, якобы, скоро придёт.

— Я такой подарок для тебя готовлю, милая! — сказал парень. — Тебе и снилось!

— Заинтриговал, — озарилась улыбкой девушка.

— У тебя уже неделю тревожные глаза, — он прижался к ней со спины, обхватил руками.

— Я так жду свадьбы, даже не знаю… Такое странное ощущение, будто я суперсчастливой буду, когда мы распишемся, словно это — вершина всего! — она рассмеялась. — А пока — да, есть волнение…

— Выбрось из головы, ему нет места в нашей жизни!

По лицу девушки было легко понять её настроение — такой вот она эмоциональный человек, пусть часто пытается это скрыть. По крайней мере, возлюбленный понимал свою вторую половинку без слов — ну чем не любовь? Она, с минуту помолчав, заметно активно размышляя о чём-то в своей голове, произнесла:

— Знаешь, всё-таки самое важное для меня на нашей свадьбе — я мечтаю об этом, — чтобы у моих родителей получилось приехать.

— Ох, — жених отошёл, призадумавшись, как и она. — Ты же в курсе… это может быть проблематично в современных реалиях.

Фраза явно расстроила её. «Вот я дурак! Надо было подбадривать её!» — подумал он. Ради любимой парень готов на всё, как и она в любой ситуации вставала на его сторону. Уже четыре года они знакомы, и на сегодняшний день в их головах прочно закрепились произнесённые когда-то вслух слова: «Мы созданы друг для друга».

Он не был бы собой, не придумав безумную идею, как помочь невесте. Осуществление своего плана он начал с того, что своих ходом, на «десятке», отправился на Украину.

Пока бесцеремонные чиновники спорят, украинским хатам или русским избам быть в Крыму, сам полуостров цветёт и пахнет, исполненный, благо, своими собственными красотами и особенностями. Лучше бы чины отстали уже от него.

А на севере Украины, куда на машине отправился парень, находится она — Чернобыльская зона отчуждения, на территории которой сегодня присутствуют не только вахтовики, учёные и сталкеры, но и всякие мерзкие создания вроде мутантов и аномалий. Вдобавок зомбированные и монолитовцы — их исключительная опасность в том, что они есть смесь человека, аномальных явлений и мутантов. Плюс анархисты, плюс одержимые идеей уничтожить Зону долговцы, плюс бандиты, что только грабят и убивают, делая Зону ещё опаснее. Нынче и наёмники из разных стран осели там, и никому не понятны их цели. Сама Зона в итоге, как говорят бывалые сталкеры, стала злее, будто пытается избавиться своими силами от накопившегося «мусора».

Близко к центру Зоны, на станции «Янов» сталкер Странник понял, что остался один на один со своей проблемой. Он переживал из-за судеб участников операции «Привод», хотя, нужно сказать, недолюбливал военных за их поклонение уставам и идеям хитрых больших дядей, а также нежелание армейцев жить свободно, наплевав на всё и всех, и речь здесь не только про украинскую армию или, там, русскую, а про военнослужащих в целом. Конечно, люди Страннику на это отвечают так: «А кто будет защищать страну, если не военные?» Но ему до лампочки. Сам Странник толком не имел друзей, что, наверное, неудивительно. Тем не менее, есть много людей, с которыми он в своей жизни взаимодействовал, — они вполне могли бы помочь, обратись Странник к ним. Проведя часы в одиночестве за столиком, он придумал, что делать: решил обратиться к человеку — сталкеру, способному помочь. На «Янове», как и вообще в окрестностях, его нет, так что КПК в помощь.

Вечером того же дня на затоне, в северной части Зоны, бармен и торговец сталкерского лагеря «Скадовск» по кличке Борода подозвал к себе известного здесь парня — Сайгака.

— Странник — наш общий знакомый — ранен, сидит на «Янове» и просит твоей помощи, дружище, — поведал Борода Сайгаку. — Работёнка для матёрого сталкера и настоящего мужчины — нужно дойти до болот и спасти человека. Вопрос жизни и смерти. Деньгами, пишет, не обидит. Вся надежда на тебя, Сайгак!

— Вон оно как, — Сайгак почесал затылок. — Лады. Как же я товарища брошу? Ведь он мне жизнь спас. В Припяти было дело…

Может и не хотел Борода слушать эту историю в шестой раз, тем не менее Сайгак рассказал, как возле первой припятской школы напали на него снорки — ползающие уроды — крайняя стадия разложения и озверения зомбированных людей. Их мало осталось в Зоне, они — этакий исчезающий вид, но вот угораздило именно Сайгака на них нарваться. Ослабевшие они были слишком на удачу сталкера — только изодрали ноги до невозможности, потом месяц с лишним тяжело ходить было. Но если бы не подоспел Странник, уже ползающего на руках, но ещё пытающегося отстреливаться Сайгака загрызли бы насмерть. Тот же быстро всех перестрелял — три штуки их оставалось.

В просторном, но темноватом помещении без окон или иллюминаторов, напоминающем трюм, были расставлены столики, как это принято в сталкерских лагерях. В углу — прилавок Бороды, за которым дверь в комнату, где он живёт. Сталкеры — кто за столиками, кто на ящиках или колёсах разместился, кто-то прямо на столе невысоком сидит по-турецки, — необычные люди, иного склада ума, иных ценностей, живущие в ином мире. Философствуют этим вечером.

— Эх, и вернулся бы домой, в тепло… Да кому ж я там нужен, на этой Большой Земле? Зона для меня родной стала, а там — не ждёт никто, — освободив рюмку, сказал один.

— А вернёшься — что там? На тебе — работа, люди суетливые, только и мечтающие о деньгах. Мечутся и мечутся, берут кредиты, ипотеки, карьеру строят без ума, — продолжил второй, сидящий за соседним столиком.

— Как будто нет больше в мире ничего, — подхватил третий. — Человек — хрупкое создание, я бы даже сказал, никчёмное. Считает, вся жизнь у него впереди, всё ему по плечу, но нет — вмиг жизнь обрывается, не успеешь и пожить толком. И никакие карьеры не сдались тебе. Знать бы, на хрена это всё.

— Да, мужики, — мимо приятелей-сталкеров медленно прошёл, вставив свою фразу, Сайгак, собравшийся в дальний путь на болота, — пришёл я сюда, веря, что в Зоне свобода будет — другой же это мир, нечеловеческий. И вышло: каждый день в двух шагах от смерти, видишь, как люди умирают, такие же, как ты, и лишь тогда понимаешь, что хочешь жить и что жизнь свою держишь в собственных руках. Идёшь мимо заброшенных домов и осознаёшь, как слабо человечество, в любой момент начнётся вымирание. А ты идёшь, одиночка, и нипочём они тебе — ты свободен, ты уже в мёртвой зоне.

— За свободу! — какие-то сталкеры чокнулись стаканами.

Сайгак вышел со «Скадовска» в тандеме со старым другом — диггером по кличке Барсук. Друг в беде не бросит: вместе отправились в путь с намерением решить вопрос по законам своих врагов-бандитов — либо хитростью, либо… прибегнув к насилию.

Небо затянуло, но светло. Кажется, серые облака работают, как фильтр, — всё вокруг приобрело светло-серый оттенок, даже золотистые осенние листья деревьев на возвышенностях. Сталкеры прошлись по доскам в заросшей низине затона, поднялись, прошли мимо лесхоза в сторону портовых кранов, переставших функционировать, вроде как, ещё до катастрофы на ЧАЭС, и добрались до плато, после преодоления которого, за спуском, открывается почти прямой путь через леса на южный кордон и болота.

На следующий день, после полудня группа аж из шести сталкеров подошла к герметичной двери в прочный надземный бункер, внутри которого обустроилась небольшая мобильная научно-исследовательская лаборатория — одна из двух, развёрнутых на сегодняшний день в Зоне. Вооружённые до зубов охранники смотрели на пришельцев косо, а вот сами учёные вели себя гостеприимно. Бункер располагался на поляне, по заявлениям учёных, в полутора километрах от КПП в Припять и в четырёх километрах от ЧАЭС — казалось бы, расстояния скромные, но в условиях центра Зоны даже их пройти зачастую смертельно опасно. С разрешения удивлённого стольким количеством гостей профессора Каменского всех сталкеров пустили внутрь.

