Знали бы вы, профессор Дамблдор... (гет)

Сочетание чар — сложная, многогранная и безумно интересная сфера. Наложить разные чары так, чтобы они воздействовали на один предмет и при этом не мешали друг другу. В ее время таких сочетаний было немного, и практически все они были зафиксированы в предметах, тех же амулетах, например. Заклинаний, основанных на нескольких воздействиях, было не так много, как могло бы быть: многие маги не видели смысла как-то напрягаться для создания заклинания одновременного обездвиживания и связывания, если можно было просто произнести их по очереди. В чем разница, произнесет она объединенное заклинание или два слова подряд? Практически ни в чем поначалу. Но, если отработать их до автоматизма, это может здорово помочь в любых делах. Даже в таком примитивном, как полив растений. Гермиона подняла палочку, произнесла всего одно слово, и растения затрепетали. Облачные колокольчики всегда так реагировали на дождевание теплой водой. От холодной они просто прижимались к земле.

— Мисс Эллисон, может сходим перекусим? Я проголодалась так, что слона съесть готова.

Гермиона улыбнулась: в этом вся Меделлин, никаких намеков или изящного кружева слов, все по делу, прямо и четко.

— Конечно, Меделлин, с удовольствием съем что-нибудь вкусное. Только сначала устрою Чармика.

— Цветок с собой возьмете?

— Конечно. Он перешел со стадии лепета на следующую, уже может произносить отдельные предложения, правда, редко, а я обучаю его на своей речи, поэтому он должен большую часть времени проводить со мной, — улыбнулась Гермиона, пристраивая сумку с ириозисом на поясе.

— Ну, как знаете, — Меделлин с сомнением разглядывала этот экземпляр ириозиса: не похоже, чтобы он отличался от своих собратьев, стоящих в конце зала за высокими стеллажами.

На улицах было непривычно много людей: несколько соседних лавок объединились и устроили ярмарку, посвященную началу лета. Гермиона и Меделлин засмотрелись на громкоголосого зазывалу в желтом колпаке и не заметили, как перед ними появился человек. Аппарировать прямо на людную улицу считалось дурным тоном, но всегда находились такие торопыги, которым всеобщее осуждение нисколько мешало поступать так, как нужно им. От неожиданного столкновения Гермиона потеряла равновесие, но удержалась. Меделлин удержаться не удалось, и если бы этот мужчина не успел подхватить ее за локоть, то она бы упала.

От такой тряски ириозис выпал из сумки и покатился на другую сторону дороги. Гермиона быстро побежала за ним, подхватила его и вернулась к Меделлин.

— Аккуратнее надо быть, профессор!

— Что? — Гермиона была сбита с толку: во-первых, они столкнулись с профессором Дамблдором, во-вторых, Чарм назвал его профессором.

Гермиона не раз встречала профессора Дамблдора в этом времени, все-таки она работала здесь уже не первый год и постоянно бегала туда-сюда по этим улочкам. После первого раза, где-то пару лет назад, она ужасно волновалась и долго сомневалась в правильности своего решения возобновить связи с магическим сообществом. Встретив еще с десяток исторических личностей вживую, Гермиона успокоилась: в этом времени большинство из них были просто обычными людьми. Ничего еще не случилось, поэтому и смысла переживать нет. Но все-таки именно Дамблдора она обходила десятой дорогой: ей казалось неимоверно сложным вести себя с ним как ни в чем не бывало.

— Дамы, прошу прощения, что был так неаккуратен и доставил вам неудобства, — профессор был сама вежливость, но глаза выдавали интерес. Он явно заметил необычное растение. — Позвольте загладить свою вину, угостив вас мороженым в этом замечательном кафе, — он показал рукой на ближайшее заведение.

— Мы принимаем ваши извинения, мистер...

— Дамблдор. Альбус Дамблдор.

— Гермиона Эллисон, моя помощница Меделлин Уайт. Мы принимаем ваши извинения, мистер Дамблдор, но мы торопимся. Будем рады встретиться как-нибудь в следующий раз, всего доброго, — Гермиона подхватила Меделлин под локоть и быстрым шагом направилась в противоположную от Дамблдора сторону.

Только отойдя от места столкновения на несколько домов, Гермиона позволила себе выдохнуть. Меделлин тут же заявила:

— Хорошо, что мы отвязались от него. Как увидел, что ириозис заговорил, глазищами так и засверкал. Это, кстати, преподаватель Хогвартса, он вел там занятия, когда я училась. Здорово, что он не узнал меня. Правда, не стоило имена наши говорить, чувствую, быстро найдет наш магазин.

— Надеюсь, этого не произойдет, Меделлин, — Гермиона задумчиво шагала вперед. — Это было бы очень неуместно. А вот и кафе, пойдем все-таки перекусим.

Когда Гермиона искала помощницу себе в магазин, она думала найти скромную, тихую, трудолюбивую девушку, вроде той, что она нашла для магловского магазина. Но в магическом сообществе таких было днем с огнем не сыскать. Если девушка была трудолюбива или талантлива, ее с руками отхватывали уже концу обучения в Хогвартсе. Тихих и покорных быстро разбирали для замужества. Те же, кто искал подобную работу, не внушали доверия с первого же взгляда. А двух девушек защитные чары не пустили даже на порог. Гермиона поначалу сама занималась всем, но времени катастрофически не хватало. Ей даже приходила в голову идея поискать среди сквибов. Но подумав, она отвергла эту мысль: помощница должна будет уметь защитить себя и магазин от всяких случайностей. Как известно, если не прекращать поиски, обязательно что-нибудь найдется, в чем Гермиона и убедилась, когда ранним утром у прилавка появилась невысокая темноволосая девушка. Не нуждающаяся в работе, но нуждающаяся в постоянном общении с опытным магом, обязательно женского пола, иначе родители не позволят. Низкий уровень магии с самого детства. В Хогвартсе ее, конечно, базово обучили. Но брать на обучение куда-то выше никто не соглашался. Преподаватели высших магических курсов, маги, обучающие в частном порядке, да и декан в Хогвартсе — все наперебой советовали ей найти себе мужа и сосредоточиться на семье.

— Но это же так скучно, мисс Эллисон! Да и что я могу дать своему мужу, детям сейчас? К тому же, если я сосредоточусь на семейных радостях, я не смогу развивать свои магические умения. Родители разрешили мне двигаться своим путем ровно год, потом они начнут искать мне мужа. Вы, наверное, не помните меня, я уже заходила к вам в магазин совсем недавно. Я наблюдала за вами, мне понравилось, как вы ведете свои дела. Я хочу этот год поработать с вами. А что будет дальше — видно будет.

Неделю спустя Гермиона была вынуждена признать: скромной Меделлин назвать трудно, тихой еще сложнее, но усердно работать она умела. Прямолинейная, простая в общении, сообразительная, не смущающаяся и не боящаяся ничего и никого.

Год пролетел достаточно быстро, но Меделлин не уходила. Родителям она объяснила, что мисс Эллисон оказалась хорошим учителем, сумевшим несколько улучшить ее навыки в области магии. Те приняли ее выбор, позволив обучаться еще год. А потом еще. В итоге Меделлин работала у Гермионы третий год и уходить, судя по всему, не собиралась.

