Между крестом и короной (гет)

В покоях благоговейная тишина и мягкий родной мрак оседают на подушке, где покоится полная мыслей и переживаний голова кардинала. По его нынешнему виду и не скажешь, что это Князь Церкви, острота скул, лёд взгляда и разума и бледность кожи которого бросают в дрожь всякого, кто противится воле Церкви и Короля.

Сейчас он человек, которого гнетут не поджидающие за каждым углом ненавистники, не еретики, разрушающие устои Церкви и даже не разногласия с папой римским, который его терпеть не может.

Всему виной чувство, которое он больше всех ненавидит и сан, который сделал его своим заложником.

Да что сан? Что чувства? Всему виной злодейка Судьба, из-за которой он здесь — у правой руки Короля.

И как же всё это произошло?

Под сводом черепа, как под куполом собора расположились витражи, целый калейдоскоп воспоминаний...

_________________________________

О том, как его, ещё мальчишкой, привезли во дворец в качестве подарка принцу, о том, как принц обрадовался, обретя друга, а Чонин, не доверяя ему, пытался сбежать. Два года спустя, на первой охоте принца ему почти удалось, но рядом снова возник Феликс.

— Чонин? — он увидел друга, который точно от ужаса выбросил перед собой шпагу, — Что ты здесь делаешь? Олень бежит не сюда.

— Вот именно. — Чонин сделал вид, что он абсолютно спокоен и отставил остриё шпаги, — А ты похоже не на оленя охотишься, а на меня?

— Чонин, — серьёзно произнёс Феликс, — ты ведь хотел сбежать, да?

Чонин напрягся.

— Я понимаю, почему ты хочешь это сделать. Понимаю, что не хочешь быть моей игрушкой и хочешь домой. И если... Ты и правда хочешь уйти, то я... Не буду тебе мешать. — голос принца дрогнул, — Но знаешь, эти три года с тобой были лучшими в моей жизни! Может, ты и считаешь, что я просто играл с тобой, но я никогда не считал тебя своей собственностью. Ты для меня был другом, которого я всегда хотел и которого у меня никогда не было! То, как мы дурачились, фехтовали и учились вместе... Я никогда этого не забуду. — он повернулся, заслоняя чёлкой покрасневшие глаза, — Так что уходи поскорее, если тебе нужно.

Возможно тогда бы история чужака с Востока закончилась, даже не начавшись. Если бы не олень, выскочивший к реке, прямо на Чонина.

"И даже несмотря на то, что, что я поступил как предатель и лжец, что лгал и притворялся другом те 2 года, он всё равно отпустил меня, а потом и защитил от выскочившего из-за деревьев оленя, что чуть не убил нас. Тогда впервые мы и спасли друг друга и вместе закололи свою первую дичь."

С того дня юноши стали неразлучными друзьями. Чонин остался во дворце и даже принял крещение, взяв имя Йохан. Позже религия очень увлекла юношу и принц, заметив это, оплатил другу богословское образование.

Шло время, отец принца скончался и принц Феликс взошёл на трон, а юный богослов Йохан стал кардиналом Йоханом, чем возмутил весь двор и церковь.

— Ваше Величество, вы уверены? — нервно тараторил папа, пытаясь пересечься взглядом с королём, — Церковь чтит ваше слово, однако стоит ли назначать главой церкви чужестранца?

— Этому чужестранцу я доверяю больше, чем всем моим соотечественникам вместе взятым. — в голосе Феликса зазвучали металлические нотки, — Он был со мной тогда, когда все оставили, он спасал меня не единожды. И если уж я выбрал его, то будьте любезны исполнить мою волю.

— Стоит напомнить, Ваше Величество, что не вы выбираете Кардинала, а совет. — произнёс папа.

— Совет не против кандидатуры Йохана. — ответил Феликс, — ступайте, казначей выдаст вам награду за ваше согласие и я, так и быть, прощу вам то, за что вы недавно чуть не лишились титула.

— Да, Ваше Величество. — проглотив ругательства и волю, ответил папа и удалился.

— А ты и сейчас неплохо находишь у всех слабые места. — произнёс король, — И как тебе это удаётся?

