Silver Lining (гет)

Они торчали здесь уже четверть часа, и его брат пытался дозвониться до диспетчера, перекрикивая помехи, пока Лу Тен безуспешно ловил сигнал мобильной связи, чтобы написать, что они опаздывают.

Озай закрыл глаза и прислонился затылком к стенке лифта, предоставив своим родственникам разбираться с этой идиотской ситуацией. Он с самого начала не хотел идти, и только такой безнадежный оптимист как Айро мог верить, что из этого выйдет что-то, кроме катастрофы.

— …ещё минуту…— просипело из динамиков, и на том конце положили трубку.

— Вообще глухо — как в бункере, — сказал Лу Тен, щёлкая блокировкой телефона.

— Как странно… — пробормотал Айро, рассеянно потирая бороду. — На моей памяти этот лифт ещё ни разу не застревал.

— Может быть, тебе не стоит больше налегать на жареного цыплёнка комодо, — заметил Озай с брезгливым выражением.

Лу Тен фыркнул от смеха. На лице Айро появилась добродушная улыбка, и он похлопал себя по животу.

— Это стратегический запас. Я должен производить обманчивое впечатление на наших конкурентов.

— Было бы прекрасно, если бы ты ввёл в заблуждение эту безмозглую коробку.

— Терпение, брат. Мы как раз успеем к десерту.

Лу Тен уселся на пол и запустил какую-то игру с адски раздражающей фоновой мелодией. Способность бесить его этот парень всецело унаследовал от своего отца.

— Обязательно играть с включённым звуком? — проворчал Озай.

— Без звука мне сложнее концентрироваться, — ответил Лу Тен, не отрываясь от экрана.

— Наушники?

— Остались в машине.

Озай хотел закатить глаза, но он не стал открывать их ради этого.

— Как насчёт воображаемой партии в пай-шо? — предложил Айро.

— Считай, что я запустил доску тебе в лицо.

Лу Тен снова усмехнулся.

— Не будьте таким злюкой, дядя. В конце концов, вам же лучше, если мы проведём там на полчаса меньше.

В этом было здравое зерно. Забавно, что даже Лу Тен считал эту затею провальной.

Только Озай привык к мысли, что они останутся здесь до ночи и им воообще не придётся никуда идти, как лифт дёрнуло. Свет на мгновение погас, затем включился снова, и они опять поехали вверх.

— Ну вот — не так уж долго! — бодро заявил Айро и бросил взгляд на свои наручные часы. — Даже почти не опоздали.

Его неисправимая жизнерадостность напоминала комара, начинающего жужжать над ухом как раз в тот момент, когда ты почти уснул. Спреи и москитные сетки на неё, к несчастью, не действовали.

Они наконец-то выбрались на лестничную площадку, и Айро ещё несколько минут бродил от одной двери к другой, вспоминая нужную. Он определенно впадал в маразм с годами — потому что он сам покупал эту квартиру несколько лет назад.

— Давай я просто наберу Зуко, — сказал Лу Тен, явно умиляясь старческой забывчивости своего отца.

Озай снова прилип к стене и принялся методично считать вдохи и выдохи, как если бы готовился разжечь пламя и спалить здесь все к чертям.

— Алло! Зу, мы застряли в лифте и забыли вашу квартиру — откроешь нам? Нет, дом мы не перепутали. Наверное — ха-ха!

Дом был верный. На другом конце коридора щелкнул замок, и Озай увидел своего сына.

Зуко был выше. Гораздо выше, чем он помнил. Его волосы больше не были достаточно длинными для хвоста, который он носил в детстве, и спадали неровными прядями ему на лицо, закрывая в основном левую половину. Он застенчиво улыбался, стоя на пороге в нелепых домашних тапках в виде уткочерпах.

— Эй, братишка, давно не виделись! — воскликнул Лу Тен, сгребая его в объятия. — Как поживаешь?

— Все в порядке. Как вы доле… — его слегка неуклюжая радость растворилась как дым, когда он встретился взглядом с Озаем.

Трудно сказать, что он почувствовал. Замешательство…может быть даже страх. Озай не чувствовал ничего. Он хотел задушить Айро за то, что тот притащил его сюда.

Повисло неловкое молчание — точно не в первый раз за сегодня, так что, очевидно, нужно было научиться игнорировать это.

— Дядя Лу! — пронзительно завизжало что-то из глубины квартиры, и в колени Лу Тена врезалось маленькое существо. — Ты принёс мне подарки?

— Привет, Кии, — улыбнулся Лу Тен и взял девочку на руки. — У моего папы есть подарок для тебя. Ты помнишь своего дядю Айро?

— Добрый деда! — снова взвизгнуло существо.

— Здравствуй, бусинка, — Айро взял её протянутую к нему пухленькую ладошку и ласково пожал её, поманив ярким пакетом, который он принёс с собой. — Как твои дела?

— Хорошо! Теперь я умею делать огонь! Зу-зу научил меня — хочешь я покажу?

— Немного попозже, если твоя мама позволит, — сказал Айро и кивнул на Озая. — Познакомься, Кии — это…

— Папа? — прервал его ещё один удивленный голос.

За спиной Зуко мелькнули две женские фигуры, и Озай невольно поразился тому, как сильно его старшая дочь была одновременно похожа и не похожа на Урсу — те же черты, но как будто под другим углом, и с тем же гордым выражением, которое он мог наблюдать в зеркале. Она была красивой, и хищный прищур её глаз обещал многое.

Урса вышла вперёд, словно хотела загородить своих детей собой и спросила с настороженным холодком:

— Айро, в чем дело?

Да, Айро, давай — расскажи им, в чем дело.

Его брат вздохнул отчётливо громко, как будто хотел успокоить этим не только себя, но сразу всех присутствующих и произнёс с той же уверенностью, с которой он вешал лапшу на уши своим партнерам, когда в действительности хотел их кинуть:

— Я понимаю, вы несколько удивлены тем, что Озай здесь. Прошу прощения, что не предупредил об этом, но, я полагаю, что это даже к лучшему. Я все объясню, если вы нас впустите.

Нельзя было не догадаться, что первым желанием Урсы было захлопнуть дверь прямо у них перед носом, но она никогда не отличалась твердостью характера, поэтому она этого не сделала.

— Хорошо, — тихо сказала она, игнорируя пристальный взгляд Озая. — Но я хочу услышать объяснения.

* * *

— Замечательный чай, — с чувством сказал Айро, сделав ювелирный глоток. — Ты делала смесь сама?

— Это тот, что ты подарил нам на Новый год, — ответила Урса, грея руки о свою чашку. Она только что пережила один из самых тяжелых семейных ужинов в своей жизни и думала о том, чтобы заглянуть на дальнюю полку за чем-нибудь покрепче, но решила, что это может подождать. Её голова и без того шла кругом. Вовсе не от радости.

Они расположились на балконе, уютно уставленном зеленью. Сквозь тянущиеся через него окна была видна часть большой комнаты, которая соединялась с кухней и выполняла функцию гостиной и столовой — внутри Лу Тен и Зуко помогали Кии собирать детский конструктор из кучи разноцветных деталек, разбросанных по всему полу, пока Азула о чем-то говорила со своим отцом чуть поодаль от них. На её коленях развалился Друк — карликовый (Урса надеялась на это) дракон, которого Азула притащила в дом без разрешения пару месяцев назад. Озай сидел с отсутствующим видом и похоже, что даже не слушал, рассеянно наблюдая за тем, как его сын и племянник возятся с его младшей дочерью.

— Айро, зачем он приехал? — она не могла прогнать напряжение из своего голоса.

Её деверь, напротив, казался олицетворением слова «безмятежность». Он отхлебнул ещё немного чая и бросил задумчивый взгляд на своего брата.

— Ты знаешь, он серьезно лечился последние несколько лет. И я бы сказал, что это помогло — в некотором роде…

— Но почему он здесь? — немного грубее, чем ей хотелось бы, спросила Урса.

— Я уговорил его приехать, — признался Айро.

— Ты? Но…

— Послушай, — он прервал её жестом, мягким, но не терпящим возражений. — Я понимаю, что ты думаешь о нем — и ты имеешь на это абсолютное право. То, кем он и был и что делал, не поддаётся никаким оправданиям, но… — он сделал характерную паузу, так что Урса уже заранее догадалась, что именно он скажет. — Он изменился. И он все ещё часть нашей семьи.

— Какая разница, изменился он или нет? Я не хочу, чтобы он был здесь.

На самом деле, она хотела, чтобы он вернулся в лечебницу и оказался связанным, а не сидел в её гостиной рядом с её детьми. И только безграничное уважение к Айро не позволяло ей выставить его вон вместе с его семьей.

Кроме Лу Тена. Лу Тен ни в чем не виноват.

Айро вздохнул.

— Он отец твоих детей.

— Кии его даже не знает. И я бы предпочла, чтобы так и оставалось.

— Я не могу настаивать, разумеется. Но пойми меня, он — мой брат. И я сделал много ошибок относительно него в прошлом, поэтому теперь я пытаюсь их исправить. Он прошёл несколько этапов терапии, но, я думаю, все ещё не может понять, что с собой делать.

— Разве он не работает с тобой в «Созин Индастриз»?

— Да, но я говорю не о профессиональных амбициях.

— Если ему скучно — я не собираюсь развлекать его.

— Я вовсе не прошу этого. Просто позволь ему загладить его вину перед вами.

Урса резко качнула головой.

— Это невозможно, — убежденно сказала она. — Есть вещи, которые случились, и ничто этого не изменит. Лучшее, что он может сделать — не появляться здесь. Никто из нас не хочет его видеть.

Айро грустно улыбнулся, снова бросая взгляд на окно гостиной.

— Азула спрашивала меня о нем.

Урса нахмурилась. Азула была дочерью своего отца. И она слишком часто играла с огнём.

— Это ничего не значит. Ей просто всегда хочется обо всем знать. Она с детства не в меру любопытна.

— Может быть и так, — медленно проговорил Айро, постукивая пальцем по ободку своей чашки. — Однако нельзя недооценивать роль, которую играет отец для кого-то её возраста.

— Озай потерял своё право называться отцом. На самом деле, ему вообще никогда не стоило заводить семью и…

— И все же, у него есть семья, — возразил Айро. — Как я уже сказал, он — часть нас, и было бы несправедливо с нашей стороны оставить его бороться с тем, с чем он не может справиться в одиночку. Ведь ты бы никогда не отказалась от Зуко — что бы он ни сделал.

Урса отвела глаза и решительно уставилась на подрагивающий янтарь стремительно остывающего чая. Разумеется, она бы никогда не бросила своего сына. Но Озай — это другое дело.

— Я не хочу обидеть тебя, Айро. И я не желаю зла твоему брату, в любом случае, — произнесла она после некоторого молчания. — Но я забочусь о безопасности моих детей.

— Понимаю, — в очередной раз повторил он с такой нежной интонацией, что будь на его месте кто-то другой, Урса бы сочла её за лицемерие. Она все ещё не знала, как Айро это удавалось. — Самые болезненные раны — те, что были нанесены нашим детям. Я не прошу тебя идти против себя, если ты находишь это невозможным. Но я прошу тебя попытаться…войти в его положение.

Урса подняла голову.

— Что я должна сделать, по-твоему? Приглашать его на дни рождения Кии? Отправлять в магазин со списком покупок на неделю? Или звать на барбекю по воскресеньям?

— Ну, что-то в этом духе.

Агни, она не могла поверить, что они говорили об Озае таким тоном, как будто он был премьерой очередного блокбастера. Если бы кто-нибудь сказал ей об этом сегодня утром…что ж, вероятней всего, она сменила бы адрес.

— Ему бы пошла на пользу такая…нормальная жизнь.

— Его никогда по-настоящему не интересовала эта нормальная жизнь. К тому же Зуко… — Урса снова нахмурилась. — Это было бы просто жестоко — заставлять его вспоминать…

— Встреча с прошлым часто причиняет боль, — согласился Айро. — Но, я думаю, у него тоже есть вопросы, которые он хочет задать своему отцу.

— Разве ответ не очевиден? — Урса почувствовала себя замёрзшей и попыталась укутаться в свой кашемировый кардиган.

— Может быть — для тебя, но не для него.

Она ничего не сказала на это, отвернувшись к перилам балкона, за которыми раскинулся Репаблик Сити, густо алеющий в лучах заката. Свежий ветер распустившейся весны мягко обдувал её лицо, пока она размышляла над словами Айро.

Ей нужно было просто сказать ему «нет», настолько твердо, насколько возможно, даже несмотря на все, что он сделал для них. Она не должна была так рисковать, не должна была позволять своим детям проходить через все это снова. Какой бы заманчивой не казалась идея о том, чтобы исправить их семью — это было слишком, даже для Айро. Она больше не могла позволить себе верить в сказки. Это обошлось слишком дорого им всем.

И все же…она не была единственной, у кого было право голоса.

— Я поговорю с ними, — сказала она в конце концов. — Если они захотят видеться с Озаем…я не стану препятствовать. Но только в том случае, если ты поклянёшься мне, что он не причинит им вреда.

— Я обещаю, Урса, — тихо и серьезно произнёс Айро. — Я никогда бы не позволил своему брату навредить кому-либо из вас. И я бы ни за что не привёз его сюда, если бы не знал точно, что он раскаивается во всем что сделал и никогда не повторит этого снова.

Она мрачно поджала губы, пряча ледяные пальцы в рукава.

— Я все равно не думаю, что из этого выйдет что-то хорошее. Даже если он действительно изменился.

— Поверь мне, я рад уже тому, что он просто увидел вас. Ему было нужно это.

— Для чего?

Айро снова улыбнулся так, как будто ему были известны какие-то невыразимые тайны вселенной.

— Знаешь, иногда тебе приходится проехать три автобусные остановки в обратную сторону только для того, чтобы понять, что твой бумажник на самом деле все время был у тебя в заднем кармане. А иногда ты действительно забываешь выключить утюг.

— Мне кажется, ты говоришь все эти странные вещи тогда, когда тебе просто нечего сказать, — заметила Урса скептически.

