Нокдаун или Золушка, версия 2.0. (гет)

*Eminem/Cinderella Man

Да, я даже не должен быть здесь прямо сейчас,

Ну и хрен с ним,

Я могу как следует этим воспользоваться.*

Момент, когда изумрудные глаза Лили — точнее, зелёные глаза Гарри, поправил сам себя Северус, — растворились в небытии, он почувствовал облегчение. Вот она: Смерть — чёрная и спокойная бесконечность. Ни боли, ни тревог, ни обязанностей, ни жертв — лишь чернота. Северус без колебаний принял это долгожданное спокойствие и с готовностью погрузился в него. Он ждал этого уже довольно долго.

Он был убеждён, что в посмертии время должно течь как-то иначе, и поэтому не знал точно, как долго он тонул в этой всепоглощающей тьме. Однако, когда он начал ощущать первые, пока нечёткие, но уже совершенно тревожные признаки пробуждения, он понял: его пребывание в этом долгожданном море покоя будет недолгим. По крайней мере, не таким долгим, как он ожидал.

Не будет мне покоя, — подумал он. Чёрт, и почему я не удивлён?

Сначала он почувствовал горячее, торопливое, почти обжигающее прикосновение чьих-то пальцев к своим вискам. Потом те же пальцы мимолетно огладили его лицо, и теплая, слегка влажная ладонь плотно прижалась ко лбу. Мгновение спустя его лицо оказалось скрытым под водопадом чьих-то волос, и их обладательница нетерпеливо выдохнула ему в шею.

Кто-то проверяет мой пульс, осознал он с тревогой.

Хотя, он вынужден был признать, вес тяжёлой копны волос на его лице чувствовался довольно приятно. Волосы источали странный, но успокаивающий аромат — смесь дождя, дыма и кулинарного масла. Тем не менее, запах показался Северусу приятным и даже каким-то умиротворяющим. Он был… домашним. Это слово само собой всплыло в сознании Северуса и заставило его внутренне содрогнуться.

Домашний? Какого чёрта!

— Кажется, я его нашла! — торжествующе объявил громкий, шумный и до боли знакомый голос, который Северус пока не смог определить. К тому же у него не было возможности даже попытаться, потому что всего через мгновение…

Хм, мгновение, какое мгновение? Дышу ли я вообще?

— Дай мне это. Ему оно нужно! — и что-то мягко удушающее, что Северус, даже находясь между жизнью и смертью, немедленно опознал как женскую грудь, заменило волосы на его лице, выбивая из его лёгких весь воздух.

В тот момент он отчётливо понял, что, несомненно, прибыл в пункт назначения. Он оказался в своём особенном, очень личном и, очевидно, извращённом аду, где всевозможные злые существа вот-вот начнут его мучить. Несомненно, его ждали изощрённые пытки.

Однако эти мрачные мысли не задержались в его голове надолго, потому что миллисекунду спустя тепло и вес женской груди, хоть и чуть удушающие, но удивительно утешающие, исчезли с его лица. Взамен к его лбу резко прижали что-то ледяное, кажется, мокрую тряпку. Ошеломлённый внезапным холодом, Северус был вынужден открыть глаза — только чтобы встретиться взглядом со слишком яркими и чересчур дружелюбными карими глазами Молли Уизли.

Ад! Определенно ад! — подумал Северус. Однако, мгновение спустя заметив прямо у себя перед глазами ту самую успокаивающую восторженно вздымающуюся грудь, и мягкую копну рыжевато-каштановых кудрей, перевязанных трогательно нелепым шарфом, его мысли внезапно сменились на, — а может быть, и нет.

Молли нежно погладила его по щеке и сказала: «С возвращением, дорогой», а затем повернулась к кому-то, кого Северус не видел, и проворковала: «Гермиона, милая, пожалуйста, займись им, меня Артур ждёт».

Услышав это, Северус издал приглушённый протестующий стон и попытался сесть. Мучительная боль тут же пронзила его, и всё снова погрузилось во тьму и тишину.

Да, чувствую себя хорошо, наверное, мне повезло.

У некоторых из нас нет второго шанса.

Но этот я не упущу.

Нежное прикосновение тёплой ладони ко лбу снова привело его в сознание. Какое-то время Северус осторожно лежал с закрытыми глазами, прислушиваясь к окружающим звукам. Увы, на этот раз его шпионские навыки оказались бесполезными. Было подозрительно тихо, и единственным звуком, который он мог различить, было чьё-то лёгкое дыхание. Северус подождал ещё несколько минут, а затем, поддавшись любопытству, медленно приоткрыл глаза.

Он сразу узнал интерьер Больничного крыла и человека, сидевшего рядом с ним. Гермиона Грейнджер неуверенно сидела на краю его кровати. Её миниатюрное тело было наклонено к нему, и она продолжала гладить его по лбу. Её карие, цвета карамели, глаза были устремлены прямо на него, а её дикие каштановые кудри почти касались его груди.

Конечно, она всё ещё здесь, — подумал он с раздражением, — и уже вторглась в моё личное пространство, как это ужасно и по-гриффиндорски.

Его мысли были прерваны теплым дыханием, которое коснулось его кожи в тот самый момент, когда он мысленно разглагольствовал. Он глубоко вдохнул, и его ноздри наполнились едва уловимым ароматом жасмина. Тело Северуса неожиданно ответило на это живое тепло волной жара, застав его врасплох. Беспомощно утопая в его поглощающей глубине, он попытался убедить себя, что этот плавящий кости жар вызван лихорадкой или, по крайней мере, праведным гневом на дерзость девушки, а не — абсолютно точно не — её близостью. Но всё равно следовало как можно быстрее положить конец этому ощущению.

— Мисс Грейн… — он попытался осадить её, но вместо этого издал лишь хриплый шёпот, который тут же был пресечён маленьким пальчиком, прижавшимся к его губам.

— Ш-ш-ш, профессор, пожалуйста, не разговаривайте. Вам нельзя. Мадам Помфри едва удалось остановить кровотечение после вашей последней попытки, — торопливо прошептала она.

В процессе шёпота она придвинулась ещё ближе, теперь её рука покоилась на его груди, кудри щекотали его кожу, а её губы находились опасно близко к его уху, отчего жар внутри него стал почти невыносимым.

Чёрт, — подумал волшебник, отчаянно пытаясь сбежать. Наконец, будучи уже опасно близко к тому, чтобы вспыхнуть, Северусу удалось наконец изобразить достаточно суровый взгляд. Девушка, о чудо, поняла намёк и отстранилась.

— Я помогаю ухаживать за ранеными, — продолжила Гермиона, переместившись на дальний край кровати, словно отвечая на его невысказанный вопрос. — Многие из нас помогают здесь. Множество студентов получили ранения. — Её глаза внезапно наполнились слезами, янтарные отблески которых сделали их ещё более выразительными. Она отвернулась, и секунду спустя он услышал её сдержанный всхлип.

— Мне нужно сообщить мадам Помфри, что вы очнулись. — По-прежнему избегая его взгляда, она поспешно вскочила с кровати и подошла к двери. Там она на мгновение остановилась, снова повернулась к нему и улыбнулась. В её глазах всё ещё стояли непролитые слёзы. — Похоже, вам придётся часто видеть меня, профессор, — сказала она, приподняв бровь. — Может, и хорошо, что вам нельзя говорить. Ваш молчаливый гнев уже не кажется таким устрашающим, — после этих слов она исчезла за дверью, оставив Северуса кипеть от ярости в тишине.

В течение следующих нескольких недель Северус действительно встречал мисс Грейнджер дважды в день, не реже. Её волосы всегда были первыми, кто появлялся в дверях, за ними следовала её яркая улыбка и приветствие: «Доброе утро, профессор». К его огромному неудовольствию, его тело всегда реагировало на присутствие ведьмы неразумными, неконтролируемыми и удивительными способами. Поначалу Северус яростно боролся с этим явлением, но со временем сдался. Он решил, что, может быть, только может быть, эти реакции не так уж плохи. В конце концов, он действительно привык к лёгкому аромату жасмина, наполняющему воздух, к её тихим шагам и непрерывному бормотанию. Поэтому он просто лежал, нахмурившись, и наблюдал за ней, позволяя своему телу реагировать так, как оно хочет.

Скоро большинство раненых либо полностью оправились, либо были переведены в Святой Мунго. Поппи требовалась меньше помощи, и помощники один за другим начали покидать Хогвартс. Однажды мисс Грейнджер тоже пришла проститься. Как только она вошла с решительным выражением лица и быстро двинулась к его постели, Северус понял: её прощальная речь будет долгой. И он, всё ещё неспособный ни двигаться, ни говорить, вынужден будет её выслушать. Зная, что его взгляды больше не производят на неё должного эффекта, он просто встретился с ней глазами, ожидая начала.

— Я ухожу сегодня, профессор, — начала она, серьёзно глядя ему в глаза, — но прежде чем уйти, я хочу сказать вам «спасибо». Спасибо за всё, что вы сделали для нас. Спасибо за то, что спасли всех нас. Я… — здесь её голос дрогнул, и она отвела взгляд. После глубокого успокаивающего вдоха и новой слёзной паузы (она часто всхлипывала, но он уже привык к этой особенности), она продолжила: «Мы все в вечном долгу перед вами. Пожалуйста, простите меня за то, что я сомневалась в вас».

Северус раздражённо фыркнул, явно демонстрируя своё нетерпение. Однако он коротко кивнул ей в знак признательности и позволил своим тонким губам слегка изогнуться в слабой улыбке.

Мисс Грейнджер просияла, глядя на него, и у Северуса в животе запорхали бабочки.

— До свидания, профессор, увидимся в сентябре, — пропела она и вышла из комнаты, взмахнув каштановыми локонами. Северус молча проводил её взглядом, стараясь унять эту стаю бабочек и одновременно осознавая, что сочетание карамельных глаз и каштановых волос — на самом деле довольно приятное сочетание цветов.

На самом деле, он вдруг решил, что ему нравятся эти нежные цвета. Да, кивнул он сам себе, они нравились ему даже больше, чем зелёный и красный, — они были тёплыми и настоящими. Это открытие, конечно, удивило Северуса, хотя он и подозревал, что это не последний сюрприз, который готовит ему будущее.

Северусу потребовалось почти два месяца, чтобы оправиться от ужасной травмы, которую он получил. Поппи безуспешно пыталась перевести его в больницу Святого Мунго, поскольку, в отличие от Северуса, она была убеждена, что ему нужен особый уход. В конце концов она устала от его постоянных агрессивных отказов и сдалась. Кроме того, ему явно становилось лучше, и это стало ключевым фактором, из-за которого она прекратила борьбу.

Что касается Северуса, он чувствовал себя достаточно комфортно в Хогвартсе и не испытывал желания куда-либо переводиться. Он был занят тем, что заново открывал себя. Неожиданный второй шанс на жизнь изменил его, и главной задачей Северуса было выяснить, насколько радикально.

Каждый день приносил ему новые открытия и сюрпризы. Первым и самым значительным из них стало осознание того, что он больше не был ничьим слугой. Как же это было благотворно для души! Впервые в жизни Северус Снейп принадлежал самому себе, и это идеально подходило его измотанной, истерзанной душе.

Разумеется, были и другие, менее заметные открытия. Например, вернувшись в свои апартаменты, он обнаружил, что совершенно не выносит мрачных сырых подземелий и ненавидит то, как его преподавательская мантия царапает кожу.

Совсем не похоже на мягкие прикосновения мисс Грейнджер, — непрошеная мысль мгновенно пришла ему в голову, но он тут же отбросил её как совершенно неуместную.

