Бойся ее (джен)

— Малфой!

Драко напрягся, узнав в яростном выкрике голос Алиссы Поттер. «На что она сейчас злится? — подумал он. — На то, что я проклял Лонгботтома, практикуясь в заклинаниях?» Натянув свою фирменную презрительную усмешку на лицо, он обернулся и едва не вздрогнул от убийственного выражения на ее лице. «О Мерлин».

— Чего тебе, Поттер?

— Ты проклял моего друга, — прошипела она.

Драко вздрогнул. Если бы взгляд мог убивать, она, вероятно, убила бы его уже миллион раз, причем весьма болезненным способом.

— Да что ты говоришь? — ответил он, изо всех сил стараясь не заикаться. Он не боялся ее, что бы ни говорил этот голос в его голове.

Ее губы скривились в жестокой ухмылке. Драко побледнел, что для него было фактически достижением[1]. В памяти всплыл образ его тетушки Беллатрисы Лестрейндж. Малфой с ужасом осознал, сколь похожи выражения лиц Поттер и тети Беллы. Но больше всего его напугали глаза Алиссы, сверкавшие злобой. Он был в заднице.

* * *

— Никто не спрашивал твоего мнения, грязнокровка! — рявкнул Драко на Грейнджера.

В следующие мгновения одновременно произошло несколько событий. Слизеринская команда по квиддичу быстро обступила Малфоя чтобы защитить его от разъяренных гриффиндорцев. Близнецы Уизли попытались наброситься на него. Алисия Спиннет закричала на него. Оливия Уизли попыталась проклясть его своей сломанной палочкой. А затем появилась очень злая Алисса.

Драко судорожно сглотнул, когда она, прорвавшись сквозь его товарищей по команде, бросилась прямо на него. Борясь с желанием закрыть глаза, он наблюдал за тем, как она замахивается кулаком, прежде чем ударить его по носу. Раздался громкий тошнотворный треском.

* * *

Драко тяжело выдохнул. Он едва ли слушал на лекцию профессора МакГонагалл. Убийственный взгляд, которым Алисса пронизывала его, было единственным, что он мог сейчас воспринимать. Он в глубокой заднице. Он ни за что в жизни не позволит Флинту снова убедить его разыграть Девочку, которая выжила. Слизеринцам определенно будет не хватать их капитана и ловца в следующем матче.

* * *

— Нравятся значки, Поттер? — Драко ухмыльнулся, демонстрируя Алиссе свой значок «Поттер — смердячка». Хихиканье Панси придало ему смелости. Он определенно будет гордиться этим моментом.

— Мы хотели написать что-то подлиннее, но нам не хватило места.

Алисса скривилась.

— Акцио, значки!

Вся их кропотливая работа по созданию значков оказалась напрасной. Вдобавок, Поттер сохранила один из них в качестве улики, чтобы позднее продемонстрировать профессору МакГонагалл. Слизеринцам определенно стоило попробовать что-то другое. Особенно после того, как Алисса сломала значки и трансфигурировала их остатки в небольшие ножи. Всей слизеринской братии пришлось отправиться в больничное крыло, чтобы залечить многочисленные порезы.

* * *

— Или, может быть, — усмехнулся Драко, переполненный гневом из-за очередного поражения от Поттер, — тебя не напрягает вонь в этой дыре, потому что ты слишком занята, развратничая с близнецом Уизли №1, и…

Он так и не успел закончить свой пассаж словами «ты помнишь, как воняло в доме у твоей матери», потому что Алисса, прежде державшая Джорджа, отпустила его, и они оба яростно рванулись к Малфою. К его ужасу, Фред вырвался из захвата гриффиндорских охотниц и тоже бросился на него. Ему следовало сразу перейти к части о матери Алиссы, не так ли?

Неважно. Алисса бы ему наваляла по первое число вне зависимости от выбранного оскорбления. Близнецы Уизли вдвоем не нанесли бы и половины ущерба.

* * *

Драко склонился над раковиной, тяжело дыша. Не один лишь Темный Лорд был источником его бед. Алисса Поттер. Она следила за ним, и он прекрасно это знал. Она знала. Она подозревала, кто он. И она была опасна. Он никогда не признался бы, что боится ее, но он знал, насколько она нестабильна. В конечном счете именно она убила его тетю. Почему Министерство так легко ее отпустило, оставалась для него загадкой и поныне.

— Не надо, — тихо сказала Плакса Миртл из кабинки. — Не надо... Скажи мне, что не так... Я могу тебе помочь...

— Никто не сможет мне помочь, — прохрипел он, содрогаясь. — Я не могу этого сделать... Я не могу... Это не сработает... и если я не сделаю это в ближайшее время... Он сказал, что убьет меня...

