A Shattered Visage Lies (джен)

Пробуждение в присутствии Омеги не было тем, к чему Тех был готов, впервые сбежав с Камино. Это началось через две стандартные ротации после их ухода от Локуэйнов, когда он, наконец, погрузился в сон, полностью изможденный, ведь совсем не отдыхал в попытках найти безопасное место, где можно было бы спрятаться. Его сон был глубоким и без сновидений, и он проснулся только тогда, когда кто-то толкнул его достаточно сильно, чтобы разбудить. Прикосновение было мягким, но настойчивым, сбивая с толку затуманенный разум. Его почти всегда будил Кроссхейр, и он никогда не делал этого мягко, если только не нужно было осмотреть раны или если он чего-то хотел.

— Кроссхейр, во что бы ты ни играл, оставь меня в покое, — пробормотал он, упорно не открывая глаза, чтобы не лишиться теплого забвения сна. — Мне плевать на…

— Э-э, Тех?

Его глаза резко распахнулись, когда голос, который, разумеется, не принадлежал Кроссхейру, прервал его жалобы. Молодой и высокий, женский. Кто?..

Он повернул голову и увидел маленькую размытую фигуру, стоящую рядом с его плечом. Все верно. Омега, не Кроссхейр.

— Врекер сказал, что я должна тебя разбудить, — выпалила Омега. — Мы скоро выйдем из гиперпространства.

Тех медленно моргнул, его разум обрабатывал все аномалии, произошедшие за последние дни, и сонливость начала проходить, пока он размышлял. Опустив ноги с приборной панели на пол, он потянулся за очками и посмотрел на навигатор.

— Похоже, он прав.

— Прости, — сказала Омега. — Я не хотела тебя будить. Ты выглядел таким довольным…

Теперь Тех ясно видел на ее лице тревогу — чувство, с которым он был хорошо знаком, когда пытался угодить каминоанцам. Он сделал паузу, обдумывая ответ, надеясь придумать что-то, чтобы успокоить ее.

— Все в порядке. Я проспал как минимум несколько часов, так что это не повредит.

Омега расслабилась, к его облегчению. Меньше всего им хотелось соответствовать гнетущим ожиданиям Камино.

— Если хочешь, можешь сказать остальным, что я проснулся, — сказал он.

Лицо Омеги озарилось широкой улыбкой.

— Хорошо! — Она развернулась и выбежала из кабины с такой скоростью, что Тех едва не попросил ее притормозить. По его мнению, такая простая вещь не заслуживала ее восторга, но он видел такое же поведение у детей Локуэйнов. Она хотела помочь, даже если ее действия были незначительными. Что-то в ее улыбке, такой яркой и не омраченной тенями войны, нависшими над его братьями, развеяло тревожную неопределенность перевернувшейся галактики.

Через минуту рядом с ним появился Эхо и протянул ему чашку кафа. — Я думаю, что этот ребенок — чудотворец.

Тех взял чашку.

— Почему ты так говоришь?

— Она подняла тебя за две минуты без каких-то жалоб.

Тех нахмурился.

— Ее присутствие удивило меня… и ты преувеличиваешь.

Эхо ухмыльнулся, хлопнув его по плечу и ловко увернувшись, когда Тех попытался ударить в ответ.

— Да, к ней нужно будет привыкнуть.

После этого кто-то решил, что теперь Омега будет будить Теха. Он не стал спрашивать, кто ее подговорил, поскольку это было очевидно, но должен был признать, что это была ужасно эффективная стратегия. Она была слишком кроткой, чтобы толкать или пинать его в попытке разбудить, и у нее не было сил вытащить его оттуда, где он заснул, — оба этих метода предпочитали его братья.

Она мягко стучала и тихо звала его, и он не мог раздражаться на то, что его потревожили, когда первым, что видел, было ее маленькое личико с искренней улыбкой. Именно по этой причине ей поручили будить его; он не мог бросить в нее детали со своего пояса с инструментами, и ему было трудно ей отказать. Но это был лишь вопрос времени, когда она научится некоторым хитростям на случай, если он будет особенно упрям.

— Тех, проснись! — Ее голос звучал рядом с его ухом, в нем слышалась улыбка, а маленькие ручки толкали его в плечо.

— Да, да, я проснулся. — Его разум вынырнул из теплых глубин сна ровно настолько, чтобы составить предложение, но глаза оставались закрытыми. Тяга была сильной, и он хотел поддаться ей еще немного. Может быть, он смог бы успокоить ее, хотя бы на несколько минут, если бы надел очки. Он вслепую нащупал место прямо над головой, но его рука ничего не нашла, и это неожиданное отсутствие подтолкнуло его к пробуждению. — Где мои…

— Они у меня, — голос Омеги звучал теперь издалека, но в нем по-прежнему слышалось ликование. — Врекер и Эхо сказали, что ты наденешь их и снова ляжешь спать, так что мне придется заставить тебя встать за ними.

Несколько подходящих слов для его братьев всплыли в голове Теха, хотя все они были в списке фраз, от использования которых, как он решил, им следует воздержаться в присутствии Омеги. Он неохотно открыл глаза, прищурившись на каплю в виде Омеги, благоразумно стоявшую вне непосредственной досягаемости, и даже без очков смог разглядеть озорную улыбку на ее лице.

— Полагаю, я не единственный, кто тебя чему-то учит.

— Да, — в районе ее рук что-то сверкнуло желтым; она держала его очки близко к себе, почти защищая их, как будто боялась уронить. — Я думаю, это немного подло, но…

Конечно, в каком-то смысле это было подло, потому что именно Кроссхейр придумал этот конкретный метод, хотя Тех особо об этом не говорил. Он не мог сказать того же о ней, ведь она просто действовала от имени братьев, которым он уже замышлял месть, и в ней не было братской злобы. Она лишь источала нерешительную ауру озорства, как будто только училась шутить с другими. Зная каминоанцев, возможно, так оно и было.

