Порочный (гет)

Снова этот до боли знакомый вокзал, снующие кругом маглы... Малфой-младший всегда поражался тому, как невнимательны эти люди. Под их носом творится магия, а они даже не замечают ничего необычного! Это же насколько надо быть близорукими! Нет, есть конечно среди них довольно странные ребята, которые напридумывали кучу разных забавных штук и, пользуясь ловкостью рук, делают деньги на людях, которые верят в потусторонние силы. Но бывалому магу, который проследит внимательным взглядом за таким вот шарлатаном, становится смешно, как люди умеют всех вокруг дурачить. И ведь удается!

Драко уже не один месяц задумывался над тем, чтоб тоже прикинуться благодарным и исправившимся. Наивные добрячки, верящие в справедливость, могли бы поверить. Только было тошно. Тошно даже думать, что он станет лебезить перед кем-то вроде Уизли, унижая свое достоинство, и, поджав хвост, бегать вокруг подобных, свесив язык. Его всегда презирали. Как бы он не надеялся на одобрение, плохое бросалось в глаза окружающим куда больше! Как бы он не старался перебороть обстоятельства, события вокруг развивались стремительно, и он был не в силах просто даже как-то повлиять на них, ни то что изменить их ход. Вот и это лето после той черной ночи сформировалось в его памяти, как сплошной поток допросов, поездок в министерство и постоянного страха в груди за то, что его родителей посадят рядом с ним на скамью подсудимых, а затем развезут по разным камерам. Справедливости не стоило искать как в обычном мире, так и в мире магов, потому что опять же все оправдания за низкие поступки его отца, либо защитная игра в молчанку его матери с служащими министерства, его честные слова — не имели веса, хоть он уже успел возненавидеть этот острый привкус от сыворотки правды. Они потеряли доверие, и заслужить его уже не представлялось возможным.

Два момента, которые парень запомнил очень хорошо, озаряли мрак этих летних месяцев: это разговор с отцом и матерью на побережье и суд. Перед решающим заседанием они трангресировали втроем, а ведущим был отец. Он показал место, которое чем-то напоминало его самого: белые скалы, о которые бились волны... но горная порода стойко выдерживала эти нападки, становясь все светлее и безжизненнее от соленой воды, а вокруг была разбросана галька — черная и блестящая, словно волосы матери Драко. Она выстилала берег черной гладью, также тревожась и перекатываясь от грозных волн. Драко показалось, что этот берег чем-то напоминает его родителей, которые судорожно держались за руки, сжимая пальцы друг друга и глядя в даль. Их черты словно заострились, а морщины углубились. Белая кожа была схожа с мрамором. Драко прошиб озноб, когда отец попросил его ничего не бояться в будущем, простить его за все то зло, которому он попустительствовал в их доме, за все страдания, которые он причинил собственному сыну, будучи под гнетом власти темного лорда, а также он очень просил в будущем, не смотря на то, как сложится их жизнь, развеять их прах над морем, на этом берегу. Это место было очень памятным для этой пары. Драко не знал всей их истории, он даже не знал, женились ли его родители по любви много лет назад, но то, что они любили друг друга сейчас — в этом не было никаких сомнений. Просьба отца удивила парня, но он не стал спорить. Видимо не только ему претило возвращаться в фамильный особняк. Видимо, отец не желал принадлежать этому месту и после своей кончины. Хотел обрести свободу от страшных свершений, к которым он непосредственно относился.

Второй день, а именно судебное слушание, был ужасным: душное, многолюдное помещение, толпящиеся на трибунах люди, хотя зал имел свойство увеличиваться в размерах в зависимости от количества людей и блокировал многие заклинания, которые бы могли помешать проводить это мероприятие, Драко казалось, что он на дне ямы, а сидящие вокруг люди вот-вот начнут забрасывать его и его родных камнями, чтоб стереть с лица земли их непростительные действия. Как ни странно, но присутствие Поттера и его свиты внесло кое-какую ясность, но все же у большинства на лицах можно было прочесть презрение и недоверие. В глубине души Драко понимал, что будь он на их месте, то наверняка думал также, но проблема была в том, что он не мог быть на их месте. Тот факт, что большинство из них не могло иметь такого положения, как его семья, когда-то внушало ему гордость. Теперь же его аристократические корни и состояние будили во многих злорадство, исходящее от жадности, зависти. Ни древний род, ни деньги не помогли бы семье Малфоев очистить свою репутацию, причем ни перед общественностью, ни перед сторонниками темных сил. Потому что они сбежали с поля боя первыми. Они — беглецы. Они предали, но предали слишком поздно, чтоб оправдаться.

Происходящее его мало заботило бы, если бы его судили одного. Он рассказал все, как было и как он видел со своей стороны. Даже забавно было слушать Поттера и видеть вытянувшиеся лица, когда их показания складывались в единую картину. Лишь только когда Поттер коснулся истории своего выживания в лесу и матери Малфоя, Драко осознал, что жизни родителей зависят от этих слов, висят буквально на волоске. Подтвердившая довольно красноречиво все слова Гарри Грейнджер и Уизли, кивающий рядом после каждого сделанного ею вывода и подводящего итог, заставил кулаки и зубы крепко сжаться от волнения. Облегченный вздох вырвался у него непроизвольно тогда, когда приговор был вынесен. А в перерыве на совещание его буравящий взгляд в сторону троицы и их непроницаемые ответные взгляды создавали какой-то немой диалог, в котором давно надо было бы поставить точку.