Позже Северус был крайне встревожен и смущён, обнаружив, что ему нравится запах и вкус свежеиспечённого хлеба. Это открытие было настолько нехарактерным для него, настолько домашним, что Северус почувствовал себя неполноценным.

— Что дальше, — пробормотал он как-то себе под нос, — начну коллекционировать фотографии милых котят и щенков?

Он решил, что, вероятно, должен поблагодарить за это Молли Уизли. В конце концов, именно она вернула его к жизни.

Летом Северус, к неудовольствию Поппи, помог восстановить Хогвартс и решил, что не хочет возвращаться на пост его директора. Несмотря на то, что Кингсли вместе с Минервой изо всех сил пытались убедить его передумать, он упорно отказывался, и поэтому Минерва стала новым директором.

Конечно, было множество вещей, которые он по-прежнему презирал. В конце концов, он все еще был Северусом Снейпом. Кофе по-прежнему был ему неприятен. Как и прежде, он не был поклонником Министерства. И, как и следовало ожидать, когда в конце августа его пригласили на церемонию награждения, на которой он должен был получить Орден Мерлина первой степени, он неожиданно серьёзно заболел и не смог прийти.

Гарри Поттер лично вручил орден раненому герою на следующий день после церемонии. Если бы Северус знал, что всё так обернётся, то бы, наверное, сам бы сходил на это мероприятие. Вместо этого он был наказан тем, что ему пришлось целый час выслушивать неуклюжие извинения Поттера, думая при этом о том, что мисс Грейнджер удалось сказать то же самое всего в десятке слов. Поттер же бормотал и бормотал бессвязные оправдания и объяснения. Однако во время этой пытки Северус сделал одно полезное открытие: он признал, что по-прежнему недолюбливает Гарри Поттера. Он по-прежнему не мог выносить его дольше нескольких минут. В этом отношении ничего не изменилось.

Как обычно, лето закончилось слишком быстро, и студенты вернулись в Хогвартс. Северус не считал преподавание приятным занятием. Третировать, унижать и запугивать учеников было уже не так приятно, как раньше. Маленькие олухи просто раздражали его своей невоспитанностью. Единственным приятным моментом было возвращение мисс Грейнджер, пожелавшей сдать свои экзамены. Северус быстро взял за правило украдкой поглядывать на тёплые карие глаза и коралловые губы мисс Грейнджер, сидя за учительским столом, и с благоговением наблюдать, как её непослушные локоны каштанового цвета развеваются на хогвартских сквозняках.

Хотя Северус не позволял себе ничего непристойного, к середине года он стал одержим этой ведьмой. По ночам ему снилось, как её дыхание согревает его кожу, а мягкие, нежные пальцы ласкают его лицо. Он чувствовал её жасминовый аромат всякий раз, когда она была в одной комнате с ним. Будь проклят его сверхчувствительный нос! Он не мог не восхищаться её остроумием. Каким-то образом она перестала быть надоедливой, ищущей внимания всезнайкой и неожиданно стала лучиком света в его жизни. Конечно, Северус не собирался поддаваться этим новым чувствам и стал делать то, что умел лучше всего, — он тщательно скрывал их глубоко в своей душе и во всём винил Молли Уизли.

Остаток учебного года пролетел быстро, и Северус провёл его в постоянной борьбе с самим собой. И действительно, одно дело — тайно зачаровать свою преподавательскую мантию, чтобы она стала мягкой, как кашемир, или попросить эльфа принести ему несколько свежеиспечённых булочек, и совсем другое дело — думать о студентке неподобающим образом. Северус Снейп не собирался мириться с этим. Он неустанно боролся с этим.

И всё же, когда после выпускного вечера эта студентка, попрощавшись с ним, ушла, острое чувство утраты охватило его бедное сердце и отказалось его отпускать. К следующему утру было принято решение — Северус Снейп навсегда покинет Хогвартс. Он должен был зажить новой жизнью и найти свою ведьму.

Не, чувак.

Черт, теперь я чувствую, что могу сделать все, что угодно.

Долгие прощания, быстрые приветствия.

Увы, принять судьбоносное решение оказалось намного проще, чем воплотить его в жизнь. Следующие шаги Северуса оказались сложными и даже в какой-то момент мучительными. Разговор с Минервой, например, был на удивление эмоциональным — со стороны директрисы, разумеется, а поиск подходящей замены превратился в настоящее испытание терпения. К счастью, у Северуса его хватило.

Он встретил вызов с решимостью, черпая вдохновение в ночных мечтах о своём будущем и своей ведьме. С присущей ему тщательностью Северус всё лето просматривал досье кандидатов и отвергал их одного за другим. К концу августа он уже потерял надежду. Однако судьба решила снова сделать ему небольшой подарок, и всего за неделю до начала учебного года он наконец нашёл себе подходящую замену.

Однако это не стало финалом затяжного прощания Северуса с Хогвартсом. Хотя новый мастер зелий отлично разбирался в теории, его педагогические навыки оставляли желать лучшего. Минерва буквально умоляла Северуса остаться ещё на несколько месяцев, чтобы обучить новичка. У него же было огромное желание отказаться, но он не смог. Хогвартс слишком долго был его домом, чтобы просто уйти, не оглянувшись и не убедившись, что новый учитель зельеварения действительно готов. Поэтому он просто стиснул зубы и остался, снова поставив свою жизнь на паузу.

На подготовку преемника ушёл целый учебный год. Это был долгий и одинокий период, проведённый в ярких снах и постоянном перечитывании «Пророка» в поисках информации о мисс Грейнджер. Он внимательно следил за каждым её шагом. Слава Мерлину за прессу и её одержимость всем, что касается Золотого Трио!

Из газет Северус узнал, что мисс Грейнджер выбрала программу целителей в Святом Мунго. Её решение стать целителем его не удивило. Более того, он полностью поддержал выбор ведьмы — она явно обладала талантом именно в этой области. Он сам испытал его во время короткого периода их общения в Больничном крыле Хогвартса, с которого всё и началось. Даже лёгкое прикосновение её пальцев казалось исцеляющим. Теперь он понимал, что это была не случайность. Хотя Северус и отметил, что вряд ли может быть объективным, ведь кончики этих пальцев снились ему почти каждую ночь.

— Совершенно предвзят, — проворчал волшебник, прячась за газетой и безуспешно пытаясь скрыться от проницательных ухмыляющихся глаз Минервы.

По мере продвижения года «Пророк» опубликовал несколько тревожных статей о связи мисс Грейнджер с Рональдом Уизли. Игнорируя болезненное сжатие сердца, Северус отмахнулся от этих предупреждающих знаков как от попыток прессы утолить жажду публики в романтике. Волшебник просто не мог поверить в эту чушь.

Гермиона Грейнджер и Рональд Уизли? — фыркнул про себя Северус. — Какая абсурдная идея! Кроме того, он был уверен, что мисс Грейнджер совсем не торопится связывать себя какими-либо узами.

Однако, когда статьи начали подкрепляться фотографиями, ревность и беспокойство проникли в его душу. Его сердце сжималось, когда он видел эти картинки, и он продолжал бормотать «чёртов идиот» в своём бессильном гневе. Честно говоря, он даже не знал, к кому именно обращается — к себе или к Уизли.

Последней каплей стало одно из весенних утр, когда в «Пророке» появилась огромная фотография Гермионы Грейнджер и Рональда Уизли, держащихся за руки на публике. Не в силах сдержаться, Северус скомкал тонкую бумагу и в ярости выбежал из-за стола, взметнув чёрной мантией. После этого он больше не прикасался к «Пророку», и время стало ползти медленнее.

В конце концов, этот мучительно долгий учебный год подошёл к концу, как и всё остальное. Новый мастер зелий был полностью готов заменить его, и Северус отказался оставаться в школе. На следующий день после того, как все ученики разъехались, Северус Снейп собрал несколько важных для него вещей, аккуратно упаковал свои книги и наконец-то, наконец-то, попрощался с Хогвартсом.

— Удачи, Северус. Живи хорошо, — сказала Минерва, и её глаза странно блеснули, — потому что ты этого заслуживаешь. И это был конец одной эпохи и начало другой, в которой, как искренне надеялся волшебник, судьба будет к нему добрее, чем прежде.

* * *

Северус решил не возвращаться в Паучий Тупик. Он просто не мог заставить себя снова жить там. Вместо этого он остановился в «Дырявом котле», пока искал новый дом. За годы преподавания благодаря бережливости ему удалось накопить денег. Кроме того, Орден Мерлина первой степени тоже принёс ему кругленькую сумму. К концу июня Северус стал владельцем дома недалеко от маггловского парка. Фактически, это был последний дом перед входом в парк, что ему идеально подходило. Хотя дом был небольшим, он имел всё необходимое и был полон света и воздуха. Кроме того, неподалёку была хорошая французская пекарня, где в шесть утра можно было купить свежие булочки и багеты.

Ещё несколько недель ушло на покупку и распаковку мебели, обустройство библиотеки и лаборатории для зелий. После нескольких дней тяжёлой работы всё в доме встало на свои места. Каждая книга была расставлена на полках в строгом порядке, каждый котёл был тщательно вымыт, а каждый ингредиент аккуратно разложен по местам. Наконец, его холостяцкое гнёздышко приобрело приличный вид, и Северус почувствовал, что готов отправиться в больницу Святого Мунго. Пора было найти мисс Грейнджер.

Но он чуть не забыл одну важную деталь. Перед выходом из дома он случайно взглянул в зеркало и понял, что его внешний вид требует серьёзных изменений. Конечно, он видел себя каждый день во время утреннего туалета, но только теперь заметил, насколько устаревшей и потрёпанной выглядит его одежда. Ни одна ведьма дважды не посмотрит на него — он был уверен, особенно такая молодая и привлекательная. Ему отчаянно нужны были новые вещи, обувь и, возможно, даже стрижка.

Северусу потребовалось три дня, чтобы набраться смелости и отправиться за покупками в центр маггловского Лондона. У него были деньги, но чего ему не хватало, так это понимания, как и где их тратить. И у него не было никого, к кому он мог бы обратиться за помощью. В тот момент он впервые за многие годы пожалел о своем нежелании иметь друзей. На третий день, ближе к вечеру, раздражённый и разочарованный в самом себе, он наконец вышел из дома. Уже стоя перед многочисленными магазинами Лондона, волшебник всё ещё не был уверен в своих действиях. Наконец неоновая вывеска Gap привлекла его внимание. Пробормотав: «Какого чёрта», он смело вошёл в магазин.

Однако вся его уверенность, которую ему удалось обрести за эти три дня, испарилась, как только он вошёл внутрь. Ослеплённый светом и оглушённый громкой музыкой, он мгновенно забыл, зачем пришёл. К счастью, ему на помощь пришла девочка кукольной внешности с ярко-розовыми волосами.

— Чем я могу вам помочь, сэр? Что вы ищете? — вежливо спросила она высоким голосом. Северус, который уже наполовину ослеп и оглох, смог лишь прохрипеть: «Что-нибудь мягкое».

Кукольная девушка неодобрительно выгнула идеально нарисованную бровь, поджала ярко-розовые губы и сказала: «Пожалуйста, следуйте за мной, сэр». Через двадцать минут Северус вернулся на улицу с огромным белым пакетом в руках, не имея ни малейшего представления о том, что в нём. Это было фиаско.

— Чёрт, — выругался он, решив прогуляться. Ему нужно было успокоиться. Пока он шёл по улице, лавируя между спешащими магглами, начался мелкий дождь, ещё больше испортивший его настроение. Мрачные сомнения начали отравлять его разум, и миллионы «что, если» внезапно пронзили его сердце. Погрузившись в эти тяжёлые мысли, он не заметил, что кто-то его зовёт.