Вздохнув, Тех сел, моргая, чтобы прогнать остатки сна, и протянул руку.

— Ладно, я встал.

Омега заколебалась.

— Но ты не стоишь на ногах.

Где-то за открытым люком корабля раздался смех Врекера.

— Ха! Я это слышал! Хорошая работа, малыш!

Тех не был уверен, как выглядело его лицо, когда бросил взгляд в ту сторону, но этого было достаточно, чтобы Омега, сократив расстояние между ними, слегка хихикнула.

— Прости. Не думаю, что смогу быть настолько подлой.

От ее искренности уголок его рта приподнялся, когда взял у нее очки, хотя его охватило чувство меланхолии. Кроссхейр повесил бы очки так, чтобы они были вне досягаемости, и издевался бы над ним, пока тот не встал или не бросил в него что-нибудь, или и то, и другое. Он никогда не думал, что будет скучать по этому.

— Я рад, что не все на этом корабле живут, чтобы мучить меня.

Еще один смешок и улыбка, на этот раз в фокусе.

— О да, и это! — Омега побежала в маленькую нишу, где они хранили еду, и вернулась, к счастью, медленнее с дымящейся чашкой кафа в руках. — Ты ведь пьешь это, да?

— Да, — Тех взял чашку, наконец-то найдя в себе силы встать. — Спасибо.

— Эхо, все сработало, как ты и сказал! — Омега оглянулась через плечо. — Он встал!

— Миссия выполнена, — донесся далекий ответ Эхо.

— Миссия выполнена, действительно. Отличная работа. — Тех протянул руку, взъерошив волосы Омеги, как это сделал ранее Врекер, — Хотя я не могу обещать, что не разработаю и не использую подобную тактику против тебя.

Омега ухмыльнулась ему, уклоняясь от его руки. Она напомнила ему цветок, распускающийся из семени, и он надеялся, что его корни будут крепкими.

Все шло своим чередом, и он не жаловался; ему нравились закономерности. Чаще всего именно Омега будила его, и когда эта рутина была нарушена поимкой охотниками за головами, ее отсутствие стало гложущей болью, сравнимой с потерей Кроссхейра. Вернуть ее оказалось проще, чем он ожидал; не было имперских блокад и армий, подобных тем, что стояли между ними и Кроссхейром. Только два охотника за головами в заброшенном центре клонирования на захолустной планете.

Когда все уладилось и Омега вернулась относительно невредимой, он был готов к тому, что все начнется сначала, но он забыл один важный факт: она была ребенком, очень избалованным, и ее не готовили к похищениям охотниками за головами. Даже он, при всем своем интеллекте, потерял счет тому, сколько раз в них стреляли, били ножом и они оказывались на грани смерти. Было так привычно находиться рядом со своими братьями и ни с кем больше, что легко забыл, что она не была так же близка с ними, как они. Он осознал свою оплошность в следующей ротации после побега с Бора Вио, когда картина приняла неожиданный поворот.

Тех заснул в кресле пилота, погрузившись в неожиданно глубокий сон, и его разбудил лязг чего-то, ударившегося о дюрасталь, негромкий, но достаточно близкий, чтобы его потревожить. Гонки иногда включался сам по себе, и, предположив, что это стало причиной шума, Тех слегка повернул кресло, чтобы приказать дроиду вернуться в спящий режим. То, что он увидел, был не Гонки, а Омега, стоявшая прямо за дверью кабины, и мигающие огни панелей отбрасывали странные тени на ее лицо.

Что-то было не так. Ее глаза были широко раскрыты, лицо осунулось, а плечи ссутулились. Сначала он подумал, что она заболела, но потом до него дошло, что это не так. Он тысячу раз видел такие признаки, но не у нее. Она боялась.

Она широко раскрыла глаза от его внезапного внимания и выдохнула:

— Прости!

Ее голос дрожал, что подтверждало наблюдения Теха. И хотя в полумраке тяжело разглядеть детали, он подозревал, что ее тело тоже дрожало.

— Я не хотела тебя будить, — снова заговорила она, выдыхая слова. — Я хотела посмотреть, не проснулся ли кто-нибудь, и я…

— Все в порядке. — Тех прервал ее извинения, прежде чем она выдохлась. — Я уже почти проснулся. — Слегка неправдоподобное заверение удивило его, когда оно было произнесено, но ему не понравилось, какой потрясенной и смущенной она выглядела.

К счастью, это, похоже, успокоило ее. Она замолчала, скрестив руки на груди и почти обнимая себя. Еще один признак беспокойства. Он убрал ноги с приборной панели и повернулся в кресле лицом к ней.

— Омега… — Он начал медленно, тщательно подбирая каждое слово. — Что-то случилось?

Омега посмотрела в сторону, затем вниз, и тихо пробормотала в ответ.

— Мне… мне, э-э… приснился плохой сон.

Истинное понимание успокоило Теха.

— Я понимаю.

Омега теребила рукава, глядя куда угодно, только не на него. Стыд, смущение.

— Но все было не так уж плохо.

Тех хорошо разбирался в том, когда его братья лгут, и, хотя Омега была сестрой, она не была исключением из правил. Это было почти ужасно очевидно: характер ребенка гораздо легче понять, чем взрослого, как датапад с данными.

— Но достаточно плохо, чтобы встать, не так ли?

Глаза Омеги расширились, она замерла и кивнула. Тех постарался сохранить невозмутимое выражение лица, чтобы не усугублять ее состояние.

— Поверь мне, я не понаслышке знаю, что такое плохие сны, — сказал он. — Каждый из нас.

— Правда?

— Да. Возможно, каминоанцы пытались избавиться от этого недостатка, но, похоже, безуспешно.

Это вызвало у Омеги слабую улыбку, хотя ее напряженная поза не изменилась, и она не сдвинулась с места. Тех взглянул на темную каюту позади нее; он почти предложил ей разбудить Хантера, если она все еще встревожена, но остановил себя. Все трое спали, и им было это нужно, особенно Хантеру. Омеге тоже нужен был отдых, но он не мог отправить ее прочь в расстроенных чувствах. Он слишком хорошо знал, как одиночество в темноте может усиливать неприятные образы или вызывать новые.

