Лицо (гет)

— Выглядишь ужасно, — выплюнул отец, глядя на шестилетнего сына. — И кому ты сдался с таким лицом?

Натаниэль с трудом сдерживал слёзы, чувствуя, как предательски дрожит нижняя губа, а дышать становится тяжелее от сдерживаемых рыданий, комком вставших в горле. Это было ужасно обидно. Почти до физической боли где-то в грудной клетке.

— Сопляк, — недовольно бросил Генрих, явно заметив состояние сына. — Ну-ка соберись! Я тебя не этому учил!

— Ты меня вообще ничему не учил! — выпалил Нат и кинулся на кухню, стремясь поскорее оказаться под маминой защитой.

Катрин стояла у плиты. На сковородке, судя по запаху, заставляющему рот мгновенно наполниться слюной, жарилось что-то безумно вкусное. Правда сейчас Натаниэля это мало волновало.

Он прошмыгнул в узкое пространство между мамой и кухонными шкафчиками. Крепко обняв её за талию, на которой был повязан аккуратный светлый фартучек, Нат спрятал лицо в ткани её персикового платья в цветочек, наивно полагая, что так отец его не увидит.

— Что такое, милый? — тут же встревожилась Катрин.

Натаниэль не ответил, продолжая крепко прижиматься к ней, чувствуя себя почти в безопасности в тёплом кольце маминых рук. Женщина негромко вздохнула, взволнованная его молчаливостью, и погладила его по голове в попытке успокоить.

— А ну вернись, щенок! — прорычал Генрих, появляясь в дверях, одним только своим голосом заставляя Натаниэля сжаться в попытке стать менее заметным. — Я с тобой ещё не закончил!

— Мамочка, — тихо пробормотал Натаниэль, поднимая на мать полные слёз глаза. — Мне страшно.

— Не волнуйся, солнышко, — так же тихо ответила мама и перевела взгляд на отца.

Такое выражение лица Натаниэль видел у неё впервые. Губы поджаты, брови сведены к переносице, а на дне опасно прищуренных бирюзовых глаз пылает яростный огонь. Если бы внутри не сидела твёрдая уверенность в том, что мама никогда не причинит ему вреда, то Нат, наверное, испугался бы её даже сильнее, чем отца.

— Не повышай голос на нашего, — Катрин интонацией выделила это слово, — ребёнка.

— Я всего лишь принимаю участие в его воспитании! Я такой же родитель, как и ты! — возмутился Генрих, кажется, звуча не так уверенно, как ему бы хотелось.

— Если такое поведение — это воспитание, то, полагаю, я имею полное право придать огласке, что ты рычишь на нашего сына как ненормальный и постоянно доводишь его до слёз? — мама говорила совершенно спокойным тоном, но Нат нутром чувствовал, что если отец скажет что-нибудь ей в противовес, то будет выставлен за дверь немедленно.

Генрих, кажется, это тоже понимал, потому что пыла у него тут же поубавилось. Вопреки надеждам Натаниэля, он ничего больше не сказал. Только злобно зыркнул на всё ещё жмущегося к матери сына и вышел из комнаты.

— Знаешь, иногда твоего отца нужно просто перетерпеть, — Катрин с нежностью взъерошила рыжие волосы Ната. — Уже завтра он снова уедет в Германию, и мы год его не увидим. Сможешь потерпеть ещё немного?

— Хорошо, — тихо пробормотал Натаниэль, глядя на маму снизу вверх, а потом вдруг попросил. — Можно я отращу длинную-длинную чёлку?

— Эм… — Катрин даже растерялась, услышав от сына такую неожиданную просьбу. — Ну, конечно. Если ты хочешь.

— Хочу, — чуть нахмурившись, Натаниэль серьёзно и решительно кивнул.

* * *

Чёлка стала неотъемлемой частью его жизни. Сначала она казалась Нату безумно неудобной: лезла в глаза, щекотала нос, мешала видеть. Но, постепенно приноровившись, он привык к ней и даже почти перестал замечать.

За волосами было удобно прятаться, закрываясь от всего мира. От злых взглядов сверстников, от постоянно недовольного им отца, от ненависти к себе… Натаниэль не любил этого признавать, но те слова Генриха про его лицо были словно нож по сердцу. Они прочно засели в его голове, не желая забываться. Даже несмотря на то, что отец после их с мамой развода вообще перестал появляться в Париже.

