Гарем как спектакль (джен)

Пауль Артур Кенрик Гринграсс сидел за своим рабочим столом, перебирая финансовые документы, касавшиеся многочисленных семейных предприятий. Текст, написанный мелким готическим шрифтом, и без того трудно читаемый, становился лишь непонятнее от использования в нём таких терминов, какие, наверное, даже в самых глухих уголках страны не употреблялись веками, и Паулю приходилось пользоваться несколькими десятками словарей, чтобы понять, что имелось в виду.

Наконец, часы пробили время обеда. Мужчина со вздохом облегчения отложил стопку пергаментов в сторону, протёр слезящиеся от усталости глаза, поднялся и, сделав по кабинету пару кругов для разминки затёкших ног, отправился в столовую.

Но мысли о работе не покидали его даже за едой. Точнее, не совсем о работе.

Гринграссы сделали себе имя на зельях, но предприятия принадлежали отнюдь не им.

Когда-то предки Пауля были очень богаты и влиятельны. Но всё изменилось во время войны с Гриндевальдом. Наследник рода служил мракоборцем и погиб в схватке с одним из летучих отрядов тёмного мага. Глава семьи, желая отомстить, отправился с Дамблдором на континент и сгинул где-то в Альпах. Всё досталось младшему сыну, ещё совсем ребёнку, а регентом при нём стала мать, особа ветреная и расточительная. Всё, что копилось столетиями, было промотано за три года.

Всё изменилось благодаря ему, Паулю Артуру Кенрику: воспользовавшись творившейся после падения Тёмного лорда неразберихой, он добился продажи его семье зельеварни Поттеров, уничтожил запасы зелий в больнице Святого Мунго и начал поставлять туда уже свою продукцию на почти монопольном праве, а после переключился с лекарств и на другие эликсиры и построил новые мануфактуры.

Но сей прибыльный бизнес грозил рухнуть: четыре года назад в магический мир вернулся Гарри Поттер, и он вполне мог потребовать вернуть ему его имущество.

Гринграсс мог, конечно, тешить себя надеждами, что Поттер — обычный мальчишка. Но это был Мальчик-который-выжил. Пусть его авторитет и пошатнулся благодаря заявлениям министра, но придёт время, и всё поменяется снова. К тому же, за спиной Гарри всегда маячила тень величайшего волшебника Британии. А Дамблдор оставался Дамблдором.

Из этой ситуации Гринграсс видел только один выход: рассорить мальчишку с директором Хогвартса и хитростью женить его на своей старшей дочери Дафне (младшая была с младенчества обручена с Драко Малфоем). И сейчас для этого был очень удачный момент: Дафна сообщала, что Поттер отдалился от Дамблдора и своих друзей, ходит потерянный и почти сломленный. Пауль приказал дочке поговорить с Гарри, запудрить его неразвитый гриффиндорский мозг специально заготовленной историей о том, как все друзья манипулируют им по приказу директора, и лишь они, Гринграссы, верные — специально сфабрикованному подкупленными гоблинами — завещанию Джеймса и Лили, заключивших брачный контракт между Гарри и Дафной, его истинные союзники.

А после свадьбы Гарри даст разрешение тестю распоряжаться свом имуществом и даже приумножит их богатство за счёт своей славы и влияния. А после управлять всем будет внук Пауля, воспитанный им, скорее, как Гринграсс, нежели Поттер, и все вопросы к законности сделки тех далёких лет отпадут сами собой. Главное при этом — не вмешаться в назревающий конфликт между Министерством, Дамблдором и вернувшимся — это подвердил надёжный источник — Тёмным Лордом. Нужно быть на стороне победителя в любой ситуации.

Когда Пауль закончил свой обед, в гостиной появился домовик и протянул ему короткую записку.

«Он поверил. Согласился. Придёт для подписания контракта в Гринготтс через три дня. Дафна», — гласил её текст.

Эти три дня показались лорду Паулю Гринграссу необычайно долгими. От накатившего на него невроза он не мог найти себе места, а потому ходил из стороны в сторону, репетируя свой предстоящий разговор с мальчиком. Пусть основную роль в его обмане играла Дафна, но и от самого Гринграсса зависело многое: каждое слово, каждый жест, каждый взгляд имели значение. Эти репетиции он проводил дни напролёт с женой и оторванными от работы домовиками, пока не отработал до автоматизма.

Наконец, пришло назначенное время. Лорд Гринграсс встал очень рано, облачился в свои лучшие одежды, достал из сундука отцовскую трость и с помощью домовика переместился к банку.

Найдя нужного гоблина, он дал ему условный сигнал, разместился в одном из залов, давно не использующихся, и стал ждать.

Ожидание продлилось недолго: уже через четверть часа двери распахнулись, и в зал вошёл Гарри Поттер. Одетый в школьную форму с гриффиндорскими цветами, он осматривал зал с восхищением в глазах.

— Мистер Поттер, — Пауль поднялся навстречу. — Добрый день, я лорд Кенрик Гринграсс. Рад, наконец, увидеть вас, — на репетициях они с женой решили, что представление третьим, самым необычным именем будет на переговорах лучше всего.

— Взаимно, — мальчик кивнул. — Дафна много о вас рассказывала. Позвольте представить моего помощника.

Удивлённый мужчина поднял голову и, к своему ужасу, увидел стоящего чуть позади гриффиндорца Римуса Люпина, рядом с которым стояла, улыбаясь, его дочь. В руках оборотня был небольшой кейс.

