Династия "Основатели". Рассвет (джен)

927 год н.э.

— Ты уверен, что он надежен?

— Я уверен, что он очень силен. А ещё, что больше чем деньги он любит сражаться, а мы предлагаем и то и другое.

Этельстан медленно выдохнул и накинув капюшон походного плаща, чтобы скрыть лицо, вышел из кибитки вслед за монахом. Король уже встречал магов, да что там, у него был свой придворный маг. Был до недавнего времени. Он скрипнул зубами, варвары убили Модлока, а ведь он был полезен. Лечение, зелья, а также помощь с оружием. Маг мог увеличить количество стрел одним взмахом своей руки в два раза, мог увеличить размер камней, выпущенных из пращи прямо в полете, начертить руны воды и огня, чтобы сделать их вечными, не иссекающими. Теперь он мертв, их положение шаткое, в Йорке засели варвары, и хоть влияние короля было велико, нужно было что-то, что позволит объединить всю Англию и изгнать чужаков.

Грязь чавкала под сапогами, монах молча двигался по размытой после дождя дороге, не оглядываясь на своего правителя. Этельстан ещё из окна кибитки увидел огни деревни, в которую они направлялись. Он не знал её названия, в нескольких окнах мелькал свет свечей, много было и разрушенных строений, в темноте не видно было есть ли здесь огороды, или всё растоптано и разграблено.

— Если он так любит сражения, уверен ли ты, что он уже не на стороне варваров?

— Он англосакс. — Пожал плечами монах. — Мы пришли.

Король окинул взглядом невзрачный дом, который не отличался от других и стряхнул грязь с своих сапогов. Он приподнял капюшон, чтобы монах видел его лицо.

— Ваше величество, я в нем уверен, он верен вам и Англии. Вы читаете лица, знаете что хотят люди, если он нам не подходит мы просто уйдем. Он поклялся магией, что не причинит нам вреда. Для колдуна это великая честь, он будет рад служить вам…

Дверь дома тихо открылась, прервав речь монаха и на порог вышел высокий мужчина с огненно красной бородой и такими же волосами. Он был одет в темные штаны и светлую рубашку, на поясе висел огромный двуручный меч, гарда, которого была украшена рубинами.

Наверное так падал свет, но Этельстан поймал себя на мысли, что человек перед ним словно охвачен огнем. Этот огонь не причинял вреда, огонь как-будто давал ему силу, даже в темных глазах видны были блики. Промозглая погода не могла ничего противопоставить этому магу. В дорожном плаще как будто стало слишком душно. Король медленно моргнул, чтобы сбросить наваждение, но не показать магу своей реакции.

— Я жаждал встречи с вами, милорд! — Произнес мужчина, делая маленький шаг назад и преклоняя колено — Моё имя Годрик Гриффиндор, я хочу служить своему Королю!

Этельстан молча прошел в дом и только там откинув капюшон, произнес: "Встань, маг. Я пришел с просьбой, а не приказом."

Годрик поднялся на ноги и посмотрел королю в глаза. При более ярком освещении было понятно, что маг молод, ему наверное не больше тридцати. Наваждение спало, волосы у него были действительно яркого цвета, но не пылали огнем. Но ощущение силы исходящей от молодого мужчины никуда не делось. Этельстану не нужно было больше слов, он увидел всё что хотел.

* * *

В Эамонт прибыли для переговоров норвежский викинг Гутфрит и его норвежско-гэльские сторонники, а также король Константин II Шотландский и король Оуэн Стратклайдский. Этельстан уже распространил свое влияние на огромные территории, а мощь его армии превышала все три армии противников. Внутренние распри викингов привели к тому, что Йорк ослаб изнутри, а давление снаружи лишь усиливалось. Гутфрит понимал, что им осталось не долго, но вопреки расхожему мнению умирать не желал. Впереди ещё будут битвы, если они сейчас отступят, то только для того, чтобы накопить мощь и вот тогда...

Процессия без охраны вошла в шатер короля Этельстана, у них не забрали оружие, но разве это имело какое-то значение? Перед ними предстал Король и Маг. Сила политика и сила магии.

Константин первым преклонил колено, рыжебородый колдун провел рукой по гарде своего меча и остальные мужчины упали на колени перед Королем. Гутфрит никогда не забудет ту волну немыслимой силы, которая словно придавила их к земле. У викингов были свои колдуны и ведьмы, но он никогда не ощущал такого давления от них. Рядом с этим магом воздух становился плотнее и горячее, в палатке стало жарко, пот струйками стекал по лицу мужчин. Только Король и Маг чувствовали себя комфортно. Гутфрит почувствовал солоноватый привкус крови на губах, то что они принял за пот было кровью, он кинул взгляд на союзников и понял что и по их лицами струится кровь, они все застыли как каменные изваяния.

В это день все принесли клятву верности, дав слово быть Королю "помощниками по земле и на море". Когда они покинули шатер их лица были чисты, кровь была лишь иллюзией или маг не позволил ей пролиться?

Несколько дней спустя Гутфрит сбежал, он знал что чтобы вернуться им нужно не только набраться сил, но и найти среди своих сильного колдуна. Йорк вернулся в состав англосаксонского королевства, а Этельстан стал Королем всей Британии.

* * *

935 год н.э.

Олаф Гутфритсон спустился к купелям, мальчишка слуга доложил, что она была здесь. Помещение, где был размещен огромный прямоугольный бассейн, освещалось несколькими свечами, да парой факелов, поэтому в купели всегда был полумрак, а из-за пара в воздухе стояла дымка, напоминающая туман.

Его женщина всегда ходила одна в купель, ей не нужна была помощь слуг. Олаф скинул одежду и опустился в горячую воду. Свежие раны пощипывало, но он не чувствовал этого, полностью сосредоточив внимание на ней. Длинные черные волосы, белая кожа не знавшая шрамов, плавные изгибы тела. Она стояла в пол оборота и водила руками по воде, вокруг неё было мягкое голубоватое свечение.

— Ты поздно сегодня, — свечение на миг стало ярче, женщина повернулась к Олафу

— Я всегда вовремя. — он придвинулся ближе и распахнул руки для объятий.

Она мягко улыбнулась и позволила мужчине себя обнять. Свечение стало ярче и теперь было вокруг них двоих, Олаф краем глаза отметил, что блики на воде складываются в причудливый узор, но после все мысли покинули его. Он овладел ей прямо там же, стоя по пояс в горячей воде.

Позже сидя на ступенях купели он задумчиво перебирал её ещё влажные волосы пальцами.

— Что беспокоит тебя?

— Ты знаешь, что. — Он нахмурился. — Точнее кто.

— Они как-будто всегда незримо с нами, — вздохнула женщина, — как призраки они не дают тебе покоя и лишь тянут силу. Оставь Йорк и бриттов. У тебя есть Дублин. Ты король. Ярл ярлов.

Олаф одной рукой обхватил её волосы, заставляя поднять на него лицо, а второй рукой мягко взял за подбородок.

— Ты забываешься, Ровена. Ты моя и ты можешь давать мне советы, только тогда, когда я прика...прошу об этом.

Женщина ловко вывернулась из захвата и села викингу на колени, обхватив его ногами, её руки обхватили его лицо. Она улыбалась, но глаза были серьезными. Олаф вновь почувствовал возбуждение, она сводила его с ума, рядом с ней он терял контроль над собой.

— Ты всего лишь человек, Олаф. — С усмешкой протянула Ровена. — Я могу уйти, когда хочу, могу отправить тебя за грань, но, — она провела пальцем по его губам, — я не хочу. Я покажу тебе будущее, если ты так этого жаждешь, но оно тебе не понравится.

Голубое сияние вновь возникло вокруг них, только теперь оно было ярче и образовало вокруг них сферу, Олаф отчетливо видел незнакомые ему руны, которые бегали по стенам сферы и отражались в воде. Он не мог оторвать взгляд от сапфировых глаз своей женщины. Своей? Или это он её?

Он почувствовал движение её бедер, понял что снова вошел в неё, но был не в силах пошевелиться и так они замерли слившись воедино. Сфера вокруг начала кружиться, он видел как зрачок исчезает из глаз Ровены, а радужка заполняет всё пространство, сознание уплывало, он хотел хоть на секунду прикрыть глаза, но это получилось не сразу. Когда сфера набрала уже невозможные обороты, а глаза его любимой полностью заполнились сапфировым цветом, он смог моргнуть и провалиться в черный тоннель будущего. Последняя мысль мелькнула: "Амулет, защищающий от магии обман? Он принадлежит ей?".

Ровена Райвенкло отпустила лицо викинга и встала. Тело мужчины, окутанное сиянием опустилось в воду, она знала что он не утонет. Сегодня он выживет. Он был красив, жаль что глуп. Как и остальные мужчины до него. Она невольно залюбовалась им. Длинные до плеч волнистые волосы необычного светлого цвета, мускулистое тело вдоль и поперек украшенное шрамами, она могла бы их свести, но он хотел хранить их как память о битвах. Крупное, точеное лицо, как у всех норманов у него был довольно большой прямой нос, высокий лоб, волевой подбородок и резные скулы. Их ребенок мог бы быть красивым и сильным как магически, так и физически, но по другим критериям Олаф ей не подходил. А жаль.

Будущее не изменить, то что он увидит сегодня не изменит его решения, он будет пытаться вернуть владения, но их коалиция будет повержена при Брунанбурге.

Женщина вышла из воды и накинула на себя плащ викинга, останется на память, ей больше нечего делать в Дублине. Махнув рукой она трансфигурировала остальную одежду и бросив в воду "амулет" — игрушку, которая была простым артефактом удачи, покинула замок.

* * *

936 год н.э.

Кровь покрывала лицо Годрика плотным слоем, он не желал использовать очищающее заклинание. Его меч всегда оставался чистым, впитывая в себя, всё что мог принять. С каждым убитым воином, капелька магии от разрубленной души наполняла артефакт, делая Гриффиндора ещё сильнее. В сражениях он чувствовал себя как рыба в воде, его анимагическая форма льва позволяла быстро перемещаться, а один вид устрашал противника.

Чары огня уничтожали тела прямо на поле битвы, хоть Годрик и предпочитал сражаться, используя меч, иногда он прибегал к мощным площадным заклинаниям и простой трансфигурации, чтобы защитить своих. Он был одним из главных боевых преимуществ Короля. На его пути редко встречались и маги, но все они были слабосилками, использующими посохи для заклинаний, он сметал их с той же легкостью, что огонь сметает сухую листву.

Про него у врагов ходили легенды, некоторые из которых веселили молодого мага. Например, что ростом он в три раза выше обычного мужчины, а вместо ног у него лапы зверя, которые позволяют ему быстро перемещаться. Что только не выдумывают простецы, чтобы попытаться постичь магию.

Сейчас он стоял возле одной из палаток, внутри лагеря коалиции, набросив на себя заклинание невидимости. Сегодня нужно было сделать всё тихо. Король рассказал Годрику про Берсерков. Эти воины, единственная преграда, которая может помешать их успеху в войне с коалицией шотландцев и викингов. Оказывается у викингов был эликсир, который их воины пили перед битвой. Он многократно увеличивал силу и выносливость воина, позволял ему не чувствовать боль и усталость. Те немногие, что видели берсерков в бою и остались в живых говорили, что они могут продолжать сражаться, даже с несколькими стрелами в груди и отрубленными конечностями. Один берсерк мог убить сотню воинов, прежде чем умереть от потери крови. Ещё поговаривали, что воины которые приняли эликсир всё равно умирают, спустя несколько суток, он высвобождает всё животное что есть в человеке, выжигает его тело используя весь ресурс на максимум.

Гриффиндору нужно было найти мага, который варит эликсир, уничтожить рецепт и все запасы, а мага убить. Ему было не по душе это задание, это скучно, но для окончательного объединения родной страны он был готов на всё.

Он подождал пока двое стражников, охраняющих вход отойдут на два шага, чтобы передать смену следующий и проскользнул внутрь, набрасывая защитные чары на палатку и заглушающее. Это было проще чем он думал, варвары не сильно охраняли своего колдуна, хотя может он не нуждался в защите? Годрик окинул взглядом внутреннее убранство палатки, она была просторной, посередине была вырыта яма, в которой горело синее пламя, а над ним кипел котел. Над котлом склонился сгорбленный старик в простой дорожной мантии, черпак в его руках не дрогнул, хоть он и должен был почувствовать движение магии.

— Признаться я ждал тебя раньше, — усмехнулся старик, не отрываясь от помешивания зелья, — ты опоздал, бастард. Сбрось невидимость, хоть посмотрю на тебя перед смертью.

Годрик отменил заклинание и взмахнул руками призывая силу огня. Он ненавидел это прозвище. Стены палатки и вещи вокруг загорелись, впрочем на мага это не произвело впечатления, он продолжал помешивать зелье не поднимая взгляд.

— Силен, — протянул дед, — но ещё совсем мальчишка.

Старик поднял взгляд от котла и наконец отложил черпак в сторону, его одежду уже тоже тронули языки пламени, но он не пошевелился. Лицо покрытое морщинами было худое, сухая смуглая кожа обтягивала его, казалось вот-вот треснет и обнажит кости, мантия не скрывала тщедушного строения старика, для мага он выглядел старым. Значит ему где-то лет триста, прикинул Годрик. Глаза желтого цвета, вот единственное, что выдавало старика. В нем ещё была магия и жизнь, если бы они не встретились сегодня он бы протянул ещё лет сто.

— Ты пришел за эликсиром Берсерков, вот он перед тобой, сварен идеально, в точности по рецепту. — Старик прищурился и скривил губы, — Хочешь отведать? Нет? Так и знал, очень жаль, я вложил в него много магии.

— Отдай рецепт, все копии и скажи где хранятся запасы и обещаю твоя смерть будет легкой. — Гриффиндор уже совладал с эмоциями и вложил всё спокойствие в голос какое мог.

— Ты забыл, что я сказал, басдард? — Старик в притворном удивлении поднял брови и скрестил руки на груди. — Ты опоздал, рецепт есть у каждого ярла и его колдунов, даже в самом маленьком бондгарде знают его. Запасы в лагере сам найдешь, я за них не отвечаю, — старик закашлялся, всё таки дым поднявшийся от огня, попадал в легкие, но через пару секунд продолжил, — Нам больше не о чем говорить, давай закончим с этим, мне давно пора к Одину на пир.

Годрик в два шага преодолел расстояние между ним и стариком, опрокинув котел тому в ноги и на ходу доставая меч. Ему не нужен был замах для удара, его скорости и ловкости хватало, чтобы применить двуручное оружие в ближнем бою.

— Я могу разрубить твою душу, старик. Твои боги не дождутся тебя. — Гриффиндор выдохнул ноздрями, собирая остатки самообладания, — А могу и просто убить, выбор за тобой. Расскажи мне всё, что тебе известно по эликсир и сможешь отправиться к предкам.

— Даже так? — Задумчиво протянул старик, в его глазах было любопытство, но совсем не было страха, — Это интересная сила. Мне плевать на исход войны простецов, я успел пожить в удовольствие, заработал много звонких монет, отведал прекрасных женщин, в моем схроне огромное количество редких ингредиентов, я вдоволь экспериментировал с зельями, мы норманы любим жизнь и берем всё, что она может нам дать, знаешь ли. Жаль всё это не забрать с собой... — Он словно задумался на пару секунд, прикрыв глаза, — Давай так, я расскажу всё что знаю про эликсир, да и место схрона раскрою, а ты поведаешь мне, как ты приобрел силу над душами. Я всё равно унесу твою тайну с собой за грань, бастард. Это хороший обмен.

— Я. Не. Бастард. — Годрик выплюнул каждое слово по отдельности. — Мой род уничтожили, когда я был ребенком. Я был на корабле Мордреда, отец зря доверился ему и все наследники прежде великих родов погибли. А я выжил. Я принимаю твои условия старик, клянусь магией что расскажу тебе про силу над душами.

— У нас есть немного времени, парень, ты ведь сам поджег мою палатку. Моё имя Ивар, я в ответ клянусь магией, что расскажу всё что зная, не утаивая и не искажая информацию, а также унесу тайну Годрика Гриффиндора с собой в могилу.

<937 год н.э. Битва при Брунанбурге

Рассвет только занимался. Солнце ещё не показалось из-за деревьев. Запах хвои, свежести и влажной земли дарил обманчивое спокойствие. Сегодня всё решится. Этельстан и его брат Эдмунд уже были облачены в доспехи. Сидя на лошадях, они с холма смотрели на поле, на котором вот-вот состоится решающая битва. Воздух станет тяжёлым от пота и крови, а скоро и смрадным от множества грязных мёртвых тел. Зелёная трава станет багряной, а Англия снова великой. Больше варвары не сунутся к ним на территорию. Коалиция из пяти королей и семи ярлов будет разбита сегодня. Поля и леса обновятся, урожай будет снова расти и принадлежать жителям полуострова. Рядом с братьями стоял маг. На нём была простая свободная белая рубашка, на поясе — меч, а на лице — предвкушающая улыбка.

Годрик уничтожил все местные запасы эликсира. От старика колдуна норманов, которого звали Ивар Коббвеффер («плетельщик сетей»), он узнал рецепт. Рецепт был действительно прост. При большом желании им мог воспользоваться даже сквиб, имеющий крохи магии, — этого было достаточно.

Имя изобретателя было покрыто тайной. Старик лишь однажды видел его издалека в Дании на приёме у Короля. То был высокий, стройный мужчина лет сорока с чёрными волосами. У него был хищный профиль, тонкие и острые черты лица. Когда он вошёл в зал, остальным было приказано его покинуть, даже страже. Старик не видел глаз мага, не помнил детали одежды, но запомнил, что тот носил на шее круглый серебряный медальон. А ещё, когда он выходил из зала Короля Дании Олафа, за ним выползли змеи. Их было около двадцати. Они были разного размера и расцветки. Они сопровождали мага словно стража. Когда он проходил мимо Ивара, тот слышал шипение, которое исходило изо рта мага. Он разговаривал с этими змеями, Ивар мог поклясться. Больше он никогда его не встречал.

После той ночи Годрик загорелся желанием разыскать того мага. Ведь он явно не уступал ему по силе. Ему надоело участвовать в сражениях простецов. Всё было слишком просто. Он достаточно помог своей стране и Королю. Сегодня он поможет в последний раз. Как найти змеиного мага, он не представлял. Но можно было начать с путешествия по северным землям, где того последний раз видели. Гриффиндор и помыслить не мог, что маг сам придёт к нему после сегодняшней битвы.

Битва затянулась на весь день. Годрик лично убил всех глав коалиции. Только Олафа он швырнул под ноги Этельстану, который, так же как и его брат, принимал участие в битве. Белая рубашка мага давно стала бордовой от крови, впрочем, как и штаны, и всё тело, включая волосы и лицо. Поле было завалено трупами. Не все уже были способны различить, где свой, а где враг. Маг огляделся. Солнце садилось за горизонт. Под его ногами были тела убитых, а вдали мелькнула новая цель. Приободрённый, он направился к маленькой группе шотландцев, которые, прикрывшись круглыми щитами со всех сторон и сверху, отступали к реке. Хотели уплыть и затаиться в лесах? Не выйдет.

Годрик легко прыгал по телам, поддерживая себя магией. Летать он не умел, но споткнуться или запнуться, как простец? Он чувствовал небывалый прилив энергии и магии внутри. В голове мелькнула мысль о корабле Мордреда. Тот умылся кровью младенцев, чтобы увеличить свою силу и ослабить других магов на столетия вперёд, лишив сильных наследников. Гриффиндор тряхнул головой. Он не такой. Кровь — не детей, а врагов, отданная в честном бою. Он подлетел к группе людей, прячущихся за щитами. Запрыгнув на один из верхних щитов, он разрубил своим мечом их «черепаху» пополам.

Меч разрубил и дерево, и людей, находившихся под ним. Годрик оказался в центре конструкции. Ему под ноги упал мужчина со светло-рыжей бородой и лысой головой, точнее, половина мужчины. Один его глаз был широко распахнут, а рот открыт. На половине лица это смотрелось странно. Со всех сторон к его ногам упали щепки и части тел, остальная щепа попала в оставшихся вокруг него воинов. Он вытянул руку вперёд с раскрытой ладонью, направленной на людей. Крутанулся вокруг своей оси, активируя заклинание.

