Пограничная сказка, или как выйти из теней (гет)

...Вначале была тьма.

Да, возможно, многие рассказы начинаются именно так, поэтому нет ничего страшного в том, что моя история с самого начала не покажется вам необычной или, уж тем более, увлекательной.

Это не страшно, и, конечно же, не важно. Ведь моя история — это живое существо, которое извивается и сопротивляется любым уздам, в какие бы её ни пытался загнать читатель. Даже если эти узды подразумевают полную её свободу и непохожесть на все остальные рассказы.

Чтобы вам стало легче, вы всегда можете представлять, что ведает вам её маленькая серая кошка, усевшаяся на самом пороге распахнутой двери на улицу, после получаса уговоров эту самую дверь открыть.

Так вот, как я уже сказал:

Вначале была тьма.

...

Та тьма не была похожа на что-либо другое в этом мире. Она не была той тьмой, которая, не мигая, смотрит на тебя по ночам, давя своим присутствием. Она не была тьмой утопленника, которая обволакивает человека, постепенно заставляя его забыться, потеряться в ней, издав последний хрип.

Эта тьма была пустой.

Я чувствовал это каждой клеточкой моего маленького тела. Я не был погружён или закутан в эту темень, нет. Я словно парил среди неё, как астронавт, вышедший в открытый космос.

Но, конечно, в космосе всегда бывает солнце, вид на Землю, созерцание луны, либо же просто россыпи далёких звёзд. Но у меня не было ничего из этого.

Влаги я также не ощущал, равно как и сухости. Если так подумать, то можно было сказать, что я нахожусь в идеальном по всем параметрам пространстве — там не было каких-то перепадов, а лишь идеальное равновесие.

Зато, в отличии от воображаемого космонавта, витавшего в открытом космосе, я, в своём вакууме (водился ли здесь воздух — я тоже не знал), слышал голос.

Пожалуй, это был единственный звук, который стал мне доступен: ровный и спокойный, как и всё это место, он с кем-то разговаривал. Мне смутно помнится, о чём и кого он спрашивал, но я могу смело заявить, что голос был скорее женским, чем мужским. Он походил на автоответчик, который, после пяти гудков, назойливо так сообщает: "Продолжаем дозваниваться. Оставайтесь на линии".

Но вот две фразы почему-то сильно врезались мне в память, сам не знаю, почему.

"Пожалуйста, введите имя. ... Простите, это имя было использовано более * * *

раз. Вам будет выдан порядковый номер."

И

"Ваш порядковый номер..." — тут голос будто сильно исказился, так что первое число я не запомнил. — "Ваш порядковый номер 146580794357...."

Тогда я ещё подумал: "Надо же, какие числа длинные бывают. Мне до стольки ни за что не сосчитать". Кажется, как-то раз я даже попробовал это сделать. Не помню, правда, чем всё закончилось... Сбился, наверное.

...

В этом состоянии я пробыл долго. По крайней мере, мне так казалось. Я думал, что висел там, будто блестящая ёлочная игрушка, минимум месяц.

За это время я сделал несколько интересных выводов и открытий, которые, правда, не сильно-то проясняли моё положение.

Первым открытием стало отсутствие памяти.

Левитируя посреди пустоты мрака я, от нечего делать, играл сам с собой в Города. Мне было очень интересно, сколько всего городов я смогу назвать. Тут-то и появилась проблема. Где-то на четвёртом городе в голове всё понеслось кувырком, да так, что я минут двадцать крутил у себя на языке самые разные звуки, в надежде вспомнить хотя бы название родного города.

И тогда оказалось, что я совершенно не знаю, где я жил или родился. И дальше всё покатилось снежным комом....

Кто я? Сколько мне лет? Как меня зовут? Как я выгляжу? Есть ли у меня друзья? Откуда я? Почему я здесь? Был ли я здесь всегда?

Все эти вопросы так и завертелись как на карусели. Какое странное слово, "карусель"... Откуда оно мне известно? Кажется, это всё таки что-то вращающееся.

