Порочный (гет)

Снова этот до боли знакомый вокзал, снующие кругом маглы... Малфой-младший всегда поражался тому, как невнимательны эти люди. Под их носом творится магия, а они даже не замечают ничего необычного! Это же насколько надо быть близорукими! Нет, есть конечно среди них довольно странные ребята, которые напридумывали кучу разных забавных штук и, пользуясь ловкостью рук, делают деньги на людях, которые верят в потусторонние силы. Но бывалому магу, который проследит внимательным взглядом за таким вот шарлатаном, становится смешно, как люди умеют всех вокруг дурачить. И ведь удается!

Драко уже не один месяц задумывался над тем, чтоб тоже прикинуться благодарным и исправившимся. Наивные добрячки, верящие в справедливость, могли бы поверить. Только было тошно. Тошно даже думать, что он станет лебезить перед кем-то вроде Уизли, унижая свое достоинство, и, поджав хвост, бегать вокруг подобных, свесив язык. Его всегда презирали. Как бы он не надеялся на одобрение, плохое бросалось в глаза окружающим куда больше! Как бы он не старался перебороть обстоятельства, события вокруг развивались стремительно, и он был не в силах просто даже как-то повлиять на них, ни то что изменить их ход. Вот и это лето после той черной ночи сформировалось в его памяти, как сплошной поток допросов, поездок в министерство и постоянного страха в груди за то, что его родителей посадят рядом с ним на скамью подсудимых, а затем развезут по разным камерам. Справедливости не стоило искать как в обычном мире, так и в мире магов, потому что опять же все оправдания за низкие поступки его отца, либо защитная игра в молчанку его матери с служащими министерства, его честные слова — не имели веса, хоть он уже успел возненавидеть этот острый привкус от сыворотки правды. Они потеряли доверие, и заслужить его уже не представлялось возможным.

Два момента, которые парень запомнил очень хорошо, озаряли мрак этих летних месяцев: это разговор с отцом и матерью на побережье и суд. Перед решающим заседанием они трангресировали втроем, а ведущим был отец. Он показал место, которое чем-то напоминало его самого: белые скалы, о которые бились волны... но горная порода стойко выдерживала эти нападки, становясь все светлее и безжизненнее от соленой воды, а вокруг была разбросана галька — черная и блестящая, словно волосы матери Драко. Она выстилала берег черной гладью, также тревожась и перекатываясь от грозных волн. Драко показалось, что этот берег чем-то напоминает его родителей, которые судорожно держались за руки, сжимая пальцы друг друга и глядя в даль. Их черты словно заострились, а морщины углубились. Белая кожа была схожа с мрамором. Драко прошиб озноб, когда отец попросил его ничего не бояться в будущем, простить его за все то зло, которому он попустительствовал в их доме, за все страдания, которые он причинил собственному сыну, будучи под гнетом власти темного лорда, а также он очень просил в будущем, не смотря на то, как сложится их жизнь, развеять их прах над морем, на этом берегу. Это место было очень памятным для этой пары. Драко не знал всей их истории, он даже не знал, женились ли его родители по любви много лет назад, но то, что они любили друг друга сейчас — в этом не было никаких сомнений. Просьба отца удивила парня, но он не стал спорить. Видимо не только ему претило возвращаться в фамильный особняк. Видимо, отец не желал принадлежать этому месту и после своей кончины. Хотел обрести свободу от страшных свершений, к которым он непосредственно относился.

Второй день, а именно судебное слушание, был ужасным: душное, многолюдное помещение, толпящиеся на трибунах люди, хотя зал имел свойство увеличиваться в размерах в зависимости от количества людей и блокировал многие заклинания, которые бы могли помешать проводить это мероприятие, Драко казалось, что он на дне ямы, а сидящие вокруг люди вот-вот начнут забрасывать его и его родных камнями, чтоб стереть с лица земли их непростительные действия. Как ни странно, но присутствие Поттера и его свиты внесло кое-какую ясность, но все же у большинства на лицах можно было прочесть презрение и недоверие. В глубине души Драко понимал, что будь он на их месте, то наверняка думал также, но проблема была в том, что он не мог быть на их месте. Тот факт, что большинство из них не могло иметь такого положения, как его семья, когда-то внушало ему гордость. Теперь же его аристократические корни и состояние будили во многих злорадство, исходящее от жадности, зависти. Ни древний род, ни деньги не помогли бы семье Малфоев очистить свою репутацию, причем ни перед общественностью, ни перед сторонниками темных сил. Потому что они сбежали с поля боя первыми. Они — беглецы. Они предали, но предали слишком поздно, чтоб оправдаться.