— Ты меня раскусила, — гулко рассмеялся Айро. Он допил остатки своего чая и снова с теплом посмотрел на невестку: — Как бы то ни было — спасибо за то, что не выгнала нас.

— Ты знал, что я не могу сделать этого с тобой, — хмыкнула Урса. — Так что ты просто воспользовался моим чувством признательности.

— Да, так и есть, — согласился он, снова становясь серьёзней. — Прости меня за это.

— Прощаю. Но в следующий раз предупреждай.

— Это был первый и последний, — пообещал Айро. — У тебя ведь нет ещё одного бывшего мужа, верно?

— Мне достаточно одного, — поморщилась Урса, отказываясь понимать, каким образом он заставил её нервы замолчать, говоря такие ужасные вещи. Саке не справилось бы лучше.

— Что ж, будем надеяться, что ты не ошибся, — вздохнула она, снова заглядывая в комнату через окно. Там все ещё было спокойно, но Зуко с Азулой куда-то исчезли. Настенные часы показывали половину одиннадцатого. — Мне нужно уложить Кии.

— Ну, тогда я обязан пожелать моей племяннице сладких снов, — Айро хлопнул себя по коленкам, поднимаясь на ноги.

— Она все ещё считает тебя своим дедушкой, — сказала Урса, открывая дверь балкона. — Не знаю, что с этим делать.

— Почему бы и нет? Учитывая то, как поздно мужчины в нашем роду заводят детей, я не думаю, что когда-нибудь дождусь от Лу Тена своих собственных внуков.

— Эй, вы говорили обо мне? — обернулся к ним сам Лу Тен, на секунду отвлекаясь от покрасневшей и умирающей от смеха Кии, которую он щекотал. — Тетя Урса, что бы он ни наболтал про меня — это все клевета!

— Все в порядке, — она не могла не улыбнуться. — Но, я боюсь, что ей пора в постель.

— Я хочу, чтобы дядя Лу почитал мне сказку! — тут же заявила Кии, дёргая кузена за рукав пуловера. — Ты почитаешь мне сказку?

— Все, что пожелаешь, моя прелесть. Сегодня я весь твой.

— А где Зуко и Азула? — спросила Урса, стараясь не коситься на Озая, который все ещё был здесь и явно не был этому рад. Что бы там ни говорил Айро.

— Зуко ушёл гулять с вашим драконом, а Азула… похоже, что ей написал кто-то очень важный, — ответил Лу Тен многозначительным тоном.

Кажется, Озай поперхнулся чаем.

— О! — изрёк Айро. — Ну, что поделать — это случается даже с лучшими из нас…

Урса покраснела так, как будто это её уличили в переписке с кем-то важным.

— Это ерунда, ей всего четырнадцать, — пробормотала она, наклоняясь, чтобы взять Кии на руки. — Пойдём умываться, и дядя Лу почитает тебе что-нибудь на ночь.

— Нет-нет! Подожди! — вдруг с жаром запротестовала Кии. — Я хочу показать деде Айро и дяде Лу как я делаю огонь!

— Правда — она обещала, — кивнул Лу Тен.

— Вообще-то, я не разрешаю делать этого дома… — попыталась возразить Урса, но Айро отмахнулся.

— Брось, три мага огня в этой комнате — все будет в порядке.

— О да, папа, три мага огня — что может пойти не так, — усмехнулся Лу Тен.

— Мама, пожалуйста! — Кии состроила просящую мордашку.

— Мы присмотрим за этим, тетя, — заверил Лу Тен, и Урса сдалась.

— Ладно, но лучше на кухне — там хотя бы плитка.

— Тогда идём на кухню! — провозгласил Лу Тен, подхватывая обрадованную кузину. — Посмотрим на самого одаренного мага огня в этом поколении!

Кии разразилась звонким хохотом, когда он подбросил её в воздух.

— Что такое поколение, дядя Лу?

— О, ну, это много детей, которые родились в одно и то же время. Твои ровесники — те, кому столько же лет, сколько тебе. Сколько тебе лет, помнишь?

— Мне четыре с половиной! — с гордостью ответила Кии.

— Она очаровательна, — мечтательно прокомментировал Айро и выразительно взглянул на брата. — Озай, ты не хочешь увидеть огонь своей дочери?

Озай не ответил, молча встал со своего места и побрел в кухню, где Лу Тен уже инструктировал Кии по поводу того, как правильно держать руки. Она сидела на коленях и хмурила брови от напряжения, сосредоточенно уставившись в пространство между своими ладонями.

— Дыши глубоко, искорка. Огонь рождается из того, как ты выдыхаешь воздух.

Урса села боком на стул, наблюдая за их импровизированным уроком и тщетно пытаясь подавить неприятное чувство, похожее на изжогу. Она не удержала себя от того, чтобы снова посмотреть на своего бывшего мужа, подпирающего плечом косяк дверной арки, и оценивающе разглядывала его, пока он следил за их дочерью.

Он в самом деле выглядел иначе; если честно, он был тенью — даже не себя прошлого, он просто казался потускневшим, как выключенная лампочка. Вероятно, дело было в депрессии, или в том, что он уже долгое время жил без своей магии, но он точно не был в порядке.

Урса не спешила обманываться его подавленным внешним видом.

— Смотрите-смотрите! — пропищала Кии, едва не подпрыгивая на месте, когда у неё наконец-то получилось разжечь маленький огонёк.

— Отлично, искорка! — похвалил её Лу Тен, на всякий случай держа свои руки под руками Кии, чтобы успеть подхватить пламя в любой момент. — Теперь будь осторожна — следи за тем, чтобы он никуда не убежал.

— Я слежу, — серьезно кивнула Кии, снова хмуря бровки. На её лбу выступили капельки пота, глаза лихорадочно блестели, отражая дрожащий в её ладошках огонь.

Урса прикусила губу. Её дети были разными, как три случайно выброшенные на берег ракушки, но все они были без ума от своей стихии. Это было у них в крови.

— Так, а теперь потуши его.

Кии отдернула руки, и пламя исчезло.

— Почти, — улыбнулся Лу Тен. — Только старайся не торопиться, иначе ты можешь обжечься, хорошо?

— Хорошо, — немного смущенно отозвалась Кии, вопросительно взглядывая на своих зрителей в ожидании их реакции на её маленькое шоу.

— Ты молодец, — Лу Тен потрепал её по волосам.

— Прекрасно, бусинка! — подхватил Айро. — Готов поспорить, из тебя вырастет первоклассный покоритель!

Она немедленно загорелась самодовольством, вспыхнувшим на её щеках счастливым румянцем.

— Теперь пора спать, — сказала Урса, прежде чем её дочери захотелось повторить свой момент славы.

— Дядя Лу почитает мне?

— Конечно, я ведь обещал. Какую историю ты хочешь?

— Про Императора Драконов!

— Это же пьеса.

— Да, это любимая пьеса моей мамы.

Айро озорно подтолкнул Урсу локтем.

— Похоже, она единственная, кто унаследовал твою любовь к театру.

— Я много работала над этим, — улыбнулась Урса, вставая со стула. Она прошла мимо Озая вслед за Кии и Лу Теном, чьи оживлённые голоса уже раздавались в коридоре, и оставила братьев на кухне одних.

Айро подогрел рукой чайник и налил себе очередную чашку.

— Она довольно талантлива для своего возраста, — заметил он.

Озай не двинулся со своего места.

— Лучше, чем Зуко, но хуже, чем Азула.

Айро покачал головой.

— Ты не был способен на большее в четыре года.

— О чем вы говорили с Урсой? — перевёл тему Озай, глядя на него исподлобья.

— О тебе, разумеется.

— И что она сказала?

— Ну, тебе придётся постараться с тем, чтобы вернуть её доверие. Я бы на твоём месте начал с Кии.

— Она увидела меня впервые в жизни сегодня, — фыркнул Озай. — Я даже не уверен, что она понимает, кто я такой.

— В твоём случае — это скорее плюс, чем минус.

Он ущипнул себя за переносицу. Это все ещё не имело никакого смысла. Не стоило даже пытаться. Его брат безумно заблуждался, полагая, что здесь ещё можно было что-то исправить — лучше было оставить это и…в общем-то, он не знал, что ещё ему было делать.

— Как ты себя чувствуешь? — участливо спросил Айро тем тоном, который Озай ненавидел больше всего. Строгое сочувствие — как будто он имел на него право.

— Ничего из того, что ты ждёшь от меня, — его голос звучал скорее устало, чем раздраженно.

Айро неопределённо усмехнулся и сделал глоток.

— Я не обещал, что это будет легко.

Озай промолчал. Он по-прежнему полагал, что это было скорее невозможно, чем трудно. Но он не мог отогнать от себя мысли — наивной до идиотизма —которая назойливо шептала ему о том, что он хотел — чтобы Айро не ошибся.

В конце концов, его брат оказывался прав довольно часто.

Азула хлопнула входной дверью и первым же делом потянулась к телефону, который она поставила на беззвучный, когда выходила на пробежку.

«Концентрация во время физических упражнений, Азула. Никакой музыки или болтовни — следи за дыханием» — без конца бубнил мастер Джонг Джонг.

Азула была хорошей ученицей. Лучшей, вообще-то.

На экране светилось одно непрочитанное от WangTheFire.

WangTheFire:

7 утра. Ты не ложилась что ли?

Её губы растянулись в улыбку. Она этого не планировала.

PrincessOfYourNightmares:

Я бегаю в 6:30

WangTheFire:

Каждый день?

PrincessOfYourNightmares:

Ага

WangTheFire:

Звучит страшно. Напомни мне никогда не переходить тебе дорогу

К улыбке добавился тихий смешок. Возможно, это начинало немного выходить из-под контроля. С другой стороны, беспокоиться — значит признавать проблему. У неё нет времени на такие глупости.

Азула изящным пинком отправила кроссовки под банкетку и пошла на звуки утренних мультиков, орущих на всю квартиру. Кии сидела в гостиной перед телевизором, загипнотизированная приключениями какого-то лысого пацана и его странных друзей, пока банан в её руке грозился надломиться и опрокинуться на ковёр.

Зуко давился своим йогуртом за столом, с явным трудом держа глаза открытыми. Для мага огня он имел безнадежно слабую связь с солнцем — уже несколько часов как рассвело, но он все ещё клевал носом.

— Выглядишь так, как будто сейчас блеванешь, — заботливо заметила Азула, доставая из шкафа упаковку с протеином.

— Тогда держись от меня подальше.

Зузу был таким милым, когда злился.

— Опять потратил всю ночь на какой-нибудь безмозглый шутер вместе со своим хвостатым другом?

— Просто отвали.

Ну не прелесть ли?

Их мать вышла из ванной, сонно зевая и на ходу заматывая волосы в полотенце.

— Доброе утро, — пробормотала она и потянулась к кофемашине. — Во сколько у вас тренировка сегодня?

— В восемь сорок пять, — отозвалась Азула, взбалтывая протеиновый коктейль.

— Зуко?

Зуко тупил в тарелку, как будто где-то на дне было спрятано его расписание. Он поразительно туго соображал по утрам. То есть, не то, чтобы намного хуже, чем в остальное время. И все же.

Странно, что они были родственниками.

— Надо спросить у Сокки, — наконец, выдавил он и отодвинул от себя недоеденный йогурт.

— До сих пор не понимаю, как мастер Пиандао взял таких никчёмных идиотов, — покачала головой Азула. — Наверняка проиграл кому-нибудь в пай-шо.

— Захлопнись, а?

— Дети, — осадила их Урса и оглянулась на Кии, которая все ещё не отрывалась от телека. Затем она вздохнула, и её лицо приняло торжественное выражение.

— Я хотела поговорить с вами обоими.

Азула хмыкнула.

— Дай угадаю: это будет о папе?

Зуко вздрогнул при этих словах. Бедняжка.

— Да, о нем, — кивнула Урса. — Ваш дядя пригласил нас на обед завтра. Он улетает в Кальдеру в понедельник, а Лу Тен и ваш отец остаются в Репаблик Сити до конца лета.

Азула оперлась о столешницу, делая глоток коктейля.

— В чем проблема?

— Айро сказал, что Озай хочет…проводить с вами время.

— И тебе это не нравится.

— Нет. Мне это не нравится, — процедила Урса, яростно щёлкая кнопкой кофемашины. — Но он все ещё ваш отец, поэтому я не могу запрещать вам видеться с ним.

— Отлично, — пожала плечами Азула. — Значит: кино, парк аттракционов, сладкая вата, мороженое. Или как там это работает с воскресными папами?

— Я без понятия, — она поймала встревоженный взгляд своей матери. — Но что бы это ни было, будь осторожна, пожалуйста. Ты знаешь, что за человек ваш отец.

— Что он может мне сделать? — Азула насмешливо поморщилась. — Я не Зузу.

Урса обеспокоено посмотрела на сына.

— Зуко, тебе не обязательно общаться с ним, если ты не…

— Я не боюсь его, — хмуро перебил он.

— О да, по тебе заметно, — усмехнулась Азула.

— Это не смешно, — холодно одернула её Урса. — То же самое могло случиться с тобой.

Азула поджала губы, но промолчала. С ней бы этого не случилось.

— Ваш отец все ещё может быть опасен. Если не физически, то…

— Ну конечно, он заговорит нас до смерти, — она не удержалась от того, чтобы закатить глаза. — Он ведь такой злобный манипулятор, будет шантажировать нас конфетами. Да ты вообще его видела вчера? Он спит на ходу от седативных.

— В любом случае, я прошу вас не доверять ему. Я не хочу, чтобы он причинил вам вред.

— Он этого не сделает, — снова подал голос Зуко. — Я обещаю.

Азула фыркнула, едва не разбрызгав свой коктейль.

— Раз уж сам Зузу дал слово…

Кофемашина громко затрещала, перемалывая зерна и давая им всем время подумать. Азула в этом не нуждалась. Она сделала ещё несколько глотков, завинтила крышку, прихватила из холодильника свой обед и ушла в комнату собирать вещи для тренировки.

