Проверено на грамотность 
|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
Солнце проникало в комнату сквозь колышащийся тюль, вырисовывая прямоугольник света на противоположной стене. Джованни лежал на кровати и, улыбаясь, смотрел, как медленно движутся в получившемся столпе света пылинки.
Он улыбался, потому что знал, что сон, от которого он только что проснулся, был светлым и радостным. Джованни не помнил, что ему снилось, но был уверен, что эти картины еще оживут в его памяти.
Задребезжал лежавший на прикроватной тумбочке телефон. Джованни одновременно потянулся к нему и сел на постели, читая сообщение от Лауры: "Милый Джованни, мы с Джульеттой будем у Санта Мария-Новелла в 4 часа дня. Люблю тебя и скучаю. Твоя Лаура". Он отправил ответное сообщение, улыбнулся и отправился в ванную.
Вымывшись и почистив зубы, Джованни принялся за бритье. Он намылил лицо, замер ненадолго в нерешительности, но потом взял в руки бритву и принялся за дело. Джованни умылся и поднял глаза на свое отражение в зеркале, не вызывавшее больше негативных эмоций. Боль, с которой он жил долгое время (как ему казалось — большую часть жизни, но это было не так), ушла, оставив лишь светлую грусть.
После этого он принялся готовить себе завтрак. Джованни готовил панцанеллу(1), варил черный кофе (как бы сказала Джулия, его вечная соседка и соперница, черный, как его душа) в турке и смотрел на город из открытого окна. Он смотрел на красные черепичные крыши и виднеющийся чуть поодаль купол Дуомо и улыбался, отчего-то вспомнив одну из бесчисленных туристок, посетивших город, которая посвятила ему свой дивный стихотворный цикл в тосканском стиле. В одном из ее стихотворений была строчка: "Firenze — город ярко-красных крыш". Джованни эти стихи нравились — в них была и любовь, и печаль, которую много веков он носил, будучи душой Флоренции, в своем сердце. Кстати, сердце у него, по словам все той же смертной девушки, было черепичным. Но разве может болеть так долго и так сильно обожженая глина?
Джованни точно знал ответ — может.
Его взгляд обратился в небольшой картине, которая появилась в его доме в двадцатые годы. Это был парный портрет, на котором были изображены сидящая в кресле Лаура и склонившийся к ней Джованни. Он сжимал ее тонкие пальцы и с замирающим сердцем заглядывал в ее прекрасное лицо, она отвечала ему светлой улыбкой.
Юный художник, писавший их, не увидел навеки застывшего на их лицах сходства с Джулиано и Симонеттой за коротко остиженными и выкрашенными в ярко-рыжий цвет волосами Лауры (Джованни их сам и красил, следуя капризу своей возлюбленной) и голубыми глазами и тонкими усиками Джованни, которые он тогда носил, но схлдство не укрылось от его кисти.
Лаура... При взгляде на портрет мысли о ней всецело захватили Джованни.
Синьора (на деле еще синьорина(2), но для Джованни, предпочитавшего из старомодного упрямства обращаться к ней "донна", это было не важно) Лаура Катарина Бисаньо была воплощением Генуи. Надо сказать, что чувство, связывавшее их вовсе не было любовью с первого взгляда. Знакомые долгие века, они были друг для друга и остальных просто "флорентийцем" и "надменной генуэзкой"(3).
Они всегда все делали по-разному: Лаура всегда ладила с Джулией ди Бальцано(4), душой Сиены, а Джованни с ней соперничал и воевал, пока не подчинил себе. Лаура соперничала с Лючией ди Риальто, воплощением Венеции, — Джованни заключил с ней военный союз. Джованни подчинил себе Пизу, ослабевшую после поражения от Генуи, но Лаура тогда (как и всегда, в общем-то) преследовала свои интересы. Они никогда не враждовали, но впервые поговорили по душам лишь в первые годы объединенной Италии.