— Профессор Снейп! — донеслось до него.

Кто, чёрт возьми, может называть меня здесь профессором Снейпом? — подумал он. В недоумении он обернулся. Перед ним стояла Пэнси Паркинсон, тяжело дышавшая после бега. Она выглядела совершенно иначе, была едва узнаваемой. Только потому, что Северус знал её с одиннадцати лет, он смог её узнать. Северус в замешательстве оглядел её фиолетовые волосы, огромные чёрные ботинки, чёрные ногти и три серёжки в одном ухе.

— Что вы здесь делаете, профессор? — спросила ведьма, когда наконец перевела дыхание.

— Я могу задать вам тот же вопрос, мисс Паркинсон. Что вы делаете здесь, в маггловском Лондоне? Что случилось с вашими волосами и ногтями? Вы вступили в какую-то секту? Зачем вы повредили себе ухо, мисс Паркинсон? Оно плохо себя вело? — отчитал её Северус.

— Нет, профессор, расслабьтесь, на этой неделе я гот, — Пэнси закатила глаза, увидев хмурый взгляд своего бывшего учителя. — Я работаю в том бутике. Вы, наверное, знаете, это заключительный этап нашей программы реабилитации. Мы все должны проработать не менее шести месяцев в маггловских учреждениях, — объяснила Пэнси. Северус вспомнил, что читал о специальной программе Министерства для детей Пожирателей Смерти, и кивнул в знак согласия.

— Итак, как вы, профессор? Я слышала, вы покинули Хогвартс. Наконец-то, сэр, вам нужно начать жить, знаете ли, как и всем остальным… — Пэнси резко оборвала свою тираду и перевела взгляд на пакет в руках Северуса. — Что это у вас в руках, сэр? Вы ходили по магазинам? Какого чёрта вы выбрали американский магазин, профессор?

— Американский? — рассеянно повторил Северус, внезапно почувствовав себя неуютно под проницательным взглядом Пэнси. — Я не знал, что он американский. Мне просто нужны были новые брюки и рубашки.

— О, понятно, — Пэнси заправила фиолетовую прядь за ухо и на минуту задумалась. — Знаете что, подождите здесь, профессор, я скоро вернусь.

К своему удивлению, Северус кивнул утвердительно. Через несколько минут ведьма вернулась.

— Хорошо, дело сделано, — и она смело взяла Северуса под руку и повела вниз по улице, — а теперь, сэр, я научу вас правильно делать покупки.

Северусу казалось, что они провели бесчисленное количество часов в разных бутиках, как их называла Пэнси, однако к концу этой пытки у него было всё необходимое — брюки, рубашки, пальто и несколько пар обуви. Пэнси пыталась заставить его купить что-нибудь не чёрное и не белое, но, несмотря на все её усилия, волшебник не сдвинулся с места. Брюки и пальто должны быть чёрными, а рубашки — белоснежными. Здесь ничего не изменилось — Северус Снейп всё ещё не считал другие цвета практичными или подходящими.

Во время их шопинга Пэнси рассказала Северусу всё о других слизеринцах, которые участвовали в программе. Теперь он знал, что Блейз Забини работает в итальянском ресторане. Он начал как мойщик столов, а теперь был вторым шеф-поваром. Теодор Нотт работал в лондонской библиотеке специалистом по старинным книгам, а Драко Малфой нашёл работу в отделе мужской одежды Harrods. Эти новости наполнили сердце Северуса удовлетворением. Было приятно знать, что его ученики в порядке, что они смогли адаптироваться как истинные слизеринцы, несмотря на ужасную войну, в которую их родители втянули их.

Когда Северус и Пэнси остановились на тротуаре несколько часов спустя, она понимающе улыбнулась ему.

— Поздравляю, профессор. Теперь, когда у вас есть подходящий гардероб, вы можете добиваться своей цели, желаемой ведьмы, я полагаю.

— Не говорите глупостей, мисс Паркинсон! — упрекнул её Северус, смутившись от того, что чуть не покраснел.

— Да-да, сэр, как скажете. Кстати, вам понадобятся кроссовки для тех штанов и толстовок, которые вы купили в Gap. Я могу помочь вам и с этим тоже, если хотите. Вам нужно только заглянуть в мой бутик. О, и профессор, никогда-никогда не используйте заклинание сушки на брюках или любой другой одежде, иначе она съежится, как ваши старые брюки, — Пэнси развернулась на каблуках и пошла по улице. Через минуту ветер донёс до Северуса её прощальные слова: «Увидимся, профессор. И помните, никаких заклинаний сушки на брюках».

Волшебник фыркнул, но затем ухмыльнулся и пробормотал: «Наглая ведьма». Позже, уже дома, Северус решил, что ему определённо нужно увидеться с Драко, Блейзом и Тео. Может быть, подумал он, мисс Паркинсон сможет это организовать. Однако сейчас это было не самым важным. Наконец-то он был по-настоящему готов навестить больницу Святого Мунго.

* * *

На следующее утро Северус вышел из дома в своём новом наряде, с завязанными сзади кожаной лентой, которую мисс Паркинсон нашла для него вчера, волосами, и впервые почувствовал себя хорошо. Целенаправленным шагом он направился к входу в парк, чтобы прогуляться. Проходя через обветшалые кованые ворота, он обратил внимание на промокшую картонную коробку с надписью «БЕСПЛАТНО», сделанной жирными неровными буквами. Им овладело любопытство, и он заглянул внутрь. Двенадцать пар полных надежды щенячьих глаз смотрели на него, а крошечные мордочки светились предвкушением.

Северус неодобрительно сморщил нос и, пробормотав: «Дворняжки», продолжил свой путь.

Через несколько мгновений он аппарировал из уединённого уголка парка в больницу Святого Мунго. Его план был прост: предложить больнице свои непревзойденные знания в области зельеварения. В конце концов, он был самым известным Мастером зелий в стране — не то чтобы скромность была его сильной стороной. Однако сегодня Северус позволил себе редкий проблеск оптимизма. Он верил, что получит должность консультанта, найдёт Гермиону Грейнджер, завоюет её расположение и сотрёт из её памяти все мысли о Рональде Уизли.

Как и ожидалось, встреча с главным целителем Святого Мунго прошла гладко. Целитель Тибальд был в восторге от перспективы заполучить Северуса Снейпа в качестве консультанта в их отдел зельеварения. Не колеблясь, он предложил Северусу щедрую зарплату и дополнительные стимулы за каждый проект, которым он будет руководить. В свою очередь, Северус был приятно удивлён тем, что в больнице есть современная лаборатория. Обе стороны остались довольны обсуждением и пожали друг другу руки, скрепив соглашение. Северус согласился приступить к работе в следующий понедельник.

Выходя из кабинета целителя Тибальда, Северус почувствовал прилив триумфа. Первая часть его тщательно продуманного плана прошла на удивление гладко — теперь у него была работа рядом с желанной ведьмой, как удачно выразилась мисс Паркинсон накануне. Окрылённый этим первым успехом, он шёл с обновлённой уверенностью, не обращая внимания на окружающих. До тех пор, пока не столкнулся с кем-то неестественно светловолосым, одетым в кричаще-фиолетовый костюм.

— Скитер, — прорычал он с отвращением, презрительно скривив губы, как только узнал ее.

— Северус Снейп, — ответила скандально известная репортерша, растягивая свои губы цвета фуксии в кокетливой улыбке. — Интересно, что привело сюда нашего знаменитого героя?

Северус подавил дрожь отвращения.

— Ничего такого, что касалось бы твоего запятнанного пурпуром мозга, Скитер. Я уверен, что ты можешь откопать что-нибудь поинтереснее в навозе, в котором ты валяешься. А теперь отойди — я не выношу эту вонь.

Рита возмущённо фыркнула, но отошла в сторону, позволив Северусу продолжить свой путь. Волшебник сделал несколько шагов, когда услышал фальцет Скитер:

— Целитель Тибальд, пожалуйста, подтвердите, действительно ли Гермиона Грейнджер берёт трёхмесячный отпуск в связи с предстоящим бракосочетанием с Рональдом Уизли?

Северус замер на месте, кровь застыла в его жилах. В груди у него закололо от страха, и каждое новое слово вонзалось в него глубже, чем предыдущее. Сквозь пелену недоверия он услышал ответ целителя Тибальда:

— Не знаю, как вы узнали об этом, но нет ничего плохого в том, чтобы подтвердить это. Скоро должно быть сделано официальное заявление. Да, мисс Скитер, это правда. Мисс Грейнджер решила взять трёхмесячный отпуск. Она вернётся к учёбе в качестве миссис Уизли сразу после медового месяца.

Казалось, что мир вокруг него рушится. С разбитым сердцем Северус не стал ждать ни минуты. Прежде чем гнев поглотил его целиком, он аппарировал прямо из больничного коридора. Через несколько мгновений он снова появился в парке, где со свинцового неба неустанно лил дождь. Стоя под ливнем, он разразился потоком ругательств, крича в небеса и колотя кулаками неподатливый гранитный столб. Слава Мерлину, в парке никого не было — никто не видел его необузданной ярости, его ненависти к самому себе и горького осознания собственной глупости. Как он мог надеяться? Каким же он был глупцом! Будь проклята Молли Уизли за то, что вернула его в эту проклятую жизнь!

В конце концов его голос охрип, а костяшки пальцев превратились в кровавое месиво. Измученный и сломленный, он понял, что пора идти домой. Северус медленно брёл к старым воротам, когда заметил, что коробка со щенками всё ещё там. Из-за дождя надпись «БЕСПЛАТНО» на промокшем картоне стала неразборчивой. Он заглянул внутрь, ожидая увидеть пустую коробку, но с удивлением обнаружил, что на него смотрит пара маленьких глаз. Крошечный угольно-чёрный щенок сидел среди мокрых остатков коробки. Он не скулил, а просто смотрел на Северуса с такой интенсивностью, что тот занервничал. Наклонившись ближе, Северус внимательно рассмотрел существо. И тут его осенило: глаза щенка были разного цвета: один голубой, другой коричневый.

— Как странно, — пробормотал он, слегка поглаживая его мокрую голову. — Неудачный день, псина? Добро пожаловать в клуб.

Выпрямившись, он повернулся, чтобы уйти, и лишь на мгновение задержался, чтобы сказать: «Давай, Блэк. Если ты хочешь жить со мной, тебе придётся выбраться из этой коробки».

После этого Северус просто продолжал идти, пока не дошел до своей двери. Он вошёл в дом, не оглядываясь, но оставил дверь слегка приоткрытой. Вскоре он услышал топот маленьких мокрых лапок по деревянному полу и тяжело вздохнул. Он больше не был один.

Кто может поймать молнию в бутылку? Поджечь воду?

Ворча, Северус сел на кухонный стул и стал ждать. Когда на пороге наконец появилась мохнатая фигурка, волшебник взял щенка на руки и пробормотал: «Дай-ка я проверю». Быстро осмотрев его, он поставил щенка на пол, слегка пригладил его мокрую чёрную шерсть и сказал: «Да, Блэк». Затем с горькой усмешкой добавил: «Двое лучше, чем один. Что думаешь, псина?» Не ожидая ответа, он спросил щенка: «Проголодался?» — и налил немного молока в тарелку. Немного подогрев молоко, он поставил тарелку перед собакой. Блэк с энтузиазмом начал лакать, наполняя кухню торопливыми звуками.

Северус выдохнул заклинание, высушившее чёрную шерсть щенка, устало усмехнувшись при этом: «Ты ведь не скукожишься, правда, Блэк?» Затем он залечил свои костяшки и со словами: «Ладно, не торопись, псина. Я иду спать» — и вышел из кухни, сытый по горло этим безнадёжным днём.