Происходящее его мало заботило бы, если бы его судили одного. Он рассказал все, как было и как он видел со своей стороны. Даже забавно было слушать Поттера и видеть вытянувшиеся лица, когда их показания складывались в единую картину. Лишь только когда Поттер коснулся истории своего выживания в лесу и матери Малфоя, Драко осознал, что жизни родителей зависят от этих слов, висят буквально на волоске. Подтвердившая довольно красноречиво все слова Гарри Грейнджер и Уизли, кивающий рядом после каждого сделанного ею вывода и подводящего итог, заставил кулаки и зубы крепко сжаться от волнения. Облегченный вздох вырвался у него непроизвольно тогда, когда приговор был вынесен. А в перерыве на совещание его буравящий взгляд в сторону троицы и их непроницаемые ответные взгляды создавали какой-то немой диалог, в котором давно надо было бы поставить точку.

Приговор был щадящим: старший Малфой был изгнан из Великобритании. Для отца это был крах как для карьеры, так и для его положения, но ему сохранили жизнь и возможность остаться рядом с женой и сыном, поэтому он не выглядел особенно удивленным. Видимо он предполагал худший исход. Потупив взгляд, он встретился глазами с женой, словно спрашивая, в порядке ли она. Миссис Малфой легонько кивнула, сжимая пальцы мужа одной рукой, а второй не отпуская локоть сына, чтоб иметь какую-то опору в реальности. Та же участь была уготована и для леди Малфой, но не пожизненно, а на ближайшие двадцать лет. Драко оставалось надеяться, что здоровье матери выдержит это испытание, так как ей наверняка тяжело будет расставаться с Родиной. Что же касалось Драко, то ему позволялось в ближайшие два года, делая скидку на происходящее в прошлом, закончить школу в Англии, если на то будет его воля, а потом он мог подать запрос на рассмотрение о продлении его пребывания в стране. В противном случае, если он решит уехать с родными, то вернуться назад он не сможет ближайшие те же двадцать лет. На недвижимое имущество накладывался арест, а счета обещали разблокировать как только старший Малфой покинет страну.

Сидя на вокзале, облокотившись одной рукой на поручень, Драко наблюдал, как пышет паром красный поезд, который должен был вот-вот тронуться с места. Он ждал кое-кого, чтоб окончательно удостовериться в правильности своего решения, уехать, хотя его что-то удерживало, и желание снова окунуться в школьную жизнь, вернуться в дорогое сердцу место, все же билось в нем и не исчезало, как бы он не пытался его подавить.

Тот, кого он ждал, явился в последний момент. Гарри Поттер со всем рыжим семейством Уизли и Грейнджер выбежали на перрон, прощаясь со старшими и поднимаясь по ступенькам в вагон. Уже тронувшийся поезд стучал все быстрее, набирая скорость, и Драко заскочил на подножку. Именно когда троица пыталась протиснуться в одно из купе, Драко и схватил Гарри за рукав.

— Стой, Поттер. — громогласно как-то воскликнул Драко, и все трое оцепенели, видимо, от такой наглости. — Знаю, место не подходящее, но вряд ли у меня появится такая возможность в будущем... — многозначительно обвел взглядом каждого Драко, отмечая, как напрягся Уизли, слегка пряча Грейнджер у себя за спиной, что не могло не вызвать у Драко ухмылку.

— Чего ты хотел? — спокойно высвободил руку Гарри, смотря на собеседника сквозь круглые очки.