Приговор был щадящим: старший Малфой был изгнан из Великобритании. Для отца это был крах как для карьеры, так и для его положения, но ему сохранили жизнь и возможность остаться рядом с женой и сыном, поэтому он не выглядел особенно удивленным. Видимо он предполагал худший исход. Потупив взгляд, он встретился глазами с женой, словно спрашивая, в порядке ли она. Миссис Малфой легонько кивнула, сжимая пальцы мужа одной рукой, а второй не отпуская локоть сына, чтоб иметь какую-то опору в реальности. Та же участь была уготована и для леди Малфой, но не пожизненно, а на ближайшие двадцать лет. Драко оставалось надеяться, что здоровье матери выдержит это испытание, так как ей наверняка тяжело будет расставаться с Родиной. Что же касалось Драко, то ему позволялось в ближайшие два года, делая скидку на происходящее в прошлом, закончить школу в Англии, если на то будет его воля, а потом он мог подать запрос на рассмотрение о продлении его пребывания в стране. В противном случае, если он решит уехать с родными, то вернуться назад он не сможет ближайшие те же двадцать лет. На недвижимое имущество накладывался арест, а счета обещали разблокировать как только старший Малфой покинет страну.

Сидя на вокзале, облокотившись одной рукой на поручень, Драко наблюдал, как пышет паром красный поезд, который должен был вот-вот тронуться с места. Он ждал кое-кого, чтоб окончательно удостовериться в правильности своего решения, уехать, хотя его что-то удерживало, и желание снова окунуться в школьную жизнь, вернуться в дорогое сердцу место, все же билось в нем и не исчезало, как бы он не пытался его подавить.

Тот, кого он ждал, явился в последний момент. Гарри Поттер со всем рыжим семейством Уизли и Грейнджер выбежали на перрон, прощаясь со старшими и поднимаясь по ступенькам в вагон. Уже тронувшийся поезд стучал все быстрее, набирая скорость, и Драко заскочил на подножку. Именно когда троица пыталась протиснуться в одно из купе, Драко и схватил Гарри за рукав.

— Стой, Поттер. — громогласно как-то воскликнул Драко, и все трое оцепенели, видимо, от такой наглости. — Знаю, место не подходящее, но вряд ли у меня появится такая возможность в будущем... — многозначительно обвел взглядом каждого Драко, отмечая, как напрягся Уизли, слегка пряча Грейнджер у себя за спиной, что не могло не вызвать у Драко ухмылку.

— Чего ты хотел? — спокойно высвободил руку Гарри, смотря на собеседника сквозь круглые очки.

Малфой выпрямился, высоко подняв голову, но глаза будто сами опускались вниз:

— Я хотел сказать, что благодарен тебе за мою семью. Мы уедем, сожалея о содеянном в прошлом, но пусть хотя бы об одном поступке я не стану жалеть: спасибо за то, что рассказал правду и подтвердил мои слова. Это спасло мою мать... и отца.

Смотря друг другу глаза в глаза, парни что-то понимали и осознавали каждый для себя. Драко медленно протянул руку, мало надеясь на ответный жест. Было в этом что-то до боли знакомое...

— Я бы не подтвердил ничего, если бы ты солгал или умолчал о произошедшем, хотя вряд ли бы ты смог соврать, но то, что ты сообщил, дало понять, что мы видим и понимаем все одинаково. А значит, ты был на нашей стороне, хотя бы пытался... — Гарри пожал руку в ответ, читая изумление в глазах Малфоя. — И что касается твоей матери... Передай ей мою благодарность еще раз, хоть я и говорил на суде. Ее любовь к сыну спасла мне жизнь. Значит, ты уезжаешь? — постарался переключиться на нейтралитет Гарри, но получалось плохо.

— Да, — кивнул Драко, чувствуя сковывающую неловкость.

— Не думал, что ты так легко сдашься... — хмыкнул Рон, переводя взгляд с друга на бывшего врага.

— Кто сказал, что я сдался?

— Ты же уезжаешь? — повторил вопрос Гарри. — Значит ты бежишь от проблем. — Драко в непонимании развел руки в стороны. — Тебя не выгоняли из страны, ты можешь остаться, закончить школу, строить свое будущее, показав остальным, чего стоишь, но как видно... — Гарри рассеянно посмотрел на Гермиону и Рона, а затем вернулся глазами к лицу Малфоя, так и не продолжив свою мысль будто специально. Драко прищурился.

— Это что, вызов? — не поверив своим ушам, удивился Драко.

— Понимай, как знаешь... — ответил Поттер, заходя в купе. Рон слегка прищурился, взглянув пристально на Малфоя и тоже зашел в купе вагона. Последней, закрывая за собой дверь, вошла Гермиона, рассматривая Драко своими огромными глазами, будто запоминая, но так и не решаясь ничего сказать.

Продолжение следует.