— Что ж, я обнаружил, что не быть одному — эффективная стратегия борьбы с дурными снами, как ты, похоже, уже поняла, — неловко пожал плечами Тех. — Если не хочешь возвращаться в постель, можешь остаться со мной, если пожелаешь.

Он почти ожидал отказа, но Омега слегка приоткрыла рот и прошептала:

— Ты уверен?

— Если ты считаешь, что это будет полезно, не вижу причин, почему бы и нет.

Омега бросилась вперед, и, прежде чем Тех успел что-то сказать, она забралась к нему на колени. Он застыл, его мышцы напряглись. Он ожидал, что она сядет в кресло рядом с ним, и потребовалось несколько мгновений, чтобы осознать неожиданный поворот событий. Она часто находилась рядом с одним из них и со временем стала меньше стесняться физического контакта. Это было проявлением той перемены, внезапность которой была побочным эффектом страха, и дрожь, которую он предполагал, стала очевидной — адреналиновая дрожь, хорошо скрытая в темноте, теперь ощущалась при контакте.

Неожиданная перемена была почти такой же удивительной, как и та легкость, с какой она устроилась на нем, словно так и должно было быть, а ее вес ощущался лишь как легкое теплое давление. Это было мучительным напоминанием о том, какой маленькой она была, почти нездоровой, исходя из проведенного им исследования. Она устроилась так, что ее голова покоилась на его плече, а ноги свисали с его, и она глубоко вздохнула. Его руки дрожали, не зная, куда им деваться, но она решила за него, положив свою руку поверх его. Инстинктивно он повернул ладонь вверх, позволяя ей взять его за руку. Ее руки дрожали, кожа была липкой, и он слегка сжал пальцы в надежде, что она начнет расслабляться.

Несколько мгновений они сидели молча, пока Тех обдумывал, что сказать, и мгновением позже заговорил, понизив голос.

— Если ты хочешь, можешь рассказать о снах. Я не против.

Пальцы Омеги дрогнули. На тыльной стороне ее ладони был шрам, относительно небольшой и незаметный, насколько он мог почувствовать. Возможно, это был след от несчастного случая, но он не был настолько наивен, чтобы поверить, что это единственная возможная причина.

— Бора Вио, — тихо прошептала Омега в ответ. — Кажется, мне снился Бора Вио. И другие места, где я была.

— Понятно, — пробормотал Тех. Одних этих подробностей было достаточно, чтобы прояснить ситуацию, но Омега продолжила:

— Я видела, как Нала Се проводила множество экспериментов, и некоторые из них… — Ее голос дрогнул, словно то, что она собиралась сказать, было слишком ужасным, чтобы описать, и она продолжила. — Мне приснилось, что я была одной из них. Там были ножи, дроиды и… кровь.

Сердце Теха упало. Это поле битвы во всем, кроме боя.

— Это все, что я точно помню. — Ее слова были хрупкими, на грани срыва. — Но все казалось таким реальным.

— Я не знаю, какие эксперименты они хотели провести над тобой, — искренне ответил Тех, не только чтобы утешить ее. Он не заметил ничего, что отличало бы ее и сделало желанной подопытной или военным активом, кроме отсутствия ускоренного старения, но каминоанцы, похоже, совсем не интересовались этим фактором.

— Я тоже не знаю, — прошептала Омега, — и не хочу знать.

Тех наклонил голову, и ее волосы касались его лица, пока он изучал ее. Она была хороша в стратегии и азартных играх, но он не был уверен, было ли это результатом тренировок, или природным талантом. Единственным серьезным отклонением был очевидный факт того, что она была женщиной, что полностью отличало ее от шаблона Фетта, но ни один из них не мог до конца понять, что это значит. Женщины были для него в значительной степени загадкой, если не считать фундаментальных различий, но все, что он знал, не казалось поводом для экспериментов, с которыми он, к сожалению, был знаком. Возможно, были и другие переменные, которые он пока не мог увидеть, но он хотел верить, что ее страхи и мечты были порождены знакомством с самыми темными сторонами клонирования и не основывались на возможной реальности. Он хотел, чтобы тени рассеялись, и просыпаться, видя ее улыбающееся лицо.

— Теперь я в безопасности, поэтому стараюсь не бояться, — снова заговорила Омега, отвлекая его от мыслей. — Но сны…

— То, что ты физически в безопасности, не означает, что ты не можешь бояться, — сказал Тех, заполняя тишину, когда она замолчала. — Ты пережила что-то пугающее, и страх часто остается после этого, вплоть до того, что снится. У меня… довольно большой опыт в этом отношении.

Омега откинула голову назад, задумчиво нахмурив брови.

— Что тебе снится?

— Много вещей, о большинстве которых лучше не говорить. — Он заметил, что она перестала дрожать. — Но с ними стало легче справляться, и я думаю, что со временем ты наберешься опыта. Ты уже сделала важный шаг в этом направлении.

Ее лицо немного посветлело.

— Какой шаг?

— Ты заговорила об этом вместо того, чтобы держать в себе. Я правильно понимаю, что тебе стало немного лучше? — Ее лицо омрачилось, и, когда она не ответила на его вопрос, он был вынужден спросить:

— Я ошибся в своих предположениях?

Она отвела взгляд на свою руку, вложенную в его.

— Если я скажу «да», мне придется вернуться в постель?

— Ты можешь оставаться здесь столько, сколько потребуется. — Ее страх был нешуточным, но Тех обнаружил, что его губы растянулись в улыбке, глядя на ее облегчение, когда она услышала его заверения в том, что ей будут рады, если она останется с ним. — Сомневаюсь, что у кого-то возникнут жалобы, когда ситуация прояснится, но, если они возникнут, я позабочусь, чтобы это не коснулось тебя.

