Приличная, достойная работа (джен)

— Здравствуйте, Жан Иванович! Поздравляю вас с новой жизнью! Вот ваши документы, а я побежала, мне некогда!

— Ну-ка, ну-ка, дай почитать, кто ты у нас теперь! О! Как оригинально — Иван Иваныч! В который раз тебя обрусели?

— Я сам давно обрусел, без ваших хра... ЧТО?!

— А что?

— Это. Вот. Что. Такое?

— Это паспорт. Ишь ты, фотография-то самая паскудная! Это ж уметь надо так снять! О, диплом, целых два! Ты посмотри, училище в Хабаровске окончил! И институт в Магадане! А чего ж ты у нас забыл, а, Иван Иваныч?

— Нет, дедуль, ты вот тут посмотри! Что это?! Куда я теперь идти-то должен?!

— Так-с... А. О. Ну, на работу, вестимо. Завтра, часов в пять утра.

— Деда! Что это за работа?! Она, эта хранительница, чем думала, когда мне такие документы выправляла?!

— Так чем надо, тем и думала! Жизнь нонче у всех тяжкая! Какие документы выдали — те и бери! А коль не по нраву — сходи, уволься и крутись дальше, как сам знаешь! Хоть в грузчики иди!

— Пф-ф-ф! Дед, что я там делать-то буду? Я привык к тонкой, изящной работе! Ну в крайнем случае — грязной и кровавой. А это что такое?!

— Приличная, достойная работа, как и любая другая. Что тебя не устраивает?

— Мне не устраивает то, что я понятия не имею, как обращаться с толпой... толпой... Mon Dieu, слов таких нет ни в одном языке!

— Вот и не надо нам слов-то таких. Ты лучше собирайся, в магазин сходим.

— Какой еще магазин, дедуль? И без того тошно.

— А ты, маркиз, что, собрался в своем пинджаке в спортзал идти?! Вот в этом, от как его, от кардена? Прямиком в нем по канату и полезешь! И в брюках своих со стрелками — на козла как вскочишь! Идем, говорю, купим тебе хоть треники приличные!

— Не пойду. Я теперь — тренер. Я не сам прыгаю через козла, а других учу прыгать. Всё, у меня драма, я сижу дома.

— Тю, драма у него! Жанчик, а Жанчик!

— Отстань, дед.

— Ты хоть посмотрел, кого ты там тренируешь?

— Какая разница!

— У тебя городская сборная по гимнастике.

— Что? Она вообще существует? Не слышал никогда.

— Ну вот потому и не слышал! А теперь и ты, и мы все о ней услышим! С тренером-то Дешаменко-то — о-о-о!

— А что? Просто возьму у них кровь, каждому — индивидуально подберу диету, упражнения... А что, дедуль, это же новый подход можно разработать. Оперативно менять по вкусу, если что-то идет не так...

— Вот-вот, молодец! Правильный настрой! Тем более, что сборная — женская.

— Женская?!

— Ну да. Видишь, как хранительница о тебе заботится.

— Bordel de merde!⁽¹⁾

1) Любое русское ругательство на ваш вкус. Дословно — "дерьмовый бордель"

Вернуться к тексту

Примерно середина XX века

— А где дед?

— А, ты ж еще не знаешь. Дедуля съехал.

— В смысле — съехал? Из своего векового дома съехал?

— Ну, понимаешь, почтальон, который разносил пенсию, вдруг решил заняться математикой и посчитал, что дедуле идет сто тридцать пятый год. Пришлось его слегка... кхм, отвлечь от этих мыслей. А дедуле во избежание проблем — съехать. Тут как раз кое-кто из хранителей удачно устроился на завод. Замдиректора по АХЧ. И ему срочно потребовался повар в столовую.

— Повар?.. Повар-вампир?.. Я даже боюсь предположить, чем с кровью дед кормит рабочих...

— Да нет, не переживай, с этим все в порядке. Дед все делает строго по ГОСТу. Ну и не ворует — ему зачем, он вампир. Идеальный повар, правда?..