Сталкер Фанат довольно заявил:

— Нам предстоит опасный путь, и мы очень благодарны светилам науки за тёплый приём!

Кампари, предложенный сталкерам младшим научным сотрудником Буровым, породил оживлённый разговор, основную тему для которого задал сталкер по кличке Женька Гремлин.

— В Зону пришло очень много наёмников, — рассказал он. — Они даже вашу лабораторию охраняют!

— Это грамотные специалисты в своей сфере, — пояснил Буров.

— Да-да! Паренёк один — у него отец работал в СБУ — уверял нас в Баре, что, по основной версии, Запад хочет диверсию провернуть на ЧАЭС. Может, «Исполнитель желаний» хотят скомуниздить!

— Не выйдет у них ни шиша! — сказал друг Женьки Серёга Слесарь. — Полно дурачков, кто пытался!

— Кто пытался?! Ты ведь не знаешь ни черта, а говоришь!

— Ладно, мужчины, — прервал их Буров. — Давайте я вам медикаментов отсыплю в дорогу, и будем прощаться потихоньку…

— А мы уже уходим?

Они сидели в тесной комнатке с кушетками, напоминающей больничную палату. Дверь была открыта, поэтому, увидев, как в коридоре медленно проходит охранник, молча и не моргая смотрящий прямо на них, сталкеры замолчали. Тот ушёл, и решили ещё выпить. Вскоре на самом деле собрались уходить.

— Мы не могли не заглянуть к вам! — весело выкрикнул сталкер Нарцисс, выпивший больше остальных — именно он выпросил у учёных коньяк и помешал его с водкой.

— Даже не смотри туда, — покачав головой, ответил ему Буров, заметив интерес сталкера к молоденькой лаборантке или ассистентке — блондинке, не стесняющейся не надевать кажется, ничего, кроме чулок, под укороченный, возможно, не по правилам, белый лабораторный халат с большим разрезом в области груди, показывая фигуру, какую даже на Большой Земле не часто встретишь.

— А что? Ну ты… имей совесть! Уставшему одинокому сталкеру есть что рассказать красотке, заскучавшей тут с вами, ботанами! — не унимался Нарцисс.

— Пожалуй, хватит с вас алкоголя, — Буров покинул комнату, а Фанат вскоре скомандовал своим парням выходить.

Ветерок притих. Шестеро сталкеров, осмотревшись, отправились в путь. Ближе к вечеру того же дня, но пока ещё не начало темнеть, километров за двадцать к югу от компании Фаната, ботинки двух друзей-сталкеров Сайгака и Барсука ступили на локацию, именуемую просто болотами. Чем-то это место напоминает затон, но на болотах нет возвышенностей или низин — местность ровная, обильно заросшая и в подавляющем большинстве своём заболоченная. Есть крупные лужи, есть фрагменты речушек и озёр, а есть полноценные трясины. Многие верят, что вода по сей день заражена и наступать в неё опасно. В любом случае, никто на себе не проверял. Для удобства и безопасности перемещения умные люди выложили узкие деревянные дорожки и мостики между островками. На некоторых островках, что побольше, скрипят состарившиеся постройки — заброшенные хутора — так называемые сгоревший, рыбацкий и так далее, — ещё разрушенная церковь, насосная станция, маленький машинный двор, лодочный причал и другие. Все строения на болотах деревянные, что усиливает атмосферу забытой, заброшенной местности.

Островок с насосной станцией — смотровой башней, пристроенного к ней сарая, приподнятого над болотом деревянными опорными столбами, с парой цистерн и кучей запутанных линий труб разного диаметра — пункт назначения сталкеров. Сарай, внутри которого, судя по действующему самодельному дымоходу, организовали источник тепла, выглядел хлипким, но вокруг него, желая, похоже, обезопасить свой лагерь, обитатели болотной станции возвели нагромождения из гладких, но ржавых металлических профлистов, мешков, пустых бочек и всяких деревяшек. Стоило двум сталкерам встать на скрипучий мостик, ведущий с ближайшего сухого участка на «борт» лагеря, как из разных углов повылезали мужчины в чёрных куртках, плащах и балаклавах — бандиты — криминальные элементы, прячущиеся от правосудия в Зоне. У большинства в руках пушки, а у одного — бинокль.

— Стильные ребята, — тихо сказал Барсук и приготовился кричать им что-то вроде: мы пришли с миром!

Барсук с Сайгаком замедлили шаг, а один из бандитов крикнул:

— Да вы запарили, сталкерня! В третий раз шоперитесь! Уроем на хрен!

— Спокойно, мужики! — крикнул в ответ Сайгак. — Дело есть!

— Мы петушне до вас чётко дали понять: никаких дел с вами не имеем! — сказал вышедший из сарая бандит не так громко, как предыдущий.

— Тише, тише, — Сайгак старался поумерить пыл уголовников. — Мы слыхали, у вас вояка в плену! Так оно?

Жители насосной станции рассмеялись, и один из них побежал внутрь, в сарай, сдаётся, чтобы доложить главарю. Тем временем бандит с золотыми цепями и добытым неизвестно где MP7 прокричал своим:

— За ним прискакали быстрее, чем мы думали!

— Во шишка, внатуре! — поддержал чей-то прокуренный голос.

— А с херов за армейцем эти клоуны пришарашись? — спросил какой-то громкоголосый тип в чёрном утеплённом спортивном костюме с белыми полосками.

— Поглядим, — подойдя к краю толстой деревянной платформы, на которой стояла почти вся станция, облизываясь, произнёс седой бандит без маски и в байкерской куртке.

Сайгак и Барсук всё ещё стояли на шатающихся ступеньках перед станцией, когда на платформу вышел, судя по всему, пахан в расстёгнутом тёмно-коричневом плаще, под которым надет разгрузочный жилет, чёрной восьмиклинке и выделяющихся синих спортивных штанах. Подняв одной рукой стволом в небо свой «Витязь», он потребовал сталкеров повторить, зачем пришли. После заявления о наличии у сталкеров достаточного количества денег, чтобы выкупить военного, пахан пригласил их подняться.

— Волыны сдаём! — приказал им один из бандитов.

— Пошёл ты! — злобно ответил Барсук.

— Ах ты, засранец! — тот хотел напасть на сталкера — а он в свою очередь уже готов был драться или что похуже, — но их разняли Сайгак и бандит в спортивном костюме.

— Вы сейчас вылетите отсюда, дебилы! — разозлился главарь. — Слушайте сюда: рыпнетесь ещё раз — сдохнете здесь, как собаки!

— Не бесись, чел! — обратился к нему Сайгак. — Мы не рубиться пришли, у нас двести штук на выкуп.

Барсук удивлённо взглянул на Сайгака, а тот не обратил на него внимание. Бандиты же поуспокоились и пошли со сталкерами вглубь лагеря, к входу в сарай, вручную частично обшитый листами металла.

Оказавшись внутри, сталкеры окинули взглядом грязное помещение с маленькой чугунной печью, столом в углу, парой шкафов, высоким стальным сейфом и матрасами. У стола — изорванное кресло. По углам раскиданы пакеты, коробки, рюкзаки. У одного из матрасов — беспроводная колонка, пока не издающая никаких звуков. Окон у здания нет, поэтому для освещения применили настольную лампу и в двух местах к стенам прилепили фонари. Сталкеры зашли вслед за паханом, а кроме них в сарае уже сидели два головореза и пленник.

— Опа! — оживился один из них, в красной маске. — Пришли! Выкупаем невесту?

— Вот он, ваш… ваша… среда! — добавил второй.

— Я Середа, — ответил солдат.

— Заткнись! — мужик в красной маске ударил его. — Среда!

— Уэнздей! — засмеялся другой бандюга.

Пока бандиты ржали, пахан громко назвал сталкерам стоимость освобождения сержанта Середы:

— Триста косарей.

Барсук засуетился, а Сайгак, выдержав паузу, ответил:

— У нас только двести.

— Не пойдёт, — посмотрев на своих ребят, сказал пахан. — Гоните триста.