Хватая ртом воздух и дрожа, он поднял глаза на зеркало и замер. Алисса Поттер стояла в дверном проеме, наблюдая зам ним. Она все слышала. «Нет. Нет. Нет. Нет!»

В мгновение ока он развернулся и запустил в нее первым пришедшим в голову заклинанием: «Круцио!»

Оно попало ей прямо в грудь. Из ее уст вырвался душераздирающий крик, но Малфой не прекратил действие проклятия. Его руки дико тряслись, пытаясь удержать палочку, направленную на Поттер. На девушку, над которой он всегда издевался, но которой боялся. Он не должен был бояться никого, кроме Темного Лорда. Но он боялся Девочку, которая выжила.

Ее крики прекратились, как только палочка выпала из его ослабевших рук. Алисса лежала на полу, содрогаясь в конвульсиях. Он быстро наклонился, чтобы поднять палочку. Миртл начала кричать: «Пытки! Пытки! Пытки в туалете!»

— Пожалуйста, заткнись, Миртл, — тихо взмолился он. — Обливи…

Алисса вскочила на ноги так внезапно, что он отшатнулся. Срываясь практически на рык, она закричала: «Однажды ты у меня за это получишь! И тогда ты будешь мечтать о том, чтобы ты никогда не рождался! Никогда!»

Драко заскулил, когда она приблизилась к нему. Ее зеленые глаза сверкали яростью. Он закрыл глаза и начал молиться, чтобы она просто убила его. Одно дело быть убитым Темным Лордом. И совсем другое — быть убитым Девочкой, которая выжила. Он не был уверен, что из этого хуже.

Ничего не произошло. Звуки шагов отдалились от него. Он открыл глаза. Она ушла. Она вообще ничего ему не сделала. Что было на самом деле скверно. Рано или поздно она что-то с ним сделает. А он будет страдать от неопределенно долгого ожидания, когда это, наконец, произойдет. Другими словами, он был в заднице. В большей заднице, чем когда-либо прежде.

Но было еще что-то, что его беспокоило. Алисса Поттер была известна своими молниеносными рефлексами и поистине слизеринской тактикой боя. Она легко могла заблокировать или уклониться от его заклинания. Так почему же она этого не сделала?

* * *

Май 1998 года. Темный Лорд был повержен. В волшебном сообществе наконец-то должен был наступить мир.

Но достижение мира всегда имеет свою цену, будь то потеря друзей, родных и близких, или же полученные увечья — как физические, так и душевные. Драко Малфой знал, что он уже никогда не будет прежним. И в хорошем, и в плохом смысле.

Алисса Поттер мертва. «Ежедневный пророк» буйствовал на протяжении нескольких дней, муссируя эту тему. Весь волшебный мир был потрясен и охвачен горем из-за потери своей спасительницы. Она была безумной и жестокой, но все же она была тем человеком, который одолел Волан-де-Морта. Этот факт нельзя было игнорировать.

В кои-то веки «Ежедневный пророк» поведал правду. История была слишком ужасной и мрачной, чтобы ее можно было превратить в очередной «сенсационный» репортаж. Однажды ночью Алисса Поттер покончила с собой, оплакивая потерю своего жениха, крестной матери и товарищей, павших в битве за Хогвартс, равно как и всех тех, кто погиб в последние годы, сражаясь с Волан-де-Мортом.

Избегая недоверчивых и зачастую гневных взглядов, которые публика бросала на Малфоя из-за его реноме Пожирателя смерти, Драко смог выяснить, что Алиссу похоронили в Годриковой впадине рядом с родителями. Что ж, это весьма уместно. Уизли, по-видимому, провели закрытые от посторонних похороны несколько дней спустя, воспользовавшись деньгами, которые завещала им Алисса. Подходящие проводы для Девочки, которая сошла с ума.

Он не знал, зачем он сюда пришел, но он сделал это. Глядя на могилу своего заклятого врага, он глубоко вдохнул. Она была бы возмущена тем, чтобы он сюда пришел и осквернил своим присутствием место ее упокоения. Она бы пинала его, толкала, проклинала. Все, чтобы прогнать его отсюда. В любой другой ситуации он бы поспешно ретировался, оправдывая звание труса, но что-то удерживало его здесь. «Скажи что-нибудь», — подсказало его сознание.

