Ведьмак. Вечера со слепым чтецом (джен)

— Ну что ж, друзья, — покончив с похлёбкой, старый лесняк передал пустую тарелку мальчику, с которым путешествовал и оттёр усы, — пора начинать. Большое спасибо за угощение! Я, дорогие мои, теперь у вас в долгу, и понимая, чего вы от меня ждёте, постараюсь порадовать вас увлекательным рассказом.

Театрально покряхтев, старик вытащил из своей дорожной сумки большую книгу в тяжёлом старинном переплёте, бережно протёр своими морщинистыми руками её края.

— Здесь всё, друзья мои… — почти возвышенно обратился он к хуторянам. — Всё то, что будоражит умы и кипятит кровь! Героизм и отвага, любовь и ненависть, жестокость и самопожертвование… Великий человек написал эту книгу, и я вам, друзья мои, в благодарность за ваше гостеприимство, её прочту.

— Как же, прочтёт он… — ворчливо загудел жене на ухо кузнец Гоор. — Он же слеп, как крот!

— Да тихо ты! — красавица Мелена, привычно врезала мужу поддых локтем. — Нашей Весёлой Балке здорово повезло, что к нам забрёл старый лесняк, — зашипела она ему вполоборота. — Он эту книгу, уже наверное раз сто прочёл, может поэтому и ослеп раньше времени… Он её, считай, наизусть знает, и с закрытыми глазами прочтёт, не волнуйся! А если что и подзабудет, это только к лучшему. Старый лесняк, знаменитый рассказчик, если ему и придётся что-то добавить от себя, от этого его рассказ только выиграет. Тебе если что-то не нравится, вали давай домой, к мальчикам.

— К каким ещё мальчикам? — заворчал опять кузнец. — Ты что, думаешь они дома сидят? Ага, как же! Здесь где-то прячутся, в кустах, тоже небось хотят послушать.

— Т-с-с-с! — зацыкали на них вдруг со всех сторон. — Тихо!

Слепой чтец уже открывал свою книгу. Его многочисленные слушатели, тесными рядами рассевшиеся вокруг вечернего костра и огромного дуба, под которым устроился старик, замерли в предвкушении.

— За один вечер, друзья мои, конечно мне всего не прочесть, — сильный, выразительный голос седого как лунь старца никак не соответствовал его дряхлости, — но с чего-то начинать конечно нужно. Вот хотя бы и с этого…

Слепой чтец повёл пальцем по первой странице и начал…

… вечер первый.

Геральт проснулся с закрытыми глазами. Бесшумно потянулся к мечу, мягко обхватил рукой рукоять, потом только открыл глаза. Раннее осеннее утро, от реки тянуло холодом. Совсем рядом, у давно потухшего костра, спокойно спал его друг, бродячий бард Лютик.

Ведьмак резко вскочил, ударил мечом. Раз! Два! Тут же развернулся, вытянулся, ударил ещё раз, закрутил мельницу. Бешено рассекая воздух, меч засвистел сплошным непрекращающимся гулом. Выпад, полувольт, опять удар, снова уклонение, снова удар! Ведьмак бил и бил. Сильно, быстро, менял ноги, положение. Прыжок, опять удар!

Услышав шум, Лютик лениво открыл глаза, зевнул, потянулся на холодной земле. Взглянул на Геральта сонными, ещё не совсем проснувшимися глазами. Потом встал, взял котелок и направился к речке за водой.

Он много раз путешествовал с ведьмаком и уже привык к его утренним тренировкам.

Менестрель набрал воды, развёл костёр и повесив над ним наполовину полный котелок, стал угрюмо наблюдать за Геральтом, ожидая пока вода закипит.

Когда ведьмак закончил с тренировкой и запыхавшийся подсел к другу, тот уже брился.

— Напрыгался? — покосился на него поэт.

— Ага.

— Слушай, Геральт, а почему я никогда не видел, чтобы ты брился? — не прерывая своего занятия спросил Лютик. — У тебя что, вообще ничего не растёт?

Геральт потрогал свою нижнюю, лишённую всякой растительности часть лица.

— Почти ничего. Разве что на самой голове, да и то медленно, — теперь он уже разглаживал рукой спадающие на плечи белые, словно молоко волосы. — Я после мутаций ещё ни разу не стригся. Это наверное потому, что лицо часто деформируется, когда принимаешь эликсиры…

— Эх! Везёт тебе! — уже заканчивая с проклятым бритьём, Лютик завистливо взглянул на вечно-побритого товарища, но ведьмак в ответ, лишь криво поморщился.

Сполоснув, убрав бритву, менестрель хмуро навис над развалившимся на травке другом.

— Ты там пока рубил воздух и ветки, не зарубил случайно какую-нибудь зверушку на завтрак? — иронично спросил он.

— Случайно? — ведьмак театрально обиделся. — У меня не бывает "случайно".

— Так не зарубил?

— Нет.

— А специально?

— И специально тоже.

— Это плохо.

— Плохо, — согласился с ним Геральт, — но я тебе не охотник.

— Как это, не охотник? Охотник, да ещё какой! Ты ведь, охотник на чудовищ! Причём, самый лучший!

— На чудовищ, Лютик, на чудовищ! Но не на зайцев. Не путай.

— М-да... — продолжая хмурится, бард потёр только что выбритый подбородок. — Зайчик бы сейчас не помешал. Жрать то нечего, всё уже давно слопали. Вчера только один раз и поели...

— Но ведь поели же!

— Это ты называешь "поели"? По одной сухой лепёшке, с наполовину засохшей луковицей? Я вчера еле заснул, так в животе бурчало... Да и сейчас бурчит. Жрать охота, а до Венгерберга ещё день пути.

Геральт вздохнул. Он не стал вспоминать другу, что вообще-то лепёшек было три, две из которых достались как раз Лютику, но сейчас, возражать поэту было бессмысленно, есть, действительно, хотелось. И очень.

— Да не грусти ты так, Геральт! — неожиданно задорно подмигнул товарищу бард. — Я о тебе позабочусь! Не зря же мы у речки. Сейчас что-нибудь поймаем. И если уж ты не охотник, посмотрим какой из тебя получится рыбак.

* * *

— Ох нам подфартило, Геральт! Вот подфартило! Гляди какой здоровый!

Геральт видел. То, что у них барахталось на том конце лески, было громадным, сопротивлялось как могло, и ни за что не желало быть вытянутым. Они вдвоём, с Лютиком, уже пару минут пытались выудить рыбу на берег, но всё чего они добились, так это только подтянуть её ближе к берегу и убедиться, что размеры их счастья превосходили все ожидания. Леска была натянута как струна, резала руки.

— Не рви только, Лютик, не спеши! Подтягивай! По чуть-чуть, — поучал Геральт, усердно наматывая позади рук товарища выбранную леску на мотовило.

— Вдоволь нажрёмся! Ещё и останется! — возбуждённо бубнил ему в ответ голодный менестрель. — Или супчик сварга…

Он недосказал. Леска со свистом порвалась, и друзья кубарем покатились на траву, а рыба, ошалев от внезапного счастья, мгновенно скрылась под водой.

— Твою ж мать!!! — Лютик в отчаянии закатил глаза.

— Говорил же, не рви так! — Геральт сам чертыхнулся. Перспектива так и остаться голодным его никак не радовала. — Говорил!?

Бард потупился.

— Ну да! Тянули оба, а виноват я один, — угрюмо буркнул он. — Эх! Такая добыча ускользнула... — поэт с сожалением растирал шею. — Пойду гляну, может что в сеть попало…

Геральт скручивал остатки лески, жалея о крючке, который утащила рыба, когда услышал...

— Смотри-ка, Геральт, что я поймал! — Лютик тащил от речки что-то, запутавшееся в сети. Это «что-то», было сплошь покрыто водорослями и тиной. Увидев, что это не похоже ни на рыбу, ни на раков, встрепенувшийся было ведьмак опять понуро опустил голову.

— Кувшин какой-то… — Лютик уже вытащил из сети свой улов, и теперь, по-деловому усевшись на небольшой пригорок возле реки, старательно расчищал его от всего лишнего.

— Кувшин? С вином? — попытался пошутить Геральт, но сам даже не улыбнулся.

— Да какое там вино! Смотри, какой он необычный!

— Ты бы лучше обычных раков поймал, — укоризненно вздохнул голодный ведьмак. Раззадоренный ускользнувшей рыбой аппетит буянил в пустых кишках и никуда не хотел уходить.

— Да это лучше всяких раков! Смотри! — в полном восторге от своей находки, менестрель хвастливо повертел кувшином в сторону Геральта. — Я таких диковинок отродясь не видал. Голову на отсечение даю, кувшин волшебный! Слыхал про джиннов?

Ведьмак заинтересовался, подошёл поближе.

Кувшин действительно был необычным, Геральт тоже никогда раньше таких не видел. Совсем небольшой по размеру, из незнакомого ведьмаку металла чёрного цвета, кувшин никак не напоминал тех его собратьев, в которых подавали вино. Причудливо изогнутые ручки и странная форма самого кувшина делали его настолько изящным, что в голове невольно возникала мысль о волшебстве. Горлышко кувшина было запечатано странной печатью.

— А ну-ка, дай глянуть! — Геральт потянул к находке руку.

— Ещё чего! — Лютик отстранился. — Я нашёл! Мой джинн! Все три желания мои! А то ты ещё чепуху какую-нибудь загадаешь, а мне потом расхлёбывать.

— Да я посмотрю только, — Геральт быстро выбросил руку и ухватился за горлышко с печатью. — Не нужны мне твои желания.

— Не дам! — продолжая держать кувшин за изящные, но крепкие ручки, бард гневно потащил свою добычу на себя. — Пусти! Я нашёл! Моё!!!

Началось дружеское ожесточённое перетягивание. Длилось оно недолго.

С глухим хлопком, печать сорвалась с кувшина, оставшись в руке у ведьмака, а Лютик, не сумев сохранить равновесие, покатился с пригорка с оставшейся частью своей находки.

И тут произошло что-то удивительное. Из кувшина повалил то ли пар, то ли туман, который всё нарастал и нарастал, пока не начал приобретать некие формы. Ошарашенный Лютик недоумённо переводил свой взгляд то на кувшин в своих руках, то на разрастающуюся прямо у него над головой странную скульптуру из тумана. Ведьмак сам был поражён не меньше, он изначально посмеивался в душе над мыслями Лютика о джинне и о трёх желаниях, но теперь уже и сам почти в это поверил. Кувшин был явно волшебным и в нём, как оказалось, сидело что-то… кто-то… Геральт сейчас не понимал, кто.

Тем временем, туман вырос до размеров здоровенного тролля, приобрёл окончательную форму, главным образом, голову. Очертания всего существа постоянно немного менялись, пульсировали, но уже можно было разглядеть, что оно собою представляло. Голова располагалась на широченных плечах, которые заканчивались непропорционально здоровенными руками. Рта у головы не было, носа тоже, на самой голове располагались огромные то ли рога, то ли уши. Горящие алым цветом глаза, без зрачков, смотрели прямо на друзей. Без всякого выражения.

— Геральт! — тихонечко позвал его Лютик. — Ты видал? Настоящий джинн!

Геральт очень сомневался, что это именно джинн, но никакую другую, альтернативную точку зрения предложить не мог. Судорожно перебирая в уме всех тварей о которых знали ведьмаки, он никак не мог вспомнить ничего похожего, так что для начала, он решил, что это какое-то магическое создание. Вот только зачем его спрятали в кувшине? Что-то тревожное шевельнулось у него внутри…

А джинн, пока друзья приходили в себя от потрясения, как будто заскучав, стал не спеша крутить головой, неторопливо поворачиваясь, как будто оглядывая всё вокруг.

Первоначальный испуг прошёл у Лютика очень быстро.

— Вот это да! — подскочил он с травы. — Настоящий джинн!!! Мой! Геральт! Ты видал!? А я, балда, в сказки не верил. Ну теперь я разойдусь! Эй, ты! — крикнул Лютик, обращаясь к живой голове. — Ты мой! Слышишь!? Это я тебя спас, выловил из речки, — потряс он перед собой кувшином.

Джинн слегла повернул голову, посмотрел на поэта. Без всякого выражения.

Геральту стало понятно, что мозги в голове всё же есть. Насторожился. Сейчас, его волновало только одно, чтобы в этих мозгах не поселилась бы враждебная по отношению к ним мысль. Положа руку на сердце, он бы предпочёл, чтобы джинн улетел бы сейчас куда-нибудь от греха подальше...

Но джинн не улетал.

Едва заметно, плавно покачиваясь в воздухе над головами путников, он таращился своими безжизненными глазами на пританцовывающего на месте от возбуждения Лютика.

— Я твой хозяин! Понял!? — ничего не опасающийся бард, сиял как начищенный до блеска медный таз. — Слушай мои три желания!

— Лютик! ... — сам не зная почему, позвал друга Геральт, пытаясь его остановить.

— Первое желание! — но Лютику сейчас было не до ведьмака. — Я желаю, чтобы менестрель Теодорос из Цидариса, публично признал бы меня лучшим менестрелем современности и прекратил бы петь мои баллады, нагло доказывая, что они его!!!

— Лютик! — опять позвал Геральт. — Прекрати!

Джинн, поначалу смотревший на поэта, сейчас безразлично опять от него отвернулся, продолжая разглядывать окрестности.

— Второе! — Лютик так увлёкся, что не заметил этого. — Я желаю, чтобы Веснулинка, жена наместника Карагарата, безнадёжно бы в меня влюбилась и давала бы мне каждый раз, когда я этого захочу!

— Лютик! — Геральт уже почти кричал. — Заткнись!!!

Бард наконец-то обратил на него внимание.

— Да подожди ты! — нервно отмахнулся он от ведьмака и опять поднял взгляд на джинна. — И третье моё желание! И последнее. Хочу…

Никто не узнал каким было бы последнее желание Лютика. Не поворачивая к поэту головы, джинн слегка взмахнул рукой и из неё вырвалась тонкая струйка густого белого дыма похожего на туман. Она кнутом обвилась вокруг шеи бродячего барда, тем самым прервав полёт его фантазии. Икнувший от неожиданности поэт вдруг стал задыхаться. Кувшин его упал на землю, глаза полезли из орбит, лицо начало синеть.

— Проклятье! — вырвалось у Геральта.

Он ни за что не хотел связываться с джинном, но где-то в душе подозревал, что до этого всё равно дойдёт. Схватив меч, он подскочил к Лютику, рубанул по «верёвке», но меч прошёл сквозь неё, не встретив ни малейшего сопротивления. «Верёвка», как дым, сразу же вернулась на прежнее место. Геральт рубанул ещё раз, тот же эффект. А Лютик по-прежнему задыхался. Его дрожащие руки потянулись к Геральту, — «Помоги!», — было в перепуганных глазах.

Мысли ведьмака судорожно метались в голове, пытаясь найти решение, боязнь за жизнь друга делала их хаотичными. Увидев, что от меча толку нет, он бросил его на землю. В другой руке, у него была пробка от кувшина со странной печатью наверху.

— Если эта тварь магическая, — подумал Геральт, — то с ней нужно бороться с помощью магии!

Вот только Геральт не был магом.

Он знал только одно магическое заклинание, на непонятном ему языке. Он даже не знал, что оно означает, невольно выучил его у одной молоденькой адептки, когда лечился от ран в одной закрытой медицинской школе. Эта девушка, Шани, напомнив Настоятельнице пансиона, что она одно время училась в Аретузе, в Школе чародейства, выпросила у неё право приходить к Геральту в палату, чтобы отгонять от него своими волшебными чарами злых духов… И действительно, навещая его почти каждый день, Шани сначала кружила вокруг ведьмака, торжественно дублируя взмахом руки свои магические слова, а потом... Девушка была настолько горяча, обладала такой необузданной фантазией и азартом, что ведьмак навсегда запомнил и её, и её величественное заклинание.

Решив, что выбирать сейчас не из чего, Геральт принял торжественную позу и направив левую руку с печатью на джинна… произнёс это её заклинание.

Результат превзошёл все ожидания.

Удавка мигом слетела с Лютика. Громыхнуло так, что заложило уши. Джин доказал, что рот у него всё же есть. Бешено заревев, он взвился вверх. Вокруг него сразу же закружился чудовищный вихрь. Во все стороны полетели брызги от реки. Ветер рванул волосы, закрыл своим порывом глаза, Геральту невольно пришлось присесть.

А потом, вдруг, джинн исчез. Как-то сразу утих и ветер.

Лютик шлёпнулся на траву, с выпученными глазами схватился за горло. Геральт сразу же бросился к другу.

— Как ты дружище!? Живой? А ну покажи!

Убрав руки менестреля, ведьмак стал осматривать его шею. Всё было сине-бурого цвета, набухшее, пульсирующее и горячее.

— Хе…Херальт! Я… У меня… — Лютик очень старался, но нормально говорить у него никак не получалось.

— Тихо! Тихо, Лютик, не рви глотку, — стал успокаивать его ведьмак.

Он задумался. Повреждения были очень серьёзные. Было ясно, что скоро начнётся лихорадка. Как помочь другу Геральт не знал.

— К лекарю тебе надо. И срочно! — заявил он решительно, вставая на ноги. — Ближайший город, Венгерберг, там мы обязательно найдём кого-нибудь, кто тебе поможет. Так что давай, поднимайся и в путь! Нужно успеть до темноты.

* * *

До темноты они не успели. Лютик слабел с каждой милей и в конце концов, Геральту пришлось пересадить его к себе на свою лошадь. Когда начало темнеть, поэт уже вовсю пылал жаром.

Увидев закрытые ворота, Геральт чертыхнулся, но если честно, он и не надеялся, что они будут открыты в такой поздний час. Решив не сдаваться, он слез с лошади и что было сил забарабанил в закрытые ворота.

— Кого там ещё хрен принёс!? — над воротами, из бойницы, высунулось недовольное лицо стражника. — Ты что, милейший, не видишь? Закрыто! Завтра приходи!

— Добрый человек! — Геральт умоляюще сложил руки лодочкой. — Не могу я ждать до утра. Мой друг очень болен, ему срочно нужна помощь! — ведьмак указал на Лютика позади себя. — Мы скакали к вам весь день, очень спешили. Мой товарищ очень плох, боюсь до утра не дотянет. Ему нужен лекарь и очень срочно! Прошу, впустите нас!

— Сочувствую, друг, но открыть ворота не могу. Служба! У нас тут, знаешь ли, ни у кого нет запасной головы, — тон стражника был категоричен.

Геральт поник. Но тут Лютик, видимо, потеряв сознание, мешком свалился с лошади. Быстро подбежав, ведьмак усадил его на землю, прижал его к себе. Отчаяние сдавило грудь клещами.

— Совести у вас нет! — горько крикнул он стражнику.

Тот потупился.

— Видать, друг, твоему товарищу и вправду хреново… — в суровом голосе солдата промелькнуло сочувствие. — Подожди немного, мы тут подумаем, что можно сделать, — он скрылся из виду.

Геральт приводил Лютика в чувство.

— Ну! Ну, Лютик, очнись! — хлопал он поэта по щекам. — Давай! Нельзя сдаваться! Слышишь?

Менестрель открыл непонимающие глаза, но сказать ничего не смог, он весь горел.

Но тут, ворота приоткрылись и из образовавшегося проёма выскочило двое солдат.

— Давайте! Давайте быстренько! — заторопили они путников. Подхватив под уздцы лошадей, они помогли друзьям пройти за ворота.

— Значит так, друг, — на ходу наставлял Геральта стражник со стены. — Если что, вы под арестом. Мы как бы проявили бдительность и схватили вас, как подозрительных личностей, до выяснения всех обстоятельств, ясно? Если конечно, встанет такой вопрос…

Геральт посмотрел ему в глаза с большой благодарностью.

— Спасибо! Большое спасибо!

— Да ладно, чего уж там ... — замялся стражник, в годах уже мужчина, с суровыми чертами лица, — Что ж мы не люди? Давайте-ка к нам в каптёрку, там сухо и тепло. За лошадей не беспокойтесь, Роник о них позаботится.

В каптёрке, действительно, было тепло и уютно. Несмотря на то, что осень едва началась, в довольно просторном помещении тихо потрескивал камин. Лютика положили на широкий топчан, укрыли одеялом.

— Да, совсем плох… — сочувственно сказал суровый стражник, потрогав лоб менестреля рукой. Из четверых солдат ночной стражи, трое топтались вокруг друзей. — Что это с ним случилось? — подозрительно уставился он на сине-бурую шею поэта.

— Расскажу, ребята, обязательно расскажу, — пообещал Геральт, — но сейчас, ему бы лекаря!

— Не получится, — отозвался командирским голосом Хорат, самый крупный из солдат, Старший караула. — Сейчас уже ночь, никто вам не откроет. Да и отпустить вас мы не можем, вы ведь под арестом, забыл? И сами мы отлучиться не можем… Так что, придётся потерпеть до утра.

— А как же мой друг? — озабоченно спросил ведьмак. — Ему ведь нужна помощь!

— Хм… Вот что! Роник, — Старший пихнул локтем самого молодого солдата, — тащи-ка уксус! — тот быстро скрылся за дверью. — Наделаем сейчас твоему другу компрессов с уксусом, будем их менять всю ночь, должно помочь, а с рассветом, ты, Геральт, — кивнул он ведьмаку, — побежишь за лекарем, притащишь его сюда! Ясно?

Ведьмак согласно кивнул в ответ.

— Спасибо!

— Ты может пока перекусил бы чего, а? Голоден небось? — спросил Сикстос, суровый стражник. — Не побрезгуешь солдатской стряпнёй?

— Не побрезгую, — впервые за долгое время, Геральт улыбнулся.

* * *

Лютику положили на лоб остро пахнущий компресс, заодно приготовив ему на смену другие. Заглатывая холодную солдатскую похлёбку, Геральт попутно пересказывал стражникам своё сегодняшнее, с Лютиком, приключение. Те восхищённо слушали, время от времени многозначительно кивали. Рассказ закончился одновременно с незамысловатой солдатской стряпнёй. Геральт сразу же подсел к Лютику на топчан, осмотрел его шею, приложил руку к щеке товарища. Жар вроде бы понемногу спадал. Лютик смотрел измученными, полными грусти глазами, но в них уже было спокойствие…

— Вот это да! Настоящий джинн! — первым воскликнул молоденький Роник. — Повезло же твоему другу выловить такое! — обратился он уже к Геральту. — Мне б так! — глаза его были полны восторга, но тут же молодой вояка схлопотал подзатыльник от Старшего.

— Думай, что говоришь, дурень! Как бы этому везунчику не окочурился у нас тут к утру.

Геральт хмуро глянул исподлобья. Старший смутился, извиняясь поднял руку.

— Прости, друг! Лишнее ляпнул.

Ведьмак снисходительно махнул рукой.

— Мне вот интересно, — продолжал здоровяк, — что такого хотел пожелать твой товарищ в своём последнем желании, что джинн так испугался и остановил его? По его первым двум желаниям как-то не верится, чтобы это было что-то грандиозное… — он посмотрел на Лютика, но тот уже, устало закрыв глаза, отдыхал.

— Да кто его знает, — отозвался ведьмак устало. — Как поправится, спросим его вместе.

— А где сейчас этот кувшин? — спросил Сикстос.

— В сумках, где-то… — пожал плечами Геральт. — Показать?

— Роник! — Старший сурово глянул на молоденького солдата.

Тот понял, задорно кивнул, и его опять как ветром сдуло.

— Спасибо за угощение! — Геральт отставил пустую тарелку, а вскоре вернулся и Роник с кувшином в руках.

Все дружно ухмыльнулись, увидев с каким вожделением он его несёт. Глаза молодого солдата восхищённо блестели, он осторожно поставил кувшин на стол, отошёл, давая товарищам по службе полюбоваться диковинкой. Остальные солдаты тоже оценили необычность формы посудины, многозначительно переглянулись.

— И что? Его сейчас там нет? — спросил Хорат, непонятно кого.

— Уже нет, — недовольно покосился на кувшин ведьмак. — Не беспокойтесь…

— Знаешь, что я думаю, Геральт, — здоровяк приблизился к ведьмаку и присел на… стол. — Никакой лекарь здесь не поможет.

Геральт вскинул на него настороженный взгляд.

— Эти поражения, у твоего друга, магические! — продолжал Старший. — И решать их должна…

— Йеннифер!!! — закончил за него Роник возбуждённо.

Хорат хмуро глянул на молодого подчинённого.

— … магичка! — закончил он сам.

— Кто это? Йеннифер? — спросил Геральт.

— Ведьма! — буркнул хмуро Сикстос себе под нос, но так, что это услышали все.

— А… не обращай внимания, друг, — продолжал говорить Старший. — В нашем городе больше половины, люди верующие, поклоняются Священному Алому пламени, и Сикстос, один из них, — кивнул он на своего хмурого товарища. — Вся эта большая половина считает, что чародейство и магия, противоестественны, что они тормозят развитие человечества. Поэтому магия, а соответственно и магички, в нашем городе запрещены. За этим следят, и следят строго! И главный у них, Тирайон, Верховный жрец храма Алого пламени. С ним лучше не связываться, серьёзный мужик! Так что, когда пойдёшь к Йеннифер, а Роник тебе правильно сказал, тебе нужно именно к ней, будь осторожен! Полгорода хотела бы видеть её на костре. Но я думаю, что только она сможет спасти твоего товарища.

— Я понял тебя, Хорат, и согласен с тобой. Как рассветёт, отправлюсь к этой… Йеннифер. Только как же мне её найти? Кто-нибудь знает где она прячется?

Стражники удивлённо переглянулись.

— Где она прячется, тебе каждый дурак в городе покажет. У неё есть здесь свой дом, такой, что всем на зависть, но сейчас, она уже довольно давно гостит у Главы местной купеческой гильдии, почтенного Дукана Турессана. У него двухэтажный особняк, выходящий одной своей боковой стороной на центральную Безымянную площадь города. Ты его без труда отыщешь. Если смотреть на него со стороны площади, то справа от него, через дом, будет наш Священный храм Алого пламени…

Геральт понял, что ничего не понял.

— Постой, Хорат, ты ведь сам только что сказал, что чародейки в вашем городе запрещены. И что же, эта Йеннифер, живёт не скрываясь, у всех на глазах, в центре города, через дом от вашего Священного храма?

Здоровяк смущённо почесал затылок.

— Да чхала она и на запреты, и на Тирайона, и на половину города, которая её не любит! — задорно воскликнул молоденький Роник. — Йеннифер, могущественная чародейка! Никто не хочет враждовать с ней в открытую, только из-за угла тявкают. Причём, вторая половина города её просто обожает! Она родилась в Венгерберге, сделала множество добра нам, местным и… и… И она у нас самая красивая! — закончил он возбуждённо, быстро смутившись, покосившись на товарищей. Сразу стало ясно, к какой половине города причисляет себя сам молодой стражник.

— Малыш не так уж и не прав, Геральт, — заговорил опять Хорат. — Но учти, характер у этой бабы колючий-преколючий, а яйца покруче, чем у многих мужиков. Мой тебе совет, будь в своей просьбе к ней, покладистее, не перечь ей ни в чём, если хочешь добиться от неё помощи. Учти, других волшебниц, у нас в городе нет!

Геральт легко кивнул, мол, понял.

Старший хлопнул его по плечу.

— Ну вот и ладненько! Давай-ка ложись отдохни, за товарища своего не переживай, мы за ним проследим. А у тебя, завтра, будет тяжёлый день!

Геральт ещё раз посмотрел на несчастного барда. Тот вроде бы спал. Это немного его успокоило. Кое-как примостившись рядом, заснул и он.

* * *

— Геральт! Эй, Геральт! — Роник тряс его за рукав. Ведьмак нехотя открыл глаза. — Вставай, скоро рассвет.

Геральт бодро поднялся, первым делом проверил состояние Лютика. Поэт не спал, лежал с открытыми глазами и молчал. Опухоль на шее не прошла, напротив, стала ещё больше, но жар заметно отступил. Ведьмак поспешил отвести взгляд, выглядел Лютик сейчас, совершенно несчастным. Он даже не попробовал заговорить с ведьмаком, но его чуть влажные глаза умоляли Геральта о спасении красноречивее любых слов.

— Потерпи, дружище! — попытался приободрить его Геральт. — Я сейчас схожу за помощью, всё будет хорошо!

Закинув за спину свой меч, ведьмак отправился за Йеннифер. Он и представить себе не мог, насколько прав окажется Хорат, насколько тяжёлым окажется для него этот день…

* * *

Над Венгербергом занимался рассвет. Прямых солнечных лучей ещё не было, но солнце уже окрасило небо в тяжёлый серый цвет, а ведьмаку, с его "кошачьими" глазами мутанта и не нужно было много света. Выйдя из караульного помещения, он сразу же увидел шпиль самого высокого строения в городе, храма Алого пламени, который было видно практически из любой точки города. Направившись в том направлении, Геральт вскоре вышел на центральную Безымянную площадь города и быстро нашёл нужный дом. Это был ухоженный, довольно богатый двухэтажный особняк. Поднявшись по немногочисленным рядам ступенек порога, ведьмак негромко, но требовательно постучал в закрытую дверь. Подождал. Но как бы долго он не ждал, на его стук никто так и не отозвался. Он постучал ещё раз, громче. Тот же результат. Ведьмак замялся, но отступать он не имел права! Заколотил в дверь что было сил. В окнах соседнего дома напротив, сразу же замелькали злые лица. Полный решимости помочь другу, ведьмак уже начал было раздумывать, через что он сейчас всё же войдёт, через дверь или через окно, но вдруг, заскрипел засов и дверь приоткрылась. В проёме появилось что-то, похожее на человеческое лицо.

— Ты кто такой? Чего стучишь? — еле-еле спросило оно заплетающимся языком. — О! Уже что, утро!? — густо посечённые красными прожилками глаза расширились от удивления. От лица нестерпимо разило перегаром.

Ведьмак облегчённо выдохнул, брать штурмом дом всё же не пришлось.

— Меня зовут, Геральт. Геральт из Ривии, — учтиво обратился он к человеку. — Я имею честь видеть достойного Дукана Турессана? Главу гильдии купечества Свободного города Венгерберг!?

— Чего!? — достойный Турессан перевёл свой мутный взгляд со светлеющего неба на ведьмака. — Ты кто такой?

Геральт призадумался.

— Я к Йеннифер, — предельно кратко ответил он.

Глаза у купца расширились от внезапного испуга.

— Йеннифер! О, чёрт! Сок!!! — он шарахнулся в сторону, но наверное слишком быстро, ноги у него заплелись и он покатился по полу. Но не остановился. — Яблочный сок! Она ведь говорила принести ей яблочного сока, — купец куда-то неуклюже пополз на четвереньках.

Немного успокоившись от косвенного подтверждения присутствия Йеннифер в этом доме, Геральт неспеша вошёл вовнутрь, закрыл за собой дверь, оглянулся вокруг. Дом и внутри был ухоженным и богатым. Прислуги ожидаемо не было, но идеальные чистота и порядок повсюду однозначно указывали на то, что она появляется здесь регулярно. Геральт невольно сделал в душе комплимент местным устоям порядка и чистоплотности, но сейчас, его интересовало другое...

По грохоту и стонам, ведьмак понял куда уползла Глава местного купечества. Направившись на звук, Геральт нашёл Турессана у лестницы, ведущей в погреб, вернее, у её нижних ступенек. Зрелище было не особо приятным. Так как на купце из одежды была только ночная рубаха, а его ноги сейчас торчали на два локтя выше носа, которым тот уткнулся в пол, смотрелся достойный Турессан сейчас... не очень достойно.

Ведьмак спустился вниз, помог стонущему купцу подняться и присесть.

— Сок… Она сказала, принести ей яблочный сок… — как в бреду, бормотал хозяин дома.

Геральт оглянулся, нашёл большую пивную кружку и наполнил её яблочным соком из соответствующего бочонка. Вопросительно посмотрел на Турессана, но тот уже, видимо нечаянно прикрыв глаза, сразу же заснул, и теперь, он уже мирно посапывал, трогательно прижавшись к одной из пивных бочек. Укоризненно взглянув на купца ещё раз, уже не ожидая от него никакого содействия, Геральт поднялся из погреба. Отступать он не имел права!

Первый этаж особняка долго осматривать не пришлось. Просторное помещение почти полностью просматривалось насквозь и лишь изредка было перегорожено декоративными перегородками, колонами и подпорными балками. Геральт вскользь заглянул лишь в одну дверь, где как он и предполагал, была кухня. Так что все свои надежды разыскать Йеннифер ему пришлось возложить на второй этаж дома.

На второй этаж вели две лестницы. Ведьмак выбрал ту, вверху которой виднелась открытая настежь дверь. Он вошёл, но в просторной комнате никого не было, только мятая кровать и жуткий бардак повсюду, так разительно не похожий на тщательное убранство внизу.

Пришлось вернуться назад и подняться по второй лестнице. Перед закрытой резной дверью, ведьмак невольно напрягся, понимая, что это его последняя надежда разыскать волшебницу, времени на новые поиски у него не было, дорога была каждая минута! Тяжело вздохнув, Геральт постучал в закрытую дверь.

К его счастью, дверь оказалась даже не запертой и поддалась всего лишь от стука по ней. Ведьмак замялся, но потом всё же вошёл. Отступать он не имел права!

— Госпожа Йеннифер! — негромко позвал он, переступив порог.

Ответа не последовало, но Геральт, своим чутким ухом, услышал чьё-то размеренное дыхание. В такой же просторной комнате, как и в предыдущей, торцом у левой стены, была огромная кровать с высокой спинкой и шикарным балдахином над ней, который полностью закрывал от Геральта торец кровати тёмно-фиолетовыми занавесками. Дыхание слышалось из-за них.

— Госпожа! Госпожа Йеннифер! — позвал ведьмак громче и сделал ещё шаг.

На этот раз, ему ответило чьё-то недовольное гудение и какой-то нервный шум из-за той же высокой спинки кровати. Геральт немного успокоился, всё же не зря он сюда явился, гудение было явно женским… Ведьмак чувствовал себя неловко от того, что ему пришлось вот так вот, незваным, проникнуть в спальню к женщине, но Лютика нужно было спасать. Эта мысль о друге придала ему решимости. Геральт подошёл сбоку к кровати. И обмер.

Он готов был увидеть чародейку спящей, но то, что он увидел, заставило его оцепенеть в будоражащем кровь восхищении. Йеннифер спала абсолютно голой... Она лежала на боку, невольно демонстрируя Геральту свою восхитительную попочку. Белая простыня прикрывала ей ноги едва ли до колен. Голова чародейки была под подушкой, которую она сверху придавливала рукой. Длинные, чёрные как самая тёмная ночь волосы, в хаотичном беспорядке вытекали из-под подушки в разные стороны.

Очарованный увиденной картиной, Геральт замер. Дикая смесь смущения и восторга не давала ему сказать ни слова. Прошло немало времени, прежде чем он решился заговорить снова.

— Госпожа Йеннифер! — прокашлялся он. — Прошу прощение за вторжение, но мне очень нужна ваша помощь! Вернее, не мне, моему другу, менестрелю Лютику. Он ранен. У него магические повреждения и только Вы можете помочь! … Госпожа!? — ведьмак не был уверен, что волшебница его услышала. — Госпожа Йеннифер! Вы меня слышите? — он опять замялся, покрутил в растерянности головой, не зная, что делать, не кричать же! Взгляд его упал на пивную кружку. — Я… вам тут… яблочный сок принёс.

Как оказалось, чародейка его слышала.

— М-м-м… — недовольно замычав, она убрала руку с подушки, перевернулась на живот и неторопливо подбирая под себя колени, подняла свою волшебную попочку вверх так волнующе, что на время оставила ведьмака без сердцебиения. Потом, лениво прогибаясь, как только что проснувшаяся кошка, по-прежнему дублируя все свои движения недовольным, но безумно чувственным гудением, медленно села на ноги, тем самым потащив из-под подушки свою голову, вслед за которой, по белоснежной простыни, потекли роскошные волосы, цвета вороньего крыла.

Геральт никогда раньше не видел более волнующего зрелища.

Так и не выпрямившись, застыв так на пару секунд в своём небрежном сидячем положении, волшебница глубоко вздохнула и совершенно не обращая на ведьмака внимания, на четвереньках поползла по кровати в его сторону, а добравшись до края, по-мужски решительно, опустила ноги на пол. Положила локти на колени, устало склонила голову. Заструившиеся вниз густые волнистые волосы, укрыли собой поникшие кисти рук.

Спустя какое-то время, она молча, сильным требовательным движением, не поднимая к Геральту головы, выбросила к нему свою раскрытую ладонь. Он понял, так же молча, аккуратно вставил в неё кружку с соком.

Резко забросив другой своей рукой волосы за спину, чародейка прогнулась и начала медленно пить. У ведьмака закружилась голова, тело у Йеннифер было идеальным! Он в восхищении прикрыл глаза.

Изрядно отпив из кружки, волшебница опять устало опустила руки на колени, тяжело, но уже более довольно вздохнула, и тут наконец-то, взглянув исподлобья, ещё не совсем проснувшимися глазами, обратила на Геральта внимание.

До него как-то сразу дошло, в какой нелепой ситуации он оказался, какой наглостью и хамством отдавало его поведение. Захотелось провалиться под землю. Геральт в растерянности замер, не зная, что сказать.

Тем временем, чародейка выпрямилась и без всякого стыда стала критически рассматривать его с головы до ног. В её глазах не было и тени смущения, только интерес и какое-то… оценивание. Создавалось впечатление, что это не она голая, а Геральт.

Зато у ведьмака появилась возможность рассмотреть её как следует.

У Йеннифер были красивые, выразительные глаза цвета морской волны. Взгляд завораживал, притягивал и отталкивал одновременно, а поддёрнутые по бокам вверх брови, делали его почти хищным. На чуть вытянутом овале лица, располагались высокие скулы, прямой нос и полные губы. Длинная, чётко очерченная шея. На изящных плечах лежали густые, чёрные как ночь волосы. А от всего остального у Геральта и так уже давно свело зубы.

— Как тебя зовут? — спросила она наконец. Голос был на редкость чистый и женственный.

— Геральт, — ответил он глухо, но тактично отвести от Йеннифер взгляд так и не смог.

— Ведьмак? — одна бровь волшебницы вопросительно изогнулась.

— Да, — он опять прокашлялся, не зная, что ещё добавить. Мысли путались, кружились, тонули в её глазах.

— Хм... Никогда раньше не видела вас... так близко… — чародейка спокойно отхлебнула ещё сока, но Геральт, в её спокойном "так близко" отчётливо уловил укор. — А что, правда, что вы видите в темноте!? — вдруг с интересом воскликнула волшебница.

— Видим, — скромно ответил ведьмак.

Он не успел ничего добавить. Отставив кружку, Йеннифер вдруг резво подскочила к нему вплотную.

— А ну покажи!

По-хозяйски положив свою левую руку ему на плечо, она пальцами другой руки немного раздвинула ему веки левого глаза, пристально всматриваясь в зрачок.

От такой близости к Йеннифер, у него перехватило дыхание. От чародейки исходил дурманящий запах сирени и ещё чего-то… Её наглое прикосновение оказалось нежным, ласковым и… желанным. Лицо было так близко… Дыхание таким манящим… В голове у ведьмака всё поплыло.

Чародейка с таким любопытством изучала левый глаз ведьмака, что даже приоткрыла рот.

— Геральт, милый, — вдруг спросила она, не прерывая своего занятия, — ты меня ни с кем не путаешь?

Ведьмак очнулся, не сразу понял, но потом, тихо проклиная себя в душе на чём свет стоит, тихонечко убрал свою руку… с бедра Йеннифер.

— Прости, — он не узнал свой голос.

На его «прости» чародейка никак не отреагировала, отпустив Геральта, она подняла с пола кружку с соком, отпила ещё.

— Самые обычные. Ты мне не врёшь? Я слышала, что они у вас ещё светятся в темноте, — рассуждала Йеннифер, явно имея ввиду его глаза.

— Светятся… — кивнул ведьмак. — Но ведь… сейчас же не темно… — промямлил он, всё ещё сконфуженный до предела.

Видя его неловкость, чародейка мило улыбнулась.

— Ну ладно... Что там у тебя случилось? С твоим Лютиком? — Йеннифер наконец то решила одеться, закуталась в длинный белый халат, закинула поверх него волосы. — Рассказывай!

Геральт не сразу нашёлся. Ему пришлось заново вспоминать зачем он сюда пришёл.

— Мой друг… Лютик, — начал он с трудом. — Он, бродячий бард, известный менестрель! Его знает весь Север!

— Да, личность известная. Даже я слышала его баллады, — перебила его чародейка. — Однажды вдоволь их наслушалась... — она почему-то нахмурилась. — Настырный, неугомонный мальчик, но в таланте ему не откажешь... — завязав пояс халата, она опёрлась задом о спинку кровати. — И что, он попал в беду?

— Да, — на Геральта вдруг опять нахлынула забота о Лютике. — Вчера он выловил в речке кувшин с джинном, а когда тот освободился, то напал на Лютика, стал его душить, пока я… — Геральт запнулся, видя каким укоризненным стал вдруг взгляд Йеннифер, и её насмешливую улыбку.

— Геральт! — произнесла она сочувственно. — Джиннов не бывает!

— Бывает! — с жаром возразил ведьмак. — Я сам не верил, пока не увидел своими глазами. Эта тварь чуть не убила моего друга. У него сейчас жар, страшно воспалённая шея, вся в синяках, настолько, что он говорить не может. Неужели ты думаешь, что я всё это придумал? Только на тебя надежда, госпожа! На твою помощь! — Геральт перевёл дыхание. — Не откажи, прошу тебя! Клянусь, я с тобой рассчитаюсь. Исполню всё, что ни попросишь, что ни потребуешь!

Уже серьёзно посмотрев на него, чародейка задумчиво коснулась кончиком пальца своего остренького подбородка.

— Что-то не сходится в твоём рассказе, ведьмак…

— Что?

— Пока не знаю… Так! — она решительно оттолкнулась руками от спинки кровати. — Давай-ка, рассказывай мне всё! Подробно, и с самого начала. Хотя нет! — она остановила рукой уже подобравшегося ведьмака. — Сначала мне нужно принять ванну.

— Ванну!? Как, ванну!? Госпожа! — возбуждённо засуетился Геральт. — На это нет времени! Нам нужно, как можно скорее идти к Лютику!

Глаза Йеннифер вспыхнули, она гордо выпрямилась.

— Ты вот что, Геральт, если хочешь, чтобы я помогла тебе, помогла твоему другу, тогда не перечь мне! И уж тем более, не указывай, что мне делать! Ясно?

Стальной тон чародейки сразу же заставил Геральта вспомнить предупреждения Хората. Присмирев, он послушно кивнул головой.

Йеннифер сделала паузу, убедилась, что Геральту, действительно, всё ясно, и только тогда, расслабившись, опять мило улыбнулась.

В комнате было два широких двустворчатых окна. Перед одним из них, было достаточно много свободного места. Волшебница стала водить в том направлении рукой, грациозно поигрывая длинными пальцами. Воздух там стал сгущаться, становился всё плотнее и плотнее, начал приобретать формы, и в конце концов, на полу появилась довольно просторная круглая кадушка с водой, над поверхностью которой, поднимался пар.

— Здорово у тебя получается! — восхищённо улыбнулся Геральт.

— Конечно, здорово, — согласилась с ним Йеннифер. — Знаешь, что? — она вдруг, загадочно прищурившись, посмотрела на ведьмака. — Тебе тоже нужно искупаться. От тебя несёт лошадью за милю!

— Мне? Искупаться!? — ведьмака застали врасплох. — С тобой? — недоверчиво покосился он на чародейку, всё ещё не веря в серьёзность её предложения.

— Ну да! — глаза Йеннифер задорно блеснули. — Давай, раздевайся!

Но Геральту нужно было немного времени, чтобы прийти в себя. Он прекрасно помнил только что данное чародейке обещание слушаться, но эта её… просьба, была как-то уж очень неожиданной. В конце концов, ведьмак решил, что в принципе, ничего страшного в купании нет, что делать нечего, всё равно придётся подчиниться. И он подчинился.

Он снял свой меч, положил его на ближайший стул. Сверху накинул куртку, рубаху, рядом поставил сапоги, а после того, как он снял штаны, на Геральте, из всей его одежды, остались только подштанники, да ведьмачий медальон, болтающийся на шее. Он вопросительно оглянулся через плечо, на волшебницу. Та демонстративно нагло, лукаво улыбалась и не сводя с него глаз, явно ожидала продолжения.

— Что такое, милый, — спросила она и удивлённо, и ласково. — Сражаться с чудовищами ты не боишься, а раздеться перед девушкой тебе страшно?

Пристыженный Геральт неспеша снял подштанники, смущаясь прикрылся рукой. Потом посмотрел, тихо чертыхнулся, прикрылся ещё и второй рукой, развернулся и смешной походкой направился к ванне.

Йеннифер звонко рассмеялась.

— Геральт! Ты собираешься купаться или рыбу удить!?

Мысленно проклиная всё на свете, ведьмак кое-как добрёл до кадушки и залез в воду по самый подбородок. На душе стало немного спокойнее…

Чародейка замолчала, грациозно подошла к краю ванны. Глаза её продолжали смеяться.

— Ну что ж, герой, ты молодец! — она загадочно сузила глазки, лёгким движением развязала узел на поясе, демонстративно взялась руками за края халата. — Готов получить свою награду?

Замерев в предвкушении, ведьмак кивнул. Йеннифер резко раскинула руки в стороны, халат распахнулся и… ведьмак разочарованно выдохнул. Под халатом ничего не было. Та часть чародейки, которую скрывал халат, стала невидимой. Йеннифер опять засмеялась. Через секунду исчезли из виду и другие её части тела, волшебница стала полностью невидимой.

— Прости, ведьмак, но мне кажется, что ты и так уже вдоволь на меня насмотрелся, — продолжала она смеяться, переступая бортик кадушки. В воде образовался пустота, по форме напоминающая женскую ножку.

Йеннифер погрузилась в тёплую воду напротив Геральта.

— Ну давай, рассказывай, — чарующе вздохнула она приказывая.

Простив чародейке этот её фокус с перевоплощением, Геральт ещё раз глубоко вздохнул и начал рассказывать.

Рассказал, как Лютик выловил в речке странный кувшин, про то, как когда они его начали перетягивать, тот открылся и из него появился джинн. Рассказал о первых двух желаниях своего друга, и про то, как джинн не дал ему загадать третье, заарканив его своей магической верёвкой. Рассказал про то, как он пытался освободить Лютика и как у него не получилось…

Чародейка слушала не перебивая.

Наконец-то, Геральт добрался до своего любимого места, до того, где он своим магическим заклинанием до чёртиков испугал джинна, и тот убрался восвояси. Уж очень хотелось похвастаться перед волшебницей, мол, не такой уж я и простачок, как ты думаешь! Напустив на себя, где-то даже излишнюю, скромность, он благодушно рассказал чародейке об этом своём подвиге.

— Что за заклинание? — спросила Йеннифер неожиданно. — Как называется?

По серьёзному тону чародейки, Геральт понял, как оказывается внимательно она его слушала.

— Как называется? — он растерялся. — Не знаю.

— Не знаешь!?

— Нет. Одна моя хорошая знакомая научила… Из одного медицинского пансиона.

— Из пансиона Нэннеке?

— Да! Красивое такое, величественное заклинание... отгоняющее злых духов.

— А ну произнеси!

— Произнести? Здесь!? Сейчас!? — Геральт опять смутился. — Но…

— Да не бойся, — успокоил его голос. — Если я увижу, что оно опасное, я успею его блокировать.

Соглашаясь, ведьмак вздохнул. И произнёс.

Сначала от Йеннифер не было никакой реакции, он даже успел испугаться, не сделал ли он своим заклинанием чего-нибудь… непоправимого, но потом, вдруг… Йеннифер громко засмеялась. Причём, это был уже не весёлый звонкий смех, а скорее, дикий хохот. Она задыхалась, била ладонями по поверхности воды, брызги летели в разные стороны. Даже успела лягнуть его под водой ногой, — Дурак! — услышал он её укоризненный возглас.

Сначала ведьмак смутился, похвастаться явно не получалось, но смех Йеннифер был таким непринуждённым, ситуация такой располагающей… Он вдруг понял, что уже не чувствует ни смущения, ни какой-то обиды… Всё что было с ними до этого, превратилось, вдруг в шутку, в дружеское дурачество… На душе стало легко и свободно, он сам невольно улыбнулся.

— Ге-геральт! Ой, не могу! — чародейка пыталась успокоиться. — Никогда! Никому! Больше! Не произноси это заклинание!

— Так это… не заклинание? — предположил Геральт спрашивая.

— Фух! Нет, конечно... Скорее, всплеск чьей-то больной сексуальной фантазии... Ох уж мне эти пансионы! Бедные девочки, чего им там только не взбредёт в голову! Хотя, — в голосе чародейки отчётливо послышалось ошарашенное восхищение, — про свору грязных псов... Это было сильно!

Ведьмак благоразумно решил ничего не уточнять и неспеша, осторожно, пересказал волшебнице оставшуюся часть их, с несчастным поэтом, вчерашней истории, закончив тем, что ему посоветовали обратиться за помощью именно к ней.

— Тебе правильно посоветовали... — голос Йеннифер волнующе замурлыкал. — Ладно! — по звуку, Геральт понял, что она вдруг решительно ударила ладонью по краю кадушки. — Давай, вылезай! Нужно собираться к твоему Лютику.

Волшебница первая выпорхнула из воды. Наспех умывшись, вслед за ней, вылез и Геральт. Вода стекала с него ручьями, чем вытереться он не знал. Ванна перед ним быстро испарилась, как будто её никогда и не было.

— Иди-ка сюда!

Геральт почувствовал нежное прикосновение. Всё ещё невидимая, Йеннифер взяла его за руку, подвела к окну. Ставни окна вдруг раскрылись сами по себе и на них подул ласковый ветерок, слишком приятный, слишком горячий, чтобы быть настоящим.

— Здорово, правда? — спросила волшебница, продолжая держать его за руку.

Тёплый воздух ласкал кожу, поднимал волосы, вода с них быстро испарялась.

Ведьмак вдруг понял, что ему никогда ещё не было так хорошо. Ни потому, что ветерок был таким приятным, успокаивающим, а потому что рядом с ним, держа его за руку, стояла женщина… которая… которую… Он не мог до конца понять своих чувств, но понял, что… впервые в жизни, он не чувствовал себя… одиноким.

Он повернул голову в её сторону, высвободил свою руку и, бережно, взял её руку в свою. Она не сопротивлялась, ничего не сказала…

Геральту было сейчас безумно жаль, что он не видит её лица.

Спустя какое-то время, ставни захлопнулись.

— Собирайся, — голос Йеннифер был спокоен, лишённый всяких эмоций.

Геральт быстро оделся.

К этому времени, свою форму уже приобрели женская белоснежная рубашка, с довольно открытым вырезом на груди, атласные чёрные штаны и… нет, изящные женские сапожки всё ещё одевались… как-то сами.

Наконец-то появилась и сама Йеннифер.

Не глядя на ведьмака, она присела перед зеркалом, стала прихорашиваться. Геральт присел на стул у двери позади чародейки и стал ждать, не отрывая от неё глаз. Он любовался её уверенными, размашистыми движениями, её, такой непринуждённой грацией, её дикими чёрными волосами, которые так потрясающе смотрелись на белизне рубашки…

— Где сейчас Лютик? — вернув его к реальности, спросила вдруг Йеннифер. Она уже расчёсывалась.

— У городских ворот… в караульной каптёрке… Нас там приютили, — прокашлялся ведьмак.

— Хм… Ясно! — сидя на кожаном пуфике, она продолжала расчёсывать свои потрясающие волосы, а закончив, развернулась к Геральту, грациозно выгнувшись, победоносно стрельнула глазками.

— Ну, как тебе!?

Она, видимо, ожидала от него комплимент, но у Геральта мигом выскочили из головы все слова. Он понял, о чем говорил в каптёрке Роник. Йеннифер была… самая красивая.

Так и не дождавшись ответа, чародейка поднялась с пуфика, выпрямилась, но на её губах играла торжествующая улыбка, все невысказанные ей комплименты были написаны у Геральта на лице.

— Вставай, пора отправляться, — промурлыкала она приказывая.

Геральт поднялся, снова прокашлялся.

— Мы пойдём, не скрываясь? — спросил он. — Я слышал, что у тебя в городе полным-полно врагов.

— Нет, Геральт, — она кружила руками, — по городу мы не пойдём.

Ведьмак увидел, что на полу комнаты вырисовывается, играющий искрами портал. Геральт не любил порталы. Однажды он видел, как из одного такого портала вывалилась только верхняя часть человека.

— Я не люблю ходить по улицам, Геральт, — продолжала чародейка. — В городе действительно полно людей, которые меня ненавидят, — она странно прищурилась, но потом задорно взглянула на ведьмака, — предпочитаю пользоваться порталами.

Она встала в круг.

— Иди сюда! Я знаю это место, где сейчас Лютик. Выход подправлю уже в полёте, мы перенесёмся прямо к твоему другу.

Геральт не на шутку встревожился. Он знал, что сильные чародеи могут растягивать перемещение, более тщательно выбирая место для выхода, но насколько такие трюки безопасны, не знал. Боясь показать свою неуверенность, он встал в круг, лицом к чародейке. Опасливо покосился на границы портала, понимая, что ничего, что выступает за эту линию, никуда не перенесётся.

— Что, боишься оставить здесь какую-нибудь свою часть? — Йеннифер всё же заметила его смущение. — Правильно делаешь. Так что прижмись ко мне плотнее!

Сколько он себя помнил, это был самый приятный приказ из всех.

* * *

— Скоро, скоро, дружок, потерпи! — Сикстос заботливо менял компресс на лбу Лютика.

Их ночная смена давно уже закончилась, но вся четвёрка, а к уже знакомым Лютику стражникам присоединился их четвёртый товарищ, никуда не собиралась уходить. Все хотели знать, чем всё закончится. Каждый нашёл себе предлог, чтобы остаться. Сикстос, официально присматривал за Лютиком, Роник и четвёртый караульный, зачем-то уселись чистить оружие, а Хорат, обложив себя со всех сторон стражниками, которые их сменили и толпой случайных прохожих, солидным деловитым тоном рассказывал им о ночных гостях и их приключении. Его могучий голос, через открытую дверь, слышал даже Лютик. Бедный поэт тяжело дышал, вздувшаяся синяя шея не давала произнести ни слова, но жар почти спал, оставив после себя лишь смертельную бледность на лице. Все с нетерпением ждали возращения Геральта.

Но он всё равно появился неожиданно, да так, что все ахнули.

Посреди каптёрки, вдруг заискрился круг портала, в котором вскоре появились и Геральт, и Йеннифер. Они по-прежнему стояли друг напротив друга. Очень близко. Геральт пытался остановить ходившую ходуном грудь, воздуха ему явно не хватало, сердце бешено колотилось в груди. Это было немыслимо долгое, как для него, перемещение. Пока Йеннифер в межпространстве неторопливо раздумывала, выбирая наилучшее место для выхода из портала, он мысленно умер раза три. Сейчас, он уже в которой раз клялся себе, что никогда больше не полезет ни в какие порталы!

Чародейка подняла на него настороженный взгляд.

— Ну-ну, спокойно! — она успокаивающе хлопнула его, почему-то не по плечу, а по бедру. — Показывай, где твой менестрель?

Йеннифер театрально оглянулась, лишь мельком чиркнув взглядом по обалдевшим лицам стражников, увидела Лютика, присела рядом.

— Здравствуйте, маэстро! Как дела? — обратилась она к бродячему барду, попутно разглядывая его шею.

Лютик, как рыба, стал беззвучно открывать рот, пытаясь что-то сказать. Сказать ничего не удалось, но унылая, жалостливая гримаса на лице барда красноречиво говорила, что "дела" очень плохие.

— Что-что? — волшебница сделала вид, что чего-то не расслышала. — Как-то вы невнятно изъясняетесь, маэстро. Как же Вам раньше удавалось, с таким голосом, петь? — она говорила размеренно и спокойно, но Геральт, чем-то почувствовал её тревогу. Йеннифер водила кончиками пальцев по шее Лютика, хмурилась. Тот уже почти плакал.

— Ну вот, теперь всё ясно! — сказала волшебница, убирая руки. По-деловому резко откинув волосы назад, она ласково улыбнулась бедному Лютику. — Ну что, любитель маргариток, лечится будем?

В ответ, тот быстро закивал несчастными глазами.

— Тогда замри и не дёргайся! — ставший неожиданно жёстким тон Йеннифер, ударил как плеть.

Чародейка протянула раскрытые ладони к шее Лютика, как будто хотела схватить его за горло. В дюйме от шеи поэта они остановились. Геральт, стоявший ближе всех, увидел, как из ладоней Йеннифер, подсвечивая их самих, к шее менестреля потянулись тоненькие, светящиеся жёлтым ниточки. Они казались живыми, извивались, пульсировали. Быстро достигнув опухшей шеи, они проникли внутрь. Их движение там, можно было проследить по слабому свечению изнутри. Йеннифер неторопливо перебирала пальцами, её лицо было болезненно сосредоточено.

А потом, вдруг, опухоль стала спадать. Быстро, прямо на глазах. Ещё минута, и ниточки пропали. Шея поэта была, как новенькая. Йеннифер тяжело убрала руки, подмигнула Лютику, но на её лице, ведьмак заметил смертельную бледность. Отвернувшись от барда, она устало опустила голову, волосы скрыли её лицо от любопытных глаз, и Геральт видел, что её пошатывает от слабости.

— Не получилось… — зашушукались у ведьмака за спиной.

Несколько секунд чародейка сидела молча. Потом задорно вскинула голову. Бледность никуда не ушла, но в её глазах светился, уже знакомый Геральту огонь.

— Чего молчим? — с улыбкой обратилась она к поэту. — А ну-ка, скажи, «мама»!

Лютик осторожно трогал пальцами шею.

— Ма… мама, — послушно сказал он хрипловатым голосом. — Мама, мамка, мамочка моя! — затараторил он возбуждённо, было видно, что поэт был переполнен внезапным счастьем, — Мама, Геральт! Мамочка!!!

У Геральта отлегло от души. С каждым новым словом, Лютик говорил всё чище и увереннее, оставалось только проверить его словарный запас.

— Какая я тебе «мамочка», дурак! — ворчливо отозвался он. — Скажи лучше, спасибо, госпоже Йеннифер!

Он присел на корточки перед чародейкой.

— Как ты? — он нежно накрыл её руку своей. Успокаивая его, Йеннифер моргнула глазами, устало улыбнулась. Стражники, в стороне, восторженно загудели, каждый уже придумывал, чем бы приукрасить свой будущий рассказ обо всём этом.

— Госпожа! Госпожа Йеннифер! Позвольте… — Лютик приподнялся и уже водил по воздуху одной рукой, пытаясь поблагодарить чародейку как-нибудь изыскано и поэтически, в чём он считал себя мастером, но он ещё был очень слаб, ничего не получалось.

— Лежи, Лютик, отдыхай, — слабым движением руки, волшебница уложила его обратно на топчан.

Она встала, подошла к стоящему на столе кувшину.

— Это он и есть? — Йеннифер заинтересованно провела по нему пальцем. — Можно я возьму себе?

Она по-хозяйски взяла кувшин за ручки, поднесла к глазам. Было ясно, что чародейка не ждёт ответа ни на один из своих вопросов.

Менестрель уныло скривил губы, но промолчал.

— Ты, Лютик, как отдохнёшь, приходи ко мне в гости… Вернее, в дом почтенного Турессана… Тебе каждый покажет где это, — она оглянулась на стражников. — Подумаем о твоём третьем желании. Обещаю тебе, не пожалеешь! Смотри только, не загадай его раньше времени, раз уж ты теперь снова умеешь говорить! Договорились? — она вопросительно перевела взгляд с кувшина на Лютика.

Тот кивнул.

— А Геральт? Можно с ним прийти?

— Геральт? — чародейка продолжала осматривать кувшин, держа его перед собой двумя руками. — Нет, Лютик, Геральт будет занят. Он будет выполнять моё поручение… — она отложила осмотр, повернулась к ведьмаку. — Ты как, милый, готов со мною рассчитаться?

Геральт выпрямился. Настало время, официально отдавать долги.

— Да, госпожа! Я очень признателен тебе за спасение своего товарища! — тон его был почти торжественным. — Денег у меня, к сожалению, нет, но… как я тебе и обещал, за твою помощь, я исполню любое твоё поручение, каким бы сложным и опасным оно ни было бы!

Как будто издеваясь над его торжественностью, Йеннифер засмеялась.

— «за спасение»!? Нет, Геральт, я вижу ты ничего не понял! — она перестала смеяться, её голос стал убийственно серьёзным.

— Маэстро Лютику я помогла бесплатно, я ведь не какая-нибудь там ведьма, — Сикстос за её спиной сглотнул. — Но ты! Ты мне должен!

Геральт удивлённо дёрнулся.

— Ты что же, думаешь, что можно вот так вот, запросто, вломится ко мне в спальню, разглядывать меня, как шлюху какую-то, а потом ещё и за голую жопу лапать?

Глаза стражников дружно обстреляли Геральта жгучей завистью.

— Нет, милый. За всё нужно платить. А уж по отношению ко мне и подавно! Ясно?

Геральту как будто дали пощёчину, возвращая его к реальности, губы горько сжались. «Что ты себе возомнил!? — злился он на себя. — Дружбу!? Отношения!? Да очнись! Кто ты, и кто она! Ты бродяга, шастающий со своим мечом по большакам, а она... Таких как она больше нет! И ты что, возомнил себя ровней ей!? Дурак!!! Да, Геральт, за всё нужно платить!»

— И я заплачу, — холодно сказал он. — Приказывай, госпожа!

Он поднял на неё такой же холодный взгляд.

Наступила тишина. Йеннифер не смогла выдержать его взгляд, отвела свой сначала в одну сторону, потом в другую. Затем вообще повернулась к нему боком. Молчала. Потом повела рукой, на полу заиграл портал. Вступив в него, она обернулась к ведьмаку.

— Прости меня, Геральт.

И исчезла.

* * *

Свет резал глаза. Он был повсюду. Геральт хотел зажмуриться, но не смог. Он не знал, что это за свет, где это он находится, и как он здесь оказался. Свет заполнял его мысли, заставлял на себя смотреть, заставлял собой любоваться.

Вдруг, вдали, возник силуэт. Он приближался, увеличивался в размерах. Женщина. Он узнал её волосы, узнал её плечи. Йеннифер. Она повернулась к нему лицом. Молчала.

— Йеннифер! — позвал он, но не услышал своего голоса.

Потянулся к ней рукой, но не увидел свою руку.

— Йеннифер… — ему оставалось только так думать.

Она смотрела на него. Пристально. Тяжело. С грустью…

— Прости меня, Геральт…

Отвернулась.

— Нет! Йеннифер! Не уходи! Останься!

Но она уходила.

— Останься!!! Не-е-ет!!!

Он закричал.

* * *

— Геральт! Геральт!!!

— Лютик? — ведьмак затрусил головой, приводя мысли в порядок.

— Ты очнулся? — менестрель почему-то говорил в другую сторону.

Геральт оглянулся, и понял, где они находятся. В подземелье. Он уже бывал в таких местах. И понял, почему Лютик, явно обращаясь к нему, смотрит не на него, а прямо перед собой — в их яме не было света. Только Геральт, с его кошачьими глазами, мог здесь видеть. Он быстро осмотрелся ещё. Каменные грязные стены, с низкого потолка густо свисают лохмотья паутины. Каждая их рука была прикована сзади к стене короткой цепью, чуть длиннее локтя. Жутко воняло. Кроме них в подземелье никого больше не было.

— Лютик, мы что, в подземелье?

— Фух! Наконец-то ты очнулся. Я уже испугался за тебя, ты так страшно кричал!

— Лютик! Ты слышишь? Какого чёрта мы делаем в подземелье?

— Хороший вопрос, дружище, — Геральт видел, как бард невесело улыбнулся. — Ничего не делаем. Просто сидим. Нас арестовали.

— Арестовали? За что? Лютик! Объясни!

Менестрель задумался.

— В принципе, я так и предполагал, — наконец-то сказал он. — Ты ничего не помнишь, да?

— А что я должен помнить? — ведьмак насторожился.

— Да-а-а, Геральт, — в голосе Лютика послышалась издёвка. — Ну, не знаю… Может ты уже и позабыл свои сегодняшние подвиги, а вот Венгерберг их надолго запомнит!

— Да говори ты уже, Лютик, чёрт возьми! Что случилось? — Геральту не терпелось узнать, каким образом он попал в летопись славного города Венгерберга, но что-то ему подсказывало, что это были не подвиги…

— Это всё Йеннифер! Её работа! — уверено начал бард. — Заколдовала она тебя! Как только она пропала в портале, так с тобой и началась какая-то хрень. Ты сам на себя не был похож, какой-то угрюмый стал, неразговорчивый. Мы вообще долго не могли тебя растолкать, стоял как статуя... Я сначала подумал, что ты чем-то расстроен. Я удивился, ведь Йеннифер ничего тебе не приказала, наверное простила, подумал я. Но ты, вдруг, взял свой меч, объявил всем, что у тебя дела и куда-то пошёл. Я еле успел тебя догнать. Пока сапоги натянул… А ведь я два дня ничего не ел, Геральт! Хорошо ещё, что ты особо не спешил…

Лютик отдышался.

— Ну!

— Что, «ну»!? Подошли к одному дому. И ты без стука вошел в дверь. То, что она была закрыта, тебя не остановило… Парень ты у нас... здоровый!

Постепенно, Геральту становилось всё тревожнее и тревожнее.

— Во-о-от… — продолжал бард. — Вытащил на улицу какого-то мужика. Самое интересное, что вытащил ты его… за ногу! Я так понял, что руками он цеплялся за всё подряд и выходить на улицу отказывался. Верещал, как резаный, это ещё в доме началось, звал на помощь… Зевак собралось предостаточно, но на помощь ему никто не спешил… Парень ты у нас... здоровый. Короче! Вытянул ты у него из штанов ремень, сами штаны с него приспустил, придавил ногой его голову к мостовой, и давай его пороть! Его же ремнём! Да ещё и поучал! Мол, блядями, называют женщин, которые очень неразборчивы в своих сексуальных партнёрах. Поэтому он, Лавриносик, как я понял его зовут, имеет право называть блядями исключительно тех женщин, с которыми сам трахается, а никак ни достойную госпожу Йеннифер, которой он и сапоги то чистить недостоин! Короче ты, Геральт, так красиво там всё загнул, я прямо таки удивился. Жаль, этот Лавриносик, мало наверное что понял, уж слишком ты его отвлекал своей поркой. Уж он и плакал, и орал, умолял отпустить, деньги тебе предлагал, всё вокруг своими соплями запачкал. Ты конечно, в конце концов его отпустил, но сидеть он ещё долго не сможет. Да что там сидеть... Я таких синих жоп никогда ещё не видел, — бард кривовато ухмыльнулся. — Да-а-а, дружище, зрелище, скажу я тебе, было впечатляющее!

Но ведьмаку было не до смеха. Вся эта история попахивала именно тем, где они сейчас и находились. Положение вырисовывалось не из приятных. Придумывая "на ходу", чем бы оправдать этот свой сумасшедший поступок, он задумался…

— А потом… — начал было Лютик.

— Что! — встрепенулся Геральт. — "Потом"!?

— Да, Геральт, "потом"! Потом, ты пошёл к другому дому… — менестрель сочувственно закивал головой, — с вывеской, «Дом Правосудия».

Ведьмак похолодел.

— Там, дружище, тебя уже ждали. Мало того, что у входа несли караул два стражника в полном вооружении, так ещё рядом с ними торчали ещё двое верзил, все с одинаковыми, оббитыми железом дубинками… А за тобой, Геральт, уже увязалась добрая дюжина людей! От самого дома этого… Лавриносика. Все твои поклонники. Эх, мне бы таких преданных почитателей! Подбадривали тебя, хвалили, рассказывали всем встречным про твой первый подвиг.

— А был второй? — угрюмо спросил Геральт.

— Ка-а-анешно!!! Эти парни, с дубинками у входа, увидев тебя не удивились, но хотели, видимо, сначала с тобой поговорить…

— И что? — с надеждой в голосе, спросил ведьмак.

— Ты сразу им дал понять, что пришёл сюда не разговаривать… Ох и горазд ты драться, Геральт! — Лютик покачал головой. — Просто обалдеть! Ты даже меч свой не стал вытаскивать… Они там все так и остались лежать… у входа. И те двое, и оба стражника. А вскоре, к ним присоединился и Старший судья, Карс Хауфманн, как шептались в толпе. Причём сделал он это более, чем эффектно, через окно второго этажа!

Геральт понял, что ему крышка.

— Сам то ты просто спрыгнул вниз через… через то место, где раньше было окно. Тот судья, видать ногу сломал, уж очень жаловался… Сначала, угрожать тебе было начал, но потом плавно перешёл на «Ай!» и «Ой!». Ему ты тоже лекцию прочитал. По сравнению с предыдущей твоей лекцией... Ох, Геральт, тебе бы философские размышления публиковать, а ты Старших судей ногами пинаешь! Мне даже стало жаль дядьку, уж очень плотно ты занялся его перевоспитанием... Догадайся, кому он тут жить не давал?

— Да понял я, понял… — ведьмак был мрачнее тучи, сегодняшнее посещение Йеннифер становилось для него роковым. Но невольно подумав о ней, он…

— А потом… — Лютик вывел его из задумчивости.

— Что!? — взревел Геральт. — Какое ещё, к чёртям собачьим, «потом»!? — цепи на его руках хором звякнули. — Опять, «потом»!? Куда же я на этот раз направился!? Уж не сразу ли в храм Алого пламени!?

Лютик на секунду замолчал.

— О! А говоришь, что ничего не помнишь!

Ведьмак обречённо закрыл глаза. Это был конец.

— Твоя популярность, Геральт, бешено набирала обороты! За тобой уже неслась целая толпа! Человек сорок! Почти столько же солдат столпилось у ступеней главного входа в храм. Вооружённые до зубов! Разве что катапульту с собой не притащили… А у них за спиной, на самих ступеньках, весь в алом, стоял сам Верховный жрец, Тирайон. Твоя цель. Ты об этом заранее всем сообщил…

— И что? — спокойно спросил ведьмак, ему уже было плевать.

— Ты шёл на них не останавливаясь… вытащил на ходу свой меч… Ох, Геральт, я жутко тогда испугался! У тебя была такая рожа, что я думал ты и сам храм сейчас разнесёшь…

Ведьмак тяжело вздохнул. Со страшным предчувствием слушал дальше.

— Но тут, Геральт, когда до них оставалось совсем чуть-чуть, этот Тирайон что-то крикнул, взмахнул рукой, и ты упал. Просто упал. Без сознания.

У Геральта отлегло от души. Он боялся, что кого-нибудь убил.

— Все конечно давай праздновать победу. Нас схватили, связали, и сюда.

— Тебя то за что? — удивился Геральт.

— Да так… за компанию, — улыбнулся поэт.

— «за компанию»? А, может за то, что ты кинулся меня защищать? Ещё, небось, применил силу, а? — укоризненно покачал головой ведьмак.

Лютик снова улыбнулся, уже более искренне.

— Знаешь что, Геральт, я лучше буду болтаться с тобой рядом, на виселице, зато не останусь жить с мыслью, что даже не попробовал помочь тебе.

Ведьмак хотел, сначала, обругать его балбесом… но не смог.

* * *

Вскоре, послышались приближающиеся к их камере шаги. Дверь отворилась и на пороге появилось два человека. Один из них, походил на стражника, в руке у него был факел.