* * *

Хейлис влетел в магазин сразу после обеда, огляделся, потом вышел, чтобы через минуту зайти обратно. Гермиона, подняв брови, посмотрела на него, но ничего не спросила. Меделлин спокойно продолжала раскладывать семена пламенеющих маргариток по маленьким коробочкам за небольшим деревянным столиком прямо у стойки. Чтобы та хоть немного удивилась, надо было привести хвосторогу в лавку, не меньше.

— Добрый день, мисс Эллисон, мисс Уайт.

— Добрый день, мистер Матте.

За пару лет Гермиона уже привыкла к тому, что если ей надо было, чтобы Хейлис о чем-то рассказал, да еще и подробно, лучше всего было сделать вид, что это ее совсем не интересует.

— Советую проверить чары на входе, опять невозможно зайти. Мне-то, конечно, веселее, люблю препятствия, а покупатели могут не оценить. Я даже не с первого раза увидел дверь.

Первый раз Хейлис появился в Виридисе почти сразу после открытия, все внимательно осмотрел, представился Гермионе, расспросил о ее планах. А на ее удивленный взгляд ответил смехом:

— Я просто очень любопытный, люблю все новое. Если бы вы были местной, я бы предложил вам попробовать угадать, на каком факультете Хогвартса я учился. Не поверите, как это сложно.

Когда в Виридисе появилась Меделлин, он познакомился и с ней. Та отнеслась к нему достаточно равнодушно:

— Не люблю таких шустрых, от них в глазах мельтешит. Но что-то мне подсказывает, что вам от него теперь не отвертеться — прилип как репей.

Гермиона улыбнулась: с каждым днем помощница нравилась ей больше и больше. А репей? Ну прилип и прилип, пусть. Больше людей — больше доход.

Чары, которые она сотворила на вход в магазин, сочетали в себе обнаружение вредоносных намерений, частично скопированные с вредноскопа ее времени, обнаружение корыстных мотивов, отталкивание всех обнаруженных негодяев и легкий вариант чар забвения, чтобы те, кого защита оттолкнула, не вернулись на следующий день, полные любопытства. Большую часть времени чары работали исправно, но не стоило забывать, что Виридис находился на одной из улиц, где всегда было много людей, творящих магию, и изредка, пару раз в год, ее чары вступали в конфронтацию с другой магией, вызывая усиление защиты. То есть магазин попросту пропадал из поля зрения всех, кто бы ни хотел туда попасть. Лечилось это все простым обновлением чар, чем Гермиона и начала немедленно заниматься.

Этот магазин Гермиона открыла два с лишним года назад после того, как ей наскучило вращаться лишь в магловском сообществе. Когда она появилась здесь, в этом времени, она категорически не желала иметь ничего общего с магическим миром и его проблемами. Почти год она жила среди обычных маглов, благодаря судьбу, что перенеслась вместе с палочкой и своей незаменимой сумочкой, не потеряв своих магических способностей. Все известные ей заклинания легко воспроизводились ею и в этом времени, позволяя устроиться с большим комфортом, чем если бы она попала сюда простой маглой. Немного привыкнув к новой действительности, она начала заниматься тем, чем занималась в своем времени, так было намного легче смириться с тем, что ее жизнь так поменялась, что ее просто выкинули из ее времени без права на возвращение. Ведь даже там после прорывного послевоенного скачка в изучении магии все ученые сходились в одном: путешествие во времени возможно лишь в одну сторону. Правда, и сроки ограничивались лишь несколькими часами, а не десятилетиями как в ее случае, но что-то подсказывало Гермионе, что обратно ей уже не вернуться.

Два с половиной года она жила в обществе простых людей, занимаясь лишь обычными растениями, и жила бы дальше, если бы однажды в рождественский вечер в городском парке не увидела зачарованную ель. Наверное, маглы не замечали ничего странного в этой елке, но Гермиона-то видела, как необычайно ярко светятся фонарики гирлянды, как сильно начинают шевелиться ветви ели, стоило подойти ближе. Обнимающая ель — в ее времени шутники тоже иногда так делали. Ну и залезающие вверх по веткам, а потом с радостным гиком прыгающие в снег рядом ангелочки не давали усомниться: здесь был маг. Долго потом Гермиона ходила задумчивая, а ведь и правда, магия это не только боль и страдания, это еще и возможность сотворить что-то столь завораживающее, что слезы на глаза наворачивались. Все так быстро завертелось, что только наступила календарная весна, как Гермиона оказалась вдруг очень занятой владелицей второго магазина растений, но уже магических, в магической же части Лондона. Магазина с незамысловатым названием Виридис.

* * *

После внезапной встречи с Дамблдором Гермиона решила пока сократить время своего пребывания в магическом магазине. Стоило побольше внимания уделить теплицам, растений там было много, и в отличие от магловских, этим требовалось присутствие мага. Вести всякие записи и расчеты вполне можно было в магловском магазине. Виридис некоторое время мог поработать и под началом Меделлин. По крайней мере до выходных, а там видно будет, может Дамблдор и думать забыл про говорящий цветок. Гермиона усмехнулась, вспомнив ворчание ириозиса. Почему вообще он назвал его профессором? Они никогда при нем не говорили о профессорах.

Долго ждать не пришлось, уже через неделю Меделлин сообщила о визите мистера Дамблдора в магазин. Запомнил, значит. Гермиона вздохнула. Общаться с ним совсем не хотелось: она знала, куда он идет, и им однозначно было не по пути. Прожить еще раз прошлую войну. Она вздрогнула. Зная многое, но наверняка не имея возможности всех спасти. Еще террор Гриндевальда и начало войны Волдеморта, о которых она только в учебниках читала. Гермиона села за стол и опустила подбородок на скрещенные руки. Было еще кое-что. Любопытство. Пообщаться с самым великим магом ее времени, пока он еще хоть немного похож на обычного человека. Из первых рук узнать что-то, что не узнала бы никогда, находясь в своем времени. Увидеть, на что он способен в плане магии. Искушение было велико. К тому же она не может вечно прятаться в магловском магазине, там элементарно неудобно проводить эксперименты. Да и вообще, те же ириозисы сейчас были на стадии формирования лепета, если и дальше навещать их всего лишь раз в день, они могут замереть. Она перевела взгляд на них, отчего они закачались, как от легкого ветерка. Пора возвращаться. А профессор Дамблдор пусть приходит, увидев обычную лавку с растениями, он быстро потеряет интерес.

* * *

— Добрый вечер, мисс Эллисон. Никак не ожидал вас здесь встретить.

От этого голоса все внутри перевернулось, а пальцы слегка дрогнули. Как же это странно, даже пугающе, видеть его здесь.

— Добрый вечер, мистер Дамблдор. Я здесь работаю, как это может быть неожиданным? — Гермиона не отрывалась от своих записей. Не стоило быть слишком любезной, если она не хотела продлевать нежеланное общение.

— О, вы узнали меня, — весело произнес он.

Гермиона наконец подняла голову:

— У меня хорошая память.