1) Местный салат из хлеба, который замачивается в воде, выжимается насухо и смешивается с нарезанными кубиками помидорами, луком, базиликом, оливковым маслом и уксусом.
2) обращение к незамужней женщине в Италии
3) отсылка к прозвищу "Genova la superba", то есть "Горделивая Генуя", данному Генуе еще Петраркой в путевом отчете.
4) Это та самая Джулия, о которой вспоминал Джованни за варкой кофе
Примечание:
В тексте этой главы встречается персонаж, употребляющий алкоголь. Не будьте как Джованни, не рекомендую.
Двадцать шестое апреля тысяча восемьсот семьдесят восьмого года Джованни провел в гостях на вилле Лучано Тибро, воплощения Рима. Он не хотел ехать, но Лучано был непреклонен. Кроме того, Пасха уже прошла...(1)
На вилле собрались и другие города.
— Мы должны работать вместе, а для этого нужно стать друзьями! — заявил Рим, глаза которого лихорадочно поблескивали. Джулия раздраженно возвела очи горе (Джованни был с ней совершенно согласен, но внешне сохранял невозмутимый вид).
Весь вечер Джованни провел в гостиной за чтением сонетов. По правде говоря, он только держал книгу в руках, будучи не в силах заставить себя перевернуть хотя бы страницу, и пил вино бокал за бокалом. Джулия пыталась его "уколоть", называя вороном из-за траурного вида, — Джованни отвечал на ее насмешки невпопад, чем вызывал еще большую волну острот в свой адрес. Но он испытывал слишком сильную боль, чтобы не остаться равнодушным к чему бы то ни было еще, кроме нее.
Все разошлись по комнатам, но Джованни, погруженный в себя, не заметил этого и только продолжил пить. Он не смог бы сказать, сколько прошло времени, прежде чем тишину нарушил шелест платья.
— Кто здесь? — спросил Джованни тоном более громким, чем обычно (сказывалось количество выпитого вина).
— Это я, синьор ди Арно, — ответил ему женский голос. Джованни повернул голову к дверям и увидел Лауру, стоящую у входа и держащую подсвечник с тремя горящими свечами.
— Прошу прощения, донна Бисаньо, — произнес он и поднялся — также медленнее, чем обычно.
— Вы пьяны, — сказала Лаура.
— Не скрою, — согласился с ней Джованни. — Но вам не стоит бояться меня — я не причиню вам вреда.
Лаура подошла к столику, за которым несколько часов назад играли в карты Лучано, душа Неаполя Дженнарина ди Наполи, Лючия ди Риальто и душа Милана Амброджо эль Биссон, и поставила на него подсвечник.
— Что вам угодно? — вежливо поинтересовался Джованни.
— Я пришла забрать ноты. Я ведь играла весь вечер, — объяснила Лаура. Удивилась, полуобернувшись: — Неужели не заметили?
— Признаюсь вам, донна, что не заметил, — ответил Джованни. Лаура взяла ноты и спросила, усмехаясь только глазами:
— Почему, однако, вы не зовете меня синьорой или синьориной Бисаньо, как все?
— Слишком привык так говорить, — сказал Джованни.
Лаура со вздохом села в кресло напротив.
— Я бы выпила с вами, да боюсь, что потери сознания вам в таком случае не миновать.
— Спасибо, но не стоит, — отозвался Джованни.
Повисло молчание, во время которого Лаура все сильнее хмурилась. Наконец она сказала:
— Синьор Джованни, позвольте мне спросить: в чем причина вашего состояния?
Джованни посмотрел ей в лицо. Лаура увидела лихорадочно поблескивающие сухие глаза с покрасневшими белками. Он же тем временем поинтересовался в ответ:
— Что вам известно о заговоре Пацци, донна Лаура?
Лаура резко подалась вперед.
— Вы хотите сказать, что скорбите о Принце Юности? Но ведь много веков прошло. Я, конечно, тоже помню Симону Каттанеа, но все же...