Она запретила своим мыслям возвращаться к отцу. Потому что она ненавидела чувствовать себя разочарованной.

Почти так же сильно она не любила тратить время попусту, но за пять минут до выхода она обнаружила себя листающей переписку с дурацкой ухмылкой на лице.

PrincessOfYourNightmares:

WangTheFire? Что за идиотское имя?

WangTheFire:

Можно подумать, PrincessOfYourNightmares лучше

PrincessOfYourNightmares:

Намного

И очень информативно

WangTheFire:

Ну, если тебе так больше понравится, ты можешь звать меня WTF

PrincessOfYourNightmares:

Лол

Ок

WangTheFire:

Я буду звать тебя принцессой)

PrincessOfYourNightmares:

Нет

WangTheFire:

Хм…

Тогда кошмарик?

PrincessOfYourNightmares:

10 нет из 10

С этим точно нужно было что-то делать. Иначе со сборной по про-бендингу можно попрощаться. Со здравым смыслом тоже.

Она решительно хлопнула чехлом по экрану и собиралась забросить телефон куда-нибудь на дно сумки, но пришло новое уведомление, и предательская дрожь пробежала по её спине. Агни, как это жалко.

WangTheFire:

Итак, на чем мы остановились?

WangTheFire печатает сообщение…

Я ещё не рассказывал тебе историю о том, как я съел галлюциногенный кактус?

Она уже набрала: «Отвали — я занята сегодня», но её палец завис над кнопкой отправки. Черт возьми.

WangTheFire:

Вообще-то, я чуть не умер, но это был довольно захватывающий опыт

Ей не интересно. Точно нет.

Она подхватила сумку и вышла в коридор.

— О, Лала, привет!

Этот сгусток ходячего недоразумения не изменял себе.

— Ещё раз назовёшь меня так, и я сделаю из твоего языка стейк прожарки велл дан, — сказала Азула со сладкой улыбкой.

Сокка ухмыльнулся.

— Дашь попробовать?

— Разве что твоей заднице.

— Ты такая милая.

— Стараюсь.

Да, ей определено нравилась стабильность их отношений. Пять лет исключительной неприязни, и они все ещё не против вцепиться друг в друга при любой удобной возможности.

Из кухни выполз Зузу.

— Сокка, что ты здесь делаешь? — пробормотал он, заторможенно потирая правый глаз.

— Ты какого ширшу ещё в пижаме?! — заорал его хвостатый приятель. — Нам к восьми сегодня!

Мозгу Зуко понадобилось не меньше тридцати секунд, чтобы обработать эту информацию.

— Я же писал, что зайду за тобой. Давай одевайся быстрей — иначе нас на салат нашинкуют!

Азула почувствовала требовательное ворчание в желудке. Слишком много упоминаний еды, а она ещё не завтракала. Хотя…нет, на Зузу она не позарилась бы. Даже в виде салата.

Её брат проворчал что-то неразборчивое и утопал переодеваться.

Она машинально проверила время — у неё был почти целый час на дорогу и еще одно непрочитанное от WTF.

WangTheFire:

Ты знала, что кочевые племена из пустыни Ши Вонг употребляют эти кактусы для того, чтобы разговаривать с духами?

Сокка едва не получил кулак в лицо, когда она поняла, что он заглядывает ей через плечо.

— Эй-эй, расслабься! — он поднял руки, отступая назад. — Твой парень — твои дела, я понял.

Азула послала ему недвусмысленный взгляд.

— Держись от меня подальше, хвостатый, — прошипела она. — Иначе я точно убью тебя.

— Как скажешь, — он широко улыбнулся, но Азула уже хлопнула дверью.

* * *

— Она точно убьёт тебя, — сказал Зуко, растекаясь по полу обессиленной лужей. Он был насквозь мокрым и хотел умереть, а ему ещё нужно было отработать штрафные в виде сотни приседаний за опоздание.

Сокка страдал столь же интенсивно. Он потихоньку хлебал воду — хотя это было запрещено — ныкая бутылку от Пиандао, маячащего на другой стороне додзё ⁽¹⁾

— Да, — флегматично согласился он и уставился в потолок. — Если узнает, что это я.

— Ты не продержишься долго. Это Азула, бро — она вычислит тебя так, что ты сам не поймёшь. А потом медленно сожжет тебя и подкинет труп под дверь твоим родителям.

— Думаешь, она оставляет трупы?

Зуко поразмыслил над этим, затем качнул головой.

— Нет, ты прав. Она испепелит тебя, пересыпет прах в подарочную упаковку и загонит кому-нибудь как средство от геморроя.

Сокка глухо фыркнул.

Зуко оглянулся на их сенсея и отобрал у приятеля бутылку с водой.

— Как ты вообще в это вляпался? — спросил он, сделав несколько огромных глотков, от которых его горлу стало больно.

— Ну, ты знаешь, мама все ещё настаивает на этой дурацкой традиции играть в настолки всей семьей каждую пятницу. Нам с Катарой было скучно, поэтому мы решили играть на желания. В прошлый раз я заставил её написать признание тому парню из нашей параллели.

— Джету?

— Ага.

— Ты придурок, Сокка.

— Нет, ну а что — она течёт по нему уже два года. Можно сказать, что я сделал ей одолжение.

Зуко вспомнил самодовольную рожу Джета и поморщился. Для кого-то её ума, у Катары был отвратительный вкус на парней.

— Представляю, как долго она отмывалась от этого позора.

— Три часа. А у нас только одна ванная!

— Так тебе и надо, — хмыкнул Зуко, швыряя бутылку Сокке в живот. — Она заставила тебя написать Азуле в отместку?

— Вроде того, — буркнул тот. — Я должен был немного потроллить её с фейкового акка, но…кажется, что все вышло из-под контроля.

— Я думал, она блокирует троллей.

— Я тоже. Но мы переписываемся уже почти неделю. И это странно.

— Ещё как, — протянул Зуко и, помолчав немного, добавил: — Знаешь, может быть это звучит крипово, но… Мэй думает, что ты ей нравишься.

— Лол, что? С чего она взяла?

— Не знаю. Но Азула никого не ненавидит так, как тебя, так что… возможно, в этом что-то есть.

Сокка все ещё пялился в потолок, постукивая босой пяткой по деревянному полу и размышляя над этим предположением.

— Как у вас с Мэй, кстати? — внезапно спросил он, так и не выдав хода своих мыслей.

Зуко страдальчески замычал.

— Вы опять разошлись? — Сокка посмотрел на него с самым дружеским злорадством.

— Нет, но… — он закрыл лицо рукавом кэндоги⁽²⁾— Черт, я не знаю, с ней всегда так сложно. И, честно говоря, мне сейчас вообще не до этого.

Да, ему нужно было решить, в какой класс идти в следующем году и идти ли вообще, понять, что от них всех хочет его отец, определиться с будущей специальностью и экзаменами, а ещё не попасть в депрессию по возможности и дать ответ Джонгу о том, будет ли он продолжать мучиться со своей ущербной магией огня. Мэй с её вечным недовольством была очень некстати.

— Вчера я не ответил на её сообщение, и сегодня она игнорит меня, — пожаловался он Сокке. — Она заходила, но ничего не написала, хотя я извинился.

— Может быть, вам стоит сделать перерыв? Нам с Суюки это помогает.

Зуко закатил глаза. Его друг был лучшим экспертом в отношениях. На расстоянии преимущественно.

— Вы с ней не виделись уже полгода. Ты вообще уверен, что вы все ещё встречаетесь?

— Ну…она бы мне сказала, — беспечно пожал плечами Сокка.

— Как так вышло, что все твои девушки оказываются на другом конце земли от тебя? С Юи вы вообще встречались всего неделю, а Суюки…

— Хватит валяться — ваше время вышло! — гаркнул на них Пиандао. — Десять за каждую минуту опоздания!

Они оба издали протяжный мученический стон. Сокка пнул товарища в плечо.

— Ты в курсе, что я ненавижу тебя?

— Да, — вздохнул Зуко, уговаривая себя встать, пока им не накинули ещё десяток штрафных. — Я себя тоже.

---

1) зал для тренировок в традиции японских боевых искусств.

Вернуться к тексту

2) рубашка для занятий кэндо (японское боевое искусство, вид фехтования).

Вернуться к тексту

— Мам, нет его здесь! — нетерпеливо проворчал Зуко, в очередной раз переворачивая бардачок на предмет пульта от ворот.

— Он должен быть там, — отозвалась Урса и, отодвинув сына в сторону, принялась искать сама.

Этот бардачок был…большим бардаком, на самом деле, и она уже который месяц откладывала здравое намерение прибраться здесь.

— Просто позвоните в домофон, — сказала Азула, брезгливо отпихивая от себя потасканного кошкооленя, которого Кии совала ей всю дорогу в попытке заинтересовать сестру историями о похождениях этого многострадального животного по параллельным вселенным.

— Подожди, надо же найти ключ… — пробормотала Урса, роясь в хаосе из ненужных документов, старых чеков, высохших влажных салфеток и dvd-дисков в треснутых пластиковых коробках. — Я не забирала его из машины, он должен быть где-то здесь.

Она извернулась, пытаясь опереться на переднюю панель, и попала Зуко локтем в бок.

— Ай, мам! Больно же!

— Прости, пожалуйста…

— Бедняжка-Зузу, ему сделали бо-бо, — тут же поддразнила Азула под звонкий смех Кии. — Ты ещё поплачь — тебе можно.

— Тебя забыл спросить, — огрызнулся Зуко.

— Лала, но плачут только девочки, Зузу — не девочка.

— Зузу хуже — он сопливый медузо-слизень. Ты знала, Кии, что у них нет мозгов?

Кии залилась хохотом.

— У Зузу есть мозги! — возразила она, гогоча на всю машину. — Просто они маленькие, и их не видно!

Азула фыркнула. Зуко смерил сестёр ледяным взглядом с переднего сиденья.

— Ты предательница, Кии, — заявил он.

Та ответила ему смущенным хихиканьем и спряталась за своего кошкооленя.

— Прекратите это! — бросила им Урса, вываливая содержимое бардачка Зуко на колени. — Азула, не подначивай сестру — она сейчас разойдётся и будет капризничать…да чтоб тебя Агни…где этот ключ?…

— Нам и так уже открыли, — недовольно буркнул Зуко, указывая на дрогнувшие ворота.

За разъехавшимися створками стоял Озай с пультом в руке. Его брови слегка приподнялись, когда он увидел Урсу, перегнувшуюся через коробку передач на другую сторону салона. Она рефлекторно поправила волосы и заглянула в зеркало заднего вида — с ней все было в порядке. И почему он всегда смотрит на неё так, как будто она какой-то особый вид инопланетной капусты?

Озай кивнул на парковку перед гаражом и отошёл в сторону. Они наконец-то заехали, пристроившись за новеньким спортивным сатомобилем Лу Тена, и Урса заглушила двигатель.

— Так, кто-нибудь, помогите Кии вылезти… — начала было она, но задняя дверь открылась, и Озай наклонился над её младшей дочерью.

У неё екнуло сердце, когда он щелкнул ремнём безопасности, отстёгивая Кии от сидения.

Все в порядке. Он делал так раньше. Он вытаскивал их детей из машины тысячи раз и ничего не случилось. Никакой катастрофы не происходит. Все под контролем.

Черт бы побрал Айро.

Азула, отделавшись от обязанности следить за сестрой, выпрыгнула наружу и стремительно скрылась за углом дома, но Зуко остался сидеть на своём месте, напряжённо наблюдая за отцом. Урса делала то же самое.

— Привет, — улыбнулась Кии, глядя на Озая немного застенчиво, но с очевидным любопытством.

— Привет, — он некоторое время разглядывал её в ответ, затем спросил: — Ты помнишь, кто я?

— Ммм…ты мой папа? — сказала Кии после небольшого раздумья.

— Да. Я твой папа.

— Ты как дядя Хакода, да? — спросила она, обворожительно склонив голову на бок.

Лицо Озая на мгновенье застыло в выражении, близком к ступору.

— Как дядя Хакода? — повторил он медленно, пристально уставившись на Урсу.

Агни. Эта ситуация уже не могла стать более неловкой.

— Да, — беззаботно кивнула Кии. — Это папа Катары. Он научил меня делать сальто в бассейне. А ты умеешь делать сальто?

— Кхм, ну…полагаю, что да, — пробормотал Озай, наверняка не ожидавший, что ему будут задавать подобные вопросы.

— Покажешь? — тут же загорелась Кии.

— Может быть, в другой раз.

— Тогда я могу показать тебе, как я делаю!

— Кии, сегодня слишком холодно для бассейна, — возразила Урса. — Мы не будем купаться.

— Я же маг огня — магам огня не бывает холодно!

— Ещё скажи, что маги огня не болеют простудой.

— Дядя Лу сказал, что огонь внутри нас защищает нас от болезней.

— Это не значит, что можно плавать в холодной воде. Ты же не ходишь без куртки зимой.

Кии задумалась, определенно оценивая эту возможность. Урса мысленно понадеялась, что к осени она забудет об этом разговоре и не попытается саботировать утепление своего гардероба в демисезон.

Из багажника донеслось глухое фырканье и скрежет когтей по пластику.

— Мы забыли про Друка, — спохватился Зуко и, затолкав остатки хлама обратно в бардачок, вылез из машины, чтобы выпустить дракона из заточения. Урса взяла с заднего сиденья свою сумку и выбралась следом.

Озай держал дочь на руках, и из них двоих именно он казался более обескураженным таким положением вещей. Кии почти освоилась — в отличие от стеснительного Зуко и недоверчивой Азулы, она довольно быстро адаптировалась к новым людям. Так что теперь она решила, что их отношения пора вывести на уровень знакомства с её спутником.

— Это Ай-Ай, он умеет очень высоко прыгать. Даже через вооот такие деревья может, — вдохновенно защебетала она, активно жестикулируя и демонстрируя Озаю своего кошкооленя. — А ещё он может проходить в мир духов. И все добрые духи — его друзья, потому что он помогает им.

