Гарри Поттер. Всё по любви, но за деньги (джен)

Из старого кресла, скрипящего как совесть после выпускного)

Когда ты только что закончил Хогвартс, у тебя есть всё: диплом, палочка, долги за учебники и ни одной чёткой инструкции, что с этим делать.

В голове — теория трансфигурации. В душе — трансформация паники.

А на стене висит грамота: «Лучший по труду и добросовестности. Дом Хаффлпафф».

Спасибо, профессор Спраут. Она верила в нас. Даже когда мы сожгли теплицу №3.

— Значит, ты всё-таки решил? — спросил Джастин Финч-Флетчли, лениво крутя свою палочку в кофейной кружке. — Идёшь на фриланс?

Эрни Макмиллан вздохнул.

Тяжело. Так тяжело вздыхают только люди с философским образованием и кредитом за котёл.

— Я теперь независимый консультант по зельеварению.

— Это как? — насторожился Джастин.

— Это когда ты работаешь, но не знаешь зачем. А главное — никто тебя не просил. Сам предложил. И сам страдаешь.

— А платят?

— За идею. То есть, нет.

Он ткнул пальцем в стенгазету «Выпуск’25»:

«Ищу работу. Опыт: колдунство. Навыки: зелья, работа в команде, пережить НОВЫ».

Ни одного отклика. Даже от гоблинов.

В подвале библиотеки, где когда-то завёлся тролль, а теперь просто сырость и воспоминания, Эрни поставил табличку:

«Зельеварение. Недорого. Эффект не гарантирован, но красивый пузырь».

— Здесь будет уютно, — сказал он. — Потому что клиентов не будет.

— А если будут?

— То уйдут.

Он сварил первую микстуру.

Эликсир продуктивности.

— На вкус — как кофе с дипломом. Выпьешь — и вдруг вспоминаешь, что надо было что-то делать.

Он выпил.

Проспал 14 часов.

Проснулся, глянул в потолок и философски заключил:

— Не работает. Но вкусно.

На следующий день пришла Полумна Лавгуд.

Светлая. Добрая. Шарф из перьев гиппогрифа и взгляд, как у человека, уже ушедшего в отпуск от реальности.

— Я слышала, вы лечите зельями от смысла жизни?

— Нет. Я его просто не вижу.

— Подходит. Заворачивайте.

Он подал ей остатки эликсира.

Она выпила, посмотрела в одну точку минут пять и сказала:

— Всё стало яснее. Или просто дальше.

Потом она спросила, чем он занимается.

— Я фрилансер, — гордо ответил Эрни.

— Это как?

— Это когда ты свободен. Особенно от денег.

Вечером старосты снова собрались в общей комнате Хаффлпаффа.

Слизеринец запускал краудфандинг на магическую карту, которая показывает, где ты оставил мотивацию. Пока карта молчала.

Гриффиндорец собирался стать личным тренером по дуэлям.

— Я буду учить стоять за себя!

— А ты сам умеешь?

— Главное — харизма.

Когтевранка строила карьеру в артефактном консалтинге.

— Что это? — спросили её.

— Никто не знает. Поэтому платят.

Эрни сидел с кружкой настоя из валерианы и свежего отчаяния.

— Главное, ребята, — сказал он, — делать, что любишь.

— И любить, что делаешь? — спросили.

— Нет. Просто делать. Любовь потом догонит. А если нет — хоть деньги останутся.

Говорит человек в мантии и тапочках, шепелявя от философии:

Когда ты фрилансер, у тебя нет начальника. Только совесть.

И вот она сидит напротив, пьёт чай, смотрит осуждающе.

— Где заказ? Где отчёт? Где чек?

— А у меня, — говоришь ты, — духовный рост.

На что совесть кивает, поднимается… и уходит. К более перспективным.

Эрни варил.

Нет, не от злобы. Просто зелье.

Он решил улучшить микстуру продуктивности. Добавил пыльцу бодрости, слёзы гиперактивного гнома и каплю утреннего раскаяния.

Получилось ярко-зелёное. Пузырилось.

— Если не сработает, — сказал он, — хотя бы красиво.

Он снова выпил.

На этот раз не уснул.

Он три часа мыл полы, потом два часа писал бизнес-план, потом час убеждал мышь, что она — метафора его амбиций.

А потом уснул — прямо на полу, обняв мешок с сушёными травами.

Наутро к нему пришла Аделаида Вортингтон — когтевранка, будущий кандидат в кандидаты наук по прикладной интуиции.

— Я слышала, ты придумал зелье, которое меняет восприятие мира, — сказала она.

— Я не специально.

— Отлично. Всё настоящее — случайно.

Он налил ей полбанки.

Она сделала глоток, задумалась, посмотрела в зеркало и тихо сказала:

— Я чувствую… что ничего не чувствую.