— Вон он! — показал он на Геральта второму. — Только недолго, — боязливо забегал глазами.

Второй, был крупный мужчина с квадратной челюстью. Своей запущенной, заросшей внешностью и неопрятной одеждой, на стражника он не походил вовсе. Развязной деловой походкой, он приблизился к ведьмаку, неспеша рассмотрел цепи, которыми тот был прикован к стене…

— Ага… — перевёл он взгляд на Геральта. Лютик, по-видимому, его совсем не интересовал. — Вот он какой, наш герой…

Рожа у здоровяка была премерзкой. Ведьмак сразу понял зачем он здесь, он уже видел такие, садист и подонок. «Началось...», — подумал Геральт с горечью.

— Я от почтенного Лавриносика. Помнишь такого? — начал здоровяк, паскудно ухмыляясь.

Ведьмак встал, он знал, что отвечать не нужно, к нему пришли не за этим. Подобрался.

— Что, нет? — театрально удивился громила. — А так? — он резко, без замаха, ударил ведьмака в живот, мигом оставив того без воздуха. Геральт с трудом вдохнул, выпрямился.

— Не вспомнил? А вот он о тебе помнит, — продолжал здоровяк. У него изо рта воняло помоями. — Он прислал меня к тебе поинтересоваться, как тут у тебя дела? Ничего ли не болит? А!?

Он опять ударил. В то же место. Теперь уже, наружу запросились внутренности. Ведьмаку удалось лишь слегка разогнуться. Внутри всё кипело от злости, но драться он не мог, цепи не позволяли…

— Ничего? Это хорошо! — здоровяку, видимо, нравилось разговаривать с самим собой. — А вот здесь!?

Он подло ударил коленом ведьмака в пах. Боль пронзила всё тело, ведьмака согнуло пополам, ноги подкосились, он бессильно повис на цепях головою вперёд. «Не убьёт, — решил ведьмак, — но на виселицу меня понесут…»

Наёмник аптекаря, ухмыляясь, схватил его за волосы, подтянул его лицо к своему. Опять пахнуло дерьмом.

— Почтенный Лавриносик спрашивает, хорошо ли с тобой тут обращаются? Никто ли не обижает, а!?

Уже не стесняясь, он размахнулся и ударил ведьмака в челюсть.

Удар был мощный. Геральт отлетел на стену, ударился о неё затылком. В голове всё поплыло, он чудом не потерял сознание. От стены, он опять упал на цепи вперёд.

— Может тебе тут чего не хватает? — продолжал здоровяк, размеренно переминаясь с ноги на ногу. — Может тебе что-нибудь принести, а!?

Он ударил ещё. По лицу. Сбоку. Поднял его голову за волосы, опять обдал его своим смрадным дыханием.

— Чего ты хочешь? — он снова ударил его поддых, опять поднял его за волосы, ухмыляясь, заглянул в глаза. — Давай, заказывай! Только говори прямо сейчас! Времени у тебя осталось немного. Ну! Чего желаешь?

— Прямо сейчас, — Геральта прорвало бешенство, — я желаю, чтобы ты блевотиной своей захлебнулся!

Здоровяк выпрямился. — Хе-хе-хе… — начал он было смеяться, но вдруг, икнул, бросив волосы ведьмака, приложил руку к груди. Опять икнул, и опять. Это уже было не икание, казалось, что его сейчас вырвет. Глаза его вылезли из орбит, ноги подкосились. Он вдруг странно упал на спину, а из его рта послышались булькающие звуки. С глазами полными ужаса, он начал судорожно размахивать руками и ногами, как будто его душили, как будто его шею припёрли к полу.

— Э-э-э!!! — стражник, стоявший до этих пор непринуждённо, подскочил к барахтающемуся здоровяку. — Ты чего!? — протянул он было к нему руку, в надежде помочь, но тот бил руками во все стороны так яростно, что стражник остановился в нерешительности.

Отчаянные брыкания продолжались совсем недолго, вскоре здоровяк дёрнулся в последний раз и затих, а из его рта, тоненькой струйкой, потекла вонючая жидкость.

— О, чёрт! — недоумённо потёр шею стражник. — Что это с ним случилось?

— Апокалипсический удар! — напомнил о себе Лютик тоном знатока. Глаза у него были до сих пор перепуганные, но он не мог упустить возможность поумничать.

— Какой-какой удар!? — обратился к нему стражник почти уважительно. — Апо… полипсический?

— Апокалипсический. Я уже видел такое. Не повезло твоему другу, — осмелел Лютик, многозначительно глянув на Геральта, мол, а нам то как повезло!

Но Геральту не нужно было подсказывать. Он думал точно также…

* * *

— До сих пор болит? — в голосе Лютика отчётливо сквозило сочувствие. С тех пор как утащили труп, прошло уже часа два… или три… или четыре.

— Побаливает… — соврал Геральт. Всё его тело по-прежнему стонало и ныло, но ведьмак знал, что от жалоб ему не станет легче.

— А ты не знаешь, приговорённых к смерти кормят? — поинтересовался поэт.

— Ты что, об этом сейчас думаешь?

— Кушать очень хочется… — вздохнул Лютик. — У меня сейчас кишки съедят друг друга… И пить… — добавил он грустно. — Пить даже больше…

— Ну так загадай себе своим последним желанием стакан воды! Или два. Хоть напьёмся напоследок.

— Да ну хватит уже, Геральт! — менестрель неправдоподобно скривил жалостливую гримасу. — Хватит уже поддевать меня моими первыми двумя желаниями. Сам знаю, что сглупил. Нет бы подумать хоть чуть-чуть, бякнул первое что пришло на ум... А ты меня не остановил!

— Я пытался!

— Плохо значит пытался! — бард опять таки неправдоподобно разозлился, всеми силами пытаясь спихнуть свою вину на Геральта. — Ну да ладно... — его тон резко стал мягче и снисходительнее. — Зато третье своё желание я сохранил! Если всё действительно станет всё так плохо, перенесу нас куда-нибудь подальше отсюда. В Новиград, например. Ты не против?

— Лучше куда-нибудь к морю. Помыться хочется. Я этой подвальной вонью, уже кажется насквозь провонялся...

— Ну ладно, к морю так к морю. Может ко мне в гости, в Горс Велен? Не бывал в Горс Велене?

— Нет.

— Ну вот и побываешь ... Эх, Геральт! Еще спасибо мне скажешь, что я спас твою шкуру после всех твоих подвигов сегодня ... Я вот только волнуюсь, получится ли? Кувшин-то сейчас у Йеннифер!

— Получится! — ведьмак всеми силами старался быть убедительным, хоть это и был главный вопрос который его сейчас мучал. — Джинн-то знает кто его вытащил из речки.

— Ох, да хоть бы... Но я всё равно волнуюсь, вот бы знать наверняка... Может прямо сейчас попробовать, а!? — вскинулся поэт.

— Да подожди ты! — нервно осадил его ведьмак. — Пока что, ничего страшного не происходит. Прибереги своё последнее желание на крайний случай. Если госпоже Йеннифер оно так уж нужно, то она должна вытащить нас отсюда.

— А если не сумеет?

— Ну тогда ... — он не договорил, за дверью вдруг опять послышались шаги.

… Трое … — подумал ведьмак.

— Ну вот ... — поэт тихо заскулил.

Дверь отрылась и вовнутрь, действительно, вошло трое человек. Один из них, бросился снимать с них кандалы. Второй, освещал камеру факелом, а третий… Третий был офицером. Статный мужчина, в представительных доспехах. Сейчас он недовольно морщил нос, в подземелье стояла откровенная вонь.

Убедившись, что с заключённых сняли цепи, он развернулся к выходу.

— Следуйте за мной!

У Геральта защемило сердце от надежды, новые кандалы на них не надели…

Ведьмака и Лютика вывели в сторожевое помещение и даже дали попить. Пока они поочерёдно глотали воду, офицер спокойно ждал.

— Ты, Лютик? — спросил он первым.

— Ага, — вытирая губы рукавом, бард взглянул боязливо.

— Иди! Тебя, на улице, ожидает посыльный.

— Посыльный? — Лютик перевёл восторженно-удивлённый взгляд на ведьмака, потом опять на офицера. — Так меня что же, отпускают?

— Да. Посыльный от госпожи Йеннифер, — Геральт заметил, как офицер, произнося имя волшебницы, поморщился. — Он проводит тебя к ней.

— А Геральт!? Нет! Я без него никуда не пойду! — обеими руками Лютик решительно схватил ведьмака за рукав.

— Вы оба свободны, господа, — сказал офицер холодно. — Но господин Геральт, пойдёт со мной, в храм Алого пламени, с ним хотят поговорить.

Лютик повернулся к ведьмаку, схватил его и за второй рукав.

— Геральт! Ты слышал? — засиял он. — Всё так, как мы и предполагали! Нас отпускают! Всё кончено!

Но Геральт смотрел не на него, а на офицера.

— Мне вернут мой меч? — невольно подражая тону офицера, спросил он так же холодно. Он знал, что ничего ещё не кончено.

* * *

Когда Геральт получил назад свой меч, он окончательно убедился, что они, с Лютиком, совершенно свободны. Оставалось только узнать официальную причину их неожиданного помилования. Выяснить это он рассчитывал именно там, куда и предлагал сопроводить его, так и не представившийся солдат.

На улице, Лютика действительно поджидал молодой паренёк, посыльный Йеннифер.

Поэт вопросительно посмотрел на Геральта.

— Иди, иди, Лютик! Может хоть там тебя покормят, — кивнул ему ведьмак. — Только смотри, если тебя спросят, что тебе принести, не вздумай начать словами: «Я желаю»! Если ты испоганишь и последнее своё желание, я тебя сам задушу!

Лютик согласно, понятливо кивнул.

— Иди, — продолжал Геральт, — я схожу, поговорю с людьми, и зайду к вам в гости…

Лютик кивнул ещё раз, уже веселее.

* * *

Путь оказался неблизким, городская тюрьма, видимо, находилась на самой окраине города. Шли молча, офицер молчал, а Геральт ни о чём его не спрашивал. Все вопросы он приберёг для других людей. Он ещё не знал, кто эти люди, но предполагал, что в храме Алого пламени, его ждут не шлюхи с музыкантами...

К его удивлению, всю дорогу, их сопровождала целая толпа разношёрстных людей, которая постоянно меняла свою численность и состав. Начиная прямо от здания городской тюрьмы, они проходили под пристальным вниманием местных жителей. «Геральт! Это он! Это тот самый! Тот самый ведьмак!» — раздавалось со всех сторон. В основном возгласы были восторженные, люди хлопали в ладоши, поднимали руки в знак приветствия, но Геральт замечал и людей, которые в страхе, прижимались спинами к стенам домов. Жители Венгерберга выглядывали из окон, провожали его взглядами, мальчишки бежали рядом, громко вопили, извещая всех вокруг, что это «Тот самый Геральт!». Один парень, с перепуганными глазами, подскочил к нему, хлопнул по плечу — «Молодец!» — и быстро отскочил, но уже героем в глазах сверстников.

— Что-то мне кажется, что Лютик мне чего-то не рассказал, — думал ведьмак, смущаясь под напором такого внимания. — Не могли мне мои сегодняшние драки добавить такой бешенной популярности... Пусть даже они были и с Главным судьёй... Чего-то Лютик мне недосказал... Вспомнить ничего не удавалось, видимо заклинание Йеннифер было очень мощным. Геральт невольно искал глазами её дом. Волшебница здорово его подставила, но что сказать ей при встрече… он сейчас не знал.

Так, под шумный, голосистый аккомпанемент зевак, они и вышли на площадь, подошли к храму.

Поднявшись по ступенькам, офицер остановился у входа.

— С оружием в храм нельзя, — сказал он сухо. — Вам придётся отдать мне Ваш меч, на время вашей беседы. Я верну Вам его, когда вы освободитесь, лично в руки.

Геральт знал правила, недовольно нахмурившись, он всё же отдал свой меч без лишних вопросов.

— Внутрь я не пойду, останусь здесь, — продолжал офицер. — Поднимайтесь по лестнице слева, на балкон. Там Вас уже должны ожидать.

«Что, ждёшь, когда я спрошу, кто меня там ждёт? Да вот хрен тебе! Без тебя узнаю!» — Геральт не мог простить офицеру его кривляния при имени Йеннифер.

Лестница была длинная. Ведьмак бесшумно поднялся на балкон, осмотрелся.

На широком полукруглом балконе с каменными перилами, стояло два человека.

Один был лысоват, невысокого роста, с изрядным брюшком. Лет под пятьдесят. Богатая, не сходящаяся на животе одежда, выдавала в нём вельможу. Лицо было простоватым и добродушным.

Вторым был Тирайон. Геральт сразу это понял. Высокий, почти как Геральт, суховатый мужчина, был одет в богатую мантию алого цвета. Шапки не было. Легко касаясь своими костлявыми пальцами перил балкона, он стоял и смотрел на город, так что Геральт видел лишь его профиль. Профиль был хищным. Глубоко посаженные глаза, выпирающий вперёд острый подбородок и большой крючковатый нос делали его похожим на классического палача.

Заметив ведьмака, толстячок подпрыгнул от неожиданности.

— Ба! А вот и он! Тот самый Геральт! — он на всю раскинул руки в приветствии. — Проходи, проходи, любезнейший! — и сам бросился навстречу.

— Честь имею представиться! Бессел Хорги! Губернатор Свободного города Венгерберг! — он торжественно повёл рукой по воздуху, как бы представляя свои владения. Толстячок был сама непосредственность. — А это, мой близкий друг, Святейший отец, преподобный Тирайон, — указал он рукой на жреца, но тот даже не повернул головы. Каким-то кошачьим чутьём, Геральт понял, что Тирайон боится, и боится именно его.

— Тира, ну ты что!? — задорно упрекнул своего друга губернатор. — Иди, поздоровайся с Геральтом!

— Поздороваюсь, — откликнулся тот, — если он пообещает, что не будет больше пытаться меня убить.

Мрачный, кладбищенский голос жреца, вполне соответствовал его виду.

— Геральт! — обратился Хорги к ведьмаку строгим голосом, сурово сдвинув брови. — Пообещай преподобному, что не убьёшь его! — на простоватом лице губернатора вся его строгость выглядела почти смешно.

— Обещаю, — холодно сказал Геральт. — По крайней мере до тех пор, пока не вспомню причину, по которой раньше хотел это сделать, — подумал он.

— Он пообещал! — радостно воскликнул толстячок. Всю его серьёзность, как ветром сдуло. — Ты слышал, Тира! Всё в порядке! Пойдём, Геральт! Пойдём к нам! — он поднатужился, но всё-таки по-дружески, закинув на плечо Геральта руку, повёл его к Тирайону. — Ты мне сразу понравился! — хлопнул он его второй рукой по груди. — Ты нам сейчас всё расскажешь, правда?

Они остановились. Жрец, так и не повернув головы, смотрел на город. Балкон был на приличной высоте, выше любой крыши в городе, обзор был великолепный.

— Не знаю, что вы хотите от меня услышать, господин губернатор, к сожалению, я не помню, что со мной сегодня было. Всё, что я сегодня натворил … — почти извиняясь заговорил ведьмак. — Могу лишь рассказать, как я чудесно провёл время в вашей темнице.

— Там ещё умер человек, — Тирайон наконец-то повернулся к нему лицом. — Прямо у твоих ног. Ты можешь это как-то объяснить? — спросил он с вызовом.

— Могу! — приняв вызов, Геральт холодно посмотрел ему в глаза. — Апокалипсический удар! Такое бывает. И очень вовремя, — добавил он мысленно.

— И что, ты хочешь сказать, что ты здесь ни при чём? — напирал жрец. — Что ты никак ему в этом не помог!?

— Никак! Пальцем его не тронул! — вскипел ведьмак. — Просто пожелал, чтобы он сдох! И я очень рад, что так случилось. Этот человек приходил, чтобы избить меня до полусмерти. И ему это почти удалось.

— Сглаз! — охнул губернатор, многозначительно потрясая в воздухе указательным пальцем. — Пожелал, и тот сдох. Послушай, Геральт, скажи мне честно, ты не колдун? — спросил он с тревогой.

— Нет. Не колдун … — ведьмак немного смягчился.

— Фух! Напугал ты меня, — толстячок, видимо, верил абсолютно всему, что ему говорят. — Вот видишь, Тира, — обратился он к жрецу, — и никакой он не колдун! Это был несчастный случай. Правильно я говорю, Геральт? — повернулся он опять к ведьмаку. Было ясно, что они, между собой, уже обсуждали смерть здоровяка в темнице. — Мы тут, в Венгерберге, знаешь ли, не любим колдунов. Да и вообще, магию, — строго заговорил Хорги. — Вот ведьмаки, другое дело! — он опять весело улыбнулся, опять хлопнул Геральта по плечу. — Спасают людей, убивают чудовищ! Ведьмакам, в Венгерберге, всегда рады!

Тем временем, Тирайон опять стал изучать крыши домов. Лицо у него было недовольное.

— То, что ты ничего из сегодняшнего не помнишь, мы знаем, — продолжал губернатор. — И то, что ты сегодня натворил, тоже знаем, не один раз уже слышали. Не переживай! Подумаешь, пару раз подрался! — ведьмак услышал, как заскрипели зубы преподобного. — Мы то знаем, что ты не виноват. Это всё чёрные щупальца этой ведьмы, Йеннифер! Это она тебя заколдовала!

— Вообще-то, — Тирайон резко обернулся, видимо не смог сдержаться, — «пару раз подрался», это не те слова, которые были бы здесь уместны! — он запнулся, ловя ртом воздух. — Почтенный Лавриносик, главный аптекарь нашего города, в его аптеках весь город лечится! Жестоко избит, унижен! Уму не постижимо!

— Согласен, друг мой, — закивал головой Хорги. — Ты прав, как всегда! Твоими руками, Геральт, — повернулся он к ведьмаку, — эта сучка, Йеннифер, решила проучить всех своих главных врагов в нашем городе. Почтенный Лавриносик, общественный деятель, люди его слушают, идут за ним. Он уже много лет добивается изгнания Йеннифер из Венгерберга, вот она и решила ему отомстить. Правда, Тира?

«Тира» гордо кивнул.

— А что так? — нагловато спросил Геральт. Ему почему-то очень не нравилось, как губернатор отзывается о Йеннифер. — Почему он так хочет её изгнания? Что она ему сделала плохого? А? Знаешь, Хорги, сегодня утром, она вылечила моего друга, Лютика. Причём, совершенно бесплатно. Уверен, что других жителей она тоже лечит, тем самым создавая конкуренцию этому вашему аптекарю. Он деньги на этом теряет. Вот он и бесится. Строит против неё козни. Так что знаешь что, поделом ему!

Губернатор задумался. По его лицу, Геральт понял, что угадал.

Тирайон, уже заинтересованно, повернулся к ним лицом.

— А Старшего судью, почтенного Хауфманна, ты тоже покалечил справедливо, хочешь сказать? В чём он перед ней провинился? В том, что был инициатором закона, запрещающего магию? Так это его работа. Я бы даже сказал, долг! Защищать людей. И от магичек, между прочим, тоже!

Геральта поддёрнуло.

— Закон!? Защищать людей от магии!? Да вы хоть знаете, что нигде в мире нет больше такого закона!? У каждого короля, у каждого князя, советниками на службе состоят или чародей, или чародейка! — ведьмак разошёлся. — Не знаю, чем таким Йеннифер не угодила вашему Старшему судье… Может тем, что какими-то своими способами, могла добиться справедливости для тех, кто не мог добиться её у вашего судьи? Для тех, у кого не хватило денег ему, за эту справедливость, заплатить?

Бессел Хорги нахмурился, он уже не был так смешон.

— Да, я припоминаю… — начал он задумчиво. — Мы поэтому тут, Геральт, и боремся с магией. Потому что были возмутительные случаи. У достойных, уважаемых людей, вдруг стали вырастать рога, хвосты… а то и ещё хуже! Наоборот! Переставали вырастать… э-э-э… увеличиваться в размерах… этот… м-м-м… как его… Тира?

— Постыдный орган детородной функции, — сухо пришёл ему на помощь жрец.

— Во-во! Слыхал!?

— «...у достойных и уважаемых»? — иронично спросил ведьмак. — А может, «у богатеньких», а!? У тех, кто может позволить себе "справедливость", у вашего Хауфманна?

Губернатор смутился.

— И знаешь что, Хорги, — продолжал Геральт. — Мне случалось бывать в разных темницах, в разных городах, и везде от преступников было не протолкнуться. А здесь, в вашем подвале, мы, с Лютиком, были одни. Даже шума за стенами не было. Как же вам удалось так успешно справиться с преступностью в городе, а?

— Ну так у нас судейская коллегия, городская стража… — забубнил Хорги рассеянно.

Ведьмак закатил глаза.

— Стража, Хорги, есть в каждом городе! Вот только количество бандюг от этого не уменьшается. Зато далеко не каждый город может похвастаться местной чародейкой, которая о нём заботится. И я подозреваю, что это именно Йеннифер наказывала преступников, да так, чтобы другим не повадно было! Согласись, никому не хотелось бы проснуться однажды утром, с рогами на голове! Или того хуже…

— Но, Геральт! — Бессел Хорги гневно сжал свои пухленькие кулачки. — Так нельзя! Нельзя устраивать самосуд! Нельзя наказывать всех кого ты хочешь, пользуясь тем, что ты могущественная чародейка! Зачем нам здесь тогда правосудие?

— Правосудие!? — ведьмак сам гневно сжал свой кулак. — Правосудие, это всего лишь красивое слово, Хорги! Хорошо, если оно окажется в порядочных руках, но обычно, почти всегда, это оружие в руках власть имущих! Средство давления, запугивания, шантажа, личного обогащения, но никогда правды и справедливости! Только сами люди знают Правду, Хорги! Защищают её и борются за неё как могут, в том числе и в борьбе с твоим Правосудием! А кто не может защитить свою Правду, тот значит, её и недостоин!

Под напором геральтовой тиррады, Бессел Хорги ошарашенно захлопал глазами.

— Как это "не достоин"? Но ведь есть слабые люди, Геральт! Женщины, старики... Как же быть им?

— А Правду, Хорги, не обязательно защищать силой. Я так понимаю, что... нет! я даже сейчас в этом уверен, что именно женщины и старики шли за своей Правдой к Йеннифер, а не за "правосудием" к твоему Хауфманну. Почему-то именно в ней простые граждане Венгерберга видят свою защитницу, а не в твоей судебной коллегии, Хорги! Задумайся! С тем ли злом ты борешься в своём городе? Я здесь всего лишь меньше суток, но даже я знаю, как много добра сделала Йеннифер для местных жителей, как обожает её добрая половина твоего славного Венгерберга. И я на личном опыте, в твоей темнице, лично убедился, насколько продуктивно обстоят у вас дела с преступниками в городе. Я конечно не знаю всего, но мне почему-то сейчас кажется, что в борьбе с преступностью, именно Йеннифер и её магия сделали для Венгерберга больше, чем твои, Хорги, стражники и судьи! Тебе бы дружить с ней, сотрудничать, а ты вместо этого, прикрываешь взяточников, которые сделали из твоего Правосудия товарную лавку!

— Никого я не прикрываю... — толстенький губернатор пристыженно смотрел на носки своих башмаков. — Чёрт его знает, Геральт, как тебе удаётся всё так верно угадывать, но мне действительно не раз робко докладывали о Хауфманне... О тех бесчинствах, что вытворяет он именем Закона... Но у нас до сих пор нет против него никаких доказательств...

— Да наплюй ты на доказательства, Хорги! Методы госпожи Йеннифер куда эффективнее! Пойми, людям нужны не законы или твои суды, им нужно, чтобы восторжествовала справедливость, чтобы зло было наказано, и им триста раз начхать, есть ли против него доказательства.

Тот задумался.

— Ох, не знаю, Геральт… Говоришь ты всё вроде бы правильно, подобные мысли у меня самого уже давненько крутятся в голове... — говорил губернатор, продолжая хмуриться. — Но в твоих словах, ведьмак, как-то… побольше убедительности. Честно говоря, я уже начинаю сомневаться… Может зря мы так грубо с госпожой Йеннифер? А, Тира!? — покосился он на жреца. — Ты ведь лучше меня знаешь, как её магия помогает нашему городу. А мы, как дурачки, уже лет пять её официально ловим и всё никак не можем поймать. А всё из-за чего? Из-за того, что она волшебница? Разве это преступление? Ведьмак, вон, говорит, что даже у королей в советниках чародеи и чародейки…

— Не завидуй королям, Хорги! — голос ведьмака резко стал ещё жёстче. — У тебя у самого в советниках маг, причём очень сильный, Тирайон!

— Что-о-о!? — затянул Бессел Хорги, резко переменившись в лице. — Тира, что он говорит? Ты что, маг!?

— Да шутит он, — пряча глаза проворчал жрец. — Какой я ещё, к чёрту, маг?

— Такой, — продолжал Геральт, — что одним взмахом руки разрушил мощнейшее заклинание Йеннифер! Не знаю, должен ли я был тебя убить, но теперь ясно, кому Йеннифер была главным конкурентом! Кто больше всего ей вредил! Что, Тирайон, хотел остаться единственным магом в городе? Полная власть, да!? Может я шёл сюда, чтобы убить тебя за то, что ты, однажды, пытался убить её!? — Геральт схватил жреца обеими руками за грудки, рванул, придавил его стене, да так, что тот еле-еле стал доставать до пола носками туфель. — Отвечай чёртов колдун! Отвечай или полетишь сейчас с балкона!

— Геральт! Геральт! Что ты делаешь!? Ты же обещал!? — позади него, запрыгал на месте губернатор.

— Нет! Нет, Геральт! Ты ошибаешься! Клянусь! — жрец сдаваясь, поднял руки, в его глазах был ужас. — Никогда! Никогда я… Я бы не посмел! Поверь! Мы, с ней, почти друзья! Пусти! — Геральт не отпускал. — Это она! Это она сегодня попросила меня выпустить вас из темницы! Я конечно выпустил! Я не могу ей отказать! Мы ведь почти друзья!

Хватка Геральта ослабела, он поставил жреца на пол, отпустил. Задумался.

Тирайон судорожно принялся приводить себя в порядок после потрясения…

— Тира! — губернатор стоял совершенно обескураженный. — Так это правда? Ты, чародей?

Жрец осторожно, бочком, обходил Геральта.

— Да я давно уже это забросил. Я принял Веру и служу ей, — ворчал он пристыжено.

— Но ты, все эти годы, так насмехался над госпожой Йеннифер. Так ругал её. Ты полгорода убедил в том, что мы, люди, должны строить своё будущее сами, без всякой магии. А теперь, оказывается, ты такой же, как она. Ты обманул меня! Как же ты мог!?

Хорги почти плакал.

— Я… Я просто боялся её возвышения, друг мой, пойми! — жрец умоляюще развёл руки. — Я ведь не сделал ей ничего плохого. Прошу тебя, Хорги, не сердись на меня! Прости! Прости, что не сказал тебе всей правды! Прощаешь?

Тот, хлюпнув носом, нехотя кивнул.

— Давай обнимемся, друг мой! — Тирайон торжественно раскрыл объятия.

Они подошли друг к другу и обнялись. Картина дружеского объятия получилась довольно нелепой. Из-за большой разницы в росте и объёмного живота Бессела Хорги, губернатор лишь уткнулся носом жрецу в грудь, и тому осталось лишь положить свои длинные руки ему на спину.

— Знаешь, что! Да хрен с ним, с этой магией! Давай-ка отменим этот дурацкий закон. И всё сразу станет хорошо, — мягко предложил преподобный.

Хорги одобрительно замычал, а потом, чуть отстранившись, поднял на жреца взгляд.

— А этого взяточника судью, уволим, да?

— Да, — Тирайон опять прижал его голову к своей груди, чтобы тот не заметил алчного блеска, блеснувшего у него в глазах. — Уволим. Только сначала, конфискуем его имущество.

Снова вырвав свою голову из объятий, губернатор опять посмотрел на жреца.

— Вот так вот просто? Без доказательств?

— Вот так вот просто, — Тирайон обернулся на ведьмака. — Методы госпожи Йеннифер, куда эффективнее!

* * *

Геральт смотрел на город. Этот сумасшедший день близился к вечеру.

За его спиной продолжали выяснять отношения, но всё, вроде бы, уже наладилось. Слышались заверения в вечной дружбе и так свойственные губернатору, похлопывания.

— Господа! — повернулся к ним ведьмак. — Если это то, зачем вы меня позвали, тогда я пошёл.

— Нет-нет! Геральт! — подскочивший к нему Бессел Хорги не дал сделать ведьмаку и шагу. — Сейчас пойдём, выпьем! Такой день! Такой день! Я, так и быть, вскрою бутылочку «Кровавой ночи» из Туссента!

Геральт стал высвобождать руку из цепких объятий.

— Спасибо, но у меня нет времени. Мне нужно… поговорить ещё с одним человеком.

— Но ведь ты нам так ничего и не рассказал! — почти упрекнул его губернатор.

— Чего я вам не рассказал? Я думал, что мы уже всё прояснили, я был под чарами и ничего не помню. Так что я могу вам рассказать?

— Как это "что"? — сокрушённо охнул Бессел Хорги. — Расскажи нам…

— … про это! — закончил за него Тирайон. Он уже подошёл к своим любимым каменным перилам и указывал пальцем вниз, на город.

— Про что? — на понял ведьмак.

— А ты подойди, посмотри! — кивнул ему в сторону города преподобный.

Ведьмак подошёл, послушно посмотрел вниз. Ничего интересного не увидел. Дома как дома, мощеные булыжником мостовые, кучки жителей густо разбросаны по улицам, в каждой из них выделялись люди, которые возбуждённо размахивали руками.

— Ну!? — Геральт не любил такого рода загадки.

— Видишь толпы людей? — спокойно продолжал жрец. — Сегодня их, на улицах города, в разы больше обычного. И всё благодаря тебе! Знаешь, что они обсуждают? Думаешь твои рыцарские подвиги? Нет, Геральт. С самого утра, город бурлит от рассказов о каком-то там ведьмаке, о каком-то там джинне, и о каких-то там трёх желаниях…

Ведьмак вздохнул, как он понял, стражники с городских ворот времени даром не теряли… Вот что означали крики из толпы, — «Тот самый Геральт!» …

— Мы, Геральт, слышали уже пять вариантов этой истории, — нагло встряв в их разговор, Хорги возбуждённо запрыгал вокруг ведьмака. — Поэтому, когда стало понятно, что мы тебя вешать не станем, я настоял на том, чтобы пригласить тебя к нам в гости, и чтобы ты нам сам всё рассказал! Я, лично, умираю от нетерпения! Что, правда, настоящий джинн!?

— Да не бывает джиннов!!! — заорал вдруг в запале жрец, видимо продолжая их, с губернатором, недавнюю дискуссию. — Сказки всё это!!! Ересь!!!

Бессел Хорги недовольно покосился на преподобного, было ясно, что он очень хочет, чтобы сказка стала явью.

— А вот это мы сейчас и узнаем! Да, Геральт? — он умоляюще заглянул ведьмаку в глаза. — Давай, дорогой, рассказывай! Как всё было?

Ведьмак вздохнул. Делать было нечего… пришлось рассказывать.

— Решили мы, с Лютиком, половить рыбу… — угрюмо начал он с самого начала…

Губернатор слушал его с открытым ртом. Тирайон, в свойственной ему манере, невозмутимо оглядывал город, положив руки на каменные перила балкона, но когда Геральт добрался до второго желания Лютика, он неожиданно хлопнул обеими руками по камню.

— Чёрт! — его невозмутимость как рукой сняло. Жрец стал нервно прохаживаться туда-сюда, лихорадочно потирая руки, глаза его блестели. «Не может быть! Не может быть!» — повторял он без конца.

Такая резкая смена его поведения озадачила и губернатора, и ведьмака. Они удивлённо наблюдали за Тирайоном, надеясь на объяснения.

— Ты знаешь, Геральт, откуда появилась эта сказка про джинна и про три желания? — вдруг спросил жрец, внезапно остановившись. — Нет!? Так вот! — он поучительно поднял указательный палец вверх. — У этой сказки есть очень даже реальное основание. Мне как-то попался в руки один очень древний манускрипт о Гениях стихий. Знаете, кто это? Гении стихий, это могущественные демоны, которые создавали этот Мир! Их четыре. Демоны Воздуха, Земли, Воды и Огня. В манускрипте было сказано, что всех их заточили в кувшины, с условием, что каждый из них будет свободен, как только исполнит три желания того, кто его из кувшина освободит. Если верить тебе, Геральт, то у меня нет других предположений, кроме того, что твой друг Лютик, вытащил на свет одного такого Гения! Что он пожелал во втором желании?

Когда Геральт сказал, что, жрец в ужасе закатив глаза, сложил руки лодочкой. — Кощунство! Кощунство!!!

В рассказе Геральта наступила пауза. И он, и Бессел Хорги, обескураженно переваривали слова жреца.

— И что, они такие сильные? — тихо спросил ведьмак.

— Сильные? Да сильнее их нет никого! Это самые могущественные существа на земле! В руки твоего друга попал бесценный клад! Такие возможности! Как ничтожно он распорядился своими первыми двумя желаниями! Уму непостижимо! Глупец!!! Теперь понятно, почему его утащила к себе Йеннифер.

— Почему? — оживился ведьмак.

— Ну как это, "почему"? Думаешь, эта … госпожа Йеннифер, позарилась на какое-то там желание? Да она сама в состоянии исполнить любое своё желание! Нет, Геральт! Она быстро смекнула что здесь к чему! Не желание Лютика ей нужно, её амбиции куда весомее! Она хочет прикарманить себе целого Гения!

— В смысле, «прикарманить»? Поясни!

— В прямом смысле, Геральт! В прямом смысле. У Лютика осталось третье, последнее желание, правильно?

Ведьмак кивнул.

— Так вот! Она потребует от него, за его спасение, чтобы он подарил ей своё желание. Чтобы приказал Гению сделать, то, что она ему скажет.

— Но как она сможет одним желанием его «прикарманить»?

— Да Йеннифер найдёт, «как». Правильную формулировку. Здесь главное, изменить Гению статус! Можно, к примеру, пожелать, чтобы он стал её телохранителем. Или нет! Слишком мелко. Пожелает, чтобы он стал её бесплатным консультантом. Нет! Не то! Или просто, скажет, чтобы он являлся перед ней, как только она щёлкнет пальцами. Представляешь, какого влияния она сможет достичь, если за ней постоянно будет следовать Гений! — Тирайон в отчаянии обхватил руками голову. — Или вообще… если она в конец обнаглеет, то захочет, чтобы он стал её добровольным помощником!

Он устало оперся на перила, в отчаянии покрутил головой.

— Это власть, Геральт! Могущество и власть! Здесь уже встаёт вопрос о собственном княжестве…

Было ясно, как горячо Тирайон сам желал бы заполучить себе Гения, и как он сейчас завидует чародейке, у которой появилась такая возможность. Но Геральт сейчас думал не о нём, а о Лютике, и о Йеннифер. Ставки в этой игре взлетели до предела. И лишь на одного губернатора эти размышления не произвели должного впечатления. Устав от затянувшегося молчания, он осторожно потыкал ведьмака пальцем, выводя того из задумчивости.

— Ну а что дальше, Геральт? Что дальше? — глаза Хорги по-прежнему горели детским азартом.

Невольно вздохнув, ведьмак стал механически рассказывать дальше.

Когда он рассказал, как ему удалось прогнать Гения, жрец устало повернул к нему голову.

— Что за заклинание?

Геральт напрягся, этот вопрос он уже сегодня слышал.

— Да так… услышал случайно, в одном… борделе.

— А ну-ка, скажи! — Тирайон выпрямился, явно заинтересовавшись.

Ведьмак на секунду смутился. Он прекрасно помнил наставление Йеннифер никогда больше не произносить этого заклинания… Но любопытство было сильнее.

И он произнёс.

Жрец не засмеялся. Наоборот. Он вдыхал воздух так долго, что казалось, стал выше ростом. Глаза его вылезли из орбит, он протянул к Геральту руку, нервно грозя ему указательным пальцем.

— Да как… Да как ты смеешь, наглец! — обижено завопил он вдруг. — Как ты смеешь произносить такие слова!? Здесь! В Священном храме Алого пламени! — другая его рука, с указательным пальцем, торжественно взметнулась вверх. Не найдя больше, что сказать, он так и застыл, с торчавшими в разные стороны указательными пальцами.

Картина получилась презабавная.

Видимо поняв это, Тирайон быстро свёл руки на животе, но губы его продолжали дрожать от обиды. Видя, что напортачил, Геральт начал извиняться и объяснять, что на самом деле, он не знает, что означают сказанные им слова. Поверив в его искренность, жрец понемногу успокоился.

— Ох, Геральт! — он по-отечески, положил ему руку на плечо. — Никогда не ходи больше в этот бордель!

— А что он такого сказал? — опять нагло встрял в их разговор губернатор. — Я, лично, ничегошеньки не понял.

— Вот и хорошо… — проворчал преподобный. — Да убережёт тебя Алое пламя узнать, что он сказал.

Глаза у Бессела Хорги моментально вспыхнули, а жрец понял, что дал маху. Заинтригованный губернатор запрыгал уже вокруг жреца.

— Тира! Тира! Ну скажи! Ну пожалуйста! Ты же знаешь! Чего такого он там сказал!? А!? Ну намекни! Ну в общих чертах! — вцепился он в Тирайона, как голодный крокодил. Тот отчаянно отбивался, но Геральт видел, что Хорги его живым не отпустит.

— Ну хоть про что!? Ну хоть часть переведи!? Ну пожалуйста!!! — дёргал он жреца за рукав.

И тот сдался.

— Так! Ладно! Ты сам сказал, «часть», да?

Губернатор кивнул.

— Хорошо! Пусти! — он выдернул из рук Бессела рукав мантии. — Значит так, я перевожу первые слова, первые четыре слова, и ты от меня отстанешь, договорились?

Выкрутился, — с улыбкой подумал Геральт, ему и самому было любопытно, чего он такого сегодня наговорил.

— Только четыре!? — возмущенно запротестовал было Хорги.

— Да! Только первые четыре! Всю остальную мерзость, что наговорил здесь этот… Геральт, я и под пытками не соглашусь произнести! — решительный тон Тиройона чётко дал понять, что спор с ним на эту тему окончен.

Губернатор Венгерберга, чуть поморщившись, согласился.

— Так вот! Переводится это так... — набрав полную грудь воздуха, жрец почему-то вытянул вперёд свою правую раскрытую руку. И так с ней и замер. Глаза его отрешённо уставились в бесконечность.

Бессел с Геральтом переглянулись. Никто из них не понял, что случилось с преподобным.

Простояв так некоторое время, преподобный наконец-то опустил руку, тихонечко выдохнул. Как-то странно посмотрел на Геральта.

— Геральт, дорогой мой, — начал он настороженно, — припомни-ка мне точно, что ты сказал тому человеку, в темнице, перед тем как тот умер?

Ведьмак задумался вспоминая.

— Он бил меня… бил сильно… Перед тем, как его хватил удар, он спросил меня, чего я хочу, чего желаю прямо сейчас...

Тирайон подобрался.

— И я сказал, что прямо сейчас, я желаю, чтобы он сдох! Чтобы блевотиной своей захлебнулся.

В ответ, жрец закрыл глаза и низко опустил голову. А потом обречённо засмеялся. Смеялся долго, барабанил руками по каменным перилам.

Ведьмак и Бессел Хорги опять переглянулись.

— Что смешного? — спросил в конце концов Геральт.

Жрец поднял на него смеющиеся глаза.

— Да так… ничего… — отдышался. — Знаешь, как переводятся первые два слова твоего заклинания? — он многозначительно сделал паузу. — «Я желаю»!

Геральт, вдруг, с ужасом … всё понял.

Преподобный прочитал это по его лицу.

— Да, Геральт, это не твой друг освободил Гения. А ты! Нас всех ввела в заблуждение проклятая сказка, где хозяином джинна является тот, кто владеет кувшином. Та печать, она всё ещё у тебя?

Ведьмак порылся в карманах и достал ту самую, странную печать. Вопросительно посмотрел на Тирайона, тот ехидно улыбался.

— С чего ты вообще взял, что это твой Лютик выпустил Гения? А!? Мало ли кто мог вытащить кувшин из воды. Главное, кто сорвал с него печать! Кто сорвал, того и желания!

Геральт озадачено смотрел на печать, мысли в голове проносились вихрем.

— Своим первым желанием, Геральт, ты отправил Гения на такие унижения, которые даже сложно себе представить! Вторым, убил человека. Никакой это был не удар. Он умер так, как ты и пожелал, правда ведь?

Ведьмак молчал.

— Геральт, друг мой! — жрец подошёл, взял ведьмака под руку. — Успокой старика, ты ведь больше не загадывал никаких желаний?

— А как же Йеннифер? — спросил Геральт рассеянно.

— Причём тут Йеннифер!? — мягко возмутился Тирайон. — Этой бабе, хоть так, хоть так, крышка. Ты подумай о своём возможном могуществе! Каких высот мы могли бы дос...

Он не договорил, Геральт грубо вырвал руку.

— В каком смысле, «крышка»!? — глаза его злобно сверкнули. — Говори!

Жрец немного растерялся.

— Ну… я думаю, что когда Йеннифер вздумает заполучить себе личного Гения… Она ведь не знает, что Лютик не имеет на него права, то вряд ли демону это понравится. Держу пари, он прихлопнет её, как муху! Насколько я понял, твоего товарища он почти что убил за его первые два желания, которые, между нами говоря, скорее были похожи на безобидную шутку. Третье желание Лютика будет стократно серьёзнее! А уж Гений быстренько разберётся кого за это нужно наказать. И уж он накажет, в этом можно не сомневаться! После твоего первого желания, Геральт, — преподобный многозначительно взглянул ведьмаку в глаза, — настроение у него — хуже некуда!

Геральт был мрачнее тучи.

Вдруг, словно вторя его настроению, небо над Венгербергом потемнело. Резко поднялся ветер, рванул волосы. Все, как по команде, удивлённо повернули головы в сторону города. За несколько секунд, небо стало грозовым, но не было ни грома, ни запаха дождя. Зато они услышали странный гул, который приближаясь, постепенно заполнял собою всё вокруг. Посмотрев в ту сторону, они увидели, что с небес, к ним медленно приближается ревущее торнадо. Внутри него, Геральт с ужасом увидел знакомые алые глаза без зрачков…

— Что это, Тира!? Что это!? — присев, ухватившись за перила, закричал Бессел Хорги. Из-за сильного ветра уже приходилось почти кричать.

— Это? — жрец зло ухмыльнулся. — Это Лютик произнёс для Йеннифер своё последнее желание…

* * *

Геральт похолодел, прилип руками к перилам, не спуская с Гения тревожного взгляда. Страшные предсказания колдуна сбывались прямо у него на глазах.

Тем временем, демон повис в воздухе над одним из домов, немного левее их балкона. Геральт без труда понял, что это за дом…

В своём страшно гудящем торнадо, на фоне чернеющего неба, Гений представлял собой ужасную картину. С последней их встречи, он вырос в размерах вдвое. На улицах города, люди в панике разбегались, слышались испуганные крики. Беснующийся ветер слепил глаза, рвал одежду, не давал говорить.

Словно наслаждаясь тем хаосом, который он создал, демон прогнулся, повёл вокруг своими странными глазами, а потом, вдруг, пренебрежительно и требовательно махнул рукой. Раздался грохот. Из-под Гения, в разные стороны, полетели камни, обломки крыши, сломанные балки, доски, всякая утварь. Мелкие части не упали, очерчивая собою круговые завихрения торнадо, продолжали кружить вокруг демона. Тот спустился ниже, плавно покачиваясь, посмотрел вниз.

— Началось! — побледневший Хорги, судорожно согнулся за каменными перилами.

Сердце у Геральта сдавило клещами.

— Тирайон! — приходилось почти кричать. — Думаешь, всё так, как ты и говорил!? Это Йеннифер!? Это из-за неё!? Он явился, чтобы её убить!?

— Безусловно! — тот тоже кричал. — Смотри! Он явился лично! Изучает с кем ему придётся разобраться, он ведь тысячи лет просидел в кувшине, никогда не видел человеческих чародеек!

Гений вдруг начал расти. Он увеличивался, пока не достиг размера небольшого дома. Потом, он развёл в стороны руки, запрокинул голову и завыл. Оглушающий звук был ни на что не похож. Звуковая волна ударила сильнее ветра, заставив каждого сделать невольный шаг назад. Небо, казалось, вторит этому рёву эхом. Торнадо начало увеличиваться, быстро став настолько объёмным, что не доставало до храма всего несколько метров. Оно опустилась к домам, начало срывать крыши, бить стёкла, в воздух поднялось всё, что было легче бочонка с вином. Внутри него, Гений резко выбросил вверх свои длинные руки и грозовое небо над его головой озарилось сотнями молний одновременно. Яркая вспышка прикрыла глаза, а ударивший сразу отовсюду гром, подогнул колени. Зрелище было до ужаса впечатляющим! Демон был велик и могуч, и не стыдясь, демонстрировал это.

— Мой город! — вопил губернатор в ужасе. — Мой город!!!

Но Геральт думал о Йеннифер.

— Йеннифер! Она может спастись!? — кричал он жрецу. — Она ведь чародейка!

— Нет, Геральт, ей крышка! Никакая магия её не спасёт! Гений, он сам и есть магия!

— Нет! Должен быть выход! Я знаю! Должна быть надежда!!!

— Она есть, Геральт! — кивнул ему Тирайон, прячась за каменными перилами. — Надежда на то, что алчное желание Йеннифер было умеренным, и Гений просто попугает её, похвастается своим могуществом, и улетит.

Ведьмак вопросительно посмотрел в ту сторону.

— Гера-а-альт!!!

У них за спиной, неожиданно показался Лютик. Задыхаясь, как от долгого бега, он прижимал руку к груди.

— Лютик! — Геральт подскочил к нему, схватил за плечи. — Что случилось!? Рассказывай!!! Ты сказал своё желание!? Какое!? Говори!!! — тряс его ведьмак.

— Сказал! — Лютик даже не пытался освободится. — Долго его учил, она мне его написала…

— Какое!? Говори же, чёрт!!!

— Сказал… Я сказал, что желаю, чтобы он стал для госпожи Йеннифер верным советником, помощником и телохранителем…

У Геральта потемнело в глазах, он обречённо отпустил поэта.

— Геральт! Слышишь!? — теперь его уже тряс Лютик. — Только это не сработало. Эта тварь чуть нас не убила! Йеннифер чудом успела укрыть нас защитным щитом. Сказала, чтобы я убирался, да побыстрее. Я сразу же к тебе! Геральт! Нужно что-то делать! Он убьёт её!!! Слышишь!?

Геральт слышал. Он подошёл к Тирайону, положил ему руки на плечи, посмотрел в глаза.

— Спаси её, Тирайон! Я знаю, ты сможешь!

— С ума сошёл!? Гении, самые сильные в этом мире! С ними не справиться никто! Слышишь!? Никто!!!

— Послушай! — Геральт его встряхнул, перебивая. — Я отдам тебе своё желание. Пожелаю всё, что ни скажешь, но сейчас, спаси её! Ты могучий волшебник! Ты знаешь, как, ты сможешь! Пожалуйста! Прошу тебя, Тирайон! Очень прошу!

Жрец вдруг перестал вырываться, угрюмо посмотрел на Геральта, в его глазах промелькнула человечность.

— Да, знаю… — сухо сказал он. — Знаю, но помочь этой бабе не могу. Никто не сможет справиться с Гением, кроме его самого. Так что иди и спасай свою Йеннифер сам! У тебя ведь осталось твоё третье, последнее желание.

Геральт понял.

Отшвырнув в сторону Тирайона, он бросился вниз по ступенькам.

Лютик изумлённо посмотрел ему вслед.

— Куда это он?

Жрец уже поднялся.

— Куда-куда… Спасать эту ведьму, Йеннифер… — недовольно проворчал преподобный. Он хмурясь смотрел на город, там бушевал хаос.

К нему возбуждённо подскочил Бессел Хорги.

— А он сможет!? — спросил он жреца умоляюще. — У него получится!?

— Лучше бы у него не получилось.

— Что ты такое говоришь, Тира!? Это почему же? — изумился губернатор.

Тирайон перевёл на него свой тяжёлый взгляд.

— Потому что когда Геральт использует своё последнее желание на спасение Йеннифер, он уже не будет хозяином демона и тогда… Тогда Гений разделается уже с ним самим. Он ни за что не простит нашему ведьмаку его первое желание…

* * *

Геральт с трудом добрался до нужного дома, ветер просто валил с ног. Дому здорово досталось, ни дверей, ни окон не было, оставшиеся стены ходили ходуном.

Он взбежал по знакомой лестнице.

Дверей, ведущих в комнату Йеннифер, не было, как и крыши, как и половины стен. Их обломанные, оставшиеся части уныло поднимались едва ли на три-четыре фута над полом.

Йеннифер стояла почти к нему спиной, внутри мерцающей, искрящейся сферы. Её отчаянно поднятые вверх руки бешено вибрировали. Над ней медленно, угрожающе кружил демон.

— Йеннифер!!!

Она повернула к нему голову.

Йеннифер была бледна, её глаза горели, как в лихорадке, губы тряслись.

— Геральт! Что ты здесь делаешь!? — надрывно закричала она. — Уходи немедленно!!!

— Нет! Я пришёл за тобой!

— Уходи, дурак! Ты мне не поможешь!!! — Геральт видел, как ей тяжело. — Он не слушается! Погибнем оба! Я не смогу его долго держать, уходи!!! — она чуть не плакала.

— Нет! Ты не понимаешь! Это не Лютик, это я! Я распечатал кувшин! — ведьмак протянул к чародейке руку, показывая печать. — Он исполняет мои желания! Слышишь!? Мои!!!

Глаза её расширились, как от испуга.

— О, я дура!!! — взвыла она.

Воздух вокруг них свистел, давил, стоять было тяжело, стены дрожали.

— Геральт! Сколько желаний у тебя осталось!? — прокричала ему Йеннифер.

— Одно! Последнее!

— Скажи его, Геральт! Скажи!!! Освободи Гения! Может тогда он успокоится и улетит! Прошу!!!

— Нет! Это не поможет! Он всё равно убьёт тебя!!!

— Он ещё точнее меня убьёт, если ты не попробуешь! — её голос дрожал, было видно, что она держится из последних сил. — Пожалуйста, ведьмак! Скажи своё желание! Чего ты хочешь!? Богатства, власти, бессмертия!? Всё, что хочешь!!! Скажи, ну!!! Чего ты хочешь больше всего!?

Но вдруг, демон спустился к мерцающей сфере, легко продел в неё пальцы и… разорвал её пополам. Порванная искрящаяся сфера взорвалась с оглушительным грохотом, силовая волна отбросила ведьмака назад, он чудом удержался на ногах. Йеннифер упала, покатилась по полу, пока не ударилась плечами и затылком о руины стен. Гений медленно, угрожающе потянул к ней руки, как будто желая её схватить, но волшебница смотрела не на него, а на Геральта. В её глазах стояла мольба, губы бесшумно двигались — «Скажи!» …

И он понял. Понял, чего хочет больше всего.

Заслонив собой чародейку, Геральт встал к Гению лицом.

— Слушай меня, демон! — сказал он твёрдо. — Моё третье, последнее желание.

Ведьмак поднял руку с печатью к лицу Гения.

— Я желаю…

Руки демона остановились, он слушал…

— …прожить эту жизнь…

Ветер мешал говорить, свистел в ушах…

— …всю, сколько мне суждено, …

Геральт повернул голову, посмотрел чародейке в глаза.

— …вместе с Йеннифер.

* * *

Когда он повернулся назад, к Гению, того уже не было.

Грозовые тучи быстро светлели, ветер стихал. Всё, что до этого летало в воздухе, падало вниз.

Геральт опустился на колени, рядом с волшебницей.

— Ты как, в порядке?

Та с трудом приподнялась на руках, села, прислонилась спиной к стене.

— Ну и болван ты, Геральт! — горько сказала она, укоризненно качая головой, но ведьмак видел, как увлажнились её глаза. — Ты сейчас мог получить всё что угодно. Всё, о чём не мог даже мечтать! А ты? На что ты потратил своё последнее желание?

Ведьмак молчал.

Йеннифер наконец-то подняла к нему голову. В её глазах стояли слёзы, но она улыбалась.

— Иди сюда, дурачок ты мой!

Она обхватила его шею руками, впилась своими губами в его губы. Геральт потянулся к ней всем телом, они повалились на пол, целуя и обнимая друг друга. Одежда как-то сама собой разлетелась в разные стороны.

Когда ведьмак в неё вошёл, весь остальной мир перестал для них что-либо значить…

* * *

— Бедный Геральт! Бедный Геральт!!! — сокрушался Бессел Хорги, быстро перебирая коротенькими ногами по ступенькам храма. — Если он, действительно, отдал свою жизнь ради спасения несчастной госпожи Йеннифер, ради спасения моего города, то он настоящий герой!

— Давай быстрей уже! — Тирайон с Лютиком остановились, поджидая губернатора. Тот, как ни старался, но со своим животом, всё равно здорово уже отстал.

— Я назову его именем нашу центральную площадь! Хватит ей уже быть Безымянной!

Причитая на ходу, губернатор спешил как мог.

— Вон он, этот дом! — указал Лютик на полуразрушенный дом Турессана, и первый бросился вперёд.

Уже на лестнице, он услышал знакомые звуки, остановился, прислушался, осторожно высунул свою голову на второй этаж и сразу же согнулся, как будто играл в прятки. Тихонечко спустился вниз.

К дому, уже подоспели и губернатор, и жрец, подтягивались зеваки.

Опершись спиной об одну из сторон проёма, где когда-то была дверь, Лютик перегородил ногой проход.

— Всё! Дальше нельзя! — сказал он грозно, скрестив руки на груди.

— Что там с Геральтом, Лютик!? Ты его видел!? Он жив!? А госпожа Йеннифер!? — затараторил Бессел возбуждённо.

— Да жив он, жив! И госпожа Йеннифер, тоже, — Лютик напустил на себя важный вид, как умел только он. — Они в порядке, чувствуют себя хорошо, — мечтательно улыбнулся. — Вы даже не представляете себе насколько хорошо… Так что, господин губернатор, переименование своей площади можете отложить.

* * *

Когда у них закончились последние силы, солнце уже садилось. Они лежали на полу, посреди развалин, и были счастливы.

Йеннифер встала первой, нашла, натянула на себя рубашку. У Геральта на подобный подвиг всё ещё не хватало сил. Подложив под голову руку, он лежал и любовался чародейкой.

— Послушай, Йен!

Она быстро на него взглянула.

— «Йен»? — мягко удивилась она. — Ты назвал меня, «Йен»!?

Ведьмак игриво смутился.

— Ну да… А что?

Она встряхнула волосами, легла рядом, навалилась локтями на его грудь.

— Да нет, ничего. Просто никто раньше меня так не называл…

— Но… ведь можно?

Она улыбнулась, потянулась, чмокнула его в нос.

— Ты хотел меня о чём-то спросить?

— Да.

— О чём? — чародейка продолжала давить ему локтями на грудь.

— Тирайон сказал, что это ты попросила его освободить нас, с Лютиком, из темницы. Правда?

— «попросила»!? — Йеннифер засмеялась. — Ну, вообще то, хм… можно и так сказать… — она перестала смеяться, стала серьёзнее.

— Я видела, Геральт, как ты шёл, со своим ведьмачьим мечом, на них. На целую роту солдат. Не знаю, что ты там задумал, но это было страшно… Видела, как Тирайон вырубил тебя Забвением, как отчаянно защищал тебя Лютик, и как вас потом потащили в темницу.

Она замолчала, начала водить по сторонам рассеянным взглядом, собираясь мыслями.

— Я конечно понимала, что ничего тебе не должна, ни тебе, ни Лютику… — продолжала Йеннифер, — но я не могла поступить по-другому. Я быстро узнала, что ты натворил, пошла к Тирайону и… да, попросила его вас отпустить. Сказала, что это всё моя вина, что это я тебя заколдовала и чарами заставила разобраться с моими врагами…

Посчитав, что на этом всё, она раздвинула руки и упала на грудь Геральта головой, обхватив его руками за бока.

Ведьмак молчал, обдумывая объяснения Йеннифер. На извинения это было не похоже… Ну да ладно! Геральту было сейчас очень хорошо, он не хотел ни в чём упрекать чародейку, хотя её чары чуть не стоили им, с Лютиком, головы… Хорошо ещё, что хоть у неё взыграла совесть, и она, признавшись во всём Тирайону, вытащила их из подземелья.

— А почему Тирайон? — вдруг, неожиданно даже для себя, спросил Геральт. — Разве он командует городской стражей? Почему ты не обратилась к губернатору?

— М-м-м… Геральт, — мурлыкала у него на груди чародейка. — Бессел, конечно, милашка… но настоящий губернатор здесь, Тирайон… У него настоящая власть, как скажет, так и будет. Полгорода под себя подмял своей дурацкой верой… и губернатора заодно. Нужно отдать ему должное…

— И он что, правда такой сильный волшебник?

— Что-что!? — Йеннифер приподняла голову. — Да какой он волшебник!? — устало улыбнулась она. — Одним только заклинанием и владеет… Так… Больше библиотекарь… — она опять улеглась на Геральта, опять беззаботно замурлыкала. Но ведьмак задумался.

— Что-то не сходится, Йен… — начал он спокойно. — Как мне рассказывал Лютик, этот «библиотекарь», одним движением руки снял с меня твоё мощнейшее заклинание! Я даже не представляю, как ты смогла всё это наколдовать. Лютик говорил, что я целые лекции людям читал. Никогда раньше не слышал ни о чём подобном. А вот Тирайон снял его одним щелчком пальцев!

Йеннифер слушала, замерев у него на груди. Потом приподнялась, села. Серьёзно посмотрела ведьмаку в глаза.

— Геральт, о каком заклинании ты говоришь? — спросила она серьёзно.

— Как это о каком? — Геральт тоже сел. — О том, где ты чарами заставила меня пойти, проучить твоих врагов. А между прочим, меня там, в темнице, здорово отделали. Спасибо, что хоть вытащила нас оттуда, а то вообще бы повесили…

Чародейка странно на него смотрела, странно улыбалась. Геральту стало стыдно за свою несдержанность. Он коснулся её руки.

— Прости, Йен… Просто Лютика жалко, перепало ему, бедолаге…

— Геральт!

— Что?

Странная улыбка не сходила с её лица.

— Ты что, думаешь, что я тебя заколдовала?

Геральт напрягся, не ответил. Йеннифер засмеялась.

— Йен! Что такое, Йен? — смутился ведьмак.

— Да не было никакого заклинания, Геральт! Не заколдовывала я тебя! — она продолжала легко смеяться. — Это ты всё сам! Вот только какого хрена, не знаю…

— Как это, не было никакого заклинания!? Но ведь ты, сейчас, сама сказала, что призналась в этом Тирайону!

— В чём!? Что наложила на тебя чары!? Да наврала я ему! Нужно же было что-то придумать! Со мной то ничего не случиться, а вот вас, действительно, могли повесить.

Чародейка уже успокоилась, её красивый голос стал серьёзным, немного даже грустным.

— Конечно, я не могла не понимать, что ты просто хочешь заступиться за меня, нападаешь на тех людей, на которых я тебе нажаловалась в портале, но ведь я не просила тебя ни о чём. Я, Геральт, в состоянии сама справиться со своими врагами. Без посторонней помощи! Я чуть с ума не сошла, когда узнала, что ты натворил! Ты отчаянный парень, ведьмак, а на первый взгляд, такой безобидный… Пришлось идти к Тирайону… Насчёт Лютика он быстро согласился, а насчёт тебя упёрся рогом. Уж очень ты его напугал! Пришлось пообещать ему, что если он тебя не отпустит, то завтра, вместо своего храма, увидит гнилой свинарник!

Геральт был совершенно обескуражен. Всё как-то сразу перевернулось с ног на голову.

— Но… Но почему я об этом ничего не помню?

— А ты и не должен помнить! Тебе же врезали по мозгам Забвением! Отличное, знаешь ли, защитное заклинание. Это то единственное заклинание, которым более-менее сносно владеет Тирайон. И то, он сам не был до конца в себе уверен, окружил себя для верности кучей солдат. А заклинание это, Геральт, начисто стирает память и сознание. Потом только жди, пока оно восстановится… Ты, к примеру, когда очнулся?

— В подземелье…

— Во-во… А, ничего не помнишь с какого момента?

Геральт задумался.

— С того момента, когда ты вошла в портал…

— Ого! — одна из хищных бровей Йеннифер удивлённо поползла вверх. — Вот это он тебя долбанул! Видать, обделался по полной…

Её глаза вдруг потухли, она виновато опустила голову.

— Вообще-то, я понимаю, почему именно до этого момента…

— Почему?

— Он стёр тебе всё до Вспышки… Так проще всего.

— «до Вспышки»? Что это?

— Вспышка, очень сильное эмоциональное потрясение, в эти мгновения, человек, как будто, уже, без сознания, теряет связь с реальностью, этакая точка отсчёта… Это может быть разное, боль, страх, реже радость… Но я догадываюсь, с чем связана твоя Вспышка… — она смутилась ещё больше.

— С чем?

— Я сильно обидела тебя, Геральт… Я помню. Заявила тебе, что ты мне должен… и что тебе придётся заплатить… Именно, «придётся» … Я унизила тебя при всех…

Она вскинула на него умоляющий взгляд.

— Прости меня, Геральт! Я не хотела. Не думала, что ты так обидишься, — хлюпнув носом, чародейка пристыженно посмотрела в сторону. — Я ведь просто дурачилась. Хотела приказать тебе отнести меня домой на руках, ссылаясь на то, что уж очень я была тогда слаба. Но не успела. Ты так на меня посмотрел... Я почувствовала себя такой сукой! А рассыпаться в извинениях, объясняться, при всех… я не могла. Просто ушла. Зато дома разревелась, как девчонка…

Он обнял её.

— Ты ни в чём передо мной не виновата! Поверь!

Она тоже его обняла.

— Правда?

— Да.

Наслаждаясь объятием, они на какое-то время замолчали.

— Слушай, Йен!

— Что?

— Ещё хотел тебя спросить. Ты сказала, что жаловалась мне на этих своих… аптекарей… в портале. Я что-то ничего толком не могу вспомнить, а ведь это было ещё до Вспышки...

Чародейка выскользнула из его объятий, игриво прищурилась.

— А ты напрягись! Давай, вспоминай! Эту часть, ты должен помнить…

— «Эту»? А что, была и другая часть?

— Не отвлекайся! Вспоминай!

Она встала.

— Вот здесь, — она показала рукой на пол, — мы вошли в портал. Вспоминай! Утром, ты эту часть быстренько вспомнил.

Ведьмак вспоминал.

— Там, в межпространстве, ты выбирала место выхода, а я спросил тебя, почему мы не пошли пешком…

— … Ты сказал, что никому не позволил бы меня обидеть… — она стояла к нему спиной. — Спросил меня о моих врагах, а я, как дура, начала жаловаться… Мне так тогда почему-то захотелось стать слабой, беззащитной, чтобы за меня кто-нибудь заступился… хоть раз в жизни! Наплела тебе первое, что пришло на ум. Как Лавриносик назвал меня блядью, что против меня придумывают законы…

Она замолчала. Надолго.

— Вспомнил? — повернулась она к нему.

— Почти. Ты мне больше рассказала…

— Ну, ничего. Вообще-то, Геральт, мало у кого что-то остаётся в памяти из межпространства. Эта материя не для людей. Межпространство, это сплошной поток магии, обычному человеку нельзя там долго находиться, бывали случаи, когда люди просто теряли сознание, если приходилось задержаться. А мы там задержались надолго… Странно, что ты смог вспомнить эти мои сопли утром. Что-то должно было тебя к этому подтолкнуть… Наверное Вспышка, твоя обида на меня…

Она сплела на груди руки, виновато опустила голову, опять повернулась к нему спиной.

Геральт тоже встал, хорошо, что уже было почти темно. Подошёл к ней сзади, обнял.

Он знал, что его подтолкнуло к этим воспоминаниям.

Да, Вспышка, но не та, о которой подумала Йеннифер…

Он прекрасно помнил, что когда она исчезла в портале, какое его охватило удушающее отчаяние, как всё внутри него перестало жить, как он хотел бросится за ней вслед, в портал, как он хотел побежать по улицам, к ней, и как одёрнул себя, сказав себе… что он её недостоин.

Последнее, что он помнил, так это то, как он, в безумной ярости, захотел уничтожить весь мир...

— Ой, Геральт! — Йеннифер почти вскрикнула, вырвав его из воспоминаний. Она уже успела выскользнуть из его рук и сейчас с восторгом смотрела ему в лицо.

— Что такое? — спросил ведьмак.

Она указывала на него пальцем.

— Так ты не врал мне! Они у тебя, действительно, светятся!

Он улыбнулся.

— Йен, можно ещё вопрос?

— Ну давай, чудовище моё… — от его светящихся глаз, настроение у чародейки резко улучшилось.

— Что было в другой части? Ты сказала, что я должен помнить первую часть нашего пребывания в межпространстве. А что было в той части, которую я помнить не должен?

Йеннифер не стала сопротивляться, смущённо склонив головку, она мило улыбнулась.

— Ну… может и ничего такого и не было, но мне стало так неловко… и… И я заглушила тебе эту часть паникой! Помнишь, каким перепуганным ты вышел из портала?

Геральт помнил.

— Ты же простишь мне?

Если она и просила её простить, то делала это очень нахально.

— Прощу. Но только если ты расскажешь, о чём были эти воспоминания.

— О! Это было так романтично! — раскинув в стороны руки, Йеннифер чуть ли не закружилась. — Мы стояли друг к другу лицом, совсем близко, так близко, что перехватывало дыхание... Вокруг гудело, бушевало межпространство, его малиновые волны рвали нам волосы, а мы разговаривали. Я плела тебе всякую чушь... А ты слушал. А потом, взял меня за руку. И посмотрел. Также, как тогда… у окна… Такими же глазами.

— Ты видела? Ты тогда, всё-таки посмотрела?

— Конечно. Не могла не посмотреть.

— А потом?

— Потом? — её глазки озорно блеснули. — Тебе напомнить?

Она приблизилась к нему вплотную, закинула руки ему за шею, и поцеловала. Нежно, страстно, долго.

* * *

— Гера-а-альт! Гера-а-альт!

Ведьмак с неохотой выпустил Йеннифер из объятий, они оба, дружно повернули в ту сторону головы. Снизу, слышался злой, надрывный голос Лютика. Ведьмак подошёл к обломку стены, посмотрел вниз.

— Чего тебе?

— Да ну сколько можно, а!? Совести у вас нет! Ночь уже почти на дворе. Давайте, спускайтесь!

Из-за плеча Геральта выглянула Йеннифер. Также, как и ведьмак, она улыбалась.

— Чего смеётесь? Сколько можно вас ждать? Спускайтесь уже! И кстати, — бард недовольно покосился куда-то под стену дома, — тут один человек психует, интересуется, тебе ещё нужен твой меч!?

— … ко мне сейчас подошли люди… — старый лесняк оттёр усы и передал пустую тарелку своему помощнику. — И мы с ними решили, что мне нет нужды зачитывать вам рассказы о могучем Геральте, которые знает любой мальчишка в любой деревне… — он поднял свою седую голову к собравшимся слушателям.

— Вы все наверняка и так прекрасно знаете, как однажды, прекрасная, вечно-молодая королева Цинтры, Калантэ, позвала Геральта на пиршество в честь шестнадцатилетия своей дочери, принцессы Паветты, чтобы он охранял во дворце покой и порядок, и не позволил бы многочисленным собравшимся женихам её дочери перерезать в запале друг другу глотки из-за неё, — улыбнулся слепой чтец. — И как оказалось, королева Калантэ проявила завидную дальновидность. Когда появившийся вдруг из ниоткуда, простой странствующий рыцарь, Йож из Эрленвальда, который уже давно, тайно, встречался с принцессой, первым публично попросил её руки, его захотели убить сразу все остальные претенденты на руку Паветты. Ведьмаку тогда пришлось продемонстрировать всё своё мастерство и во владении мечом, и в рукопашном бою, и в дипломатической беседе, чтобы…

— Принцесса Паветта показала тогда всем, что она сильная волшебница! — невольно перебивая старика, вскричала вдруг Мелена из ближнего к нему ряда. — Испугавшись за жизнь своего возлюбленного, она неосознанно, сама не понимая что делает, вызвала ужасный смерч, прямо внутри Тронного зала!

— Да! Да! — вскричали сразу все из толпы, будто очнувшись. — Дубовые столы под потолком летали! Стены дрожали!

— Да! — поддержал возгласы толпы своим глухим басом кузнец Гоор, неожиданно даже для себя. — Только граф Кудкудах сумел остановить это торнадо внутри дворца. Лишь умудрившись показать принцессе свою заросшую до невозможности волосатую жопу, он сумел прервать её транс!

— Геральт тогда спас юного Йожа, — в запале продолжала красавица Мелена, — позволил тогда свершиться этому неравному браку. И в виде платы для себя, легкомысленно потребовал у счастливого жениха своё Право неожиданности! Отдать ему то, чем тот владеет, но ещё не знает об этом.

— Да! Да! — опять согласно загудела толпа, давая тем самым понять, что они хорошо знают эту историю. — Паветта уже тогда была беременна от Йожа девочкой! Будущей, Цири! Йож, не зная этого, пообещал отдать Геральту свою дочь!

— Вот видите, — старый лесняк опять улыбнулся, — вы лучше меня знаете эту историю...

Толпа смущённо притихла.

— Значит вы прекрасно знаете и эту историю, — продолжал слепой чтец, — как уже родившаяся, маленькая семилетняя Цири, спасаясь от разбойников, нашла себе укрытие в Брокилонском лесу, у лесных дриад… Как королева Калантэ, отчаянно разыскивая внучку, опять обратилась за помощью к Геральту, и опять не напрасно!

— Знаем! Знаем! — задорно отозвалась опять жена местного кузнеца, как будто старик спрашивал именно её. — Геральт нашёл её. В Брокилоне. Уговорил владычицу Брокилона, Эитнэ, отдать ему девочку, позволить ему отвезти её домой, так как к тому времени, Цири осталась единственной наследницей трона Цинтры. Её мама, Паветта, и её отец, Йож, ужасным образом погибли в кораблекрушении…

— Верно, Мелена, — согласно кивнул головою слепой чтец. — Геральт вернул Калантэ её внучку, вопреки планам Эитнэ сделать из неё лесную дриаду, но к сожалению...

— Да, уважаемый, — неожиданно прервал его своим могучим голосом Староста деревни Зиммер Баун, — эти истории мы знаем ещё с детства. Вы лучше расскажите нам, как юной, десятилетней Цири удалось сбежать от полчищ Нильфгаарда, которые перебравшись через Амелл нахлынули на бедную Цинтру! Это ведь было ужасно! Нильфгаардцы тогда почти полностью сожгли её столицу. Самой Калантэ, Великой цинтрийской львице, не удалось сбежать. Спасаясь от плена, она бросилась вниз с самой высокой башни своего замка. Но Цири! Как же удалось спастись ей?

— Как? — загадочно улыбнулся старик. — Конечно, господин Баун, конечно я вам всем это расскажу. С удовольствием! И о Цири, и о том, что стало с нею дальше… — он уже достал из сумки свою тяжёлую книгу, положил её себе на колени. — Но сначала, позвольте спросить, — обратился он сразу ко всем. — Помните ли вы ту историю, когда Цири во второй раз оказалась тем Ребёнком Предназначения для Геральта?

— Помним! Помним! — загудели слушатели вокруг старого лесняка.