Она слегка сжала его ладонь.

— Мне действительно лучше, но я не знаю, смогу ли я снова заснуть.

— Я понимаю.

— Спасибо, — Омега улыбнулась, и он был рад, видя это. Дрожь почти прошла, и она расслабилась в его объятиях, положив голову ему на плечо, словно так и должно было быть.

Они молча посидели с минуту, и Тех заметил, что в ней осталась какая-то нервозность, когда она начала теребить торчащие нитки на рубашке, болтая маленькими ногами, свисающими со стула. Он начал думать о том, как бы ее развлечь, в надежде, что она в конце концов снова уснет, но это должно быть что-то, чтобы не разбудить остальных. Он постукивал пальцами свободной руки по подлокотнику кресла, обдумывая проблему, и, когда он поднял взгляд на иллюминатор, к нему пришло решение.

— Омега, — пробормотал он, — ты видишь небо?

Это привлекло ее внимание, и она наклонилась вперед, чтобы лучше рассмотреть.

— Да.

Ночное небо, частично скрытое низкорослой растительностью, было окрашено в несколько приглушенных оттенков фиолетового и розового и усеяно множеством небесных тел — от ближайших спутников до далеких звезд. Теху было интересно их рассматривать.

— Хочешь узнать больше о планетах и звездах, которые мы видим?

— Да! — воскликнула она немного громче, чем следовало, и поморщилась, вытягивая шею, чтобы убедиться, что никого не потревожила.

— Я ценю твой энтузиазм. Будь уверена, они могут спать несмотря на Врекера, а ты и близко не такая громкая. — Тех свободной рукой нащупал свой датапад, поскольку Омега, похоже, не горела желанием в ближайшее время отпускать другую. — Итак, с чего начать…

Он позволил ей выбрать объект, который заинтересовал ее больше других, и начал с него, в основном рассказывая поверхностную информацию об объекте, будь то планета или звезда. Она слушала с восторженным вниманием, переводя взгляд с датапада на небо и обратно. Иногда она задавала вопрос, но по большей части позволяла ему говорить, не мешая, и он надеялся, что ее мысли будут далеки от видений крови и неумолимых стерильных помещений.

Его надежды оправдались, когда примерно на середине видимой части неба он почувствовал, что Омега становится все тяжелее, наваливаясь на него. Взглянув на нее, он понял, что она засыпает, прислонившись щекой к его ключице, а веки подрагивали, когда сон одолел ее. Он не перестал говорить, но слегка понизил голос и поудобнее устроился, чтобы ее мышцы не напрягались.

Наконец, ее хватка на его руке ослабла, дыхание выровнялось. Только тогда он замолчал, выключил свой планшет и поднял очки на лоб. Он слегка обнял ее и, откинув голову назад, понял, насколько расслабленным себя чувствует. Редкость.

Следующее, что он помнил, — это как чьи-то руки пытались снять с него очки. Он протянул руку, схватил маленькое запястье, и руки замерли.

— Пытаешься забрать их, пока я не проснулся? — Он приоткрыл один глаз и увидел лицо Омеги, нависшее прямо перед его, очерченное алым светом рассвета. Она улыбалась.

— Может быть, — ответила она с плохо скрываемым смешком.

— Это была отважная попытка, но ты обнаружишь, что украсть что-то у другого человека гораздо сложнее.

Омега сдалась, прижавшись к нему и нахмурившись, что, как он понял, было притворством.

— Ладно, хорошо. Не в этот раз.

Тех надел очки, привыкая к яркому рассвету.

— Как спалось?

— Лучше. — Она сжала его руку, и ей не нужно было произносить следующее слово. — Спасибо.

После той ночи казалось, что между ними рухнул какой-то невидимый барьер. Тех не осознавал этого, пока он не исчез, и не знал, чувствует ли то же самое Омега, но однажды утром она обратила на это его внимание, когда он был особенно упрям.

После долгой ночи расчетов, насколько ограничены их средства, которые можно было бы потратить на необходимый ремонт корабля и менее необходимые усовершенствования, ему наконец-то удалось вздремнуть после того, как Эхо задремал за навигационной консолью. Разбуженный топотом Врекера, он отвернулся к стене в попытке вновь заснуть, и почти преуспел в этом, пока до него не донеслось перешептывание.

— Хантер сказал, что он засиделся допоздна. — Омега, едва слышимая, вероятно, для его же блага. — Может, нам просто дать ему поспать?

— Не-а, — сказал Врекер, гораздо менее сдержанно. — Он постоянно так делает. Ему просто нужно выпить кафа, и все будет в порядке. — Шаги раздавались опасно близко. — Эй, Тех…

Тех ударил в сторону, откуда доносился голос Врекера, его кулак встретился с мышцами, и наградой стал вскрик, скорее от возмущения, чем от боли.

— Ой! За что?

— Не трогай меня, слюнявый сарлакк, — пригрозил Тех, — иначе, да поможет мне…

Усмешку Врекера подчеркнул громкий смех Омеги.

— О, он снова в своем репертуаре.

— Почему ты не можешь просто вытащить его? — прошептала Омега, но недостаточно тихо, чтобы он не услышал.

— Потому что он знает, куда бить по моим мышцам, чтобы это было действительно больно.

— Это подло…

Тех сделал вид, что не услышал этого, и зажмурил глаза. Перешептывание продолжалось, но он не обращал на него внимания; знания, как надавить на Врекера оказались бесценны.

— Эй, Тех, поберегись!

— Что… — Тех был прерван, когда что-то приземлилось на него, не настолько сильно, чтобы причинить боль, но достаточно, чтобы напугать и заставить его открыть глаза. Омега наполовину лежала на нем, цепляясь за него, в то время как ее нижняя часть тела едва не соскальзывала на пол. Он инстинктивно схватил ее, поднимая, прежде чем она упала.

— Теперь ты проснулся, — сказала она, удобно устроившись на нем.