Конечно же, время не прекратило своего неумолимого бега, и часы над камином продолжали тикать, полностью игнорируя трагедию Северуса. Вселенной было совершенно безразлично, насколько разбитым было его сердце. На следующее утро, как и всегда, взошло солнце, и волшебник был вынужден продолжать жить.

Новый день встретил Северуса статьей Скитер на первой полосе «Пророка» и скромным официальным объявлением о помолвке на третьей странице. Конечно, этот жалкий клочок бумаги не дожил до мусорной корзины. Он был уничтожен, превращен в пепел, по-видимому, самой яростью Северуса. Та же печальная участь постигла и многие последующие выпуски «Пророка». Волшебник даже не пытался сдерживаться. День за днём он яростно уничтожал газету за газетой, давая волю своим эмоциям.

Северус был в растерянности. Сомнения и сожаления постоянно терзали его разум. Он не мог понять, как теперь действовать. Почему-то он был так глупо, по-идиотски уверен, что его ждёт счастливое будущее. Чёрт! Как он мог быть таким непростительно тупым? Молли Уизли, должно быть, передала ему свой бессмысленный оптимизм. Как он мог потерять столько драгоценных месяцев, просто мечтая о ведьме и ничего не делая? И вот теперь, вероятно, было уже слишком поздно.

Были дни, когда он был уверен, что упустил свой единственный шанс навсегда. А были дни, когда он просыпался с чувством, что ещё может всё исправить. Он просто не мог решить, какие дальнейшие действия предпринять, если вообще предпринимать, и продолжал мучить себя сомнениями и вопросами. Следует ли ему найти мисс Грейнджер и поговорить? Если да, то что именно сказать? «Мисс Грейнджер, пожалуйста, не выходите замуж за этого болвана» — звучало не особенно конструктивно. «Я люблю вас, мисс Грейнджер, пожалуйста, выходите за меня вместо него» — звучало ещё более нелепо. Как он вообще мог заставить её передумать? И какое право он имел даже пытаться? Конечно, была ещё одна причина для колебаний Северуса. Эта причина глубоко засела в его сердце десятилетия назад. Причина, которую даже вторая жизнь не смогла уничтожить — он боялся отказа. Он просто не был уверен, что сможет пережить ещё один.

В конце концов, после бесчисленных часов яростных споров с самим собой, Северус решил не вмешиваться в планы мисс Грейнджер. Он опоздал, и теперь ему придётся жить с осознанием своего провала. Тем не менее, Северус решил сохранить свою работу в Святом Мунго. Его сердце просто отказывалось полностью отвергать надежду. Может быть, только может быть, подумал волшебник, она поймёт, что совершила ошибку. Что, если через неделю после свадьбы она вдруг поймёт, что гиппогриф, также известный как Рональд Уизли, совсем не тот волшебник, который ей нужен? В этом случае он будет прямо там, ожидая её. А если нет, то хотя бы сможет довольствоваться дружбой. Руководствуясь этими соображениями, Северус начал свою карьеру консультанта в больнице Святого Мунго, работая там по понедельникам, средам и пятницам и проводя собственные исследования дома по вторникам и четвергам.

Тем временем новоиспечённый питомец Северуса счастливо рос. Волшебник был искренне и приятно удивлён тем, насколько умной оказалась эта маленькая дворняжка. Потребовалось только две основательные беседы над лужей на полу и несколько напряженных лекций о следах зубов на книгах и чёрной шерсти в котлах, чтобы Блэк окончательно усвоил границы дозволенного.

Через месяц волшебник и щенок вошли в привычный ритм. Каждый день они начинали с прогулки по парку до французской пекарни и неизменно возвращались оттуда со свежим багетом на завтрак. Совершенно неожиданно те тренировочные костюмы и футболки, которые Северус нехотя купил в Gap, оказались весьма удобными для их прогулок. Как, черт возьми, он умудрился купить их в тёмно-синем цвете, он всё ещё не понимал, но, по крайней мере, они были мягкими и комфортными. И поскольку в парке в шесть утра на самом деле было не так много магглов, чтобы заметить необычную для Северуса синюю одежду, он решил смириться с ними.

Более того, внимательно осмотрев одежду случайных бегунов в парке, мужчина решил, что ему, вероятно, стоит приобрести те удобные на вид кроссовки, которые были у всех, кроме него. Поэтому Северус нашёл момент, чтобы посетить мисс Паркинсон в её бутике и попросить её помощи с кроссовками, о которых она упоминала во время их последней встречи. Ведьма быстро отреагировала, и в тот же день мастер зелий стал счастливым обладателем пары тёмно-синих Adidas. Теперь они с Блэком легко вливались в утреннюю толпу в парке.

Недели шли, и лето уже перевалило за середину, когда волшебник освоился в своей новой жизни. Для невнимательного наблюдателя могло даже показаться, что Северус смирился и забыл о своём разбитом сердце. Единственным признаком того, что огонь в его сердце всё ещё жив и пылает, была печальная судьба «Ежедневного Пророка», который всё ещё регулярно уничтожался. Даже Блэк понял, что газеты — это плохо и их нужно уничтожать — задача, которую он выполнял с большим энтузиазмом. Хотя иногда молодой пёс слишком увлекался, разрывая утренние газеты на части, прежде чем волшебник успевал их увидеть. Северус действительно ненавидел «Пророк», и всё же всегда внимательно следил за фотографиями счастливой пары, хотя это и заставляло его сердце кровоточить.

Мазохистский идиот, — назвал он себя, отправляя очередную газету в забвение.

Чтобы заглушить боль, Северус с головой погрузился в новую работу и был очень занят. Вскоре он возглавил множество важных исследований в больнице Святого Мунго.

Увы, по мере приближения дня этой проклятой свадьбы Северусу становилось всё труднее и труднее отвлекаться от мыслей о мисс Грейнджер. Когда до свадьбы оставалось всего две недели, волшебник уже не мог контролировать свои эмоции. Мрачное, ужасное настроение стало частым гостем в его доме, и тогда в игру вступила бутылка огненного виски. Честно говоря, после стакана огненной жидкости с реальностью было гораздо легче смириться.

В пятницу, за день до свадьбы, его страдания стали просто невыносимыми. Северус вернулся домой из больницы Святого Мунго с твёрдым намерением напиться. Он точно знал, что одного стакана огневиски будет недостаточно. Он был полон решимости напиться в стельку, отключиться и оставаться в бессознательном состоянии всю субботу и воскресенье. В противном случае волшебник не мог быть уверен, что в последний момент не аппарирует на место проведения свадьбы с криком: «Я возражаю!»

Последнее, чего он хотел, — это устраивать представление. Поэтому Северус решил перестраховаться, напился до беспамятства, дополз до кровати и вырубился. Однако, несмотря на то, что первая часть его плана сработала, вторая часть оказалась не такой успешной, как он надеялся. Очевидно, план Северуса оставаться без сознания всю субботу не соответствовал потребностям Блэка. Щенок всё равно разбудил его в шесть утра. Конечно, ему потребовалось больше попыток, чем обычно, тем не менее, после примерно двадцати холодных, мокрых тычков носом, настойчивого лая и лёгкого покусывания его босых ног, Северус, со стонами и руганью, поднялся и был готов идти. Ну, почти готов. Бедному мужчине пришлось принять экстреное зелье от похмелья и холодный бодрящий душ. В конце концов, двадцать минут спустя довольный Блэк и заметно расстроенный Северус вышли из дома, чтобы совершить свою обычную утреннюю прогулку по парку до французской пекарни.

Они молча шли по своему обычному маршруту. Блэк обнюхивал каждый гранитный столб поблизости, а Северус пытался не поддаваться плохому настроению. — Чёрт, — выругался он. День обещал быть долгим и мучительным, и волшебник совсем не был ему рад. Когда они добрались до места назначения, Северус привязал Блэка у входа в пекарню.

— Сиди и жди, — сказал он и вошёл внутрь.

Там он приготовился к неизбежной беседе с женой пекаря Анук, которая всегда была до раздражения разговорчивой и по какой-то таинственной причине особенно благосклонно относилась к Северусу. Более того, она была полна решимости найти Северусу, как она выражалась, мадемуазель. Она постоянно осыпала его предложениями — свидание с одной из её многочисленных племянниц, или с милой дамой из дома напротив, или с дочерью её подруги. Честно говоря, только их превосходные багеты удерживали Северуса от резкой отповеди. Она напомнила ему Молли Уизли во французском стиле.

Северус собрался с духом, изобразил тень вежливой улыбки на лице и направился к прилавку, внутренне ругая себя за то, что пришёл сюда. Ему было плохо. Багет сегодня утром был вообще не лучшей идеей. Это была вина Блэка. К его удивлению, Анук сегодня была странно тихой. Вместо своего стандартного шумного «Бонжур, месье», она молча вручила ему хлеб и, заговорщицки улыбаясь, прошептала: «Посмотрите туда, месье. Я поймала для вас идеальную мадемуазель в беде». Она сопроводила свои совершенно абсурдные слова нелепым хихиканьем и энтузиастическим кивком. «Вон, посмотрите, у окна», — прошептала она.

Озадаченный таинственным поведением Анук, Северус повернулся и застыл. У окна, спиной к нему, сидела молодая женщина. Её каштановые кудри были мокрыми, растрёпанными и… такими до боли знакомыми. Сердцебиение Северуса остановилось на несколько секунд, а затем пустилось вскачь. Когда между ними оставалось всего несколько шагов, Северус остановился. Он не мог поверить своим глазам. Ошибки быть не могло. Это была она — Гермиона, его желанная ведьма, его мисс Грейнджер.

Северус окинул ее взглядом. Она выглядела ужасно бледной; под ее глазами залегли темные тени. Ее остекленевший взгляд был прикован к окну, хотя Северус сомневался, что она действительно замечала что-либо вокруг. Действительно, мадемуазель в беде,подумал он и сделал последние несколько шагов. Там, стоя так близко к ней, что их одежда почти соприкасалась, и жадно вдыхая ее легкий аромат жасмина, Северус внимательно оглядел ведьму. Она выглядела усталой, как будто не спала. Наверное, ночью шёл дождь, потому что летнее платье ведьмы промокло, и она дрожала. Она держала чашку горячего кофе обеими руками, словно пытаясь согреть пальцы. Северус не мог отвести глаз от этих изящных пальцев. Он так долго, чёрт возьми, мечтал о их нежных прикосновениях.

Прежде чем он успел остановиться, он прохрипел: «Гермиона», — его горло внезапно пересохло и сжалось. Секундой позже он взял себя в руки и поправился: «Мисс Грейнджер.»

Она повернулась к нему лицом, и Северус услышал, как у неё перехватило дыхание. Несколько мгновений она молча смотрела на него, очевидно, не в силах осознать происходящее. Это было понятно. Во-первых, она не ожидала встретить его здесь. Во-вторых, она не ожидала увидеть своего бывшего профессора в спортивных штанах и толстовке, в синих спортивных штанах и толстовке. Чувствуя, что молчание между ними затягивается, Северус тихо повторил: «Мисс Грейнджер, вы в порядке?»

На этот раз она сумела кивнуть, а затем хрипло спросила: «Профессор, почему вы здесь?»

— Я живу через парк, мисс Грейнджер. Вопрос в том, почему вы здесь в шесть утра в день вашей свадьбы?

Его слова прозвучали немного резче, чем он планировал, но ему нужно было знать. Понять. На её пальце не было кольца, ради Мерлина! Его сердце готово было выпрыгнуть из груди. Тысячи противоречивых мыслей заполнили его разум.