Шотландцы разлетелись в стороны, так и не успев понять, что произошло. Но где-то на расстоянии двух метров от мага они зависли в воздухе. Он мог видеть удивление, боль и злобу на их лицах. Кто-то продолжал сжимать топор или меч, у кого-то в руках был щит. Заклятье остановило для них это мгновение и не давало пошевелиться. Только глаза почти всех были устремлены на мага. Годрик обеими руками перехватил свой меч. Вытянув его горизонтально перед собой, немного пригнул голову к плечам. Они были ещё живы, когда он, широко замахнувшись мечом, прокрутил его вокруг себя над головой. Они видели, как разрезало их товарищей пополам, но не чувствовали свою боль. Заморозка времени растянула момент для каждого, после чего смерть наступила мгновенно.

Гриффиндор оглянулся на поле боя. Всё заканчивалось. Он видел бегущих врагов и врагов, которые высоко поднимали своё оружие над головой и демонстративно опускали его на землю, преклоняя колено. Где-то ещё звенело оружие. Но это были последние бои, чаще всего один на один. Годрик видел, что в таких парах оба воина ослаблены, но не желали отступать. К ним лезть было бы кощунством с его стороны. Это честный бой. Годрик видел и Этельстана, доспехи которого были в грязи, и Эдмунда, у которого рука болталась неживой плетью. Но на лице была радостная улыбка победителя. Англосаксы кричали и восхваляли своего Короля и своего Бога.

Гриффиндору больше нечего было здесь делать. Он выполнил обещанное. Пока он прикидывал, обратиться львом или прихватить какую-нибудь лошадь, его взгляд блуждал по полю. Вдруг он зацепился за одинокую фигуру, стоящую на том самом холме.

Человек вальяжно прислонился к дереву. Даже не используя магическое зрение, Годрик видел, что, во-первых, это маг, во-вторых, этот маг — не участник битвы. Он тряхнул головой и, обратившись львом, помчался к холму. Его скорость превышала скорость обычного животного. Анимагическая форма даётся самой Матерью Магией и лишь внешне схожа с существующей фауной. Поднявшись на холм, он обратился человеком и остановился в метре от неизвестного мага.

Описание, данное Иваром, было точным. Он сразу узнал змееуста. Тот выглядел лишь немногим старше его. У него были тонкие и правильные черты лица, вьющиеся волосы, которые едва прикрывали уши, белая кожа, гладко выбритый подбородок. Он выглядел словно настоящий Король. Что-то было такое во взгляде ярко-зелёных глаз и выражении лица. На нём была чёрная мантия, подбитая серебром. Годрик видел, но не мог понять значение вышитых тонкой нитью рун. На груди покоился серебряный медальон с изображением змеи.

— Так вот какой ты бастард, который не бастард… — сказал маг. Не дав Годрику что-то сказать в ответ, он хмыкнул и добавил: — Ладно, я увидел, что хотел, поздравляю с победой, прощай.

Маг развернулся к Гриффиндору спиной и уже сделал два шага в сторону леса. Тот нагнал его и по-простецки грубо, физически дёрнул за плечо, пытаясь развернуть к себе. Слова застряли в горле Годрика. Как только он прикоснулся к мантии мага, его руку пронзила резкая боль, а затем рука исчезла. Время застыло для него, как совсем недавно для тех шотландцев, которым не удалось сбежать. Он видел свою руку, но не чувствовал её. Её как будто не было. Как будто не было никогда. В голове раздался холодный голос: «Очень глупо с твоей стороны, но ты сам напросился».

«Как это возможно?» — мысли панически метались в голове недавнего победителя. Потом перед глазами стали мелькать разные образы и моменты из его жизни.

Красная дверь с золотистой ручкой; женщина держит младенца в руках и поёт какую-то песню; мужчина с прямыми чёрными волосами и кругами под глазами хохочет как безумец. Его голый торс покрыт кровью. Палуба корабля скрипит и идёт трещиной, но он этого не видит. Его глаза устремлены в небо; волны и бескрайнее море. Соль и вода везде: на губах, во рту, в лёгких. Он больше не может, на его шее болтается зачарованный мешочек; пещера и крохотные жёлтые огни в темноте; гоблин берёт в руки какой-то свёрток и, внимательно прочитав его, разрезает серебряным ножом; в пещере светло от огня и жарко. Но ему как будто всегда холодно, он здесь чужак; он крадётся наверх к выходу из пещеры, но его что-то цепляет за ногу, и он падает. Гоблин, поймавший его, сурово наказывает мальчика. Его тело жгут кнутом из лавы; он работает в кузне и внимательно слушает старого гоблина с седыми пучками волос, торчащими из ушей; его больше не наказывают, а отправляют на арену; он побеждает своего первого противника. Хоть он еле стоит на ногах, чувствует, что магия радостно течёт по его венам; мастер кузнец подмигивает ему и показывает зажатые в ладони красные камушки; он не проигрывает больше на арене. Наказание превращается в награду. Он любит тепло крови на теле, ведь она — единственный доспех, кроме набедренной повязки, доступный ему; старый мастер неловко гладит его по голове, он молча плачет; кровь из порезанной ладони капает в литейную форму. Они с мастером вместе читают заклинание на латыни; он стоит перед старейшинами гоблинов. Они возвышаются над ним, сидя в нишах пещеры. Он свободен, они свободны; старый мастер как будто спит на каменном возвышении. Он забирает свой меч, который они сделали вместе. Тот превращается в его руках в небольшой кинжал; он щурится на солнце. Повязка из лёгкой ткани не спасает, и глазам мучительно больно. У него с собой зачарованный мешок и кинжал. Он опять один; он сидит на дереве и старательно вырезает руны на коре; девочка с тёмными волосами заливисто смеётся над ним, когда он падает с ветки; она же восхищённо смотрит, как он катает огненный шарик в своих ладонях; он узнаёт её имя — Линн. Это самое красивое имя, что он слышал; она слаба от голода. Он приносит из леса трупики белок, в них мало мяса, но она должна пережить зиму; лето, они купаются нагишом в чистом озере. Она робко целует его; они с семьёй Линн ужинают. В тесной кухне им достаточно места, камин греет. Но она всё равно жмётся к нему под столом, её отец шутливо грозит пальцем; они вдвоём в их тайном месте, маленький грот за водопадом. Они занимаются любовью, и она говорит, что хочет сына; он едет домой из города. За оружие, которое он выковал, платят золотом. У него за пазухой простой белой рубашки покоится лёгкая диадема из белого золота. Он сделал её за три дня, что был в городе, выплавил из всего, что накопил; деревня горит. Он не чувствует, как воспламеняется сам. Его необычные красные волосы горят огнём, но юноша не чувствует этого; он снова весь в крови, как когда-то на арене. Вокруг ни души, тлеют дома. Он стоит на коленях перед ней. Она чиста и прекрасна, как будто спит. Только стрела в груди не даёт усомниться в её смерти. Он надевает диадему на её голову и сооружает высокую конструкцию из дерева. Ей повезло, что она умерла спокойно, никто не успел её тронуть, и она не видела смерть своих близких. Его тело воспламеняется. Он берёт её на руки и восходит с ней на конструкцию. Он горит с ней до рассвета. Он чувствует на лице вкус солёной воды, как тогда в море; он уходит и даёт себе слово выгнать варваров с их земли...

Видения обрываются. Годрик понимает, что стоит на коленях и тяжело дышит. Правой руки нет, хотя вот же она, он её видит. Он чуть не падает в сторону, но из последних сил старается удержать равновесие. На него сверху смотрит змееуст.

— Ты самоучка... Интересно. — Он щёлкнул пальцами. Из рукава его мантии выползла змея. Маг что-то прошипел ей. После чего посадил змею на плечо Годрику.

Годрик снова смог почувствовать свою руку. Он удивлённо покрутил её перед лицом.

— Я не знал ничего о тебе, но теперь… — Маг задумчиво хмурится. — У тебя есть выбор: ты можешь пойти со мной, Лордом Салазаром Слизерином. Я обучу тебя всему, что знаю, и дам защиту. А если проявишь себя, станем равными. Братьями по магии. Я вижу твою силу, но не знаю, сможешь ли ты обучиться. Если нет, станешь моим вассалом. Я обеспечу тебя жильём и защитой, но ты будешь служить мне. Второй вариант: ты идёшь дальше своей дорогой, а я — своей. Ты можешь сколько угодно убивать простецов и залить их кровью хоть весь полуостров. Но это не раскроет твой потенциал и не вернёт тебе Линн. Выбирай.

Годрик широко распахнув глаза смотрел на мага перед ним. Лицо Лорда было спокойным и даже скучающим. Но в глазах мелькнула надежда, когда он говорил про магическое родство. Гриффиндор протянул руку и произнёс: «Я пойду с тобой».

Салазар улыбнулся кончиками губ и помог Годрику встать. Он тоже долго был один, змеи не в счёт. Может, что-то и выйдет из этого вспыльчивого мальчишки перед ним.

— Но я точно не стану твоим вассалом, — вдруг грустно сказал Гриффиндор. Затем озорно улыбнулся: — Я ещё стану сильнее тебя! Только добудь мне такую же мантию!

Темноволосый мужчина сначала нахмурился, а потом расхохотался. Он притянул Годрика к себе, так как ещё держал его руку, и маги аппарировали.

965 год н.э.

Окон в подземельях замка никогда не было, но они создали зачарованные. Годрик настоял. Так как трансфигурация и руны были его областью, он сам и разместил на нижних этажах свои творения. Ему важно, чтобы в помещениях было больше света. Единственные два места без окон в поместье Слизерина — лаборатория и тренировочный зал.

Салазар работал над новым зельем, рецепт которого ускользал от него. Он легко мог изменить свой облик с помощью чар, но было бы удобно, если бы существовало зелье, которое могло бы на время заменить внешность реального человека. Используя чары, для того чтобы притвориться кем-то, всегда рискуешь забыть какие-то мелкие детали и раскрыть себя. Ему ментальная магия не позволяла совершить такую ошибку. Но даже самые сильные чары требуют времени, а также не могут изменить комплекцию человека. Точнее, могут, но чтобы достичь точных пропорций, нужно приложить в два раза больше времени. А ещё желательно видеть объект копирования. Зелье решило бы эти проблемы. И ведь у него уже получился состав. Он протестировал его на простеце, подлив тому в таверне зелье с волосом Годрика. Но эффект держался не более двух минут, а этого мало.

Как увеличить время, но не получить других побочных эффектов и не испортить зелье? Он уже добавлял кровь единорога, слёзы феникса и чешуйки дракона. Части этих магически сильных существ закономерно усиливали продолжительность действия многих зелий. Они сами по себе были носителями огромного количества магии, а также по свойствам подходили для его задумки. Но с ними ничего не вышло. Он сделал пометку в лабораторном журнале и снял котёл с огня, заклинанием очистив его.

Хлопок из коридора известил его о том, что Годрик вернулся. Салазар вышел в коридор и наткнулся на брата, который держал в руках огромную тыкву.

— Ты был у простецов?

— Ты не поверишь, что я узнал! — Лицо Гриффиндора озарилось широкой улыбкой. С волос мужчины капала вода, но он не обращал на неё внимания.

— Что можно обворовать чей-то огород во время дождя? — Слизерин окинул насмешливым взглядом нахмурившегося Годрика.

— Я серьёзно, пойдём наверх, отужинаем и я расскажу тебе, что мне удалось сегодня узнать совершенно случайно.

Салазар закатил глаза, но последовал вслед за братом. Спустя десять лет после битвы при Брунанбурге, Годрик завершил своё обучение у него. Он овладел искусством трансфигурации и отточил свои таланты к рунам и магии огня. Они провели ритуал, который сделал их братьями в магии. Сам ритуал больше походил на испытание, так что Салазар немного приукрасил реальность, когда предлагал Гриффиндору выбор из двух вариантов. Если бы сама Магия им отказала, Годрик, конечно, мог бы стать его вассалом, но только по бумагам, а защиту и жильё Слизерин бы дал — склеп его замка очень надёжно защищён. Что же до службы, мало ли парень во время обучения обзавёлся наследниками? Они бы и могли служить своему сюзерену после смерти отца.

Сначала им было сложно ужиться друг с другом. Салазар даже думал, что, может, решение взять ученика было опрометчивым. Гриффиндор был шумный и вспыльчивый. Он мог резко ответить на шутку в его сторону, а после громогласно расхохотаться. Годрик мог с головой погружаться в работу над каким-нибудь проектом (в основном в области Артефакторики), но моментально вспыхивал, если ему указать на ошибку. Салазар на каждую вспышку гнева в свою сторону реагировал одинаково: отправлял мальчишку в тренировочный зал и прессовал магией, пока тот полностью не выдохнется. Где-то через год, когда они начали общаться не только по вопросам, касающимся обучения магии, их взаимоотношения стали меняться в лучшую сторону. Годрик рос среди гоблинов. Он не имел поддержки рода, да и первые люди в его жизни появились достаточно поздно. А после первого разочарования в жизни, в «мире наверху» (смерти возлюбленной), он закрылся от людей. Жил от битвы к битве, благо простецы почти всегда воевали друг с другом, было где разойтись. В поместье Слизерина он постепенно стал открываться своему учителю. Кроме того, он буквально поселился в библиотеке, поглощая знания с тем же рвением, с которым прежде рубил врагов. Спустя два года мужчины уже говорили почти на равных о различных аспектах магии. А спустя четыре уже спорили до хрипоты.

Салазар же после гибели всей родни привык быть один. Он ушёл в эксперименты и изучение магии, а также оттачивание даров рода. Иногда работал с простецами, выполняя их заказы, чаще навязывая свои изобретения, как необходимое. Например, зелье берсерка. Иногда он думал про то, что мир простецов был его второй лабораторией. Магия могла, если не всё, то многое. Построить замок? Легко. Усилить целую армию, не используя дорогие и сложно реализуемые способы. Без проблем. Сделать пространственный карман для менора одного из Лордов, где будет достаточно пространства и не будет доступа простым людям? Только дайте провести расчёты. Он пока не думал о семье и не старался найти жену, хоть женщины периодически задерживались в его жизни. Если Салазар и вступал в отношения, то только с магически одарёнными. Женщин простецов он даже в борделях не выбирал. Ни одна из тех, с кем он был, так и не побывала в его замке. Он разрывал отношения легко. А особо настойчивым стирал память о себе. Предложения от других семей он отклонял регулярно, их поток со временем прекратился. Он не сразу смог признаться себе, что, будучи один, он всё-таки стал одинок.

Салазар проходил инициацию, когда в их дом проникли убийцы. Салазар по старому обычаю жил в диком лесу с змеями. На груди была печать, блокирующая магию на тридцать дней и ночей. Когда печать пропала раньше оговоренного срока, он заподозрил неладное. Ведь так могло произойти лишь в одном случае: маг, поставивший печать, мёртв.

Он отправился в магическую деревню близ поместья и весь день слушал. Люди говорят, когда хотят, а не когда спрашиваешь. Надо уметь слушать. Так он узнал, что страшная болезнь поразила всю его родню и слуг. Болезнь возникла из-за экспериментов с кровью магических тварей. В замок лучше не соваться, пока страшный вирус, выкосивший одним махом поколение сильнейших магов, не исчезнет. Он догадывался, что никакого вируса нет, но решил понаблюдать за замком со стороны. Тогда и увидел их. Стервятников, которые всегда приходят, только услышав про смерть. Они приходят за артефактами, золотом, книгами. Эти пришли раньше всех.

Салазар поймал одного стервятника. Тот был совсем мальчишкой, даже без намёка на щетину на подбородке. Единственному живому Слизерину самому было семнадцать. Он пожалел мальчика и очистил его память за последние два года, после того как узнал, кто закинул удочку стервятникам. Аппарировав с мальчишкой в Винчестер, он сунул ему в карман три золотых и вернулся к поместью.

Он пробрался в замок через вход со стороны леса, через который обычно они с отцом выходили на охоту, а обратно часто возвращались с пойманным живым зверем. Спустившись в самое сердце замка, он окропил камень своей кровью и принял род. Его магическое ядро готово было разорваться от нахлынувших даров рода и силы, но Салазар только лишь на несколько минут потерял сознание, а очнулся уже обновлённым.

Он нашёл род завистников, который уничтожил его семью. Они были беднее, глупее и слабее. Но однажды в их дом попал яд из Африканского континента. Его привез с собой отец семейства, привез в теле другого мага. Яд при контакте с воздухом моментально срабатывал, против него не было противоядия. Но и хранить его в обычных колбах было нельзя, он мог храниться только в крови живого магического существа. Почему он выбрал именно мага, а не какую-то зверушку? Потому что маг под видом торговца попал в замок Слизеринов. Всё это Салазар узнал, потроша мозги этой семейки. Они обезумели уже через полчаса его работы, но ему было всё равно. Он уничтожил их тела, чтобы ни один некромант не мог призвать эту падаль, а души запер в одном сосуде. Жаль, что они уже были безумны, можно было бы поработать с каждой душой отдельно, но он был молод и не сдерживал свою злость.

Что именно сделать с сосудом, за эти годы Салазару в голову приходило множество вариантов, но ни один не подходил. Не давал даже мысленно закрыть эту тему. Только с появлением Годрика в своём доме и узнав про необычные свойства его меча, он попросил разрубить каждую душу, чтобы от неё даже частиц не осталось. Годрик не стал задавать вопросы. Так сосуд исчез из жизни Салазара, а с ним исчезло чувство незавершённости, которое грызло его все эти годы.

У братьев в магии не было тайн друг от друга. Годрик освоил базово ментальную магию, и они смогли общаться мысленно. Слизерин смог помочь брату, унять бурю в его душе. Сложно, систематизируя сознание, оставаться эмоционально нестабильным. Это невозможно. Нет, Гриффиндор не превратился резко в спокойного, холодного и рассудительного человека, но и «дикарем» больше не был.

* * *

В камине потрескивали бревна, маги сидели напротив в глубоких креслах. Один вытянул босые ноги ближе к огню. Опираясь на подлокотники, он немного подался вперёд. Весёлые языки пламени танцевали на его бороде и волосах, не причиняя вреда. Второй маг наоборот откинулся назад. В одной руке у него был бокал с вином. Казалось, что он застыл и о чём-то задумался. Если присмотреться, становилось заметно, что он плавно вращал кистью свободной руки, в которой клубился тёмный сгусток. Если подойти совсем близко, видно, что сгусток состоял из крошечных тёмных капелек какой-то жидкости.

— Так как ты говоришь, её зовут...? — Протянул Салазар.

— Не знаю, — Годрик хмыкнул, — Простецы называют её «Святая, дающая урожай».

— Значит, эта огромная тыква выращена простецами?

— Да, не трансфигурация, не заклинание или зелье роста. Такими овощами могут сейчас похвастаться рынки Винчестера. Простецам помогает женщина, которая обладает большой силой, — Годрик повернул лицо к брату, оторвав взгляд от огня, — Я думаю, мы должны найти эту волшебницу.

Салазар сжал руку в кулак, и сгусток, который уже превратился в маленький **уроганчик**, пропал.

— Думаю, ты прав. Она, скорее всего, где-то возле Короля, как его там... Мирный...

— Эдгар, — Годрик хмыкнул, — Вот только не делай вид, что забыл его имя. — Маг нахмурил брови. — Я думаю, я узнаю её, когда увижу, мне снился сон. Я думаю, что его «навели». В нём была женщина-маг, думаю, это её рук дело.

— Покажи мне, — Салазар тоже подался вперёд и посмотрел брату в лицо.

Жёлтые глаза встретились с зелёными.