Каждый раз, глядя в зеркало, Натаниэль подмечал в себе только недостатки. Да, конечно, Нат сознавал, что он не уродлив, но и симпатичным себя тоже не считал. Так, массовка. Такой же обыкновенный парень, ничем не выделяющийся среди толпы. И Натаниэль заставлял себя довольствоваться этим, даже не допуская мысли о том, что он достоин чего-то большего.

Этим «большим» для Натаниэля стала она. Он бредил её светлыми волосами, представлял, как будет целовать её нежные губы, мечтал о том, что её глаза такого глубокого голубого цвета когда-нибудь будут смотреть на него с нежностью. И тут же клял себя за эти мысли.

Нат мог назвать тысячу доводов в пользу того, почему им не стоит быть вместе. Она принадлежала совершенно другому миру, всегда была в центре всеобщего внимания и сияла безупречной и, неизменно, насмешливой улыбкой.

Она была слишком красивой для него. Ей бы больше подошёл кто-нибудь с такой же идеальной внешностью. Ну, или хотя бы общепризнанно красивый. Как безумно слащавый Адриан, от смазливости которого сводит зубы.

А ещё Хлоя Буржуа — девушка мечты Натаниэля — была вредной стервой, донимающей всех и всегда. И когда он в очередной раз становился жертвой её насмешек, Нату хотелось зажать её между собой и ближайшей партой, впиться в губы настойчивым поцелуем, одновременно заставляя её замолчать и исполняя своё самое большое желание.

Сердце тут же сладостно сжималось от этой мысли, а щёки и кончики ушей заливал яркий румянец. Хлоя, конечно же, это замечала, глядя на Натаниэля со смесью превосходства и ещё какого-то чувства, которое он не мог распознать, сколько ни старался.

Чёлка отлично позволяла Нату прятать влюблённый взгляд каждый раз, когда Хлоя замечала, что он смотрит на неё. И, зная, что его любовь никогда не найдёт в девушке взаимности, Натаниэль ни за что бы не отказался от этой своеобразной защиты.

Его жизнь начала стремительно меняться в тот день, когда Хлоя внезапно защитила его от нападок старшеклассников.

— Слышь, рыжий! — крикнул незнакомый ему парень, привлекая внимание Натаниэля. — Ты ж с Буржуа в одном классе учишься?

— Угу, — спешно перелистывая скетчбук на чистую страницу, пробурчал Нат.

Не дай бог, кто-нибудь заметит, что набросок на предыдущем листе подозрительно похож на всем здесь хорошо знакомый гордый девичий профиль. Благодаря стараниям Ната сходство уже начинало намечаться, хоть и не было слишком очевидным.

— Что-то так себе у неё однокласснички, — насмешливо бросил ещё один из компании, и толкнул Натаниэля в плечо под весёлый хохот своих дружков. — Как тебя вообще в этот коллеж взяли? Не знал, что это место только для богатых?

— Это вы, кажется, не поняли, что сюда просто так не берут, — Нат исподлобья взглянул на них, заставив смех мгновенно оборваться.

Натаниэль не знал, что такого они увидели в глубине его глаз, но главный заводила тут же нервно сглотнул и даже слегка попятился. Он судорожно искал, как бы задеть оппонента. Усиленная работа мысли так явно отражалась на его лице, что Нат не выдержал и усмехнулся краешком губ.

— Слышал, ты голубой… — наконец, выдал старшеклассник.

— А ты хочешь ему встречаться предложить? — с самой скептической интонацией поинтересовался нежный голосок, не узнать который у Натаниэля не было ни малейшей возможности.

— Нет, — растерялся прилипала, вдруг становясь робким мальчишкой перед девушкой младше и ниже себя.

— Тогда тебе-то какая разница? Хоть фиолетовый, — фыркнула Хлоя, скрестив руки на груди. — Всё, разговор окончен. Если не хотите иметь дело с моим папой, то лучше чешите отсюда, пока ещё целы.

Это прозвучало так повелительно, словно она была королевой, отдающей приказы своим верноподданным. Такая же изящная и величественная, как и всегда. От одного только брошенного на неё быстрого взгляда сердце тут же наполнилось щемящей нежностью. Нат с трудом сдержал рвущийся наружу неловкий кашель, парень перевёл взгляд на мгновенно побледневших от прозвучавшей угрозы прилипал. Да, с мэром они точно не хотели связываться.

— П-пойдём отсюда, пацаны, — отступил задира.