— Свадьбы не будет, профессор. Она отменена, — пальцы Гермионы задрожали, и чашка в её руках угрожающе накренилась.

Не дожидаясь, пока она обожжётся кофе, волшебник склонился ближе, забрал чашку из её ледяных пальцев и поставил её на стол. Удерживая её маленькую руку в своей, он сказал: «Этот кофе явно не поможет, мисс Грейнджер…»

Ведьма перебила его.

— Гермиона, пожалуйста, зовите меня Гермионой, — мягко попросила она.

— Хорошо, Гермиона, вам нужна чашка чая. Пойдёмте, мисс Грейнджер… эм, Гермиона. Я заварю вам чашечку отличного Эрл Грея. У меня есть свежий багет и банка вишнёвого джема. Пойдёмте.

— Вы уверены, что я не помешаю, профессор?

— Северус, зовите меня Северус, — он позволил себе улыбнуться. — И да, я уверен, Гермиона, — Северус снял свою толстовку, аккуратно накинул ее на плечи Гермионы и повёл её из пекарни, всё время думая о том, что по иронии судьбы на этот раз именно Блэк был ответственен за его невероятную удачу.

Блэк заметил их, как только они вышли на улицу, и, конечно же, сразу же начал радостно прыгать — привычка, которую Северус не одобрял. Напротив, она его раздражала, и он терпел её только потому, что щенок был ещё молод.

— Успокойся, Блэк. Сядь, — тихо приказал Северус, пытаясь успокоить своего чрезмерно энергичного питомца.

Естественно, Гермиона, даже находясь в состоянии более чем лёгкого стресса, отреагировала на Блэка так же, как большинство женщин. На самом деле, щенок был настоящим магнитом для дам. Северуса это не удивило. В конце концов, он назвал его Блэком, и, очевидно, некоторые черты характера Бродяги передались его тезке. Поэтому Северус был готов к восторженному «Ох» Гермионы. Она подошла ближе и наклонилась, чтобы погладить пушистую голову Блэка.

— Привет, малыш, — сказала она мягко, а затем, повернувшись к Северусу, спросила: «Он ваш?»

Волшебник ответил не сразу, так как был полностью очарован видом изящных пальцев Гермионы, нежно гладящих чёрную шерсть щенка. Северус почувствовал острую и совершенно неуместную зависть, пронзающую его сердце. «О, пожалуйста, не будь смешным», — одёрнул он себя, хотя всё равно казалось крайне несправедливым, что Блэк получает ту ласку, о которой он сам так долго мечтал.

— Как его зовут?

Вопрос Гермионы прервал размышления Северуса. Хрипотца в голосе напомнила ему о ее промокшем платье и её ледяных пальцах, побудив его к действию. Волшебник пожал плечами, осознав абсурдность своих мыслей, оторвал взгляд от рук ведьмы и наконец ответил:

— Да, должен признаться, что это возмутительно ведущее себя существо — моё; его зовут Блэк, — и поспешно отвязал поводок Блэка.

— Блэк?!

Ухмыльнувшись при виде озадаченного лица Гермионы, он заметил: «Неожиданно, знаю. Но, как видите, это подходящее для него имя». С этими словами Северус поднял Блэка с земли. Держа щенка под мышкой, он осторожно взял Гермиону за локоть и повёл её в сторону парка.

— Вы замёрзли. Нам нужно идти, пока вы не подхватили пневмонию, — пробормотал он. Гермиона кивнула, хотя по-прежнему смотрела на него с недоумением.

Тот факт, что они добрались до парка в тишине, встревожил Северуса. Он не мог не задаться вопросом, куда же подевалась его улыбчивая и болтливая мисс Грейнджер. Несколько тяжелых вздохов, вырвавшихся у нее, пока они шли, также указывали на то, что она действительно вернулась к своему прежнему меланхоличному состоянию. Беспокойство и гнев начали расти в сердце Северуса, когда он осторожно наблюдал за лицом ведьмы. Что, ради Мерлина, произошло? Что же натворил этот болван? Эти вопросы вертелись у него на языке, но он решил подождать. Сначала нужно было позаботиться о девушке. Вопросы можно будет задать позже.

Как только они добрались до уединённой части парка, Северус коротко предупредил её: «Держитесь за меня, Гермиона», — и аппарировал их всех троих домой. Конечно, чисто случайно рука, которой он придерживал Гермиону за локоть, во время их короткого путешествия соскользнула и каким-то образом крепко обвилась вокруг ее талии. О, как он наслаждался этими несколькими секундами блаженства! Прошло чертовски много времени с тех пор, как он в последний раз обнимал женщину, и ещё больше времени с тех пор, как он обнимал женщину, которую любил. Он бы наслаждался этими секундами ещё больше, если бы собака, которую он держал в другой руке, не заёрзала. Как только они приземлились, крайне недовольный Блэк выпрыгнул из рук Северуса и, как только его лапы коснулись пола, с недовольным ворчанием спрятался под диваном. Щенок явно был не в восторге от парного аппарирования.

После того как Блэк покинул их, волшебник осознал, что его рука всё ещё обвивает талию Гермионы, а её хрупкое тело всё ещё плотно прижато к нему. Девушка в его объятиях подозрительно молчала. Он был настолько выше её, что видел только её непослушные кудри. Может, у неё кружится голова, — предположил Северус. Его невероятно громкое сердцебиение стучало в висках, мешая ему что-либо услышать. Наконец Северусу удалось уловить её поверхностное дыхание, которое согревало его футболку где-то в районе нагрудного кармана. «Ну, по крайней мере, она точно больше не дрожит», — подумал волшебник, тщетно пытаясь успокоить своё бешено колотящееся сердце.

— Хм-ммм, — он прочистил горло и неловко отступил назад, неохотно убирая руку с талии ведьмы. — Я думаю, тёплый душ не помешает, Гермиона. Теперь, когда он наконец смог разглядеть её лицо, он заметил лёгкий румянец. Услышав его слова, она начала энергично трясти головой.

— Со мной всё в порядке, Северус, правда. Не нужно суетиться, — тихо ответила она, скромно обхватив себя руками, словно чувствовала себя слишком обнажённой. На самом деле волшебник прекрасно понимал, что её мокрое платье облегает каждый соблазнительный изгиб. Однако он решил, что неприлично пялиться, и вместо этого сосредоточился на женском лице. — Я просто воспользуюсь заклинанием сушки, — продолжила ведьма. — Честно говоря, не знаю, почему не сделала этого раньше. Иногда я веду себя как идиотка.

С этими словами она призвала свою палочку и приготовилась произнести заклинание.

— Нет! — воскликнул Северус, прежде чем успел остановить себя, — не используйте заклинание сушки!

Испуганная, Гермиона обеспокоенно посмотрела на него.

— Почему?

Крайне недовольный собой, Северус мысленно выругался в адрес Пэнси Паркинсон, нервно потёр переносицу и попытался объяснить.

— Как я недавно выяснил, заклинание сушки приводит к усадке одежды.

Он замолчал, чувствуя, что выставил себя полным дураком. Затем он сделал вдох и храбро продолжил:

— Это красивое платье, и было бы обидно, если бы вы испортили его заклинанием.

— О, — Гермиона покраснела ещё сильнее. — Я не знала. Хотя я не так часто им пользуюсь. Но, Северус, я правда в порядке. Я уже почти сухая.

— Ерунда.

Не слушая слабые протесты Гермионы, волшебник наколдовал чистое полотенце и халат.

— Сюда. Ванная дальше по коридору, — сказал он своим самым авторитетным тоном. — Идите, вам станет лучше. А я тем временем приготовлю чай.

Похоже, это сработало, потому что ведьма еще раз вздохнула и взяла полотенце и халат из рук Северуса.

— Спасибо, — сказала она и исчезла в коридоре.

Двадцать минут спустя, когда Гермиона вышла из ванной, Северус уже накрыл стол в гостиной. Он посмотрел на неё, как только она появилась в конце коридора. Его халат был ей слишком велик, и она буквально утонула в бархатистой зелёной ткани. Тем не менее, она определённо выглядела лучше, чем до душа. Тёплая вода смыла следы усталости, придав её коже особое сияние после ванны. Мокрые локоны цвета красного дерева каскадом спускались по её плечам. При виде них у волшебника зачесались пальцы от сильного желания прикоснуться к ним. Нет, он хотел гораздо большего, чем просто прикоснуться к ним, — он хотел запутаться в них, почувствовать их шелковистую тяжесть, вдохнуть их жасминовый аромат.

— Эм, куда мне положить платье? — смущённо спросила Гермиона.

Северус взял у неё одежду, и через секунду она уже парила перед окном.

— Да, думаю, подойдёт.

Затем он подвёл Гермиону к столу, где их ждал чайник со свежезаваренным чаем. Девушка села на диван, а Северус устроился в кресле по другую сторону стола. Через несколько мгновений появился Блэк и смело запрыгнул Гермионе на ноги, чем вызвал у неё смешок, а у Северуса раздражённое фырканье: «Казанова».

Они молча пили чай. Северус просто не мог решить, когда будет самое подходящее время начать задавать вопросы. Поэтому он терпеливо ждал.

Наконец, после второй чашки чая «Эрл Грей» и третьего кусочка багета с джемом, Гермиона, к огромному облегчению Северуса, заговорила. Её молчание беспокоило его. Мисс Грейнджер, которую он знал, не могла замолчать ни на минуту, и, честно говоря, он скучал по её непрерывной болтовне. Поэтому он искренне обрадовался, когда она посмотрела на него и спросила: «Разве не странно, что мы встретились вот так, в пекарне? Я бродила по Лондону всю ночь. Я могла бы оказаться где угодно. И всё же я зашла в ту пекарню — в вашу пекарню».

— Действительно, странно, — заметил он. — Однако, — продолжил Северус, — вопрос, который сейчас меня волнует, — почему вы гуляли всю ночь? Что случилось, Гермиона?

Гермиона прикусила губу и опустила карие глаза, снова сосредоточившись на своей чашке. Её пальцы начали дрожать, и фарфор в её руках мелодично зазвенел. Наблюдая за тем, как она борется с эмоциями, Северус внезапно почувствовал желание сесть рядом с ней, взять её маленькие руки в свои и как-то ее утешить. Хотя он определённо не был экспертом по утешению ведьм.

Может быть, промелькнула у него безумная мысль, мне просто нужно признаться ей в любви.

Однако после недолгих раздумий мысль о признании была отвергнута как совершенно несвоевременная, прямолинейная и неразумная. Волшебник подавил свой порыв и вместо того, чтобы признаться в своих чувствах, просто повторил: «Гермиона, пожалуйста, расскажите мне, что случилось?»

Его «пожалуйста», наверное, сработало, потому что ведьма рассказала ему всё. Она рассказала ему, как с самого начала чувствовала, что чего-то не хватает между ней и Роном. Как сначала она думала, что, возможно, со временем станет лучше, но не стало. Как позже её маленькие сомнения и опасения медленно превратились в огромные. Как она чувствовала, что Рон торопит её, а их друзья и семья давят на неё, чтобы она сказала «да». И как в конце концов она начала задыхаться от всего этого напряжения вокруг неё.

Северус с жадностью впитывал слова Гермионы. Он счёл эти факты очень утешительными. Он боялся, что Рональд Уизли сделал что-то глупое и разбил сердце ведьме. Если бы это было так, ему пришлось бы просто убить этого болвана. К счастью, это она разорвала помолвку.

