Спрядающий Судьбу (джен)

Варп бушевал. Штормом безумия и хаоса, что, несомненно, порадовал бы Архитектора Судеб, он набрасывался на прорывающийся сквозь не-пространство корабль, но лишь бился о борта да рвал обшивку, бессильный поглотить крейсер, несущий благословение одного из Тёмных Богов. Словно насмехаясь над безудержной стихией, корабль щерился макроорудиями да украшающей нос птичьей головой, чья полная острых зубов пасть скалилась будто бы с презрением.

Некогда этот корабль служил смертным. По его палубам сновали техножрецы, что пели литании духу машины, а в его ангарах смиренно ждала своего часа нетронутая скверной авиация. Гордая боевая машина прошла множество битв, сражалась во флотилии Магнуса Красного во времена Великого Крестового похода, и на борту её побывал не один благородный воин-космодесантник. Но те времена ушли безвозвратно, и прежнее имя корабля было забыто.

Ныне его звали «Криком безумца». В пласталевых переборках поселилось скованное и подчинённое воле более могущественного существа порождение варпа, а на капитанский мостик взошёл демон-принц. Зазвучал в сумраке скрежет искажённой технолингвы, пролилась в самых тёмных отсеках жертвенная кровь, и место в ангарах заняли жаждущие битвы Крылья Рока. Корабль и его осквернённая команда пали во власть Тзинча вслед за примархом и легионом Тысячи Сынов.

Демон-принц, некогда бывший капитаном корабля, почти стал его частью — в вечных раздумьях восседал он на троне, не замечая, как его искорёженная душа сливается с осквернённым духом корабля. Без конца стремясь к могуществу, он строил планы и плёл интриги. Но сильнее всего демон-принц жаждал заточить в хрустальную ловушку старого врага, что не раз обыгрывал его в его же игре.

Ненависть слепила его, а страх медленно подтачивал изнутри. С каждым разом всё рискованнее становились шаги, и когда судьба вновь и вновь ускользала из рук, будто непослушная кошка, демон-принц всё сильнее желал вновь ощутить власть над непокорным роком. Выстраивая сложные противоречивые козни, он путался в липкой паутине лжи и терялся в причинно-следственных связях, как если бы кто-то не давал ему увидеть картину целиком.

Последний выстроенный им план должен был сработать. Просто обязан! — так думал демон-принц, в нетерпеливом ожидании вглядываясь в вихри судьбы. Ему почти удалось обыграть, наконец, Повелителя Перемен, что из раза в раз доказывал значение самых известных своих имён: Прядильщик Козней и Спрядающий Судьбу. Повелитель Перемен, казалось, развлекался, в последний миг меняя ход шахматной партии длиной в тысячи лет, чем сводил с ума оппонента.

Наконец, перебрав множество мгновений, демон-принц узрел сомкнувший когти хрустальный капкан. Долгие столетия цепочка, казалось бы, никак не связанных событий вела Прядильщика Козней в ловушку, дабы он стал новым источником силы и могущества для слабеющего существа. Демон-принц ликовал!

Но ликовал недолго. Раздробленным отражением в хрустале забился совсем другой демон, куда менее сильный и древний, чем Спрядающий Судьбу. Сил, что демон-принц тратил на бесконечную интригу, не стало больше: демон, чью магию он медленно поглощал сквозь кристаллическую призму, был слаб.

Злобно насмехался над ним демон корабля, предчувствуя перемены. Исказились пути среди переборок и палуб. И впервые с тех пор, как демон-принц утратил человеческий облик, его обуял истинный ужас.

В переменчивых потоках Океана Душ легко сбиться с пути. Легко слабым созданиям, чьё существование — случайность, порождённая мимолётными эмоциями смертных, но не истинному нерождённому, скользящему сквозь Имматериум вслед за вспышками эмоций и мыслей. Одна из этих вспышек, яркая, как колдовское пламя, привела демона на странствующий сквозь разноцветное ничто корабль.