— Помним! — громче всех отозвалась Мелена. — Геральт тогда спас одного купца, на тракте, застрявшего со своей телегой посреди охотничьих угодий гулей. Его тогда очень тяжело ранили, чуть было не убили. И тот купец, уже везя ведьмака к себе домой, спросил его, чем он может его отблагодарить. Геральт тогда опять сказал, чтобы тот отдал ему то, о чём не знает, но чем владеет, — красавица Мелена слегка запнулась, зарделась, увидев, как восторженно слушают её односельчане, но продолжила. — Купец тогда ухмыльнулся, сказал, что понимает о чём говорит ведьмак, он знает, что все ведьмаки бесплодны, но он уже слишком стар для ещё одного своего сына, так что пусть лучше Геральт возьмёт золото... Но каково же было у них, у обоих, удивление, когда по приезду, они застали в доме купца маленькую девочку, со странными серыми волосами, которую решила удочерить жена купца…

Решив, что с неё хватит, жена кузнеца скромно села на своё место.

— Опять всё верно, милая Мелена, — довольно крякнул старик. — Очень приятно, что сказания о Геральте до сих пор помнят, — улыбка медленно сошла с лица слепого чтеца, он стал серьёзным и торжественным. — Геральт сказал тогда, что больше никуда не отпустит от себя Цири. Что теперь, она будет ему, как дочь. Что он отвезёт её к себе домой, далеко, в легендарный замок Каэр Морхен, где с издавна создавали и воспитывали ведьмаков…

Старик на несколько секунд замолчал, видимо, собираясь с мыслями.

— Наверное, с этого момента, я и начну вам читать дальше, — опять заговорил он. — Прочту вам то, о чём вы ещё не знаете.

Он наконец-то открыл свою старую книгу, демонстративно перелистнул несколько страниц.

— Начну с того момента, когда прошло уже пять лет, с тех пор, как Цири поселилась в замке.

Набрав в грудь побольше воздуха, слепой чтец повёл пальцем по жёлтой странице и начал…

… вечер второй.

Последним из двери замка вышел Весемир. Положил на верхнюю, третью каменную ступеньку свою легендарную подушечку, фальшиво кряхтя, уселся сверху. Рядом, на каменный бортик, поставил небольшие песочные часы. По-старчески прищурившись, посмотрел на восходящее весеннее солнце. Выглянув из-за горизонта на треть, оно уже окрасило в багряный цвет верхушки башен Каэр Морхена. Старик перевёл свой взгляд на стремительно светлеющее небо, оно было чистым.

— Хорошее утро для рождения нового ведьмака… — проскрипел он, улыбаясь себе под нос.

Другие ведьмаки стояли здесь же. Геральт, Койон, Эскель. Молчали.

Традиционное, последнее испытание. Самое сложное. Самое опасное. Испытание, пройдя которое, мальчик становился ведьмаком. Но сегодня, ведьмаком, а вернее, ведьмачкой, должна была стать девочка…

— Волнуешься, Геральт!? — окликнул его Весемир.

Геральт не ответил. Мрачно скрестив руки на груди, он смотрел на Путь Ведьмака, который должна была пройти Цири. Конечно, он волновался. Все испытуемые юноши проходили это испытание уже после мутаций, под воздействием эликсиров. Цири, которая испытание травами не проходила, предстояло пройти Путь лишь за счёт своих приобретённых навыков и мастерства. А ещё, Геральт призывал на помощь удачу…

— Не волнуйся, — продолжал старик. — Койон хорошо её обучил. Она справится.

Но Койон волновался не меньше.

Эскель, ведьмак из школы Кота, друг Каэр Морхена, уже не первый раз здесь зимовавший, единственный держался спокойно. Он специально задержался с отъездом, чтобы помочь ведьмакам школы Волка с последним испытанием их воспитанницы.

Видя, что никто не поддерживает с ним беседы, Весемир задорно окликнул уже саму Цири.

— А ты, девочка моя, ты готова стать ведьмачкой!?

Весемир сам очень беспокоился, но нельзя было, чтобы его беспокойство передалось девушке.

— Готова! — чёткий, уверенный ответ немного успокоил старого ведьмака.

Привычно помахивая мечом, Цири кружила перед началом Пути, поглядывая на него, как хищник, перед последним решающим прыжком.

Это была высокая, как для своих лет, стройная, шестнадцатилетняя девушка. Упругие, уверенные движения были грациозны, взмахи мечом, сильными. Широкая, чёрная повязка перетягивала лоб и мышиного цвета длинные волосы. Доставшееся ей от бабушки Калантэ узковатое, с впалыми щеками и высокими скулами лицо, напоминало львицу. Небольшой, аккуратный прямой носик, такой же аккуратный, уверенный подбородок, красивые, чётко-очерченные губы. Но главным в Цири, были её синие, выразительные глаза. Бушующая в них сила бросала вызов, была полна дерзости и азарта.

Сейчас эти глаза поглядывали на конец Пути, на пустые ножны, куда она должна была вложить свой меч, пока пересыпается песок в песочных часах Весемира.

Путь к этим ножнам лежал по неширокому деревянному помосту, свалившись с которого, можно было уже и не мечтать успеть пройти Путь. Помешать ей должны были четыре горизонтальных ветряка, расположенные в шахматном порядке. Два, с раскручиваемыми на верёвках мешками с песком, и два, с деревянными жердями на разных высотах. Потом, бег по земле и… Башня.

Волновалась ли она? Нет! Она шла к этому Пути пять лет.

* * *

— Давайте, парни! Пора! — отдал распоряжения Весемир. — Койон, Эскель, к лошадям! Геральт, на Башню!

Ведьмаки разошлись по местам. Раскручивая ветряки, запряжённые лошади пошли кругами. Под тягучий скрип едва проснувшегося после зимы дерева, в воздух взмыли мешки с песком, засвистели над помостом жерди.

— Цири! Два мешка, помнишь?

— Да.

— Готова?

— Да.

— Пошла!

Старик перевернул песочные часы. И Цири рванула вперёд.

Первый же, несущейся прямо ей в лицо мешок, слева, она разрубила пополам, ударив и уверенно, и сильно, тут же, перепрыгнула следующий, метивший в колени. Ещё два шага, ещё мешок, летевший справа, взорвался фонтаном песка так и не долетев до девушки. Ещё прыжок, ещё один мешок пролетел мимо, не сумев ударить по ногам. Ещё два стремительных шага, сильный разворот вокруг своей оси, и третий, разрубленный почти пополам мешок избавился от песка в себе.

Дальше.

Дальше, в воздухе над помостом, кружили деревянные жерди.

Согнувшись вдвое, ушла от палки слева. Не сбавляя бега, спружинив ногами, взмыла вверх, перепрыгнув следующую жердь. Дальше. Ветряк справа. Пришлось глубоко присесть, сбросить темп, жердь пронеслась над головой. Рванула дальше. Прыжок. Эту жердь она перемахнула, нырнув вперёд, покатившись уже по земле.

И Геральт, стоя на Башне, перерезал верёвки.

Вниз, по наклонным доскам, понеслись четыре бревна… запрыгали по земле…

Цири легко перепрыгнула первое, одними ногами. Два шага на то, чтобы разогнаться, второе летело выше. Высокий прыжок. Удалось. Но третье… Геральт обмер. Но Цири… два шага, сальто через голову… и… И она уже покатилась по земле под последним… Вскочила.

Неспеша подошла к Башне, она знала, что успевает. Нащупала рукой пустые ножны и, с силой, вогнала в них свой клинок.

Всё!

Геральт поднял руку. Взглянув на песок, который неторопливо продолжал просыпаться в песочных часах, Весемир торжественно ответил ему своей поднятой рукой.

Тяжело опираясь свободной рукой на стену, Цири, склонив голову, восстанавливала дыхание.

За её спиной, на землю спрыгнул с Башни Геральт. Посмотрел на взошедшее солнце.

— Весемир был прав. Хорошее утро для рождения нового ведьмака! — он обернулся к девушке. — Поздравляю, Цири! Теперь, ты Ведьмачка! Можешь снять повязку!

Девушка повернулась к ведьмаку, неторопливо сняла чёрную повязку с глаз, прищурилась, привыкая к свету. К ним уже приближались остальные ведьмаки.

— Геральт!!! — вдруг неожиданно закричала Цири, отбрасывая ножны в сторону, обнажая меч. — Геральт! Я теперь, Ведьмачка!!!

Она взлетела на ведьмака с руками и ногами, крича от радости, салютуя себе обнажённым клинком.

— Ведьмачка!!!

Геральт кружил её, улыбался.

— Койон! — спрыгнув с Геральта, Цири обхватила обеими руками подоспевшего ведьмака, прижалась к нему всем телом. Койон счастливо улыбался своей кривой от шрамов улыбкой.

— Поздравляю, Цири!

— Эскель! — девушка обняла подошедшего, улыбающегося Эскеля. Тот крепко её обнял, по-дружески похлопал по спине.

— Поздравляю, Цири! Первая в мире ведьмачка, да? С ума сойти! Всё же не зря я задержался, будет что рассказать своим!

К радостной компании, наконец-то, присоединился Весемир.

— Деда! — девушка метнулась к нему, обняла. — Ты видел, деда!? Видел!?

— Видел, девочка, видел. А третий то мешок зачем? А!? Ну, ладно, ладно! Ты молодец! — он взлохматил ей волосы. — Но формально, ты ещё не ведьмачка! — Весемир поднял указательный палец, как будто о чём-то напоминая. — Помнишь, ты сама это предложила.

— Клятва… — закивали остальные ведьмаки.

— Да! Клятва, — Цири стала серьёзнее. — Но… что мне говорить? Почему меня не научили нужным словам? Что я должна сказать?

— Иди, девочка, иди! — Весемир кивнул ей глазами. — Никаким словам мы тебя научить не могли. Их, просто, нет… Скажешь то, что подскажет тебе твоё сердце.

— А вы? Вы что, не пойдёте со мной?

— Нет, дитя, твои слова будут не для нас.

— Мы будем ждать тебя у замка, — кивнул ей Геральт.

* * *

— Идарран… Мартен… Гардис…

Цири шла вдоль ровного ряда надгробных камней, касалась каждого рукой.

— … Гвельд… Хеммикс…

Называла она по имени каждый камень. Она знала имена всех.

— … и Тйольд… мои братья…

Она села на ноги под раскинувшимся ясенем. Положила перед собой меч. Задумалась…

— …Идаррран… Мартен… Гардис… Гвельд…

Проходя вдоль ряда надгробных камней, Геральт касался каждого рукой.

— Хеммикс… Тйольд…

Он присел под молодым ясенем. Одиннадцатилетняя Цири присела рядом.

— Так это что, кладбище? — спросила она тихо. — Здесь лежат ведьмаки?

— Да, Цири. Ведьмаки. Мои братья…

Юная княжна с любопытством рассматривала старые камни поросшие мхом.

— Но почему это кладбище такое неухоженное? На надгробных камнях даже не высечены их имена! Неужели нельзя было сделать для них красивые надгробные плиты?

Геральт вздохнул.

— Мертвецам, Цири, не нужны красивые плиты. Им нужна наша память… Они с нами, пока кто-нибудь сможет назвать их имена без надписей на камнях…

Они надолго замолчали.

— Их так мало… — наконец-то заговорила девочка. — За столько лет, так мало ведьмаков умерло? Только шесть?

— Нет, Цири, конечно, нет. Их далеко не шесть. Гораздо больше. Но ни одного ведьмака ещё не привезли сюда, чтобы похоронить его здесь, дома… Каэр Морхен очень далеко от привычных людских поселений. Большая удача, если кто-нибудь всё же привезёт сюда весточку о том, что на одного ведьмака, в мире, стало меньше…

Геральт опять вздохнул.

— Обучаться на ведьмаков, Цири, берут только мальчиков-сирот. И у них нет другого дома, как Каэр Морхен. Каждый ведьмак старается, если он не приезжает на зимовку, передать сюда весточку о себе, что он жив. Потому что он знает, здесь о нём помнят, и волнуются о нём…

— А эти ведьмаки, — Цири кивнула головой на надгробные камни, — почему они тогда здесь?

— Они погибли, защищая Каэр Морхен, — ведьмак с грустью перевёл свой взгляд на юную княжну. — Семнадцать лет назад, на Каэр Морхен напали. Орден праворуких. Больше ста человек. Они считали нас выродками, существами противными природе. Они пришли сюда, чтобы уничтожить нас, истребить… Был жестокий бой. Ведьмаки дрались отчаянно, положили множество праворуких, но… тех было на много больше… Той зимой погибли все, кто был в замке. Шесть ведьмаков, семь мальчиков, проходивших здесь обучение, они лежат там, — Геральт указал на соседнее кладбище, — и последний маг-ренегат… С тех пор, без испытания травами, без эликсиров, Каэр Морхен больше не готовит новых ведьмаков. Мы, оставшиеся в живых ведьмаки, те, кто тогда не зимовал в замке и избежал гибели, последние… Школа Волка обречена на вымирание…

— А сколько вас осталось? Ведьмаков. Кроме тебя?

— Совсем мало. Весемир уже стар, он присматривает за замком. Койон, из-за полученных увечий, тоже уже не сможет выходить на большак. Видела, как сильно он хромает? Так что, кроме меня, остался ещё лишь Ламберт… если конечно он ещё жив, — Геральт опустил вниз хмурый взгляд. — Это почти конец, Цири. Скоро от Школы Волка останутся одни воспоминания…

Девочка тоже посмотрела вниз угрюмым хмурым взглядом, но потом, губы её жёстко сжались, а в глазах загорелся огонь.

— Нет!!! — юная княжна подскочила на месте, судорожно сжала маленькие кулачки. — Это не конец! Школа Волка не погибнет! Я клянусь тебе! Я продолжу ваше дело!

— Ты?

— Да! Я, стану ведьмачкой!

… Геральт тогда улыбнулся, вспоминала Цири, сказал, что я храбрая девочка, но никогда раньше, в мире не было ни одной ведьмачки. Я сказала, что буду первой. Он не поверил…

Цири взяла свой меч. Поднялась.

— Пять лет назад, — обратилась она к надгробным камням, — здесь, на этом самом месте, я поклялась Геральту, что не дам погибнуть Каэр Морхену. Сейчас, братья, я клянусь уже вам! Клянусь защищать и заботиться о нашем замке, о Школе Волка, и не дам пропасть делу ведьмаков! Или погибну, также, как и вы, защищая его!

* * *

Геральт её ждал.

— Сказала?

— Да…

— Я горжусь тобой.

— А я тобой!

Она нырнула под его руки, прижалась спиной к его груди. Ведьмак её обнял, положил свой подбородок ей на голову.

— Ты уже придумала какой тотем себе возьмёшь? Весемир что хочешь тебе сделает на ведьмачий щит.

— Ещё нет, — Цири задумалась. — А можно не волка?

— Можно, конечно. Даже нужно. Тотем выбирают по тому, кем ты себя видишь. У Койона вон, к примеру, крокодил…

— А почему ты выбрал волка? Ты видишь себя волком?

Ведьмак улыбнулся.

— Нет, Цири, я не выбирал, — Геральт сжал её крепче. — Однажды, когда я заканчивал обучение, нам прислали медальон с головой волка на ведьмачьем щите, всё, что осталось от Коэнрада… Став ведьмаком, я попросил этот медальон себе.

Они замолчали. Что-то стремительно пронеслось у них перед глазами. И ведьмак, и Цири, невольно повернули в ту сторону головы.

— Ласточка… — сказал вслед птице Геральт. — Первая этой весной…

Цири вдруг высвободилась из объятий Геральта, повернулась к нему лицом, привычно вскинула вверх свой упрямый подбородок.

— Я знаю, какую птицу я хочу себе на медальон!

Геральт понял. Улыбнулся.

— Ну… ласточка... так ласточка…

* * *

Ранняя весна. Со склонов перевала Гвенллех уже сошёл снег, непривычно рано, для этого времени года, но воздух всё ещё был зимним.

Близился полдень.

Трисс Меригольд выехала из леса на пригорок, откуда открывался вид на Каэр Морхен. Остановив коня, сняла с головы капюшон, встряхнула головой. Густые, цвета лесного ореха волосы небрежно рассыпались по плечам.

Каэр Морхен… Замок, заменивший ей когда-то дом. Когда-то шумный, полный энергии, жизни и суровой радости, а сейчас неухоженный, почти безлюдный... но всё равно, величественный и любимый... Когда же она была здесь в последний раз? Уже очень давно. Но сегодня, у неё более чем весомый повод чтобы навестить его. Геральт там. Он позвал её.

Она непроизвольно поправила рукой волосы. И пустила коня вскачь.

* * *

— Моя девочка! — навстречу Трисс спешил старый Весемир. — Какая же ты стала взрослая!

В памяти старого ведьмака, Трисс Меригольд навсегда осталась маленькой девочкой, хотя сейчас, она выглядела как взрослая девушка. Причудливый лукавый взгляд был игривым, таким же, как и не сходящая с лица девушки улыбка, но подсознательно, во всём образе Трисс, за её изяществом и лёгкостью, чувствовалась стальная, инкрустированная драгоценными камнями… сила.

Первым подбежавший Геральт, помог чародейке спуститься с коня. Сойдя на землю, они обнялись. Слишком сильно, как показалось Цири.

— Койон! — выскользнув из объятий Геральта, Меригольд любя, забросила свои тоненькие ручки за плечи подоспевшего хромого ведьмака.

— Рад тебя видеть, лисичка!

— И я, Койон! Дядя Весемир! — следующим счастливчиком, которому достались объятия красавицы, был глава клана.

— Моя ты золотая! Ну наконец-то! Я так соскучился! — Весемир расплылся в старческой улыбке, нехотя отстранившись, указал рукой на Эскеля. — Это Эскель, наш друг, ведьмак из Ангрена.

Приблизившись, Эскель вычурно взял руку волшебницы, склонившись, легко поцеловал её пальцы.

— Рад знакомству, прекраснейшая Трисс Меригольд!

В ответ, Трисс мило ему улыбнулась.

— Взаимно, Эскель! — она учтиво склонила головку. — Друзья Каэр Морхена и мои друзья тоже.

— Эскель, узнав, что ты скоро прибудешь, решил задержаться у нас ещё чуть-чуть, чтобы лично познакомиться с тобой! — Весемир бесстыже сдал ведьмака из школы Кота с потрохами.

— Очень мило, Эскель, — Трисс улыбнулась ему ещё раз и повернулась к Цири.

Та настороженно разглядывала гостью, не скрывая своей враждебности.

— Геральт! — чародейка обратилась к ведьмаку, не сводя глаз с девушки. — Представь меня, пожалуйста, вашей воспитаннице!

— Ох, Трисс! — заохал, встревая, Весемир. — Ты же ничего не знаешь! Два дня назад Цири стала ведьмачкой!

— Ведьмачкой!? — волшебница перевела на старика удивлённый взгляд. — Как!? Впервые за столько лет?

— Да, милая, да! Первая в мире ведьмачка! Из Каэр Морхена!

— А испытание травами? Она его проходила?

— Нет! Ты ведь знаешь, мы теперь, не владеем теми знаниями, чтобы подвергать детей мутации. Цири прошла все испытания сама! Без всяких эликсиров!

— Но… Разве это возможно?

— Да, милая, да! Это всё Койон! — Весемир указал рукой на хромого ведьмака. — Это он её обучал! Блестяще её подготовил! Пять лет занятий! И теперь, впервые за долгое время, у нас родился новый ведьмак… вернее, ведьмачка! Кто бы мог подумать, правда?

— Да, действительно… — Трисс восторженно покачала головой, приблизившись к Цири, протянула ей, с улыбкой, руку. — Ну, здравствуй, ведьмачка! Я, Трисс Меригольд.

* * *

Трисс смотрела в окно, мягко положив кисти рук на подоконник.

Сложив её вещи на стол, Геральт в неуверенности остановился у двери.

— Прости, тут не очень ухожено, но это наша лучшая комната…

— Ничего.

Геральт замялся, не в силах оторвать взгляд от манящего образа чародейки.

— Сегодня на ужин будет поросёнок. Весемир очень рад твоему приезду. Нас ждёт настоящий пир! Будет вино…

— А ты?

— Что?

— Ты, рад моему приезду? — чародейка по-прежнему смотрела в окно.

— Трисс… — Геральт смутился до растерянности. — Конечно, я рад… что ты отозвалась… Что приехала помочь!

— Я спросила не об этом. Я спросила… о нас.

— Послушай, Трисс… — взгляд ведьмака виновато забегал по комнате. — Я не могу. Пойми… Ты ведь знаешь…

— Что!? — волшебница резко обернулась. — Знаю, что? Про тебя и Йеннифер!? Да, знаю! И что!? Твоё дурацкое, «Здравствуй, Трисс», и всё!? Разве я не вижу, ты боишься даже прикоснуться ко мне! Ты даже не поцеловал меня при встрече! Что, твоя любовь к Йеннифер, уже зачеркнула меня для тебя!?

Голос её дрогнул. Также резко, она отвернулась назад к окну.

Геральт топтался на месте, не зная, что сказать.

— Трисс...

— Сколько ты её не видел? Год? Два?

— Два года и четыре месяца…

Трисс, уже медленно, опять повернулась к ведьмаку.

— Думаешь, она тоже всем отказывает?

Геральт молчал.

— Проклятье, Геральт! — взмолилась чародейка. — Ты сам расставил вокруг себя эти флажки! Я понимаю, твоё сердце всегда с Йеннифер, но… Но как же моё сердце!? Я ведь приехала сюда ради тебя, ты знаешь! — она подошла, взяла его за руки, голос её надрывался. — Скажи мне! Скажи мне в глаза, что между нами больше ничего нет! Скажи, я пойму! Но, не мучай меня! Пожалуйста! Скажи!!! Скажи, и мы поставим на этом точку!

— Трисс, не надо… Не говори так, — тяжело выдохнув, ведьмак отвёл взгляд. — Я не могу этого сказать.

— Тогда... поцелуй меня! — она судорожно сжала его пальцы.

* * *

Дверь распахнулась и в Нижний зал влетела Цири.

— Всё! Сделала, — отрапортовала она громко, и замерла в недоумении. Из всех троих ведьмаков, находящихся в зале, на юную ведьмачку никто не обратил внимания. Койон и Эскель у стола, Весемир у готовящегося в камине поросёнка… Ведьмаки напоминали живые статуи со стеклянными глазами.

— Эй!!! — Цири вопросительно развела руки. — Что это с вами!?

— Т-с-с-с!!! — зашипел на неё Эскель, приложив палец к губам.

— Что!? — Цири прислушалась. И вдруг, откуда-то сверху, услышала протяжный женский крик полный блаженства.

Ведьмаки ожили. Весемир прокашлялся, Койон ухмыльнулся, потёр шею. Эскель, закатив глаза, показал Койону три пальца.

— Ах вы паршивцы!!! — Цири вспыхнула. — Вы что же это, подслушиваете!? Извращенцы! Молодцы, ничего не скажешь! — она в возбуждении закружила по залу. — А эта Трисс! Быстро она тут у нас освоилась! Двух часов не прошло, как приехала, а уже смотрите-ка, распоряжается и замком и… и… — она задыхалась. — Что она вообще здесь делает!? Кто её позвал!? Почему мне никто ничего не сказал о её приезде!?

И Койон, и Эскель, дружно усмехнулись и продолжили приготовления к праздничному ужину.

— Цири, девочка моя, подойди ко мне! — Весемир сидел на маленькой скамеечке, на своей подушечке, проворачивал в камине жаркое.

— Ну? — Цири послушно приблизилась, но продолжала недовольно хмуриться.

— Послушай, дитя, — заскрипел старый ведьмак. — У тебя нет права ревновать Геральта к Трисс… Ты ведь ничего о ней не знаешь…

— Чего я такого не знаю?

— Трисс, так же как и ты, воспитывалась в Каэр Морхене, — к их беседе присоединился Койон. — Она здесь как дома. Весемир привёз её. Ещё совсем девочкой. Давно. Только, конечно, она не обучалась на ведьмачку…

— ...но гоняла тут, по замку, как бешеная, — Весемир улыбнулся воспоминаниям. — Почти сразу же подружилась с Геральтом, он тогда проходил здесь обучение... Она ненамного его и младше, года на три, не больше.

— Чего!? Какие ещё "три года", деда!? — Цири удивлённо подняла брови. — Это я её младше "года на три"! Ей не больше двадцати!

— Трисс, чародейка, — пояснил Весемир. — Чародейки, практически останавливают свой возраст, когда захотят. Койон правильно тебе сказал, я привёз её, подобрал на большаке. Трисс тогда стала сиротой… — Весемир грустно закивал головой. — Я тогда не знал, что в ней есть магическая сила. Сейчас, я думаю, что подобрал её неспроста… это была судьба… Когда на наш замок напали праворукие, я тогда как раз навещал Трисс в Аретузе, мы отдали её туда на обучение, так что можно сказать, что она спасла мне жизнь... — старик почему-то уныло потупился.

— Трисс с Геральтом, друзья с детства, — продолжал Койон, подпирая плечом стену. — Их, помню, водой было не разлить. Они и стали первыми друг у друга… здесь, в Каэр Морхене.

— Когда Геральт проходил испытание травами, — подхватил Весемир, — ты ведь знаешь, Цири, это крайне тяжёлое испытание, не каждый мальчик выживал после него… Так вот… Когда Геральт проходил мутацию… ему было очень тяжело, видишь, у него даже волосы стали белыми! Он чуть не умер тогда. Пять дней его била лихорадка, пять дней и ночей он не приходил в сознание. Так мучился… мы уже думали, что не выживет… Только Трисс не оставляла надежды. Пять дней и ночей просидела у его кровати. Плакала, молилась, ухаживала за ним… Может только поэтому он и выжил. Может только благодаря ей… Тогда-то, я и заподозрил в этой девочке магические способности…

Старый ведьмак замолчал, провернул поросёнка.

— Так что, не суди её строго, Цири, — подвёл черту под разговором Койон. — Трисс здесь своя, мы её любим, и она в праве распоряжаться и этим замком, и твоим Геральтом, — Койон усмехнулся. — И как мне кажется, Геральт совсем не против этого…

* * *

Геральт бордо спускался по лестнице. Остановился на промежуточной площадке, обвёл всех присутствующих серьёзным, грозным взглядом. Ведьмаки прятали глаза, ухмылялись.

— Чего так долго? — не выдержал Эскель. — Чем вы там занимались?

— Вещи разбирали! — отрезал Геральт грубо. — Не слышали, что ли?

— Слышали, слышали, — закивал Эскель. — Разобрали?

— Да.

Геральт спустился до конца лестницы, подошёл к столу. Глубоко вздохнул, и видя, что защищаться не от чего, расслабленно, широко улыбнулся, но всё же, смущённо наклонил голову.

— Цири! — он резко стал серьёзным. — Зайди, пожалуйста, к госпоже Меригольд! Она просила.

* * *

Цири привычно, вихрем ворвалась в комнату, но лишь прикрыв за собою дверь, застыла в нерешительности. В комнате было необычно тепло и влажно. Посредине, стояла большая ванна с водой, на краю которой, грациозно выгнувшись, сидела обнажённая волшебница, неторопливо хлюпая по поверхности воды тоненькой ножкой. Нисколько не стесняясь своей наготы, она насмешливо улыбаясь, взглянула на юную ведьмачку.

— Вы просили меня зайти, госпожа Меригольд? — сухо произнесла Цири учтивую, заученную фразу, но её недовольный взгляд метнулся в сторону от чародейки куда-то под потолок.

— Просила… — Трисс лукаво улыбнулась ещё шире. — Но вообще то, я думала, что ты сначала постучишь, прежде чем войти. Так, обычно, поступают культурные девушки…

— А культурные чародейки тоже, обычно, встречают культурных девушек голыми, на краю кадушки!? — Цири с вызовом, подбросила вверх свой подбородок. — Или они, обычно, сразу же кидаются к ведьмакам в кровать?

Трисс обезоруживающе рассмеялась приятным, звонким голоском.

— Да, Цири, ты права, на роль примера культурного поведения, я не гожусь. … А, насчёт кровати… — она покосилась на кровать в углу. — Нет, до неё мы как раз и не добрались… Если ты об этом. Но… как ты узнала? Услышала?

— Да все слышали! — юная ведьмачка была немного обескуражена тем, что волшебница сдалась без боя.

— Вот паршивцы! — Трисс смущённо прикрыла смеющийся рот кулачком. — Так они что же, подслушивали?

— Ага… — Цири невольно, сама улыбнулась. — Я сказала им тоже самое. Слово в слово.

— Правда? Слово в слово? — Меригольд игриво поддёрнула вверх одну бровь. — Выходит, Цири, что мы, с тобой, не такие уж и разные!

Ведьмачка насупилась. Она не хотела так быстро бросать свой враждебный настрой. А тем временем, чародейка, продолжая беззаботное плескание в воде стройными ножками, не спускала с девушки мягкого, внимательного взгляда.

— Я тебя прекрасно понимаю, Цири, — она стала серьёзнее. — Какого-то чёрта, приехала сюда, к тебе, какая-то тётка… Поселилась в лучшей комнате, затащила к себе Геральта… Как это может понравиться, правда?

— Ты не «тётка»!

— Неужели? А кто?

— Ты не похожа на «тётку» … Это слово не для тебя! — Цири злобно разглядывала пол у себя под ногами.

— Как мило! — грациозно склонив голову, Трисс в очередной раз чарующе улыбнулась. — Ну, договаривай! И на кого же я похожа?

Сцепив зубы, ведьмачка замялась, её дикий взгляд заметался по комнате, но потом она дерзко вскинула голову.

— Ты красивая!

Волшебница звонко рассмеялась.

— Спасибо, Цири! Это самый дорогой для девушки комплимент, когда такие слова ей, так безапелляционно, говорит такая же красивая, другая девушка.

— А я что… Я тоже красивая? — растерялась ведьмачка. В её голосе сразу же проскользнули умоляющие нотки.

— Конечно! — улыбка Трисс стала укоризненной. — Ты у нас, красавица! Прости, что говорю, «у нас», но я не считаю себя здесь гостьей… Я считаю Каэр Морхен своим домом, а ведьмаков…

— Я знаю! — перебила её Цири. — Мне уже рассказали… Про тебя…

— Правда?

— Да. Весемир. И Койон… — юная ведьмачка слегка потупилась. — Прости, что встретила тебя не так любезно, как должна была…

Трисс продолжала улыбаться, но взгляд её стал пронзительным.

— Да ничего! — она мило скривила мордашку. — Знаешь, девочка, мне кажется, у нас есть шанс стать подругами. Может попробуем?

Поджав губы, Цири одобрительно закивала головой.

— Хорошо! — волшебница, в свою очередь, также одобрительно кивнула. — А ведь у меня для тебя подарок!

— Подарок!? — глаза девочки вспыхнули.

— Да.

— Какой!?

— Такой, который тебе твои ведьмаки никогда не подарят. Я их знаю. Всё, что они могут тебе подарить, так это какой-нибудь меч, какие-нибудь сапоги, и целую кучу синяков и ссадин. Да?

Цири смущённо улыбнулась.

— Так какой, Трисс!? Подарок!

— Немного терпения, девочка! Никуда он от тебя не денется. Но сначала, ты должна кое-что сделать.

— Что?

— Помыться.

— Помыться!?

— Да! Залезай ко мне! Уверена, такой ванны у тебя не было уже несколько лет. Горячая морская вода!

— Морская!? — Цири взвыла от восторга.

* * *

Трисс неспеша спускалась по лестнице в зал, чарующе поглядывая на восхищённых ведьмаков.

Её красивое, ухоженное лицо излучало гордость, превосходство, но в тоже время, не переставало быть милым и чарующим. Роскошные ореховые волосы мягко окутывали хрупкие женские плечи. Под цвет волос платье, было неброским, но сидело на безупречной фигурке волшебницы изумительно. Подчёркивая изящность линий груди и рук, оно плотно отхватывало осиную талию, причудливо извиваясь складками, расширялось до самых щиколоток, волнующе шуршало по ступенькам. Трисс Меригольд выглядела безукоризненно, она была красавицей, знала это, и не стеснялась это показывать.

Застывшие ведьмаки проводили её взглядами до самого стола. Первым очнулся Эскель, подскочил, галантно помог ей сесть в резное высокое кресло, в торец стола напротив Весемира. Праздничный ужин был готов и ждал начала.

— Моя ты девочка! — изумлённо заохал Весемир. — Какая же ты у нас красавица! Просто сказочная!

— Абсолютно согласен, Весемир! — поддакнул старому ведьмаку Эскель, не сводя глаз с чародейки. Странным образом, он оказался соседом Трисс по правую от неё руку. — Никогда ещё я не встречал женщины, столь потрясающей красоты! — ведьмак мягко взял её за пальцы, поднёс к губам. — Я так рад, госпожа Меригольд, что познакомился с Вами! Теперь, Вашему незабываемому образу суждено преследовать меня всю оставшуюся жизнь! — он приложился к её пальцам в долгом поцелуе.

— Очень изыскано, Эскель, спасибо! — наградой за комплимент, ему послужили волнующая, игривая улыбка и лёгкий, благосклонный наклон головы.

— А где же Цири? — довольно грубо прервал их обмен любезностями Геральт.

— Она скоро будет, — Трисс нехотя, перевела взгляд ко всему столу. — Никак не могла вытащить её из ванны. Мы купались…

— Вот как! — откликнулся Весемир. — Купались? Я вижу, вы нашли общий язык.

— Надеюсь, что да! Вам, неотёсанным грубиянам… кроме Эскеля, — Эскель, бонусом, получил ещё один доброжелательный взгляд и кивок, — не удалось сделать из Цири, подобную себе, тупую машину для убийства! Как оказалось, это милая, умная, доброжелательная девушка! Я вижу в ней огромный потенциал! Королевскую кровь так просто не спрятать за тряпками, которые она носит. И кстати, о её одежде. Вы, со своими мечами, случайно не забыли, что Цири, девушка? Вы, за эти пять лет, могли купить ей хотя бы одно платье!?

Ведьмаки недоумённо переглянулись.

— Зачем ей здесь платье? — Весемир озадачено пожал плачами. — Что она будет с ним делать?

— Носить, Весемир! Носить! — Трисс поддалась вперёд. — Цири, девочка! Она могла бы хоть иногда одевать платье! Да, чёрт! кому я говорю!? — чародейка сокрушённо подняла руки, видя, что её тирада так и не нашла отклика в ведьмачьих глазах.

— Ну, ладно, ладно, Трисс… — попытался осадить волшебницу рукой Геральт. — Может ты и права… Купим мы ей платье, я обещаю! Не горячись!

Волшебница театрально успокоилась, легко положила кончики своих пальцев на край стола.

— Спасибо, что услышал меня, Геральт, но ты уже опоздал! — она победоносно обвела взглядом весь стол. — Я сама купила ей платье. В подарок. И наша Цири, клятвенно мне пообещала, что оденет его к сегодняшнему ужину. Так что приготовьтесь, вы обалдеете!

* * *

Цири обалдело смотрела на своё отражение в огромном старом зеркале во весь рост. Подаренное ей чародейкой платье было из довольно плотной, приятной на ощупь, слегка блестящей белой ткани. Высокий воротник плавно сходил на нет, вдоль широкого, но неглубокого декольте, обнажающего шею и ключицы. Скрывающие кисти рук длинные рукава, рассекал разрез, начинающийся почти у самых локтей. Приталенное, с неброской, но изящной серебряной отделкой, платье спускалось до самого пола, оставляя открытыми лишь голые пальчики ног девушки. Оно с превосходством смотрело на Цири из зеркала, восхищая своей свежестью, безупречным качеством и дороговизной.

Вздохнув, Цири аккуратно сняла с себя своё новое платье, бережно разложила его на столе… и перерубила его мечом пополам.

* * *

Ведьмаки действительно обалдели.

Цири привычно скакала вниз по ступенькам в своих потёртых кожаных штанах, в которые была заправлена верхняя часть некогда длинного платья. Рукава тоже были варварски укорочены, чуть ли не до изгибов рук...

Уловив на себе всеобщее внимание, она лихо запрыгнула на перила промежуточной площадки. Взметнувшаяся было вверх грива вымытых серых волос тяжело упала на плечи девушки, рассыпалась по сторонам небрежными волнами. Гордо выпятив вперёд грудь, юная ведьмачка решительно упёрла руки в бока.

— Ну, как вам моё новое платье!? — она с вызовом вскинула голову.

Быстро переглянувшись между собой, ведьмаки довольно заулыбались, а Трисс на мгновение потеряла дар речи.

— Цири!!!

Одним прыжком, девушка спорхнула вниз, подскочила к волшебнице, обняла её сзади.

— Это мне Трисс подарила! — объявила она всем, и поцеловала её в щёчку. — Спасибо, Трисс! — она уселась на своё место, между Геральтом и ошарашенной чародейкой, повела вокруг дерзким взглядом. — А теперь, раз уж я уже ведьмачка, мне можно будет вина!?

* * *

Поросёнок удался. Вино, хоть его и нельзя было назвать даже приличным, пришлось как нельзя кстати к праздничному ужину. Долгожданному приезду Трисс Меригольд все были рады и оживлённые разговоры, с общими воспоминаниями и шутками, затянулись до позднего вечера, пока в конце концов, Весемир не отправил Цири спать.

— Ну, Трисс, как тебе наша девочка? — как только юная ведьмачка скрылась из виду, Весемир, с видом победителя откинулся в своём кресле. — Признайся, ты не ожидала увидеть ничего подобного!

— Признаюсь! Не ожидала… — чарующе легко согласилась со старым ведьмаком волшебница. — Цири совершенно не похожа ни на одну девочку, которую мне доводилось раньше встречать! Она, просто чудо! Я, уже, её люблю!

Весемир остался доволен ответом.

— Да! Первая, и единственная в мире ведьмачка! Не думал, что доживу до такого, — он сокрушённо покачал головой.

— Ну, насчёт ведьмачки, вы наверное где-то приврали, — легко постукивая ногтями по столу, девушка лукаво сузила глазки. — Вряд ли можно назвать полноценным ведьмаком мальчика… или девочку, которая не прошла испытание травами. Без мутаций, её возможности ограниченны.

Чародейка резко замолчала, уловив на себе одинаково недружелюбные взгляды.

— Если Цири не ведьмачка, тогда и я не ведьмак… — Койон тоже постукивал по столу пальцами, но в отличии от волшебницы, его постукивания резко стали нервными и недовольными.

— Да, Трисс, — поддержал его Весемир, — здесь ты заблуждаешься! Что означает, в твоём понимании, слово «ведьмак»? В первую очередь, это бойцы, каких мало! Да, мы не владеем магией, мы не ахти какие стрелки из лука… Но во всём остальном… Мы убийцы чудовищ! Мы лезем туда, куда не полезет ни один другой человек, бьёмся с гадами, с которыми не рискуют биться даже маги...

— Кому ты это рассказываешь, дядя... — Трисс недовольно и пристыженно повела глазами вокруг. — А то я не знаю...

Но старый ведьмак даже не прервался.

— Да, Цири не прошла испытание травами, не изгадила свой организм мутациями, — продолжал он. — Но что давали нам наши мутации, кроме проклятой бесплодности? Приближенную к звериным реакцию и резкость движений? Способность видеть в темноте? Да, согласен, в нашем деле это очень важно! Но в первую очередь, мутации давали нам сопротивляемость ведьмачим эликсирам, приняв которые, такие как Сорокопутка или Чёрная кровь, обычный человек бы просто умер. А эликсиры очень важны! Сама знаешь, лисичка, есть такие чудовища, с которыми даже нам, мутантам и мастерам меча, справится без помощи эликсиров крайне сложно! Это они дают нам на какое-то время повышенную моторику мышц, обострённый слух, зрение и обоняние, невосприимчивость к боли… Но что если у ведьмака не окажется под рукой нужного эликсира? Или он просто не успеет его вовремя принять, а!? Он что, уже не будет считаться ведьмаком? Нет! Он всё равно будет ведьмаком, первоклассным бойцом! Таким, как Цири сейчас! Если исключить для неё бой в полной темноте, то как считает Койон, Цири на равных сразится с любым ведьмаком, который будет под воздействием эликсиров! Два дня назад, пройдя Путь Ведьмака без всяких мутаций и эликсиров, наша девочка это убедительно доказала!

— Цири, боец по призванию, — включился в разговор Койон. — Мы все, в начале, не верили, что она станет ведьмачкой. Я просто взялся её учить, чтобы она могла постоять за себя, если придётся. Но Цири, с первого же дня занятий, поразила нас всех своей решимостью, твёрдо заявив, что раз уж Каэр Морхен теперь её новый дом, то она будет биться за него! Что вытерпит всё, смирится со всеми трудностями, но станет ведьмачкой и продолжит дело ведьмаков! И она сдержала своё слово. Знала бы ты, Трисс, как непросто ей было! Мы все здесь губы себе прокусывали, когда смотрели, как ей, девочке, тяжело проходить это жестокое обучение... Но только так, ступая по грани своих возможностей, закаляется дух и тело, становятся ведьмаками! И она ею стала, Трисс! Мы все ею очень гордимся! А какова она в бою, спроси, вон, у Эскеля!

Ведьмак школы Кота смущено уткнулся взглядом в стол.

— Да сколько уже можно! — он фальшиво обиделся, но улыбался. — Я ведь уже много раз говорил, я не могу драться с ней в полную силу! Она же, всё-таки... девушка.

Остальные ведьмаки злорадно заулыбались.

— Да! Девять раз из девяти не смог! — Весемир позволил себе довольно захохотать.

— Ладно, ладно! Сдаюсь! — улыбаясь, Трисс подняла вверх руки. — Верю, что Цири действительно так хороша, как вы говорите. Я за неё только рада! Но! Мне кажется, что настало время задать главный вопрос, — она стала серьёзнее. — Зачем меня сюда позвали? О какой помощи вы меня просите?

Шум над столом заметно поутих, ведьмаки дружно посмотрели на Весемира.

— Ну… детка… — заскрипел он. — В первую очередь, мы по тебе соскучились…

— Не юли, Весемир! — оборвала его волшебница. — Время для любезностей прошло. Я спрашиваю серьёзно.

— А я серьёзно! Сколько лет ты здесь не была? Хотел посмотреть на тебя на старости лет…

Трисс выдохнула, посмотрела на старого ведьмака укоризненно, но любя.

— Но вообще-то, — продолжал Весемир, — мы надеемся, что ты поможешь нам повлиять на Цири! Она ведь теперь ведьмачка, и уже успела замучить Геральта. Всё рвётся с ним на большак. Представляешь? А ведь, мы её не для этого готовили.

— Ну так не пускайте, — пожала плечами волшебница. — Запрети ей, Весемир! Ты же Глава клана!

— Не могу, — старый ведьмак развёл руками. — Это её право. Ладно, первый год, молодому ведьмаку… э-э-э, а теперь и ведьмачке, положено путешествовать с опытным ведьмаком. На этот год, мне не страшно отпустить её с Геральтом… Но что будет потом? Никто из нас ни за что не хочет, чтобы Цири бродила по миру, зарабатывая себе на жизнь убийствами чудовищ. Ты, девочка моя, должна что-то придумать! Что-то очень убедительное. Цири так просто не сдастся, ты её ещё плохо знаешь!

— Хм… — Меригольд задумалась. — Действительно… Целая проблема. Я об этом как-то не подумала… Хотя, знаете, что!? — она решительно хлопнула по столу ладонью. — Я знаю! Знаю, что делать.

Волшебница поднялась с кресла, стала прохаживаться по залу, размышляя вслух.

— В первую очередь, нужно отсрочить этот момент. Момент выхода Цири на большак. Нам нужно время, чтобы переключить помыслы Цири на что-нибудь другое. Скажем, год или два. И самое подходящее для неё, — она щёлкнула в воздухе тонкими пальцами, — это продолжить её обучение! Только не в махании мечом, это она и так уже умеет. Я имею ввиду обучение наукам! Убедить её, что для странствований по миру, настоящему ведьмаку, необходимы разнообразные знания о нём.

— Цири и так уже, к одиннадцати годам, узнала о этом мире достаточно, — хмуро вставил своё слово Геральт. — Больше, чем кто-либо, в её возрасте…

— Я понимаю, Геральт! — чародейка остановилась, посмотрела на ведьмака. — Да, этот мир жесток. И вы научили её самому главному в этой жизни, драться! Молодцы! Но кроме этого, ещё есть и науки! Знания!

— Какие ещё знания? — недовольно проворчал Весемир. — Цири знает всё, что нужно.

— О чём, Весемир!? О чудовищах? О том, как их убивать? Я говорю о книгах, Весемир! Книги! Девочка должна получить образование! Она должна читать книги!

— Она и так их читает. Она уже прочитала все книги, что у нас были! Даже по два раза.

— Все!? — Трисс вспыхнула. — Все пять!?

Весемир виновато отвёл взгляд.

— Их у нас уже десять. Геральт каждый год привозит какую-нибудь…

— Вот-вот! Об этом я и говорю! Цири нужно отвезти в Аретузу, в Цидарис или в Оксенфурт. Я сама возьму на себя все расходы на её обучение. Как вам кажется, это достаточный предлог, чтобы не пустить её на большак?

Переглянувшись, ведьмаки согласно закивали головами.

— Согласен, Трисс! — озвучил свой кивок Геральт. — Образование Цири не помешает, но будет лучше, если она получит его в Элландере, у Нэннеке… Цири, по рождению наследная княжна Цинтры. Мы не хотим привлекать к ней излишнее внимание, у Нэннеке ей будет спокойнее. И кроме знаний, она получит там богатое духовное воспитание.

— Согласна, Геральт! — улыбнулась волшебница. — У Нэннеке, и Цири будет спокойнее, и тебе, да?

— Да!

Трисс мягко опустилась в своё кресло.

— Но ведь это не всё, правда? — она обвела ведьмаков строгим взглядом. — Вы ведь позвали меня не для этого!

— Ох, лисичка, тебя не проведёшь… — Весемир заёрзал на своём месте. — Да, есть ещё кое-что…

В очередной раз переглянувшись, ведьмаки стали сосредоточенными и угрюмыми.

— Мы беспокоимся о Цири… — начал хмуро Койон. — Ей снятся жуткие кошмары. Такие ужасные, что она вскакивает по ночам с диким криком, вся в холодном поту, не в силах даже сказать что-то сразу… Мы потом ещё долго не можем привести её в чувство.

— Кошмары? — чародейка понимающе кивнула. — Я знаю, девочке в детстве довелось многое пережить, но… Чем же, я, могу помочь?

— Это не то, Трисс! — сказал Геральт озабоченно. — Это не воспоминания детства. Да, Цири многое пережила, но она не похожа на девочку, которая терзается прошлым. По ночам, её мучает что-то другое…

— Что? Что ей сниться?

— Она толком не может сказать. Это больше бессвязный бред, пока она ещё не пришла в себя… Обрывочное бормотание…

— Огонь вокруг. Кровь повсюду. Крики ужаса и боли. Смерть, много смертей, очень много… — продолжил за Геральта Койон. — Ещё, чёрный шлем с крыльями хищной птицы на фоне пылающего города, а внутри него — глаза нильфгаардца, который вывез её из Цинтры… — в голосе хромого ведьмака сквозило беспокойство. — И ещё! По идее, воспоминания детства должны со временем стираться, а у Цири они всё чаще и чаще, всё сильнее и сильнее! Если в этих кошмарах и есть воспоминания нашей девочки, то совсем маленькая их часть. В основном, её мучает по ночам что-то такое, что не даёт ей покоя! Терзает, жжёт её изнутри! — Койон посмотрел на чародейку умоляющими глазами. — Мы не знаем, что это, Трисс! Но видя, как страдает наша девочка, мы мучаемся также, как и она. Мы хотим положить этому конец. Очень надеемся на тебя! Помоги нам, Трисс! Узнай, что это! Разберись со всем этим! Прошу!

Волшебница невольно напряглась, столько трагизма было в глазах ведьмака.

— Хорошо. Я вижу, Цири действительно снятся нешуточные кошмары. Слишком сильные, слишком необычные… Я помогу. Сфокусируюсь на её мыслях… Войду в её сознание… — она замялась, задумалась. — А вы не пробовали просто давать ей какое-нибудь успокоительное?

— Попробовали раз… — к беседе подключился Эскель. — Ничего хорошего из этого не получилось, — он странно усмехнулся.

— Мы не решались, без Геральта, — продолжил хмуро Весемир. — Когда он приехал, в начале этой зимы… мы дали ей Белый мёд… Очень лёгкое, расслабляющее средство…

— И? — волшебница вопросительно повела бровью.

— И Цири впала в транс, — Эскель был серьёзен.

— В транс!? — удивлённо подёрнулась Трисс. — Уже интересно! И что!?

— И стала вещать!

— Вещать!? — чародейка удивилась ещё больше. — И что же она предсказала?

— Смерть, — Эскель беззаботно откинулся на спинку своего кресла. — Вон! Всем им! — кивнул он на остальных ведьмаков.

— Всем!? — девушка вздрогнула. — И Геральту!? — её взгляд метнулся к дорогому ей ведьмаку.

— И Геральту. Всем троим.

— И… как!? Когда!? Что она сказала!? — воскликнула чародейка взволнованно, обращаясь сразу ко всем.

— Насчёт «когда», ничего не сказала, — спокойно ответил ей Эскель. — Сказала только, «как».

— Послушай, Трисс, — отозвался со своего места Геральт. — То, что Цири напророчила нам смерть, в этом нет ничего страшного. Ведьмаки идут по жизни со смертью рука об руку… В конце концов, каждый из нас умрёт. Нас всех больше волнует наша девочка. Получается, что внутри неё живёт что-то, что имеет доступ к человеческим судьбам! И это «что-то» настолько озлобленно, что при первой же возможности, оно озвучило нам самую страшную часть наших судеб — смерть! Ты бы слышала, Трисс, сколько в голосе Цири было холодной ярости, когда она нам это вещала. Это была не она! — ведьмак отрицательно покачал головой, тяжело вздохнул. — Мы все очень боимся за нашу девочку. Она носит внутри себя сплошной сгусток ненависти и злобы. Чужой, сгусток ненависти и злобы! Цири нужно помочь с ним справиться. Койон правильно тебе сказал, мы все очень надеемся на тебя! Надеемся, что ты выяснишь в чём тут дело, поможешь Цири! Всем нам поможешь!

Меригольд всё ещё не пришла в себя до конца. Рассеянно кивнула.

— Да, Геральт, конечно… Я выясню, помогу… Но, Геральт! Что она сказала? Как ты умрёшь?

Ведьмак не ответил, почему-то смутился, опять уставился взглядом в стол.

— Ну, Трисс! За Геральта особо не переживай! — Эскель участливо приблизился к ней, настолько, насколько это было возможно, взял за руку. — Скорее всего, твой Геральт умрёт уже дряхлым стариком.

— Это почему же вы так решили? — волшебница приободрилась.

Приободрились и все остальные ведьмаки, оживились, все, кроме Геральта.

— Геральт умрёт от трёх глубоких ран в груди, — Койон нагловато заулыбался.

— Да! — его улыбку живо поддержал Эскель. — Он, видимо, к тому времени уже будет стариком, раз его сможет загрызть такое щербатое, почти беззубое чудовище!

Улыбки за столом переросли в хохот.

— Но это ещё не факт! Мало ли что… — продолжал, смеясь, Эскель, — Может он ещё умудрится умереть в более достойном бою. А вот Весемир, — он кивнул на Главу клана, — точно помрёт от старости!

Весемир резко перестал смеяться, зато Геральт, в отместку, расплылся в чертовски обидной для него улыбке.

— От старости? — переспросила Трисс.

— Да! — хохотал Эскель, нисколько не смущаясь. — Сядет на свою подушечку, на ступеньках замка, и умрёт. Наверное, сердце остановиться.

Весемир злобно отвернулся в сторону.

— Ну так, а что в этом смешного? — не поняла их смех волшебница. — Над чем вы смеётесь?

— Вот именно! — лицо Весемира было пунцовым, то ли от злости, то ли от стыда. — Хватит уже ржать, языки позаглатываете!

Но его никто не слушал. Все продолжали смеяться, пряча глаза.

— Да, так… ничего… — Койон смеялся, смущённо упёршись лбом в руку. — Просто, ведьмаки умирают в бою! С мечом в руке! А не на подушечках...

Трисс стало жаль Весемира.

— А ты, Койон! Как ты умрёшь!? — она с вызовом, вскинула взгляд на хромого ведьмака.

Её резкий вопрос возымел волшебное действие. Весь шум за столом стих, как по команде. Наступила тишина, которую никто не решался нарушать.

— Койон… — в конце концов, прокашлялся Эскель. — Хм… — он, как бы озадаченно, потёр подбородок. — Койон, Трисс…

Он не договорил. Но Трисс поняла. По тому как резко хмурые взгляды ведьмаков уткнулись в стол. Все, кроме взгляда самого Койона. Он прямо смотрел волшебнице в глаза и насмешливо улыбался. В его глазах, откровенно читалось пренебрежение к своей… совсем невесёлой смерти.

* * *

Геральт проснулся первым. Тихо выполз из-под одеяла, опустил ноги на холодный пол, но встать ему не удалось. Трисс резко схватила его за руку.

— Геральт… — пробормотала она сонным голосом, так и не открыв глаз.

Ведьмак нагнулся над её лицом, схватил одними губами кончик её маленького носика.

— Спи! Ещё рано…

— М-м-м… Я уже не засну…

Геральт всё же встал, подошёл к окну. Солнце уже показалось на горизонте. День обещал быть ясным.

— Чего встал? Иди ко мне! — над одеялом появились сонные, но уже игривые карие глазки.

— Нет, не привык я валяться в кровати, — Геральт уже натягивал подштанники. — Тебе принести что-нибудь на завтрак?

— Ты что!? — глазки над одеялом весело сузились, как при улыбке. — Я вчера так налопалась! Мне на весь сегодняшний день хватит.

— На весь день!? Ага! Так вот откуда у нас такая тоненькая талия!

— Ага! — глазки сулились ещё уже. — А тебе что, не нравиться моя талия? Может тебе нравятся девушки потолще!?

Ведьмак не ответил, но взглянул на Трисс укоризненно. Он уже почти оделся. Карие глазки следили за каждым его движением.

— Геральт! — голос волшебницы, из-под одеяла, стал неожиданно серьёзным.

— Что?

— Ты не думал, сколько лет ты ещё будешь выходить на большак?

— Не думал. А что?

— Я про пророчество Цири. Может, стоит попробовать обмануть судьбу? Не рисковать, остаться в Каэр Морхене.

— И что я буду здесь делать? Я и так схожу здесь с ума, зимами, от безделья…

— Ты… Мы… могли бы жить вместе… Ты мог бы жить со мной. Я понимаю, это не будет семьёй, но… скажем… ты мог бы пойти ко мне на службу, телохранителем… По крайней мере, тебе не нужно было бы гоняться за чудовищами. Будешь охранять меня от людей. С людьми то ты справишься. Вряд ли кто-нибудь из них сможет прогрызть тебе грудь.

Ведьмак улыбнулся.

— За телохранителем, это тебе нужно вон, к Эскелю. Даже я вижу, что он от тебя без ума. Но учти, телохранители из школы Кота, самые дорогие в мире!

— Не переживай, Геральт! — девушка, в гневе, высунула из-под одеяла уже всю голову. — Я бы нашла способ расплатиться с Эскелем! Но я хочу, чтобы со мной был ты! Хотя, если ты и дальше будешь издеваться надо мной, то я передумаю!

— Я тебе передумаю! — Геральт одним прыжком оказался на волшебнице, обхватил её через одеяло, грозно зарычав, впился зубами в мягкую ткань надплечья. Он знал слабое место Трисс.

— О-о-ох! Геральт… — у чародейки в блаженстве прикрылись глаза.

— Что, передумала!? Или загрызть!? — ведьмак на секунду оторвался, театрально зло посмотрел ей в глаза, и опять бросился яростно покусывать Меригольд, уже ближе к шее.

— Ге… Геральт! О-о-ох! Ну… ну ладно…

— Что, «ладно»!? Меня возьмёшь!? — закончив с нападением, ведьмак спокойно присел на кровать.

— Тебя… м-м-м… — волшебница томно потянулась, как только что проснувшаяся кошка, — конечно, тебя! Нужно же кому-нибудь за тобой присматривать. Чтоб ты случайно не загрыз кого-нибудь… зверюга дикая!

Они рассмеялись.

— А жить то мы на что будем? Подумала? — Геральт продолжал посмеиваться. — Если я не буду зарабатывать, кому я буду нужен?

— Мне, Геральт! Мне! — тон чародейки резко стал серьёзным. — Проживём как-нибудь, не волнуйся! Я не самая последняя в мире чародейка!

Ведьмак тоже перестал смеяться, неожиданно тяжело вздохнул.

— Ты что, серьёзно? — он с укором посмотрел Трисс в глаза. Та вздохнула ещё тяжелее.

— Да нет, конечно… Просто, захотелось немного помечтать… — она грустно опустила глаза. — Зачем ты мне нужен такой.

— Какой?

— Такой, у которого в голове только его Йеннифер… — девушка опять вздохнула. — Поверь, Геральт, я не собираюсь становиться между вами. Йеннифер ведь и моя подруга тоже… Я лучше останусь одна.

Ведьмак заботливо взял её за руку.

— Спасибо, лисичка!

— За что?

— Благодаря тебе, я тоже немного помечтал…

Он встал, подошёл к окну, присел на подоконник.

— Но я не могу. Ты ведь знаешь, я с радостью защищал бы тебя, заботился бы о тебе, жизнь бы за тебя отдал! Но я нужен здесь.

Ведьмак угрюмо скрестил руки на груди.

— После того, как два года назад пропал Ламберт, я остался один, кто привозит деньги в Каэр Морхен…

— Один!? Неужели больше никого не осталось?

Геральт усмехнулся.

— Теперь ещё есть Цири! Но это не её судьба, мы должны её от этого оградить… любым способом.

— Да, Геральт! Конечно… Но, чёрт! Получается, что ты один содержишь Каэр Морхен с его обитателями?

Ведьмак улыбнулся опять.

— Ну почему же "один"? Весемир неплохо зарабатывает чеканкой. Ну и я, конечно... Я тоже не самый последний в мире ведьмак, лисичка! Нам хватает. И я не знаю лучшего применения моим заработанным деньгам. Для меня честь, заботится о клане, о Цири… Когда ты займёшься ею?

Волшебница легко закивала головой.

— Сегодня… Сегодня вечером… А сейчаc, — она резко отбросила в сторону одеяло, — я хочу пойти погулять! Надеюсь, ты составишь мне компанию?

— Конечно!

* * *

Вспоминая детство, они гуляли по замку и его окрестностям. Смеялись, грустили, целовались, рассказывали друг другу о том, что произошло с ними за последние годы, пока вдруг, неспешно идя галереями второго этажа, не услышали вдали звон мечей. Заинтересовавшись, девушка потащила Геральта за руку в ту сторону и вскоре они вышли на широкий балкон, за которым и слышался шум битвы. Внизу, на тренировочном дворике, сражались Цири и Койон.

— Геральт!!! — Трисс в ужасе схватилась за каменные перила. — Что это!?

— Тренировка, — поглядывая вниз, Геральт спокойно встал рядом. — Обычная… ежедневная тренировка.

— Какая же это тренировка!? — чародейка смотрела на бой округлившимися глазами. — Они же сейчас убьют друг друга! Их нужно остановить! Геральт!!!

В ответ, ведьмак снисходительно улыбнулся и лишь небрежно махнул рукой, сразу же поймав на себе ошарашенный и возмущённый взгляд чародейки. Бой, внизу, больше походил на яростную смертельную схватку и уж никак не на дружескую тренировку. Мечи кружили, свистели не переставая. Мощные удары отражали такие же мощные блоки. Лезвия мечей рассекали воздух в сантиметрах над, перед, рядом с головой, туловищем, ногами…

— Геральт… — волшебница немного успокоилась, но всё равно не могла оторвать взгляд от поединка. — Это что, настоящие мечи!?

— Да какое там! — ведьмак пренебрежительно усмехнулся. — Таким мечом никого не зарубишь. Тупые как… как… как то, что очень тупое!

— Ох! Вот это да! И это что, каждый день так?

— Ага.

— И что, не было травм? Ни одной!?

— Ни одной, если конечно, ты не о синяках и шишках, — Геральт улыбался. — Ты не переживай, не знаю, как тебе кажется это со стороны, но поверь, каждое движение здесь под контролем. Но я вижу, ты впечатлена, да?

— Не то слово!

— Я тебя понимаю. Ты можешь помнить тренировочные, учебные бои, между мастером и учеником. Но бой между ведьмаками… это совсем другое. А Цири уже ведьмачка. Койон превосходно её обучил! Теперь, ты видишь?

— Да, теперь я вижу! Цири, действительно великолепный боец!

Звон мечей внизу, наконец-то стих. Бойцы разошлись, тяжело дышали, но не спускали друг с друга глаз.

— Поздоровайся с Трисс! — подсказал девушке Койон, не переставая сверлить её взглядом.

— Привет, Трисс! — Цири махнула вверх свободной рукой, но её взгляд так и остался на Койоне.

— Привет! — крикнула волшебница её спине.

— Да, Цири, — кряхтел довольно Койон, восстанавливая дыхание, — мне тебя уже и отругать не за что… Молодец!

— Буду молодец, когда башку тебе срублю!

— Да? Может я тебе!?

Они снова кинулись друг на друга.

— Почему Койон, Геральт? — Меригольд повернулась к ведьмаку. — Почему Цири обучал Койон? Почему не Весемир?

— Почему Койон? А почему бы и нет? У Койона, между прочим, самый большой боевой опыт из нас. Он больше всех провел лет на большаке. Весемир ушёл с большака довольно рано… Пришлось. После нападения праворуких, кому-то нужно было остаться здесь за главного… И знаешь, Трисс… — ведьмак вдруг стал хмурым. — Ведь Цири, практически спасла Койона.

Чародейка вопросительно подняла на Геральта взгляд.

— Да. Не удивляйся, — продолжал Геральт. — Примерно за год до того, как я привёз сюда Цири, Койон получил ужасные ранения, еле добрался сюда, в Каэр Морхен. Весемир ещё долго ухаживал за ним. Вылечил, но хромота осталась. С такой хромотой на большаке делать нечего… Видела бы ты его тогда, ты бы его не узнала. Это была тень его прежнего. Он уже не следил за собой, не тренировался… он просто доживал. Можешь себе представить, что чувствует ведьмак, оставшись без большака. Пустоту. Койон чувствовал себя обузой, бесполезным, никому не нужным… И тогда появилась Цири. Категорично заявила нам всем, что станет ведьмачкой, и что мы должны её научить «как это делается», — Геральт улыбнулся воспоминаниям. — А сейчас, посмотри на него!

Он кивнул вниз.

— Ну что, львёнок, никак не получается? — с напускной небрежностью, в очередной раз отбив град смертоносных ударов, Койон засмеялся. — Но ты не расстраивайся! Срубишь мне башку, когда я умру от старости.

— Ах так!? — Цири фальшиво, хищно прищурилась. — Ну ты сам напросился! Считай до пяти!

Она кинулась в атаку, считая вслух, дублируя каждый свой удар возгласом.

— Раз! Два! Три! Четыре! Пять! И всё!!! — кончик её клинка остановился на изгибе локтя Койона. — Я рассекаю тебе сухожилие! Долго ты потом продержишься с одной рукой!? Истекая кровью!?

Трисс ахнула. На пять ударов, у Цири ушло меньше трёх секунд.

Но Койон, неожиданно засмеялся опять.

— Ну сколько можно, Цири! Ну одно и тоже! Да, комбинацию ты придумала гениальную, изящную. Но её огромный минус, что она построена на том, что я не могу сделать нужный, полноценный шаг в сторону из-за своей хромоты. Поэтому мне просто некуда деваться. Пойми, если тебе придётся драться с человеком, он не будет хромым. Нельзя делать на это ставку!

— Не-а! Я просто использую слабости противника. Ты сам меня этому учил.

— Учил, учил… — Койон покачал головой, развёл в стороны руки. — Иди ко мне, гадость моя!

Цири бросилась ему на шею.

— Я люблю тебя, Койон!

— А я люблю тебя… Цири.

* * *

Ближе к полудню, уехал Эскель.

Он тепло попрощался с каждым из ведьмаков. Обнял на прощание Цири.

— Ты молодец, девочка! — прижал он её к себе. — Верю, Школа Волка будет гордиться тобой!

Цири обняла его.

— Признайся, Эскель! Признайся хотя бы сейчас! Ты поддавался мне!

Эскель засмеялся.

— Нет, конечно! Просто, ты не похожа ни на наёмных убийц, ни на бандитов, с которыми я привык драться. А уж на чудовищ, и подавно!

Он по-дружески, взъерошил ей волосы. Повернулся к Трисс. Хотел было опять взять её за пальцы рук, уже зацелованные им, но волшебница не позволила. Она сама закинула руки ему за шею, тепло поцеловала в щеку, отстранилась.

— Я очень рада, Эскель, что познакомилась с тобой.

— А я… я уже и не знаю… — улыбка ведьмака получилась грустной, он опустил глаза.

— Ты ведь ещё приедешь сюда? — улыбка чародейки тоже получилась невесёлой.

— Если буду знать, что Вы здесь, госпожа, тогда конечно! — Эскель взлетел в седло, взялся за поводья. — Я бы взобрался на пик Горгоны, если бы знал, что Вы ждёте меня там.

Он поднял в прощальном жесте руку.

— До встречи, друзья!

И умчался прочь.

* * *

Вечером, ведьмаки томительно ожидали Трисс в Нижнем зале, пока чародейка занималась с Цири в её комнате. Спустя какое-то время, она вышла к ним в зал.

— Ну что!? — первым к ней подскочил Геральт. — Что скажешь, Трисс?

Он усадил волшебницу в кресло. Девушка была задумчива, рассеянно ловила на себе обеспокоенные взгляды других ведьмаков.

— Да ничего… — Трисс, видимо, была погружена в свои мысли. — Странно, конечно…

— Что!? — допытывался у неё Геральт. — Что ты обнаружила в ней странного?

Волшебница наконец-то, перевела на него осознанный взгляд.

— Что странного? А то, что вы, садисты, искалечили сознание девочки до неузнаваемости!

Ведьмаки за столом встрепенулись, начали беспокойно переглядываться.

— О чём ты говоришь, девочка? — сухо спросил Весемир.

Меригольд встала, возбуждённо прошлась по комнате.

— Я сфокусировалась на её мыслях. На её чувствах…

— И что!? Что ты увидела? — нетерпеливо напирал Геральт.

— А то, что сознание Цири совершенно оторвано от естественного развития! — тон у чародейки был недовольным. — В шестнадцать лет, обычные девочки думают совсем о другом! А у неё все мысли забиты мечами и чудовищами! Каэр Морхеном, большаком, контролем дыхания, дистанциями, фехтовальными передвижениями и терминами… Кстати, «круговой батман», это тоже оттуда?

Геральт кивнул.

— Угу… У меня самой чуть голова не пошла кругом. Как я не схватилась за меч, даже не знаю… Цири совершенно полностью поглощена вашими ведьмачьими штучками, она, наверное, даже во сне дерётся… Что вы сделали с ребёнком!?

Трисс гневно окинула взглядом ведьмаков. Те облегчённо, дружно улыбались.

— Ведьмачку, Трисс! — откликнулся за всех Весемир. — А что ты надеялась найти в голове у ведьмака? Вязание?

— Да, я знаю, что вы все психи! Но! Я надеялась, что в голове Цири будет хоть что-то ещё!

— Там есть «что-то ещё», Трисс! — отозвался Койон серьёзно. — Тебе не удалось узнать, что?

Меригольд смутилась, села в кресло.

— Нет, Койон, не удалось… — она стала опять задумчивой. — Я внимательно просмотрела всё, но… В любом другом случае, я бы уверенно сказала, что Цири абсолютно здоровая… ведьмачка. Но здесь, как вы говорите, дело серьёзнее… — Трисс тяжело вздохнула. — Остаётся последнее… Перейти за грань её сознания. Мне нужно будет войти с ней в транс!

Чародейка решительно хлопнула ладонью по столу.

— Пойдём со мной, Геральт! Поможешь!

* * *

— Трисс! Трисс!!! Ты слышишь!?

Трисс слышала, но открыть глаза не могла.

— Трисс!!!

Кто-то целовал ей руку. Геральт. Она с трудом приоткрыла веки.

— О, милая, ну наконец-то!

Она где-то лежала, рядом сидел Геральт, сжимал обоими руками её правую руку.

— Цири! — крикнул он куда-то в сторону и опять повернул к ней лицо. — Как ты, лисичка? Ты меня видишь!?

Геральт был очень взволнован.

— Да… — слипшиеся губы всё же разомкнулись.

Волшебница приложила левую руку себе ко лбу. Ладонь стала мокрой.

— Трисс!!! Сестрёнка!!! — у её лица возникла Цири. — Ты очнулась!?

— Да… — говорить было тяжело. — Где я?

— Ну всё… Всё хорошо, — уже спокойнее, Геральт гладил её лицо, пытался улыбнуться. — Ты у себя, в кровати… Тебе стало плохо. Дать тебе попить?

— Да.

— Цири! — Геральт быстро взглянул на ведьмачку.

— Сейчас! Сейчас! — Цири отскочила куда-то в сторону, зазвенела посудой.

— Геральт… — волшебница судорожно попыталась приподняться на локтях. — Что случилось?

Но она уже знала, что…

* * *

— Цири грозит опасность!

Меригольд сидела на постели, пила, вытирала холодный пот со лба. Геральт сидел рядом. Цири убежала сообщить остальным, что волшебница пришла в себя.

— Как ты себя чувствуешь?

— Да ничего… Нормально.

— Хорошо. Я так за тебя испугался…

— Ты слышишь меня, Геральт? Цири в опасности!

— Слышу… Слышу… Прямо сейчас?

— Нет… Но…

— Тогда сначала, тебе нужно прийти в себя. Отдохнуть.

— Да всё… Всё хорошо.

Она допила, легла в постель. Геральт заботливо укутал её одеялом до подбородка, но было видно, что он хочет поговорить.

— Что ты видела? Можешь сказать? — в его спокойном голосе отчётливо сквозило совсем неспокойное беспокойство.

Глаза у Трисс стали испуганными.

— Огонь, Геральт… Огонь и смерть… Всё вокруг горело, везде... всё… Истошные предсмертные крики отовсюду… Это было ужасно! Теперь я понимаю, что видит Цири в своих ночных кошмарах…

Она замолчала.

— Когда тебя стало трясти… — ведьмак сокрушённо покрутил головой. — Ты так закричала… Так страшно…

— Да… Он говорил со мной, Геральт! Он напал на меня!

— Кто?

— Огонь!

Геральт успокаивающе приложил к её щеке руку. Чародейка судорожно обхватила её своею рукой.

— Вы были правы, Геральт! Я не знаю, что это, но там… за гранью её сознания… Смерть! Бушующая, ненасытная жажда крови! Она живёт в нашей девочке и ждёт своего часа! Цири нужно от неё спасти!

— Понятно. А как? Что нам делать?

— Я не знаю… Не знаю… Тебе нужна другая волшебница. Мудрее, сильнее меня… Ты знаешь, о ком я…

* * *

Когда магический шар погас, Геральт ещё долго не мог оторвать от него глаз. В конце концов, он вздохнул и вышел из комнаты. За дверью его ждала Трисс. Прислонившись к стене спиной, со спрятанными за спину руками, она привычно легко улыбалась. Геральт встал с ней рядом, тоже опёрся спиной о стену, также спрятал руки назад.

— Поговорили? — тихо спросила чародейка.

