Осколки Тьмы (джен)

Прошло десять лет с тех пор, как последний крестраж был уничтожен. Мир волшебников стал тише — Министерство Магии реформировалось, Хогвартс вновь наполнился учениками, а Гарри Поттер, теперь аврор высшего ранга, наконец-то почувствовал вкус спокойствия.

Но спокойствие — вещь обманчивая.

Однажды ранним утром, когда солнце только-только коснулось крыш Лондона, Гарри проснулся от боли в шраме. Той самой боли, которую он не чувствовал уже десять лет.

Он вскочил с кровати, с трудом дыша. Рядом зашевелилась Джинни.

— Шрам? — спросила она тихо, не открывая глаз.

— Да, — выдохнул Гарри. — Это невозможно...

Он прошёл в кабинет, запер дверь и вынул из сейфа старую папку с делами времён Второй Магической войны. Листая страницы, он наткнулся на одно имя, зачёркнутое и обведённое позже красными чернилами: Морвенна Селвин.

— «Потомок Лестранжей. Пропала без вести после Битвы за Хогвартс». — Гарри пробормотал вслух.

Шрам пульсировал всё сильнее. В голове звучал шёпот.

"Не всё, что разбито, исчезает навсегда..."

Гарри стоял у окна кабинета, глядя на сонный Лондон. Он уже написал сообщение Рону — тот, как всегда, не спал допоздна и ответил моментально:

"Встречаемся в министерстве. Проверь старые списки по Селвинам."

Прежде чем выйти из дома, Гарри услышал стук в камин. Зеленое пламя вспыхнуло, и из него высунулась голова с растрёпанными светлыми волосами и широко распахнутыми глазами.

— Гарри, — сказала Луна Лавгуд, — ты тоже почувствовал это?

— Что именно?

— Сдвиг. Магическое поле дрожит, как рябь на озере после грозы. Это не просто воспоминание. Что-то… проснулось.

Гарри молчал. Луна всегда говорила загадками, но её интуиция редко подводила.

— Ты можешь быть здесь через полчаса? — спросил он.

— Уже в пути, — улыбнулась она и исчезла в дыму.

Хогвартс. Оранжерея №3.

Невилл Долгопупс внимательно изучал странные чёрные пятна на листьях одного из магических растений. Они не поддавались исцелению ни заклинаниями, ни зельями. Растения словно гнили изнутри.

Вдруг он услышал лёгкий шелест — как будто кто-то прошёл между грядками.

— Кто здесь? — позвал он, оборачиваясь.

Тишина. Лишь на одном из столов осталась странная, едва заметная вещь: сухой лепесток в форме глаза.

И маленькая записка с вырезанными буквами:

"Первый уже мёртв. Остальные — следом."

Невилл сглотнул. Пальцы сжались на палочке.

— Похоже, спокойная жизнь закончилась, — прошептал он.

Хогвартс, утро следующего дня.

— …Ты уверен, что это не чья-то глупая шутка? — спросил Гарри, стоя у стола в кабинете директора школы. Его голос был сдержан, но в глазах темнело.

Невилл, всё такой же упрямо спокойный, как и в дни войны, покачал головой.

— Нет. Магия в оранжерее изменилась. Эти растения… они не умирают. Они как будто… замолкают. Поглощаются чем-то невидимым.

Он передал Гарри перчатку с уже увядшим, но всё ещё зловеще тёмным листом.

— И эта записка. Я проверил пергамент — он старый, из особой партии, которую раньше использовали в Министерстве. И этот символ — лепесток в форме глаза — встречается в старых записях о культе Морвенны Селвин.

Гарри нахмурился:

— Ты серьёзно считаешь, что кто-то решил возродить её дело?

Луна, стоявшая в стороне, перебила, не глядя на них:

— Нет. Я думаю, это она сама.

— Она исчезла, — отрезал Гарри. — Мы искали её годами. Никаких следов. Ни тела, ни магического следа.

— А если её не было в этом мире всё это время? — Луна посмотрела прямо на Гарри. — А если она вернулась?