Он открыл глаза от громкого хлопка. Вокруг была белая пустыня. Это точно не были его покои, значит, это тоже сон? У него под ногами что-то зашебуршало. Он опустил взгляд и увидел, как через белый песок что-то пытается выбраться наружу. Он отступил и понял, что теперь со всех сторон слышит этот звук. По площади всей пустыни, которая была неестественно ровной, возникали маленькие холмики. Звук стал невыносимым, и он закрыл уши руками. Холмики раздувались с огромной скоростью. Откуда-то из недр земли лезло что-то. Когда ближайший к нему холм песка стал ростом с него и из него наконец вылез... человек? Серая кожа, запавшие глаза, сухая белая полоска губ, слипшиеся волосы, одежда вся покрыта этим странным песком. Годрику лицо человека показалось знакомым. Но выбравшийся не успел сделать и шага в его сторону, как его живот окрасился алым. Серый мужчина удивлённо прижал руки к животу. Кровь была слишком яркой для этой серой пустыни. Он не издал ни звука и лёг на землю, закрывая глаза. Из двух соседних холмов вылезли два мальчика. Они посмотрели на труп и начали драться. Один был совсем мелкий и уступал сопернику. Они молча наносили друг другу удары. Годрик с трудом отнял руки от ушей и убедился, что кроме звука от песка, который стал тише, больше звуков не было. Он хотел подойти к мальчишкам, но его кто-то мягко остановил, удерживая за плечо. Мужчина обернулся и увидел её. Женщина была примерно его роста, изящная фигура, молочная кожа, но не такая, как у мальчиков и трупа. Живая, что ли? Её рука с длинными изящными пальчиками легко удерживала его, казалось, без усилий. Гриффиндор понял, что не может сосредоточить взгляд на её лице. Он видел длинные чёрные волосы. Они поднимались, словно от ветра. Вместо лица он видел только синие блики. Каждый раз, когда он пытался присмотреться, то обнаруживал, что смотрит на руки, плечи, грудь, тонкую талию, которую видно было сквозь прозрачную голубоватую мантию. «Смотри», — сказал чужой голос в голове. Он перевёл взгляд на мальчишек. Старший прижимал младшего к земле ногой. Мелкий не делал попыток вывернуться и тяжело дышал — судя по движению грудной клетки и открытому рту. Старший мальчик повернулся, чтобы осмотреться, и Годрик тоже окинул взглядом пустыню. Повсюду были серые странные люди, они вели битву. Всё происходило в полной тишине. Вдруг раздался пронзительный женский крик: «Сын!». Годрик поморщился и, вернув внимание на мальчишек, удивился резкой перемене. Старший держал в руках корону и задумчиво смотрел на неё. Он надел её на голову, и Годрик увидел его лицо. Вместо глаз у парня были ямы, из которых мелкой струйкой сыпался песок. За его спиной стояла женщина с кинжалом. Её за руку держал побеждённый ранее мальчик. Женщина вонзила нож в спину «короля», и тот осыпался песком. «Пойдём», — снова голос этой ведьмы в голове. Годрик почувствовал, как его мягко тянут за руку. Её ладонь была прохладной, а кожа очень нежной. Несмотря на длинные пальцы, в его руке её ладошка казалась маленькой. Они поднялись по ступеням из камня. Под их ногами вырастали новые ступени, пока они не вышли на площадку какой-то башни. Годрик уже понял, что сон навела эта ведьма и что пытаться поговорить бессмысленно. Она может только показать образы, что она и делала. Пустыню начала заполнять вода. Где-то словно прорвалась дамба, удерживающая морские волны. Серые люди бросили оружие и начали молотить кулаками по воде. Но воды было много, очень много, и люди пропадали под ударами волн. Вскоре вместо пустыни повсюду была вода и редкие островки земли. На них сидели люди. Кто-то плакал, а кто-то смеялся. Они бросали в воду оставшееся оружие. Годрик видел какие-то блики жёлтого цвета, которые пропадали под толщей воды. Он перегнулся через ограждение башни и увидел старика, который, запрокинув голову, беззвучно смеялся. В руках старика были драгоценности — цепи, камни, россыпь монет. Всё это он кидал в воду и хохотал. Вот что было этими бликами. Люди кормили воду золотом. Небо затянулось тучами и начал накрапывать дождь. Годрик мельком посмотрел на ведьму, что всё также стояла почти за его спиной. Вся её мантия стала ярко-синего цвета, на который невозможно было смотреть. На горизонте слева появился корабль. Видно было даже отсюда, что над кораблём зияет пустота, из которой на него льётся солнечный свет. Когда корабль стал ближе, Годрик увидел высокого блондина, который гордо стоял на палубе. На парусе была изображена карта, на ней видны были границы нескольких стран. Из воды стали подниматься викинги. Годрик узнал их по броне, топорам и яростным лицам. Они хоть и выходили из морской воды, были в грязи и в крови. Викинги начали рубить серых людей, которые могли только кидать в врагов золото. Годрик сдержал порыв вступить в битву, напоминая себе, что всё происходящее — сон. «Ты смотришь не туда», — голос ведьмы заглушил остальные звуки. Гриффиндор покрутил головой и пересёк площадку, чтобы посмотреть сверху, что происходит на другой стороне. Там также была пустыня, но она не была затоплена, а вдали виднелся горный хребет. В нём было множество пещер, из которых лилась лава, смешанная с чем-то тёмным. Он пригляделся и понял, что то, что он принял за валуны, которые обрушились под потоком лавы, на самом деле было живым. Это были гоблины, и их было огромное количество. Лава им не вредила, а в глазах горел огонь. «Найди меня», — Годрик обернулся к ведьме, но в глазах помутнело, картинка закружилась перед глазами, и он... проснулся.

Обычно спокойный Салазар вскочил на ноги.

— Это не просто сон... Это же...

— Да, я понял, что его навела та ведьма, — Годрик, приподняв брови, смотрел на брата, — Но вот только зачем? Это какое-то предостережение? Или угроза?

— Это очень, очень большая сила, сиди тут, я сейчас, — Слизерин аппарировал и вернулся спустя две минуты с потрёпанной и ветхой книгой в руках.

— А я говорил, что пора эльфов завести, чтобы не бегать самому!

— Не уверен, что сейчас родовой камень примет их, — отмахнулся Салазар. Сев в кресло, он начал быстро листать книгу, — Да и я много раз говорил тебе, в этом поместье от них будет больше мороки, чем пользы.

— Ладно, ладно. — Годрик подался вперёд и подвинул кресло ближе, чтобы видеть страницы. — Что ты ищешь?

— Я не особо интересовался пророчествами... Без дара это всё равно бессмысленная трата времени, но я читал кое-что. Вот! Слушай: «Наведение пророческого сна, коего сила ведома лишь сильнейшему из нас, есть деяние великое. Осенённый сим пророчеством, спящий узрит три ярких события, что, быть может, свершатся в его жизни в этом году. Сон он будет видеть своими очами, и образы сии, требуя толкования, станут загадкой. Наведший же сон пророк сможет сию загадку разгадать, если ему повелят то. Одно лишь послание, слово из уст пророка, может проникнуть в сон, а потому да будет выбор слова сего тщателен и обдуман, ибо лишь едино оно. Пророчество же, что охватывает годы жизни и судьбы многих, а не одного спящего, есть невозможное деяние. Ибо требует оно такой великой силы, коей нет ни в ком из ныне живущих. Чтобы отличить наведённый пророческий сон от иллюзии или обмана, спящий должен обратить внимание на то, как видит он сие видение. Он узрит его своими очами, в нём почти не будет звуков, а ещё, пробудившись, он не сможет рассказать о нём никому, кроме тех, чьё родство с ним подтвердила сама Мать Магия».

— Ты думаешь, что это пророчество?! — Годрик всё-таки вскочил на ноги и начал нарезать круги перед камином, — Но это же значит, что скоро мирные времена закончатся, так? Будет война, опять эти варвары и почему там были гоблины? Они же носа не высовывают из пещер...

— Я думаю, что нам надо найти эту ведьму, — Салазар закрыл ветхую книгу, — Она действительно очень сильна. Если то, что написано здесь, правда, она сделала невозможное. Твой сон был не про тебя, а про других людей! И мы не знаем, какой период охватывают события, может, правда, год, а может, десятки лет.

— А ещё не забывай про урожай. На разрушенных территориях и разграбленных землях снова выросли посевы. Очень быстро и очень щедрый урожай в этом году.

— Да, такие дары, я не помню ни один род с таким сочетанием, — Слизерин встал и оправил мантию. Его взгляд затуманился. В мыслях мелькали варианты, что они могут получить, приобретая такое знакомство, — Я думаю, это должно быть интересно. А если она не будет враждебна к нам, то может даже присоединится к исследованиям... Мы приблизимся к Мерлину, а может, и вовсе обгоним его славу. Мы уже сильнее всех Лордов, что живут только ради того, чтобы плодить потомство и копить золото. С нашими умениями магией можно создать невообразимое...

— И защититься.

— Что? — Салазар сфокусировал взгляд на брате.

— За своими мечтами о величии ты забыл о важном, — без тени улыбки произнёс Годрик, — Если это истинное пророчество, то скоро будет кровавая бойня. И кроме твоих «обожаемых» Лордов, пострадает огромное количество магов. А ведь среди них могут быть достойные, кого мы могли бы взять в ученики. Нам надо будет подумать о защите. И не только о своей.

Слизерин нахмурился, но после молча кивнул. Ученики. Они уже обсуждали это не раз. Они могут найти себе учеников, и те продолжат их дело. Будут развивать магию и изобретать новое. Семья ограничена количеством, а учеников может быть очень много. Они могут быть более преданы, так как связаны не семейными узами, а клятвами ученичества и общими интересами. Если же обучать с детства, кто, как не наставник, станет тем, чьё мнение будет самым важным? И если начнётся бойня, надо подумать над вариантами. Покидать полуостров они не хотели, это их родина и родина великих магов. Гриффиндор прав, надо думать о защите.

— Отправимся завтра утром, подумай, что взять из артефактов. Всё-таки мы не знаем, вдруг она нападёт на нас. Где, как ты думаешь, она обитает? В Винчестере?

— Да, я думаю, она подле Короля. — Серьёзное выражение лица сменила ухмылочка, — Жаль, что утром. Я бы показал тебе шикарный магловский бордель, всё как ты любишь...

Гриффиндор легко увернулся от заклятия плети. Перепрыгнув через кресло, он громогласно расхохотался. Салазар скрипнул зубами и швырнул в брата потоком ледяной воды, отвлекая от заклинания ватных ног. Но тот и в этот раз увернулся, в ответ растворяя пол под ногами атакующего. Слизерин не смог удержаться и ухмыльнулся: «Как дети...».

Винчестер, резиденция Эдгара Мирного. Гостевые покои.

Хельга Хаффлпафф не могла уснуть. Её мысли занимали предстоящий и прошедший дни. Столько ещё нужно было успеть сделать. Король попросил задержаться на пару дней в его резиденции, так как ему необходимо было провести несколько встреч, после чего они должны были направиться в Честер. Она была не против. Вокруг Винчестера было множество деревень, которым она могла помочь. Чем она и занималась весь день. Восстанавливала жжёную почву, снимала проклятия, оставленные магами, участвующими в набегах, придавала силы корням, чтобы урожай рос быстрее и был здоровым. Король настоял, чтобы она действовала открыто. Он рассказал ей о своих планах усилить Англию, так как не хотел войны. Но для восстановления мира надо было потрудиться.

Население страны было подавлено. Простые жители деревень и городов, та масса людей, которая работает не разгибая спин, чтобы прокормить себя и других, после всех набегов и лет в постоянном страхе опустили руки. Их дух был сломлен.

Эдгар был верующим, но как он мог говорить с народом о силе Веры, если церкви жгли, как и другие дома? Если их грабили, а слуг Божьих убивали так же, как и простых смертных, а порой и более жестоко? Варвары хотели показать, что их боги сильнее, но их маги оказались слабее. Да, Эдгар слышал про великого рыжебородого воина Годрика, но не встречал его лично.

Его советник и друг, архиепископ святой Дунстан, сам предложил королю обратиться к магам за помощью, но предостерегал, так как сила творить магию дана не Богом.

— С ними нужно заключать контракты, так делают все правители. Маги чтут договоры, зафиксированные лично королем. Простых людей они легко обманут, — говорил Дунстан. — Но своеобразное понятие чести у них есть. И есть сила, что поможет нам в это непростое время. Нам не нужен воин, нам нужен тот, кто сможет исцелить земли и помочь восстановить простым людям их жизнь.

Эдгар отправил на поиски такого мага нескольких монахов. Одни возвращались ни с чем, с некоторыми к нему прибывали колдуны всех мастей.

— Слабосилки. Они никто в своём мире, хотят озолотиться, а пользы никакой, — шептал Дунстан Эдуарду на встрече с очередным магом. — Но у них может быть информация, нам нужно узнать, какой волшебный род владеет стихией земли.

Спустя три года поиски дали результат. К королю на встречу пришёл мальчик-маг. Ему было лет десять, но он спокойно держал себя перед высокой публикой. Он не выглядел как сын аристократа, но и для деревенского парнишки был слишком хорошо сложен: светлая кожа, чистые волосы и одежда. Мальчик рассказал, что до их общины дошли слухи о поиске помощи. Его Мать, великая волшебница, предлагает королю встретиться наедине и всё обсудить. Она должна лично убедиться в мирных намерениях и не будет встречаться с представителями Церкви. Это было её условие.

Дунстан и остальные советники Эдгара были возмущены. «Что эта колдунья возомнила о себе?!» Но король одним взмахом руки остановил споры и спросил мальчика, как тот может доказать, что его мать действительно велика. Шарлатаны и слабосилки ему уже порядком надоели. Мальчик поклонился и сказал, что принесёт дары для короля на следующий день. Дары, сделанные его матерью. Эдгар согласился, пока советники не начали снова возмущаться. Мальчик исчез из зала для приёмов, а на следующий день принёс волшебные дары.

Эдгар рассматривал их, пока мальчик объяснял назначение каждого. Маленькое деревце в простой деревянной кадке было вечнозелёным и не требовало ухода и пересадки, на веточках висели необычные плоды. Мальчик пояснил, что каждый плод может добавить сил человеку, который съест его, излечит старые раны, даст отсрочку при тяжёлой болезни. Здоровому же человеку плод улучшит имеющееся. Эдгар сорвал плод и дал попробовать одному из стражников. На месте сорванного плода начал расти совсем крошечный новый. Молодой парень снял шлем и с опаской подчинился приказу. Когда он начал жевать плод, лицо стало спокойным, тот был вкусный. Король с удивлением наблюдал, как на его глазах кожа парня становится светлее и чище, угри исчезают. А когда тот улыбнулся, всем стало видно, что зубы, из-за которых у него среди своих было прозвище «Кривозуб», выровнялись. Парень судорожно начал закатывать брючину, чтобы убедиться, что шрам на колене тоже исчез.

Вторым даром был простой серебряный браслет. По всей поверхности были вырезаны крошечные руны, образовывая причудливый узор. Мальчик пояснил, что тот, кто будет носить браслет, будет всегда иметь доступ к чистой питьевой воде. Стоит только сказать: «Аква моментум», и вокруг браслета появится ручеёк воды, к которому можно поднести тару и наполнить её. Единственное ограничение — это объём тары. Наполнить сразу много бочек не получится, запас — две бочки в сутки.

И третий дар — семена. Пшеница вырастет за неделю, одно семя даст много ростков, поэтому, если люди захотят воспользоваться даром, мальчик может показать, как правильно их сеять. Также это будет здоровый урожай, и зёрна будут гнуть стебли к земле, так как их будет много.

Король согласился на встречу. Мальчик объяснил, что может перенести его к месту встречи, а после также за миг вернуть обратно. Эдгар протянул руку мальчишке, и они аппарировали.

Король почувствовал головокружение и тошноту. «Что, если мальчик всё же обманул меня? Будет очень глупо умереть так...» Он открыл глаза и понял, что стоит на поляне, вокруг которой простирается лес. Мальчика рядом не было, но была девушка. Она смотрела на короля со спокойным любопытством. У неё была молочная кожа, светло-розовый румянец на щеках, светло-серые глаза и пшеничного цвета волнистые волосы. Ей навскидку было лет двадцать. На ней было лёгкое платье белого цвета, а на плечи накинута медового цвета мантия. Одежда не скрывала стройную фигурку, а ноги были хоть и босые, но чистые.

— Добро пожаловать в нашу долину, милорд, — девушка легко поклонилась. — Моё имя Хельга Хаффлпафф, мой сын доставил вас сюда.

— Ваша долина? — Эдгар не стал скрывать недоверчивый тон. — Простите мою бестактность, но сколько же вам лет? Я ищу опытного мага, и хоть ваши дары, без сомнения, потрясающие, как я могу быть уверен, что...

Девушка звонко рассмеялась, её улыбка была открытой и искренней. Эдгар невольно залюбовался и прервался на полуслове.

— Вам ли не знать, что внешность магов обманчива? Мы живём намного дольше простых людей. Тем не менее… Вы правы. Мне шесть десятков лет, только пусть это будет нашим секретом, — девушка заговорщицки подмигнула. — Я слышала, что вам нужна помощь. Англии нужна помощь. И я могу оказать её.

Она села на землю и похлопала рукой рядом с собой. Эдгар, не задумываясь, опустился рядом. Почему-то рядом с ней ему было спокойно и легко, как будто он был мальчишкой, а она его подругой, и они убежали от пригляда взрослых. «Может, это какие-то чары?» — мелькнула мысль.

Над лесом взметнулась стая птиц, король залюбовался чистым небом. «Может, и чары, но как же спокойно и хорошо...»

— Что это за место? Вы околдовали меня? Я чувствую себя как-то...

— Спокойно? — Хельга вытянула босые ноги вперёд и, опираясь на руки, устремила взгляд в небо. — Это защищённое магией место. Мы с отцом создали его, чтобы жить подальше от войн и бед. Мы много лет упорно трудились, чтобы создать всё это, — она махнула рукой в сторону леса. — Каждое дерево, каждый камушек, ручьи и ветра — всё это мы старательно копировали с помощью магии и воссоздавали здесь. Мы хотели сделать земли плодородными, а климат комфортным. У нас получилось. И теперь, когда отец ушёл за грань, я живу здесь со своими детьми.

— Сколько у вас детей? — Эдгар не знал, зачем спросил, но стало любопытно.

— Девятнадцать, — девушка улыбнулась и слегка склонила голову к плечу. Её пшеничные волосы поглаживал лёгкий ветер, а в локонах прятались солнечные зайчики. — Я забрала их из вашего мира. Я не могу выносить дитя, но в мире много маленьких магов, которые остались одни без защиты и рода. Мы семья. Мы все работаем на благо нашего общего дома: я обучаю их магии, а они развивают свои таланты и создают что-то новое.

— Это должно быть непросто...

— У вас вся страна, милорд, думаю, вам сложнее, — мягко улыбнувшись, Хельга оторвала взгляд от неба. Серые глаза открыто смотрели в глаза королю. — Вы хотите собрать силу для новой войны?

— Нет, — слово сорвалось с губ изумлённого Эдгара. Он действительно не хотел, только вот… в эту игру могут играть и двое. — Вы всё-таки околдовали меня? Не думаю, что меня можно подловить внезапным вопросом.

— И да, и нет, милорд, — девушка задумчиво провела рукой по траве. — Это часть моего дара. В этой долине и рядом со мной человек чувствует себя… спокойно? Как когда был ребёнком. Даже если детство не было счастливым, было хоть одно воспоминание, пятно света. Дети обычно очень искренние. Поэтому я и хотела встретиться здесь. Человек, попадая сюда, становится как бы другим, при этом оставаясь собой. Без лжи, масок, с детской уверенностью в своих словах, без двойного дна...

Она отвела взгляд и встала, аккуратно оправив платье и мантию. Эдгар остался на земле, удивлённо смотря на волшебницу. Она очень чётко описала его ощущения.

— И этот эффект, он...? — король запнулся, не понимая, что именно хочет спросить.

— Он не вечный. Человек привыкает и, если хочет, может снова надеть обратно свои маски. Но память о том, какой ты на самом деле, остаётся. И эффект не иллюзия, он не превращает ваши мысли в другие. Вы такой, какой вы есть, король Эдгар Мирный. Так что же вы хотите от магии? Зачем вам моя помощь?