— Это неожиданно, — ответил Тех, слишком удивленный ее смелостью, чтобы злиться.

Омега ухмыльнулась.

— Врекер сказал, что ты меня не ударишь.

— Конечно, нет. — Тех бросил взгляд на крупную фигуру Врекера, возвышающуюся неподалеку. — Довольно коварная тактика.

— Эй, ты всегда говоришь мне, чтобы я использовал стратегию, вот я и использовал! — Врекер поспешил уйти, прежде чем Тех успел ответить, вероятно, понимая, что если он задержится, то в его сторону полетят импровизированные снаряды в виде деталей.

— Если ты не встанешь, он может включить музыку, которую ты ненавидишь, — сказала Омега с коварной улыбкой, почти идеально отражая ухмылку Кроссхейра. — Он сказал, что она похожа на мешок с молотками, который сбросили с лестницы.

— Вообще-то, плазменные резаки. — Тех вздохнул, смиряясь со своей судьбой, хотя и не мог злиться на нее за то, что она вела себя так беззаботно рядом с ним. Он нашел свои очки, протер глаза и надел их. — Ладно, я встану.

— Наконец… А-а-а! — триумфальное восклицание Омеги закончилось удивленным визгом, когда Тех встал вместе с ней, перекинув ее через плечо, как мешок. Она слегка дернулась, когда ее голова свесилась вниз, и разразилась удивленным смехом. — Эй, что ты делаешь?

Тех крепко держал ее, чтобы не упала, даже когда она извивалась и беспорядочно дрыгала ногами в воздухе.

— Ты хотела, чтобы я встал, так что я встал.

Еще один взрыв смеха, когда ее кулаки безвредно стучали его по спине.

— Это не значит, что ты должен был брать меня с собой.

— А, так теперь ты понимаешь важность конкретики.

Насмешка Омеги была испорчена ее хихиканьем.

— Ты ведешь себя глупо.

— Не понимаю, о чем ты.

— Ты! Ты ведешь себя глупо, и я все расскажу Хантеру и Эх… Ай! — взвизгнула она, когда Тех слегка ослабил хватку, и она потеряла равновесие.

Тех перехватил ее.

— Ты не в том положении, чтобы мне угрожать. Возможно, мне придется научить тебя некоторым стратегиям ведения переговоров.

Омега схватилась его за черные штаны.

— Как мне вести такие переговоры?

— Я приведу тебе пример. — Тех был уверен, что его улыбка была слышна. — Я отпущу тебя, если ты пообещаешь не включать ту пародию, которую Врекер называет музыкой.

— Все действительно так плохо?

— Да. Не могу представить, чтобы кому-то нравилось, кроме него, судя по всему.

Омега вздохнула, но даже так он чувствовал остаточную дрожь от смеха.

— Ладно, я не буду включать музыку.

— Отлично. — Тех поставил ее на пол, и, хотя ее волосы были растрепаны, а одежда помята, ее улыбка была такой же яркой, как и всегда.

— Я принесу тебе каф! — Омега бросилась выполнять свой самопровозглашенный долг, и в этот момент все, о чем мог думать Тех, была уверенность в том, что Кроссхейр, которого он знал до появления Империи и чипов, испытывал к нему такую же привязанность, как и он сам, если не больше.

Эта мысль не давала ему покоя, пока они с трудом пробирались по галактике, и этот диссонанс с успокаивающей константой продолжался. Затем, наконец, на Пабу появилась надежда на мир, но Тех знал, что никогда не сможет обрести покой, пока нет Кроссхейра. Казалось, что Кроссхейр услышал его мысли, когда последовал ответ.

«План 88. «Искатель».

Тех не хотел игнорировать сигнал, и ему повезло, что Врекер и Омега разделяли его мнение. Они убедили Хантера, составили план, но накануне их отлета на Эриаду расклад неожиданно изменился.

— Тех, проснись! — Мягкие постукивания, но быстрее, чем обычно, настойчивее.

Тех открыл глаза и увидел лицо Омеги, почти теряющееся в темноте корабля. Она улыбалась, ее глаза сияли, так что опасность была маловероятна. Он повернул голову к иллюминатору и увидел лишь слабый проблеск света. — Омега… еще не рассвело.

— Знаю, но Лиана рассказала мне кое-что, что я хочу увидеть перед отлетом! Там есть светящиеся зеленые рыбки, которые поднимаются на поверхность, чтобы поесть, прямо перед восходом солнца.

Тех на мгновение задумался, пытаясь осмыслить ее торопливый шепот, его разум был затуманен после сна. Это звучало интересно, и нетерпение на ее лице было неподдельным.

— Я знаю, что Хантеру и Врекеру, скорее всего, все равно, но я подумала, что ты захочешь это увидеть!

Все сомнения, которые испытывал Тех, рассеялись. Она думала именно о нем.

— Полагаю, это не повредит.

Омега барабанила пальцами по его руке, подпрыгивая от волнения.

— Так ты пойдешь?

— Да, только говори тише, пока Хантер не проснулся…

Через несколько минут они крадучись вышли из корабля в спокойный, все еще погруженный в сон Пабу, подсвечивая себе тропинку к берегу. Не успели они спуститься, как Омега ахнула и подбежала к перилам.

— Смотри!

И Тех посмотрел. Там, в спокойной глади темной воды, начало появляться зеленое свечение, похожее на солнечный свет, пробивающийся сквозь лед. Свечение усилилось, и он начал различать отдельных существ, сотни которых гармонично сосуществовали.

— Пойдем! — Омега схватила его за рукав, не обращая внимания на его попытки уговорить ее замедлиться, и побежала дальше по тропинке. Она пошарила по песку и нашла плоский камень, встав на него, Тех присоединился к ней. Существа кружились и извивались в замысловатом танце, известном только им, наполняя поверхность сиянием, и он долго молчал. Они были прекрасны и оба увлеченно наблюдали за ними.