Министерство Магии. Архив закрытых дел.

Гарри с трудом удерживал зевок, пока Луна перебирала пыльные тома. Они нашли старое дело — номер #31-Омега-4, закрытое с грифом «Потенциально нестабильная магия временного типа».

Морвенна Селвин была потомком древней ветви семьи Лестранжей, но, в отличие от своих предков, не стремилась к власти — она искала знание. Запретное, забытое, искривлённое временем. В последние годы войны она исчезла, предположительно после эксперимента в Отделе Тайн.

Именно туда Гарри теперь направлялся.

Отдел Тайн.

Коридоры были темны. Даже через десять лет здесь всё ещё витала тяжесть прошедшей войны.

Луна осторожно коснулась стены возле зала временных завихрений.

— Здесь… осталась трещина. Сквозная. Как будто заклятие, сломавшее ход времени, прошло насквозь через саму реальность.

Она подняла палочку, и на поверхности стены проступил едва заметный знак: перекрещённые круг и треугольник — древний символ зеркального перехода.

Гарри не знал, как это работает, но чувствовал: здесь что-то открылось.

— Мы что-то упускаем, — пробормотал он. — Нужно найти Невилла. Он сказал, что нашёл ещё один след…

Хогвартс. Поздний вечер.

Невилл снова был в оранжерее. Он писал письмо Гарри, когда за его спиной мелькнула тень.

— Кто здесь? — встал, подняв палочку.

Тишина. Потом — лёгкий шорох. Запах прелости. Звуки шагов. Ледяной голос:

— Ты добрый, Невилл. Но ты слишком близко к истине.

Он успел развернуться, прежде чем всё поглотила тьма.

Следующее утро. Утренняя «Прорицательница». Заголовок:

"Пропал профессор Хогвартса. Вновь тени над школой?"

И подзаголовок, набранный жирным:

«Невилл Долгопупс исчез при загадочных обстоятельствах. Последний, кто его видел, — ученица, утверждающая, что слышала "плач сквозь землю".»

Три лица, три отражения. Одно правдивое, одно забытое… одно — опасное.

Министерство Магии. Отдел Тайн. Через день после исчезновения Невилла.

— Он не мог просто исчезнуть, — Гарри сдерживал злость, глядя на начальника Отдела Тайн, бледного мага по имени Мерлин Элборн. — Это уже второй случай за месяц. Сначала — след Морвенны, теперь — профессор, который нашёл ключевые улики.

Элборн пожал плечами с сухой вежливостью:

— У нас нет доказательств, что всё это связано.

— У нас есть Луна, — Гарри указал на неё. — А её интуиция лучше доказательств.

Луна молча смотрела на стеклянную стену, за которой колыхался бесформенный вихрь времени. Её палочка слегка вибрировала. Она прошептала:

— Здесь. Он проходил здесь… Но он ушёл не один.

— Кто-то вёл его?

— Или звал. — Она закрыла глаза. — Кто-то, кто знает его слабые места. Его страхи.

Тем временем. Где-то между мирами…

Невилл открыл глаза в абсолютной тишине. Всё вокруг было белым — без света, без звуков, без времени. Лишь одна вещь выделялась: зеркало.

Не обычное — высокое, из чернёного стекла, в котором отражались не его движения… а чужие.

Сначала он увидел себя. Молодого. Первокурсника, с разбитыми очками и дрожащими руками. Потом — лицо своей бабушки. Упрёк, разочарование.

И наконец — женщину. С тёмными глазами, кожей цвета слоновой кости и взглядом, в котором горел разум.

— Ты не боишься, Невилл, — сказала она. — Ты всегда был сильнее, чем казался.

— Кто ты?

— Я — твоё третье лицо.

И зеркало треснуло.

Возвращаемся к Гарри и Луне.

— Это старое заклятие, — сказала Луна, листая полураспавшийся манускрипт в Отделе артефактов. — "Specula Trina". Заклятие Трёх Лиц. Оно показывает прошлое, настоящее и… личность, которую ты скрываешь. Или боишься стать.