— Вот именно, донна Лаура! — повысил голос Джованни. — Она была и остается для вас всего лишь Симоной Каттанеа. И вы... Вы не слишком оплакивали ее после ее смерти на чужбине.
— А вы? — прищурилась Лаура. — Вы оплакивали ее?
— Сознаюсь, что для меня она была чужачкой. Прекрасная генуэзка — и этим все сказано. Когда она умерла, я оплакал ее вместе с моим городом, сочинил несколько сонетов — да и только. Я больше тревожился о Джулиано — он тяжело переживал ее кончину...
— Джулиано, Джулиано... — пробормотала Лаура. — Что в нем такого?
Джованни грустно улыбнулся.
— Души городов ведь бесплодны, а я... Я всегда мечтал о сыне. Когда Джулиано появился на свет, я сразу почувствовал — что-то тянет меня к нему. Я был близок с Медичи в те годы, и... Так получилось, что я возился с Джулиано больше, чем кто бы то ни было еще. Джуло... — сорвалось с его губ, и Лаура поразилась тому, с какой болью и одновременно нежностью Джованни произнес это прозвище. — Ему было восемь, когда он сказал, что хочет быть похожим на меня! Так и случилось...
Джованни налил себе еще вина и, отсалютовав Лауре бокалом, выпил его до дна.
— Знаете, донна Лаура, а ведь это я убил Джулиано, — вдруг сказал он.
— Что?! — воскликнула Лаура. — Вы ведь говорите это не всерьез?
— Я абсолютно серьезен, — отозвался Джованни бесцветно. — Мне было известно о заговоре. Я пытался спасти Джулиано... и Лоренцо, конечно, тоже... — добавил он поспешно. — Когда Пацци планировали убить их на пиру, я отговорил Джулиано идти туда.
Он выпил еще вина и продолжил:
— А после... Я совершил ошибку — понадеялся на то, что они не посмеют совершить убийство в церкви, во время пасхальной мессы! Но для них... Для них уже не было ничего святого. Джулиано погиб, — подытожил он. — И я более всех виновен в его смерти.
Лаура подалась к нему и сжала его ладонь. Спросила тихо:
— Как же вы справились, синьор Джованни?
Тот только скривил губы.
— Вы же видите, донна Лаура, что никак. Надо сказать, что в первые годы после гибели Джулиано я почти не бывал во Флоренции — Лоренцо использовал любую возможность услать меня подальше. Я был благодарен ему за это — мне было слишком тяжело ходить по улицам, зная, что больше не суждено увидеть Джулиано, поговорить с ним по душам... Лоренцо тоже было очень тяжело — он ведь был близок с братом.
Лицо Джованни осветилось гордостью, смешанной с болью.
— Но я мстил его убийцам. Вы ведь знаете о Бернардо Бандини? — он дождался кивка Лауры и продолжил: — За ним я отправился в Константинополь. Ибрагим, душа города, помог мне добиться встречи с султаном. Вы знаете, — сказал он, — когда Бернардо привели, я увидел в его глазах ужас.
— Вы были удовлетворены этим? — спросила Лаура, наклонив голову.
— Это было горькое удовлетворение. Бандини ведь не меня испугался. Он Джулиано вместо меня увидел, — произнес Джованни, глядя куда-то в пустоту. Его голубые глаза потеряли свой цвет и теперь казались прозрачными.
Лаура вновь сжала его пальцы. Ее глаза — светлые, серо-зеленые с карим ободком — смотрели на Джованни с сочувствием.
Он прокашлялся, медленнно высвободил руку и поднялся.
— Прошу меня простить, донна Лаура, — отчеканил Джованни.
— За что простить? — спросила она, так же вставая. — За вашу искренность? За вашу боль и ваше страдание, которые довлеют над вами вот уже четыреста лет? Вы ни в чем не виноваты передо мной.
Лаура взяла со стола подсвечник и добавила:
— И вот еще что... Я прошу вас — не пейте так больше. Я не думаю, что вашему названному сыну и другу понравилось бы ваше нынешнее состояние.
