Недуг Профессора Палладиума (гет)

В обычно наполненной смехом и волшебством Алфее воцарилась зловещая тишина, словно густой туман, предвещающий бурю. Причиной тому было нечто из ряда вон выходящее: профессор Палладиум, неутомимый столп знаний о природе, свалился с неистовым жаром, опаляющим его, словно огнем дракона.

— Он горит! Просто полыхает! — вскричала Блум, тревожно смачивая растрепанные волосы профессора прохладными компрессами, словно пытаясь унять бушующий в нем внутренний пожар.

Стелла, обычно купающаяся в лучах гламура и моды, отбросила в сторону блеск и мишуру, и в ее глазах отразилась искренняя тревога. Она металась по комнате, извлекая из своего бездонного гардероба кашемировые шарфы и пушистые носки, пытаясь укутать профессора в кокон тепла, но тот лишь издавал жалобные стоны, в горячечном бреду шепча о редких спороносных растениях, чутко реагирующих на малейшие колебания атмосферного давления.

Флора, с тенью беспокойства на нежном лице, трепетно перебирала свои бесчисленные травяные сборы, словно дирижер, выбирающий инструменты для исцеляющей симфонии. Она понимала, что болезнь профессора — это не обычная простуда, а крик истощенного организма, измученного неустанной работой и бессонными ночами, проведенными в поисках новых знаний.

— Я заварю настой из эвкалипта и ромашки, его аромат облегчит дыхание, а целебные свойства успокоят воспаленное горло, — прошептала Флора, с благоговением измельчая травы в ступке, словно алхимик, готовящий эликсир жизни.

Муза, подобно ангелу-хранителю, попыталась смягчить тревожную атмосферу комнаты профессора, извлекая из своего плеера тихие, успокаивающие мелодии, словно надеясь, что музыка сможет проникнуть в его сознание и утихомирить бушующую бурю. Но даже ее нежные арпеджио не могли успокоить профессора, метавшегося в лихорадочном бреду, словно пленника кошмарного сна.

Текна, вооружившись своим новейшим диагностическим сканером, словно хирургическим инструментом, пыталась проникнуть в тайны организма профессора, анализируя показатели его здоровья с ледяной точностью.

— Данные нестабильны, — констатировала она, нахмурив брови, — вирусов не обнаружено, но наблюдается общее истощение и аномальные всплески в энергетическом поле, словно в его ауре образовалась брешь.

К сожалению, даже ее передовые технологии оказались бессильны перед загадочной природой недуга, словно сама болезнь насмехалась над ее научными методами.

Лейла, сохраняя олимпийское спокойствие, руководила спасательной операцией, словно генерал, ведущий армию в бой.

— Блум, следи за температурой, как часовой, охраняющий крепость. Стелла, постарайся раздобыть увлажнитель воздуха, пусть он наполнит комнату прохладой и влагой, словно оазис в пустыне. Флора, твои настои — наша надежда, словно эликсир, способный вернуть его к жизни. Муза, поддерживай тишину, пусть она окутает его, словно колыбель.

Текна, не отрываясь от сканирования, выглядела все более мрачной и озадаченной, словно столкнулась с непостижимой загадкой, не поддающейся логике.

Часы тянулись мучительно медленно, словно вечность, но состояние профессора Палладиума оставалось неизменным, словно он был заколдован злой феей. Казалось, все их усилия тщетны, словно они сражались с ветряными мельницами. Он продолжал бредить о растениях и исследованиях, словно одержимый навязчивой идеей, упрямо отказывался есть и пить, и его жар лишь нарастал, словно пламя, раздуваемое ветром. Отчаяние постепенно проникало в сердца Винкс, словно яд, отравляющий их души.

— Что же нам делать? — прошептала Блум, глядя на измученное лицо профессора, — мы перепробовали все, что могли!

В комнате повисла гнетущая тишина, словно перед бурей. Каждая из Винкс осознавала, что их обычные методы бессильны перед этой загадочной болезнью. Нужно было прибегнуть к чему-то совершенно иному, к чему-то, выходящему за рамки их знаний и опыта, словно призвать на помощь древнюю магию. И в этот момент кто-то вспомнил о загадочном персонаже, чье имя обычно произносили шепотом, словно секретную молитву: о медсестре Анис.

Солнце едва окрашивало нежным румянцем горизонт, просачиваясь сквозь утреннюю дымку, окутывавшую Алфею, когда Флора, словно тень, скользнула из комнаты профессора Палладиума. Сердца юных фей из клуба Винкс еще хранили тяжесть бессонной ночи, сотканной из тревог и страхов. Флора ощущала, как беспощадно утекает время. Чем быстрее она найдет Анис, тем больше надежды останется на спасение их наставника.