— Мне жаль. — выдавил он. — За то, что я сделал. Это было неправильно. Я был настоящим ублюдком. Оскорблял тебя, Уизли, Грейнджер и Лонгботтома. И я не знаю, почему я продолжал это делать. Ты была самым устрашающим человеком, которого я когда-либо встречал, наравне с Темным Лордом. Нарываясь на тебя, я неизменно оформлял себе «приглашение» в больничное крыло. Ты всегда была хорошим человеком, даже с твоими закидонами. Мерлин, когда ты убила мою сумасшедшую тетю Беллатрису, это было ужасно… Но вместе с тем, я почувствовал облегчение. Она вообще-то мне никогда не нравилась. Она всегда подлизывалась к Темному Лорду, потому что была одержима им, понимаешь? Так-то она любила меня и маму, но у нее просто было не все в порядке с головой. Даже хуже тебя. Без обид. Она была опасна для всех, включая саму себя.

Он втянул воздух и продолжил.

— Когда меня принимали в ряды Пожирателей смерти, передо мной встал трудный выбор. Выходило так, что мне предстояло стать целью либо для Темного Лорда, либо для тебя. В конце концов, постоянное присутствие Темного Лорда в моем доме притупило мой страх перед тобой. Частично. Когда я вернулся в школу, я был в панике. Что, если ты узнаешь, кем я стал? Я думал, что ты убьешь меня. А когда я случайно применил к тебе заклятие Круциатус, я понял, что мне конец. Я все ждал, когда твое возмездие настигнет меня. Потом мне не удалось убить Дамблдора, и я сбежал со Снейпом и остальными. Но худшим из всего было то, когда ты, Уизли и Грейнджер были в плену у меня дома. Мерлин, мне до сих пор снятся кошмары об этом. Мне хотелось расплакаться на виду у всех, когда мои дяди насиловали Уизли. Хотелось освободить Грейнджера, чтобы он мог остановить их. Именно в тот момент я почувствовал, что, как это ни странно, мы нуждаемся друг в друге. Затем ворвалась ты, и все полетело к чертям. Иногда мне хочется стереть это воспоминание, но я не могу, потому что забывать такое событие неправильно. Я чувствую себя дерьмово. Уизли никогда не восстановится полностью, не так ли?

Он прикусил губу, по его щеке скатилась слеза.

— И теперь ты мертва. Ты потеряла стольких людей… и ты больше не могла этого выносить, верно? Ты отравляла мою жизнь, Поттер, но то, что ты умерла, просто-напросто неправильно. Если на то пошло, я должен быть мертв, а ты должна жить. Почему мир так несправедлив?

Ответом на его вопрос была тишина, окутывавшая могилы.

— Но, полагаю, я должен поблагодарить тебя. Если бы ты и Темный Лорд не пугали меня до смерти, я, вероятно, все еще был бы тем избалованным придурком, каким я был до пятого курса. Если бы я мог, я бы вернулся и все изменил. Нашу вражду, принятие Черной метки, изнасилование Уизли, все. Теперь мне приходится за все платить. Все меня ненавидят, я вынужден жить с воспоминанием об изнасиловании Уизли, и, скорее всего, меня ждет Азкабан. Что ж, это не такая уж и большая цена, верно?

Тишина. Он переступил с ноги на ногу.

— Такие дела. Я даже не должен был быть здесь, потому что я, вероятно, последний человек, которого тебе хочется видеть у своей могилы. Но мне пришлось прийти сюда. Но я обещаю тебе, что не вернусь. Я буду страдать всю оставшуюся жизнь, как ты хотела бы. У меня, вероятно, даже не будет семьи, потому что никто не полюбит такого, как я. Я просто буду жалким старым отшельником пока не умру и не отправлюсь в ад. Надеюсь, ты счастлива, где бы ты ни была.

Последние слова его монолога эхом разнеслись по пустому кладбищу. Вытащив палочку, он взмахнул ею, и среди многочисленных цветов на могиле появился небольшой букет черных роз. Он был так сосредоточен на том, что делал, что не услышал звука приближающихся шагов и чуть не подпрыгнул, когда к нему обратились.

— Что ты здесь делаешь, Малфой?

Раздался грубый, хриплый голос Оливии Уизли. Драко медленно повернулся к ней, Грейнджеру и Лонгботтому, стоявшим вместе. Каждый из них держал цветы. Оливия и Грейнджер, как он заметил, держались за руки.

— Ну?

Выпрямившись, чтобы выглядеть как можно официальнее, он сухо сказал: «Просто выражаю свое почтение. Мои соболезнования вам троим. Надеюсь, ты поправляешься, Уизли».

С этими словами он трансгрессировал, оставив позади трех сбитых с толку скорбящих волшебников.

[1] Прим. переводчика: имеется в виду, что Драко сам по себе бледный. Стало быть, побледнеть от страха ему очень тяжело.