После этого она взяла ноты подмышку, подхватила бутылку вина освободившейся рукой и вышла из гостиной, провожаемая ошарашенным взглядом Джованни, которому ничего не оставалось, кроме как последовать примеру своей недавней слушательницы и отправиться в свою спальню.
1) Католическая Пасха в том году пришлась на 21 апреля
На следующее утро Джованни разыскал Лучано в оранжерее. Душа Рима бродил меж цветов и обернулся, заслышав его шаги.
— Доброе утро, Лучано, — сказал Джованни. — Вчера я был погружен в себя и совсем забыл спросить, как поживают твои цветы.
— Здравствуй, Джованни, — улыбнулся воплощение Рима. — Пойдем, я покажу тебе тюльпаны. Они распустились несколько дней назад.
— Хорошо, — согласился Джованни.
Лучано привел его к месту, где росли тюльпаны. Все цветы были очень красивы, но больше всего Джованни понравились ослепительно-белые тюльпаны.
— Лучано, ты не мог бы срезать для меня несколько белых тюльпанов? — попросил он. Воплощение Рима лукаво сощурился, но молча выполнил просьбу Джованни.
Лаура прогуливалась в тени аллеи.
— Донна Бисаньо? — окликнул ее Джованни. Лаура обернулась, и ее лицо озарила приветливая улыбка.
— Доброе утро, синьор ди Арно, — ответила она. Джованни вздохнул, собираясь с силами, и наконец произнес, протягивая букет:
— Я прошу вас, донна Бисаньо, принять эти цветы в знак моего глубочайшего почтения к вам и искренних извинений за вчерашнее.
Лаура чуть сердито поджала губы.
— Синьор ди Арно, я еще вчера сказала вам, что вы ни в чем не виноваты. Но за цветы благодарю.
Добавила после недолгой паузы:
— Надеюсь, вы составите мне компанию на прогулке?
— Почту за честь, — склонил голову Джованни.
На вилле Лучано Лаура и Джованни много времени проводили вместе, но вот они вернулись в свои города, и наступила пора разлуки: Лучано больше не приглашал их на виллу (он вообще отказался от этой затеи), а деловые разговоры проводил с каждым воплощением отдельно, а личной встречи они не искали.
Так пролетели двадцать лет. За эти годы Джованни нашел в себе силы рассказать о Джулиано Пьеро делла Торре, душе Сан-Джиминьяно — тоненькому юноше с черными вьющимися волосами и черными глазами. С Пьеро Джованни связывали давние приятельские отношения — когда-то, разрушая башни во всех городах Тосканы (и у себя тоже), он услышал просьбу Пьеро не трогать милые его сердцу сооружения (Сан-Джиминьяно, по мнению Джованни, был просто помешан на своих башнях). Пьеро был верным другом и соратником — вот и в тот раз он выслушал печальную историю и сказал несколько слов в утешение.
Но вот однажды Джованни получил письмо.
"От Лауры Катарины Бисаньо — синьору Джованни ди Арно
Синьор Джованни!
Прошу простить, если нарушаю гармонию Вашей жизни этими строками, но у меня есть просьба к Вам. Видите ли, сегодня вдруг что-то появилось в моей душе. Я хочу — нет, я должна! — побывать в Вашем городе, пройти по улицам, по которым ходила Симона Каттанеа, которую вы называете Симонеттой Веспуччи.
Прошу Вас, не откажите мне в этом.
Всегда Ваша, Лаура Катарина Бисаньо
Джованни глубоко вздохнул, но в ответном послании написал Лауре, что ждет ее.
Через месяц Лаура прибыла во Флоренцию, и Джованни повел ее по бесчисленным флорентийским улочкам, рассказывая о той жизни, которая причинила ему столько боли, и которую он все же любил и тосковал по ней.
Их путь завершился в церкви Всех святых, что в Оньисанти. Джованни подвел Лауру к нужному месту, коснулся ладонью стены.
— Здесь, в стене, погребена Симонетта Веспуччи, которую вы зовете Симоной Каттанеа.