— Англия истощена, я хочу дать людям надежду. Накормить голодных, возвести укрепления, не дать зачахнуть деревням. Я не хочу новой войны, но сейчас Англия так слаба, что будут стервятники, которые захотят откусить себе кусочек. Я смогу справиться с людьми, но я не могу влиять на погоду, урожай, землю... А магия может.

— Я верю вам, король. И помогу. Мне надо предупредить детей, что я буду отсутствовать какое-то время, и приду к вам через две луны. Мой сын проводит вас обратно, если вы, конечно, не хотите разделить с нами скромный обед.

— Для меня будет честь разделить с вами трапезу, — Эдгар встал с земли и кивнул Хельге. — Ведите.

* * *

Сейчас Хельга не могла уснуть. Её занимали планы на завтрашний день и смутное ощущение, которому она пока не могла дать название. Женщина встала и, накинув мантию, вышла во двор. Резиденция короля представляла из себя несколько деревянных зданий, дворик и колодец, всё было обнесено вокруг валом и частоколом. Она подошла к колодцу и набрала в руки воды из забытого кем-то ведра, очистила ту магией и сделала несколько глотков.

Её дети были в порядке. Она вчера аппарировала в Долину, чтобы повидаться. Король Эдгар принимал её как дорогого гостя, а в народе уже пошли слухи о новой «Святой». Хельге было всё равно, как её зовут. Если религия даёт силы и надежду простецам, пусть так и будет.

Она решила пройтись. Чувствовать босыми ногами землю было привычно. Да, она могла дать силу земле, но и та питала её магией. Они существовали и чувствовали друг друга всегда. За конюшней, в которой было порядка двадцати лошадей, на холме стоял топчан. Хельга уже знала, что там днём любит отдыхать местный конюх. В свободное время он сидел на этом топчане и вырезал деревянные фигурки для ребятишек. Отсюда был хороший вид на реку. Резиденция была на возвышенности, возле какой-то извилистой речки.

Хельга опустилась на топчан и залюбовалась бликами воды, в которой таяла ночь. Солнце ещё не показалось, но уже стало светлее. Было очень тихо, даже насекомые и птицы замирают в этот час: кто-то ложится спать, а кто-то ещё не пробудился. В этой тишине отчётливо прозвучало два хлопка аппарирования.

* * *

Ровена смотрела на бесполезный хрустальный шар, который обычно лежал в специальном кожаном мешке. Это была простая игрушка простецов, но ей принесли его в дар. Ничего не стоило изобразить видения в шаре. Ну и пара капель магии заставляли блики света внутри шара двигаться и выстраиваться в смутные очертания фигур. А ей просто нравилось, как он выглядел. И как её мужчина заворожённо, как ребёнок, смотрел на игру магии и света — было в этом что-то милое. Ночь была спокойной, без единого облачка. Их драккар быстро двигался во главе флота, который состоял как из боевых драккаров, так и из торговых кнорров. Она сидела подле Харольда, который уже уснул, и думала, что делать дальше. Они плыли в неизвестные ей земли — в Германию.

Харольд был перспективным, но, к сожалению, он тоже не подходил для её целей. Он был высоким и широкоплечим, его огромные руки были покрыты светлыми вьющимися волосами, как и грудь. Он громогласно хохотал, любил выпить и подраться. У него был глубокий низкий голос, в спальне он был необычайно нежен, а в битве — необычайно жесток. Был единственный недостаток в его внешности — тёмный зуб, передний резец на верхней челюсти. Она хотела вылечить его, но он остановил её. Благодаря этой детали внешности у него было прозвище Синезубый. Он говорил: «Каждый житель Дании знает моё прозвище, я хочу, чтобы мои подданные знали меня в лицо» и улыбался широкой улыбкой, демонстрируя мёртвый зуб.

Женщина понимала, что не хочет погружаться в войну в новой стране и продолжать свои поиски там. Она аккуратно вытащила из мешка портал, который создала на случай, если корабль попадёт в шторм и им будет угрожать смертельная опасность. С лёгкой грустью посмотрела на спящего мужчину, на могучей груди которого покоился «амулет, защищающий от магии». «Какие же они всё-таки глупцы, — хмыкнула Ровена, сжимая портал. — Удачливые глупцы...»

Портал перенёс её в маленький домик в деревне близ Винчестера. Она поставила мешок на пол и устало опустилась на стул. Надо было подумать, что делать. Как всё это надоело. Надоели поиски, мелкие артефакты, которыми она снабжала своих любовников, одиночество. Она, конечно, почти никогда не была одна, ей было даже весело с новыми спутниками жизни. Поначалу. Потом, спустя год, она могла оценить, подходит ли ей избранник, или всё нужно делать заново. Иногда она задерживалась дольше, всё-таки мужчины развлекали её, дарили подарки и любовь, дарили себя.

Её род ныне сгинул, она давно была одна. В наследство ей достались дары в магии и самое ценное, что было у их рода уже три поколения. Но с ним досталось и родовое проклятье. Плата за мудрость, знания, возможности к аналитике и, конечно, предвидение. Она знала, на что решились её прадед и прабабушка для получения этой силы, но не могла понять сердцем. Всё её рациональное существо говорило в пользу их решения, но сердце было против. Она редко к нему прислушивалась, ведь доступ к знаниям и памяти поколений чистокровных магов давал ей понять, что сердечные советы ведут чаще к беде. Но иногда, как в эту ночь, она не могла заглушить его.

Ей стало душно, и она, распахнув наглухо застёгнутую мантию (всё-таки на драккаре было холодно), вышла на улицу. Лёгкий ветерок подул ей в лицо. В реке неподалёку периодически квакали лягушки. Картина перед глазами была спокойной и умиротворяющей, но на душе было тоскливо. Она прикрыла глаза и сжала тонкими пальцами синий камень, который висел на её шее. Неужели она никогда не завершит поиски? Да, чаще они любили её, а она лишь использовала, но было несколько раз, когда и она... Почему это так просто и сложно одновременно! Может, не искать вовсе и заняться исследованиями и созданием артефактов, более великих и уникальных? У неё достаточно знаний и силы. Может, взять ученика? Чтобы унять эту боль и тоску, она многое может отдать. Столько, сколько ныне живущие маги вряд ли смогут взять.

Ровена не знала, сколько стояла так возле своего дома, но, почувствовав сильные колебания магии совсем рядом, раскрыла глаза и устремила взор по направлению возмутителей спокойствия.

За рекой и холмом, буквально около её дома, шла магическая война, не иначе. Она не видела участников из-за холма, но магическое зрение позволяло увидеть вспышки энергии, и, присмотревшись, она с удивлением увидела, что холм двигается. Двигается к её дому. Как?! Спокойная и узкая река забурлила, вода встала на дыбы, преграждая путь холму. Тот, не снижая скорости, врезался в воду и прошёл её насквозь. В небо взметнулась земля, камни и кусочки земли летели во все стороны. Ровена обратилась в орлицу и взлетела, чтобы сверху оценить, что происходит. Холм был уже совсем близко, она поднялась выше и смогла разглядеть одинокую хрупкую фигурку в центре холма. Это была девушка в светлом платье с копной развевающихся пшеничных волос. Её руки были расставлены в стороны, а ноги твёрдо стояли на земле. От ног в землю шли волны магии, или от земли в ноги? Орлица не могла разобрать. Девушка одной рукой словно держала что-то за верёвку. Магическим зрением Ровена увидела, что от её руки к холму шла огромная золотая цепь. Она управляет холмом?! Вторая рука была занята составлением какого-то сложного рисунка в воздухе. Холм медленно отрывался от земли, он зависал на долю секунды в воздухе и падал обратно. С каждым разом доля становилась больше. С каждым таким "прыжком" откалывались большие куски земли и камни, что были в почве. Наконец, холм остановил своё движение, видимо, девушке нужно было остановиться, чтобы сотворить заклятие. Ровена облетела холм по кругу и увидела второго участника событий. Это был маг в тёмной мантии, лет сорока на вид. Его тёмные волосы растрепались, а с мантии капала вода. Он двумя руками направлял поток воды из реки, целя в девушку. Поток был такой мощности, что разрезал огромный камень, который вылетел ему навстречу. Дальше ещё один камень, ком земли, ком земли с ветками наконец сбил мага с ног. Тот быстро поднялся, но поток воды рухнул с его падением. Мужчина начал двумя руками водить в воздухе. Ровена видела, как около его пальцев появляется какое-то тёмное вещество. Вскоре вещества было достаточно много, мужчину почти не было видно за этим «облаком». Девушка на холме тоже, видимо, закончила своё заклинание. Орлицу внезапно ослепил яркий жёлтый свет. Она закрыла глаза и продолжила парить только благодаря инстинктам анимагической формы. Ровена как-то видела, как плавят золото, и видела, какой ожог оно может оставить на теле нерадивого кузнеца. Свет бил в десятки раз сильнее. Он обжигал и плавил, был тягучим, как болото, и беспощадным ко всем, кто увидит или коснётся его. Орлица, не открывая глаз, спикировала на землю, ориентируясь на потоки воздуха, чтобы предположительно приземлиться в стороне от битвы магов.

На земле она перекинулась обратно, не спеша открывать глаза. Что-то сильно толкнуло её в грудь. Она упала на спину и почувствовала, что её что-то придавливает к земле физически и магически. Она в бешенстве открыла глаза и мельком увидела огромного огненного льва, который обратился рыжеволосым мужчиной.

— Салазар! Я нашёл! Это она! Твоя — не она! — радостно закричал мужчина, обращаясь, видимо, к тому магу.

Ровена присмотрелась к его лицу, в глазах мелькнула вспышка узнавания.

— Это я нашла тебя, Годрик, — насмешливо протянула ведьма и, пока мужчина поворачивал голову к ней, высвободила поток магии воздуха, откинув того на несколько футов от себя.

Женщина спокойно встала и с улыбкой смотрела, как гордый лев поднимается из мокрой грязи, которая осталась от реки. Она быстро бросила взгляд влево, куда-то туда кричал Годрик, и увидела, что девушка и маг парят над землёй в круглой клетке из расплавленного золота и чёрной субстанции неизвестного происхождения. Судя по закрытым глазам и обмякшим позам, они оба были без сознания, но хорошо было видно, что грудь обоих поднимается при дыхании, да и магия пульсировала вокруг них, как не бывает с мертвецами. «И что теперь делать с этой клеткой? Магия развеется сама по себе? Или нет?»

— Ну здравствуй, Видящая! Я думал, что мы с братом найдём тебя здесь, а тут вот... она...

Годрик подошёл, но не нападал и даже поднял руки в примиряющем жесте. Ровена задумчиво смотрела на великого воина, который исчез на время из уст простецов. Какое-то время они молча изучали друг друга.

— Так что делать-то будем? Надо их как-то достать, наверное, — неуверенно протянул Гриффиндор.

— А почему ты думаешь, что я буду помогать твоему брату и... Кстати, кто она? — Ровена была искренне возмущена внезапным переходом диалога. Да и вообще хотела обратиться и улететь, пока эти двое обездвижены, а лев растерян, но осталась стоять на месте.

— Её зовут Хельга Хаффлпафф! — торжественным тоном и с широкой улыбкой на лице ответил Годрик. — Она, между прочим, последняя в роду тех самых Хаффлпаффов, которые были стихийными магами. Она вызвала моего брата на дуэль, чтобы убедиться в нашей силе и обсудить наше предложение. Кстати, раз тебе всё равно интересно, может, начнём наводить тут порядок и заберём их? Рассвет скоро.

— Мне не интересно! — женщина ткнула Годрика в грудь тонким пальцем. — Вы устроили эту «дуэль» у моего дома. В этой реке я могла набирать воду, теперь тут нет воды, и вид так себе. Так что, если тебе нужно, спасай своего брата и Хельгу, а я пошла.

Ровена резко развернулась и пошла в сторону дома. В голове было множество мыслей, как и всегда. Она прикрыла глаза и остановилась. Весь её разум и опыт кричал, что нельзя уходить. Она много лет не встречала равных себе в магии, и вот... целых три мага почти под дверью, сами пришли, двое вообще в отключке, даже биться не надо. А ещё они стихийники, все четверо. У каждого дар к своей стихии, они смогут совершить невозможное вместе... Создавать домены, исследовать грань, разводить магических существ и растения. Они могут создать самые сильные артефакты и зелья. Такая встреча явно задумана Матерью Магией для поддержания равновесия, для развития мира магов, которым пока ещё вольготно живётся на одной земле с простецами, но количество которых сокращается с каждым годом. В довесок к голосу разума сердце робко заметило, что, может, она наконец будет не одинока? Среди равных. Ровена выдохнула, открыла глаза и развернулась.

— Я надеялся, что ты поможешь, — Годрик снова улыбался, а потом нахмурился. — Так что будем делать?

Два часа спустя поместье Слизеринов.

Маги смогли установить, что клетку из магии можно перемещать и даже аппарировать с ней. К ней можно было прикоснуться, но просунуть руки сквозь причудливые прутья золото-чёрного цвета было невозможно. Салазар и Хельга всё ещё были без сознания.

— Я думаю, что их надо разместить в каком-нибудь просторном месте. У вас есть зал для тренировок? — спросила Ровена. Она уже перестала сердиться и увлечённо принялась за решение задачи с клеткой.

— Конечно, давай аппарируем туда, — кивнул Годрик.

Пока он совсем не имел представления, как помочь брату, и это его бесило. Он знал, что чёрная субстанция — это какой-то очередной эксперимент Салазара, но не вникал. Теперь он даже не знал, где найти информацию об этом. В его записях? Так там самое важное в дневнике на парселтанге. А обычные пергаменты, на которых тот фиксировал результаты опытов, были в жутком беспорядке. Годрика всегда удивляло, что человек, который не терпит и пылинки дома, всегда расставляет всё по местам, очищает свою мантию и обувь, даже не задумываясь, мог в лаборатории устроить такой бардак из записей. Зелья, ингредиенты, различные приборы — это было в идеальном порядке, но записи имели хаотичный вид. Благодаря ментальной магии Слизерин всё держал в голове, но, как он сам говорил, иногда выносить мысли наружу полезно.

В зале для тренировок было почему-то прохладно и гулял сквозняк. Годрик отвлёкся от мрачных мыслей и посмотрел на свою спутницу. Вокруг её рук кружились маленькие ураганчики, а от тела шёл ветер.

— Что ты?..

— Я хочу кое-что проверить, не мешай, — Ровена сосредоточенно смотрела на клетку и один за другим отправила ураганчики к ней. Почти пройдя сквозь "решётку", те испарились. — Мерлин! — женщина топнула ногой и нахмурилась.

— Так что это было?

— Я хотела проверить, сработает ли магия стихии, но, как видишь... Думаю, нам остаётся только ждать, — Ровена серьёзно посмотрела на мужчину, — И расставить ловушки.

— Чего?!

Женщина медленно выдохнула и медленно, словно ребёнку, начала объяснять ход своих мыслей. Они уже просканировали магов в клетке: их магическое ядро было опустошено где-то на одну восьмую. Примерно. Магия подпитывает "клетку", которая создалась из-за какой-то аномалии при столкновении их энергий. А так как и Хельга, и Салазар имеют огромный резерв магии, клетка исчезнет только тогда, когда они опустятся в ноль. Ядро постоянно пополняет запасы магии, у стихийников обычно это происходит быстрее, если они находятся в непосредственной близости к своей стихии. Сейчас они оба висят в воздухе, а клетка — результат очень сильных проклятий, на создание которых они оба потратили не только время, но и приличный запас сил. Значит, есть вероятность, что и забирать магию клетка будет быстрее, чем та восстанавливаться, а значит, когда-нибудь они оба истощат свой резерв настолько, что не смогут более бессознательно удерживать эти чары. Но как только они рухнут на землю и увидят друг друга, то, скорее всего, даже с сильным истощением продолжат дуэль. А чтобы это предотвратить, необходимо оставить ловушки. А пока можно покопаться в записях Салазара (на что Годрик закатил глаза и обречённо вздохнул), чтобы всё-таки понять, что именно он устроил, и ускорить процесс.

Учитывая, что плана лучше у них не было, Годрик согласился. Он начертил на полу рунный круг с простой ловушкой, которая притянет владельца вещи, которую поместят в круг, и опутает его огненными, не причиняющими вреда, плетями. В один круг он поместил рубашку Салазара, а в другой — мантию Хельги, которую та скинула в пылу сражения. Ровена трансфигурировала себе стол, пергамент и перо и записала туда примерные показатели узников клетки.

— Через часа четыре вернёмся, проверим динамику... Ну и поймём, верно ли моё предположение. Если магия будет восстанавливаться быстрее или с такой же скоростью, что уходит, то... Нам придётся срочно что-то придумать. Иначе они оба сгорят изнутри от такого потока магии, без возможности скинуть его.

Райвенкло аппарировала, и Годрик последовал за ней. Они оказались в холле, куда перенеслись изначально.

— Я отведу тебя в лабораторию, туда перенестись нельзя. Но ты дашь клятву, — твёрдо сказал мужчина.

— И ты мне, — хитро прищурилась женщина, — Дадим клятву о непричинении вреда. Я в свою добавлю, что никому, кроме находящихся в доме магов, не расскажу о том, что увижу в лаборатории.

— Пойдёт, — Годрик рассек магией ладонь и протянул руку Ровене.

После принесения клятв маги отправились в лабораторию. Глаза Ровены, как только та попала внутрь, загорелись маниакальным интересом. Гриффиндор же сбежал оттуда через час под предлогом подготовки гостевых спален и еды для всех. Он уже видел такой взгляд у брата. Сам он мог впадать в подобное состояние только работая с артефактами. Но это совсем другое — драгоценные и не очень камни, металлы, пыльца, породы камней, лава. Хорошо, ещё кости и сухожилия, крайне редко органы, чаще всего сердце. Всё это было прекрасным и завораживающим и так, когда работаешь с этим, а когда соединяешь всё воедино, это непередаваемое ощущение. Как могли завораживать неприятные испарения котла, внутренние органы животных и все эти колбочки и сосуды, он не понимал. Но, видимо, Ровена могла понять, а значит, есть шансы, что она разберётся в записях и поймёт, как быстрее освободить магов.

Через полтора часа он спустился в лабораторию. В дверях нос к носу столкнувшись с женщиной. В руках Ровена держала какую-то стопку пергаментов.

— Ты что-то нашла?

— Да! Но это... — Ровена потрясла пергаментом в руках. — Нам надо в вашу библиотеку.

— Конечно, без проблем, — Годрик взял её за руку, и они аппарировали к дверям библиотеки. — Что ты хочешь найти?

— Нам надо понять, как можно заточить обскура.

— Обскура? — Годрик распахнул дверь и зашёл внутрь. Ровена следовала за ним.

Они прошли к креслам, которые стояли возле круглого деревянного стола, на котором возвышался Омут памяти. Вокруг, куда только простирался взгляд, были высокие стеллажи с манускриптами. Кроме рукописных трудов на пергаменте и коже животных, были колбочки с воспоминаниями. Где-то пергаменты просто лежали аккуратными стопками, сшитые магическими нитями, какие-то записи вообще были в виде свитков. Слизерины был древний род и копили знания годами. Свитки, например, почти все достались от римлян. Маги заняли места в креслах, и Годрик, немного сместив с центра стола Омут памяти, выжидающе посмотрел на Ровену.

Та начала выкладывать на стол пергаменты, которые принесла с собой, сопровождая объяснениями. Идея Салазара была проста и прекрасна. Если существует такая аномалия, как обскур, то почему её нельзя взять под контроль и использовать. Обскур — это разрушительная тёмная сила, которая развивается в молодом волшебнике, который подавляет свою магию из-за страха или жестокого обращения. Это магический паразит огромной силы, который может вырваться наружу и уничтожить всё вокруг: строения, материю, людей, но не своё вместилище — не мага, в котором паразит развился. Более того, Слизерин нашёл несколько упоминаний о таких случаях, когда обскур прятался обратно, а маг ударялся в бега. И только спустя время появлялся в новом месте, чиня разрушения. Дважды магов-носителей узнали случайно, так как кто-то из свидетелей хранил воспоминания об инциденте. Воспоминания копировались и изучались интересующимися, и когда магов схватили, Лорды и их вассалы узнали магов по внешности. Ровена ткнула в тексте на указание дат событий, а потом на трижды подчёркнутую дату, которая была выписана отдельно.

