Бабочки и булавки (гет)

Angst (Кирилл)

Он скреб землю кровоточащими ногтями и, задыхаясь от рыданий, от неистовой боли в груди, полз, полз — к лодке, к Беловодью, к неисчерпаемой силе, в инстинктивном, почти животном желании жить, полный пламенной ненависти ко всем, кто обрушил на него это испытание.

AU (Наира и Ленька)

Она встает с петухами, кормит скотину, хлопочет по дому; все это — тяжкий труд. Брат зовет ее «Светка», но это имя ей незнакомо и звучит для нее как удар плети. Дед говорит, у нее нежные руки, белые, чистые — не как у деревенской девки. Дед говорит, раньше она была другая, и, засыпая, она думает: какой я была? Ночью ей снятся роскошные платья, мир, дышащий магией, виноградники и цветники, белокаменные фасады дворцов…

Утром она встает с петухами. Ее ждут дела.

Horror (Зеркальщик)

На ялтинском мысе стоит психлечебница. Вокруг нее море и скалы, тишина и покой — все, в чем нуждается измученный городской суетой разум пациента. Райское место — так кажется со стороны…

Бывает, в полнолуние больным видятся страшные сны, и утром кто-нибудь обязательно просит завесить в корпусе все зеркала. «Обострение», — сокрушается главврач. В такие ночи она сама спит плохо. Бывает, под утро, не успев надеть очки, она глядит в зеркало и видит в отражении рыжего мальчика. Но мгновение — и он исчезает.

Dark (Ия, Кирилл)

Она тянет его за волосы, запрокидывает ему голову: смотри мне в глаза! И он смотрит, жалкий и избитый, без былой гордости, со страхом. Ия брезгливо думает: трус. Как жаль, что он нужен делу. С каким удовольствием она бы убила его.

Death!fic (Ия, Агапа)

Из веритов она остается последней — падают и Элвис, и Ким, и даже Густав. Ия осознает с трудом: мертвы. Все мертвы… Ведьма в нескольких шагах от нее, холодная и печальная, склоняет голову набок:

— Побежишь?

Вместо ответа Ия поднимает пистолет.

Домовой/Майя, кот Кузя (юмор, ангст)

Хлопнула входная дверь. Растрёпанная, вымокшая под дождём, Майя забежала в большую комнату и бросила увесистый рюкзак на диван. Курносое личико её кривилось, по щекам текли слёзы. Вытирая их веснушчатыми руками, она затопала в ванную.

— Блохастый, — подал голос Домовой, — чего опять она разнылась? Кажется, на этот раз никаких подстав я ей не устраивал.

— Ничего в женщинах не смыслишь, дурень. — Кот лениво потянулся. — Свидание, видать, сорвалось с женихом.

Наплакавшись, Майя вернулась в комнату. Взяла Кузьку на руки и, поглаживая его, начала рассказ: как пришёл к ней в кафе мужик — натуральный мужик, иначе не скажешь! Накинулся на неё: эх, ждал красотку-модель, а тут гоблин сидит! Фотку надо было просить перед встречей! Иди, кухарка, за сковородкой, твоё место — на кухне…

Она от ужаса онемела, даже ответить ничем не смогла. А теперь думает: да, может, далеко она не красавица, но он-то — посмотрел бы на себя! Сам ведь — гоблин! Сутулый, плешивый! Ста-арый! И с ним она собиралась гулять… Как хорошо, что всё сорвалось!

— Ну и чего ревела, дура? — Домовой вздохнул. — Вот в моё время… краше девки было бы не сыскать.

Дина, Лёша Попов (АU)

— Да, допросила его. Нет, не хочет сотрудничать. Ага, поняла…

Дина прячет телефон в карман и вздыхает.

— Че, хозяин звонил? — ухмыляется Лёша. — Ну беги, беги к нему за сахарной косточкой.

— Заткнись, — Дина хватает его за лицо пятерней, впивается ногтями в щеки, — то, что мы битый час торчим в этом чёртовом подвале, лишь твоя вина.

Сынок Попова, вернее, «того самого Попова» разыгрывает незнающего. Только вот он не может не знать, что творится в Калязине. Не знать про институт, про загадочный Алатырь... и про реверс, способный исцелить Орэля.

— Ещё раз повторяю: что ты можешь рассказать про ведьму? Насколько она опасна и что от неё ждать?

Лёша, привязанный к креслу, смотрит на Дину с яростью. Он похож на взбешённого молодого бычка: в остекленевших глазах ничего, кроме слепого гнева.

Ай да богатырь! Только такого и заслуживаем.

— Ты совсем конченая, а?! Швабра тупая! Какие ещё нахрен ведьмы!