— Полезное качество. У меня такая же. В прошлый раз, тот самый, когда я был не очень внимателен, я заметил у вас необычное растение...

— Хм, вы про ириозис? Он тогда повел себя немного необычно, это точно, — Гермиона не сдержала легкую улыбку, а затем встала и подошла к маленькому деревянному столику с растениями. Дамблдор подошел к ней ближе:

— Давно он у вас?

— Я работаю с ириозисами уже пару лет, мистер Дамблдор, — она взяла Чарма на руки и внимательно осмотрела. — Конкретно с этим экземпляром работаю полгода, это третий экземпляр второго поколения ириозисов, предыдущие замерли. Он неплохо подрос за это время.

— Я заметил.

— Встречали их раньше? — с любопытством спросила Гермиона.

Колокольчик двери звякнул, впуская небольшую стайку подростков. В последнее время они часто забегали за очередным эзиасферусом: растение стоило совсем недорого, а небольшие сладкие шарики выдавало недели две после покупки. Гермиона обнаружила его еще в своем времени, как тогда оказалось, это растение вполне себе свободно произрастало в магических лесах на юге Франции, поэтому она нисколько не сомневалась, вводя его в продажу в своем магазине уже в этом времени. Дети негромко галдели, выспрашивая, что еще интересного здесь есть, и Гермиона решила воспользоваться случаем:

— Не буду вас задерживать, мистер Дамблдор.

— Всего доброго, мисс Эллисон, — нехотя протянул он.

Невзирая на свое прежнее решение, следующие три недели Гермиона работала в магазине в магловской части Лондона, забегая в магический лишь ранним утром да поздним вечером на полчаса. Ее помощница Дженнифер была очень рада этому: раньше Гермиона приходила лишь ненадолго и девушке было немного скучно одной весь день стоять у прилавка. К тому же всю неделю ее отпускали с работы пораньше. Гермионе же здесь не особо нравилось, помещение не такое большое, работать было неудобно, да и отвыкла она уже весь день напролет находиться под взглядами маглов: боялась случайно воспользоваться палочкой.

Время близилось уже к закрытию, когда дверной колокольчик звякнул. Гермиона подошла к прилавку и обнаружила, что поздним посетителем, стоявшим к ней спиной, был странно знакомый человек. Светлые прямые волосы, рост — эту фигуру она не спутала бы ни с чьей больше. Хейлис... Это насторожило. Залог безопасности и спокойной жизни был в полном разделении магической и магловской сторон жизни. Ни один человек не должен знать о другой стороне. Рука крепко сжала палочку. Что же делать? Может, он ее не узнает? Для работы в этом магазине еще несколько лет назад она начала применять сочетание магловских ухищрений для смены облика и простого заклинания незапоминания внешности. Бейджик с именем Джейн Стоун прекрасно дополнял этот образ. Но в последнее время она постоянно торопилась и пользовалась лишь заклинаниями, что, конечно, говорило не в ее пользу — достаточно кинуть развеивающее заклинание и большая часть чар просто спадет, показывая любопытному магу ее лицо. Гермиона вздохнула. Не стоило волноваться раньше времени.

Хейлис обернулся и широко улыбнулся:

— Добрый вечер, мисс Стоун, какой интересный у вас магазин, столько цветов, мм.

— Добрый вечер, — вежливо ответила Гермиона. Узнал или не узнал? Палочка уже была в начальной позиции парализующего заклинания. Изменять память напарнику из другой сферы ее жизни было бы неприятно, но необходимо.

— Только темновато у вас, вы можете сделать чуть-чуть посветлее? — с виноватой улыбкой произнес он.

Несмотря на летние дни, в магазине было не так светло: маленькие окна магловского помещения пропускали не так много света, как хотелось бы. Гермиона подошла к выключателям, чтобы добавить света, действительно, ей-то привычно, а покупателям наверняка плохо видно. И в этот момент из-за плеча раздался негромкий голос:

— Ну неужели ты думала, что я тебя не узнаю? Я узнаю твою магию хоть в толпе, меня этим маскарадом не обманешь.

Она резко развернулась, но он уже крепко держал ее руку с палочкой:

— Решила убить меня? И оставить магический мир отсталым в плане науки? Сама подумай, все мои наработки тут же канут в Лету. Что будет с этим миром, если меня не станет? Не жалко? Не убивай меня, я не скажу никому, — Хейлис проникновенным голосом практически прошептал последнюю фразу.

Гермиона вырвала руку из захвата:

— Не паясничайте, мистер Матте. Зачем вы меня искали? Или скажете, что случайно вечером зашли в магловский магазинчик растений?

Хейлис вздохнул:

— Наши встречи стали так редки... Мне захотелось узнать, чем таким важным вы занимаетесь. А у вас тут целый магазин, оказывается. Вы что, и с маглами работаете?

Гермиона ничего не ответила, но убрала палочку. Молчание затягивалось.

— Хорошо, я виновен в собственном любопытстве, делайте со мной, что хотите, мисс Эллисон, — он выпрямился как по струнке и зажмурился.

Гермиона продолжала молча смотреть на него. Хейлис приоткрыл один глаз и шепотом спросил:

— А хочешь узнать мою тайну? Я узнал твою, ты узнаешь мою. Восстановим баланс.

Гермиона шумно выдохнула, села на стул и закрыла лицо руками. А Хейлис отошел, поправил волосы, прокашлялся и официальным тоном произнес:

— Вы свободны завтра в десять, мисс Эллисон? Приглашаю вас на деловое свидание.

Гермиона закашлялась:

— В смысле?

— Деловое свидание — это значит встреча по делу, — терпеливым тоном, как ребенку, пояснил Хейлис. — Ну же, соглашайся!

А вот и лимит терпения. Гермиона неуверенно кивнула:

— Хорошо. Какой дресс-код? — она поморщилась. — Форма одежды какая?

— Повседневная, думаю, но захвати что-нибудь попроще, мы там будем шататься по болотам целый день, если не устанешь раньше.

На следующее утро ровно в десять прямо из Виридиса они переместились порталом в неизвестные дали. Судя по отвратительным ощущениям и использованию портала, переместились они действительно далеко.

— Мы где? — Гермиона начала оглядываться. Небольшая зеленая лужайка, темный лес вокруг — видны лишь редкие отблески солнца на листьях, птицы едва слышны. Приятно. Она сразу почувствовала знакомое предвкушение чего-то нового, волна радости от чистой природы стала зарождаться где-то внутри. Подняв голову и широко раскрыв глаза, она доверчиво посмотрела на Хейлиса:

— Ты решил скормить меня волкам?

Он улыбнулся как-то особенно ярко, схватил ее за руку и помчался вперед. Она легко бежала, поглядывая на него: разительные перемены, сейчас Хейлис был похож на ребенка, бегущего встречать маму после долгой разлуки.

* * *

Хейлис и Гермиона сидели на поваленном стволе большого дерева на самом краю леса и прислушивались: негромкое топтание, едва слышное сопение.

