Душа видит дальше (гет)

Гермиона плакала во сне. Плакала горько, задыхалась, металась по жаркой узкой кровати, сминая простыни и скинув на пол подушку и одеяло. Ей, такой нежной и юной, такой бесстрашной и мудрой не по годам, такой уставшей до отчаяния и морально, и физически, снился потрясающий своей реалистичностью кошмар.

Потеряв счет дням, в течение которых они с Гарри и Роном скрывались в лесах и вели поиски крестражей, вечно озябшие и голодные, Гермиона, казалось, разучилась крепко спать. Она всегда была начеку, была готова в любую минуту ринуться в бой, призвав на помощь всю магию, все знания, все оставшиеся силы. Но сегодня уставшие тело и разум, точно сговорившись, начали бунт против своей хозяйки. Во время очередного дежурства очертания леса то и дело расплывались перед глазами Гермионы, и она, побоявшись упасть, опустилась на землю, прислонившись спиной к старому высокому дубу. Мысли путались, голова кружилась и болела. Гарри, подоспевший на смену подруге и заметив неладное в ее состоянии, настоял на том, чтобы девушка сейчас же отправилась в постель и выспалась, наконец, как следует. Гермиона больше не хотела спорить. Молча кивнув, она побрела к палатке, на ходу стаскивая с себя куртку, чтобы как можно скорее забраться под одеяло. А потом...

Сон был ярким, странным, пугающим. Множество детских, мужских и женских голосов окружило Гермиону, но в их шуме она не могла разобрать, кому именно они принадлежат. Кто-то истошно кричал, звал на помощь, выкрикивал заклинания, надрывно плакал, и все эти звуки, смешиваясь, рождали страшную кокофонию, эхом отражаясь от каждого натянутого нерва. Гермиона тщетно силилась увидеть хоть что-то: вокруг лишь мелькали высокие языки пламени и яркие вспышки заклятий. Все кружилось и грохотало, и даже пол под ногами, казалось, пришел в движение. Хотелось броситься на помощь, выбраться из этой бешеной пугающей карусели, разглядеть наконец лица тех, кому принадлежали голоса. Только бы этот ужас быстрее закончился. Сердце неистово колотилось о грудную клетку, воздуха не хватало, он был густым и горячим, как свежесваренное зелье, булькающее в глубоком котле.

Палочка, где же палочка? Гермиона нащупала ее в кармане своей мантии, вытащила резким движением. Сейчас она поможет, сейчас она остановит это безумие. Но гул голосов все усиливается и доходит до нестерпимой громкости, вытесняя из головы последние мысли о магии. Она не может вспомнить ни одного заклинания, даже самого простого. Паника накатывает липкой жаркой волной, рука начинает дрожать, палочка выпадает и теряется в хищном голодном пламени. Нет, нет, нет! Гермиона не знает, что делать дальше, она чувствует лишь смертельную опасность. Животный страх сковал каждую клеточку, он душит, тянет в пропасть, не дает пошевелиться. Ей так жаль этих кричащих людей, жаль себя, невыносимо тяжело находиться здесь. Все это так жестоко и бессмысленно. Слезы градом катятся по щекам. Она вкладывает все оставшиеся силы в полустон-полушепот: "Помогите!..", и чувствует, что еще мгновение — и она упадет, навсегда потеряется в этом беспощадном вихре страданий, сгорит до тла в этом адском

пламени, ненавядящем все живое. Вот и все...

Но вдруг ее тела касается новое ощущение: какая-то неведомая сила начинает бережно и мягко отрывать ее от земли, тянет и влечет за собой. Шум голосов и пламени постепенно ослабевает, сознание проясняется, и с каждой секундой становится легче, будто кто-то добрый и ласковый наполнил легкие и все вокруг живительной прохладой. Как свободно, как тихо, как хорошо дышать! Гермиона все еще слишком слаба, чтобы открыть глаза и оглядеться, но она ощущает рядом чье-то присутствие и точно знает, что теперь находится в полной безопасности. Ее защищают, о ней заботятся и продолжают увлекать за собой все выше и выше. Постепенно тело наполняется легкостью и силой, звенящей чистой энергией в каждой клеточке, и Гермиона окончательно приходит в себя...