Малфой выпрямился, высоко подняв голову, но глаза будто сами опускались вниз:

— Я хотел сказать, что благодарен тебе за мою семью. Мы уедем, сожалея о содеянном в прошлом, но пусть хотя бы об одном поступке я не стану жалеть: спасибо за то, что рассказал правду и подтвердил мои слова. Это спасло мою мать... и отца.

Смотря друг другу глаза в глаза, парни что-то понимали и осознавали каждый для себя. Драко медленно протянул руку, мало надеясь на ответный жест. Было в этом что-то до боли знакомое...

— Я бы не подтвердил ничего, если бы ты солгал или умолчал о произошедшем, хотя вряд ли бы ты смог соврать, но то, что ты сообщил, дало понять, что мы видим и понимаем все одинаково. А значит, ты был на нашей стороне, хотя бы пытался... — Гарри пожал руку в ответ, читая изумление в глазах Малфоя. — И что касается твоей матери... Передай ей мою благодарность еще раз, хоть я и говорил на суде. Ее любовь к сыну спасла мне жизнь. Значит, ты уезжаешь? — постарался переключиться на нейтралитет Гарри, но получалось плохо.

— Да, — кивнул Драко, чувствуя сковывающую неловкость.

— Не думал, что ты так легко сдашься... — хмыкнул Рон, переводя взгляд с друга на бывшего врага.

— Кто сказал, что я сдался?

— Ты же уезжаешь? — повторил вопрос Гарри. — Значит ты бежишь от проблем. — Драко в непонимании развел руки в стороны. — Тебя не выгоняли из страны, ты можешь остаться, закончить школу, строить свое будущее, показав остальным, чего стоишь, но как видно... — Гарри рассеянно посмотрел на Гермиону и Рона, а затем вернулся глазами к лицу Малфоя, так и не продолжив свою мысль будто специально. Драко прищурился.

— Это что, вызов? — не поверив своим ушам, удивился Драко.

— Понимай, как знаешь... — ответил Поттер, заходя в купе. Рон слегка прищурился, взглянув пристально на Малфоя и тоже зашел в купе вагона. Последней, закрывая за собой дверь, вошла Гермиона, рассматривая Драко своими огромными глазами, будто запоминая, но так и не решаясь ничего сказать.

Продолжение следует.

Высунув руки в окно, Драко стал вглядываться в пролетающие мимо леса и поля. Зелень, зеленый цвет... цвет его факультета. Изумрудные и малахитовые отблески в гостиной Слизерина. Он даже не задумывался, что будет скучать по подземельям школы, потому что прошлый год он вообще не занимался учебой — был несколько занят, наблюдая за пытками, которыми любила изводить людей тетушка Биа, а на шестом курсе он словно тень ходил по округе, намереваясь прикончить директора школы и в ужасе думая, во что превращается его жизнь. Он давно забыл, как это беззаботно ходить на занятия с друзьями, ухмыляться при очередной шутке Гойла, сопровождаемого басистыми смешками Крэбба. Он не за все поблагодарил Поттера... Вспомнив о том адском огне, который вызвал его друг, не зная наперед, что погибнет по сути от собственной руки, Драко с ужасом тогда осознал, как хрупки человеческие жизни. Он столько лет жил бок о бок с этим человеком, и вот что от него осталось — пепел. Гарри спас его в ту проклятую ночь, но он не получил за это благодарности даже сейчас. Малфой благодарил его за своих родных и только за них. За свою жизнь он когда-нибудь отдаст должок, только говорить за это "спасибо" он не станет. Дурацкие противоречия... в которых ему не хотелось разбираться, потому что было слишком много намешано в этом вопросе: и его раздавленная гордость, и глупый страх, и долбаное тщеславие. Когда-то он считал себя куда лучше остальных, и пусть время определяло, кто же лучше на словах, а кто — по поступкам, избавиться от этого было очень сложно. Люди никогда не будут равными — это для Драко было свершившимся фактом, непоколебимой истиной. Но не хотелось уходить, поджав хвост, как это было раньше. Он всегда кичился своим именем и чистотой рода, крови. Хотелось бы показать пусть не тем, кто был на суде, но их детям, хотя бы, что он не так прост, что он не сломлен. Да, он оступился, но это не значит, что он потерян для общества.