Натаниэль пару секунд смотрел вслед поспешно отступающим хулиганам, довольный произведённым эффектом, а потом перевёл взгляд на Хлою. Она тоже наблюдала за побегом старшеклассников с торжествующим выражением лица и была просто невероятно красивой в этом лёгком голубом платьице, идеально сидящем на её стройной фигуре.

— Теперь можешь начинать благодарить, — Хлоя поставила одну руку на талию, перенесла весь вес на одну ногу и принялась разглядывать свои наманикюренные ноготочки.

— Спасибо, — послушно поблагодарил Натаниэль. — Я только никак не пойму, почему ты за меня вступилась.

— Потому что задирать тебя — моя привилегия, — Хлоя кокетливо подмигнула ему, заставляя Ната залиться краской по самые кончики ушей.

Стоп. Кокетливо?

Натаниэль ошарашенно моргнул, пытаясь осознать, не снится ли всё это ему. Даже за руку себя ущипнул, проверяя. Хлоя подавилась смешком, проследив за всеми его манипуляциями.

— Что, не можешь поверить, что мы нормально разговариваем? — весело фыркнула она.

— Не могу поверить, что ты со мной флиртуешь, — признался Натаниэль, пытаясь прийти в себя.

— Я флиртовала с тобой весь этот год. Спасибо, что, наконец, заметил, — она села рядом с ним прямо на лестницу, поправила его чёлку, заставив сердце Натаниэля сбиться с ритма. — Чёрт, у тебя такие красивые глаза.

— Хлоя, я… — у него дыхание перехватило. — Ты меня убиваешь, так легко давая мне надежду. Если для тебя это просто развлечение или пари…

Хлоя звонко чмокнула его в губы, тут же отстраняясь, выжидающе глядя на него. Натаниэль уронил голову ей на плечо, красный как варёный рак. Девушка негромко рассмеялась и погладила его по голове.

— Если будешь продолжать заставлять меня чувствовать себя неловко, я опять начну плеваться ядом, — предупредила Хлоя.

— А я тебя поцелую, — Натаниэль поднял голову, внезапно оказываясь слишком близко к девушке, о которой он грезил так долго.

— Подожди, сейчас, — Хлоя подняла руку, словно защищаясь, но не спеша отстраняться. — Сейчас, придумаю как тебя задеть.

Нат улыбнулся, неуверенно взял её ладонь в свою, не встретив сопротивления, переплёл их пальцы. Девушка нахмурилась, всё ещё пытаясь сосредоточиться на попытках придумать что-то достаточно насмешливое, но, в результате, просто сдалась. Шепнув: «Чёрт с тобой», она потянула парня на себя и прижалась к его губам своими.

* * *

Она была идеальной, его Хлоя. За маской язвительной колкости скрывалась очень ранимая и наивная душа. И, чем лучше Натаниэль узнавал её, тем яснее видел, насколько они похожи. Её мать характером напоминала Нату его отца. Такая же придирчивая, злобная, агрессивная без причины, относящаяся к ребёнку со всей возможной холодностью. Одри всё время путала имя Хлои, Генрих сокращал имя сына до «Натан», заставляя Натаниэля кривиться каждый раз, когда он слышит это сокращение.

Из-за подобного отношения родителей, оба не доверяли людям. Просто защитные механизмы были разными: Нат предпочитал молчать и становиться как можно менее заметным, а Хлоя считала, что лучшая защита — нападение. Только находясь рядом друг с другом они позволяли себе становиться настоящими, расслабляясь.

Вместе они искренне смеялись, смотрели фильмы, бегали от назойливых репортёров, частенько преследующих Хлою в погоне за очередной сенсацией. Натаниэль любил, когда они устраивались в тишине, на диване у него дома. Девушка обнимала его, прижималась щекой к его плечу, и они строили планы на будущее. Совместные планы.

Отношения с Хлоей стремительно меняли его жизнь. Поначалу он всё ещё считал себя недостойным, боялся, что это окажется сном, что их отношения закончатся так же внезапно, как и начались. Но его полная нерастраченной любви и нежности девушка продолжала настойчиво повторять, что у него самые красивые глаза в мире, что он невероятно привлекательный, и что она его любит. Очень-очень.

Постепенно в Натаниэле прибавилось уверенности. Ему стало легче разговаривать с незнакомыми людьми, он больше не избегал зрительного контакта и чувствовал себя среди людей намного спокойнее, чем раньше.