Существа — скаты, как он их назвал, — задержались на какое-то время, одна из многих стай, рассеянных по воде и питающихся какими-то микроскопическими организмами. Омега наблюдала с большим интересом, а когда у нее устали ноги, она села на камень. Он сел рядом с ней. Ветер был прохладным, но не настолько, чтобы быть неприятным, пахло водой, грязью и чем-то сладким, может быть, цветами плакучей майи.

— Как ты думаешь, Кроссхейр действительно пытался нам помочь?

Тех моргнул, глядя на Омегу. Ее волнение исчезло, когда она посмотрела на него, и на ее лице отразилась серьезная задумчивость. Он обдумывал свой ответ; отчаяние и настойчивость в голосе Кроссхейра в трансляции, по его мнению, были чем-то, что он никогда не смог бы подделать. Манипуляции не были сильной стороной Кроссхейра.

— Я думаю, что он действительно пытается помочь, — сказал он. — Иначе я бы не стал так решительно выступать за эту миссию.

Омега медленно кивнула, оставаясь хмурой от задумчивости.

— Но я все равно не понимаю. Он хотел забрать меня, но потом спас… дважды. Хотела бы я знать почему.

— Я долго думал об этом, и у меня есть свои теории. — Тех поднял голову, подставив лицо ветру. — Я считаю, что, когда мы впервые покинули Камино, его чип функционировал как надо, и так было вплоть до… инцидента с ионным двигателем на Бракке. Затем чип был поврежден, вероятно, непоправимо, но он остался с Империей… возможно, потому что чувствовал, что не может вернуться к нам.

— Но он мог вернуться к нам, — сказала Омега, понизив голос до шепота. — Я пыталась сказать ему об этом.

— Верно, но вы с Кроссхейром мало общались. Он всегда был недоверчив, а мы, его братья, не сказали и не сделали того, что, возможно, должны были. Мы были созданы для войны, а чувства… всегда были второстепенной целью, если вообще когда-либо ею были.

— Но война закончилась.

— Да, и мы пытаемся смириться с этим, — выдохнул Тех, когда в его голове прокрутилось сообщение Кроссхейра, и грудь наполнилась неприятной тяжестью. Он не знал, чем рисковал Кроссхейр, отправляя это сообщение, но надеялся, что он слишком ценен, чтобы его убивать. — Я очень сожалею о Кроссхейре. Надеюсь, эта миссия станет началом исправления.

Омега наклонилась, опираясь на его руку. Утешение, сострадание — то, до чего он пытался докопаться сквозь изобилующее военное программирование.

— Если мы поможем Кроссхейру и он пойдет с нами… — нерешительно начала Омега, — …как думаешь, я ему понравлюсь?

Тех почти улыбнулся. Это была такая простая вещь, чтобы беспокоиться об этом, по-детски простая, но было освежающим контрастом по сравнению с политикой, Империей и потрясениями.

— Я думаю, что он, будучи в здравом уме и твердой памяти, со временем полюбит тебя.

— И ты не просто так это говоришь?

— Нет. — Тех положил руку ей на плечо. — Ему может потребоваться какое-то время, чтобы привыкнуть к тебе, но, если ты дашь ему шанс, то привыкнет. Он неплохо ладил с детьми Локуэйнов.

Омега скривила лицо, словно ей трудно это представить.

— Правда?

— Я отчетливо помню, как он позволял им сидеть у него на плечах, используя свои запасные прицелы, чтобы попытаться рассмотреть птиц вблизи. Я пытался запечатлеть этот момент, но он пригрозил выстрелить в мой визор, поэтому я воздержался.

Омега хихикнула.

— Я тебе верю.

Пальцы Теха неосознанно теребили выбившиеся пряди волос, которые почти касались ее плеча.

— Не беспокойся об этом, милая. Сначала найдем его.

— Хорошо.

Они замолчали, наблюдая, как люминесцентные скаты продолжают есть. По мере приближения рассвета скаты становились менее заметными, медленно ускользая в более глубокие воды. Тех удивился, когда Омега не выразила разочарования, пока не посмотрел вниз и не обнаружил, что она задремала, растратив свою возбужденную энергию. Он тихо вздохнул, чувствуя некоторое удовлетворение, когда вдалеке забрезжил рассвет. Он начал привыкать к мысли о том, что Пабу станет домом; не хватало только Кроссхейра. Когда Кроссхейр присоединится, если все же решит пойти с ними, он задался вопросом, как все изменится, какую форму примет. Конечно, учитывая его братьев и сестру, все было бы довольно хаотичным, но не менее хорошим.

С осторожностью, которую он обычно проявлял к поврежденным схемам, он перехватил Омегу и поднял ее на руки. Она что-то пробормотала, но не проснулась, уткнувшись подбородком ему в плечо. Он прижал ее к себе и пошел обратно к Мародеру, мысленно прокладывая курс на Эриаду.

* * *

Наблюдая за клоном-солдатом, доставленным с Эриаду, Эмери обнаружила, что он ей удивительно знаком. Среди разорванной и окровавленной плоти виднелся остаток татуировки: 99. Она уже видела ее однажды на другом девиантном клоне, CT-9904.

— Это CT-9902, — сказал Хемлок, присоединившись к ней перед бакта-резервуаром, только что вернувшийся с Орд-Мантелла вместе с Омегой. — Еще один из этих… дефектных образцов.

— CT-9904 уже проявил устойчивость, — сказала Эмери. — Почему вы спасли этого?

— В ослабленном состоянии CT-9902 с меньшей вероятностью сможет сопротивляться программированию, — ответил Хемлок, его темные глаза скользили по клону, цепляющегося за жизнь. — Кроме того, у этого клона есть усовершенствование, которое может оказаться весьма полезным для нас в будущем.

Эмери внимательно изучила клона в бакте-камере. У него относительно нормальная мускулатура для клона в отличной физической форме, и, несмотря на его потрепанный вид, она не видела ничего, что указывало бы на его усовершенствование.

— Что это?

