Всё было хорошо (джен)

Примечания:

Всех заинтересованных приглашаю в группу — https://vk.com/club93244915

Стучитесь, вам откроют :)

Если ее спросят, она сможет точно сказать, когда все изменилось. Не только потому, что с детства у нее была идеальная память, но и потому, что в череде повседневных дел и тревог случившееся не являлось нормальным. И как бы она ни хотела, всякие странности и ненормальности всегда запоминались лучше, чем нормальные, обычные вещи.

На свой девятый день рождения ее племянник с криком проснулся в своем чулане от кошмара. Он кричал так страшно и пронзительно, что они с мужем в ужасе бросились к чулану, думая, что его убивают!

Мальчишка встретил их, бледный, как мертвец, взъерошенный втрое больше обычного и с пылающими зеленью глазами. Честно — в первый момент она подумала, что он их убьет, такое зверское у него было лицо. Ему, конечно, и раньше случалось просыпаться от кошмаров, но в этот раз... Потом он моргнул, окончательно просыпаясь и сбрасывая жуткий сон, обвел их, замерших на пороге махонькой двери, ошалевшим взглядом, пришедших в норму глаз, и хлопнулся в обморок.

Наутро племянник не помнил ни самого сна, ни того, что просыпался, за что, конечно, получил от Вернона профилактический подзатыльник и был отправлен ухаживать за садом и мыть машину. Хороший труд выбивает из головы дурные мысли и всякие глупости. Ну и, никакого сахара к чаю на ближайший месяц, разумеется. Вон, что сладкое с ним делает.

Всю следующую неделю Петунья пристально следила за мальчишкой на предмет всяких странностей и ещё с месяц просто внимательнее обычного. Но тот вроде бы ничего такого не проявлял. Тише стал, правда, меньше спорил, безропотно исполнял все распоряжения по дому. За ум взялся. Носки, вот, сам себе решил постирать, попросил нитки с иголками — зашить прореху на футболке и дырку на штанах — невиданное дело! Наконец-то, как говорится.

Конечно, это было не совсем свойственно мальчику, но дело житейское, и никак не относящееся к... "ненормальностям". Да и ненормальностей меньше стало, если уж говорить начистоту. Только заметила это Петунья несколько не сразу.

Ну, поменяли они лампочки в доме не три раза за месяц, а один, ну, не перегорела проводка в гостиной за месяц и не сели батарейки в пульте от телевизора за неделю, не остановились часы, отстающие на десять минут каждые три дня. Слава богу!

В школе на Поттера стали меньше жаловаться, и табель он принес не идеальный, конечно, но и не сплошь удовлетворительно. Если это результат одного какого-то страшного сна, то и ладно, в сердцах подумала она, заметив как-то мальчишку, склонившимся над учебником по математике.

Сглазила, конечно.

На экскурсии с классом в Лондоне тот умудрился потеряться!

В тот день ей позвонила перепуганная миссис Стэнли, сопровождавшая детей вместе с несколькими родителями. Потом приехала полиция. На ноги подняли несколько патрулей, постовых в половине Лондона, кинологов со служебными собаками — нашли. Три дня спустя, провалившимся в люк и со сломанной ногой.

Наказали тогда и учительницу, и коммунальные службы, и им компенсацию выплатили. Но будто Петунья не знает, что ни один мальчишка не проваливается во всякие люки "случайно"!

Из-за сломанной ноги ругать сильно не стала, но уши она ему всё-таки надрала. А потом ещё раз, видя, как Дадли с завистью смотрит на Поттера, у которого случилось целое приключение! И без него!

— Меня в следующий раз с собой возьми, ненормальный! — требовательно заявил ее сыночек, топая ногами.

— Обязательно! — имел наглость согласиться этот чертёнок.

Она чуть за сердце не схватилась. И отходила обоих полотенцем. Дадли хохоча убежал на улицу...

В тот год ничего необычного больше не случилось. Да и в общем-то, все остальное, тоже.

Жизнь потихоньку налаживалась. Перестали случаться скачки электроэнергии, вышибавшие пробки и лопающие лампочки, перестала сгорать проводка, трава в саду, растущая словно под жуткими удобрениями, успокоилась, и подстригать ее стало надо не каждый день, а раз в неделю, перестало киснуть молоко в холодильнике и черстветь свежий вроде бы хлеб. Из школы не звонили, сообщая, что Поттер опять каким-то образом залез на крышу или подменил парик учительнице по литературе.

И даже собаки Мардж, приехавшей как-то на очередной праздник, больше не бросались на взъерошенного мальчишку.

Да и взъерошенным он быть перестал. Сам подшивал себе одежду, не забывал расчесываться по утрам, стирать носки и застирывать пятна на штанах и рубашках. Взялся за подработку у соседей по стрижке газона и сам купил себе новые ботинки. Помирился с Дадли и больше не носился по всему городку, ломая чужие кусты и газоны.

