Хроники Лабиринта Элизиума (джен)

Хогвартс никогда не спит. Даже когда свет гаснет в башнях и залы погружаются в тишину, стены школы дышат, шепчут, помнят. И всё чаще эти шёпоты слышала Октавия Блэк — первокурсница с чёрными, как дым, волосами и странным, напряжённым взглядом.

Её появление в школе было столь же внезапным, как зимний шторм в августе. Она не приехала в поезде с остальными. Её нашли у врат Хогвартса, рано утром, 31 октября. Крошечная, промокшая, с белым листом в руках, на котором чернильной вязью было выведено одно слово: «Заверши».

— Мы приняли её как сироту, — объясняла профессор МакГонагалл на собрании преподавателей, когда девочка уже была определена в Слизерин. — Магия в ней сильна. Слишком сильна для её возраста. Напоминает Тома Реддла... но есть и нечто иное.

Сейчас Октавия стояла у лестницы, ведущей к одному из забытых коридоров подземелий. Здесь редко кто ходил. Даже портреты отворачивались, будто не желая видеть того, что прятала стена. Она провела рукой по прохладному камню и остановилась у ниши. Там было Зеркало.

Не такое, как Зеркало Еиналеж. Это было другое. Оно не показывало желаемое — оно показывало возможности. Те, что были, и те, что никогда не станут реальностью.

Когда Октавия смотрела в него, она видела себя... взрослую, сильную, окружённую книгами и символами, которых не было в обычной магии. В одной из сцен её обнимала женщина, очень похожая на неё — мать? Или отражение?

— Октавия! — раздался голос Альбуса Поттера. Он бежал по коридору, запыхавшийся. — Ты опять здесь!

— Это не просто зеркало, Аль. Оно зовёт меня. Оно знает, кто я.

— Это зеркало было заколдовано сто лет назад. Его даже не упоминают в архивах. Почему ты вообще его нашла?

Она не ответила сразу. Вместо этого она прикоснулась к раме. Зеркало вздрогнуло, словно живое, и отразило их обоих... но не так, как они выглядели. Альбус был в мантию старосты, с выражением усталости и боли на лице, а она — с глазами цвета янтаря, окружённая тенью.

— Потому что я должна. Я должна узнать, откуда пришла. Что я должна завершить. Это не просто зеркало, Аль. Это дверь.

И в этот момент зеркало мигнуло. На его поверхности проступил символ: круг, рассечённый треугольником и ключом в центре. Знак Элизиума.

Через два дня Зеркало исчезло. Просто... растворилось. Там, где была ниша, теперь — гладкая стена и запах сгоревших чар.

Октавия бродила по Хогвартсу, как будто искала потерянную часть себя. На уроках отвлекалась, в коридорах слушала стены, словно надеялась, что они ответят. Даже портреты теперь смотрели на неё с опаской.

— Ты говорила, что оно зовёт тебя, — напомнил Альбус, догоняя её в Слизеринском подземелье. — Может, это был капкан?

— Нет, — твёрдо сказала она. — Оно указывает путь. Оно показало мне символ... и я нашла его в старом трактате в библиотеке.

Она вытащила книгу с запылённой обложкой: «Теории пространственно-временных пузырей в трансмагических пространствах». В середине — гравюра с тем же символом, что на зеркале.

— Элизиум, — произнесла она. — Карман реальности, созданный для сохранения знаний. Он может сжимать время. Внутри можно прожить год, а снаружи пройдёт час. Это место не выдумка. Оно реально. И Хогвартс скрывает его.

На следующее утро Октавия пришла в архив Хогвартса. Там, среди огромных шкафов и под заклятием защиты, работала профессор Грейнджер — теперь Хранитель Законов и Архивов.

— Элизиум? — нахмурилась Гермиона, когда Октавия показала ей символ. — Откуда ты знаешь об этом?

— Он был в зеркале. В том, что исчезло.

Гермиона вздохнула и встала. Её палочка зажглась сама собой.

— Послушай меня внимательно, Октавия. Элизиум — это не просто тайное место. Это хранилище того, что мы пытались забыть. Салазар Слизерин создал его, чтобы знания не исчезали. Но они... начали жить своей жизнью. Знания обрели форму. Эмоции. Гнев. Вину.

— А я тут при чём?

— Потому что ты — ключ. Мы нашли тебя у врат в день исчезновения директора Флинта. Он исчез без следа. Единственная подсказка — слово на твоей записке. "Заверши".

В ту ночь Октавии приснился сон. Она стояла на мосту, окружённом зеркалами. В каждом — возможная версия её самой. Она ведьма-целитель. Она магистр Проклятий. Она — Темная Леди. Она — обычная девочка.

А в центре — она настоящая. Та, что держит в руке ключ. Ключ, созданный из тех же линий, что и символ Элизиума.

— Чтобы войти, ты должна отдать одно из своих "я", — прошептал голос. — Ты должна отказаться от жизни, которой никогда не будет.

С наступлением зимы Октавия поняла: она должна вернуться к зеркалу. И она знала, где искать.

В самой глубокой части школы, под Выручай-комнатой, была скрытая дверь. Её не видно обычным взглядом, но если смотреть не глазами, а памятью — она появлялась.

Дверь без замка. Без ручки. Только стена. Но когда она положила ладонь на камень, он потеплел. Знак Элизиума вспыхнул.

— Я жертвую тем, кем могла бы стать, — прошептала она. — Я жертвую возможностью быть обычной.

Дверь открылась.

Внутри — не комната, а целый мир. Лабиринт, словно выточенный из света и магии. Всё сияло, но не ослепляло. В этом месте существовало всё, что когда-либо было задумано, но не реализовано.

И там она встретила себя. Версию себя, созданную из страха, боли и темноты. Девушку с лицом Октавии, но глазами, в которых горело нечто чужое.

— Ты — то, чем я не стала, — сказала Октавия.

— Нет, — отозвалась тень. — Я — то, что ты прячешь. Сомнение. Гнев. Зависть. И без меня ты не завершишь ничего.

Они слились в дуэль. Не палочками, а волей. Образы прошлого, несбывшегося будущего, крики чужих душ — всё сталкивалось в вихре памяти. Но Октавия не сдалась.

Она подошла к своей тени и... обняла её.

— Я принимаю тебя. Но не подчиняюсь. Ты — часть меня, но я выбираю, кем быть.

Когда она вышла из Лабиринта, Зеркало исчезло навсегда. Но стены Хогвартса стали теплее. И там, где раньше был мрак — теперь была дверь.

Без замка. Без ручки. Над ней выгравировано:

“Помни всё. Но живи только одной жизнью.”

И Хогвартс зашептал вновь. Только теперь — не предупреждая, а надеясь.