Стрелой промчавшись по коридорам, Флора, задыхаясь, остановилась у двери медицинского отсека, над которой виднелась табличка: "Школьная медсестра Анис". Глубокий вдох, собравший воедино все ее решимость, и робкий стук разнесся по тишине.

Изнутри донесся приглушенный отклик, и дверь медленно приоткрылась. На пороге стояла Анис — молодая фея, обрамленная пеплом коротких волос, собранных в строгий, безупречный пучок. В ее усталых глазах отражалась бессонная ночь, а белоснежный халат был слегка помятым, словно она провела ее в неустанном дежурстве.

— Что стряслось в столь ранний час? — проворчала Анис, сонно потирая глаза. Голос ее звучал хрипло, словно молчание давно покинуло ее уста.

— Профессор Палладиум болен! Мы пытались ему помочь, но безуспешно. Нам показалось, что вы можете знать, как ему помочь! — выпалила Флора, словно выпустила на волю сдерживаемую бурю слов.

Лицо Анис преобразилось в мгновение ока. Усталость отступила, уступая место раздражению.

— Палладиум?! — воскликнула она, возмущенно взмахнув руками. — Ох, уж этот эльф! Вечно он забывает о своем здоровье, теряясь в лабиринтах своих исследований! Я всегда говорила, что он доведет себя до истощения!

Флора почувствовала, как надежда робко прорастает в ее сердце — Анис, по крайней мере, знакома с безрассудными привычками Палладиума.

— Пожалуйста, помогите ему! Ему очень плохо… — взмолилась она, вкладывая всю свою мольбу в эти слова.

Анис вздохнула, но в глубине ее глаз уже затеплился огонек сочувствия.

— Ладно, ладно. Помогу этому бедолаге.

Словно вихрь, она развернулась и начала собирать в свою медицинскую сумку разноцветные склянки, загадочные порошки и блестящие шприцы.

— Я знала, знала, что так и будет, — бормотала она себе под нос, проходя мимо Флоры, — вечно он подвергает себя опасности, роясь в пыльных книгах и изучая ядовитые растения. А потом мне приходится его вытаскивать из этой трясины.

Добравшись до комнаты профессора Палладиума, Анис решительно вошла внутрь, жестом велев Флоре остаться в коридоре.

— Всем оставаться здесь! Мне нужно осмотреть его!

Пока Анис проводила осмотр, остальные феи Винкс, словно мотыльки на свет, медленно подтянулись к Флоре, пытаясь уловить хоть обрывок информации.

Из комнаты доносилось ворчание Анис, словно недовольное эхо:

— Снова ты довел себя до критической точки, Палладиум! Сколько раз я повторяла тебе, чтобы ты не перенапрягался?! Ты молод, но не бессмертен!

Спустя какое-то время Анис выглянула в коридор.

— Девочки, подождите еще немного. Мне нужно кое-что сделать.

Винкс, измученные тревогой, нервно расхаживали взад-вперед, словно птицы в клетке. В комнате Анис, уперев руки в бока, сурово смотрела на Палладиума, который пытался приподняться на кровати.

Она приблизилась к нему, достала термометр и, не дожидаясь его согласия, засунула под мышку. Затем вынула из сумки стетоскоп и приложила к его груди.

— Дыши глубже. Еще раз. Хватит!

Анис отстранилась, явно чем-то недовольная. Она покачала головой и произнесла:

— Какая безответственность! Ты совершенно не заботишься о себе, — сказала она, укоризненно качая головой.

— Палладиум, ложись на живот, — властно заявила Анис, не терпя возражений.

— Анис, может быть, это не обязательно? Я просто немного устал… — смущенно пробормотал он, стараясь избежать ее взгляда.

— Никаких "может быть"! Ложись! И приспусти штаны! — отрезала Анис, словно отрубила все его возражения одним махом.

Палладиум, смущенно оглядываясь, неохотно перевернулся и послушно приспустил штаны.

— Анис, пожалуйста, давай обойдемся без укола? — жалобно спросил он, словно молил о пощаде.

Анис вытащила из сумки шприц с лекарством и, набрав в него раствор, победоносно усмехнулась, предвкушая свою победу.

— Давай без "давай"! Этот укол поможет тебе быстрее встать на ноги. И запомни, Палладиум, если я еще раз увижу, что ты работаешь по ночам, я лично приду к тебе и ремень возьму с собой! Ясно?