— Всё, — говорит Ольга и с победным видом бросает на стол толстый конверт. — Меняйте легенду. Или это, — она невоспитанно тычет пальцем в конверт, — окажется во всех местных газетах. И не только газетах. Везде! — она руками показывает, как это — «везде».

— А чой-то? — подозрительно вопрошает Кривич и напяливает на нос очки прежде, чем открыть конверт. За его плечом с тревогой и любопытством склоняется Жан.

— Это — компромат, — торжествующе заявляет Ольга и поясняет елейным голосом: — На меня.

Кривич, потащивший было наружу содержимое, останавливается и нехорошо смотрит на Ольгу.

— Дедуль, не тяни, показывай, что она там решилась рассказать о себе свету ради высоких целей личного комфорта, — с деланной мягкостью говорит Жан.

Кривич, по-прежнему глядя на улыбающуюся Ольгу, вытаскивает на стол стопку полароидных фото.

— Да что там рассказывать, — усмехается он, — она сама всю жизнь так прячется, что и без хранителей бы обошлась. Куда там товарищу Исаеву за ейным сиятельством угнаться по части конспирации!

— Ну ни хера себе! — шепчет за его плечом Жан и тянется, берёт, рассматривает снимки. — А это... это... Оля, это что вообще такое?! Оля, блядь!!!

Ольга перестаёт улыбаться и произносит уже серьёзно:

— Все фото — постановочные. Их участники сейчас, — она выделяет голосом это слово, — ничего не помнят. Но могут вспомнить. Даже то, чего не было.

— Оля, Оль, — тревожно вопрошает Жан, перебирая снимки, — им же нет даже восемнадцати.

— А этому, — Ольга вытаскивает одно фото и суёт его под нос Жану, — даже шестнадцати. Девятый класс.

— Mon Dieu... Это же не просто скандал — это статья!

— Да-да, ты ещё Аннушке позвони, спроси, какой пункт, — соглашается Ольга.

— Нет, — говорит Кривич, — а фото же неплохие! Согласись, Жанчик? Особенно вот это, — он суёт ему под нос один снимок, — половину вот так оторвать... — Кривич действительно половинит фото, — и просто идеально. На, — он прижимает обрывок фотографии к груди Жана, заставляя того непроизвольно взять его в руки и рассмотреть, — держи на память, раз уж сама она от тебя улетела, — Жан смотрит и хмыкает: фото и правда хорошо, особенно в половинном виде. — Так а ты чего хочешь-то, Олечка?

Ольга, до этого радостная и вдохновенная, запинается от этого ласкового обращения.

— Фото хоть все рвите, — быстро говорит она, — у меня еще в пять раз их.

— Это мы догадались, — мягко кивает Кривич. — Эти тогда нам на память, да, Жанчик?

Жан неопределённо морщится, а Ольга формулирует требования:

— Легенду мне надо. Нормальную. А не пастьбу толпы бешеных, безбашенных малолетних хулиганов.

— А, понятно, учительницей старших классов тебе быть не понравилось. А что, может, хфотомодэль? — нарочито коверкает слово Кривич.

— Да, я вчера видел один журнал... — поддакивает Жан, но осекается под взглядом Ольги. — Нет, дедуль. Давай правда попросим хранительницу подобрать для Ольги что-то приличное и непыльное.

— И с высокой зарплатой!

— Зарплату не обещаю, — ворчит Кривич, — но если что — мздой возьмёшь.

Анна нависает над ноутбуком и Женьком.

— Из вэ-ка удалил?

— Удалил, — серьёзно кивает Женёк.

— С рутуба?

— Да.

— А это что открыто?

— Это тумба, тут тоже. Серж, у тебя тут дофига подписоты, прям жалко.

— Да убивай уже, — отмахивается раздосадованный Сережа.

— А если бы кто-то не куражился на концерте, не пил кровь, не сверкал клыками, не скакал по сцене как пьяный упырь, ничего бы не пришлось удалять, — поучительно замечает Жан.

— Если бы кто-то не паниковал, не преувеличивал и не придавал мутному видео значение документалки, то тоже не пришлось бы, — лениво возражает Ольга.

