Tethered Mirrors (гет)

Примечания:

Очищенная душа, зеркало, переплетение временных нитей, воспоминание. Зов из прошлого!

Что, кроме этого, могло связывать лорда Волдеморта с древними бессмертными эльфами?

Волдеморт отступил в свои покои на вершине пустой башни.

Весь заброшенный дворец лежал в руинах, но над ним возвышалась высокая и просторная прочная башня. Круглые залы на каждом этаже, расположенные один над другим, сделаны из гладких каменных стен, нарушаемых только винтовой лестницей, которая извивалась по ним, словно питон.

Тёмный Лорд изо всех сил пытался вспомнить, как он сюда попал, но смятение затуманивало его разум. Неясная тоска наполнила его, когда он подумал о том, что потерял. В раздробленном разуме мелькнул проблеск узнавания: перед ним предстал образ давней и верной подруги, поверженной всего несколько дней назад в бою, павшей от руки глупого мальчишки, размахивающего мечом, извлечённым из шляпы. Ярость от этого воспоминания сотрясла его тело. Волдеморт продолжил подъём по узким каменным ступеням, судорожно сжимая в руке обугленную и потрескавшуюся палочку.

На последнем пролёте его шаги вдруг замедлились — впервые за всю жизнь он ощутил непомерную тяжесть собственного тела. Длинные истрёпанные серые одежды Тёмного Лорда Волдеморта волочились по пыльному полу, пока он не остановился перед высоким предметом, укрытым тёмным бархатным покрывалом. Он закрыл пылающие красные глаза, склонил голову, собираясь с мыслями. Медленно, почти нерешительно, его рука потянулась к тяжёлой чёрной ткани, на которой, к удивлению, не было ни пылинки.

Он колебался лишь мгновение, прежде чем его пальцы обхватили ткань и сдёрнули её, небрежно позволяя упасть куда придётся. Но зачарованная ткань не упала на пол, как ожидалось, а грациозно парила в воздухе, повисая на карнизах, делая круглую комнату ещё темнее, чем раньше. Там стояло большое зеркало в старой богато украшенной деревянной раме, поддерживаемой четырьмя когтеобразными ножками.

Отражение в зеркале стало зыбким, и вот в его глубине проявился силуэт, приближающийся к стеклянной поверхности. Сперва в зеркале возник край длинного изумрудно-зелёного одеяния, становясь чётче с каждым мгновением. Богатые ткани расшиты серебряными узорами и золотыми листьями по подолу и манжетам. Материя оттенка лесной зелени изящно облегала стан, а переплетённые узоры покрывали широкую грудь, ниспадая на мускулистые плечи золотыми потоками шёлковых нитей. Среди сверкающих золотых линий струились длинные серебристые пряди волос, спадающие до середины талии.

Волдеморт сжал палочку, когда перед ним возник мужчина, держащий посох с золотым орнаментом. Вторая его рука покоилась на поверхности Зеркала Еиналеж. Отражённая кисть — прекрасная и сильная, с длинными пальцами, украшенными множеством колец.

Волшебник медленно поднял голову и открыл глаза, вглядываясь в чёрную мутноватую поверхность. Но вместо привычных красных зрачков на него смотрели два сияющих голубых ока. Когда же проступили остальные черты, Волдеморт осознаёт: вместо ожидаемой лысой бледной головы в отражении виден величественный венец из дерева и переплетённых белых ветвей, венчающий струящуюся копну серебристых волос. Серебряные пряди ниспадали на ярко-зелёные одежды, создавая разительный контраст с пыльно-серым облачением красноглазого волшебника.

Волдеморт невозмутимо взирал на призрачно-прекрасную фигуру. Нет, это не человек. Воздух вокруг царственного видения мерцал, словно выдавая мощную магическую энергию. Блестящие серебряные пряди зачёсаны за тонкие заострённые уши, обрамляющие удлинённое, словно изваянное лицо с высоким носом. Кожа казалась гладкой и юной, придавая существу облик двадцатилетнего, но в глазах таится многовековая мудрость и обещание вечности. Глаза Тёмного Лорда расширились от узнавания, и, наконец, он улыбнулся — перед ним не кто иной, как эльф из древних легенд.

И тогда в нём шевельнулось воспоминание — из тех далёких времён, когда он был потерянным ребёнком, лишённым всего.

Поиски бессмертия начались с инстинктивного познания магии предков, известной только мифическим эльфам. Эльфы всегда считались хозяевами жизни и смерти, обладающими безграничной силой и молодостью, неподвластной времени. Мечты о красивой жизни, о великих городах света, о своём царствовании в сумрачных лесных дебрях разожгли в нём слепую жажду — тоску по тому, что он считал своим наследием.

У ног венценосного эльфа что-то зашевелилось, и оба — он и его отражение — опустили взгляд. Там, плавно разворачивая кольца, лежала белоснежная змея, широкая, как ствол дерева и длинная, как река. Она возложила свою треугольную голову на грудь хозяина. Украшенная драгоценностями рука эльфа нежно лежала на голове змеи, поглаживая её между глаз. Исполинское создание издало тихий, почти женский стон, затем повернулось к Волдеморту и прошептало на языке, давно забытом смертными.

— Nielyë, auta, haru Thranduil! — прошелестела змея с мерцающей белой чешуёй. — Вернись, владыка Трандуил!