— Я… не уверен, что получится… Слушай, ну будь ты человеком! — Сайгак жестикулировал согнутой в локте рукой.

Уголовники молча переглянулись, потом главарь вот что удумал:

— Это моё последнее слово. Даю вам два дня. Не будет денег — кирдык вашему красавцу. И ещё: помните про такую штуку, как проценты. Принесёте уже не триста, а триста двадцать. Авось, доживёт ваш бедолага…

Нужно быть достаточно красноречивым человеком, чтобы заболтать бандитов, воспринимающих любое слово чужака в штыки. Но их падкость на большие деньги, лёгкую наживу сыграла с ними злую шутку, поскольку ни у Сайгака, ни у Барсука не было с собой ни копейки. Тем не менее, сталкеры прямо сейчас находятся в тесноватом помещении рядом с бандитским паханом, и при нём лишь двое помощников, которые, замечтавшись, выпустили из рук стволы. Так что, произнеся ещё несколько слов, сталкеры в секунду выхватили пистолеты, и болотную тишину разорвали одиночные выстрелы. Пахан, один бандит, второй… Чётко сработано, молниеносно. Махом сложив ПМ в кобуру и достав АКСУ, Барсук стал готовиться к обороне от остальных бандюг, оставшихся на улице, — они вот-вот начнут врываться в сарай. Сайгак удостоверился в том, что с военным всё в порядке, и тоже взял в руки автомат. Сержант Середа, у которого бандиты ранее отобрали пушку, присвоил себе дробовик одного из убитых. Осторожно приоткрывая дверь, Барсук стрелял в подбегающих врагов. Один как шмальнул — дыра образовалась в стене сбоку от двери, что неудивительно, — видели бы вы этот хлипкий сарай, почему-то выбранный бандой головорезов в качестве базы! Через образовавшееся отверстие диаметром сантиметров десять Сайгак присоединился к перестрелке. Орущие матом бандиты наступали, отбегали, прятались и снова атаковали, но позиция у сталкеров явно была лучше. Человек шесть получили по итогу пули: кто-то раненый упал с криками о помощи, а кто-то — рухнул замертво. Только стихло — сталкеры выбежали из сарая, и военный с ними. Резкими движениями оглядываясь по сторонам, они почти добрались до мостика и приготовились покинуть насосную станцию, как вдруг сзади выскочил, судя по всему, последний оставшийся в строю бандит. В руках у него сверкнула бликом граната. Успел негодяй — оторвал чеку и бросил в сторону сталкеров. В следующие несколько секунд произошло следующее: увидев бандита, Середа тут же выстрелил в него, продемонстрировав отличную реакцию, а Барсук, обратив внимание именно на гранату, моментально принял тяжелейшее решение — не раздумывая, прыгнул и накрыл гранату собой, стоило ей коснуться деревянного пола платформы.

Раздался взрыв. Чудом не разрушил всё строение. Оглушил и уже лежащего на досках с огнестрельным ранением бандита, и Сайгака с Середой, тоже лежащих и не способных пошевелиться из-за шока. Часто дыша, нервно дёргая челюстью, Сайгак приподнялся, чтобы понять, что только что произошло. Заметив тело друга, принявшее на себя ударную волну и все осколки гранаты, он начал кричать, потом вскочил и рванул к трупу. Середа, без того пребывающий в сильном напряжении, даже вздрогнул, испугался этого крика.

На болотах настала тишина. Лишь некоторые раненые бандиты стонали, матерились, звали на помощь. Сайгак пустил слезу и, услышав голоса ставших для него ненавистными криминальных элементов, пришёл в ярость: взял пушку и направился кончать с ними. Середа, стоящий у самого мостика и ожидающий, когда сталкер будет готов покинуть станцию, сначала ничего не понял, но, услышав выстрел, поспешил успокоить его. Тот же агрессивно пригрозил ему, велел не мешать. В конце концов, Сайгак перестрелял всех врагов. Даже тем, кто был уже мёртв, пустил по контрольной пуле. Спустя некоторое время сталкер с военнослужащим похоронили Барсука на соседнем островке и пошли южнее, в сторону заброшенной церкви, тусклый купол которой они увидели, проходя мимо заброшенного хутора. Сайгак всё никак не мог прийти в себя после произошедшего, как бы не пытался сержант его успокоить и подбодрить.

Вечером с КПК Сайгака было отослано такое сообщение: «Разбили временный лагерь в разрушенной церкви на болотах. Барсук погиб. Военный в порядке, со мной. Можем пожить пока тут. Напиши, ждать тебя или идти к тебе».

Было ранее утро, начало восьмого, когда более-менее поправившийся после ранения Странник подошёл к бункеру учёных. С тыльной стороны к нему было пристроено двухэтажное общежитие, воссозданное на скорую руку, но из тех же прочных материалов, что и сам бункер-лаборатория. В планы Странника входило идти на болота, навстречу Сайгаку и Середе, но перед отправлением он решил зайти к профессору Каменскому — вчера у него в гостях была группа из шести сталкеров, возглавляемая Фанатом с кордона. Они отправились в Припять с проводником Нарциссом, пусть не очень опытным. Вокруг лаборатории ходят охранники в тёмных бронекостюмах — брутальные, крепкие мужики. Некоторые — иностранцы — те самые наёмники, которые периодически объявляются в Зоне, но, в отличие от «коллег», эти выполняют законную работу. Сегодня пришедший Странник встретил на улице, около входа в бункер, сталкера по кличке Дмитро Крокодил — он подписал с учёными контракт, став их помощником. Говорит, в его обязанности вошла добыча образцов аномальных образований и частей мутантов, а ещё сопровождение экспедиций и установка специальных датчиков внутри аномалий — самое опасное занятие. Скоро документы оформят, пропуск выпишут, и он приступит к работе. Познакомившись у гермодвери, Странник и Дмитро зашли внутрь и направились в кабинет Каменского, где у них завязался разговор.

— Вы знаете, господа, — налив сталкерам и себе чаю, поведал профессор, — в настоящее время мы сосредоточены на изучении некроорганизмов.

— Это что ещё за аномалии? — не понял Дмитро.

— Я полагаю, речь о зомбированных, — догадался Странник.

— Верно, — продолжил учёный. — Дело как раз таки в том, что, изучив несколько тел и их фрагментов, мы были удивлены: с точки зрения всех доступных нам биологических и медицинских концепций поддержание жизни в этих организмах невозможно, как не крути.

— Тем не менее, эти… существа ходят, рычат и нападают, — отметил Странник.

— Мерзавцы, — добавил Дмитро.

— Не будем плохо о покойных, — усмехнулся тот.

— Мы никак не можем докопаться до сути: что за аномальная активность приводит в действие отдельные органы? Это очень завораживающая тема для изучения: что происходит с человеком после воздействия излучения аномального происхождения, точнее, на каждом этапе воздействия? Мы выделяем три основных стадии поражения организма до его… гибели, всё же, биологической, а после идёт затяжной этап распада… Непосредственно после воздействия наблюдается некроз тканей параллельно с мутациями прогрессирующего характера… В конечном итоге отмирает почти всё!

— Не то слово, профессор, — сказал, откинувшись на спинку стула, Странник. — Кожа зомбированных разъедается до дыр. Меня лично ещё интересует, что, так сказать, происходит в мозге.

— Базовые функции смело выполняют, — Дмитро бесшумно поставил стакан на столик. — Самое интересное, что некоторые из них умеют стрелять! Говорить, главное, не могут, а стрелять — пожалуйста!

— Да, нам рассказывали подобные вещи. Научных объяснений сему, если это действительно так, у нас пока нет.

— Я как-то стал свидетелем душераздирающего зрелища, — Странник приблизился к столу. — Наткнулся, значит, на двух зомби. Сначала всё, как мы привыкли: стонут, рычат, потом один начал невнятно бормотать, что, в целом, тоже не сенсация. Я прятался, последил за ними немного и распознал человеческую речь, пусть искажённую. Говорит: «Немного осталось, и выберусь… Домой хочу». Далее неприятное: «Доча, доченька, не бойся… скоро папа вернётся». Ещё, что меня прям нормально так задело: «Ой, мама, прости… Скоро-скоро приеду, мамочка… Посидим с тобой на веранде… как в детстве, помнишь?». У меня слёзы выступили — конечно, я живой человек, блин, не решился стрелять. Уходя, запомнил, как они стали ругаться, что им холодно, а один потом тихонько смеяться вроде начал.