— Мистер Поттер, позвольте узнать, что он здесь делает? — пытаясь унять дрожь в голосе, спросил Пауль. — Римус Люпин — это один из самых верных слуг Дамблдора.

— Не беспокойтесь, — оборотень поднял руку. — Я служил ему больше из благодарности за учёбу в Хогвартсе, но когда узнал о планах старика относительно Гарри, встал на сторону сына моих друзей. А вместе со мной и часть Ордена Феникса. Но приступим к делу.

Гринграсс кивнул и сел за стол, смирившись, что всё пошло немного не по плану. Однако, это могло даже стать полезным: в Ордене было много сильных волшебников, и их поддержка была бы не лишней.

— Когда мы узнали о завещании Поттеров, — начал Люпин, — то отправили в Гринготтс запрос, чтобы нам прислали копию, но гоблины сделали ещё лучше и прислали оригинал вместе с брачным договором. Изучив его, мы позволили себе его немножко дополнить. Ознакомьтесь и, если всё ещё хотите связать себя с Гарри узами родства, подпишите.

Пауль принял от Люпина вытащенную из кейса стопку документов и принялся читать.

И с каждой строчкой злость закипала в нём всё сильнее и сильнее: по условиям этого контракта выходило, что Гарри Джеймс Поттер в возрасте одиннадцати лет был обручён с Гермионой Грейнджер, через год, в качестве принятия долга жизни, помолвлен с Джиневрой Уизли, а в этом — с Полумной Лавгуд. Также, в результате исполнения неких клятв, невесты Уильяма Уизли и Римуса Люпина были обязаны делить с Поттером ложе, считаясь кем-то вроде наложниц.

— Господин хороший! — взвился Гринграсс, прервав чтение. — Вы, верно, шутить вздумали? По контракту выходит, что моя дочь будет младшей, бесправной женой!

— Вы вольны отказаться от договора! — отчеканил оборотень. — Инициатива его подписания исходила не от нас, а от Вас! И это всё, что мы можем предложить!

Лорд понял, что попал в ловушку. Отказаться от подписания этого важного для него контракта он не мог. Это значило бы потерять все выгоды от родства с мальчишкой, вновь дрожать от вероятности разоблачения. И оказаться в борьбе с Дамблдором один на один.

— Ну что вы, — произнёс Пауль, нацепив на себя улыбку. — Я же не возражаю! Просто мне обидно за дочь! Но если она согласна, согласен и я. Дафна, ты не против?

— Нет, отец, — девушка, казалось, светилась от счастья. — Я не возражаю. У меня будут подруги.

Сдержав раздражённый вздох, лорд поставил свою подпись. Чтобы не показаться невежливым, он произнёс:

— Приглашаю вас к себе в гости с сегодняшнего дня и до конца Рождественских каникул, мистер Поттер.

— С радостью приеду, — был ответ.

— Девушек нужно перевозить отдельно. Когда? — спросил оборотень.

— Как можно быстрее, Римус, — сказал Гарри.

Когда Поттер согласился провести Рождественские каникулы у него, Пауль испытал прилив облегчения. В родных стенах, среди преданных ему и его идеям членов семьи воздействовать на мозг мальчишки было бы намного проще. Однако, и в эту бочку мёда проклятый оборотень пустил ложку дёгтя.

— Но, мистер Поттер, — воскликнул он, — зачем вам остальные жёны? Я ожидал, что вы с Дафной проведёте эти каникулы, знакомясь друг с другом!

— В будущем ей придётся жить вместе с остальными, — пожал плечами гриффиндорец. — Пусть привыкает к ним.

С этими словами он встал, давая понять, что решения не изменит.

Гринграсс сдался.

* * *

Поместье семейства Гринграссов, огромное и величественное, хотя и восхитило Гарри, но не слишком ему понравилось. Оно казалось ему чересчур мрачным, и мальчик подумал, что стал бы здесь жить, только если бы наступили чрезвычайные обстоятельства.

Почему Кенрик не воспользовался камином, а отвёл его ко входу в дом, ему было не ясно. Но, решив не беспокоиться об этом, юноша прошёл вслед за лордом через сад и коридор в гостиную.

Там их встретили Астория, также приехавшая на каникулы, и миссис Гринграсс, настаивавшая сперва, чтобы её называли по имени, но имя это было столь длинным и сложным, что она и сама затруднилась (или сделала вид) его вспомнить, а потому разрешила называть себя мамой.

Гарри, почувствовавший себя крайне неловко, краем глаза заметил, как нахмурился Кенрик, но всех отвлёк ужасный грохот.

Обернувшись, они увидели образованную из людей кучу-малу, среди которой слышался голос Гермионы.

Гарри тотчас бросился на помощь. Спустя пару минут куча разделилась на Гермиону, Джинни и её братьев Билла и Рона, Полумну, Флёр Делакур, Нимфадору Тонкс и Римуса Люпина. Последний, впрочем, сильно не задержался и тотчас покинул поместье, пообещав прийти на Рождество.

Юноша бережно поцеловал девушкам руки и представил их новоявленному тестю и тёще, а также жене, о которых, впрочем, быстро позабыл.

— Проблем не было? — спросил он у Грейнджер, глядя на неё с любовью в глазах.

— Нет, — ответила она, обнимая его. — Ты же знаешь, что профессор МакГонагалл на нашей стороне. С такой помощницей нам ничего не страшно.