Так что, когда на одиннадцатый день рождения племянника не пришло никакое страшное письмо — чего она ужасно боялась, но в тайне была уверена, что миновать кошмара не удастся, — миссис Дурсль наконец-то смогла выдохнуть. Пронесло. Спасибо, Милостивый Господи! Спасибо! Какое счастье! У них получилось вырастить его нормальным!

Жить, не ожидая каждый миг подвоха, оказалось невероятным облегчением. Дела пошли в гору.

Вернона повысили на работе, фирма смогла заключить выгодный контракт. Дадли увлекся физикой и смоделировал с Поттером какой-то летательный аппарат, послал его на школьный конкурс, выиграв грант. В четырнадцать лет ему прочили большое будущее и место в хорошем колледже.

Племянник зарывался в книги по истории искусства и ювелирному делу, готовясь поступать на ювелирных дел мастера по стипендии для сирот. Больше он не просыпался по ночам, не творил странностей и с каждым годом становился все больше похож на достойного молодого человека.

Никакой магии. Никаких волшебников. Никаких чудес.

Год сменялся годом. В какой-то момент, Петунья даже позволила себе думать, что в жизни больше никогда не случится проклятых ненормальностей, что все они и вовсе были всего лишь сном, буйной детской фантазией, (чем, разумеется, не были, но раз тот мир не касается ее и ее семьи, можно немного пострадать самообманом, помечтать). Женщинам ее возраста свойственны мечты, не так ли?

Всё было хорошо.

С той ночи, когда Гарри Поттер разбудил их всех своим криком минуло больше девяти лет, а потом...

В один далёкий и не самый хмурый английский день в середине апреля, когда все, кроме племянника, были дома — он снова уехал в лондонскую библиотеку, к их дому подъехала представительская машина. Из нее вышло четверо мужчин в строгих костюмах самого официального вида и с дипломатами в руках. Они прошли по аккуратной дорожке рядом с идеально подстриженным газоном, поднялись по ступенькам крыльца и вежливо позвонили в дверь.

Открывать вышел Дадли.

— Здравствуйте, молодой человек, — поздоровался старший из них, доставая документы. — В этом доме проживает семья Дурсль и их племянник Гарри Джеймс Поттер?

— Да, — растерялся Дадли.

— Моё имя Оливер Стоун. Я представляю Особое Ведомство под патронажем Её Величества, это мой коллега Марк Бредли и наши сопровождающие Августус Руквуд из другого отделения и лорд Люциус Малфой из Палаты лордов. Можем ли мы пройти в дом? Дело касается мистера Поттера.

— Эм, да... Да, конечно. Проходите, — отошёл в сторону юноша и крикнул внутрь дома: — Мама, пап! К нам пришли какие-то люди. Говорят, что из-за Гарри!

Удивлённые мистер и миссис Дурсль встретили гостей, позволив пройти в гостиную и сесть на диван.

— Что случилось? — спросил Вернон, прищуриваясь. — Вы сказали, вы здесь из-за Поттера. Мальчишка что-то натворил?

Не то что бы тот в последние годы творил что-то странное, но привычка — вторая натура. Так что время от времени подозревать мальчишку во всяких неприятностях выходило само собой.

Так что, когда все расселись, он решил начать с самого главного.

Визитёры переглянулись и мистер Стоун откашлялся, ещё раз представляясь.

— Как я уже сказал вашему сыну, мы с мистером Бредли представляем Особое Ведомство под непосредственным контролем Британской Короны, — он перевёл взгляд на Петунью. — Ведомство следит за особой категорией людей, к которым относились ваша покойная сестра и её супруг.

Миссис Дурсль стало плохо. Она побледнела и схватилась за сердце.

— Он нормальный!.. — прохрипела она, чувствуя, как перед глазами начинают плясать тёмные точки. — Он абсолютно нормальный! В нём нет никакой!..

Мир начал стремительно выцветать.

— Петунья! — подорвался с места ее супруг.

— Миссис Дурсль!

— Мама!

Голоса шли как издалека и, наверное, это было нехорошо. Она не гордится этим, но упасть в темноту оказалось очень просто и легко.

В себя ее привёл участливый голос.

— Ну, что же вы, миссис Дурсль! Не нужно так нервничать. Ничего же плохого не случилось.

Ее привели в себя, дали выпить воды с отчётливым мятным привкусом. Невзрачный тип, представленный Августусом Руквудом, отжал ей на запястье несколько точек и помог сесть на диване.

И когда все успокоились и расселись вновь, слово взял лорд Малфой. Лощёный блондин с длинными, перехваченными чёрной шёлковой лентой волосами сел ровнее.