Разверзся портал, и в мерцающий сумрак ступил тот, кого так страшился хозяин демонической машины, — высший демон Архитектора Судеб, чьё имя произносили опасливым шёпотом. Его называли по-разному, множеством разных имён, будь то Прядильщик Козней, Спрядающий Судьбу, Нашёптывающий-Из-Сумрака или любое другое из многих прозвищ, данных ему демонами и смертными. Но его истинного имени — К'заариас, — не знал никто, кроме него самого и Изменяющего Пути.

Бесшумной, как падающее перо, тенью К'заариас Прядильщик Козней соткался в полумраке корабля, и мигом на него уставились открывшиеся на стенах глаза. «Крик безумца» наблюдал — с любопытством и злорадством. Безусловно, он, такое же порождение Архитектора Судеб, как и Повелители Перемен, знал, что высший демон явился лично не только лишь ради возмездия.

По мановению руки распахнулись двери, и К'заариас ступил в холодный свет розового и синего огня. Пламя горело в жаровнях, расставленных и развешанных абсолютно хаотично. Блики сходились в танце с отражением звёзд на витражах из радужного хрусталя, плясали на хрустальных колоннах. Всё больше любопытных глаз появлялось на стенах, выглядывало осторожно из-за знамён с символом Тзинча, но все те глаза принадлежали лишь изменчивому кораблю, в котором, помимо того, постоянно что-то менялось и перестраивалось. Люди же — рабы и осквернённый экипаж, что поддался лживым речам Хаоса вместе со своим капитаном, — не поднимали голов. Каждый, будь то мутировавший до неузнаваемости культист или сросшийся с когитатором в единое целое член экипажа, страшился и своего капитана, и Повелителя Перемен, один лишь взгляд на которого грозил им безумием.

Но не тому, кто восседал на троне из хрусталя и металла. Демон-принц поднялся во весь необъятный рост, и пусть даже так он не дотянулся бы до сводов, он был поистине огромен. Смертные, что вжались в приборные панели и когитаторы, стремясь оказаться как можно дальше от своего господина, рядом с ним казались совсем крохотными, будто мыши перед коршуном. Подобно высшим демонам, принц походил на птицу, но куда менее гибкую и тонкую, нежели обманчиво хрупкие, тощие Повелители Перемен, опирающиеся на кажущиеся неустойчивыми птичьи лапы, горбящиеся, будто под тяжестью собственных крыльев. При всём сходстве демон-принц разительно отличался от своего врага: непропорционально большая птичья голова, глядящая на нежданного гостя тремя злобными глазами, сидела на короткой толстой шее, что, в свою очередь, переходила в сгорбленные плечи; гребень из острых костяных пластин тянулся по хребту создания и терялся в складках безразмерной мантии, под которой пряталось нескладное тщедушное тело, сплошь покрытое облезлыми перьями; чрезмерно длинные пальцы, оканчивающиеся загнутыми когтями, едва ли не до хруста сжимали посох с тяжёлым навершием. В этом странном существе ещё оставались человеческие черты, так неестественно сплетающиеся с дарами Тзинча.

Ему никогда не стать истинным нерождённым. В этом демоне, несущем в себе остатки души смертного, К'заариас видел лишь жалкое стремление к недостижимому. Никогда бывшему смертному не сравниться с настоящими созданиями Тёмных Богов, и всё, что в демон-принце кричало об обратном — обилие золота, роскошный головной убор, полный ненависти и презрения взгляд, — Повелителю Перемен казалось смешным и нелепым. Сколько бы демон-принц ни служил Архитектору Судеб, и через века, и через тысячи лет высшие демоны всё равно будут стоять над ним.

— Спрядающий Судьбу! — не то зашипел, не то зарычал в безумной злобе демон-принц.

— Ты разочаровал Архитектора Судеб, Тционрион Рунный Коготь, — К'заариас, напротив, был холоден, как лёд, но его слова, ещё на выдохе будто бы подхваченные многоголосым эхом, долетели до каждого уголка мостика, зловещим шелестом разнеслись под сводом.