— Я просто очень внимателен. — Чонин вышагнул из-за колонны и подошёл к трону, — Но ты уверен, что моё назначение кардиналом так уж и необходимо?

— Кому ещё мне доверять, если не тебе? — глубоко вздохнул Феликс, — Кроме того, это часть моего плана.

— Того, что насчёт Восточных земель?

— Да. Но твоё назначение это только первый шаг к содружеству с Востоком.

— Каков тогда второй?

— Помнишь, три года назад я познакомился на одном международном вечере с Восточной принцессой?

— Ты о принцессе Юне?

— Именно. Я чувствую, что она не равнодушна ко мне и, признаться, за всё то время, что мы общались, она успела полностью покорить меня. — в глазах короля блеснули счастливые искры, — Ах, Чонин, ты даже не представляешь, как женщина может быть так прекрасна и манерами и намерениями! Брак с ней это не только возможность объединить наши земли и облегчить жизнь её подданных, но и сделать это прелестное создание своей королевой и бросить мир к её ногам! — Феликс вдохновлённо выдохнул, — Ах, друг мой, как хорошо быть королём, тебе ничто не мешает любить!

— Любовь, друг мой, опасная вещь. Она может как и подарить нечеловеческую силу, так и погубить и разум, и душу. Мы видим то, что хотим видеть. Любовь не раскрывает глаза, нет, она ослепляет людей. После разочарования в том, кого любишь, теряешь веру в мир и в свои силы. — произнёс Чонин, — Я верю, что принцесса Юна прелестная госпожа, которая достойна быть королевой, однако не забывай о холодном рассудке, Феликс, он всегда выручит. Но твоя верность делу и правда заслуживает уважения, потому я приму эту честь — быть кардиналом.

— Спасибо, друг мой! — тепло улыбнулся Феликс, — Если так подумать, то без тебя я бы не встретил её. Именно ты ведь уговорил меня посетить тот международный вечер.

На следующий день тот, кто попал в эту страну как подарок для принца, мальчишка-чужестранец под холодный запах мрамора, фимиама и пение хора и органа облачился в алую сутану и услышал от папы римского слова, заставившие его улыбнуться.

— Ты — позор Церкви.

Чонин еле сохранил ледяную бедность на лице, чтобы не рассмеяться прямо в лицо всем присутствующим, но мягко улыбнулся и на его жёсткие чёрные пряди опустилась красная шапка.

С тех пор, как Церковь возглавил 28летний кардинал с точёными скулами, бледной кожей, ледяным взглядом и длинными жилистыми пальцами, теребящими чётки или подвеску, во дворце внезапно пропали несколько придворных министров, а в казне неожиданно прибавилась парочка солидных сумм. Кто-то вдруг внезапно уволился, а кто-то просто пропал без вести. Подозрительные слухи уже было захотели расползтись, но, видимо испугавшись ледяного кардинала, решили не расползаться и вскоре все восприняли странные события как должное.

Так бы и продолжал кардинал нести свою верную службу не сколько правителю, сколько своему другу, пока не случилось непоправимое. 

По срочным делам в соседней стране Феликс вынужден был отлучиться, а так как он собирался заключить брак с принцессой Юной, то принцесса уже была в пути к королю Феликсу. Кардиналу предстояло позаботиться о принцессе и обо всех бумагах для заключения брака.

Она вышагнула из кареты и её вмиг окружила прислуга в одинаковых одеждах, собираясь сопровождать свою госпожу.

— Добро пожаловать, Ваше Высочество. — поприветствовал Чонин принцессу, спустившись к ней по лестнице, — К сожалению, Его Величество отлучились по срочным делам в соседнее государство и они попросили меня позаботиться о вас.

— Ну что ж, если так, то благодарю вас. — после поклона принцесса подняла глаза и кардиналу удалось разглядеть её лицо — круглое, подбородок острый, глаза большие, с длинными ресницами, как у кролика.

"Действительно, очень мила." : согласился Чонин.

— Я провожу вас.