Осознавая, что будет непросто, он больше не хотел прятаться за спины родных и быть беззащитным ребенком, слепо следующим по стопам отца, не смея ослушаться его слова. Теперь он был взрослым и должен был сам противостоять обстоятельствам, потому что на этой территории он мог постоять за себя. Удручало лишь одно — друзей рядом больше не было, а вот врагов могло и прибавиться, да еще с бывшей-своей стороны.

Выдохнув и глубоко вздохнув, парень зашагал в вагон, где по большей части обычно располагались слизеринцы, но останавливаться не стал, проходя мимо изумленно раскрытых ртов и стараясь не слушать раздражающий шепот из-за сплетен, жужжащий, словно клубок змей. Остановился он лишь на секунду рядом с Блейзом, кивнул, встретившись с другом взглядами, и пошел дальше, тогда как Забини неспешно поднялся и последовал за Драко. Остановились они лишь в следующем вагоне — Блейз сам открыл нужное купе, в котором Малфой обнаружил Кребба, читающего книгу в черной обложке. Тот поднял на друга глаза, перевел взгляд на Блейза и взглянул напротив себя, на автомате стараясь увидеть еще кого-то, но разочарованно опомнившись, смешавшись, Кребб снова вернулся глазами к парням. Не нужно было слов, лишь похлопывание по плечу и скорбное молчание. Оно уже давно никого не стесняло.

...

— Ты действительно решил... так? — в очередной раз допытывалась Гермиона, все еще не веря тому, что Рон принял такое внезапное решение: помогать брату с лавкой волшебных забав в Хогсмиде. Рон ободряюще улыбнулся, стараясь не раздражаться по пустякам.

— Да, Гермиона, мы же это уже сто раз наверное обсуждали. Я должен поддержать брата. Ты знаешь.

Девушка смахнула слезу, стараясь сделать жест незаметным, поправив волосы. Гарри тоже чувствовал себя потерянным, словно его лишали конечности. Было как-то не по себе входить в двери школы без старого друга.

— Ты же понимаешь, что нам не просто будет столько тебя не видеть, — попытался сгладить ситуацию Гарри. — Мы постараемся часто тебя навещать.

Рон улыбнулся в ответ другу беспомощной улыбкой и постарался снова сосредоточиться на подруге. Поттер похлопал друга по плечу, пожелал удачи... Больше сказать было нечего. В поезде они обсудили все, что только могли. Дальше надо было постараться жить, привыкать к тому, что видишь и слышишь, принимать во внимание желания других и стараться не уходить от новой реальности, хотя душа изнывала по прошлому, потрясенная столькими потерями близких людей.

Гарри бросил через плечо Гермионе, что подождет ее, и отошел чуть в сторону, здороваясь с Невиллом. Джинни с ними не было — она осталась дома еще на месяц, чтоб побыть с мамой.

— Грейнджер, не стой в проходе, — тут же влез между девушкой и парнем Блейз Забини, и все трое друзей с удивлением встретились в очередной раз с Малфоем, который шел следом за другом молча и не смотря по сторонам. Голову он держал прямо, но старался особо не выделяться в толпе. Гарри переглянулся с Роном и Гермионой, и вернулся к беседе с Невиллом.

Рон отгородил девушку собой, словно защищая от драконов, но после обернулся к ней, опуская голову и смотря в землю, изредка трогая нос. Грейнджер не знала, как себя вести. После той страшной ночи и их памятного поцелуя столько всего произошло, что им обоим было не до нежностей: похороны, соболезнования, встреча с родителями, жуткая неловкость по возвращении в дом семейства Уизли. Девушка была в замешательстве: так что же будет дальше конкретно с их отношениями — между ней и Роном? Но парень больше не проявлял инициативу, а она не решалась быть навязчивой в это тяжелое время.

— Береги себя... — протянула было руку к его куртке Гермиона, но в последний момент одернула себя. — Как сказал Гарри, мы будем часто вас с братом навещать.