Они были здесь уже второй день: Хейлис изменил время срабатывания портала по просьбе Гермионы. Она удивилась, узнав, что он умеет сам создавать порталы — даже в ее время это могли далеко не все. Когда она узнала, что родители Хейлиса поддерживают (не разводят!) единорогов и фестралов, она просто не смогла не согласиться остаться посмотреть на тех и на других. В этом деле, как мистер и миссис Матте объясняли, был строгий порядок: сначала фестралы, на следующий день единороги. На взгляд Гермионы это было вполне логично. Фестралов они посмотрели еще вчера. Никто совсем не удивился, узнав, что она видит их. А вот ей стало любопытно: Хейлис младше ее на пару лет, в передряги вроде не попадал, а тоже видит. Она вздохнула: это не ее дело.

— Так, по моей команде идем к тому дереву, — он посмотрел на Гермиону. — Видишь то высокое рядом с муравейником?

— Хейлис, это ясень. Давай, — и не дожидаясь его, она рванула к ясеню. Хейлис фыркнул, но ринулся за ней.

Им повезло, небольшая семья единорогов подошла достаточно близко к лесу и не убежала сразу, заметив их.

— Красивые, — с восхищением выдохнула Гермиона, вцепившись пальцами в шершавую кору дерева. — Очень-очень! Чувствую, меня сейчас разорвет на кусочки от счастья.

Хейлис не отрывал от них взгляда:

— Угу. Я тоже на них так реагирую. В детстве постоянно по краю леса ходил, они и тогда меня не особо подпускали. Что уж говорить, я и трогал их всего раз десять, и то, когда с матерью ходил.

И, кинув взгляд на нее из-за плеча, вдруг добавил:

— Жаль, что мы встретились так поздно, а то бы и ты могла их погладить. Сейчас уже вряд ли они тебя подпустят.

Гермиона посмотрела на него и улыбнулась так широко, что, казалось, сейчас лопнут щеки:

— Хейлис, спасибо тебе. Такие подарки впору на день рождения получать, а мне досталось просто так. Спасибо.

Уже вечером с той самой лужайки они переместились порталом прямо в ее кабинет. Обратное перемещение прошло намного легче, и Хейлис, не задерживаясь, отправился к себе. Гермиона же решила остаться здесь и вышла в зал. Меделлин нисколько не удивилась, увидев ее так поздно:

— Добрый вечер, мисс Эллисон. Забежали проверить? У меня все нормально, уже закрываюсь.

Гермиона улыбнулась:

— Ты же знаешь, что по пятницам можешь закрываться пораньше. Нет нужды тратить свое свободное время зря, в шесть смело можешь идти домой.

Она прошла вдоль стеллажей в конец зала и и теперь стояла над столиком с ириозисами, выводя палочкой замысловатые фигуры.

Меделлин вручную закрыла дверцы шкафчиков и, повернувшись к Гермионе, ответила:

— Я решила воспользоваться случаем и потренировать то упражнение восприятия магии, которое вы показали мне на прошлой неделе. Дома мне использовать его не на ком.

Гермиона покачала головой: к такому энтузиазму уровень магии бы повыше и мир мог бы получить еще одного сильного мага. Но что есть, то есть.

— Кстати, утром в магазин заходил мистер Дамблдор, купил два куста маленьких ловчих, тех, что с белыми нитями, про вас спрашивал. Я сказала, что вы уехали два дня назад, будете нескоро. Потом посыльный принес заказ на четырнадцать позиций, нам понадобится около недели, чтобы вырастить два вида замученных барахольцев третьего поколения, остальное можно отправить уже завтра. После обеда заглянула миссис Скотт, просила передать, что зайдет завтра за сухим вереском. И пару часов назад от китайцев пришли семена, там достаточно много видов, надо пересчитывать. Если все верно, оплату можно отправить уже в понедельник.

Гермиона улыбнулась:

— Хорошо, Меделлин, можешь идти, дальше я справлюсь.

* * *

Следующая неделя вся была заполнена работой: невзирая на жаркие деньки, люди продолжали ходить по магазинам и покупать. Гермиона с Меделлин работали не покладая рук. Из-за этого многие исследования Хейлис проводил в одиночку, мстя Гермионе привычным способом — зачаровывая растения на всяческие шутки в ее сторону. Меделлин он не трогал, она ему не мешала.

Гермиона подошла сбоку и дождалась, пока Хейлис завершит произносить заклинательную формулу: невзирая на общее дружелюбие, он не выносил, когда кто-то подходил к нему сзади. Мог отреагировать неожиданно резко. Гермиона, наученная войной, его прекрасно понимала и не провоцировала — у каждого свои особенности.

— Тогда в магазине в магловском Лондоне ты сказал, что узнаешь мою магию хоть в толпе. Это правда?

— Да, — переходя к следующему растению, ответил Хейлис.

— Но почему? Как?

— Так получилось, — он был явно неразговорчив сегодня, а когда он в таком состоянии, из него ничего не вытянешь. Гермиона чуть ногой не топнула, любопытство просто съедало: у нее еще не было таких знакомых, кто бы мог видеть магию другого человека. Она понадеялась, что, может, потом он захочет рассказать ей поподробней, и отправилась к еще не разобранным ящикам с миниатюрными саженцами. Хейлис же бросил свое растение и вышел в зал: там в самом дальнем углу, где стояли лишь ящички с еще не готовыми к продаже, едва проклюнувшимися ростками, он держал несколько экспериментальных экземпляров разных видов клена. Один из них уже был истрачен, обеспечив магазину день веселья. Оставалось еще несколько. Хейлис потер руки в предвкушении.

Меделлин, видя, что Хейлис вышел в зал, подошла к нему с вопросом:

— Мистер Матте, вы можете научить меня какому-нибудь полезному заклинанию? Так вышло, что я не сильна в магии, и поэтому ищу разные заклинания, которые были бы мне доступны.

Тот оторвался от своего экспериментального деревца и внимательно посмотрел на Меделлин:

— Я вижу, ваша магия очень бледная. Мало магических сил?

Та кивнула.

— Я подумаю, мисс Уайт.

Когда Хейлис уже ушел, Меделлин подошла поближе посмотреть, над чем он работал. Это оказалось маленькое деревце клена высотой не больше полуфута, уже с листочками. Секрет его она разгадала быстро: крохотные листочки начинали колыхаться, если на них кто-нибудь смотрел.

* * *

За окном со смехом пробежала стайка мальчишек, и Гермиона наконец оторвалась от своих записей и осмотрелась. Тишина и скука. За весь день Виридис посетили только пять человек, и Меделлин явно скучала: лениво водила палочкой над табличкой со свойствами растений, меняя форму и цвет букв. Хейлис склонился над ростком облачного колокольчика — Гермиона уже чувствовала исходящие от них волны предвкушения чего-то хорошего. Стремление Хейлиса наделять растения возможностью влиять на эмоции человека было сродни навязчивому желанию. Он и сам был как ходячая эмоция, и поэтому, видимо, хотел, чтобы все люди были такими же. До закрытия магазина оставалось еще часа три, судя по опыту, Хейлис просидит здесь еще дольше, да она и сама никуда не торопилась, поэтому Гермиона отпустила Меделлин домой. Из кабинета плохо было видно вход, но чары были настроены так, чтобы тихонько звенеть, как только дверь открывалась, поэтому можно было спокойно заниматься своими делами. В какой-то момент Хейлис вскочил и с растением в руках пошел в зал. Поставив колокольчик на стойку, он довольно ухмыльнулся.

