Неожиданный союз (джен)

Шестой курс в Хогвартсе был отмечен тенью надвигающейся войны. Атмосфера в замке стала напряженной, каждый шорох, каждый взгляд казались наполненными скрытым смыслом. Для Гарри, Рона и Гермионы это было время повышенной опасности и постоянной тревоги. Но даже в этом мраке, среди учеников, чьи жизни были переплетены с судьбой мира волшебников, существовали и другие, менее очевидные драмы. Драмы, разворачивающиеся в тени, вдали от прожекторов великой битвы, но не менее значимые для тех, кто их переживал.

В этом мире, где кровь и происхождение играли такую важную роль, где старые обиды и семейные вражды передавались из поколения в поколение, даже самые маловероятные связи могли возникнуть. И иногда, именно в самых неожиданных местах, можно найти свет, который способен рассеять самую густую тьму.

Осенний ветер трепал листья за окнами библиотеки, заставляя их стучать по стеклу, словно назойливые гости. Рон Уизли, сгорбившись над пыльным томом по Трансфигурации, чувствовал, как его глаза слипаются. Экзамены приближались, а материал казался бесконечным и скучным. Он вздохнул, откинувшись на спинку кресла, и его взгляд случайно упал на дальний столик, где, как он и ожидал, сидел Драко Малфой.

Малфой, как всегда, выглядел безупречно. Его светлые волосы были аккуратно уложены, а на лице застыло выражение скуки и превосходства. Он что-то писал в своём блокноте, изредка поднимая взгляд на книгу, лежащую перед ним. Рон почувствовал привычный укол раздражения. Сколько раз они сталкивались в коридорах, сколько раз обменивались колкостями? Малфой был воплощением всего, что Рон презирал: высокомерие, снобизм, пренебрежение к тем, кто не принадлежал к его «чистокровному» кругу.

Внезапно Малфой поднял голову, и его взгляд встретился с взглядом Рона. На мгновение в его серых глазах мелькнуло что-то, что Рон не мог расшифровать — не привычная насмешка, а скорее… удивление? Или, может быть, даже лёгкое замешательство. Рон быстро отвёл глаза, чувствуя, как щеки начинают гореть. Он не хотел, чтобы Малфой видел его таким — уставшим, заваленным учёбой, совершенно не похожим на героя, которым его считали другие.

Он снова уткнулся в книгу, пытаясь сосредоточиться, но мысли о Малфое не давали покоя. Почему он так на него действует? Почему даже простое столкновение взглядов вызывало такую бурную реакцию? Рон всегда считал Малфоя своим врагом, но в последнее время что-то изменилось. Война, которая висела в воздухе, заставляла всех переосмысливать свои позиции. Даже Малфой, казалось, стал другим. Он стал более замкнутым, его обычная бравада иногда сменялась скрытой тревогой. Рон видел это, хотя и не хотел признавать.

Внезапно тишину библиотеки нарушил тихий шорох. Рон поднял голову и увидел, как Малфой, вставая, случайно опрокинул стопку книг, которые до этого аккуратно стояли на его столе. Книги с глухим стуком разлетелись по полу. Малфой замер, его лицо исказилось от досады.

Рон, несмотря на своё нежелание помогать Малфою, почувствовал, как его ноги сами понесли его вперёд. Он не мог просто смотреть, как тот копается в упавших книгах. Это было ниже его достоинства.

— Чёрт возьми, — пробормотал Малфой, пытаясь собрать разлетевшиеся фолианты. Его обычно безупречные пальцы неуклюже скользили по гладким обложкам.

Рон подошёл к столику и, не говоря ни слова, начал помогать. Он поднимал книги, стараясь не смотреть на Малфоя. Сердце колотилось в груди, как пойманная птица. Это было так странно — стоять так близко к человеку, которого он так долго ненавидел, и делать что-то вместе.

— Спасибо, — прошептал Малфой, когда они закончили собирать книги. Его голос звучал непривычно тихо, без обычной язвительности.

Рон кивнул, не поднимая глаз. Он чувствовал, как Малфой смотрит на него, и это ощущение было одновременно пугающим и… странно волнующим.

— Ты… ты в порядке? — спросил Рон, сам удивляясь своей смелости.

Малфой поднял взгляд, и в его серых глазах Рон увидел нечто новое. Не враждебность, не пренебрежение, а… усталость — глубокую, изматывающую усталость, которая, казалось, проникала до самых костей.

— Я… да, — ответил Малфой, его голос был едва слышен. — Просто… много всего.

Рон почувствовал странное желание сказать что-то утешительное, но слова застряли в горле. Он просто стоял, глядя на Малфоя, и впервые за долгое время видел в нём не врага, а просто человека, который, как и он сам, пытался выжить в этом безумном мире.

— Мне пора, — сказал Малфой, быстро собирая свои вещи. Он бросил на Рона последний быстрый взгляд, в котором, казалось, было больше вопросов, чем ответов, и вышел из библиотеки, оставив Рона одного среди пыльных полок и тишины.

Рон остался стоять у столика, чувствуя, как его сердце все еще бешено бьется. Что это было? Неужели он только что помог Малфою? И что означал этот взгляд? Он не знал, но одно он знал точно: что-то изменилось. И это изменение было гораздо более значительным, чем он мог себе представить.

Следующие несколько дней в Хогвартсе прошли для Рона в каком-то странном тумане. Он постоянно ловил себя на том, что ищет взглядом Малфоя в коридорах, в Большом зале, даже в окнах библиотеки. Каждый раз, когда их взгляды случайно встречались, Рон чувствовал лёгкое покалывание — смесь старой враждебности и новой, непонятной ему реакции. Малфой, казалось, тоже изменился. Его обычная свита — Крэбб и Гойл — теперь держались чуть поодаль, а сам Малфой выглядел более задумчивым, его взгляд часто блуждал где-то вдали.

Гермиона, как всегда, была погружена в учёбу, а Гарри — в свои мысли о Волан-де-Морте и Дамблдоре. Рон не решался рассказать им о своей встрече с Малфоем в библиотеке. Как бы он это объяснил? «Я помог Малфою собрать книги, и теперь мне кажется, что он не такой уж и плохой»? Это звучало бы глупо, даже для него самого.

Однажды вечером, когда они сидели в гостиной Гриффиндора, обсуждая очередное задание по Зельеварению, дверь распахнулась, и в комнату вошла профессор МакГонагалл. Её лицо было серьёзным, но в глазах читалось беспокойство.