— Да, — Геральт невольно подстроился и под её негромкий голос.

— И что ты ей сказал?

— Всё, что нужно было. Рассказал, как ты чуть не погибла, войдя с Цири, в транс. Что ты увидела за пределами её сознания что-то ужасное… Я попросил её помочь. Сказал, что завтра, вы перенесётесь в Элландер, к Нэннеке…

— Ясно…

— Почему ты не спросишь, согласилась ли она?

— Я знаю, что согласилась. Что она ещё сказала?

— Да разное…

— Например?

— Сказала, что рада меня видеть… — Геральт вздохнул.

— Чего вздыхаешь?

— Я хорошо её знаю, лисичка. Я знаю, что означают её слова на самом деле…

— Да? И что же?

— На самом деле, они означают, что я скотина последняя, что я вспоминаю о ней, только когда мне что-то от неё нужно, и что она прикончит меня при первом же удобном случае…

— Хм… Как оказывается ёмко Йеннифер умеет выражаться… Я смотрю, у вас полное взаимопонимание. Что ещё сказала?

— Сказала, что рада помочь, что давно мечтала познакомиться с Цири и возьмётся за её воспитание. Сказала, что закончит со своими делами и прибудет в Элландер через три дня.

— Отлично. Что ещё?

— Ещё? Ты точно хочешь знать?

— Да.

— Сказала, что мы правильно сделали, что решили позвать на помощь настоящую волшебницу и передавала тебе привет…

— Угу… А, это что означает?

Геральт высвободил из-за спины свою правую руку, нашёл ею левую руку чародейки.

— Это означает, что она в бешенстве, Трисс! Будь с ней осторожна при встрече! Неизвестно до какой степени может дойти её ревность.

Меригольд улыбнулась.

— Хорошо… А, ты сам то, не боишься её? Ты ведь виноват также, как и я…

— Ох, лисичка! Если бы ты знала, сколько раз она обещала меня прикончить… Мне не привыкать.

— Угу! Значит, всё хорошо?

— Нет.

— Нет!?

— Нет! В том, что Йен согласится помочь, я был уверен. Это была больше формальность… Мы ещё не решили главную проблему.

— Вот как!? Это какую же?

— О том, что вы завтра отправитесь в Элландер, ещё не знает Цири…

* * *

— В Элландер!? Учиться? — Цири оторопела. — Зачем мне это? — она обвела недоумённым взглядом всех присутствующих в Нижнем зале.

— Пойми, девочка, — взялся объяснять ей Весемир. — Для путешествий в одиночку по миру, ты ещё слишком мало о нём знаешь. Здесь, в Каэр Морхене, мы не можем дать тебе тех знаний, которые тебе необходимы. А там, в Элландере, у Нэннеке, при храме Милитэли, богатая библиотека, знаменитый медицинский факультет. Медсёстры, выпускницы школы Нэннеке, славятся на весь мир! Там благоустроенный пансион для девочек, с которыми тебе будет…

— Что!? — Цири взревела. — Что мне там с ними делать!? Цветочки нюхать!? Какой ещё, к чертям собачим, медицинский факультет!? Я не девочка из пансиона! Я, Ведьмачка!!! Моё место на большаке!!! Геральт!!!

Она злобно сверкнула глазами на Геральта.

— Не горячись Цири! — ведьмак примирительно поднял вверх раскрытую ладонь. — Мы все так считаем. Год-два в Элландере пойдут тебе только на пользу.

— А как же Каэр Морхен!? Кто о нём позаботится?

— Позаботятся, Цири, не волнуйся.

— Вот как? Вы все готовили меня, пять лет, на ведьмачку, для того, чтобы я съехала отсюда в какой-то вшивый пансион, и не волновалась за Каэр Морхен!? Да вы хоть знаете, как мне далось это ваше обучение? Это у вас всё тело было в синяках и ссадинах!? Это у вас, по ночам ныли все кости, все мышцы, всё тело!? — в глазах Цири запылал огонь. — Вы хоть знаете, как жалобно моё тело просило пощадить его? Как оно просило пожалеть его, дать ему отдохнуть, хотя бы просто выдохнуть!? Но нет, каждый следующий день я слышала только одно, — Цири, прыгай выше! Цири, беги быстрее! Цири, бей сильней! — Почему тогда, никто из вас не пожалел меня? Почему только сейчас, когда я прошла через всё это, в вас проснулась совесть, и вы решили дать мне отдохнуть, отправить меня в девчачий пансион? А!? Вспомнили, что я, девочка? Вот только хрен вам, старые пердуны! Опоздали вы! Я уже ведьмачка! И ни в какой девчачий пансион я не поеду, моё место на большаке!

— Цири!

— Молчи, Геральт! Я знаю! Я всегда знала, что вы никогда не увидите во мне равного себе! Потому что я не мальчик! Как бы я не старалась, вы всегда будете видеть во мне только сопливую девчонку! Что, наигрались уже мной!? Решили сдать в школу соплячек!? Так вот! Хрен вам!!! Никуда я не поеду! Я ведьмачка! С Геральтом или нет, завтра я выхожу на большак! Ясно!?

— Цири! — Геральт умоляюще поднял на неё глаза. — Ты ещё очень молода! Год-два, для тебя ничего не решат. Пройди обучение у нашей хорошей знакомой, и я обещаю тебе, потом мы вместе отправимся на большак.

— Нет уж, Геральт! Я уже не верю тебе! Ты уже обещал мне, и обманул! Мы должны были уже завтра отправиться, с тобой, на большак. А что теперь? «Год-два»? Нет! Хочешь, пойдём вместе. Нет? Завтра я отправляюсь сама.

— Ты не можешь! — возразила ей Трисс. — Без согласия Главы клана, ты не можешь.

— Вот как!? Не могу? И кто же меня остановит!?

Тяжело дыша, Цири обвела всех хищным взглядом.

— Цири! — с места поднялся Койон. — Мы все остановим тебя. Для охоты в одиночку, ты ещё не готова. Послушай старших…

— Ах, так!? Не готова!? — Цири заметалась по залу, как тигр в клетке. — Хорошо! — она выхватила свой меч. — Ну вот, что! Раз уж вы все, до сих пор, считаете меня сопливой девчонкой, сделаем так! — она направила клинок в их сторону. — Я вызываю на бой любого из вас! Победитель, отправляется на большак. Проигравший, едет в Элландер читать книжки. Только так! Ну, кто смелый!?

В Нижнем зале стало очень тихо. Никто не думал, что до такого дойдёт. Категорический тон юной ведьмачки не оставлял им надежды переубедить её словами. Вызов был брошен…

Сокрушённо вздохнув, Геральт снял со стены свой меч.

— Я! Я сражусь с тобой! — услышала Цири спокойный голос… Трисс.

Чародейка мягко вынула меч из рук растерявшегося Геральта.

— Ты? — Цири растерялась ещё больше.

— Да! Надеюсь, девочка, ты не убьёшь меня… — мило улыбнулась ей волшебница.

— Нет, Трисс, ты не боец! Я не буду с тобой драться.

— А что так? Испугалась? — чародейка уверенно встала в атакующую позицию. — Думаешь, ты одна девчонка, которая умеет махать мечом? Давай! Я сама хочу убедиться, готова ли ты для большака.

Цири недовольно поджала губы и бросилась в атаку.

Ещё секунда и мечи ударили бы друг о друга, но вместо этого, меч Цири резко опустился вниз, ноги её подогнулись, и она тяжело опустилась на колени. Меч выпал из её ослабевших рук.

— Что? Что это со мной?

На лице юной ведьмачки вспыхнули недоумение и страх.

Трисс приставила острие клинка Геральта к груди беззащитной девочки.

— Сдавайся, Цири!

— Это… это нечестно! Что ты сделала со мной? — Цири не могла поднять рук, они безвольно свисали вниз.

— Нечестно? Это почему же? Ты ведь вызвала на бой любого. Почему же этим любым не могу быть я? Или ты хотела бы, чтоб я дралась с тобой на мечах? Нет, милая, я не ведьмачка, я чародейка! И драться с тобой буду так, как умею лучше всего. Сейчас, к примеру, пустив в тебя парализующую волну, я сделала из тебя молоденькую, красивую… куклу! Что, тоже скажешь, нечестно? Или ты думаешь, что чудовища на большаке будут драться с тобой по каким-то, придуманным тобою, правилам? А!?

Цири не ответила, губы её дрожали, она почти плакала.

Меригольд отдала меч Геральту, села на колени рядом с Цири, обняла её за плечи.

— Ну ладно, ладно… Думаю, наш бой уже окончен. Можешь двигаться!

Цири неуверенно повела руками. Посмотрела на Трисс униженным, несчастным взглядом, в нём уже не осталось и капли боевитости.

— Что, не ожидала? — волшебница, по-дружески, упёрлась своим лбом о лоб девочки. — Ты думала, что я слабая и беззащитная, да?

Цири удалось кивнуть.

— Вот видишь, дитя, как много ты ещё не знаешь. Я здесь, сильнее любого. Все три твои ведьмака, вместе взятые, не устоят против меня. Да, Геральт? — Трисс обратилась к Геральту. Тот, недовольно ухмыляясь, кивнул. — А знаешь почему? Потому что я чародейка! Я знаю, ты великолепный боец. Но в этом мире, есть вещи и посильнее…

— Магия?

— Да, Цири, магия! Чародеи и чародейки. Хочешь стать одной из них? Такой же, как я?

— Хочу! Но... я же ведьмачка!

— Стань и ведьмачкой, и чародейкой! Одновременно.

— Но как!? Я не смогу! Чародейкой не может стать кто угодно! Для этого нужны способности!

— Ну а кто тебе сказал, что у тебя их нет? — укоризненно улыбаясь, Трисс мило склонила головку.

— Как!? У меня что, есть магические способности?

— Да, Цири, есть. И огромные, поверь мне. Я вчера сама видела их в тебе, — Меригольд быстро бросила Геральту извиняющуюся милую улыбку. — Но чтобы стать волшебницей, ими нужно уметь управлять! Нужно, чтобы кто-нибудь научил тебя «как это делается». Там, в Элландере, тебя будет обучать Йеннифер. Одна из самых сильных волшебниц в этом мире. По просьбе Геральта, она согласилась оставить все свои дела и посвятить эти «год-два» тебе. Понимаешь? Тебе! Девочке, которую она даже никогда не видела! Это огромная честь. И для тебя и для всех нас. Она поможет тебе разобраться с тем, что живёт в тебе, — Трисс мягко положила ладонь на грудь девушки, взгляд её стал серьёзным. — Это обязательно нужно сделать, Цири. Это может быть очень опасным. А ещё, Йеннифер, как никто, сможет сделать из тебя настоящую чародейку. Представляешь? Ведьмачка-чародейка! Чудовищно-убийственная смесь! Тогда, Цири, никто не будет против, чтобы отпустить тебя одну куда угодно. Ну, как ты теперь считаешь, стоит потратить на это год-два в Элландере?

Но и Трисс, и ведьмаки, уже знали ответ. Лицо Цири горело восхищением и азартом.

* * *

— Я скоро вернусь, деда! — прощаясь, Цири обнимала старого ведьмака. — Годик-два быстро пролетят!

— Конечно, Цири! Но мы всё равно будем скучать, — привычным движением, Весемир взъерошил ей волосы. — Вот, держи, чтобы не забыла, там, в Элландере, о нас!

Он достал из кармана что-то небольшое.

— Ты успел! Ты сделал его!!! — радостно вскрикнула Цири.

— Успел, успел… — старый ведьмак замялся. Медальон для Цири был готов ещё два дня назад. Он протянул его девочке.

— Что, так просто? — удивилась ведьмачка. — Не нужно ничего сказать?

— Сказать? Зачем? Это просто цеховой знак Школы Волка, — Весемир задумался. — Хотя, что-то придумать конечно можно, — он торжественно растянул цепочку. — Этот знак, Цири, кусочек Каэр Морхена и Школы Волка! Помни это всегда, носи с честью, и не опозорь его!

Под одобрительные взгляды всех присутствующих, старый ведьмак одел медальон на шею девушки.

Цири с вожделением взяла в руки свой ведьмачий знак. Весемир постарался, работа была изумительная. На каёмке круглого ведьмачьего щита был выбит девиз Школы Волка, «Убивая, спасать жизни», а в середине, на фоне виднеющегося вдали Каэр Морхена, стремительно рвалась вверх чёрная ласточка.

— Спасибо, деда! — Цири была в восторге.

— Нравится?

— Ага!

— А почему, всё-таки, ласточка? — спросил Койон. — Честно говоря, мы все немного удивились твоему выбору.

— Не знаю… — Цири пожала плечами. — Просто так захотелось.

— Это за тебя решило твоё подсознание, Цири! — укутавшись руками Геральта, Трисс привычно улыбалась. — Ласточки, хоть и перелётные птицы, но гнездятся всегда в одном и том же месте. Ласточка всегда найдёт дорогу к своему дому.

— Тогда это хороший знак, — Койон обнял её на прощанье. — Возвращайся, Цири, здесь твоё гнездо!

— Конечно! — девушка обняла его в ответ.

Трисс уже рисовала портал.

— Пойдём Цири! Пора! — волшебница встала в круг.

У края портала Цири остановилась, оглянулась на Койона.

— А почему крокодил, Койон? Почему у тебя на ведьмачьем щите, крокодил?

— Крокодилы, в бою не пятятся, Цири. Просто не умеют, — хромой ведьмак улыбнулся. — Никогда не отступают…

Цири понятливо кивнула. И вступила в круг портала.

* * *

— Госпожа Меригольд! Вот радость-то какая! — судорожно вытирая руки о край фартука, невысокая, но кряжистого телосложения Нэннеке спешила навстречу.

— Нэннеке!

Они обнялись.

— Как долго тебя не было! Я так скучала! — настоятельница храма Мелитэле не спешила выпускать из своих могучих объятий улыбающуюся волшебницу. — Только умоляю тебя, соври мне, и скажи, что ты просто приехала навестить старенькую Нэннеке, а не по делам.

— Да тётушка Нэннеке, я тоже скучала, и ты ещё не старенькая, и да! я приехала по делам!

Они рассмеялись.

— Прошу тебя, Нэннеке, познакомься! — Меригольд грациозно повела рукой, представляя настоятельнице, настороженно насупившуюся, юную ведьмачку. — Воспитанница Геральта, да и всего Каэр Морхена, первая в мире ведьмачка, Цири.

— Геральта? — Нэннеке серьёзно взглянула на девушку.

— Да, — Трисс тоже перестала смеяться. — У меня к тебе от него письмо.

* * *

Нэннеке поселила их в самой большой, крайней комнате левого крыла пансиона, на две кровати. В комнате было два окна, выходящих на дальний конец прогулочного дворика. Из мебели были только старые стол, стулья и шкафы, но в целом, в сочетании с недавней покраской и огромным гобеленом почти на всю ширину одной из стен, было довольно уютно.

Цири была наслышана о Нэннеке от Геральта, о их дружбе, и поэтому не удивилась особому к ней вниманию со стороны настоятельницы храма. Как оказалось, Меригольд тоже хорошо знала Нэннеке. Когда-то давно, она прожила здесь больше года, изучая медицину, работая в лабораториях, где производились лекарственные снадобья, чем заслужила огромное уважение настоятельницы и её любовь.

Нэннеке с радостью приняла под своё крыло юную ведьмачку, о которой, оказывается, она уже давно всё знала. Без особого энтузиазма восприняла то, что обучением и воспитанием Цири будет заниматься не она, а Йеннифер, которую она тоже хорошо знала, но не любила. Настоятельница посетовала на заносчивость и распутство Йеннифер и выразила надежду, что Цири будет достаточно много времени проводить с другими девочками, обучающимися здесь. Долго ворчала на ведьмачий меч. Трисс пришлось приложить немало усилий, чтобы убедить Нэннеке в неординарности её новой воспитанницы и в неразрывности связей между ведьмаками и их мечами. В конце концов, Нэннеке сдалась, но переживая за безопасность других девочек, взяла с Цири обещание, что та в руки не возьмёт своё оружие, если кто-нибудь будет поблизости.

За три дня, пока Цири с Трисс ожидали прибытия Йеннифер, они осмотрели всё, что только можно. Посетили знаменитый храм Мелитэле — величественный символ здоровья, чистых помыслов и материнской любви. Дотошно порылись по стеллажам тамошней богатой библиотеки. Побывали на лекциях медицинского факультета. Осмотрели лаборатории, производственные помещения, теплицы и хранилища. Погуляли по небольшому парку, погоняли палочками условные маленькие кораблики в местном маленьком озере. Цири была без ума от этого места, ей всё понравилось и её пребывание здесь, уже не казалось ей похожим на заточение. Оставалось лишь, по словам Меригольд, наладить взаимоотношения с её будущей наставницей, Йеннифер, которую Цири уже много лет, заочно, ревновала к Геральту…

И вот, на третий день пребывания их здесь, когда они увлечённо листали книги на столе, они услышали…

* * *

— … прошу Вас, госпожа Йеннифер! Вот эта комната!

После короткого нетерпеливого стука, дверь отворилась и в комнату вошли Нэннеке, и… пылающая своей красотой и величественностью, Йеннифер.

На волшебнице был чёрный, больше похожий на мужской, дорожный костюм, который как нельзя лучше смотрелся в тон размашисто-буйной причёске волшебницы. Мастерски ухоженное косметикой лицо было спокойным, взгляд, небрежным и оценивающим.

— Спасибо, Нэннеке, — холодный тон чародейки нагловато указывал настоятельнице на окончание их разговора.

Та поняла, многозначительно обменявшись взглядами с Меригольд, и, — Ну не буду вам мешать! — скрылась за дверью.

Подскочив со своего стула, Цири восхищённо уставилась на появившуюся волшебницу. У юной ведьмачки перехватило дух, никогда ещё она не видела ничего более впечатляющего, такой беснующейся женской красоты, от которой останавливалось дыхание. Красота Йеннифер поражала, непроизвольно поглощая всё внимание окружающих, наполняя ошарашенным восторгом их мысли и чувства, неодолимо заставляя на себя смотреть, заставляя собой любоваться. Одновременно твёрдый и мягкий женственный взгляд бирюзовых глаз гипнотизировал, делал беззащитным и податливым, гармонично дополняя собою стальной стержень чародейки, который чувствовался во всём, в грациозных уверенных движениях, во властной, величественной позе, в чистом, завораживающем голосе. Даже от простого, изящного наклона головы волшебницы хотелось послушно склониться, присесть, пристыженно опустить глаза. Цири, с какой-то непонятной для неё горечью, осознала, насколько обоснованными были терзания Геральта насчёт Йеннифер. На миг, ей не захотелось быть ни ведьмачкой, ни чародейкой, на миг, ей захотелось стать такой же, как Йеннифер…

Тем временем, так и не поздоровавшись, волшебница пренебрежительно оглядывала комнату, лишь ненадолго задержавшись взглядом на Цири и на Трисс.

Не сводя глаз с Йеннифер, Меригольд тоже молчала. Вцепившись руками в крышку стола позади себя, отчаянно в него вжавшись, она не переставала сдержанно улыбаться.

— Ну что ж, могло быть и хуже… — наконец-то вынесла свой вердикт комнате Йеннифер. — Ну а ты, дитя, как я понимаю, Цири? — чародейка холодно взглянула юной ведьмачке прямо в глаза.

— Я Вам не дитя! — вырвалось у Цири резко, неожиданно даже для неё самой.

— Ну да, конечно… — Йеннифер улыбнулась, но её улыбка никак не отобразилась в её ледяных глазах. — Прости! Я забыла. Ведьмачка. Убийца чудовищ. Верно?

Цири не ответила. Глаза её налились кровью. Сейчас она, как никогда, захотела убить своё первое чудовище, какое-нибудь похожее на Йеннифер.

— О! Я вижу, взглядом ты убивать уже умеешь… — волшебница посмотрела насмешливо. — Я, Йеннифер, девочка, как ты уже поняла… И на ближайшее время, я стану твоей наставницей.

— У меня уже есть наставница! Трисс!!! — юная ведьмачка судорожно схватила Меригольд за руку. — Она тоже волшебница! — Цири вдруг поняла, что ни за что не хочет, чтобы её обучала Йеннифер.

— Цири… пожалуйста… — зашептала Трисс Меригольд, наклонив в её сторону голову.

— Вот как? — Йеннифер усмехнулась. — Трисс? Прости, Цири, я об этом ничего не знала. И что же тогда, я, здесь делаю?

— Цири! — Меригольд подняла на ведьмачку укоризненный взгляд. — Знаешь что, сходи-ка прогуляйся. Подожди меня у бассейна. Мне нужно кое-что обсудить с Йеннифер…

— Нет! — возбуждённо зашипела ведьмачка. — Я не оставлю тебя с ней одну! Мало ли что может случиться!

— Иди, Цири! Иди! — ласково улыбнулась Трисс. — Не бойся за меня! Со мной всё будет хорошо.

Цири в нерешительности потопталась на месте, злобно взглянула на Йеннифер, но потом резко, словно решившись, выскочила из комнаты, нервно хлопнув дверью.

Волшебницы остались одни. Обе молчали.

Не спуская с подруги глаз, Трисс продолжала странно улыбаться. Йеннифер же, напротив, гневно сведя брови, неспеша, угрожающе прохаживалась перед ней, в шаге от её лица.

— Ну что ты, дрянь, натрахалась с моим ведьмаком? — остановившись к Трисс боком, наконец-то выдохнула она в пустоту перед собой.

— Да-а-а! — протяжно и провокационно ответила Меригольд, не переставая улыбаться, и тут же, правая рука Йеннифер метнулась за шею подруги, схватила её сзади за волосы.

— Ах ты, маленькая шлюшка! — подёрнутое яростью лицо Йеннифер угрожающе приблизилось к лицу Трисс почти вплотную. — Ну и как, понравилось!? Девочке твоей, понравилось!? — другой своей рукой, она грубо схватила чародейку между ног, сквозь широкий подол её платья. — Ну! Говори!!! — она властно тряхнула подругу за волосы, отчего голова у той запрокинулась назад, невольно оставляя беззащитной обнажённую длинную шею волшебницы. Даже не пытаясь сопротивляться, Трисс тяжело задышала, сильно закрыла глаза и лишь судорожно продолжала сжимать пальцами крышку стола за своею спиной.

— Да… Понравилось… — её голос резко стал слабым и поддатливым, но в нём откровенно читался вызов.

— Ах, "да"!? Значит, вам обеим понравилось!? — возбуждённо зашипела Йеннифер, почти касаясь своим носом шеи подруги. — Ну что ж… Тогда ты должна сама понимать… Придётся вас наказать! — её левая рука ещё глубже зарылась в платье Меригольд, задвигалась там ритмично и настойчиво. — Вас обеих!

Она коснулась кончиком языка шеи Трисс, похотливо провела им по беззащитной плоти, раз, другой, и с каждым разом, язык Йеннифер становился всё более наглым и требовательным. Губы её жадно легли на затрепетавшую шею подруги, медленно, и с превосходством, поползли по её коже, а добравшись до подбородка, плотно обхватили его словно капканом.

Меригольд наконец-то ответила, её руки оставили стол и крепко обхватили Йеннифер сзади, отчаянно прижимая её к себе. Она вырвала из губ Йеннифер свой подбородок, и сама жадно впилась своими губами в её губы.

Горячий, полный сумасшествия и страсти поцелуй длился немыслимо долго.

— Ох, Йенна... — Трисс наконец-то открыла обезумевшие глаза. — О, чёрт! ... — ей тяжело было дышать. Губы, язык волшебницы Венгерберга, продолжали агрессивно и хаотично блуждать по её шее. — Да… Йеннифер… Ещё!

— Ещё!? — Йеннифер вскинула голову, встретилась с ней горящими глазами.

— Да!

— Тогда проси! Умоляй!

— Ещё… Ещё! Пожалуйста! — жалостливо, томно застонав, Меригольд сама прижала голову подруги к своей шее, а другой рукой, плотнее прижала её руку себе между ног, сразу же сделав их совместные движения более сильными и быстрыми. Совсем скоро, уже всё тело Трисс задвигалось в нервных, пульсирующих толчках. Но вдруг, внезапно остановившись, она сжала руку Йеннифер словно клещами.

— Йенна… — она обожгла подругу своим горячим дыханием. — Я уже не могу… Дай мне! Пожалуйста! Пожалуйста!!!

— Не закричишь?

— Нет!

Йеннифер покорно опустилась перед Трисс на колени, закинула себе за спину перед её платья, а её ладони, так же, как и поцелуи, медленно и жадно, заскользили вверх по голым ногам подруги...

Вскоре, неподалёку, послушно сидевшая у бассейна Цири, услышала знакомый женский крик.

* * *

Проклятая палочка никак не хотела тонуть в воде бассейна, словно насмехаясь над усилиями Цири, которая отчаянно пыталась утопить её палкой побольше.

К ней сзади, неспеша подошла сияющая Трисс, прижалась к её спине, обняла руками.

— Какая ты у меня умничка! — замурлыкала она, нежно прижавшись щекой к её макушке.

Цири не пыталась освободиться, но нервно отбросила в сторону свою палку побольше.

— Нэннеке была права, — угрюмо заворчала юная ведьмачка. — Это заносчивая и похотливая сучка!

Трисс рассмеялась, выпустила Цири из объятий, встала с ней рядом.

— Ты ошибаешься, Цири. Йеннифер совсем не такая. Просто мы, с ней, давние подруги, для нас, каждая наша встреча, настоящее событие!

— Вас могли услышать.

— Ну и что? — Меригольд нахально, мило улыбнулась. — Здесь этим никого не удивишь. Такие закрытые пансионы для девочек, как здесь или в Аретузе, это конечно, тоже правильно, безопасность девочек превыше всего, да и нежелательная беременность им здесь, в процессе обучения, ни к чему, но с другой стороны, запирать девочек за заборами, в их юном цветущем возрасте… это где-то даже жестоко. Природу человека не обмануть. Местным воспитанницам приходиться выискивать разные возможности, чтобы хоть как-то удовлетворить свои сексуальные потребности. Нэннеке, мудрая женщина, она это понимает и не препятствует этому, но хотя бы поворчать-то она должна?

Цири насупилась.

— И насчёт заносчивости Йеннифер ты не права. Не принимай за чистую монету всё, что наговорила о ней Нэннеке.

— Разве? Я сама видела, как она высокомерно общается с Нэннеке. А ведь это именно Йеннифер здесь в гостях!

Меригольд укоризненно улыбнулась.

— Какая ты ещё у меня глупенькая… Ты не понимаешь самого простого расклада сил в этом мире. Йеннифер безмерно уважает Нэннеке, и Нэннеке это прекрасно знает, а вести себя так высокомерно… да, может это и не очень красиво, но Йеннифер может себе это позволить. Чародейки, Цири, тоже делятся на силу своих магических способностей, а Йеннифер, одна из первых! С ней считаются все, она имеет влияние на всё на что захочет, любую дверь может открыть ударом ноги, короли стелются перед ней в поклонах…

— Я знаю почему… Почему они стелются перед ней.

— Да? И почему же?

— Потому что она очень красивая…

— Правда!? — лукаво стрельнув глазками, Трисс рассмеялась. — Да, Цири! Йеннифер, действительно, очень красива, но мне кажется, что правильное слово здесь, "восхищение"! Согласна?

Немного смутившись, ведьмачка кивнула.

— Женская красота, Цири, разнообразна, и у каждого на её счёт свои представления. Кому-то нравятся полненькие женщины, кому-то женские личики в веснушках… Но Йеннифер нравится всем! Потому что она, настоящая женщина! Восхищает её... Образ!

— Образ!?

— Да! Это составляющая множества факторов! Какими бы ни были внешние данные, за ними нужно следить, ухаживать. Как и за фигурой, как и за осанкой. И внешность женщины, это далеко не всё. Очень важно, как женщина может себя подать! Обрати внимание на Йеннифер! На грацию её движений, на постановку голоса, выразительность речи, и на то, что, она говорит! Йеннифер очень умна, её приятно слушать и приятно с ней разговаривать. Ты, девочка моя, тебе разве не хочется стать такой? Ты, у нас, красавица, но тебе не хватает чисто женского лоска. Тебе нужно создать свой Образ! И Йеннифер, как никто сможет тебе в этом помочь, научить…

— Не станет она меня учить… — Цири грустно опустила глаза. — Она возненавидела меня с первой секунды…

— Глупенькая! — беззаботно смеясь, Трисс обняла юную ведьмачку. — Йеннифер от тебя просто в восторге!

— Как!? — Цири удивлённо вскинула голову. — Я что… Я что, понравилась ей!? Она ведь с самого начала стала насмехаться надо мной! Она так легко согласилась с тем, что не станет моей наставницей!

— Станет, Цири, станет! — Меригольд продолжала смеяться. — И никто над тобой не насмехался. Йеннифер просто хотела взглянуть на тебя, на настоящую… Это обычный приём. Нужно вывести человека из состояния равновесия, чтобы в нём проступила его истинная сущность. И ты оцени, как изящно, буквально несколькими словами, это сделала Йеннифер, не сказав при этом тебе ни одного грубого слова! Вы общались меньше минуты, но и за это короткое время, Йеннифер оценила и твой внутренний стержень, и твою гордость, и решительность. Ей очень понравилось, как ты сумела удержать себя от грубости, и как бросилась на мою защиту! Как сумела, из-за уважения ко мне, переступить через себя, через свои эмоции, и удалиться. Она от тебя в восхищении! Но не думай, пожалуйста, что она покажет тебе это.

Обескураженная Цири, быстро закивав несчастными глазками, порывисто обняла волшебницу.

— Не волнуйся, ласточка, — Трисс заботливо обняла её в ответ, — ни я, ни Геральт, мы ни за что не отдали бы тебя в плохие руки.

* * *

Когда они вернулись в комнату, Йеннифер уже закончила разбирать свой багаж.

Она мягко присела на стул. Спокойно и строго посмотрела на юную ведьмачку.

— Нам нужно поговорить, Цири!

— Конечно, госпожа Йеннифер…

— "Госпожа"? — чародейка укоризненно склонила голову. — Пожалуйста, Цири! Не говори мне больше этого противного слова! А не то я вспомню про твою королевскую кровь, и сама начну тебя так обзывать. Хочешь?

Цири отрицательно покрутила головой.

— Ну вот и чудно! — Йеннифер обезоруживающе улыбнулась, открывая для удивлённой Цири свои новые грани. Настроение у неё, видимо, было отличное. — Я обещала Геральту, что присмотрю за тобой, и собираюсь исполнить это своё обещание. Так что, хочешь ты или нет, нам придётся терпеть друг друга, как минимум, до следующей весны… — продолжая улыбаться, она лукаво сузила глазки. — Если, конечно, ты не против!

Цири тяжело вздохнула, нахмурилась, но потом незаметно улыбнулась одним уголком своих губ, в её, также сузившихся глазках, мелькнуло такое же лукавство.

— Не против… — пробурчала она. — Я тоже кое-что обещала Геральту…

* * *

С отъездом Трисс задержалась. Большую часть времени волшебницы проводили вместе, и у Цири было предостаточно свободного времени, которое она могла использовать как хотела. Она присмотрела себе в отдалённом уголке парка небольшую полянку и теперь каждое утро вылетала в окно, со своим мечом наперевес, чтобы там тренироваться. Местные воспитанницы быстро её там обнаружили и частенько бегали за ней подсматривать. Не подходя близко, они смущаясь и перешёптываясь, обсуждали необычную девочку в штанах, которая в дикой пляске рубит воздух у них в парке, здоровенным, настоящим мечом. В первые дни, Цири на это злилась и отгоняла их руганью и камнями. Но потом, когда девочки осмелели и заговорили с ней, между ними сложились довольно дружеские отношения. Жизнь адепток в Школе была густо насыщенна учёбой и работой, но никак не развлечениями, к тому же, девочек никуда не выпускали из школы, пока они проходили здесь процесс обучения, так что рассказы Цири о себе, о своём детстве, о Каэр Морхене, о ведьмаках и чудовищах, произвели среди местных воспитанниц настоящий фурор! Оханьям и аханьям не было конца. А от подтверждающих рассказ Цири взмахов меча, юные воспитанницы просто впадали в экстаз. Сама Цири, также узнала достаточно много интересного. Ей рассказали, что в школе Нэннеке до сих пор ходят легенды о могучем ведьмаке Геральте, которого дважды лечили здесь от страшных ран. Что Иоля Старшая, которая тогда присматривала за ведьмаком, и которую… и с которой у Геральта, тогда, возникла тесная дружба, с тех пор, стала пользоваться в школе огромным авторитетом, и сейчас, она преподаёт практическую хирургию на медицинском факультете. Что сама Йеннифер, тоже когда-то провела здесь, в этом пансионе, достаточно много времени, изучая книги местной библиотеки, и оставила после себя неизгладимые впечатления, которые уже много лет восторженно передаются из рук в руки. Что это место, куда она попала, действительно, знаменито на весь мир и стать выпускницей местного факультета, огромный успех. А то, что Цири будет обучать Великая Йеннифер… такую удачу нельзя сравнить ни с чем!

Уже на пятый день пребывания здесь, Цири заверили в дружбе почти все девочки пансиона, она узнала о всех его потайных уголках, обо всех местных сплетнях и секретах. Ведьмачка чувствовала здесь себя обласканной вниманием звездой и ей это нравилось, но она понимала, что когда уедет Трисс, у неё начнётся совсем другая жизнь…

* * *

— Опа! — уже привычным, отработанным движением, Цири сиганула с подоконника, закрыла за собой окно, налила себе в чашку воды. — Вот скажите мне, — она, по-философски задумавшись, обвела задорным взглядом лица замолчавших волшебниц, — зачем девочки носят такие длинным платья? — она отхлебнула воды. — Это же жутко неудобно! Попробовала бы хоть одна из этих девчонок, запрыгнуть вот так вот, в окно, в своём платье! А!?

Снисходительно улыбаясь, Меригольд подмигнула Йеннифер.

— Видишь, эти чёртовы ведьмаки сделали из девочки мальчика.

— Да, я помню, «круговой батман», да? — в отличии от подруги, Йеннифер не улыбнулась. — Цири! — серьёзно обратилась она к юной ведьмачке. — Завтра Трисс уезжает. Пока она здесь, она поможет мне. Сегодня вечером, я войду с тобой в транс, Трисс будет нас контролировать.

С Цири сразу же спала вся её боевитость. Она тоже стала серьёзной, поставила чашку на стол.

— Вы хотите узнать, что со мной не так?

— С тобой всё так, девочка, сама знаешь, — подойдя, Йеннифер взяла её за руку, посмотрела в глаза. — Но внутри тебя что-то есть, что-то странное, и я хочу на это взглянуть. Ты позволишь?

— Но ты же знаешь, это очень опасно… — Цири обеспокоенно взглянула на Меригольд. — Трисс тогда всю ночь пролежала без сознания… Мы за неё так тогда испугались!

— Знаю, — Йеннифер наконец-то улыбнулась. — Вот я и хочу посмотреть, что это там такого... опасного.

* * *

Когда сеанс закончился, первое, что увидела Цири, это как тяжело Йеннифер опустилась на стул, уронив голову на скрещенные на столе руки.

— Трисс, положи Цири спать, — произнесла она измученным голосом из-под волос.

— Пойдём, Цири! — Меригольд потащила ведьмачку к кровати.

— Нет, Трисс, подожди! Я не хочу! — возбуждение пересиливало у ведьмачки головную боль. — Как Йеннифер? С ней всё хорошо!?

— С ней всё хорошо, ласточка, не бойся! Иди спать!

Цири пыталась сопротивляться, пока не оказалась под одеялом. Потом всё резко поплыло у неё перед глазами, и она откинулась на подушку, мирно засыпая.

— Готово, — Меригольд встала позади Йеннифер, взялась обеими руками за её плечи.

— Не надо, лисичка! Я в порядке… — Йеннифер подняла голову. — Всё хорошо.

Не спуская с подруги глаз, Трисс присела за стол, напротив неё, даже не пытаясь скрыть своё волнение.

— Ну, что скажешь, сестрёнка? — в голосе Меригольд сквозила обеспокоенность.

— Не знаю… — Йеннифер встряхнула волосами, но её глаза остались смотреть на потолок. — Дай мне минуту, прийти в себя…

Они какое-то время молчали.

— Я не проходила сквозь последнюю завесу… — тихо начала Йеннифер. — Но я слышала Это. Почувствовала… Эту холодную ярость… Трисс, это не может быть Цири!

— Я тоже не верю, что это она. Но ведь, по-другому быть не может!

— Я знаю, что не может, — Йеннифер тяжело выдохнула, устало прикрыла глаза. — Ты ведь говорила, что Оно спрашивало твоё имя.

— Да.

— Значит у Него не доступа к сознанию Цири. Это не она!

— Тогда что это?

Йеннифер не ответила. Её глаза смотрели в никуда. Трисс не переспрашивала, давая подруге время подумать. В комнате опять наступила тишина.

— Ты ведь видела алую сферу? — голос Йеннифер быстро набирал твёрдости, её руки легли на стол, глаза требовательно вцепились в подругу.

— Конечно! Я ведь тебе говорила, у Цири огромные магические способности!

— А ты поняла, что, она окутывает?

— Что? — Меригольд насторожилась ещё больше.

— Сердце!

— Сердце!? Не может быть! Я о таком раньше не слышала.

— Я тоже, но это так. Теперь подумай, почему?

Лицо Трисс, так непривычно для неё, стало напряжённым и озабоченным.

— Потому что там… душа!

— Да! — Йеннифер возбуждённо встала со стула, прошлась по комнате. — Нам, с тобой, как и большинству волшебниц, наша сила дана взамен нашей возможности стать матерями, но у Цири, её сфера окутывает сердце, там, где душа, а значит…

— Это переплетено с её душою!

— Да! И когда Цири начнёт колдовать, потянет алые нити…

— Она нарушит сферу! И…

— И выпустит его!

— О-о-ох! И что тогда случится!?

— Откуда я знаю!? — Йеннифер нервно дёрнулась. — Сравнить это не с чем… Но я не думаю, что случится что-то хорошее… Эта кипящая ярость, жажда огня и крови… Ты ведь, это, почувствовала в первый раз?

— Да… Что же нам делать?

— Что? Не знаю… Я боюсь за девочку, — глаза Йеннифер опять остекленели.

— Давай я останусь! — подскочив, Трисс схватила подругу за руку. — Мы вместе разберёмся с этим!

— Нет, нет, сестрёнка, не нужно! Ты езжай, я сама попробую тут разобраться, — Йеннифер накрыла своей второй рукой руку Меригольд. — Я буду осторожна, обещаю тебе.

— Но ты выяснишь, что это!? Найдёшь ответ?

Йеннифер угрюмо взглянула подруге в лицо.

— Ответ? Знать бы ещё на какой вопрос…

* * *

На следующий день, Трисс уехала.

— Не пропадай больше так на долго, сестричка! — обнимала её на прощание Йеннифер.

— Конечно!

Они трогательно поцеловались.

Цири уже попрощалась с Меригольд, и теперь наблюдала за расставанием чародеек, с сожалением осознавая, что её вольной жизни здесь теперь конец и совсем скоро начнётся её занудное обучение…

* * *

— Ну что? — Цири обречённо села за стол, напротив Йеннифер. — И… как ты будешь меня учить?

Чародейка оторвала свой взгляд от книги, непонимающе взглянула на Цири.

— Учить тебя? Нет. Учить тебя я не собираюсь. Ты можешь учиться сама, если захочешь. Здесь у тебя для этого масса возможностей!

Теперь уже Цири непонимающе взглянула на волшебницу.

— Как это, не собираешься? Но ведь ты обещала Геральту! Ты должна!

— Я никому, ничего, в этом мире, не должна. Запомни это, девочка, — холодно взглянув, Йеннифер опять уставилась в свою книгу. — В здешней библиотеке, множество редких книг и я собираюсь провести время здесь, с пользой.

— Так, а… А, мне то что делать!? — Цири растерялась.

— Да что хочешь.

— Хм… Тогда я побегу ещё потренируюсь!

— Конечно…

Йеннифер перевернула страницу.

* * *

— Ну что, как погуляла?

— Да ну их! — Цири пренебрежительно фыркнула. — С каждым днём, всё скучнее и скучнее! Все, вечно чем-то заняты… То им нужно бежать на лекции, то на кухне помогать, то убираться… — она села на подоконник, свесив вниз ноги. — Скукотища…

Цири надоело болтать в воздухе ногами, спрыгнув с подоконника, она скучающе прошлась по комнате.

— А ты всё читаешь?

— Да, Цири! Не мешай мне, пожалуйста.

Юная ведьмачка прошлась по комнате ещё раз.

— А что ты там читаешь? Про что?

— Да так… — голос чародейки был рассеянным. — Ничего серьёзного… Сказки…

— Сказки!? — Цири подпрыгнула к волшебнице. — Ух ты! А ну покажи!

Йеннифер недовольно прикрыла книгу, демонстрируя Цири обложку.

— «Легенды и сказания Мехта»! — прочитала Цири возбуждённо. — Вот это да! А Метх, это где!?

— Как, ты не знаешь, где находиться Метх!?

— Нет.

— Очень плохо, Цири. Никому из девочек этого не говори, засмеют…

Цири насупилась.

— И что, ты, такая могучая волшебница, читаешь детские книжки?

Йеннифер посмотрела на неё осуждающе.

— В мире нет детских книжек, Цири, — произнесла она с укоризненным вздохом. — Любая книга чему-то учит, заставляет человека задуматься. Если, конечно, ему есть чем думать…

Чародейка опять погрузилась в чтение, но Цири было уже не остановить.

— Ну а чему же могут научить сказки?

Йеннифер опять, недовольно, оторвалась от книги. Задумалась, как будто что-то вспоминая.

— Скажи, тебе Геральт рассказывал, как мы с ним познакомились?

— Ты про историю с джинном!? Конечно рассказывал!

— С джинном!? Он так и сказал? "Джинн"?

— Да нет! Я знаю, это был Гений воздуха. Просто «джинн» привычнее…

— Вот именно, Цири, привычнее! Как джинн из детской сказки, да? Но вот в чём дело, — тон у Йеннифер стал размеренно-поучительным, — у всех детских сказок, есть свой реальный фундамент. И сказка про джинна, это не что иное, как переиначенное, приукрашенное приключениями, древнее свидетельство о Гениях стихий. Если бы Лютик, с Геральтом, да и я тоже, в своё время внимательно изучили бы это свидетельство, нам всем не пришлось бы рисковать своими жизнями, — чародейка неожиданно замолчала. — Хотя… — она улыбнулась.

— И что, в этой книге есть эта сказка!? — у Цири загорелись глаза.

— И эта… — Йеннифер неохотно оторвалась от воспоминаний. — И другие… Даже в сказках, ласточка, есть своя мудрость! Просто нужно её увидеть…

— А ты можешь… А... А, можно мне будет взять почитать? А!? Ну пожалуйста!!!

— Хм-м-м… — Йеннифер театрально нахмурилась. — Можно, конечно… Но это что ж, мы будем читать, по очереди, одно и то же? Может почитаем вместе?

— Конечно!!!

* * *

— Это же сколько туда добираться?

— Хороший вопрос, Цири. Давай попробуем проложить маршрут, прямо от Каэр Морхена до северных границ Мехта, как если бы ты решила отправиться туда на охоту.

— Северные ведьмаки не ходят охотится на ту сторону Амелла, там у них свои ведьмаки, из школы Грифона.

— Я знаю. Но, а если бы очень захотелось?

— Хм… Ну давай!

— Нет, Цири, нет! Циркулем, пожалуйста! И я бы, на твоём месте, не лезла бы на перевал Кламат, лучше пройти вдоль Карбона. Чуть левее. Да! Хорошо. И здесь ты не пройдёшь, даже не думай! Уже сотни лет никто не суётся на болота Ийсгита, оказаться там, значит наверняка сгинуть. Вот здесь, вдоль его границы, очень удобный торговый тракт, вымощенный каменными плитами...

— Слушай, Йенна, а ты откуда всё это знаешь? Ты что там бывала?

— Приходилось. Была я однажды в составе одной экспедиции… Мы искали там затерянный город Д`ху, его реликвии, сокровища, но меня в первую очередь интересовали…

— Сокровища! Вот здорово!!! Расскажешь мне об этом!?

— Хм… Почему бы и нет!? Но, пусть это будет моим сегодняшним рассказом перед сном. А сейчас, не отвлекайся, пожалуйста. Записывай данные. Хорошо… хорошо. Да, верно! Теперь считай!

— Ого, сколько считать!

— Не паникуй, я тебе помогу.

* * *

— А это кровеносная система человека…

— Да не… Это мне не нужно. Про кровеносную систему я и так всё знаю. Только я изучала её не по книжкам…

— Что такое, Цири? Чего хихикаешь?

— Да так… Смешная картинка… У Геральта в два раза больше! … Ой! Я… я один раз… случайно увидела… Что!? А ты чего смеёшься!?

— Да так… В два раза, говоришь? Да, девочка… о кровеносной системе мужчин, ты знаешь ещё далеко не всё…

* * *

— Круговой батман!? Да это хрень полная! У-у-у! Как же она меня бесит! Ведьмак не должен возвращаться в первоначальную позицию! Он должен постоянно перемещаться, не останавливаться! Ума не приложу почему ему ещё учат. Я, учить тебя этому не буду! Мы начнём с батмана прямого, из тройки. Подними меч! Тьфу-ты! Палку! Чуть выше, Йенна. Да! Смотри! … Видишь, и укол! Ещё раз! … Ещё! …. Давай ты! … Короче амплитуду! Ещё! … Ещё, быстрее!

— Нормально?

— Нормально!

— Это что, так просто? Я тебя бы сейчас убила!

— Да!?

— Ну да…

— Ну давай, попробуй! Убей меня!

— Цири…

— Давай, давай! Я не буду контратаковать, тебе просто нужно будет по мне ударить!

— Ну, давай!

— Ага! Ага! Ага! Что, никак!? И это что, всё на что ты способна!? Давай, руби уже как можешь! О-па! А быстрее можешь!? А резче!? Ну всё, хватит, передохни, дай сюда палку, ты молодец!

— Какая же я молодец, если я ни разу не попала по тебе с двадцати ударов!?

— С двадцати пяти.

— Да, с двадцати пяти...

— На самом деле, Йенна, двадцать пять ударов, это очень длинная серия, а для первого раза так тем более. Ты молодец, потому что не сдалась, не бросила бить. Я, помню, уже на двенадцатом ударе бросила палку на землю и разрыдалась.

— Цири!

— Да, хотя мне нужно было всего лишь попасть по старому хромому Койону... Ну что, отдышалась? Давай продолжим! Готова!?

— Готова, но...

— Что?

— Фух! Цири, честно говоря, я в растерянности. Как же мне нужно бить, чтобы попасть по тебе, ты такая вёрткая! Как же ты стала такой?

— Как стала? Тренировалась, конечно! С утра до ночи. Каждый день… Пять лет.

* * *

— Цири, ласточка моя! Там тебя девочки спрашивают. Ты выйдешь?

— Пошли они в жопу!

— Ого! Я смотрю, ты не в настроении. Присядь, перестань метаться как львица в клетке! Что случилось?

— Ты это читала!?

— Читала.

— Вот сука, этот Фангус! Как он мог!? Как он мог так поступить со своими братьями!?

— Да, ласточка, ты права… Власть делает из людей чудовищ…

— Вот падаль! Гуль вонючий! Своими руками бы придушила!!!

— Ну всё, всё, Цири, успокойся! Посмотри мне в глаза! Ну! … Если тебе от этого станет легче, то буквально через три года, король Фангус закончит так, что на твоё предложение всего лишь его задушить, он бы с радостью согласился. … Да! Не смотри так удивлённо. Я так понимаю, что в «Современной истории Эббинга», ты дочитала до того памятного года, когда в соседнем с ним, небольшом королевстве Нильфгаард, на престол взошёл десятилетний мальчик… Эмгыр вар Эмрейс.

* * *

— Сюда, сюда, садись, милая! Ты такая бледная!

— Отстань, Нэннеке! Со мной всё хорошо.

— Да-да-да, конечно! Но я так тебе благодарна, Йеннифер! Это было просто потрясающе! Я до сих пор не понимаю, как тебе удалось восстановить глаз, который уже почти вытек! Моя ты золотая! Я теперь у тебя в неоплатном долгу!!!

— Если не хочешь, чтобы твой долг удвоился, перестань меня тискать!

— Да-да-да! Прости! Отдыхай! Я просто немного перенервничала. Ты ведь знаешь, для меня мои воспитанницы, всё равно, что дети родные. Какое счастье, что в этот момент ты оказалась здесь, у нас! Спасибо тебе огромное! Спасибо тебе ещё тысячу раз за то, что спасла Синаре глаз!

— Ну, вообще-то, я очень сомневаюсь, что этот глаз будет теперь видеть как прежде… Уж очень значительное было повреждение.

— "Повреждение"!? О святая Мелитэле! Да его уже практически не было! Меня до сих пор бросает в дрожь от мысли, как бы жилось бедной девочке, потеряй она глаз в таком юном возрасте... Но все эти мои кошмарные мысли уже ерунда, моя родненькая, глаз у Синары есть, да такой, что слёзы счастья и благодарности тебе из него, такие же, как и из другого её глаза! И всё благодаря тебе!!!

— Ну всё, Нэннеке, проваливай! Мне, действительно, нужно отдохнуть.

— Да-да-да! Всё, я пошла!

…

— Йенна, с тобой правда всё хорошо?

— Да, всё в порядке. Просто устала.

— А что это было? Это как с Лютиком, да? Мне Геральт рассказывал… про жёлтые нити.

— На самом деле, ласточка, они не жёлтые…

— Как это, не жёлтые!? Я же сама видела!

— Ох… Как же тебе объяснить… Вот, к примеру, когда я создаю ванну, чтобы искупаться…

— Ты рисуешь алыми нитями.

— Да. А ты знаешь, что кроме тебя, никто этих алых нитей не видит?

— Как это, не видит?

— Их могут видеть только чародеи или чародейки. Обычные люди их не видят.

— Угу… Так значит я чародейка?

— Ещё нет, у тебя лишь её задатки, задатки огромные, но чтобы стать чародейкой, нужно учиться. Учиться долго и настойчиво! Но когда ты ею станешь, ты будешь волшебницей, которых в нашем мире единицы!

— Да как же я ею стану, если ты запретила мне даже пробовать колдовать?

— Цири, мы ведь это уже обсуждали. Пока я не выясню, что там у тебя внутри, ты и пробовать не будешь! Это очень опасно, это может привести к непредсказуемым последствиям! Ты помнишь это своё обещание?

— Да, Йенна, помню… Но ты хотела рассказать про алые нити! С помощь которых ты создаёшь.

— Вообще-то, девочка, алые нити, это нити разрушения.

— Как это, "разрушения"!? А почему тогда появляется ванна, например? Объясни!

— Ох, Цири... давай не сейчас. Сейчас, мне бы отдохнуть...

— Йенна, ну пожалуйста! Ну хоть чуть-чуть! Объясни!

— ... Какие же вы все, из Каэр Морхена... злые! Ну ладно... слушай. Внутри каждой волшебницы, ласточка, горит Алое пламя. У каждой из нас, оно разное по мощи, колеблется от небольшого огонька, до яркого пламени...

— Ух ты! И у меня оно есть!? А сильное!? А какое!?

— У тебя, Цири... там пожар!

— У-у-ух...

— Мощь этого пламени, во многом определяет возможности волшебницы. Мы называем это пламя — сферой. Потому что оно заключено в некую форму, больше напоминающую шар.

— "Заключено"?

— Да, чтобы не сжечь ничего больше. Больше того, что находится внутри этой сферы.

— А то, что внутри этой сферы, оно что, это сжигает?

— Не сжигает... но... Эх! Если бы не одно "но"...

— Какое?

— Ох, ласточка моя... Обычно, почти всегда, алая сфера окутывает ту нашу часть... которая отвечает за деторождение... Нет, наша сфера не сжигает нас внутри, она врождённая, но новая жизнь, зародится в ней не может... Мы, волею судьбы рождённые чародейками, обладаем немыслимой силой и могуществом, способностями, которыми никто больше не может похвастаться, но в тоже самое время, мы не в состоянии родить самого обычного ребёнка. Такого, которого может родить любая шлюха подзаборная.

— ... А я? ...

— Ох, Цири, девочка моя, успокойся, пожалуйста! С тобой всё хорошо, не волнуйся! Прости, что сказала тебе об этом так неожиданно, просто... ты застала меня своими расспросами врасплох. У тебя, твой "пожар", горит в совсем другом месте!

— В каком?

— В таком, что ты смело можешь называть себя — Пламенное сердце!

— Фух...

— Успокоилась? Точно?

— Да, просто... ты застала меня своими рассказами врасплох. А эта сфера... Откуда она вообще берётся?

— Не знаю, никто не знает. По наследству она не передаётся. Почти. Всегда есть исключения. До тебя, моя ласточка, было известно лишь об одном родовом древе, в котором время от времени рождались или чародейки, или чародеи. Это древняя ветвь волшебников Туссента. А так... никто не знает о зависимости, по которой Алое пламя рождается в детях. Обычно, эти дети даже не подозревают, что оно в них есть. Только потом, понемногу взрослея, они начинают замечать, что отличаются от сверстников...

— Отличаются? И чем же!?

— Ну... Носители Алой сферы самостоятельнее, умнее... красивее.

— Красивее!?

— Да. А что это ты так подпрыгнула? Тебе ли беспокоится по этому поводу! Конечно, ласточка, красота, это понятие относительное, но в этом случае, я могу привести вполне конкретные примеры. У нас, у носителей Алого пламени, не бывает прыщей, рытвинок и бородавок, у нас более сильные и густые волосы, более белые и крепкие зубы, никогда не болит живот и никогда не бывает запоров... У нас, у чародеек, вообще редко бывает лишний вес... Видела талию Трисс?

— Ага!

— Хотя, конечно, переедать тоже не стоит, во-первых, это вульгарно, а во-вторых... со сральника потом не слезешь... Не смейся, пожалуйста! Ужасно унизительные впечатления! Но главное, Цири, достигнув совершеннолетия, эти избранные дети практически не стареют. Да, Алое пламя берёт своё, но взамен, оно и отдаёт! Волшебницы и волшебники живут гораздо дольше обычных людей... но ты и сама уже это знаешь, не правда ли?

— Знаю... А алые нити? Как ты ими управляешь?

— Как? Мыслью и руками! Наши руки, девочка, это Проводник. Через них, мы, чародейки, вытягиваем из нашей сферы алые ниточки и словно хлыстом, проделываем ими щели в Вуали межпространства. Потом, вытягивая их этих щелей крупицы магического хаоса, мы заполняем ими нашу мысль, то, что мы хотим создать.

— Как это, "заполняем мысль"!?

— Это непросто, девочка. Далеко не любая чародейка способна на это. Здесь необходимы и мастерство, и сила той самой алой сферы, о которой я тебе только что говорила. А, "как"... Понимаешь ли... наши мысли — материальны. Когда ты станешь волшебницей, с твоими задатками, ты сможешь видеть их даже у других людей. Хотя, конечно, в этом тоже нужны и навыки, и определённые усилия... Вот и я, я беру свою мысль, свой образ ванны с горячей водой, ставлю его перед собою на пол и "закрашиваю" его магической материей межпространства...

— Вот здорово!

— Здорово. Но к сожалению, всё, что мы создаём недолговечно. Эти крупицы межпространства не принадлежат этому миру, поэтому со временем, они туда возвращаются, а всё, что мы с их помощью сотворили, исчезает... Стабилизация! Настоящий бич чародейства! Неразрешимая задача… Поняла?

— Да.

— Можно, конечно, и не использовать материю межпространства, просто создать нужную нам вещь из любого подручного предмета, но всё дело в том, что когда мы своими алыми нитями разрушаем структуру этого предмета, мы невольно преобразовываем её в те же самые магические крупицы, из которых и состоит межпространство! Вероятно изначально, всё что вокруг нас, даже мы сами, состоим из этой материи... И через пару дней, та вещь, которую мы создали, просто пропадает, а её частицы просочатся сквозь Вуаль в бескрайнее море межпространства... Ясно?

— Ага! А глаз Синары! Он что, тоже со временем пропадёт?

— Нет, конечно! Это совсем другое… В этом случае, мы не создаём, а восстанавливаем. В этом случае, в мощь алых нитей нужно вложить свою жизненную силу, поделится ею, преобразовать их в ...

— ... в жёлтые нити!

— Да, можно и так сказать... Преобразовать разрушающую силу в созидательную очень непросто! Обычно, для этого используют один камень, зифенар, но я могу и без него. Тогда, эта живородящая сила способна на чудеса! С её помощью, организм регенерирует моментально! Но ты и сама это видела, да?

— Да. А я смогу так!?

— Конечно!

— Когда!?

— Когда? В своё время, ласточка, в своё время…

* * *

— О! Магический шар! Ты говорила с Трисс!?

— Ну… почти. Она сейчас очень занята. У неё гости… какой-то ведьмак из школы Кота.

— Эскель!?

— Да… вроде бы Эскель. Ты его знаешь?

— Конечно! Он два раза зимовал при мне в Каэр Морхене.

— Угу… Ну и как он?

— Да не очень. Я его сделала девять раз из девяти! Школа Кота вообще более мягкая, хотя, и более гибкая в манёвренности! Я сама многому научилась у Эскеля! Первая тройка у него резче, чем у любого из нас, но его частенько выдаёт дыхание.

— Цири! Я не об этом!

— Чего!? Ах да, прости! Он, здоровский! Мой хороший друг! Весемир говорил, что Эскелю не повезло со Школой, по духу, он больше Волк, чем Кот… Коты сейчас всё больше думают о деньгах, нанимаются в телохранители к богатеньким, Эскелю это не очень-то и нравится, он, так же как и мы, считает, что предназначение ведьмаков, защищать людей от чудовищ, поэтому и наведывается в Каэр Морхен частенько. Этой весной, с Трисс глаз не сводил.

— Мда… Я так и поняла. Эта шлюшка говорит, что он случайно проезжал мимо и заехал в гости. И это при всём при том, что она сейчас в Блавикене. Представляешь?

— А что такого?

— Да ничего, только вот… Блавикен с трёх сторон окружён морем…

— Да ладно тебе, Йенна! Не говори так о Трисс! Эскель хороший! … Что!? Чего улыбаешься?

— Верю, верю, что хороший… Ты бы видела сияющую мордашку Трисс!

* * *

— Ох… Духота страшная! Досчитаю, и пойдём купаться, хорошо?

— Хорошо.

— … блятские дроби…

— Цири!

— Ладно-ладно! Прости! … м-м-м…

— Цири!

— Да что ещё!?

— Опять ногти грызёшь? А ну, покажи! Ну вот, посмотри, что ты сделала! Тащи пилочку!

— Ну Йенна… Кто их тут видит!?

— Я вижу. И ты.

— И всё! В пансионе нет ни одного мужчины. Перед кем тут выпердриваться?

— А как же твоё собственное самомнение? Тебе самой нравится ходить с обгрызанными ногтями? Запомни, ласточка, ни один мужчина не увидит в тебе Женщину, если ты сама не увидишь её в себе!

— Но я ведьмачка! Моё дело не за ногтями следить, а чудовищ убивать!

— И многих убила?

— Ну, пока ни одного, но…

— Угу… А мы, Цири, вместе с Трисс, сражались против полчищ Нильфгаарда на Содденских холмах. Ни одну сотню врагов положили…

— Да... Я знаю.

— А ты видела, хоть раз, у меня или у Трисс, обгрызанные ногти?

— Да, Йенна, прости! Тащу пилочку!

* * *

— Йенна!

— Что?

— Ты ещё не спишь?

— Ещё нет.

— Можно вопрос?

— Можно.

— Почему я больше не вижу ночных кошмаров? Это ты так сделала?

— Ну… почти.

— Ты, я знаю! Я уже несколько раз замечала, какая ты по утрам бываешь бледная и испуганная…

— Ну и что?

— Скажи мне как ты это делаешь! И зачем…

— Ох, девочка, зачем тебе это знать? Давай лучше спать.

— Давай! Только сначала, расскажи мне об этом! Ты что, вместо меня видишь этот Огонь?

— Иногда приходиться… Понимаешь ли, Цири, когда ты спишь, твоё сознание становится неподвластным тебе, слабым, беззащитным. В эти часы, оно как слепой котёнок, который бесцельно блуждает по огромной комнате, как маленькая щепка, кем-то брошенная на водную гладь моря… И если случайно, эту щепку прибьёт к твоей магической сфере…

— Я тогда вижу Огонь.

— Да. Мы поэтому и сдвинули вместе наши кровати, потому что я должна быть как можно ближе к тебе. Каждый раз засыпая, я стараюсь настроить своё блуждающее сознание так, чтобы оно отвлекало твоё сознание. Стараюсь увлечь его за собой, не подпустить его к твоей Алой сфере… Это непросто, я бы даже сказала, крайне сложно, но я молодец! Почти всегда получается.

— Почти?

— Да. Плохо, когда я оказываюсь зажатой между вами…

— Йенна!

— Тот Огонь, ласточка, что томится в твоей Алой сфере, он ужасающей силы! Такой, что даже если ты просто рядом с ним, он может давить на тебя, испытывать… А однажды, как мне рассказывали, он даже подчинил себе твоё сознание!

— Да… и мне рассказывали… Но, Йенна! Зачем ты это делаешь! Могу я как-то заставить тебя не делать этого больше!?

— Не можешь.

— Но, разве тебе не страшно?

— Страшно. Совсем чуть-чуть. Не волнуйся за меня, Цири! Я уже девочка взрослая, меня не так-то легко испугать. Меня больше пугает, что я никак не могу от этого Огня тебя избавить…

— Прости…

— За что?

— У тебя из-за меня столько проблем! Я для тебя, наверное, как тот ком в горле, который ни выплюнуть, ни проглотить.

— Цири, ласточка моя серенькая, что ты такое говоришь! Дай я тебя обниму! Ты для меня как первый распустившийся цветок весной, как первая появившаяся на небе звёздочка!

— Правда?

— Конечно! Справимся мы с этой твоей проблемой, не волнуйся! Дай мне только немного времени.

— Спасибо!

— Не нужно меня благодарить, Цири! Это я тебе благодарна. Без тебя, я бы уже сдохла от скуки в своём Венгерберге… Ну-ну! Не смейся! Прости меня, за грубое слово. Всё, пусти, давай уже спать.

— Слушай, Йенна! А можно ещё вопрос?

— Последний, я надеюсь?

— Да.

— Тогда ладно. Спрашивай.

— А ты не будешь сердится?

— Не буду. Спрашивай.

— Обещаешь!?

— Слишком много последних вопросов, ласточка. Спрашивай!

— Слушай, Йенна… Мы уже так долго спим вместе… но ты так ни разу, даже не попробовала заняться со мной любовью… как с Трисс. Почему? Я тебе не нравлюсь?

— Ух… Иногда, Цири, ты рубишь словами, словно своим мечом… Хорошо, я отвечу тебе. Ты не можешь не нравится, и ты это знаешь, но ты не Трисс! И вообще, интимная близость между женщинами, это неправильно. Я не вижу в тебе любовницу. Я чувствую себя свиньёй только от мысли об этом. Вспомни, ты приёмная дочь Геральта! А учитывая мою с ним связь, учитывая нашу, с тобой, разницу в возрасте, я думаю ты должна понимать, что для меня, ты всего лишь маленькая девочка!

— Я уже давно не девочка!

— Для меня — девочка!

— А если я тоже этого хочу!?

— Мне плевать чего ты хочешь! Спокойной ночи, Цири!

— Йенна! Йенна!

— Что?

— Ты обещала не сердится…

— Я не сержусь. Совсем наоборот, мне льстит твоя откровенность, но пойми, есть вещи, которые нельзя приносить в жертву своей минутной слабости. Иначе потом, ты возненавидишь саму себя!

— Да, я понимаю…

— Конечно ты мне нравишься, Цири. Я люблю тебя, но я смотрю на тебя не как на партнёра для близости, а как на мою маленькую девочку, как на ту мою дочь, которой у меня никогда не будет. ... Так что если мы всё уже прояснили, давай-ка закончим этот разговор и ляжем в конце концов спать!

— Йенна! Йенна, всё хорошо?

— Да.

— Тогда не плачь!

— Я не плачу. Спи уже наконец …

— Йенна!

— Да что опять!?

— Я очень сильно тебя люблю!

— Ох, гадость моя… Ладно, иди я снова тебя обниму! Не обращай внимания на мои истерики, я тоже люблю тебя, ласточка! Сильно-сильно!

— Слушай, Йенна, а ты хотела бы иметь такую дочь, как я?

— Конечно.

— Тогда… можно я буду называть тебя «мамой»?

* * *

— Смотри, Цири! Вон там, видишь, полукруг и три звезды в ряд!? Это Лук!

— Ага!

— А вон там…

— Слушай, Йенна, зачем мне это? То, что я должна знать, я и так знаю. Вон, если провести линию от хвоста Козы до Рога Единорога, то это укажет путь на Север. Зачем мне знать остальное?

— Может и незачем… Но разве они не прекрасны? Звёзды!

— Хм... Нет!

— Хм… Ну вот, мы наконец-то и выяснили, в чём мы различаемся… А то мы, с тобой, настолько похожи, что меня это уже начало пугать.

— Мы не можем различаться, мамочка! Мы одно целое! Ты, я, Геральт! Мы семья! Я практически не помню своих настоящих родителей, я очень признательна им за подаренную мне жизнь, но я была бы лживой лицемеркой, если бы твердила, что помню их и люблю. Зато я точно могу сказать, что люблю вас! И Геральта, и тебя, и всю нашу семью, которая создана не по крови, а которую мы сделали сами! И я горжусь этим!

— Спасибо, Цири! Знала бы ты, как важны для меня твои слова...

— Я знаю.

— Нет, доченька… Ты даже не догадываешься…

* * *

— Ух, холодина! Здесь, в этих краях зимы ничуть не мягче, чем в наших горах! … О, шар! Ты что, разговаривала с Трисс?

— Нет, не с Трисс…

— М-м-м… Ладно, пошли тренироваться!

— Нет, Цири, не пойду. Иди сама.

— Ты такая грустная… Что-то случилось?

— Нет, всё хорошо. Иди, мне нужно побыть одной.

— Ладно. Тогда я побежала!

— Цири!

— Что?

— Нам сегодня вечером опять нужно будет войти в транс.

— Хорошо! Как скажешь, мамочка.

* * *

— В Горс Велен! Ух ты! А когда!?

— Через два дня. Там, на острове Таннед, состоится Совет чародеев. Мне нужно на нём быть.

— А мы сюда потом вернёмся?

— Нет, Цири, твоё обучение продолжиться там. Так что завтра, тебе предстоит со всеми здесь попрощаться.

— Понятно… Но ты… Ты ведь не бросишь меня там одну?

— Конечно, нет, глупенькая! Иди ко мне! Я тебя уже никогда не брошу!

— А там... Что там со мною будет, на Таннеде?

— Думаю, Цири, там у тебя начнётся совсем другая жизнь!

Они прибыли в Горс Велен ещё утром. Поселились в «Поющем море», самой дорогой гостинице города. Был солнечный, на редкость тёплый как для первых дней весны, день.

В отличии от Йеннифер, Цири никогда раньше не была в этом городе, и теперь, после почти целого года "заточения" в Школе Нэннеке, юная ведьмака крутила во все стороны головой, восхищённо рассматривая даже самую обыденную деталь Горс Велена. Настойчиво тащила Йеннифер за рукав в каждую попутно попадающуюся им на пути булочную или галантерею, а в одной скобяной лавке повергла в ужас и лавочника, и других покупателей, умело и воинственно размахивая взятым "на посмотреть" серпом. Так что пока они добрались до гостиницы, они успели уже изрядно перекусить, повеселится и даже кое-что прикупить из косметики и сопутствующих ей предметов.

"Поющее море" считалась чуть-ли не достопримечательностью города. Совсем недалеко от моря, она выходила своей фронтальной стороной на главную улицу Горс Велена, которая своей прямой соединяла Центральную площадь города и набережную. Выгодно отличалась от других гостиниц изысканным качеством обслуживания и кухней, которая всегда могла удовлетворит любой, даже самый капризный вкус своих постояльцев. Просторный гостевой зал, с неизменными музыкантами и богатое убранство комнат, а из-за высоких потолков помещений и своих рекордных четырёх этажей, "Поющее море", по высоте, уступало лишь одному зданию Горс Велена, знаменитой школе чародейства, Аретузе... Всё это делало гостиницу престижной и чертовски дорогой, поселится в которой, пусть даже на один день, мог себе позволить далеко не каждый. Вот и сейчас, несмотря на предстоящий вскоре Совет чародеев, Йеннифер без труда сняла две комнаты на своём любимом, четвёртом этаже, который был... вдвое дороже, чем все остальные.

— О! Это наша комната!? — Цири закружила по просторной комнате, с двумя окнами и богатой обстановкой. — А почему только одна кровать, пусть даже и такая большая?

Йеннифер улыбнулась.

— Нет, Цири. Это не наша, с тобой, комната. Твоя, отдельная комната, за этой стеной, — она указала на стену слева. — А эта комната, для меня и Геральта.

— Геральта!? Он приедет!?

— Да. Сегодня, может завтра.

— Ура!!! — Цири бросилась на шею чародейки. — Что же ты раньше не говорила?

— Ну… Тогда бы ты провисела на моей шее всю дорогу. Ну, хватит уже, пусти!

Йеннифер высвободилась, но продолжала улыбаться.

— А он точно приедет!? — Цири не находила себе места от возбуждения.

— Поверь мне, девочка, он приедет, даже если для этого ему придётся зарубить всех оставшихся чудовищ в этом мире…

— Вот здорово! Я так соскучилась!

— Я тоже… — смущённо улыбнувшись, чародейка опустила глаза.

* * *

— Ну как, нравиться? — Йеннифер заглянула в комнату к Цири.

— Ага! — та уже разложила свои вещи и теперь откровенно скучала.

— Если ты не очень устала, может пойдём прогуляемся? Думаю, что пара часиков у нас есть…

— Пошли, конечно! — Цири подскочила с кровати.

* * *

— Покажу тебе остров Таннед, — говорила Йеннифер, указывая дорогу. От их гостиницы до побережья было совсем недалеко. — Хотя наверное, Таннед, не остров. Скорее, здоровенная скала, торчащая из моря. На ней, и вокруг неё, построен самый большой, самый величественный замок из всех, Гарштанг!

— Ты там уже была?

— О, Цири! Много-много раз. Там, ведь, и собирается Совет чародеев, ради чего мы и прибыли сюда. Тем более, что здесь, в Горс Велене, находится та самая Аретуза, Школа чародейства, в которой я когда-то преподавала. Трисс тебе не рассказывала, что она была там моей воспитанницей?

— Нет.

— Хм… странно. Это она поскромничала. Я почему-то думала, что…

— Ого-го-го-го!!! Какой мост! — взорвалась Цири неожиданным восклицанием. — А там, за ним, Гарштанг!?

Перед ними открылся вид на длинный каменный мост, соединяющий Горс Велен и Таннед. В конце его, впечатляюще выглядывая из-за верхушек деревьев, виднелся огромный замок.

— Да. Идём!

Выскользнув из уличных объятий Горс Велена, Йеннифер и Цири прошли неширокую, мощённую крупным булыжником набережную и поднявшись по немногочисленным ступенькам, вступили на длиннющий каменный мост.

— А почему ты мне не рассказывала, что Трисс была твоей воспитанницей? — как оказалось, юная ведьмачка не забыла тему их разговора.

— Ну... — Йеннифер, казалось, смутилась. — Просто, в тех воспоминаниях, ласточка, много чего неприятного... Хотя... — она мягко улыбнулась, — всё же хорошего было больше... — её глаза затуманились от воспоминаний. Какое-то время они прошли молча.