Одна часть Урсы все ещё хотела, чтобы Озай оставил ребёнка в покое и не приближался к нему, а другая — та, что была чуть менее склонна к паранойе — сгорала от любопытства узнать, как долго он мог бы выдержать болтовню их дочери. Озай никогда не отличался терпением в том, что касалось детей, и методично избегал общения с Зуко и Азулой, пока они были маленькими, Кии же превосходила их обоих по разговорчивости и надоедливости примерно на двести процентов.

Растерянное выражение лица её мужа говорило лучше слов: он уже не понимал, что с этим делать. Кии, нисколько не смущаясь его замешательством, принялась за свою любимую историю о том, как Ай-Ай спас Императора Драконов от злого Духа Воды, заточив последнего в огромный магический бассейн. Она могла рассказывать это бесконечное количество раз, на ходу выдумывая безумные подробности вроде огромной армии пчело-бабочек, которых Ай-Ай победил с помощью суперсильной магии огня.

— Вот такооое пламя, выше, чем этот дом, — она широко развела руки, и Озаю пришлось уклониться, чтобы не получить игрушкой по лицу.

— Кии, иди внутрь, поздороваешься с Лу Теном и дядей Айро, — сказала Урса, прерывая её восторженное повествование.

— Да, пойдём к дяде Лу! — тут же радостно завозилась Кии. Озай наверняка был счастлив отпустить её. — Надо показать ему Ай-Ая.

Зуко захлопнул багажник, взял сестру за руку, и они вдвоём пошли к крыльцу.

Урса непростительно нервозным движением поправила сумку, ловя на себе очередной пристальный взгляд. Озай все ещё не знал, что такое этикет зрительного контакта.

— И кто такой этот Хакода? — поинтересовался он небрежным тоном, скрещивая руки на груди.

— Ты же слышал: он папа Катары.

— Чему ещё папа Катары учит моих детей?

— Если ты думаешь, что я буду перед тобой отчитываться — я не буду, — ответила Урса с холодной улыбкой.

Выражение его лица стало жёстким, почти таким, каким она его помнила в минуты, когда они спорили. Это было ностальгическое ощущение в каком-то роде.

— Как их отец я полагаю, что имею право знать, с кем и как они проводят время.

Урса гневно сощурилась на столь смелое заявление.

— То, что тебя все ещё не лишили твоих родительских прав — моя большая ошибка, — процедила она со всем чувством — с чувством неприязни преимущественно. — И я обещаю, что исправлю её, если ты ещё раз что-нибудь сделаешь любому из моих детей.

— Это что — вызов?

— Это предупреждение.

Его потухший взгляд потемнел ещё сильнее. Он выглядел так, как будто хотел ударить её, но он ничего не сделал. Он только стоял и смотрел на неё, пока краткая вспышка гнева угасала в его глазах, превращая их в тусклое золото. В конце концов он просто развернулся и ушёл в дом.

* * *

Азулону стоило отдать должное — у него был вкус. Он имел некоторую склонность к драматизму, но это никогда не выглядело вульгарно. Каким-то образом все места, к которым старик приложил руку, носили отпечаток приятной ненавязчивой роскоши, даже уютной — в определённой мере. Ничего подобного нельзя было сказать о его сыновьях: Айро был ужасным любителем забить любое пространство ненужным барахлом, а Озай не жил в голой пещере только потому, что мог позволить себе приличного декоратора.

Просторный коттедж в пригороде Репаблик Сити был куплен их отцом для того, чтобы не останавливаться в отелях во время деловых поездок. Относительно новое здание в духе послевоенных колоний, удачно сочетающее традиционные стили Нации Огня и Королевства Земли и оснащенное всем необходимым для комфорта в понимании Азулона: то есть бассейном, площадкой для тренировок, садом для медитаций и вместительной гостиной, где можно было принять важных и скучных людей в случае необходимости. Айро хотел отдать его Урсе и детям после того, как они покинули Страну Огня, но Зуко и Азуле было неудобно добираться до школы, поэтому они переехали в квартиру поближе к центру. Какое-то время дом в основном стоял без дела, а последние два года здесь жил Лу Тен, заканчивающий магистратуру в Республиканском Университете.

Он как раз рассказывал о защите диплома и своей стажировке в «Созин Индастриз», которую он должен был пройти этим летом прежде, чем решить, будет ли он связывать жизнь с работой в компании отца или займётся чем-нибудь ещё.

Урсу всегда удивляла поразительная либеральность Айро в том, что касалось его отношений с сыном — большинство родителей из промышленной элиты Нации Огня проявляли редкостный деспотизм к своим детям. Их жизнь была расписана до мелочей ещё до того как они говорили первое слово, и детство самого Айро и его брата было таким же.

Зуко с Азулой это коснулось в меньшей степени, но и к ним предъявлялись довольно суровые требования, когда их дед был жив. Урса ненавидела эту часть их старой жизни больше всего: её дети несли на себе бремя чужих ожиданий, надрываясь под ним, пока она была вынуждена наблюдать. Все это давно осталось в прошлом, но они по-прежнему отходили от последствий.

— У тебя уже есть идеи, что ты будешь делать, если «семейный бизнес» окажется скучным? — спросила Урса, переставляя стакан Кии подальше от края стола.

Лу Тен переглянулся с отцом и слегка растерянно почесал затылок.

— Ну, я собирался немного попутешествовать. Посмотреть мир, все такое…

— Одним словом, он собирается бездельничать, — улыбнулся Айро. — И я даже не могу осуждать его, потому что думал о том же в его годы.

— Не то, чтобы ты делал что-то принципиально другое сейчас, — заметил Озай, вступив в разговор впервые с начала обеда.

— Я появляюсь на совещаниях, — возразил Айро.

— Раз в месяц. И твоё присутствие на них сводится к завариванию чая.

— Никогда нельзя недооценивать чай. Самые лучшие идеи приходят с этим напитком.

— Жаль, что ты не делишься ими с креативным отделом.

— Каждый должен заниматься своим делом, — невозмутимо ответил Айро, кладя в рот гёдзу⁽¹⁾. — К тому же, мне ужасно повезло с братом — он настолько ответственен, что я всегда могу свалить на него большую часть работы.

Озай закатил глаза. Айро улыбался так, как будто выиграл партию в пай-шо. Урса наблюдала за этим, переводя несколько озадаченный взгляд с одного брата на другого. Она очевидно пропустила момент, в который отношения между ними перешли из стадии «почему ты не умер в утробе нашей матери» в «ты все ещё ужасно бесишь, но похоже, что я не против».

С другой стороны, Айро, вероятно, был единственным, кто поддерживал общение с Озаем в последние годы — могла ли это быть какая-то извращённая разновидность Стокгольмского синдрома?

— Что это такое? — спросила Кии, заинтересованная ярко-красным соусом, в который Зуко обмакивал кусок мяса.

— Это кимчи. Хочешь попробовать?

— Хочу!

— Это очень остро, дорогая, — предупредила Урса. — Ты не будешь это есть.

— Я хочу попробовать! — заупрямилась Кии. — Я люблю острое.

— Пусть оценит фамильный рецепт, — снисходительно улыбнулся Айро, пододвигая ей миску. — Я помню, что Лу Тен пристрастился к этому соусу, когда ему было пять. Он ел с ним все, даже моти.

— Ага, до тех пор, пока не получил ожог глотки.

Урса в ужасе расширила глаза. Лу Тен рассмеялся.

— Не волнуйтесь, со мной все было в порядке. Я вернулся к кимчи спустя неделю. Мне пришлось немного сбавить обороты, но я все ещё без ума от этой штуки.

— Возьми немного, — Зуко положил сестре половину ложки. Кии уставилась на небольшую красную лужицу на своей тарелке с самым боевым видом. — Макай туда что-нибудь и ешь.

Все взгляды приковались к ней, когда она медленно взяла кусочек мяса и обмакнула его в соус. Она заметно колебалась, но пристальное внимание публики заставило её проявить решимость, так что она сделала глубокий вдох и быстро сунула мясо с кимчи себе в рот.

Несколько секунд она боролась с тем, чтобы не морщиться. У неё ничего не вышло.

— Тебе не обязательно есть это, — сказала Урса и протянула дочери салфетку. — Выплевывай.

Кии замотала головой, отчаянно собралась с духом и принялась быстро жевать, несмотря на то, что в её глазах стояли слезы.

— Это должно было случиться рано или поздно, — усмехнулся Зуко, наблюдая за сестрой. — Она такая же ненормальная, как и все в этой семье.

Урса не могла с ним не согласиться. Этот соус был запечатанным в бутылку адом, и она не имела ни малейшего понятия о том, как это можно было есть. Когда она попробовала «фамильный рецепт» в первый — и последний — раз, все, что она успела взять в рот оказалось на брюках Озая, который сидел рядом с ней. Азулон был свидетелем этой сцены и просто обожал вспоминать её каждый раз, когда они собирались за столом.

Иногда Урса была крайне признательна ему за то, что он умер.

Кии с отчетливым звуком проглотила кусок и шумно вздохнула, пытаясь потушить горящий язык. Её глаза все ещё слезились, и судя по выражению лица, её желудку не понравилось то, что в него попало.

— Тебе нехорошо? — с тревогой спросила Урса.

Кии снова замотала головой, потом поморщилась и громко икнула. А затем все произошло так быстро, что Урса успела только вскрикнуть. В одно мгновенье её младшая дочь выплюнула изо рта столп пламени, а старшая рассеяла его молниеносным движением руки, даже не выпуская из пальцев палочки.

Запах гари и перца медленно распространялся по комнате. Кии потрясённо смотрела перед собой в то место, где только что горел открытый огонь, а Урса едва справлялась с тем, чтобы дышать.

Милостивый Агни, она была матерью трёх покорителей уже шестнадцать лет, но к этому по-прежнему было трудно привыкнуть.

— Все целы? — со смехом спросил Айро, отмахиваясь от дыма.

Урса все ещё держалась за сердце, пока остальные улыбались так, как будто произошло что-то необъяснимо забавное.

— Эй, кажется у нас тут завёлся маленький дракон, — подмигнул кузине Лу Тен.

— Ты не обожглась?

— Она маг огня, мам, — фыркнула Азула. — Это нормально.

— Я хочу ещё! — заявила Кии, отойдя от первого шока, и Урса решительно убрала от неё миску с соусом.

— Тебе точно хватит на сегодня.

Айро снова рассмеялся.

— Я думаю, что ей пора бы начать брать уроки.

— Я надеялась подождать до её дня рождения, — ответила Урса, поправляя Кии сползший на бок пучок. — Она бы все равно пошла в школу осенью.

— Хм…кто-нибудь из нас мог бы научить её основам.

— Я пытался, дядя, — сказал Зуко. — Это сложнее, чем кажется.

Азула хмыкнула.

— Ты просто не умеешь обращаться с детьми.

— Да, ведь я не угрожаю им мучительной смертью за то, что они меня не слушаются, — съязвил Зуко.

— Мотивация — основа любого обучения, — пожала плечами Азула, дразня вьющегося возле неё Друка кусочком мяса со своей тарелки.

— Концепция положительного подкрепления тебе чужда, я полагаю? — усмехнулся Лу Тен и снова подмигнул Кии. — А ты как думаешь, искорка, выйдет из меня хороший сифу для тебя?

Кии просияла.

— Ты будешь учить меня?

— Ну, мы посмотрим, что можно с этим сделать. Если твоя мама будет не против.

— Мама, пожалуйста, я хочу, чтобы дядя Лу учил меня магии огня!

Урса улыбнулась.

— Почему бы и нет? Но только если ты будешь слушаться.

— Я буду!

— Удачи, дружище, — пожелал Зуко и отсалютовал кузену креветкой. Лу Тен протянул ему гёдзу в ответ, и они чокнулись едой под радостный писк Кии.

Это действительно было похоже на милое семейное сборище. Для кого-то вроде них даже сверх нормы, пожалуй.

Урса пересеклась взглядом со своим бывшим мужем. Озай задумчиво наблюдал за их детьми, постукивая палочками друг о друга, и похоже, что…улыбался. То есть, кто-то другой мог счесть это за неодобрительный оскал, но Урса точно знала, как выглядит вся коллекция его ядовитых ухмылок и сейчас это не была одна из них.

Да, более чем сверх.

---

1) это своего рода японские пельмени, и я почти уверена, что это слово не склоняется, но who собственно cares?

Вернуться к тексту

Чертов Хакода.

Озай чувствовал себя идиотом. Кто бы мог подумать, что спустя столько времени абсолютной апатии его вернёт к жизни мысль о том, что какая-то сволочь — из Племени Воды, судя по имени — проводит время с его детьми и, предположительно, с его женой.

Это было волнующее открытие.

На самом деле, он собирался начать не так. Не то, чтобы это вообще был его план, но ему пришлось следовать указаниям Айро, а они заключались в том, чтобы производить как можно более благоприятное впечатление при известных обстоятельствах и совершенно точно не предполагали той бессмысленной конфронтации, в которую превратился его диалог с Урсой в первые же пять минут, стоило им остаться наедине. Слово «фиаско» отлично описывало то, что произошло.

Он, очевидно, должен был попытаться снова. Как минимум потому, что он все ещё хотел знать, кто такой этот Хакода и почему он учил его дочь делать сальто в гребанном бассейне — и это скорее всего означало, что на нем вряд ли было что-то более приличное, чем купальник, в этот момент. Вероятно, на Урсе тоже.

Его желудок превращался в лаву, когда он представлял свою жену без одежды рядом с другим мужчиной. То есть, формально купальник, конечно, был одеждой, но не тогда, когда Озая не было рядом, чтобы контролировать это.

Он с неожиданным для самого себя мазохизмом наслаждался ощущением ревности, которая огнём расползалась по его пищеводу, тщательно облизывая все уголки. Его ци кипела почти так же, как в те времена, когда он мог покорять — за тем единственным исключением, что он был практически не способен управлять этим бардаком.