И Рунный Коготь испугался. Испугался по-настоящему, потому что Прядильщик Козней знал его истинное имя, и потому, что, наконец, сумел сложить кусочки мозаики. Теперь он видел всё, ускользавшее от его взгляда так долго. Раз за разом проигрывая Повелителю Перемен, Тционрион слабел, и лишь теперь он знал, почему: Тёмный бог отвернулся от него.

— Как непостоянна судьба, как изменчивы пути. Миг назад ты заслужил милость Великого Заговорщика, и вот уже ему наскучили твои игры в интригана. Господин непостоянен, но ты, верно, мнил себя особенным, не таким, как тысячи других, что пали до тебя. Непобедимым. Самым хитрым, самым изворотливым. Верил, будто не найдётся никого коварнее. — К'заариас говорил, и с каждым его словом всё ярче разгоралась ярость в чёрном сердце Тционриона.

— Ложь! Проклятая ложь! — вскричал оглушительным клёкотом Рунный Коготь.

Он обманывал сам себя, но это не помешало ему наполнить силой посох и обрушить на Повелителя Перемен вал разноцветного огня. Отчаянная злоба Тционриона питала колдовство, но К'заариас лишь взмахнул рукой — и пламя охватило мостик, не опалив ни единого его пера. В его всполохах культисты, что ещё сохраняли человеческие черты, окончательно обращались в созданий Хаоса и с издевательским хохотом обращались против ослабшего Рунного Когтя.

Тот взревел в ярости, взмахом посоха обратил низших демонов в прах. Но этот гневный порыв лишь дал время Прядильщику Козней, что сквозь хаос шторма призвал полчища ужасов и огневиков. Ведомые волей высшего демона, они бросились на Тционриона хохочущей волной. Посыпались на него неспособные причинить сколько-нибудь существенный вред сгустки огня и удары. Вынырнув из шторма, с диким визгом набросилось на демон-принца крикуны.

Подобного унижения — стать целью низших демонов, — Тционрион не стерпел. Вихрем огня он испепелил существ, не ведая, что в этот миг Повелитель Перемен соткал заклятие. Исказились пространство и время, и К'заариас, едва взмахнув огромными крыльями, вынырнул из нематериальных потоков не-пространства за спиной противника. Однако в последний миг Рунный Коготь обернулся, и демоны сошлись в схватке бушующей магии и смертоносных когтей. В один миг они сражались на мостике корабля, в следующий — в течениях Океана Душ, где пространство не значит ничего, а времени не существует, а ещё спустя мгновение их окружали зеркала и хрусталь Лабиринта.

Сталкивались заклинания, бушевало пламя. Эфемерные когти рвали столь же эфемерную плоть. Смертный сказал бы, что битва продолжалась бесконечно долго, демон — что шла она всего мгновение, а правда такова, что в Имматериуме время не имеет значения. Не важно, прошла ли вечность или секунда, прежде чем на корабле, несущемся сквозь ничто, вновь оказались два демона — победитель и побеждённый.

Сражённый колдовством, Тционрион упал на колено. Ужас, которому не было предела, отразился в его глазах. Слишком много он мнил о себе и совершенно не умел выбирать врагов, но непостоянная судьба вновь сделала крутой поворот.

К'заариас Прядильщик Козней занёс над врагом посох. Слова нечестивого заклинания, тёмного, как сам Хаос, вырвались из его клюва, на когтях заплясали варп-молнии — и Рунный Коготь завопил, охваченный всполохами.

— Покорись, Тционрион, как повелевают изменчивые пути! — прогрохотал неожиданно громкий голос высшего демона.

Не прошло и мгновения, как колдовство развоплотило его, и в яркой вспышке он исчез в посохе Повелителя Перемен. Моргнул хрустальный глаз у навершия, со злобой уставился на своего пленителя, но вырваться демон был уже бессилен.

Теперь он понял и кое-что ещё, чего не желал признавать прежде: его рок предрешил не Спрядающий Судьбу.