Примечательным было то, что именно Молли Уизли заметила растущее беспокойство Гермионы из-за свадьбы. Старшая ведьма просто загнала младшую в угол и после разговора дала ей своё благословение. Как сама Молли выразилась: «Лучше отменить свадьбу сейчас, чем пережить развод позже. Моё сердце разрывается из-за Рона. Он мой малыш, и я знаю, что он действительно любит тебя. Но, Гермиона, ты для меня как дочь. Я не хочу, чтобы ты выходила за него замуж, потому что от тебя этого ожидают. Это не веская причина. Я хочу счастья для всех своих детей. Мы уже достаточно жертвовали собой. Иди и поговори с ним, дорогая».

После того, как он услышал эту конкретную деталь, Северус был вынужден признать, что благодарен Молли за то, что она сделала, хотя ему и было больно это признавать.

— Вчера я поговорила с Роном, — продолжила ведьма свой рассказ. — Он был не так понимающ, как Молли. Он просто не мог понять, почему я сказала «да». Почему я так долго ждала? Он назвал меня предательницей и трусихой. Я думаю, он прав. Я трусиха и предательница. Я ввела его в заблуждение, позволив ему думать, что я люблю его. Я должна была быть сильной и честной и сразу сказать «нет».

Голос ведьмы дрогнул, и Северус больше не мог сдерживаться. Последние пару недель страданий и чрезмерное употребление алкоголя прошлой ночью сказались на самообладании волшебника. Он резко встал и в несколько торопливых шагов преодолел расстояние между креслом и диваном.

Подойдя к ней, он взял её руки в свои и заговорил:

— Гермиона, послушайте меня. Вы совершили ошибку, да. Но все мы иногда совершаем ошибки. Это делает нас людьми. Главное, что вы сумели исправить это, прежде чем стало слишком поздно. Поверьте волшебнику, который кое-что знает об ошибках и слишком поздно. Это было очень храбро с вашей стороны, и вы не трусиха и определённо не предательница. Рональд Уизли никогда не был особенно умным. Однако, когда он найдёт ведьму, которая его полюбит, он поблагодарит вас, вот увидите. Вы просто дали ему шанс найти своё настоящее счастье.

Гермиона шмыгнула носом и подняла голову, чтобы посмотреть на него.

— Спасибо, — прошептала она и улыбнулась. — Спасибо за всё.

Сев так близко к ней, что их колени соприкоснулись, и по-прежнему держа её руки в своих, Северус долго смотрел в её глаза, почти янтарные от слёз. Он чувствовал её тёплое дыхание на своём лице и запах сандалового мыла на её коже. Эмоции захлестнули его, и на секунду он потерял связь с реальностью. То, что Гермиона не отводила глаз и не убирала рук, только ещё больше сводило его с ума. И когда она слегка приоткрыла губы и сделала прерывистый вдох, Северус не выдержал.

Последняя логичная мысль покинула его разум, и он впился в её сочные губы поцелуем. Сначала он поцеловал её робко и почувствовал, как она на мгновение замерла, однако, прежде чем он успел отстраниться, её руки обвились вокруг его шеи. Мгновение спустя она ответила на его поцелуй и приоткрыла губы. Поцелуй быстро стал глубоким и страстным. В эйфории Северус начал покрывать поцелуями шею Гермионы, а его пальцы нашли пояс её халата и развязали его.

Конечно же, это несанкционированное блаженство длилось очень недолго. Как только руки Северуса распахнули халат, ведьма напряглась.

— Я должна идти, — внезапно прошептала она, ее глаза расширились, а ладони судорожно вжались в его грудь.

Северус мгновенно осознал свою ошибку.

— Прости, Гермиона, я не должен был, — пробормотал он и поспешно отошёл от ведьмы и дивана.

Гермиона поспешно вскочила на ноги и взволнованно повторила: «Мне нужно идти».

— Гермиона, пожалуйста, позволь мне объяснить, — он взмолился и попытался поймать её за руку.

Увы, не успел. Ведьма исчезла с хлопком, прямо так, в его халате, оставив позади своё платье, которое всё ещё парило перед окном.

Северус пробормотал: «Чёрт», и осел обратно в своё кресло.

Надвигается шторм, который синоптик не смог предсказать…

Какое-то время он просто сидел там, пытаясь понять, что же только что произошло между ним и Гермионой. Её сладкий вкус всё ещё ощущался на его губах. Его тело всё ещё помнило ощущение её миниатюрной, податливой фигуры под собой. Всё это казалось таким абсолютно идеальным, таким чертовски правильным. Ему позволили мельком увидеть счастье, представление о том, каким оно может быть. Если бы только это не закончилось так быстро. Если бы только он не зашёл слишком далеко…

— Чёрт возьми, — раздражённо прорычал волшебник, — что за безрассудный дурак!

Северус был так зол на себя — он искренне не понимал, как, чёрт возьми, он стал таким идиотом и не подумал о ней. Судьба дала ему прекрасный шанс, а он только что всё испортил. Как он мог допустить такое? Неужели он совсем потерял рассудок? Он знал, что Гермиона расстроена и растеряна. Он знал, что ей нужен кто-то, кто мог бы выслушать её, посочувствовать и утешить. И всё же он решил вести себя как последний подонок. Вместо того, чтобы сделать всё вышеперечисленное, он бесстыдно набросился на неё — практически напал. Неудивительно, что девушка сбежала от него.

Сожаления безжалостно терзали его, и всё же он не мог не думать о тех минутах, когда девушка действительно отвечала на его поцелуй. Он не мог ошибаться в своих предположениях. Во время их встречи, несомненно, был момент, когда Гермиона прижалась к нему, когда она уступила его требованиям. Он был уверен, что слышал её довольное мурлыканье. А потом всё закончилось так внезапно. Почему?

Озадаченный и разочарованный, Северус провёл остаток субботы в беспокойных хождениях по дому и бесконечных упрёках себе. К вечеру он наконец исчерпал запас ругательств и оскорбительных эпитетов в свой адрес и сел подумать. Ему нужен был новый план. Некоторое время он сидел и молча размышлял. Потом, устав от тишины, начал интенсивный и продолжительный, хотя и односторонний разговор с Блэком, и, в конце концов, к ночи было найдено несколько новых путей.

Зная Гермиону, Северус предположил, что после отмены свадьбы ведьма скорее вернётся к учёбе в больнице Святого Мунго. Он найдёт её там и объяснится — таков был первый план. Конечно, он мог бы попытаться отправить ей сову. Однако в этом варианте было несколько «но». Во-первых, Северус искренне хотел поговорить с Гермионой наедине в понедельник. Более того, он совсем не умел писать любовные письма. Отправить откровенное послание с желанием вернуть платье ведьме казалось слишком сухим. К тому же всегда существовала тревожная вероятность того, что его письмо не произведёт на нее впечатления. «Что, если она не ответит?» — думал волшебник. Поэтому, взвесив все «что» и «если», он решил воспользоваться планом со Святым Мунго.

Как только решение было принято, ему оставалось только как-то пережить выходные и надеяться, что Гермиона будет в больнице в понедельник. Честно говоря, это было нелегко… пережить. Поцелуй, которым он обменялся с девушкой, пробудил в сердце Северуса все его чувства. Он был так мучительно влюблён, что у него физически болело в груди. Его мечты стали такими яркими, а желание обладать ею — таким невыносимым, что он не мог спать по ночам. Как же это было мучительно — ждать и не знать, каков будет результат. Напряжение убивало его.

На следующее утро в «Пророке» появилось официальное объявление о том, что самая ожидаемая свадьба года отменена, и мерзкая статья Скитер. Северус и представить себе не мог, что уничтожит именно эту газету, но статья была настолько полна тошнотворных намёков, что он просто не смог сдержаться. Разумеется, Гермиону выставили виноватой, а бедного брошенного Рональда Уизли — жертвой. Слава Мерлину, что мальчик отказался от комментариев. Северус предположил, что Молли, вероятно, запретила ему это делать. Тем не менее, это не помешало этой отвратительной журналистке Скитер делать намёки и предположения, порочащие имя Гермионы.

Итак, «Пророк» снова был уничтожен, и гнев помог Северусу пережить воскресенье. В ночь на понедельник он не сомкнул глаз. Нервы взяли над ним верх. Ему действительно следовало бы посмеяться над тем, как безнадежно он влюблен, если бы это не было так мучительно больно. Увы, когда в понедельник полный надежд Северус прибыл в больницу Святого Мунго, ему в очередной раз напомнили, что даже «человек предполагает, а бог располагает», потому что он не нашёл там Гермиону. Напрасно волшебник осматривал больничные коридоры. Ведьмы нигде не было видно.

После бесплодного дня Северус вернулся домой и сразу сел писать письмо. Он больше не собирался терять время — он должен был связаться с ней, чем раньше, тем лучше. После многочисленных попыток наконец было написано короткое послание. Оно гласило:

Дорогая Гермиона,

Я прекрасно понимаю, что ничто не может объяснить или оправдать моё возмутительно неуклюжее поведение в прошлую субботу. Тем не менее, я надеюсь, что вы любезно дадите мне возможность объясниться. Пожалуйста, позвольте мне встретиться с вами. В любом месте и в любое время.

Искренне ваш,

Северус.

P.S. Если ничего не получится, я бы хотел вернуть вам ваше платье. Оно полностью высохло.

Волшебнику не понравился конечный результат, но это было лучшее, что он мог сделать. Нахмурившись, Северус перечитал короткое послание и отправил его. Через двадцать минут его сова вернулась без ответа. Разочарованный Северус решил прогуляться с Блэком по парку, просто чтобы скоротать время. Как и следовало ожидать, судьба была не в настроении улыбаться ему, и когда они вернулись, ответа всё ещё не было.

На следующее утро ответа по-прежнему не было. Поэтому во вторник волшебник встретился только с Пророком, а от ведьмы не было ни слуху ни духу.

Обезумев от отчаяния и мрачных предчувствий, что навсегда потеряет свою ведьму, Северус отправился в Министерство магии. Хотя он ненавидел Министерство, это был известнейший центр сплетен в лондонском волшебном мире. К сожалению, проведя в Министерстве три часа, Северус смог накопать лишь крупицы информации. Во-первых, никто не видел мисс Грейнджер с момента объявления; и, во-вторых, никто не имел ни малейшего представления, где она может быть. Ему удалось узнать, что ведьма не отвечала на никакие письма. Эта новость немного ослабила страх Северуса. Стало немного легче, когда он узнал, что его письмо было не единственным неотвеченным.

Итак, проведя полдня в Министерстве, Северус вернулся домой с пустыми руками. Разочарованный волшебник принялся ещё усерднее расхаживать по комнате и ругаться. Снова коря себя за глупость, он открыл новую бутылку огневиски и налил янтарную жидкость в стакан. Потягивая напиток, он отчаянно пытался придумать что-то ещё, что можно сделать. Чувство тревоги, которое схватило его сердце утром, только усилилось. Он должен был найти свою ведьму, и он должен был найти её прямо сейчас!

Даже Блэк, казалось, чувствовал надвигающуюся на его хозяина беду и пытался помочь, облизывая его пальцы ног и разрывая ненавистную газету. Когда эти два действия не помогли, а его хозяин всё ещё сидел, сгорбившись, в кресле, щенок решил попробовать другую тактику. Он помчался в коридор и через минуту вернулся с одним из кроссовок Северуса в зубах. Он положил обувь перед волшебником и нетерпеливо залаял — прогулка в парке никогда никому не вредила. Прихлёбывая своё огневиски, Северус меланхолично наблюдал за стараниями Блэка. Однако, когда его взгляд скользнул по синему кроссовку, в его голове внезапно промелькнула мысль. Волшебник тут же вскочил, пробормотал: «Пэнси» — и выбежал из гостиной, к огромному разочарованию Блэка.