— Да, ты тоже береги себя. Относительно мы будем недалеко друг от друга. — на этих словах Рон посмотрел Гермионе в глаза и обнял, но на что-то большее оба так и не решились. Еще было больно, не по себе и не до своих истинных чувств. Еще раз кивнув Гарри, Рон обернулся сначала в сторону замка, а затем зашагал к Хогсмиду.

Гермиона старалась больше не смотреть ни на кого, лишь замок был перед глазами. Она боялась снова увидеть руины, которые словно раны на теле великана, виднелись повсюду, когда она видела его в последний раз. Но, как ни странно, Хогвартс выглядел почти как прежде. Не хватало только людей, которые обычно были с учениками рядом в день приезда и на протяжении всей учебы. К своему удивлению Гермиона не ожидала также, что так удивится приветствию всех учеников от профессора Макгонагал, хотя кто бы мог быть другой на этом месте после профессора Дамблдора? Но ведь они целый год не были здесь и даже подумать не могли об этом — кто вместо него, кто теперь во главе факультета Грифиндор? Тогда это все казалось второстепенным.

Таким же неожиданным было для всех появление Малфоя в стенах школы. Мало того, что косых взглядов было в разы больше прежнего — новые ученики и "старые" — те, кто решил возобновить обучение после тяжелого года испытаний — смотрели на юного мага во все глаза, равно как и на Гарри, но никто не решался подойти ни к одному, ни к другому. Оба в разных концах зала были чем-то вроде звезд международного масштаба, хотя оба держались холодно, отстраненно и неприветливо.

Речь профессора была плавной и размеренной, но суть состояла в том, что надо быть терпимее, уважать и чтить усопших, отдавших свои жизни для защиты школы и ее учеников, а также прекратить подпитывать вражду между факультетами. Последнюю часть этого спича явно пропустили мимо ушей несколько нагловатых ребят из Грифиндора и Когтеврана — явно не дети, но глаза их наливались кровью от ненависти, когда рядом с ними прошел Драко, направляясь в подземелья.

— Посмотри, кто пожаловал!

— И ведь не стыдно совсем!

— Тебя выгнали из страны! Так что ты здесь забыл?

Громкие проклятья посыпались на Драко с разных сторон, но он шел вперед, не намереваясь останавливаться. И лишь когда ему, уже явно напрашиваясь на драку, преградили путь двое парней, Малфой остановился, сверля преграду терпеливым взглядом.

— Из-за таких подонков, как ты, погибли мои родные... — выпалил парень, сплевывая на пол слюну и сжимая кулаки от ярости. — А ты смеешь ходить здесь как ни в чем не бывало?

— Мне жаль. Но я не ответственен за это, — процедил Малфой. В будущем наверняка эта фраза станет его мантрой, чтоб успокаиваться. Но его собеседника эти слова не удовлетворили.

— Ах, ты га... — замахнулся было парень, чтоб нанести удар, когда рядом оказался Блейз, останавливая его кулак в полете и смещая руку нападавшего ему за спину.

— Ты не на того напал. Тот, кто виновен в смерти твоих близких, уже мертв. Так что посторонись.

Оба парня смотрели друг на друга в упор пару секунд, а толпа вокруг притихла. Лишь когда рядом прошли Поттер и Грейнджер, многие начали отвлекаться от стычки и чуть ли не сворачивать шеи в их сторону. Драко взглянул в глаза сначала Гермионе, а затем Гарри, затапливаемый пониманием, к чему именно его подтолкнул золотой мальчик, и что теперь его ждет, если он решит остаться в стенах школы. Гермиона всем своим видом сочувствовала, но кому из столкнувшихся — было не совсем ясно. Драко озлобленно впился в нее взглядом, а затем уставился в пол. Обстановка разрядилась, и все постепенно разошлись. Драко так и стоял, словно громом пораженный, тогда как Блейз пытался вырвать друга из глубины затянувших его мрачных мыслей самобичевания. Крэбб же, кивнув Забини, потащил Драко в подземелья практически как безвольную куклу, сдвинув его наконец с места.

Продолжение следует.