Ему нужно было взять себя в руки прежде, чем он найдёт Урсу.

— Эм…ты не видел Ай-Ая? — обратилась к нему Кии, когда Озай меньше всего ожидал этого.

Он был один в гостиной, помечая в своей голове то, что он не должен был говорить своей жене ни при каких обстоятельствах, даже если у него сгорит селезенка — у него было не так уж много вторых шансов, так что стоило быть внимательнее. Все остальные развлекались на террасе, и он думал, что его дочь была там с Лу Теном и смотрела ему в рот, пока тот демонстрировал ей всякую чепуху вроде формы феникса и прочей бесполезной в бою вещи.

— Нет, — пробормотал Озай, не зная, должен он предпринять что-то ещё или просто ответа было достаточно.

— Я оставила его здесь, — сказала Кии, заглядывая под подушки дивана. Она принялась обшаривать комнату, воспроизводя слишком много звуков для такого простого действия.

Почему никто не помогает ей искать эту дурацкую игрушку? Чем они там так заняты? В конце концов, Урса на вражеской территории, она должна ходить хвостом за их дочерью, чтобы та ни в коем случае не осталась со своим отцом наедине — а именно это происходило сейчас, и Озай все ещё не понимал, что ему делать.

Кии вдруг прекратила свои поиски и нахмуренно посмотрела прямо на него, как будто подозревала в нем вора, похитившего её драгоценного Ай-Ая.

— А ты не сидишь на нем? — выдала она свои соображения.

Озай поднялся на ноги, оборачиваясь. То, что он принимал за подушку у себя за спиной было подранным мешком свалявшегося синтепона, который почему-то был любимой игрушкой его дочери. Что ж, теперь он выставил себя дураком ещё и перед ней — отлично.

Кии подхватила Ай-Ая и рассмеялась.

— Ты прямо как Зузу — он все время садится на что-нибудь. Однажды он сел на моего пластмассового черепахокраба и порвал себе штаны!

Озай коротко усмехнулся.

— Да, похоже на Зуко.

Кии продолжала смотреть на него с невинным очарованием, и разница в их росте была столь велика, что ей приходилось задирать голову. Она казалась заинтригованной, как будто ждала, что он сейчас превратится в единорога или выдаст какой-нибудь цирковой трюк, ну или…может быть, она пыталась представить, как он делает сальто. В любом случае, было похоже, что она его совсем не боялась, и Озай не мог не признать, что это было приятным разнообразием на фоне холодного недоверия, которое испытывали к нему остальные члены его семьи.

— А ты когда-нибудь ещё придёшь к нам домой? — спросила Кии.

— Возможно, — вполне возможно, если сегодня он окончательно не убедит Урсу в том, что ей и её детям стоит держаться от него подальше.

— Я покажу тебе свои игрушки, — пообещала его дочь с явно серьёзным намерением. — И ты ещё не видел мою комнату. А ещё…

— Ну как там, искорка? — послышался голос Лу Тена со стороны террасы. Он заглянул в комнату, хлопая магнитами москитной сетки. В его руке был бильярдный кий. — Ты нашла старину Ай-Ая?

— Да! — откликнулась Кии, тут же устремляясь к нему. — Папа сел на него!

Лу Тен улыбнулся и заговорщицки посмотрел на Озая.

— Вы подружились? — спросил он, когда Кии прошмыгнула наружу.

— Не уверен… — Озай нахмурился, провожая её взглядом. — Где Урса?

— Она была в саду, с кем-то говорила по телефону.

— Лу, твоя очередь бить! — крикнул Зуко.

— Я иду! — отозвался Лу Тен. — Не хотите с нами, дядя? Азула обыграла нас всех, даже папу, так что вы, похоже, единственный, кто может составить ей конкуренцию.

Озай покачал головой.

— Не сейчас.

Ему все ещё нужно было найти свою жену и заставить её поверить в то, что он не сумасшедший маньяк, который ждёт удобного момента, чтобы сделать из их детей кацудон.

— О, ну…удачи, — пожелал ему Лу Тен с той же улыбкой. Озай ответил угрюмым молчанием и пошёл в сад.

* * *

Урса по-прежнему разговаривала с кем-то, бродя туда-сюда по дорожке вокруг искусственного пруда, в котором когда-то жили рыбки-кои — последняя сдохла прошлой осенью, но Лу Тену было слишком лень заниматься покупкой новых.

— …ты знаешь, что я не могу в субботу: некому посидеть с Кии. Попроси кого-нибудь другого. У Ли стоит пара в двенадцать — он может приехать пораньше.

Вероятно, это было по работе. Озай знал, что Урса преподавала литературу в театральном колледже последние полтора года. Она училась на актерском отделении в Академии изящных искусств Нации Огня и играла в одном из театров Кальдеры, когда они познакомились. Его отец ходил на все её премьеры и был в абсолютном восторге — а в мире было не так уж много вещей, которые вызывали у него что-то большее, чем брезгливое пренебрежение.

Озай не был ценителем искусства — на самом деле он не мог отличить ногаку от кабуки,⁽¹⁾ но Урса действительно привлекала внимание, когда была на сцене.

Вне сцены, впрочем, тоже.

— Да, я понимаю, но я не могу: у Зуко и Азулы тренировки до обеда, дома никого не будет, — её тонкие брови хмурились, пока она накручивала прядь волос на палец. — Я попробую что-нибудь сделать, но не обещаю….я перезвоню тебе сегодня вечером, хорошо?

Она ещё долго кивала женскому голосу на том конце и, наконец, положила трубку с облегчённым вздохом.

— Ты могла бы оставить Кии здесь, — сказал Озай, подходя к ней.

Урса вздрогнула, едва не выронив телефон.

— Не смей больше так подкрадываться, — упрекнула она, глядя на него с враждебным неодобрением.

— Иначе ты лишишь меня права на свободу передвижений?

Она не оценила его иронию.

— Что ты говорил о Кии?

— Я свободен в субботу. Ты можешь привезти её сюда, если за ней некому присмотреть.

Судя по выражению лица, его жене не понравилась эта идея.

— Если ты боишься, что я «что-нибудь сделаю» — здесь будет Лу Тен, — уточнил Озай.

Урса в очередной раз нахмурилась, обдумывая это предложение.

— Нужно обсудить это с ним, — сказала она в конце концов, пряча телефон в карман.

С террасы донёсся очередной удар кия и звук вхолостую прокатившегося шара.

— И-и-и…у нас есть претендент в лузеры года!

— Заткнись, Азула!

За пять лет их дети не придумали ничего нового, но губы Урсы тронула мягкая улыбка, когда она услышала сердитый голос Зуко и мелодичный смех их старшей дочери. Её напряжение заметно ослабло, как будто напоминание о том, что она была их матерью, принесло ей успокоение. Улыбка, конечно же, исчезла, как только она снова подняла взгляд на Озая.

— Ты что-то хотел?

— Ты неправильно поняла меня, — произнёс он, стараясь не замечать, как прозрачно весь её вид намекал на то, что она мечтает избавиться от его присутствия.

— В каком смысле?

— На парковке.

— Что на парковке?

Сегодня у него были какие-то проблемы с коммуникацией.

— Три часа назад. На парковке. Ты сказала, что собираешься лишить меня родительских прав, — отчеканил Озай, с прискорбием замечая, что в его голос проникло раздражение. Урса наверняка приняла это на свой счёт.

— Пока нет, — ответила она, независимо поведя плечом. — Но я сделаю это, если понадобится. Просто хотела, чтобы ты держал это в голове.

— Я запомнил, — Озай выдавил из себя ухмылку. — Но я бы предпочёл не начинать с угроз.

— И с чего ты собираешься начать? — спросила она с настороженным недоверием.

— С объяснений.

Её бровь выгнулась в скептическую дугу. Озай вздохнул с таким трудом, как будто вдыхал ртуть, а не кислород, и отчётливо проговорил:

— Во-первых, то, что случилось с Зуко — мне жаль.

Взгляд Урсы не стал теплее. Ни на градус.

— Тебе стоит просить прощение у него, а не у меня, — сухо заметила она.

— Сейчас я говорю с тобой.

— И чего ты от меня хочешь? Я не могу тебя простить.

Это было все так же холодно. Он должен был догадаться.

Молчание было тяжёлым — болезненным даже. Он, конечно, не ожидал, что она со слезами бросится ему на шею, но…её ответ был довольно категоричен. Она редко бывала категоричной.

Кажется, это был очередной провал.

— Я пойду, — пробормотала Урса, пряча глаза, словно пытаясь игнорировать место преступления.

Озай резко поднял голову.

— Подожди.

Она обернулась с вопросительным выражением своего вечно печального взгляда.

— Что мне делать? — он не собирался произносить это вслух и совершенно точно он не хотел, чтобы это прозвучало так жалко. Но это было жалко, и хотя её сочувствие было не тем, что он предпочёл бы, оно, наверное, пришлось бы кстати.

— Я не знаю, — честно призналась Урса. Её голос звучал мягче, но все ещё не так, как он мог бы звучать.

— Скажи, что не хочешь меня видеть, и я пошлю Айро к черту. Я не буду влезать.

Она хотела согласиться — он видел в ней колеблющееся сомнение. Её ладони прятались в ткани её бледно-розового джемпера, и Озаю не нужно было прикасаться, чтобы предсказать, что её пальцы ледяные на ощупь.

— Это не вопрос моего отношения к тебе, — тихо сказала Урса. — Ты сам должен решить, хочешь ли ты принимать участие в жизни своих детей или нет. Если тебе это действительно нужно, я готова позволить тебе видеться с ними — мешать я не стану. При условии, что ты отвечаешь за свои действия.

Отвечал ли он? Его психиатр утверждал, что да. Но она наверняка имела ввиду не медицинское заключение.

— Но ты не веришь мне, — констатировал он, криво улыбнувшись.

— Я верю Айро. Пока этого достаточно.

Все всегда сводилось к Айро. Озай давно должен был привыкнуть к этому.

* * *

Что ж, он почти привык. По крайней мере, он не сгорал от желания уничтожить окружающую среду в радиусе десяти метров каждый раз, когда оказывалось, что его брат снова превзошёл его в чем-нибудь.

Это был долгий путь. Ему понадобилась почти вся жизнь для этого, и он все ещё не был уверен, что не попал в ловушку. В конце концов, Айро обещал ему покой — и эта загадочная субстанция все ещё ускользала от него с такой же дразнящей стремительностью, как улетучивается пар на морозе. У его брата же, напротив, не было с этим никаких проблем. Он был буквально воплощением гармонии.

Возможно, он чего-то не договаривал — Озай не исключал такой вероятности. Айро был способен на манипуляции. Он начинал манипулировать людьми ещё до того, как сознательно собирался сделать это, вводя их в заблуждение своим добродушным видом и чайными каламбурами, за которыми скрывалось то, что все привыкли видеть в фильмах про финансовых махинаторов. Его брат мог бы превзойти их всех в изворотливости, и тот факт, что у «Созин Индастриз» практически не было конкурентов на рынке, был, несомненно, его заслугой. Озай готов был признать это, как и то, что их отец не ошибался, когда передал все дела Айро.

Они оба ненавидели это решение почти так же сильно, как друг друга. Это была константа, парадигма, в которой они жили без малого два десятилетия, а потом все сошло на нет само собой. Когда именно — сложно сказать. Вероятно в тот день, когда его брат приехал к нему домой и нашёл его в дымину пьяным на кухонном полу посреди осколков от бутылки, которую Озай злобно разбил накануне.

Ему стало лучше. И это, разумеется, было достижением Айро. Очередным его достижением. Но было ли это альтруизмом или продуманной партией — Озай не был уверен. Ведь в конечном счете он здесь, делает все, что его брат говорит ему делать, вместо того, чтобы оспаривать завещание их отца в суде.

Он размышлял об этом иногда — в те особенно неприятные дни, когда у него вдруг появлялась непреодолимая тяга к рефлексии. Сегодня был именно такой, и Озай, к собственному неудовольствию, размышлял, развалившись в шезлонге перед бассейном и стащив у Лу Тена его студийные наушники, чтобы попутно насладиться плейлистом из неоправданно тяжелых песен своей юности, в которых невозможно было разобрать слова из-за постоянно орущего вокалиста и долбящих барабанов. Он все ещё не понимал, как это можно было слушать, но порой на него накатывали приступы ностальгии.

Ему пришлось найти альтернативные способы избавления от стресса, потому что покорять он, очевидно, больше не мог. Первые два года были самыми болезненными, пока организм не адаптировался к резким и неестественным изменениям. Последовавшая за этим депрессия тоже была вызвана в основном отсутствием магии — просто на физическом уровне, не говоря уже о том, что он много лет был привязан к огню, как к наркотику. Жизнь с пустой ци была его ожившим кошмаром, но…это все ещё была жизнь, и ему все же повезло немного больше, чем тем несчастным, которых лишение магии свело в могилу — что случалось не так уж редко, и правительство Нации Огня предпочитало игнорировать статистку.

Когда бесконечное нытьё и однообразные гитарные соло начали надоедать, Озай снял наушники, прислушиваясь к тому, как вода едва различимо шуршала о борты в бассейне, подражая морскому прибою. Где-то через пару домов у соседей была вечеринка, и б́́́́у́хающая из колонок музыка иногда прерывалась смехом и пьяными визгами. Стрекозо-сверчки без устали трещали в саду, напоминая о вечерах на Угольном острове — почти дежавю, если не придираться. Не то, чтобы Озай позволял себе сожалеть, но вернуться туда было бы неплохо.

Он поднялся с шезлонга и стащил рубашку через голову, переступая босыми ногами по холодной каменной плитке. Штаны отправились следом, и оценив расстояние, он разбежался, чтобы прыгнуть.

Вода ударила его по перепонкам с лёгким звоном и медленно затихающим шипением. Это не было идеальное сальто с безупречной траекторией, на отрабатывание которого он потратил не один десяток часов в додзё, чтобы его огненные формы можно было занести в учебник по покорению, но теперь он был уверен, что все ещё способен сделать это, если его дочь захочет посмотреть.