— Когда Весемир привёз к нам Трисс, — заговорила опять волшебница, — её никто не хотел к себе брать. Дикая была, колючая, как ты. Видимо, на вас так ваш Каэр Морхен влияет… Я взяла. Я сразу увидела в ней огромный потенциал. Адептки с такой могучей врождённой магической силой попадают в Аретузу крайне редко, поэтому я занималась с ней индивидуально. Долго мы, с ней, воевали, пока не нашли общий язык, однажды даже подрались, но потом, как-то сразу, сдружились настолько, что любая разлука для нас, какой бы краткосрочной она не была, казалась нам невыносимой пыткой. В конце-концов, я убедила ректора Аретузы, Тиссаю да Врие, что с таким редким, уникальным случаем нужно заниматься более тщательно и переселила Трисс жить к себе в комнату...

— У вас тогда всё началось?

— Да, — Йеннифер стыдливо опустила глаза. — Честно говоря, для меня тогда это был первый сексуальный опыт с девушкой, но... очень уж Трисс...

— Красивая!

— Да! Я долго, помню, терзалась сомнениями, но как-то однажды, это случилось. Причём, так неожиданно и мощно, что мы, обе, опомнились только когда это уже произошло... Трисс назвала тогда это "взрывом!", призналась мне, что сама уже долго мечтала о близости, но...

— Я прекрасно её понимаю, мамочка. Ты у меня тоже очень красивая!

— Спасибо, Цири! — чародейка легко улыбнулась. — Тогда, надеюсь, ты не осуждаешь меня за то, что тогда, однажды, я не устояла перед Трисс!? Она тоже у нас красавица! Представляю себе, как сходят вокруг неё с ума мужики!

— Это точно!

— Да, но у нашей лисички, в жизни, есть только один мужчина — Геральт! Все уши мне про него прож-ж-жужала, в Аретузе... А однажды, в постели...

— Слушай, Йенна, — перебила её ведьмачка, — но ведь, у вас, наверняка, были неприятности из-за этого? Из-за...

— Конечно... — Йеннифер недовольно, и как бы с сожалением, повела глазами вокруг. — Как бы мы не скрывали свои отношения, но в Академии всё равно всё узнали. Ничего толком мне в вину поставить не могли, но мне всё равно пришлось оставить и преподавание, и Аретузу. Хорошо ещё, что к тому времени я уже практически закончила обучение Трисс, сделав из неё волшебницу, каких в нашем мире совсем немного.

— Не жалеешь?

— О чём?

— Что пришлось покинуть Академию.

— Нет, — в голосе чародейки послышалось презрение. — Поначалу жалела, но потом... Пошли они все в жопу! Мне никогда не нравились, ни Устав школы, ни его дурацкие неофициальные правила. Пойми, девочка, интимные отношения, какими бы они ни были, это исключительно дело любовников, и больше никто не вправе совать туда свой нос! Поэтому-то эти отношения и называются интимными! А лезть в чужую постель, тем более, пытаться там что-то регулировать — низко и недостойно!

— Значит тебе не стыдно за... За вашу связь, с Трисс? — осторожно покосилась Цири на волшебницу. — Ты ведь как-то сама говорила, что это... неправильно.

— Я так говорила?

— Да!

— Хм... Может быть... Но вообще-то, "неправильно" бывает только в одном случае — по принуждению! А если по обоюдному согласию, тем более, по обоюдному горячему желанию, это скорее... м-м-м...

— Нетрадиционно!

— Может и так... — Йеннифер вздохнула. — Но "традиционно" я не хочу, — она кисло улыбнулась, одним уголком своих губ. — Пойми, ласточка, в этом Мире у женщины только два пути, или идти работать в бордель, раздвигать ноги перед всеми подряд, или стать личной вещью какого-нибудь бородатого, пропахшего потом и нечистотами мужчины. Нет, Цири! Меня не устраивает ни один из этих вариантов. Также как и у Трисс, мой случай особенный, я не могу иметь детей, я не нуждаюсь ни в защите, ни в содержании, поэтому делаю всё не "традиционно", а так, как хочу. Мне нечего стыдиться за свою связь с Трисс. Если нам вместе хорошо, кому мы сделали этим плохо? А мне гораздо приятнее заниматься любовью с красивой девушкой, а не с каким-нибудь обрюгзшим купцом или королём...

— А Геральт?

— О, Геральт! — Йеннифер сразу обмякла, глаза её заблестели. — Геральт, совсем другое дело! Таких как он больше нет. Не знаю, может быть он просто заколдовал меня своим последним желанием Гению... но даже если так, я этому только рада.

— Ты любишь его?

— Конечно.

— А Трисс?

— И её тоже.

— Но Йенна! Ты же ведь знаешь! Трисс и Геральт... Они ведь так близки! Ты разве не ревнуешь?

— Ох, девочка, — волшебница вздохнула, — в жизни всё не так просто... По сути, это я, где-то, виновата перед Трисс... У меня нет права ревновать...

Какое-то время они шли молча. Мост был очень длинный.

— Послушай, Йенна, — встрепенулась вдруг Цири, — ты ведь не просто приехала сюда на Совет? Ты ведь привезла меня сюда, чтобы отдать меня учиться в Аретузу? — в её взгляде промелькнула настороженность.

— Нет, ласточка, — улыбнулась ей в ответ чародейка, на корню разрушая своей непринуждённой улыбкой любое напряжение, — в Аретузе тебе делать нечего. Но ты где-то права. Твоё учение продолжиться. И продолжится оно здесь, на Таннеде.

— На Таннеде?

— Да. У тебя будет самый лучший учитель!

— Самый лучший учитель, это ты! — Цири прижалась к плечу Йеннифер.

— Конечно, я! — та улыбаясь, чмокнула девушку в щёчку. — Я хотела сказать, что у тебя будет учитель, много могущественнее, чем самый лучший учитель…

— Как это? Могущественнее тебя!? И кто же это?

— Его имя тебе ничего не скажет, девочка. Наберись немного терпения, совсем скоро я тебя с ним познакомлю...

— А ты? Ты ведь не бросишь меня?

— Я буду рядом, ласточка, не беспокойся! — улыбка Йеннифер стала серьёзнее. — Я так долго тебя ждала, Цири, что теперь никогда тебя не брошу.

* * *

Они подходили к Таннеду, замок вырастал у них перед глазами, заполняя собою почти весь обзор вокруг.

— Ну как тебе, нравиться? — спросила Йеннифер, гордо кивая на дворец.

— Конечно! А что это там за башня, слева?

— У-у-у! Глазастенькая ты у меня! Это Башня Чайки. Хочешь, пройдём туда? Войти во дворец сейчас, будет невежливо…

— Хочу!

Они обогнули Гарштанг слева от главного входа, прошли аллейками. Вдоль стены замка поднималась каменная лестница, ведущая на каменный мост, соединяющий дворец и башню.

— А почему она такая… полуразрушенная? — Цири с интересом рассматривала приближающуюся башню.

— Потому что в её середине находится огромный, постоянно действующий портал, — голос Йеннифер стал почти торжественным, — безграничный источник магической энергии. Близко к нему мы не подойдём, это опасно. Эти разрушения, следствия исследования этого портала, неосторожное обращение с его магией.

— А куда он ведёт?

— Никто не знает… Те немногие, кто пробовал это выяснить, бесследно пропадали. Многие думают, что он, мост между Мирами.

— А ты как думаешь?

— Я? Не знаю, может так оно и есть... Хозяин острова, Хен Гедымдейт, когда строил Гарштанг, черпал отсюда энергию. Её здесь столько, что черпай сколько хочешь, сколько сможешь взять. Помнишь, я говорила тебе, что каждый раз колдуя, каждый раз используя свою алую сферу, мы, волшебники, тратим силы, которые не бесконечны...

— Да, я помню.

— Но здесь, когда ты рядом с этим порталом, он каким-то образом подпитывает твою алую сферу, и ты можешь творить в разы дольше обычного, создавать то, на что обычно, у тебя просто не хватило бы сил! Хен Гедымдейт поэтому и построил свой замок в этом месте… Без энергии этого портала построить Гарштанг было бы почти невозможно.

Они уже входили в башню. На полу, освещая собою мрачные каменные стены, ярким синим пламенем гудел огромный портал, величиной в небольшую комнату.

— Красивый, — Цири залюбовалась. Пламя портала поднималось до высоты колен.

— Красивый. А ещё, могучий и опасный! — Йеннифер тоже, казалось, любовалась порталом. — Подойди ближе, девочка, почувствуй его! Но не подходи слишком близко, будь осторожна!

Живой, гудящий мерцающий портал завораживал, гипнотизировал. Подойдя на расстояние вытянутой руки, Цири кожей чувствовала всю мощь магической энергии, которая его окружала. Эта энергия коснулась её, по телу юной ведьмачки пробежала приятная дрожь, наполнила силой... Наслаждаясь ею, Цири замерла. Парализованная величием и красотой уведенного, время для неё остановилось.

— Ну ладно, девочка, пошли уже назад, — Йеннифер вывела её из оцепенения. — Возможно Геральт сегодня приедет, а нас нет…

— Да... Конечно. Пошли!

* * *

Подходя к гостинице, они обе вздрогнули. У порога сидел, видимо кого-то поджидая, высокий мужчина, с белыми, как молоко, волосами. Увидев их, он поднялся, раскрыл руки для объятий.

— Ге-е-ера-а-альт!!!

* * *

Человек встречал рассвет.

В его небольшой камере было маленькое окно, высотою не больше локтя, с двумя толстыми железными прутьями посередине, единственный источник света и свежего воздуха. Располагаясь почти под самым потолком, оно выходило на самый конец тупика, неширокого прохода между зданием военного гарнизона и высокой каменной стеной. Прямые солнечные лучи никогда не заглядывали в камеру к Человеку, и солнечному свету приходилось изыскивать разные пути чтобы хоть как-то проникнуть в его унылое помещение, где кроме грубо сколоченной старой кровати не было больше никакой другой утвари.

Человек неподвижно стоял лицом к окошку и ждал. Решив, что уже пора, он неторопливо вынул из ножен свой меч. Поднял его на вытянутой руке перед глазами, оценивая его тяжесть. Потом резко закружил, завертел им, рубя, круша невидимых противников. Обманный финт, выпад, опять удар, ещё и ещё. Человек быстро и хаотично метался по своей камере, рубя по всем возможным направлениям. Долго, очень долго. Он устал, хрипел, но продолжал кружить по камере не сбавляя темпа. Прыжок, толчок от стены, выпад влево, он перебросил меч в правую рук, выпад справа, полувольт, блок, рубящий удар в прыжке, разворот и опять удар…

Вдруг, Человек остановился, за дверью послышались торопливые шаги. Двое. Он прислушался. Странно, он уже и забыл, когда в последний раз слышал шаги сразу двух людей, его камера была самой дальней, уже шесть лет к его двери подходил только один человек, сутулый Фархат, в основном, чтобы покормить…

Человек выпрямился в ожидании, замер, оставаясь стоять лицом к решётке, спиной к двери. Ждал. Гордая осанка Человека, выдавала в нём благородное происхождение.

Вскоре, за его спиной заклацал замок и дверь отворилась. В дверном проёме, появились сутулый Фархат и богато, изысканно одетый, пожилой мужчина, который нетерпеливо отпихнув стражника, первым переступил порог камеры. Не решаясь прикоснуться к рваной, вонючей одежде Человека, он протянул к нему обе, чуть дрожащие руки, как будто хотел произнести заклинание.

— Кагыр, сынок, — его голос надломился, — Великое солнце наконец-то сжалилось над нами! Пойдём, пришёл конец твоему заключению. Тебя хочет видеть император.

Человек не ответил, не обернулся, лишь спокойно, с силой вогнал свой воображаемый меч в воображаемые ножны…

* * *

Белое Пламя, Эмгыр вар Эмрейс, Император Нильфгаарда был хорошо сложенным мужчиной, тридцати семи лет. Тяжёлый, волевой подбородок и такой же взгляд впечатляли каждого, кто видел его впервые. Чёрные, как смоль, волосы и немного смуглый цвет кожи выдавали в нём истинного нильфгаардца.

Сейчас, в Тронном зале, он разговаривал со своим доверенным лицом, начальником своей военной разведки, Ваттье де Ридо, сидя на подоконнике высокого окна.

— Сложно предположить, насколько твоя женитьба на Цирилле Фионе поможет утихомирить волнения в Цинтре… — рассуждал вслух Ваттье. — Насколько тамошний народ поверит в подлинность принцессы… Всё-таки о ней ничего не было слышно долгие шесть лет… Стоит ли, ради такой сомнительной попытки, обременять себя на брак, а!? Да и если мы всё же её отыщем, согласится ли она стать твоей женой? — начальник разведки вдруг осёкся, на исполнение своих решений Император никогда не спрашивал чьего-либо согласия.

Но Эмгыр сегодня был благодушен.

— Кто-то да поверит, Ваттье. И ты позаботишься, чтобы таких поверивших было как можно больше, — встав с подоконника, Император задумчиво повернулся к окну. — Скоро война, друг мой, и мне не нужно в тылу королевство, полное мятежников. А вообще-то, Ваттье, — продолжал он уже мягче, — мне уже давно пора подумать о наследниках. Эти государственные дела, войны… они никогда не закончатся, а годы идут. Все эти рассуждения о герцогинях, чьих-то дочках, оскорбляют меня. Хотят заполучить себе в родственники Императора? Ну уж нет! Моей женой станет представительница истинно королевской крови! … Причём, ты, друг мой, ещё не всё знаешь.

— Как я могу чего-то не знать? — шутливо возмутился было начальник разведки, но тут, вслед негромкому стуку, в Тронный зал отворилась дверь.

— Кагыр Маур Дыффин аэп Кеаллах, Ваше Императорское Величество! — с поклоном, объявил вошедший глашатай.

Недовольно скривившись, даже не повернув головы, Эмгыр вар Эмрейс остался стоять у окна, но Ваттье де Ридо, захотев поближе рассмотреть вошедшего посетителя, сделал несколько шагов навстречу.

Рыцарь был довольно высокого роста, широкоплеч, держался прямо. Новенькие чёрные доспехи указывали на принадлежность к элитным «крылатым» отрядам. В одной руке, у груди, он держал свой шлем, с крыльями хищной птицы. Другая рука лежала на оголовке меча. Только статус "чёрного" позволял войти в Тронный зал к Императору с мечом. Лицо солдата было бесстрастным, движения размеренными и уверенными. Чисто выбритое лицо было бледным, с впалыми щеками. Сильный подбородок и плотно сжатые губы. Непонятного, тёмно-зелёного цвета глаза запоминались, отдавали холодом и, казалось, чуть ли не светились в глубоко посаженных глазницах. На вид рыцарю было чуть более тридцати.

За несколько метров до пустого трона он остановился, молча преклонил перед ним колено, в уважении склонил голову.

Начальник разведки мысленно чертыхнулся. Император стоял гораздо левее, у окна. Все более подобострастные чиновники склонялись непосредственно перед Императором, где бы тот ни находился, но то, что Кагыр Маур Дыффин склонил голову перед троном… В этом его нельзя было упрекнуть.

— Твоя оплошность не забыта и не прощена, — так и не повернув головы, заговорил Эмгыр вар Эмрейс. — Девочка, которую ты упустил шесть лет назад не пропала. Через три недели она должна объявится на Таннеде, на Сборе чародеев. Ты единственный, кто знает её в лицо. Тебя восстановят в звании, дадут отряд и всё необходимое. Твоя задача, привезти Цириллу сюда, живой и здоровой. Ясно?

— Да, — отозвался рыцарь.

Императору почудилось, что он услышал звук удара тяжёлого молота по наковальне. Заинтересованно повернувшись, он неторопливо подошёл к Кагыру.

— Встань!

Рыцарь встал с колена, встретился глазами с Эмгыром вар Эмрейсом. Тот некоторое время изучал его лицо.

— Выполни приказ, и ты вернёшь свою честь и своё положение, — сказал он негромко. — Не выполнишь… лучше не возвращайся.

— Да горит вечно пламя Великого императора! — холодно отсалютовал рыцарь.

— Иди! — отпустил его небрежным взмахом руки Эмгыр вар Эмрейс.

Он задумчиво посмотрел вслед уходящему офицеру, молчал, пока тот не скрылся за дверью.

— Слушай, Ваттье! Сколько ему лет?

— Не знаю, император, — прокашлялся начальник разведки. Он решил, что ответить так, будет лучше. Но он конечно знал. Юноше, который выглядел лет на тридцать, на самом деле было… двадцать четыре года.

* * *

На следующее утро, Кагыр со своим отрядом отправился в путь.

Ему выделили 3-ю и 4-ю дюжины «крылатой» дивизии «Чёрных коршунов», которая постоянно дислоцировалась в Лок Гримме, резиденции императора. У каждой дюжины был свой командир. Оба высокие, крепкие мужчины, как впрочем и все остальные солдаты, других в «чёрные» не брали. Это были опытные воины, которым было уже «под сорок» и они никак не выказывали своего воодушевления, по поводу того, что они и их бойцы поступили в распоряжение юнца, только что отсидевшего в темнице за предательство.

Их задача была озвучена каждому рядовому. За две недели, они должны были выйти к устью Яруги и пересесть на корабль, который должен будет высадить их у северной части острова Таннед. Там их должны будут ожидать. Кагыру не сказали, кто будет этот человек, который будет их встречать, но он получил чёткие инструкции, своим отрядом содействовать всему, что прикажет этот господин. Главная же цель экспедиции была, опознать, взять в плен девушку семнадцати лет, и привезти её назад, в Нильфгаард. Внешность девушки была также озвучена. Редкого цвета серые волосы и синие глаза. Ничего больше, о том, как выглядит, та, кто им нужен, Кагыр сообщить не мог…

В пути, все солдаты, как и их непосредственные командиры, Велер и Аглорад, беспрекословно выполняли распоряжения Маур Дыффина, но делали это сухо, лишь с минимальным количеством энтузиазма. Было понятно, что Кагыр, как командир всего отряда, не пользуется ни уважением, ни авторитетом среди своих подчинённых. Так было до одного случая.

Как-то поздним вечером, на самой границе Метинны и Цинтры, отдав распоряжение насчёт ночлега, Кагыр, уже спиной, услышал презрительное хмыканье носом Велера, командира первой дюжины «чёрных». Обернувшись, он молча подошёл, и без всяких упрёков и объяснений, вдребезги разбил тому лицо. Велер был опытный и сильный боец, и не собирался получать побои от равного себе по званию юнца, но к его удивлению, и к удивлению мигом окруживших их солдат, недавний узник подземелья оказался быстр и силён. Все выпады командира первой дюжины «чёрных» попадали лишь по воздуху или натыкались, как на стену, на локти Кагыра. Зато сам Велер поймал своим лицом абсолютно все удары своего противника. Всё чем он смог отличиться, в этом крайне неудачном для себя поединке, так это показать свою стойкость, раз за разом довольно шустро подскакивая с земли после очередного проигранного столкновения. Но в конце концов, когда сделать это ему уже было крайне проблематично, сам Кагыр подал ему руку, помог встать. С сожалением понимая, что на этом всё, Велер подал в ответ свою руку, с трудом поднялся. Двадцать пять пар глаз ждали, что сейчас скажет Кагыр, чем, в конце, унизит, пригрозит побеждённому сопернику, но так и не дождались. Так ничего и не сказав, тот молча развернулся и пошёл ставить свою палатку, которую ставил всегда сам, а Велера оставил вытирать кровь и самого придумывать для себя правильные выводы из случившегося.

Впечатляющий поединок координально изменил мнение солдат о их предводителе. Кто-то сразу припомнил, что Кагыр уже к восемнадцати годам заслужил свою дюжину «Летучих мышей», невиданное признание своих достоинств как для такого юного возраста, и что когда весь его отряд геройски погиб, он один остался в живых, и раненый, вытащил из горящего города какую-то девочку, за которой они теперь едут, и что не его вина, что эта девчонка от него сбежала. Кто-то высказался о том, что, просидев в камере шесть лет, любой сойдёт с ума или вылезет оттуда полной развалиной, но не их Командир! И что если Император поставил Кагыра во главе их операции, то все они должны исполнять свой долг, а не недовольно хмыкать носами!

Все, кто это слушал, согласно кивали головами.

* * *

Обогнув горы Амелл, уже следуя по завоёванной шесть лет Цинтре, отряд к вечеру добрался до небольшой деревушки. До Яруги и корабля им оставался ещё день пути.

Как ни странно, но в деревне оказался постоялый двор, который, впрочем, не отличался ни размерами, ни изысканностью. Его вполне можно было бы принять за обычное жилище состоятельного владельца, если бы не довольно широкие двустворчатые входные двери и свисающая у входа на цепях старая вывеска, которая призывно указывала, что здесь можно и выпить, и поесть, и повеселится. Два невысоких этажа трактира выглядели скромно, но приветливо. Две конские привязи по обе стороны от внушительного навеса над входом и широкого порога, в виде каменной площадки и трёх рядов ступенек, по которым уже спешил навстречу грозным посетителям хозяин заведения, небольшого роста брюхастенький, розовощёкий мужчина лет сорока. Услышав топот конницы, он суетливо выскочил из своего трактира, нервно отпихнул ногой в сторону тявкающую собаку и поклоном поприветствовал «летучий» отряд.

— Пожалуйте, господа офицеры! Пожалуйте! — кланялся он остановившимся перед ним «чёрным» офицерам, учтивым заискивающимся голосом. — Мы всегда рады нашим доблестным воинам! Пожалуйте ко мне и отужинать, и переночевать! Всё, что смогу предложить, всё в вашем распоряжении…

Практически никто, в покорённой шесть лет назад Цинтре, не считал нильфгаарцев «нашими», но видимо для владельца сельской гостиницы «своими» были те, кто платит.

Отдав привычные соответствующие распоряжения насчёт ночлега, Кагыр и его офицеры, вошли в трактир. Взбудораженное непривычным шумом куриное кудахтанье, откуда-то из-за трактира, разжигало аппетит. Внутри оказался довольно просторный обеденный зал на четыре прямоугольных стола, в меру грязный, в меру ухоженный. Других посетителей там не было.

Велер уже давно не сердился на Маур Дыффина за тот инцидент, что произошёл между ними. Напротив, из всего отряда, он стал уважать своего командира больше всех. Рассудив, что схлопотал за свою дерзость заслуженно, он стал для Кагыра первым, кто мог хоть немного разговорить немногословного нильфгаардца.

На кухне уже вовсю что-то шипело и булькало. Запах чего-то жаренного распространялся из неё по всему обеденному залу. «Чёрные» офицеры, в предвкушении, расселись по скамейкам за одним из столов. Хозяин метался между ними и кухней как мог.

— Суп, господа, с куриными потрошками! Свеженький! Уверен вам понравится! Моя жена готовит его просто-таки изумительно! — надрывался он, пытаясь понравиться, заполняя своей болтовнёй необходимую паузу до подачи блюд. — Потом яичница с лучком, на шкварочках! Пальчики оближете! К утру, приготовим для вас что-нибудь особенное. Никто ведь не знал, что вы прибудете. Комнаты небольшие, но широкие кровати и чистая постель, надеюсь, вы оцените…

Наконец-то подали хвалёный куриный суп и нильфгаардцы принялись его молча есть. Суп действительно, был весьма недурён, хотя конечно, и не «свеженький» …

Толстенький хозяин ёрзал рядом на скамье, умиляясь тем, как поглощают его харчи суровые посетители.

— Мы вам так рады, господа! — подхалимничал он. — Как только Цинтру освободил Великий Нильфгаард, так всё стало сразу спокойно и стабильно! — важно поднял он вверх свой указательный палец. — Снуют, конечно, по лесам и разбойники, да и недовольные есть, но мы верим в нашу непобедимую армию и в Великого Императора, да горит вечно его пламя! — он опять торжественно поднял палец вверх, но уже куда повыше.

— Да горит вечно пламя Великого императора! — устало отсалютовали офицеры, сделав секундный перерыв в еде.

— Честно говоря, господа, — приободрился хозяин, — в первый раз вижу наших доблестных «чёрных» … Обычно, нашу местность патрулируют солдаты попро…, не такие грозные!

Жена трактирщика, такая же толстенькая, как и её муж, подала яичницу.

— Мы не патруль, — хмуро буркнул Аглорад, принимая тарелку. — У нас спасательная экспедиция…

— Спасательная!? Ух ты! — трактирщик живо поддержал завязавшийся разговор. Он видимо и не рассчитывал, что с ним кто-нибудь заговорит. — А кого вы спасаете, позвольте, господа офицеры, спросить! Я понимаю, цель вашей экспедиции может быть секретна, но… — он обвёл руками зал, — кому я здесь что могу рассказать!? Крысам, что ли…

— Нильфгаардским солдатам, брюхастый, нет нужды секретничать или что-то скрывать, — сказал Аглорад с набитым ртом. — Мы открыто берём всё что нам нужно, и спрашивать разрешения ни у кого не будем!

Боевые слова приободрили и самого Аглорада, и его соратника Велера.

— Тем более, если эти солдаты, Чёрные Коршуны! — зычно добавил тот.

И Аглорад, и Велер, дружно ударили кулаками по столу. Было понятно, что это их какой-то дивизионный ритуал. Всё на столе подпрыгнуло. Кагыр, не считая себя Коршуном, их ритуал не поддержал.

— Девчонку одну спасаем… — вернувшись к еде, пробурчал Аглорад.

— Как девчонку!? — удивился трактирщик, он ожидал чего-то большего. — Какую ещё девчонку!?

— Да чёрт его знает какую… и зачем… — буркнул Велер. В его хмуром взгляде на свою тарелку, как на бумаге, читалось всё накопившееся недовольство целью ихнего похода. Весь отряд, поголовно, считал свою миссию для них унизительной. Никто из них не знал, что их задача, привезти в Нильфгаард княжну Цинтры…

— Дочку чью-то, неверное… — также хмуро закончил за товарища Аглорад, косясь на Кагыра.

— Чью-то? — опять удивился хозяин трактира. — Так вы что же, даже не знаете её имени? Как же вы поймёте, что это именно она?

— У нашей девочки примечательная внешность, серые волосы и синие глаза, — слегка иронично сказал Велер, тоже в свою очередь, покосившись на Маур Дыффина. Он, как и все в отряде, тоже считал, что таких примет явно недостаточно.

— Ох! Тоже мне «примечательные» … — осмелевший трактирщик театрально взмахнул рукой. — В двух днях пути отсюда, Брокилон! Там каждая вторая дриада с такими приметами по веткам скачет. Это у них от эльфов осталось. Полукровки. И кстати, — он заговорчески понизил голос, — у меня здесь есть одна такая! Приютил, её, бедняжку, ещё совсем ребёнком, года три назад. Я о ней забочусь… У неё здесь, на заднем дворе, своя комнатка… Серые волосы, синие глаза... всё, что так нравится господам офицерам! Так что, если господа желают поразвлечься… — трактирщик опять-таки театрально смутился. — Для своих, для наших защитников…

— Сколько лет девочке?

Молчавший всё это время Кагыр поднял на толстяка свои ледяные глаза.

— Да кто его знает, сколько! Эти чёртовы полуэльфийки, они же свои года не считают. На вид лет этак пятнадцать-шестнадцать…

Кагыр поднялся.

— Я хочу её видеть.

За ним следом, с лавки, подскочил и трактирщик.

— Конечно, конечно, господин! Но… вы ведь понимаете… Её содержание так дорого мне обходится… Может Вы что-нибудь мне компенсировали бы, а!?

— Веди, давай! — уставшим голосом приказал Кагыр.

— Прошу прощенья, господа! — извинившись перед другими офицерами, хозяин побежал вперёд, указывая дорогу.

* * *

Комната девочки, на заднем дворе, была небольшой старой пристройкой с многочисленными щелями в стенах. Трактирщик открыл незапертую дверь, и так как уже стемнело, осветил помещение внутри принесённым фонарём.

— Прошу, господин офицер!

Кагыр переступил порог.

Свет фонаря скудно осветил маленькое помещение с кроватью у дальней стены. Размерами, покосившаяся от старости пристройка была точь-в-точь, как бывшая камера Кагыра. На ней смирно сидела худенькая девочка, низко опустив голову. От её правой руки, к дверному косяку, тянулась тонкая длинная цепь. Она казалось не заметила их появления, не подняла голову, не проронила ни слова.

— На цепь не обращайте внимания, господин, — затараторил трактирщик. — Мне пришлось, а то ещё убежит, заблукает, пропадёт совсем…

Так и не увидев лица девушки, Маур Дыффин с облегчением вышел наружу, глубоко вздохнул.

— Помой её, накорми, и приведи ко мне в комнату, — сказал он спокойно, и не ожидая ответа пошёл назад к своим сослуживцам.

* * *

Спустя какое-то время, в дверь его комнаты постучали, и трактирщик протолкнул перед собой через порог ссутулившуюся девочку.

— Давай, давай, дорогая, не смущайся! — подбадривал он её. — Всё как вы хотели, господин! Всегда готовы Вам услужить! — закланялся он перед Кагыром. — Приятного времяпровождения! Я пойду, кликните меня, если понадоблюсь! — он закрыл за собой дверь.

Кагыр уже успел снять доспехи, отставить своё оружие, и теперь, он молча смотрел на девушку, давая ей время успокоиться. Но сколько бы времени не проходило, девочка по-прежнему стояла, низко, покорно опустив голову, и молчала, так что всё это время именно Кагыр разглядывал её. Грубое шерстяное платье, видимо тёплое, но порядком изношенное. Из его широких рукавов, худые руки девушки, сплетённые сейчас перед собой, кажутся детскими. Глаз толком не видно, но он почему-то уверен, что в них спокойствие и отрешённость.

— Иди сюда, — спокойно сказал Маур Дыффин, дублируя свой приказ движением руки.

Она подошла.

Он пальцем приподнял ей голову за подбородок.

Она не боялась. Но в её больших, синих глазах не было никакого выражения. Совсем никакого.

Кагыр рассмотрел внимательнее.

В девушке, действительно, была эльфийская кровь. На это указывали красивые, утончённые черты лица. А главное, волосы. Они не были серыми, скорее, отливали чем-то серым, серебристым… У обычных людей таких не было. На вид, ей было около шестнадцати.

— Не бойся, — почему-то сказал нильфгаардец тихо. — Присядь, — он первым, демонстративно сел на кровать. Девушка послушно присела рядом.

Потом они разговаривали. Очень долго. Потом девочка плакала. Потом слушала.

А потом, девушка легла на кровать и заснула.

Кагыр лёг рядом. Рядом с кроватью, на пол.

* * *

Рассвет никого не застал врасплох. С первыми лучами солнца, из комнат наверху, вниз по лестнице, застучали солдатские сапоги. На кухне уже что-то шкварчало, несло жареным мясом. Внизу их уже поджидал, суетливо снующий туда-сюда трактирщик. Заметив Кагыра, он фальшиво заулыбался.

— Доброе утро, господин! Видно угодил я Вам, всю ночь её там продержали! А она что, до сих пор там? Ничего-ничего, я её потом заберу… Может всё-таки отблагодарите своего покорного слугу? — он театрально замялся в ожидании платы.

В ответ, Кагыр молча отстегнул у Велера приличной тяжести кошель, повернулся к хозяину постоялого двора, к его вспыхнувшим алчностью глазам. А потом, неожиданно и резко, свободной рукой схватил того за горло, сильным движением припечатал к стене. У трактирщика, в ужасе, вылезли глаза из орбит, рот открылся в попытке то ли вскрикнуть, то ли вздохнуть.

— Алия теперь находится под покровительством империи Нильфгаард, — холодно сказал Кагыр. — Никуда из этой комнаты её не выпускать. Заботиться. Это тебе на её содержание, — он засунул в разинутый рот трактирщика кошель.

Нильфгаардец разжал пальцы, и толстяк бухнулся на пол, прикрывая рот руками. Глаза у него были чумными от страха.

— Никого к ней не пускать. Ждать распоряжений, — Маур Дыффин стоял над телом трактирщика, не спуская с него ледяного взгляда. — Если я узнаю, что к ней хоть пальцем кто-нибудь прикоснулся, я лично, отрежу тебе голову.

* * *

Приближался вечер. До места назначения, до устья Яруги, оставалось совсем немного, когда их отряд увидел впереди человека.

Человек одиноко стоял посреди дороги, у самого выезда из леса, на фоне тускнеющего неба. У него были белые волосы, а из-за спины выглядывал меч.

Кагыр вспомнил инструкции, полученные им от начальника разведки Ваттье де Ридо, о воспитателе Цири, ведьмаке Геральте, Белом волке. Ваттье характеризовал его как крайне опасного противника и упоминал его манеру носить меч за спиной. Конечно, такая бандитская привычка могла быть у кого угодно, не только у Геральта, но Кагыр встревожился, дал знак остановиться, пытаясь разглядеть незнакомца. Это было непросто, свет освещал человека сзади и нильфгаардец мог видеть практически лишь его силуэт.

Мужчина явно их поджидал. Он стоял, не произнеся ни слова, давал на себя смотреть и смотрел сам. Отдав, вскользь, распоряжения на случай возможной засады, Кагыр решил приблизиться к нему и заговорить. Подъехав ближе, он как следует разглядел незнакомца.

Это был не Геральт. Маур Дыффин хорошо помнил описание ведьмака. Волосы Геральта описывали как «молочного цвета», а у незнакомца они были серебристыми, хотя издалека и казались белыми. Но главное, это был не человек. Длинная шея и заострённые уши выдавали в нём чистокровного эльфа. Высокий, даже для эльфа, он выглядел, как мужчина средних лет, с пронзительными, бесстрашными глазами. Лицо его, может когда-то и было красивым, но сейчас она было обезображено тянувшимся посередине ужасным шрамом. Половины носа не было, части верхней губы тоже. Сквозь образовавшуюся щель виднелись зубы, что делало выражение его лица, даже когда он молчал, похожим на волчий оскал.

— Ты главный? — спокойно спросил он первым Кагыра.

Тот не ответил.

— Правильно, — так и не дождавшись ответа на свой вопрос, одобрительно заметил эльф. — Не стоит посреди леса любезничать с кем попало. Но я, не кто попало, нильфгаардец. Я, Изенгрим Фаоильтиарна, командир бригады скоя`таэлей. Нас призвали вам в помощь.

— Бригады? И где же твои бойцы?

— Прямо сейчас, мои «белки» держат на прицеле твоих солдат. Не заметил?

Кагыр мысленно чертыхнулся. Непростительный промах! Его распоряжения насчёт засады было отдано механически, его вряд ли восприняли с должной серьёзностью, а ведь было ясно, что впереди стоящий человек выступал в качестве приманки, отвлекал внимание…

— Почему ты решил, что я именно тот, кто тебе нужен? — не выдавая своей досады, спросил Маур Дыффин.

— Потому что вы выехали оттуда, откуда мы вас ждали. Потому что вас столько, сколько мы и ждали. Потому что «чёрные» здесь, в этих местах, никогда не бывают. И потому что мне сказали, что командиром у них будет парень, который не любит зря раскрывать рот… — эльф улыбнулся, звериный оскал стал шире. — Кагыр Маур Дыффин аэп Кеаллах?

Кагыр слез с коня. Подошёл ближе.

— Нам нужно поговорить.

— Безусловно…

* * *

Корабль ожидал их в пяти милях отсюда и оба отряда расположились на ночлег, чтобы утром продолжить свой путь.

Кагыр разговаривал с Фаоильтиарной один на один, у костра, в отдалении от остальных.

В отряде скоя`таэлей было двадцать чистокровных эльфа. Они терроризировали обширную территорию, от Цинтры до Брокилона, став за последние три-четыре года буквально хозяевами здешних земель. Предельно большой, как для обычной бригады "белок", отряд Фаоильтиарны состоял сплошь из умелых опытных воинов, предельно храбрых, предельно благоразумных и рассудительных, которые прекрасно знали, как сохранить свою жизнь, и как забрать чужую. Так что довольно быстро, и Вэрдену, и Бругге, пришлось смириться с потерей контроля над этими своими приграничными землями, что несказанно радовало местное население. Жили бойцы Фаоильтиарны в лесу, на близлежащие поселения не нападали, как и на самих хуторян, как и на их одинокие телеги. Напротив, заезжая в какой-нибудь хутор за провизией и снаряжением, скоя`таэли щедро платили не торгуясь, награбленное на королевских трактах сдавали за полцены, и к тому же, расчистили эти места от всех остальных разбойников, в том числе и от королевских сборщиков налогов, которые в конце концов потеряли всяческую надежду довезти собранные налоги до Окружной королевской казны. Но главным образом, отряд скоя`таэлей начисто перекрыл снабжение приграничных с Цинтрой вэрденских крепостей со стороны Бругге, куда уже который год не могли добраться обозы ни со строительными материалами, ни с вооружением, ни с провизией...

Не позволив Кагыру заняться костром, Фаоильтиарна привычно и умело, быстро раздул огонь, и теперь по-хозяйски им управляя, благодушно рассказывал собеседнику, что три дня назад с ним связались и приказали усилить отряд нильфгаардцев отправляющийся на Таннед со специальной миссией, где их будет ожидать чародей, в чьё распоряжение они поступают. О цели операции ему не сообщили.

— Честно говоря, Кагыр, я был немного удивлён, — в размеренной, негромкой речи Фаоильтиарны, отчётливо сквозило недовольство, и привычная уверенность, что его слушают, и слушают внимательно. — Никогда раньше мой отряд вот так вот бесцеремонно не срывали с места и не передавали в другие руки... Очень надеюсь, что для этого были довольно веские причины. И, более чем весомая цель! О которой мне даже не сказали, сказали, что сами не знают... Может быть, ты, знаешь больше, друг? — многозначительно покосился эльф на Кагыра. — Что мы должны будем сделать? Это ведь не секрет?

— Нет… друг, не секрет, — подёрнул плечами нильфгаардец. — Мы должны будем схватить и доставить в Лок Гримм девушку семнадцати лет, которая будет на Таннеде. Только я знаю её в лицо.

— Девушку? — удивился Фаоильтиарна. — Что такого важного в этой девушке?

Кагыр медлил с ответом, о чём-то думал, угрюмо глядя в костёр.

— Эта девушка, — в конце концов сказал он, — будущая императрица Нильфгаарда.

Эльф удивлённо и понимающе закивал.

— Девочка королевских кровей?

— Да.

— Понятно… — сказал он, смутившись. — Жаль…

— Что?

— Что «жаль»? — переспросил Фаоильтиарна, глаза его вспыхнули. Он невесело оскалился, нервно повёл головой. — А то, что все Старшие народы лелеяли слабую надежду, что ваш император возьмёт себе в жёны эльфийку или хотя бы полуэльфийку… Ведь наши девушки всегда юны, гораздо красивее людских женщин, а у нас, Старших народов, появился бы, в её лице, могучий союзник за наше дело, за нашу свободу!

Маур Дыффин удивлённо повернул к нему голову.

— И вы действительно в это верили?

— Хотели верить, Кагыр, вот и верили! — эльф встал в возбуждении. — Нельзя без веры, друг мой, нельзя без надежды! Спроси меня, за что я бьюсь? За что проливаю кровь? Все мы! Почему я, Изенгрим Фаоильтиарна, выполняю приказы твоего императора?

— Почему?

— Потому что, нам Старшим народам, самим не победить в этой войне. Нам нужен сильный союзник, в лице Нильфгаарда. Только с ним у нас есть шанс стать сильнее, остановить гонение нелюдей, остановить вымирание наших народов, получить независимость! — он опять присел рядом. — Скоро война, Кагыр, ты знаешь об этом, все знают. А ты знаешь, что в случае победы, мы, эльфы, получим свою страну, Доль Блатанна у Синих гор? ... Понимаешь? — глаза его заблестели в свете костра. — Свою страну! ... Он обещал, твой император. С Францеской Финдабаир во главе. С самой красивой эльфийкой в мире! С дочерью самого Авалак`ха! Какую жену ему ещё нужно!? Возьми он её в жёны, или какую другую эльфийку древнего, чистого рода, за вашего императора встали бы все нелюди! У него, в Доль Блатанна, появился бы сильный, преданный ему союзник! А так, мы воюем лишь надеждой, что он смилостивится и не забудет об этом своём обещании… И сейчас, ты говоришь мне, что этим мечтам конец, что мы отправляемся на опасное задание, чтобы привезти ему в жёны дочку какого-то короля, которой вздумалось посетить Сбор чародеев…

Эльф разочарованно сплюнул. Тяжело вздохнул.

Кагыр молчал. Замолчал и Фаоильтиарна.

— Ты не думай, нильфгаардец, — заговорил опять эльф, — этот наш разговор ничего не меняет. Ни я, ни мои ребята, тебя не подведут. А задание, я так понимаю, будет, действительно, опасное. Не зря же вам прислали в помощь моих «белок». Да? Что думаешь?

Кагыр был мрачен.

— Я думаю, что моим ребятам не нужна помощь, чтобы вывезти в Нильфгаард одну девушку.

Эльф посмотрел на него с укором.

— Ты так в этом уверен? Ты ведь даже не знаешь с кем будешь драться?

— Думаю, что знаю, друг мой, — он поднял на эльфа глаза. — С тобой!

Фаоильтиарна хищно прищурился. Немного помолчал, обдумывая слова нильфгаардца.

— Ну-ка, друг мой, давай говори! — в его тоне была заинтересованность и доверие.

— Это измена, Фаоильтиарна! Этот чародей, к кому мы едем, предатель, решивший открыто выступить против моего императора, — Кагыр опять уставился на пламя костра. — С кем ты собрался драться на Сборе чародеев? Там нет ни армии, ни солдат. С волшебниками? Да на оба наши отряда достаточно двух-трёх сильных чародеев! Нет, друг мой, драться вам придётся с нами. Ваша задача будет, не дать нам увезти девочку в Нильфгаард, нарушить планы Эмгыра. Бросить ему вызов вашими, эльфийскими, руками.

— Но почему ты решил, что мы станем драться за этого чародея? Что станем драться против вас? — Фаоильтиарна был серьёзен.

— Потому что он предложит вам, то, что вам нужно! — усмехнулся Кагыр. — Я не понимал, пока ты сейчас не объяснил мне, — он вздохнул. — У каждого северного короля, при дворе, есть свой чародей или чародейка. Все они будут на Совете, очень удобный случай. Если этот чародей, в чьё распоряжение мы поступаем, убедит их встать на свою сторону, а неугодных уничтожит, это ослабит каждое королевство в отдельности и общую их силу, в частности. А собрав вокруг себя оставшихся магов, он получит страшную Силу, которая сможет противостоять всему миру! Вспомни Содден! Именно чародеи решили исход той войны. Здесь, Фаоильтиарна, встаёт вопрос о Новой Империи! Этот чародей знает, что ему ни за что не подкупить, не переманить на свою сторону «чёрных», зато он сможет переманить вас, пообещав, к примеру, вам Свою страну! В каждом королевстве, в каждом городе десятки, сотни, тысячи нелюдей! Убив нас, вы открыто встанете на его сторону, покажете всем остальным нелюдям пример, все они потянуться к вам на подмогу! Тот же Брокилон с Таннедом разделяет лишь Темерия, почему бы не пообещать её вам? Темерия, это тебе не Доль Блатанна! И, кто его знает, возможно, в этом заговоре участвует и ваша эльфийская чародейка, Францеска… За ней бы ты пошёл?

Фаоильтиарна опустил глаза.

— Да, Кагыр, за ней я пойду… За ней, куда хочешь пойду… Прости.

Маур Дыффин положил ему руку на плечо.

— Я понимаю тебя, друг мой! И уважаю за это. Но пообещай мне, что пока ты не узнаешь на чьей стороне Францеска, вы не станете в нас стрелять.

Эльф поднял голову.

— Мы в любом случае не будем в вас стрелять, — сказал он задумчиво. — Но и вы тоже… Поговори со своими людьми!

— Конечно.

— Кагыр! Почему ты мне всё это рассказал?

— Я просто поделился с тобой своими мыслями. Всё это может оказаться чепухой…

— Я не думаю, что это чепуха. Уж очень складно у тебя получается…

— Тогда, друг, я хочу уберечь тебя от ошибки.

— Какой?

— Решать, конечно, вам… Но я думаю, что не стоит верить изменнику, рвущемуся к власти... Таким людям её всегда будет мало… Эмгыр вар Эмрейс жёсткий, порой жестокий правитель, но он человек чести. Я бы лучше довольствовался Доль Блатанна…

Их костёр догорал в тишине.

— Знаешь, Кагыр, — заговорил наконец-то Фаоильтиарна, — помнишь, я сказал, что пойду за Францеской куда угодно?

— Помню.

— Так вот, даже она не заставит меня поднять на тебя руку.

— Спасибо.

Решив, что их разговор окончен, Кагыр встал, собираясь уйти, но потом неожиданно обернулся.

— Фаоильтиарна!

— Что?

— Эитнэ… владычица Брокилона… Она тоже дочь Аваллак`ха?

— Да.

— И у неё серебристые волосы?

— Конечно.

— У всех дриад серебристые волосы?

— Дриад с серебристыми волосами очень мало, Кагыр, — усмехнулся Фаоильтиарна. — В Брокилоне изначально смешивали эльфийскую кровь с человеческой. Серебристый цвет волос сохраняется лишь у прямых потомков самой Эитнэ.

Задумчиво опустив глаза, Кагыр кивнул.

* * *

Элитные воинские подразделения Империи Великого солнца, «чёрные» дивизии Нильфгаарда, назывались «дивизиями» условно. Каждая такая дивизия насчитывала в себе всего лишь двенадцать дюжин бойцов, но каждый нильфгаардский солдат прекрасно знал и помнил крылатый ответ нынешнего маршала Мэнно Коегоорна, а тогда только лишь командира «крылатой» дивизии «Когтистых ястребов», своему непосредственному начальнику, Ховарту вар Моэхуну, маршалу группы войск «Центр», в разгар знаменитой битвы у Велены, что мол: «Мои двенадцать дюжин «чёрных», стоят в бою куда больше, чем Ваши, маршал, двенадцать сотен! И я Вам сейчас это докажу!». И после того, как Мэнно Коегоорн это доказал, он сам возглавил группу «Центр» в звании маршала.

Каждая дюжина «чёрных» представляла собою вполне самостоятельное воинское подразделение со своим непосредственным командиром, обозом, в виде лёгкой повозки с упряжкой на две лошади, и с Обозным, невоенным человеком, в обязанности которого, помимо роли возницы, входила обязанность заботится о лошадях. Поддерживая ежеминутную боевую готовность такого отряда, обоз везде следовал за своей дюжиной, гружённый брезентовыми палатками, одеялами, дополнительным оружием и минимальным запасом продовольствия для солдат и лошадей.

Каждый «крылатый» отряд негласно назывался «крылатым», из-за птичьих крыльев, искусно приделанных к каждому боевому шлему солдата «черной» дивизии, и никогда это не были крылья той птицы, имя которой носила дивизия. Во-первых, приделать себе на шлем, к примеру, орлиные крылья, было бы почти невозможно, а во-вторых, такие птицы пользовались почётом среди самих бойцов, у которых с издавна ходило поверье, что раз уж они дерутся с её именем на устах, то именно «их» птица отнесёт на небеса их освободившуюся от тела душу и позаботится о ней, поэтому носить на своём шлеме крылья именно «их» птицы, было бы грубым кощунством. «Чёрные коршуны», «Бесстрашные соколы», «Гордые орлы» … Почти в каждой такой дивизии, помимо «Свирепых гарпий» и «Летучих мышей», были одна или несколько соответствующих птиц, живых тотемов, которых любили и о которых заботились, а естественную потерю такой птицы оплакивали и устраивали по ней краткосрочный траур. Поэтому к своим шлемам «чёрные» солдаты приделывали крылья любых других птиц, больше заботясь о качестве чучела и о том, чтобы размер их крыльев, не превышал размеры крыльев на шлеме командира. Ну и конечно, эти крылья должны были быть выкрашены в чёрный цвет…

Лицо Империи Великого солнца, её сила и честь, «чёрные» бойцы олицетворяли собою несокрушимую мощь Нильфгаарда, его несгибаемую волю, стойкость и надёжность. Быть бойцом такого элитного подразделения было престижно и материально выгодно. Стать женой такого солдата, было заветной мечтой каждой простой девушки и её родителей, семьи «чёрных» бойцов никогда ни в чём не нуждались, но и стать солдатом имперской элиты было непросто. Никто не мог стать «чёрным» по знакомству или заплатив какую-то сумму денег. Помимо соответствующего роста и ширины плеч, «чёрным» мог стать только тот солдат, который в полной мере познал всю суровую сущность войны, её тяготы, её боль и ярость смертельных сражений. Нередко, чтобы попасть в такое воинское подразделение, на освободившиеся места, устраивались импровизированные воинские турниры, и нередко с получением участниками травм и увечий.

«Чёрным» отрядам поручали всегда самые сложные и опасные задания, и если такой отряд не выполнял поставленную перед ним задачу, и если к тому же, кто-то из его состава оставался в живых, то на такую дюжину ложилось несмываемое пятно позора, и почти всегда, такой отряд расформировывали, а если проваленное задание было особо важным, то и наказывали, как тех, кто из-за своей трусости или нерасторопности предал интересы Империи. И наказания были… разными.

* * *

В бригаде Фаоильтиарны был один легко раненый эльф, которого оставили в лагере, вместе с обоими Обозными и их повозками, а все остальные бойцы, вскоре пересели на небольшое судно и отплыли к Таннеду.

На морское путешествие ушло семь дней. В конце седьмого дня, как и планировалось, они достигли желанного острова. Встав неподалёку, капитан ожидал темноты, до самого острова солдатам нужно было добираться на шлюпках. Шлюпок на шхуне было лишь две, сразу перевезти всех они не могли, так что изначально планировалось два рейса. Как только на небе зажглись звёзды, первым на остров отплыл Фаоильтиарна со своими скоя`таэлями. Вслед за ними, шлюпки доставили и нильфгаардцев. На самом острове, их встречали два человека. У одного их них, в руке, был факел. Оба были в плащах и капюшонах. Когда Кагыр сошёл на берег, высокий незнакомец разговаривал с Фаоильтиарной, увидев приближающегося к ним Маур Дыффина, он обратился уже к нему.

— Приветствую тебя, Кагыр Маур Дыффин аэп Кеаллах! — начал он приветливо. — Моё имя Вильгефорц из Роггевеена. Рад, что вы благополучно добрались. Теперь, оба ваши отряда поступают в моё распоряжение. Следуйте за мной! — не ожидая от нильфгаардца взаимного приветствия или ответа, он призывно махнул рукой и направился вглубь острова. Впереди него, освещая дорогу факелом, засеменил другой человек. Кагыр почему-то решил, что этот человек, женщина.

Капюшон и темнота хорошо скрывали лицо Вильгефорца, рассмотреть его не удавалось, но Кагыр отметил чёткую речь, благородный, уверенный голос и такие же размеренные, уверенные движения. Пока всё говорило о нём, как не о заурядном волшебнике, а как о лидере.

Предварительно втащив на берег лодки, они вошли вглубь острова. Пройдя некоторое расстояние узким каменным тоннелем, оба отряда оказались в довольно большой пещере, своими размерами и округлой формой напоминающую зал для собраний, с природным бассейном посредине. В него, сверху, тоненькой струёй сочилась вода. Остановившись в центре, чародей наконец-то снял капюшон и Кагыр увидел, что не обманулся в своих предположениях. Сильные, благородные черты лица, "орлиный" нос и пронзительный властный взгляд, всё это, в купе с безупречной осанкой и твёрдостью речи, красноречиво говорило о незаурядности волшебника, о том, что этот человек был рождён повелевать и властвовать.

— Располагайтесь здесь, — то ли сказал, то ли приказал Вильгефорц. Дав время воинам осмотреться и сложить снаряжение, чародей обратился к Фаоильтиарне и Кагыру. — Соберите людей, я буду говорить.

— Друзья мои, отважные воины! — начал он, когда слушатели были готовы. — Вашу миссию здесь, трудно переоценить! Вскоре, нам, с вами, придётся выполнить величайшую задачу, которая войдёт в историю!

Чародей говорил высоким, торжественным голосом, слушая его речь, все невольно притихли.

— Завтра, здесь, в Гарштанге, во дворце, под которым мы сейчас находимся, пройдёт Сбор чародеев. Последний Сбор чародеев! Наша историческая задача, уничтожить врагов Великой империи Нильфгаард, Капитул Чародеев и всех чародеев, которые будут нам противостоять. Все мы помним Содден, и ту Силу, которая не позволила Великому императору Эмгыру вар Эмрейсу одержать тогда победу. Предстоит большая война, и наша задача, устранить эту Силу! Разрушить Капитул, единство и мощь магов!

Он обвёл глазами солдат, ожидая эффекта от своих слов. Его слушали внимательно и сдержанно.

— Сразу скажу, на Совете не будет ни нильфгаардских магов, ни эльфийских волшебниц. — Вильгефорц выразительно взглянул на Фаоильтиарну.

— Теперь, от общих фраз к делу! Завтра, к вам спустится моя ассистентка, — он указал на человека с факелом, — Лидия ван Бремервоорд. Советую вам с ней не заговаривать, так как она давно лишилась возможности говорить. Она выведет вас на позиции. По её сигналу, ты, Фаоильтиарна, со своими скоя`таэлями, — он обратился к сребровласому эльфу, — ворвёшься в Зал Совета и уничтожишь неугодных нам магов. Не стоит беспокоиться о их сопротивлении, всё подготовлено. Когда начнётся Совет, из многочисленных тайников, в воздух будет попадать пыль из двимерита, она парализует магические способности чародеев, так что вряд ли они будут способны хоть на какое-то волшебство и по сути, это будет лишь толпа стариков и женщин, человек сорок. С шестерыми магами, моими старыми друзьями, я уже пришёл к соглашению, они встанут на нашу сторону. Возможно, к нам присоединяться ещё маги. Остальных нужно будет убить.

Вильгефорц повернулся к Кагыру.

— Помимо этой задачи, у нас есть ещё одна цель. По высочайшему велению императора Эмгыра вар Эмрейса, нужно будет взять в плен семнадцатилетнюю девочку, с серыми волосами. Она не в коем случае не должна пострадать! Я надеюсь, что нам, с Фаоильтиарной, удастся это сделать в Зале Совета, но если нет… Ты, Кагыр, со своими бойцами, перекроешь все выходы из дворца. Их всего шесть, но дворец очень большой, твоим людям придётся рассосредоточиться, никто не должен будет проскочить через вас! Всех, кто будет выбегать из дверей, уничтожать! Но главное, не упустите девочку! Она должна быть жива и здорова!

Нильфгаардец согласно, сухо кивнул.

Вильгефорц хлопнул его по плечу.

— Очень надеюсь на вас, солдаты! Отдыхайте! Отдыхайте и готовьтесь! — обратился он уже ко всем. — Завтра, нас ждёт бессмертие!

И они, с Лидией, удалились вверх по ступенькам, скрылись за узкой незапертой дверью.

Когда стих звук их шагов, командир эльфов встал рядом с Кагыром.

— Что скажешь, друг? — презрительно прищурился Фаоильтиарна. — Пока что, все твои предсказания сбываются.

— Думаю, что этот маг затеял опасную игру, — ответил Маур Дыффин, задумчиво смотря в пустоту перед собой. — Такую, где на кону стоит его жизнь. И всё ради чего? Ради Нильфгаарда?

Эльф оскалился в улыбке.

— Да, я тоже так подумал. У него какой-то свой интерес. Но вот какой?

— Думаю, завтра, друг, нам придётся это выяснять уже по ходу дела… Вы там, поосторожнее, ещё не понятно, как этот двимерит будет действовать. Мне как-то не очень вериться, что несколько десятков сильных волшебников будут походить на толпу беззащитных стариков… — Кагыр тяжело вздохнул. — Нам всем, завтра, придётся выполнять приказ, слушаться этого чародея, но если вдруг...

— Да, Кагыр, я понял, — опять усмехнулся Фаоильтиарна. — Ты не волнуйся! Если этот Вильгефорц вздумает сделать из нас предателей, то он ещё пожалеет об этом.

— Спасибо, — одобрительно кивнул ему нильфгаардец. — По крайней мере, не дайте себя в это втянуть! Помните, в ваших руках репутация Старших народов перед моим императором!

— Конечно.

— Но главное, — Кагыр выпрямился, повернулся к Фаоильтиарне, — девочка! Вот главный приказ моего императора! Её нужно схватить и отвезти в Лок Грим! Живой и здоровой! В этом Вильгефорц прав, она ни в коем случае не должна пострадать!

* * *

— Без меча не пойду! — решительно заявил Геральт.

Он решил стоять до конца. Йеннифер и так уже заставила его одеть жутко неудобный, стесняющий движения дурацкий дуплет с дурацкими узорчиками, и дурацкие обтягивающие штаны с дурацкой змейкой по бокам. Так что ведьмак сейчас чувствовал себя по-дурацки. Он был зол, и был полон решимости, насчёт меча, не сдаваться.

— Что капризничаешь, как маленький, — чародейка прихорашивалась перед зеркалом. — Я ведь тебе уже говорила, Сбор чародеев, отнюдь не ординарное событие, а вечер презентации перед ним, во многом даже важнее. Его можно где-то сравнить с приёмом у короля. Ты должен выглядеть соответствующе и твой меч будет смотреться там совсем некстати, — она подводила маленькой кисточкой свои хищные брови.

— Был я на приёмах у королей. И всегда со своим мечом.

— На спине?

— На спине.

— Чёрт возьми, Геральт! Зачем тебе так нужен там меч? С кем ты там собрался драться? Там не будет чудовищ… обычных, по крайней мере… Ты можешь, хотя бы пристегнуть его к поясу, а не таскать его, как дикарь, за спиной?

— Я не ношу меч на поясе!

— А все носят!

— Я не все!

— Геральт, никто не носит меч за спиной!

— Я ношу!

Йеннифер сделала паузу. Закончив прихорашиваться, она оценивающе посмотрела на себя в зеркало. Поправила рукой свою буйную причёску, она долго трудилась, чтобы та выглядела неухоженной. Укоризненно посмотрела на ведьмака через отражение зеркала.

— Ну хватит уже упрямиться. Оставь его, или никуда не пойдёшь!

— Тогда я никуда не пойду!

Резкий тон Геральта никак не отразился на благодушном настроении волшебницы, она ещё раз осмотрела своё отражение под всеми возможными углами и видимо, осталась довольна. Снова перевела свой, ставший вдруг любящим взгляд на отражение ведьмака в зеркале, томно вздохнула и поднялась с пуфика…

Геральт собрался, он знал, сейчас будет решающая схватка. Он прекрасно понимал, что ему ещё ни разу не удалось выиграть у Йеннифер ни одну из дуэлей, но на этот раз он был полон решимости избежать неизбежного!

А тем временем, волшебница грациозно выпрямилась, посмотрела с превосходством, и неспеша направилась прямо на ведьмака. Геральт сразу же внутренне взвыл. Соблазнительно покачивая бёдрами, взяв в плен его взгляд своим бескрайним морем бирюзовых глаз, каждым своим шагом Йеннифер безжалостно уничтожала его стальную, так тщательно выстроенную перед собою защиту. Смотрелась волшебница сейчас... убийственно-потрясающе.

Приблизившись к нему настолько, что их тела соприкоснулись, она сплела у него за шеей кончики своих пальцев.

— Геральт! Ты помнишь нашу первую встречу? — замурлыкала она, гипнотизируя его взглядом.

— Я помню свою первую встречу с твоей жопой! — защищаясь из последних сил, ведьмак крутил головой, прятал глаза.

Йеннифер негромко засмеялась, подстраиваясь под Геральта, ловила его взгляд.

— Да, я помню… Я знала, что ты смотришь, и это меня ужасно разозлило… Но потом, когда я рассмотрела тебя… Ох, Геральт, я так жутко тебя захотела! Так сильно, что живот скрутило. Знаменитый убийца чудовищ! Белый волк Каэр Морхена! Я узнала тебя сразу же, вернее, вспомнила рассказы о тебе. Твою необычную внешность, милый, нельзя спутать ни с какой другой. Белые волосы, лишённое всякой растительности лицо… но для полуэльфа ты слишком широкоплеч. Такая огромная груда мышц, но совсем не грубое выражение лица… прямой откровенный взгляд… немного, правда, тогда обескураженный, но где-то даже ласковый… Знаешь, я тогда впервые в жизни готова была отдаться в первую же минуту… Скажи, а ты взял бы меня тогда? Сразу после того, как увидел?

Геральт не ответил. Сцепив зубы, ему пришлось поднять свой взгляд под потолок, сил сопротивляться почти уже не осталось.

— Взял бы, я знаю, — чарующий смех волшебницы звучал как весенний ручеёк. — Почему не попробовал? Я бы дала… Хотя нет, — она фальшиво нахмурилась, — от тебя тогда ужасно несло лошадью… Я поэтому и заставила тебя искупаться, знала, что всё равно тебя получу, знала, что никуда ты от меня уже не денешься… Ты моё Предназначение!

Йеннифер потянулась, нежно поцеловала его в губы. Также как тогда, запах сирени…

— Но знаешь, милый, сейчас, я отдалась бы тебе любому! Каким бы чудовищем ты не вонял.

Она потянулась губами к его уху.

— Геральт! — её шёпот был возбуждённым и просительным. — Ты меня любишь?

— Да…

— Ещё раз хочешь?

— Йен…

— И я…

Она жадно прильнула к его губам, поцеловала его глубоко и страстно, восторженно заурчала, почувствовав от него то же самое. Позабыв про всё на свете, ведьмак как капканом сжал Йеннифер в своих могучих объятиях. Яростно в них забившись, чародейка стала извиваться змеёй, вжавшись в него бёдрами, заиграла ими ритмично и настойчиво. Пожирая друг друга в неистовой пляске, их губы никак не могли оторваться друг от друга. Всё вокруг утратило смысл, даже время, завистливо ими залюбовавшись, остановилось…

На миг прервавшись, чародейка вскинула на Геральта умаляющий, безумный взгляд.

— Пойдёшь без меча? — грудь её ходила ходуном, ей едва удавалось дышать.

Ведьмак в отчаянии заскрипел зубами, но ничего поделать с собой уже не мог. Он понял, что опять проиграл.

* * *

Йеннифер оторвалась от зеркала, встала, подошла к окну. Солнце уже двигалось к закату.

— Пойдём. Прогуляемся по дороге.

Геральт тоже встал. Уныло покосился на свой, одиноко лежащий на стуле меч.

— Можно меч взять? — как бы невзначай спросил он, надеясь на чудо.

— Нельзя, — так же безучастно, почти рассеяно, ответила чародейка, ясно давая понять, что чудес на свете… не бывает.

* * *

Они шли по мостовой прогулочным шагом, держась за руки. Выйдя заранее, они никуда не спешили, от их гостиницы до побережья было рукой подать.

— Никогда раньше не был в Гарштанге? — завела разговор волшебница.

— Конечно, нет. Я и в Горс Велене то никогда раньше не был.

— Тебе он понравиться, он великолепен! Самый большой, самый величественный из всех существующих замков!

— И что я там буду делать? На что смотреть?

— Делать тебе там ничего не придётся, смотри куда хочешь. Вряд ли там кто-нибудь вообще обратит на тебя внимание, так что постарайся просто хорошо провести время. Но не забывай, ты мой сопровождающий, и если кто-то вдруг станет ко мне приставать, я, милый, на тебя рассчитываю... — Йеннифер трепетно прильнула к его плечу…

Совсем скоро они подошли к морю и по нескольким рядам ступенек вступили на мост, соединяющий берег и Таннед.

Довольно широкий, с высокими перилами, каменный мост тянулся к острову добрые несколько сот метров, ведьмак никогда не видел раньше ничего подобного.

— Магический? — сразу же хлопнув рукой по каменным перилам, спросил он.

— Ну… без магии тут, конечно, не обошлось…- улыбнулась чародейка, — но в основном, эта грандиозная постройка, дело человеческих рук. Впечатляет, правда?

Геральт кивнул.

Они шли по мосту.

— Совет чародеев, довольно знаменательное событие, — продолжала Йеннифер. — Оно происходит далеко не каждый год. Там будут почти все более-менее достойные маги. Завтра, на Совете, тебе не придётся меня сопровождать. Сопровождающие на Совет не допускаются. Так что сегодня, советую не архитектурой любоваться и не попочками чародеек, а побольше смотреть по сторонам, познакомится с другими чародеями, это может быть полезным. Там наверняка будут и другие сопровождающие, достойные люди, попробуй найти себе интересного собеседника, чтобы не скучать, пока мы там будем сплетничать о своей магии... Справишься?

— Справлюсь, — уныло проворчал ведьмак, — но вообще-то, ты говорила «ничего не придётся делать» …

— Ну… знакомства нельзя назвать таким словом… Атмосфера на Презентации, как обычно, дружеская…, хотя конечно, уже там начинаются сплетни и интриги. Смотри, не дай себя втянуть в одну из них! И смотри мне, не вздумай заигрывать с чужими чародейками!

— Не-не-не…

— Там, кстати, должна быть Трисс Меригольд…

— Трисс!? — Геральт встрепенулся, в его глазах промелькнули удивление и восторг.

— Да… А чего это ты так подпрыгнул? Уже забыл, на что отвечал своим «не-не»?

— Йен, Трисс не чужая! Это мой друг…

— Да знаю я, знаю... Но смотри, не забывай, чей ты сопровождающий!

— Твой, милая, твой, — голос ведьмака подобрел. — Я помню, не волнуйся.

В ответ, чародейка опять прижалась к его крепкому плечу.

— Там будут и другие волшебницы. Слышал когда-нибудь о тайной Ложе чародеек?

— Нет. Как я мог слышать, если она «тайная»?

— Мда… — Йеннифер поморщилась, — такая тайная, что о ней все знают… Так что она, скорее, неофициальная. Серьёзная организация, немногим уступает самому Капитулу…

— И что, там только одни чародейки?

— Да. Их там несколько ведьм, а главная у них, Францеска Финдабаир, самая могущественная из нас, волшебниц. Говорят, она даже умеет где-то повелевать стихиями… Но к счастью, её скорее всего и не будет. Францеска, чистокровная эльфийская чародейка, негласная союзница Нильфгаарда, а здесь, сегодня, будут маги, сочувствующие северным королям…

— А почему, «к счастью»?

— Потому! — Йеннифер пихнула его локтем. — А то у тебя бы глаза повыпадали!

— Почему?

— Ну как тебе сказать… Франческа… она… очень… страшная! Как водяной! Зрелище не из приятных.

— Ясно.

Йеннифер опять взяла его за руку.

— Эти чародейки, из Ложи, — продолжала она, — все сплошь состоят любовницами... м-м-м... вернее, советницами разных королей. И нередко, их советы плавно переходят в Указы. По сути, Ложа заправляет делами половины северных королевств. А фактически, они руководят политикой всего Севера! Это коварные, злобные сучки, будь осторожен, не дай им запудрить себе мозги красивыми глазками!

— А что будут пытаться? — ведьмака стал забавлять их разговор.

— Посмотрим… — Йеннифер заскрипела зубами.

Они сошли с моста и сейчас проходили небольшой аллейкой, украшенной розовыми кустами и резными лавочками. Только здесь, на Таннеде, могли расти цветы в это время года. Гарштанг был, действительно, великолепен! В тёплых бордовых лучах заходящего солнца, он смотрелся загадочно и величественно. Изящная, рвущаяся вверх архитектура, многочисленные колонны с заострёнными верхушками, узкие цветные витражи окон и изумительная скульптурная отделка, всё это делало замок воздушным и восхитительным.

Поднявшись по немногочисленным ступенькам Главного входа, они вошли вовнутрь.

— Смотри мне, веди себя достойно, это тебе не трактир! — напутствовала ведьмака Йеннифер, пока они шли галереями, ведущими в Центральный зал. — Не напейся!

Ведьмак приободрился.

— А там что, будут наливать? Бесплатно?

Чародейка остановилась сама и остановила ведьмака. Повернула его к себе.

— Будут. Причём выпивка будет первоклассная, поэтому и предупреждаю. Ты меня любишь?

— Да.

— Не верю! Поцелуй!

Он поцеловал.

— Всё. Пошли!

И они вошли в Центральный зал.

* * *

Центральный зал был огромен. Прямоугольной формы, по ширине, в нём могли встать в ряд, не толкаясь плечами, до двадцати человек. Изысканная лепка на стенах и никаких колонн. Крыша зала, было сплошное, выпуклое стекло. «Магия», твёрдо решил ведьмак. У дальней стены, часть зала была отделена по ширине, тремя рядами ступенек. Сверху них, посередине, стояло высокое красивое кресло.

Кроме них, в зале была только парочка магов, разговаривавших друг с другом. Заметив Йеннифер, они приветливо поклонились, пристально осмотрев Геральта с ног до головы. В руках у обоих были бокалы с вином.

— Что-то не густо, — заметил Геральт, осматриваясь. И тут он увидел, что искал. У противоположной стены стояли небольшие столики с такими же полными бокалами, как у волшебников. Геральт решительно потянул Йеннифер к ближайшему из них.

— Мы одни из первых, — чародейка не сопротивлялась. — Сейчас буду подтягиваться и другие, я попытаюсь их тебе представить.

Геральт взял со столика пару фужеров, подал один Йеннифер. Та продолжала его напутствовать.

— На этих приёмах своеобразная форма общения, она может тебя удивить, если не обескуражить. Держи себя в руках, и ничему не удивляйся. И знаешь, лучше уж тебе вообще помалкивать, это будет не твой привычный круг общения…

Тут Геральту резко захотелось напиться и побуянить…

— …хорошо ещё, что ты свой меч не взял, а то бы нас приняли здесь за бандитов! — продолжала давить на психику волшебница. — Обещаешь вести себя прилично, мне не будет за тебя стыдно?

Он кивнул, отпил из бокала. Вино было отличным!

— Смотри мне, все чародейки только и ждут подобной возможности щегольнуть нарядами и украшениями, и им нужно, чтобы кто-то это оценил, так что будь готов! Видишь, даже я одела серёжки! Чистые бриллианты! Тебе нравиться? — она кокетливо улыбнулась.

— Нет!

— Нет!?

— Нет!

— Это почему же? — чародейка обиженно надула губки.

— Да так… Хотел сейчас тебя поласкать рукой за ушком, а в другое поцеловать, но теперь не хочу. Боюсь оцарапаться или язык порезать.

Йеннифер засмеялась, провокационно повисла у ведьмака на шее.

— Смотри не забудь это своё желание! Когда мы вернёмся в гостиницу, я их сниму.

— Йен!

— Что?

— Веди себя прилично, мне за тебя стыдно!

* * *

Гости понемногу сходились, кивали Йеннифер, зыркали на ведьмака, разбирали со столиков бокалы с вином, да так резво, что Геральт забеспокоился. Подперев жопой один из столиков с бокалами, он демонстративно взял его под свою защиту, решив, что пока не напьётся, никуда от него не отойдёт.

— Геральт!!!

В зале появилась Трисс Меригольд. Длинное, обтягивающее, изумрудного цвета платье соблазнительно открывало взору хрупкие, женственные плечи волшебницы. Буйные, цвета ореха волосы и… никаких серёжек.

Она кинулась к ведьмаку так быстро, как только позволяло ей её платье. Тот быстренько отставил свой бокал, подпрыгнул навстречу, поднял её за тонкую талию, закружил. Трисс забросила ему руки за плечи, поцеловала в щеку. В свою очередь, ведьмак зарылся лицом в её роскошные волосы, нащупав носом, легко куснул за мочку уха.

В это самое время, Йеннифер что-то очень заинтересовало в группе волшебников неподалёку.