— Молодые люди, — подал голос лорд Гринграсс. Может быть, продолжим беседу за столом?

* * *

Обед, обильный и сытный, прошёл в крайнем напряжении. Разговоры, которые пытался заводить хозяин дома, а за ним его жена и дочери, отчего-то касались денег, зелий, каких-то предприятий и документов, а Гарри желал просто отдохнуть от учёбы, как и положено на каникулах. А потому, едва завершив есть, он и его друзья, сославшись на усталость, разошлись вслед за эльфами в отведённые им комнаты.

* * *

Дафна торопилась в комнату Гарри. Она спешила к суженому. Не без оснований наследница рода Гринграсс была уверена, что он не устоит, увидев её. Прекрасное девичье тело скрывала только мантия. Не было ни белья, ни других одежд.

Её мать оказалась дурой, а отец — тугодумом. Впрочем, винить их было нельзя: никто, в том числе и она, не мог предположить, что Поттер успел обручиться с этими тремя девками и так сильно привязал к себе половину сторонников Дамблдора, что те предпочли своему вождю мальчишку. Но как родители смели кричать на неё, когда сами действовали по старому плану, хотя и видели, что обстоятельства иные? А их разговоры? Поттер — не гений, но и не дурак, к тому же в его окружении есть умные люди. Нужно было действовать, пока они не заподозрили что-то неладное. План Дафны был прост: она придёт к Гарри, извинится перед ним за поведение родителей и сестры, а в процессе «случайно» уронит с плеч мантию. Поттер всего лишь мальчик пятнадцати лет, он не устоит от того, чтобы посмотреть на голую девушку, и не услышит её слов, согласится на все её просьбы. Особенно, если они будут наедине.

Но ожидания не оправдались. В кровати Поттера лежали Грейнджер, Нимфадора и Флёр.

— Что это значит? — закричала в гневе Дафна.

— Прости, но Гермиона просила узнать, комфортно ли мне с тремя сразу.

— А для кого я надела мантию на голое тело? Кому мне демонстрировать свои прелести? Кто будет ими любоваться?

— Я могу, — раздался голос Рона Уизли, сидевшего в дальнем кресле с квиддичным журналом в руках и совершенно ею незамеченного.

Гарри внимательно смотрел на развернувшееся зрелище. Перед ним в завораживающих своей грацией движениях танцевали все его невесты и наложницы. Но Гарри смотрел только на Гермиону. Ни Дафна, ни Нимфадора, ни Флёр, ни Джинни и Луна не были для него столь привлекательны и красивы, как она. В ней всё было идеально, и Гарри неотрывно следил за ней, лишь изредка бросая взгляды на прочих.

Этот танец предложила станцевать Полумна сегодня после обеда:

— На праздниках все танцуют, — говорила она. — Значит, и мы должны танцевать! Давайте станцуем для Гарри!

— Идея хорошая, — ответила Флёр. — Но что мы будем танцевать? Сомневаюсь, что его заинтересует балет.

— В принципе, — Гермиона, задумавшись, приложила палец к губам. — В принципе, если так подумать, то нас можно считать его гаремом. Можно попробовать станцевать что-то восточное.

— Мы не умеем.

Гермиона по-дружески приобняла Джинни.

— По секрету скажу, что родители отдали меня в возрасте шести лет в танцевальный кружок, и я могу вас научить.

— Учи их, моя мать меня хорошо натаскала, — ответила Тонкс. — Во всём она мне потакала, и только в танцах не дала спуску.

— И ещё... У нас нет подходящих одежд.

— Вы что же, хотите вырядиться как баядерки? — спросила их до сих пор молчавшая Гринграсс.

— Не «вы», а «мы», Дафни, — пропела Полумна. — Ты тоже его невеста, а значит, тоже будешь танцевать вместе с нами.

Её собеседница замерла. Она не могла представить себя отплясывающей в тряпье рабыни, но ей очень хотелось проявить себя перед Гарри. Желательно, как красавицу.

— А если я достану вам платья? — спросила она.

И сейчас Поттер смотрел на то, как они двигаются в этих одеждах под диковинную музыку, но видел одну лишь Грейнджер, хотя и считал, что красивы все они.

* * *

Пауль Гринграсс негодовал: ему никак не удавалось застать Поттера одного: с ним постоянно находилась одна из девушек. Если таковой была Дафна, то они почти всегда говорили о чём-то таком, что не располагало к нужной теме беседы.

Через какое-то время всё пошло наперекосяк: в поместье пришла часть ордена, последовавшая за Гарри: семья Уизли, Люпин, Блэк, две женщины, имён которых Гринграсс не знал.

Все они приветствовали мальчишку, его спутниц, тестя и тёщу. Но последние двое удостаивались лишь самых необходимых в общении слов и жестов.

Люпин, страдающий от выпавшего на этот день полнолуния, по просьбе Поттера был сопровождён Дафной в комнату с надёжными дверями и снабжён аконитовым зельем.

За столом, к неудовольствию Пауля, разговоры шли о борьбе с Тёмным Лордом. Он любил быть на стороне победителя и не хотел участвовать в войне ни на чьей стороне, пока не будет ясен исход. Пытаясь перевести беседу на другую тему, он сам не заметил, как дал согласие на инициацию пересмотра дела Сириуса и приобретение лекарств для членов Ордена.

Такое развитие событий ему не нравилось, и он, дождавшись конца пиршества, вызвал старшую дочь на важный разговор.