— Мистер Уизли, — обратилась она к Рону, — профессор Слизнорт просил вас зайти к нему в кабинет. Кажется, у него есть для вас кое-что важное.

Рон удивлённо поднял брови. Профессор Слизнорт? Что ему могло понадобиться? Он попрощался с друзьями и направился к кабинету профессора.

Когда он вошёл, Слизнорт сидел за своим столом, окружённый колбами и склянками. На его лице играла знакомая добродушная улыбка, но сегодня она казалась немного натянутой.

— Ах, Рон, дорогой мой! — воскликнул Слизнорт, указывая на стул напротив себя. — Садись, садись. Я как раз думал о тебе.

Рон сел, чувствуя себя немного неловко.

— Профессор, вы хотели меня видеть?

— Да, да, конечно, — ответил Слизнорт, потирая руки. — Дело в том, что… я заметил кое-что интересное. В последнее время ты стал более… внимательным. Более наблюдательным. И я подумал, что тебе может быть интересно узнать кое-что о… скрытых талантах.

Рон нахмурился.

— Скрытых талантах?

— Именно! — Слизнорт наклонился вперёд, его глаза блестели. — Ты заешь, Рон, в каждом из нас есть потенциал, который мы не всегда осознаём. Иногда, чтобы раскрыть его, нужно просто оказаться в правильном месте, в правильное время и… встретить правильного человека.

Рон почувствовал, как его сердце забилось быстрее.

— Правильного человека?

— Да, — кивнул Слизнорт. — И я думаю, что ты уже начал это понимать. Ты знаешь, Рон, я всегда считал, что истинная сила волшебника заключается не только в его магических способностях, но и в его способности видеть других. Видеть их такими, какие они есть, а не такими, какими их представляют другие.

Слизнорт сделал паузу, внимательно глядя на Рона.

— Иногда, Рон, самые неожиданные связи могут привести к самым удивительным открытиям. Ты когда-нибудь задумывался о том, что даже в тех, кто кажется нам врагами, может быть чем-то ценным, что мы упускаем?

Рон молчал, переваривая слова профессора. Он вспомнил встречу в библиотеке, взгляд Малфоя, его тихий голос. Неужели Слизнорт говорил о нём?

Профессор, — наконец произнёс Рон, — я… я не совсем понимаю.

Слизнорт улыбнулся, и в его глазах мелькнул огонёк понимания. — Ты поймёшь, Рон. Ты уже на пути к этому. Просто помни, что мир гораздо сложнее, чем кажется на первый взгляд. И иногда, чтобы найти истину, нужно смотреть за пределы привычных рамок.

Он достал из ящика стола небольшой флакон с ярко-зелёной жидкостью. — Это Феликс Фелицис. Я приготовил его для тебя. Не потому, что ты нуждаешься в удаче, а потому, что я хочу, чтобы ты был открыт к тому, что принесёт тебе этот день. Используй её с умом, Рон.

Рон взял флакон, чувствуя его тепло в руке. Он поблагодарил профессора и вышел из кабинета, голова его была полна мыслей — Феликс Фелицис и слова Слизнорта о правильном человеке и скрытых талантах. Он чувствовал, что что-то действительно меняется, и это было одновременно волнующе и немного страшно.

На следующий день, во время обеда в Большом зале, Рон заметил Малфоя, сидящего за столом Слизерина. Обычно он бы просто проигнорировал его или бросил презрительный взгляд. Но сегодня… сегодня Рон почувствовал что-то другое. Он видел, как Малфой, казалось, боролся с чем-то внутри себя, как его обычная маска высокомерия иногда давала трещину, обнажая уязвимость.

Внезапно Малфой поднял голову, и их взгляды снова встретились. На этот раз Рон не отвёл глаз. Он увидел в глазах Малфоя нечто похожее на… узнавание? И, возможно, даже лёгкое замешательство. Рон решил рискнуть. Он слегка кивнул Малфою, как бы говоря: «Я тебя вижу».

К его удивлению, Малфой, после секундного колебания, едва заметно кивнул в ответ. Это был крошечный жест, но для Рона он значил очень многое. Это было признание, молчаливое согласие на то, что между ними что-то произошло — что-то, что выходило за рамки их многолетней вражды.

Вечером того же дня, когда Рон возвращался в гостиную Гриффиндора, он услышал тихий голос, доносящийся из-за угла одного из коридоров.

— Уизли?

Рон остановился. Это был голос Малфоя. Он осторожно выглянул из-за угла и увидел Малфоя, стоящего в тени, его лицо было освещено тусклым светом факела. Он выглядел напряжённым, словно собирался сказать что-то важное.

— Что тебе нужно, Малфой? — спросил Рон, стараясь, чтобы его голос звучал спокойно, хотя внутри всё трепетало.

Малфой сделал шаг вперёд, его серые глаза внимательно изучали Рона. — Я… я хотел сказать тебе… спасибо. За библиотеку.

Рон почувствовал, как его сердце подпрыгнуло. — Не за что, — ответил он, стараясь не выдать своего удивления.

— Ты… ты не обязан был, — продолжил Малфой, его голос был тихим и немного неуверенным.

— Я… я знаю, — сказал Рон, чувствуя, как его собственная неуверенность смешивается с чем-то новым, чем-то, что он пока не мог назвать. — Просто… так получилось.

Малфой кивнул, его взгляд скользнул по лицу Рона, словно пытаясь прочитать его мысли. — Ты… ты никому не рассказал?

Рон покачал головой. — Нет. Зачем?

На лице Малфоя мелькнуло что-то похожее на облегчение, но потом он снова надел привычную маску отстранённости. — Просто… это было бы… неловко.

— Да, — согласился Рон. — Наверное.

Наступила неловкая пауза. Рон чувствовал, что Малфой хочет сказать что-то ещё, но не решается. Он тоже не знал, что ответить. Все их предыдущие разговоры сводились к оскорблениям и угрозам. Сейчас же, в этой тишине, они стояли как два человека, случайно столкнувшиеся в темноте и теперь пытающиеся понять, кто перед ними.

— Ты… ты выглядишь уставшим, Малфой, — сказал Рон, сам удивляясь своей прямоте.

Малфой вздрогнул, словно застигнутый врасплох. — А ты нет? — ответил он, голос был чуть резче, но без прежней язвительности.

— Я устал, — признался Рон. — Все устали.

Малфой посмотрел на него, и в его глазах Рон увидел отражение собственной усталости. Это было странное, но в то же время успокаивающее чувство — знать, что он не одинок.