— Геральт! Ты тоже здесь!? Я так рада!!! — радостно зазвенела своим голоском Трисс на весь зал. — А где твой меч!?

Он поставил её на пол.

— Да так, знаешь ли… — смутился, угрюмо взглянул на Йеннифер.

— Ой! Прости! — Меригольд выскользнула из его объятий, подскочила к подруге.

— Йеннифер!!!

— О, Трисс!? А я тебя сразу и не заметила, — чародейки чмокнулись в губы. — Как ты? Шикарно выглядишь!

— Ты тоже! Привела с собой Геральта? Такой приятный сюрприз! — Трисс подхватила Йеннифер под ручку, потащила её в сторону. — Смотришься потрясающе! Одела свои бриллианты?

— Ага! — уже вполоборота, волшебница Венгерберга победоносно, мельком взглянула на Геральта. — А ты? Почему ты не одела свои номорские изумруды? Я всегда ими так восхищалась!

— Ну нет… — Трисс Меригольд тоже мельком взглянула на ведьмака. — Хочу, чтобы сегодня смотрели на меня, а не на мои серёжки, — она потянула подальше от их столика насупившуюся вдруг подругу, что-то быстро, по-заговорчески, зашептала ей на ухо.

Взяв обратно свой бокал, ведьмак учтиво поднёс Меригольд другой.

— Спасибо, Геральт! — мило улыбнулась она ему, принимая вино. — Ты поскучай пока сам, мы тут, по-женски, пошушукаемся.

Кивнув, ведьмак вернулся на свой боевой пост. Встреча с Трисс сразу сделала этот вечер приятным.

* * *

Народ прибывал. Чародеи приходили по одному. Все, как минимум, мужчины уже «в годах». Геральт знал, что иногда, молодые колдуны специально одевают фантомы, делающие их вид постарше, так они казались окружающим солиднее… Чародейки заходили больше парами, те, как знал Геральт, делали всё наоборот.

Насплетнившиеся Йеннифер и Трисс расположились по обе стороны от ведьмака, не стесняясь обсуждать прибывающих прямо через него.

— Кардуин из Лан Эксетера, — перешёптывались они через бокал Геральта. — Красавчик, как всегда!

— Кардуин, советник короля Эстерада, — чуть наклонилась к ведьмаку Йеннифер. — Взвешенный, тонкий политик. Решителен, смел и благороден. Беззаветно предан своему королю. Трудится в своём королевстве не покладая рук. Есть мнение, что именно ему Ковир обязан своим процветанием. Что именно он сделал из той далёкой захалустной провинции экономически сильное, развитое государство. Самое сильное из той группы небольших... Геральт! — чародейка недовольно пихнула его локтем. — Ты меня хоть слушаешь?

— Да-да-да, — встрепенулся ведьмак. — Конечно. "Красавчик, как всегда!"... — ревниво скривился он шутя. — Самое главное я услышал...

К его обеим плечам, сразу же ласково прижались рассмеявшиеся, пристыженные волшебницы, но тут же повернули головы к главному входу.

В зал вошла чародейка в немыслимо длинном, шуршащем за ней по полу, галантном платье тёплых тонов. Довольно высокая, красивая, гордая посадка головы на длинной шее, спокойный, но требовательный воинственный взгляд тёмных, почти чёрных глаз. Такого же цвета, почти чёрные длинные волосы, подвязаны бежевой лентой. Глубокое, где-то даже провокационное декольте, притягивало взгляд к настойчиво выпирающей из него тяжёлой груди, что в ансамбле с прямыми широкими плечами и тоненькой талией волшебницы делало её вид как минимум сногсшибательным… Она была одна. Для чародеек сегодняшнего вечера это выглядело несколько необычно.

— Филиппа Эйльхарт, советница короля Визимира из Редании, — зашипела Йеннифер у самого уха ведьмака. — Сильный игрок в любой игре. По магической силе — одна из первых. ... Как и в мастерстве раздвигать ноги! Почти со всеми королями Севера переспала... А в случае с Визимиром, и со всеми его сыновьями... Если не врут, конечно... Мы бились с ней рядом под Содденом... Ох, Геральт! Знаешь… с ней лучше дружить!

Она с улыбкой кивнула Филиппе.

Та в ответ, кивнула им всем, но с таким достоинством и учтивой изящностью изогнула свою лебединую шею, что Геральту невольно пришлось провожать её жадным взглядом до тех самых пор, пока чародейку не окружила группа чародеев, почти полностью скрыв её из виду. С сожалением опустив глаза, ведьмак угрюмо поджал губы, в первый раз в жизни сожалея, что он не какой-нибудь король Севера... Но тут и Трисс, и Йеннифер заохали хором.

— Смотри! Кейра Мец! — Вот сучка! — Ага! — они дружно обхватили Геральта с двух сторон под руки, замолчали. К ним приближалась невысокая, изящная чародейка, с огромными детскими глазами и длинными соломенными волосами. Постоянно приоткрытые пухлые губки на завораживающе-красивом лице, излишне гордая осанка, провокационно-игривая походка. Одета она была в прозрачный воздушный гипюр, который не скрывал… ничего. И на секунду прикрыв глаза от восхищения, Геральт понимал почему — скрывать такое тело под одеждой, на его взгляд, было бы преступлением! Её под руку вёл статный рыцарь… с мечом на поясе.

— Йеннифер!!! Трисс!!! — в её глазах светилось настолько откровенное счастье, что ведьмаку стало тошно.

— Кейра!!!

Все три чародейки перецеловались в щёчки.

— Отлично выглядишь! Впрочем, как и всегда!

— Спасибо! И вы тоже! Просто восхитительно! Так рада вас, здесь, сегодня видеть! Позвольте вам представить, — она повела рукой в сторону своего партнёра. — Мариолон вар Эйхаст, мой кавалер из Вердэна! Он у меня такой заботливый! Никак не хотел отпускать меня сюда одну, — она демонстративно прильнула к здоровенному плечу рыцаря. Мариолон вар Эйхаст учтиво поклонился. — А кто ваш кавалер? — её глазки озорно блеснули.

— Нет-нет, Кейра! — быстро отозвалась первой Трисс. — Геральт, кавалер Йеннифер, мы, с ним, просто старые друзья. Прошу тебя, подруга, — кивнула она Йеннифер.

— Геральт из Ривии, ведьмак, — Йеннифер сделала грациозный взмах рукой, представляя Геральта.

— Ведьмак? — задорно удивилась Кейра. — А где же твой меч, ведьмак?

Почувствовав себя болваном, Геральт на миг закусил губу.

— Оставил его в гостинице. Я решил, что старики и женщины не представляют здесь реальной опасности…

Ведьмак нагловато скользнул взглядом по лицу Мариолона и понял, что нажил себе кровного врага.

— Ха-ха-ха, — задорно рассмеялись хором все три чародейки.

— Как всё же приятно увидеть давних друзей! Вместе пошутить, посмеяться! — первой успокоилась Кейра Мец. — Всё-таки, в этих скучных заседаниях Совета есть и своя прелесть. Встретиться с любимыми подругами, послушать свежие новости… их щекотливые подробности… — Кейра не стесняясь, обожгла ведьмака взглядом. — Пойдём, дорогой, — всё ещё смеясь, она потащила от них своего, кусающего губы кавалера. — Ещё пошушукаемся! — кивнула она чародейкам. — Пока, Геральт! — уже уходя, она внезапно, на ходу, обернулась и протянув к Геральту руку, игриво поиграла пальцами. — Но учти, ведьмак, мы женщины, бываем, ой, как опасны! — она повторно стрельнула по нему своими горящими детскими глазками, да так, что губы закусали и Йеннифер, и Трисс.

— Вот с-с-сука… — зашипели они хором, отвернувшись к столику, предварительно помахав, по-дружески, Кейре. — Когда эта шалава уже натрахается!? — Ага! Каждый раз с новым кавалером! Сколько же ей лет? — Почём я знаю? Может сто двадцать, может сто пятьдесят! — Угу! Если не под двести! — Ага! А всё морочит мужикам голову! Видала, с каким красавцем явилась!? — Ага! Своих ей мало, к чужим цепляется! — Ага! Вот сука! — Ага!

Они опять повернулись к залу лицом, дружно глотнули вина.

— Ты молодец! — опять пихнула его локтем Йеннифер. Видимо, эти пинки были здесь тем самым «своеобразным способом общения» …

* * *

Обсуждение гостей продолжалось. Геральт уже запутался в именах, странах, королях, званиях… Он допил второй бокал и обернулся за третьим. Услышав по обе стороны от себя знакомое шипение, заинтересованно обернулся.

— Чёрная, это Сабрина Глевиссинг из Каэдвена. Трахает там короля Хенсельта. А рыжая, это Марти Содергрен, грёбаная нимфоманка, трахает всех, до кого сможет дотянуться, — Геральт удивлялся, как это у Йеннифер до сих пор не заболел локоть. — О, чёрт! Трисс! Они идут сюда!

Обе чародейки приближались, лениво раскрывая на ходу руки с бокалами, для объятий.

— Трисс!!! Йеннифер!!!

В ход пошли традиционные поцелуи в щёчки.

— Сабрина!!! Марти!!! Потрясающе смотритесь!!!

— Спасибо! И вы тоже!!! А что это за кавалер рядом с вами? Неужто тот самый, знаменитый ведьмак Геральт?

Они бесстыже рассматривали ведьмака с ног до головы, глазами, которыми голодные хищники смотрят на свежий кусок мяса.

— Да, знакомьтесь! — поспешила представить ведьмака Йеннифер. — Тот самый, знаменитый ведьмак Геральт из Каэр Морхена!

Геральт поклонился.

— А где же твой смертоносный меч, ведьмак? — решила игриво пошутить Марти. — Где ты его прячешь? — её прищуренный, насмешливый взгляд нагловато прошёлся по его штанам.

Но Геральта шутка не развеселила, зато Йеннифер почти натурально рассмеялась.

— Уверяю вас, подруги, Геральт сможет защитить меня и без меча! — она упала спиной ведьмаку на грудь, запрокинула голову ему на плечо, подставила губы. — Да, дорогой? — Геральт понял. Бесцеремонно притянув Йеннифер к себе, он похотливо и азартно впился в её губы своими. Его руки жадно заскользили по её узким бёдрам, а одна рука предательски нырнула вниз и в середину, пустив под собою складки, сразу же приковав к себе вспыхнувшие взгляды подошедших чародеек.

— Верим-верим! — заверили Йеннифер в унисон обе волшебницы. Они умудрились зааплодировать с бокалами в руках.

— Легендарный Белый волк! Убийца чудовищ и покоритель сердец! — Марти Содергрен улыбалась, хотя ей стало тяжело совладать с участившимся дыханием. — Вы замечательно смотритесь вместе, Йеннифер! Мы все хорошо помним ту историю, в которой вы познакомились. Тебе можно позавидовать, дорогая. Такой кавалер! — под пронизывающим насквозь взглядом Марти, Геральт почувствовал себя голым.

Сабрина промолчала, но её красноречивый взгляд был настолько хищным, что ведьмаку стало не по себе.

— Рады были вас видеть подружки! Ещё поговорим! — немного посплетничав, волшебницы попрощались с Трисс и Йеннифер, не переставая при этом цеплять Геральта глазами.

Когда они наконец-то удалились, ведьмак облегчённо выдохнул, но Йеннифер из объятий не выпустил.

— О, милый, я смотрю, за тобой тут нужен глаз да глаз! Вернее, не "смотрю", а "чувствую"... Ну хватит уже, пусти, хватит мною прикрываться! У Марти Содергрен, вон, тоже, видел, чуть грудь не выпрыгнула наружу!

— Йен, ты не сердишься? Это было не очень грубо? Я когда опомнился, было уже поздно.

— Не сержусь, — Йеннифер лукаво прищурилась. — Да, милый, это было очень грубо! Но приятно. Я сама не сразу опомнилась, — она довольно улыбнулась. — Ничего, пусть теперь знают, шлюшки, как пялиться на чужих ведьмаков!

— Держу пари, Марти вся мокрая… — наблюдавшая за отошедшими чародейками, Меригольд победоносно улыбалась. — Смотри как её колбасит у столика!

— Ну и поделом! Повезёт же первому ей встречному!

Чародейки непринуждённо рассмеялись, но Геральту было не до смеха, он прекрасно понимал Марти и сам чувствовал сейчас нечто подобное. Его стойкость переживала запредельную нагрузку. От множества столь блистательный женщин вокруг, от их горячих взглядов, у него уже давно кипела кровь. Он решил, что нужно чем-то отвлечься. Взял себе новый бокал, прошёлся взглядом по залу. И! Он увидел своё спасение!

— Доррегарай! — воскликнул он, заметив знакомое лицо. — Простите, дамы…

Он подошёл к знакомому волшебнику. Они не были друзьями, но, сейчас, это было уже не важно…

— Доррегарай! Друг мой! Рад тебя видеть! — ведьмак по-дружески хлопнул чародея по плечу. — Только пожалуйста, не спрашивай меня, где мой меч!

По смущённому лицу Доррегарая как-то совсем не было видно, что он тоже рад.

— Привет, Геральт, — прокашлялся он. — Ладно, не буду… Постой! А ведь и правда, чего это ты без меча?

Геральт чертыхнулся.

— Да чёрт с ним, с этим мечом! Как дела, рассказывай! Как сам?

— Да… ничего… нормально… Я тут представляю Этайна, короля Цидариса… А ты, как я вижу, опять со своей Йеннифер?

— Ну да… Смотрю, стоишь один, скучаешь. Дай думаю, подойду поздороваюсь, выпьем вина, вспомним прошлое.

— Наше общее прошлое не очень радостное, Геральт… — поморщился волшебник, — если помнишь…

— Конечно, помню, друг мой! Вот видишь, мы уже начали вспоминать! Сейчас ещё выпьем…

— Геральт!

Сзади подошла Йеннифер, потянула его за рукав. — Доррегарай из Воле… — почтительно кивнула она чародею, — Прошу прощения! — Тот также почтительно поклонился.

— Идём скорее! Смотри!

Геральт посмотрел.

В высокое кресло тяжело садился пожилой волшебник. Обшитая золотом мантия, подтверждала догадки ведьмака.

— Хен Гедымдейт, Герхарт из Аэлле, — зашептала ему на ухо Йеннифер. — Основатель Капитула, хозяин острова и замка, «отец» половины всех магов, находящийся здесь. Он сплотил, упорядочил вокруг себя магию и магов! Добился её признания и уважительного отношения к магам во всём мире! — голос чародейки был восхищённым, Геральт никогда раньше не слышал такого от Йеннифер.

— Неважно выглядит, стар уже… — предположил он.

— Конечно! Он самый старый из всех чародеев. Но он уже сделал для магии больше, чем кто-либо. Во множество раз больше, Геральт. Живая легенда!

Геральт знал о нём. Слышал. Он уважительно посмотрел на старика. Тот осматривал зал, гостей, усталыми глазами.

— Видишь, рядом с ним волшебника? — продолжала шептать ему Йеннифер. — Вильгефорц из Роггевеена… Самый могущественный из чародеев. Приемник Гедымдейта на посту Главы Капитула…

Ведьмак обратил своё внимание на стоящего рядом с Хен Гедымдейтом волшебника.

Вильгефорц был высок, крепок, ещё не стар. Благородные черты лица, умный, пронзительный взгляд. В руке у него был старомодный посох, с набалдашником в виде головы змеи.

— Он что, пользуется магическим посохом? — недоверчиво спросил Геральт.

— «Посохом»? Да нет! Это просто палка для солидности, никакой магии в ней нет, уже интересовались, прощупывали. И… слушай… возможно он захочет с тобой поговорить, — Йеннифер странно смутилась.

— Со мной? Насчёт чего? — удивился ведьмак.

— Насчёт Цири, Геральт…

У ведьмака мигом вылетел весь хмель из головы.

— Насчёт Цири? Откуда он о ней знает? Ты сказала!?

Йеннифер положила ладонь ему на грудь.

— Ты только не психуй… Поговорим о этом позже, в гостинице…

Но тут, Хен Гедымдейт, не без помощи Вильгефорца, поднялся с места.

В зале притихли, подошли поближе к ступенькам.

— Дорогие соратники! Чародеи и чародейки! — обратился к слушателям Старейшина Капитула слабым голосом. — Приветствую вас на Таннеде, в славном Гарштанге! Рад видеть вас в здравии и в хорошем расположении духа. Спасибо, что откликнулись на приглашение и порадовали меня, старика, своим присутствием на Совете чародеев! Но это будет завтра, а сегодня, веселитесь, общайтесь, думаю, что у вас набралось множество новостей, которыми хочется поделиться. — от сузившихся, в улыбке, глаз, по лицу чародея пробежали дополнительные морщинки. — А мне позвольте откланяться. До завтра, дорогие мои! До завтра, на Совете!

Чародеи и чародейки проводили его аплодисментами.

Гедымдейт неспеша, при помощи Вильгефорца, прошёл в дверь, которая виднелась неподалёку за креслом.

Йеннифер встретилась глазами с встревоженным и вопросительным взглядом Геральта.

— Не смотри на меня так… Так нужно было. Я тебе потом всё объясню…

* * *

Геральт злился и понимал это. Это понимала и Йеннифер, она скромно молчала, стараясь не встречаться с ведьмаком взглядом.

Вскоре, вернулся в зал и Вильгефорц. Он властно окинул взглядом гостей, как бы невзначай увидел Йеннифер и Геральта. Улыбнулся чародейке и неспеша направился в их сторону.

— Геральт, пожалуйста, будь сдержаннее… — успела прошептать волшебница.

— Прекрасная Йеннифер! — подошедший чародей, улыбаясь поклонился. — Рад тебя видеть! Выглядишь восхитительно!

— Спасибо, Вильгефорц. Позволь тебе представить…

— Нет нужды, дорогая, — волшебник перевёл взгляд на ведьмака. — Знаменитый ведьмак, Геральт из Ривии, Белый волк! Не так ли? А почему без меча?

Геральт стал злится ещё сильнее. Промолчал. Ему не нравились благородные лица…

— Геральт! ... — укоризненно зашипела на него Йеннифер. Не отвечать было невежливо.

— Ну-ну, Йеннифер! — примирительно остановил её Вильгефорц. — Геральту нет смыла со мной любезничать, мы ведь не друзья. Но, если честно, я хотел бы это исправить. Может пройдёмся, поболтаем? — обратился он уже к ведьмаку.

Тот хмуро отставил бокал. Он не любил игр, в которых не знает правил, но делать было нечего.

— Давай выйдем на свежий воздух, от всей этот шумихи, — мягко предложил чародей. Геральт поплёлся следом.

Они вышли через галерею на ступеньки дворца. Уже было темно, и лишь густо развешенные повсюду горящие масляные фонари не позволяли выглядеть Гарштангу мрачным и нелюдимым, напротив, в этом мраке ночи, подсвечивая стены замка будто огромные светлячки, они придавали Гарштангу впечатляющей таинственности и чарующей красоты.

Геральт и чародей пошли гуляющим шагом по аллеям, вокруг замка.

— Давно мечтал познакомиться с тобой, ведьмак, — начал разговор волшебник. — О вас, с Йеннифер, давно ходят легенды…

— И что говорят?

— Восхищаются, завидуют вашему союзу. Как я слышал, он родился, когда ты победил самого Гения воздуха? Расскажи мне об этом!

— Не морочь мне голову, Вильгефорц! Ты прекрасно знаешь эту историю. — Геральт не собирался сейчас развлекать волшебника рассказами о своём, с Йеннифер, прошлом.

Тот улыбнулся.

— Да, знаю. Но, вообще-то, я хотел послушать тебя, начать с чего-то нашу беседу…

— Если хочешь начать нашу беседу, начни рассказывать что-нибудь сам!

Ведьмак был раздражён и не собирался это скрывать, он знал, что рано или поздно речь пойдёт о Цири…

— Изволь! ... — старательно не замечая резкости, Вильгефорц опять улыбнулся. — О чём бы ты хотел послушать?

— Не знаю. Выбери сам!

— Хм… хорошо… Не знаю, что тебе было бы интересно… — чародей казалось задумался. — Ну вот, к примеру, ты знаешь, что все волшебники и волшебницы — полукровки? Что у всех у них эльфийские корни?

Ведьмак удивлённо поднял на него глаза. Нет, он не знал.

— Как так? Ведь все маги, в основном, люди!

— Нет, Геральт. Они кажутся людьми, так безопаснее. Ты ведь знаешь, какое отношение к полукровкам... Я знаю, лишь двоих чистокровных эльфийек-чародеек — Францеску Финдабаир и Среброволосую Эитнэ, которые не скрывают свою истинную сущность. Люди, Геральт, не могут колдовать априори.

— Это почему же? — недоверчиво спросил Геральт, их разговор его заинтересовал.

— Понимаешь ли… Истинная суть магии не в превращении, как это выглядит со стороны, а в преобразовании различной материи в нужную магу вещь. Исходным материалом может стать что угодно, воздух, какие-то предметы, тепло, холод, даже мысли, чувства… Да, Геральт, наши помыслы тоже материальны… Мы, чародеи, поэтому и можем, преобразовывая эту материю, заставить человека смеяться или бояться, заблокировав его мысли, уложить его спать или сделать что-то ещё… Но главным образом, мы, волшебники, имеем доступ к Вуали межпространства, обладаем способностью преобразовывать её магическую среду! Вот истинные возможности! Вуаль межпространства всегда рядом с нами, так что мы можем создать нужную нам вещь, не разрушая и ни используя ничего, что вокруг, и людям со стороны, может показаться, что мы создали что-то из ничего. Но так не бывает. Так что слово «превращение», в этом случае, звучит совершенно не уместно. Скорее, это «творчество», "преобразование", где-то сходное с мастерством художника или скульптора...

Остановившись, Вильгефорц сделал пригласительный жест, и они присели на вычурную резную скамейку.

— Этой способностью, этим Даром, Геральт, изначально обладали Перворожденные! Те, кто когда-то, сотворил этот мир! Это они творили! Перворожденные эльфы! От них, к им потомкам, передалась эта способность творить! Однако, далеко не ко всем. За тысячи лет смешения кровей, этот дар всё больше и больше проявлялся у тех, в ком больше было именно человеческой крови. Странно, правда? Вероятно, люди больше цеплялись за своё существование, им это было важнее… Но в каждом из них, осталась, хоть малая доля эльфийской крови! Ты никогда не задумывался, почему чародеи такие долгожители?

— Я думал, что вы научились успешно регенерировать свои органы…

— Это есть, не скрою. Но сам фундамент долгой жизни, это именно примесь эльфийской крови. Спроси меня, сколько мне лет?

— Сколько?

— Угадай!

— Сто.

— Нет.

— Двести.

— Двести двадцать, Геральт. Не скажешь по мне, верно?

— Значит и Йеннифер… И Трисс...

— Да, Геральт.

— И ты!

— Да. И Цири…

Ведьмак встрепенулся.

— Да, Геральт, я знаю о ней. И я знаю, что ты это знаешь… А ты знаешь, что её прабабушка Адалия была, по большей частью, эльфийкой? Сильной эльфийской чародейкой. Однажды, люди даже чуть не сожгли её на костре. Ей тогда чудом удалось спастись. А как ей удалось выдать свою дочь, Калантэ, замуж за Рёгнера, наследного принца Цинтры… загадка даже для меня. Но сама Калантэ не унаследовала магический дар от матери, зато он в полной мере передался её дочери, Паветте… Причём выразился в ней неожиданно для всех и очень сильно!

— Да, я знаю, я был там, когда это произошло. Девочка, почти в трансе, чуть не разрушила замок! Вызвала ужасное торнадо прямо посреди Тронного зала! Дубовые столы летали под потолком…

Вильгефорц улыбнулся, он был рад, что у них завязался довольно плотный разговор.

— Вот именно, Геральт! В трансе! Паветта не владела своей Силой, но обладала ей в неимоверном количестве! Это было очень опасно. Я считаю, что именно поэтому она погибла… Она, её муж, Йож, и многие другие. То внезапное торнадо, посреди ясного дня, которое потопило их корабль, когда они плыли за Цири на острова Скеллиге… Мда… Жаль, что до того времени, рядом с Паветтой не было опытного чародея, который смог бы ей помочь, научить её пользоваться её Даром… Этой ошибки повторить нельзя!

— У Цири есть рядом опытный чародей! Вернее, опытная чародейка! Йеннифер!

— Да, Геральт, есть. Давай-ка ещё пройдёмся! — Вильгефорц поднялся.

— Всё дело в том, что Сила, которая живёт в Цири несоизмеримо более могущественная, чем та, которой владела Паветта… Знаешь о чём я говорю?

— Нет.

Чародей вздохнул.

— Для опекуна девочки, ты, Геральт, слишком многого не знаешь… Слушай, тогда, ещё одну историю.

Ведьмак смутился, но слушал.

— Цири ведёт свой род от Перворожденной эльфийки, Лары Доррен аэп Шиадаль. Имя рода «Шиадаль» она приняла, став женой человека, Крегеннана из Леда. За этот противоестественный брак её и убили, сожгли, артефактом ужасной силы, Ветвью Пустоши! Уже объятая пламенем, Лара бросила своё предсмертное проклятие, предсказав, что её потомок отомстит за её смерть, и за смерть её мужа, всему миру… Этот Дар, это Проклятие Лары Доррен, спит сейчас в Цири! Страшно подумать, что станет с девушкой, и с остальным Миром, когда он вырвется на свободу! Ты знал, ты догадывался о чём-то подобном. С этой могучей Силой не смогла совладать Трисс, не смогла справиться и Йеннифер, только я могу помочь Цири! Йеннифер знает это, поэтому и обратилась ко мне, понимаешь?

Вильгефорц остановился, повернулся к Геральту лицом.

— Цири должна стать моей ученицей, я буду учить её и присматривать за ней. Когда её Дар проснётся, я должен быть рядом! Это очень важно, иначе девочку не спасти. Вырвавшийся на свободу Дар Лары Доррен, он в любом случае будет чудовищно сильнее нашей юной ведьмачки. Он в считанные минуты поглотит её полностью, сожжёт её изнутри. Этого нельзя допустить, поэтому я должен быть рядом! И я хочу, Геральт, чтобы вы, с Йеннифер, были рядом со мной, а значит, и рядом с Цири! Ей так будет легче… Что скажешь?

Ведьмак был мрачен. Он думал.

— И что будет с этой Силой? Когда она проснётся? Вы, с Цири, её уничтожите?

— «уничтожить»? — Вильгефорц растерялся. — Нет, Геральт, уничтожить её нельзя! И зачем? Этот Дар, это самое могучее оружие за многие тысячелетия! Тот, в чьих руках оно окажется, сможет в считанные минуты уничтожать целые армии, стирать в порошок города! Я научу Цири владеть им, управлять. В мире много зла, ведьмак, всегда найдётся враг, против которого нужно будет его направить!

— Против кого, например?

— Против кого? Не «против кого», Геральт, а «за кого»! Эта Сила нужна, чтобы защитить Йеннифер, Трисс, Цири, таких как они, полукровок. Оглянись на этот мир, ведьмак! Когда-то этим миром правили Старшие народы! А теперь, гномы, краснолюды гниют в шахтах Махакама, эльфы скрываются по лесам и горам в надежде выжить, или уживаются среди людей на правах изгоев. Скажи мне, Геральт, что я не прав! Как тебе самому живётся среди людей? Тебе, мутанту! Не говори мне, что ты не сталкивался с людским пренебрежением, с их сумасбродным высокомерием! Припомни мне, пожалуйста, ваши ведьмачьи отношения с Орденом праворуких!

Геральт заскрипел зубами, чародей не стесняясь ударил сильно и подло.

— Да, Геральт, — жёстко продолжал Вильгефорц. — Орден праворуких! Эта их насквозь пропахшая трупным ядом забота о чистоте человеческой расы... Скажи мне, что это не зло, с которым ведьмаки Каэр Морхена бились когда-то! Бились насмерть! Но они не смогли защитить даже себя! А как же быть обычным полукровкам? А!? Ведь среди них и женщины, и старики, и... дети. Кто защитит их!? Ты думаешь, что чародеи не знают о своей эльфийской крови? Знают, конечно! Та же Йеннифер! Но и она, и все остальные, скрывают это, потому что полукровки гонимы, презираемы чистой людской расой, которая присвоила себе их Мир! Цири, это их единственная надежда обрести своё достоинство, свою страну! Свою государственность!

Ведьмак подобрался.

— Так вот куда ты загнул, Вильгефорц! И кто же будет править этой их государственностью!? Не ты ли?

Вильгефорц принял вызов, холодно взглянул на Геральта.

— Тот, кто сможет!

— Ага! Вот оно что! А я всё жду, когда ты попросишь что-то лично для себя, — Геральт откровенно вспылил. — Я уже давно не верю в бескорыстную помощь, Вильгефорц! Но ты решил ничего не просить, ты решил взять всё сам! Прикрываясь заботой о нашей девочке, ты решил заграбастать её себе, использовать её в своих гнусных целях!?

— Почему это, "в гнусных"?

— Потому, Вильгефорц! Не прикидывайся дурачком! Узнав о наследии Лары Доррен, ты решил, что вот он, мой шанс! Шанс заполучить себе целое королевство! А вот и оружие, с помощью которого я его получу! Цири! Нужно только заполучить её себе, повесить всем вокруг лапшу на уши, что мол, девочке грозит смертельная опасность и только я смогу её спасти. Да, Вильгефорц? Но ты хочешь не спасти Цири, тебе просто нужна её Сила! Сила, способная "стирать в порошок целые армии", да!? Посмотри мне в глаза, Вильгефорц, скажи что я не прав!

— Ты не прав...

— Не ври, волшебник! Я может и не могу видеть чужие мысли, зато я хорошо понимаю человеческие глаза! Цири тебе нужна лишь за тем, чтобы стать королём! Но "армия", Вильгефорц, это не только слово, это сотни и сотни человеческих жизней! А Цири теперь, ведьмачка! И девиз её клана, "Убивая, спасать жизни", а не забирать их в угоду кому-то! Не смей тянуть свои руки к моей девочке, Вильгефорц, слышишь!? Говорю тебе это только один раз! Лишь только я узнаю, что ты попробовал забрать её себе, я буду считать себя в праве поступить с тобою так, как захочу!

— Геральт!

— Хочешь стать королем!? Хорошо! Я не против! Но без Цири! Без меня и без Йеннифер! Если в Цири действительно спит Проклятие Лары Доррен, справимся как-нибудь без тебя, не волнуйся! И ты тоже, знаешь что, справляйся-ка со своими проблемами сам! Может ты где и найдёшь тех, кто захочет перебить несколько королевств ради того, чтобы ты сам стал королём, но без нас! Ясно!?

Ведьмак развернулся к замку, собираясь уходить.

— Спасибо за интересный разговор, Вильгефорц! — оглянулся он на нахмурившегося чародея. — Хотел бы я сказать, что был рад знакомству, но это не так!

И он, нервной походкой, пошёл за Йеннифер.

* * *

Они возвращались в гостиницу. Неспеша меряли шагами длинный каменный мост. Молчали. Геральт немного остыл.

— Ну говори уже! — взмолилась наконец Йеннифер.

— О чём?

— Ну… упрекни меня, что я за твоей спиной плету интриги.

— Ты за моей спиной плетёшь интриги!

Чародейка смутилась, на секунду замолчала.

— А если я скажу, что люблю тебя, ты тоже это повторишь?

— Скажи.

— Я тебя люблю!

— И я тебя люблю.

— Почему так фальшиво! Не верю! Поцелуй меня!

Геральт остановился, обнял волшебницу. Поцеловал. Искренне.

— Фух! Я уж думала, что ты злишься на меня…

— Я злюсь. Но всё равно люблю тебя.

Йеннифер улыбнулась, обхватила его руку, они пошли дальше.

— Почему ты не сказала мне, что обратилась к Вильгефорцу за помощью? Почему скрывала?

— Ничего я не скрывала, ты всё равно бы всё узнал. Рано или поздно, какая разница… Давай, рассказывай, о чём вы говорили?

— Твой Вильгефорц, грёбаный псих! Чхать ему на нашу девочку, он просто хочет использовать её в своих целях. Он считает, что в Цири сидит какая-то чудовищная Сила, которая способна победить любую армию! Он хочет создать с её помощью Страну Старших народов, где править будет он. Понимаешь? Понимаешь, каким образом он собирается её создать!? На крови и костях других королевств! Ты знала об этом? Что скажешь?

Йеннифер не ответила, задумалась, какое-то время они прошли молча.

— Страна Старших народов… — заговорила она наконец. — Нет, это не реально! Он сошёл с ума! Кто его поддержит в самом начале? Почти все чародеи состоят на службе у северных королей. Францески на Таннеде нет, её эльфы далеко. Никакие Старшие народы к нему на помощь не придут, просто не успеют, вон, в конце моста уже Темерия… А Сила Цири спит и когда проснётся не известно…

— Йен, что за Сила? Вильгефорц говорил, что это предсмертное проклятие Лары Доррен. Что Цири её потомок. Это что, правда?

— Не знаю, Геральт. Здесь приходиться верить Вильгефорцу на слово, в этом вопросе он разбирается лучше всех, он многие годы потратил на подобные исследования… Вполне возможно, что так оно и есть. Что я точно знаю… — она остановилась, облокотилась на перила моста, — … что в Цири, действительно, живёт чудовищная Сила. Трисс чуть не погибла, когда коснулась её, помнишь? Она даже не успела понять, что это… Я была гораздо осторожнее… Все эти месяцы, пока я занималась с Цири в Элландере, я кружила вокруг этой Силы, пытаясь понять, но… Знаешь что я за всё это время выяснила?

— Что?

— Эта Сила, необузданное Зло! Огонь и Смерть! Я так и не осмелилась коснуться её, это было слишком опасно!

Йеннифер смущённо сжала губы, оттолкнулась руками от перил, и они пошли дальше. Голос её стал спокойнее.

— Поэтому я и связалась с Вильгефорцем. Примерно месяц назад. Пойми! Если эта Сила оживёт, выльется наружу, нашей девочке будет грозить смертельная опасность! Я даже не могу себе представить насколько большая. В этот момент, с ней рядом, должен быть могущественный чародей, такой как Вильгефорц! Понимаешь!? Мне пришлось просить его о помощи. Он откликнулся, обещал помочь. Сказал, чтобы я привезла Цири на Совет, Капитул, мол, решит, как нужно поступить, но в любом случае, он обещал взять нашу девочку под свою защиту. И меня позвал ему в этом помочь…

— Ты хочешь предоставить Капитулу решать судьбу нашей девочки!?

— Да! Пойми, Геральт, ни Трисс, ни я, никто из нас не справится с этой проблемой в одиночку! Не принижай достоинств Капитула! Если Вильгефорц прав, если в Цири спит именно наследие Лары Доррен, то это уже общая проблема! Проклятие Лары Доррен ужасно, оно грозит огромными бедами! Чуть ли не уничтожением всего нашего Мира! Поэтому что делать с ним, нужно решать всем вместе. И ты не бойся, без согласия Капитула, без согласия Хен Гедымдейта, Вильгефорц не сможет забрать Цири себе. Ты может быть просто неверно его понял. Вильгефорц властен, самолюбив, это знают все, но он не убийца! Он ни за что не развяжет кровопролитную войну ради своей жажды власти. Мы все его уважаем! Это умный, порядочный и благородный...

— Что!? "Порядочный и благородный"!? — резко перебил её ведьмак. — Йен, милая, да как ты не поймёшь! Вильгефорц водит вас всех за нос! Если он действительно так умён, как ты говоришь, это не составит ему труда. Мы все "порядочные и благородные", пока перед нами не возникнет цель, которая затмит собою всё наше благородство! А у Вильгефорца она одна — стать королём! Неужели ты думаешь, что кто-нибудь из королей добровольно решить выделить ему хоть какую-то часть своих земель под его Страну Старших народов? Нет! И Вильгефорц это знает. Насколько мне удалось его узнать, он не привык договариваться, не привык просить, он привык брать сам! А ты хочешь дать ему в руки оружие для его чудовищных планов, для уничтожения тысяч людей! Нет, Йен, наша девочка ни за что не должна стать орудием в его грязных руках! Не води её завтра на Совет! Ты ведь знаешь, Капитул отдаст Цири Вильгефорцу! Голову даю на отсечение, он уже давно всё подготовил, он даже меня сегодня готовил к этому решению. Пойми, Йен, если Вильгефорц получит в свои руки наследие Лары Доррен, его уже будет не остановить! Прольётся кровь, море крови, северные королевства разом вспухнут алым пламенем! И в этом будем виноваты мы с тобой! Не отдавай ему нашу девочку! Не смей, слышишь! Я тебе не позволю этого сделать! Ни тебе, ни вашему Капитулу! А если Вильгефорц сам вздумает забрать у меня Цири, я ему ... Чёрт! Ты поэтому не разрешила мне взять на Совет мой меч?

— Да, — чародейка пристыженно опустила глаза. — Я не хотела рисковать, неизвестно до чего бы вы там договорились...

Весь оставшийся путь к гостинице они молчали.

— И когда ты мне собиралась всё это рассказать? — спросил ведьмак, лишь только они переступили порог своей комнаты. — О ваших замыслах...

— Вот здесь, сейчас, и собиралась. Сначала, я хотела услышать, что тебе скажет Вильгефорц, услышать что скажешь ты...

— Ну, вот, услышала. И что думаешь?

Чародейка присела на подоконник, задумчиво посмотрела в окно.

— Не знаю, Геральт. Ложись спать. Мне нужно подумать…

— Спать? Я не засну.

— Заснёшь. Я тебе обещаю.

Когда Геральт послушно залез в кровать, Йеннифер всё ещё продолжала задумчиво сидеть у окна.

— Йен!

— Что?

— А это правда, что ты полукровка?

Она повернулась к нему лицом, что-то начала говорить, но он не расслышал. Уже спал.

* * *

Грозовые тучи проносились у Геральта над головой, но дождя не было, не было даже запаха дождя, зато в нос бил вонючий запах гари. Ведьмак оглянулся, вокруг всё было покрыто толстым слоем золы, разрушенные до основания дома, обугленные остатки деревьев, человеческие черепа и кости.

Перед ним, в нескольких метрах, стоит Вильгефорц, в гордой, величественной позе, презрительно смеётся. Смеётся даже набалдашник его посоха, в виде змеиной головы.

— Ты этого хотел, Вильгефорц!? — кричит ему ведьмак. Его голос странно отдаёт эхом. — Вот это, твоя Империя!?

— Они отказались склониться передо мной, — волшебник перестал смеяться, угрожающе нахмурился. — Но ничего, следующие склонятся!

— А Цири? Что с ней!?

— Цири? — удивлённо подняв вверх одну бровь чародей. — Цири теперь со мной. Теперь, мы вместе!

Геральт вдруг видит, что в своей другой руке, Вильгефорц держит собачий поводок, на другом конце которого… стоящая на коленях Цири, в ошейнике. У неё безвольно опущена голова, грязные серые волосы скрывают лицо.

— Цири оказалась умной девочкой, и присоединилась ко мне, — оскалился волшебник. — А вот твои подружки, нет.

Вильгефорц переводит свой взгляд направо от себя, и ведьмак видит тесную, железную клетку, в которой сидят Йеннифер и Трисс.

— Геральт!!!

С мольбой в глазах, они обе протягивают к нему руки сквозь железные прутья.

— Но я великодушно дал им время одуматься, — продолжает скалиться чародей. — А ты, Геральт! Ты готов присоединиться ко мне? Или тебе тоже дать время?

По другую сторону от волшебника появляется другая клетка, пустая, с распахнутой настежь дверью.

— Ах ты, мразь!!!

Геральт тянется за своим мечом, но это ему не удаётся. Он недоумённо осматривает себя, оказывается, он стоит на коленях, по рукам и ногам скованный железными цепями.

— Готов? — в глазах Вильгефорца вызов и издёвка.

— Пошёл ты, сволочь! Никогда, слышишь, никогда я не присоединюсь к тебе!

— Безнадёжный случай… — Вильгефорц вздыхает. — Цири! — он властно дёргает поводок в своей левой руке.

Цири поднимает на ведьмака глаза, но глаз у неё нет. В её глазницах, бушует, рвётся наружу алое пламя. Но она его видит, один уголок её рта растянулся в угрожающей, мерзкой ухмылке.

Последнее, что видит Геральт, это как из глаз Цири, на него обрушился Огонь…

* * *

Геральт подскочил с кровати прежде, чем открыл глаза. Пытаясь остановить вздувающуюся грудь, завертел головою по сторонам. Йеннифер нигде не было. Он кинулся к окну, и чертыхнулся. Уже полдень!? Как он мог так долго спать!? Внутри ведьмака всё вскипело.

— Цири!

Он быстро одел штаны, вскочил в сапоги, схватил меч.

— Цири!!!

Её комната была пуста.

Ведьмак со всех ног кинулся в Гарштанг. Тревога, в его душе, росла с каждой секундой.

Уже подбегая к мосту, он боковым зрением увидел знакомое свечение в воздухе. Слева от него, на высоте двух метров над каменной набережной, засиял портал, и из него, вдруг, выпал Доррегарай. Неудачно упав на мостовую, он взвыл и обхватил левую ногу руками.

— Доррегарай!

Ведьмак мигом очутился рядом. Даже не пытаясь подняться, чародей жалобно скулил, держась за ногу.

— Доррегарай, дружище, ты оттуда!? Что там!? Что случилось!?

— Геральт! Это ты!? — волшебник только сейчас обратил на него внимание. — Измена, Геральт! Чёртов Вильгефорц! Он убил Хен Гедымдейта! Убил кинжалом в сердце! Там, с ним, «белки», скоя`таэли! Там идёт бой! Всё к чёрту, Геральт! Нет больше Капитула!!!

— А Цири!? Девочка! А Йеннифер? Трисс? Ты их видел!?

— Да. Цири! Была девочка. Вильгефорц сказал, что она должна стать оружием для создания Новой Империи…

— Йеннифер! Йеннифер с ней!?

— Да.

— Чёрт!!!

Геральт, в ярости, закружил на месте.

— Вставай, друг! Рисуй мне туда портал! Давай быстрее!!!

— Нет, Геральт, не могу! Вильгефорц распылил в зале пыль двимерита, она глушит магию на корню! Мне чудом удалось создать себе портал, чтобы спастись, и то лишь потому, что я скромненько стоял в самом углу.

— Постарайся, друг! Постарайся, прошу тебя!!! У меня сейчас совсем нет времени!

— Это опасно, Геральт!

— Да чхать! Рисуй!!!

Решительность Геральта передалась чародею, он хромая, поднялся.

— Куда тебе?

— Чёрт! К замку, конечно!

— Ну смотри, ты сам попросил… Попробую. Не знаю, что получиться…

Закусив губу, Доррегарай стал водить руками. На булыжниках набережной загорелся портал.

— Спасибо, друг!

Ведьмак прыгнул в портал и исчез.

* * *

Дверь, на площадке вверху, тихо отворилась и показалась девушка. В том же плаще, что был на ней вчера, но со снятым капюшоном. В руке у неё был факел. Девушка была невысокого роста, с бледной кожей и грустными глазами. Оставшись стоять на площадке у двери, она дала время солдатам собраться. Было ясно, время пришло.

Лидия ван Бредевоорт неспеша к ним спустилась, легко положила руку на грудь Фаоильтиарны, указала на дверь, откуда она появилась. Он понял. Кивнув Кагыру, он и его скоя`таэли стали подниматься по ступенькам наверх. Кагыру она грациозно махнула рукой, приглашая его следовать за ней. Вслед за Лидией, Кагыр и его «чёрные» двинулись по боковому туннелю, через катакомбы и в конце концов, вышли на поверхность, рядом с Гарштангом, из укрытого в земле выхода.

Был полдень. Маур Дыффин впервые увидел дворец так близко. Он был огромен. С их точки нельзя было видеть, где он заканчивается, обзору мешали многочисленные деревья и кустарники, окружавшие Гарштанг. Оставив их здесь, девушка удалилась. Его солдаты ждали приказа командира.

— Как будем действовать, Кагыр? — спросил его первым Велер.

Маур Дыффин демонстративно вытащил из ножен свой меч.

— Шесть дверей, на каждую по четыре солдата. Аглорад, ваша левая сторона. Велер, направо, оставь со мной троих. Выполняем приказ Вильгефорца, уничтожаем колдунов, врагов нашей Империи, когда они будут выбегать из дворца. Но главный приказ нашего Императора, это схватить девочку! Целой и невредимой! Это понятно?

Все кивнули.

— По местам! Занять позиции! Да горит вечно пламя Великого императора!

— Да горит вечно пламя Великого императора!

Нильфгаардцы рассосредоточились. С Кагыром осталось трое «чёрных». Их четвёрка двинулась вслед за людьми Велера. У первого же выхода из дворца они остановились, заняли позиции.

* * *

Дверь, которую они патрулировали, была ничем не примечательной, это явно не был Центральный вход, но Кагыру, отчаянно надеясь увидеть Цири, выбирать не приходилось. Все они прислушивались, стараясь уловить хотя бы отголосок происходящего на Совете.

Вдруг, они услышали отдалённый грохот, и вслед за ним, дверь распахнулась и …

И он её увидел.

Цири стала высокой, взрослой девушкой. Те же серые волосы, и такие знакомые, ошарашенные сейчас, голубые глаза. Кагыр замер.

— Ты! — она попятилась назад, смотрела прямо на него. — Ты!!!

— Это она? — наперебой спрашивали его солдаты. — Она?

Это вывело его из ступора. До девушки было около семи метров. Кагыр указал за Цири.

— Взять! — произнёс он глухо.

Нильфгаарцы бросились к девочке, в надежде её схватить. Та в ужасе упёрлась спиной в стену, не зная что делать. В её глазах промелькнуло отчаяние.

Но тут, что-то сверкнуло у них над головами и из портала, появившегося в двух метрах над Цири, вывалился ведьмак с обнажённым мечом в руке. Приземлился по-кошачьи, на ступеньки, между «чёрными» солдатами и испуганной девушкой. Быстро осмотрелся.

— Геральт! — взвизгнула Цири, не веря своим глазам. Но Кагыр уже знал кто это.

Нильфгаарцы в изумлении остановились. Спустившийся с небес полуголый ведьмак, с мечом наперевес, и с горящими бешенством глазами, никак не походил на тех беззащитных стариков, которых обещал им Вильгефорц.

— Беги, Цири! — Геральт закрыл её спиной.

— Куда!? — взгляд девушки растерянно забегал по сторонам.

Позади них, совсем рядом, была лестница, ведущая, по внешней стороне Гарштанга на мост, тянущийся к Башне Чайки.

— Туда! — кивнул головой Геральт. — Спрячься в башне, я тебя потом там найду, нужно помощь Йеннифер.

— Бей!!! — Кагыр сам бросился вперёд, на ведьмака. — Бей!!! — закричал он, не давая им договорить.

— Беги! — успел бросить ей ведьмак. И Цири побежала.

Ведьмак не собирался маневрировать и уклоняться. Он был очень зол. Он рубил сам.

«Чёрные» не сразу сообразили, что это они, вчетвером, должны защищаться. Когда они это поняли, один нильфгаардец уже захлёбывался кровью из забившего фонтаном рассечённого горла. Геральт успевал везде, его меч сверкал молнией, не останавливаясь ни на долю секунды. Кагыр никогда ещё не видел такой непрекращающийся град ударов от одного человека. Во все стороны полетели отрубленные части лат, пальцы, шлемы, сами мечи …

Очень скоро, Кагыр остался один.

Переводя дух, Геральт остановился. Для него итог битвы был уже ясен.

— Это ты? — спросил он грозно.

— Да, — отозвался Кагыр. Они поняли друг друга. Он вдруг снял шлем. — Я не враг тебе, Геральт! Цири нужно спасти от Вильгефорца. Он хочет забрать её себе.

— И отдать её твоему императору? Не враг, говоришь!? Когда ты приходил к Цири во снах, она просыпалась в холодном поту, как от кошмара!

Ведьмак опять бросился в атаку. Опять засверкали на солнце мечи. Нильфгаардец не отступил. Отступил Геральт. Глаза его злобно сверкнули, восстанавливая дыхание, он пошёл полукругом.

— Нет, Геральт, я не отдам её Эмгыру. Слышишь?

— Конечно, не отдашь, потому что ты сейчас умрёшь!

Он снова бросился вперёд. Зазвенели мечи, засверкали в воздухе. Долго. Очень долго. Но ведьмак не сбавлял напора. В конце концов, заранее оценив длину клинка Кагыра, и длину его руки, он использовал это своё небольшое преимущество, использовал, и вспорол кончиком своего меча запястье Кагыра, у самого щитка, в руке, в которой тот держал свой клинок. Брызнула кровь. Нильфгаардец не вскрикнул, не схватился другой рукой за рану, лишь неуклюже бросился ловить здоровой рукой свой выпавший, скачущий по камням меч.

Геральт остановил его, уперев острие своего клинка ему в шею. Кагыр замер, поднял на него глаза.

— Не убивай.

Ведьмак остановился в последний миг.

— С чего бы это? — Геральт вдруг замялся. В поразивших его глазах нильфгаардца не было страха. — Назови хоть одну причину не убивать тебя.

— Это был я. Это я, спас жизнь Цири… Тогда, в горящей Цинтре… Вынес её из огня… — кровь текла ручьём из раны нильфгаардца, он неуклюже пытался закрыть её ладонью. Кагыр бледнел на глазах.

Ведьмак убрал меч, оглянулся. Вдали, он увидел Цири, вбегающую в Башню Чайки.

— Не попадайся мне больше на пути, нильфгаардец! В следующий раз я тебя точно убью, — прорычал он. И бросился во дворец.

* * *

Геральт вбежал в тёмные коридоры замка. Побежал на доносившиеся вдали звуки битвы. Что-то там грохотало, слышны были крики, несло дымом.

Влетев в Центральный зал, где вчера они были вместе с Йеннифер, он быстро осмотрелся.

Вокруг лежало несколько убитых чародеев, все мужчины. Немного вдали, убитые скоя`таэли. В центре зала билась группа чародеек против десятка «белок» и одного старого волшебника, сгруппировавшихся у разбитого кресла старейшины Капитула. У их ног Геральт увидел мёртвое тело Хен Гедымгейта. Чародеек было восемь. Четверо из них, держали перед собой корявые, дырявые, защитные щиты, стараясь, чтобы те перекрывали друг друга. В них летели стрелы, а из-за их спин, другие четверо чародеек, взявшись за руки, наколдовывали, и запускали через пульсирующие прозрачные полусферы в скоя`таэлей такие же корявые огненные шары, один за другим. Боевой женский визг волшебниц, державших щиты, перекрывал собою звук боя. Всё вокруг горело и трещало.

Ни Вильгефорца, ни Йеннифер, ни Трисс, нигде не было видно.

Ведьмак вернулся в галерею, куда бежать он не знал. У него была слабая надежда, что Йеннифер и Трисс смогли уйти через портал, но он не мог на это полагаться.

— Йеннифер!!! Трисс!!! — заорал он, и бросился наугад коридорами замка.

Геральт оббежал, крича так несколько залов и комнат, чародеек нигде не было. Наконец-то ведьмак решил, что Цири в башне тоже может грозить опасность. Отчаянно полагаясь, что его чародейкам удалось где-то спрятаться или сбежать, он интуитивно сориентировавшись, кинулся по направлению к Башне Чайки, и тут… Увидел его.

— Геральт? — криво усмехнулся Вильгефорц. — Что, не можешь найти своих подружек? Не нужно беспокоиться, они сбежали как только всё началось…

Было видно, что он его поджидал, видимо, услышал его отчаянные крики. Вильгефорц был бледен, но это не отразилось на его величественной осанке, в глазах было спокойствие, но в то же время какая-то безысходность.

— Вильгефорц! Что ты натворил? С ума сошёл? — Геральт угрожающе пошёл полукругом.

— Я натворил? — чародей, казалось, не замечал этого. Он устало, презрительно усмехнулся — Это твоя Йеннифер подняла всё это. Она предала меня. Предала! При всех! Без её сопротивления, все бы сдались! Всё было бы хорошо! Всё было бы так, как я задумал...

— Что бы ты там не задумал, Вильгефорц, Йеннифер сделала всё так, как было нужно! Помешала твоим гнусным планам. И я помешаю! — ведьмак выставил вперед свой меч. — Ты убил Хен Гедымгейта, разрушил Капитул, хотел забрать себе Цири, а ведь я тебя предупреждал! Ты слишком далеко зашёл, волшебник! Готов платить по счетам!?

— Кстати, о Цири, Геральт, — благодушный тон чародея никак не вязался с воинственностью ведьмака. — Давай лучше поищем её! Признаюсь, твоя девочка мне очень нужна. И я хочу, чтобы и ты присоединился ко мне, вместе с Цири! Не оставляй её одну, Геральт! Становись со мной рядом! Ты по-прежнему мне нужен!

— Я тебе уже отвечал на это твоё предложение, помнишь? — ведьмак направил острие своего меча на горло волшебника. — Ты что, решил, что я с тех пор передумал?

— Я даю тебе ещё один шанс! Последнюю возможность одуматься, и принять моё предложение! Повторяю, Геральт, ты нужен мне! Стань рядом со мной и клянусь, ты никогда об этом не пожалеешь! — сквозь спокойный и властный голос Вильгефорца наконец-то проступило волнение.

Геральт напротив, и не думал скрывать, ни своего бешенства, ни своей злости.

— Да ты вообще сбрендил, Вильгефорц! После всего что ты сделал, ты всё ещё предлагаешь мне присоединиться к тебе!? Вконец спятил!? Всё что я могу сделать для тебя, так это срубить твою больную башку! И я тоже клянусь тебе, я это сделаю! Я знаю, ты сейчас не можешь толком колдовать, но это лишь сделает наш бой честнее. Давай, защищайся как можешь! Хоть бы и этой своей палкой! — острием своего меча Геральт кивнул на посох чародея, после чего оно снова нацелилось на горло Вильгефорца.

Тот демонстративно вздохнул.

— Безнадёжный случай… — отвернувшись от Геральта, как бы про себя, сказал чародей. — Какое тебе вообще дело до старика Гедымдейта? Вы разве были знакомы? Северные королевства он пожалел... Незнакомых ему людей... Да каждый из них с удовольствием перерезал бы тебе горло за пару темерийских оренов! Цири... Если бы вы, оба, встали на мою сторону, ты достиг бы могущества, о котором не мог бы даже мечтать! Но ты, Геральт, дурак! — он опять повернулся к ведьмаку, встретился с ним глазами. — Знаешь что, я передумал. Не нужен ты мне такой. Ни ты, ни твоя никчемная жизнь. Вызываешь меня на бой? Что ж, считай, принято!

Глазах Вильгефорца нехорошо блеснули, в них уже не было и признака доброжелательства.

— Не радуйся, ведьмак, что пыль двимерита не позволит мне драться с тобой с помощью магии так, как мне хотелось бы. Силу волшебника так просто не победить. Я изначально знал, что двимерит не будет так уж сильно действовать, это был больше сдерживающий фактор, и у меня ещё достаточно магической силы, чтобы разделаться с десятком таких как ты... Но ты предложил мне драться моим посохом! Ты очень удивишься, Геральт, но так оно и будет! И тут уж никакой двимерит тебе не поможет. Думаешь, это бесполезная палка, роль которой только в том и состоит, чтобы добавлять мне дешёвой солидности?

К изумлению Геральта, посох чародея вдруг обмяк. Голова змеи, что только что венчала его набалдашником, ожила, глаза её сверкнули красным. Неторопливо и грациозно, вдруг возникшая вместо старого посоха тварь, скользнула между пальцами правой руки Вильгефорца, проползла по самой руке и умостившись на его плечах, уставилась на ведьмака безжизненным взглядом.

— Ты когда-нибудь слышал о сугуках, Геральт? Нет? Странно, — маг паскудно улыбнулся. — Я думал, что ведьмаки должны знать о всех подобных созданиях. Впрочем, я не особо удивлён. Ты видишь представителя редчайшего вида, из тех далёких мест, где и люди то не живут… — Вильгефорц вытянул левую руку, и тварь заскользила уже по этой руке. — Ну а о допплерах, слышал?

Озадаченный ведьмак слегла кивнул.

— Хищная разновидность такой же сущности. Принимают любую форму и любую структуру, которую попробовали прикосновением. Как видишь, они довольно небольшие в объёме, так что для собственных мозгов особо места у них не нашлось, и они охотно используют другие. Найдя себе хозяина, — тон чародея был до обидного поучительным, — сугук будет беречь его как зеницу ока, что делает их незаменимыми телохранителями. Думаю, что на свете нет ни одного другого существа, более преданного своему хозяину, чем они.

Тем временем голова сугука уже нырнула в ладонь левой руки Вильгефорца.

— Знаешь, я с этим гадом уже очень долгое время. Он, наверное, уже стал где-то частью меня, а может, мы вместе стали одном целым, как ни странно это звучит. По крайней мере, я управляю им просто с помощью мысли, многому его научил, и я тебе это сейчас продемонстрирую.

Сугук спустился нижней своей частью до пола и принял вид толстой палки, длиною в человеческий рост, которую сжимал в руке волшебник. Вильгефорц взглянул на Геральта враждебно и решительно. — Прости, Геральт, но знакомство с сугуками станет для тебя роковым!

Маг угрожающе ударил палкой о пол, и по звону заполнившему зал, Геральт понял, что палка... железная. Ведьмак угрюмо напрягся, ситуация осложнялась до предела.

Вильгефорц зло ухмыльнулся.

— Что, не нравится звук? Поверь, Геральт, самое интересно впереди!

Железный посох вдруг взметнулся из руки чародея под потолок, на секунду замер там, а потом завертелся в дикой пляске. Геральт внутренне взвыл, он понял, что ему не одолеть противника, которого нельзя убить и отчаянно бросился к Вильгефорцу, надеясь успеть разделаться с хозяином прежде, чем до него доберётся его слуга.

Но как оказалось, сугук не только управлялся мыслью, но и летал с той же скоростью.

Когда что-то врезалось в ведьмака сзади, швырнув его на пол, в сторону от Вильгефорца, выбив из него весь воздух, он подумал, что если у него и был раньше шанс против волшебника, то теперь его уже нет…

* * *

Сугук размеренно покачивался в воздухе над головой Геральта, время от времени атакуя его очередным смертоносным ударом. Ведьмак кружил, закалённое в боях тело скользило вдоль очередного удара, вертелось как могло и поразить себя не давало. Но... Сугук был чудовищно быстр. Геральт никогда ещё не сталкивался с такими могучими и быстрыми атаками, и он понимал, что бесконечно уворачиваться он не сможет. И когда в конце концов ему пришлось отражать очередной удар железной дубины, его меч, с жалостливым звоном улетел куда-то далеко за его спину, оставив в обеих руках лишь болезненную вибрацию. Следующий, не заставивший себя ждать удар, отбросил ведьмака далеко в противоположную сторону. Ещё в полёте Геральт понял, что несколько рёбер сломаны. Покатившись по полу, скрепя зубами от боли и от понимания своего бессилия, ведьмак горько осознал всю бесполезность борьбы, и что ему остаётся только одно, умереть, но умереть достойно. Уже безоружный, Геральт медленно поднялся с каменного пола, полный решимости погибнуть стоя на ногах.

Следующий удар перерождённого сугука забрал и эту его надежду…

* * *

Сугук уже принял вид огромной сероватой змеи и неторопливо шуршал на плечах Вильгефорца. Волшебник скучающе рассматривал лежащего без сознания Геральта. Крови было не так уж и много, почти вся она вытекала из разбитой головы. Только этот, страшной силы удар железной дубины вырубил, уже казалось бессмертного, отказывающегося умирать ведьмака. Неестественные положения рук и ног указывали на многочисленные переломы. Из правой ноги, сквозь порванную ткань торчала окровавленная кость. Остальная одежда была густо усеяна кровавыми пятнами.

— Жаль. Мог бы пригодился, — вздохнул чародей. — Ну что ж, если ты не смог позаботиться о Цири, придётся позаботиться о ней мне, — Вильгефорц уже отвернулся от тела Геральта, — и прямо сейчас! Я и так с тобой тут слишком задержался. Куда ты бежал? В Башню Чайки? Что ж, начнём оттуда.

И волшебник поспешил вслед за Цири, к одинокой, полуразрушенной башне.

* * *

Уже подбегая к башне, Вильгефорц услышал гул, которого не должен был слышать. Ужаснувшись от своей догадки, он побежал быстрее. Ворвавшись в башню, он обмер.

Портал завывал в два раза громче, чем обычно. Его синее мерцающее пламя было сейчас выше человеческого роста.

У самого его края стояла Цири, смотрела внутрь круга.

— Цири, девочка моя, — Вильгефорц протянул к ней руку. Рука дрожала от волнения. — Остановись! Не делай этого! Ты погибнешь!

Цири повернула к нему голову. В её глазах пылали решительность, гнев и… страх.

Вильгефорц чувствовал, как магическая энергия бешено кружит по башне, наполняет её до краёв, давит, не даёт дышать, заполняет его самого. Воспользовавшись этим, чародей вызвал на полу свой портал.

— Цири, послушай, всё совсем не так, как тебе это показалось! Идём! Идём со мной, я всё тебе объясню! Тебе незачем меня бояться!

Он сделал к ней осторожный шаг, но как оказалось, напрасно. В ответ, Цири хищно ухмыльнулась…

… и вступила в портал.

— Не-е-ет!!!

В отчаянии обхватив голову, Вильгефорц взвыл. Цири пропала.

Портал замер, пламенные языки пропали, а потом он стал набухать. Волшебник испугался, попятился, вступил в свой портал. Портал башни набухал, как мыльный пузырь, его начало трясти. Стены башни задрожали.

Поняв, что ему теперь здесь делать нечего, Вильгефорц ещё раз, с сожалением взглянул туда, где исчезла девушка, сокрушённо закатил глаза, и исчез в своём портале. А в следующую секунду, портал башни взорвался.

От взрыва ужасающей силы, башня разлетелась на куски.

* * *

— Спасибо, лисичка… — Йеннифер тяжело тащила окровавленную ногу, опираясь на свою подругу.

— Давай сюда! — у Трисс не было ни времени, ни желания любезничать.

Они довольно далеко ушли от битвы, ушли галереями замка далеко в правое его крыло, поднялись на второй этаж. Здесь, Трисс усадила Йеннифер на подоконник, осмотрела рану. Стрела прошла насквозь, застряла в ноге почти на своей середине, кровоточила.

— Потерпишь? — взглянула она на подругу.

— И так уже терплю! Давай!

Они поняли друг друга. Трисс переломила торчавшую из ноги часть стрелы с окровавленным наконечником, и быстро выдернула вторую её часть, с другой стороны. Йеннифер вскрикнула оба раза, строить из себя героиню перед подругой не было смысла.

— Боюсь применять магию, она сейчас действует хаотично… Лучше просто перевязать, — сказала Меригольд. — Только вот моё платье не годиться, давай свою рубашку!

Грубо отодрав от белой рубашки Йеннифер изрядный кусок, она принялась за перевязку.

— Это я во всём виновата, Трисс… — пряча глаза, всплакнула Йеннифер. — Это я рассказала Вильгефорцу про Цири…

— Да, я уже поняла. Все уже поняли.

— Он обманул меня! Он обещал мне, что будет учить Цири, чтобы она, когда придёт время, смогла бы справиться со своей Силой. Он сказал, что если девочку не подготовить, то Сила убьёт её… Понимаешь, сестрёнка, я не могла рисковать! Мне пришлось! Пришлось довериться! Я не знала, не думала, что всё так обернётся!

— Да я верю тебе… не волнуйся. И все поверят. Все видели, как ты первая бросила вызов Вильгефорцу, не отдала ему Цири. Никто тебя ни в чём не упрекнёт. Во всём виноват чёртов Вильгефорц!

— Геральт предупреждал меня, — Йеннифер уже откровенно выла. — Он запретил мне даже приводить Цири на Совет! Даже не знаю, как мне теперь придётся смотреть ему в глаза. Я так перед ним виновата! Я оказалась такой чокнутой дурой! Испоганила всё, что только можно испоганить! Кровь Гедымгейта на мне! На моих руках!

— Ну хватит уже, Йенна, хватит! — Меригольд взглянула укоризненно. — Старика Гедымгейта убил Вильгефорц. А Геральт поймёт, что ты просто заботилась о Цири. Хотела её защитить. Правда, ведь?

Немного успокоившись, Йеннифер покорно закивала головой.

Они помолчали. Закончив с перевязкой, Трисс Меригольд уселась рядом с подругой на подоконник, заботливо обняла её за плечи.

— Как думаешь, что сейчас с Цири? Она успела ускользнуть? — виновато спросила у неё Йеннифер.

— Не знаю. Боюсь, выходы из дворца тоже были перекрыты… Ей бы спрятаться где-нибудь, как мы сейчас, пока всё не уляжется… Рано или поздно сюда нагрянут темерийские военные, эльфы не будут оставаться здесь долго.

— Трисс! — Йеннифер неожиданно подняла вверх палец, прислушалась. — Слышишь?

— Нет, — Меригольд тоже прислушалась. — А что я должна услышать?

— Важнее то, чего ты не слышишь… Шума битвы не слышно… Тишина…

Трисс опять прислушалась. Действительно, было тихо.

— Всё закончилось, — прошептала она.

— Наверное, — Йеннифер согласно кивнула.

— Но в замке ещё могут быть эльфы. Нам лучше бы убраться отсюда. Может вызвать портал?

— Нет. Это сейчас опасно.

— Тогда что? Что будем делать? Как думаешь?

— Я думаю, что если Цири, действительно, где-то спряталась, то я знаю где это место.

— Где?

— Она знает здесь только одно место, Башню Чайки! Идём! — поднявшись с подоконника, Йеннифер потянула за собой подругу. — Пройдём галереями, выйдем к мосту, ведущему к башне… Пойдём! Возможно, Цири нужна помощь!

* * *

Что громыхнуло, да так, что замок задрожал.

— Ого! Что это было, Трисс?

— Не знаю… Давай, подружка, держись!

Трисс практически тащила Йеннифер на себе. Та, как не старалась, но ступать на раненную ногу могла с большим трудом, болезненно кривляясь при каждом шаге.

Они вошли в последний зал перед мостом, когда увидели лежащего без сознания, искалеченного ведьмака.

— Геральт!!!

Оставив Йеннифер, Трисс порывисто бросилась к ведьмаку.

— Йенна! — у неё на глазах выступили слёзы. — Он ещё дышит, Йенна! Нужно что-то сделать!

Йеннифер присела у Геральта с другой стороны.

— Дорывай рубаху! Нужно остановить кровь! — суровый тон чародейки плохо сочетался с её дрожащим голосом.

— Может магией попробуем? — Трисс была бледна как смерть.

— На голове? Нет! Рисковать нельзя! Давай, рви на бинты!

Они кое как остановили вытекающую из головы кровь.

— Что делать, Йенна!? На нём живого места нет! — в голосе Трисс уже слышался надрывный плач. Йеннифер сама была бледна, губы её дрожали.

— Нам придётся рискнуть. Перенести его… порталом…

— Куда!?

— Его сейчас могут спасти только в одном месте. В Брокилоне! У госпожи Эитнэ… Только я не знаю там выхода…

— Я знаю! Выйдем прямо перед её дворцом. Только вот… с порталом у нас получиться?

— Должно получиться! Давай соберись!!!

— Поможешь?

— Да! Давай!

Они встали над телом Геральта. Йеннифер запустила руки под волосами Трисс, взяла её за голые плечи. Трисс стала рисовать круг.

— Ещё, Йеннифер, нужно ещё!

Круг вокруг них засиял.

— Ещё, Йеннифер!!! Пожалуйста! Мне нужна стабилизация!!!

Йеннифер дала ещё.

Когда они появились у порога дворца Эитнэ, посреди сверкающего портала, Йеннифер потеряла сознание.

* * *

— Слышишь меня? Слышишь?

Кагыр слышал. Он открыл глаза. Открывать было тяжело. Почти темно. Рядом с ним сидит человек. У него белые волосы.

— О! Молодец! — услышал он знакомый, хриплый голос.

Фаоильтиарна. Но где это они?

Эльф встал, взял чашку со стола, присел рядом.

— Ну-ка, выпей! — приподнял он нильфгаардцу голову.

Кагыр отпил. Потом ещё. Потом ещё, пока не выпил всё, тяжело опустился на подушку.

— Где… это… мы? — глаза плохо слушались, болели, голова кружилась.

— На корабле. На нашем корабле... А ты думал это у тебя от слабости всё перед глазами раскачивается? Плывём назад. Как себя чувствуешь? Слабость, да?

— Да.

— Это понятно. Ты столько крови потерял, что это чудо, что ты вообще жив. Так что, слабость, это хорошо, это не смерть! — эльф оскалился.

— Цири…

— Что-что? Цири? Это та девочка? Нет её, друг. Ты бы сейчас о себе думал, два дня в сознание не приходил…

— Что случилось?

— Ничего хорошего, Кагыр… — Фаоильтиарна опять улыбнулся. — Задание провалено, как поправишься, можешь вернуться в свой Нильфгаард, там тебя точно повесят. А можешь остаться в моём отряде. Очень тебе советую.

Кагыр с трудом приподнял правую руку, посмотрел на перевязанное запястье. От этого незначительного усилия перед глазами опять запрыгали зайчики, руку пришлось опустить, но уже спустя секунду, нильфгаардец сделал усилие приподняться.

— Да ты лежи, не дёргайся! — уложил его назад эльф, голос его стал жёстче. — Я могу рассказать тебе, что случилось, а ты в состоянии слушать? Не будешь вскакивать?

— Нет… рассказывай.

— Ну ладно. Времени у нас полно… Пить ещё будешь? Отвар?

— Нет… расс…

— Да знаю я, знаю! Молчи! Всё расскажу. В подробностях, чтоб ты не перебивал.

Фаоильтиарна сам отхлебнул из чашки. Вздохнул.

— Всё было, как ты и предполагал. Только насчёт девочки ты ошибся. Недооценил её важность. Когда мы поднялись ...

* * *

… по ступеням наверх, скоя`таэли оказались в небольшом помещении без окон, освещаемом факелами. Здесь их ожидал Вильгефорц. Он поприветствовал эльфов поднятой рукой.

— Все уже собрались. Сейчас начнётся Совет. За этой дверью, — он указал на дверь позади себя, — вы пройдёте по галерее, в конце которой будет дверь в Центральный зал. По моей команде, «Ко мне!», вы выскочите, и возьмёте на прицел чародеев, на которых я вам укажу. Всех тех, кто не присоединиться к нам, нужно будет убить!

Вильгефорц был взволнован, но держался гордо и торжественно.

— А теперь главное! — он доверительно положил руку на плечо Фаоильтиарны. — Настал час узнать вам, друзья мои, почему и зачем я вызвал сюда, на Таннед, именно вашу бригаду! Ты, Фаоильтиарна, — он посмотрел в глаза командиру скоя`таэлей, — чистокровный эльф древнего, благородного рода, живая легенда сопротивления! Именно ты нужен мне! Ты, и твои бойцы! — он обвёл глазами остальных «белок». — Сегодня, друзья, мы сделаем первый и самый важный шаг к созданию Новой империи! Империи, где править будут не люди, а маги и Старшие народы! Гномы, краснолюды, низушки, а главным образом, эльфы! Сегодня, мы сделаем первый шаг навстречу вашему светлому будущему! Мы положим конец гонению, притеснению Старших народов! Хватит вам уже скитаться по горам и лесам! У вас нагло забрали этот мир! Я вам его верну!

Глаза у эльфов загорелись, они стали теснее, слушали.