Свет вокруг мягкий, нежный, теплый. Он похож на морские волны, лениво качающиеся под закатным солнцем, с каждым своим движением меняющие оттенки с золотого на оранжево- розовый и обратно. Этот свет медленно проникает под ресницы, интригует, играет, щекотит. Похоже, так же весело и легко просыпаться было когда-то детстве, когда предстоящий день казался столь же безбрежным, зовущим и беззаботным, как это нежное море. Гермиона чувствует себя легкой птицей, стремящейся вверх, к солнцу, и на ум приходят мысли о белоснежных чайках, кружащих высоко в небе. Гермиона понимает, что сейчас и сама она, подобно птице, может грациозно и плавно двигаться, танцевать в этой завораживающей невесомости. Она вскидывает руки и видит, как такие же белоснежные, идеально облегающие кожу рукава сияют сотнями маленьких огней. Что это: бриллианты, жемчужины, магия? Какая красота! Она никогда не видела столь же красивого платья, и это тончайшее платье сейчас принадлежит ей. Интересно, что это за ткань? Ни единой лишней складочки, только невесомая нежность окутывает ее, как не под силу ни одному самому дорогому шелку. Длинная юбка сверкает и развевается, вторя плавным движениям светового моря, разлившегося вокруг. Сердце наполнено восторгом и безмятежностью, и это снова похоже на что-то давнее, из детства.

Хочется, нестерпимо хочется увидеть того, кто спас ее, кто вызволил ее из плена адских страданий. И вот наконец девушка чувствует его все ближе и ближе. Неясный силуэт, окруженный мягким свечением, постепенно увеличивается, приближается к ней. Гермиона не видит лица, волос, одежды — ничего из тех признаков, по которым можно узнать, кто же предстал перед ней. Но вместе с тем сознание озаряется ясным и твердым убеждением. Да... это он... Такой родной, такой добрый и ласковый, он улыбается ей. Она не видит улыбки, она просто знает, что это так. Чувствует всем своим существом его любовь, стремится к нему, летит все быстрее и быстрее.

— Гермиона, — его мягкий, теплый голос наполняет радостью все ее существо. Наконец, его черты проясняются, и она широко улыбается в ответ.

— Северус! — она произносит его имя столь же нежно и ласково.

Кажется, их объятия длятся вечность, и она не хочет, чтобы это заканчивалось. Он смеется, кружит ее в потоках воздуха, облаченный в свою длинную мантию, и ткань его одеяния здесь так же легка и прекрасна. Гермиона не в силах отвести от него взгляд. Она так рада встрече, так благодарна ему, так сильно его любит.

— Северус, я хочу остаться здесь навсегда. Хочу быть с тобой...- Гермиона чувствует, как по щеке медленно стекает теплая соленая капля.

Нежным движением он смахивает слезинку с ее лица, крепче прижимает к себе.

Теплый баритон оживает в его груди успокаивающей вибрацией:

— Еще не время, Гермиона. Мы должны вернуться, должны помочь.

— Нет, нет! — шепчет она, с мольбой заглядывая в его глаза. — Там страшно, мне там так плохо... нет! — и новая слезинка чертит узор на коже.

Он все понимает, все знает.

— Это не навсегда. Я буду с тобой, мы вместе пройдем через это... Мы еще будем счастливы. Не бойся... — Северус нежно гладит ее по спине, волосам, вздрагивающим плечам. — Я могу показать тебе...

Гермиона поднимает заплаканное лицо от его груди и видит, как сияющий воздух позади них начинает медленно и плавно сгущаться, постепенно приобретая плотность и становясь похожим на...

— Зеркало? — удивляется Гермиона.

— Смотри, — он тоже поворачивается навстречу видению.

Однако, стеклянная гладь не спешит отразить их. Вместо этого перед взором предстает иная картина. Изображения движутся, с каждой секундой становясь все четче и реалистичнее. Гермиона замирает, полностью погрузившись в созерцание. Она узнает людей и место, и пульс ускоряется.

— Северус! Это же...Хогвартс! О, нет! — голос начинает дрожать, как и его хозяйка.

Стены школы сотрясаются от взрывов, люди кричат, сражаются, куда-то бегут. Среди них Гермиона узнает профессора МакГонагалл, Римуса Люпина, Невилла,.. Пожар съедает часть коридора, сквозь дым становится сложно рассмотреть, что происходит дальше.

— Неужели все будет так? В Хогвартсе будет битва?

— Да, — Северус сжимает ее плечо. — Мы должны быть там, иначе все напрасно, Гермиона. С тобой все будет хорошо.

— А с тобой? Что будет с тобой, Северус? — полный боли взгляд устремляется на него.

Вместо ответа Северус кивает в направлении зеркала, призывая продолжить просмотр страшных сюжетов.

Полуразрушенные обветшалые стены, прогнивший пол, мрак и зловещая тишина.

— Воющая хижина, — взволнованно шепчет Гермиона, узнав место.

В углу комнаты шевельнулась какая-то высокая тень. Силуэт человека... мужчина... это...

— Это ты...

— Да.

В следующее же мгновение огромная, внезапно появившаяся неизвестно откуда жуткая тварь бросается на Северуса, впиваясь в горло острыми зубами. Змея Волан-де-морта.

Гермиона, не в силах сдержать крик ужаса, хватается за плечо мужчины.