Двадцать минут спустя Пэнси Паркинсон и Северус сидели на скамейке прямо напротив её бутика. Волшебник только что закончил описывать ей свою ситуацию, конечно, без подробностей, и теперь ждал её вердикта. Он был благодарен девушке за отсутствие комментариев, поскольку уже чувствовал себя крайне неловко от того, что просил свою бывшую студентку о помощи в делах сердечных. Северус не мог точно сказать, какой помощи он ожидал от своей бывшей ученицы, он просто был в тупике и, вероятно, хватался за соломинку.

Теперь же, ожидая реакции мисс Паркинсон, он снова начал сомневаться в себе. Пока ведьма сидела молча, словно внимательно обдумывая что-то, волшебнику с каждой минутой становилось всё некомфортнее и некомфортнее. Он не привык открывать своё сердце кому-либо, не говоря уже о своей бывшей студентке. Когда Северус уже почти готов был поспешно попрощаться и вернуться домой с ещё одним фиаско в кармане, Пэнси наконец посмотрела на него и сказала:

— Вам нужно обратиться к Поттеру.

Это предложение застало Северуса врасплох, и он в замешательстве повторил:

— Поттер? Зачем мне Поттер, мисс Паркинсон? Пожалуйста, объясните.

Пэнси бросила на своего бывшего учителя слегка раздражённый взгляд и резко встала.

— Ладно, профессор, мы с вами идем обедать, — и, ничего не объясняя, довольно настойчиво взяла его под локоть. Было довольно поздно для обеда, но у Северуса не было возможности отказаться, потому что в следующий момент ведьма поймала такси и усадила его в него. Через десять минут они подъехали к симпатичному итальянскому ресторану с табличкой «Закрыто. Откроется в пять». Когда Северус замешкался у двери, Пэнси просто подтолкнула его. — Ну же, сэр, смелее.

Зайдя внутрь, Северус остановился на пороге. Уютная комната с двенадцатью столиками была почти пуста, и немногие посетители, которые там были, немедленно сосредоточили на нем своё внимание, отчего ему стало не по себе. Молодой пианист, который спокойно репетировал мягкую джазовую композицию в углу комнаты, остановился и теперь с открытым ртом с изумлением пялился на высокого, мрачного волшебника. Две официантки прекратили складывать салфетки и тоже уставились на него. Бедный Северус просто стоял на пороге, переминаясь с ноги на ногу и чувствуя себя подвергнутым их пристальному взгляду, пока Пэнси не спасла его. Ведьма уверенно взяла Северуса за руку и повела к столику в дальнем конце комнаты, небрежно бросив пианисту, когда они проходили мимо:

— Продолжай, дорогой; профессор очень занят.

Эта загадочная фраза озадачила Северуса, хотя у него не было времени спросить, что ведьма имела в виду. Сюрприз ожидал Северуса за столиком. Там сидели три его бывших студента — Драко, безупречно одетый в маггловский костюм; Тео, также одетый в маггловскую белую рубашку и галстук, с открытой книгой в руках; и Блейз, который нависал над ними обоими в белой форме шеф-повара. Очевидно, Пэнси привела его в ресторан, где работал Блейз.

— Профессор! — Мальчики заметили его и поспешили поздороваться. На мгновение волшебник почти забыл о своих проблемах. Игнорируя странное покалывание в глазах, Северус пожал им руки, задал вопросы и выслушал ответы; всё время борясь с своей нелепой сентиментальной реакцией. Он не собирался плакать. Он не какая-то сопливая старая дева, ради Мерлина. К счастью, Пэнси прервала их оживлённый обмен новостями.

— О, это так трогательно, правда! — сказала она нетерпеливо. — Однако нам нужно решить проблему. Мальчики, внимание! Видите ли, наш профессор влюблён в единственную и неповторимую Гермиону Грейнджер.

На секунду воцарилась полная тишина, а затем все три слизеринца начали смеяться.

— Хорошая шутка, Пэнс, — выдавил Драко между приступами смеха.

Растерявшись от внезапной прямоты Пэнси и униженный реакцией молодых волшебников, Северус рявкнул:

— Мисс Паркинсон, я не помню, чтобы давал вам разрешение выставлять меня и мою ситуацию на посмешище!

Выпалив это, он встал и собрался уйти, но смех прекратился так же внезапно, как и начался, и Тео заключил: «Я не думаю, что это шутка, Драко». И три пары глаз с одинаково озадаченным выражением уставились на своего бывшего профессора.

— О, наконец-то — долго же до вас доходило, — раздражённо пробормотала Пэнси. Затем, повернувшись к Северусу, который всё ещё стоял у столика, она добавила: — Сядьте, сэр. Простите, что я не подготовила этих трёх идиотов должным образом, — ведьма бесцеремонно потянула Северуса за рукав, и он снова с ворчанием сел.

Три молодых волшебника молча уставились на него. Первым нарушил тишину Блейз.

— Так, — сказал он, прочищая горло, — в чём проблема?

Пэнси быстро рассказала им о ситуации с Северуса, и после паузы Драко озвучил своё мнение:

— Я думаю, профессор, вам нужно пойти к Поттеру. Он точно должен знать, где она.

— Точно, — согласился Тео.

— Ага, — добавил Блейз.

Пэнси повернулась к Северусу, и в её глазах светился триумф.

— Я же говорила. Поттер — это решение.

У Северуса даже не было возможности ответить, потому что он внезапно оказался в центре вихря событий. Сначала его заставили написать короткое письмо с просьбой о встрече с Поттером, которое Блейз отправил прямо из ресторана. Видимо, у него где-то в подсобке была припрятана сова. Через пятнадцать минут он вернулся с широкой улыбкой и ответом Поттера, в котором говорилось, что Гарри встретится с Северусом через тридцать минут на площади Гриммо, 12.

Вооружившись согласием Поттера на встречу, Пэнси и Драко немедленно заставили своего бывшего учителя встать, чтобы внимательно его осмотреть. Хотя Северус, по правде говоря, не понимал, зачем его так тщательно осматривают, он решил подчиниться приказам мисс Паркинсон, полагая, что она знает, что делает.

— Хм, чего-то не хватает, — задумчиво заметила Пэнси, глядя на волшебника.

— Профессору нужен галстук, потому что в таком виде он выглядит слишком небрежно, — решил Драко. — И мой галстук слишком модный для этого наряда, — продолжил он. — Тео, отдай мне свой галстук.

Без единого слова протеста Тео развязал свой консервативный серый полосатый галстук и отдал его Драко. После того как молодой волшебник подправил воротник Северуса, он сделал несколько шагов назад и удовлетворённо вздохнул.

— Да, отлично — что скажешь, Пэнс?

Пэнси, однако, всё ещё не была полностью довольна внешним видом Северуса.

— Нет, чего-то всё еще не хватает. О, я знаю! Драко, отдай профессору свой ремень. Его просто ужасен, — и, не дожидаясь, пока Драко подчинится, ведьма нетерпеливо принялась снимать его сама.

— Эй, осторожно, это Армани, между прочим, — проворчал Малфой, безуспешно пытаясь убрать от себя её руки.

— Я знаю, что это так. В этом-то и дело, — улыбнулась деловитая ведьма, уже держа в своих цепких пальцах его ремень.

Только когда Пэнси-на-миссии попыталась расстегнуть его ремень, Северус наконец пришёл в себя и запротестовал:

— Я и сам прекрасно справлюсь, мисс Паркинсон. Более того, я не понимаю, к чему все эти титанические усилия. Почему мой внешний вид должен волновать Гарри Поттера?

— Ах, профессор, никогда не знаешь, где встретишь свою ведьму, — объяснил Блейз. — Поэтому всегда стоит выглядеть наилучшим образом.

Северус вздохнул и отдал свой ремень Драко.

— Ну что? — спросил он, не скрывая своего раздражения.

Все четверо слизеринцев еще раз внимательно осмотрели его и кивнули.

— Не идеально, но сойдёт, — подытожила Пэнси. Затем они вывели Северуса на задний двор ресторана. Оттуда всё ещё раздражённый, но полный надежд волшебник аппарировал на Гриммо.

Чуть позже Северус постучал в дверь дома Гарри Поттера. Растрёпанный зеленоглазый волшебник тут же открыл дверь. Он пригласил Северуса войти, и они устроились в гостиной.

— Что случилось, профессор? Что произошло? — спросил явно обеспокоенный Гарри.

— Ничего не случилось, Поттер, — ответил Северус, сохраняя невозмутимое выражение лица. Он категорически не был готов снова обсуждать свою личную жизнь, особенно с Поттером. — Вы случайно не знаете, где мисс Грейнджер?

— Нет, не знаю, — ответил молодой волшебник с подозрительной поспешностью и встал. — Зачем она вам? — спросил он через минуту, стараясь не встречаться взглядом с Северусом.

Северус прищурился, внимательно наблюдая за мальчиком. Было ясно, что Поттер знал, где Гермиона. Внезапно волшебника накрыла волна чертовой усталости. Он чувствовал, что зря тратит время. Мальчик ничего не собирался говорить, а Северус, в свою очередь, не собирался использовать на нём легилименцию. Война закончилась, а вместе с ней и её методы. Было бессмысленно надеяться, что Гарри-проклятый-Поттер ему поможет. С этими мыслями Северус решил прервать их разговор.

— У меня есть кое-что, принадлежащее мисс Грейнджер, Поттер. Я просто хотел бы быть вежливым и вернуть это. Я был бы очень признателен, если бы вы, случайно встретив мисс Грейнджер, передали ей, что я её ищу, — с этими словами Северус коротко кивнул Гарри и без лишних слов аппарировал домой.

Вернувшись домой — разочарованный, уставший и недовольный собой и всеми вокруг, — Северус во второй раз повёл Блэка в парк. Они медленно шли по своей обычной дорожке. Волшебник обдумывал свой следующий шаг. Может быть, Минерва, — мелькнула у него в голове новая мысль. О да, Минерва, без сомнения, должна хоть что-то знать.

Волшебник поспешил домой, снова обретя надежду. Ему срочно нужно было написать письмо Минерве. Однако, как только они с Блэком завернули за угол и увидели свой дом, Северус сразу понял, что писем больше не будет. Там, на пороге его дома, сидела его ведьма, его мисс Грейнджер, его Гермиона.

Похоже, мисс Паркинсон снова была права. Это был Поттер, подумал Северус, быстро направляясь к ведьме.

— Гермиона, — позвал он. Она повернулась к нему и улыбнулась.

Я могу как следует этим воспользоваться…

Северус пристально наблюдал за ведьмой, пока спешил к ней. На ней снова было платье, и лёгкий вечерний ветер игриво касался его василькового шёлкового материала. Гермиона смотрела на него, её лицо всё ещё освещалось тёплой, открытой улыбкой. Когда волшебник и собака подошли ближе, ведьма встала и сделала шаг в их направлении. Лёгкое движение её губ привлекло внимание Северуса. В следующий момент мягкий ветерок донёс до него тихое «Северус». Услышав своё имя, волшебник ускорил шаг, и его сердце бешено заколотилось в груди. Через несколько секунд он уже был рядом с ней.

Слишком хорошо помня ужасные последствия своей ошибки, совершённой несколько дней назад, Северус резко остановился, решив, что между ним и Гермионой должно быть не меньше метра свободного пространства. Однако его тело было не согласно с этим и яростно сопротивлялось его предосторожности, поскольку каждая клеточка его существа отчаянно жаждала её. Его губы горели от желания ощутить вкус её кожи. Он раздул ноздри и жадно втянул воздух в надежде почувствовать аромат жасмина, который так любил. Чувствуя, что его тело вот-вот взбунтуется, Северус до боли сжал кулаки и почувствовал, как пластиковая ручка поводка Блэка начала крошиться под натиском его дрожащих пальцев.