* * *

Дафна спешила в комнату своего жениха. Пусть она и младшая жена, но сегодня ночью сумеет подняться до статуса любимой: никто из этих куриц не может быть красив так же, как дочь рода Гринграсс. Она терпела, как могла, но если другие способы не работают, девушка отдастся жениху ещё до свадьбы. Она исполнит приказ отца.

— Ты куда это бежишь? — неожиданно её ухватили за плечи Билл Уизли и Римус Люпин.

— К мужу, на брачную ночь! — дерзко ответила Дафна.

— Какая брачная ночь? — оборотень ущипнул переносицу. — Тебе семнадцати нет. И Гарри тоже!

— Но он ведь уже имеет наложниц и жён? — спесь на лице девушки сменилась удивлением.

— Он их только обнимает, целует и любуется ими, — пояснил Билл. — Ну и трогает. За разные места. Иногда. А в остальном у них чисто платонические отношения.

— Так пустите! Ведь всё равно ничего не грозит!

— Не можем, у него сейчас Гермиона, а завтра Флёр и Джинни. Приходи на следующей неделе.

— Но каникулы ограничены по времени, а я ещё ни разу не была у него!

Мужчины развели руками, как бы говоря, что ничем помочь не могут.

Дафна была возмущена до глубины души. И было от чего: Гарри Поттер, несмотря на то, что обручился с ней, совсем на неё не глядел: даже за столом он чаще шептался с Грейнджер, с Уизли и Лавгуд, с метаморфиней и вейлой, их он обнимал, целовал, общался с ними, говорил что-то Люпину, Блэку, Молли Уизли и своему новоявленному тестю.

На новую невесту же он обращал внимание только тогда, когда она заводила разговоры. Нет, он и с нею был мил и добр, не отказывал в просьбах, дарил какие-то вещи, но Дафне этого было мало. И корень проблемы таился отнюдь не в пламенной любви к жениху: Дафна спокойно жила без него пятнадцать лет и была уверена, что проживёт и дальше. Проблемы шли от родителей — те с чего-то решили, наплевав на все законы, заставить дочь отдаться Гарри Поттеру на супружеском ложе во имя семейных интересов и каждое утро уточняли, выполнила ли она наказ, что девушку раздражало. Нервы, и без того напряжённые до предела, держались всё меньше.

* * *

— Всё! Хватит! Мне это надоело! — Дафна ворвалась в комнату, где сидели Гарри и его «гарем».

— Не могла бы ты сказать конкретнее, что именно? — Гарри нехотя оторвался от поглаживания груди Гермионы, отчего она возмущённо глянула на слизеринку.

— Я уже неделю часть вашего семейства, а вы не даёте мне даже раздеться перед Гарри! — девушка была так взвинчена, что даже не поняла, кто её собеседник. — Когда у меня будет секс?

— Смотря с кем, — ответила Джинни. — Если совсем невмоготу, то Луна к твоим услугам. Она очень любит разного рода эксперименты.

— Но я не такая! — воскликнула Гринграсс, покраснев и растеряв былой пыл.

— Мы тоже, — ответила Нимфадора. — Я с Римусом обручена. Просто за словами следить надо.

— А вообще, откуда у тебя такие мысли? — Флёр отвлеклась от расчёсывания волос Полумны. — Не слишком ли ты похотлива для своих лет? Даже вейлы не раздумывают о плотской любви до восемнадцати, а ты, Дафна, требуешь её, как одержимая.

Гринграсс промолчала. Она могла бы сказать правду, но если они узнают о её отце и матери такое, возникнут вопросы, на которые нельзя ответить и на которые невозможно не отвечать.

Грейнджер поднялась, застегнула рубашку, подошла к Дафне и, утешающе похлопав её по плечу, усадила в кресло.

— Тебя заставляет отец? — спросила она, глядя собеседнице в глаза.

Та отрицательно покачала головой, но ни Гермиона, ни остальные ей не поверили.

* * *

— Кенрик, скажите мне честно, — Гарри замолчал и покрутил в воздухе кистью руки. — Вы извращенец?

Пауль от услышанного подавился чаем и две минуты подряд безостановочно кашлял.

— Почему вы так решили? — спросил он.

— Иначе мы никак не можем объяснить вашего стремления заставить вашу дочь спариться с нашим женихом, — ответила Полумна. — Вы, наверное, хотите понаблюдать за процессом?

Гринграсс покраснел, побледнел, позеленел, покраснел вновь, вскочил, раскрыв рот от гнева, готовый разразиться бранью, но в ту же секунду Поттер, его девки и сподвижники ощетинились палочками.

— Она моя невеста, — чеканил слова юноша. — И если понадобится защитить её от ваших посягательств, я сделаю это.

Палочка самого лорда лежала на комоде у стены, а кидаться на численно превосходящих противников было глупо. Понявший это Пауль усилием воли успокоился.

— Ну что вы, мистер Поттер, — примирительно сказал он. — Это было всего лишь испытанием вашей... нравственности, которое вы прошли.

По глазам оппонентов было сложно понять, поверили они ему или нет. Мужчина ждал ответа, но тут распахнулась дверь, и в столовую вбежал отсутствовавший по работе Уильям Уизли.

— Отец доставлен в больницу святого Мунго, — прокричал он. — У него очень тяжёлые раны!

Ссора тотчас была забыта. Все выскочили из-за стола, столпились возле Билла, выслушивая его объяснения. Замешкавшийся Гринграсс подошёл ближе.