Голос Нагини достиг ушей Волдеморта. Довольные улыбки исчезли с лиц и эльфа, и чародея, уступив место лихорадочному узнаванию. Рука эльфийского короля протянулась к Волдеморту — и он, не колеблясь, ответил тем же. Его пальцы погрузились в зеркальную поверхность, словно в прозрачную воду. От кругов на стекле задрожало зачарованное отражение, расступаясь перед волшебником.

Волдеморт шагнул в мерцающий портал и исчез, а его обгоревшая палочка упала на пыльные камни. Зеркало Еиналеж вновь стало твёрдым, и его гладь отражала лишь пустые каменные стены, погружённые в полумрак.

Примечания:

Трандуил просыпается от забытого сна, не в силах вспомнить своё имя. Женщина в белом помогает ему вспомнить.

Трандуил очнулся, резко вдохнув, и его прерывистое дыхание эхом раскатилось по огромной пещере.

Его тело было наполовину погружено в неподвижные воды подземного озера. Во сне Трандуил он ощущал отдаленную боль, но не мог вспомнить, что ему только что приснилось. Он даже не смог вспомнить, как его зовут и где он находится. Внезапно его заострённые уши дрогнули, уловив шаги. Трандуил резко и болезненно повернул голову к источнику шума.

К нему приближалась женщина в безупречном белом платье, облегающем стройный стан. В руках она держала полотенце. Её длинные шелковистые чёрные волосы, переливающиеся при каждом движении, струились по спине, колыхаясь в такт шагам и мягко касаясь лодыжек.

— Mae gannen, мой господин, — прозвучал её успокаивающий голос. — Пора выходить из транса.

На мгновение Трандуил застыл, завороженный её миндалевидными глазами и тёплым карим взглядом. Сознание затягивало густым туманом. Он опустил взгляд и увидел, что вода обволакивает его роскошные зелёные одеяния.

Красавица опустилась рядом, и её волосы, словно ночной водопад, рассыпались вокруг, обрамляя лицо и подчёркивая беспокойство в её чертах.

— Manen ci harn? — тихо спросила она. — Что вы делаете в воде, мой господин?

— Я не знаю, — хрипло ответил он. В горле у него пересохло, как от песка.

Она помогла ему подняться — тело казалось неподъёмным, словно мешки с камнями, бьющимися друг о друга. Едва встав, он пошатнулся, но женщина придержала его, крепко обняв.

— Na vedui, melin. Пойдём присядем, — сказала она спокойно, и в голосе её звенела уверенность.

Дезориентированный Трандуил последовал за ней, мокрая одежда прилипала к телу, как цепи. Темноволосая женщина усадила его на ступени у подножия храма, где когда-то эльфы молились о своих судьбах. Трандуил взглянул на неё, и в глазах его стояла скорбь.

— Elen síla lumenn omentielmo, — прошептал он печально. — Мне искренне жаль… но я не знаю, кто вы. Где я?

Она улыбнулась — улыбкой, полной тайного знания и мягко наклонилась, задержав взгляд на его дрожащих губах.

— Можно, мой владыка? — прошептала она томным голосом.

Трандуил, всё ещё окутанный смятением, не смог сопротивляться. Он позволил ей приблизиться, и её мягкие губы коснулись его потрескавшихся. Тепло поцелуя разлилось по телу, пробуждая искру жизни, которую он считал утраченной.

И вдруг — воспоминания хлынули волной.

Найнис. Его тайная возлюбленная. Он скучал по ней так сильно, что казалось — прошли века с их последней встречи.

Пальцы его задрожали от жажды прикосновений, руки обвили её стан, притягивая ближе. Он целовал её медленно, как умирающий от жажды, наконец добравшийся до реки. Снова и снова, жадно, словно боясь, что она исчезнет.

— Cennin na? — спросил он, прерывая поцелуй, лишь чтобы снова к нему вернуться. — Где ты была?

Она снизошла к его порыву, обвив руками шею, а её длинные, переливающиеся волосы упали на плечо, словно шёлковая завеса.

— Im na marth, мой господин. Я всегда была здесь, — тихо ответила она. — Вы надолго ушли в добровольное затворничество. Я уже думала, вы забыли меня.

— Nen i nîdh cennin na, На-ги-ни, — прошептал он, и сердце его сжалось от переполнявших чувств. — Я никогда не смогу забыть тебя, любовь моя.

Она рассмеялась — лёгкий, знакомый звук её смеха, звеневший под сводами пещеры, затягивал раны на его сердце.

Далеко в северных лесах змеиный народ называл своих возлюбленных «на-ги-ни» — и в этом слове таилась вся нежность мира.

Трандуил смотрел в её глаза, и туман рассеивался, уступая место чему-то давно забытому — ощущению дома.

— Manen nai ni amarth?— пробормотал он, и в голосе зазвучало раскаяние. — Как я мог позволить себе забыть тебя?

— Cen norn enni i aníron, mein melin, — успокоила она, сметая с его лица мокрую прядь. — Ты блуждал в тенях своего разума, любимый. Но я всегда надеялась, что ты найдёшь дорогу ко мне…

Она прижалась лбом к его плечу и прошептала:

— Mae galu, aníron, Meleth- nîn.

Добро пожаловать домой, любовь моя…