— Мля, что-то из прежней жизни вспоминают, — Дмитро потёр двумя пальцами висок.

— Я думаю, — Странник заговорил расстроенно, тихо, — пока тело ещё более-менее в пригодном для жизни состоянии, эти… люди ощущают себя, как в коме какой-то или во сне, в иллюзиях. Потом — гниение, разложение и прочее, одно тело остаётся — останки ходячие кое-как существуют, но уже ни о каком разуме речи идти не может. Остаётся это… тело. Человека этого больше нет — труп, по сути.

Какое-то время все трое в кабинете посидели молча. Дмитро вздыхал, Каменский попозже сказал, что затрудняется комментировать состояние зомбированных, как и сравнивать зомбирование и всё, что с ним связано, с обыкновенной смертью. Биологической смертью. Духовная сторона учёных не особо интересует.

За дверью кабинета профессора Каменского — руководителя научной базы — лаборатория — светлое помещение с высоким потолком, многочисленными белыми столами, офисными стульями, шкафчиками, специальными холодильниками и иными хранилищами. На столах — компьютеры, уступающие по количеству микроскопам, разным штативам, а лидирующую позицию, конечно, заняли всякие баночки, пробирки и инструменты вроде ножничек и пинцетов.

У учёных, конечно, своя жизнь. Если доктора и кандидаты ещё имели благодаря рассказам одиночек хоть каплю представления о месте, в котором находятся, то молодые младшие научные сотрудники и студенты воспринимали всё очень формально — мол, есть Чернобыльская зона отчуждения, печально известная во всём мире, и какие-то появившиеся с двухтысячных годов аномалии, которые нужно изучать. Откуда в течение рабочего дня на столах появляются образцы аномалий, они не знают, но им и дела до этого нет. Вот, принесли в лабораторию голову химеры или мозг контролёра в герметичных контейнерах — плохо, ведь это значит, придётся под гнётом старшего коллеги стоять и описывать это всё. Самую грязную работу, как правило, выполняют только старшие научные сотрудники — молодёжи никто не позволит кромсать столь ценные образцы. А как работать, когда тут эта Катька мельтешит — никто с неё, блондинки, глаз не сводит? Ещё и одевается так, будто ей жарко всегда. А какое ещё есть объяснение, если парни всяко к ней, а она — крепкий орешек? Доведёт беднягу, что тому жизнь без неё не мила станет, а потом отошьёт. А потом — снова будет на флирт клевать. С другой стороны, как девушку привлечь или развлечь там, где из мест досуга только столовая на первом этаже общежития? Выходить за пределы научно-исследовательской базы строго-настрого запрещено. Только и чешут языками с ней, ссорятся даже из-за неё. А сама Катька себе цену знает, говорит: «Конечно, я ж приехала сюда, только чтобы с вами в бутылочку по ночам играть!» Есть у них в лаборатории один парень добросовестный — настоящий будущий учёный — на девку не претендует. Учится, работает. Так ведь Катька сама к нему подошла и давай заигрывать, а тот ей почти сразу предложил вместе в общаге фильм посмотреть ночью. Она, однако, не согласилась и даже флиртовать с ним перестала. Свои его ботаном называют, а двадцатишестилетний младший научный сотрудник по фамилии Буров как услышал — высмеял тех, кто так придумал его называть. «Вы все, — говорит, — здесь ботаны! Марш работать!» Бурова назначили ответственным, так сказать, за воспитательную работу с молодёжью, хоть он отказывался. Кроме Катьки работают с ними две студентки-близняшки. Внешне — не различишь, а по характеру разные: одна — тихоня — с недавнего времени с ботаном сдружилась, к слову, — а вторая — прям оторва; сам Каменский сказал: «Безобразница!» Она такие интрижки мутит! Ходили слухи, что с доцентом спит. И в то же время с Катькой — якобы, бисексуалка. Это всё, конечно, просто сплетнями оказалось. На самом деле она спит с одним единственным человеком — пятидесятипятилетним доктором медицинских наук и старшим научным сотрудником лаборатории.

Ботан, имя которого вообще-то — Федя, без пятнадцати восемь постучал в кабинет профессора Каменского.

— Входите!

Федя открыл дверь и увидел перед собой сидящего на своём законном месте профессора и двух мужчин напротив него: один — в сером комбинезоне, которые, как рассказывали на инструктаже, привыкли носить те неучтённые лица, коих называют сталкерами; другой — вовсе в военной форме, в бронекостюме. В углу автоматы стоят.

— Леонид Алексеевич, — Федя переступил через порог, не закрыв за собой дверь, — Игорь Дмитриевич Вас просит взглянуть на образец, там что-то, связанное с излучателем Кайманова.

— Минуту.

Напрасно Федя не закрыл дверь: девушка — одна из тех близняшек, которая оторва, — тут же, проходя мимо, заглянула:

— Скучаете, профессор?

— Конечно, Хохлова! Что-то тихо сегодня в лаборатории: я думал, проспала! — Каменский делал вид, что рад её видеть.

— Ах, такая ночь была, профессор! Вот, Федя подтвердит — он главный зачинщик был вчера.

— Не говори ерунду, — Федя отошёл от неё.

— Слышал, слышал я вас. Студентам что Зона, что Большая Земля — всё не спится вам!

— Так время-то детское было, профессор!

Сталкеры молча смотрели на обитателей бункера и слушали этот непринуждённый диалог. Когда Федя и Хохлова ушли, профессор извинился перед Дмитро и Странником, сказав, что вынужден откланяться. Но он не смог уйти, не выболтавшись им про молодых горе-учёных и их проделках.

— Смекалистые ребята, просто молодые ещё — кровь горячая…

— М-да, весело у вас, — сказал Странник и рассмеялся, — на Янтаре такого не было.

— Сахаров — счастливчик, ему не доверяют молодёжь, — ответил, улыбнувшись, Каменский. — Ладно, господа, мне нужно идти.

— Мы тоже пойдём, — Дмитро перекинул за спину автомат. — Благодарю за гостеприимство, профессор. Всего доброго!

Сталкеры вышли из кабинета и направились к выходу из бункера. Прошли мимо уставившейся на них Катьки в лаборатории — она в жизни сталкеров не видела вживую, — потом мимо охранника, проследившего за ними до самого конца коридора, где располагался выход. У гермодвери они остановились.

— Ты был на Янтаре? — спросил Дмитро у Странника.

— Да. В первый раз я туда пришёл с хорошим другом — Ильёй Белым. Мы помогали учёным — у них там похожий бункер, только поменьше. Артефакты искали, замеры помогали делать, охраняли бункер вместе с долговцами, наёмниками, военными и так далее. Не официально, как ты, а просто так, но за деньги и другие бонусы. Один раз я в Припять сопровождал научную экспедицию. Белый потом ушёл в сторону Кладбища техники, с тех пор я с ним не виделся.

— Ясно. Может, желаешь здесь подработать? Ты опытный — ботаны тебя с радостью возьмут.

— Нет, Крокодил, — Странник посмотрел на часы в КПК, — мне нужно идти. Есть у меня важное дело. Приятно было познакомиться. Удачи тебе. Пока.

— Ну, бывай!

Оставшись один в затемнённом коридоре перед выходом из бункера, Странник присел и стал поправлять ботинки. Закончив с этим, он поднялся и слегка вздрогнул: перед ним появился охранник. Мужчина крепкого телосложения в бронежилете и висящем на поясном ремне американском противогазе M40 хриплым голосом поздоровался со сталкером. Тот сразу распознал наличие акцента. На лице собеседника была маска, глаза без морганий смотрели прямо на Странника. Как очень быстро выяснилось, наёмник родом из Франции обратился к сталкеру за помощью.

— Я слышал, ты ходишь в Припять. Моего человека нужно доставить туда. Помоги. Оплату гарантируем.