И с тем, как его уверенность в своей внешности, в том, что он может нравиться людям, в том, что он в чём-то талантлив, росла, его чёлка становилась всё длиннее. Но Нат намеренно отращивал её, чтобы её можно было собирать в хвост. Так волосы не мешались при работе над очередной картиной.

Хлоя обожала плести ему косички. Натаниэль не сопротивлялся. Она никогда не тянула его волосы слишком сильно, расчесывая их, никогда не доставляла ему дискомфорта. У неё вообще были самые нежные руки на свете. Так что, Нат позволял ей делать с его причёской всё, что ей только вздумается.

Мама Натаниэля Хлою просто обожала, относясь как к родной дочери. Хлоя отвечала ей взаимностью, называя мамой. Их любимым занятием было обсуждать Ната, заставляя его щёки пылать от смущения. Обе от души нахваливали «самого лучшего парня на свете». Он предпочитал при таких разговорах не присутствовать. Слишком уж его смущала похвала от двух самых важных людей в его жизни.

Хлоя была ему бесконечно дорога, поэтому уже в свой восемнадцатый день рождения Натаниэль сделал ей предложение. Девушка тогда чуть не расплакалась, но, конечно же, согласилась стать его женой. Оставалось только дождаться конца ноября, когда ей самой исполнится восемнадцать. У них был почти целый год на подготовку к свадьбе.

Несмотря на это, Хлоя взялась за организацию уже на следующий день. Нат думал, что она захочет пышную церемонию, платье как у принцессы и диадему в светлых волосах, но девушка ошарашила его, сказав, что хочет просто расписаться. Взять с собой в качестве свидетелей только парочку самых близких друзей, да его маму, а потом заказать столик в их любимом кафе и наесться на ближайшие лет двадцать.

— Сладкая, ты уверена? — нахмурился Натаниэль, перебирая её светлые пряди.

— Уверена, — кивнула Хлоя, удобно устроившаяся у него под боком. — А в медовый месяц съездим к морю. Ты нарисуешь меня на фоне заката.

— Почему ты вдруг решила провести такую скромную свадьбу? Думаю, Вашему Величеству нужен поистине королевский размах, — Нат не сдержал улыбки.

— Ну, вот смотри. Если у нас будет большое празднество, то к нему нужно будет активно готовиться. Про подготовку прознает моя мама. Ты же знаешь её, она явно попытается нам помешать. Эти пронырливые репортёры будут шнырять рядом, гостей придётся развлекать. А я хочу быть в этот день не уставшей, а счастливой, понимаешь? — Хлоя подняла на него глаза, выглядя как маленький котёнок с этим невероятно жалобным взглядом. — А ещё, если мы хотим начинать жить самостоятельно, то нам нужно копить на квартиру. Пышную свадьбу для общественности, если мы захотим, всегда можно будет провести… годика через два.

— Хорошо, — сдался Натаниэль. — Если это то, что сделает тебя счастливой, то я только за.

— Спасибо, — Хлоя с нежностью погладила его по щеке. — Для меня это очень важно.

Нат поцеловал её, притягивая ближе, чувствуя себя настолько счастливым, что, казалось, он достиг самого лучшего дня в своей жизни.

Но впереди его ждало ещё множество счастливых мгновений. Потому что присутствие Хлои делало каждое из них необыкновенным. Даже если они просто сидели в одной комнате, занимаясь каждый своим делом.

* * *

Поженились они и правда в кругу только самых близких друзей и семьи. Ну, как семьи. Из родителей присутствовали только отец Хлои, стремящийся расписать их как можно скорее, и Катрин. Искренне рада такому важному событию в жизни двоих влюблённых была, кажется, только последняя.

Они примерно час провели в кафе с друзьями, насмеявшись от души и получив в подарок кастрюлю и детскую погремушку в качестве шутки. Вручая свой презент Хлое Адриан заявил, что это пригодится ей на случай, если она захочет стать образцовой домохозяйкой. Маринетт, дождавшись, пока новоиспечённая мадам Куртцберг прекратит свои попытки надеть кастрюлю на голову незадачливому дарителю, протянула Хлое коробку с настоящим подарком.

— Это невесте.

— Обёртка как отдельный вид искусства, — заметив, что белая подарочная бумага украшена узором, состоящим из мелких пчёлок, заявила Хлоя и осторожно развязала жёлто-оранжевую шёлковую ленту.

