Идеальный варит (гет)

Нежная вечерняя заря уже догорала в небе над Дриксен, когда в дом генерала Хохвенде постучался поздний гость.

— Вы нынче прямо закатный вестник, господин капитан, — проворчал старый домоправитель. — Сами знаете, к ночи добрых вестей не приносят.

Капитан Хосс рассмеялся:

— Не будь таким суеверным, Петер, сегодня новости самые лучшие. Генерал у себя?

Не дожидаясь ответа, он устремился на поиски приятеля. Бесцеремонно заглянул в кабинет Хохвенде, окликнул его. Под одной из дверей в смежные комнаты виднелась полоска света. Хосс распахнул дверь — и попятился, наступив на ногу подошедшему сзади слуге.

— Создатель!

В комнате на кушетке возлежал человек, с ног до головы накрытый влажной тканью. Возле него хлопотал личный слуга Хохвенде. Хосс поёжился.

— Это серая лихорадка? — растерянно спросил он. — Может, за дворцовым лекарем послать? Что случилось?

— Ты случился, мой нетерпеливый друг, — невнятно отозвался Хохвенде из-под мокрой тряпки. — К чему такая спешка? Бермессер женится или Фридрих разводится?

У Хосса отлегло от сердца.

— Всё веснушки свои врачуешь? — догадался он, заходя в комнату. Осмотрел полки с разноцветными флаконами и взял один — взболтал, полюбовался сползающей вниз по стеклянным граням загадочной маслянистой жидкостью.

— Полагаю, твои притирки стоят целое состояние.

— Не разбей, — вздохнул Хохвенде. — Так что произошло, что тебя принесло на закате?

— Кесарь подписал приказ о выступлении на Хексберг. Все давно готово, а он тянул с Летних Волн.

— Не тянул, а выжидал, — лояльно заметил Хохвенде.

— Чего это он выжидал? — Хосс понюхал содержимое флакона, скорчил гримасу и взялся за следующую склянку. — Благоприятного времени года для нежной кожи одного конопатого генерала?

— А хоть бы и так, — с ноткой высокомерия обронил Хохвенде.

Улыбка на лице Хосса погасла , он вернул склянку на место и обернулся к лежащему приятелю.

— Хочешь сказать, что все это время ты его удерживал?

— Отнюдь. Хотя… ко мне прислушивались те, к кому прислушивается его величество.

— Ну знаешь!

— Потише, будь добр. Ты уже давно не порученец у глухого тетерева Краузе, нечего орать.

Капитан невольно фыркнул. После контузии генерал Краузе утратил слух, и именно под его началом Хосс выработал свой командирский голос. Под конец службы в качестве порученца его доклады слышали не только Краузе и весь дриксенский лагерь, но, скорее всего, даже фрошеры.

— Скажи еще, что к Краузе я попал по твоей протекции.

Из-под тряпки кашлянули, но обратился Хохвенде к слуге:

— Пора сменить.

— Столько хлопот ради веснушек, — пробормотал Хосс, возвращаясь к изучению флаконов. — Откуда ты их только берешь, осень близко.

— Это не ради веснушек, — отозвался Хохвенде. — Идеальный варит должен воплощать не только силу, но и красоту.

От этого пассажа Хосс остолбенел.

— Хочешь сказать, ты идеальный варит? А Бермессер и его высочество об этом знают?

— Узнают, когда запустят себя до состояния новой холтийской собачки герцогини Штарквинд. У нее кожи в два раза больше, чем полагается.

— У герцогини? — ухмыльнулся Хосс.

— У собачки. Хотя твоя сестра утверждает, что издали герцогиню с ее питомицей вполне можно спутать. Даже по голосу.

— Дагмар та еще язва. Просто Грозная Элиза не любит Хоссов, и сестра платит ей взаимностью.

— Тебя-то за что ей не любить? Тоже отказал ей?

— Нет, — опешил Хосс. — Но мне и не предлагали. Подожди, что значит «тоже»? Это ты про себя?

— Про Бермессера. Заметь, что только про него и про тебя Штарквинд распускает грязные сплетни. Он все еще вице-адмирал, ты вообще выше капитана не прыгнешь.

— Поздно начинал, да я и не стремлюсь, — попытался оправдаться Хосс.

— А я вот генерал, и для меня это не предел, — нравоучительно заметил Хохвенде.

На лице капитана появилась восторженно-недоверчивая улыбка.

— Да ну?! Ты — и Грозная Элиза?.. — он моментально забыл и про поход на Талиг, и про флаконы и сел на кушетку, отодвинув генеральские ноги в сторону. — И ты молчал! Рассказывай. Где, когда и почему ты?

— Всё тебе надо знать…- проворчал Хохвенде. — Я тебе скажу, почему я. Женщины любят ухоженных мужчин. Совершенных. Можешь спросить хоть Дагмар.

— Сестру я спрошу, — пообещал Хосс. — Но ты давай про герцогиню.

— Женщина как женщина. Пока наша связь длится, я буду молчать.

— Это продолжается до сих пор? Врешь!

— Давно вызов на дуэль не получал? — язвительно осведомился Хохвенде.

— Давно, — пригорюнился Хосс. — Все радости жизни проходят мимо.

Хохвенде под мокрой тряпкой издал нечто среднее между раздраженным ворчанием и разочарованным стоном.

Обдумав пикантную новость из жизни приятеля, Хосс поднялся, возвращаясь к стеллажам с загадочными флаконами и колбами.

— В Ротфогель вместе поедем? — помолчав, миролюбиво поинтересовался Хохвенде.

— Было бы неплохо. Для Хельги денег завезу.

— Женщины… А ведь я не так давно передавал от тебя кошелек.

— Так растет дочка, — пожал плечами Хосс. — Наряды, расходы.