Второе открытие последовало прямо-таки за первым, спустя час, не меньше. Я, всё ещё ошеломлённый, так и сяк вертевший в голове все эти бесконечный догадки, даже не сразу заметил изменения вокруг.

Хотя, вернее сказать, не заметил, а услышал. Только через минуту до моего усталого мозга дошло, что голос вновь вернулся. Иногда такое бывало — женщина-автоответчик умолкала максимум на день, чтобы снова начать свою странную речь, суть которой мне никак не удавалось уловить.

Те фразы, которые мне удалось запомнить, женщина произносила достаточно чётко, хоть и медленно, будто с леньцой. Сейчас же, спустя приличное время, она замедлилась, иногда заставляя меня днями выслушивать странную смесь жужжания или писка, означавшую, что она долго и протяжно произносит какой-то звук.

И вот только тогда это показалось мне странным. И в моём мозгу, благодаря этому маленькому событию, появилось ещё несколько вопросов:

"К кому обращается женщина?"

"Если она обращается ко мне, то почему я не понимаю сути?"

И, исходя из второй загадки, последовала третья:

"Кто из нас замедлен: я, или голос?"

Ответов у меня не было. Поэтому я мысленно записал эти загадки в "блокнотик", наивно надеясь, что не позабуду, что именно должен запомнить.

Всё произошло как-то неожиданно и без предисловий.

Однажды я буквально на минутку прикрыл глаза — я не знал, нужен ли мне сон в Темноте, поэтому следовал привычкам — И погрузился в дрёму.

Какого же было моё удивление, когда под мои веки забралась дымка света, настолько поразившая отвыкшие от освещения глаза, что я сразу же их открыл. Окружающий мир поразил меня — вокруг были деревья, листва которых скрывалась где-то в небесах, делая невозможным её рассмотреть. Под моим телом было нечто мягкое, напоминавшее траву (я не видел, что это, ведь почти ослеп).

Возможно, кому-то такое "избавление" покажется разочаровывающим.

Мне, если честно, тоже так показалось. Целый месяц — ни "оха", ни вздоха, ни объяснений, а тут — раз! Предупреждать о таком нужно!

Ещё минут пять я сидел, оторопело озираясь, будто надеясь, что из-за деревьев кто-нибудь выйдет и начнёт отвечать на мои вопросы.

Но, так как никто не вышел, я поднялся, чтобы, наконец, себя рассмотреть. За неимением зеркала, однако, это было занятием бесполезным, но я, по крайней мере, с удовлетворением отметил наличие на себе более-менее приличной одежды: небесно-голубого свитера, по какой-то причине, обвитого лианами и шорт с двумя широкими карманами. Обуви у меня не водилось, так что пришлось шагать босиком, то и дело натыкаясь на камни.

Это место было очень странным. Вроде бы, совершенно обычный лес, вернее, я думал, что такие леса бывают где угодно. Но, если отсутствие листвы на деревьях не слишком смущали меня, то отстутствие птиц, зверьков и шума — очень. Вокруг стояла подозрительная тишь, разбавляемая только моими неспешными шагами. Где всё то, что должно быть в лесу? Или, может, моя странная амнезия снова меня подставляет?

Всё, до последней травинки казалось бледным. Как будто просто взяло, и... выцвело. Потухло. Но не до конца.

Никакого воздушного движения — даже ветер, видимо, оторопел от удивления. Я объяснил это тем, что сегодня, наверное, хорошая, солнечная погода. Ведь бывает же такое, чтобы ветер не дул. Это явление обыкновенное. Однако, солнца, как назло, тоже не было. Не было ни туч, ни лучей, бьющих сверху.

Через какое-то время я даже стал сомневаться — а есть ли здесь в принципе небо. Ответов, к сожалению, это место давать не торопилось.

....

Песчаная дорожка (единственная тропинка, которая мне встретилась) шуршала под моими ногами. Прошло двадцать минут абсолютной тишины. Я был обращён в слух.