Высунув руки в окно, Драко стал вглядываться в пролетающие мимо леса и поля. Зелень, зеленый цвет... цвет его факультета. Изумрудные и малахитовые отблески в гостиной Слизерина. Он даже не задумывался, что будет скучать по подземельям школы, потому что прошлый год он вообще не занимался учебой — был несколько занят, наблюдая за пытками, которыми любила изводить людей тетушка Биа, а на шестом курсе он словно тень ходил по округе, намереваясь прикончить директора школы и в ужасе думая, во что превращается его жизнь. Он давно забыл, как это беззаботно ходить на занятия с друзьями, ухмыляться при очередной шутке Гойла, сопровождаемого басистыми смешками Крэбба. Он не за все поблагодарил Поттера... Вспомнив о том адском огне, который вызвал его друг, не зная наперед, что погибнет по сути от собственной руки, Драко с ужасом тогда осознал, как хрупки человеческие жизни. Он столько лет жил бок о бок с этим человеком, и вот что от него осталось — пепел. Гарри спас его в ту проклятую ночь, но он не получил за это благодарности даже сейчас. Малфой благодарил его за своих родных и только за них. За свою жизнь он когда-нибудь отдаст должок, только говорить за это "спасибо" он не станет. Дурацкие противоречия... в которых ему не хотелось разбираться, потому что было слишком много намешано в этом вопросе: и его раздавленная гордость, и глупый страх, и долбаное тщеславие. Когда-то он считал себя куда лучше остальных, и пусть время определяло, кто же лучше на словах, а кто — по поступкам, избавиться от этого было очень сложно. Люди никогда не будут равными — это для Драко было свершившимся фактом, непоколебимой истиной. Но не хотелось уходить, поджав хвост, как это было раньше. Он всегда кичился своим именем и чистотой рода, крови. Хотелось бы показать пусть не тем, кто был на суде, но их детям, хотя бы, что он не так прост, что он не сломлен. Да, он оступился, но это не значит, что он потерян для общества.

Осознавая, что будет непросто, он больше не хотел прятаться за спины родных и быть беззащитным ребенком, слепо следующим по стопам отца, не смея ослушаться его слова. Теперь он был взрослым и должен был сам противостоять обстоятельствам, потому что на этой территории он мог постоять за себя. Удручало лишь одно — друзей рядом больше не было, а вот врагов могло и прибавиться, да еще с бывшей-своей стороны.

Выдохнув и глубоко вздохнув, парень зашагал в вагон, где по большей части обычно располагались слизеринцы, но останавливаться не стал, проходя мимо изумленно раскрытых ртов и стараясь не слушать раздражающий шепот из-за сплетен, жужжащий, словно клубок змей. Остановился он лишь на секунду рядом с Блейзом, кивнул, встретившись с другом взглядами, и пошел дальше, тогда как Забини неспешно поднялся и последовал за Драко. Остановились они лишь в следующем вагоне — Блейз сам открыл нужное купе, в котором Малфой обнаружил Кребба, читающего книгу в черной обложке. Тот поднял на друга глаза, перевел взгляд на Блейза и взглянул напротив себя, на автомате стараясь увидеть еще кого-то, но разочарованно опомнившись, смешавшись, Кребб снова вернулся глазами к парням. Не нужно было слов, лишь похлопывание по плечу и скорбное молчание. Оно уже давно никого не стесняло.

...

— Ты действительно решил... так? — в очередной раз допытывалась Гермиона, все еще не веря тому, что Рон принял такое внезапное решение: помогать брату с лавкой волшебных забав в Хогсмиде. Рон ободряюще улыбнулся, стараясь не раздражаться по пустякам.

— Да, Гермиона, мы же это уже сто раз наверное обсуждали. Я должен поддержать брата. Ты знаешь.

Девушка смахнула слезу, стараясь сделать жест незаметным, поправив волосы. Гарри тоже чувствовал себя потерянным, словно его лишали конечности. Было как-то не по себе входить в двери школы без старого друга.

— Ты же понимаешь, что нам не просто будет столько тебя не видеть, — попытался сгладить ситуацию Гарри. — Мы постараемся часто тебя навещать.

Рон улыбнулся в ответ другу беспомощной улыбкой и постарался снова сосредоточиться на подруге. Поттер похлопал друга по плечу, пожелал удачи... Больше сказать было нечего. В поезде они обсудили все, что только могли. Дальше надо было постараться жить, привыкать к тому, что видишь и слышишь, принимать во внимание желания других и стараться не уходить от новой реальности, хотя душа изнывала по прошлому, потрясенная столькими потерями близких людей.

Гарри бросил через плечо Гермионе, что подождет ее, и отошел чуть в сторону, здороваясь с Невиллом. Джинни с ними не было — она осталась дома еще на месяц, чтоб побыть с мамой.

— Грейнджер, не стой в проходе, — тут же влез между девушкой и парнем Блейз Забини, и все трое друзей с удивлением встретились в очередной раз с Малфоем, который шел следом за другом молча и не смотря по сторонам. Голову он держал прямо, но старался особо не выделяться в толпе. Гарри переглянулся с Роном и Гермионой, и вернулся к беседе с Невиллом.

Рон отгородил девушку собой, словно защищая от драконов, но после обернулся к ней, опуская голову и смотря в землю, изредка трогая нос. Грейнджер не знала, как себя вести. После той страшной ночи и их памятного поцелуя столько всего произошло, что им обоим было не до нежностей: похороны, соболезнования, встреча с родителями, жуткая неловкость по возвращении в дом семейства Уизли. Девушка была в замешательстве: так что же будет дальше конкретно с их отношениями — между ней и Роном? Но парень больше не проявлял инициативу, а она не решалась быть навязчивой в это тяжелое время.

— Береги себя... — протянула было руку к его куртке Гермиона, но в последний момент одернула себя. — Как сказал Гарри, мы будем часто вас с братом навещать.

— Да, ты тоже береги себя. Относительно мы будем недалеко друг от друга. — на этих словах Рон посмотрел Гермионе в глаза и обнял, но на что-то большее оба так и не решились. Еще было больно, не по себе и не до своих истинных чувств. Еще раз кивнув Гарри, Рон обернулся сначала в сторону замка, а затем зашагал к Хогсмиду.