— Вероятно, вам потребуется время, чтобы привыкнуть к местному климату и языку. — заметил Чонин, провожая принцессу, — Мой долг помочь вам с этим.

— Это очень любезно с вашей стороны. — поблагодарила Юна, — Вы за меня так беспокоитесь, не стоит... Вы ведь кардинал, а не нянька.

— Это просьба моего короля. — ответил Чонин, — Вам не о чем переживать, лучше отдохните. Но если я понадоблюсь, я буду рядом.

Спустя несколько дней кардинал, несмотря на свой холодный, явно ищущий прохлады теней, каменных коридоров и плотно запертых кабинетов вид, разбавлял свой досуг прогулкой между аккуратно стриженных деревьев, как вдруг услышал, как ветер донёс до его слуха мотив. Очень знакомый, но давно позабытый. Чонина обожгло изнутри. Не веря своим ушам, на непослушных ногах он поспешил на звук и заметил за деревьями атласные волны подола платья. Напевающая под нос, испуганно обернулась.

— Ваше Высокопреосвященство? — удивилась Юна, но быстро успокоилась, — Это вы...

— Ваше... Высочество, простите, что напугал вас. — холодно извинился кардинал, — То... Что вы только что пели...

— А, это колыбельная, которой меня убаюкивали в детстве. Когда я думаю, я люблю её напевать.

— Я тоже... знаю её.

— Правда? — Юна широко распахнула свои и без того огромные глаза, — Я подозревала, но... — она произнесла на родном языке, — Вы тоже с Востока?

— Да. — выдохнул Чонин, чувствуя, как с родных слов ссыпается песок, похоронивший его язык за столько лет в чужой стране. Как с мира вокруг стала сползать плёнка, как шкура со змеи и мир стал таким, каким и был 20 лет назад, когда каждый раз, когда голова касалась подобия подушки, начинала звучать эта колыбельная. Жизнь, которую он почти забыл и жизнь, которая так ужасно оборвалась.

— Я.... — слова застряли в горле, ледяное спокойствие кардинала таяло на глазах и вот-вот готово было вытечь через глаза, — Так давно не говорил на родном языке...

— Ваше Высокопреосвященство! — Юна заволновалась.

— Всё в порядке, Ваше Высочество. — Чонину удалось усмирить свои эмоции.

— Расскажите мне, как вы оказались здесь, во дворце и на такой должности! — попросила принцесса, поглощающая взглядом кардинала, — Я слышала, что во время моего детства королевства враждовали и некоторых моих подданых угоняли в плен или продавали. Это случилось и с вами? Должно быть, трудно вам пришлось...

— Да. — вздохнул кардинал и рассказал свою историю.

Принцесса удивлялась, не верила и переспрашивала, смеялась и грустила, пока Чонин, увлёкшись разговором рассказывал всё о том, как он рос с принцем.

— А я и не подозревала, что Его Величество был таким!

— Учителя тоже не подозревали, пока Феликс не вспоминал о том, что он сын монарха. — ответил Чонин, — Но король Феликс не из тех, кто строг и неразборчив. Он умеет быть строгим, когда это необходимо, но он очень мягок и добр, ко всем, кого искренне любит. Вам стоило бы слышать, как он говорил о вас.

— Похоже, я не ошиблась в моём будущем супруге. — заметила Юна, — Благодаря вам я спокойна.

И, знаете, — дополнила Юна, -давайте будем общаться так.

— Как вашему высочеству угодно. — кивнул кардинал.

Прошло уже полгода. За это время кардинал и принцесса стали близки. Всё чаще она рассказывала о своём дворе, о том, как в её стране в этом году цвели деревья, о том, как она любила играть с няньками и прятаться от воспитателей. Болтливая принцесса нашла своего слушателя в кардинале, который к своему удивлению заметил, что принцесса наивна и разговорчива так же, как и Феликс. И то ли кардинал, ведомый добрыми дружескими чувствами старался исполнять свой долг как можно лучше, то ли пришло время сердцу юноши в алой сутане расцвести, но Чонин предпочитал не замечать, что внутри него, как просыпающиеся после спячки насекомые, начинают копошиться чувства.