Третий случай был самый интересный и вдохновил Салазара попробовать найти способ управлять магическим паразитом. Был мальчик, который рос в семье простецов. На их деревню напали варвары, и парня увели в рабство. Спустя пару лет маг-целитель, который помогал простецам и жил с ними близко, обратился к Лорду земель за помощью. Он рассказал Лорду, что если раньше после постоянных нападений часть деревень окрепла и усилила охрану, что позволяло им пережить набеги, то теперь ситуация изменилась в худшую сторону. Маг переживал и за свой дом тоже. Ведь теперь варвары приплывали малой группой на огромном корабле и волной тёмной магии стирали жителей деревни с лица земли, а после брали всё, что могли унести, и уходили так же быстро. Но уходили ненадолго. По расчётам лекаря, скоро должно было случиться новое нападение, и Лорд обещал помочь. Всё-таки с простецами они жили бок о бок, и такой сильный маг у варваров — его надо было устранить. Каково же было удивление Лорда, когда он узнал, что никакого сильного мага нет. Есть тот самый мальчишка с обскуром. Простецов-викингов Лорд перебил легко, а рабов отпустил. Мальчика он нашёл на драккаре. Тот был слаб и испуган, его тело было истерзано свежими ранами, а глаза безумны. Усыпив ребёнка, Лорд проник в его разум и узнал, как викинги додумались использовать силу обскура. Когда они забрали парня из деревни, у того только начали происходить магические выбросы, свойственные возрасту, — слабые по силе. Родители были религиозные и запрещали мальчику колдовать, он и сам боялся своих способностей. Когда они вышли в море, драккар попал в шторм. Рабы были прикованы друг к другу, и очередная волна, накрыв палубу, чуть не смыла людей в море. Всем было не до них, норманны по трое наваливались на вёсла, чтобы как-то справиться с течением. Их было немного, всего человек восемь, а рабов раза в три больше. Люди начали пытаться закрепиться за палубу, используя цепь, но вдруг один предложил воспользоваться штормом и убить их пленителей. К нему подключились остальные, люди были настроены решительно. Один мужик, оказавшийся соседом парнишки, выдал всем его магию. Взрослые стали уговаривать мальчика сделать что-нибудь. Что угодно, что может им помочь. Но мальчик не мог. Он очень не хотел умирать, но и умереть грешным из-за магии тоже не хотел. Часть людей решили, что тот слишком слаб, и накинулись на викингов с голыми руками. Остальным пришлось участвовать. Мальчишка быстро вырубился, а когда пришёл в себя, их было сильно меньше. Другие рабы смотрели на него со злобой. Они винили во всём его, у многих во время шторма погибли близкие, им просто нужен был тот, на кого указать, так что они начали вымещать злость на мальчишке-маге. Сначала словами, а потом и действиями. Не давали ему крохи еды и воды, которые им кидали викинги, стали поколачивать, пока надзиратели не видят, выкручивать и ломать пальцы, бить в пах, а когда мальчик от боли сжимал зубы, чтобы не закричать, ведь так придут викинги и накажут, били в челюсть, чтобы тот прокусил язык или губы. Когда они наконец прибыли в деревню, мальчик был сломлен, его и там не ждало ничего хорошего, а кто-то из рабов шепнул, что расскажет всем, до кого дотянется, что он не помог им, владея магией. Мальчик ненавидел свой дар. Тот мог исцелить его раны, но какой смысл, когда тут же появлялись новые. К тому же он поверил в то, что сила зла, как и говорили родители, виновата в том, что с ним происходит. Он пытался подавить в себе её. Когда чувствовал, как та поднимается внутри, чтобы отразить очередной удар или вылечить сильное повреждение. Так в нём появился обскур, который явил себя ровно в тот момент, когда их выводили с драккара. Обскур был слабым, его силы хватило, чтобы разнести в щепки драккар и убить двух ближайших к мальчику рабов, а после он буквально впитался обратно в мальчика, исцеляя его раны. Викинги быстро отвели его и пару человек к своему шаману, который, выслушав людей, сразу признавшихся в своём отношении к мальчишке, посоветовал держать парня отдельно и попробовать натренировать. Как бешеного пса. И у них получилось. Они держали мальчика отдельно, в постоянном страхе. Время от времени к нему наносили визиты и либо показывали кресты и называли дьяволом, либо били, либо пускали кровь, но старались не переусердствовать. Когда шаман, осмотрев его, сказал, что энергии достаточно, норманны обмотали мальца тонкими, но прочными жилами животных. Выбросили его на улицу перед толпой рабов и, натягивая нити на большом расстоянии, с помощью специально сделанного шаманом устройства, пустили кровь сильнее обычного. Магия не могла дать мальчику умереть, но и он не мог дать себе её применять. Его обскур отреагировал моментально — чёрная материя убила рабов и, не найдя новой цели, впиталась в мальчика, исцеляя его раны. Так он и стал оружием. Обскур почему-то всегда возвращался. Лорд убил мальчика и развеял обскура. Но записи составил и выслал другим Лордам.

— Так, получается, эта тёмная материя — это обскур? — Годрик потёр переносицу и нахмурился. — И что нам делать? Мальчик, получается, приручил его, то есть привязал? Как это повторил Салазар?

— Я думаю, что он использовал ментальную магию и что-то ещё, — задумчиво покачала головой Ровена. — Судя по обрывкам его записей, он решил искать маленьких магов, видимо, исходя из предположения, что паразит в ребёнке, во-первых, слабее, во-вторых, имеет такое свойство для защиты хранителя, пока тот не вырастет. А ментальная магия нужна, чтобы после изъятия обскура поменять мышление у маленького мага и, возможно, его окружения, чтобы не вырос новый. Но нигде нет упоминания, как он изымал самого паразита.

— Подожди, подожди! — Годрик вскочил на ноги и запустил руки в волосы, наводя на голове ещё больший беспорядок. — Он с месяц назад уезжал, а когда вернулся, сказал мне, что удачно пристроил трёх сирот знакомым магам, которые давали вассальную клятву ещё его отцу — защитить, оберегать и обучать всех, на кого Лорд Слизерин укажет. Я подумал — случайность, а это, возможно, маленькие носители обскуров!

— Ты знаешь этих вассалов и имеешь к ним доступ? — Ровена тоже поднялась на ноги.

— Конечно, как брат в магии я... Ты хочешь посмотреть их воспоминания!

— Хоть тут догадался сам, — усмехнулась женщина. — Заглянем, проверим показатели наших пленников и отправляемся.

Маги переместились в тренировочный зал и, убедившись, что прогнозы не оправдались и магия восполняется быстрее, чем уходит, они без промедления отправились к вассалам Слизеринов. С детьми всё прошло хорошо. Ровена умела копировать воспоминания в специальные стеклянные склянки, на что Годрик смущённо только кашлянул. Его умений в менталистике хватало на беглый просмотр поверхностных мыслей. Работа с детьми была ещё сложна тем, что все мальчики, а это были мальчики, маленькие. Старшему было шесть, остальным — пять и четыре. Их воспоминания были хаотичные и насыщенные эмоциями, которые могли искажать воспоминания. В таком возрасте это нормально. Но Ровена собрала всё, что считала нужным, и, попрощавшись, они вернулись в поместье.

В Омуте памяти они вместе просматривали воспоминания, периодически останавливаясь, чтобы зафиксировать то, что заметили. Салазар создал что-то вроде крохотной рунической ловушки для обскура. Её он поместил себе под кожу, вышив руны и рисунок волосом единорога, который стал невидим. Но руны светятся при использовании, и Годрик с Ровеной смогли идентифицировать все. Несколько раз они спорили и пересматривали фрагменты памяти. Руны для Годрика были его стихией, и после того, как Ровена поддела его усмешкой, он старался восстановить своё положение. А также речь шла о его брате, он знал его привычки и мог обосновать выбор того или иного знака, где можно было использовать разные варианты. Он просто знал его привычки. Ровене пришлось признать, что в большинстве вопросов Годрик оказался прав, они составили рисунок ловушки на пергаменте. Теперь надо было понять, что использовать, чтобы втянуть "клетку". Салазар не ошибся, создавая ловушку на крови и волосе волшебного существа. Для маленького сгустка тёмной магии этого было достаточно. Потом удерживать нескольких обскуров уже позволяла магия его ядра, а ловушка лишь очерчивала им взаимодействие только в пределах одной руки. Если что-то пойдёт не так, руку можно и отсечь, каким-нибудь зачарованным оружием, мечом Годрика, например.

Гриффиндор, не сдерживаясь при даме, материл брата за такие эксперименты. Руны было решено начертать его кровью и усилить сам круг, выложив его из обсидиана, который сможет задержать, но не убить обскура, который, скорее всего, стал единым. Свечи можно использовать чёрные, белые могут навредить паразиту. А Салазар, будь он трижды проклят, будет не рад, если они уничтожат его творение. Это, конечно, бесило Годрика, но Ровена была полностью согласна. К тому же, ей точно хотелось самой изучить это явление.

Когда ритуал был готов, маги зажгли свечи и начали читать заклинание, которое чётко сохранилось в сознании мальчиков. Сначала ничего не происходило, но потом по прутьям клетки пошла мелкая рябь. Потом тёмная субстанция начала стекать вниз и отделяться от золотой, маги не прекращали читать заклинание и видели, как несколько тёмных капель, прежде чем упасть на пол, рванули к Салазару, но остановились. На полу уже была целая лужица материи, она, словно вскипев, начала подниматься и двинулась к рунному кругу. Оставшиеся прутья таяли быстрее и уже не падали на пол, а присоединились к бесформенному облаку. Когда клетка стала полностью золотой, Годрик и Ровена переглянулись — у них получилось. Но у облака были свои планы: приблизившись к кругу, оно остановилось, а потом, резко набрав скорость, метнулось к Ровене. Годрику хватило рефлексов, чтобы за руку выдернуть женщину с того места, куда целило облако. Оба не прекратили читать заклинание и аппарировали подальше. Но облако снова проигнорировав ловушку, метнулось к ним.

— Разделимся! — Годрик отскочил в сторону, Ровена рванула в противоположную. Облако потянулась к ней, но затормозило и метнулось к мужчине, но тоже остановилось. Они застыли на месте, а обскур заметался посередине. Прошло две секунды, Ровена хотела что-то показать жестом мужчине, ведь она не прерывала чтение заклинания. Она уже начала поднимать руку, как облако разделилось на две части. Обе устремились к своим целям. Маги отпрыгивали и аппарировали, стараясь приблизить облако к ловушке, но то не спешило попадаться так легко. Так ещё две части, которые по отдельности были меньше, стали расти на глазах. Вскоре они уже были первоначального размера.

Ровена напряжённо думала, прикидывая варианты, и поддерживала чтение заклинания, которое прервал Годрик. Пока динамика была угрожающая, дать обскуру себя захватить — довольно грустная перспектива. Четыре очень сильных мага, да тут пол острова разнесёт от такой силы. Внезапно перед ней возник Годрик.

— Доверься мне! — он обхватил её и поднял на руки, аппарируя в центр ловушки.

Ровена округлила глаза, это был самый глупый способ, который она отмела мысленно. Стоит им задеть что-то в круге, ловушка сломается, а ещё и они сами будут как в ловушке для двух обскуров, которые их окружат и... Она смотрела за плечо мужчины и видела, как разворачивается худший сценарий. Обскуры действительно окружили их, на ходу разделяясь на части, они приближались очень быстро. Только ментальная магия позволила ей занять секунду у времени, чтобы разглядеть это и посмотреть вниз. Годрик не касался пола, он парил. Буквально в пяти сантиметрах над землёй, но парил. "Он же огненный маг, нет?" — подумала Ровена и перевела взгляд на лицо мужчины. Лицо у того было красное, на лбу выступил пот, но он широко ухмыльнулся и, подмигнув ей, подпрыгнул, направляя ноги куда-то в бок. В этот же миг обскуры столкнулись в центре ловушки. Она их поглотила мгновенно. Ровена посмотрела на мага, который всё ещё держал её на руках, и поняла, что он долго не продержится. Она задействовала свою магию воздуха, и их мягко левитировало в сторону. Бережно поставив женщину на пол, Годрик шумно выдохнул.

— Ещё когда постоянно бился, научился этому трюку, — он повёл рукой в воздухе, улыбка не сходила с его лица, напряжение отпустило. — Воздух — противоположность для огня и воды, земля хотя бы хранит огонь и может его создавать. Мне сложно даются все области противоположных стихий. Но для того, чтобы не бегать, спотыкаясь по трупам, я научился левитировать себя, не используя прямые потоки воздуха.

— Это было... Получилось очень хорошо. Признаться, я отмела такой вариант, подумала, что не смогу левитировать без магии воздуха.

— Да, я правда не пробовал до сегодня именно замирать на месте, да ещё и не один... да ещё и прыгать... — Годрик устало опустился на пол, его ноги и тело чуть-чуть потряхивало. То ли от адреналина, то ли от напряжения магии.

— То есть ты решил попробовать в первый раз? — голос Ровены мог заморозить воздух.

— Да, а какие варианты у нас были? Наша магия явно была сильнее, чем магия ловушки, надо было, конечно, тебе предусмотреть это...

— Ты идиот? — глаза женщины метали молнии. — Предусмотреть мне? Ты хоть понимаешь, что было бы, если бы у тебя не вышло?!

— Эй! Ты в моём доме, женщина, не забывайся, — Годрик вскочил на ноги. — Я разобрал половину рунной цепочки!

— Да и чуть не уничтожил нас в конце. А, да и пол острова заодно. Ты хоть понимаешь, что случилось бы, если бы они захватили нас?

— Победителей не судят, да? — Ровена прищурилась и прикрыла глаза, выдыхая, после чего продолжила. — Надо посмотреть теперь, как быстро уходит магия, да и вообще, что вот это такое, — она махнула рукой за спину. — Я понятия не имею!

— Так давай разбираться, только время зря тратим, — Гриффиндор вернул спокойное выражение лица и почти натянул чуть кривую улыбку. — Я знал, что справлюсь, что мне хватит сил. Когда я начал чувствовать усталость, я знал, что... Я чётко чувствую границы своего резерва. Я знал, что смог бы откинуть тебя за пределы круга.

— Стал бы обскуром, но попал в ловушку? — Ровена хмыкнула. В ответ маг насупился, улыбка стала совсем кривой. Но стоило признать, что он не был совсем безумцем, всё-таки план всё ещё имел дыры, но всё же... — Если это что-то вроде извинений, то я принимаю, — она вдруг решила сказать то, что обычно никто не слышал. — Но я правда не знаю, что делать дальше. Магия земли мне мало известна.

Позади магов раздались голоса:

— Можно для начала просто отпустить меня? Я клянусь не нападать...