— Понимаете, — Странник покачал головой, — мне сейчас нужно идти… Нет на это времени…

Пока они общались, подошёл ещё один наёмник. А тот, который вёл беседу со Странником, настаивал, подойдя вплотную и смотря прямо в глаза:

— Ты опытный сталкер, так?

— Ну, да.

— Ты знаешь путь в Припять?

— Да, конечно.

— Так помоги нам!

По итогу Странник согласился помочь наёмникам, будто что-то неведомое подтолкнуло его сделать это, несмотря та то, что на болотах его ждут Сайгак и сержант Середа, спасённый из бандитского плена. Кроме денежной оплаты, раз уж взялся помогать, он озвучил странную просьбу подарить ему шеврон из числа тех, что наёмники обычно крепят на свою одежду и бронежилеты. Тот, что дал Страннику задание, повернулся к стоящему рядом коллеге и сорвал нашивку с него, сказав что-то на французском:

— Restez calme. Amène Magis.

Наёмник, с которым Странник общался, остался с ним, а второй, лишившийся одной из двух нашивок, куда-то ушёл. Вскоре пришёл другой, представившийся Магисом:

— Я Магис.

— Это — Магис — зачем-то повторил, судя по всему, главный наёмник. — Проведи его в Припять, он скажет, куда именно. И передай привет Чемоданчику!

Не теряя времени, Магис и Странник, удивлённый знакомством наёмника из бункера учёных с Чемоданом, отправились в путь. На улице становилось теплее, но никуда не исчезала осенняя сырость.

Солнце успело немного подогреть землю, прежде чем небо снова нахмурилось, спряталось за облаками. В этом году осень в Зоне унылая. Сыро, прохладно, но тихо.

Два человека вышли из леса на дорогу, начинающуюся выездом с ограждённой территории, лишённой временем ворот — мехколонны, окружённой только деревьями и утерянными между ними гаражами. Дорога вывела на перекрёсток — тогда показалась каланча пожарной части. Именно здесь, возле распахнутых ворот для пожарных машин, ни одной из которых на месте нет, Странник оставил наёмника Магиса, выполнив тем самым задание по сопровождению человека в Припять. Магис, попрощавшись, пошёл по окраинной Заводской улице в сторону «Юпитера», а Странник свернул напротив пожарной части, прошёл мимо небольшой свалки заброшенной техники, зарастающей лишайником, и вышел наконец к жилым домам, продвинувшись таким образом вглубь города.

Город-призрак встретил сталкера усилившимся ветром, медленно срывающим остатки листвы с деревьев — они наравне с голыми и сухими кустарниками армией коряг окружали городские дома. Интересно, что в Зоне всегда присутствует странный эмоциональный фон, напоминающий тревожность, — быть может, наблюдая заброшенный город как последствие катастрофы, психика настораживает человека, готовя его к тому, что и ему самому, так сказать, здесь может прийти конец. Впрочем, необычное чувство спустя время сменилось привычным страхом: пройдя мимо многоэтажек ко второй школе, Странник лицом к лицу встретился со сборищем зомбированных — бывших военных, судя по остаткам одежды и рваным бронежилетам, из которых через дыры, похоже, вывалились пластины. Они сонно бродили кругами, бормоча, а в тёмных омертвевших руках слабым хватом держали автоматы. Не похоже, что зомби готовы к бою, — скорее, просто в последние мгновения жизни в качестве людей они не выпускали оружие из рук: мозг запомнил эти ощущения и навыки, из-за чего теперь ходячие мертвецы ходят, как солдаты в карауле, только шатаясь, будто алкаши.

Странник попытался прокрасться мимо них. Увы, был обнаружен. Раньше такого не было, обычно они не такие бдительные! Один хруст ветки под ногами — зомби сжали в руках автоматы и стали орать. «Дерьмо. Надо валить!» — он побежал в обратном направлении, и тут же у некоторых зомби стало получаться нажимать на спусковые крючки. Так они научились стрелять. Стреляли во всё, что движется и не движется — во всё, что попадало в их поле зрение и задерживало взгляд дольше, чем на пару секунд. Не до конца ещё умерли мозги! Просто атрофировались сильно.

Странник знал большую часть Припяти и даже в панике старался не терять ориентировку, но увидеть вскоре перед собой детский садик «Золотой ключик» он не ожидал — видимо, всё-таки не сюда он хотел повернуть. Каково же ему стало, когда, пока ещё не прекратилась стрельба позади, послышались автоматные очереди впереди. Времени среагировать не было, судьба всё решила сама: Странник, убегая от зомбированных, встретил группу сталкеров, которые столкнулись с той же проблемой, что и он. Зомби нынче слишком много.

— Мать твою, ты кто? — за углом «Золотого ключика» подбежавший Странник напугал сталкера, ведущего прицельный огонь по наступающим из зарослей зомбированным.

— Сталкер. Просто сталкер, — ответил запыхавшийся Странник. — Зомби?

— Зомби, суки!

— Я с вами, мужики!

Группа вооружённых мужчин не стала задерживаться на одном месте. Отстреливаясь на ходу, они двинули к высокому дому, в котором этажей этак шестнадцать — в нём же, на первом этаже, вроде как располагалась городская библиотека. Обежали его стороной и замедлились у дороги.

— Пошли туда! — крикнул один из сталкеров, показав на здание через дорогу.

— Бегом!

— Это что? Мы же вроде в центре уже, да?

— Да. Это какой-то спорткомплекс! Побежали, надо найти укрытие! Их слишком много! — Странник влился в новый коллектив.

Им повезло забежать в длинное двухэтажное здание, имеющие местами надстройки третьим ярусом. По эту сторону дороги — улицы Лазарева, если верить уцелевшим указателям, — всё не было таким заросшим. Основной двери на месте не оказалось, поэтому сталкеры проскочили через порог затенённого коридора и забежали в первую попавшуюся комнату — попали, однако, в ещё один коридор, только светлее. Захлопнули за собой дверь. На улице вскоре стало тихо, значит, зомби поуспокоились. Но мысли об их количестве не переставали ужасать.

В укрытии произошло знакомство Странника со сталкерами Фанатом, Нарциссом и Серёгой Слесарем, а также с Юнгой и Резким, снаряжёнными заметно лучше остальных, хотя на всех — примерно одинаковые комбинезоны.

— Наш брат — Женя Гремлин, — с грустью поведал Нарцисс, — не добрался с нами до убежища. Эти мерзопакостные ублюдки попали в него, когда мы были на окраине!

— Кто их стрелять-то научил, уродов?! — эмоционально добавил Фанат.

— Я шоке, — сказал Странник. — Чтоб они вот так — с агрессией, целенаправленно стреляли в людей! Учёным бы рассказать!

— Да пошли они! Женьку нам не вернуть! — Серёга Слесарь, парень молчаливый, кроткий, в этот раз решил раскрыть чувства. — Жалко… Хороший был человек…

Пятеро сталкеров рассказали новому знакомому, что прибыли в город с целью разыскать пропавшего, работающего курьером у Сидоровича. «Курьера звать Спасатель», — говорит Фанат. Пока поиски безрезультатны. Фанат поинтересовался у Странника, почему, во-первых, он носит военную форму, а во-вторых, что с рукой. Тот вкратце пересказал Фанату свои приключения, умалчивая о ряде подробностей.

Страх, смешанный со злобой и желанием поскорей покончить с этим делом, кольнул их выйти. Странник сказал, что они почти возле «Энергетика», что немного порадовало. Однако стоило первому из них — Резкому — выйти на улицу, как сразу за порогом в него попала пуля. Все испугались и быстро разделились: одни попытались помочь Резкому, другие стали стрелять по обнаруженным поблизости зомбированным.

— Выследили, что ли, заразы!

— Ты как? — Юнга и Слесарь оттащили Резкого в здание.

К сожалению, пуля попала так неудачно — в шею — и, похоже, повредила сонную артерию, из-за чего у сталкера началось обильнейшее кровотечение и довольно быстро он скончался, не сказав ни слова.