Гермиона старалась больше не смотреть ни на кого, лишь замок был перед глазами. Она боялась снова увидеть руины, которые словно раны на теле великана, виднелись повсюду, когда она видела его в последний раз. Но, как ни странно, Хогвартс выглядел почти как прежде. Не хватало только людей, которые обычно были с учениками рядом в день приезда и на протяжении всей учебы. К своему удивлению Гермиона не ожидала также, что так удивится приветствию всех учеников от профессора Макгонагал, хотя кто бы мог быть другой на этом месте после профессора Дамблдора? Но ведь они целый год не были здесь и даже подумать не могли об этом — кто вместо него, кто теперь во главе факультета Грифиндор? Тогда это все казалось второстепенным.

Таким же неожиданным было для всех появление Малфоя в стенах школы. Мало того, что косых взглядов было в разы больше прежнего — новые ученики и "старые" — те, кто решил возобновить обучение после тяжелого года испытаний — смотрели на юного мага во все глаза, равно как и на Гарри, но никто не решался подойти ни к одному, ни к другому. Оба в разных концах зала были чем-то вроде звезд международного масштаба, хотя оба держались холодно, отстраненно и неприветливо.

Речь профессора была плавной и размеренной, но суть состояла в том, что надо быть терпимее, уважать и чтить усопших, отдавших свои жизни для защиты школы и ее учеников, а также прекратить подпитывать вражду между факультетами. Последнюю часть этого спича явно пропустили мимо ушей несколько нагловатых ребят из Грифиндора и Когтеврана — явно не дети, но глаза их наливались кровью от ненависти, когда рядом с ними прошел Драко, направляясь в подземелья.

— Посмотри, кто пожаловал!

— И ведь не стыдно совсем!

— Тебя выгнали из страны! Так что ты здесь забыл?

Громкие проклятья посыпались на Драко с разных сторон, но он шел вперед, не намереваясь останавливаться. И лишь когда ему, уже явно напрашиваясь на драку, преградили путь двое парней, Малфой остановился, сверля преграду терпеливым взглядом.

— Из-за таких подонков, как ты, погибли мои родные... — выпалил парень, сплевывая на пол слюну и сжимая кулаки от ярости. — А ты смеешь ходить здесь как ни в чем не бывало?

— Мне жаль. Но я не ответственен за это, — процедил Малфой. В будущем наверняка эта фраза станет его мантрой, чтоб успокаиваться. Но его собеседника эти слова не удовлетворили.

— Ах, ты га... — замахнулся было парень, чтоб нанести удар, когда рядом оказался Блейз, останавливая его кулак в полете и смещая руку нападавшего ему за спину.

— Ты не на того напал. Тот, кто виновен в смерти твоих близких, уже мертв. Так что посторонись.

Оба парня смотрели друг на друга в упор пару секунд, а толпа вокруг притихла. Лишь когда рядом прошли Поттер и Грейнджер, многие начали отвлекаться от стычки и чуть ли не сворачивать шеи в их сторону. Драко взглянул в глаза сначала Гермионе, а затем Гарри, затапливаемый пониманием, к чему именно его подтолкнул золотой мальчик, и что теперь его ждет, если он решит остаться в стенах школы. Гермиона всем своим видом сочувствовала, но кому из столкнувшихся — было не совсем ясно. Драко озлобленно впился в нее взглядом, а затем уставился в пол. Обстановка разрядилась, и все постепенно разошлись. Драко так и стоял, словно громом пораженный, тогда как Блейз пытался вырвать друга из глубины затянувших его мрачных мыслей самобичевания. Крэбб же, кивнув Забини, потащил Драко в подземелья практически как безвольную куклу, сдвинув его наконец с места.

Продолжение следует.

Ворочаясь в постели общей спальни, Драко так и не удавалось уснуть. В принципе он мучился бессонницей уже давно, но слабая надежда на то, что в этих стенах его покинут ужасы Малфой-мэнора, исчезла, не оправдавшись. Новые потрясения и обвинения ранили, но уже не так. Видимо он все же успел зачерстветь хоть немного, чтоб не принимать так близко резкие слова обиженных и настрадавшихся детей. Только никто не видел перед собой такого же ребенка, который с трудом старался не затолкнуть свое тело в угол потемнее и не вопить в подушку, чтоб приглушить собственный крик. Он старался отгородиться стеной от присутствующих, но вид Поттера, который подтолкнул его пережить очередные нападки со стороны добродетельных факультетов, вызывал ярость и дикую злость. Будто ему было мало всего того, что он уже успел пережить и увидеть! Но никого это не волновало, а дурацкий вызов теперь казался издевкой. В какой-то миг светлый образ святого Поттера начал мараться и меркнуть. Драко ухмыльнулся злорадной улыбкой — Гарри тоже имел свои грязные слабости, он хотел, чтоб над Малфоем поиздевались ему на забаву. Странно, что он все еще не распластался с проповедью среди трепетно боготворивших его слушателей, а ходил угрюмым и грозным.

Сев наконец и набросив на себя мантию поверх пижамных брюк и черного пуловера, Драко стоя начеркал несколько строк и отправился в башню для сов. Холодный ветер с озера и свет от луны, освещающий коридоры, взбодрил его еще больше, и не будь проверяющих на этажах, он бы с удовольствием побродил по замку, но детский страх встретить новых привидений, помимо тех, которые и так числились в стенах школы, не отпускал, поэтому он очень быстро приближался к цели своего назначения, смотря в пол.