— Согласно каминоанским базам данных, этот обладает разумом, намного превосходящим разум обычного клона. — Взгляд Хемлока стал более острым, как у дриакса, бродившего за стенами Тантисса. — Если записи верны, этот клон запомнил бесчисленное количество боевых планов и стратегий, а также многочисленные боевые приемы. Если мы дадим ему физическую возможность реализовать их, он может стать нашим лучшим активом.

— Да, доктор. — автоматически ответила Эмери. Она больше не думала об этом, пока не обнаружила Омегу рядом с CT-9904, неподвижно лежавшим на столе, в отчаянии и слезах, и странный страх начал нарастать внутри нее. Вероятнее всего, они знали CT-9902, находящегося в бакте-камере, и, глядя на лицо Омеги, искаженное болью из-за состояния CT-9904, где-то в глубине души она надеялась, что CT-9902 погибнет от полученных травм. Это было бы милосердием по отношению к двум его товарищам, а также к нему самому; он был бы слишком слаб, чтобы сопротивляться запланированной Хемлоком обработке.

Но CT-9902 не умер. Он быстро восстановился, как и CT-9904, его раны зажили, превратившись в грубые рубцы и узловатую плоть. Вскоре его извлекли из бакта-камеры, и начали игру в ожидание, когда он придет в себя.

В один ненастный день Эмери получила вызов от медицинского дроида: у CT-9902 появились первые признаки сознания. Она отправилась в отделение интенсивной терапии и обнаружила его там, где он и был: он с трудом дышал, а его тело поддерживали многочисленные аппараты, но его мозговая активность значительно возросла. Она начала его сканировать и одновременно провела простой тест на осознанность.

— CT-9902, — сказала она, — ты меня слышишь?

Его глаза резко открылись и уставились прямо на нее. Они все еще были мутными и расфокусированными из-за его дефектов и повреждений, но на мгновение стали проницательными, когда на его лице отразилась череда эмоций. Смятение, радость, страх и даже привязанность. Его губы зашевелились, и он тихо прошептал:

— Омега…

Омут страха начал разливаться, заполняя сердце и разум Эмери. Он был дезориентирован, бредил, но она застыла в изумлении, когда он увидел в ней кого-то другого.

— О-Омега… — Рука, все еще подключенная к капельнице, покрытая шрамами и наполовину отросшими ногтями, метнулась вперед. Она обхватила запястье Эмери, и, хотя хватка была слабой, удержала ее на месте. — Где мы? Что случилось?

Тревожный писк медицинского дроида вывел Эмери из транса, когда он попытался вмешаться. Она вырвалась из хватки СТ-9902 и приказала:

— Усыпи его.

Если CT-9902 и услышал приказ, то никак на него не отреагировал, продолжая смотреть и тщетно протягивая руки к человеку, за которого принимал. Медицинский дроид сделал инъекцию, и его тело расслабилось, став неподвижным на столе.

Эмери пыталась забыть об этом инциденте, отнесясь к нему как к любой другой вспышке гнева у вышедшего из-под контроля клона. Она хотела отстраниться от этого, предав CT-9902 неизбежной участи, и несколько дней казалось, что ей это удалось. Но однажды утром она обнаружила, что Омега плачет в своей камере, и все нахлынуло с новой силой.

— Омега, — сказала она, глядя на опухшие и покрасневшие глаза девочки, — что-то случилось?

Омега сверкнула глазами, и этот сердитый и раздраженный взгляд был именно тем, что ненавидел Хемлок.

— Зачем спрашивать, если тебе все равно? — прохрипела она, и ее гнев был приглушен остатками слез.

— Мне не все равно, — ответила Эмери, почти удивив саму себя.

Взгляд Омеги стал еще острее.

— Почему? Даже если мы сестры, это ничего не значит, пока я заперта здесь.

Эмери тщательно обдумала свой ответ.

— Доктор Хемлок не терпит эмоций. Я хочу… решить проблему, прежде чем ты рискнешь столкнуться с ним.

Страх вытеснил гнев с лица Омеги, и Эмери даже не попыталась ее успокоить. Это было бы неправильно: Хемлок заслужил каждый грамм страха, который он внушал.

— У меня был брат, — наконец прошептала Омега, поникнув. — Его звали Тех, и незадолго до того, как меня привезли сюда, он… он…

Ее слова прерывались, когда она с трудом сдерживала рыдания. Эмери ждала, пока она продолжит.

— Он упал, пытаясь спасти нас, всех нас. Но теперь я здесь, и Кроссхейр тоже.

Омут вновь наполнился, мгновенно переполняясь, оставив Эмери в ловушке на глубине. Ее Тех был CT-9902, и сильная боль, исказившая ее лицо, ясно говорила о том, что с ним случилось. На какой-то безумный, импульсивный миг Эмери охватило желание сказать правду, но оно быстро прошло. Вместо этого она пробормотала:

— Похоже, он был хорошим солдатом.

— Нет, — к Омеге вернулась часть ее твердости, когда она вытерла слезы. — Ты думаешь, что хорошие солдаты выполняют приказы, но Тех был не таким. Он не был хорошим солдатом, но он был хорошим.

Эмери больше ничего не сказала. Когда Омега взяла себя в руки, Эмери отвела ее в лабораторию Налы Се и сделала вид, что ничего не знает о сломанном клоне, который ждет, когда его уничтожат.

Слишком скоро CT-9902 пришел в себя, хотя его держали в состоянии седации под строгим контролем до особого распоряжения. Хемлок, не теряя времени, навестил испытуемого, как только его оповестили.

Эмери немного отступила, когда Хемлок подошел к смотровому столу, где его ждал недавно очнувшийся СТ-9902. Она не рассказала Хемлоку об инциденте между ними, но не удивилась бы, если бы он все равно узнал.

— Я рад, что ты все еще с нами, CT-9902. — Голова клона дернулась, когда Хемлок обратился к нему. — Ты подаешь большие надежды, в отличие от своего товарища, CT-9904.