В коробке оказался полароид пастельно-жёлтого цвета с набором картриджей, при виде которого Хлоя не смогла сдержать умилённого вздоха. На самом дне коробки лежал фотоальбом. Глядя на то, как девушка, торопливо обняв Маринетт и пробормотав слова благодарности, принялась с интересом изучать инструкцию, Натаниэль подумал, что теперь у жены явно будет куча снимков с его смазанной физиономией. Фотографироваться он никогда не любил.

— А жениху было ужасно трудно придумать подарок, учитывая, что Хлоя снабдила его всем необходимым для любимой работы лет на сто вперёд, — созналась Маринетт. — Поэтому подарок немного… глупый.

Мари протянула ему подарочный пакет. Натаниэль с осторожностью достал из него фартук с вышитой на нём помидорки, на которой сидела маленькая пчёлка. Точная копия когда-то нарисованной им картинки.

— Вот! Хоть кто-то знает, кому в семье нужно кухонные принадлежности дарить! — отвлекаясь от своего подарка, ехидно заметила Хлоя. — Я даже учиться не буду. Всё равно готовить лучше него никогда не смогу.

— Ты со своими комплиментами… — Нат покачал головой и чмокнул жену в кончик носа, а потом повернулся к Маринетт. — Спасибо. И ничего подарок не глупый. Очень мило, спасибо.

— Подбросите нас до дома? — вставая из-за стола, попросила Хлоя. — А то мы так до аэропорта не успеем.

— Планировать надо лучше, — Адриан показал названной сестре язык, но всё-таки тоже поднялся на ноги. Хлоя в ответ скривила недовольную мордашку. — Да конечно подбросим, куда ж мы денемся?

* * *

Они провели в шикарном отеле у моря, номер в котором в качестве свадебного подарка оплатил месье Буржуа, целую неделю. Высокие потолки, лёгкие занавески на окнах, пропускающих в комнату много солнечного света, кровать с идеально чистым белым-белым постельным бельём. Тёплое море под боком, бассейн при отеле, бар, в котором они постоянно заказывали исключительно безалкогольные коктейли, и шведский стол три раза в день.

Все эти семь дней были полны абсолютного безделья, очень полезного перед предстоящей сессией. Но, несмотря на это, Хлоя умудрилась потратить все картриджи для нового полароида и ещё половину купленной уже здесь упаковки. Первые десять, конечно, были пущены в расход в попытках подобрать идеальные настройки для пока незнакомой техники, но потом дело пошло лучше. Маленький подаренный Маринетт альбомчик стремительно заполнялся всё новыми фотографиями, подписанными изящным почерком Хлои.

Когда они ещё только сели в самолёт, Натаниэль считал, что жена зря заставила его всё-таки положить в рюкзак скетчбук и набор маркеров. К середине полёта парень уже ругал себя за то, что не взял с собой краски. Хлоя только весело усмехалась, глядя на него. Ей явно было приятно осознавать, что она знает силу страсти мужа к любимому делу даже лучше, чем он сам.

В общем, к тому моменту, как им настало время возвращаться в Париж, в скетчбуке Натаниэля прибавилось четыре пейзажа и пятнадцать портретов жены. Ему казалось, что ни один из рисунков не передаёт даже половины красоты Хлои, зато она сама была от них в восторге. И её светлая, искренняя улыбка заставляла его снисходительнее относиться к недочётам в собственных работах.

Вернувшись, они с головой погрузились в учёбу, параллельно обустраиваясь в своей съёмной квартире, привыкая почти двадцать четыре на семь находиться вместе. И, хотя голова была тяжёлой от насильно впихиваемых в неё знаний, а рука отваливалась от попыток закончить все работы вовремя, Натаниэль был действительно счастлив, потому что его любимая девушка, самая лучшая девушка во всём мире, стала его женой.

* * *

К тому времени, как Хлое исполнилось двадцать, она уже была довольно известной «подающей надежды» актрисой. Натаниэль считал, что его популярность не идёт ни в какое сравнение с успехами жены, несмотря на то, что количество подписчиков его творческого профиля стремительно росло, а на деньги с заказов можно было спокойно жить и без дополнительных доходов.

Хлоя как раз предложила перебраться из съёмной квартиры в собственный дом, и Нат намеревался исполнить её желание. Расходы на покупку и ремонт им предстояли немалые, так что Натаниэль даже не поднимал тему более пышной и помпезной свадьбы. Да и это больше не казалось такой уж удачной идеей. Особенно после того, как они побывали на свадьбе Зои.