— Хейлис? — подняла брови Гермиона.

— Всего лишь желание обо всем рассказать, ничего более, — быстро ответил он. — А то весь день как в склепе. Молчание, конечно, золото, но так и с ума сойти можно. Меди вон как шустро умчалась.

— Может, зачаруешь что-нибудь на показывание истинных желаний, как боггарт, только не страхи, а желания? Например, клен? Еще на той неделе пришла новая партия ростков миниатюрного клена. Пока не определила их никуда, лежат, пылятся, — Гермиона отошла к полкам и достала увесистую книгу.

Хейлис замер:

— Точно, как я сам не догадался! Только не надо их делать видимыми, за это и убить могут. Иллюзия, которую можешь видеть только ты...

Он схватил пустые листы и стал быстро что-то вычерчивать, бормоча вполголоса.

— Успокойся, я же пошутила!

Но его было уже не оторвать, он продолжал что-то яростно черкать. Гермиона вздохнула:

— Пропал человек. Слушай, это неприлично, в конце концов. Хочешь, лучше сделай так, чтобы человек сам видел свои желания, а не кто-то посторонний.

Она поперхнулась: на ум пришло зеркало ЕИНАЛЕЖ. Когда-то очень давно, еще в прошлой жизни, Гарри и Рон рассказывали, что видели они в этом зеркале, и Гермиона не могла не задаваться вопросом: а что оно показало бы ей? Скорее всего, тогда она бы увидела свой табель с оценками, сплошь "превосходно", одобрение на лицах одноклассников, учителей и родителей. Сейчас... Сейчас она увидела бы родителей, возможно, свою прежнюю жизнь. Гермиона мотнула головой, нет, она уже не увидит их, глупо даже думать об этом. Когда они родятся? Через тридцать пять лет? Будет ли она еще жива? И, главное, будет ли она нужна им?

— Эй, ты чего? — Хейлис оторвался от своих бумаг и подошел к ней. — Что произошло? Тебя так взволновала этичность моих исследований? Немного радости, грусть, сожаление, злость, отчаяние. О чем ты подумала?

— Не надо, Хейлис, пойду в зал, проверю, все ли в порядке.

Он озадаченно посмотрел ей вслед.

* * *

Гермиона, сидя за стойкой в зале, пересчитывала поступления и расходы — это всегда ее неплохо успокаивало и дарило какое-то медитативное настроение. Внезапно звякнул колокольчик двери.

— Добрый вечер, — от знакомого голоса она чуть не подпрыгнула, еще не все эмоции улеглись от прежнего воспоминания, и вот оно, еще одно, вполне живое. Гермионе захотелось вжаться в стойку, чтобы Дамблдор ее не заметил, но это, наверное, было бы совсем жалко. Она подняла голову и улыбнулась:

— Добрый вечер, мистер Дамблдор, — она могла гордиться собой, даже не споткнулась на мистере, все-таки несколько дней тренировалась. Еще бы Чармика научить, он, конечно, большей частью молчит при нем, но все-таки.

— Как ваш ириозис? Растет? — запомнил все-таки на чем их прервали, хоть и больше месяца прошло.

— Да, у него сейчас стадия активной болтовни.

Дамблдор огляделся, но Гермиона тут же уточнила:

— К сожалению, вам с ним поговорить не удастся — у него инструкция не разговаривать с кем-то, кроме меня.

— Он понимает инструкции?

Гермиона улыбнулась, словно говорила о любимом питомце:

— Чарм у меня вообще умненький.

— Вы дали имя ириозису? — ей показалось, что профессор немного напрягся.

— Ну надо же мне как-то его называть, мистер Дамблдор.

Скептически посмотрев на Гермиону, он промолчал. Но тут же начал задавать вопросы о других растениях и о самом магазине. Полчаса Гермиона держалась и вела с ним светскую беседу, с облегчением выдохнув, когда он начал собираться.

— Всего доброго, мисс Эллисон. Всего доброго, мистер Матте.

Как он вообще его заметил, тот и носа не высунул из кабинета за все время их разговора.

Дверь за Дамблдором уже закрылась, но Гермиона продолжала смотреть ему вслед. Едва слышно к ней подошел Хейлис:

— На твоем месте я бы не стал продолжать общение с этим человеком.

— Почему? — Гермиона грустно улыбнулась, ей это было и так понятно, но Хейлису-то откуда знать?

Тот поднял руку и неопределенно поводил пальцами в воздухе:

— Магия у него такая...

— Какая?

— Не знаю, мощная слишком, объемная, что ли. Такое чувство, что обвивает, проникает внутрь, подчиняет себе. Скрутит — не выпутаешься. С одной стороны, завораживает такая мощь, с другой стороны, пугает. К тому же она не совсем светлая, есть темные места, а что там скрывается, он, наверное, и сам не знает, — Хейлис словно застыл.

Гермиона внимательно посмотрела на него, обычно он не объяснял свои предчувствия:

— Ты это видишь?

— Да.

— А что ты вообще о нем знаешь? — Гермиона решила воспользоваться случаем.

— Я не особо хорошо с ним знаком. Он преподает в Хогвартсе, пришел туда, когда я учился на шестом курсе. Что-то вел у младших, трансфигурацию, вроде. Обычно преподавателями туда берут лишь тех, с кого песок сыплется уже, а ему тогда было не больше тридцати.

Он задумчиво глядел на дверь:

— А знаешь, возможно, я бы хотел с ним пообщаться, это же уйма интересного, намного, намного лучше библиотеки.

Облачный колокольчик, всего час назад поставленный Хейлисом на стойку, с легким вздохом опал. Они воскликнули одновременно:

— На один раз, что ли?

— А на Дамблдора не подействовал? Говорила-то в основном ты.

Гермиона посмотрела на Хейлиса и добавила:

— И ты.

* * *

День уже давно перевалил за половину, а Гермиона все никак не могла оторваться от ростков липатуса. Это растение было достаточно капризным в начале своего развития, но при этом магическое воздействие лучше всего принимало именно в этой стадии. Липатус хорошо воспринимал наполнение звуками. Он вырастал примерно до полуфута высотой через месяц после обработки, тогда же он начинал издавать звуки, чем-то похожие на легкую музыку. Такая вот природная музыкальная шкатулка. Все экземпляры немного отличались, и нельзя было предугадать, каким вырастет растение, но в целом большая часть их радовала людей приятными звуками. Те липатусы, которые бунтовали и выдавали пугающие или просто неприятные звуки, Гермиона принимала обратно, взамен выдавая новый цветок. Вернуть можно было лишь раз, считалось, что если два растения подряд ведут себя плохо у человека, значит, его магия с ними не сочетается. В таком случае она забирала цветок обратно и возвращала деньги.