— Я знаю, что Эмгыр пообещал вам, за вашу помощь, за вашу кровь и страдания, клочок земли у подножья гор, Доль Блатанна. Это насмешка над всеми вами! Я, Вильгефорц из Роггевеена, дам вам Империю! Скоро, мы расправимся с неугодными волшебниками, разрушим Капитул, опору северных королей, а из оставшихся соберём свой магический костяк. Мы открыто бросим вызов всему миру. К нам потянутся нелюди отовсюду. За нами пойдут Старшие народы всего нашего мира. За тобой, Фаоильтиарна пойдут! — он взглянул на среброволосого эльфа. — Ты возглавишь мои легионы. Все вы, — он торжественно обвёл рукой других «белок», — каждый из вас, станет военачальником. Эльфы Синий гор, дриады Брокилона, гномы, краснолюды Махакама, целые отряды краснолюдов и гномов, которые состоят на службе у северных королей, которыми эти самые короли помыкают, не ценят их, перейдут на нашу сторону, встанут под наши знамёна! Нас будет не сокрушить никому! Мы подчиним себе всех людей, все королевства между Яругой и Понтаром!

Вильгефорц торжественно повёл рукой, наслаждаясь тем эффектом, который он видел в эльфах.

— И главное! Эта девочка, за которой вас прислал сюда Эмгыр… — чародей сделал многозначительную паузу. — Эта девочка носит в себе могучую силу. Дар Перворожденной эльфийки Лары Доррен! Силу столь чудовищную, что с её помощью она сможет движением руки разрушать города, стирать в порошок горы, уничтожать целые армии! Сейчас, эта Сила в девушке спит, но я помогу этой девочке обуздать её, направить её в нужное нам русло. Она, эта девочка, прямой потомок Лары Доррен, путь к нашему успеху! Теперь понимаете, как важно захватить её живой и здоровой?

Он обвёл глазами восторженных слушателей.

— Я уже договорился с её наставницей, с Йеннифер из Венгерберга. Она передаст нам девочку. Наша задача, чтобы никто не смог нам в этом помешать.

Вильгефорц сделал паузу. Воодушевлённые скоя`таэли были полны решимости, он видел это по их глазам.

— А как быть с нильфгаардцами? — спокойно спросил Фаоильтиарна.

— С Нильфгаардом нам теперь не по пути, друг мой, — чародей повернулся к нему. — Те маги, которые будут выбегать из дворца, не дадут так просто себя убить, они будут сражаться. Достаточно много «чёрных» погибнет. С остальными придётся разобраться уже вам. И ещё, — добавил он. — если всё же девочку перехватит Кагыр и его бойцы, сначала нужно будет её у нильфгаардцев забрать, а уж потом кончать с ними. Понятно?

Фаоильтиарна молчал. Вильгефорц принял это за согласие.

— Мне пора идти. Через минуту, выдвигайтесь и вы.

Взглянув напоследок многозначительно, он удалился.

В воздухе повисла гробовая тишина. Все бойцы, возбуждённо смотрели на своего командира.

— Что скажешь, Изенгрим? — наконец-то спросил его, по-эльфийски, один из «белок». — Это ведь то, за что мы боремся!

— За что боремся!? — вскинулся эльф, также по-эльфийски. — За Вильгефорца? За его интересы!? — Фаоильтиарна оскалился. — Нет, — покачал он головой. — Один мой друг сказал как-то, «что не стоит верить изменнику, рвущемуся к власти...». Мы пойдём не за предателем, который хочет убить своих собратьев, а за Францеской Финдабаир! Она, сейчас, союзник Нильфгаарда, и если Вильгефорц думает, что наобещав нам земель и должностей, мы предадим её, то он ошибается.

Скоя`таэли согласно закивали головами.

— И смотрите, — добавил он, — этот подлец считает, что многие люди Кагыра будут убиты обескровленными волшебниками, а значит, такая же опасность грозит и всем нам в том зале. Быть начеку, не расслабляться и выполнять только мои приказы! Ясно?

Фаоильтиарна на секунду замолчал, задумчиво опустил вниз взгляд. Все ждали продолжения его слов, с большим вниманием, чем слушали Вильгефорца.

— Мы поможем этому магу расправиться с чародеями, противниками Нильфгаарда, — продолжил эльф задумчиво. — Но, девочка… Если она и вправду нашей крови, если она наследница Лары Доррен… Она не должна попасть в руки Вильгефорца. Девушку нужно схватить и передать Кагыру. Это ясно?

Все кивнули, но Фаоильтиарна этого уже не видел, он уже вёл своих бойцов галереей замка. Их ответ и так был ему ясен...

* * *

Фаоильтиарна залпом допил содержимое чашки, уныло посмотрел в её середину.

— Так! Ты вот что, давай-ка ещё попьёшь! Не буду дальше рассказывать, пока не попьёшь. Тебе нужны силы! Я сам готовил, — он заново налил в чашку какую-то странно-пахнущую жидкость, помог Кагыру отпить. — Молодец! — уложил его назад на тюфяк. — Ладно, слушай дальше. Стоим мы за дверью, слушаем. Сначала разный гул, но потом всё резко стихло. Заговорил тихий, старческий голос. Что-то вроде: «Друзья мои, соратники! Позвольте мне…

* * *

…объявить Совет чародеев открытым!

Собравшиеся зааплодировали. Хен Гедымдейт поднял руку, призывая к тишине.

— Сегодня у нас для собрания очень важный повод. Самый важный на моей памяти…

В зале стих последний шум, затаив дыхание, все слушали.

— Сегодня, нам предстоит коснуться священного Дара, доставшегося нам от Перворожденной Лары Доррен! А вернее, её Проклятия! Силы, которую она завещала своему потомку, чтобы тот уничтожил наш Мир…

Хен Гедымдейт сделал паузу, а по залу пробежал взволнованный, возбуждённый шумок. О Проклятии Лары Доррен знали все, но никто не думал, что им доведётся иметь с ним дело, а тем более прямо сейчас.

— Уважаемая Йеннифер, покажите нам Цириллу! — обождав, пока утихнет гул, Старейшина пригласительно протянул к Йеннифер руку.

Волшебница вывела вперёд Цири, встала рядом. — Всё хорошо, не волнуйся, — шепнула она ей.

— Цирилла Фиона Элен Рианнон! Дочь Паветты, внучка Львицы из Цинты Калантэ и прямой потомок Лары Доррен аэп Шиадаль! Нет повода сомневаться в родословной девушки. Она воспитывалась у уважаемой Трисс Меригольд, и уважаемой Йеннифер из Венгерберга, в квалификации которых, мы не смеем сомневаться. Обе они, со всей уверенностью утверждают, что в Цири живёт Сила, равной которой ещё не было в нашем Мире. Сила очень опасная, губительная для всего живого. Она ещё спит в девушке, но перед нами, друзья, теперь встаёт вопрос… Нам нужно решить, как мы будем действовать, какие шаги предпримем, когда эта Сила вырвется на свободу? И... можем ли мы допустить, чтобы она вырвалась?

Старейшина сурово свёл брови, его и без того морщинистое лицо стало ещё более морщинистым от пробежавшего по нему беспокойства и озабоченности.

— Не буду скрывать, друзья мои, — продолжал он с неподдельным волнением в голосе, — у нас уже есть первое предварительное мнение, что девушку необходимо передать на воспитание моему близкому другу и соратнику, которого вы все хорошо знаете, достойному Вильгефорцу из Роггевеена, который вместе с уважаемой Йеннифер из Венгерберга, будет обучать юную Цириллу, а главное, присматривать за ней! Потому что только у него, как у сильнейшего из нас, есть шанс справиться с Даром Лары Доррен, когда тот вырвется наружу. Только он, обладает той силой и знаниями, способными противостоять этому Дару, доставшемуся бедной девочке как Проклятие. И вроде бы возразить на это предложение ничего, но моё твёрдое убеждение, что вопросы такого масштаба должны решаться не в узком кругу, и даже не Старейшиной Капитула чародеев! Такой вопрос нужно решать всем нам, на Совете! А моя роль, как вашего Старейшины, подытожить ваше решение и принять его, — Хен Гедымдейт тяжело опустился в своё кресло. — Так что давайте думать, друзья мои. Какие у вас будут первые предложения? Кто хочет высказаться?

Озабоченно оглядывая зал, Хен Гедымдейт тяжело вздохнул и невольно встретился своим взглядом с таким же озабоченным, пронзительным взглядом Цири. Девушка неотрывно сверлила его своими синими глазами, как будто хотела увидеть в нём своё будущее. Старейшине пришлось опять тяжело вздохнуть и отвести свой взгляд в сторону, сейчас, он боялся лишь одного, чтобы никто в зале не осмелился бы высказать вслух самое простое и естественное решение этой проблемы — расправится с ужасным наследием Лары Доррен вместе с девушкой... Он знал, что такое решение Совета, он ни за что не примет...

Йеннифер успокаивающе сжимала плечи Цири сзади, успокаивающе дышала ей в затылок. Девушка была напряженна, настороженна. Молчала. Ошарашенно молчал и весь остальной зал.

— У меня есть предложение! — с креслом Старейшины поравнялся Вильгефорц.

— У тебя? — повернул к нему голову Гедымдейд.

— Да.

— Ну, хорошо, — кивнул ему Старейшина. — Я знаю, что ты хочешь сказать, знаю твои доводы... Но чтобы забрать девочку себе... попробуй убедить ими Совет!

Слабым движением руки, он указал на собравшихся магов.

— Попробую, — Вильгефорц властно оглядывал зал, — и я знаю, что у меня получится.

— Ты так в этом уверен?

— Да, — волшебник странно усмехнулся. — Поверь, вшивый старик, у меня будут очень убедительные доводы!

В его правой руке вдруг возник кинжал, Вильгефорц сделал быстрое, сильное движение, и вонзил его в грудь опешившего Хен Гедымдейта. В самое сердце.

В зале охнули, кто-то вскрикнул, но не более…

Вильгефорц спокойно вытащил кинжал, вытер его окровавленное лезвие о плечо умирающего Гедымдейта, и спихнул его на немногочисленные ступеньки перед креслом. Тело Старейшины тяжело скатилось вниз. От потрясения, никто ни проронил ни слова.

— Ко мне, мои воины!!! — зычно воскликнул Вильгефорц, и из двери за его спиной, вдруг выскочили скоя`таэли. Они согласованно распределились в ряд по обе стороны от кресла Старейшины и Вильгефорца, взяли свои луки на изготовку.

— Вам нечего бояться, друзья! — торжественно произнёс Вильгефорц, миролюбиво подняв руку. — Сохраняйте спокойствие! Совет продолжается! Только теперь, у вас новый Старейшина.

Он гордо сел в кресло.

— Сразу хочу предупредить вас от ошибок, которые вы можете совершить, малодушно поддавшись эмоциям. Уже некоторое время, в воздухе, в зале, кружит пыль из двимерита, которая оседает прямо на вас, так что не советую пробовать колдовать, всё равно у вас ничего толком не получиться. Лучше спокойно выслушайте, что я вам скажу.

Зал наконец то ожил, по нему волной пробежал гневный шум, в руках у волшебников заискрились молнии, все пробовали свою магическую силу, проверяя истину слов Вильгефорца.

— Коэрлат из Хагга, подойди ко мне! — воззвал в зал убийца.

К ступенькам вышел худощавый чародей с морщинистым лицом, встал к Вильгефорцу спиной, к залу лицом. По его невозмутимому виду, было понятно, что он заранее был готов к произошедшему.

— Эйулле Лорса!

Вышел ещё один маг. Встал рядом с Коэрлатом.

— Мейран из Карна!

Чародеи, по очереди, выходили из толпы в зале, пока их не стало шестеро.

— Мне жаль старика Гедымдейта, — начал говорить Вильгефорц, — но он никогда бы не понял и не одобрил бы моей план. А он у меня благороден! С помощью Дара Лары Доррен, с помощью той Силы, которая живёт в Цирилле, с помощью этих отважных воинов, — он указал рукой на эльфов, — и с вашей помощью, мы бросим вызов всему миру! Мы создадим Новую Империю! Империю Чародеев и Старших народов! Мы отберём себе территорию нынешних Цидариса и Темерии, Элландера и Кейрака, может быть ещё нескольких королевств. Истребим несогласных, вернём себе то, что когда-то у Старших народов забрали люди. В нашей, новой Империи, найдут прибежище все, гномы, эльфы, низушки, краснолюды, полукровки, все те, коими так бесстыже понукают люди и их короли. У них, у нас с вами, давно уже должен был появиться свой дом, своя страна, своя Империя! Сегодня и сейчас, мы зажжём пламя свободы для угнетаемых народов! Все они потянутся к нам, встанут в наши ряды! А с Цири, с Силой, которую я разбужу в ней, мы будем непобедимы! Этот Дар стоит нескольких армий! Дар Лары Доррен не Проклятие, он наш шанс! Шанс всех нелюдей, обрести свою свободу и достоинство!

Сделав паузу, Вильгефорц обвёл столпившихся магов суровым взглядом.

— Эти шесть чародеев, мои друзья, которым я безгранично доверяю, мой Новый Капитул. Я призываю вас, остальные мои друзья, присоединяйтесь к нам! … Или умрёте.

В зале уже откровенно зашумели. Тут и там замелькали в руках искры. Взгляд Вильгефорца упал на Йеннифер.

— Йеннифер, будь добра, подведи ко мне Цири. Встань рядом!

Цири высвободилась из стиснувших её плечи рук чародейки, обернулась, посмотрела в глаза Йеннифер. Йеннифер была бледна.

— Прости меня, доченька… — она пригладила волосы девочки рукой и тут же толкнула её назад, в толпу чародеев, в руки Трисс.

— Трисс уведи её отсюда!

— Ты убийца и предатель, Вильгефорц! Ты обманул меня! Ты не получишь ни моей девочки, ни меня! — резко развернувшись, вскрикнула она.

Её крик стал сигналом к общей неразберихе.

Вильгефорц вскочил с кресла, его торжественный вид как рукой сняло.

— Опомнись, Йеннифер, мы же с тобой договорились! Верни Цири! Она мне нужна!!! — закричал он.

Йеннифер обернулась. И Трисс, и Цири стояли сзади с обезумевшими глазами.

— Трисс! Уходите! — крикнула им Йеннифер, дублируя свой приказ властным взмахом руки. Те начали пятится.

— Мы не договаривались ни о чём подобном! И уж тем более ни о подлом убийстве Гедымдейта! Не видать тебе Цири, подонок!!!

Зал зашумел.

— Убить сучку!!! Верните девчонку!!! — заорал Вильгефорц в лицо Фаоильтиарне, схватив того за рукав.

— Aeren kaire, — спокойно отдал приказ эльф, по-эльфийски, и в Йеннифер полетели стрелы.

Она успела выбросить перед собой защитную полусферу. Сфера оказалась неправильной формы и пузырилась, но сумела отразить все стрелы.

— Смерть предателю!!! Смерть убийце!!!

Чародеи, за спиной Йеннифер, взревели. Сразу несколько огненных шаров вылетело из толпы магов по направлению к заговорщикам. Один остыл в воздухе и упал, обгоревшей массой, перед Вильгефорцем. Другой метнулся в сторону и врезался в канделябр на стене, взорвался, во все стороны полетели горящие обломки. Только один шар достиг цели, врезался в толпу эльфов, смял их ряд, взорвался за спинами остальных скоя`таэлей. Стоявшие у подножия ступеней шестеро переметнувшихся магов выбросили перед собой свои помятые мерцающие щиты.

— Убить их всех!!! Фаоильтиарна!!! Убей их всех!!! — завопил, пятясь, Вильгефорц.

— Aeren atnau! — отдавал приказы эльф. «Белки» стреляли.

— Щиты!!! — раздался властный возглас Филиппы Эйльхарт, первой выбросившей перед своим рядом чародеев свою прозрачную полусферу. В ответ ей отозвались десятки глоток воинственным кличем. Больше десятка чародеев и чародеек выбросили вперёд защитные сферы, из-за их спин, в заговорщиков полетели огненные шары. Под потолком заклубились грозовые тучи...

Держа перед собой свой щит, Йеннифер пятилась назад. Её сфера плавилась, пузырилась, в один лопнувший пузырь влетела стрела, пробила ей ногу чуть ниже бедра, чародейка вскрикнула. Трисс обернулась.

— Цири, беги! Беги к Геральту!!!

— Без тебя? Нет!

— Беги, я должна помочь Йеннифер!!! Беги! Не спорь!

Она оттолкнула ошарашенную ведьмачку и бросилась на выручку к подруге. Цири побежала.

Подскочив к Йеннифер, Меригольд выставила перед ними свой плавящийся щит. Йеннифер едва стояла на одном колене, в её лице не было ни кровинки.

— Уходи!!! — обернулась к ней Трисс, её красивое лицо перекосило от натуги.

Держась за пробитую стрелой ногу, Йеннифер стала неуклюже пробираться назад.

— Трисс! Помоги Йеннифер! — Филиппа Эйльхарт, ветеран Содденского холма, взяла на себя командование. — Уходите, мы справимся!

Кое-как подхватив подругу под руку, Трисс потащила её назад, в ближайшую галерею замка.

Скоя`таэли уже несли потери. За защитными сферами первого ряда, другие волшебники наколдовывали, как могли, огненные шары и запускали их через головы своих бойцов в «белок». Щиты чародеев-предателей особо не помогали. Одна группа чародеев, взявшись за руки, создала гигантскую ледяную глыбу. Поднявшись в воздух, она понеслась на заговорщиков. Одному из вражеских чародеев удалось попасть по ней своей молнией, глыба завертелась вокруг своей оси, но по инерции обрушилась на предателей. Могучий удар пробил мерцающие полусферы, разнёс вдребезги кресло Старейшины, отбросил далеко назад двух чародеев и нескольких "белок".

Крики ярости и боли заполнили собою зал. Огонь медленно, но уверенно пополз по портьерам, дым и гарь быстро заполняли собою воздух. Эльфы кружили по залу и стреляли, вокруг анклава Филиппы стали падать первые, пронзённые стрелами чародеи, другие бросились врассыпную.

Получив достойный магический отпор, "белки" не дрогнули, они умело маневрировали на расстоянии и при первом же удобном случае посылали в волшебников стрелу за стрелой, но возможности у них были ограничены.

Первый шок у магов быстро прошёл, перекрывая друг друга щитами, они как могли создавали боевое заклинание одно за другим. Получалось далеко не всё, лишь огненные шары или что-то им подобное, самое простое, но от этого не менее смертоносное, и вскоре, вслед за убитыми магами, на мраморный пол зала, стали падали эльфы. Смерть металась по залу, быстро собирая свой урожай с обеих сторон. Накал страстей нарастал с каждой секундой, к рёву битвы добавились проклятия и стоны раненых...

Распростёртые в стороны руки Филиппы Эйльхарт судорожно сжались, и из-под потолка, по скоя`таэлям ударила первая молния...

Вильгефорца нигде не было видно…

* * *

— В общем, Кагыр, Вильгефорц здорово переоценил действие этого своего двимерита… — Фаоильтиарна угрюмо ухмыльнулся. — Половина чародеев разбежалась, кого-то нам удалось убить, один, я видел, ускользнул через портал. Но за твоей девочкой бежать мы не могли, понадеялись на вас, что твои ребята её перехватят…

Эльф уныло уставился на пол каюты.

— Одиннадцать моих «белок» полегло, ещё трое живы, но тоже ранены. Из твоих, вся дюжина Велера полегла, все те, кто был на западной стороне, кроме него самого. Когда на его четвёрку выскочил маг, Велер бросил своих людей его зарубить. В ответ, чародей выбросил на них свой огненный шар, но тот, неожиданно взорвался прямо перед ними, унёс жизни и троих нильфгаардцев, и его самого. Велер был немного сзади, выжил, но здорово обгорел, сейчас в соседней каюте, вся морда в тряпках…

— Что… с девочкой?

— Да подожди ты, расскажу и про твою девочку. Ты бы лучше спросил почему ты ещё жив!? Кто тебе жизнь спас?

— Ты?

— Я сражался, со своими, в зале, когда увидел, что на пороге появился этот Геральт, тот, за кого ты меня вначале принял. Глаза шальные, меч весь в крови. Осмотрелся он, и скрылся. Сердце у меня за тебя ёкнуло, друг. Прошёл этот ведьмак, как я понял, через вас, «чёрных»… Я остановил бой, сказал, что всё кончено, нужно поберечь жизни, что остались… И бросился, с двумя своими «белками» туда, откуда появился этот… Геральт. А ты там лежишь… в луже крови. Сказать тебе по правде, Кагыр, опоздай я хоть на минуту, не разговаривать бы нам сейчас.

— Спасибо… Что с девочкой?

— Слушай, у нас не было времени обыскивать весь замок, вскоре могли подоспеть темерийские стражники. Но я догадываюсь, где она.

— Где?

— Её больше нет, Кагыр.

Фаоильтиарна сделал паузу.

— Пока я с тобой возился, один из моих эльфов заметил Вильгефорца, бегущего в полуразрушенную башню, что была неподалёку. Он очень спешил, хотя за ним никто не гнался, так что я подумал, что это именно он за кем-то гонится… После всего этого безумия, его жизнь, без девочки, ничего не стоит, так что я думаю, что он преследовал именно эту, твою, Цири. Что у них там, в башне, случилось не знаю, но вскоре, эту башню так рвануло! До камушка всё разлетелось, сам замок задрожал… Там никто не смог бы выжить… Так что ты, Кагыр, давай отдыхай, поправляйся и думай, или ко мне в отряд, или в Нильфгаард на виселицу.

Эльф оскалился.

* * *

Весь оставшийся путь морем Кагыр привычно молчал. Силы понемногу возвращались, но он всё равно ещё был очень слаб. В конце концов, они высадились на берег.

Когда они добрались до своего лагеря, Кагыр совершенно выбился из сил. Фаоильтиарна, который весь путь, практически тащил его на себе, усадил его под дерево, прислонил спиной к стволу.

— Отдыхай, — бросил он сухо.

Оставшиеся в лагере эльф и Обозные, отлично справились со своими обязанностями. Всё было в порядке, лошади готовы, лишь с провизией были затруднения.

Фаоильтиарна принёс Кагыру воды, присел рядом.

— Как ты, нормально?

— Да, друг, — нильфгаардец жадно отхлебнул из чашки. — Нужно поговорить.

— Наконец-то ты это сказал. Поговорим. Если нужно.

— Позови моих офицеров.

Велер уже не носил повязки, жар у него прошёл, но обгоревшее лицо выглядело ужасно. Он, Аглорад, и Фаоильтиарна, расселись рядом с Кагыром. Все понимали, что нужно принять какое-либо решение.

— Если мы прибудем в Нильфгаард без Цири, не выполнив задание, запятнав честь "чёрных" отрядов, нас казнят без лишних вопросов, — начал Маур Дыффин, — или все мы, остаток своих дней проведём в темнице…

«Чёрные» угрюмо молчали, они это знали.

Эльф оскалился.

— Поэтому то, друзья, я и предлагаю вам вступить в мой отряд. Боевое крещение мы уже прошли… Надеюсь, что подготовка элитных бойцов Нильфгаарда не особо уступает нашей, эльфийской? — Изенгрим Фаоильтиарна улыбнулся ещё шире, но "чёрные" офицеры поспешили отвести взгляд. Улыбка бригадира скоя`таэлей больше походила на ощетинившуюся перед атакой волчью пасть.

— И всю оставшуюся жизнь скрываться от Нильфгаарда, — хмуро возразил Велер. — А ведь у меня, в Лок Гриме, семья!

— Твоей семье не будет легче, Велер, если тебя вздёрнут на виселице, — скалясь, кивнул ему в ответ Фаоильтиарна, — а со мной, ваша «оставшаяся» жизнь растянется надолго.

Было слышно, как у Аглорада хрустнули костяшки пальцев.

— Есть другой путь, — прервал их Кагыр.

На него посмотрели с интересом.

— У нашего предводителя есть план? — немного театрально удивился Фаоильтиарна.

— Есть, друг, не смейся, он совсем не весёлый.

— Хорошо-хорошо, Кагыр, — эльф стал серьёзнее, — говори! Что мы будем делать?

— Мы выполним задание и привезём Эмгыру его невесту!

— Вот, чёрт! Как же я сам до этого не додумался! — воскликнул Фаоильтиарна саркастически. — Отличный план, друг. Вот только девушки у нас нет. Забыл?

— Есть.

Наступило молчание.

— Ладно, Кагыр, извини, — наконец-то сказал среброволосый эльф. — Я вижу у тебя действительно есть план. Просто мы его сейчас не понимаем. Так что, потрудись-ка, пожалуйста, и объясни нам его!

— В одном дне пути отсюда есть небольшая деревушка, там, в трактире, я оставил под присмотром девочку, как две капли воды похожую на Цири. Её мы и отдадим Эмгыру.

— Это та девчонка, с которой ты провёл ту ночь!? — тихо вскричал Аглорад. — И ты хочешь подсунуть её нашему императору? Сделать императрицей Нильфгаарда!? Да ты сошёл с ума!

— Я с ней всю ночь разговаривал. Она готова. Она знает всё, что нужно.

— Так ты что, всё это спланировал заранее?

— Это был запасной вариант, — Маур Дыффин вытер рукой вспотевший от слабости лоб. — Когда я её увидел, я понял, что сама судьба толкает нам в руки эту девочку. У неё немного другого цвета волосы, совсем немного, но она подходит нам и по возрасту, и по описанию. Если настоящая Цири погибла… то…

Велер, в отчаянии, закатил кверху глаза. Фаоильтиарна молчал, а Аглорад не мог успокоиться.

— Кагыр, ты хоть представляешь, как это выглядит!? Я уже не говорю, что за такие шуточки от нас неделю будут отрезать по кусочку. Я говорю о том, что ты хочешь сделать императрицей Нильфгаарда местную девку, которую оттрахали все мужики в той деревне! Я не могу себе этого даже представить!

— Девочку нужно будет забрать тихо, без излишней суеты, чтобы не вызывать ненужных подозрений.

— Да я тебе не о этом говорю! Ты хочешь отдать в жены Эмгыру вар Эмрейсу шлюху!

— Она не шлюха.

Аглорад сплюнул с досады.

— Велер, скажи ему ты!

— Всё это шито белыми нитками, Кагыр, твоя идея… — начал Велер хмуро. — Стоит девушке только обмолвиться, что она не Цири и мы будем только мечтать о виселице.

— Если Эмгыр поверит нам вначале, и официально представит её при дворе, как свою невесту, назад дороги у него уже не будет. И… Велер… она не обмолвится!

— Уверен?

— Да.

— Это почему же?

— Потому что она не шлюха. Её имя, Алия, и она, прямой потомок повелительницы Брокилона, Среброволосой Эитнэ, — он посмотрел в лицо, молчавшему всё это время Фаоильтиарне. — Это твой шанс, друг, тот, о котором ты мечтал. Получить себе в союзники императрицу Нильфгаарда.

Но Фаоильтиарна и так это понимал, это читалось у него в глазах. Он улыбнулся своей волчьей улыбкой, устало качнул головой.

— Велер прав, Кагыр. Твой план шит белыми нитками, любая оплошность, любое неосторожное слово будет стоить нам жизни. Поэтому, ты поправляйся, мой друг, я сам, со своими бойцами, отвезу девочку в Нильфгаард.

— Нет, я еду с тобой! Без меня, тебе не добраться в Лок Грим, без меня, тебе не поверят!

— Со мной поверят, — сухо сказал Велер, угрюмо глядя в землю перед собой. Он поднял на эльфа глаза, — Я поеду с тобой, Фаоильтиарна! — кивнул Кагыру. — Ты, Кагыр, слаб, тебе не выдержать дороги, а времени у нас нет. Оставайся.

— Вряд ли кто-нибудь захочет ещё поехать, из наших… Скажу, что все вы погибли, — продолжал Велер. — Вам, Аглорад, и правда… будет лучше с Фаоильтиарной!

Тот соглашаясь, мрачно покивал головой.

— Спасибо, Велер! — среброволосый эльф положил руку на плечо «чёрного». — А вы, — обратился он к Аглораду, — будьте здесь, позаботьтесь о Кагыре и о моих раненых. Мы не останемся в Нильфгаарде надолго, если повезёт, если останемся живы, вернёмся сюда, за вами.

Аглорад ещё раз согласно кивнул.

— Всё! Завтра выезжаем! — взял на себя командование Фаоильтиарна.

Он встал, тепло посмотрел в глаза Кагыра, приложил руку к груди.

— Hauerre ver naum, Друг!

Лютик торопился. Опять ночевать одному в лесу, никак не хотелось. День клонился к вечеру, и он боялся оказаться у Ленточки в сумерках, в которых дриады, не рассмотрев его как следует, могли бы запросто его пристрелить, приняв за солдата. Хотя… они могли его пристрелить и не принимая его ни за кого, просто как чужака у своей границы… Эта ужасная мысль возникла в голове менестреля, лишь только он увидел отблески убывающего солнечного света на водной поверхности реки. Как он раньше об этом не подумал!?

Бродячий бард неспеша подъехал к берегу. Ему чудилось, что на него, уже, смотрят наконечники стрел из натянутых луков. Он знал, что Брокилон начинается на другом берегу и в него не должны были стрелять, пока он не на их территории, но… вдруг у одной из дриад дрогнет рука!? На лбу у поэта выступили капельки пота.

Лютик остановил свою кобылу у самой реки. В нерешительности замер, прислушался, хоть и не надеялся что-либо услышать. Что делать? Не зря же ведь он проделал весь этот путь? Рискнуть и перейти реку? Рисковать менестрель не хотел… Он вытащил из дорожной сумки свою лютню, взял пару аккордов.

Лесную я песню спою для дриад,

Оставив печаль позади,

И каждый услышать её будет рад,

Коль будет глоток в ней любви.

Я в этом стремленьи сквозь воду пройду,

Сомненья и страх победив,

Чтоб юную лучницу за руку взять,

Пойти за собой убедив.

Спел он первое, что пришло ему в голову. Прислушался. Ничего. Бродячий бард вздохнул, стал прятать свою лютню обратно в сумку, как вдруг…

— Vermanue! ... Петь ещё!

... звонкий мелодичный голосок откуда-то неподалёку.

Лютик встрепенулся, отчаянно похвалил себя за предусмотрительность, как оказалось, он был здесь не один.

— Конечно, уважаемые, конечно спою! — воскликнул он зычно на ту сторону реки. — Но немного позже. Я не солдат, я менестрель! Я приехал навестить своего раненого товарища, ведьмака, Gwynnbleidd-а, Белого волка. Он друг вашей повелительницы, госпожи Эитнэ! Он сейчас гостит у неё. Прошу вас, пропустите меня! Я не представляю никакой опасности! Моё оружие, вот это! — он взял ещё два аккорда на лютне.

Тишина. Не зная что ещё можно добавить к сказанному, Лютику пришлось только смиренно ожидать реакции на свои слова. Хоть какой-то. Но томительное ожидание длилось уже слишком долго. Беспокойно вглядываясь в высокий кустарник на берегу Брокилона, бард уже почти пал духом, но...

Вдруг, часть куста, на том берегу реки, слева от него, отделилась и подошла к берегу.

— Vernamue, ходить здесь! — дриада, в костюме ничем не отличимым от окружающей их растительности, указала луком на речку, на определённое её место.

Лютик понял, спешившись, взяв свою кобылу под уздцы, перешёл речку вброд в том месте. Изящная, стройная лучница жестом пригласила его пройти вглубь высокого кустарника, таким же дружелюбным жестом усадила его на небольшое поваленное дерево на крохотной полянке, участливо присела рядом.

— Огонь гореть нельзя, — сказала она почти детским голосом. — Утром ходить в Duen Canell. Vermanue, петь ещё! Пожалуйста!

— Тебе одной? Может подождём других?

— Пожалуйста, петь ещё. Они слушать. Все.

Лютику доводилось выступать в разных местах, но это его выступление было самым необычным…

* * *

— Лютик! — Геральт подбежал навстречу другу, обнял его за плечи. — Как ты здесь оказался!?

— Привет, Геральт! Да вот, приехал навестить раненого товарища… Переживал за тебя… А ты, я смотрю, и не ранен совсем, живёханек, как никогда. Как себя чувствуешь, нормально? Нигде не болит?

— Нет, Лютик, всё хорошо, спасибо за заботу! Меня лечила сама Эитнэ… Пойдём, пойдём в мою комнату, подальше от глаз, тебе здесь, в общем то… быть не положено… — продолжая обнимать бродячего барда за плечи, благодарно кивнув его юной провожатой, Геральт потащил его куда-то в сторону.

Они шли узкой улочкой Duen Canell, которая больше напоминала ухоженную тропинку в дубовой роще, а Лютик всё продолжал крутить во все стороны головой, улыбаться во весь рот и приветливо махать руками, так как со всех сторон на них с любопытством посматривали чарующие, исключительно молодые женские глазки.

Вскоре, они прошли под небольшой навес, окружённый кустарником правильной формы. Крышей навеса служили плотно сросшиеся ветки.

— Садись, Лютик! — ведьмак указал на изящно вырезанные пеньки, напоминающие стулья.

— Это что, твоя «комната»?

— Ну да.

— А кровать где?

— Да вон же! — Геральт кивнул на охапку листьев у стены. — Мы ведь в Брокилоне! Не нужно удивляться. Садись! Извини, ничем не могу тебя угостить. Я и сам тут, ем и пью когда предложат.

— Да ничего, потерплю… А... когда обычно тебе предлагают? А то я жутко голодный!

— Ну… сегодня ещё не кормили, так что… сегодня.

Лютик грустно улыбнулся.

— Давай, рассказывай, каким ветром тебя занесло в такую даль? Как ты узнал, что я здесь?

— Трисс сказала. Я встретил её в Горс Велене. Я заехал навестить Цири, в Элландере, был там неподалёку, но Нэннеке сказала, что она, вместе с Йеннифер, отправились на Совет чародеев в Горс Велен. Я всегда любил этот город, вот думаю, и повод навестить отца. Отправился вслед за ними туда… Надеялся и тебя там встретить. А когда приехал, когда узнал, что там случилось… Вернее, ничего толком сразу не узнал, хоть и расспрашивал всех подряд. Удача, что встретил Трисс Меригольд! Она мне всё рассказала. Сказала, что тебя чуть не убили! Чёртов Вильгефорц! Ты бы видел лицо Трисс, когда она рассказывала мне, в каком состоянии они, с Йеннифер, тебя нашли! Она ведь не врёт, Геральт? На умирающего ты не шибко похож. Неужели тебя смогли так вылечить за несколько дней?

— Не врёт, Лютик. Всё было очень плохо... но, я же тебе говорю, меня лечила сама Эитнэ. Ты не представляешь себе, на что способна эльфийская медицина, на что способна госпожа Эитнэ! Ох, дружище, я тебе так рад! — Геральт хлопнул Лютика по коленке. — Как там Трисс? Что говорят в Горс Велене? Давай, рассказывай!

— Ну, что говорят… — Лютик вдруг запнулся, наклонился к Геральту, зашептал ему на ухо. — Слушай, Геральт! А она что, так и будет тут стоять? — он покосился на дриаду, которая скучала у «двери» их «комнаты», облокотившись спиной на ствол дерева. Внешность дриады была ничем не примечательной, но гордая осанка и безукоризненная фигурка впечатляли.

— Мильва? — спросил Геральт таким же шёпотом. — Ну да… Она тут за мной присматривает. Не думай, что попал в сказку, Лютик! Мы здесь чужаки. За тобой, между прочим, тоже следят…

— Кто!? — менестрель резко выпрямился, покрутил головой. — Никого не вижу.

— А ты что, надеялся увидеть? — усмехнулся ведьмак. — Следят, Лютик, следят. Просто не на столько открыто. Мильва тоже поначалу следила за мной украдкой, пока я не подошёл к ней и не сказал, что ей незачем прятаться, она совершенно спокойно может находиться со мной рядом, где бы я ни был.

— И ночью!? — шёпот Лютика стал возбуждённым.

— И ночью.

— Ух ты! — у барда на миг перехватило дыхание от возбуждения. — А ты её того… не того, а!? Ни разу? Ни даже чуть-чуть!?

— Нет, Лютик, — Геральт снисходительно улыбнулся, — не путай дриад с обычными женщинами. У дриад к сексу чисто практический интерес. Я им не подхожу.

Улыбка ведьмака стала грустной.

— Вот, чёрт! А я думал ты тут, как сыр в масле катаешься! Такие девки вокруг! Все на загляденье! У этой, твоей, Мильвы, ты только глянь, — менестрель опять покосился на дриаду, которая безучастно смотрела куда-то в сторону, — какая восхитительная попочка! Просто чудо! А ножки! Поэзия! Я бы каждый кусочек их поцеловал, облизал...

Лютик мечтательно замычал.

— Не советую пробовать, Лютик, — зашептал ему в ответ Геральт. — Дриады сами предлагают это мужчинам, когда сочтут это нужным. Сам не лезь! — предупредил его ведьмак, чуть замялся. — А почему мы шёпотом разговариваем?

— Да чтоб эта, твоя дриада, не услышала.

— Так ведь она всё равно слышит!

— Что!?

Лютик испуганно поднял голову на Мильву. Та по-прежнему, безучастно смотрела куда-то в сторону и … улыбалась.

— Эй, Мильва! — задорно прищурившись, окликнул её ведьмак. — Мой друг хочет тебе ноги облизать. Можешь разрешить?

Лютик как-то сразу уменьшился вдвое.

— Ещё чего! Свои ноги ему предложи! — задорно прищурившись ответила дриада, не поворачивая к ним головы.

Бард немного успокоился, ссорой здесь не пахло. Геральт рассмеялся, хлопнул друга по плечу.

— Слух, у дриад Брокилона, как у зверей. Так что ты, или говори при них не стесняясь, либо вообще молчи, понял?

— Ага!

— Ну ладно, — ведьмак стал серьёзнее, — что там, в Горс Велене?

— Ну что… — Лютик тоже стал серьёзнее. — К тому времени, как я туда приехал, прошло уже три дня после бунта Вильгефорца. Завалы, в башне Чайки, разобрали, но никаких тел не нашли. Как и самого портала. И магическая сила, что кружила вокруг него, тоже пропала. Гарштанг, сейчас, уже не магическая столица Севера, а просто замок… Только очень большой. Филиппа Эйльхарт взяла его под свою опеку. Сказала, что наследница у Хена Гедымдейта, есть — магия! Что остров теперь принадлежит чародеям и чародейкам. Что туда из Горс Велена переедет Аретуза, Школа магии, и что в Гарштанге будет самая большая библиотека в мире. Больше, чем в Оксенфурте. С ней там ещё несколько чародеек.

— А Трисс?

— Трисс вместе с ними. Помогает. Просила меня передать тебе, что раз уж тела Цири не нашли, она будет искать её, приложит для этого все свои силы! Но пока не знает, как это сделать… Сказала, что ей предложили вступить в Ложу чародеек, говорит, ты поймёшь. И что эта Ложа тоже ищет Цири… Что за Ложа, Геральт? Это хорошо?

— Пока не знаю… — ведьмак задумался. — Что-то ещё просила передать?

— Не-а. Просила передать тебе горячий поцелуй… но я тебе лучше рукой помашу, лады?

— Лады.

— А что с Йеннифер, Геральт? Где сейчас она? Трисс говорила, что она куда-то собиралась… Её здесь уже нет?

— Нет, Лютик… Меня переправили сюда полуживого… — голос Геральта был задумчивым и грустным. — Когда я очнулся, Трисс уже не было. Я так и не успел поблагодарить её за свою спасённую жизнь. Йеннифер сказала, что как только госпожа Эитнэ убедила Трисс, что со мной всё будет хорошо, она сразу вернулась в Гарштанг, чтобы найти Цири… Она общалась с Йеннифер, пока та была здесь, через магический шар… То, что Цири пропала, я знаю уже давно… Сижу здесь, штаны протираю, жду новостей о нашей пропавшей девочке…

— Ну а Йеннифер, куда она делась?

— Не знаю. Она никому не сказала, — ведьмак тоскливо опустил глаза. — Йеннифер быстро вылечили. Какое-то время она была со мной, но потом сказала, что должна уйти, и если не найдёт Цири, то обязательно найдёт Вильгефорца…

— Вообще-то, все в Горс Велене считают, что Вильгефорц мёртв! Погиб при взрыве башни.

— Ох, дружище, — ведьмак тяжело вздохнул, — поверь мне, эту тварь так просто не убить… Тело ведь не нашли? Он жив. Это знаю и я, и Йеннифер… Я очень боюсь за неё, Лютик…

— Вот-вот! Думаешь, что она одна сможет справиться с Вильгефорцем? И ты её отпустил!?

— Я бы не отпустил, но меня никто не спрашивал…

— Ясно… — Лютик понимающе закивал головой. — Ну а ты то как? Здоров? Тебя, говорят, перенесли сюда почти мертвецом. У Трисс губы дрожали, когда она рассказывала, в каком состоянии они, с Йеннифер, тебя нашли. Что, правда?

— Правда, Лютик… Почти мертвецом. До смерти мне оставалось расстояние в ширину ладони…

— Что-что? Какое ещё расстояние? Что ты несёшь?

— Я видел свою смерть, дружище…

— Видел!?

— Да… Она совсем не такая, как мы её представляем. Это девочка… почти ребёнок…

— Девочка!?

— Да. Невысокая, худенькая девочка, в простеньком длинном платье. Вот только волосы у неё седые, а в глазах такая глубокая печаль… что мне почему-то сразу захотелось её пожалеть.

— Вот это да! А как ты узнал, что она — Смерть!?

— Она сама сказала. Сказала так, что этому нельзя было не поверить.

— Но если так… если это была Смерть, почему ты всё ещё жив!? Почему она тебя не убила!? Ты спросил её об этом?

— Спросил… — ведьмак улыбнулся.

… — Я никого не убиваю, Геральт, — девочка укоризненно покачала головой. — Я всего лишь встречаю освободившиеся души на своей стороне, — она печально опустила глаза. — Это грустно. Коснувшись меня, оказавшись в незнакомом месте, они теряются, кричат и плачут, и я ничем не могу им помочь. Могу лишь немного успокоить, утешить и повести их по новому, ещё неизвестному им, Пути…

— Так значит я умер?

— Ещё нет.

— Но тогда почему я тебя вижу? Почему ты пришла за мной?

— Я не приходила… — она подняла на него свой глубокий выразительный взгляд. — Мы уже столько раз должны были с тобою встретиться, ведьмак, что теперь я не отхожу от тебя далеко. Я всегда рядом, всегда на шаг позади тебя. А ты, всегда на шаг впереди. Не говори мне, что никогда не чувствовал меня за своею спиной, не слышал на своём плече моего холодного дыхания. Но когда-нибудь, Геральт, ты остановишься, и тогда, я тебя догоню, возьму за руку, и поведу дальше.

— Куда!?

— Куда?

Девочка улыбнулась. Улыбка была и грустной, и заботливой одновременно.

— Там, Геральт, у тебя ничего не будет болеть, так как сейчас. Сейчас ведь тебе больно?

— Больно. Так значит, я остановился? Ты заберёшь меня?

— А ты хочешь этого?

— Нет. Я нужен Цири. Но разве мне это решать?

— Нет, не тебе. И не мне, — она повернулась к нему боком, её длинные белоснежные волосы, упав с плеча, закрыли от ведьмака её лицо.

— Тогда кому?

— Твоей судьбе, Геральт, — её негромкие слова, отразившись от окутывающей их мерцающей сферы, прозвучали приглушённым эхом. — Будет так, как решит она. Я заберу тебя тогда, когда она позволит.

— Когда? Сейчас?

Повернув к нему голову, девочка опять улыбнулась. В её глазах промелькнул азарт.

— Может и сейчас! Давай посмотрим! — она протянула к нему раскрытую ладонь. — Возьми меня за руку!

Геральт послушно потянулся к её руке.

Когда между их пальцами оставалось расстояние меньше ширины ладони…

— ... свет погас. Я очнулся в лечебном бассейне Эитнэ, голову мне поддерживала Йеннифер.

— Вот это да! — Лютик сокрушённо покачал головой. — Вот это да!!! Выходит… что можно не бояться! Всё равно будет так, как предначертано судьбой! Даже Смерть не в силах это изменить!

— Выходит, что так…

— Обалдеть! — бард не переставал качать головой. — Только ради этого твоего рассказа стоило приехать к тебе в такую даль! — теперь, он утвердительно кивал. — Ну а что же ты? Что собираешься теперь делать?

— Буду искать Цири. Я знаю, она жива!

— И как? Как ты собираешься её искать?

— Пока не знаю. Жду сообщений от Трисс, от Йеннифер, они должны передать сообщение госпоже Эитнэ, если что-то узнают. Эитнэ тоже обещала помочь. Весточки отправлены куда только можно, главным образом туда, где Цири могла бы объявиться… Но пока… вестей нет.

— А если их и не будет?

Геральт резко встал.

— Тогда я буду искать её сам, — кулаки ведьмака сжались, глаза вспыхнули, — даже если мне придётся обойти для этого весь мир!

Он порывисто развернулся к выходу, как будто собирался идти немедленно, и встретился глазами с глазами Мильвы. Они какое-то время смотрели друг на друга.

— Пойдём, Геральт, — наконец-то сказала дриада. — Тебя хочет видеть Эитнэ.

* * *

Ожидая Геральта, Лютик нетерпеливо топтался у порога дворца Дуэн Канелли, всё не переставая удивляться, что во всём дворце нет ни одного стражника... или стражницы. Неподалёку была и Мильва.

— Ну что!? — набросился он сразу же на спускающегося по ступенькам ведьмака. — Что сказала госпожа Эитнэ?

Геральт был хмур, спустившись к менестрелю, он остановился, угрюмо сплёл руки у себя перед грудью.

— Пришёл последний ответ. Никто не знает, где Цири. Она нигде не объявилась… Эитнэ не может помочь. Сказала, что если в Цири течёт кровь Перворожденных, то магия не сможет помочь её найти. Сказала, что если она ещё жива, то её быстрее найдут простые следопыты…

— Ясно… И что же ты теперь будешь делать?

— Я, Лютик, сам неплохой следопыт, — Геральт выразительно посмотрел на барда. — Я выпросил у госпожи Эитнэ лошадь, завтра мы, с тобой, уезжаем. Я выведу тебя из Брокилона, не оставлю тебя здесь одного.

— А ты? Куда ты отправишься?

— В Каэд Дху.

— В Круг друидов!?

— Да. Если магия не может помочь найти Цири, может друиды помогут! Я там кое-кого знаю…

— Хех! — бард иронично усмехнулся. — Я даже знаю кого ты там знаешь! Ты ведь хочешь обратится за помощью к этой фламинике? К Хэймэей!?

— Да.

— Плохая идея, Геральт. Очень плохая и очень опасная! Не мне тебе рассказывать, какими опасными бывают брошенные женщины! А Хэймэей будет поопаснее любых твоих чудовищ!

— Я знаю, но думаю, что у меня нет выбора…

— Ох, Геральт… Думаешь, этот риск того стоит? Думаешь, друиды смогут помочь тебе найти Цири?

— Ох, Лютик… Я думаю, что сами друиды этого не знают… но я знаю, что друиды полны сюрпризов, от них всего можно ожидать.

— Хм… Ясно… Тогда я еду с тобой. Я тоже хочу найти Цири!

— Со мной!? Ты что, сдурел!? Это опасно! Хочешь вместе со мной повиснуть вниз головой под каким-нибудь дубом?

— Не хочу, поэтому и еду с тобой! Без меня, твоя фламиника уж точно подвесит тебя вниз головой! И хорошо ещё если за ноги. А так, со мной, уже только моё присутствие удержит её от порывистых решений! А мой поэтический дар наверняка заставит её смягчиться, мне бы только успеть спеть ей пару баллад… В отличие от тебя, дружище, — бард, с превосходством, хлопнул Геральта по плечу, — я всегда находил с женщинами общий язык, никогда с ними не ссорился… кроме твоей Йеннифер… конечно.

— Лютик!

— Всё! Не спорь! Ты мне не мамка! Сказал поеду, значит, поеду!

— И я тоже.

Они оба, удивлённо повернули головы.

— Мильва? — ведьмак недоверчиво склонил голову. — Я не ослышался?

— Ты не ослышался. Я еду с вами. Не знаю какой из тебя следопыт, Геральт, но вот охотник из тебя, точно никудышный. Хороший лук, в походе, всегда пригодиться.

— Мильва… Нет, я конечно, только рад тебе… но зачем тебе это? Ты ведь даже из Брокилона никогда не выходила.

— Выходила! — возразила девушка резко. — Приходилось… — добавила она уже тише. — Ну как, берёте меня к себе?

— Давай возьмём её, Геральт! — взмолился Лютик. — Давай возьмём! — он требовательно схватил ведьмака за рукав.

— А госпожа Эитнэ? Она тебя отпустит? Ты ведь у неё на особом счету!

— Ох, Геральт! Тебе стыдно не знать, дриады вольные лучницы. Чтобы уйти, им не нужно спрашивать разрешения.

— Тогда, хм... конечно! Добро пожаловать в наш маленький отряд!

Геральт подошёл к Мильве, но в растерянности замер, не зная, то ли пожать дриаде руку, то ли её обнять. Мильва решила за него, уверенно утвердительно кивнула.

— Когда выезжаем? Завтра утром? — деловито спросила она.

— Да.

— Хорошо. Утром, я за вами зайду. Будьте готовы! — она развернулась, собираясь уйти.

— Мильва! — окликнул её Геральт. — Как это «зайду»? А кто будет сторожить меня ночью?

Дриада удивлённо оглянулась через плечо, укоризненно покачала головой.

— Ну и болван ты, ведьмак! Никто тебя здесь не сторожит.

* * *

— Слушай, Геральт! — Лютик воспользовался тем, что дорога стала шире и поравнялся с ведьмаком. — А нас вообще, выпустят из Брокилона? Там ведь, у дриад, на границе, засада на засаде!

— Выпустят, Лютик, не переживай. Брокилон, не тюрьма. Попасть сюда тяжело, до сих пор не понимаю, как тебя сюда пропустили, а вот выйти, проще простого. Дриады стреляют только в лоб, но никогда не в спину!

Геральт улыбнулся.

— А кто вообще, эти дриады? Я вот, никак не пойму! Люди, эльфы или помесь какая-то? А!? Откуда вообще они взялись?

— Всего по чуть-чуть, дружище. Но больше, как ты говоришь, «помеси»… Эта «помесь» и есть дриады. А откуда взялись? Я сам задавался этим вопросом…

Как будто что-то вспоминая, ведьмак ненадолго замолчал.

— Ходит легенда, что однажды, тысячи лет назад, госпожа Эитнэ бродила по этому лесу и наткнулась на кучку молодых человеческих девушек, почти девочек. Все они были бывшими рабынями, сбежали из одного эльфийского поселения. Перепуганные, голодные, но полные решимости изменить свою жизнь. Они неминуемо погибли бы в диком лесу, но Эитнэ сжалилась над ними и взяла под свою защиту. Она объявила весь лес своим домом, неприкосновенной территорией. Эитнэ, Лютик, чтоб ты знал, — ведьмак многозначительно взглянул на поэта, — волшебница, каких можно пересчитать на пальцах одной руки! Даже если у этой руки, не будет хватать пары пальцев! Понял?

Лютик понятливо кивнул.

— Так вот… Она помогла им, научила их всему, а главное, защищаться! Грубой, мужской силы у девочек было немного, поэтому в первую очередь, Эитнэ учила их стрелять из лука. Имея такого наставника, эти девушки вскоре стали первоклассными лучницами! Они выжили, основали своё поселение. О них узнали, к ним потянулись другие сбежавшие рабы и рабыни. Их поселение росло. Каждая из этих, первых дриад, учила других, прибившихся к ним девочек, стрелять, пока мужчины занимались строительством жилья и прочим… Этот уклад жизни сохранился здесь до сих пор…

— Так там, что, есть мужчины? Я что-то ни одного не видел?

Геральт улыбнулся.

— Вот чудак, конечно, есть. Ты их не видел, потому что мы были в Дуэн Конелли, столице Брокилона. Мужчинам там не место. В Брокилоне всем заправляют дриады. Это они стерегут границы леса. Мужчины занимаются всем остальным. Брокилон, Лютик, самодостаточное лесное королевство. Здесь есть всё, что нужно для полноценной жизни... Даже кузни! Смотри, какой мне меч подарили!

Геральт вынул из ножен на спине, новенький, красивый меч.

— Это Эитнэ! Говорит, это лучший меч, что смогли сковать её кузнецы!

— Так это что, не твой старый меч?

Геральт нахмурился.

— Конечно, нет! Моего старого меча уже нет. Это совсем другой! Ты что же, не видишь разницы!?

— Нет.

— Тьфу! Лютик! Я смотрю, ты вообще ничего не понимаешь в мечах!

— А ты!? Ты много понимаешь в поэзии!?

Оба надулись, замолчали.

— Ну… а этот меч, — примирительно начал бард, — он как, лучше того, твоего старого?

Геральт, тоже примирительно, посмотрел на друга. Тяжело вздохнул.

— Ну… как тебе сказать, Лютик… — он с опаской взглянул на затылок Мильвы, пряча меч назад в ножны. — Хм… Объясни-ка мне лучше, чего я такого не понимаю в поэзии?

* * *

У южной границы Брокилона они наткнулись на секрет дриад. Мильва остановилась с ними поболтать. Болтали недолго, всё больше посматривая на Геральта с Лютиком, на кого больше, понять было нельзя из-за густо закрашенных глаз лесных лучниц, но по их непринуждённым позам и таким же непринуждённым движениям, ведьмак понял, что и взгляды на них, и отношение к ним, у дриад если не дружеское, то миролюбивое уж точно.

— Советуют быть осторожными, Геральт, — сказала Мильва вернувшись. — Все говорят, что скоро война. На той стороне Яруги берег битком набит нильфгаардскими войсками.

Ведьмак вздохнул. Дал команду двигаться дальше. Обернулся, дерзко помахал на прощанье лесному дозору. Лютик и Мильва тоже.

— Nelie vekka! Vermanue, likas ver mooneye!

Нарушая всякие правила, дриады помахали им в ответ.

— Это они мне! — засиял Лютик. — «vernamue», это они мне!

Брокилон оставался позади.

— Слушай, Геральт! А что значит «vernamue»? Маэстро? Менестрель? Переведи!

— А ты что, сам не знаешь?

— Нет.

— Ну… Лютик, так просто это слово не перевести… Оно не означает ни предмет, ни человека…

Лютик перестал сиять, нахмурился.

— А что же оно означает? Переведи уже хоть как-нибудь… Как оно звучит по-нашему?

— Ну… примерно, так: «Эй, ты!», «Эй, там!» … — Геральт взглянул на друга с сочувствием. — Ты ведь не расстроился?

— Нет, конечно… — но бард уныло опустил голову.

С другой стороны, к нему подъехала Мильва, осуждающе взглянула на ухмыляющегося ведьмака.

— Не слушай этого болвана, Лютик! — она взяла несчастного менестреля за руку. — «Vermanue», означает… волшебник!

* * *

В дверь негромко постучали.

— Ваше императорское величество!

Эмгыр вар Эмрейс открыл глаза. Удивился. За высокими окнами небо светлело, но прямых солнечных лучей не было, хотя его спальня была построена так, чтобы первые лучи солнца будили императора.

— Ваше императорское величество, позвольте войти!

Голос за дверью Ваттье де Ридо был усталым.

— Входи! — император приподнялся с постели.

Дверь бесшумно приоткрылась, и в комнату, неспеша, вошёл Начальник разведки. На императора он даже не взглянул, подошёл к ближайшему окну.

— Что случилось, Ваттье? Почему так рано? Она прибыла? — спросил император.

Де Ридо выглядел уставшим и невыспавшимся. Первый солнечный луч, вдруг осветил его лицо. Ваттье блаженно прикрыл глаза.

— Да… Прибыла, — негромко ответил он.

Император встал с кровати, стал одеваться, быстро, по-армейски.

— Слава Великому солнцу! Всё хорошо? Ты видел её? Как она?

— Красавица… — Ваттье казалось дремал, он так и не открыл глаз. — Скромна, мила… держится прямо… Они прибыли вчера, поздно вечером.

— Ещё вчера!?

— Да. Ты уже отдыхал. Да и я тоже… Пришлось вылезать из постели…

— Нужно было и меня разбудить!

— Зачем? — начальник разведки наконец то открыл глаза, повернулся к императору. — Девочка очень устала в дороге, это было видно. Но держалась достойно, ничего не просила, не жаловалась. Королевская кровь… Я приставил к ней герцогиню Лэутриаль, поручил Цириллу её заботам… Девушке нужно отдохнуть, помыться, подобрать ей соответствующее платье… Ты примешь её в полдень.

Эмгыр задумался.

— Да, всё верно. Встреча должна быть торжественной. Пригласи всех наших вельмож. Есть сейчас в Лок Гриме послы северных королевств?

— Есть. Цидариса и Аэдирна. Ещё есть представитель купеческой гильдии Махакама.

— Все они должны быть.

— Да. Распоряжения уже отданы.

— Хорошо.

Эмгыр подошёл.

— Это действительно она?

— Вне всяких сомнений. Кагыр её узнал. Да и не было на Таннеде никаких других девочек …

Император привычно сплёл руки на груди.

— Кагыр справился, не подвёл. Нужно наградить его и всех солдат. Придумаешь что-нибудь?

Ваттье де Ридо усмехнулся.

— Величайшая награда для ваших солдат, Ваше императорское величество, это отдать свою жизнь во славу Нильфгаарда и его Императора! Так что, считай, что их уже наградили…

Эмгыр вар Эмрейс удивлённо поднял на него взгляд.

— Да, император, почти все они погибли, исполняя твой приказ. И Кагыр тоже. Из двух дюжин Чёрных коршунов уцелел только Велер, командир первой дюжины. Да и то… обгорел до неузнаваемости, еле вчера держался на ногах. Я отправил его в наш лазарет.

Ваттье присел на стул, устало опёрся на свои колени.

— Девочку привёз отряд Фаоильтиарны, бригадира «белок», которого мы посылали Кагыру в помощь. Он рассказывает интересные вещи…

Император присел рядом.

— Что случилось?

— Измена, Эмгыр, измена… Вильгефорц предал нас. Поэтому-то его магический шар и молчал всё это время… Он лично убил, на Совете, Хен Гедымдейта. Хотел забрать Цириллу себе. Он решил создать себе личную Империю. Перебить неугодных ему чародеев, остальных сплотить вокруг себя, создать новый Капитул… По его задумке, в его новой Империи, на территории нынешних Цидариса и Темерии, должны были править Старшие народы и полукровки… краснолюды, гномы, эльфы… Вильгефорц хотел создать из них свою армию…

— Личная империя? — Эмгыр вар Эмрейс привычно нахмурился. — Безумец! И что, Фаоильтиарна за ним не пошёл?

— Нет, император, эльфы остались тебе верны… Как и твои Коршуны… Почти все они погибли в неравном бою с северными чародеями… Фаоильтиарна тоже потерял больше половины своих «белок»…

Ваттье замолчал, глаза его закрывались от усталости, но Эмгыр напротив, задышал гневно и тяжело.

— Подлый ублюдок! — ударил он кулаком по столу. — Где он сейчас?

— Вильгефорц? Он составил нашим бойцам компанию на том свете. Фаоильтиарна рассказывает, что когда он выскочил во дворик, на помощь Кагыру и его «чёрным», смертельно раненый Кагыр указал ему на башню неподалёку, и успел сказать, что видел, как Цири побежала туда, видимо, хотела там укрыться. Но как только Фаоильтиарна бросился со своими бойцами к той башне, он уже сам увидел, как вдалеке, в ту башню вбегает Вильгефорц. Фаоильтиарна не знает, что там произошло с Вильгефорцем и порталом, он не волшебник, но когда он со своими скоя`таэлями уже подбегал к той башне, ему навстречу выскочила смертельно-напуганная Цирилла, а сразу вслед за этим, башня взорвалась. Взрыв был таким сильным, что оставшийся там Вильгефорц не мог выжить.

— Он мог выскочить через портал.

— Не думаю. В Зале Совета, Вильгефорц распылил какую-то пыль, которая частично парализовала магические способности магов. Так бы у наших солдат вообще не было бы и шанса… Думаю, что и у Вильгефорца, что-то там, не заладилось со своей магией, поэтому-то башня и взорвалась…

Эмгыр встал, задумчиво прошёлся по комнате.

— Вильгефорц получил по заслугам! Но! Что это ещё за бредовая идея, насчёт империи Старших народов? На что он рассчитывал? Захватить Горс Велен? С горсткой эльфов? Никто не успел бы прийти им на помощь. Редания, Темерия, Цидарис… они раздавили бы это восстание, как клещами.

— Не всё так просто, Эмгыр, — Ваттье посмотрел на него, как на несмышлёного ребёнка, странно нахмурился. — Если подумать… Для охраны моста на Таннед, достаточно двух-трёх чародеев, а напасть на них с моря взбредёт в голову лишь сумасшедшему, они сидели бы там столько, сколько бы им вздумалось. Войска северных королевств направлены сейчас на юг, на нас. Никто не выделил бы значительные силы, для подавления непонятного восстания. Но, главное!

— Что?

— Ты знаешь, сколько в нашем мире нелюдей, а?

— Почём мне знать?

— Вот-вот… И я не знаю... Их не видно, не заметно… Потому что у них нет своей страны, нет своего королевства. Но они везде! В каждом городе, в каждой деревне, в лесах, в горах… Их десятки тысяч! Сотни! Обиженных, обозлённых! Они только и ждут сигнала, чтобы вступить в бой за свой кусочек земли! А Вильгефорц обещал им целую Империю! Понимаешь? Фаоильтиарна рассказывает, что по задумке Вильгефорца, его отряд должен был перебить наших «чёрных», подать пример, бросить публичный клич всем нелюдям! Представляешь? Северные королевства запылали бы все разом! А добавь к ним полукровок, которых не меньше! Добавь к этому новый Капитул, который стал бы главной магической силой этого Мира! Добавь Францеску Финдабаир и её эльфов! А, возможно, и целый Брокилон!!!

Ваттье возбуждённо встал, он уже не казался сонным, глаза его пылали.

— Тебе до сих пор кажется эта идея бредовой!? Думаю, Эмгыр, если бы Вильгефорцу удалось, если бы его не остановили, то вскоре, мы бы воевали не с грызущимися между собой королевствами, а с Вильгефорцем и с целой грёбаной кучей Старших народов! Предсказать исход такого противостояния даже я не могу! Как тут можно что-то предугадать, если ты не знаешь о своём враге... ничего! Ни сколько у них бойцов, ни баз снабжения, ни командиров, ни расположения, ни... А если в бой вступит лично сама Францеска Финдабаир? А если рядом с ней встанет госпожа Эитне? А если ещё чёрт его знает кто!? ... И таких "если", Эмгыр, полным-полно! Вспомни Шаэрраведд!

— Это ты сейчас про Аэлирэнн?

— Да. Эта первая черноволосая эльфийка... Она тогда прошла кровавой волной почти по всему нынешнему Каэдвену! Счастье северных королевств, что она не пошла дальше. Сколько они не могли с ней справится? Год? Два? И не справились бы, если бы Аэлирэнн подло не убили бы предатели-шпионы... Пойми, Эмгыр, не там мы видим главную для нас угрозу! Ох не там... Почему нас не учит история? Почему знамя Аэрирэнн подхватил Вильгефорц, а не мы? Старшие народы не успокоятся никогда, эту их борьбу за свою честь и достоинство не остановить, ведь это понятно! А ведь у нас самих, на мануфактурах Амелла, трудятся и гномы, и краснолюды, которых... тысячи! Понимаешь? В этой войне мы были бы как тот таракан, которого гоняют палочкой внутри котелка. Нас видно отовсюду, о нас известно всё, но мы бы не знали о своём враге ничего! Мы судорожно вертели бы головой в разные стороны, ожидая удара откуда угодно, и о силе такого удара нам оставалось бы только гадать... Ох, Эмгыр! — начальник разведки наконец-то выдохнул, сокрушённо завертел головой. — Вильгефорц конечно подлец и предатель, но огромное ему спасибо, что он вовремя открыл нам глаза! Мне сейчас почему-то думается, что этим миром будет править лишь тот, кто научится жить в гармонии с теми расами, которые заселили его до нас... Я поэтому и не спал всю ночь, какой уж тут сон, нужно срочно что-то менять, думать, вносить коррективы. Мы ходили, с тобой, по краю пропасти, Эмгыр! Думали шаблонно и прямолинейно, слишком уж были беспечны! Не знаю какими бедами обернулась бы нам эта беспечность, если бы Вильгефорца не остановили, но...

Ваттье де Ридо замолчал, многозначительно поднял кверху глаза.

Император слушал, хмуро опустив голову.

— Кто это был? — спустя какое-то время спросил он. — Кто его остановил?

— Одна чародейка, Йеннифер... — Ваттье несколько успокоился, перешёл на свою привычную, размеренную интонацию. — Фаоильтиарна говорит, что когда Вильгефорц предложил другим чародеям присоединиться к нему, она первая бросила ему вызов, вдохновив остальных чародеев на борьбу… Тогда-то и начался бой. Фаоильтиарна утверждает, что его эльфы, верные соглашению Францески Финдабаир с Нильфгаардом, бились в Зале Совета против северных чародеев, и он клянётся, что никогда не поднял бы руки на наших «чёрных». Велер подтверждает его слова… Фаоильтиарна говорит, что они, с Кагыром, раскусили план Вильгефорца и заранее договорились сделать всё, чтобы ему помешать. Говорит, что и он, и его «белки», ни за что не встали бы на сторону волшебника!

— Предатель… — Эмгыр возбуждённо прошёлся по комнате. — Но всё же, ему не удалось!

— Нет, император, не удалось. Но всё же, в этой его попытке, есть и положительный момент.

— Говори!

— Как бы то ни было, но Капитула чародеев больше нет. Больше десятка сильных волшебников убито, несколько пропало, а к оставшимся чародеям, у северных королей нет доверия. Они теперь будут бояться очередного предательства. Так что теперь, наши нильфгаардские волшебники получили безоговорочное преимущество! Нам теперь нечего бояться повторения Соддена. Вот только, если ты правильно всё понял, что я тебе сейчас говорил, — начальник разведки сделал многозначительную паузу, поднял вверх указательный палец, — не вздумай ссориться с Францеской!

— Я это уже понял.

— Да? А что ещё ты понял?

— Проклятье, Ваттье! Говори уже!

Ваттье де Ридо торжественно выпрямился, опять поднял вверх свой указательный палец.

— Сейчас, император, самое время начать войну!

Глаза императора хищно блеснули, скрестив руки на груди, он задумался.

— Ладно, Эмгыр, — заканчивая разговор, Ваттье легко хлопнул в ладоши, — ты тут поразмышляй, а я пойду, мне нужно хоть немного вздремнуть… Ты, кстати, подумай, что скажешь сегодня в полдень. Не забыл?

— Нет.

— Может тебе помочь в этом?

— Сам справлюсь. Иди, отдыхай.

— Да горит вечно твоё пламя… пока не потухнет...

— Проваливай уже!

Ваттье устало поплёлся к двери.

— Да, Ваттье! — остановил его Эмгыр.

— Что ещё? — Начальник разведки нехотя повернулся.

— О этих эльфах, о них хорошо позаботились?

— Да.

— Передай им мою благодарность и награди.

— Это чем же? Деньгами?

— А чем же ещё?

Ваттье театрально поморщился.

— Денег я им, конечно, дам…, но эльфы народ гордый… Им важнее кусочек чести...

— О чём это ты?

— Ох, Эмгыр, но ведь только-только об этом говорили! Сегодня, на твоей встрече с Цириллой… Пусть у неё в сопровождении, кроме графини Лэутриаль, будет этот Фаоильтиарна! Он заслужил.

— На глазах у послов северных королей?

— А тебя это до сих пор волнует?

— Хм… уже нет! — Эмгыр ухмыльнулся. — Хорошо, пусть так и будет. И этот Велер! Его нужно наградить по-особенному!

— По-особенному? Хорошо. Позволишь мне решить, как?

— Конечно.

— Угу… Это всё?

— Да, иди! Отдохни немного.

— Да… это мне сейчас не повредит…

Дверь за невыспавшимся начальником разведки закрылась.

Но пошёл он не отдыхать.

* * *

Вместе с Велером, в каменной палате госпиталя, находился ещё один «чёрный», со сломанной недавно ногой. Велеру уже заканчивали делать лечебные примочки, когда он услышал за дверью…

— Ну! Где же наш герой!? — … довольно бодрый голос начальника военной разведки Ваттье де Ридо.

Дверь распахнулась, и в палату вбежал, не переставая кланяться, Старший дежурной смены.

— Прошу, прошу, господин де Ридо! Вот он!

Вслед за ним вошёл и сам Ваттье.

— Нас можно оставить одних? — спросил он смотря на Велера, но обращаясь к Старшему.

Тот, ошалев от мысли, что Начальник разведки спрашивает у него согласия, закивал головой и замахал руками одновременно.

— Конечно, конечно, господин де Ридо! Сию секунду!

Подлетев к соседу Велера, он торопливо стащил того с кровати.

— Пойдём, дружок, пойдём прогуляемся! Обопрись на меня… — подсказывал он покалеченному солдату. Подставив ему плечо, они на трёх ногах, довольно быстро скрылись за дверью.

Ваттье проводил их взглядом. Присел на опустевшую койку, напротив Велера. Потом, вдруг, запрокинул ноги и улёгся на кровать. Прикрыл глаза.

Велер напрягся. Ваттье был последним, кого он хотел бы сейчас видеть. О Начальнике разведки ходили ужасные слухи. Его влияние на императора и на положение дел в Империи сложно было переоценить. Буквально, вырастив Эмгыра, как сына, Ваттье пользовался у императора безграничным доверием, привил ему своё видение мира. Многие говорили, что именно поэтому, когда императору предлагали выбирать, казнить или миловать, он никогда не выбирал…

— У тебя есть семья, Велер? — спросил вдруг Ваттье, не открывая глаз.

Велер вздрогнул. Не зря он беспокоился. Хорошо, что его проступающую между ожогами бледность не видел Начальник разведки.

— Да, господин Ваттье, конечно, — ответил он, стараясь, чтобы его голос звучал спокойно, но сглотнуть всё же пришлось.

— Хорошо… Семья, это хорошо… — господин де Ридо, казалось, дремал. — Дети?

— Да. Мальчики. Двое.

— Мальчики… это хорошо… А у меня, девочки… четверо, — Ваттье тяжело вздохнул. — Великое солнце так и не подарило мне наследника… Что я оставлю после себя, Велер? Кому? Как думаешь?

Велер молчал.

— Вот-вот… И я не знаю… Хотя очень давно о этом думаю… — де Ридо протёр руками глаза, устало приподнявшись, сел на койку.

— Ладно! — он легко хлопнул в ладоши. — Я здесь не за тем, чтобы сплетничать с тобой. Великий император, Эмгыр вар Эмрейс доволен тобой. Велел мне наградить тебя. Знаешь, как?

Велер осторожно покрутил головой.

— Это очень ценный подарок, Велер. Я подарю тебе твою жизнь!

Сердце Чёрного коршуна бешено забилось, что ответить на эти слова, он не знал.

— Ты многие годы преданно служил императору, но после того, как ты потерял свою дюжину, получил серьёзные ранения… В общем, когда ты будешь готов, ты наберёшь себе новую дюжину. Они не будут «чёрными», но лично ты, останешься Коршуном… Вместе со своим новым отрядом и со своей семьёй, ты отправишься в Виковаро, на усиление тамошнего гарнизона. Это официальная информация. Поправишься, придёшь в мою канцелярию за приказом. И больше я не хочу о тебе даже вспоминать! Понятно?