Время шло, а король не возвращался. Вместо него приходили письма о том, что дела возникли и в других странах и в особенности на границе. Всё чаще кардиналу приходилось утешать невесту и просить подождать супруга.

— Не у каждого правителя найдётся такая верность своему делу, согласитесь, Ваше Высочество. — говорил кардинал.

— Вы правы, — соглашалась принцесса, — и, не поймите меня неправильно, но я думала о том, как он вернётся, мы заключим брак и...

На этих словах внутри Чонина что-то скрипнуло и разлилось ядом по грудной клетке.

— Я, наверное буду скучать по родному языку и дому, если стану королевой. Нет, Феликс великолепный король, он добр, искренен и любит свою страну, для меня честь быть его супругой...

— Он вас очень любит, госпожа. — поддержал её кардинал, стараясь не обращать внимание на разливающуюся внутри боль, — И обязательно к вам вернётся.

— Наверное.... То что я скажу, неправильно, — принцесса склонила голову и поджала губы, — Но мне не грустно, когда я с вами. Я как будто дома.

— Для меня... Это честь, Ваше Высочество. — произнёс Чонин, чувствуя, как боль сменяется тихим, о ужас, счастьем.

— Кроме вас, в этой стране, у меня никого нет,так что прошу вас, будьте рядом, пока не приедет мой супруг, — она подняла на него молящий взгляд, пронизывающий до самой глубины, где закопаны все недостойные чувства, — Пожалуйста. Я очень люблю его и хочу дождаться!

— Я сделаю всё возможное. — согласился Чонин, разглядев в её блестящих глазах своё отражение — растерянное, точно школьник перед строгим учителем.

"Что это со мной?" : тревожно мелькнула мысль.

— Прошу прощения, госпожа, но дела не ждут. — откланявшись, кардинал оставил принцессу и поспешил к себе в кабинет.

Заперев дверь на ключ, он подошёл к окну, захлопнул его и зашторил, оказавшись в полной темноте.

Он тяжело дышал, потом подошёл к кушетке и грузно опустился на неё. В голове словно гудел рой слепней.

— Какая нелепица! — глядя в пустоту процедил Чонин, — Да и... Что это со мной? Счастлив, когда она меня просит о помощи, готов умереть, когда слышу о её свадьбе с Феликсом.... Нет, не может быть! Я весьма уважаю её и... Она достойная королева,спору нет! Однако что же терзает меня всё это время? Почему когда я засыпаю и просыпаюсь она не покидает мои мысли? Нет, — он с ужасом отдёргивался от ужасающего осознания, — я не могу пасть так низко, чтобы желать невесту моего друга! — на его бледном лице заблестел пот, он поднял глаза, в которых застыла ненависть и решимость,

— Не будь я сам кардинал Его Величества, если не избавлюсь от этого позора!

Но чем сильнее Чонин сжимал зубы и охлаждал своё сердце, тем сильнее разгоралась в нём нежность к улыбке принцессы, её голосу и волнам каштановых волос.

На следующий день Князь Церкви не покидал своих покоев, а юной принцессе велел передать, что ему нездоровится.

Так продолжалось неделю.

__________________________________

Чонин оглянулся. Между жёстких чёрных прядей мягко прогулялся тёплый ветерок, а за плечо зацепились бледно-розовые лепестки.

— Не может быть! — восторженно выдохнул Чонин

Его окружали цветущие вишни, трава под ногами мягко шуршала от каждого шага. Где-то вдалеке резвились дети, а через стволы деревьев проглядывали очертания домов родной деревни, откуда доносилась знакомая песня.

— Я что, дома? — не верил своим ощущениям Чонин, еле сдерживая бушующее внутри счастье.

— Мы оба дома.

Чонин обернулся. Под вишнёвыми деревьями, с застрявшими в волнах её каштановых волос лепестках, стояла принцесса.

— Ваше Высочество! — Чонин, опьянённый весенним воздухом и счастьем, подбежал к Юне.

"Так я люблю не принцессу!" : мелькнула в его голове мысль.

"Я соскучился по родной стране и речи, что давно не слышал! Моя любовь не греховна и я не предаю Феликса!"

