Вечерний костёр. Память (джен)

Смеркалось. На костровой поляне собрались участники "великого похода в лес".

Пионеры первого отряда «Совёнка» темой для беседы выбрали воспоминания родственников о Великой Отечественной войне. Все удобно расположились у костра и слушали, затаив дыхание. У каждого в семье были либо участники войны, либо труженики тыла. Кто-то пришёл домой с Победой, кто-то остался на той войне навсегда. Равнодушных здесь не было…

Очередь дошла до Виталия. Он, встал и, чуть помедлив, начал повествование.

— Моя мама умерла несколько лет назад. Она оставила воспоминания о том, как встретила День Победы в тысяча девятьсот сорок пятом году. Привожу её рассказ, от её лица, по памяти.

"...Конечно, я помню только отдельные моменты военных лет, многое — по рассказам мамы и старшего брата. Но день Победы был таким ярким, что очень хорошо запечатлелся в моей памяти. Мне четыре с половиной года. Я сижу на подоконнике и смотрю на улицу. Я вижу своё отражение в оконном стекле: праздничное платье из белого парашютного шёлка (выдали по карточкам к Первому мая), праздничный розовый бант. А по улице толпой идут люди, поют, играют на гармони, весело разговаривают, улыбаются, несут флаги и оставшиеся с Первого мая ветки с цветами, плакаты.

Я пытаюсь понять — что это значит, и спрашиваю у мамы: «Это снова Первое мая?» Мама почему-то плачет, отдаёт мне пакет с оставшимися от Первого мая двумя пряничными лошадками и говорит: «Это Победа! Война кончилась!» Я (военный ребёнок) тут же спрашиваю: «Значит, папа приедет?» Мама гладит меня по головке, ничего не отвечает и выходит из комнаты. А я решаю: «Папа приедет. Но он же не знает, где наш дом. А я пойду его встречать. И пряничную лошадку ему подарю».

Я слезаю с подоконника, выхожу на улицу и иду со всеми людьми по нашей главной улице имени Ленина на берег Волги. Я хорошо знаю, что летом все приезжают к нам в город только по реке. Железной дороги у нас нет. Когда мы стали подходить к Волге, (а берег здесь очень крутой и высокий, лестница более ста пятьдесят ступеней), люди обратили внимание на то, что маленькая девочка одна идёт к лестнице на Волгу. Меня стали спрашивать, куда я иду и где мама. Я объяснила, что иду встречать папу с войны. А мама на работе. А папа приезжает, потому что война кончилась. Вокруг стали останавливаться люди, расспрашивать меня: «Что, от папы была телеграмма?»

Я важно объяснила, что мой папа партизан, а у партизан в лесу почты нет, и телеграмму он послать не может. А сейчас война кончилась, и он приедет. А я ему несу пряничную лошадку. Я не могла понять, почему некоторые женщины заплакали, а мужчины замолчали. Я старалась их успокоить: «Не плачьте, война кончилась, теперь никого не убьют, все приедут». А они плакали ещё сильнее, гладили меня по головке и совали в пакет с лошадками конфеты. А потом выспросили, где я живу, и незнакомый мужчина взял меня на руки и отнёс домой, где метались мама и бабушка, не зная где меня искать. Вот таким был мой День Победы..."

Виталий читал этот рассказ спокойно, свои слёзы он давно уже выплакал и когда слушал этот рассказ впервые, и когда публиковал его в местной печати, и когда читал поминальные стихи…

Пионеры и вожатая слушали, молча, и казалось, что и костёр потрескивает негромко, и ветер утих, не желая мешать. Бесхитростный рассказ от лица уже ушедшей свидетельницы того времени нашёл отклик у каждого. Кто-то всхлипывал, у кого-то подозрительно заблестели глаза. Но в этом не было ничего постыдного. Сопереживание-это то, что вместе с другими людскими качествами делает человека-человеком, а не жутким существом без памяти, чести и совести.

«…Из того,

кто ничего не любит

и ничего не помнит,

можно сделать самоубийцу,

но нельзя сделать бойца…»

Поэма «Далеко на востоке (Халхин-гольские записки)», Константин Михайлович Симонов.

После рассказа Виталия слово взяла Славя. Она поднялась, вздохнула, поправила косу и начала своё повествование.

— Мы с папой и дедушкой участвуем в поисковой работе на местах сражений Великой Отечественной. Каждый год ездим на весенний этап полевых экспедиций. Поднимаем (так говорят поисковики обо всех найденных погибших) бойцов. При удаче — восстанавливаем его фамилию, имя, отчество, часть, в которой он сражался. Однажды нам выпало работать в Мясном Бору, под Ленинградом. Там, где в тысяча девятьсот сорок втором году наши войска пытались прорвать блокаду и понесли большие потери.

Это особое место. Даже днём там ощущается какая-то непередаваемо гнетущая атмосфера. Чувство холода даже в жаркий весенний день. Воздух кажется густым и тягучим. Птицы или вообще не появляются там, или не поют. Мы в тот день поднимали бойцов из разбитого блиндажа. Я сравнительно спокойно отношусь к виду человеческих останков. Папа — врач, он меня брал на занятия в мединститут в городе, показывал анатомические препараты, рассказывал, что и как устроено в организме.

Вместе с останками мы находили оружие, боеприпасы, на которые вызывали сапёров. А так же обмундирование, обувь, личные вещи, — Славя помолчала, собираясь с силами, — но самой страшной для меня находкой стала эмалированная кружка.