Целая орда зомби окружила растерянных людей. Единственным способом спастись стала попытка побега: они были вынуждены бросить друга на месте гибели, в подавленном состоянии бегом направляясь к «Энергетику». Выход на площадь также привёл к плачевным итогам: к ним приблизилась ещё одна толпа зомби, и, когда они почти добежали до входа, одна из беспорядочно разлетающихся вокруг пуль попала в Нарцисса — именно в голову, в затылок. Сталкер скончался мгновенно. Так, живыми до дворца культуры добрались только Странник, Фанат, Слесарь и Юнга. Они спрятались внутри основного здания, отделанного белым мрамором. До аварии внимание припятчан по вечерам привлекали надписи на крыше «Дворец культуры» и «Энергетик»: первая освещалась синими лампочками, вторая — красными. А несколько лет назад, отмечая тридцатилетие со дня аварии на ЧАЭС, сталкеры украсили надпись «Энергетик» белыми и жёлтыми светодиодами. На сегодняшний день, однако, они не горят.

— Я уже, блин, понимаю долговцев, которые эту Зону хотят уничтожить на фиг, — говорил в укрытии Странник, пока зомбированные стреляли в стены дворца культуры.

— Сейчас мы им покажем! — Фанат придумал подняться на второй этаж и пострелять в зомби оттуда — раньше там были большие окна от пола и на два этажа вверх в алюминиевых оконных рамах, а теперь это похоже на длинный балкон с опорами с видом на площадь. Но за опорами нельзя было спрятаться — вообще наверху сталкеры оказались бы на открытом пространстве: кому угодно с земли — стреляй не хочу! Но эмоции взяли верх. Они поднялись туда и стали прицельно поражать одного за другим зомбированных. Тогда боевой дух поднялся, но попозже так же мигом рухнул: посреди площади, усеянной зомби, раздался взрыв, как будто кто-то выстрелил из гранатомёта. Несколько тел лишилось тех или иных конечностей, парочка — голов, кого-то просто откинуло взрывной волной с сопутствующими телесными повреждениями. Потом началась стрельба, и было ясно, что неизвестные стрелки засели в укрытиях вне площади. Испугавшись, видевшие всё это из здания сталкеры спрятались, а вскоре соскочили обратно на первый этаж «Энергетика». Снаружи послышались ещё три взрыва с фоновой стрельбой. Неизвестные киллеры уничтожили почти всех зомбированных поблизости. Странник предположил, что это были наёмники. Так или иначе, внутрь они не зашли, хотя должны были ранее обнаружить, что в здании прячутся сталкеры.

— Так, парни, — тихо объявил Странник, — если это вправду наёмники, нам лучше отойти и сидеть тише воды и ниже травы.

Найдя путь наружу с противоположной площади стороны, они перебежали в соседнее здание с бассейном и спрятались там.

— Бассейн «Лазурный»? — спросил, оглянувшись, Юнга.

— Нет, это какой-то другой, — ответил Серёга.

— Я тоже так думаю, другой, — добавил Странник.

В бассейне сталкеры просидели два часа, потом осторожно вышли, убедились, что вокруг никого, и отправились за первый микрорайон, к прачечной — безопасному и комфортному месту, по словам Странника. Кроме него, проводника в группе не осталось.

Оглядываясь по сторонам, сталкеры напрямую прошли через проспект Ленина до магазина «Колосок», напомнившего Страннику «Берёзку», где его несколькими днями ранее настигла таинственная галлюцинация — он называл такое взглядом в прошлое. Без происшествий группа добралась до универмага, а там возникла новая опасность — на сталкеров напала стая собак. Псины нехило так погрызли штанины комбинезонов, но стоило половину перестрелять, как остальная часть стаи, скуля, скрылась из виду. «То-то мы их!» — обрадовался Юнга, хотя поводов, на самом деле, не было: собаки испугались не людей — это сразу понял Фанат и скомандовал бежать. Только рванули, как объявился кровосос. Обежали общежития, помчались улицей Энтузиастов и скрылись, в конце концов, от монстра. «Можно было и прижучить, да ситуация не та. Разве что, количеством бы взяли», — поразмыслил Фанат. В ответ — лишь молчание.

И добрались они до прачечной, и выдохнули. Открыли дверь довольные, но тут же обомлели. Улыбки мигом сползли с лиц, и встали мужики, как вкопанные. С десяток вооружённых до зубов человек в устрашающей боевой экипировке уставились на сталкеров, замерших в дверном проёме. Повернули головы на них и смотрят молча. Сталкеры тоже не могут ни слова сказать, секунд десять постояли и просто подняли руки. Эти головорезы застрелят и глазом не моргнут. Может, бежать надо? Вдруг в просторное помещение из другой комнаты пришёл безоружный мужчина в чёрной униформе без эмблем и лёгком бронежилете.

— Странник?

— Чемодан?

Единственный, у кого в руках не было оружия, оказался Чемоданом. И он узнал Странника, что здорово помогло парням. Не вмешиваясь в дела наёмников, пообещав забыть, что они их видели, сталкеры получили возможность уйти живыми. Точнее, убежать.

— Пулей из города! — крикнул им один из вооружённых лиц в противогазе M50 — у него один только противогаз навевал страх.

— Всё, ребята, мы уходим из Припяти — сказал Странник, в последний момент взглянув в толпу наёмников и по выразительным глазам узнав среди них француза Магиса.

— Этот сталкер остаётся с нами! — один наёмник вдруг указал на Юнгу, стоящего позади, за порогом. — Мы должны с ним поквитаться…

Все удивлённо обернулись. Юнга молча зашёл в помещение прачечной и кивнул остальным сталкерам — мол, идите, оставьте меня. Задавать лишние вопросы — себе дороже. Хоть и говорят про братство сталкерское, всё-таки сталкеры — это одиночки, живущие по принципу: в Зоне каждый сам за себя. И так было всегда. Таким образом, благодаря хорошим отношениям Странника с Чемоданом, наёмники отпустили всех, кроме Юнги. Военный бронекостюм на Страннике, благо, никаких вопросов не вызвал.

Фанат, Серёга Слесарь и Странник ринулись из города. Проходя мимо автовокзала, последний думал: «Как хорошо, что я не рассказывал Чемодану про свои связи с военными да соповцами. Я всегда говорю, что не надо разбалтывать о себе ничего!»

— Сдалась эта поганая дыра! — выругался Слесарь, имея в виду Зону. — Бывайте, мужики, я здесь сверну и в Бар направлюсь.

— Лёгкой дороги. Спасибо за помощь, дружище! — Фанат попрощался с ним и пошёл вместе со Странником на юг Зоны.

Припять осталась позади. Они двигались сбоку от трассы. У железнодорожного переезда свернули в лес. Пойдя по рельсам, можно отсюда попасть на станцию «Янов», Фанат же со Странником пошли лесом. Обойдя Рыжий лес — достаточно опасное, поговаривают, место с кучей химер, — полянами, перелесками, лесами да хуторками дошли до свалки. Присели отдохнуть на поваленное дерево недалеко от разрушенного железобетонного здания, как промышленного, может, — там теперь небольшой лагерь сталкеров. Правда, он непостоянный, иногда пустует. Если отсюда на восток пойти, можно найти путь на Кладбище техники, южнее — старая дорога на кордон и болота.

Вечерело. Поужинав кто чем — у кого что было, — двое сталкеров пошли дальше. Вот уж вышли на побитую временем неширокую дорогу, стали видны ржавые лэпы. Наконец добрались до южного кордона. К северу от деревни новичков, когда уже начало темнеть, они попрощались: Фанат пошёл в деревню, чтобы доложить Сидоровичу, что спасти Спасателя не удалось, и продолжить выполнять функции старосты лагеря, а Странник повернул на болота.

В вечерней тишине, в одиночестве он набрёл на заброшенную деревню ещё перед болотами. Узкая дорога, превратившаяся в заросшую тропу, — единственная улица, по обеим сторонам от которой — домики. Какие-то разрушены, а какие-то ещё держатся. Плохо виден из-за высокой травы гнилой забор, местами поваленный. За домами, теряющимися в растительности, — лес. И только осень, сбрасывая с деревьев и кустарников листья, позволила разглядеть косые деревянные стены, замшелые, как и крыши. Именно здесь, в мёртвой деревне, в одном из домов Странник решил заночевать. Уже выбрал маленькую комнату с дверью, установил фонарик в качестве освещения, расстелил на полу спальный мешок и поставил рядом, в углу, рюкзак. С улицы затащил несколько досок и заставил ими окна. Дверь припёр столом.