Выбившиеся из резинки длинные волосы прилипли к лицу, когда он выплывал на поверхность, поэтому он не сразу разглядел своего брата, который с улыбкой усаживался в позу лотоса на краю бассейна.

— Я думал, ты пошёл спать, — пробормотал Озай, отплевываясь и вытирая глаза. — Тебе же в аэропорт рано утром.

— Да, но ты забываешь о моем возрасте. С каждым годом засыпание все больше похоже на увлекательную головоломку. Иногда без разгадки, к сожалению.

Озай подплыл ближе, хватаясь за борт.

— Выпей, а то замёрзнешь, — заботливо сказал Айро, передавая ему свою чашку.

Это был, разумеется, чай. С великолепной женьшеневой ноткой и сорокоградусным травяным бальзамом. Озай чуть не поперхнулся.

— Сначала ты тащишь меня к наркологу, а потом предлагаешь это?

Айро тихо рассмеялся.

— Все есть яд и все есть лекарство, — изрёк он. — К тому же, хороший чай ещё никому не повредил.

Озай закатил глаза, но эта бурда делала своё дело, и ему действительно стало немного теплее. Он сделал ещё один глоток, повисая на локте.

— Я полагаю, меня ждёт душещипательная беседа.

— Возможно, — уклончиво ответил Айро. — На самом деле, у меня есть подарок для тебя.

— С каких пор мой день рождения сегодня?

Айро протянул ему тёмный чехол изящной работы, в котором Озай безошибочно узнал кинжал из коллекции их отца.

— Я давно хотел отдать его тебе, но был немного не уверен в сочетании антидепрессантов и холодного оружия.

Озай пропустил эту колкость мимо ушей, зачарованно наблюдая за тем, как клинок с тихой угрозой выходит из ножен. Пафосное «никогда не сдавайся без боя» по-прежнему было выгравировано на лезвии — столь же восхитительно остром, как и много лет назад, когда он впервые взял его в руки.

— Я знаю, что он тебе всегда нравился, — сказал Айро с той же покровительственной улыбкой старшего брата, которую он так любил и которая все ещё безумно раздражала.

— Да. Так и есть, — глухо отозвался Озай, прокручивая в своей голове воспоминание обжигающей пощечины, которую он получил от отца за то, что забрался в его кабинет без разрешения. Он больше никогда этого не делал, но даже во взрослом возрасте этот дурацкий кинжал всегда цеплял его взгляд, несмотря на то, что в отцовской коллекции были бесспорно гораздо более ценные экземпляры.

— Он оставил его тебе.

— Как и все имущество, которое было в доме, — кивнул Айро. — Но в отличие от замечательного набора для пай-шо с нефритовыми фишками, эта безделица мне ни к чему.

Конечно, нет. Пай-шо — это все, что было на уме у его брата за исключением чая.

Озай защелкнул кинжал со странным горьким удовлетворением. Кажется, это называлось «закрыть гештальт», но его не особенно интересовала вся эта психологическая дребедень.

— Итак, чем ты займёшься помимо того, чтобы не позволить моему сыну превратить республиканский отдел нашей компании в извержение вулкана, пока он стажируется?

— Можно подумать, ты оставил мне выбор, — хмыкнул Озай.

Айро пожал плечами.

— Ну, ты все ещё можешь сделать вид, что тебя это не касается.

— А меня это касается?

— Это твоя семья.

— Которой, готов поспорить, неплохо жилось без меня все это время.

— Но о тебе нельзя сказать того же.

Он путал причину и следствие. Или выдавал желаемое за действительное. Скорее всего даже делал это нарочно, потому что он все ещё был манипулятором.

— Это изменится, когда мой срок закончится, — буркнул Озай без особой веры в свои слова. Когда-то он и правда возлагал все надежды на день, в который его огонь вернут ему. Но чем чаще он обращался к воспоминаниям «до», тем больше он сомневался в этом.

— Может быть, — согласился Айро. — И все же, едва ли тебе выпадет возможность попытаться снова, когда это случится.

— Как будто это имеет значение, — он снова закатил глаза. — С магией или без, моя жена все равно не доверяет мне, мой сын меня боится, моей старшей дочери в лучшем случае плевать, а младшая вообще узнала о моем существовании три дня назад. Я не понимаю, что я здесь делаю и никто из них не понимает, а ты улыбаешься как чертов гуру, даришь мне старый хлам и опаиваешь бальзамами, словно это может что-то решить!

— Проблемы с пищеварением, как минимум, — невозмутимо произнёс Айро. — Ну и благоприятное воздействие на нервную систему в качестве бонуса. К тому же травяной аромат прекрасно сочетается с терпкостью самбантя.

— Агни, я надеюсь, что когда-нибудь ты захлебнешься своим чаем, — бросил Озай, плюхаясь обратно на спину.

— Это была бы не худшая смерть, — заметил Айро, уворачиваясь от брызг.

Озай замер посреди бассейна, некоторое время пялясь на балки навеса, оплетённого плющом и отказываясь замечать, что его пальцы начинали терять чувствительность.

— Я дам тебе один совет, — сказал Айро, со стуком фарфора о камень отставляя пустую чашку в сторону.

— Какой? Десять способов заварки сенчи?

— О, ну если тебе это интересно…

— Нет, черт возьми.

— Хорошо, тогда я просто скажу тебе, что твои дети имеют с тобой гораздо больше общего, чем тебе кажется.

— Удивительно — почему, — не удержался от ехидства Озай. — Только как мне это поможет?

— Ну, это должно тебя вдохновить, я полагаю.

— Я полон энтузиазма. Что дальше?

— Боюсь, что я не могу дать тебе методических рекомендаций, но я могу рассказать, что я делал, когда остался со своим десятилетним сыном один на один.

Озай бросил свой скепсис и внимательно посмотрел на брата. Неужели его наконец-то ждёт что-то, кроме идиотских аллегорий и общих фраз? Это должно было быть по меньшей мере занятно, потому что исповеди между ними обычно проходили в одностороннем порядке, и Айро в основном исполнял роль слушателя.

Что тоже страшно раздражало, к слову.

— Разве у вас когда-нибудь были проблемы? — с сомнением спросил Озай, снова повисая на бортике.

— Скажем так, у нас обоих был трудный переходный возраст, — сказал Айро с ласковым выражением, которое всегда появлялось на его лице, когда он говорил о сыне. — К тому же, я не совсем представлял, как я могу заменить ему мать…твоя жена немного помогла мне с этим.

О да, Урса была без ума от Лу Тена. Она возилась с ним, как с младенцем, пока у них не появился Зуко. Озай никогда не понимал, зачем ей это.

— Как ни странно, но потеря скорее отдалила нас друг от друга, чем сблизила. Думаю, дело в том, что я был слишком подавлен, чтобы быть для него опорой, и он чувствовал это, — проговорил Айро задумчиво. — В какой-то момент мне даже казалось, что наши отношения такими и останутся. Но затем я выяснил, что есть только две вещи, которые могут помочь.

— Какие именно? — уточнил Озай, тщательно стараясь казаться незаинтересованным.

— Ты сам и время. Если ты в самом деле заботишься о ком-то, рано или поздно вы обретёте друг друга. Все, что тебе нужно сделать — просто не терять надежду.

Это звучало бесполезно и было бесполезно. Озай едва сдержал разочарованный вздох. Только Айро мог говорить всю эту бессмысленную чушь с таким серьёзным видом, как будто он открывал новый вид энергии, а не пересказывал фразы из мотивирующих книжек.

— И на что мне надеяться по-твоему?

— На лучшее, очевидно, — пожал плечами Айро. — В конце концов, я знаю, что тебе небезразличны твои дети. И твоя жена особенно.

В этом он мог убедиться сегодня. Было ли им самим какое-то дело до него — другой вопрос.

Озай издал очередное презрительное фырканье, устраивая подбородок в сгибе локтя. Вода капала с волос на плитку, и отвратительное ощущение беспомощности сворачивалось в его желудке. Его отец был там, где начиналось это чувство, и хотя теперь Озай знал наверняка, кем была эта тонкая, обманчиво хрупкая фигура, всепоглощающая тень её никуда не девалась в его сознании.

Он отогнал её подальше от своих мыслей и снова вытащил кинжал из футляра, хмуро уставившись на надпись. Очевидно, теперь он должен был внять всем этим громким фразам и превратиться в набитого дурака, который никогда не сдаётся и не теряет надежду. И очень вероятно, что этого-то Айро и добивался, превращая его в хорошенькую фишку из набора для пай-шо, которую можно положить себе в карман за ненадобностью и вытащить, когда возникнет необходимость. Он поступал так со всеми, и в отличие от Озая, он прекрасно умел держать все под контролем.

— Ты действительно простудишься, если не вылезешь прямо сейчас, — сердечно и назидательно, как будто ему пять лет и он нуждается в няньке.

Озай вздохнул и подтянулся, рывком вытаскивая себя из бассейна. Что бы он там ни думал, но он продолжал делать то, что хотел его брат, и он не был уверен, что его на самом деле не устраивает такое положение вещей. По крайней мере, бороться было слишком утомительно, а его ци все ещё была пуста. Он пересмотрит это позже.

— Я думаю, теперь нам обоим стоит разойтись по кроватям, — сказал Айро, вставая и с хрустом потягиваясь. — Завтра меня ждёт самолёт, а тебя — еженедельный брифинг.

Озай болезненно поморщился. Он превратился в самую безнадёжную сову с тех пор, как потерял связь с солнцем, и ранние подъемы давались ему с трудом, даже несмотря на многолетнюю привычку.

— А я предлагал назначать их поближе к полудню, — поддразнил его Айро. — Восемь утра было твоей идеей.

— Это должно поддерживать дисциплину, — пробормотал Озай, пытаясь утешить себя этой мыслью.

Айро похлопал его по плечу.

— О, ты с этим справишься, я в тебе не сомневаюсь.

Озай не удержал дрожь, которая прошла по его спине, когда тёплая рука его брата коснулась его кожи, в очередной раз напоминая о том, как прекрасно иметь огонь в венах.

Он почти не завидовал.

Но самое ужасное — он и в самом деле готов был верить Айро даже в том случае, если все это было просто большой красивой брехней.

---

1) виды японского традиционного театра

Вернуться к тексту

В обеденный перерыв школьный двор был как всегда до отказа забит учениками всех возрастов, сбившихся в кучки, чтобы разорить свои бэнто и обсудить какую-нибудь обывательскую подростковую ерунду, до которой Азуле не было никакого дела.

Она в очередной раз обвела взглядом безликую толпу в одинаковой униформе, отыскивая всегда выделяющуюся косичку Тай Ли, и обнаружила подругу у входа в спорт-зал, где та без умолку трещала с какой-то жалкого вида девицей.

— Это ещё кто? — спросила Азула, прищуриваясь.

— Где? — лениво отозвалась Мэй.

— Вон там, возле Тай Ли.

Мэй вытянула свою и без того длинную шею, но мелькнувшее было любопытство быстро сменилось обычным равнодушием.

— А, это Он Джи. Они ходят вместе на акробатику.

— Он Джи? Она из Страны Огня?

— Может быть, но она училась здесь с первого класса. Насколько я знаю, её родители живут на пособие по безработице.

— Вечно Тай Ли путается со всякими неудачниками, — поджала губы Азула, продолжая внимательно наблюдать за весело щебечущей подругой.

Мэй только хмыкнула и принялась со скучающим видом разглядывать свой новый маникюр.

— Как там твой отец? — внезапно спросила она после некоторой паузы.

Азула посмотрела на неё с подозрением.

— В каком смысле?

— Он заходил к нам вчера. Странно, что твоя мама не сказала моей ни слова о том, что он здесь.

— А должна была?

— Ну, они вроде как общаются, — пожала плечами Мэй. — Я подумала, что раз он приехал — твои родители снова сошлись.

— Нет, он здесь по работе.

— Ммм, — неопределённо протянула Мэй.

Азула подавила чувство, распознанное ею как раздражение — собственно, какое Мэй вообще дело до её родителей? — нетерпеливо махнула рукой Тай Ли, и затем ещё почти минуту была вынуждена смотреть, как та обнимается с этой клушей Он Джи на прощание и топает в их сторону.

— Ну и где тебя носит? — фыркнула Азула, когда она наконец добралась до их местечка в тени отцветшей сакуры.

— Извини, я заболталась. Ты знаешь, со мной такое бывает, — хихикнула Тай Ли со своим обычным легкомыслием и плюхнулась на скамейку рядом с Мэй. — У вас не осталось чего-нибудь пожевать? Я ужасно хочу есть!

— Ты уже съела свой бэнто и половину моего, — заметила Мэй, приподнимая брови.

— Да, но у меня сегодня тренировка, так что мне нужна энергия. И вообще, попробовала бы ты пожить с шестью сёстрами — еда не может быть лишней в моем случае.

Азула достала из кармана рюкзака яблоко и бросила его Тай Ли.

— Спасииибо! — радостно пропищала та и, чмокнув сопротивляющуюся Азулу в щеку, прихватила в объятия ещё и Мэй. — Какие у меня чудесные подруги, вы бы знали!

Тай Ли была единственным человеком во всей школе, которой Азула позволяла подобное панибратство. В первую очередь потому, что она, несмотря на все её очевидные минусы, была чрезвычайно полезна, когда дело доходило до последних сплетен и хитросплетенных отношений школьных компаний. Не то, чтобы Азулу хоть сколько-нибудь волновало, кто с кем сосется в туалетах вместо уроков, или пьёт соджу в раздевалках, но она привыкла быть в курсе событий. Ко всему прочему, Тай Ли не была дурой — у её родителей было семь дочерей и только одна весьма средняя зарплата, так что в самую престижную школу Репаблик Сити она попала исключительно благодаря своим собственным талантам и настойчивости. Азула же ценила в людях целеустремленность, даже в слегка надоедливых экстравертах.