— Кстати, а почему ты не попросил об этой услуге своего адъютанта? Фок Ило ехал через те же самые места.

Капитан помрачнел.

— Потому что.

— Исчерпывающий ответ, — усмехнулся Хохвенде. — Идеальный варит не стесняется своих незаконнорожденных детей. Тем более, малютки Хельги тебе не пристало стыдиться — я ею любовался, у девочки глаза и кудри твоей матушки.

— В присутствии фок Ило будь добр об этом не упоминать. Пусть думает, что Хельга глупа и страшна, словно смертный грех.

— Так вот чего ты боишься! — хохотнул тот. — Ну да, твой адъютант красивый мальчик. У Ило это семейное.

— Я не хочу это обсуждать! — вспылил Хосс.

— Идеальный варит никогда…

— Я не идеальный варит! А Хельга еще ребенок.

— Ну, не всегда же она останется ребенком. Посадишь девочку в башню и изобразишь при ней дракона? Тебе пойдет эта роль, кстати, — заметил Хохвенде, садясь. Слуга торопливо убрал с лица и тела своего господина влажные покровы. — Где письмо?

Слуга подал ему искомое послание, добавил свечей и вышел, повинуясь знаку хозяина.

Хохвенде сломал печать и с головой ушел в чтение.

— Ничего нового, — наконец прокомментировал прочитанное он. Поджег лист на свече, бросил его на поднос. — Но все же хорошо, что ты сегодня зашел. Тебе нравится молодой Фельсенбург?

— Нет, — отвращение в голосе Хосса было неподдельным.

— Скоро понравится. Грозная Элиза хочет, чтоб ее старший внук после этой кампании был списан по ранению… Неприятному, но не тяжелому. Герцогиня обработает выздоравливающего героя и оставит его при дворе.

Хосс пожал плечами.

— И что?

— Он не нужен мне на суше. Элиза не вечна, но сейчас она в большой милости у братца. Тебе придется спасти наследника Фельсенбургов от предательского выстрела. Или удара в спину.

— Мне? — подскочил Хосс. — Ты сакотты нанюхался?

Хохвенде поморщился.

— И снова ты орешь так, что стекла дрожат. Сам посмотри, тебе сплошная выгода. Фельсенбурги будут тебе благодарны. И даже Элиза, для которой такой поступок с твоей стороны окажется приятным сюрпризом. Кроме того, Ледяной станет тебе благоволить. И Шнееталь…

— А Бермессер задушит меня своим изысканным шарфиком за такие подвиги. Прилюдно, — мрачно завершил этот поток радужных перспектив Хосс. — Вспомни, что мы служим на разных кораблях. Как я узнаю, кто и когда совершит покушение?

— Так я тебе все расскажу.

— И откуда ты об этом узнаешь?

— Говард, — проникновенно сказал Хохвенде, — как раз мне поручено провернуть это дело. Вот я и проверну. Покусившийся на юного Фельсенбурга злодей падет от твоей руки. Ну, подробности мы обговорим. Но на суше мне этот юнец ни к чему.

— А зачем он мне на флоте? — спохватился Хосс.

— Затем, что потом там его убрать будет проще простого.

— Не подумай, что я против… — протянул Говард, — Но зачем его убирать потом?

— Скорее рано, чем поздно, Фридрих станет регентом. И вряд ли после этого малютка Ольгерд дотянет до совершеннолетия. Принц нетерпелив. И бездетен. У Бруно та же проблема. Марге признает в своей постели только мужчин. — Хохвенде приобнял Хосса за плечи и понизил голос. — Между мной и короной кесаря остаются Фельсенбурги. На младшей из девочек я готов жениться. Остальные опасны. Кроме разве что Волшебницы Фельсенбурга. Мне нужен такой союзник. Эта за счастье своей уцелевшей дочки уничтожит все и вся. А со мной Дебора будет счастлива. Или ее зовут Агата?

— Не помню. — Хосс поежился. Он любил размах, но этот проект был уж как-то слишком грандиозен. — Бермессер не знает?

— Нет. Сейчас он предпочтет Фридриха. Потом у него не будет выбора. Синица в руке рассыплется прахом, останется журавль… на троне.

Хосс ощутил неловкость, поняв, что Хохвенде знает о своем прозвище: «Журавлем» генерала называли за длинные прямые ноги.

— Полагаю, я должен быть благодарен тебе за оказанное доверие, — пробормотал он.

— Правильно полагаешь. Оставайся сегодня у меня. Обдумаешь, вдруг вопросы появятся. Хотя ты уже согласен, только сам еще этого не понял.

— А ты знал, к кому обращаться, — покачал головой Хосс. — Ты, самоуверенный, наглый…

— Идеальный, — подхватил Хохвенде.

— Да уж. Идеальный варит. Страшно подумать, каковы идеальные фрошеры.

— Ну отчего же страшно. Мы все про них слышали. Алва. Лионель Савиньяк. Идеальные фрошеры.

— Вот с кем ты себя равняешь… — хмыкнул Хосс.

— Я лучше, — убежденно сказал Хохвенде. — Им власть не нужна, иначе в Талиге давно была бы новая династия. А мне нужны и власть, и Дриксен, и немного славы. Но начнем мы с победы в Хексберг. Пойдем, я покажу тебе мою речь.

— Какую?

— В честь нашей победы.

Хосс расхохотался.

— Мы еще в море не вышли!

— Друг мой, идеальный варит ко всему готовится загодя. Там нам будет не до речей. А сегодня вечером ты сможешь оценить мой слог и проникнуться победным настроением.

Хохвенде, завернувшись в чистую сухую простыню, вышел из комнаты, и фок Хосс, усмехаясь, последовал за ним.

До битвы при Хексберг оставалось чуть больше месяца.