Обычная гражданская кружка. С милым изображением котика в очках, читающего книжку. Видимо, боец взял из дома эту кружку, как талисман, оберег. У меня развитое воображение и я сразу представила, как эту кружку бойцу дала с собой мама. Как на редких привалах красноармеец пил чай из этой кружки и рисунок согревал его памятью о доме. А потом — видимо, попадание снаряда — и всё…

Голос Слави задрожал, она крепко сжала губы, глубоко вздохнула, выдохнула. Но, сильная девочка справилась с волнением и продолжила.

— Я тогда ревела взахлёб. Папа и дедушка, дав мне проплакаться, успокоили меня. Они сказали, что этот боец погиб за нас. Чтобы мы жили. И жили достойной жизнью. И если он смотрит сейчас на нас из христианского, иудейского или мусульманского Рая, славянского Ирия или из Светлого Будущего, то если нам плохо — то и ему не по себе. А если нам хорошо — то и он радуется за нас. И значит, надо делать то, что считаешь важным и нужным. И для себя, и для всех. А конкретно здесь и сейчас, на раскопках в Мясном Бору, поднимать погибших бойцов, возвращать их имена из небытия. И я проработала остаток экспедиции, уже понимая не только умом, но и сердцем ЧТО я делаю и ДЛЯ КОГО.

Во время Славиного рассказа тьма вокруг костра как будто бы сгустилась, похолодало, подул прохладный ветер. Но к концу — стало немного светлее, костёр, будто ожив, застрелял вверх искрами. Каждый сидевший у костра представил себе эту картину. И каждый вспомнил что-то своё, созвучное услышанному.

«Это нужно — не мёртвым.

Это нужно — живым…»

Роберт Рождественский. Реквием (Вечная слава героям).

После рассказов Виталия и Слави Ольга Дмитриевна распорядилась вскипятить чай. Попив горячего чая с предусмотрительно захваченными вкусностями, пионеры приободрились.

И к костру медленно вышла Алиса. Она окинула взглядом присутствующих и сказала.

— Я тоже хочу рассказать историю, произошедшую с моими бабушкой и мамой в самом начале войны. Они тогда жили на Западной Украине. Дедушка по маминой линии служил в НКВД, в милиции. С началом войны милиционерам была поставлена задача убыть на восток. Перед этим тамошнее руководство милиции позаботилось об эвакуации семей сотрудников. Часть семей удалось отправить поездом, часть на попутных машинах. Мои бабушка и тогда ещё совсем маленькая мама, добрались на грузовике до моста в одном из городков. Здесь у их машины кончилось горючее. Шофёр побежал искать топливо. Бабушка с мамой на руках выбрались из кузова. Перед мостом создалась пробка. Люди, гражданские беженцы, гужевой транспорт, машины — все стремились проскочить побыстрее.

Но тут к переправе подошли милиционеры. Они двигались организованно, с командиром во главе. И они сразу навели порядок. В первую очередь через мост пошли женщины и дети. Кто — пешком, кого — то погрузили на машины и телеги. Мама и бабушка поехали на повозке. Проехав по мосту, они услышали за рекой стрекот немецких мотоциклов, а затем пулемётную стрельбу, очереди немецких автоматов и редкие хлопки пистолетов и револьверов милиционеров. Позже от видевших этот бой местных жителей стало известно следующее. К переправе выскочила немецкая разведка на мотоциклах. Их встретили милиционеры, организовавшие комендантскую службу на мосту.

На стороне немцев-подавляющее огневое превосходство — пулемёты, автоматы, гранаты. Плюс боевой опыт, наглость, и «панцершоколад» с первитином, мощным психостимулятором, дарующим на первых порах ложное чувство всемогущества и неуязвимости. А милиционеры были вооружены только пистолетами ТТ и револьверами «наган», и общевойсковой тактике их не учили. Но стрелять они умели, и, самое главное, уже знали, как немцы обращаются с мирными жителями. И по рассказам чудом уцелевших, и на личном опыте наблюдая стрельбу немецких лётчиков по безоружным гражданским беженцам.

В тот день ни один немец не прошёл по этому мосту. И ни один милиционер не присоединился к беженцам. Немецкие мотоциклисты частью были уничтожены, часть их отошла в поисках более безопасного пути. Милиционеры, понеся большие потери, вооружившись трофейным пулемётом, до темноты охраняли мост.

Много позже стало известно, что в том подразделении милиционеров был и мой дедушка. Но о дальнейшей его судьбе мы так ничего и не узнали, — Алиса перевела дух, отхлебнула чай из кружки, заботливо поданной Славей и, поблагодарив кивком, продолжила,— да, я детдомовская. Мои мама и папа погибли в автоаварии, одна бабушка умерла ещё раньше, другая бабушка и дедушки не вернулись с войны. Но родители успели рассказать мне, кто я и откуда. И это знание помогло мне удержаться от многих дурных поступков, поддерживало меня, когда мне было плохо и одиноко. Я всегда помнила эти строки песни из страшной антиутопии А.А. Проханова «Распад», о вымышленной гибели Советского Союза (АИ): «Ты рождена на земле отваги и мужества» (Дискотека «Авария», «Зло»). И здесь, в «Совёнке», я снова обрела родных, — Рыжуля улыбнулась, — спасибо Виталию, Славе, Леночке, Ульяне, Мику. И, конечно, Ольдмитриевне!

Пламя костра освещало Лисёнка и остальных пионеров, отвоёвывая пространство у тьмы. И каждому казалось, что сейчас рядом с ними, у пионерского костра, их великие предки, собравшие, защитившие и отстроившие нашу страну.