Глаза мои бегали от одного ствола к другому, высматривая хоть какое-то шевеление. Но я так увлёкся, что даже не заметил, как передо мной что-то выскочило.

— Т-т-т-т-теп-л-ло-о-о..... — хрипло раздалось прямо у меня под ногами.

Если говорить честно, я перепугался так, будто на меня двигалась армия драконов. Был ли то испуг от того, что я мог на кого-нибудь наступить (хрипел голос знатно), либо просто боязнь чьего-то присутствия, неважно. Но я здорово упал на землю, смешно вытаращив глаза.

Передо мной оказалось Нечто необычное, да и к тому же живое. Представьте себе светлячка, увеличенного до размеров среднего кота. Причём было у этого "светлячка" всего четыре лапки, достаточно большое тело со светящейся задней частью и два закрученных усика с маленькими фонариками на концах. Благо, крыльев у него не было, а то неясно, что бы было, умей такой "светлячок" летать.

Он просто стоял и смотрел на меня такими умильными глазками-бусинками, мигая тремя своими огоньками. Отойдя от страха, я, к своему облегчению, понял, что это существо довольно милое и доброе, чем-то даже смахивающее на собаку. Разве что, хвостом не виляло.

Я присел и погладил чудо-юдо по головке, молясь про себя, чтобы моя рука не попала ему по глазу или ещё какому важному месту.

И не зря, видимо, молился.

"Светлячок" внезапно завибрировал и мне послышалось рычание из его пасти. Ну, наивный я не предал этому должного значения. Просто убрал ладонь и улыбнулся. Радость, нет, даже надежда, почему-то, переполняли меня.

Очень уж любил я животных. Да и к тому же, было здорово осознавать, что в этом странном лесу не каждое дерево хочет навредить мне, и что есть на свете ещё хорошие звери, не хуже собак.... Ам!

Неизвестно откуда взявшиеся у светляка клыки оборвали эту цепь восторгов. Зверь с визгом воткнул мне в руку свои зубы, да так глубоко, что даже в глазах потемнело. А я, в свою очередь, тоже закричал не своим голосом.

И, услышав мой крик, чудовище, кажется, взвилось ещё больше. Оно изменилось и уже не показалось мне таким милым. Пасть его была усеяна острыми клыками, фонарики на усиках скукожились, будто изюмины, и потухли. Это напугало меня ещё больше, так что я, не помня себя от ужаса, стряхнул тварь с окровавленной конечности и побежал что есть мочи, лихорадочно соображая, куда, собственно, нужно бежать.

Впрочем, соображать-то тут было нечего — дорога была абсолютно прямой, что, конечно, облегчало путь моему преследователю.

Ведь монстр не собирался так просто меня оставлять — он, оскалившись и издавая странные звуки напополам с человеческой речью, бежал за мной. Несмотря на его размеры, светлячок-переросток был достаточно прытким, поэтому чуть было не догнал меня.

Благо, страх надёжно хранит своих детей — мои ноги, позабыв про всякую усталость, верно и быстро несли меня куда подальше. Вскоре, зверю наскучила эта беготня и он от меня отвязался.

....

Я, охрипший и уставший, со вздохом опустился на землю, как только понял, что смерть моя прошла стороной. Сердце билось где-то в горле и кровь стучала в ушах. На руке остались две глубокие раны от укусов этой твари. Кровь обильно вытекала из этих ран. Кстати, только сейчас я заметил, что ноги мои содраны в кровь, что удвоило мои муки.

"Боже," — подумал я, рухнув совсем на тропинку. — "Если тебе хоть немного жаль своё творение — пошли мне помощь, прошу."

Что удивительно: моя странная забывчивость ничуть не зацепила тематику Бога. Я чётко помнил и знал, кто такой Бог, а потому сейчас это был единственный, к кому я мог обратиться. Я не знал, почему верю в него. Не помнил никаких своих убеждений. Но, чтобы было, за что хвататься, я хранил в себе Его имя, как зеницу ока.