— Да, — тихо сказал Малфой. — Все устали.

Он снова сделал шаг назад, словно собираясь уйти. — Ну… я пойду.

— Подожди, — сказал Рон и сам не понял, почему.

Малфой остановился, обернувшись. — Что?

Рон почувствовал, как щеки снова загораются. Он не знал, что собирается сказать, но чувствовал, что должен. — Я… я хотел спросить… ты… ты в порядке?

Малфой смотрел на него с недоумением, затем взгляд смягчился. — Я… я не знаю, Уизли. Я не знаю.

Это был первый раз, когда Малфой признал свою неуверенность. И это было… обнадёживающе.

— Я тоже не знаю, — сказал Рон. — Но… мы справимся.

Малфой посмотрел на него, и в его глазах мелькнуло что-то, что Рон мог бы назвать надеждой. Или, возможно, просто удивлением.

— Может быть, — прошептал Малфой. — Может быть, справимся.

Он кивнул, на этот раз увереннее, и быстро ушёл, растворяясь в тенях коридора.

Рон остался стоять один, чувствуя, как сердце бешено колотится. Он не знал, что это было, но понимал — это было важно. Он помог Малфою. Он поговорил с ним. И Малфой, казалось, увидел в нём нечто большее, чем просто Уизли.

Он посмотрел на флакон Феликс Фелицис, который всё ещё был у него в кармане. Может быть, профессор Слизнорт был прав. Может быть, он действительно на пути к чему-то новому. И, возможно, это новое начиналось с самого неожиданного человека.

Следующие дни прошли в странном, но приятном для Рона напряжении. Он всё ещё чувствовал на себе взгляды, но теперь они казались ему не угрожающими, а скорее любопытными. Он ловил себя на том, что ищет Малфоя в Большом Зале, на уроках, в коридорах. И каждый раз, когда их взгляды встречались, Рон чувствовал лёгкое покалывание в груди, а Малфой, как будто по привычке, отводил глаза, но теперь в его взгляде не было прежней враждебности.

Однажды, после урока Зельеварения, когда Рон выходил из кабинета профессора Слизнорта, он столкнулся с Малфоем у самой двери. Малфой, как всегда, был один.

— Уизли, — произнёс он, и на этот раз в его голосе не было ни тени насмешки.

— Малфой, — ответил Рон, уже не чувствуя прежней скованности.

— Ты… ты собираешься на тренировку по квиддичу? — спросил Малфой, его взгляд скользнул по мантии Рона, на которой ещё виднелись следы зелья.

Рон кивнул. — Да. А ты?

Малфой пожал плечами. — Я просто… проходил мимо. — Он сделал паузу, словно собираясь с мыслями. — Ты хорошо играешь, Уизли. Я видел тебя на прошлой игре.

Рон был поражён. Малфой, который всегда презирал его как вратаря, хвалит его игру? Это было настолько неожиданно, что Рон не смог сдержать улыбки.

— Спасибо, Малфой, — сказал он искренне.

Малфой кивнул, и на этот раз его улыбка была более открытой, хотя всё ещё немного сдержанной. — Удачи тебе.

И он снова ушёл, оставив Рона в лёгком недоумении и с приятным чувством. Это было уже не просто признание неправоты, это было начало чего-то нового, чего-то, что Рон не мог до конца понять, но что определённо ему нравилось.

На следующий день, когда Рон шёл по коридору, он услышал знакомый голос, но на этот раз он не был обращён к нему. Это был голос Малфоя, который разговаривал с Крэббом и Гойлом.

— …нет, я не думаю, что это хорошая идея, — говорил Малфой, и его тон был необычно твёрдым. — Уизли прав. Это может быть опасно.

Рон остановился, прислушиваясь. Он не мог поверить своим ушам. Малфой защищает его? Или, по крайней мере, соглашается с ним?

Крэбб и Гойл что-то пробурчали в ответ, но Малфой их проигнорировал.

— Я сам разберусь, — сказал он, и затем, к удивлению Рона, Малфой повернулся и направился прямо к нему.

— Уизли, — сказал Малфой, когда подошёл. — Ты не мог бы… помочь мне с одним делом?

Рон удивлённо моргнул. — С каким делом?

— Это… это касается одного зелья, — ответил Малфой, его взгляд был немного нервным. — Я думаю, ты мог бы мне помочь. Ты же хорошо разбираешься в зельях, верно?

Рон почувствовал, как внутри него разливается тепло. Это было не просто совпадение. Это было приглашение. Приглашение к чему-то новому, к чему-то, что он, возможно, даже не смел мечтать.

— Да, — ответил Рон, стараясь скрыть своё волнение. — Я думаю, я смогу помочь.

Малфой кивнул, и на его лице появилась едва заметная улыбка облегчения. — Отлично. Тогда… пойдём со мной. В библиотеку. Есть одна книга, которую я никак не могу найти.

Рон снова кивнул, и они пошли рядом, направляясь к библиотеке. Коридор казался им обоим бесконечным, наполненным невысказанными словами и зарождающимся доверием. Рон чувствовал, как его сердце бьётся в унисон с шагами Малфоя, и впервые за долгое время он не чувствовал себя просто «Уизли». Он чувствовал себя… кем-то другим. Кем-то, кто мог изменить ход событий, кто мог найти общий язык с самым неожиданным человеком.

В библиотеке они нашли нужную книгу довольно быстро. Малфой, как всегда, был сосредоточен и деловит, но Рон заметил, что он стал менее напряжённым в его присутствии. Они сидели за одним столом, склонившись над старинным фолиантом, и обсуждали свойства редких ингредиентов. Рон, к своему удивлению, обнаружил, что ему нравится говорить с Малфоем о зельях. Малфой, в свою очередь, казалось, ценил его знания и даже иногда спрашивал его мнение.

— Ты действительно хорошо разбираешься в этом, Уизли, — сказал Малфой, когда они закончили с книгой. — Я думал, ты только и умеешь, что играть в квиддич.

Рон усмехнулся. — А я думал, ты только и умеешь, что издеваться над всеми.

Малфой ответил ему лёгкой улыбкой. — Похоже, мы оба ошибались.

В этот момент Рон понял, что Феликс Фелицис, возможно, не был единственной причиной его удачи. Возможно, это было его собственное решение, его готовность увидеть в другом человеке не врага, а… что-то большее.