Мэй в этом смысле была полной противоположностью Тай Ли — она, кажется, могла бы не разговаривать годами, если бы окружающие не вынуждали её к этому, и никто точно не мог сказать, что у неё на уме. У неё не было особых увлечений или планов на будущее, и, скорее всего, главный смысл её жизни заключался в том, чтобы от неё просто все отстали. Она была второй в классе после Азулы только для того, чтобы не выслушивать от родителей нотации за плохую успеваемость и встречалась с Зуко потому, что её отец был исполнительным директором «Созин Индастриз Репаблик», а их семьи знали друг друга целую вечность. Они проводили вместе каждое лето на Угольном острове, когда были детьми, и, в сущности, их отношения были предрешены так же, как и дружба Мэй с Азулой.

— О, слушайте, у меня появилась отличная идея для нашего выступления на фестивале! — воскликнула Тай Ли, брызгая соком от надкусанного яблока во все стороны. — Там придётся немного заморочиться, но оно того стоит, правда. Я сейчас покажу вам видео…

Она взяла яблоко в зубы и принялась рыться в своей сумке.

Азула в то же время размышляла, как бы получше подать новость, которая Тай Ли наверняка не понравится, но в конце концов решила, что лучше сказать прямо. В конце концов, подруги они или нет?

— О, разве я ещё не говорила? — произнесла она непринужденным тоном. — Я не участвую в этом году.

Тай Ли уронила найденный телефон обратно в сумку и пробормотала что-то изумленно неразборчивое. Даже Мэй, кажется, была удивлена.

— Не участвуешь?

— В смысле, не участвуешь?!?! — прокричала Тай Ли, догадавшись наконец вынуть яблоко изо рта.

Азула закатила глаза. Они обе перебарщивали с драмой.

— Это просто дурацкий школьный фестиваль, в котором мы участвуем каждый год. А мне надо готовиться к сборам: у меня нет времени на все остальное.

— И твоя мама согласилась отпустить тебя? — не без скрытого ехидства поинтересовалась Мэй.

— Я работаю над этим, — холодно отозвалась Азула, с болезненным раздражением вспоминая свое недавнее столкновение с матерью, которое закончилось полным провалом. Но она не была бы собой, если бы решила отступить — вот уж нет.

— Но… мы же все равно можем репетировать, — с надеждой проговорила Тай Ли. — Хотя бы пару раз в неделю.

— Пару раз в неделю недостаточно, чтобы занять даже второе место, — возразила Азула.

— Ну хотя бы поучаствуем.

— Это не имеет смысла.

— Почему?

Азула вздохнула так, как будто перед ней была Кии, на чьи глупые вопросы она была вынуждена отвечать.

— Слушай, Тай Ли. Сколько секций ты посещаешь?

Тай Ли задумалась, затем принялась перечислять:

— Эээ, акробатика, ци-блокинг, волейбол, клуб любителей настольных…

— Больше трех. Добавь сюда школьные занятия и неудачников, которые пользуются твоей сентиментальностью, чтобы ты помогала им с домашкой. А теперь подумай, когда ты в последний раз добивалась значительных результатов хотя бы в чем-то.

Тай Ли молча хлопала глазами, как беспомощный детёныш коало-выдры.

— Я не хочу сказать, что ты бездарность, — произнесла Азула чуть мягче. — Но тратя столько сил на кучу вещей одновременно, в лучшем случае ты остаёшься на уровне чуть выше посредственного. Это не провал — но и не успех. Для меня этого недостаточно.

— Значит, мы не подаём заявку? — Тай Ли, казалось, готова была заплакать.

— Вы можете участвовать без меня.

— Без тебя будет не то, — она уныло покачала головой. — И нам не обойтись без магии огня, в любом случае.

— Ничего не поделать, — пожала плечами Азула. — Может быть, в другой раз.

Мэй разглядывала носок своей туфли со странным выражением на лице — как будто раздумывая, выразить ли эмоцию или не стоит впустую тратить энергию. Она так ничего и не сказала, хотя Азула подозревала, что её тоже не слишком порадовали изменившиеся планы.

Что ж, они бы все равно её не поняли. Они не были покорителями — как и её мать, все ещё шарахающаяся от любой вспышки пламени — и они обе были недостаточно конкурентны и азартны, чтобы думать о таких вещах как большой спорт. Их жизнь крутилась вокруг банальных событий вроде школьных фестивалей, контрольных и новых сезонов онгоингов. Они были обычными — как и десятки, сотни подростков, заполнявших школьный двор.

Азула считала это скорее плюсом, чем минусом. Именно по этой причине она выделялась. Она была первой в списке только до тех пор, пока под её именем значилась череда других учеников — заурядных, ничем не примечательных. И в этом, разумеется, не было ничего плохого, вовсе нет.

Просто она была другой. Так уж был устроен мир.

* * *

WangTheFire

Привет )

Знаешь, как будет кошмар в женском роде?

PrincessOfYourNightmares

Удиви меня

WangTheFire

Кошмара))

PrincessOfYourNightmares

Лол

Надеюсь, ты имел ввиду не меня

Потому что я ведь тебя найду

WangTheFire

Ой

Ахахах

Я все ещё хочу жить, поэтому нет

Это просто шутка)

*WangTheFire набирает сообщение*

Кстати как дела?👀

Тебя взяли в команду?

PrincessOfYourNightmares

Речь шла только о сборах

Но да, я еду

WangTheFire

Имбаааа

Я бы тоже хотел

PrincessOfYourNightmares

А ты вообще покоритель?

WangTheFire

Конечно

Покоритель дамских сердец)

PrincessOfYourNightmares

Что за дедовские подкаты

WangTheFire

Это не подкат

Только голые факты

PrincessOfYourNightmares

Ты сделал ещё хуже

Прекрати

WangTheFire

Я считаю, что если начал кринжевать — кринжуй до конца

PrincessOfYourNightmares

Тогда я предпочла бы приблизить твой конец

WangTheFire

Ахах, не хочу нагнетать

Но сейчас хуже делаешь ты хD

PrincessOfYourNightmares

Это отвратительно, ты в курсе?

WangTheFire

Ты первая начала)))

PrincessOfYourNightmares

А ты первый вкинул эти тупые каламбуры

WangTheFire

Эй

Ты же посмеялась

*пересланное сообщение*

от: PrincessOfYourNightmares

Лол

PrincessOfYourNightmares

Возможно ты ещё не заметил, но 90% всего, что я говорю это сарказм

WangTheFire

В каждой шутке есть доля шутки, юноу

Вообще, сарказм это как as

Иногда он может спасти ситуацию, но если переборщить — ну просто возможно так случится, что однажды ты обнаружишь себя в мусорном баке на окраине Омашу в компании местных бомжей

Без денег и телефона

И без одежды

PrincessOfYourNightmares

Понятия не имею, что за as, но надеюсь, что не твоя

WangTheFire

Ахахахаххах

А говоришь, что не любишь каламбуры

as это avatar state)

Коктейль такой

Не пробуй его

PrincessOfYourNightmares

Даже не собиралась

WangTheFire

И правильно

Эта шняга для настоящих монстров

PrincessOfYourNightmares

Интересно, сколько тебе лет

WangTheFire

А сколько бы ты мне дала?)

PrincessOfYourNightmares

Судя по шуткам и тому, сколько дерьма ты успел попробовать, тебе как минимум тридцатник

Но по интеллекту максимум десять

WangTheFire

Ахахахах

Между прочим, у меня довольно высокий IQ

Как-то раз я даже выиграл региональную олимпиаду по физике

PrincessOfYourNightmares

Среди второклассников?

WangTheFire

Ахах, нет)

Азула прищурилась на экран телефона, как будто в нем отображался онлайн турнир по пай-шо, в котором она проигрывала, и прикусила губу. Её невероятно раздражало то, как этот парень сливался с любых личных вопросов, оставляя её с подозрительным ощущением, что он знает о ней гораздо больше, чем она о нем.

Не то, чтобы её вообще волновал какой-то рандом в интернете — еще чего. Но разгадывание этой головоломки оказалось забавным занятием, которое помогало отвлечься. Именно этим Азула оправдывала тот факт, что за какие-то две недели её переписка с WTF перегнала по количеству сообщений даже трехлетнюю беседу с Мэй и Тай Ли, превратившись в источник быстрого дофамина для её обычно бесстрастного мозга.

Она решила, что не будет винить себя за это маленькое guilty pleasure. Тем более, что теперь выяснить, кем был этот придурок, было делом чести. А Азула никогда не отступалась от поставленной цели. Просто для справки.

PrincessOfYourNightmares

Предположу, что ты все же ближе к десяти, чем к тридцати

WangTheFire

Ты ближе к истине, чем нет)

PrincessOfYourNightmares

О, да ладно

Вселенная не схлопнется, если я узнаю, сколько тебе лет

WangTheFire

Я бы не был так уверен

Вселенная вообще довольно хрупкая штука

Лучше не нарушать её тонкое душевное равновесие

PrincessOfYourNightmares

Ты точно выиграл олимпиаду по физике?

WangTheFire

Ахахах

Могу даже диплом показать

Только ты не узнаешь, правда ли он мой или я скачал его из интернета хD

PrincessOfYourNightmares

С тем же успехом ты можешь сказать мне, сколько тебе лет и соврать

WangTheFire

Да

Но я не люблю врать

На самом деле, я никогда этого не делаю

PrincessOfYourNightmares

Пффф

Только не говори, что все эти истории про галлюциногенные кактусы и попойки в Омашу реально были с тобой

WangTheFire

Про кактус правда

А про Омашу я и не говорил, что это было со мной))

PrincessOfYourNightmares

Даже не буду спрашивать

WangTheFire

Я бы и не рассказал. Это грустная история, на самом деле

Она случилась с другом моего бати, и после этого его жена ушла от него

PrincessOfYourNightmares

Лол

WangTheFire

Не смешно между прочим

Хороший был мужик

PrincessOfYourNightmares

Был?

Он типа уже не жив?

WangTheFire

Не, жив почему

Он просто уехал на ретрит в Южный храм воздуха

Его там в монахи приняли, и больше мы его не видели

PrincessOfYourNightmares

Тогда это ещё смешнее

WangTheFire

Да это же трагедия буквально

Он теперь не сможет есть мясо до конца жизни

Грустно(

PrincessOfYourNightmares

Очень

WangTheFire

Да(

Я кстати все еще принимаю ставки

PrincessOfYourNightmares

По поводу?

WangTheFire

Ну, ты хотела узнать, сколько мне лет

Я тоже могу сделать предположение относительно тебя

PrincessOfYourNightmares

Вперед

WangTheFire

Я почти уверен, что ты моя соседка с четвертого этажа

Она каждое утро гуляет со своим драконом у нас во дворе

Я больше ни у кого в Репаблик не видел домашнего дракона

PrincessOfYourNightmares

…

В каком доме ты живешь?

WangTheFire *печатает сообщение*

Хорошая попытка)

Я почти сказал

PrincessOfYourNightmares

Я узнаю об этом и без тебя

Рано или поздно

WangTheFire

Ну-ну)

PrincessOfYourNightmares

Я уже знаю, в каком городе ты живешь, а я об этом даже не спрашивала

WangTheFire

Блин

Реально:/

Вот сейчас мне стало страшно

PrincessOfYourNightmares

Так и должно быть

WangTheFire

😶‍🌫️

PrincessOfYourNightmares

)

WangTheFire

Ладно

Но если что, у меня есть дети

PrincessOfYourNightmares

Тебе это не поможет

Я терпеть не могу детей

WangTheFire

Понимаю

Они иногда раздражают

PrincessOfYourNightmares

То есть всегда

WangTheFire

Ахах

Ну

Да

PrincessOfYourNightmares

И я уверена, что у тебя нет никаких детей

WangTheFire

Откуда ты знаешь

Может я батя в разводе и мне надо платить алименты за моих малышей🥺

PrincessOfYourNightmares

Я думаю, что ты школьник или неудачник слегка за двадцать, который не может устроиться в жизни из-за хронического раздолбайства

WangTheFire

Ауч

PrincessOfYourNightmares

Развод тоже имеет место, но опционально

И у тебя нет детей 100%

WangTheFire

Ладно, это правда

Но из меня вышел бы не такой уж плохой батя

PrincessOfYourNightmares

Разве что за хлебом

WangTheFire

Пхахаххахаахахахах

Ну нееет

Если бы даже я был батей в разводе, я был бы тем самым батей, который разрешает детям прогуливать школу у него дома, пока их мать не в курсе)

PrincessOfYourNightmares *печатает сообщение*

PrincessOfYourNightmares

Ты гений

WangTheFire

Я знаю

Так рад, что ты наконец-то заметила)

PrincessOfYourNightmares

*была в сети только что*

WangTheFire

Серьезно? Я настолько хорош, что тебе надо перевести дух?

PrincessOfYourNightmares

Иди в задницу

WangTheFire

:3

Ровно в восемь утра субботы Лу Тен звонил в квартиру Урсы, бодро напевая невероятно заедучую песню, которая на повторе играла в его машине от самого дома. Когда он в очередной раз зашёл на строчку: «Hot like summer/Yeah, I'm makin' you sweat like that», Озай почувствовал абсолютно физическую потребность приложить его головой к стене. 

Справедливости ради, Лу Тен пел не так уж и плохо — ещё бы репертуар выбирал менее идиотский; но сегодня Озаю было катастрофически не на ком выместить дурное настроение. Потому что в этот раз он был фактическим инициатором происходящего. 

Агни, и о чем он думал? 

Возможно, он просто не рассчитывал на то, что все зайдёт так далеко. В конце концов, у Кии была няня, которая вполне могла посидеть с ней в случае чего, а заниматься сверхурочной работой в ущерб детям вообще не входило в привычки Урсы. Но вмешался Айро, и Лу Тен так горячо убеждал тетушку, что ему будет совсем не трудно приехать и посидеть с кузиной, что она сдалась и согласилась оставить Кии племяннику и бывшему мужу, даже несмотря на то, что все ещё считала последнего опасным психопатом. 