— В его крови сильный яд, — услышал он. — А нужных зелий не зватает. Состояние стабильно-тяжёлое. Врачи не знают, что делать.

В голове Пауля зазвучало данное несколько дней назад обещание.

Вздохнув и помянув недобрым словом свой язык, он отправился писать нужное распоряжение.

Шло время. Артур медленно поправлялся. Слишком медленно на взгляд Пауля: он уже потратил уйму денег, которые мог пустить на себя и семью, на лечение Артура Уизли от ран и антиалкогольное зелье для Сириуса Блэка. Хорошо хоть аконитовое снадобье для своего оборотня мальчишка оплачивает сам. Небось, именно за это Люпин позволил ему развлекаться со своей метаморфиней.

Гринграсс сидел в столовой и угрюмо глядел в окно. День был дождливый и ветреный настолько, что мужчина даже в стенах дома мёрз и готов был стучать зубами. Голова болела, ночь была бессонная.

Распахнувшиеся двери заставили его поморщиться. Спокойно и чинно, словно этот дом уже принадлежал им, свои места заняли Поттер, все его девки, крёстный отец, от которого за милю несло алкоголем, оборотень и остальные орденцы, пошедшие за мальчишкой.

— Доброе утро, Кенрик, — произнёс Поттер с лёгкой улыбкой. — Правда, выглядите вы так, словно вовсе не ложились.

— Документы, мистер Поттер, — вздохнул Пауль. — Мои дела требуют большого количества пергаментов. Вы ещё юны и избавлены от этой участи, но придёт время и...

Рассказать о том, что случится, когда придёт время, мужчине помешал появившийся эльф, подавший хозяину и гостям газеты.

Лорд, едва взглянув на них, разразился бранью.

* * *

— Я не понял, что вы хотите?

— Я, кажется, сказал ясно, — повторил Сириус, — что мне нужен пересмотр моего дела! И чем быстрее, тем лучше!

— Четырнадцать лет вы в нём не нуждались! — огрызнулся Пауль. — Что изменилось сейчас?

— Тогда меня судили за убийство моих друзей, в чём я считал себя виновным, потому что я советовал им сделать хранителем тайны этого предателя. Теперь же мне в вину ставят побег тех, с кем я боролся двадцать лет назад и борюсь сейчас!

— А я чем могу помочь?

— Здрасьте! А не ты ли хвалился, что имеешь вход к главе отдела Магического Правопорядка и начальнику мракоборцев? Ты же можешь инициировать пересмотр моего дела! А если меня оправдают, люди задумаются: Гарри Поттер был прав в отношении своего крёстного, может, он не ошибается и насчёт Тёмного Лорда?

— Мне не с руки сейчас так поступать, — ответил Гринграсс. — Меня могут принять за твоего сообщника, а если и не примут, то установят за мной слежку. Я не хочу ссориться с министром.

— Проще говоря, вы боитесь, — подал голос до сих пор молчавший Люпин. — Ваше право. Трусы тоже существуют на свете и с этим ничего не сделать.

* * *

Пауль злился на себя самого несколько дней. Словно ребёнок, он попался на обвинение в трусости, вспылил и пошёл исполнять просьбу двух бывших гриффиндорцев.

Посещение Министерства и прошедшие в тот день разговоры он помнил смутно: злость в буквальном смысле слова застила ему зрение и затуманивала его разум. Но, так или иначе, пересмотр был организован, что вызвало оторопь и удивление у министра и его приближённых.

Дело гремело, а устроивший его человек заперся в своём доме, боясь расспросов и бесед с людьми. Боясь, что снова поведётся на провокацию и переступит свои принципы.

Он просидел в своём кабинете до самого Сочельника. Да и тогда вышел, лишь уступив требованиям жены отпраздновать вместе с семьёй и не морочить себе голову глупостями.

Пауль нехотя подчинился ей, раздумывая, что на него так сильно повлияло? В голову лорда даже закралась идиотская мысль, будто алкогольные пары, которыми дышал Блэк, передались собеседнику и опьянили его.

Отмахнувшись от этого бреда, лорд прошёл в столовую, поздоровался со всеми присутствующими, извинился за своё отсутствие и хотел было произнести праздничный тост, как произошло нечто странное.

Двери поместья распахнулись, и внутрь вошёл Дамблдор. Не обращая ни на кого, кроме Гарри, внимания, он подошёл к нему, и... распростёрся в земном поклоне.

— Я провёл бессонную ночь в размышлениях, и мне открылась истина. Я признаю свою неправоту и готов сражаться против Тома, подчиняясь тебе.

Лорд Гринграсс раскрыл рот, а юноша встал, поднял старика за руку и обнял его, приветствуя, как старого друга.

Гринграсс не верил своим глазам и ушам. Альбус Персиваль Вулфрик Брайан Дамблдор, величайший маг современности, почти на коленях попросил прощения у какого-то мальчишки! Это было очень не хорошо: план предусматривал, что старик до последнего будет цепляться за свой авторитет, чем усугубит конфликт с мальчишкой. Но такая вероятность существовала, и Пауль рассчитывал на юношеский максимализм Поттера, заставивший бы того отказаться от перемирия с Альбусом. Но Гарри его простил. Видимо, повзрослел. Мужчина мысленно обругал себя за то, что не решился на реализацию плана пораньше, когда мальчишка был легко внушаем, тогда бы он точно не стал обниматься с Дамблдором.