— Может быть, — сказал Рон, глядя на Малфоя. — Может быть, мы оба на пути к чему-то новому.

Малфой кивнул, его взгляд задержался на лице Рона чуть дольше обычного. — Возможно, Уизли. Возможно.

Они разошлись, но на этот раз в воздухе витало не напряжение, а предвкушение. Рон знал, что это только начало. Начало чего-то, что могло изменить их обоих и, возможно, даже весь Хогвартс. И он был готов к этому. Готов к тому, что самое неожиданное могло привести к самому удивительному.

Следующие недели превратились в череду тихих, но значимых встреч. Они не искали друг друга нарочно, но судьба, казалось, сводила их вместе в самых неожиданных местах. Случайные столкновения в коридорах, короткие разговоры у кабинета профессора Слизнорта, даже общие взгляды через Большой Зал — всё это стало частью новой, странной, но притягательной реальности.

Рон обнаружил, что Малфой, когда не окружён своими обычными спутниками, — совершенно другой человек. Он был более сдержанным, задумчивым и, что самое удивительное, открытым к диалогу. Они начали обмениваться мнениями о зельях, о тактике в квиддиче, даже о сложных заклинаниях. Рон, к своему удивлению, находил эти беседы увлекательными, а Малфой, казалось, ценил его прямоту и отсутствие предвзятости.

Однажды, когда Рон возвращался из библиотеки, он увидел Малфоя, стоящего у окна в одном из пустых коридоров. Малфой смотрел на залитый закатным солнцем двор, и в его глазах читалась какая-то тоска. Рон колебался, но что-то внутри него подтолкнуло подойти.

— Всё в порядке, Малфой? — спросил он, стараясь, чтобы голос звучал как можно более естественно.

Малфой вздрогнул и обернулся. На его лице мелькнуло удивление, но оно быстро сменилось привычной маской безразличия.

— Что тебе нужно, Уизли? — спросил он, но на этот раз в голосе не было прежней враждебности, скорее усталость.

— Ничего особенного, — ответил Рон, подходя ближе. — Просто… увидел тебя здесь одного.

Малфой отвёл взгляд, снова устремив его на двор.

— Иногда хочется побыть одному.

— Я понимаю, — тихо сказал Рон. Он почувствовал, как рука сама собой потянулась к карману, где лежал флакон Феликс Фелицис, но он не достал его. Понял, что это уже не про удачу, а про что-то другое — про понимание.

— Знаешь, — начал Малфой, голос был почти шёпотом, — мой отец… он не одобряет мои увлечения зельями. Он считает, что это… не достойно чистокровного волшебника.

Рон был поражён. Впервые Малфой делился с ним чем-то столь личным. Он не знал, что ответить, поэтому просто кивнул.

— Но мне это нравится, — продолжил Малфой, взгляд стал более решительным. — Мне нравится разбираться в этом. И… мне нравится, что ты меня понимаешь.

Рон почувствовал, как сердце сжалось от неожиданного тепла. Он посмотрел на Малфоя и в этот момент увидел не врага, не противника, а просто человека, который ищет своё место в мире, который борется со своими внутренними демонами.

— Я тоже, — сказал Рон. Это было самое искреннее признание, которое он когда-либо делал. — Я тоже нахожу в этом что-то… особенное.

Малфой повернулся к нему, и на лице появилась та самая лёгкая, но уже более уверенная улыбка.

— Может быть, нам стоит… продолжить наши занятия? Вместе?

Рон почувствовал, как по телу пробежала волна восторга. Это было больше, чем он мог представить. Это было начало настоящей дружбы — дружбы, которая могла изменить всё.

"Да, — ответил Рон, его голос дрожал от волнения. — Да, я был бы рад."

И в этот момент, стоя в залитом закатным солнцем коридоре, они заключили негласное соглашение — соглашение о дружбе, о взаимопонимании, о том, что они будут вместе искать своё место в этом мире, несмотря на все различия и предрассудки.

С этого дня их встречи стали более регулярными и открытыми. Они вместе занимались в библиотеке, обменивались книгами и ингредиентами для зелий, даже иногда вместе обедали за столом Гриффиндора, что, конечно, вызывало немало удивлённых взглядов. Гермиона и Гарри, поначалу скептически настроенные, постепенно начали принимать Малфоя, видя, как он меняется в лучшую сторону.

Однажды, когда они работали над сложным зельем в кабинете профессора Слизнорта, Малфой вдруг остановился и посмотрел на Рона.

— Знаешь, Уизли, — сказал он, его голос был серьёзным, — я никогда не думал, что смогу дружить с кем-то, кто не из моей среды.

Рон усмехнулся:

— А я никогда не думал, что смогу дружить с Малфоем.

Малфой ответил лёгкой улыбкой:

— Похоже, жизнь полна сюрпризов.

Они снова погрузились в работу, но Рон чувствовал, что между ними возникла какая-то особая связь, основанная на взаимном уважении и доверии.

Вскоре их дружба стала известна всему Хогвартсу. Многие были удивлены, некоторые возмущены, но большинство просто любопытствовали. Рон и Малфой старались не обращать внимания на перешёптывания и взгляды, сосредоточившись на своих занятиях и дружбе.

Но, конечно, не все были рады их новому союзу. Некоторые слизеринцы, особенно Крэбб и Гойл, не могли смириться с тем, что Малфой общается с "грязнокровкой" и "предателем крови". Они пытались всячески саботировать их дружбу, распускали слухи и устраивали мелкие пакости.

Однажды, когда Рон и Малфой шли по коридору, Крэбб и Гойл преградили им путь.

— Что это тут у нас? — насмешливо спросил Крэбб. — Малфой решил подружиться с нищебродом?

Малфой нахмурился:

— Оставьте нас в покое, Крэбб.

— А то что? — огрызнулся Гойл. — Ты же не собираешься защищать этого Уизли?

Малфой посмотрел на Рона, и в его глазах Рон увидел решимость:

— Да , — твёрдо ответил Малфой, — я буду его защищать.

Крэбб и Гойл переглянулись, не ожидая такого отпора. Они попытались напасть на Рона, но Малфой встал у них на пути, защищая своего друга.

Завязалась небольшая потасовка, но Рон и Малфой, действуя сообща, быстро справились с Крэббом и Гойлом.

После этого инцидента стало ясно, что Малфой готов пойти на всё ради своей дружбы с Роном. И Рон, в свою очередь, был готов сделать то же самое.

Их дружба стала символом надежды для всего Хогвартса. Она показала, что даже самые непримиримые враги могут найти общий язык..