— Ты думаешь, Морвенна использует это заклятие?

— Я думаю, она живёт через него.

— Значит, это не просто исчезновения. Это… перерождение?

— Или переход. Тех, кто слаб душой, оно поглощает. Тех, кто силён… оно меняет.

Гарри отступил от стола, чувствуя, как по шраму снова прошёл импульс боли. И снова — тот же голос:

"Ты забыл, Гарри Поттер. Но я помню тебя. Мы встречались в отражении."

— Луна… мне кажется, я её знал.

— Ты знал. Только ты это стер.

— Кто она?

Луна открыла последнюю страницу манускрипта. Там была старая чёрно-белая фотография.

Ученики Хогвартса, 6 курс. 1996 год.

В центре стояла девушка. Высокая, изящная, с завитками тьмы в глазах.

— Она училась с нами… — выдохнул Гарри. — Но я её не помню.

— Именно. Потому что она стёрла себя. Но зеркала — не забывают.

Пока Гарри и Луна погружаются всё глубже в расследование, за стенами Хогвартса появляется таинственная фигура. Она идёт по коридору, гладя рукой холодный камень стен, и шепчет заклинание на мёртвом языке:

«Specula… Trina… Revelare…»

Свет искажён. Реальность начинает трескаться.

"Чтобы найти тех, кого нет — иди туда, где тебя никогда не было."

Шотландское нагорье. Закрытая территория. Поместье Селвинов.

Они прибыли ночью. Луна наметила путь с помощью древней карты, найденной в Отделе Тайн. Гарри сомневался, стоя у ворот полуразрушенного особняка, окутанного туманом и влажным холодом.

— Уверена, что именно здесь? — пробормотал он, оглядывая покосившиеся колонны.

Луна кивнула.

— Магия этого места не живёт… она спит. А во сне — кричит.

Поместье Селвинов было официально заброшено после войны. Его заколдовали так, чтобы обычный человек даже не мог найти его повторно. Но Гарри чувствовал: это место помнило. Помнило всё.

Они пересекли двор, где земля была усыпана поблёкшими лепестками — всё того же странного, глазообразного цветка. Внутри воздух был густой, будто его не двигали годами. Часы на стене тикали… но стрелки двигались назад.

— Это искажённое время, — сказал Гарри. — Внутри него мы будем видеть не всё как есть.

— Или слишком правдиво, — добавила Луна. — Не вздумай верить зеркалам.

Комната с картинами.

На стенах висели портреты всех предков Селвинов. Только один — пустой. Его рама обуглена, и в её центре — темнеющее пятно.

— Это должна быть она, — сказал Гарри. — Морвенна.

Луна провела пальцами по раме.

— Здесь её след. Очень… личный.

Она обернулась к зеркалу, стоявшему у окна. Оно не отражало их, а показывало коридор. В коридоре — Невилла.

Он шёл, пошатываясь, как будто бредя во сне.

— Он здесь! — воскликнул Гарри.

Но когда они бросились за ним — коридор оказался пуст. Ни следов, ни магии, ни следа его присутствия.

Луна подняла палочку.

— Здесь ловушка. Дом не показывает правду. Он показывает то, что ты боишься потерять.

Подвал. Зеркальная галерея.

Они спустились в подземные ходы, где стены были покрыты трещинами, из которых сочилась слабая синяя дымка. В глубине — десятки зеркал. Некоторые разбиты. Другие трепещут, как поверхность воды.

В одном из зеркал — Гарри увидел Джинни. Она звала его. Говорила, что он опоздал, что он подвёл всех.

В другом — он увидел себя… но с глазами Волдеморта.

— Нет, — прошептал он. — Это ложь.

— Это ты, — прошептал голос позади.

Морвенна стояла прямо за ним. Луна резко обернулась, но её уже не было.

— Она между отражениями, — сказала Луна. — Она не совсем жива. Но и не мертва.

И тогда зеркало в центре зала озарилось светом.

Из него вышел Невилл.

Бледный. Тихий. Глаза чуть светятся серебром.