— Миссис Дурсль, дело серьёзное, поэтому выслушайте, пожалуйста, — сказал он. — Да, правительство Великобритании, как и все правительства мира, знает о магии. Да, к вам пришли в том числе и потому, что вы являетесь законными опекунами Гарри Джеймса Поттера. Но ни вам, ни ему никто не собирается угрожать, хотя новости, буду честен, вас не обрадуют, — мужчина сделал паузу. — Как вы верно заметили, ваш племянник совершенно обычный молодой человек. В нём нет ни капли магии. И для нашего общества это огромная трагедия, в лице лорда Поттера мы потеряли огромный потенциал, рождающийся раз в поколение. Но всё же, так было не всегда.

Он прервался и словно вздохнул. Лицо у него было породистое, очень хладнокровное, и не понять было по нему, правда ли он сожалеет или приносит дежурные соболезнования. Для Петуньи лишнее подтверждение того, что племянник сделался нормальным человеком было только радостью. Если бы она могла сейчас радоваться, когда напротив нее сидели минимум два мага.

— До девяти лет ваш племянник действительно был магом, — продолжил Люциус Малфой. — Потом он магии лишился. По собственному выбору. Тем он спас нашу страну и без малого весь мир. И потому мы здесь. Августус, продолжишь?

— Да, конечно, — Августус расправил плечи. — Дело в том, миссис и мистер Дурсль, что ваш племянник использовал запретный ритуал переноса во времени своего сознания. Он вернулся в день своего девятилетия, почти на тридцать пять лет назад, когда миру пришёл конец. Он перенес свою память в прошлое и доставил в соответствующее ведомство, занимающееся предотвращением катастроф подобного рода. Думаю, вы помните, однажды он потерялся в Лондоне. Тогда всё и случилось.

— Он же ногу тогда сломал, — удивлённо откликнулся Дадли.

Для него всё это было отборной чушью, но родители не выглядели так, будто не понимали ни слова из сказанного. Он постарался отложить все вопросы на потом, но тут уж выдержать не смог.

За прошедшие годы они с кузеном... не то что бы стали лучшими друзьями, но некое понимание между ними возникло. Именно Гарри когда-то открыл для него мир физики и красоту моделирования. Он был его братом, в конце концов!

Августус усмехнулся.

— Простите, издержки создания алиби. Пришлось сломать ему ногу. Он был не против.

— Не против? — задохнулся с возмущением Вернон.

— В его жизни были и куда более страшные вещи. И куда более болезненные. А уж ритуал, которым он взялся менять прошлое... был очень болезненный и страшный. К тому же он попросил дать ему... "нормальное", не магическое объяснение пропажи, чтобы не беспокоить вас странностями. Отдел Тайн принял его просьбу во внимание.

— Сумасшедший мальчишка!.. — выдохнула Петунья.

— Не буду спорить, — согласился маг. — Даже по нашим меркам его подвиг был безумием. Но, учитывая обстоятельства, полагаю, выбора у него не было.

В гостиной повисла тишина. Семейство Дурсль переваривало новости, а гости терпеливо ожидали, не показывая, что их что-то не устраивает или тяготит.

Вернон огладил усы.

— Ну, что ж... мальчишка всё-таки оказался ненормальным, но при этом сделал что-то выдающееся и вдобавок стал обычным человеком. Вы, простите, — он посмотрел на лорда Малфоя и Руквуда. — Но я не вижу здесь трагедии. Нашей семье никогда не было хорошо от контактов с вашим миром. И это нормально, я считаю. Обычные люди должны жить в обычном мире, а ваше... общество среди вас.

— Полностью согласен, мистер Дурсль, — степенно кивнул тот. — Очень мудрые слова.

— Тогда зачем же вы здесь? — спросил глава семьи. — Раз он больше не ваш, то нет смысла и приходить к нему. Или вы хотите наказать его за этот ваш "запретный" ритуал? — он нехорошо прищурился. — Не слишком ли это, коль уж мальчишка, как говорите, мир спас?

Лорд Малфой покачал головой.

— Нет. Мы здесь не для того, чтобы арестовывать или как-то наказывать лорда Поттера. Дело в другом.

Глубоко вздохнув, вновь заговорил его товарищ.

— Видите ли в чём дело... — начал Руквуд. — Платой за ритуал стала магия вашего племянника. Это печально, но не смертельно. В ином случае с этим можно жить весь отпущенный жизнью срок. Однако, из-за ритуала, который использовал лорд Поттер, — он ацтекский, чтобы вы понимали, — платой стала и его... суть. Назовём это так, — он сделал паузу, подбирая слова. — Магия ушла сразу, это было платой за переход, а вот суть... это, так сказать последствия. Исполнителям ритуала даётся отсрочка в десять лет, потом они превращаются в чудовищ, жаждущих крови. Не вампиров, нечто куда более страшное и трудно убиваемое. Именно так когда-то и погибла цивилизация ацтеков — они слишком часто пользовались этим ритуалом, наплевав на последствия. И когда одну из их гробниц в неслучившемся будущем вскрыли, монстры, которыми они стали, вырвались наружу, уничтожая мир.