Слухи о дружбе Рона и Драко распространялись по Хогвартсу с невероятной скоростью, словно лесной пожар. Каждый коридор, каждая гостиная, каждая кафедра были наполнены перешёптываниями. Ученики, привыкшие к вечной вражде между Гриффиндором и Слизерином, не могли поверить своим глазам. Гермиона, хоть и была рада за Рона, не могла отделаться от лёгкого беспокойства. Она знала, как легко можно попасть под влияние Малфоя, и боялась, что эта дружба может обернуться для Рона неприятностями.

— Ты уверен, Рон? — спросила она однажды вечером в гостиной Гриффиндора, когда они с Гарри обсуждали последние новости. — Малфой... он ведь всегда был таким...

— Гермиона, он изменился, — мягко перебил её Рон, его голос звучал уверенно. — Мы работаем вместе, мы разговариваем. Он не такой, каким мы его знали раньше. И, честно говоря, он меня удивляет.

Гарри, который до этого молча слушал, кивнул:

— Я тоже заметил. Он стал... спокойнее. И, кажется, действительно ценит твою компанию, Рон.

Но не все разделяли их оптимизм. В Слизерине царило недовольство. Крэбб и Гойл, как и ожидалось, были в ярости. Они не могли смириться с тем, что их бывший лидер, их "принц", теперь проводит время с "грязнокровками" и "предателями крови". Они пытались всячески унизить Рона, бросая ему колкие замечания и насмешки, но каждый раз, когда они пытались перейти черту, Малфой оказывался рядом, его взгляд был полон холодной решимости.

Однажды, во время урока Зельеварения, Малфой случайно опрокинул котёл с бурлящим зельем прямо на Рона. Все замерли в ожидании привычной реакции Малфоя — злорадного смеха. Но вместо этого Драко, с лицом, искажённым ужасом, бросился к Рону, помогая ему отряхнуться от липкой субстанции.

— Прости, Уизли, — пробормотал он, его голос был напряжённым. — Я... я не хотел.

Рон, к удивлению всех, лишь усмехнулся:

— Ничего, Малфой. Главное, что я не превратился в лягушку.

Этот случай, хоть и выглядел как несчастный случай, только подлил масла в огонь слухов. Некоторые считали, что Малфой пытается загладить свою вину, другие — что это хитрая уловка. Но для Рона и Драко это стало ещё одним подтверждением их растущей связи. Они начали проводить больше времени вместе, не только во время занятий, но и в библиотеке, обсуждая сложные заклинания, или просто гуляя по территории замка, избегая любопытных глаз.

Но тени прошлого не отступали. В глубине Слизерина, где царил мрак и амбиции, зрело недовольство. И те, кто не мог принять новую реальность, начали действовать.

Неделя пролетела незаметно, наполненная как обычными школьными заботами, так и растущим напряжением. Рон и Драко продолжали свою работу над сложным заклинанием, их взаимопонимание росло с каждым днём. Они научились предсказывать мысли друг друга, дополнять фразы и даже понимать друг друга без слов. Но это спокойствие было обманчивым.

Однажды ночью, когда Рон возвращался в гостиную Гриффиндора, он почувствовал, что за ним кто-то следит. Оглянувшись, он никого не увидел, но ощущение тревоги не покидало его. Он ускорил шаг, но преследователь тоже ускорился. Внезапно из темноты выскочили несколько слизеринцев, их лица были искажены злобой.

— Уизли, ты зашёл слишком далеко, — прошипел один из них, его палочка была направлена прямо на Рона. — Ты думаешь, что можешь дружить с Малфоем? Ты думаешь, что мы позволим тебе осквернить нашу кровь?

Рон попытался защититься, но их было слишком много. Они окружили его, и началась жестокая схватка. Рон отбивался как мог, но силы были неравны. Он уже начал терять надежду, когда услышал знакомый голос:

— Отпустите его!

Драко Малфой, с палочкой в руке и яростью в глазах, бросился в гущу схватки. Он сражался с яростью льва, защищая своего друга. Слизеринцы, не ожидавшие такого отпора, начали отступать.

Но один из них, самый злобный и жестокий, выкрикнул заклинание, которое Рон никогда раньше не слышал. Яркая вспышка ослепила его, и он почувствовал, как его тело охватывает нестерпимый жар. Он закричал от боли, падая на землю.

Драко, увидев, что случилось с Роном, пришёл в ярость. Он обрушил на слизеринцев град заклинаний, заставляя их бежать в страхе. Когда они исчезли, он бросился к Рону, его лицо было полно отчаяния.

— Рон, держись, — прошептал он, его голос дрожал. — Я... я помогу тебе.

Он попытался применить исцеляющие заклинания, но они не помогали. Рон продолжал кричать от боли, его тело горело, словно в огне. Драко понимал, что ему нужна помощь и как можно скорее. Он поднял Рона на руки и побежал к больничному крылу, его сердце бешено колотилось от страха.

Мадам Помфри, увидев Рона, сразу же поняла серьёзность ситуации. Она уложила его на кровать и начала колдовать, её лицо было сосредоточенным и серьёзным. Драко стоял рядом, не отрывая глаз от Рона, его сердце разрывалось от боли и вины.

— Что с ним? — спросил он, его голос был едва слышен.

— Это проклятие, — ответила мадам Помфри, не отрываясь от работы. — Очень древнее и очень опасное. Оно сжигает тело изнутри. Я делаю всё, что могу, но...

Она не договорила, но Драко понял: шансы Рона на выживание были невелики. Он почувствовал, как его мир рушится. Он не мог потерять Рона, не сейчас, когда они только начали понимать друг друга.

— Должен быть способ, — сказал он, его голос был полон отчаяния. — Должен быть способ снять это проклятие.

Мадам Помфри вздохнула:

— Есть один способ, но он очень опасен. Нужно найти источник проклятия и уничтожить его. Но это может быть смертельно опасно.

Драко не колебался ни секунды.

Драко стоял перед мадам Помфри, его решимость была непоколебима. Слова о смертельной опасности не могли поколебать его. Он видел, как угасает жизнь в глазах Рона, и это было для него невыносимо.

— Я пойду, — сказал он, его голос был твёрдым, несмотря на дрожь в коленях. — Я найду источник проклятия и уничтожу его.

Мадам Помфри посмотрела на него с сочувствием, но и с тревогой.

— Драко, ты понимаешь, что это значит? Ты можешь не вернуться.