Поначалу невеста получала искреннее удовольствие от свадьбы. Она во всю веселилась, смеялась, и даже успела всплакнуть, выслушивая поздравление от матери жениха. Хотя сам Марк всё время, пока говорили его родители, явно чувствовал себя безумно неловко.

Ближе к концу праздника молодожёны выглядели просто измученными. Зои было неудобно в пышном свадебном платье, мешающем даже сидеть нормально. В итоге у неё разболелась голова от громкой музыки, шума гостей и выпитого алкоголя. Хлоя помогла ей сбежать с праздника пораньше. Марк, конечно же, уехал вместе с женой, оставив друзей отдуваться за них двоих. К счастью, Хлоя была невероятно талантлива во всём, что касалось привлечения внимания. Из неё бы получилась прекрасная ведущая.

— Никогда больше не буду подружкой невесты, богом клянусь, — выдала севшим голосом Хлоя, когда они вернулись домой, и со всего маху плюхнулась на кровать.

Тогда Натаниэль решил, что он вполне доволен их скромной и тихой свадьбой, которая оставила только приятные воспоминания, а не чувство опустошённости. Хлою это, кажется, тоже полностью устраивало. Она была слишком увлечена обустройством их дома, чтобы думать о чём-то другом.

Особое внимание Хлоя уделила комнате, специально оставленной ими под детскую. Несмотря на то, что в ближайшие пару лет они детей не планировали — были слишком заняты карьерой, да и хотели подольше наслаждаться беззаботной молодостью, — разговор о детях у них уже состоялся.

Это было после рождения у Адриана и Маринетт их первенца. Светловолосый и голубоглазый мальчишка сразу завоевал сердечко крёстной. Она так бережно держала Льюиса с таким умилением смотрела на него, что Натаниэль сразу понял: нужно поговорить. Честно говоря, он понимал, что ещё не совсем готов к детям, но ни за что бы не стал противиться желанию жены.

— Я хочу максимум одного ребёнка. У меня не такие грандиозные планы, как у Маринетт, — Хлоя усмехнулась, заправляя светлую прядь за ухо, подставляя лицо тёплому ветерку. — Так что их выполнение можно начать и позже, как считаешь?

— Да, думаю, ты права, — Натаниэль старался не показывать облегчения слишком явно, но жена знала его слишком хорошо.

— А ты детей не хочешь? — она встревоженно нахмурилась. — Надо было, конечно, обговаривать это до свадьбы, но мы тогда ещё сами были детьми. Да и сейчас совсем молоды. Просто…

— Я хочу, — заверил её Нат, мягко касаясь тыльной стороны её ладони, беря руку в свою. — Но ты права, мы слишком молоды и… я не думаю, что готов. Не уверен, что вообще смогу стать хорошим отцом. У меня ведь никогда не было примера перед глазами.

— А вот это глупости, — фыркнула Хлоя, переплетая их пальцы, придвигаясь ближе к нему. — Или ты думаешь, что я буду отвратительной матерью, потому что моя была такой?

— Конечно нет! — возмутился Натаниэль.

— Вот видишь. Родители не определяют нас. Мы вполне можем решить, что их пример нам поперёк горла, и мы пойдём своим путём, — пожала плечами девушка.

— Ты уже об этом думала, да? — понял Нат.

— Ага. Возможно, даже больше, чем следовало, — Хлоя поморщилась. — Но не будем о грустном. Давай, не думая, кто у нас будет: мальчик или девочка?

— Девочка, — думая совершенно о другом, ответил Натаниэль.

— Ха! Я тоже так думаю! Рыжая-рыжая, как ты и твоя мама, — довольно улыбнулась Хлоя.

— Светленькая, как ты, — покачал головой парень не соглашаясь.

— Нат, ты один в один копия своей матери. Неужели думаешь, что у Элен есть хоть малюсенький шанс быть похожей на меня? — скептически фыркнула его жена.

— Элен, ха? — заинтересовался Натаниэль.

— Ну, да, — Хлоя смутилась. — Элен означает «светлая», «солнечная».

— Элен Куртцберг. Чудесно звучит, — улыбнулся Нат.

— Так под фамилию и подбирала, — пробурчала Хлоя, а её щёки залила краска. — Мы тогда ещё не встречались, но ты мне ужасно нравился. И, думая о будущем, я придумала нам дочь. Уже привыкла к её имени.

— Вот обидно будет, если родится мальчик, — подколол её Натаниэль.

— Тогда назовём Адрианом, — глаза Хлои хитро блеснули.