CT-9902 повернул голову, чтобы посмотреть на Хемлока. Его взгляд стал яснее, острее, и в нем читалось узнавание номера своего брата.

Хемлок вонзил в него клыки.

— Понятно. Сотрудничай с нами, и ничего не случится с… Кроссхейр, верно?

CT-9902 так долго не отвечал, что Эмери подумала, не лишился ли он речи из-за травм. Но из-за покрытых шрамами губ донесся шепот, показавшийся громоподобным:

— Лжец.

В этом единственном слове было больше яда, чем Эмери когда-либо слышала в адрес Хемлока, и его самоуверенный вид на мгновение пошатнулся. Она приготовилась стать свидетельницей казни прямо в медлаборатории, когда Хемлок отступил назад, но вместо этого его темные глаза обратились к ней.

— Тогда начнем обработку.

То, что последовало за этим, можно было бы с тем же успехом назвать казнью: CT-9902 был разорван на части и переделан в то, чего желал Хемлок. Процесс занял гораздо больше времени, чем обычно, пока его усовершенствованный разум сопротивлялся процедурам. Эмери заметила, как его губы двигаются, бесконечно повторяя последовательность имен в акте сопротивления.

«Хантер, Врекер, Кроссхейр, Эхо, Омега…»

Омут превратился в озеро, и Эмери с трудом держалась на плаву. Хемлок не сдавался, они прошли еще несколько раундов, и с каждым разом сопротивление CT-9902 — Теха — становилось все слабее. Имена превратились в бессвязное бормотание, а затем и вовсе затихли.

Хемлок в последний раз приблизился к клону, когда его мучительные крики стихли и он лежал неподвижно, неглубоко дыша.

— Солдат.

Его глаза открылись, и Эмери поняла, что все кончено. Из глаз ушло всякое чувство, всякое сопротивление, страх и агония. Они стали холодными и пустыми, как поверхность планеты под слишком далеким солнцем. Он посмотрел на Хемлока, потом на нее, но больше не узнавал.

— Солдат, — снова сказал Хемлок с ледяным спокойствием и уверенностью, с которой он заставил свою жертву подчиниться, — твое обозначение?

Клон ответил сразу, дюрасталь к дюрастали, такой же твердый, как его взгляд.

— CX-2.

Тогда Эмери решила, что Омега никогда не должна узнать. Это было бы слишком жестоко по отношению к ней. CT-9902, Тех, кем бы он ни был, исчез, и от него осталась лишь искаженная тень.

Тень знал только тьму и бой, ничего больше. Он просыпался и сражался, оттачивая свое тело и навыки. Он ломал кости и разрывал плоть своих противников, его тело двигалось так, как не вполне понимал разум. Когда тренировка заканчивалась, он спал, питаясь внутривенно через капельницу, а когда просыпался, снова тренировался.

Это был шаблон, смысл которого он не понимал, но все же принял и следовал ему. Его тело было испещрено шрамами, которые он не помнил, как получил, но это было неважно. Он сражался, стрелял, наносил удары, проходя все испытания, которые перед ним ставили, пока все двигался к неизвестной цели. Цикл продолжался и продолжался.

Потом все изменилось.

— СХ-2.

Разум тени медленно выходил из оцепенения. Рука осторожно, мягко коснулась его плеча. Что-то в его сознании отреагировало на это прикосновение. Его глаза резко распахнулись. Над ним было размытое лицо доктора, которую он уже видел, но она никогда не будила его.

—где мои—

Тень резко выпрямился и уставился на доктора. Он узнал ее лицо, но с ним было что-то не так. На ней не должно было быть очков, и ее волосы были слишком…

— Состояние седации скоро пройдет, — сказала доктор. Ее голос был каким-то неправильным, слишком низким, в нем не хватало чего-то… яркого. — Тебя активировали для миссии. Я пришла осмотреть тебя перед отправкой.

Тень не ответил. Он знал, что видел доктора раньше, но она была совсем не такой.

— Вы испытываете какой-либо дискомфорт?

—выглядел довольным—

Ее лицо должно быть ярче. Она должна была улыбаться, но на ней лежала тень печали. Она искажала ее черты, разрушая образ, который его разум не мог собрать воедино.

— CX-2! — Она наклонилась ближе, ее голос звучал резко. — Ты меня слышишь?

Повинуясь необъяснимому импульсу, тень протянул руку и схватил доктора за левое запястье. Она ахнула, пытаясь вырваться, но ее силы были ничтожны по сравнению с его. Дроиды позади нее тревожно запищали, но он проигнорировал это, наклонившись к ее руке, чтобы лучше рассмотреть.

Что он там искал?

Что-то заскулило, когда включилось оборудование. Дроиды приблизились, но доктор сказала:

— Подождите.

Тень посмотрел на ее руку, на тыльную сторону ладони. Чего-то не хватало, какой-то отметины, которая должна была там быть…

Он ослабил хватку и посмотрел в лицо доктору, ее глаза широко раскрыты. Удивление, страх. Что-то внутри него зашевелилось, и он заговорил.

— Я знаю тебя.

На мгновение на лице доктора отразилось чувство, которое он не мог понять. Но оно тут же исчезло, и она заговорила спокойно.

— Да. Я доктор Карр, и наблюдаю за твоим лечением. Что означает это… девиантное поведение?

Тень не знал.

— Ничего.

— Тогда покончим с этим, — доктор Карр прочистила горло. — Каково твое обозначение?

— CX-2. — Ответ пришел сам собой, но он казался неправильным. Чего-то не хватало, возможно, длины.

— И кому ты служишь?

— Империя.

Он прошел тесты, но даже когда получил приказ отправиться на Тет, призраки преследовали его. Карие глаза, светлые волосы, ощущение тепла в руках. Яркая и сияющая улыбка. Образ, которому он должен был следовать, лицо, которое он должен был увидеть, проснувшись. Но все, что он знал наверняка, — это доктор Карр и что что-то не так с ней, с ним, с…?

—проснись! —