И, я не знаю, есть ли Всевышний в этих краях, но кто-то всё-таки меня услышал! И, если бы не этот кто-то, я уверен, путешествие моё завершилось бы прямо на этом же месте.

— Эй! Т-ты! — откуда-то из чащи леса раздавался голос. Этот голос не был похож на тот, который был со мною во тьме. Немного картавый и, определённо, девчачий, он испуганно звал меня. А я, за неимением ничего лучшего, привстал с земли, решив, что могу умереть и в другой раз.

Я удивлённо повертел головой, пока не увидел золотой проблеск во мраке леса: похоже, это были глаза существа, наблюдавшего за мной. На всякий случай, я чуть отодвинулся, схватив камень, лежавший немодалёку. Неизвестный, наверное, тоже испугался, потому что его, а вернее, её голос задрожал сильнее.

— Д-да, ты, на дороге. Я-... Тебе же нужна помощь, да?

А я, раздражаясь такой непроницательности, очень сильно обозлился, поэтому злобно огрызнулся:

— Будто не видишь! И если ты ещё одна тварь, вроде той, что я повстречал, то тебе лучше сделать всё быстро! — с этими словами, я сжал зубы, готовый к нападению.

Незнакомка, похоже не поняла мою грубость: она занервничала, видимо, подумав, что я злюсь на неё за нерасторопность.

Из темноты ко мне прилетело нечто вроде леденца, окрашенное в смесь красного и фиолетового оттенков.

— Вот, съешь это, пожалуйста. — с неприкрытой добротой предложил голос, так что я послушался. С прокушенной рукой выбирать не приходится.

На удивление, леденец расстворился на моём языке, стоило только мне раскрыть рот. И я тут же волшебным образом почувствовал себя лучше. Рана на руке затянулась, оставив после себя два маленьких пятнышка. А вот моим вкусовым рецепторам не поздоровилось: они испытали на себе вкус смеси перца, мяты, и чего-то ещё. Но я не пожаловался моему спасителю, а только пожалел о своей грубости с ней минутой ранее.

— Спасибо. И, эм... извини меня. — неловко произнес я, улыбнувшись. — Выходи сюда, пожалуйста. Я бы хотел рассмотреть тебя.

— Да... верно, мне, наверное, стоило сразу же.... сейчас.

...Из темноты показался силуэт, ростом примерно с меня. Он становился всё чётче, пока, наконец, из мрака не выступила мягкая лапа.

Неизвестную спасительницу мою звали Тифа. Она оказалась достаточно милой, хоть и, как по мне, довольно нелепой.

Тифа походила на пушистую мягкую игрушку, отдалённо по строению напоминавшую человека. У неё была тёмно-синяя шерстка и необычные золотые глаза-огоньки, которые пятью минутами ранее смотрели на меня из чащи. На голове у неё оказались острые длинные уши, свисавшие по бокам, и широкополая шляпа оранжево-коричневых цветов.

Шерсть на лице Тифы тоже показалась мне странной — она местами была раскрашена в белый, создавая узор черепа, вместо головы.

В довершение всего у моей новой знакомой обнаружился толстый хвост и маленькие прозрачные крылышки, которые вряд ли смогли бы поднять её хотя бы на миллиметр над землёй.

В общем, Тифа оказалась чуднОй, в этом нет сомнений.

— П...привет. — наконец неуверенно поздоровалась она, поправив поля своей шляпы. Видимо, то, как я её рассматриваю, нервировало её всё больше. Поэтому, я прекратил это занятие и протянул ей свою, уже излеченную руку. — О! Очень приятно. Меня зовут Тифа.

— Взаимно! А я -... я... — Я неловко запнулся, не сумев вспомнить своего имени.

Боже, как мне стало стыдно! Я, такой странный, глупый, нелепый и совершенно немощный, даже не знаю собственного имени! В тот момент я ощутил себя самым последним глупцом на всём свете. И совершенно не удивился бы, раздайся со стороны Тифы смех, а может даже хохот.

К счастью, она не смеялась, а просто улынулась, наблюдая мои страдания.