Конечно, можно было проводить с ним больше времени и направить в нужное русло, но, во-первых, Пауль был занят, а потому полагался на Дафну, а во-вторых, Гарри общался с ним неохотно, предпочитая компанию жён или давно знакомых и понятных членов Ордена Феникса.

Когда все зааплодировали примирению своих лидеров, лорд от досады сплюнул.

* * *

Гарри с удовлетворённым видом поглаживал Флёр и Нимфадору по ягодицам и грудям. Вскоре ему это надоело, и он, отвесив каждой из них по шлепку, переключился на жён. Его ласки стали нежнее и чувственнее: он не просто наслаждался приятными округлостями женских тел, но и старался сделать девушкам приятно. Вейла и метаморфиня обняли его со спины.

— Что тебе рассказал директор? — спросила Гермиона, когда юноша перестал целовать её руки.

— Что обо мне и Волдеморте есть пророчество, ответил Гарри. — Если вкратце, то только я могу его победить, потому что он отметил меня в ту самую ночь.

— И что мы будем делать?

— Мы? Сражаться и побеждать!

— Но, Гарри, — подала голос Дафна. — Разумно ли сражаться с Ты-знаешь-кем столь малыми силами? Может, стоит... Подождать?

— Если трусишь, так и скажи, — огрызнулась Джинни. — Хочешь, как принято в вашей семье, отсидеться в стороне?

— Нет, я предлагаю подождать, пока он ослабнет!

— Не выйдет, — отозвалсь Тонкс, на которую Поттер опёрся, пока гладил по голове Джинни, успокаивая её. — Почти все волшебники дрожат от его имени. Он не ослабнет: карьеристы перебегут к нему, едва он явится, храбрейших устранят, а остальные будут сидеть и ждать, когда всё решится, как и в прошлый раз. У нас нет союзников.

— Но...

— Какие смешные у тебя мозгошмыги! — пропела Полумна. — Ты правда считаешь, что кто-то пойдёт за твоим отцом? Думаешь, он лидер некоей «нейтральной фракции»? Все, кто сейчас говорит, что пойдёт за ним куда угодно, предадут при первом же намёке на проигрыш. А сохранить нейтралитет не получится.

— Из-за пророчества? — спросила Гринграсс. — Тогда... Я могу сражаться, но нужно придумать, как обезопасить мою семью.

В ответ ей послышался дружный вздох.

— Не выйдет. Видишь ли...

— В Гринготтсе, как и везде, много шпионов Пожирателей смерти, — на помощь жениху пришла Гермиона. — Если кто-то из враждебных им лиц совершает в банке какое-либо действие, неважно какое, об этом докладывают незамедлительно.

— Я работаю вместе с Биллом, — вклинилась в разговор француженка. — И мне известно, что Пожирателям донесли о визите твоего отца в банк и заключении сделки с Гарри Поттером, правда, без подробностей, разговор был конфиденциальным. Но о твоём участии знают.

Дафна побледнела и медленно села на диван, но, по счастью, в обморок не упала.

* * *

Пауль сидел в столовой и пристально смотрел на сидящего напротив Дамблдора. Тот безмятежно улыбался. Тягостное молчание висело в воздухе.

— С чего вы взяли, профессор, что я захочу присоединиться к вашей борьбе? — спросил наконец лорд. — Меня она не касается.

— Ошибаешься. Она коснулась тебя в ту секунду, когда ты согласился на этот контракт. Теперь ты и весь твой род связаны с Гарри. Том Реддл одержим идеей убить мальчика. И поверь мне, он очень упорен.

— Я могу разорвать этот контракт и, как всегда, держать нейтралитет, наблюдая за вашей грызнёй. Моя младшая дочь обещана Драко Малфою. Подспорье есть.

— Всё пытаешься усидеть на двух стульях? — старик сверкнул очками. — Это тебе не поможет, Пауль.

Послышался цокот каблуков. В столовую вбежала Дафна. Не обращая ни на что внимания, она подскочила к собеседникам.

— Отец, у нас большие проблемы!

— Может быть, ты поняла неверно? — спросил Пауль, глядя на дочь. — Или они имели в виду что-то другое?

Информация, поведанная старшей дочерью внушала ему серьёзные опасения: если сказанное Поттером и его подругами было правдой, то его нейтралитет безоговорочно оставался в прошлом. Этот мальчишка и его полоумная невеста не ошибались — все соратники были с ним до первой неудачи, и Гринграсс это знал. Он не питал иллюзий, будто сможет отсиживаться в стороне: рано или поздно победители (кто бы это ни оказался) вспомнят о «пацифисте» и спросят с него за нейтралитет. Однако, Пауль Артур Кенрик надеялся успеть к этому времени бежать из Британии.

Но теперь его надежды могут пойти прахом.

— Об этом судить тебе, отец, я просто передаю услышанное, — ответила Дафна. — Но, думаю, в любом случае нужно это как-то проверить.

Мужчина кивнул, хотя в глазах его блестело сомнение. Дочка, несомненно, была права, но как ему это проверять? Не может же он к каждому работнику банка приставать с вопросом: «Простите, вы не шпион Тёмного Лорда?» Тем более, что Министерство появление вышеозначенной личности отрицает.

И тут его осенило: ведь буквально в двух шагах от него Дамблдор. Он, конечно, может обмануть, умолчать о чём-то, но, если правильно спросить, можно получить нужный ответ.