— Вы хотите сказать, что Поттер станет таким чудовищем? — прервала его женщина.

Руквуд вежливо опустил голову.

— Если не ликвидировать носителя ритуала до обращения, то да.

— Ликвидировать, — повторил за ним Вернон тяжёлым голосом.

— Лорд Поттер знал, на что шёл. — вклинился лорд Малфой, доставая из внутреннего кармана пиджака плотный конверт. — И все эти годы был к этому готов. Он оставил вам письмо...

— Что? Вы хотите сказать, что сейчас он?!. Но ведь до его девятнадцатилетия больше трёх месяцев! — вскинулась Петунья, внезапно понимая, что происходит.

— Он решил не рисковать, — письмо легло на журнальный столик между ними.

— И не смог сказать об этом сам? — прищурившись, подозрительно посмотрела на него она, резко вспоминая всё, что рассказывала сестра о своих... магах. Поджала губы и напряглась. — Так. Господа, извольте показать левые предплечья.

Малфой с Руквудом переглянулись, и впервые за всё время их пребывания в доме на их лицах проступило некое подобие веселья. Оба взялись за рукава, расщёлкивая дорогие запонки на манжетах. Руки у них оказались чистыми. Разве что у Августуса обнаружился свежий шрам.

Женщина перевела взгляд на представителей Особого Ведомства. Мистер Стоун с коллегой повторили за магами с пониманием и невозмутимостью дипломатов с огромным стажем.

— Понимаю вашу озабоченность, — хмыкнул мистер Бредли. — Но, простите моё любопытство, что бы вы делали, если бы обнаружили на наших руках нечто, что бы вас смутило?

— Журнальные столики очень хорошо летают и больно бьют по голове, несмотря на то, что достаточно лёгкие, чтобы их могла поднять женщина, — холодно уведомила их Петунья.

Мистер Стоун поперхнулся воздухом. Мистер Руквуд же, напротив, уважительно склонил голову.

— Теперь я вижу ваше сходство с Лили Эванс, она в своё время доказала, что подручные средства не уступают волшебной палочке.

— Что, тоже бросила в вас столик? — раздражённо уточнила миссис Дурсль.

— Нет. Надела на голову котёл будущему супругу, — хмыкнул лорд Малфой. — Пустой. Но снять его всё равно оказалось непросто.

— Не заговаривайте мне зубы, господа, — отрезала Петунья. — Почему сидите и рассказываете о происходящем здесь вы, а не мой племянник?

Помолчав немного, Люциус выдохнул.

— Насколько я понял, он не хотел вам доставлять беспокойства.

— И поэтому, опять же, вы пришли сюда в день его казни — правильно я понимаю? — и рассказываете нам эту невозможную историю? — она нехорошо прищурилась. — За почти три с половиной месяца до того, как ему исполнится девятнадцать?

— Вновь добровольно шагая на смерть, захотите ли вы видеть горе и ужас в глазах близких? — оправляя рукав, спросил волшебник. — У любой доблести и мужества найдутся свои пределы, миссис Дурсль. Позвольте своему племяннику хотя бы эту слабость. Сегодня ему вновь умирать, на этот раз навсегда.

В доме повисла тишина.

Верить в услышанное не хотелось. Это было безумием. Пределом странности и ненормальности. Когда она уже поверила, что всё будет хорошо, что жизнь наладится и угроза миновала...

Мистер Стенли откашлялся, прерывая неловкое молчание, но не тяжесть, повисшую в воздухе.

— В связи с этим...

Он поднялся, выпрямился, расправляя плечи, и произнёс официальным тоном и голосом.

— Уважаемые мистер и миссис Дурсль. За заслуги перед Отечеством, Страной и Короной, Гарри Джеймс Поттер, лорд Поттер, награждается Королевой Англии и Великобритании Её Величеством Елизаветой II Королевским Викторианским орденом первой степени. В связи с безвременной кончиной награждаемого, Орден вручат семье героя в Виндзорском замке тридцать первого июля тысяча девятьсот девяносто девятого года. Я уполномочен Её Величеством передать вам приглашение и документы.

Его коллега открыл дипломат, что держал в руках всё это время, и встал на ноги вместе с магами.

— Пожалуйста, примите наши соболезнования...

И что можно было на это ответить? Как реагировать?

На журнальном столике всё ещё лежал запечатанный конверт с письмом.

Он не пришёл домой.

Примечания:

Обновлены черновики: Разделённый мир (часть 22-31), Духовные близнецы (часть 20-22), Тень (часть 1-10), Два пламени (часть 1-4). Ссылка в профиле.