— Я понимаю, — ответил Драко, его взгляд был прикован к Рону. — Но я не могу просто стоять и смотреть, как он умирает.

Гермиона, которая всё это время молча слушала, подошла к Драко. Её глаза были полны решимости.

— Я пойду с тобой.

Драко удивлённо поднял бровь.

— Гермиона, это слишком опасно. Ты должна остаться здесь, с Роном.

— Я не могу оставить тебя одного, — сказала она, её голос был мягким, но твёрдым. — Мы должны сделать это вместе. Ты и я. Мы найдём способ спасти Рона.

Драко посмотрел на неё, и в его глазах мелькнуло что-то, похожее на благодарность. Он знал, что Гермиона была самой умной и самой храброй волшебницей, которую он когда-либо знал. Вместе они могли справиться с чем угодно.

Гарри, который только что вошёл в лазарет, услышал их разговор. Он подошёл к Драко и Гермионе, его лицо было серьёзным.

— Я тоже пойду с вами.

Драко и Гермиона посмотрели на Гарри, удивлённые его решимостью. Они знали,

что Гарри был готов на всё ради своих друзей, но это было нечто большее. Это было доверие, которое они начали строить, преодолевая старые обиды и предрассудки.

— Ты уверен, Гарри? — спросил Драко, его голос звучал непривычно мягко. — Это не игра. Это может быть смертельно опасно.

Гарри кивнул, его зелёные глаза горели решимостью. — Я не могу позволить Рону умереть. И я не могу позволить вам идти туда одних. Мы — команда. Всегда были.

Мадам Помфри, наблюдая за ними, вздохнула. Она видела, как эти трое, некогда разделённые враждой, теперь стояли плечом к плечу, объединённые общей целью. Это было зрелище, которое могло показаться немыслимым ещё несколько месяцев назад.

— Хорошо, — сказала она, её голос был полон усталости, но и надежды. — Но вы должны быть предельно осторожны. Я дам вам всё, что смогу, но дальше вам придётся полагаться на себя.

Она начала собирать для них необходимые зелья и амулеты, её движения были быстрыми и точными. Драко и Гарри обменялись взглядами. В них не было прежней вражды, только общая цель и растущее понимание. Гермиона, стоя между ними, чувствовала, как напряжение между ними постепенно рассеивается, уступая место хрупкому, но крепкому союзу.

— Источник проклятия, — начала Гермиона, разворачивая старинный пергамент, который она нашла в библиотеке. — Согласно этим записям, оно связано с древним артефактом, который был спрятан в Запретном лесу много веков назад. Артефакт, который питается жизненной силой.

— Запретный лес? — переспросил Гарри, его брови сошлись на переносице. — Там опасно даже днём.

— Именно поэтому нам нужно идти сейчас, пока не стемнело, — ответила Гермиона. — Чем дольше мы будем ждать, тем меньше у нас шансов.

Драко кивнул. Он знал, что Гермиона права. Время было их главным врагом. Он посмотрел на Рона, который всё ещё дышал, но его дыхание было слабым. Чувство вины снова охватило его. Он должен был спасти его.

— Мы готовы, — сказал Драко, обращаясь к мадам Помфри.

Она кивнула, передавая им сумку с припасами. — Пусть Мерлин будет с вами.

Трое друзей вышли из лазарета, оставив позади тишину и тревогу. Впереди их ждал Запретный лес, полный неизвестности и опасностей. Но теперь они шли не поодиночке, а вместе, объединённые невидимыми нитями судьбы.

Запретный лес встретил их зловещей тишиной, нарушаемой лишь шелестом листьев под ногами и далёким уханьем совы. Солнечный свет едва пробивался сквозь густые кроны деревьев, создавая причудливые тени, которые, казалось, оживали и наблюдали за ними. Гарри, Драко и Гермиона шли вперёд, их волшебные палочки были наготове.

— По записям, источник проклятия находится в самой тёмной части леса, там, где, как говорят, обитают самые древние и опасные существа, — прошептала Гермиона, сверяясь с пергаментом. — Нам нужно найти место, где земля кажется мёртвой, а воздух пропитан запахом разложения.

Драко поморщился. Он никогда не любил Запретный лес, но теперь, когда он шёл туда ради Рона, страх смешивался с решимостью. Он чувствовал, как его сердце бьётся быстрее, но не от страха, а от предвкушения. Он должен был доказать себе и другим, что он не тот, кем его считали.

— Мы должны быть осторожны, — сказал Гарри, его взгляд скользил по густым зарослям. — Здесь может быть что угодно: пауки, кентавры, возможно, даже что-то хуже.

— Я знаю, — ответил Драко. — Но мы не можем останавливаться. Рон ждёт.

Они шли уже несколько часов, когда лес стал ещё более мрачным и непроходимым. Деревья стояли так плотно, что казалось, они образуют сплошную стену. Земля под ногами была покрыта толстым слоем гниющих листьев, и воздух стал тяжёлым и затхлым.

Внезапно Гермиона остановилась.

— Смотрите! — воскликнула она, указывая вперёд.

Перед ними открылась небольшая поляна, в центре которой стоял древний покосившийся камень, покрытый мхом и лишайником. От камня исходила едва уловимая, но ощутимая аура зла. Земля вокруг него была чёрной и безжизненной, словно выжженной.

— Это оно, — прошептал Драко, его голос был полон благоговения и страха. — Источник проклятия.

Гарри подошёл ближе, его волшебная палочка дрожала в руке. Он чувствовал, как энергия, исходящая от камня, пытается проникнуть в его разум, нашёптывая ему тёмные мысли.

— Не поддавайся, — сказал Драко, заметив его состояние. — Это ловушка.

Гарри кивнул, сосредоточившись. Он знал, что должен уничтожить этот камень, но как? Он не знал, как снять такое древнее проклятие.

— Нам нужно найти способ его разрушить, — сказала Гермиона, внимательно изучая камень. — Возможно, есть заклинание, которое может его нейтрализовать.

Она начала перебирать свои книги, но в этот момент из тени деревьев появились фигуры. Это были Пожиратели Смерти, их лица скрыты масками, а в руках — волшебные палочки.

— Ну что, Поттер, Грейнджер, Малфой, — прошипел один из них, его голос был искажен маской. — Вы думали, что сможете просто так прийти сюда и разрушить то, что принадлежит нам?

Драко почувствовал, как его кровь застыла в жилах. Он узнал голос одного из них — это была Беллатриса Лестрейндж.