* * *

— Надо же, — протянула Джинни, провожая взглядом вышедшую из комнаты Дафну. — Даже не дождалась, пока мы заснём.

— А чего ты хочешь? — Флёр зевнула и легла на кровать, прикрыв глаза. — Ведь её семья в опасности.

— Её семья в опасности с тех пор, как вернулся Волдеморт, — проворчал Гарри. — Неужели это было не ясно?

— Не осуждай её, Гарри, — Гермиона обняла жениха, прижавшись к нему. — Мы с ней живём в разных мирах. Мы явные враги Пожирателей, а Гринграссы — чистокровные из священного списка.

— Я, Джинни и Тонкс тоже оттуда, — голос Полумны стал непривычно осмысленным и жёстким, — но ни мы, ни наши семьи даже не думают поддерживать Сами-знаете-кого или держаться нейтралитета. Они борятся со злом! Дело не в крови, а в мозгошмыгах.

— И у Гринграссов они очень сильные, — Гарри притянул блондинку поближе и поцеловал им с Гермионой руки.

— Какой ты всё-таки романтик.

Все присутствующие в комнате рассмеялись.

* * *

— А я говорю, это глупость! Мы не станем так делать! Правда, профессор?

— Разве мы не должны сделать это именно по причине глупости? И почему — профессор, у нас главный — Гарри.

— Заткнитесь оба!

Раздражённый криками в собственном доме, лорд Гринграсс ворвался в гостиную и увидел сидящих вокруг стола членов Ордена Феникса. Стоящие друг напротив друга близнецы Уизли явно о чём-то спорили.

— Что происходит? — спросил он, изо всех сил стараясь оставаться спокойным.

— Как хорошо, что Вы здесь, Кенрик, — произнёс выздоровевший Артур Уизли. — Возможно, Ваш совет будет кстати.

— Если я смогу его дать.

— Видите ли, — подала голос молчавшая до того Тонкс. — Директор Дамблдор уверен, что Вы-знаете-кто создал якоря для обеспечения своего бессмертия, и что один из них находится в банке Гринготтс. Джордж предложил нам совершить ограбление.

— Вы с ума сошли? — Пауль вздрогнул от громкости собственного крика. — Это невозможно!

— А Гарри уверен в обратном, — ответил Рон, не отрываясь от своего журнала. — На самом деле, я с ним согласен, и Дамблдор тоже. Нужно только придумать план понадёжнее.

— Нет такого плана, рыжий болван!

— Пока нет, — голос Поттера был твёрд. — Мы просто его ещё не придумали. Потому и просим совета.

— Мальчик мой, не дави на тестя, — Дамблдор сверкнул очками. — Мы ещё не знаем, реальна ли моя теория. Но якорь точно есть в другом месте: на окраине знакомой тебе деревни Литтл-Хэнглтон стоит заброшенная лачуга. Вокруг кишат змеи и чувствуется тёмная магия. Там явно много ловушек. Там что-то есть.

Гринграсс вздохнул. Он предпочёл бы не идти ни в одно из этих мест, но ответы старика на его вопросы не оставляли сомнений: Тёмному Лорду известно о некоем договоре между ним и Гарри Поттером, а значит, скоро на него начнётся охота, которую можно предотвратить, только уничтожив источник угрозы.

Но ему годами твердили, что ограбить гоблинов невозможно, и он предпочёл идти туда, где есть шанс успеха.

Деревня закончилась. Нужный им дом стоял несколько в стороне от неё на довольно значительном расстоянии. Всё вокруг скрывала ночная тьма, но даже в слабом свете заклинания Люмос Пауль видел, что это строение — просто ветхая лачуга.

— Когда-то здесь жило семейство Мраксов, — произнёс шедший рядом Дамблдор. — Потомки самого Салазара Слизерина и самые ярые сторонники превосходства чистокровных, какие только были в Британии.

— Этот сарай не похож на жилище потомков основателя. Скорее, на логово нищих.

— Они и были нищими, мой мальчик.

— Не называй меня своим мальчиком!

— Почему? — в голосе директора слышалсь усмешка. — Я старше тебя, я тебя обучал, имею право. Так вот... Стой! Мы на границе защиты.

Старик остановился, преградив путь Гринграссу рукой. Они оба вытащили из рукавов волшебные палочки, осторожно выводя ими сложные узоры, а в следующую секунду кинулись в стороны, спасаясь от ударной волны, едва не сбившей их с ног. Выждав несколько секунд, они поднялись на ноги и ударили по ослабленному щиту, тотчас рухнувшему.

Они успели сделать лишь несколько шагов, как со всех сторон послышалось шипение разъярённых змей.

* * *

Дафна, едва сдерживая желание начать ругаться, как матрос, шла за Поттером, Грейнджер и Уизли. Три брата и сестра увязались с ними в последний момент, хотя по плану должны были остаться с остальными и отвлекать Орден.

План был составлен ими прошлой ночью: пока Дамблдор и её отец шли в описанную профессором лачугу, Гарри, Гермиона и сама Дафна решили ограбить Гринготтс.

Как она на это согласилась, девушка не знала, но, так или иначе, была с их отрядом.

Ночь была бессонной: Флёр инструктировала их о ловушках, которые ожидают в банке, и указывала наиболее вероятные места хранения крестража: сейфы Малфоев, Беллатрисы Лестрейндж и Северуса Снейпа.