— Не страшно, если ты не можешь вспомнить. — утешила она меня. — Никто из нас не помнит.

— Из вас? Кто это — "вы"?

Тифа выглядела смущённой и озадаченной после моего вопроса. Она потрепала рукав своего бежевого плащика, не зная, как преподнести мне какую-то информацию. Я же начинал нервничать.

— Ну... обычно нас называют Межмирцами. — и, видя, что это ничегошеньки для меня не значит, она продолжила. — Мы... мы живём здесь, в Межмирье, да. И ты... выходит, теперь один из нас.

— Я? Но ведь я не хочу жить здесь. Мне нужно домой.

Упрямое ощущение незавершённости, которое я надеялся утолить, прибыв домой, снова поднялось во мне. Возможно, только по прибытии обратно я смогу восстановить свою память.

— Нет-нет-нет! Это ни к чему! Ты, конечно же, можешь жить здесь. — испугалась Тифа. — Душам нельзя скитаться где попало!

Выпалив эти слова, Тифа прикусила собственный язык, перепугавшись пуще прежнего. Но я уже услышал её и новые вопросы стали роиться во мне.

— Душам? Каким душам?

Тифа замотала головой, чуть не уронив шляпу на землю.

— Я не... я хотела... — затравленно оглядываясь, моя знакомая отступала назад, сминая несчастную шляпу в руках. Но я, будучи взволнованным, совсем не видел её страха. Мне нужен был ответ. — Ты- Ты в царстве мёртвых, вот!

Выкрикнула она наконец и сразу же закрыла рот лапой, оглянувшись. Я стоял, как громом поражённый.

— Прости! — простонала Тифа, явно расстроившись. — Мне нельзя было говорить! А я совершенно не умею молчать!..

Но я не слушал её извинений. Царство мёртвых? Но, неужели, я умер? Тогда почему я не чувствую этого? Почему я не помню? Ничегошеньки не помню! Это так давит...

— Но если я мёртв, то... ты, тоже? — глупо прохрипел я, не зная, что и думать. Тифа, погрустнев, кивнула. — Но я не помню, как умер.

— Никто не помнит.

— И что же мне делать? — наконец задал я более логичный вопрос. А вот он уже был посложнее. Действительно, а что делать в таком случае? Куда идти, где обитать? Чем вообще занимаются после смерти?

Однако Тифа вновь поняла меня неверно, видимо, не думая, что я могу так быстро смириться с собственной кончиной. И, к счастью, ведь я совершенно естественно воспринял эту информацию, хоть и через силу.

— Знаешь... мы, мертвецы, теряем свои краски. Бледнеем, будто старые фотографии. Но ты такой яркий. Разве это не кажется тебе странным? — тихо проговорила она, рассматривая меня. Она слегка щурилась, будто смотрела на солнце. Меня это озадачило, но я не смел спугнуть засветившуюся впереди надежду вопросами.

— И это значит...?

— Значит, что ты не совсем мёртв. Не могу сказать точно, что это означает. Для тех, кто лежит в коме, есть отдельные капсулы, но... похоже, твоё состояние иное. Может, ты в обмороке, или спишь, или... или...

Но всё это было не важно. Надежда, которая готова была угаснуть, снова слабо блеснула внутри, и вот я рассмеялся, сам не знаю, почему. Я положил руки на плечи Тифе и, счастливый, сообщил ей, что собираюсь выбраться отсюда, во что бы то ни стало, и помочь ей уйти со мной.

Она тоже слегка улыбнулась, но, почему-то, всё же, показалась мне грустной. Я не решился спросить, что не так — слишком сильное облегчение накрыло меня, да так, что я и не заметил, как увлёк Тифу за собой, побежав по дороге.

А она, тем временем, что-то говорила мне, или даже предупреждала, пытаясь остановиться. Но я, благодаря преимуществу в силе, всё же тащил её дальше, пока не наткнулся на препятствие.

...