В течение бесконечного мгновения они стояли в тишине, прерываемой лишь случайными вдохами и фырканьем Блэка. Волшебник потерялся в бархатной, шоколадной глубине глаз Гермионы. Он всё ещё не мог поверить, что она была там, на пороге его дома. В конце концов, Северус неуклюже переступил с ноги на ногу и прочистил пересохшее горло.

— Гермиона, — выдавил он.

В следующий момент, однако, ему пришлось остановиться, так как его голосовые связки совсем не хотели с ним сотрудничать. Северус втянул новую порцию кислорода в свои лёгкие и начал снова:

— Гермиона, — торжественно произнёс он, заметив, что ведьма внимательно наблюдает за ним, по-видимому, затаив дыхание. — Моё поведение в субботу было просто ужасным. Пожалуйста, прости мою идиотскую бессердечность. Ты и так достаточно настрадалась, а я ещё и навязывался тебе, и мне нечего сказать в своё оправдание. У меня нет никаких оправданий, кроме…

Гермиона внезапно задохнулась, заставив Северуса запнуться и потерять концентрацию, когда его взгляд упал на её слегка приоткрытые губы. Он замолчал, не в силах ни отвести взгляд от лиловых губ Гермионы, ни произнести слова, которые вертелись у него на языке.

— Кроме чего? — спросила она, и, к удивлению волшебника, её голос звучал так же хрипло, как и его собственный. — Кроме чего, Северус? — повторила она и сделала ещё один шаг к нему, сократив половину тщательно им выдержанного между ними расстояния.

Всё ещё глядя на её губы, Северус пробормотал:

— Мы должны зайти внутрь.

Гермиона покачала головой и сделала последний шаг, остановившись всего в дюйме от него. Теперь он мог чувствовать лёгкий аромат жасмина, и её дерзкие кудри щекотали его лицо. Честно говоря, у него не было никакого желания говорить в этот момент. Ему так сильно хотелось прижать её тело плотно к своему, но он не мог рискнуть и напугать её во второй раз.

— Северус? — прошептала Гермиона, пытливо глядя ему в глаза. Она вскинула руку и провела пальцами по глубокой морщинке, прорезавшей его лоб. Северус застонал, его веки затрепетали, и, не в силах противиться, он наклонил голову к ней, желая ощутить её лёгкую ласку.

— Гермиона, — он вздохнул и накрыл её нежную руку своей. Медленно он провёл её ладонь вниз по своему лицу к губам и прижал её к ним, шепча: «Это признание давно назрело. Чёрт! Это не должно было случиться так, — он неловко хихикнул. Как-то невероятно трудно было произнести эти три слова. — Я полагаю, теперь пути назад нет, — он снова сделал паузу, тяжело вздохнул через нос, сосредоточился на ведьме и наконец заявил, звуча немного по-профессорски: «— Я влюбился в тебя, Гермиона.»

Глаза Гермионы широко раскрылись, и она повторила его слова шёпотом несколько раз. Через минуту она спросила:

— Как долго?

— С тех пор, как я оказался на больничной койке, — Гермиона судорожно вздохнула и отступила от него, качая головой, словно не веря его словам. Лишившись тепла её руки, Северус почувствовал холод и опустошённость.

— Почему, почему ты ничего не сказал? Я мечтала о тебе, Северус. Я думала, — она запнулась, — я думала, что ты не заинтересован во мне. Я чуть не вышла замуж за Рона, ради Мерлина! О, боже, о чем ты думал?!

Сердце Северуса болезненно сжалось в груди. Она была права. О чём, чёрт возьми, он думал? Он полностью упустил свой единственный шанс. Чувствуя страх, проникающий в его сердце и поглощающий его душу, он пробормотал:

— Я был непростительно глуп, Гермиона. Я признаю это, и я пойму, если ты не захочешь иметь со мной ничего общего. Пожалуйста, прими мои искренние извинения, — у него не было возможности добавить что-либо ещё, потому что в следующий момент ведьма встала на цыпочки, обхватила его лицо ладонями и поцеловала его.

Застигнутый врасплох, Северус выронил испорченную ручку поводка Блэка, позволив своим рукам беспомощно повиснуть по бокам. Однако через секунду с гортанным рычанием, исходящим из глубины его груди, он углубил поцелуй, впился руками в талию Гермионы и легко оторвал её от земли. Крепко прижав ведьму к себе и не отрываясь от её губ, он быстро прошёл через волшебным образом открывшуюся дверь и исчез в доме. Бедный, забытый Блэк трусил за своим хозяином, волоча за собой поводок.

Оказавшись внутри, Северус постепенно и довольно неохотно прервал поцелуй. Продолжая держать Гермиону в своих руках, с носом, зарытым в её волосы, он колебался, не совсем понимая, как поступить дальше. Что ж, он точно знал, чего жаждал! Его тело смело демонстрировало это, и Северус был уверен, что Гермиона чувствует это весьма хорошо. Однако он был готов отказаться от своих потребностей и желаний при малейшем намёке на протест с её стороны. Какое-то время он просто стоял в коридоре, обнимая ведьму и чувствуя, как с каждой секундой брешь в его самообладании становится всё больше.

— Гермиона, — прошептал он наконец и отстранился на несколько сантиметров. Даже эта крошечная дистанция между ними вызвала яростную, враждебную реакцию в его паху, а вид её раскрасневшегося лица и красных губ совсем не помогал.

Мысленно застонав, Северус повторил: «Гермиона?» — и попытался, хотя и без особого энтузиазма, поставить ее на пол.

Эта его попытка вызвала у женщины в его объятиях горячее шипение.

— Не смей испортить это сейчас, Северус Снейп! — дерзкая ведьма обхватила его шею пальцами, закинула ноги ему на бёдра и прижалась пылающим центром к самой вызывающей части его тела. Слегка касаясь губами и зубами его шеи, она прошептала: «Всё это время я неосознанно искала этого, хотела этого. Я ждала этого, Северус, этого чувства. Бедный Рон, — она вздохнула, — у него ведь не было шансов, да? Да и откуда им было взяться?»

Она посмотрела ему в глаза и сказала: «Поцелуй меня, Северус. На этот раз я не убегу, обещаю».

Что оставалось делать волшебнику? Кто он такой, чтобы спорить, когда ведьма, которая так долго занимала все его мысли, вот так просила его об этом? Он сам удивился той страсти, с которой набросился на её губы. Он прижал её к стене в своём крошечном, жалком коридоре и основательно овладел её губами, как мог только мастер зелий.

Вскоре необходимость в оптимальном горизонтальном положении стала очевидной, и Северус, задыхаясь от восторга, отнёс её в свою постель. Распаковывая долгожданный подарок, свою мисс Грейнджер, он наслаждался тёплой мягкостью её гладкой кожи и её идеально округлыми грудями, поклоняясь им страстными прикосновениями. Он лизал, покусывал и скользил зубами по её нежной плоти, восхищаясь тихими стонами удовольствия, которые издавала его ведьма под его ласками.

Когда он осторожно просунул палец между её влажными кудряшками, то обнаружил, что она восхитительно влажная и готова для него. Факт того, что она желала его так же сильно, как он желал её, почти лишил Северуса контроля. Не было ничего более соблазнительного, чем её страстная готовность.

— Чёрт, — пробормотал он и начал торопливо раздеваться. Глупый галстук и ремень, которые его слизеринцы заставили его надеть, мешали процессу, и он был вынужден выругаться ещё несколько раз, прежде чем смог раздеться. Наконец-то обнажённый, он снова окинул горящим взглядом великолепную обнажённую ведьму.

Она смотрела на него с таким выражением высокого ожидания на лице, что Северус нашёл это несколько тревожным. «Мерлин», — пронеслось в его голове. «А что, если я не оправдаю ожиданий?» Он едва ли был экспертом в интимной близости, его опыт в этой конкретной области был довольно скуден. Внезапная волна нервозности охватила его, и он колебался несколько долгих мгновений. Однако, когда Гермиона похотливо раскрыла ноги перед ним, образовав идеальную 'М', и прошептала: «Пожалуйста, Северус, пожалуйста», прикусывая губы нетерпеливо и приглашая его, он забыл все свои сомнения и неуверенности. Его разум и тело были сосредоточены только на одной задаче — животном желании заявить о своих правах на нее.

Он снова пробормотал: «Чёрт», что на этот раз было исключительно уместно для ситуации, занял позицию между её раздвинутыми бёдрами и вошёл в неё по самые яйца.

* * *

В целом, можно было с уверенностью сказать, что опасения Северуса оказались беспочвенными. Ему удалось удовлетворить свою ведьму более одного раза, прежде чем он достиг своей кульминации, погрузившись глубоко в её бархатистую плоть. Этот факт вызвал у него чувство удовлетворения, которое окутало его успокаивающей волной, и волшебник обнял спящую ведьму, уткнулся своим огромным носом в её кудри и задремал с лёгкой улыбкой на губах.

На следующее утро Блэк, которому к тому времени удалось освободиться от поводка, разбудил его, как обычно, в шесть утра. Гермиона всё ещё была в постели Северуса, своим присутствием подтверждая, что всё, что произошло между ними прошлой ночью, было по-настоящему. С лёгкой улыбкой он отметил, что вопреки всем законам математики его спящая мисс Грейнджер умудрилась занять большую часть его кровати, и, что удивительно, он нисколько не возражал. Более того, она всё ещё была там, когда волшебник и пёс вернулись с утренней прогулки по парку, ознаменовав начало новой эры в их жизни.

К тому времени, как ведьма проснулась, её уже ждали свежий багет, только что заваренный «Эрл Грей», а также свежевымытый и чрезвычайно довольный Северус Снейп.

Эпилог

Гермиона переехала к нему три месяца спустя.

Северусу потребовался год, чтобы набраться смелости и попросить ведьму выйти за него замуж. Когда, наконец, после долгого разговора с Блэком во время их обычной утренней прогулки, волшебник сделал предложение, Гермиона просто ответила «да, конечно». Эти два маленьких слова сделали Северуса Снейпа самым счастливым волшебником в Лондоне, а может быть, и во всей чёртовой Британии.

Не смея терять драгоценное время и испытывать судьбу, Северус на следующий же день отвёл Гермиону в Министерство, где слегка ворчливый сотрудник Министерства официально зарегистрировал их союз. Гермиона Грейнджер стала Гермионой Снейп. Чтобы отпраздновать это событие, они отправились в маленький итальянский ресторанчик, который в том году открыл не кто иной, как Блейз Забини. На праздновании присутствовали его слизеринские друзья, а также Гарри Поттер. В конце концов, Гарри был лучшим другом Гермионы, ее братом от других родителей, как говорила сама ведьма, так что Северусу пришлось научиться его терпеть. Честно говоря, сам волшебник считал, что это удивительно низкая цена. Он даже был готов терпеть весь клан Уизли, но только в особых, желательно редких, случаях.

Больше всего Северуса удивило то, что Гермиона и Пэнси Паркинсон быстро нашли общий язык и в конце концов стали близкими подругами. Однако Северус иногда сомневался во влиянии на его жену мисс Паркинсон. Например, он никогда не понимал, зачем Гермионе второй пирсинг в левом ухе. Однако он благоразумно решил не высказывать своего мнения по этому поводу, поскольку всегда помнил о роли Пэнси в его нынешнем состоянии абсолютного семейного блаженства.

Ну, почти абсолютного. Потому что в последнее время Северус стал думать, что Блэку не помешала бы компания, возможно, кто-то, с кем можно было бы поиграть. Волшебнику просто нужно было найти подходящий момент, чтобы ненавязчиво предложить жене подумать о Снейпе-младшем.