— Почему ОНИ в НАШЕМ доме? Где мои...? Это что, ловушка для обскуров? Годрик!!!

```

966 год. Четыре месяца спустя. Поместье Слизеринов.

Салазар Слизерин ковырял ножом остатки мяса в тарелке. За обеденным столом было непривычно тихо, и он время от времени поглядывал на свечи, что почти догорели. Сегодня он был один в поместье, что было несколько непривычно. Он щёлкнул пальцами, уничтожая остатки еды и очищая тарелку и нож.

С того дня, когда в их доме оказались две могущественные волшебницы, многое поменялось. Сегодняшний вечер был последним спокойным вечером в этом доме, ведь у них столько планов, которые они начнут претворять в жизнь уже с завтрашнего дня.

Салазар выпустил из руки маленьких обскуров и пошевелив пальцами соткал из них в воздухе длинную чёрную стрелу, а потом вернул на место, сомкнув руку в кулак. Он не прекратил свои исследования, но они с Годриком договорились делать записи и оставлять их на виду друг для друга «на случай непредвиденных результатов». Ведь в тот раз, когда магия вышла из под контроля Слизерина, его и Хельгу спасло только время. И её магия Жизни. Если бы не это Годрик и Ровена ничего не успели бы сделать.

После освобождения узников клетки маги сели за общий стол ужинать. Четыре могущественных мага, четыре стихии — их встреча не могла быть случайной. В этом Салазар был полностью согласен с Ровеной. После того как Годрик поделился историей, как они вышли на Хельгу и как с Ровеной спасали неудачных дуэлянтов, напряжение в воздухе спало. Слушая пересказ Годрика, сложно было оставаться серьёзным, он умел рассмешить. Ситуация с его слов представлялась комичной: он расставлял акценты и паузы, сам начинал посмеиваться, а где-то и вовсе хохотал. Особенно в моменты, когда строил предположения, что бы случилось, снеси Хельга своим островом земли домик Ровены, или что бы было, если бы они всё же уничтожили ручных обскуров Салазара.

В какой-то момент тон беседы нарушила Ровена, предложив обменяться клятвами о непричинении вреда друг другу. Маги согласились, и уже после всех клятв слово взял Слизерин. Он рассказал, что они с Годриком планируют создать Школу для маленьких магов. Они оба хотят набрать учеников, но какой смысл пестовать каждому одного мага, если можно начать обучение большего количества волшебников, да ещё и с раннего детства? В школе дети будут жить, постигая магические науки, вдали от семьи и бед окружающего мира. Это будет защищённая территория, куда чужакам не будет входа. Они бы могли объединиться и строить маленький мир, в котором будут царить законы их и магии, а ученики будут их продолжением и опорой. Они дадут им взамен защиту и доступ к накопленным знаниям во всех важных областях магической науки и практики. Обучение будет охватывать более широкий спектр, чем сейчас дает домашний формат, когда всё строится вокруг даров рода. И это в лучшем раскладе. В худшем — маленькие маги осваивают с родителями необходимый для проживания минимум и живут чуть лучше, чем простецы. Пока их план был очень абстрактным, но следовало ускориться, учитывая сон-предсказание, насланное Годрику. Тот, кстати, прямо спросил Ровену о его значении, на что та грустно покачала головой. Она не знала, через какое время произойдут события из того сна, более того, она не знала, почему он был наведён именно на Годрика. Как объяснила видящая, часть её дара скрыта от неё самой, она просто служит как проводник. Мать-Магия, сама Судьба или какие-то другие высшие силы иногда выбирают, кому она должна навести сон-предсказание; до сна она сама не представляет, как выглядит маг, знает лишь его имя и слепок магии. Это что-то вроде индивидуальной характеристики, уникальной у каждого. Ей является сон со слепком и именем, после чего она проводит ритуал, и только тогда сама видит сон. Если в нем она встретит мага, она и при реальной встреча узнает его. В любом случае сон говорил о войне в мире простецов, а также там мелькнули гоблины, что тоже было тревожным знаком.

Хельга идеей школы сразу воодушевилась и ответила согласием. По её словам, ей необходимо время, чтобы выполнить условия контракта с действующим Королём, а после она готова внести свою лепту в создание школы. Она с отцом создала Долину, отдельный домен для детей, которым она могла помочь. Если они заключат договор и равномерно распределят права и обязанности каждого, если от идеи все готовы перейти к действиям, то она готова провести их в свою Долину. Там можно будет строить Школу, места хватит, а защиты лучше не придумаешь.

Ровена Рэйвенкло выглядела заинтересованной, но не торопилась с согласием. Она поделилась тем, что тоже думала про учеников, но много детей? У неё были вопросы. Как они будут разделять детей, кто чей ученик? Или будут учить все всех? Готовы ли они отказаться от обычной жизни, чтобы заняться именно этим, ведь поначалу будет сложно и, скорее всего, это на долгие десятилетия. Надо тщательно обдумать всё и составить план, с которым все будут согласны, и тогда уже заключать договор. Свой вклад она видела в знаниях, что получили её предки, в силе предвидения и в магической силе.

Ещё несколько дней у магов ушло на составление подробного договора, который устроит всех. Финальный вариант включал в себя такие положения:

Школа будет именоваться Хогвартс (название придумал Годрик, ему слово показалось особенно звучным, хоть и имело забавное значение). В ней будет четыре факультета, именуемые по фамилиям Основателей — Гриффиндор, Хаффлпафф, Рэйвенкло, Слизерин. Все Основатели будут иметь равные права и привилегии, а также каждый даст силу и кровь для создания Источника. Источник будет аналогом родового камня, но сможет питать магию школы, когда создатели уйдут за грань. На каждый факультет ученики будут отбираться по склонностям и дарам в определённых областях магии. Ведущие черты характера тоже будут учитываться.

Гриффиндор — стихия огонь, военное дело и боевые искусства, артефакторика, анимагия, руны. Храбрость, отвага, сила духа, доблесть и благородство.

Хаффлпафф — стихия земля, пространственная магия, трансфигурация, чары, магические твари и растения. Трудолюбие, терпение, верность, честность и справедливость.

Рэйвенкло — стихия воздух, ритуалистика, предсказания, астрономия, история магии. Ум, мудрость, творческий подход, любознательность и остроумие.

Слизерин — стихия вода, зельеварение, врачевание, этикет, тёмные искусства. Амбиции, хитрость, сила и лидерство.

Каждый Основатель будет проводить теоретические и практические занятия, пока они не найдут достойных учителей по предметам, которых одобрят остальные Основатели. Но даже тогда каждый Основатель будет вести один предмет на своё усмотрение. Все решения будут приниматься в малом совете из них четверых. Чтобы принять решение по важным вопросам нужно согласие каждого. Если хоть один не согласен, будут искать другое решение. Дети будут обучаться семь лет и весь год, кроме летних месяцев и зимнего праздника Йоль, проводить в школе. Каждый Основатель поклянётся защищать учеников и не причинять им вреда. Свод правил и договорённостей был длинным, маги постарались предусмотреть всё для защиты своего будущего.

Салазар покинул обеденный зал и, миновав лестницу на второй этаж, свернул в тёмный коридор, вход в который был под ней. Он зажёг магией факелы, которые были по всей длине коридора, но не разгоняли сумрак до конца. На стенах висели портреты его предков. Коридор вёл в подвал, бесконечно долгой прямой дорогой вниз. Живым был всего один портрет, и Салазар всего лишь дважды навещал его. После свершения мести и в Йоль через год. Но в Йоль он был так пьян, что смутно помнил тот визит.

Пока он спускался вниз, он думал про последний разговор с Годриком, который только отмахнулся и сделал вид, что ему неинтересна тема. Салазар видел каким взглядом его брат смотрит на леди Рейвенкло, как изучает её, когда думает что она не видит, как во время общих обсуждений или ужинов смеша всех ждет и следит лишь за её реакцией. Салазар знал, что как бы не была привлекательна идея объединиться в семьи это несбыточно. Минусы перевешивали плюсы. Потомков у них не будет, обе женщины бесплодны, Хельга сама сказала об этом, а Ровену пришлось проверить пока она спала. Магия целителя проходила по клятве он не нанес ей вреда. На женщине было какое-то странное проклятие, она могла иметь детей только при каком-то сложном сочетании параметров мужчины. Кроме потомков, о которых Годрик пока не желал думать, отношения внутри их четверки могли нарушить равновесие, которое установилось между ними. Чувства могут всё испортить, но леди Ровена видимо и сама это понимала. По крайней мере с её стороны Слизерин не видел признаков любовного интереса.

Эхо шагов мужчины отчётливо звучало в тишине ночи; в домашней тёмно-зелёной мантии было тепло, но Салазар ёжился как от холода. Он нахмурился, когда подошёл к нужному портрету, ему показалось, что тот застыл без движения, и маг непроизвольно сделал торопливый шаг вперёд.

— Доброй ночи, Сал, — произнёс юноша с портрета. — Давно тебя не было. Что-то случилось?

— Я просил тебя так меня не называть, Алвин.

— А как мне тебя называть? Лорд Слизерин? — Юноша хитро прищурился и улыбнулся. — Я, знаешь ли, застрял в том времени, где мог звать тебя так…

Юноша был моложе Салазара, ему было около двадцати. Он был красив: высокие скулы, очерченные чуть пухлые губы. Вьющиеся чёрные волосы струились до плеч, подбородок был гладко выбрит, серо-зелёные глаза обрамляли густые чёрные ресницы. Он был одет в простую белую рубашку и чёрные брюки. На картине, кроме него, был простой деревянный стол и стул, на котором парень и сидел. Сейчас он встал и подошёл к раме, вглядываясь в лицо мага.

— Знаешь, Сал, мне очень скучно, — он передёрнул плечами и нахмурился. — Даже почитать нечего. Я стал часто спать. Помнишь, как дед Роуланд? Мог заснуть в любой позе, хоть сидя, хоть стоя. Мы ещё несколько раз в шутку поджигали на нём мантию безопасным пламенем. Помнишь, как он пугался, стоило его разбудить? Не сразу понимал, что огонь ненастоящий. Теперь и я так могу. Могу даже стоя уснуть.

Салазар молчал, он вглядывался в лицо юноши, отмечая семейное сходство. Они были очень похожи, когда ему было двадцать. Только у Алвина была родинка на скуле, чуть ниже глаза, круглой формы. Как у их матери.

— Я пришёл сказать, что мы уходим отсюда, Ал, — выдохнул Слизерин. — Мы с... — он на секунду замялся, если бы его таким увидел Годрик, не поверил бы, — с моим братом в магии и двумя могущественными волшебницами объединились, чтобы создать свою школу магии. Мы уходим в новый Домен, складку мира, к нам никто не сможет попасть без нашего ведома.

— Вот как? — протянул юноша с портрета и отошёл от рамы. Он картинно взялся за подбородок, как будто размышляя о чём-то, и сделал несколько шагов по своей комнате из стороны в сторону. А потом повернул лицо к брату и, как будто только понял что-то, удивлённо поднял брови и воскликнул: — Теперь у тебя есть брат в магии? Рад за тебя! Ох, надеюсь, он не пострадает от твоих действий!

— Алвин, послушай, я не знал...

— Конечно не знал, ты же был ослеплён местью, — юноша отбросил притворный шутливый тон, каждое слово звучало словно удар молота. — Ты не знал, что если ты выпьешь весь источник, это убьёт меня. Какая разница, кто выжил, да? Надо забрать всю силу и отомстить!

— Я не знал!! — Салазар ударил кулаком по стене возле рамы, камень был шершавым, и боль мгновенно отозвалась в руке, но он не замечал этого и снова нанёс удар по камню. — Я не знал, ясно тебе?! Все были мертвы! Ты не видел, что с ними сотворили эти ублюдки! Везде были части тел, я... Я с трудом нашёл головы отца и матери среди этого... этого безумия!

Кулак Слизерина уже был в крови, но он наносил удары, припечатывая ими каждое слово. Маг опустил голову и разжал кулак, упираясь в стену рукой. Он не мог поднять глаза на своего брата, который из-за его ошибки застрял в таком посмертии. Он судорожно пытался подобрать слова, хотя знал, что Алвин прав и это только его ошибка.

— Я бы хотел вернуть время назад. Я не знал, что ты будешь проводить ритуал, когда я буду в лесу... — шептал Салазар. Он тряхнул головой и взъерошил волосы свободной рукой, стараясь притянуть пряди к лицу. — Я не прошу меня простить...

Оба замолчали, в тишине коридора не было звуков, только тихое дыхание. Прошло несколько мучительно долгих минут или часов? Салазар потерял счёт времени. О чем он думал спускаясь сюда? Что мог предложить портрету? Как мог смотреть в его глаза? Он не мог никак искупить свою вину, его брат мертв, а отпечаток его души навечно застрял в этой чертовой раме.

— Я простил тебя, — голос прозвучал так тихо, что Салазар не поверил услышанному. — Сал, посмотри на меня.

Слизерин поднял глаза и вгляделся в раму. Его брат стоял близко к раме, ноги словно исчезли где-то в пустоте проёма, а его спина закрыла ту часть комнаты, которую было видно. Казалось, что вот он протянет руку и выберется из рамы, как если бы стоял за окном первого этажа.

— Я правда давно простил тебя, у меня тут было много времени подумать, знаешь ли, — Алвин грустно усмехнулся, его взгляд был печальным, но спокойно тёплым. Родным. — Да, ты никогда не видел дальше своего носа, если это не касалось твоих экспериментов и пути к будущему величию, — он поднял руку в предупреждающем жесте, — прошу, не спорь. Я не виню тебя за это, я всегда любил тебя. Даже если не всегда заслуживал внимания младшего, но более сильного магически брата. Я знал, что ты станешь великим, как и мечтал. Мне горько и больно от того, что произошло с нашей семьёй, я не хотел умирать, но и жить после их смерти это... Это тяжело, я знаю что тебе пришлось нелегко. У меня было очень много времени, чтобы обо всём подумать. Я бы сошел с ума, если бы лелеял обиду на тебя. Так, что хочешь верь, хочешь нет, но я правда простил тебя. Прости и ты себя, прошлого не вернёшь.

— Ал, если бы я мог... — Салазар не отрывал взгляда от глаз брата и не скрывал удивления на лице.

— Ты бы сделал всё возможное и невозможное, знаю, — юноша вздохнул и улыбнулся. — Ты всегда мог то, от чего у других захватывало дух. Знаешь, я ведь сейчас вспылил и сказал совсем не то что хотел. Но ты конечно тоже хорошо начал, Сал. Как можно было начать разговор с того, что у тебя теперь есть брат в магии? Ты всё таки бесчувственный истукан, которому невдомёк, что люди чувствуют.

— Просто я не знал, с чего начать, — Салазар передёрнул плечами и тоже слабо улыбнулся. — Но ты как всегда прав, я мог более тщательно продумать... Да, продумать свои слова.

— Вот-вот, — юноша шутливо погрозил пальцем. — Неужели ты забыл уроки этикета? Надо было сначала поинтересоваться, что я думаю о погоде. Старый Эджком был бы недоволен.

— Даже жаль, что я не могу искренне порадоваться тому, что ты не меняешься.

— Почему же? — юноша поднял брови и пожал плечами. — В этом же и была моя идея. Слепок души и магии запечатываются в картину, чтобы сохранить память и разум человека для будущих поколений. Только ты, получается, представитель прошлого поколения, хм... А я вот не изменился: молод и красив, только что совершил открытие. Тут больше плюсов, чем минусов. Если бы только не эта скука.

— Ты не спросишь, почему я...

— Почему ты не приходил? — интонации снова стали серьёзнее. — Я догадываюсь. Но если этот вопрос несёт боль для нас двоих, стоит ли обсуждать?

— То есть ты не хочешь узнать?

— Нет, — Алвин снова пожал плечами и, отойдя от рамы, уселся на стол. — Мы оба знаем ответ. Ответь мне лучше, ты заберёшь меня с собой в этот Домен? В твоей новой жизни будет место для старого меня? Если ты пришёл, чтобы сообщить, что ты просто уходишь, прошу тебя... Нет, умоляю. Найди способ уничтожить меня, я уйду за грань. Я больше не хочу быть один и спать в этой Мордедовой картине.

Салазар сделал шаг назад от портрета. Теперь была его очередь поднимать удивлённо брови. Брат говорил серьёзно, лицо было напряжено, а в глазах была твёрдая уверенность в своих словах.

— Надо было родителям назвать тебя как-то по-другому, — протянул Салазар и повысил голос. — Ты что, магловский святой? Всепрощающий и жертвующий собой? Друг эльфов?*

* (Алвин от ælf «эльф» и wine «друг»)

Юноша на портрете захохотал, откинув голову назад.

— Ну вот, стоило тебя простить, как ты сразу начинаешь ехидничать. Ничего я не жертвующий. Так что, Сал? У тебя есть какой-то план, в котором твой старший братец примет участие? — Парень немного расслабился, но взгляд был серьёзным.

— Да. Расскажи мне, как забрать твою картину? Дом мы тоже переместим в Домен, надо где-то жить, пока строим школу. Твой портрет будет в моей комнате. Я пришёл, чтобы забрать тебя, теперь мы будем рядом.

— Мои записи в библиотеке! — торопливо заговорил Алвин. — Прикажи эльфам найти их, пароль «искусство не искусственно» — они сразу принесут...

— Ал, наши эльфы... Их нет.

— Ты выпил их магию тоже? Я должен был догадаться, они бы нашли меня, даже на портрете... — юноша расстроено покачал головой. — Я не понимал, почему они не отзываются, думал, магия портрета. Но Дуин пришёл бы сам, всё-таки я создал его первым... Ладно, не будем про них. Тебе надо попробовать самому призвать мои записи, может, даже сработает этот же пароль.

— Хорошо, я скоро вернусь, жди. Пакуй вещи, скоро у тебя переезд, — Салазар натянул улыбку, кивнул сам себе и быстро зашагал по коридору.

— Сал, а ты... Ты простил меня? — голос догнал его уже на третьем шаге. — За то, что я не... не защитил их тогда?

Слизерин не стал поворачиваться. Его кулаки сжались и также быстро разжались. Всё это правда давно сгинуло в прошлом, никто не виноват. А души виновных уничтожены, и нет им спокойствия в посмертии.

— Да. Твоей вины нет. Я скоро вернусь.

Салазар не мог сказать брату, что именно из-за его эльфов враги проникли в дом. Они использовали свою магию для перемещений и могли переносить людей. Одного из них отловили, когда он возился с цветами возле поместья, глупое создание вышло за защитный барьер. Его разум сломали и подавили волю, он провёл с собой убийц. Остальных почти всех истребили вместе с людьми, а тех, что остались живы, выпил Салазар, когда осушил источник. Именно по этой причине Слизерин отказал Годрику, когда тот предлагал завести домовиков. Алвин их создатель, успел запатентовать свое изобретение и тогда многие маги смогли приручить и материализовать хаотичные потоки магии, которые появляются в местах, где есть магический источник. Они всегда существовали иногда даже в домах простецов, которые располагались неподалеку от магических мест силы и перемещаясь по дому поддерживали его, но именно брат Салазара нашел способ подчинить эту магию и даровать этим сгусткам энергии материальный облик. Если верить слухам, скоро необходимость "создания" эльфов канет в лету, они начали размножаться как другие магические существа и их популяция растет, у них есть сознание и они развиваются, как и другие существа. С семьей Слизеринов непродуманное использование магии эльфов, незнание всех её основ сыграло ужасную шутку. Салазар после уже узнал, как сделать так чтобы эльф не мог провести чужого в дом, но это было много позже. Он не мог сказать об этом Алвину. Не мог сказать, что его создания косвенно виновны в смерти их родни. Не сейчас. В их жизни было много боли, только сейчас появилась надежда на что-то лучшее.

Записи в библиотеке нашлись легко, и, быстро сварив необходимый отклеивающий гель, Салазар, как и обещал, снял картину брата с той стены.

Утром прибудет Ровена для того, чтобы провести ритуал и перенести целое поместье в другой мир. Но впереди длинная ночь, и они оба истосковались по общению друг с другом.

976 год замок Хогвартс, зал малого совета.

— Если все готовы, я предлагаю уже начать обсуждение, завтра долгий день. Почему мы должны ждать, если он не может сподобиться прийти вовремя? — Ровена скрестила руки на груди и нахмурила брови.

— Я согласен, но нам всё равно придется дождаться Годрика, он что-то подготовил. Хельга, как идут твои дела, всё ли в порядке?

— У меня к завтра всё готово, лодки давно зачарованы, Эмрид как старший из моих сынов встретит детей и проводит их в замок. Я встречу их в холле и проведу в Большой зал. Мы проведем распределение и начнется торжественный пир. У эльфов всё готово, вчера они отчитались, что запасов еды нам хватит до следующего лета. Но теплицы будут работать весь год. После пира Эмрид отведет детей моего факультета в их гостинную, а Девен, Брук и Томмен проводят остальных.

— Хорошо, завтра после того как дети разложат вещи, каждый декан факультета проведет знакомство для своих с замком. Завершаем все к закату и встречаемся в ритуальном зале, ритуал с источником готов и не займет много времени. Дети скорее всего будут уставшие, можно будет отправить их спать, учеба начнется на следующий день.

— Я думаю им будет интересно узнать подробнее про ритуал, я бы сделала первую лекцию про магию замка сразу после...

— Нет, Ровена. Мы это уже обсуждали, — Вздохнул Салазар, — Большинство из них никогда не покидали родного дома, для них итак будет много новой информации. Нам некуда спешить.

Женщина в ответ хмыкнула, но кивнула Слизерину, соглашаясь.

Дубовые высокие двери малого зала открылись. На пороге стоял Годрик сияя улыбкой, в руках был какой-то сверток из плотной ткани. Он прошел внутрь в центр зала и не здороваясь кинул сверток на круглый каменный стол, вокруг которого собирались маги.