Палладиум, тихо застонав, лишь кивнул в ответ, признавая свое поражение. Анис, удовлетворенно хмыкнув, сделала ему инъекцию. За дверью хихикали феи Винкс, слышавшие весь разговор и ставшие невольными свидетелями этой комичной, но трогательной сцены заботы и ворчливого беспокойства.

Лунный свет, словно сотканный из серебряных нитей, просачивался сквозь плотные шторы, превращая комнату профессора Палладиума в подобие зачарованного грота. На столе, словно драгоценный артефакт, покоился древний трактат, его пергаментные страницы трепетали под дрожащими, исхудавшими пальцами эльфа. Он знал, что ступил на запретную территорию, нарушив строжайшие предписания Анис, но неутолимая жажда знаний, словно наваждение, затмевала собой всякий разум.

— Еще одна страница… всего лишь одна, и я закончу, — прошептал он в полумраке, но слова эти были скорее заклинанием, чем обещанием, ибо рука его уже тянулась к следующему, таинственному листу.

И тут, словно раскат грома среди ясного неба, дверь распахнулась, едва не сорвавшись с петель. На пороге, подобно фурии, стояла Анис, в глазах ее клокотала ярость, а в руке, словно смертоносная змея, извивался кожаный ремень, сложенный вдвое.

— Профессор Палладиум! — ее голос, тихий, но пронзительный, словно лезвие, рассек ночную тишину, заставив эльфа содрогнуться до самых костей. — Ты снова за своё?

Палладиум попытался оправдаться, найти слова, способные смягчить грядущую бурю, но язык его словно примёрз к нёбу. Анис стремительно приблизилась, и ее тень, подобно зловещей туче, накрыла его, лишая последних остатков мужества.

— Я думала, ты усвоил, что твоё здоровье дороже этих пыльных реликвий, — прошипела она, делая еще один шаг, и ремень, зловеще шлёпнув по ее ладони, словно отсчитывал секунды до неминуемого наказания. — Но, видимо, мне придется напомнить тебе об этом… более убедительно.

Сердце эльфа бешено заколотилось в груди, словно пойманная в клетку птица. Сопротивление было бессмысленно. Анис, словно пантера перед прыжком, сжала его плечо своими сильными пальцами, причинив острую боль.

— Ложись на живот через кровать, — приказала она, и в ее голосе не было ни малейшего намека на компромисс.

Палладиум, словно марионетка, подчинился, сознание его затуманилось от страха и предчувствия. Он знал, что последует за этим. Позор. Унижение. Но… и что-то еще? Тайное, стыдливое возбуждение, которое он старался не признавать даже самому себе.

Он чувствовал, как Анис нависла над ним, ее дыхание, горячее и терпкое, коснулось его шеи, вызывая странную дрожь.

— Ты сам напросился, — прошептала она, и слова ее были словно приговор.

Он почувствовал, как ткань штанов сползла с ягодиц, а затем…

Щёлк!

Первый удар ремня обрушился на его ягодицы. Не сказать, чтобы слишком сильно, но достаточно, чтобы вырвать у него непроизвольный вздох.

Щёлк! Щёлк!

Следующие два удара были ощутимо сильнее. Боль разливалась по телу, смешиваясь с чувством стыда и… странным, необъяснимым удовольствием. Он закусил губу до крови, чтобы не издать ни звука.

— Сколько раз я тебе говорила?! — сердито выдохнула Анис, и каждый ее вопрос, словно смертельный аккорд, сопровождался ударом. — Сколько?! Щёлк! Ты меня совсем не слушаешь?!Щёлк

Палладиум молчал, глотая слезы, горькие, как полынь. Каждый удар отдавался во всем его теле, но он упрямо сдерживал стоны.

Наконец, Анис остановилась, тяжело дыша, словно после изнурительной схватки.

— Вставай, — сказала она, и в ее голосе прозвучала непривычная мягкость. — И помни, твое здоровье превыше всего. Больше никаких ночных бдений.

Палладиум медленно поднялся, чувствуя себя опустошенным, но в то же время… каким-то образом освобожденным. Он взглянул на Анис. В ее глазах он увидел не только гнев, но и явственное беспокойство. Возможно, в этом суровом наказании и впрямь заключался какой-то урок.

Он осторожно прикоснулся к побаливающему месту, чувствуя жгучую боль. Наверное, стоит в следующий раз проявить больше благоразумия и послушания. Иначе… кто знает, какие еще "уроки" Анис сочтет необходимым ему преподать.