Нет, ничему его жизнь не учит. Дина, даже не ухмыляясь, но чувствуя тайное удовлетворение, хватает его за пах и с силой выкручивает по часовой стрелке.

Лёша, Хозяйка Стихий

«А люди всегда жестоки были! — орёт он ей в лицо. — И любовь никуда не делась! Есть настоящая любовь! Да поверь ты мне!»

Но она держала его за руку, она видела всё — поэтому только улыбается в ответ.

«Для тебя, человек, любовь — лишь жажда обладания. Ещё наплачется с тобой твоя Алёнушка, будет рвать на себе косы и проклинать день, когда решила, что между вами — подлинное и вечное.

Нет мочи смотреть на тебя. Поэтому я хочу уйти».

Князев/Светка Похиленко

«Может быть, вернусь, — думал Князев, наблюдая за деревенской красавицей, набирающей воду из колодца. — Если Лика наскучит — обязательно».

Светка подняла голову, сдула со лба непослушную прядь и улыбнулась городскому гостю. Но в мыслях её было лишь: «Пялится, сволочь! Забирай меня отсюда или проваливай!»

Кирилл/Агапа

Уже год во снах он видел ведьму. Жаркие, пряные видения о ней перетекали в кошмары, где она мучила Сашу или находила дом их родителей, и Кирилл пробуждался с жутким, но явственным осознанием, что с мамой и папой случится беда…

Самым трудным было признаться самому себе, что он хотел, хотел это безжалостное существо, которое истязало его сестру и угрожало его родителям, которое твердило, убивая: «Смотри, сколько крови проливается по твоей вине».

Кирилл | Юла

Нередко Кирилл вспоминал женщину, которая спасла ему жизнь. Он ничего не знал о Юле, даже её настоящего имени, но он был писателем и умел мечтать. (В конце концов, в чём задача творца? Изображать не то, что было, а то, как должно быть.)

Иногда он воображал, что она служила… ну, допустим, в Чечне и писала нежные романтические стихи со странным лесбийским подтекстом.

Иногда — что жила в холостяцкой однушке, ездила на дачу на старой «буханке» и слушала русский рок. Грезила Дальним Востоком и тихо берегла память о первой и единственной своей любви к давно женатому однокласснику. А ещё пугала соседей — неженским увлечением огнестрельным оружием…

Развязка была неизменна — выстрел. Всё обрывалось из-за бестолкового Избранного, который не то, что мир спасти — защитить сам себя оказывался не способен.

Этот сюжетный поворот не выдерживал критики, но исправлять его было поздно.

Колдун

В старину его звали «бес». Люди тогда другие были — боязливые, суеверные, и он тогда был другой — рыжий, гривастый — волей-неволей засматривались. Говорили, и дочь в него пошла жесткой этой, опасной красотой.

А сейчас — постарел. Согнуло его время… Но всё ещё встречает в горах он суеверных людей.

Не узнать тебе, гость Земли змей⁽¹⁾, чему улыбается и о чем молчит этот странный сухой старик. Не узнать, сколько страшных историй он может поведать перед тем, как душой твоей наполнится живительный камень Уартсах.

Агапа

…Издали ветер приносит запах гари и людские крики — причитания баб, вопли мужиков. Но от отцовского полушубка пахнет кровью и табаком — родным для Агапки запахом, и ей почти уютно в чужих руках.

Пока с детским непониманием Агапка сердится на людей: почему они не хотят отдавать мне свои жизни? Почему вновь приходится убегать? Разве сами они не пускают под нож скот, не едят рыбу и мясо?

Через пару столетий Агапа прекратит задаваться вопросами, прекратит жалеть своих жертв: из умбрийцев на Земле останутся только двое — она и отец.

Кирилл/Олеся

Агапа так часто являлась ему во снах, что он почти забыл другое ее лицо — круглое и курносое, с россыпью веснушек на щеках, с неизменной улыбкой ямочками — нежной, но вместе с тем лукавой, будто бы скрывающей что-то. Какую-то недобрую шутку...

Он не мог полюбить Олесю за пару дней. Он даже едва помнил, какой она была… Милой и весёлой. Рыженькой (Кириллу нравились рыженькие). И будто не совсем настоящей. Будто Агапа специально для него её придумала. Но откуда ведьме было знать, какой жест, какой взгляд, какое слово по-настоящему отзовётся в его сердце…

Значило ли это, что Олеся — реальна? Садясь в автобус или спускаясь в метро, Кирилл всякий раз боялся увидеть ее в случайной попутчице, в случайной прохожей. И что она глянет на него с такой знакомой ехидцей, и слегка склонит набок голову…

1) Место, где жили Агапа и Колдун, на алтайском звучит как «Еланда»

Вернуться к тексту