— В инсте кто-то спиздил прям, — озабоченно говорит Женёк, не давая разгореться перепалке.

— Скинь мне ссылку на профиль, — требует Анна, — завтра с утра разберусь с ними.

— А в тик-токе не взлетело... — замечает Женёк.

— Ну, у Сержа аудитория повзрослее, чем тик-токеры, — ехидничает Жан.

— Ну всё, — громко заявляет Женёк, — и тележный канал фанатов не забудь — заблокируйте или что там. Остальное вычистили. Плохо, если кто-то себе скачал, но это очень маловероятно — сейчас как бы не модно.

— А кто снимал? — вдруг тревожится Анна.

— Я же дал тебе список.

— Точно все? Не пропустил никого?

— Да нет, не пропустил. Конечно, концерт снимают побольше, чем обычный несчастный случай, но Сергей у нас пока не звезда мирового уровня, — улыбается Женёк.

— Ой, да кому нужен ваш несчастный случай? — морщится Ольга. — Не косплейте "Сумерки" и никому вы не нужны.

— А что, надо было, чтобы "камазом" трёх человек задавило?! — возмущается Женёк.

— Ну, это, может, и не надо, а вот взлетать жигулёнком из-под колёс грузовика было лишним, — замечает Жан.

— И забывать "перекус" в бардачке, — поддакивает Анна. — Всё АТП ловят на перевозке наркотиков, а в итоге находят у практиканта пакет из-под крови!

— Ну я нечаянно! — уже привычно отбрыкивается Женёк. — Что, будто вы ни разу ни на чём не попадались?!

— Ой, — вдруг говорит Серёжа, — а у меня одноклассник в одноклассниках пишет, какие у меня крутые спецэффекты на концерте...

Анна невнятно ругается и вместе с ним и Женьком снова погружается в ноутбук.

Жан подсаживается к Ольге.

— Так, дорогая моя, а теперь покажи-ка мне свой телефон.

Ольга, не глядя, протягивает ему смартфон.

— Разблокируй, — требует Жан.

Она поворачивает к нему голову.

— С чего вдруг?

— Оля, если с твоего телефона утечет хоть одно фото или видео, дедуля и хранители всем нам устроят весёлую жизнь. Давай, открывай и удаляй всё.

Ольга вводит пароль.

— Сам ищи и удаляй, что хочешь.

— Не боишься, что вычищу лишнего?

— Не волнуйся, там нет ничего, что могло бы оказаться неуместным для твоего любопытного носа.

Жан недолго листает галерею.

— Оля, где видео с концерта? Не молчи, всё равно придётся его удалить.

— Его нет в моём телефоне.

— А где оно есть? Оль. Оля, а хочешь обмен?

— На что? — оживляется она.

— У меня оставалась одна плёнка тринадцатого года... девятьсот тринадцатого года...

— Оставалась! — выдыхает Ольга. — И ты будешь осуждать меня за видео с концерта Серёжи?!

— Ни за что я тебя не осуждаю. Ну так что, где оно?

— Плёнку вперёд.

— Я её оцифровал — чуть не развалилась совсем.

— Хранить надо было лучше.

— Mon Dieu, как бы я её хранил?! Ты хотя бы понимаешь, через что я её пронёс?! Давай, включай блютуз, я не хочу выкладывать это в сеть... — Жан сосредоточенно смотрит, как передаётся запись с его телефона на Ольгин. — А концерт?

— Забирай, — она суёт ему в руку флешку и увлечённо прокручивает только что догрузившееся видео.

Жан с минуту смотрит на неё.

— Какая же ты всё-таки самовлюблённая актриса, — произносит он задумчиво.

— Всё-таки осуждаешь, — нараспев отвечает Ольга.

— Вы чего тут? — спрашивает незаметно подошедший Серёжа.

— Ничего. Серёж, садись, смотри: у нас с тобой сегодня будет вечер старого кино... Тебе понравится, ты же не осуждаешь во мне самовлюблённую актрису...