Поужинать Странник захотел чем-нибудь сладеньким: достал вафли и термос с чаем. От приёма пищи его отвлекло личное сообщение, пришедшее на КПК, или карманный персональный компьютер, внешне напоминающий небольшой планшет с кнопками. Приятель Странника по имени Лёшка, находящийся сейчас на болотах, очень хочет встретиться — вот в чём суть сообщения. Ну, Странник дал Лёшке координаты малозаметного свёртка с дороги на деревню, в которой расположился. И двух часов не прошло, как встреча состоялась: Странник вылез из укрытия, вышел из деревни, прошёл к повороту и увидел, как тот уже шагает к нему по дороге. Они поздоровались, Странник пригласил Лёшку в своё уютное убежище в домике. Когда в комнате оказались два человека, она действительно стала ощущаться маленькой, тесной. Так и было задумано. Значит, удачно выбрал укрытие. При этом, имелась и возможность эвакуироваться: откинул нетяжёлые доски, освободив окна, и выпрыгнул через них, а дальше скрылся в лесу.

— Как ты, вообще? — спросил, сев рядом со Странником на край спального мешка, Лёшка. — Не замаяла тебя Зона?

— Сегодня же был в Припяти, — тот стал тихо рассказывать. — Не сосчитать, сколько раз чуть не погиб. Встретил там группу сталкеров. Из пяти осталось двое. Даже из шести — они рассказали, что один из них погиб ещё до того, как я с ними встретился.

— Охренеть.

— Они искали в Припяти пропавшего человека — Спасателя. Вроде и кличка такая, а спасать его пришлось. Но не нашли. Пропал без вести, получается.

— Да ну, — Лёшка будто что-то недоговаривал. — Не накручивай. Всё в порядке со Спасателем.

И рассказал Лёшка уставшему Страннику всю правду.

— Спасатель — это я.

— Чего?

Втёршись в доверие к Сидоровичу, нарассказывав ему, как работал спасателем на Большой Земле, Лёшка сумел выпросить задание по транспортировке посылки. Пошёл, значит, на север — в условную точку получения хабара неподалёку от посёлка Бабчин, что в белорусском сегменте Зоны, на её северном кордоне. Сначала всё по плану: получил и пошёл. Только вот направился Лёшка не к Сидоровичу. Он по-тихому выбрался из Зоны и самостоятельно продал содержимое посылки на чёрном рынке. Полученные деньги потратил на, якобы, невероятно крутой подарок невесте на грядущую свадьбу.

— А, ты женишься? — спросил вдруг Странник.

— Да.

— Ну ты даёшь. Что хоть в посылке-то было?

— Артефакты.

Страннику, как выяснилось, не было никакого дела до того, что учинил Лёшка Спасатель. Он просто предложил приятелю уйти из Зоны:

— Ну её. Пора завязывать.

— Ха! Я и так, знаешь, вёл к тому, чтобы выманить тебя на Большую Землю.

— Не надо меня никуда выманивать, — Страннику последняя фраза Лёшки не понравилась. — Как будто я осел здесь! Я — человек приходящий и уходящий, надолго не задерживаюсь, и ты это знаешь. Меня не просто так Странником зовут по жизни!

— Ладно-ладно, я понял! А ты чего, кстати, прикид сменил?

— На работе выдали, — слегка ухмыльнулся Странник. — В качестве проводника участвовал в военной спецоперации.

В конце концов, Лёшка озвучил последнюю просьбу, и Странник согласился помочь на Большой Земле. Но перед этим нужно было закончить все дела в Зоне. Отказавшись от угощения, Лёшка Спасатель ушёл, оставив Странника одного в заброшенной деревеньке. Тот заставил окна, заблокировал дверь столом, сложил все вещи в рюкзак, поставил его в угол. Рядом, ближе к себе положил автомат. После этого залез в спальный мешок и расслабился.

Холодным утром Странник покинул деревню и пошёл на болота. По информации, переданной ему по КПК Сайгаком, он нашёл старую церковь на одном из островков заболоченной местности, преодолеть которую можно без проблем с помощью деревянных мостиков. Главное, чтобы никакие враги не встретились на пути.

Сошедшего со скрипучего мостика Странника с автоматом в руках сначала обнаружили Сайгак и сержант Середа, обустроившие в церкви лагерь. Тот увидел парней, только когда медленно зашёл внутрь.

— Старина! — Сайгак был рад встрече.

— Привет! И тебе привет! — Странник так поздоровался с обоими.

Он предложил не терять времени и пойти на южный кордон, поэтому Сайгак о своих приключениях, как и своей жизни, рассказывал по пути. Помимо прочего, выяснил, где расположились несколько лагерей бандитов в южной части Зоны. Странник с сожалением сообщил Середе, что его сослуживцы погибли. За болотами, возле тропы в лес Сайгак попрощался с другом и новым знакомым военным и отправился на затон, получив благодарность и даже денежное вознаграждение. Страннику пришлось также сказать Сайгаку, почему пришлось иметь дело с военными:

— Мне просто предложили заработать.

Близ южного кордона и конкретно военного блокпоста идти можно было на шум вертолёта, вылетевшего сегодня с утра патрулировать границу Зоны. На блокпосте СОП Странника встретили тепло. Запомнившийся лицом лейтенант проводил его в этакую комнату для брифинга, где с ним хотели лично поговорить капитан Мирошниченко и Георгий Шамрай.

— Возвращаю вам выжившего военнослужащего и докладываю о провале операции «Привод», — сделав недовольное лицо, сказал Странник.

— То, что провал, мы и так знаем, — ответил, посмотрев в окно, капитан.

— Ребята погибли? Это подтверждённая информация? — расстроенно поинтересовался Шамрай.

— У меня… фотографии есть.

— М-да… Ты на нас работал неофициально, так что… и спроса с тебя нет, — сказал Мирошниченко.

— Я понимаю, что у вас сейчас начнутся все эти разборки, расследования, кого-то будут пытаться сделать виноватым… но виновата, по сути, только Зона.

Служивые вздохнули. Шамрай сел на стул, Мирошниченко — на диван, одна сторона которого уже была занята Странником.

— Я должен поведать вам кое-что важное, — ещё сказал Странник. — Иностранные наёмники действительно явились бедой. Это ужас. Они уже, кажется, заполонили всю Зону: вливаются в ряды группировок, а также сталкеров и даже учёных.

Он солгал. По крайней мере, очень сильно преувеличил. Чтобы ему поверили, в подтверждение своим словам показал классическую нашивку наёмника, которую ему ранее подарил француз из бункера учёных в окрестностях станции «Янов». Позже он указал заинтересовавшимся военным местоположение нескольких баз бандитов, ряда крупных лагерей свободовцев, долговцев и даже сталкеров: в их числе — Бар, станция «Янов» и старая фабрика в Тёмной долине. Ещё он отметил несколько точек в Припяти, где лично наблюдал скопления зомбированных, монолитовцев и ныне наёмников.

Попрощавшись с военными и соповцами, Странник сдал бронекостюм и забрал свои собственные вещи — серый сталкерский комбинезон и противогаз ГП-5, точнее, шлем-маску от ГП-5 и современный английский фильтр на длинной гофротрубке. Покидая блокпост, он наболтал провожающему его постовому: «Зона — это призрак. Нельзя превращать её в зомби, пытаясь создать ложную жизнь в ней. Я вообще заметил, что, чем больше людей приходят в Зону свои порядки наводить, обживаются тут и так далее, тем больше всякой херни возникает — и аномалий больше, и монстров, и зомбированных, так как излучение какое-то гадское сразу начинает усиливаться!»