Распахнув дверь, парень удивленно рассмотрел силуэт девушки в ночном длинном пушистом халате, виднеющихся из под него ночных штанах и мягких тапочках, подняв голову, Драко разглядел взлохмаченную шевелюру и огромные, снова испуганные глаза Гермионы.

— Грейнджер? — процедил он сквозь зубы, но сдержался, потому что еще пару минут назад вся его злоба сосредотачивалась на Поттере, а вот на девчонке срывать весь свой запал было ни к чему, хотя он делал так уже не первый год без особых причин. Пора бы было повзрослеть.

Девушка отпустила прикармливающуюся сову в полет, на секунду воззрилась в небо, провожая птицу взглядом, и направилась к выходу.

— Не за чем так торопиться. Я сейчас уйду. — спокойно выговорил каждое слово парень, поглаживая филина, который терпеливо ждал, когда ему на лапу прикрепят послание.

— Мне тоже нет нужды здесь задерживаться, — вскинула подбородок девушка, стараясь, как всегда, выглядеть достаточно самоуверенно, не понимая, что все ее эмоции можно было прочесть по одним лишь зрачкам.

— То есть ты меня не боишься? — повернулся к ней всем корпусом Малфой, скрещивая руки на груди. Она сделала то же самое, не отводя от него взгляда.

— А должна? — приподняла одну бровь Гермиона, искренне удивляясь. И он заметил эту искренность, чтоб ее. И это злило еще больше, чем равнодушный взгляд Поттера.

— Наверное сейчас меня действительно бояться нечего. Я выгляжу жалким, когда любой мое имя втаптывает в грязь, а мое существование на этой земле считают святотатством. Думаю, что вы с Поттером от души повеселились, наблюдая за мной сегодня.

Девушка гневно дернулась, но насильно заставила себя глубоко вздохнуть пару раз, заговорила спокойно:

— Ты ошибаешься, Малфой, как и всегда. У Гарри не было никаких причин издеваться над тобой. Он предложил тебе лишь то, что сделал бы сам, будучи на твоем месте...

— Но он не на моем месте, и вряд ли мы поменяемся. Герой войны и предатель, в последний момент опомнившийся...

— Гарри никогда не считал тебя предателем, в отличие от твоего отца, он всегда знал, что тебе претит выполнять задания темного лорда.

На этих словах Гермиона приблизилась к парню на несколько шагов, даже не осознавая этого. А Драко прижался к стене, переваривая каждое слово.

— Не смей... говорить... про моего отца! — в один миг очутился парень рядом с Гермионой лицом к лицу. Со стороны казалось, будто они готовы были отгрызть друг другу головы, если не отстоят свою правоту.

— Ты не расслышал, о чем я говорю? Гарри никогда не пытался усложнить тебе жизнь. Он предоставил тебе выбор. Он защитил твою семью на суде!

— Моя семья защитила его в момент смертельной опасности. Так что мы — в рассчете. — отрезал Малфой. — А насчет моего отца не смей тут высказываться! Это не твоего ума дело.

Гермиона отступила на шаг назад, осознав, что они стоят непозволительно близко. Больше у нее не было желания спорить. Потому что этому ослу, вбившему что-то в голову, уже было не объяснить высоких материй. Опустив взор, девушка обняла себя за плечи, зябко поежившись, и направилась к двери вон из совятни.

— Значит это твой дружок придумал такой план, чтоб заманить меня в школу и посмотреть на то, как на меня изрыгают всю накопившуюся за лето желчь и злобу. Кстати, где же он? Что-то его рыжую макушку я не видел за столом Грифиндора... — выплевывал каждое слово Малфой, стараясь задеть девчонку, спешащую на выход, но на мгновение остановившуюся, услышав его слова.

— Он бросил школу, чтобы... помочь с бизнесом брату взамен погибшего близнеца. — с болью в голосе и снова образовавшимся комом в горле прошелестела Гермиона. — Хотя не понимаю, зачем я тебе все это объясняю. У меня нет повода оправдываться перед тобой, Малфой. Даже если ты считаешь иначе.

Драко проводил ее взглядом до двери и так и остался стоять один среди копошащихся птиц. Теперь ему и самому казалось маловероятным, что его таким образом заставили помучиться. Оставалось множество вопросов, но с ответами можно было разобраться и позднее. Сейчас он постарался сосредоточиться на встрече с родителями. Он назначил им встречу в Хогсмиде следующим утром — это и было в записке. Ждать больше было нельзя. День отъезда был назначен судом, и до него времени осталось совсем немного. Надо было сообщить родным, что он решил остаться, чтоб закончить школу, и что они увидятся теперь только на каникулах. Это было его решением и обсуждению не подлежало. Оставалось только поставить родителей в известность, что от них уже ничего не зависит.

Он смотрел на нее постоянно, следил взглядом каждый раз, когда она входила в зал в сопровождении своего дружка-великомученника, и все вокруг огалдело бежали к нему, чтоб, видимо, хотя бы прикоснуться к избранному. А тот воспринимал это, как еще одно неприятное внимание, которым окружали его все волшебники на улице. Спас мир, победил всемогущего злодея, но словно сгибался в три погибели от очередного хвалебного возгласа. Она всегда давала ему путь к отступлению, сдерживая толпу. Они вместе быстро принимали пищу и шли прочь. Она всегда была рядом. Странно, что другие не видели в них пару, тем более сейчас, когда их рыжий дружок бросил учебу ради работы его мечты в Хогсмиде.