— Представляете, мне казалось, что я люблю вас! — усмехнулся Чонин.

— Любите меня? — усмехнулась в ответ принцесса, — А об этом знает мой будущий супруг?!

Чонин опешил. Изнутри его обжёг страх.

— Разве не смешна страсть в душе священника? — она наклонила голову набок, в её взгляде пропало дружелюбие и проснулся сковывающий холод и презрение, — Или вы... Замышляете что-то против нас?

— Что вы, нет! — череп словно сжали щипцы для колки орехов, на коже выступил холодный пот, а тело словно парализовало. Чонину захотелось бежать, но конечности будто смёрзлись и застряли в глубоком снегу. Несмотря на это Чонин всё равно попытался вырваться и...

Проснулся с выброшенной наверх рукой.

Минуту он приходил в себя, постепенно узнавая комнату.

— Так я... Люблю родину или её? — шепнул Чонин.

Спать не хотелось, духота в комнате тошнотворно отзывалась в голове и лёгких. Чонин встал с кровати, накинул плащ и вышел в сад.

Прохладная тьма окутала щуплую фигуру кардинала и пробежалась мурашками по его спине.

Он спустился по ступенькам вниз и свернул глубже в сад, где деревья уже не так строго держали свою форму.

Чонин замедлил шаг.

— Какой позор! Какое предательство! Какая нелепая шутка эта любовь! — прошептал Чонин, проклиная весь белый свет и самого себя, — Любовь сделала тебя счастливым, Феликс, а меня несчастным безумцем, который загнан в угол своим статусом и саном! Я — сам кардинал, верный слуга Церкви, теперь слуга своих мерзких желаний! Возжелать королеву, невесту своего дорогого друга!

— Какая же мерзость!!! — длинные жилистые пальцы заскребли ногтями между прядями жёстких чёрных волос, — Нет мне прощения! Так гадко предать своего дорогого друга! Что же теперь делать? Бежать? Куда? И оставить бедную принцессу без защиты, нарушив обещание, данное королю?

— Простите? Кто там? — послышался знакомый голос

— Принцесса! — понял Чонин, и уже было хотел скрыться в глубине листвы, но остановился, — В такой час? Одна?

Внутри завозилось беспокойство, но страх и недавние видения взяли своё и продираясь сквозь листву, Чонин выбежал на дорогу и столкнулся с принцессой.

— Ваше Высокопреосвященство! — спину обожгло осознанием, что его заметили, — Это вы?

— Ваше Высочество, — кардинал старался утихомирить свои эмоции, — что вы здесь делаете в такой час?

— Мне не спалось, в покоях было так душно, что я вышла прогуляться. — ответила принцесса. Её выбившуюся из причёски прядь ласкал слабый ветер, а в волнах волос растекался лунный свет, — Я слышала, что вам нездоровилось, потому мы и не виделись. Как вы сейчас себя чувствуете?

— Уже лучше, госпожа. — ответил Чонин, стараясь не смотреть в впившиеся в него глаза принцессы, что жадно поглощала его взглядом, — Я вышел как и вы, чтобы немного проветриться, но сейчас не лучшее время для прогулок, поэтому нам стоит вернуться в свои покои.

— Подождите! — принцесса поспешила за ним, — Возможно, мне лишь кажется, но вы не хотите меня видеть?

Чонин застыл.

— Нет, конечно нет, ваше Высочество! — неожиданно для себя растерялся он, — Почему вы так решили?

— Когда вы меня услышали, вы хотели убежать. Зачем же? Вы ведь не вор и не разбойник и если бы вас окликнули, вы бы просто вышли и вас бы не тронули, но меня вы испугались? Почему?

Чонин молчал,сгорая со стыда и лихорадочно подбирая слова. Действительно, он пытался сбежать, как какой-то школьник! Вот уж позор!

— Вам я так надоела за это время? — в её голосе задрожали нотки сожаления, — Я знаю, что я бываю невыносимой и излишне болтливой и я благодарна вам за терпение, которое вы проявили по отношению ко мне!