Препятствием оказалось огромнейшее бревно, лежавшее поперёк дороги. Оно было действительно большим и высоким — я совершенно не видел, что творится на другой стороне. Его концы скрывались где-то в лесу, а потому оно показалось мне бесконечным. Тифа тоже остановилась, пытаясь отдышаться — её шерсть взъерошилась — видимо, я нечаянно протащил её по земле, пока бежал.

— Его же можно обойти? — уточнил я у Тифы, помогая ей встать. Она помотала головой. — Как так?

— Это бесконечное древо. Раньше оно росло неподалёку, но какие-то паразиты свалили его. Теперь не обойти — только перепрыгнуть. — поведала она, нервно оглядываясь. — И я не уверена, что мы сможем это сделать. Если только-...

Её речь резко оборвалась — по другую сторону раздались шаги. Они сразу же насторожили меня — тихие, мягкие, осторожные, но в них явно чувствовалась сила, гораздо больше моей.

Шаги замерли прямо перед бревном. Я и Тифа застыли посреди дороги. Кажется, даже наше сердцебиение приостановилось.

Моя знакомая опомнилась первой: она, настолько тихо, насколько вообще возможно, сиганула в кусты, оставив меня одного пред мёртвым древом. Я с интересом слушал, как по ту, неизведанную сторону, некто с мягкими шагами ходит вдоль преграды, слегка по ней постукивая.

— Человек! Сюда, скорее! — меня потянули за рукав, так что я сошёл с тропы и свалился в кусты. И вовремя.

Ведь в следующий миг раздался оглушительный треск и туда, где я стоял ранее полетели сухие щепки. Дерево было переломано, будто тонкий прутик. Разбито, как стеклянная ваза. Почему-то это зрелище выглядело печально, заставив моё сердце сжаться. А может, это был страх.

— Ты уверен, что это было оно? — спросил высокий силуэт, выходя из-за бревна. Мне было плохо видно говорившего — могу сказать только, что у него были торчащие вверх уши и хвост. В отличии от голоса Тифы, в этом было нечто... уставшее. Не напуганное, но уставшее. Загнавшееся, но всё же сильное. Рядом в силуэтом шла маленькая тварь, подобная той, а может, и та, что ранила меня.

Тварь согласно затрещала, как костёр.

— Хорошо, я проверю. Осторожность... никогда не помешает. А теперь иди. Я сумею справиться сама. — ответило высокое существо. Светящийся зверь быстро ретировался, а высокая незнакомка осталась стоять. Прошло около двух минут её раздумий — на мгновение я даже подумал, что она уснула — а потом развернулась и ушла в противоположную от нашей засады сторону, вдоль бревна.

...

— Что... что это было? — как только неизвестная скрылась в глуби леса, я хотел накинуться на Тифу с расспросами. Мне казалось, что они вскоре разорвут меня изнутри — настолько много их было. Однако, я остановился, увидев откровенный ужас в жёлтых глазах моей, не побоюсь этого слова, подруги. Мне также показалось, что если я произнесу хоть слово, её охватит паника, или даже истерика.

Но она заговорила сама, и в её голосе слышалась смесь благоговения и испуга (испуг в больлей степени).

— Они ищут нас... уже, так скоро...! Она. Она ищет нас. Боже правый, что же мне делать? — прошептала Тифа, отряхиваясь от прутьев, запутавшихся в её шерсти. Но её нервы делали всё только хуже — вместе с прутьями вырывалась и сама шерсть.

— Спокойней. Кто бы нас не искал, мы справимся. Ты же знаешь это место, как... — нужный фразеологизм, как назло, забылся — Ну, во всяком случае, лучше меня. Выберемся.

— Да... да. Нужно взять себя в руки. Тем более сейчас. Пойдём. — Тифа, наконец, выбралась на дорожку и пошла вперёд, как мой проводник. Я зашагал сзади.

Однако, внезапно она обернулась, о чём-то вспомнив. Мягко улыбнувшись, моя подруга сказала:

— Ах да. Добро пожаловать в Межмирье, путник!