Когда Гермиона отложила последний зачарованный росток и разогнулась, она заметила две вещи: во-первых, ее голова была заполнена музыкой до отказа, любопытные эффекты иногда выдавала магия, если с ней работать так долго без перерыва, во-вторых, нестерпимо хотелось есть. Пора было пообедать.

Ближайшее кафе практически пустовало, и Гермиона, взяв себе полноценный обед, расплатилась и села за столик прямо у выхода. По улице то и дело пробегали хохочущие детишки, неспешно прогуливались семейные пары, кто-то внезапно появлялся, аппарируя прямо на улицу, — ох, уж эти торопыги. Типичный выходной день. В какой-то момент Гермиона заметила, как мелькнула темная макушка Меделлин, та говорила еще вчера, что планирует с родителями посетить пару магазинов на соседней улице. Время от времени хлопала дверь кафе, его хозяин знал толк в ароматах, пробуждающих аппетит. Было так хорошо, что Гермиона никуда не торопилась, медленно пила свой чай с бергамотом и ни о чем не думала — музыка в голове просто не позволяла. Она бы так и продолжала наслаждаться теплым летним днем с ароматом бергамота, если бы не заметила вдруг знакомый силуэт — профессор Дамблдор словно соткался из воздуха буквально в нескольких домах от ее кафе.

Она и раньше часто его встречала на этих улицах, но тогда они не были знакомы, поэтому она просто обходила его и все. Да и он, наткнувшись на нее взглядом, просто не обращал внимания. Сейчас же это было невозможно, интерес к ириозису просто не позволит ему ее проигнорировать. Гермиона, особо не задумываясь, набросила на себя скрывающие и отвлекающие внимание чары. Никто не обратит внимания на ее столик, а если вдруг обратит, то ее попросту не увидит. Очень удобно.

В голове продолжало играть что-то похожее на раннего Грига, а Гермиона сидела за столиком в кафе, растягивала свою чашку чая и наблюдала за Дамблдором. Она размышляла о том, в каких случаях подобные чары могли допустить осечку. Пристальное внимание — это первый кандидат, многие маги чувствовали взгляд на себе, даже не видя наблюдателя. Она посмотрела себе в чашку, отведя взгляд от профессора. Интересно, в какой момент эту чашку увидит официант? Когда иссякнут чары, если она сейчас выйдет из кафе? Раньше у нее не было повода измерять подобные вещи, но теперь ей стало интересно. К Дамблдору, пьющему что-то из большой кружки с замысловато изогнутой ручкой, подошел какой-то человек и присел к нему за столик. Усмехнувшись, Гермиона опять отвернулась — она почувствовала себя какой-то шпионкой. Но уходить не хотелось. Григ сменился какой-то другой музыкой — торжественной, но совсем не грустной. Вскоре сменилось и это, чем-то этническим. Гермиона наклонила голову и вздохнула: бейте, барабаны, вас внимательно слушают.

* * *

Солнце встало лишь пару часов назад, но, невзирая на раннее утро, Гермиона находилась в теплицах — надо было все осмотреть, проверить, как растет малышня, настроить дождевание и питание. К тому же растениям требовалось внимание мага, если его было достаточно, их свойства были более стабильны и предсказуемы. Сейчас Гермиона внимательно осматривала нежные листочки эттерея, если вовремя не заметить на них красные извилистые линии, растение могло переродиться и лишиться своих магических свойств. Такое изредка бывало, она обычно просто ликвидировала изменившиеся растения. Теоретически можно было пересадить их на свободную территорию — со стороны дома места было много, но нельзя было сказать наверняка, что магия ими потеряна полностью. Жить в окружении джунглей магических растений с неизвестными свойствами было бы небезопасно: переплетаясь, они могли со временем обмениваться магией друг с другом.

Сплетя последнюю лиану эттерея обратно в кокон, Гермиона встала и осмотрелась: все растения проверены и обихожены. Совсем недавно она решила расширить теплицы: растений становилось все больше и места уже хватало впритык. К тому же буквально на той неделе она получила семена азиатского чиаруса, и ей хотелось поскорее их опробовать. Расширять пространство было несложно, Гермиона с улыбкой вспомнила с каким изумлением в свое время смотрела на палатку семьи Уизли: снаружи маленькая, а внутри несколько комнат. С каким удивлением ее родители изучали ее первую сумочку, в которую могло влезть содержимое половины шкафа. За то время, что прошло с того момента, изучение магии скакнуло очень далеко, и пространственная магия была одним из лидеров в этом, после иллюзий, разумеется. Расширение, изоляция, заимствование, освоение диких территорий — не сказать, чтобы это стало обыденностью, но в университете магии на последних курсах преподавалось. Когда Гермиона только появилась в этом времени, она сразу ринулась организовывать себе безопасное место: подобрать точку входа, выделить дикие территории, закрепить границы, стабилизировать пространство... Она действовала строго по инструкции, уж ее-то она помнила наизусть — сто баллов из ста на экзамене по пространственной магии были получены не просто так.

Расширять пространство было несложно, но требовало времени — Гермиона решила заняться этим ближе к осени.

* * *

Гермиона внимательно рассматривала разложенную на столе карту. Насколько она помнила в магической части леса, что у небольшой деревушки Хогсмит, свободно произрастали алихоции. В ее времени, правда, но вдруг они были там уже сейчас. Не то чтобы она в них особо нуждалась, но Хейлис как раз проводил сложный многоступенчатый эксперимент, и листья алихоции могли бы ему пригодиться. Почему бы не прогуляться, благо погода позволяла. К тому же сегодня Виридис был закрыт — воскресенье. Гермиона сложила карту и положила ее в сумочку, она пригодится, если надо будет отмечать отдельные точки прямо на местности. Аппарировать пришлось на окраину Хогсмита, оттуда ей придется идти пешком около трех миль — к сожалению, она помнила лишь примерное направление. С невысокого холма Гермиона с любопытством разглядывала Хогсмит, последний раз она там была пару лет назад. Тогда она устала сидеть на одном месте и начала посещать все мало-мальски знакомые места, заодно и Хогсмит посетила, о чем, правда, пожалела — там было не особо интересно, да и воспоминания навевались не самые приятные. Сейчас же, в последний летний погожий денек, деревушка выглядела вполне приемлемо, даже мило, а окружающий лес словно обнимал ее своими лохматыми елями.

Внезапно сзади раздался голос:

— Какой сюрприз. Мисс Эллисон, любуетесь красотами?

Гермиона вздрогнула, она никак не ожидала встретить здесь кого-то знакомого, но тут же взяла себя в руки:

— Доброе утро, мистер Дамблдор. Прогуливаетесь?

— Я был здесь по одному очень скучному и бестолковому делу, мисс Эллисон.

То ли теплая погода на нее так влияла, то ли большой загадочный лес под боком, но, словно повинуясь какому-то порыву, она вдруг произнесла:

— Называйте меня просто — Гермиона. Мы же не на приеме каком-то.

Запоздало мелькнула мысль, что это просто кощунственно переходить на имена с таким человеком. Где он, а где она?

На мгновение опешив, он широко улыбнулся:

— Альбус.

Она кивнула и опять повернулась к деревушке, все-таки с холма она смотрится очень мило. Альбус проследил за ее взглядом и спросил:

— Хотите посетить Хогсмит?