— Я… помню, — произнёс он. — Помню её голос. Она предлагала забыть всё: боль, страх, одиночество. И я почти согласился.

Гарри подошёл к нему:

— Ты цел?

— Нет, — он кивнул на зеркало. — Но я знаю, где её сила.

Он протянул руку, и в его ладони — артефакт: осколок стекла, пульсирующий темной энергией.

— Это её сердце. Она вложила часть себя в зеркало. И если оно разобьётся — она исчезнет.

Луна посмотрела на него пристально:

— Или… вырвется наружу.

В глубине зеркальной галереи открывается ещё одно отражение. Оно показывает Луну, но с тенью за её плечом. Тень шепчет ей на ухо, и в зеркале её глаза темнеют.

Морвенна:

— Ты всегда чувствовала иначе. А теперь… хочешь узнать, кем могла бы стать, если бы не свет?

"Порой тьма — не зло. Порой это просто… другой путь."

Поместье Селвинов. Зеркальная галерея. Настоящее.

Луна стояла перед зеркалом, в котором её отражение не двигалось. Оно смотрело на неё… оценивающе. Не с безумием — с пониманием.

Словно внутри неё кто-то ждал.

— Ты чувствовала всегда, что ты — не как все, — прошептала тень в зеркале. — Тебя не слушали. Над тобой смеялись. Но ты видела то, чего не видели другие.

— Да, — ответила Луна. — И я не хочу, чтобы это исчезло. Но я не стану тем, кто отдаст свою душу за знание.

В отражении её лицо исказилось. Глаза вспыхнули, и зеркало… треснуло.

Снаружи — крик.

Невилл схватился за голову, осколок в его руке начал дрожать.

Гарри стоял между двумя зеркалами. В одном — Морвенна. В другом — он сам, с глазами, полными ярости.

Морвенна шагнула вперёд. Она теперь не была призраком. Плоть и магия, сшитые вместе из времени, памяти и желания быть увиденной.

— Я не хотела власти, Гарри. Я хотела изменить этот мир. Очистить. Вычистить ложь, страх, рабскую веру в свет.

— Ты убивала.

— Я… предлагала выбор.

Гарри поднял палочку. Невилл сделал шаг вперёд.

— Подожди, Гарри. Она не просто тёмная. Она… это отражение каждой нашей ошибки.

— Ты хочешь, чтобы мы её оставили?

— Нет, — вмешалась Луна. — Мы должны сделать то, чего она не ждёт.

Гарри посмотрел на осколок, который дрожал в руке Невилла. Его сияние становилось всё более нестабильным. Морвенна застыла, чувствуя приближение конца.

— Разбей его, — прошипела она. — Или ты навсегда будешь моим отражением.

И тут Гарри понял:

Она не просто вложила душу в зеркало.

Она разделила себя.

Она есть в них всех.

Как страх. Как сомнение. Как шрам.

Он посмотрел на Луну.

На Невилла.

На себя.

И… не стал разбивать осколок.

Вместо этого он вложил его обратно в зеркало. Целиком. И сказал:

— Ты хочешь быть понята? Тогда смотри. Видь нас всех. Всё, что мы есть. И живи с этим.

Зеркало вспыхнуло ярким светом. Морвенна закричала — не от боли, а от потери контроля.

Хогвартс снова наполнился учениками. Магия в оранжереях вернулась. Листья больше не гнили.

Невилл стоял у теплицы, поглаживая новое растение — тёмное, но живое. Он решил сохранить один из глазообразных цветков.

— В нём есть часть её, — сказал он Луне. — Но теперь она не диктует. Она… просто есть.

Луна кивнула.

— Не всё тёмное — зло. Иногда тьма — это тень, отбрасываемая светом, когда он слишком яркий.

Гарри сидел на берегу озера, глядя на своё отражение.

Шрам больше не болел.

Но в глубине его глаз он всё ещё видел отблеск зеркала.

Он знал, что Морвенна не исчезла.

Она была… частью них.

Тенью, которую они приняли.

А значит — победили.