— Вы не остановите нас! — крикнул Гарри, поднимая свою палочку.

Началась битва. Заклинания летели во все стороны, освещая поляну вспышками света. Гарри и Гермиона сражались бок о бок, их движения были слаженными и точными. Драко, несмотря на свой страх, тоже вступил в бой. Он чувствовал, как его старые инстинкты пробуждаются, и он сражался с яростью, которую никогда раньше не испытывал.

В разгар битвы Драко увидел, как один из Пожирателей Смерти целится в Гермиону. Не раздумывая, он бросился вперёд, подставив себя под удар. Заклинание ударило его в грудь, и он упал на землю, чувствуя острую боль.

«Драко!» — крикнула Гермиона, её голос был полон ужаса.

Гарри, увидев, что произошло, пришёл в ярость. Он направил свою палочку на Пожирателя Смерти, который напал на Драко, и произнёс заклинание, которое заставило его отлететь назад.

«Ты в порядке?» — спросил Гарри, подбегая к Драко.

Драко застонал, пытаясь подняться. — Я... я в порядке, — прохрипел он, но его лицо было бледным, а на груди расплывалось тёмное пятно.

«Это не простое заклинание, — сказала Гермиона, осматривая рану. — Оно... оно высасывает жизнь».

Драко посмотрел на неё, его глаза были полны боли и сожаления. — Я не мог позволить ему навредить тебе, — прошептал он.

В этот момент камень в центре поляны начал светиться ярче, а земля вокруг него задрожала. Пожиратели Смерти, увидев это, начали отступать.

— Источник проклятия активируется! — крикнул один из них. — Мы должны уходить!

Они исчезли так же внезапно, как и появились, оставив Гарри, Гермиону и раненого Драко одних на поляне.

— Что нам делать? — спросила Гермиона, её голос дрожал. — Драко... он умирает.

Гарри посмотрел на камень, затем на Драко. Он знал, что у них нет времени. Он должен был найти способ уничтожить этот камень, даже если это означало рискнуть своей жизнью.

— Я знаю, что нужно делать, — сказал Гарри, его взгляд был полон решимости. — Но мне нужна ваша помощь.

Он повернулся к Гермионе. — Ты должна найти способ нейтрализовать проклятие, которое поразило Драко. А я... я должен уничтожить этот камень.

Гермиона кивнула, её глаза были полны слёз. Она знала, что Гарри собирается сделать, и это было ужасно опасно. Но она также знала, что другого выхода нет.

— Я сделаю всё, что в моих силах, — сказала она, приступая к работе над Драко.

Гарри подошёл к камню. Он чувствовал, как его энергия пытается проникнуть в его разум, но он не поддался. Он знал, что должен быть сильным. Он поднял свою палочку и произнёс самое мощное заклинание, которое знал.

— Экспеллиармус! — крикнул он, направляя луч света на камень.

Но заклинание не сработало. Камень лишь засветился ярче, а земля вокруг него задрожала ещё сильнее.

— Нет! — воскликнул Гарри. — Что я делаю не так?

— Гарри! — крикнула Гермиона. — Я думаю, я нашла способ снять проклятие с Драко! Но мне нужно время!

Гарри посмотрел на Драко, который лежал без сознания, его дыхание было едва слышным. Он знал, что должен дать Гермионе время. Он снова поднял палочку, но в этот раз не стал произносить заклинание. Вместо этого направил всю свою магическую энергию в камень, пытаясь разрушить его изнутри.

Он чувствовал, как его силы иссякают, но не останавливался. Он знал, что должен спасти Рона, Драко и всех остальных. Он боролся с тьмой, исходившей от камня, и не собирался сдаваться.

Внезапно камень начал трескаться, а затем с оглушительным грохотом рассыпался на мелкие осколки. Земля перестала дрожать, и зловещая аура, окутывавшая поляну, рассеялась.

Гарри упал на колени, обессиленный, но с чувством глубокого удовлетворения. Он сделал это. Он уничтожил источник проклятия.

Гермиона, закончив свои манипуляции, подбежала к нему. — Гарри! Ты… ты смог!

Она тут же бросилась к Драко. Его дыхание стало ровнее, а бледность начала отступать. Тёмное пятно на его груди исчезло.

— Он будет жить, — прошептала Гермиона, её голос дрожал от облегчения. — Проклятие снято.

Гарри с трудом поднялся и подошёл к Драко. Он посмотрел на своего бывшего врага, который теперь лежал рядом с ним, связанный общей опасностью и общим спасением. В этот момент Гарри понял, что их союз, каким бы неожиданным он ни был, стал ключом к победе.

— Мы сделали это, — сказал Гарри, обращаясь к Гермионе.

Она кивнула, её глаза сияли. — Да. Мы сделали это вместе.

Они осторожно подняли Драко и начали путь обратно в Хогвартс. Лес уже не казался таким зловещим. Солнечный свет пробивался сквозь деревья, освещая их путь. Они шли молча, каждый погружённый в свои мысли, но объединённые невидимой нитью пережитого.

Когда они наконец вышли из Запретного леса, их встретил рассвет. Он был символом нового начала, символом надежды, которая вернулась в их мир. Они знали, что впереди ещё много работы, много ран, которые нужно залечить, но также понимали, что теперь они не одни. У них был друг, готовый пожертвовать собой ради другого, и это было самое ценное сокровище, которое они могли обрести.

В лазарете Хогвартса Рон открыл глаза. Он почувствовал слабость, но боль, мучившая его, исчезла. Он увидел мадам Помфри, склонившуюся над ним, и Гермиону, сидящую рядом, с уставшим, но счастливым лицом.

— Гермиона? — прошептал он. — Что… что произошло?

— Ты в порядке, Рон, — ответила она, её голос был полон облегчения. — Ты в порядке.

В этот момент дверь лазарета открылась, и в неё вошли Гарри и Драко, поддерживая друг друга. Рон удивлённо посмотрел на них, на их измученные, но решительные лица. Он не мог понять, как они оказались вместе, но чувствовал, что что-то изменилось. Что-то важное.

Драко, увидев, что Рон пришёл в сознание, почувствовал, как тяжесть свалилась с его плеч. Он сделал всё, что мог. Он спас друга. И в этот момент понял, что его жизнь больше никогда не будет прежней. Он нашёл свой путь к свету и был готов идти по нему, несмотря ни на что.