Гермиона усмехнулась:

— Ни малейшего желания, я же не школьница, — и, повернувшись к нему, произнесла:

— Я иду в лес.

— Идете в темный страшный лес совсем одна?

Гермиона прикусила губу, чтобы не рассмеяться: она что, похожа на маленькую девочку?

— Альбус, — на мгновение она почувствовала себя нарушительницей личных границ. — Темным и страшным лес бывает только тогда, когда человек ничего не видит и боится. Не думаю, что можно сказать это про меня.

Он стоял и внимательно разглядывал ее, а после, словно приняв какое-то решение, выдал:

— А давайте я схожу с вами? Все-таки я знаю этот лес лучше, бывал здесь не раз.

Она окинула его удивленным взглядом:

— Я надолго. Мне бывает нелегко покидать лес, он влияет на меня успокаивающе.

— Я не тороплюсь. Что может быть лучше прогулки на природе в выходной день?

Они шли по извилистой тропинке уже с полчаса, когда Гермиона увидела дуб, листья которого были словно покрыты пушинками. Радушный дуб. Если подойти поближе, он начнет ветвями тянуться к лицу, чтобы погладить кожу мягкими листочками. Гермиона открыла сумочку и достала карту. Дамблдор с любопытством приподнял брови. Она пояснила:

— Этот вид дуба нечасто встречается на границе обычного леса и магического. Хочу отметить его на карте.

Первым признаком того, что обычный лес заканчивается, было появление магических растений. Крупные экземпляры росли в самой гуще магического леса, а вот мелкие растения встречались ближе к его краю. Здесь же магическое дерево росло почти на самой границе. Немного необычно, но иногда встречалось. Возможно, на это повлияло наличие магического поселения под боком или громада Хогвартса, стоящего не так далеко.

— Не так часто люди пользуются картами, идя в этот лес, Гермиона. Да еще и такими подробными.

Гермиона порадовалась, что для отметок взяла ту копию карты, где не было Хогвартса. Пусть она указала его примерно, это все равно могло вызвать вопросы.

— Я занимаюсь растениями, Альбус, знать местные леса — это часть моей работы.

— Любите природу?

Гермиона улыбнулась:

— Разумеется, иначе я бы занималась чем-нибудь другим.

— Например?

Она взглянула на Дамблдора: вот ведь любопытный, возможно, стоило сказать что-то банальное, чтобы не вызывать лишнего интереса, но выдумывать такие мелочи не хотелось. Чем больше мелочей, тем легче в них запутаться. Да и в целом, обманывать директора язык не поворачивался, пусть он и не был еще директором. Она и так рядом с ним чувствовала постоянное напряжение: казалось, он вот-вот ее разоблачит.

— Рунами.

Альбус удивленно посмотрел на нее.

— А что? Руны прячут за собой много интересного. Их можно использовать для создания разных магических предметов, для защиты и не только. Очень объемная и жутко увлекательная сфера, — она улыбнулась.

Лес потихоньку становился все более и более мрачным, периодически напахивало чем-то землистым и сладковатым. Гермиона доставала свою карту уже через каждые пару поворотов, а алихоции все не было. Насколько она помнила, ее можно было встретить где-то здесь.

— Что вы ищете здесь, Гермиона?

Она недоуменно посмотрела на Альбуса. Тот уточнил:

— Вы же пришли за чем-то конкретным в этот лес и сейчас никак не можете это найти? Я правильно понимаю?

Она еще раз огляделась и ответила:

— Алихоцию. Она должна расти где-то здесь, но я пока нигде ее не вижу.

— Зачем вам она? Вы знаете, как она действует? — Альбус внимательно посмотрел на Гермиону.

— Это не для магазина. Для исследовательской работы. А вот и она, какая удача, — Гермиона достала свою карту, отметила очередную точку и аккуратно срезала несколько листочков. Убрав все в сумочку, она подняла голову и посмотрела на Альбуса:

— Я нашла, что искала. Можно выходить из леса. Предпочитаете аппарировать, или пройдемся пешком?

— Пройдемся.

На обратном пути им пришлось сделать небольшой крюк, чтобы не столкнуться с другими прогуливающимися, и к Хогсмиту они вышли уже к обеду. Гермиона поблагодарила Альбуса за прогулку, попрощалась и аппарировала прямо в свой кабинет. Оставив свою добычу там, она захватила карты и переместилась домой, надо было аккуратно занести все найденное на главную карту окрестностей.

— Как тебя зовут?

— Гермиона, у тебя что, проблемы с памятью? Ты же сама назвала меня Чармом. Мои предшественники Ди и Эс героически погибли на твоих диких территориях, а я выжил. Ты что, забыла? — встревоженным голоском ответил ириозис.

Гермиона сидела в кабинете и записывала ответы ириозиса в большой блокнот. Никаких пергаментов и перьев, ей нужна была скорость и точность. Она начала допрос Чарма, потому что его речи становились все более и более странными. Так могла ответить она сама, но никак не обученный болтать цветок. Точность ответа, стиль речи, лексикон, эмоции — каждая деталь была записана, чтобы позже быть тщательно обдуманной. Все растения должны быть абсолютно безопасны для человека, и если ею ощутилась бы хоть малейшая угроза, дорога растению была бы лишь в специальный утилизационный контейнер, расположенный у теплиц на ее территории. К сожалению, обычное Эванеско порой не сочеталось с магически выращенными растениями.

Гермиона отправила Чарма в стазис, после такого допроса ему требовался покой, и вышла в зал проверить, как всходят барахольцы — таких малышей они спокойно выращивали прямо в магазине, площадей им не требовалось. Она пересчитала, сколько растений взошло, какие из них крупнее остальных, проверила фиолетовый узор на нежно-зеленых листочках, а затем все отметила в специальной толстой тетради. Неожиданно Меделлин, отмеряя порошок полыни для приготовления раствора Бустерса, проронила:

— Мисс Эллисон, а что не так с этим Дамблдором? Он же простой преподаватель в школе, у меня, кстати, вел занятия. Что в нем особенного? Вы смотрите на него как на святого, сошедшего с картины.

Гермиона закрыла тетрадь и озадаченно посмотрела на помощницу:

— Ну почему как на святого? Просто он столько всего достиг к своему возрасту, совершает открытия в области магии и наверняка много всего знает. Я уважаю подобные качества в людях.

— Хм. Интересно, он родился с высоким уровнем магии или так натренировался? Можно ли вообще полностью скомпенсировать недостаточность магии постоянными тренировками? Как вы думаете, мисс Эллисон?

Гермиона проверила листья эзиасферусов на гладкость, а после обернулась к ней:

— Я думаю, он таким родился, Меделлин. Обычно человек рождается с определенным уровнем магии, а затем в течение жизни, если условия благоприятны, его понемногу наращивает.

— А если условия сложные, может ли магия исчезнуть? — Меделлин вопросительно посмотрела на Гермиону.

— Полностью исчезнуть не может. Но в самых нехороших случаях она может словно сжаться, как пружина, и когда и с каким эффектом она в таком случае распрямится, я даже не могу предположить.

