Проклятие Семи Печатей (джен)

Прошло шесть лет с тех пор, как Волдеморт был повержен. Мир волшебников восстанавливался, но всё чаще в воздухе витала тревожная тишина. Странные исчезновения, необъяснимые магические вспышки и ощущение, будто кто-то или что-то пробуждается в глубинах старой магии.

Гарри Поттер — ныне аврор, отец двоих детей, живущий в Годриковой Впадине — просыпается среди ночи. Сердце стучит как молот. Ему снится странный сон: длинный зал, стены которого покрыты чернильными письменами, и голос — тихий, древний, не мужской и не женский — шепчет:

"Печати треснули. Одна уже сломана. Шестеро несут ключи. Седьмой — ты."

Наутро Гарри получает письмо от Макгонагалл. Необычный случай в подземельях Хогвартса: один из учеников исчез во время экскурсии в заброшенный коридор у старой лестницы, ведущей к Залу Предков — секции замка, которую давно закрыли после одного... инцидента.

Гарри едет в школу. Его встречает Макгонагалл, постаревшая, но всё ещё с холодным взглядом, пронзающим до костей.

— Он просто... исчез, Гарри, — говорит она. — И стены подземелий начали плакать чернилами.

Они идут вниз. Магия в подземельях искажена: воздух вибрирует, а стены покрыты символами, которых даже библиотека Хогвартса не знает. Гарри касается одной из них — и видит вспышку: огромная дверь из обсидиана, семь кругов, каждый с печатью из крови, льда, теней, времени, боли, памяти и... света.

Рядом с ним появляется Луна Лавгуд, ныне исследовательница магических артефактов. Она уверена: это — древнейшее из запретных заклинаний — Круг Печалей, созданное задолго до возникновения Хогвартса.

— Это не просто дверь, Гарри. Это — замок. И кто-то начал его открывать.

Тем временем в Лондоне Гермиона, министр магии, получает сообщение из Азкабана: один из старейших узников, Фиорус Сайлер, исчез. Он сидел там более двух столетий. У него была одна метка — знак, идентичный символу на стене Хогвартса.

Заброшенная деревня называлась Вирдант-Холлоу. Она даже не числилась в современных магических картах — Гермиона нашла упоминание лишь в дневнике Сальазара Слизерина, который она когда-то конфисковала в разрушенной Башне Магических Наследий. Там говорилось:

“Первый круг был нарисован в крови на льду. Северный ветер его стер, но память о нём замерзла навсегда.”

Гарри, Гермиона и Луна направляются в Шотландию. К ним присоединяется Драко Малфой — теперь профессор Защиты от тёмных искусств. Неожиданно, но он сам вызвался помочь. Его сын Скорпиус — один из шестерых учеников, которые, как выяснилось, слышали в снах голоса, зовущие «открыть врата».

Они прибывают в Вирдант-Холлоу. Мрак тут плотный, как пепел. Весь посёлок будто заморожен во времени — буквально. Дома стоят, но покрыты инеем, деревья замерли в моменте падения, люди — если они когда-то были — исчезли бесследно. Только магические следы, уходящие под землю.

— Это не лёд, — шепчет Луна, присев у одного из домов. — Это застывшая память.

Они спускаются в подземелье под старой церковью, и там находят зал, стены которого покрыты зеркалами. Но отражения в них — не их собственные. В одном Гарри видит своего отца, умирающего не от Волдеморта, а от чего-то более древнего, уродливого. В другом — Гермиона стоит с пустыми глазами посреди разрушенного Министерства. В третьем — Луна исчезает, растворяясь в чернильной тьме.

— Это Испытание Памяти, — говорит Драко. — Мы видим страх, который питается нашей магией. Только один из нас может пройти внутрь.

Скорпиус, сопровождавший их тайно, выходит вперёд.

— Они зовут меня, — говорит он.

Он входит в центр круга. Магия вспыхивает. Голос, тот же, что и во сне Гарри, говорит:

“Печать Первая: Кровь замёрзла. Один ключ возвращён. Откройте следующую.”

Скорпиус теряет сознание. На его груди — клеймо: круг, внутри которого — трещина. Печать сломана.

Но вместе с этим из стен начинает сочиться тьма. Тени сливаются, принимая форму.

— Они пробуждаются, — шепчет Луна.

Гарри поднимает Скорпиуса, и все они вынуждены аппарировать, едва избежав схватки с тем, что не должно было проснуться.

После побега из Вирдант-Холлоу команда собирается в магическом убежище в Долине Горной Луны — старинном тайнике Фенриса Бладрика, мага-временного беглеца. Луна устанавливает контакт с древней расой провидцев — астральных хранителей, живущих вне времени. От них приходит послание:

“Вторая печать скрыта в Храме Каир-Суф. Только тот, кто пережил слом времени, сможет дотронуться до неё. Остальные исчезнут между ударами секунд.”

Храм Каир-Суф — проклятое место в сердце алжирской пустыни. Построенный на границе с несуществующими измерениями, он был когда-то использован магами-предателями, которые пытались манипулировать временем. Большинство умерло в первом эксперименте. Остальные исчезли навсегда.