— Вот! Готово! — Радостно объявил он, в глазах плясали огоньки.

Хельга заинтересованно подалась вперед, Салазар закатил глаза, зная что надо дождаться когда брат соизволит объясниться, а Ровена наоборот откинулась в своем кресле, постукивая пальцами по подлокотниками.

— Прошу меня извинить, доделывал на бегу. — Продолжил Годрик, разворачивая сверток.

Перед магами расстилалась карта местности. Гриффиндор щелкнул пальцами и рельефы стали объемными — стало видно крохотные деревья Заповедного леса, гладь черного озера, дорожки и холмы, смотровые башенки с площадками для аппарации. По центру возвышался их замок в миниатюре, в крохотных окнах виднелся свет.

— Это не просто карта, мы сможем всегда знать, что происходит на территории Хога. Тут, — Годрик указал пальцем на руны, вышитые по краям карты, — руны, которые позволят нам видеть потоки магии. Ни одно заклинание не пройдет мимо нашего взгляда. — Он постучал пальцами по рунам "шип" и "сен", над картой появился прозрачный свиток, который маг развернул показывая другим, что на нем записаны все заклинания, которые творились сегодня, — Карта зачарована так, что если будут использованы сильные чары, мы получим оповещение. А ещё мы можем добавить заклинания, которые будут под запретом и о них мы тоже узнаем сразу же.

Теперь уже все маги подались вперед, рассматривая карту с интересом. По лицу Ровены было видно, что она что-то прикидывает мысленно и только из чувства противоречия сдерживает себя, чтобы не закидать Годрика вопросами. Рыжебородый мужчина посмотрел на неё и перевел взгляд на брата, тот кивнул ему — "Продолжай".

Годрик сел за стол и начал рассказывать о других возможностях карты. Крошечный замок можно было рассмотреть изнутри с любого ракурса, отдаляя и приближая для удобства. Часть внутреннего пространства была не достроена и пока закрыта для будущих учеников, маги решили наполнять её по мере необходимости, пока не понятно, что им может понадобиться. Ещё один дуэльный зал? Расширить кухню? Или нужно будет больше учебных классов? Используя карту можно было планировать и прикидывать варианты. Годрик раздал всем присутствующим по амулету с драгоценным камнем — изумруд, сапфир, топаз и продемонстрировал свой амулет с рубином, висящий на шее. Амулет настроен как портал в гостиную факультета. Они конечно оставили себе возможность аппарировать внутри замка, но случиться может что угодно. Кроме того, через амулет каждый будет иметь связь с магией источника и когда ученики факультета проведут ритуал, носитель амулета будет иметь связь с каждым из них. По желанию можно будет отследить важные показатели ученика — уровень магии, здоровья, определить нет ли на ученике проклятий. Каждый камень необходимо привязать к своей магии, активировав его кровью.

Годрик приблизил в миниатюрке замка Большой зал и показал песочные часы, которые теперь красовались на стене за столом преподавателей, в каждых часах в верхнем отделе была россыпь камушков цветов факультета. Гриффиндор объяснил, что за старания ученики будут получать камни факультета, а за провинности терять. Они смогут обменивать баллы на привилегии, а также размер наказания будет определяться количеством потерянных баллов. Каждый декан факультета сможет используя амулет отслеживать количество камней в часах, начислять и снимать баллы смогут и другие преподаватели. По лицу мага было видно, как он гордится своей идеей. Салазар задумчиво прикрыл рукой рот, скрывая улыбку. Его брат в магии преобразился за эти годы. Рвение с которым он придумывал различные организационные моменты было таким же сильным, как когда-то его стремления рваться в бой. Годрик действительно многое сделал именно для продумывания системы обучения. Они каждый внесли свой вклад, распределив всё по талантам.

— Почему ты не показывал раньше? — Не сдержалась Рейвенкло, — Я хочу изучить карту подробнее, амулеты также к ней привязаны? Как много изменений мы можем добавить? Какой резервуар магии?

— Хотел доделать свою задумку, — Просто ответил Гриффиндор и улыбнулся, — Знал, что если покажу не доделав, не смогу потом вытащить тебя из лаборатории.

— Я завтра же хочу видеть твои записи. Нет. Записи сегодня, завтра до приезда детей обсудим, а вечером я смогу попробовать кое-что, — Женщина мысленно уже была далеко от их малого зала.

— До приезда детей, договорились, можем здесь же. Думаю храниться карта будет тут.

— Ты очень здорово придумал с баллами! — Произнесла Хельга, она мягко улыбалась и гладила пальцами свой топаз, мягкий свет камина отражал его блики в её глазах. — Я тоже кое-что подготовила. Это не так масштабно, но мне показалось важным...

Девушка встала и взмахнула руками, перед ней появилось большое тканевое полотно, на котором был вышит герб их школы. Он был поделен на четыре части, каждая была своего цвета, а на них были изображены животные — змея, лев, орел и барсук. Хельга провела пальцами вдоль герба и перед магами на столе появились шейные платки цветов факультета.

— Я думаю, детям будет приятно видеть свою принадлежность не только к школе, но и к факультету на котором они учатся. Такие платки завтра появятся на школьных мантиях после распределения.

— Хельга! — Воскликнул Годрик, — Когда ты успела?

Девушка скромно улыбнулась и изобразив пальцами какое-то плетение отправила герб на стену над камином, садясь обратно за стол.

— Я вышила его из волос единорога, окрасила выжимкой из пыльцы лесных фей и добавила капельку своей крови, чтобы напитать магией. Магия герба и знаков отличия теперь неразрывно связанны, это не сложное колдовство, но пришлось покорпеть над составлением формулы.

— Почему барсук? У тебя? — Ровена заинтересованно подняла бровь, рассматривая герб.

— Анимагическая форма. Как и у вас. Просто он... — Хаффлпафф замялась, — Он необычный, поэтому не показывала.

— Теперь нет смысла таить. — Салазар, — Я кстати не могу превращаться в змею, только говорить с ними.

— Да, я знаю... Просто обобщила... — Щеки девушки порозовели, — Хорошо, я покажу, только мне надо пространство.

Годрик ухмыльнулся и махнув рукой на противоположную стену от камина, открыл зачарованное пространство, там пока было пусто, маги не решили как его использовать. Хельга встала и двинулась в глубь открывшейся комнаты. Дойдя почти до конца, она обернулась к магам и превратилась.

— Оу!

— Как так?!

— Я встречала такое в древних писаниях, но не думала, что...

Перед магами стоял огромный барсук с золотыми глазами, когти на лапах были длинной около семи футов. Зверь оскалился, обнажив острые зубы. А золотые глаза стали ярче, Ровена узнала тот самый свет, который видела во время той дуэли Хельги с Салазором.

— Всё всё, мы поняли! Превращайся обратно! — Крикнула Рейвенкло.

Миг и на месте барсука возникла их подруга. Хельга казалась совсем крошечной на фоне своей формы.

— Но как это возможно? — Годрик вскочил на ноги, и зашагал вдоль стола, — Таких животных не существует. Ни обычных, ни магических.

Хельга вернулась за стол и рассказала, что эта форма передавалась в её роду от отца к сыну из поколение в поколение. Их род действительно был очень древним, а когда-то землю населяли неведомые ныне существа, маги и люди вытеснили их, кого-то истребили, кого-то вынудили уйти. Огромные барсуки владели своей собственной магией. Магией Жизни. Они строили сети подземных и надземных ходов, вокруг которых природа расцветала, а другие живые существа наполнялись силами, здоровьем и магией. Но как и во всем, в магии всегда есть баланс.

В магии барсуков был один существенный изъян, она не лечила их самих. Их довольно быстро истребили, люди хотели получить часть их магии себе, но никому так и не удалось. Кроме древних предков Хельги Хаффлпафф. Они спасли большую семью барсуков и обеспечили их защитой, просто так. Позволили им уйти в отдельным домен, который ныне считался утерянным. Взамен они получили такую анимагическую форму и магию Жизни.

Ровена кидала заинтересованные взгляды на девушку, в её голове уже крутились планы исследований этой формы и такого ответвления магии. Сама же Хельга смущенно смолкла, Годрик сел обратно, вид у него был удивленный.

— Мы отвлеклись. Завтра нас ждет великий день, — Тихо, но твердо произнес Салазар и все маги устремили на него свои взгляды, — Ныне и навеки школа Хогвартс будет домом для поколений магов. Они будут находить здесь защиту и обретать знания.

— Мы навеки связанны друг с другом и Хогвартсом, — Протянул Годрик и рассек свою ладонь, вытягивая руку над картой. Первые упавшие капли крови мгновенно впитались.

— Отныне и навек, — Повторили его действия Хельга и Салазар.

Все посмотрели на Ровену, вокруг её руки кружился маленький синий вихрь, она тоже рассекла ладонь.

— Да будет время милостиво к нам, а будущее прозрачно.

Карта засветилась всеми цветами и маги почувствовали как она напитывается их силой. Всё идет как должно.

* * *

В школу прибыло двадцать детей. Большинство из них были представителями древних родов, знакомых Слизерину. Несколько приносили вассальную клятву ещё его отцу. Были и незнакомые фамилии. Общим у них было то, что они доверились и ждали начала обучения с предвкушением.

Распределение по факультетам прошло быстро и к вечеру после ритуала с источником и принесения ученических клятв все дети мирно спали по своим кроватям.

Четверка великих магов же снова заседали в малом зале и поздравляли друг друга с успехом. Теперь их жизнь и жизнь британских магов никогда уже не будет прежней.

1011 год, Лондон-бридж

Редкое для этих мест солнце пробивалось сквозь тучи и, словно издеваясь, подсвечивало грязную дорогу и людей, идущих по ней. Блики, отражающиеся в лужах, которые не высыхали, наверное, никогда, весело играли на поверхности воды. Запах Темзы прочно застрял в ноздрях, но не стал от этого менее отвратным.

Как и в первый раз, когда он попал на эту дорогу, Эрик подумал о том, что здесь можно встретить кого угодно. Люди, идущие из Лондона в Саутварк (небольшой пригород на южном берегу реки), были очень разные. Кто шёл пешком, как он, кто ехал на лошади, кто-то тащился с повозкой. Вот мальчик его возраста идёт с отцом, у которого за спиной огромный мешок. Крепкие руки в следах ожогов; скорее всего, кузнец несёт товар на продажу. Высокий мужчина ведёт за собой коня на привязи. Перчатки на руках из грубой кожи, под плащом что-то топорщится, вояка, скорее всего. Несколько молодых парней ведут за собой связанных трэллов. У каждого раба связаны руки, а также от ноги одного тянется верёвка к следующему. Вид в основном побитый, кроме пары мужчин. Сухая старушка еле волочит ноги и, постоянно путаясь в длинном рванье, падает. Она нищенка, топает просить милостыню. А ночует, видимо, где-то в большом городе, так безопаснее. Эрик тоже так считал. Днём и утром в Саутварке можно было хорошо подзаработать, показывая фокусы где-нибудь на площади главного рынка, да и просто, побродив по нему, собрать еды из остатков и отходов. Но ночью здесь, где было огромное количество таверн, а следовательно, и пьяных путников, оставаться было опасно.

Эрик поплотнее закутался в плащ, солнце тепла не давало. Только делало ярче уродство вокруг — грязная одежда и обувь, тёмная земля, бледно-серые лица. Мальчик сплюнул: какое-то поганое настроение сегодня.

А ведь он вообще мог бы быть сейчас не один и не здесь. Ещё с неделю назад он был в составе группы Гарольда. Они путешествовали из города в город и выступали вместе. У них даже был ослик, который тянул за собой телегу с их скарбом. Гарольд был главным, он играл на лютне и пел, его голос был чарующим. Эрик сам видел, какие взгляды на мужчину бросали девушки, стоило ему начать петь. Что там, он как-то видел Гарольда, заходящего в таверну со знатной дамой, не аристократка, но богачка. В их группе было ещё четыре человека — Эмма, Альфред, Дерек, Годвин. И каждый умел делать что-то интересное публике — жонглировать, выполнять гимнастические трюки. Была даже дрессированная псина. Старый Альфред очень её любил, а собака слушалась его с полуслова. У Эрика же был свой коронный номер, обычно он показывал его в самом конце выступления.

А теперь что? Теперь он один. А всё из-за жадности других. Если бы он остался, Гарольду и другим пришлось бы туго. Им угрожали. Пришлось инсценировать несчастный случай и свою смерть. Шутка ли сорваться с башни в реку, убегая от преследователей? Кто смог бы выжить? Вот и преследователи в это поверили. Только теперь Эрик не сможет вернуться к друзьям, тогда весь план — коту под хвост, и он подставит остальных.

Кто-то задел его плечом, обгоняя и отвлекая от мрачных мыслей. Мальчик вздохнул и двинулся в сторону главного рынка Саутварка. Всё равно уже ничего не поделаешь. Видимо, пока безопаснее быть одному и не светиться со своим номером.

Он попал в Британию ребёнком, его привезли с группой трэллов. Одна женщина ухаживала за ним и иногда пела ему перед сном, но не была его матерью. Его и ещё нескольких мальчишек продали церковникам, им нужны были дети, которые смогут легко забираться на высокие сооружения и проводить строительные работы на высоте.

Через четыре года, когда строительство было закончено, а Эрику было десять, их освободили и отпустили в мир. Тех, кто остался жив. Некоторые сорвались из-за перетёртой верёвки, некоторые не вынесли условий труда.

Эрику жизнь у церковников не казалась плохой, ему не с чем было сравнивать. До перевозки через море он и не помнил особо ничего. Иногда во сне ему являлись размытые образы, но к утру их окончательно развеивало.

При стройке монастыря их кормили трижды в день, а помещение, где они спали, было сухим и тёплым. С мальчишками в редкое свободное время они играли в воинов и бились на деревянных палках. Когда за этой игрой их застал один из главных монахов, то не стал наказывать, а, рассудив, что, несмотря на работу, мальчишкам некуда девать энергию, устроил им полноценные тренировки. Не всем, конечно, выбрал он только самых активных.

Каждый день до завтрака они читали молитву, а после, облившись холодной водой из колодца, бежали на пробежку вокруг территории будущего монастыря. После наступления темноты он собирал их на небольшом пятачке земли, вокруг которого они зажигали факелы и учились рукопашному бою, а позже и владению деревянным мечом. После, усевшись вокруг маленького костра, он рассказывал притихшим мальчишкам про тактику ведения боя группой, про тонкости использования того или иного оружия, а иногда затрагивал и более сложные темы — политику, жизнь и быт других народов, Римскую империю, норманов, датчан. Монаха звали Беорн, и он мало походил на своих степенных братьев. Под балахоном видно было крепкую фигуру, а когда он закатывал рукава, было видно бугорки мышц. Его владение оружием говорило о том, что в церковь он пришёл не сразу.

В те времена Эрик и узнал про свою силу. Как-то, работая вечером у крыши одной из башен, он сорвался. Верёвка была трухлявой и не выдержала. Мальчик не успел почувствовать страх и сожаление, как оказался на площадке другой башни. То, что он был жив и совершенно один, его потрясло. Как это было возможно? Эрик выглянул в узкое окошко башни и увидел со стороны ту, на которой он работал. На ней одиноко болталось привязанное ведро со смолой, которой он покрывал деревянную крышу. А рядом виднелась порванная верёвка, вторая часть которой была обмотана вокруг его пояса.

Эрик всё-таки вернулся на первую башню и забрал своё ведро. Уже стемнело, и можно было прерваться. Он не стал никому рассказывать о произошедшем, но решил проверить в другой день. Вскоре, работая, Эрик дождался вечера и, убедившись, что за ним никто не следит, опустился по верёвке до середины башни. Даже если не сработает, он выживет, ну, максимум ноги немного повредит. Узел на поясе заранее был завязан таким образом, чтобы его можно было развязать одним движением. Эрик зажмурился, представляя площадку башни, и дёрнул верёвку. Его тело устремилось вниз, а все органы словно рванули вверх, но тут ноги ударились обо что-то твёрдое, и Эрик упал на четвереньки. Открыв глаза, он обнаружил себя на площадке башни. У него получилось!

Мальчик вскочил и, подпрыгнув, издал радостный вопль, но тут же зажал себе рот руками. Никто не должен знать. Особенно монахи, вдруг это что-то дьявольское. Да, дьявольская сила. Мальчишки, конечно, рассказывали друг другу истории, кто что слышал и видел, они все были из разных мест.

Эрик слышал про людей, обладающих нечеловеческой силой, но он их никогда не встречал, а если и встречал, то не помнил. Но все говорили, что церковь не одобряет этих «магов», так что эти новые способности лучше хранить в тайне. Где-то четыре месяца мальчик увлечённо экспериментировал с новой силой. Он научился перепрыгивать в другое место, стоя на земле, а не только в полёте. Узнал, что может так попасть даже в закрытые помещения, и, хоть соблазн тут же пробраться на кухню был велик, сохранение тайны было важнее. Эрик чувствовал тепло где-то в груди, словно что-то маленькое нагревалось, когда он творил магию. Это что-то начало расти, мальчик понял это, потому что вначале чувствовал себя очень измотанным физически после двух перемещений, а сейчас усталость накатывала только после десятого раза и то не всегда.

Он стащил у плотника гладкую дощечку, на которой делал зарубки — количество перемещений. Когда на дощечке кончилось место для зарубок, Эрик впервые увидел её. Магию. Он мог немного напрячь зрение и увидеть тонкие разноцветные нити вокруг себя. Когда он перемещался, его тело оставляло белые яркие нити в воздухе, на месте, откуда он «прыгал», нити быстро исчезали, а на новом месте рассеивались чуть дольше. Он изучил нечто в своей груди. Это было похоже на яркий сгусток света, от которого струились нити по всему телу, которые были в постоянном движении. Потом Эрик пробовал посмотреть новым взглядом на мальчишек, с которыми работал, у них в груди тоже были сгустки света, но, в отличие от его, они были крошечные, у кого-то совсем маленькие, с ноготь размером. И от них не шли нити. Магия была повсюду, он видел её блики в лесу, в земле, на вещах был след, особенно на тех, которыми постоянно пользовались. Этот взгляд тоже забирал немного силы, и Эрик старался его часто не использовать, особенно осторожен он был днём, ведь он не знал, как выглядит со стороны. А тайна важна.

В какую-то ночь он попробовал осмотреть помещение этим взглядом и представить его с закрытыми глазами. Результат его поразил. Он видел не только каморку для садовых принадлежностей, в которой прятался, но и другие комнаты и коридоры, которые были скрыты для обычного взгляда. Он мысленно бродил по монастырю, изучая каждый уголок. В его голове выстраивалась объёмная карта помещений. Дух захватывало.

В день ещё одного великого для него открытия Эрик попался. Он решил проверить, может ли он «прыгнуть» туда, где ещё никогда не был, и, как стемнело, отошёл подальше от монастыря и, зажмурившись, представил город. Вымощенную брусчаткой улицу, какие-то маленькие деревянные домики, стук копыт — это всё было обрывками образов, которые он мельком видел в детстве. Мальчик почувствовал знакомый рывок внизу живота и, открыв глаза, тут же упал на землю. Оказывается, он столкнулся с каким-то мужчиной, который теперь с раздражением на лице взирал на него сверху.

— Смотри куда идёшь, малец! — рыкнул он сиплым голосом.

— Я... Простите... — Эрик потерянно озирался, не предпринимая попыток встать.

— Что ты бормочешь там? — мужчина нагнулся и демонстративно приложил руку к уху, с его длинных спутанных волос стекали капли воды. — Откуда ты такой здесь взялся, ты часом не сбежавший ли трэлл?

— Я?! Нет, что... — Эрик чуть отполз назад, чтобы встать, но мужчина схватил его за грудки и рывком поднял на ноги. В нос ударил резкий запах алкоголя. Мальчик снова зажмурился и представил монастырь, и... Ничего не произошло. Мужчина резко тряхнул его и, что-то ещё сказав, потащил куда-то за собой, не обращая внимания на сопротивление мальчика. Эрик понял, что из-за растерянности не смог точно представить детали монастыря и поэтому магия не сработала. Всё-таки до этого он обычно «прыгал» в почти спокойной обстановке, а тут мысли метались в панике. Он вывернулся из захвата мужчины и, приседая, увернувшись от удара рукой, ударил того в колено. Уроки Беорна не прошли зря. Мужчина схватился за ногу и захрипел, но Эрик уже не слушал его. Он бежал по улице, оглядываясь по сторонам в поисках укромного закутка. Наконец-то он увидел пустой проулок, через который можно было, видимо, попасть на другую улицу. Эрик шмыгнул туда и представил монастырь, площадку для тренировок. Он мог поклясться, что сосредоточился так сильно, что даже почувствовал запахи стройки — смола, стружка, пыль. В этот раз магия не подвела, и он оказался на знакомом пятачке земли.

Но тут его ждал уже другой сюрприз. Беорн. Мужчина сидел на бревне возле единственного зажжённого факела и прямо смотрел на мальчика.

— Так-так, а я-то думал, что это ты вечерние тренировки стал пропускать...

Эрик потерянно озирался, хоть и знал, что некому прийти к нему на помощь. От прыжка на, видимо, дальнее расстояние силы покинули его, да и куда бежать? Тут у него есть кров, еда и крыша над головой, никто не бьёт (ну только если розги за провинности), но не избивают до смерти и не унижают. Он слышал страшные истории от трэллов постарше, которые тоже были при монастыре. Сам дурак. Так глупо попасться. Эрик упал на колени, склоняя голову. Пусть монах решает, что с ним делать. Может, убьют за дьявольские силы, но сейчас он не представлял, что может сделать.