Озай был без понятия, как он переживет этот день. 

Если бы его попросили назвать список вещей, в которых он был откровенно плох, воспитание детей наверняка оказалось бы в первой тройке. Когда Зуко и Азула были младше, он практически не вмешивался — это была зона отвественности Урсы. Он не был полностью отсутствующим отцом, но его родительские функции в основном ограничивались уроками покорения огня и назиданиями в духе: «ты можешь лучше — возьми себя в руки и приложи больше усилий». Игры, утешения, капризы и бесполезное времяпрепровождение — за этим дети всегда шли к своей матери. 

Он все ещё не понимал, в чем заключалась его роль здесь, и почему Айро был так уверен, что с Кии будет проще всего. Озай, конечно, был бы не против завоевать её расположение — потому что это почти наверняка означало, что Урса станет к нему немного снисходительнее — но его дочь встретила его впервые неделю назад и вряд ли вспоминала о его существовании, когда он исчезал из её поля зрения. А у него даже не было чертовой магии, чтобы привлечь её внимание дурацкими огненными фокусами. 

Все по-прежнему выглядело так, как будто у него не было шанса. 

— Не беспокойтесь, — внезапно подмигнул ему Лу Тен, явно подражая своему отцу в роли подбадривающего элемента. — У вас есть одно большое преимущество: вы её папа. 

— Я не беспо… — попытался возразить Озай, но дверь распахнулась, и на пороге возникла Урса. 

Судя по рубашке и брюкам, слишком элегантным для домашней одежды, она уже была готова к выходу. Её волосы были уложены в узел сзади, с несколькими прядями, выбивающимися из прически и мягко ниспадающими по обеим сторонам лица. Она все ещё выглядела безупречно — как и неделю назад, как и все время до этого — и Озаю оставалось только смотреть, потому что он был тем идиотом, который упустил её.

Он подумал было о том, чтобы сказать что-нибудь, но Урса проморгалась так, как будто увидела на его месте призрака, и отвела глаза. 

О, отлично. Очевидно, его ждал долгий путь, полный отвержения и самоуничижений, прежде, чем она сочтёт возможным здороваться с ним. 

— Доброе утро, тетя! — Лу Тен чмокнул Урсу в щеку. — Где наша подопытная? 

Кии, услышавшая шум в прихожей, уже летела по коридору, шлепая босыми ногами по полу. 

— Дядя Лу! — она подпрыгнула, и Лу Тен проворно подхватил её на руки. — Ты будешь учить меня магии сегодня? 

— Обязательно — я ведь обещал! Смотри, кого я тебе привёл, — он обернулся так, чтобы она могла увидеть Озая. 

— Папа, — уверенно произнесла Кии, и возможно ему показалось, но в её голосе промелькнуло что-то вроде гордости. — Как твои дела? — она смело протянула ему руку. 

В розовой пижаме с лемурами и с двумя короткими растрёпанными косичками она была похожа на маленькую Азулу. Кроме того, что Азула, конечно же, никогда не бывала столь любезной. 

— Хм, полагаю, что неплохо, — Озай пожал ладошку дочери, и ему даже не пришлось делать над собой усилие, чтобы улыбнуться.

— Мы с твоим папой побудем с тобой сегодня, пока твоя мама занята, — сообщил Лу Тен. — Ты не против? 

Кии определенно не была против, о чем свидетельствовала буря неуемного восторга, которую полностью разделял, по всей вероятности, только её кузен. Урса все ещё выглядела так, как будто морально готовилась к убийству, и Озай более чем подозревал — к чьему именно. Она бы оказала ему услугу, по правде говоря. 

Зуко и Азула встретили его довольно прохладно, но не сводили с него глаз все то время, что он сидел с ними за одним столом, пока Урса посвящала Лу Тена в распорядок дня Кии. Даже домашний дракон, казалось, наблюдал за ним, распластавшись на ковре посреди гостиной — его желтые немигающие глаза могли бы казаться жуткими, но по-собачьи виляющий хвост немного портил зловещее впечатление. 

Озай отвернулся и уставился в свой кофе, от которого медленно поднималась струйка ароматного дыма. Он обхватил чашку рукой по бокам, чтобы почувствовать ладонью ускользающее тепло — привычка, появившаяся у него в последние годы. Азула, сидящая напротив, внимательно проследила за этим движением, но как только он заметил, что она наблюдает за ним — проворно одернула взгляд. 

Она, впрочем, не казалась смущенной или напряжённой. В отличие от Зуко, который с каждой секундой приобретал все большее сходство с надувшимся дикобразовым опоссумом, Азула выглядела надменно расслабленной. И если в детстве за её бравадой ещё можно было разглядеть более подлинные эмоции, то сейчас Озай не сказал бы наверняка — есть ли в ней вообще что-то помимо этой высокомерной дымки перманентного презрения ко всему свету. 

— Итак… раз уж ты здесь, папа, может быть, ты отвезёшь нас с Зузу? — внезапно сказала она, и прежде, чем Озай успел согласиться, а Урса возразить, Лу Тен достал из кармана ключи от своей машины. 

— Отличная идея! Дядя, ловите! 

Озай поймал брошенные ему ключи одновременно с пронизывающим взглядом своей жены. 

— Разве тебя не лишили прав за ту историю в Хира’а? — спросила она с подозрением. 

О, конечно, она была в курсе. Айро наверняка докладывал ей обо всем дерьме, которое случилось с ним за то время, что они не виделись. Инцидент в Хира’а, к тому же, был одним из самых ярких. Во всех возможных смыслах. 

— Это было четыре года назад, — ответил Озай холодно. — Я восстановил их. 

Урса едва заметно поджала губы: он знал это маленькое выражение большого неудовольствия, которому она научилась у расфуфыренных дамочек с благотворительных приемов, устраивающихся в доме его отца каждый сезон. Но вслух она ничего не сказала. 

— Значит, мы едем, — Азула проворно вскочила со стула. — Зузу, ты с нами? 

— С вами, — процедил Зуко и встал из-за стола так решительно, как будто отправлялся в трёхмесячный поход по Южному полюсу. 

Они оба скрылись в глубине квартиры, и Друк прошаркал вслед за ними по паркету.

Озай по-прежнему молчал, и по-прежнему никто не потрудился спросить его мнения. Что ж, его обычная жизнь, все верно. Он почти готов был отнестись к этому с иронией.

— Да, и никакого сладкого перед обедом, — добавила Урса, обращаясь исключительно к Лу Тену. — Я вернусь к двум, самое позднее, и покормлю её. 

— О, мы могли бы что-нибудь приготовить. Я знаю, что дядя делает отличный тямпон. 

— Я люблю тямпон, — сообщила Кии и принялась увлечённо размешивать недопитый чай Зуко его же палочкой для еды. 

— Я боюсь, твоя мама не позволит тебе есть то, что я приготовлю, пока не проверит, что я не положил в еду яд, — заметил Озай. 

— А как она проверит? 

— Дам твоему папе попробовать, — сказала Урса, и это даже можно было бы расценить как специфический флирт, но её взгляд слишком напоминал микоси-нюдо, чтобы усомниться в том, что она действительно хотела его отравить. 

— Постой, и он что, умрет? — спросила Кии настороженно. 

— Твой папа не настолько плохо готовит, — поспешил успокоить её Лу Тен. — На самом деле: совсем наоборот. Я обязательно заставлю его сделать что-нибудь для тебя.

— Сегодня? 

— Почему бы и нет? 

Почему бы и нет, действительно. Он уже выполнял обязанности няньки и водителя — опция кухарки, очевидно, прилагалась по акции. 

— Вообще-то, обычно мы заказываем еду по выходным… если вы решите что-то готовить, придется идти в магазин. 

— Не волнуйтесь, тетушка. Мы обо всем позаботимся. 

— Мы готовы! — крикнула Азула из коридора, и Зуко, одетый в черную толстовку с эмблемой своей команды, мелькнул в проеме. 

Озай неохотно поднялся с места, в последний раз сталкиваясь взглядом с Урсой — все таким же убийственным.

Ему стоило избегать штрафов, если он хотел дожить до завтра. 

* * *

— Разве вам можно без шлема на тренировки? — спросил Зуко у сестры, когда они вышли из дома. 

Азула оторвалась от телефона и посмотрела на него с презрительным недоумением. Затем она бросила взгляд на свою сумку, и поняла, что шлема там действительно не было. 

— Я быстро, — скомканно пробормотала она, шмыгнув обратно к подъезду. 

— Машина с другой стороны, — бросил Озай ей вдогонку, и они с Зуко остались один на один. 

Что-то шло не так в этой вселенной, где Азула вдруг стала забывать свои вещи — откровенно говоря, Озай не мог припомнить ни одного подобного случая, даже из того времени, когда ей было восемь. Зуко, впрочем, не казался удивленным — он странно улыбнулся вслед сестре и зашагал вдоль тротуара. 

Его челка была забрана в короткий небрежный хвост сзади, очевидно для тренировки, и половина лица, обычно скрытая волосами, была хорошо видна. Озай разглядывал её украдкой, пока они шли к машине. 

Ожог пятилетней давности зажил довольно скверно — хотя глаз и остался цел, кожа вокруг была неровной, отличаясь на несколько оттенков от здоровой; левая бровь не отросла заново и веко не открывалось до конца, так что казалось, как будто он все время щурится на солнце. Это могло бы выглядеть жутко, но Зуко производил скорее жалкое впечатление, чем угрожающее.

Озай, тем не менее, не мог отделаться от мысли, что его сын был бы его полной копией, если бы не его увечье. Та половина его лица, что не была задета огнем, была практически неотличима от фотографий, на которых самому Озаю было шестнадцать. Зуко всегда был на него похож — уже в детстве это было заметно, и чем старше он становился, тем отчетливее в нем проступали отцовские черты. 

Озай не знал — почему, но это сходство его нервировало. 

Он тоже не произнёс ни слова, почти сразу признав, что сказать ему нечего. Возможно, ему следовало попросить прощения, но по правде говоря — он не чувствовал раскаяния. Он редко обдумывал то, что произошло тогда с Зуко, и с трудом вообще мог восстановить в памяти последовательность событий. Все вокруг утверждали, что он поступил чудовищно, но сам Озай, даже если и мог признать, что эта часть его биографии не была поводом для гордости, в основном ощущал себя тенью человека, в чьих преступлениях его постоянно обвиняли. Он заранее предвидел, что любые извинения или попытки сыграть участие прозвучали бы фальшиво. Сам Зуко в них вряд ли нуждался. Не было нужды понапрасну сотрясать воздух. 

Озай полагал, что Зуко был того же мнения, но когда они садились в машину, выражение его лица преисполнилось намерением заговорить. 

— Во-первых, — произнёс он, с вызывающим спокойствием усевшись на переднее сиденье. — Я не боюсь тебя. 

— Это требует некоторого мужества, — не удержался от сарказма Озай. Зуко посмотрел на него исподлобья и вцепился в свою сумку так, как будто в ней хранился весь запас его самообладания. 

— И во-вторых? — поторопил его Озай, заводя машину. 

— И во-вторых: я хочу знать, зачем ты здесь. 

Если бы он сам знал: зачем. Все причины звучали довольно жалко, и ни одну из них он не стал бы обсуждать с Зуко. 

— Ты не рад этому, я вижу, — сказал он уклончиво. 

— Я не хочу, чтобы ты разрушил нашу жизнь, как ты это уже сделал однажды. 

— Что именно ты подразумеваешь под разрушением? 

— Вот это, — Зуко указал на свое лицо. — И то, через что пришлось пройти маме. Я не позволю тебе причинить ей вред. 

Это становилось похоже на раздражающе заевшую пластинку. 

— С чего ты взял, что я собирался? — фыркнул Озай с плохо скрытым раздражением. 

— С того, что это странно: заявляться спустя столько лет и делать вид, что все в порядке. 

— Это была не моя идея. 

— Хочешь сказать, что ты просто делаешь все, что скажет дядя Айро? Разве не ты говорил, что человек должен плевать на все мнения, кроме своего собственного? 

— Я говорил, что к своим целям нужно идти, невзирая на тех, кому это не нравится. Это не одно и то же. 

— Так в чем твоя цель? Ты не сказал. 

Что ж, кажется он действительно ошибся насчет Зуко. Этот парень был таким же упрямым, как его дед, дядя, сестра и… как сам Озай. И похоже, он действительно не боялся. По крайней мере, держался он довольно решительно. 

Озай взглянул на проникнутую духом утилитаризма эмблему «Сато моторс», красовавшуюся на руле автомобиля, и отклонился на спинку кресла. 

— Я здесь по делам компании. Это все. 

— Какое Кии имеет отношение к делам компании? 

— Если учитывать, что она с некоторое долей вероятности её унаследует — самое прямое. 

Зуко явно растерялся. Озай улыбнулся ему — ласково и холодно. 

— Ты до сих пор уверен, что весь мир вращается вокруг тебя? Я должен тебя разочаровать. 

— Никто не позволит тебе забрать Кии, — произнёс Зуко с едва заметным подрагиванием в голосе. 

Озай пожал плечами. 

— Мне незачем её забирать. Но я все еще её отец, и твоей матери придется принимать это в расчет. Если тебя она успела безнадёжно избаловать, то на Кии ещё есть надежда. 

— Надежда превратить её в монстра? — гневно сжал губы Зуко. 

Озай не удержался от смеха. 

— Я надеялся, что ты вырос из парадигмы детских мультсериалов, — произнёс он язвительно. — Или твоя мать напихала тебе в голову своих театральных бредней вместо них? 

Лицо Зуко ясно говорило о том, что он близок к закипанию, но в этот момент Азула хлопнула дверью и бодро заскочила на заднее сиденье. 

— Ну что, мы едем? — спросила она и показала покосившемуся на нее Зуко язык. 

— Пристегнитесь, — бросил Озай, переключая передачу. — Какой адрес? 

Азула отправила ему геопозицию, и он всецело сосредоточился на дороге. 

Чтобы не чувствовать себя самым большим идиотом на этой планете.