Спустя неделю после рассказанных событий в дверь квартиры в Симферополе позвонили. Миловидная девушка прокрутила ключом и отворила: увидела перед собой своего жениха Алексея, а за ним — отца и мать — Сергея и Светлану Мирошниченко. Таким образом, в этот солнечный день исполнилась мечта девушки — чтобы её родители присутствовали на свадьбе, дата которой всё ближе и ближе.

На улице, на скамейке у входа в подъезд сидел напротив расположившейся аналогично какой-то бабушки Странник — путешественник, который теперь мог сказать, что по доброте душевной переселил из Украины в Крым целую семью Мирошниченко. Ну, переселил — это образно сказано. Помог перебраться.

Вскоре из подъезда выбежал, чтобы попрощаться с другом, Лёшка.

— Если не секрет, твоя невеста беременна? — внезапно спросил Странник.

— Да, — безэмоционально ответил Лёша, зная, что от этого человека можно чего угодно ожидать — и каких угодно вопросов, и каких угодно действий.

— Это очень хорошо, — сказал Странник, прежде чем они попрощались.

И всё же ему было немного тревожно за будущее этой молодой семьи. Мало того, что он надеялся, что радиация не повлияет на здоровье их детей, в основном, он надеялся, что Зона навсегда уйдёт из жизни Алексея и капитана Мирошниченко и, следовательно, из жизни их родственников. Предоставив эту семью судьбе, Странник исчез, покинув город. Вроде решил устроить, как сам выразился, прогулку по южному побережью, чтобы отвлечься и подумать.

В этот же день вдалеке небо над Чернобыльской зоной отчуждения заполонили боевые вертолёты. Патрули получили новую информацию о многочисленных скоплениях незаконных вооружённых формирований, в том числе иностранных наёмников, и нагрянули в несколько наиболее оживлённых мест Зоны. В основном, обстреляли укрытия бандитов и скопления наёмников, а также монолитовцев и зомбированных, реже — лагеря сталкеров и представителей группировок «Свобода» и «Долг». Долговцы, к сведению, вскоре направили государству много претензий, поскольку вертолёты, думая, что почти все указанные точки — это скопления врагов, чуть ли не разрушили базу «Долга» в Баре. Генералом «Долга» был подготовлен список погибших в результате авианалёта.

Когда новостью об атаке вертолётов на Зону в лагере «Скадовск» Борода поделился с Сайгаком, тот был рад, что затон — место тихое. Как и прежде, зеркала затона косили под хмурое небо, а здешние сталкеры продолжали жить своей привычной жизнью — ходили по артефакты и на охоту за травоядными мутантами, которых почему-то стало меньше. По вечерам все собирались в своём корабле: общались, выпивали, смеялись и наслаждались музыкой — вживую или из колонки. Сайгак, говорит, проводникам верить перестал: смекнул, что именно Странник приложил руку к появлению вертушек. Но это всё этим вечером не важно! Тихая сталкерская жизнь идёт своим чередом…

— Кажется, недавно была осень. Последняя осень, когда Зона была такой… привычной опытнейшим и старым сталкерам… агрессивной средой. Кажется, недавно выпал первый снег, а уже май. Вот-вот лето наступит. Распустилось всё, зелёное… Теперь, кажется, и сталкеров-то не найти! Ну, правда, где их искать? Может, сказки это всё, выдумки по мотивам книг и видеоигр? Ладно. Вот, полюбуйтесь: приехали в Припять на «Волге» молодые люди. Туристы. Ну, пусть посмотрят — в наше время в Зоне так-то, вроде, не опасно, радиационный фон совсем мал, в основном. До них кто-то на «Ниве» катался, деревни и хутора смотрел. Приехал со стороны станции. Уникальную, говорит, довелось видеть достопримечательность — танк ИСУ-152 ржавый! А я читал — такой реально стоит в Зоне где-то. Много мог рассказать: и страшилки всякие, и то, как хорошо стало живности — в отсутствии людей-то!

— А кто-нибудь из вас забирался в квартиры в Припяти? Даже если залазили, точно не видели квартиру Стасика Реставратора! Пока некоторые лишь воруют и ломают всё, он решил восстановить квартирку на девятом этаже, насколько это возможно. Как жилая стала! Как и не было катастрофы, своими глазами видел! В прихожей — трельяж. В комнате — та самая «стенка» со стеклянными дверцами, раскладной диван и советский стол-книжка с двумя табуретками рядышком. На тумбе — запыленный телевизор «Электроника». А люстра какая! Хотелось видеть тюль, ковёр на стене и какие-нибудь плакаты из восьмидесятых, но тогда не располагал сталкер таким добром. Не очень чисто, но в пределах допустимого. Даже радиацию замерили: квартира, можно сказать, «чистая». В коридорчике — антресоль. Особо атмосферная вышла кухня — по большей части, ничего Стасян не менял там; плита и гарнитуры «свои».

— Я заметил, что нравятся по сей день людям истории про то, какая Зона страшная, какие опасности, мол, в себе таит. В таких историях люди в Зоне каждый день умирали. На каждом шагу. Погибали, пропадали, страдая больше, чем испокон веков на Большой Земле с её заморочками. Мастак кто-то такие истории сочинять. А на самом-то деле людей немало погибло! Сколько ликвидаторов! Сколько пожарных, медиков и других людей, занятых в ликвидации последствий аварии! Страх какой!

— Помню, как тогда, осенью, вернулся домой, в Славутич. Дочку обнял — такая большая стала! Командировку не помню — всё, как во сне. Только прощание с дочерью и помню.

— А я маме рассказал всё как есть. Вернулся в отчий дом в Сочи, и сели с ней, как в детстве, на веранде за домом. «Уничтожили Зону, — говорю. — Я так посмотрел её: время будто остановилось. Ни души. А Припять — ну, город-призрак! Не жалею, что посетил».

— Вот! Нашёл тогдашнюю статью. Слушайте: «Предприняв серьёзные, масштабные попытки восстановления контроля над Чернобыльской зоной отчуждения, Служба охраны периметра и Вооружённые силы Украины совместными усилиями выбили с закрытой территории существенное количество неучтённых лиц и представителей незаконных формирований. Так, по имеющимся данным, преступная группировка «Свобода» была ликвидирована. Помимо этого, с территории выдворено до четырёхсот неизвестных. Совместно с органами госбезопасности и органами внутренних дел были задержаны или убиты все обнаруженные криминальные элементы в Зоне отчуждения — некоторые из них находились в уголовном розыске более двух лет. Позже объединённой научной группой под руководством профессоров Сахарова и Каменского был обнаружен ценнейший артефакт, детальное изучение которого позволило, как заявили учёные, раскрыть один из секретов аномальной активности Зоны. Отдельные сталкеры-исследователи на законном основании оказывали им поддержку. В течение следующего месяца наблюдалось существенное уменьшение аномальной активности, лишь единицы самых крупных очагов остались сокрыты, предположительно, под землёй в захороненном шестом микрорайоне города Припять, в одном из помещений завода «Юпитер» и внутри четвёртого энергоблока ЧАЭС. Все три практически перестали оказывать влияние на организм человека и окружающую среду. Неопознанные наукой существа — животные-мутанты — были, в основном, уничтожены сталкерами-охотниками, наделёнными соответствующими полномочиями, и сотрудниками Службы охраны периметра. Численность существ значительно сократилась. Ряду жертв аномального излучения, называемых зомбированными, по невероятным наблюдениям учёных, удалось восстановить прежние функции организма, выйти из состояния начальных стадий болезни. Как выразился профессор Каменский, у вернувшихся к жизни были обнаружены некоторые заболевания, в целом не препятствующие нормальной жизнедеятельности. Мобильные научно-исследовательские лаборатории стали постепенно сворачиваться, за исключением отдельных научных групп, работающих под грифом секретности. Группировка «Долг» была расформирована, все предусмотренные выплаты бывшим сотрудникам, в том числе погибшим, сделаны. Вскоре, по информации от шпионов, Чернобыльскую зону отчуждения смогло тайно покинуть больше половины наёмников. Некоторое их количество было задержано как в Зоне отчуждения, так и позже на территории Украины и некоторых других стран. К настоящему времени в Зоне организованы нечастые туристические маршруты, а также экскурсионные полёты на воздушных судах».