Лаура опустила голову и несколько минут молчала. Джованни отступил на несколько шагов назад и ждал, когда две генуэзки, пусть таким образом, но поговорят.
Наконец Лаура подошла к нему, и они направились к выходу. Они медленно спускались по ступенькам, когда Лаура спросила:
— Синьор Джованни, кто такой Алессандро ди Мариано ди Ванни Филипепи? И почему он погребен у Симоны в ногах?
Джованни усмехнулся уголком рта.
— Донна Лаура... Вам говорит о чем-нибудь имя Сандро Боттичелли?
— Бог мой... — прошептала она, поднимая на Джованни взгляд.
— А отвечая на второй ваш вопрос, скажу: такова была воля Сандро.
— Кто его похоронил? — спросила Лаура.
— Его ученик Филиппино Липпи, — ответил Джованни. Нехотя добавил: — И я.
Потом, прощаясь, он вдруг добавил:
— Я очень долго избегал его. Чтобы не узнал, отрастил бородку — так глупо. Можно подумать, что с бородкой человек делается неузнаваемым.
— А потом? — спросила Лаура.
— Потом Сандро умер. И я... я подумал, что так будет правильно.
— Мне кажется, что так и есть, — мягко проговорила Лаура, сжимая его ладонь.
Долгие месяцы после этой встречи Джованни вспоминал очаровательную улыбку Лауры и ее светящиеся глаза. Через некоторое время он написал в Геную письмо, в котором так же писал лишь о Симонетте Веспуччи и просил о встрече. Лаура согласилась.
В коротких встречах, маленьких знаках внимания, скрытных переглядках и полунамеках шли долгие годы. Лишь в самом начале Первой Мировой Джованни вдруг осознал, что по уши влюблен в донну Бисаньо, которую в своих мыслях с той поры иначе, кроме как Прекрасной генуэзкой, и не называл.
В страстном порыве он примчался в Геную и ворвался в ее дом, чтобы застыть как мальчишка (а ему ведь тогда было почти две тысячи лет!) под удивленным взглядом Лауры и услышать неприкрытую нежность в ее:
— Здравствуйте, Джованни.
Его чувства были взаимны, но понадобилось еще несколько лет, чтобы Джованни заметил невероятное сходство Лауры и Симонетты — даже большее, чем между ним самим и Джулиано.
"Да, судьба любит пошутить", — подумал он тогда. И в то же время в его доме появился их парный портрет.
Между Джованни и Лаурой никогда не было бурной страсти, но их любовь стала их опорой в трудные времена, помогая оправиться от причиненных их городам разрушений.
Джованни посмотрел на часы — до приезда Лауры оставалось три часа — и отправился на прогулку. По дороге он зашел в цветочный магазин и купил розовые тюльпаны для Лауры и оранжевые — для Джулии.
В четыре часа дня Джованни стоял на ступеньках Санта Мария-Новелла и высматривал золотые волосы и летящее платье Лауры и худощавую фигурку вечно зябнущей и вечно прикашливающей Джулии. Когда он увидел их, Лаура подняла голову и помахала Джованни рукой.
Джованни поспешил к ним, и в то же мгновение он вдруг вспомнил свой счастливый утренний сон.
...Ему снилось, будто он идет по своей Флоренции, полной туристов, как и всегда, и вдруг замечает стоящего на пороге своего дома Сандро Боттичелли, одетого в те одежды, которые он носил больше пятисот лет назад.
— Джованни, — зовет его Сандро (туристы не замечают его). — Мы давно ждем тебя!
Когда Джованни приближается, Сандро берет его за руку и ведет в свою мастерскую.
— Зачем, Сандро? — спрашивает Джованни, а художник повторяет:
— Мы давно ждем тебя, Джованни. Он тебя ждет.
Сандро вдруг отстает, поэтому Джованни переступает порог мастерской один. Он видит стоящих перед ним Джулиано и Симонетту в богато украшенных одеждах. Они улыбаются, и от них исходит свет — теплый и золотистый, который совсем не слепит глаза.