— Нет, нет! — всхлипывает она. — Она же убъет тебя, Северус! Зачем ты тогда сказал, что мы еще будем счастливы?

— Ты сможешь спасти меня. Смотри, Гермиона.

Страшная сцена в зеркале продолжилась. Вот она подбегает к истекающему кровью мужчине, достает из кармана его мантии маленький флакон, быстро вскрывает его и помогает проглотить содержимое. Затем, призвав свою бисерную сумочку, находит в ней целебные зелья и обрабатывает раны на шее, одну за другой отбрасывая в сторону пустые емкости.

— Я останусь жив благодаря тебе. Запомни, что нужно будет сделать.

— Да, — Гермиона кивает, стирая с лица слезы. — Да, я все поняла. Я буду рядом, я люблю тебя... люблю... люблю...

Он снова утешает ее плачущую, покрывает нежными поцелуями лицо, прячет в своих объятиях.

— И я люблю тебя. Нам пора, Гермиона. Верь мне, все будет хорошо.

— Да, Северус, я верю...Я готова.

Разноцветные воздушные волны вокруг них начинают раскачиваться все быстрее и быстрее, в теле снова появляется ощущение полета. Только теперь они устремляются вниз, крепко держась за руки и смотря друг другу в глаза. Она верит ему, она готова...

Гермиона резко просыпается, рывком садясь на кровати, хватает ртом прохладный сырой воздух. Сердце, кажется, готово вырваться из груди, а лицо мокро от слез.

— Северус!...Как же так...я должна...

Только теперь, постепенно возвращаясь в реальность, Гермиона понимает, что никогда в жизни не обращалась к профессору Снейпу по имени, что он — грозный слуга Волан-де-Морта и убийца Дамблдора — никогда не называл по имени ее...

"Верь мне" — его голос все еще звучит в голове, она все еще помнит этот сон так же отчетливо, как видит сейчас вокруг себя скромное убранство лесной палатки.

И, несмотря ни на что, Гермиона верит Северусу, верит в то, что это был не просто сон, верит в счастливое будущее. Она будет рядом, он будет рядом... Все будет хорошо.

Встав с кровати, Гермиона устремляется к умывальнику, чтобы привести себя в порядок. Затем, выпив стакан воды, переодевается и выходит к Гарри. Тот, заметив подругу, улыбается ей.

— Ну как, хорошо спалось?

— Очень, — Гермиона садится рядом, поеживаясь от ночного холода. — Теперь я могу сменить тебя. Иди, ложись отдыхать.

— Давай просто посидим, — предлагает Гарри.

— Давай, — Гермиона кивает, снова проваливаясь в воспоминания.

Нет, она не расскажет Гарри о том, что видела. Может, когда-нибудь потом...

"Когда-нибудь потом" постепенно, день за днем, становилось реальностью. Гермиона видела, как ее сон начинает сбываться. Позади осталась страшная и кровавая битва за Хогвартс. Об этом невозможно было не вспоминать, это нельзя было забыть. Это не должно быть забыто! Помнила Гермиона и те жуткие события в Воющей хижине, благодаря которым их с Северусом судьбы сплелись теперь воедино. Многие дни, в течение которых девушка заботилась о своем профессоре, надежно укрывшись с ним в защищенном чарами доме, сблизили их, выведя отношения на совершенно иной уровень. А затем, стараниями Гарри Поттера, суд оправдал Северуса, сняв все обвинения и признав его заслуги во Второй магической войне.

Нужно было привыкать к новой жизни, и мало кто мог твердо ответить, что планирует делать дальше. Но у Северуса был свой план. Впрочем, ему было не привыкать жить по плану, только на этот раз он разрабатывал его сам.

Накануне запланированного им события он, как ни пытался скрыть это от самого себя, изрядно волновался. Еще бы! Ведь ему предстояло сделать предложение самой умной ведьме столетия, героине войны, бывшей ученице, прекрасной и любимой Гермионе Джин Грейнджер.

Лишь одно слово решит его судьбу. И наконец...

— Да, конечно да, я согласна, Северус. Я так люблю тебя, — Гермиона одовременно плачет и смеется, а он нежно целует ее лицо, прижимает к себе и ласково гладит по волосам.

— Ну вот, снова плачешь, — дрогнувший баритон, кажется, все же выдал его волнение.

Гермиона на мгновение замирает.

— Постой, почему снова? Кажется, я еще ни разу при тебе не плакала. Или... Северус, ты что, тоже видел этот сон?!

Снейп приподнимает бровь и задумчиво тянет, глядя куда-то вдаль:

— Все может быть...

Гермиона молчит еще мгновение, а затем прижимается щекой к его груди:

— Тогда ты знаешь, какое платье я хочу на свадьбу.

— Знаю, — улыбается он. — А еще я тебя люблю.