Radio (джен)

Последний персонал уходит, зевая и потирая глаза, в свой долгожданный выходной. Где-то в конце коридора гулко закрываются двери лифта.

И наступает мёртвая долгожданная звенящая тишина.

Чан ненадолго отвлекается на лифт, прежде чем его прожуёт и проглотит тьма и тишь пустого агентства.

Любимое сочетание Чана.

Идеально, чтобы начать работу.

Перед ним его поле боя — пустая страница с ровно пульсирующей чёрточкой.

Идея возникла уже давно и несколько недель жила в заметках, но то руки у Чана не доходили, то в свободное время встревала какая-то новая обязанность, то тело решало всё за него и благополучно отключалось, едва коснувшись кровати.

Поэтому сейчас, когда дела и мероприятия нагромождаются друг на друга, как домики в переулках, и среди них мелькает просвет, самое время проскочить туда, к тлеющей надежде под светом такой короткой ночи.

Но что-то в очередной раз идёт не так.

Голова гудит после насыщенного дня, а мысли вялые, как трупы в формалине, вязнут между извилин и отказываются становиться пиксельным хангылем.

Внутри жучками закопошился гнев. Гнев и досада.

От того, что не всегда всё получается.

Не всегда творить легко. Не всегда твоя идея светит сверхновой звёздочкой, мысли звонко и послушно журчат между извилинами и ты как под кайфом: тебе легко и ты горишь как бенгальский огонь, беззаботно, ярко...

Пока не споткнёшься о конец.

В такие моменты нет другого выбора, кроме как медленно и мучительно расшевеливать омертвелые конечности и сжигать себя ради того, чтобы из собственных углей создать алмаз.

Нельзя творить только тогда, когда хочется.

Чан это знает и, скрипя зубами, извилинами, воспалёнными от сорванного режима, и ногтями, он потихоньку начинает. Из тяжёлого раздражающего вакуума прорезываются мысли, как обрывки радио в заброшенной станции.

Выслушать, расшифровать, собрать воедино, в осмысленную речь и самое главное...

Дать речи чувства.

Зажечь, наконец, свечу в старательно слепленном светильнике.

Разум уже сделал свою работу.

Теперь очередь сердца.