— Слушаюсь…

— Но, чтобы так случилось, ты должен мне кое-что рассказать. У меня сейчас нет желания задавать тебе лишние вопросы, но на два вопроса, ты должен мне ответить. Первый, — Ваттье выбросил один палец, — кто эта девочка? И, второй, — к первому пальцу добавился второй, — что с настоящей Цириллой?

Велер замер, этих вопросов он боялся больше всего.

— Только пожалуйста, Велер, не нужно упрямиться. У меня нет сейчас, ни времени, ни желания, с тобой здесь, с изменником, любезничать. Я не первый год служу в разведке. То, что это не настоящая Цири, я понял сразу же. Кагыр ни за что бы не назвал эльфийский серебряный цвет волос этой девочки, «пепельным». Помимо этого, ещё целый список косвенных мелочей, каждая из которых, на корню изобличает вашу ложь! На что вы рассчитывали, ума не приложу. Можно ведь было просто не возвращаться! Ну да ладно. Давай, рассказывай! Не будешь юлить, обещаю тебе, ничего с тобой или с «белками» не случиться. Веришь?

Все съежившиеся внутренности офицера «чёрных» хором завопили, что делать нечего, что нужно поверить! И он поверил.

И рассказал.

— М-да… — Ваттье задумчиво тёр подбородок, уставившись в пол. — Ну вы даёте! Однако, в храбрости вам не откажешь… или в глупости… Рано или поздно, правда всё равно всплыла бы наружу! Надеялись успеть сбежать? Может быть… Но зачем вам всё это было нужно? А!? — Начальник разведки поднял на Велера красные, от недосыпания, глаза.

— Кагыр сказал, что если Алия будет представлена ко двору, что если ложь не раскроется до объявления свадьбы, то нашему императору уже некуда будет отступать… А эльфам очень нужен союзник в лице императрицы Нильфгаарда… Они бояться, что наш император не сдержит своего обещания насчёт Доль Блатанна… Они очень хотят себе свою собственную страну…

Голос Велера обречённо становился всё тише и тише.

— …безумие какое-то… — Ваттье ошарашено крутил головой. — Так значит, Кагыр жив… А ему то это всё зачем?

«Чёрный» офицер пожал плечами.

— Не знаю.

— Плохо. Терпеть не могу, когда чего-то не знаю… Надеюсь, он не собирается возвращаться? Когда всё раскроется, его голову не спасти даже мне!

Велер опять пожал плечами.

— Господин Ваттье, позвольте спросить? — осмелел он вдруг.

— Ну?

— Вы сказали, «когда всё раскроется». Но ведь, я уже всё вам рассказал… всё, уже, раскрылось!

Начальник разведки пристально посмотрел «чёрному» в глаза.

— Ты что о себе возомнил, Велер? «Я вам всё рассказал» … Я просто кое-что у тебя уточнил. Ваш обман раскрылся ещё вчера вечером. Но знают об этом только я и ты! Император узнает о вашей измене, когда я решу! Ясно? Я сегодня чуть не надорвался, убеждая Эмгыра, что ваша Цири настоящая. Представляешь, какой неприятный разговор меня ждёт, если император узнает, что я заодно с вами, с изменниками? Эх, срубить бы тебе башку, чтоб не проболтался! ... Как думаешь, стоит?

Солдат отрицательно покрутил головой.

— Нет? А нужно бы! … Вот только я, Велер, не такое чудовище, каким вы меня представляете. Так что смотри, не проговорись кому-нибудь по-пьяни…

— Нет-нет, что вы, господин! — покрутил головой Велер. — Ни в коем случае! Но, я не понимаю. Почему Вы прикрываете нас? Зачем это Вам?

Глаза Ваттье злобно сверкнули.

— Мне!? Глупец! Мне уже давно ничего не нужно! Это нужно Империи! Эмгыру уже тридцать семь лет! А он до сих пор даже не женат! В чьи руки попадёт Нильфгаард после него!? А!? В чьи руки попадёт всё то, что я строил всю жизнь!? Я не дам сорваться этому его браку! Пусть даже его женой станет шлюха подзаборная! Я не собираюсь спокойно смотреть, как династия Эмрейсов закончится на Эмгыре!!! Я не для этого прятал его по подвалам, спасал от заговорщиков!!! Не для этого сделал его Императором!!! Если этот щенок, не жениться и на этот раз, я …

Ваттье плотно сжал губы, поняв, что и так наговорил лишнего. Встал, глубоко вздохнул, успокаивая дыхание.

— Отправляйся в Виковаро, солдат, в Дарн Дыффа, это родовой замок Кагыра, — сказал он уже спокойно. — Если вы были с ним дружны, это твой шанс послужить его семье.

Ваттье де Ридо легко хлопнул в ладоши, и вышел.

* * *

В полдень, в Тронном зале, собралось множество народу. Ваттье де Ридо приказал, чтобы придворные вельможи пришли с жёнами или любовницами. Встреча Императора с Цириллой Фионой должна была быть максимально торжественной, и огромный Тронный зал не должен был выглядеть полупустым. Сам Ваттье, казалось дремал, сидя на подоконнике в самом углу зала.

— Угу, — отмечал он себе в уме, наблюдая за залом сквозь узкие щёлки почти закрытых глаз. — Сеар вер Венн… успел таки… ну да, посмел бы он не успеть… Цидарис… Аэдирн… рядышком… Вот гады! Взяли с собой только по одному сопровождающему! А ведь я чётко велел им передать — побольше свиты! За что только мы им платим... бездельникам... Так, что там ещё? Махакам… Вот Фриммерзаундер молодчина! Целую толпу пригнал! Пялятся во все стороны, видать в первый раз здесь... Бруаннэ… О, чёрт! Сразу с двумя пришёл… хм… вторая новенькая… так-так… подчёркиваем и в обработку. Ардалем… граф Фаунлим…

Императора ещё не было. В зале толкались, шушукались.

— А вам как сказали? Что вы знаете?

— Смеётесь, граф? Думаете мне сказали что-то другое? На Таннеде, на Совете чародеев, эти одичалые чародеи Севера настолько переругались между собой, что была крупная потасовка, кровопролитие и смертельные убийства! Наши «чёрные» были неподалёку и спасли, вытащили из той кровавой каши Цириллу Фиону, внучку Калантэ, случайно там оказавшуюся, привезли её сюда. Сейчас её будет встречать Император.

— Ничего себе «были неподалёку»! Как-то не верится!

— А Вы верьте, граф! А то будете спать не со своими близняшками, а в обнимку с тюремными крысами.

— Вы, господа, не то обсуждаете. Лучше подумайте, почему этой Цирилле оказан такой пышный приём! Давненько здесь не было столько народу. Меня, вон, посыльные господина де Ридо отыскали аж на Голубом Залесье! Выдернули из палатки ещё спящего. Как выследили ума не приложу. А я-то думал, что это я хороший охотник... Смотрите, вон послы Аэдирна и Цидариса! А вон, сам господин Шарменэ! Я его в этом зале уже лет пять не видел. Помяните мои слова, господа, всё это не спроста. Наш Император, наконец то решил жениться! На этой самой Цирилле Фионе.

— Да не… На кой чёрт ему эта Цирилла? Цинтра и так уже давно наша! Толку от такого брака, ноль.

— Может она просто хорошенькая!

— А вы не встревайте, Клотье! Хорошеньких девиц у нас и так полно!

— Да, только вот ни одна нашему Императору не подошла!

— Это да… Вон, на той стороне… Хамгат аэп Винрануен, до восемнадцати лет свою дочку берёг! Ух, какая она у него красавица! Всё надеялся…

— Не он один!

— Ага! А вспомните дочерей де Глумма!

— Ага! Жаль беднягу! Четыре дочери, одна другой краше! Уж он так старался, но...

— Ага!

— Нет, господа, уверен, у этого приёма с женитьбой нет ничего общего. Это тонкий политический ход!

— Какой ещё ход?

— Да не знаю я какой! Какой-то тонкий, и какой-то политический!

— Господин Ардалем прав! Это большая политика! Вот бы узнать поподробнее, что там случилось на Таннеде. Нутром чую, здесь какая-то взаимосвязь. У кого-нибудь есть какая-нибудь дополнительная информация?

— Да откуда, граф? Там были только северные чародеи. Думаете, они сообщат что-то нашим магам?

— Да-да-да! Нужно подождать официальной информации!

— Вы что, Клотье? Какая-такая "официальная информация"? Что вы надеетесь оттуда узнать? Станьте-ка ближе, господа… Вон, видите, Додье де Лэутриаль… Если император призовёт к себе сегодня на ночь герцогиню Лэутриаль… Мы у него завтра всё узнаем…

— Да-да-да, верно! Герцогиня всегда пересказывает мужу, что узнала интересного! Это самая достоверная информация!

Завыла труба.

— Всё, господа, тихо! Император идёт!

— Белое пламя, Эмгыр вар Эмрейс, Деитвен Аддан ын Карн аэп Морвудд! Великий император Нильфгаарда! Да горит вечно его Белое пламя! — торжественно провозгласил глашатай и шустро отпрыгнул в сторону.

В ту же секунду, в Тронный зал, быстрым, чётким шагом вошла дюжина Чёрных коршунов, согласованно распределилась по обе стороны красной ковровой дорожки в почётном эскорте.

Следом вошёл император. Такие же чёрные доспехи, на поясе меч, привычно хмурый, тяжёлый взгляд. Не глядя ни на кого, он прошёл насквозь весь зал, легко взбежал по мраморным ступенькам, по-хозяйски уселся на свой трон. Присутствующие вельможи выпрямились, оглянулись на входные двери, понимали, долго император ждать не будет.

— Цирилла Фиона Элен Рианнон! — едва опять вступив на ковровую дорожку, объявил глашатай, опять уступая дорогу.

На пороге появились герцогиня Лэутриаль, блистательная, ещё молодая женщина со строгими, правильными чертами лица, в чудовищно-дорогом шикарном платье и с такой же восхитительно-шикарной причёской, и Цирилла, в изящном, не вызывающем голубом платье, из всех украшений, небольшая, инструктированная сапфирами диадема, ухоженные, собранные в одну толстую косу волосы и слегка опешивший взгляд. По другую сторону от неё, шёл Фаоильтиарна. Вымытые, причёсанные волосы, тщательно отчищенный, походный костюм. Беглым хищным взглядом, он быстро осмотрел весь зал и всех, слегка опешивших от его волчьей физиономии, присутствующих. Без оружия.

Процессия неспеша приближалась к трону. Фаоильтиарна не глядя, легко коснулся руки девушки. Это сразу придало ей уверенности. Девушка заметно успокоилась, выпрямилась, её лёгкая походка быстро набрала силы, а заодно и грации. Весь оставшийся путь до императорского трона, девушка заученно смотрела только на императора. За несколько метров до трона, они остановились. И герцогиня, и Цирилла, склонились, замерли в одинаковом, учтивом реверансе.

Эмгыру уже удалось рассмотреть девушку. Ваттье не врал. Красавица? Возможно. Мила? Безусловно. Худощава, держится достойно, спокойный, выразительный взгляд… большие глаза… всё остальное маленькое, и нос и губы… Рост? Трудно сказать… Фаоильтиарне достаёт едва до плеча, но эльф, по-видимому, роста огромного!

— Кто представляет гостью Великого императора? — зычным голосом спросил церемониймейстер.

— Я, Изенгрим Фаоильтиарна, Железный Волк из Синих гор.

— Кого вы представляете?

Эльф слегка развернулся.

— Позвольте мне представить Великому императору Эмгыру вар Эмрейсу, да горит вечно его Белое пламя! Цирилла Фиона Элен Рианнон! Княжна королевства Цинтра, внучка Калантэ, Цинтрийской львицы, — размеренно и твёрдо произнёс Фаоильтиарна.

Прижав руку к груди, он уважительно склонил голову, передавая слово церемониймейстеру.

— Хочет ли Цирилла Фиона что-то сказать Великому императору?

— Да! — ответила Цирилла.

Эмгыр вздрогнул.

Голос девушки был необычайно красивым, чувственным. От этого её короткого возгласа, по залу пробежала рябь, как по воде, взволновала, заставила собой дышать…

Эмгыр никогда раньше не слышал ничего подобного.

В зале тоже так подумали, заохали, восхищённо зашушукались. Ваттье де Ридо, в углу, довольно ухмыльнулся. Значит, не его одного застал врасплох сказочно-красивый голос девочки.

— Ваше императорское величество! Взываю к вашей доброте и благородству! Прошу Вашей помощи и защиты! Снизойдите своей милостью до бедной девушки, лишившейся волею судьбы своих близких, крова и средств к существованию!

Цирилла выпрямилась, встретилась взглядом с императором.

Тот молчал. Лицо его ничего не выражало.

Один Ваттье знал, Эмгыр чем-то обескуражен. Чем? Чёрт! Пауза опасно затягивается. А ведь обещал подготовиться!

Наконец-то Эмгыр поднялся с трона, спустился к девушке. Протянул ей обе руки, с раскрытыми кверху ладонями. Цирилла легко вложила в них свои детские ручки.

— Я рад, Цирилла Фиона Элен Рианнон, что Вы обратились за покровительством именно ко мне. Для меня честь, оказать помощь беззащитной, столь юной девушке. Под крылом Империи Нильфгаард, вы найдёте здесь себе второй дом, защиту и душевное спокойствие. Согласно Вашему статусу по рождению, Вам выделят здесь покои, доход, солдат для…

— Ваше императорское величество! — неожиданно прервала его девушка.

Зал хором охнул. Ваттье чуть было не закрыл рукой глаза. Никто не смеет перебивать императора!

— Если позволите, я хотела бы остаться у герцогини Лэутриаль! Она не против, она сама просила меня об этом.

В Тронном зале повисла гробовая тишина.

— Чёрт! Чёрт!!! — Ваттье не видел теперь лица Эмгыра, но знал, что дело плохо. — Опять пауза! Да что же с ним такое происходит!?

— Конечно… — наконец то выдохнул император. — Я… пришлю вам туда подарки и солдат… для… для охраны и сопровождений.

— Спасибо!

Цирилла присела в обычном реверансе, но изящный наклон головы получился необычайно милым и душевным.

Глаза церемониймейстера забегали. Он нерешительно приблизился к Фаоильтиарне.

— Вы можете попросить разрешения уйти… — зашептал он эльфу.

Тот понял.

— Спасибо Вам за Вашу доброту и отзывчивость, Ваше императорское величество, позвольте откланяться!

Эмгыр согласно кивнул, не спуская с девушки глаз.

Ещё находясь в Тронном зале, на обратном пути, Цирилла взяла герцогиню за руку, счастливо ей улыбнулась. Та, смешно прижмурившись, улыбнулась в ответ.

* * *

Ваттье нашёл его в Зале заседаний. Эмгыр сидел за столом, подперев голову одной рукой и казалось, даже не дышал.

Де Ридо легко хлопнул в ладоши, изо всех сил стараясь выглядеть беззаботным.

— Ага, вот ты где? Ну что, как тебе девочка!? Понравилась?

Император не ответил. Взгляд у него был рассеянный, безучастный. Ваттье невольно забеспокоился, такой взгляд он видел у императора впервые.

— Чего молчишь? О чём задумался?

Эмгыр не ответил.

— Ну что такое? Повернись? Давай поговорим!

Эмгыр нехотя повернул к нему голову, но посмотрел сквозь Ваттье.

— Что там у тебя случилось? Что это были за паузы? Ты ведь обещал мне придумать…

— Я женюсь, Ваттье.

Начальник разведки замер.

— Женишься? Хорошо. А что так сразу?

Эмгыр не отвечал.

— Ты слышишь меня? Эмгыр! Что случилось!?

Взгляд императора, вдруг стал осмысленным, в нём появилась знакомая Ваттье твёрдость. Он неторопливо поднялся, и Начальник военной разведки Нильфгаарда сразу же узнал своего Императора.

— Ничего не случилось. Такова моя воля. Свадьба через десять дней. Созывай гостей!

— Через десять дней? Не мало?

— Через десять. Времени мало. Потому что, через месяц, мы начинаем войну.

* * *

— «… делаю вывод, что война начнётся, примерно, через тридцать дней. С превеликим почтением! Начальник военной разведки королевства Редания. Сигизмунд Дийкстра». Это всё, господа.

Визимир отложил в сторону последний листок доклада.

Над столом повисла тишина.

— Умнейший человек! — отозвался наконец король Цидариса, Этайн, достаточно пожилой мужчина, с обильной бородой «лопатой». — Умелая расстановка полученной информации по важности, последовательные, логические размышления, правильные выводы. В следующий раз, нужно обязательно пригласить его на наше совещание. Умного человека всегда приятно послушать!

— Дийкстра, человек низкого происхождения, ему не место среди королей, — хмуро буркнул Фольтест, король Темерии.

— Таки не соглашусь с вами, уважаемый! Сейчас не то время, чтобы…

— Не о том говорите, господа! — король Редании, Визимир, нервно ударил кулаком по столу. — Война, господа, понимаете!? Война!!!

— А что Вы так кричите, Ваше величество? Здесь что, собрались глухие? — Этайн вопросительно развел в стороны руки. — Да, война, мы все это уже поняли, не нужно кричать! А вы что же, думали, что перемирие будет длиться вечно? Нильфгаард и так дал нам передышку в шесть лет. Это вы все кричали тогда: «Победа!!! Победа!!!», а я вам ещё тогда таки сказал, что никакая это не победа, а перемирие. На что вы потратили эти шесть лет? На подготовку к войне? Давайте-ка таки послушаем, каждого, как он подготовился к войне!

— А ты подготовился? Давай начнём с тебя!? — неожиданно вспыхнул Фольтест, король Темерии.

— Давайте! — бодро принял от него вызов Этайн. — Подготовился ли я к войне? Нет!

— Что значит, «нет»!?

— То и значит, уважаемый Фольтест! Нет! Цидарис, маленькое, миролюбивое королевство. Куда ему воевать против Нильфгаарда? Вот Темерия, другое дело! Оно то уж точно готово! Правильно я говорю, Фольтест?

Темерийский король сразу поутих.

— Хватит, господа! — с места поднялся король Каэдвена, Хенсельт. — Мы здесь не для того собрались, чтобы насмехаться друг над другом. Хотя, король Цидариса, со своей странной манерой говорить умные вещи, прав. Шесть лет перемирия закончились. Подлый удар Эмгыра по нашему Капитулу тому подтверждение. Совсем скоро война, и мы к ней не готовы. Всё чем мы можем похвастаться, так это тем, что мы, совместно, заметно укрепили оборонительные сооружения приграничных крепостей Вердэна с нильфгаардской Цинтрой, Рогрог и Бодрог, а также его столицу, Настрог. Давайте поставим в этом вопросе точку и не будем искать виноватых. Нам, сейчас, нужно подумать, что делать. И в первую очередь, нам нужно назначить главнокомандующего нашими объединёнными силами.

— Та что там выбирать? Был Визимир, пусть и остаётся! Кому от этого хуже!? — Этайн разбавлял своим сарказмом напряжённую обстановку. — Вы, почтенный, мне лучше скажите о каких-таких объединённых силах вы говорите? Какова их численность? Может подсчитаем?

Короли нахмурились.

— Грамотный вопрос, Этайн, спасибо! — отозвался Визимир. — Если, как я понимаю, возражений по моей кандидатуре главнокомандующего нет… — он обвёл взглядом присутствующих. Возражений не было. — Тогда я, пожалуй, начну.

Он встал.

— Начальник моей разведки докладывает, что Эмгыр может выставить против нас от восьмидесяти до восьмидесяти пяти тысяч человек пехоты и около пяти тысяч конницы, из которых более тысячи, тяжёлой. Что мы можем ему противопоставить? Давайте считать! Темерия?

— Двадцать тысяч пехоты и около тысячи конницы, — Фольтест гордо обвёл взглядом королей за столом.

— Каэдвен?

— Где-то столько же…

— Хорошо.

— Верден?

— Что Верден? Я что должен куда-то посылать своих солдат? У меня Нильфгаард через речку! Это вы должны ко мне прийти на помощь!

— Ладно, об этом позже.

— Аэдирн?

— Что?

— Как «что?» Сколько ты можешь дать своих солдат?

— Куда дать? Кому!?

Визимир замолк.

— А говорили, что у меня одного здесь странная привычка говорить умные вещи, — взял, ни у кого не спрашивая, слово Этайн. — Демавенд прав! Мы даже не знаем в каком месте нам следует собраться, где ожидать удар.

— Дийкстра, в своём докладе указывает, что почти все силы Нильфгаарда сосредоточены в Цинтре, — сказал Визимир. — Он указывает два возможных направления удара. Повторно, по Бругге и, наиболее вероятный, по Вердену! Я с ним совершенно согласен. Вряд ли Эмгыр полезет опять на Содденские холмы. Уж очень неприятные для него воспоминания… А вот Верден…

— Почему именно мой Верден!? — взмолился Эрвил. — Объясните, Визимир!

— Да! Почему именно Верден? — поддержал его, в вопросе, Хенсельт. — Форсировать Яругу крайне сложно само по себе, а ведь с нашей стороны берег Вердена защищают три крепости, Настрог, Розрог и Бодрог! Как быть с этим? Не проще ли Эмгыру форсировать Яругу в Бругге? Там крепостей нет.

Король Бругге, Вензлав, обомлел.

— Мой Бругге… опять мой Бругге…

— Крепости не защищают весь берег, Хенсельт. Между ними огромные расстояния! И думаю, Эмгыра не остановит «попроще»… А перебравшись через Яругу между крепостями, он сможет двинуться прямиком к Цидарису и Темерии! С одной стороны, его будет прикрывать море, а с другой, Брокилон!

— Чёртов Брокилон! — вскричал Фольтест. — Вензлав, Эрвил! Почему вы, до сих пор, не сожгли этот чёртов лес!? С его чёртовыми дриадами!? Он торчит посреди наших королевств, как чирь на заднице! Трудно что ли!? Почему вы до сих пор не отобрали у дриад эти земли!?

— А ты попробуй! — возмутился Эрвил. — Деревья, в Брокилоне, в два раза выше и в два раза толще, чем где-либо, а стрелы дриад летят в два раза дальше и в два раза точнее, чем у твоих, Фольтест, лучников! Любое нападение на Брокилон захлебнётся ещё на подходе. И даже, если кто-то сумеет пробраться в сам лес… Что он будет там делать? Лазить с мечом по деревьям, пытаясь зарубить скачущих по веткам дриад?

— Да, да, Фольтест, — вмешался Вензлав, — проще форсировать Яругу с нашими крепостями, чем перейти узенькую Ленточку, граничащую с Брокилоном.… Никто уже давно не пробует… У них там секреты на каждом шагу. Мы должны радоваться, что Эитнэ сохраняет тысячелетний нейтралитет. Вздумай она открыто поддержать Эмгыра, нам бы всем крышка!

— Абсолютно согласен с королём Бругге! — взял слово Визимир. — Предлагаю использовать Брокилон, как водораздел. А значит… — он призадумался, глядя на карту. — Мы разделим наши силы надвое! Но это не значит, что с Нильфгаардом будет сражаться только одна часть наши войск. В Западную группировку войск войдут войска Цидариса, Темерии, Вердена и мои, Редании. В Восточную… — он запнулся. — Командующим Восточной группировки я назначаю короля Хенсельта! Если, конечно, он не против.

Хенсельт согласно кивнул.

— В неё войдут, — продолжал Визимир, — силы Бругге, Аэдирна, Лирии и Каэдвена. Рассмотрим, господа, план наших действий...

Король Темерии стал водить пальцем по огромной карте.

— При первом варианте, при форсировании Нильфгаардом Яруги восточнее наших крепостей, и нападении на Бругге, объединённые силы Восточной группировки будут сдерживать врага на Содденских холмах. Память о нашей прошлой, там, победе придаст им сил! А тем временем мы, Западный фронт, ударим Нильфгаарду в тыл! Враг будет зажат между нашими войсками и в конечном итоге разбит!

Визимир довольно ухмыльнулся.

— И второй, наиболее вероятный, вариант. Его нужно рассмотреть подробнее. Вариант, когда враг высадится между крепостями Настрог, Розрог и Бодрог… Эрвил, какова численность гарнизона твоих крепостей сейчас?

— Человек по пятьсот…

— А сколько они смогут в себя вместить?

— Да раз в шесть, в семь больше… Настрог вместит ещё больше.

— Гарнизоны крепостей нужно усилить максимально… А, значит, их общая численность достигнет… Э-э-э… Сколько это будет, Этайн?

— Более десяти тысяч.

— Отлично! Высадившись в Вердене, армия Нильфгаарда не сможет продвигаться дальше, не взяв эти крепости. Эмгыр ни за что не оставит у себя в тылу десять тысяч наших солдат. Ему нужны будут безопасные пути назад, для отправки в Нильфгаард пленных и награбленных ценностей. А значит, у этих крепостей они увязнут. Как только это произойдёт, наша Западная группировка, которая будет стоять неподалёку от наших крепостей, ударит по ним. И тут же, с востока, по ним ударит наш Восточный фронт! Отступать им будет некуда, за их спинами будет или река, или море… Наша победа, господа, неизбежна!

Явно довольный собой, Визимир сел. Короли молчали, разглядывали карты, стараясь припомнить, куда тыкал своим пальцем король Редании.

— Уж как-то всё складно получилось, Визимир, — теперь уж встал Хенсельт. — «Неизбежна!» Не слишком уж оптимистично? Случится может всякое…

— Я даже знаю, что! — Король Бругге, Вензлав, по бычьи упёрся руками о стол. — Вы что же, Визимир, хотите, чтобы мы, если на вас нападут, спустились бы с наших холмов, и ударили бы по нильфгаардцам!?

— Ну да!

— А вы не думаете, что в этом случае, мы покинем свои очень сильные позиции? Что нам самим могут ударить в тыл?

— Это кто же? — удивился Визимир.

— Как это кто!? Вдоль всей моей южной границы, у Нильфгаарда полным-полно военных гарнизонов! Их разъезды терроризируют огромную территорию. Грабят, убивают! Я думаю, вместе, у них наберётся до пяти тысяч солдат! Причём конницы будет чуть ли не половина! Что вы на это скажете!?

— Значит, вам нужно будет развернуться и отбить их атаку! Вы что же, Вензлав, — громыхнул по столу Визимир кулаком, — только на своих холмах умеете сражаться? Набеги нильфгаардских разбойников не должны повлиять на выполнение вами вашей задачи! Понятно! Таков план! И я считаю его оптимальным! Кто-нибудь сможет мне возразить!?

Никто не возразил.

— Этайн! — почти прикрикнул на него Фольтест. — Ты чего молчишь!? Это же тебе всегда что-то не нравится!

— Я пока таки помолчу, господа. Подожду других высказываний.

— Вот старый лис… — проворчал Фольтест, недовольно отвернувшись.

— Хорошо бы, Ваши величества, нам закончить с прикидкой сил! — вступил в разговор Реджинальд, молодой король Лирии.

— Да, действительно! — хлопнул ладонью по столу Визимир. — Король Хенсельт! Какова численность Восточной группировки под вашим командованием?

Хенсельт быстренько собрал вокруг себя союзных королей своего фронта. Они долго переговаривались, спорили.

— Почти сорок пять тысяч пехоты, из них почти пять тысяч тяжёлых латников, и почти две тысячи кавалерии! — в конце концов, отрапортовал Хенсельт.

— Маловато кавалерии, ну да ладно! На холмах она не очень-то и нужна… — проворчал Визимир.

— А у вас?

— У нас? — Визимир растерялся. — Сейчас выясним! Фольтест даёт двадцать тысяч… я… хм… ну тоже двадцать… Эрвил? Сколько у тебя солдат?

— Ну… если усиливать гарнизоны Настрога, Рострога, Бодрога… тогда все они … нет! Всё равно не хватит. Пары тысяч!

— Вот чёрт! Ну ладно помогу своими людьми! Всё равно у нас уже получается… э-э-э… почти на десять тысяч солдат больше, чем у Эмгыра! Повторюсь, господа, победа наша неизбежна! И это ещё без войска Цидариса! Этайн, ты сколько людей дашь?

— Нисколько.

— Что!?

Все взгляды королей застыли на старом Этайне.

— Ты что, старый хрыч!? Бросить нас решил!? — взревел Фольтест. — Я говорил вам, господа! Я говорил, нельзя верить цидарам! Они кинут нас при первом же удобном случае!!!

— Ой! Фольтест! Не кричите так громко, у меня больное сердце, — Этайн нисколечки не испугался. — У вас всегда во всём виноваты цидары…

— Почему это я не должен кричать!? — не унимался Фольтест. — Война с Нильфгаардом наше общее дело! И где твоя солидарность!? Где твоя помощь!?

— Да подожди ты, Фольтест! — вступился за короля Цидариса Хенсельт. — Давайте-ка выслушаем короля Этайна…

— Я не отказываюсь от солидарности, господа, — обратился король Цидариса к остальным королям. — Конечно, я помогу! Я готовился, я знал, что этот день наступит… Но не солдатами. У Цидариса нет и никогда не было сколько нибудь стоящей армии, а мои несколько сот стражников вам не помогут. Зато я берусь помочь вашим армиям с обмундированием и провизией.

— Провизией!? — Фольтест ударил кулаком по столу. — Как на прошлой войне!? Тухлой селёдкой!? Целый полк, почти целиком, слёг с расстройством желудка!!!

— Да что вы всё кричите, Фольтест? Сколько уже можно вспоминать мне тот случай? Да все уже давно забыли! Я забыл! А вы всё вспоминаете! Как вам не стыдно!? — Этайн демонстративно отвернулся. — Война, господа, это не только солдаты. Солдатам нужно таки что-то носить, и что-то таки кушать…

— Думаю, король Этайн прав, господа, — подал голос Визимир, — как-то мы этот вопрос упустили. От Цидариса будет больше проку, если он займётся поставками обмундирования и провизии.

— И оружия! — резко добавил Фольтест. — Колись давай, старый лис! Я ведь знаю, у тебя оружейные битком набиты!

— Оружие!? У меня? — почти правдоподобно удивился Этайн.

— Да!

— Ну… ладно… А сколько вам таки надо?

— Много!!! Мечи, пики, щиты, луки со стрелами!

— Я смотрю, уважаемый Фольтест, вы собирались отправить на войну двадцать тысяч раздетых и безоружных солдат!

— Ну, ладно… ладно… — встал между ними Визимир. — Этайн! Оружие, действительно, нужно! Сколько можешь дать?

— Из личных запасов… если поднатужиться… ох! От сердца отрываю… столько трудов… столько трудов!

— Ну! Сколько!?

— Ну… Ни мечей, ни щитов нет. Цидарис вам не Махакам! Пиками… есть немного… А вот луками, со стрелами могу поделиться. Пять тысяч!

— Пять!? — выглянул из-за Визимира красный от злости Фольтест. — Да я знаю про твои запасы! Не прибедняйся! Дай хоть восемь!

— А у меня что останется!? Шесть! Больше не могу! Даже не просите!

— Чёртов цидара!!! Семь!!!

— Хорошо.

Фольтест вдруг понял, что Этайн был готов на десять.

— Обозы, ваши величества, пойдут непрерывным потоком, — быстренько сменил тему Этайн. — Шлемы, палатки, сапоги тоже. Может хотя бы на этой войне у всех солдат Темерии будут шлемы…, — он покосился на своего приграничного соседа. — К тому же, можете забирать из моих подвалов всех преступников, которых там найдёте. Дадите им мечи, вот вам и солдаты.

— Вот всегда так у вас, цидар, — продолжал ворчать Фольтест, — «не знаешь куда деть ненужное — сделай подарок соседу!».

— Да остынь ты уже! — Визимир укоризненно взглянул на короля Темерии. — Помощь Цидариса весьма весома и важна. Спасибо, Этайн!

За столом одобрительно загудели.

— Хотя, конечно, Этайн, — продолжал Визимир. — Даже пара сотен твоих солдат пригодилась бы. Война будет очень тяжёлой. Может быть именно она решила бы вопрос о нашей победе!

— А вы, действительно таки, думаете победить, господа? — король Цидариса не улыбался. — Нет уж, прошу простить, но своих людей я не дам… — он непривычно помрачнел. — Как говорил мой уже, к сожалению, покойный дедушка: «Сложно заставить солдата сражаться и умирать, если он сражается не на своей земле». Нет, господа, мои солдаты будут встречать полчища Нильфгаарда на границе Цидариса.

В зале повисла тишина.

— Какая ещё «граница Цидариса»? — начал хмуро Визимир. — Вы что же, Ваше величество… сомневаетесь…

— Ни в коей мере, господа, — прервал его, так же хмуро, Этайн. — У меня на этот счёт нет никаких сомнений! Войну мы проиграем.

Замолчал даже Фольтест.

— Проиграем? — озадаченно переспросил Хенсельт. — Это почему же? Шесть лет назад мы победили. Победим и сейчас!

— Победили!? — Этайн поддался вперёд. — Что вы называете «победой», уважаемый? То, что бедная Цинтра отошла к Нильфгаарду!? И теперь войска Эмгыра стоят у Яруги, под самым Верденом!? Или вы имеете ввиду битву у Содденских холмов? Вы что же, господа, обратили тогда армию Нильфгаарда в бегство? Нет! Корпус из Виковаро не отступил ни на шаг! Все отступающие силы Нильфгаарда сплотились вокруг него и это вы, не сумев их разбить, отошли на свои холмы и предложили Эмгыру сдаться. И что он, сдался!? Нет! Он согласился на перемирие! Вы это, называете «победой»!? То, что вам, тогда, удалось избежать поражения!?

Король Цидариса возбуждённо поднялся.

— Напомнить вам, господа, за счёт чего вам таки удалось его избежать? За счёт того, что вы бросили в бой чародеев Капитула! Не спорю, это была вынужденная, необходимая мера. Но! Вы создали прецедент, которого никогда раньше не было! Никогда раньше маги не участвовали в войнах! Эмгыр не был к этому готов, его маги вступили в бой слишком поздно. Они сами не были готовы. Вы, господа, назвали тогда этот свой ход гениальным. А я, помните, назвал его, подлым! И сказал, что этот ваш «гениальный» ход нам ещё аукнется. Вы тогда, господа, шесть лет назад, изменили правила войны, и я уверен, Эмгыр их принял. Какой его первый, упреждающий удар? Хен Гедымдейт убит, Капитул разрушен! Теперь, по вашим новым правилам войны, в своём докладе, уважаемый начальник военной разведки Редании, Сигизмунд Дийкстра, даёт расклад магических сил! Когда такое было раньше!? А!?

Этайн обвёл присутствующих грозным взглядом. Он сейчас не походил на добродушного старичка, глаза его пылали.

— По прогнозам Дийкстры, соотношение чародеев будет, восемнадцать нильфгаардских магов, против наших четырнадцати. И это самый оптимистичный для нас прогноз! Я, лично, больше склоняюсь к его другому варианту, к наихудшему, когда против нильфгаардских чародеев, мы не сможем выставить ни-ко-го!!! Капитула больше нет! Кто мобилизует северных чародеев на бой!? Филиппа Эйльхарт? Визимир, это она переправила Вас сюда из Редании?

— У Филиппы сейчас много дел на Таннеде… — начал было оправдываться король Редании, захлопав глазами.

— Король Хенсельт? А Вы? Вам сюда помогла добраться Сабрина Глевиссиг?

Хенсельт отвёл взгляд.

Этайн вздохнул.

— Вот-вот, господа! Что б вы делали без моего Доррегарайя... Пора бы вам понять, чародеи одиночки. Драться с Нильфгаардом мы будем таки без них! А вот чародеи Нильфгаарда, напротив, мобилизованы и готовы биться! В армии Эмгыра железная дисциплина, а теперь, и в отношении магов тоже!

Король Цидариса обречённо сел.

— Я вот слушал вас, господа, и таки удивлялся, — продолжал он уже спокойнее. — Никто из вас не смог даже назвать точное количество своих войск. «Около», «почти» … А у Эмгыра всё чётко, он знает количество своих сил до последнего солдата. Да, по данным Дийкстры, да и по моим тоже, их не стало больше по сравнению с предыдущей войной. Нильфгаард лишь восполнил свои потери молодыми, рвущимися в бой солдатами, которых все эти шесть лет учили! Тактически, боевым навыкам! Как и всех остальных! Нескончаемые военные учения, тренировочные скоростные марши, постоянная модернизация вооружений! Вы вот знаете, что с недавних пор короткие мечи нильфгаардских пикинёров стали на два дюйма длиннее? И Эмгыра не смутило, что из-за такой вроде бы ерунды, пришлось заменить практически десять тысяч мечей! Куда он дел старые, хотелось бы таки знать! Но это ещё что! А куда он дел почти сорок тысяч щитов лёгкой пехоты, которые были заменены на более высокие и тяжёлые, плюс замена состава стали, а!? Возмутительное расточительство! Не знали!? А что денежная компенсация семьям погибших солдат выросла практически до одиннадцати золотых нильфгаардских рун! Тоже не знали!?

— А ты откуда всё это знаешь? — ворчливо заступился за пристыженных королей Фольтест. — У тебя что, появилась в штате военная разведка?

— А-а-а... Фольтест! — раздражённо отмахнулся от него Этайн. — Нас, цидар, везде хватает!

Он опять повернулся с насупившимся королям, опять окинул их возбуждённым нервным взглядом.

— Эмгыр максимально продуктивно использовал каждый день этих шести лет для подготовки к войне, — заговорил он снова. — Его солдаты прекрасно подготовлены и экипированы. У них у всех железные шлемы, Фольтест! — старый Этайн не упустил возможности бросить обоснованно уничтожительный взгляд на своего приграничного соседа. — У Нильфгаарда нет в войсках ни крестьян, ни плотников, ни пастухов! У них на каждую дюжину «чёрных», на каждую сотню пехоты, свой офицер и приставленный к ним обоз! Более того, у каждой дивизии свой табор шлюх, которые помимо всего прочего состоят в штате и получают какое-никакое жалование! ... — король Цидариса заметно смягчился, философски махнул рукой. — А вы, господа! Хоть кто-нибудь из вас может похвастаться чем-нибудь подобным, а!? Как Вы там сказали, Визимир, о провизии для своих войск… «Как-то мы этот вопрос упустили»… Вы, Визимир, рады, что вас на десять тысяч больше, и уверены в своей победе, а я считаю, что мы проиграем, даже если нас будет в два раза больше!

Визимир смущённо потупился.

— По любому вашему варианту этой войны, вы бьёте Эмгыра в его тыл, — продолжал Этайн. — Хорошо придумано, не скрою. Но, разве вы не допускаете варианта, что у Эмгыра свой план? И что в нём, он сам бьёт вам по тылам? Например, из того же Брокилона!? Вензлав правильно опасается лесных дриад. Сколько себя таки помню, на Брокилон не прекращаются нападки, приграничные претензии… Может и Эмгыру сменить где-то правила войны? Как вы это сделали с чародеями на прошлой войне? Он уже склонил на свою сторону Францеску Финдабаир и её эльфов! Их бригады скоя`таэлей разве что в Цидарисе не наводят ужас на местное население… Я, господа, не военный человек, мы, цидары, торгуем, шьём одежду, делаем вино, но кажется мне, что… что…

Этайн осёкся, замолчал, обречённо махнул рукой и с грустью в глазах сел на своё место.

Короли также молчали. Энтузиазма Визимира как ни бывало. Каждый хотел что-то возразить, но не знал, что.

— В словах уважаемого короля Этайна, суровая правда. Над ними нужно будет хорошенько подумать, — нарушил наконец-то молчание Хенсельт. — Но, как бы то ни было, нам всё равно придётся биться! Правильно я говорю!?

Он обвёл глазами присутствующих королей. Те обречённо кивали головами.

— А королю Цидариса, большое спасибо, что уберёг нас от шапкозакидательских настроений. Теперь, думаю, все мы используем оставшееся до войны время с максимальной пользой! Да!?

Он опять обвёл глазами королей, те опять закивали, но уже бодрее.

— Но скажите, Этайн! — обратился Хенсельт непосредственно к королю Цидариса. — Если Вы так уверены в нашем поражении, почему же Вы до сих пор с нами? Никто ведь не заставлял Вас присоединяться к нашему союзу...

— Как говорил мой, уже покойный, дедушка… — тяжело вздохнул Этайн. — Если тебе собрались рубить голову, попроси перед смертью стакан воды. Пока найдут стакан… пока нальют воды… Мало ли что может случиться за это время…

* * *

Эмгыр вар Эмрейс, император Нильфгаарда читал, когда в дверь постучали.

— Верховная чародейка Великой империи Нильфгаард, Дарующая покой, Ассирэ вар Анагыд, Ваше императорское величество!

Не дожидаясь реакции императора, вошедший глашатай, с привычным галантным поклоном, пропустил мимо себя в личные покои императора верховную чародейку.

Ассирэ вар Анагыд служила императорам Нильфгаарда уже более ста лет, всем Эмрейсам, отцу Эмгыра, его деду и даже немного прадеду. При её активной поддержке и участии была подавлена попытка государственного переворота тридцатилетней давности. Эмгыр помнил это и был ей обязан. Чародейка пользовалась у него безграничным уважением и доверием, и ни разу его не подвела.

Это была стройная худощавая женщина, истинная дочь Нильфгаарда, с огромными, выразительными глазами, смуглой кожей, с довольно большим, но правильной формы носом и полными, чувственными губами. Своим статусом Верховной чародейки Нильфгаарда она была обязана не столько благосклонности императора, сколько своим умом и железной, несгибаемой воле, которой завидовал сам Император. Одевалась Ассирэ всегда в чёрное.

— Ассирэ! — Эмгыр вар Эмрейс отложил книгу, благодушно откинулся в своём кресле.

— Ваше императорское величество! — чародейка уважительно склонила голову.

Ассирэ вар Анагыд никогда не утруждала себя реверансами. Она неспеша подошла к столу, галантно поправила рукой свои густые, чёрные волосы, как бы нехотя посмотрела в сторону от императора, давая тому возможность и время налюбоваться её изысканным профилем.

— Ты, как всегда, очаровательна! — губы императора растянулись в подобие улыбки, он жестом пригласил её присесть. — Как наши чародеи? Готовы?

— Да, император. Всё готово, — томно вздохнула чародейка, мягко присаживаясь на край стула. — Восемнадцать магов и я. Навыки, взаимодействие отработаны, ударные атаки опробованы и испытаны. Никаких проблем не возникнет.

— Хорошо.

— Я пришла по другому вопросу.

— Слушаю.

— Я сейчас говорила с Вильгефорцем.

Ассирэ замолчала, давая императору время опомниться, угрожающе сузить глаза и подняться из-за стола.

— Он хочет поговорить с Вами, император, — в противовес нарастающей ярости в глазах Эмгыра вар Эмрейса, тон чародейки был опьяняюще чарующим и небрежным.

— Так значит он жив… — тяжело опёршись на руки, Эмгыр задумчиво нахмурился. — Как? Через магический шар?

— Да.

— Ты сможешь, через шар, узнать где он находиться?

— Только если Вильгефорц позволит. Но он не позволит.

— Ясно. Что ещё?

— Это всё.

Эмгыр выпрямился.

— Я поговорю с ним. Где и когда?

— Я могу устроить это здесь и сейчас, — не решаясь дальше сидеть при стоящем императоре, чародейка тоже встала. — Но, Ваше императорское величество, на этот раз, я хотела бы присутствовать.

— Хорошо.

* * *

Кулаки Эмгыра сжались, дыхание участилось настолько, что он был похож на загнанную лошадь.

— Всё хорошо? — участливо спросила Ассирэ вар Анагыд. Но она знала, что это не так. Как только погас магический шар, на императора больно было смотреть.

— Спасибо, Ассирэ… — Эмгыру было тяжело выговаривать слова. — Иди!

— Да горит вечно пламя…

— Ассирэ!

— Да, император!

— Передай… кто там есть… немедленно сюда эту… эту… Цириллу! Немедленно!!!

Чародейка нахмурилась, но… с императором нельзя было ни спорить, ни возражать. Она это знала. Это было позволено только…

— Слушаюсь.

Она вышла.

* * *

Когда Цирилла вошла, Эмгыр угрюмо смотрел в окно, скрестив руки на груди.

Девушка была в том же голубом платье, в котором была представлена императору на недавнем приёме, с той же диадемкой на голове. В руках, небольшой букетик синих цветов.

— Как тебя зовут?

Император даже не повернул головы.

— Цирилла Фиона …

— Я спрашиваю твоё настоящее имя.

Девушка вздрогнула… — Цирилла Фиона Элен Рианнон, — … но её красивый голос, нет.

Эмгыр вар Эмрейс медленно угрожающе развернулся, подошёл к девушке.

— Я знаю, что это не твоё имя. Я знаю, что ты не Цирилла, — его голос дышал едва сдерживаемой злостью. — Я спросил твоё настоящее имя!

Девочка тяжело закрыла глаза, горько улыбнулась поджав губы.

— Цирилла Фиона Элен Рианнон, Ваше императорское величество!

Когда она открыла глаза, они уже ничего не выражали. Совсем ничего.

— Сука!!! — сжатый кулак императора вырос между ними. — Да как ты смеешь!? Как ты смеешь врать мне в лицо!? Я всё знаю!!! Вы обманули меня! Обманули!!! И ты до сих пор врёшь мне!? Говори!!! — руки Эмгыра метнулись к девушке. — Говори своё имя или я сверну тебе шею!!!

Пальцы императора, в чёрных, кожаных перчатках, схватили девушку за горло. Лицо её покраснело, над ней нависло лицо императора, задыхающееся от бешенства.

— Цири…ла Фиона Элен… Рианнон… — с трудом, ответила девушка.

Эмгыр, в отчаянии, запрокинул голову к потолку, скрепя зубами, не в силах сдержать свою ярость, резко поддался вперёд напрягая мышцы, собираясь сделать последнее усилие…

Но он его не сделал.

Он вдруг понял, что… Что она не зовёт на помощь, что не умоляет о пощаде, что её руки не обхватывают, в ужасе, его руки, а по-прежнему, держат маленький букетик цветов.

Девочка понимала, что сейчас умрёт и не боялась этого. Но она решила умереть достойно.

Эмгыр смотрел в её спокойные глаза.

Хотел бы он умереть также достойно? — Да! — Смог бы? — ... Он не знал…

Пальцы императора медленно разжались. Девушка тяжело упала на колени, обхватив горло рукой, тихо прокашлялась.

— Что здесь происходит!?

В зал влетел, без стука, Ваттье де Ридо. Он тяжело дышал, как после продолжительного бега.

— Ваше императорское величество!?

Начальник разведки быстро оценивал обстановку.

— Госпожа Цирилла! — он подбежал к девушке, подобрал с пола диадемку, помог ей подняться. — С вами всё хорошо? — спросил он участливо.

— Да… Спасибо, господин де Ридо.

Девушка продолжала прокашливаться. Ваттье, с сожалением, смотрел на её красную шею.

— Ваше императорское величество, может быть госпожа Цирилла пойдёт к себе? Она, как мне кажется, неважно себя чувствует, — он посмотрел на Эмгыра вар Эмрейса и не понял выражения его лица.

— Да… — непривычно слабым для себя голосом ответил император. — Госпожа Цирилла устала, ей нужно отдохнуть. Я, по своей невнимательности, допустил риск её здоровью… Больше этого не повториться, — Эмгыр как-то странно, посмотрел девушке в глаза и медленно отошёл к окну.

— Эй! Кто там!? — на крик Начальника разведки в зал вбежали два Чёрных коршуна. — Помогите госпоже Цирилле добраться до покоев герцогини!

Ваттье передал девушку в крепкие руки охраны, но та, мягко вырвавшись, подошла сбоку к императору, взяла его за левую руку и вложила в неё свой букетик синих цветов.

— Спасибо!

Она встала на цыпочки и поцеловала Эмгыра в щеку.

Быстро развернувшись, вернулась под опеку Чёрных коршунов.

* * *

— Что это было, Эмгыр? — успокаиваясь, Начальник разведки тяжело опустился на стул.

Император молчал, хмуро уставившись на цветы.

— Что ты на него уставился!? — нервно спросил де Ридо, вытирая пот со лба. — Ты же терпеть не можешь цветы!

— Откуда у нас, в Лок Гримме, цветы? Ни разу не видел. Разве у нас здесь есть клумбы с цветами?

— Нет, конечно. Уже лет двадцать. С тех пор, как ты приказал убрать «всю эту хрень»! А что?

— Так откуда тогда?

— Тьфу-ты! Пристал. Ну, наверное, девочке пришлось прогуляться за ними по окрестностям. Там то они растут! Весна всё-таки.

— Странно…

— Что?

— Смотри! Они как будто только что сорваны…

— Слушай, император! Не морочь мне голову со своими цветами! Скажи лучше, что ты здесь устроил? Ты, что решил задушить госпожу Цириллу!?

Ваттье уже отдышался и теперь грозно смотрел на императора, как на провинившегося ученика. Тот прошёлся по залу.

— Никакая это не Цирилла, Ваттье, — задумчиво проговорил он. — Ты просто не знаешь… Нас предали, подсунули мне вместо княжны Цириллы какую-то девку… Я сам только что это узнал.

— Откуда? Вильгефорц сказал?

Остановившись, Эмгыр вар Эмрейс удивлённо уставился на своего Начальника разведки.

— Да. А ты откуда …

— Да ну хватит, Эмгыр! — раздражённо перебил его Ваттье. — Когда ты уже привыкнешь к мысли, что я знаю всё! И, что эта бедная девочка не Цири, я тоже знал...

— Что!? Ты что же, знал это!? — глаза императора вспыхнули в праведном гневе. — Знал, и не сказал мне!? Ты что, с ними заодно!? С заговорщиками!? Ваттье!!!

— Да ты что, Император, охренел вконец!? — Ваттье де Ридо гневно подался вперёд. — С заговорщиками меня решил сравнить!?

Эмгыр смутился.

— Но… Тогда почему ты мне не сказал, что это не Цирилла?

— А какая тебе разница!?

Император опешил, не зная, что на это ответить, замолчал.

— Ты зачем её душил, а!? — наседал Ваттье. — Что-то хотел узнать?

Пряча глаза, Эмгыр виновато отвернулся.

— Хотел узнать её имя… настоящее…

— Узнал?

— Нет.

— Вот-вот... — Начальник разведки устало вытер лицо рукой. — Ох, Эмгыр! Ну ни на секунду нельзя оставить тебя одного! Пойми, нельзя постоянно прошибать стены лбом! Иногда полезнее просто поговорить с человеком. Мне, чтобы узнать имя этой девочки, не пришлось никого душить! Алия! Алия, её зовут!!! С детства тебе твержу — не знаешь чего-то, спроси у меня!!!

— Алия… Но…

— Что, «но»? Тебе нужна жена, или одичалая княжна и без того завоёванного нами королевства!?

— Но ведь ты сам говорил! Это усмирит волнения в Цинтре… Истинно королевская кровь! Ты убедил меня!!!

— Мало ли что я говорил! Обстоятельства изменились. Настоящая княжна, скорее всего погибла. Эти недовольства, в Цинтре, рано или поздно всё равно утихнут, а с женой, тебе жить всю оставшуюся жизнь! Хотел себе королевскую кровь? На тебе, получай! У Алии кровь ничуть не хуже! Она, прямой потомок госпожи Эитнэ, владычицы Брокилона, дочери Перворожденного эльфа Аваллак`ха! Мало тебе!?

Эмгыр пристыжено присел на стул, рядом с Ваттье, растерянно захлопал глазами.

— Эмгыр, послушай меня, — де Ридо по-дружески коснулся его рукой. — Всё это хрень собачья! Цинтра, эльфы, кровь… Тебе ведь нравиться эта девочка? — он попытался заглянуть императору в глаза. — Не ври своему Начальнику разведки! Нравиться, я знаю. Я никогда раньше тебя таким не видел… Думаешь, это слабость? Нет, император! Это сила! Великая сила! Ты ведь хочешь быть с ней, правда? Так скажи мне, император, что может помешать твоему желанию!? Или... кто!?

Эмгыр вар Эмрейс встал. Прошёлся по залу.

— У меня такое чувство, Ваттье, что ты играешь со мной, как с игрушкой… — наконец-то проворчал он.

— Я не играю, император! Я забочусь о тебе. Когда ты уже это поймёшь…

— А эти разговоры о Перворожденных? Ты что, веришь в эти сказки?

— Эмгыр… — Ваттье умоляюще склонил голову. — Не задавай мне эти вопросы! Я Начальник разведки, не друид. Я мыслю практически…

— И что говорит тебе твой практический ум?

— То, что госпоже Эитнэ, по крайней мере, больше двух тысяч лет! Вряд ли её потомки живут так же долго, но когда Алия вырастет окончательно, у тебя будет вечно молодая красавица-жена!

— Ладно… — к императору вернулся его суровый голос. — Но… мы представили её, как Цириллу… Если её секрет раскроется, то я… вернее, Империя… потеряет своё лицо! Да и я… тоже…

— Значит, не раскроется.

— Ассирэ знает…

— Ну… — Ваттье улыбнулся. — Насчёт уважаемой Ассирэ вар Анагыд, я бы не беспокоился.

— Ещё этот… м-м-м… Велер! И Фаоильтиарна, со своими эльфами!

— И Кагыр!

— Кагыр!?

— Да. Это его идея.

— Проклятье!!! — Эмгыр чертыхнулся. — Всех предателей схватить и казнить!

— Ох, Эмгыр, опять ты за своё!?

— А что!?

— А то, что если мы схватим Велера, а он всё-таки офицер Чёрных коршунов, какие подозрения это породит? Хочешь бросить тень на наших «чёрных»? А Фаоильтиарна! Что я тебе втолковал недавно? Ссорится с эльфами нельзя! Фаоильтиарна, легендарный вожак скоя`таэлей, живое воплощение их борьбы за своё достоинство! Ты хочешь, чтобы эльфийские стрелы развернулись бы на нас? Нет! Предоставив Фаоильтиарне право публично представить нам Алию, мы как нельзя прочнее укрепили наш союз с эльфами. Теперь, даже те из них, кто в нас сомневался, будут за нас биться. Вот посмотришь, вскоре скоя`таэлей, в лесах северных королевств, будут тысячи!

— А Кагыр?

— А ты попробуй его ещё найди! Пойми, те, кто привёз нам эту девочку, больше нас заинтересованы, чтобы её секрет не раскрылся. Причём! Где-то в лесах Цинтры, скрывается вторая дюжина твоих Коршунов, которые просто-напросто не рискнули вернуться назад. Вот тут-то как раз я бы и нервничал. Хотя, по большому счёту... что их слово против нашего? Меня больше смущает другое … — Ваттье нахмурился. — Нет никаких гарантий, что настоящая Цирилла мертва… и если она вдруг где-то обнаружиться… мы попадём в неловкое положение… Вильгефорц первым спросил тебя о Цирилле?

— Да. Клялся в преданности, говорил, что все его публичные слова были обманом, способом разобраться с неугодными мне чародеями.

— Как будто его об этом кто-то просил… — Ваттье ухмыльнулся. — А потом заговорил о Цирилле, да? Что-то вроде: «Извините, ваше императорское величество, что не получилось доставить вам княжну Цириллу!», да?

— Да. Ты как будто был рядом.

— И ты попался… Начал хвастать, что Цирилла у тебя, да?

— Что значит, «попался»!?

— То и значит, Эмгыр, — де Ридо сокрушённо покачал головой. — Тебе сначала заговорили уши, а потом Вильгефорц узнал, что хотел, ради чего он и пригласил тебя на разговор. У нас ли Цирилла. Пойми! Вильгефорц потерял всё! Цирилла, это его единственная надежда на спасение! Он свято верит в её какую-то сверхъестественную силу, в волшебство, которая стоит нескольких армий! Он её ищет, он пойдёт на любой риск, чтобы найти её! — Ваттье на некоторое время задумался. — Он не упустил случая рассмеяться тебе в лицо, рассказав, что девушка пропала в портале, а не выбежала из башни навстречу нашим эльфам?

— Да, Ваттье, чёрт меня дери! Слово в слово! Я просто озверел от его насмехающихся улыбочек! Куда-то мигом пропал его заискивающийся тон. Он смеялся надо мной!!!

— Ну ладно, ладно! Успокойся! Как бы то ни было, Вильгефорц сам угодил в яму, которую нам вырыл. Теперь мы точно знаем, что произошло. Точно знаем, что княжна Цинтры жива. И мы теперь сами будем её искать. Посмотрим, кто быстрее! Он или мы!

— Как же мы будем искать Цириллу, если официально, она у нас?

— А мы будем искать не её, а девушек с синими глазами и серыми волосами. Таких, думаю, в мире совсем немного. Скажем, что не хотим, чтобы одну из них какой-нибудь северный король выдавал бы за нашу, настоящую, Цириллу.

— Да, правильно! Подключить всех, кто есть! Ищеек, следопытов, охотников за головами, подкупить службы северных королевств! Её нужно найти и доставить сюда. Только, Ваттье, живой и здоровой!

— Конечно, Ваше императорское величество! Немедленно этим займусь.

Начальник разведки легко хлопнул в ладоши.

— Позвольте идти?

— Конечно. Но сначала, зайди к герцогине Лэутриаль, успокой… Алию…

— Успокоить? А сам? Не хочешь извиниться?

— Я не могу. Я Император.

Ваттье де Ридо улыбнулся, сокрушённо махнул рукой.

— Ладно, зайду... Так значит... — он на секунду запнулся, — свадьбу мы не отменяем?

— Конечно, нет! Я что, отдавал на этот счёт какие-то распоряжения!? — прогремел по Залу заседаний голос Эмгыра вар Эмрейса.

— Да горит вечно пламя великого императора!

Закрывая за собой дверь, Ваттье не переставал улыбаться. Это, выражение лица императора было ему хорошо знакомо.

* * *

— Сюда идёт!? Прямо сейчас!?

Крах ан Крайт, Морской Вепрь, новоиспечённый король Скеллиге, суетливо забрасывал назад свои непослушные длинные волосы. В неестественном для себя возбуждении, отчаянно втягивая живот, поправлял ремень на новеньком чёрном камзоле, тяжёлая кожа которого больше походила не на изысканное королевское одеяние, а на лёгкую броню обычного штурмовика. Он едва успел взобраться на свой трон, как двери Тронного зала распахнулись, и зал порывисто ворвалась Йеннифер, с еле-еле поспевающими за ней бородатыми берсеркерами.

— Крах ан Крайт! — на ходу поприветствовала она короля Скеллиге, хотя в её тоне не было ни уважения, ни приветствия. Даже не притормозив, волшебница прямиком направилась к королю.

— Госпожа Йеннифер! Какой неожиданный сюрприз! — Морской Вепрь как будто удивился. — Вы в этом костюме прямо-таки лесная дриада!

Волшебница не ответила, взбежала по немногочисленным ступенькам, поставила свою правую ногу между ног короля, опершись на это колено локтем, намертво вцепилась глазами в глаза короля.

— Цири здесь!? — жёсткий, сухой тон чародейки, не спрашивал, а требовал.

— Цири!? — Крах ан Крайт собрал в кучу свои густые брови. — Она что, пропала? Ты её ищешь?

— Ясно… — обречённо выдохнула Йеннифер, её плечи поникли, голова угрюмо опустилась вниз, скрыв лицо под густыми волосами.

Замерев так на секунду, чародейка выпрямилась, неспеша спустилась вниз по ступенькам.

Морской Вепрь обескураженно наблюдал за ней, ожидая пояснений.

— Мне нужна комната, чистая одежда… и кувшин вина. Я здесь задержусь... — устало бросила Йеннифер королю через плечо.

Тот поднялся.

— А чего это ты тут распоряжаешься? — нахмурившись, Крах ан Крайт воинственно подался вперёд. — Кто дал тебе такое право!?

— А что такого, Вепрь? — Йеннифер удивлённо приподняла одну бровь. — Разве ты сам, не хочешь оказать девушке любезность?

Вздувшаяся было, могучая грудь короля Скеллиге, как бы извиняясь, уменьшилась в обхвате вдвое.

* * *

— Теперь ты знаешь всё, Вепрь, — подвела черту под своим рассказом Йеннифер, допивая бокал. — Трисс, как впрочем и я, считает, что портал в башне Чайки, портал между Мирами, взорвался, потому что не мог перенести в другой мир ту, кто принадлежит только этому миру, Цири! Перворожденную кровь, наделённую Проклятием! Скорее всего он хаотично выбросил её куда-то в пределах нашего мира. Но вот куда? Не пострадала ли наша ласточка?

— Ох, Йенна! Лишь бы он не выбросил её куда-нибудь в море!

— Нет! — мотнула головой чародейка. — Это наименее вероятно. Создавать выход из портала над поверхностью моря тяжелее всего, почти невозможно. Водная гладь моря находится в постоянном движении, зафиксировать её для выхода нереально, для выхода нужно хотя бы что-то, что не двигается, а учитывая ту предсмертную агонию, в какой находился портал в башне Чайки, скорее всего он выбрал самый простой вариант, какое-то место, где не двигается ничего! Но это всё равно меня не успокаивает. Вдруг это дно какого-нибудь ущелья! Или её выбросило к каким-то плохим людям, которые её обидят!

— Это вряд ли. Она сама кого хочешь может обидеть! Цири боевая девочка, ведьмачка, — Крах ан Крайт усмехнулся. — Я помню. Здесь, на Скеллиге, когда она гостила у меня, её было не сдержать! Носилась, с моими мальчиками, по всему дворцу как сумасшедшая. Да что я говорю? Дворца им всегда было мало! После подготовки в Школе Волка, так просто её не обидеть … Но, почему ты пришла её искать именно сюда?

— Если Цири выжила, она могла объявиться только в трёх местах. В Элландере, у Нэннеке, в Каэр Морхене или здесь, где она провела половину своего детства. В тех двух местах я уже побывала, оставила соответствующие распоряжения. Последняя надежда была на твои острова, Вепрь…

— Не нужно отчаиваться, Йеннифер, она просто могла где-то задержаться. Мало ли что…

— Надеюсь, что так… Но, если нет… — кулаки Йеннифер сжались, в глазах блеснул огонь. — Вильгефорц мне за неё ответит!

Уже не молодой, пятидесятидвухлетний король, утешительно сгрёб в свои лапищи изящные пальцы чародейки.

— Когда придёт время, Йенна, мы оба отомстим ему! Цири была мне как дочь, я любил эту бесноватую малышку. Я помогу тебе, как только смогу! С Вильгефорцем мы расправимся, но сейчас, нужно думать, как найти нашу девочку! Нельзя терять надежды! Она уже почти взрослая, ведьмачка-чародейка, она не должна была так просто погибнуть!

— Она не чародейка, Вепрь, — Йеннифер сокрушённо покачала головой. — Да, я учила её. Рассказала, показала всё, что было можно. Но! Я строго настрого запретила ей самой даже пробовать колдовать! Коснись она магии, это могло активировать её ужасный Дар! Понимаешь?

Крах ан Крайт кивнул.

— Так что, Вепрь, — тихо сказала волшебница, — если у нас и есть надежда, так это только на Цири-ведьмачку!

* * *

— Как это, «отказала»!?

Ваттье де Ридо на время потерял дар речи.

— Да вот, сам почитай, — Эмгыр вар Эмрейс, угрюмо подвинул к нему листок бумаги.

Растерянно взяв его в руки, Начальник разведки начал читать.

— Великий император, Эмгыр вар Эмрейс! Да горит вечно пламя Великого императора!

Я, Цирилла Фиона Элен Рианнон, отказываюсь выполнить Ваш приказ, так как я не являюсь ни вашей подданной, ни вашим солдатом. Я не стану вашей женой. По крайней мере, пока. Так как считаю, что для заключения брака, мы слишком мало знаем друг друга.

Прошу простить, если мой отказ Вас опечалит.

Премного благодарна Вам за заботу и внимание, которое Вы мне оказываете и, с позволения герцогини Лэутриаль, приглашаю Вас, сегодня вечером, к нам в гости, на ужин.

безмерно уважающая Вас, Цирилла Элен Рианнон…

— Подчерк герцогини… — по привычке отметил по себя де Ридо, но думал он сейчас о другом. Он посмотрел на императора. Эмгыр сосредоточенно царапал поверхность стола ногтем большого пальца.

— Это что такое? — Ваттье потряс в воздухе бумагой, искренне надеясь, что ему сейчас всё объяснят.

— Ответ.

— Ответ? На что!? О каком приказе она говорит!? Не говори мне только, что ты издал Приказ, приказывающий Алии выйти за тебя замуж!

— Нет, конечно! Что я, дурак!? Приказы издаются для военных.

— Фух! Великое солнце…

— Это был Указ.

Слова застряли в глотке Начальника разведки.

— Указ!? — прокашлялся он.

— Да. У писаря были только Приказы и Указы. Я решил, что…

— Помолчи, пожалуйста, Эмгыр! — Ваттье обхватил руками голову. — Дай мне минуту!

Они просидели так, молча, некоторое время. Император продолжал старательно ковырять стол пальцем.

— Послушай, Эмгыр, — начал де Ридо мягко. — Но ведь даже ты знаешь, что у девушки не просят руки так…

— Просить!? — император громыхнул по поцарапанному столу кулаком. — Мне!? Императору Нильфгаарда!? Ты в своём уме, Ваттье!?

Начальник разведки понял, что всё равно подобрал не те слова…

— Ладно, ладно! — поднял он, примирительно, раскрытые ладони. — Не просить. Но ты мог бы, хотя бы, пригласить её к себе, поболтать о чём-нибудь, пройтись с ней прогуляться и, как бы между прочим, предложить ей выйти за себя замуж? — старенький Ваттье наконец-то вспомнил как он сам просил руки у своей Минары.

— Я так и хотел… — Эмгыр немного остыл, продолжил своё занятие, демонстративно злясь, что ему приходится от него отрываться.

— Правда!?

— Да. Но она гуляла где-то за пределами замка…

— И?

— И я решил поставить её в известность о принятом мною решении. Позвал писаря.

У Ваттье опустились руки. Он не знал, что делать. С подобными проблемами он никогда раньше не сталкивался.

Эмгыр злобно взглянул на него из-под тяжёлых бровей.

— Ну ты чего? Ваттье!

— А!?

— Что делать будем?

— Ты уже всё сделал, Эмгыр… — Ваттье, пошатываясь, встал. — Всё, что мог. Молодец. Посиди тут, подумай, хотя нет, о чём это я!? Продолжай ковырять стол. А я пойду, побеседую с Алией. Мне незазорно, я ведь не император Нильфгаарда…

Начальник разведки вышел, но что говорить девушке, он понятия не имел.

* * *

— Император не очень расстроился? — участливо спросила Алия, подсаживаясь к Ваттье за стол, когда их оставили одних. Глаза её виновато бегали по сторонам, но держалась девушка спокойно.

— Очень расстроился, дитя, — ответил ей Начальник разведки, осуждающе. — Очень! Ты сделала большую ошибку, Алия! Да, да, я знаю, кто ты, не удивляйся, я здесь знаю всё, на то я и Начальник разведки ... Большую ошибку! Пойми, здесь, в Нильфгаарде, никто не смеет отказывать императору! Что бы он не приказал, понимаешь?

Девушка угрюмо поджала губы.

— И что, все, вот так запросто, выходят за Императора замуж?

— Не дерзи, девочка! Ты не в том положении! — Ваттье предостерегающе поднял указательный палец. — Не смотри, что я почти уже старик. Я страшный человек! Но ещё более страшный человек, это император Эмгыр вар Эмрейс! Ещё в детстве, у него на глазах убили всю его семью, убили зверски, хохоча ему в лицо и стоя ему издевательские гримасы... Для мальчика это стало ужасным, несмываемым годами потрясением, которое превратило его в чудовище! В жестокого, беспощадного правителя, который бросается в драку при каждом удобном случае, ни задумываясь ни о чём... Я всю жизнь сдерживаю в нём его ярость. Но сколько бы жизней мы не забрали, сколько бы не завоевали королевств, ему всё мало! Мы всю жизнь, с ним, воюем. Знаешь сколько войн прошли? Сколько сотен тысяч жизней положили? И ты думаешь, что этот человек, Эмгыр вар Эмрейс, спасует перед маленькой дриадой!? Глупышка!

Девушка не ответила, мягко сложив руки на краю стола, она смотрела Начальнику разведки прямо в глаза.

— Но я здесь ни для того, чтобы пугать тебя, дитя, — Ваттье уже понял, что наговорил лишнего. — Я здесь, чтобы образумить тебя! По-дружески! По-отечески! Да, согласен, у императора грубые, солдатские привычки, но ты ведь знаешь, ты первая девушка, которой Эмгыр предложил стать его женой. Знаешь сколько девушек хотели бы оказаться на твоём месте? Да все! А ты упрямишься…

— Но поймите, господин Ваттье! Это неправильно! Я очень уважаю вашего Императора, но для того, чтобы создать с ним семью, мы должны, хотя бы побольше узнать друг друга! Я всеми силами постараюсь это сделать, но и император... он тоже должен сделать хотя бы шаг навстречу!

— О, Великое солнце! Да как ты не поймёшь! Эмгыр вар Эмрейс не обычный человек! Он император Нильфгаарда!!! И у вас будет не обычная семья, а продолжение императорской династии Эмрейсов! Понимаешь!? Заканчивай капризничать, девочка! Выйдешь за Эмгыра замуж, будешь императрицей Нильфгаарда, власть, уважение и богатство, нарожаешь ему детей, разве плохо? Давай, я просто сейчас пойду к императору и скажу, что ты согласна. Хорошо?

— Нет.

— Что!? Нет!? Почему это!?

— Если император так хочет от меня детей, пусть хоть немного постарается для этого сам!

— Да что ты о себе возомнила, сучка!!! — Ваттье вспылил, неожиданно, даже для себя самого, подскочил со стула. — Какого высокого мнения ты, оказывается, о своей щели! Что я не знаю!? Кто только ей не пользовался в той деревне! И ты ещё ставишь какие-то условия!? И кому!? Императору Нильфгаарда!? Что за дерзость! Да оглянись! Мы приютили тебя, одели, обули, у тебя свои покои, тебя охраняют, о тебе заботятся! И где твоя благодарность!?

— И чем я должна расплатиться!? — Алия тоже встала, выпрямилась. — Своей щелью!? Я думала, что это милость Императора, но раз уж я должна за это платить своей благодарностью… Император может забрать всё это назад! Мне это всё не нужно!

— И что!? Куда ты пойдёшь!?

— Куда-нибудь. Неважно.

— Ты уйдёшь голой! Всё, что вокруг тебя, это мы дали тебе! У тебя ничего нет!!!

— Есть! Моё сердце! Я могу его подарить, но торговать им, точно не стану!

Ваттье хотел что-то сказать, но запнулся. Потом опять хотел что-то сказать, но опять не смог.

Он ушёл не попрощавшись.

* * *

— Ну что!?

Император склонился над своим начальником разведки. Тот, подперев рукой подбородок, угрюмо разглядывал глубокие царапины на столе.

— Ваттье! Ты слышишь!? Она согласилась? Ваттье! Тебе удалось повлиять на неё!?

— Так странно… — пробормотал де Ридо рассеянно, его пальцы сами потянулись к чёртовым царапинам. — В первый раз вижу человека, который не боится смерти… которому ничего не нужно… Как я могу на него повлиять, Эмгыр? — он вопросительно поднял на императора глаза. — Что я могу ему предложить? Эх… Я всю жизнь пенял на судьбу, что у меня нет сына, одни девочки, но если б хоть одна из них была бы похожа на Алию…

Эмгыр тяжело опустился на стул рядом.

— Что будем делать?

Начальник разведки безразлично продолжал углублять бороздки на столе.

— Да ничего, — равнодушно ответил он. — Отдыхай, Эмгыр! Сходи, поужинай к кому-нибудь в гости. Причём, тебя ведь кажется, приглашали…