О том, что семейство Уизли потеряло сына, Драко узнал из газет. Он не присутствовал при восстановлении Хогвартса, а в ту злополучную ночь его побег с поля битвы не заметил разве что слепой. Один из близнецов умер от чьего-то быстрого взмаха палочкой и брошенного заклинания. Так просто, так легко оборвалась чья-то жизнь. Это-то и пьянило всех, кто хоть раз убивал: человек мог умереть так просто, хотя на то, чтоб он мог стать таким, нужно было много лет. И это было отвратительно. Отвратительно уничтожать жизнь, которая могла бы прийти к своему логическому завершению естественным путем, оставив след... Черт, за эти мысли его безумная тетушка могла б назвать племянника романтиком или философом. Ей было чуждо такое понимание действительности. Она ведь была одержима своим фанатичным поклонением темному лорду. Не удивительно, что она так и не родила ребенка. Куда ей было понять, насколько ценна человеческая жизнь, и сколько усилий нужно было применить, чтоб вырастить достойного человека.

Все это он понял, когда прощался с матерью. В ее глазах стояли слезы, а ее руки крепко сжимали его ладони, словно она желала забрать хотя бы его кисти, лишь бы оставить часть своего сына у себя и бережно хранить. Но Драко был непреклонен. Он не поддался на уговоры отца, который пытался его переубедить в принятом решении, рисуя вдохновляющие перспективы на будущее.

— Сынок, ты пойми, я не обещаю тебе золотые горы, но наше положение в высшем обществе не займут, ты будешь там на своем месте. Никто не будет осуждать наши взгляды или шептаться за спинами за совершенные поступки. Мало кто верит слухам. А вот нашим словам бы поверили. Мы — древний род, не так просто перестать с нами считаться...

— Отец, — Драко болезненно поморщился, опуская взгляд, но затем, вынужденно выдохнув, поднял голову и посмотрел на отца в упор. — Я не передумаю. Если мне выпал шанс остаться, то я постараюсь достойно закончить школу и занять свое место в этом обществе. Ты не сможешь...

— Подумай о матери, — остановил его взмахом руки Люциус, прибегая к последнему средству, — как она привязана к тебе! Она же зачахнет без тебя. Ты — ее свет, смысл жизни. Без тебя мы никогда не сможем стать цельной семьей...

Драко взглянул на мать, но проглотил болезненный ком и сохранил наверное навсегда этот ее взгляд, полный боли и отчаяния, с стоящими в зрачках слезами.

— Я вернусь к тебе, мама, я прошу тебя подождать немного. Я не могу бежать, поджав хвост, чтоб каждый смел плевать нам в след и кричать проклятья. Отец должен будет позаботиться о тебе до моего возвращения... — Драко кивнул отцу, обнял мать. Он уходил от них, покидая номер гостиницы в этой оживленной деревушке, не оборачиваясь, искренне стараясь сдержать крик, рвущийся наружу. "Я хочу все выдержать и вернуться к вам, и я добьюсь того, что семейство Малфой будет жить и процветать в Англии еще очень долго..." В этот момент ему попалась на глаза душераздирающая сцена: стоящие напротив друг друга Уизли и Грейнджер, не решающиеся даже соприкоснуться руками, а просто беседующие на улице, возле лавки шутовских приколов. В тот момент парень подумал: "Это судьба". Само провидение, казалось, благоволило ему. Оставалось лишь действовать.

...

Теперь он следил за ней, не взирая на погоду или уроки. Он мог затесаться в коридорах, практически поселился в библиотеке, лишь бы только своим присутствием напоминать Гермионе, что он тоже здесь учится, хоть и создавал впечатление, будто их встречи — простая случайность, а эта чертова школа волшебства — слишком тесная, чтобы разминуться. Ее глаза удивленно расширялись всякий раз, когда она натыкалась на Малфоя в коридорах, ловила его любопытный взгляд за спиной в большом зале на обедах, на ужинах. И, по всей видимости, девушку это сначала смущало, затем стало раздражать, а позже просто бесить. Она стала нервно передергивать плечами всякий раз, когда натыкалась на его изучающий взгляд, и она точно знала, когда это началось: именно в тот день в Хогсмиде, когда Драко прошел мимо них с Роном, самодовольно ухмыльнувшись. Какова была причина такого поведения, она не стала задумываться тогда, так как близость Рона интересовала ее куда больше в тот момент, а поведение Драко было всегда таким. Заносчивый придурок. Что с него взять? Но позже Гермиона прокрутила в памяти события того дня и их предыдущего разговора. Не мог же Малфой быть ужасным настолько, чтоб смеяться над Роном?

В один из вечеров Гермиона засиделась в библиотеке дольше, а когда наконец отвлеклась от чтения и огляделась вокруг, то обнаружила лишь сидящего за соседним столом напротив Малфоя, лениво перелистывающего какой-то журнал о спорте. Встряхнувшись и захлопнув книгу, девушка направилась к полкам, чтоб вернуть фолиант на место.

Пожилая волшебница сонно оповестила присутствующих о том, что библиотека закрывается, и уселась обратно на свое место, тут же задремав.

— О, Грейнджер, — с веселыми нотками в голосе обратился к ней Малфой, следуя к выходу, — будь твоя воля, то ты бы здесь поселилась, правда?

Гермиона враждебно оглянулась, высокомерно посмотрев на парня сверху-вниз.

— У каждого свои интересы. Ты бы наверное прирос к метле и пытался поймать снитч снова и снова...- с тонким намеком на его жалкие попытки обыграть Поттера кивнула она на его журнал по квиддичу.

Драко сжал челюсть так, что скрипнули зубы, но сдержался на этот раз.