— Ну, уж нет! У нас точно будет девочка! — твёрдо решил Нат, а его любимая рассмеялась, прижимаясь щекой к плечу мужа.

— Ты такой предсказуемый, — выдавила она из себя, не прекращая смеяться.

* * *

Но Хлоя оказалась права на целую тысячу процентов. У них родилась дочь. Рыжая-рыжая, как маленькая лисичка с пронзительно-бирюзовыми глазами. Такая маленькая и хрупкая, что Натаниэль задерживал дыхание каждый раз, когда брал её на руки, вызывая у жены насмешливую, но нежную улыбку.

Они как-то незаметно начали называть Элен золотцем ещё во время беременности. И это прозвище прижилось так прочно, что настоящее имя малышки звучало и вполовину не так часто, как оно. Маринетт со смехом говорила, что это наверняка будет первым словом их дочери. Даже Льюис, которому на тот момент было четыре года, называл девочку «золотко», вызывая у Хлои, прочившей его в женихи Элен, умилённую улыбку.

Несмотря на то, что в их жизни добавилась куча мелких проблем, вроде ночных кормлений и детских колик, молодые родители ни за что бы не променяли эту жизнь на куда более спокойную. Потому что оба любили свою малышку ещё задолго до её рождения.

Единственным событием, связанным с рождением Элен, о котором Натаниэль не хотел вспоминать, был визит отца. Нат точно знал, что мама никогда не делилась с Генрихом подробностями жизни сына, так что откуда тот узнал о том, что стал дедушкой, оставалось загадкой.

Он без предупреждения приехал в середине недели, застав Натаниэля врасплох. У Хлои намечалось первое за последний год актёрское мероприятие, на которое она хотела пойти, но не решалась оставить дочку. Нат заверил жену, что сможет сам пару часов посидеть с трёхмесячной малышкой, и Хлоя, нежно чмокнув мужа в щёку, а дочь, мгновенно расплывшуюся в счастливой улыбке, в макушку, умчалась переодеваться.

Примерно через пять минут после этого в дверь постучали. Натаниэль стук проигнорировал. Они никого не ждали, а открывать неизвестно кому ещё и с ребёнком на руках, Нат не собирался. Стук повторился и был уже настойчивее. Причём стучали так громко, что, казалось, если Натаниэль не откроет, то дверь просто выбьют.

— Что там происходит? — одетая в тёмно-синее платье Хлоя, сбежала вниз по лестнице.

На мгновение Натаниэль позабыл обо всём, восхищённо глядя на жену. Её золотистые локоны, открытые плечи, идеально сидящий по фигуре наряд и всё ещё лишённое косметики лицо заставляли его сердце стучать быстрее обычного.

— Пожалуйста, сосредоточься, — смущённо улыбнулась Хлоя и легонько щёлкнула мужа по лбу. — У тебя лицо слишком восхищённое для того, к кому в дом ломятся неизвестные.

— Да, точно, — опомнился Натаниэль, мрачнея. — Подержи Элен, а я разберусь.

— У меня полиция на быстром наборе, — вдруг сказала Хлоя, забирая дочь из рук мужа.

— Надеюсь, до этого не дойдёт, — Нат всё же не выдержал и, притянув жену чуть ближе, запечатлел на светлых волосах короткий нежный поцелуй.

Оставив жену и сонную дочку в гостиной, Натаниэль вышел в коридор и посмотрел в глазок. Увидев, кто стоит за его дверью, парень недовольно поджал губы. Больше всего на свете он мечтал никогда больше не видеть этого человека, который, помимо жизни подарил ему ещё и кучу страхов и комплексов. Мириться с этим мудаком Нат точно не собирался, поэтому, отперев замок, рывком открыл дверь, и тут же бросил:

— Убирайся, — он процедил это так холодно и зло, что отец, кажется, готовившийся атаковать первым, растерялся. — Убирайся, не хочу тебя видеть.

Натаниэль знал, что когда он раздражён, взгляд у него может быть очень тяжёлым. Точно таким же, каким был у мамы, когда она защищала его от нападок Генриха. Во взгляде отца даже на мгновение промелькнул испуг, заставивший торжество вспыхнуть где-то внутри.

«Ну, теперь-то мы поменялись ролями, папа», — промелькнула в голове мысль, полная яда.

— Зачем же так жестоко? — попытался смягчить ситуацию Генрих. — Я просто пришёл посмотреть на внука. Вот подарок вам принёс.