— Джулиано? — шепчет Джованни. — Донна?.. — он хочет назвать ее "донной Веспуччи", но осекается. "Веспуччи" кажется неправильным в этом золотистом свете. — Донна Симонетта?
— Здравствуй, Джованни, — произносит Джулиано, а Симонетта просто улыбается. И дело тут не в изогнутых губах, а в лучащихся светом глазах. Такими они были при жизни. Такими их писал Сандро. Точно такие же они у Лауры.
— От вас исходит свет... Вы в раю? Ведь в раю же? — спрашивает Джованни с беспокойством.
— Да, синьор Джованни, мы в раю, — мягко отвечает Симонетта и добавляет : — Не стоит во всем верить Данте.
— Я счастлив, что это так, — говорит Джованни. — И я счастлив видеть вас обоих.
— Тебе интересно, зачем мы пришли? — с улыбкой спрашивает Джулиано. Джованни кивает, потому что чувствует ком, подступающий к горлу.
— Мы узнали, что ты нашел свою любовь, — объясняет Симонетта. — По удивительному совпадению, это оказалась Лаура Катарина Бисаньо, душа Генуи. Это достойная девушка, я неплохо общалась с ней до своего замужества. У вас достаточно сложные характеры, но это не помеха. Вы раскрыли друг в друге лучшие стороны и поддерживали друг друга в трудные годы. Мы благословляем вас.
— Пусть то, что не удалось нам, получится у вас, — добавляет Джулиано. — Будьте счастливы.
— Спасибо, — произносит Джованни с несмелой улыбкой. — Спасибо вам обоим.
Симонетта улыбается. Джулиано подходит ближе и целует Джованни в лоб.
— Я хочу, чтобы ты знал, — говорит тот, кого при жизни называли Принцем Юности. — Ты не повинен в моей смерти. Ты ни в чем не виноват, слышишь?
— Слышу, — выдыхает Джованни ему в ответ, и Джулиано и Симонетта исчезают в золотом свете...
Джованни подошел к Лауре и Джулии и вручил им цветы.
— Привет, Джованнино, — сказала душа Сиены, коряво улыбаясь. Джованни только улыбнулся в ответ.
— Здравствуй, Джульетта.
Он обнял Лауру.
— Ты что, плачешь? — спросила она, и Джованни вдруг понял что ему глаза действительно застилают слезы.
— Лаура!.. Лаура! Сегодня я видел во сне Джулиано и Симонетту. Они нас благословили.
Джованни вдруг совершенно по-детски шмыгнул носом и добавил:
— Ты знаешь, Лаура, Джулиано сказал, что я ни в чем не виноват!
Мимо них шла группа туристов из Восточной Европы. Одна из них, несколько полноватая девушка с короткими русыми волосами и темными глазами, чуть поотстала и задержала взгляд на девушке, похожей на Симонетту Веспуччи, мужчине с влажными глазами и чуть покрасневшим носом, похожем на Джулиано Медичи, которого она обнимала, и стоящей чуть поодаль молодой женщине с темными волосами и глазами, очень бледной и похожей на один из портретов Жанны Эбютерн работы Модильяни(1), которая смотрела на эту пару и улыбалась.
Туристка улыбулась тоже и, уже возвращаясь к группе, выверенным командирским движением проверила время на часах. Ее взгляд упал на маленький сектор циферблата, показывающий число. Двадцать шестое апреля.
1) серьезно, по моим представлениям Сиена выглядит так: https://ru.m.wikipedia.org/wiki/%D0%AD%D0%B1%D1%8E%D1%82%D0%B5%D1%80%D0%BD,_%D0%96%D0%B0%D0%BD%D0%BD%D0%B0#/media/%D0%A4%D0%B0%D0%B9%D0%BB%3AHebuterneModigliani.jpg
|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
Популярное
VKontakte
WhatsApp
Telegram
Отключить рекламу