— Туше... Чем же я так плох, что даже в квиддиче в твоих глазах я безнадежен? — полюбопытствовал парень, делая вид, что ее слова совсем его не задели. Вот прям нисколечко!

— Никто не безнадежен, — проворчала Грейнджер, рассматривая книги, — просто не всем дается шанс.

— Значит мне нужен лишь шанс, чтоб доказать, что не все потеряно? — поражаясь так явно льющемуся из него флирту, спросил парень.

Драко и сам не мог до конца представить, на сколько вещей сразу пытается намекнуть как Гермионе, так и лично себе самому. Он на что-то подписывался, разговаривая с ней сейчас? Нет. Он уже решил сделать это "что-то", что могло бы полностью изменить его жизнь? Вроде бы не совсем. Но эта игра становилась забавной.

Гермиона развернулась к нему, прищурилась, сомневаясь в своем ответе, но все же, помедлив, продолжила:

— Надеюсь, что с тобой не все потеряно. Ответь, Малфой, что это была за ухмылочка в Хогсмиде? Полагаешь, что ситуация, сложившаяся с Роном, забавна?

Драко даже растерялся на пару секунд. Поморгав в недоумении, он постепенно додумался до сути вопроса и помрачнел.

— Я не настолько прогнил, Грейнджер, чтоб смеяться над таким... — не стал он говорить об очевидном, снижая громкость. — Просто вы стояли там... как дети... Оба красные, как раки. Какие у вас отношения? — его голос вновь окрасился самодовольством, а Грейнджер вздохнула с облегчением. Малфой никогда не был глуп, но все же потренировавшись в сарказме в его присутствии, было приятно осознавать, что жизнь, не смотря на все болезненные потери, продолжается.

— Тебя не касается моя личная жизнь, Малфой.

— Ну, разумеется, — не стал спорить Драко, — а она у тебя есть?

Гермионе захотелось запустить прямо в эту белобрысую макушку тяжеленной бесполезной книгой, так кстати попавшейся под руки, но она лишь сжала кулаки и снова выдохнула, сверкнув глазами. Закинула сумку на плечо, тряхнула своими непослушными волосами и, не удостоив парня ответом, вышла из библиотеки, высоко задрав нос.

Драко снова ухмыльнулся, даже не сдерживая смешок, проводил девушку довольным взглядом, но вскоре свет в библиотеке погас, и его глаза постепенно помрачнели, темнея, а улыбка превратилась в злобный оскал.

Новый учебный год предполагал также и новые состязания по квиддичу. Драко тренировался изо всех сил. Капитан гонял всю команду до седьмого пота, но Малфой чаще других оставался на поле допоздна. Не потому что ему было мало, или он хотел спрятаться... Просто это помогало не думать ни о чем другом, это расслабляло морально. Еще в детстве он не редко замечал, что физические нагрузки очищали разум, а работа руками помогала найти решение в той проблеме, порой от которой даже нельзя было уснуть. Но волшебникам в принципе не пристало делать что-то вручную, а уж богатому наследнику — тем более. Однако, в спорте Драко нашел выход своей энергии, и пусть он не мог переплюнуть Поттера в ловле злополучного снитча, как язвительно успела заметить Грейнджер, у него все же была цель. Проигрыши и поражения закаляли и давали стимул стремиться к лучшему, тогда как победы расслабляли и шли не на пользу его самодовольству. Хотя те несколько побед за период всей учебы у Гриффиндора были самыми сладкими и выстраданными, Драко наслаждался возможностью заниматься делом, которое никогда не станет делом его жизни, так что для души... это было прекрасно.

На сегодня Слизерин был последним, кто занимал поле до отбоя, поэтому не было никаких сомнений, что Драко снова будет летать до посинения. Он был удивлен, когда заметил на территории у бешеного дерева человека, спешащего к замку, с опаской оглядывающегося по сторонам. Драко подлетел ближе почти бесшумно к крадящейся фигуре и с удивлением обнаружил, что этим существом оказалась Грейнджер, спешащая в замок, гневно стягивая с волос резинку на ходу и откидывая волосы назад. Настроение мгновенно поднялось, а жгучий азарт снова осадить эту выскочку в разговоре и поставить ее в тупик своим поведением, заставил парня пришпорить метлу и плавно парить около нее в полуметре от земли, словно он шел рядом.

— Далеко собралась? — почти прошептал парень на ухо Гермионе, от чего она вздрогнула, но не издала ни звука.

— Тебя не касается! — отрезала она, не сбавляя темпа.

— Удивлен, что ты не подпрыгнула от неожиданности... — проворчал Драко, как бы невзначай оглядываясь по сторонам.

— Твою белобрысую макушку видно издалека... — прошелестела Грейнджер, пряча в сумку на плече старый пожелтевший свиток пергамента.

— Да что ты? А ты, значит, осматривала окрестности в поисках моей персоны?

— Скорее мечтала не встретить хотя бы здесь твою персону, но не повезло...

— Ах, вот как? — облетел Гермиону Драко кругом и остановил ее, чуть ли не впечатавшись в нее верхом на метле, не давая прохода. — Тогда что ты делала у гремучей ивы? — Гермиона спокойно и даже как-то с издевкой улыбнулась.

— Интересно, да?

— Представь себе. Я тоже знаю о секретах этого замка. Думаю, что ты тайно пробиралась в Хогсмид? — он самодовольно улыбнулся, когда увидел опасение на ее лице.