Он достал игрушечный грузовичок, и Натаниэль, не удержавшись, фыркнул. Отец всегда был очень неловким и неумелым, когда дело касалось подарков. Сыну он дарил игрушечные пистолетики, танки, солдатиков, которые тут же летели в мусорную корзину, стоило только Генриху выйти за дверь. А теперь приволок внучке машинку. Молодец. Ни капли не изменился.

— У меня дочь и ей только три месяца. Она с таким, — Нат кивнул на игрушку, — играть не будет. Но откуда тебе знать хоть что-то о детях? Ты же никогда не воспитывал ни меня, ни двоих от новой жены. Удивлён, что я знаю? Так ты тоже мог забить в интернете «Натаниэль Куртцберг» и увидеть, что отцом я стал совсем недавно. Представляешь, обо мне пишут в сети даже больше, чем о тебе.

— Натан, — сухо произнёс отец, заставляя сына скривиться как от зубной боли. — Я всё ещё твой отец. Твоё из ниоткуда взявшееся чувство превосходства совершенно неуместно. Почему ты думаешь, что ты известнее премьер-министра целой страны?

«Конечно, тебя задело только это, самодовольный ты индюк», — Нат опасно прищурился.

— И как ты вообще вырос из забитого сопляка в такую эгоистичную мразь? — продолжал Генрих.

— Вы что-то путаете много-не-уважаемый месье, — раздался рядом голос Хлои. Да, сарказма ей не занимать. — Ваш сын всегда был дерзким, язвительным парнем, острым на язык. Возможно, вы просто его совсем не знали?

— Твоя любовница? — хмыкнул Генрих.

— Моя жена, — прорычал Натаниэль. — Вот уже шесть лет. И если бы ты интересовался моей жизнью, то ты бы об этом знал.

И Нат с огромным удовольствием захлопнул дверь прямо перед его носом, чувствуя себя вполне отмщённым и даже гордым, хотя не сказать, что его поступок был тем, чем он хотел бы гордиться. Но довольный взгляд Хлои быстро заставил его переключиться на что-то гораздо более приятное: на людей, которые по-настоящему его любили.

* * *

Их дочери было уже шестнадцать лет, когда Натаниэль сходил в парикмахерскую и вернулся домой в шапке. Элен, сидящая на полу, обложившись маркерами, и пытающаяся их освоить, даже не заметила возвращения отца. Зато Хлоя сразу заподозрила что-то неладное.

— Куртцберг, — недовольно начала она. — Где твои длинные космы?

Элен мгновенно оторвалась от рисования, заинтересованно следя за назревающей перепалкой, которую, она точно знала, папа превратит или в шутку, или в флирт. Последнее случалось чаще, и девушка частенько тактично покидала комнату, давая родителям немного побыть наедине.

— Ну, я же стричься ходил. Вот, постригся, — Нат пожал плечами, как ни в чём не бывало.

— Ты состриг мои любимые рыжие патлы? — Хлоя отложила книгу, поджала губы.

— Не совсем. Эх, а я-то думал, моя новая причёска тебе понравится, — с притворным огорчением протянул Натаниэль и, стянув шапку, поправил косую чёлку. — Вернее, старая прическа.

— О, Господи, — Хлоя прижала ладонь к груди и посмотрела на мужа с таким восхищением, что он тут же понял, что принял правильное решение. — Прям как в коллеже.

Этим вечером Хлоя и Элен развлекались тем, что пытались придумать, как можно убрать чёлку на время работы. Наверное, впервые в его жизни причёска была просто причёской, никак не связанной с его восприятием окружающего мира.

Он был благодарен. Как маме за то, что всегда была на его стороне, так и главной любви всей его жизни, за то, что она всегда была рядом. За то, что полюбила его, помогла поверить в себя, стать увереннее и… свободнее. От чужих предрассудков и общественного мнения, от осуждения себя, от того, что он «обязан» был делать как совершенно обычный человек. Такой же как миллионы других. И ещё он был ей благодарен за их семейное тепло и уют их дома, за их драгоценную доченьку.

— Как я вас люблю, — Натаниэль заключил жену и дочь в объятия.

— И мы тебя любим, пап! — Элен обняла его в ответ.

— Больше всего на свете, — поддержала её Хлоя, улыбаясь, и с нежностью поправила его чёлку, как в былые времена.

---

Примечания:

Мой телеграм канал: https://t.me/LiaTihaya

Моя группа вк: https://vk.com/liatihaya