— Это нормально, — кивнул Эрни. — Это называется взрослая жизнь.

Через три дня она вернулась.

С расписанием.

— Ты теперь — бренд. А я — твой лайф-коуч.

— Кто?

— Наставник.

— По какому праву?

— По праву первой клиентки, которая не засудила тебя.

— Убедительно.

Она повесила на его подвал плакат:

«Ernie’s Elixirs™. Прозрение — с пузырьками».

Начался маркетинг.

— Мы запускаем подписку, — сказала она. — За 10 галеонов в месяц ты получаешь доступ к внутренней тишине.

— То есть ничего?

— Именно. Ценится.

— А если я не успею сварить?

— Тогда говори, что ингредиенты на ретрограде.

Они открыли группу в соцсети.

Почти сразу подписались два гнома, три эльфа и один тролль, который случайно кликнул.

Эрни стал вести блог:

«Зелья и жизнь. Мы не варим успех — мы его настаиваем».

Постепенно он сам стал её клиентом.

— Мне кажется, я выгораю, — сказал он.

— Это хорошо. Значит, ты горел.

— Я просто задремал над котлом.

Она прописала ему микстуру самоподдержки: ромашка, мята и три капли «не парься».

Он выпил.

— Как самочувствие? — спросила она.

— Всё равно. Но с выражением лица, как будто уже лучше.

Они сидели напротив друг друга.

Он платил ей за коучинг.

Она — за зелья.

Иногда они забывали, кто кому должен.

— Главное — поток, — говорила она.

— Главное — не застрять в долгах, — отвечал он.

Вечером он посмотрел на свой первый доход:

Один галеон, полтора конфетных фантика, записка: «Ты вдохновил меня ничего не делать с гордостью».

Он улыбнулся.

— Бизнес пошёл, — сказал он. — Хоть и в сторону ближайшей ямы.

Голос из-за стола, с характерной паузой перед выводом:

У кого есть палочка — тот не обязан работать.

Но если у тебя нет заказов — то хоть махай, хоть не махай — деньги мимо пролетают.

Магия, оказывается, не заменяет здравый смысл. Она его красиво обходит.

Эрни сидел у котла.

Котёл был пуст. Как и график заказов.

Он задумался:

А может, проблема в том, что я ничего не умею продавать?

Но быстро отбросил эту мысль — как слишком продуктивную для его настроения.

К нему пришёл заказчик.

Настоящий. С глазами. С деньгами. И даже с проблемой.

— Мне нужно зелье, чтобы снова верить в себя.

— У нас есть чай.

— А что он делает?

— Ничего. Но пахнет надеждой.

Заказчик взял.

Ушёл с кружкой. Вернулся через полчаса — уже с другом.

— Ему тоже надо. Только срочно.

Так появился бестселлер Эрни — зелье, которое ничего не делает, но:

даёт время подумать,

красиво пузырится,

и внезапно вызывает улыбку.

Он назвал его:

«Может, завтра».

Под слоганом:

«Если не хочешь делать сегодня — мы понимаем».

Аделаида оформила упаковку.

На банке — кот, который смотрит в пустоту и как бы говорит:

"Ты ничего не делаешь? Молодец. Продолжай."

— Это сработает? — спросил Эрни.

— Да. Потому что никто не знает, что работает. А это хотя бы приятно.

Пошли продажи.

У гоблинов — корпоративная поставка.

У мракоборцев — на замену депресантов.

Даже у профессора Трелони — для медитаций между предсказаниями конца света.

Слизеринец хотел вложиться, но настоял на ребрендинге:

«Индульгенция™: для ленивых, но стильных».

Они отказались.

Однажды Эрни поймал себя на мысли:

— Я, получается, продаю людям ничего… и это помогает им жить.

Он встал.

Посмотрел в зеркало.

— Я маг. Или маркетолог?

С той стороны зеркала никто не возразил.

Джастин:

— Ты теперь кто вообще?

Эрни:

— Успешный. Но не уверен.

Аделаида:

— У него миссия.

Эрни:

— Да. Я даю людям паузу. С пузырьками.

Полумна (из кресла):

— Я выпила три банки и поняла, что я — концепт.

Все кивают. Уважительно.

Гриффиндорец рассказывает, как ушёл в коучинг по храбрости. У него теперь вебинар:

«Кричи — и дверь откроется. Или полиция».

Когтевранка ведёт курс «Теория смысла в условиях его отсутствия».

Сертификаты выдаёт сова. Нервы сдаёт студент.

Слизеринец продал стартап — сам себе.

Эрни поднимает кружку с настоем:

— За то, что у нас получилось…

— По любви? — спрашивают его.

Он улыбается:

— По любви. Но за деньги.

— Завтра начнём что-то серьёзное? — спрашивает Джастин.

Эрни кивает:

— Обязательно.

Если не передумаем...