— Значит угадал, — слез с метлы Драко и медленно подошел еще ближе. — И как? Успешно навестила своего недопарня?

— Лучше заткнись, Малфой, пока не получил в нос от меня... — процедила Грейнджер, подходя к нему почти впритык. Они смотрели друг на друга так, будто вот-вот между ними вспыхнет столп искр. Оба злые, тяжело дыша, они вглядывались друг в друга, прилагая усилия, чтоб сдержанно закончить этот разговор.

— А не боишься того, что я могу ответить?

— Даже не сомневалась в твоих способностях, — высокомерно глянула на него девушка, отгораживаясь и обходя его, направляясь к замку.

— Я же не уточнял, как именно я могу ответить... — скользко как-то намекнул Драко, медленно разворачиваясь. Грейнджер остановилась, впервые за вечер оказалась в недоумении от его намеков и наблюдала за ним с недоверием. — Так я угадал? Ты ходила к нему?

— Даже если бы я побывала в гостях у леприконов, тебе не все ли равно? Чего ты за мной увязался и везде преследуешь? — искренне поинтересовалась Гермиона, чувствуя, как Драко, словно змея, медленно прохаживается вокруг нее кругами.

— Потому что мне нравится наблюдать за твоей реакцией, — ухмыльнулся Малфой. — А еще я думаю, что ты цепляешься за человека, отношения с которым не принесут тебе ничего хорошего.

Гермиона стояла перед Драко, как громом пораженная. Он больше не улыбался, а лишь таинственно вглядывался в ее лицо.

— Ты лезешь и рассуждаешь о том, чего тебе не дано понять, — отрешенно как-то выговорила Гермиона. — Сомневаюсь, что ты когда-нибудь испытаешь нечто подобное... — она с жалостью и сомнением покосилась в его сторону, будто раздумывая, человек ли перед ней или совсем захеревшее существо, и уже было направилась прочь, как его руки нагло притянули ее к себе. Он заставил ее испугаться и вскрикнуть от неожиданности, захватывая ее в кольцо своих рук. Их дыхание смешалось, а каждая ее попытка отстраниться словно сжимала ее в тисках его объятий все ближе к его телу. Драко почти касался лбом ее лица, нос к носу, они стояли, смотря друг другу в глаза.

— Не смотри так на меня... — прошептал Драко, — я — тоже человек и знаю, что значит любить кого-то...- его глаза потемнели из-за расширившихся в темноте зрачков или от ее близости. — Думаешь, что самая умная, да? Рассуждаешь, не стесняясь, о чувствах других, тогда как сама, похоже, влюблена безответно, поэтому злишься...

Гермиона вырвалась, больше не в силах терпеть столь тесный контакт с давним недругом, который без причины начал распускать руки.

— Даже если и так. Мне нет дела до того, что ты об этом думаешь или что чувствуешь. Давай не будем пересекаться, чтоб не спорить зря.

— А если мне есть дело? — процедил Драко, обнажая свои истинные мотивы быстрее, чем успел подумать о вылетевших словах. Гермиона внимательно посмотрела в глаза Драко и отвернулась, не желая больше продолжать этот спор и стремясь как можно скорее покинуть это место.

...

Она шла по коридорам, хотя проверяющие уже начали обход. Сверяясь с картой Мородеров, Грейнджер шла тайком, стараясь не шуметь. Карту Гарри доверял ей часто, а вот с мантией его упросить было не так просто. Тем более что друг был против вылазок Гермионы.

Услышав чужие шаги за спиной, девушка обернулась, но, никого не обнаружив, продолжила путь к спальням своего факультета. Внезапно от удара часов затрещала стена, дрожа и вибрируя, словно еще немного, и потолок обрушится прямо на голову проходящим. Гермиона застыла, рассматривая ползущую по потолку трещину. Волосы будто сами зашевелились от страха на затылке, и огромный кусок обвалился прямо к ее ногам. Она очнулась через мгновение на полу. Кто-то держал ее поперек спины и нависал сверху, будто прикрывая собой.

— Грейнджер! Ты как? В порядке? — услышала она знакомый голос в темноте. Когда понимание волной полоснуло где-то в голове, что ее спасителем оказался никто иной, как Малфой, она начала сумбурно отворачиваться и разжимать его руки. Знакомый запах дорогого парфюма ударил в нос.

Малфой расцепил руки, проверяя ее состояние и внимательно разглядывая ее со всех сторон.

— Не поранилась?

— Нет, — буркнула Грейнджер, кутаясь в полы мантии в защитном жесте, отстраняясь.

— Черт, напугала! — выдохнул Драко. — Какого черта это произошло?

— Кто знает?.. — двояко отозвалась девушка, поглядывая на парня. — Может быть это после мятежа замок где-то внутри дал трещину, либо кому-то я помешала... — Драко прищурился, вскакивая на ноги.

— Думаешь, что это был я?

— Почему ты не воспользовался магией? — поинтересовалась Гермиона.

— Не успел. Знаешь, твоя благодарность просто оглушает. Вместо "спасибо" я получаю обвинения...

— Я ничего не говорила о тебе... — спокойно произнесла Грейнджер.

— Но здесь, кроме нас, больше никого нет! — махнул руками Драко, раздражаясь. Грейнджер решила отмолчаться, осматриваясь по сторонам и возвращаясь взглядом к Малфою, который зло смотрел на нее, спрятав руки в карманы брюк, привычно отворачивая мантию в стороны. Он ждал от нее чего-то, прежде чем уйти, но нервно выругавшись, он тронулся с места. Слова благодарности так и застыли на ее губах.