— Ваше Высочество...

— Простите, что заставила вас всё это слушать, — она отвернулась, её голос задрожал, — просто я... Скучаю по своей стране, я не знаю, когда вернётся Феликс и вернётся ли он вообще... И мне... Просто одиноко....

— Ваше Высочество, я прошу прощения за то, что заставил вас так о себе думать! — Чонин принялся утешать принцессу, — Но меня действительно ждали дела и я успел подготовить бумаги к бракосочетанию. А что касается этого недоразумения то... Я не хотел, чтобы вы видели меня в таком виде и я не хотел...смущать вас, так как вы могли быть не готовы к тому, чтобы вас наблюдал кто-то, когда вы не в дневном платье.

— Так вот вы о чём! — поняла Юна, — Прошу прощения, что так о вас подумала! А за мой наряд не беспокойтесь, я одета. Но... Насчёт вас... — она покинула взглядом кардинала, — Вы совсем не похожи на кардинала, когда так одеты, но вам очень к лицу.

Чонин машинально бросил взгляд на белую рубашку и чёрную накидку и приулыбнулся.

"А вы всегда, в любой одежде выглядите и ведёте себя как королева даже будучи принцессой." : подумал Чонин.

— Благодарю вас. — кивнул Чонин.

— Так вы больше похожи на странника, который ищет верный путь. — произнесла Юна, — Когда я слушала баллады и сказания о странниках, то я и представляла себе их как вас, только с шпагами.

— Я наверное не слышал этих баллад. О каких странниках там поётся?

— О тех, кто всегда выбирает путь. Налево или направо, вперёд или назад. — объяснила Юна, — Это люди, которым пришлось нелегко и они постоянно выбирают, как им поступить и что выбрать...

— Мне уже вряд ли что-то придётся выбирать. — ответил Чонин, — Что бы не стояло на кону, я выберу волю своего короля и своего дорогого друга, — чувствуя, как по сердцу расползается рана, произнёс кардинал, — Сегодня ночью очень холодно, госпожа, вам стоит вернуться во дворец.

— Вы правы. — согласилась Юна, — Сегодня и правда холодно.

— Я провожу вас. — Чонин снял накидку и набросил её на плечи королевы.

___________________________________

Чонин покосился на накидку, лежащую на ближайшем кресле, в скаладках которой молоком разливался лунный свет.

— Всё-таки это ужасно... — он протёрся чёрными прядями о белый шёлк подушки.

Устав вести борьбу со своими чувствами, он прикрыл свои узкие чёрные глаза, провалившись в глубокий пустой сон как в огромную заброшенную нору.

__________________________________

*5 лет спустя*

За окном свернула молния, расколов небо на части. Гром издевательски прогремел прямо под окном покоев кардинала.

Чонин проснулся.

За соседней дверью послышался детский плач.

Чонин с трудом встал с кровати, взял свечу и пошёл на звук. Войдя в комнату, он увидел, как над колыбель нависли няньки и воспитатели.

— Господин Регент, Ваше Высокопреосвященство! — подошла к нему кормилица, — Не беспокойтесь, мы обязательно успокоим принца.

— Простите, что нарушили ваш покой!

— Вы совсем не обязаны это делать!

— Всё в порядке. Такова моя воля. — Чонин наклонился над кроваткой и вынул оттуда ребёнка и стал шептать что-то ему на ухо и покачивать его.

Спустя некоторое время малыш затих и даже засопел, а Чонин подошёл к портрету под чёрной вуалью. На портрете были изображены король Феликс и королева Юна.

У Чонина сдавило сердце от воспоминаний. О том, как они были счастливы в день свадьбы, о том, как бедная королева, несмотря на заботу лучших лекарей скончалась, подарив Феликсу наследника, а после и сам Феликс не выдержал горя и тоже скончался.

"Не так должна была закончиться история самых дорогих мне людей!

Всё, что от них осталось, сейчас у меня на руках и к чёрту даже то, что я теперь Регент и вся власть моя!"

— Ради тебя, Юна — прошептал он, — и ради тебя, Феликс, я позабочусь о юном принце и о королевстве.