— Но цветочек, мы не успеем проверить всё! — Джинни сделала задумчивое лицо и погладила вейлу по руке. — Как же нам быть?

— Всё решаемо, — ответила Тонкс, выложив на кровать три палочки. — Их я конфисковала у воров в Лютном Переулке. Колдуете только ими. Накладываете на гоблинов подчиняющее, заставляете открыть дверь сейфов и отправляете внутрь адское пламя. Палочку выбрасываете и уходите.

— Тонкс, ты сумасшедшая! Это же безумие! — воскликнула Гринграсс.

— Тонкс, ты гениальна! — произнесли все остальные, обнимая мракоборку.

Слизеринка застонала.

Помотав головой, Дафна прогнала воспоминания. Сейчас нужно было сосредоточиться на миссии. Выпив оборотное зелье с волосами известных Пожирателей смерти, избежавших Азкабана, они вошли внутрь банка.

* * *

Лорд Волдеморт с презрением оглядел собравшихся с ним за одним столом в поместье Малфоев слуг. До чего они были жалки: золотом — своим или чужим — добились свободы, жили припеваючи, радовались жизни, ели, пили, веселились, даже не думая искать его. Но все они, как один, сейчас смотрели в пол, готовые принять от него награду и кару. Они примчались, едва позвала метка, и в едином порыве клялись, что не изменяли ему и его делу, что всегда оставались его слугами и жаждали его возвращения, считая каждое мгновение.

Но Волдеморт видел их насквозь. Каждого из них, трусливых и алчных. Если бы его слугами были только они, он бы до сих пор был духом в албанских лесах. К счастью, были и другие — те, кто шли за ним не из страха или жажды денег, а из веры в его идеи. Сейчас, увы, их здесь нет: преданность господину стоила им свободы и четырнадцати лет в тюрьме. Но скоро всё изменится. Совсем недавно Тёмный Лорд и его ненадёжные слуги сумели освободить верных и преданных, а это значит, что скоро...

Внезапно его пронзила острая, всепоглощающая боль. В глазах на секунду потемнело, а затем он «увидел» огненную стену и клык василиска.

Липкий страх заполнил собою всё естество: крестражи! Враги узнали о них.

В этот момент дверь залы разлетелась на куски. Из стены пыли полетели лучи заклятий. Боль, несколько отступившая, нахлынула с новой силой, сопровождаясь диким воплем.

С трудом повернув голову, Волдеморт увидел, что из тела Нагайны торчит меч Гриффиндора.

С криком, в котором смешались ужас и ярость, тёмный волшебник повернулся и увидел, что его слуги лежат на полу, а на него нацелены палочки Ордена Феникса.

— Бомбарда максима! — крикнул Грюм, держащий в руке Распределяющую шляпу. За ним повторили остальные.

Тот-Чьё-имя-боялись-называть снова стал духом.

— Ну вот, Гарри, и закончился этот фарс! — Люпин улыбнулся и по-дружески похлопал мальчика по плечу.

— Это отлично, профессор, — ответил Гарри, тяжело вздохнув, а потом добавил. — Но можно вас спросить, зачем моим подругам было раздеваться передо мной? Мы бы убедительно сыграли это представление и одетыми.

— Тогда бы Гринграсс мог не поверить, — оборотень покачал головой. — И ты уже большой мальчик, в обморок не упадёшь.

Гарри обнял стоящую рядом Гермиону и поплотнее прижал к себе.

— Я боялась, что ты бросишь меня, — прошептала она. — Все они намного красивей меня.

— Не говори глупостей! — юноша поцеловал её в щёку. — Ты для меня прекраснейшая из всех, любимая.

* * *

Дамблдор вернулся в поместье Гринграссов, таща хозяина дома на своих старых, но ещё могучих плечах. Одновременно с ним в здании появились Гарри и Гермиона с Дафной. Все трое шатались. Последними явились члены Ордена.

— Ну?

— Всё готово, — ответил Гарри. — Чаша уничтожена, а Малфои обнищали. Снейп теперь зависит от Ордена финансово.

— Безносый лишился тела. Его дружки на Гриммо. Минус змея и медальон.

— Кольцо тоже. Теперь осталось уничтожить ещё два. Знать бы, что это.

— Так вы нас использовали! — вскричал очнувшийся Гринграсс.

— Да, Пауль, — ответил Поттер. — И помогла нам ваша дочь. Астория. У неё много магглорождённых друзей, а их семьи могли пострадать. К тому же, перспектива замужества с Драко пугала её. И она обратилась к Ордену. Тогда же рассказала о ваших планах. И мы с профессором придумали, как повернуть его против вас. Нужно было заставить вас нервничать и всё больше помогать нам, а сегодня была точка невозврата. Люблю я только Гермиону, с ней и обручён. А остальные согласились подыграть.

— Но вы же сказали, что Грюма и иже с ним отвлекут Уизли! — Дафна говорила почти шёпотом. — Где они на самом деле?

— Отвели твоих сестру и мать к Амелии Боунс, чтобы рассказали об афере твоего отца с зельеварней моей семьи!

* * *

Поцеловав друг друга, Гарри и Гермиона взглянули в окно.

В тёмном небе мерцали звёзды и тускло светила луна. Поднималась метель. Угроза Волдеморта миновала, пусть ненадолго, но вновь стало спокойнее.

С лёгкой улыбкой Гарри поцеловал любимую в лоб. Девушка обняла его.

Осталось лишь два крестража, и они победят. И у них всё будет хорошо.