— Так ты маг? Интересно... — голос Беорна был тихим, но мальчик слышал его отчётливо. Мужчина подошёл к нему и, положив руку на плечо, слегка потормошил. — Вставай. — Эрик встал, и Беорн мягко толкнул его к бревну, на котором сидел до этого. Когда они оба уселись, мужчина достал из-за пазухи лепёшку и, разломив её пополам, сунул половину в руки мальчика. Эрик не знал, что думать, и молча принял еду, есть, правда, хотелось зверски.

— Я встречал мага, — произнёс монах, — В своей прошлой жизни. Мы бились с магом бок о бок, да. Веришь, нет, но он мог один зарубить тридцать норманнов, а потом обратиться в огненного льва и помчаться на новых врагов. Огромной силы был человек, мог руками разорвать взрослого мужчину, а своим мечом одним ударом разрубил во время одной битвы человек восемь одновременно. —

Беорн молча уставился вдаль, а Эрик тихо жевал лепёшку, стараясь не нарушать тишину. Неужели его тайну не откроют? Или монах просто решил поделиться историей, как бывало после тренировок. Мальчик и правда стал реже на них приходить, ведь в это время у него были свои тренировки. Глупо. Рано или поздно он бы попался, так что всё закономерно.

— Да не дрожи ты, — монах ткнул его кулаком в бок, — не расскажу про тебя остальным. Но тебе надо учиться, вот что. Магия без обучения может и убить. За тобой когда-нибудь могут прийти свои, и ты должен быть готов с ними встретиться.

— Свои? — Эрик так удивился, что не успел дожевать, вопрос сам сорвался с губ.

Конечно, он, как и многие мальчишки, мечтал, что за ним придут. Родители. Они обязательно будут богаты, не обязательно знать, нет. Но они смогут выкупить его из рабства и заберут с собой. Куда-то, где у них будет дом, где работа будет в радость, а рядом будут близкие и родные люди. Кроме боли и тоски эти мечты ничего не несли, иногда по ночам, когда не мог уснуть, он, конечно, вспоминал мелодию, которую напевала ему та женщина-трэлл.

Иногда вместе с мелодией он мог, закрыв глаза, увидеть какие-то размытые образы. Тёмный камень, на котором он лежит, совсем малышом, запах сандала, скрип деревянных ступеней. Но это было слишком больно. Давало лживую надежду? Какой толк от этих воспоминаний? И воспоминаний ли?

Эрик видел мальчиков, которые каждый день предавались таким мечтам. Их глаза с утра были красными, а лица хмурыми, бывало так, что они срывались и разбивались насмерть. Он с другими потом слышали, что монахи не могут хоронить их на территории монастыря, так как те совершили грех. Какой, он не знал, но догадывался. Поэтому Эрик разрешал себе мечтать раз в полную луну, не чаще. В остальное время он выматывал себя физически, и все его мысли занимали рассказы Беорна. Он ложился и моментально засыпал, но вот сны. Сны он не мог контролировать, хорошо, что редко помнил. А уж после утреннего умывания ледяной водой сны смывало окончательно. А теперь Беорн говорит про «своих». Это он про магов? Они что, живут как-то отдельно и ищут своих детей? Не выбрасывают за порог, не бросают одних? Слабо верится. О чём он и сказал монаху.

Беорн рассмеялся тихим смехом.

— Знал, что ты так скажешь, но послушай, — он нахмурился, словно припоминая что-то, — Тот маг говорил мне, что маги ценят жизни своих. Конечно, и у них есть свои распри, но обычно если семья погибла, а ребёнок остался, его забирает сюзерен. Если семья не приносила вассальную клятву, то всё равно, когда маленький маг овладеет своей магией, другие его заметят и заберут себе. Будут обучать и оберегать. Так что за тобой точно придут.

— А если придут те, с кем я не хочу идти? Неужели нет жестоких магов? Уродов, которые забирают детей для издевательств? — повысил голос Эрик. Он не знал почему, но перспектива его пугала.

— Потому тебе и надо учиться, парень. Чтобы если что, если ты не захочешь... Чтобы ты мог уйти от них.

— Я учусь, как могу, — насупился мальчик и рассказал монаху про свои эксперименты.

Беорн задумчиво кивал и задавал уточняющие вопросы. Он удивился, когда мальчик рассказал про магию, которую он видит.

— Значит, тебя не так-то просто будет застать врасплох, — монах хлопнул Эрика по спине, — Но мои тренировки не пропускай, магу нужно быть и физически выносливым. А ещё я буду учить тебя грамоте. И не спорь. Тот маг говорил мне, что у них есть свитки с записями ещё со времён Римской Империи, они по ним обучаются. У него, правда, не было своих. Я так понял, что у него и дома-то нет. Но ему достался схрон какого-то другого колдуна, в котором было много свитков про их зелья. И даже две книги!

Эрик удивлённо округлил глаза. Мысли закрутились с бешеной скоростью. Книги были так дороги, что, наверное, были только у короля. Ну, может, у пары знатных семей, а тут у обычного колдуна. Или не обычного? Маги богаты? Или нет, у этого же даже дома не было, хоть он и был сильным. А почему тогда воевал с людьми? Маги часто участвуют в войнах людей? Что ещё за зелья? Это какое-то особое колдовство? А он оставил свиток в подарок монаху? Тот их хотя бы видел? А когда они начнут обучение? Он будет и читать и писать?

— Не сейчас, конечно, вали спать. Вопросы потом, — мужчина рассмеялся и потрепал Эрика по голове, наводя беспорядок на его кудрявой голове, — Но с завтрашнего дня после вечерней тренировки, отправляйся со всеми спать, а, выждав немного, приходи к загону с лошадьми. Я принесу всё необходимое.

Эрик обрадованно вскочил и, поблагодарив Беорна, помчался спать. Теперь он сможет записывать свои заметки, а не просто делать зарубки на дощечке. А там как сложится, может, действительно встретит достойных магов, с кем захочется уйти.

Через год Эрик уже уверенно орудовал пером и читал, медленно, но читал. Чернила, правда, были очень дорогие, и Беорн разводил для него жидкость из смеси угля и сока каких-то несъедобных тёмных ягод. У него появились свои первые записи, которые он связывал в трубочку и прятал ото всех в специально для этого вырытой яме, дно и стены которой он вымостил деревом. Когда монастырь был достроен, им объявили, что они все получают свободу. Им выдали грамоту вольности, а также дали выбор. Они могли остаться послушниками в монастыре, как некоторые и сделали, или идти искать свой путь, как сделал Эрик. Поблагодарив Беорна за всё, он ушёл в никуда, обещая тому продолжать учиться и не забывать о тренировках.

Первое время он подрабатывал на разных стройках. Так как он был маленьким и юрким, хорошо лазал и не боялся высоты, работа всегда находилась. А позже он уже наткнулся на группу бродячих артистов и присоединился к ним. Показав свой «фокус». Вот он заходит в деревянный ящик, закрывается крышкой, а вот хлоп, и он уже стоит за вашей спиной. Это был фурор.

Им давали деньги и еду за выступления, просили показать ещё раз и ещё раз этот трюк. Гарольд как-то пытался расспросить Эрика, как тот проворачивает это, но, не добившись вразумительного ответа, подумал и рассказал другим про слабосилков. Это слабые маги, которые не могли жить со своими и жили среди людей. Сильные маги жили в своих поместьях и, хоть и не скрывались от простых людей, точно не работали бродячими артистами и жизнь вели относительно затворническую.

Почти год жизнь Эрика была полна тепла и радости, да, иногда в дороге что-то случалось, кто-то из группы болел, их пытались ограбить и бывали другие неприятности, но он чувствовал себя как в большой семье. Им было хорошо и весело вместе, они заботились друг о друге. Но счастье не длилось долго, в одном из городов они столкнулись с бандой грабителей, которая, быстро прикинув все плюсы для себя от мальчишки с «фокусом», попыталась его похитить. Эрик сбежал, но потом, вернувшись, понял, что грабители не отстали от его семьи, пришлось им показаться и бежать до ближайшей сторожевой башни, с которой он и «сорвался» в бурную реку.

Так что теперь он был один, так же как в первый день освобождения, впереди был город, а в голове мрачные мысли. Эрик тряхнул головой, в конце концов он может сам себе заработать на хлеб и воду, а может и ещё на плошку рагу, а дальше посмотрим. Он не пропал тогда, не пропадёт и сейчас. «Свои» так и не объявились за всё это время, и Эрик уже думать о них забыл. Как оказалось, зря.

* * *

Мальчик устроился прямо на земле, на заднем дворе трактира, и, с удовольствием поедая вчерашнюю похлёбку из бобов и закусывая лепёшкой, наслаждался обедом. У хозяйки трактира не было мужа, и Эрик уже третий день ремонтировал мелкие пробоины на крыше здания. Сегодня он закончил и получил последний обед и три пенни. Это было неплохо и очень вовремя, ему нужна была новая обувь, может, у старьёвщика найдётся что-то качественное. Эрик вздрогнул, услышав хлопок за своей спиной. Рефлексы сработали моментально, одной рукой он отставил плошку, а сам перекатился в бок, вскакивая на ноги и разворачиваясь.

Перед ним стоял мужчина в странном балахоне. Похож на церковника, но у тех обычно был виден крест на груди и нет таких капюшонов.

Мужчина был с длинной светлой вьющейся бородой, с покрытым морщинами лицом, крепкого телосложения. Он поднял руки, показывая ладони.

— Я не причиню тебе вреда, — произнёс он. — Я пришёл забрать тебя в школу м...

Эрик не стал дослушивать и, воспользовавшись тем, что мужчина замер, прыгнул ему за спину. К удивлению мальчика, мужчина не удивился, а быстро отреагировал, поворачиваясь вокруг своей оси. Эрик сплюнул и побежал через дверь, которая вела на кухню, чтобы прошмыгнуть через зал таверны и выбежать на улицу. Он слышал звук шагов за спиной, мужик не отставал.

Пробегая через зал, Эрик врезался в какого-то доходягу с двумя кружками эля. Одна из них врезалась мальчику в живот, а вторую тот уронил. Эрик выхватил глиняную чашку и запулил в преследователя. Выбежав на улицу, он огляделся и принял решение бежать туда, где больше людей, значит, больше шансов затеряться в толпе.

Что если это те самые «свои» — маги, странная слишком одежда, но зачем подкрадываться из-за спины? А если это какой-то извращенец, торгующий детьми? Нет уж, он не попадётся так легко. Эрик петлял между людьми, которые шли от центрального рынка к трактирам и домам. Время уже вечернее, надо тоже возвращаться в Лондон до темноты. Мальчик то и дело оглядывался, но мужчина следовал по пятам. На голову он натянул капюшон. Прохожие не обращали на них внимания, ведь незнакомец не кричал «Воришка!», хотя даже если бы кричал, всё равно мало бы кто отреагировал.

Эрик свернул на узкую улочку и тут же пожалел о своём решении: странный мужик оказался очень близко, мальчик чудом увернулся от его руки.

Надо использовать магию, хорошо, никто не увидит. Мальчик представил мост через Темзу и оказался на нём. Плохо то, что он тут же услышал знакомый хлопок за спиной. Значит, преследователь всё-таки маг, ну ничего, он был готов. Эрик снова переместился, и снова, и снова, и снова. Вот он уже на подножье башни возле Темзы, людей вокруг не было, ноги увязли в грязи. Не услышав хлопка, мальчик выдохнул, но не успел он расслабиться, как маг снова возник перед ним. Эрик активировал магическое зрение. У мужчины в груди сиял огромный источник света, а в пальцах одной руки были зажаты белые нити магии. Так вот как он его находил! По нитям магии, они же не исчезают сразу, ну что ж. План созрел моментально:

Эрик покачнулся и крикнул: — Что тебе надо, маг? Я устал! — он чуть подогнул колени для убедительности и смахнул со лба несуществующий пот.

— Я прибыл, чтобы забра... пригласить тебя в школу магии Хог... Да, твою ж мать, парень! — раздражённо выкрикнул мужчина и помчался за мальчиком внутрь башни.

Здесь следов аппарации не было, и он отчётливо слышал сбившееся дыхание и топот маленьких ног по лестнице. «Ну почему именно я должен забирать маглокровок?» — устало подумал Роланд и тоже стал быстро подниматься по лестнице.

Эрик усиленно громко дышал, маг должен поверить, что он исчерпал себя. Остаётся надеяться, что однажды сработавший трюк сработает снова и что маг не владеет таким же зрением как у него. Поднявшись почти на самый верх, Эрик замедлился, стоило дать врагу ощущение скорой победы. А то, что это враг, он не сомневался. Ага, пригласить в школу, конечно. Беорн точно бы упомянул такую, нет, он чётко говорил, что маги обучаются дома, да, берут туда сирот, но именно в дом. Так, что этот тип точно ворует детей, заманивая якобы школой. Поднявшись на площадку башни, Эрик подошёл к краю и выглянул за ограду. Башня была старой и не использовалась, видимо, частично разрушили во время очередных набегов.

Бородатый мужчина наконец вышел из тёмного проёма. Эрик резко обернулся и начал пятиться к ограде.

— Стой, парень! Дай объяснить!

Эрик перешагнул ограждение и крикнул: — Отстань, подойдёшь, я прыгну! — и отклонился назад, держась на одной руке.

— Да ты безумец, чтоб тебя, Мерлина ради! — мужчина замер, не зная, что делать, на миг он забыл про то, что мог бы притянуть упрямого мальчишку, — Послушай меня, я пришёл по поручению Лордов...

— Чем докажешь? Что не причинишь вреда? — запальчиво крикнул Эрик.

— Я эм... Я могу поклясться своей магией, если я скажу неправду, она нанесёт по мне удар, ты сразу увидишь... — мужчина сделал аккуратный шаг в сторону мальчика. — Только прекрати скакать за оградой, убьёшься ещё!

— Ладно, я согласен, сейчас залезу обратно, — Эрик кивнул, а потом подвернул немного правую стопу, делая вид, что поскользнулся.

Дальше игра мимики и движений, открыть удивлённо рот, посмотреть вниз, покачнуться, вскрикнуть и взмахнуть руками, тело отклоняется от ограждения и начинает свободное падение. Можно кричать. А в уме считать до трёх, на три перемещаться как можно дальше.

Раз.

Два.

Тр... чёрт!

Свободное падение было прервано. Эрик застыл в воздухе и, раскрыв глаза, увидел красное лицо взбешённого мага, который простирал обе руки к нему, очевидно магией удерживая в воздухе. Мальчика резко подбросило вверх, и вот он уже лежит в ногах у мужчины, тело отзывается болью, упал он на камень. Последнее, перед тем как сознание его покинуло, что запомнил Эрик, это ворчание мага: «Мерлин! Не хватало ещё прибить его самому, хитрый оборванец...»

Эрик резко распахнул глаза и тут же зажмурил обратно. Свет факелов на стенах ослепил его. Факелов? Так, он должен был якобы разбиться, но что-то пошло не так... Маг схватил его. Понятно. Эрик снова открыл глаза и, прищурившись, постарался оглядеться. Он понял, что видит только потолок и стены, так как его тело парит над землей. Он не неподвижно, а плывёт по какому-то длинному коридору, рядом шагает тот мужик, уже без капюшона. Эрик мог разглядеть каждую морщинку на чуть тёмной коже старика, сейчас вблизи он видел, что тот хоть и крепок, но очень стар, борода не светлая, а седая, как и волосы на голове, собранные в хвост. Мальчик попробовал переместиться, как обычно, но что-то не дало. Так и знал, что есть магия, блокирующая перемещения. А что с взглядом? А вот взгляд сработал. На несколько мгновений Эрик залюбовался, ещё бы чуть-чуть, и он бы восхищённо вскрикнул, но смог сдержаться и только тихо ахнуть. Всё вокруг было пропитано магией, в стенах переплетались причудливые узоры, факелы тоже были окутаны своими ярко-красными нитями. Попытавшись заглянуть за стену, Эрик обнаружил ещё один коридор, по бокам были какие-то помещения, ему не хватало сил и сосредоточенности рассмотреть всё детально. Мысли метались в голове. Его всё-таки похитили, заблокировали путь к отступлению, связали и волокут куда-то, чтобы... Да неважно что, точно что-то плохое. А руки и правда были связаны, он нащупал тугую верёвку.

— Очнулся, безумец? Ну-ну, не обижайся, пришлось связать тебя, шибко ты буйный. Ну ничего, сейчас доставлю тебя Лорду и дальше это его проблема. Всё-таки это его амулет нашёл тебя, значит почему-то выбрал, — мужчина говорил не останавливаясь и не смотря на мальчика, они довольно быстро двигались по коридору.

Эрик промолчал. Всё равно этот его не отпустит, да и информацию из него, скорее всего, не добудешь, слишком уж он его разозлил. Ничего, сейчас придут к этому Лорду, а там посмотрим. Страшные картинки всплывали одна за одной перед глазами. Мальчишки на стройке рассказывали, что есть такие Лорды, которые любят скупать маленьких рабов и устраивать между ними бои. Как когда-то устраивали римляне, насмерть. А есть и такие, которые не прочь поохотиться на человека. Есть и те, что предпочитают возлежать с мальчиком, вместо девы. Эрик прикрыл глаза и постарался отключиться от этих мыслей, он умелый и сильный магически, это точно, может, как-то выберется, надо сосредоточиться. Он сосредоточил все мысли на своём огне в груди, тот уже полностью восстановился, да и, будем честными, Эрик не сильно потратился, убегая от погони.

— Ну вот и пришли. Вставай-ка на ноги, хоть зайдёшь как человек, — мужчина махнул рукой на дубовые двери перед ними. Одновременно с тем, как они со скрипом отворились, Эрик упал на пол, руки всё ещё были связаны. Он осторожно встал и сделал несколько шагов в дверной проём.

Рука старика толкнула его в спину, и он, споткнувшись, оказался в огромном каменном зале. Такого Эрик никогда не видел. Потолок был на огромной высоте и, кажется, заканчивался небом, под ним зависли в воздухе свечи, которые освещали это громадное помещение. По бокам от центрального прохода, на котором он оказался, стояли длинные деревянные столы и скамьи.

Это ж сколько людей может здесь уместиться! Эрик забыл про настороженность и крутил головой. Над каждым столом парили гербы с изображением животных — змея, лев, барсук и орёл. А проход вёл к большому помосту, за которым стоял длинный каменный стол с большими, обитыми мехом креслами, за ними виднелся ещё один герб, на котором все животные были вместе. На помосте стоял высокий худой мужчина в тёмно-зелёном одеянии, похожем на то, что было надето на старике, но... У мужчины оно было какое-то дорогое, что ли?

Хоть Эрик и не разбирался в одежде, но, во-первых, сама по себе цветная ткань стоила дорого, на этой ещё видно было серебристую тесьму. Когда мужчина повернулся, стало видно, что на нём штаны из чёрной кожи и такие же ботинки, белая рубашка, а верхняя одежда это что-то вроде плаща, подбитого мехом. Волосы Лорда, а это точно был Лорд, были волнистыми и аккуратно уложеными назад. Эрик уже без толчков старика приблизился к помосту и только тогда заметил ещё троих детей, которые бросали удивлённые взгляды на него и на мужчину. Два мальчика и девочка. Их руки не были связаны, но они, явно как и он, оказались тут недавно.

— Лорд Слизерин, — старик поклонился, — Это последний. Ваш.

— Скажи, Ролло, — мужчина поднял взгляд серых холодных глаз, — Только моих приводят связанных?

Старик забубнил что-то себе под нос и щёлкнул пальцами. Верёвки с рук Эрика пропали, он принялся растирать запястья, мельком поглядывая на Лорда перед ним.

— Можешь идти, Ролло, у тебя, как я помню, ещё урок перед ужином?

— Да, мой Лорд, я пойду, — старик ещё раз поклонился, стрельнул глазами в сторону Эрика и удалился.

— Ну что ж теперь, когда все в сборе, думаю, мы можем приступить к разговору, — Слизерин оглядел детей. Те старательно прятали глаза. — Но любой разговор лучше на сытый желудок, поэтому сначала вы перекусите. Дробн!

Перед магом появилось странное маленькое ушастое существо в тоге зелёного цвета. Лорд наклонился к нему и что-то проговорил, существо кивнуло, и за ближайшим столом появилась еда. Запахи одурманивали, Эрик почувствовал запах мяса, исходящий из большой посудины, рядом стояли плошки с овощами и хлебными лепёшками, пара кувшинов и посуда на четырёх человек.

Пока Лорд не продолжил, Эрик решился осмотреть его своим зрением и тут же пожалел об этом. Его ослепило магией, за ней не было видно силуэта человека, а ещё мальчику стало вдруг холодно, как будто он окунулся прямо в одежде в ледяную воду. Его будто захлестнуло потоком чужой магии, Лорд был очень силен, Эрик чувствовал, что от того не исходит враждебных намерений, но его сила давила, заполняла всё вокруг. Он хотел перевести взгляд, но не мог, Эрику показалось, что этот поток просто сметет его свет в груди, не оставив ничего, как вдруг всё резко прекратилось. Перед лицом Эрика, почти вплотную, стоял Лорд Слизерин, дети притихли рядом. Голубые глаза встретились с серо-зелёными, в голове что-то легко кольнуло.

— Интересно... — протянул задумчиво мужчина, — Так ты видишь магию. Редкий, скорее, родовой дар, но ты безродный... Вот, значит, какая она, новая кровь.

Эрик ничего не понял, но переспрашивать не хотелось, запах еды щекотал ноздри. Даже если это его последний ужин, а потом этот маг будет над ними издеваться, уже ничего не поделаешь. Тот был слишком силён, ему не тягаться с ним.

— Не бойся, заморыш, буду пока так тебя называть, — вдруг усмехнулся Слизерин, — И вы тоже, я не причиню вам вреда, клянусь магией. — Над его рукой появился и пропал шарик света, подтверждая слова. — А теперь ужин!

Маг первым шагнул к столу, и за ним робко потянулись остальные. Уже через минуту Эрик жевал мясо, которое было самым превосходным на свете по его мнению. Что ж, вроде убивать не собираются и мучать тоже, главное не занять место леди в постели. Заморыш, так заморыш, главное живой, а тяжелой работы и учебы он не боится. Про себя мальчик мрачно хмыкнул "Беорн был прав. Пришли за ним "свои""