Гарри посмотрел на Драко, и в его глазах мелькнуло понимание. Они были разными, но вместе. И это было самое главное. Их неожиданный союз, рожденный из отчаяния и опасности, стал самым сильным оружием, которое они могли иметь. Они были готовы встретить любое зло, которое ещё могло угрожать их миру, потому что теперь знали: вместе они непобедимы.

Прошло несколько недель. Хогвартс вернулся к своей обычной жизни, но для Гарри, Гермионы и Драко все изменилось. Рон полностью оправился, и его возвращение в строй было встречено всеобщим ликованием. Однако, за кулисами, невидимые нити их пережитого опыта сплелись в нечто новое и прочное.

Драко больше не был тем высокомерным и презрительным слизеринцем, каким его знали раньше. Спасение Рона, риск, которому он подвергся, и осознание того, что он мог потерять друга, изменили его. Он стал более сдержанным, задумчивым, и, что самое удивительное, более открытым. Его прежняя враждебность к Гарри и Гермионе сменилась осторожным уважением, а затем и искренней дружбой.

Гарри, в свою очередь, научился видеть дальше поверхностных суждений. Он увидел в Драко не только сына Люциуса Малфоя, но и человека, способного на самопожертвование и преданность. Их совместное приключение в Запретном лесу стало катализатором для их неожиданного союза. Они начали проводить время вместе, обсуждая уроки, делясь мыслями и даже тренируясь в дуэлях, где Драко, к удивлению Гарри, оказался весьма искусным.

Гермиона, как всегда, была связующим звеном. Ее интеллект и проницательность помогли ей понять и принять изменения, происходящие с Драко. Она видела в нем потенциал к добру и активно способствовала их сближению, часто организуя совместные встречи или предлагая помощь в учебе. Ее дружба с Драко, начавшаяся с взаимного недоверия, переросла в крепкую связь, основанную на общем стремлении к знаниям и справедливости.

Рон, оправившись от проклятия, был полон благодарности к своим друзьям, особенно к Драко. Он не мог поверить, что тот, кого он считал своим врагом, рисковал жизнью ради него. Эта ситуация полностью перевернула его представление о Драко. Они начали общаться, сначала неловко, но постепенно их разговоры становились более открытыми и искренними. Рон обнаружил, что Драко, несмотря на свое происхождение, разделяет многие его ценности и даже имеет неплохое чувство юмора, которое раньше было скрыто под маской цинизма.

Однажды вечером, когда они сидели у камина в гостиной Гриффиндора, Рон, Гарри и Гермиона обсуждали предстоящие экзамены. Драко, который теперь часто присоединялся к ним, сидел чуть в стороне, наблюдая за ними с легкой улыбкой.

"Знаете," — сказал Рон, задумчиво глядя на огонь, — "я до сих пор не могу поверить, что мы оказались в такой ситуации. Я думал, что никогда не смогу доверять тебе, Драко."

Драко поднял взгляд. "Я тоже не думал, что смогу когда-нибудь доверять вам, Уизли. Но, видимо, жизнь имеет свои планы."

Гарри усмехнулся. "Иногда самые неожиданные союзы оказываются самыми крепкими."

Гермиона кивнула, ее глаза сияли. "Именно так. Мы прошли через многое вместе, и это сделало нас сильнее."

Их дружба, начавшаяся с вражды и недоверия, расцвела в нечто удивительное. Они стали командой, способной преодолеть любые трудности. Их союз, рожденный из отчаяния и необходимости, стал символом того, что даже самые глубокие разногласия могут быть преодолены,

Именно так. Мы прошли через многое вместе, и это сделало нас сильнее.

Их дружба, начавшаяся с вражды и недоверия, расцвела в нечто удивительное. Они стали командой, способной преодолеть любые трудности. Их союз, рожденный из отчаяния и необходимости, стал символом того, что даже самые глубокие разногласия могут быть преодолены, если есть готовность понять и принять другого.

В последующие годы, когда они учились в Хогвартсе, их необычная дружба стала легендой. Слизеринцы с удивлением наблюдали, как Драко Малфой проводит время с Гарри Поттером и Роном Уизли, как они вместе работают над проектами, как Драко защищает Гермиону от нападок своих бывших однокурсников. Это было немыслимо, но это было реально.

Драко, освободившись от гнета ожиданий своего отца и отравленного влияния своего окружения, нашел свой собственный путь. Он стал более уверенным в себе, более добрым и более честным. Его магические способности, которые раньше использовались для запугивания, теперь служили для защиты и помощи. Он даже начал проявлять интерес к изучению древних рун и магических артефактов, что вызвало удивление у профессора Биннса, который никогда не видел такого энтузиазма у студента из Слизерина.

Гарри и Гермиона, в свою очередь, научились ценить в Драко его ум, его стойкость и его неожиданную преданность. Они видели, как он борется со своими внутренними демонами, как он старается искупить ошибки прошлого. Их дружба с ним стала для них ценным уроком о том, что люди могут меняться, и что истинная сила заключается не в том, чтобы быть всегда правым, а в том, чтобы уметь признавать свои ошибки и стремиться к лучшему.

Рон, наконец, полностью избавился от своих предрассудков по отношению к Драко. Он понял, что истинное значение имеет не происхождение, а поступки. Он стал для Драко настоящим другом, тем, кто мог поддержать его в трудную минуту, кто мог посмеяться над его шутками и кто мог честно сказать ему, когда он ошибается. Их совместные приключения в Запретном лесу навсегда связали их, создав нерушимую связь.

Однажды, на выпускном вечере, когда они стояли на ступенях Хогвартса, провожая последний год своего обучения, Гарри посмотрел на своих друзей. Рядом с ним стояли Гермиона и Рон, а чуть поодаль, с легкой улыбкой, стоял Драко.

"Кто бы мог подумать," — сказал Гарри, обращаясь к Гермионе и Рону, — "что мы окажемся здесь, вместе."

Гермиона улыбнулась. "Жизнь полна сюрпризов, Гарри. И иногда самые неожиданные союзы оказываются самыми крепкими."

Рон кивнул, его взгляд остановился на Драко. "Да. И я рад, что мы прошли через все это вместе."

Драко подошел к ним, его взгляд был спокойным и уверенным. "Я тоже рад," — сказал он, и в его голосе не было ни тени прежней надменности. "Я рад, что нашел вас."

Они стояли там, на ступенях Хогвартса, три героя, которые спасли мир, и один, который нашел свой путь к свету. Их союз, рожденный из неожиданности и испытаний, стал символом надежды и перемен.