Гарри, Гермиона, Луна и Драко берут с собой ещё одного спутника — Невилла Долгопупса. Его жена Ханна недавно исчезла — предположительно в том же регионе. В её дневнике были записи о странных “замёрзших” часах и петлях времени.

Когда они прибывают в Храм, всё меняется.

— Солнце... не двигается, — шепчет Гермиона.

— Нет, — отвечает Луна. — Оно умирает каждую секунду и возрождается. Время здесь идёт не линейно.

Зал храма наполнен песком, но каждый шаг — прыжок в чужую реальность. Гарри и Драко попадают в момент их школьной дуэли, только теперь они — старики. Гермиона оказывается в мире, где Волдеморт победил, и она — министр в его тирании. Луна идёт по коридору, где сама себя хоронит.

Невилл же оказывается в комнате, где Ханна ждёт его. Она не стареет. Не двигается. Её сердце бьётся раз в пять минут.

— Это не Ханна, — говорит Луна, — это остаток её магии. Её вытянул сам Храм.

Чтобы получить Печать, кто-то должен прожить цикл времени, но выжить после него. Гарри берёт на себя эту задачу. Он входит в Вечный Зал — и исчезает на 3 минуты... но для него проходят 21 год.

Он возвращается, старше, с морщинами и глазами, полными усталости. На его руке — символ песочных часов, разбитых пополам. Печать времени разрушена.

— Это было… не просто время, — говорит он, едва дыша. — Это была живая сила. И она теперь знает, кто я.

При выходе из Храма команда встречает загадочную фигуру — вуаль, чёрный плащ, глаза, как у пустоты.

— Вы разрушаете равновесие, — говорит он. — С каждой печатью сила Ровара растёт.

— Кто такой Ровар? — спрашивает Гермиона.

— Тот, кто был до всего. До магии. До времени. Он запечатан под Хогвартсом. И вы снимаете его цепи.

Существо исчезает, но его слова не покидают Гарри. Что, если всё это — не просто защита, а последняя преграда перед величайшим злом, которого волшебный мир не знал?

Они возвращаются в Хогвартс, где всё началось. Но замок уже не тот. Магия здесь меняется: стены дышат, тени шепчут, а портреты замолкают, как будто боятся быть услышанными. Профессора и ученики сообщают о сне, который приходит каждую ночь — врата, за ними бесконечность, и голос: “Пусть седьмая печать падёт. Я — твоя свобода.”

Макгонагалл закрывает школу. Но уже слишком поздно: шесть печатей уничтожены. Внутри замка, под Залом Предков, начинает раскрываться дверь из обсидиана, виденная Гарри во сне.

Луна замечает, что с каждым разрушенным кругом Скорпиус меняется. Его магия искажена. Он предвидит, говорит вещие слова, которых никто его не учил.

— Он не просто носитель ключа, — шепчет она. — Он — сосуд.

Гермиона, исследуя древние архивы Министерства, находит легенду о том, как однажды маги Древней Бретани закрыли вход в Первомагию — источник до-хогвартсовой силы, способной переписать реальность. Её запечатали семью печатями, и центральной должна была стать душа человека, связанного с потомками всех четырёх основателей.

Скорпиус — потомок и Слизерина (по отцу), и Ровены (по линии Нарсисы Блэк). Гарри догадывается: ключ — не магический артефакт, а жертва, через которую может прорваться Ровар.

Наступает ночь, когда Седьмая Печать слабеет. Замок содрогается. Они спускаются в Зал Предков — теперь огромную воронку в земле. Внутри открывается портал в чужую, пульсирующую, невозможную реальность.

— Только один должен войти, — говорит голос из-за их спин.

Это Драко.

Он смотрит на сына.

— Он не должен страдать за чужой выбор. Я пройду вместо него.

Но в этот момент Скорпиус улыбается — не своей, а чужой улыбкой. Его глаза чернеют, воздух сжимается.

— Ты не понял, отец. Я — не ключ. Я — дверь.

Ровар уже внутри.

Начинается битва не за магию — за реальность. Гравитация меняется, заклинания рассыпаются, магия ломается на атомы. Профессора и ученики защищают Хогвартс. Луна и Гермиона используют древний ритуал обнуления, найденный в манускриптах Годрика Гриффиндора.

Но Гарри знает, что финальный шаг — за ним.

Он входит в круг. Внутри — всё, чего он боялся: смерть Джеймса, будущая гибель Альбуса, одиночество. Он слышит голос Ровара:

“Ты можешь всё переписать. Я дам тебе мир, где твои близкие живы. Где войны не было. Просто… прими меня.”

Гарри, впервые, почти соглашается.

Но вспоминает: волшебство — не в силе. А в выборе.

Он использует свою магию — не чтобы разрушить Ровара, а запечатать себя в центр круга, заменив собой Скорпиуса. Последняя печать — свет. И Гарри становится им.

Портал закрывается.

Гермиона сидит у озера. Луна пишет книгу: Печати мира, которых больше нет. Драко молчит. А Хогвартс жив. Но под его подземельями — гравировка, которую никто не может стереть:

“Один выбрал Свет. И стал дверью, которую никто не откроет.”