— То есть мне, невзирая на мои слабые магические силы, сейчас надо только побольше тренироваться? — она закрыла склянки с раствором и убрала их вместе с полынью в невысокий шкафчик за стойкой.

— Да, давай я тебе покажу еще два упражнения, — Гермиона подошла ближе и подняла палочку.

* * *

В этот день Гермиона держала оба магазина, и магловский, и магический, закрытыми. Традиция пошла с ее первых магазинов еще в том времени. Почему-то ей казалось, что это было своеобразной данью уважения прошлому. В этот день Гермиона поздно просыпалась, а к обеду аппарировала в Лондон, чтобы просто бесцельно ходить по центральным улочкам, любоваться на тыквы, разложенные у домиков, и ни о чем не думать. Уже здесь, в этом времени, она стала захватывать с собой угощение, обычные кексики, чтобы угощать тех, кто об этом попросит. Ее любимая сумочка позволяла захватить столько сладостей, сколько с лихвой хватало на весь вечер.

Вот и сейчас Гермиона сидела на скамейке в парке, в самом центре города, рассматривала проходящих мимо людей и думала о друзьях. В том времени они, невзирая на постоянную занятость, обязательно находили повод встретиться в любой мало-мальски свободный день. В кафе, у Гарри, в Норе. С небольшой опаской поначалу друзья приходили на ее дикие территории — тогда они только начали использоваться, и многие маги их попросту опасались. Гермиона улыбнулась, вспомнив, как она тогда сотворила доску наподобие той, что была у них в университете, и объяснила друзьям особенности пространственной магии, упростив все детали до самого легкого уровня. Все-таки Рон не стал продолжать образование, а курсы, которые проходил Гарри, практически не включали в себя ничего из современных разработок. Но ничего, разобрались — она всегда считала их сообразительными, просто немного экономящими энергию. Перед глазами немного расплывалось, но Гермиона не стала ничего делать — слезы уйдут, когда станут не нужны. В последний раз Гарри забегал к ней с непоседой Джеймсом. Она улыбнулась — это ли не признак доверия? Как же она скучала по ним...

Люди пробегали мимо по своим делам, а Гермиона никуда не хотела уходить. На удивление было не сильно холодно. У нее были настроены самые легкие чары отвлечения внимания из всех. Они не действовали на детей, которым очень хотелось получить сладкий кексик этим вечером, и на большинство простых людей, которым не было до нее никакого дела. Она бы могла усилить чары, и ее бы не увидел никто вообще, но тогда любой проходящий маг мог обратить внимание уже на ощущающуюся магию, творящуюся в магловском районе. Она как раз аккуратно направляла палочку на тыквы в центре парка, желая заставить их светиться чуть ярче, — совсем немного едва заметной волшебнику магии, невинная шалость, — как наткнулась взглядом на знакомый силуэт. Надо же, что Дамблдор забыл здесь, в центре города, в праздничный вечер, разве он не должен быть в Хогвартсе? Профессор был не один, а в компании какого-то мага в строгом костюме. Она смотрела, как они разговаривают, и размышляла о том, как же тесен был этот мир. В какой-то момент взгляд Дамблдора остановился на ней. Он удивленно приподнял брови, но тут же вновь повернулся к своему собеседнику. Когда он попрощался с мистером Андерсом, скамейка была уже пуста, и только тыквы светились, казалось, чуть ярче обычного.

* * *

Гермиона подняла голову и посмотрела в окно: совсем стемнело. Прошлая поставка была просто огромной, и ей пришлось долго все подсчитывать и расписывать. Она улыбнулась: вот бы где пригодился компьютер. Но до компьютерных времен еще много времени, а делать надо было уже сейчас. Гермиона встала, потянулась и собрала бумаги в аккуратную стопочку. Другая стопка, не такая аккуратная, терпеливо ждала ее внимания. Эти расчеты вполне могли подождать до завтра — она планировала еще успеть заскочить в Виридис. Гермиона закрыла кабинет, выключила свет и проверила легкие чары, отпугивающие нечестных людей. Это сочетание чар она придумывала сама, ни один современный волшебник не смог бы почувствовать их наличие. Она грустно улыбнулась. Порой она ощущала себя учителем в школе среди первоклашек, столько всякого еще даже не было придумано здесь, а она уже умела это применять.

Аппарировала она прямо в свой кабинет в магическом магазине, надо было забрать письма, а потом уже домой. В это время Виридис уже должен был быть закрыт, и она, не задумываясь, открыла дверь в зал.

Хейлис висел на высоте трех футов, связанный белыми светящимися нитями с ног до головы. Его палочка валялась рядом. Услышав скрип двери, Меделлин вздрогнула, и Хейлис, моментально освободившись, призвал палочку и нацелил прямо на нее. В этот же миг оба оказались на полу мокрыми с ног до головы: разобраться можно и потом, сначала котят надо разделить.

— Эм, — Гермиона не знала, что сказать. — И что вы делаете?

Из кабинета раздался звонкий голосок Чарма:

— Судя по всему, мистер Матте настолько превзошел самого себя, что достал даже нашу непрошибаемую Меделлин. Она его добила все-таки? Мне совсем ничего не видно!

Гермиона хмыкнула, Чармик в последнее время перестал ограничиваться общими фразами и перешел к вполне опознаваемому юмору. На днях она полноценно допросила новоиспеченного питомца и отметила, что его речь была свойственна скорее ее времени, чем этому. Это было странно, но думать об этом сейчас не хотелось.

Меделлин достала палочку, стараниями Хейлиса закатившуюся за стойку, потом встала, начала сушиться и поправлять одежду:

— Мисс Эллисон, мистер Матте показывал мне защитное заклинание. У меня оно получается уже лучше, чем любое из хогвартских.

Хейлис, уже в полном порядке, стоял у зеркала и поправлял манжеты рубашки:

— Просто крохотное защитное заклинание, даст вам минут десять на побег, если научитесь лучше концентрироваться. Сейчас у вас с этим очень слабо.

— С вами не поспоришь, мистер Матте, буду заниматься усерднее.

Хейлис хмыкнул, и, попрощавшись, аппарировал. Гермиона, немного помявшись, решила спросить:

— Меделлин, а что мистер Матте попросил у тебя взамен обучения? Он не похож на человека, занимающегося благотворительностью.

— Не переживайте, мисс, я первым делом уточнила у него этот момент. Мы договорились, что он покажет мне несколько эффективных, но не затратных в плане магии заклинаний, а я поучаствую в некоторых его экспериментах.

Гермиона округлила глаза, представляя, что за эксперименты мог предложить ей этот экспериментатор, но Меделлин ее успокоила:

— Я же не совсем глупая, мисс Эллисон, отдельно оговорила, какие эксперименты допустимы, а какие нет. К тому же мне показалось, он заинтересовался измерением уровня магии: такого количества люмосов за один час я даже в Хогвартсе не сотворяла.

Гермиона со вздохом кивнула Меделлин, одобряя такой подход, и, попрощавшись, аппарировала прямо домой.

* * *

Ранним утром в выходной день людей на улицах было совсем мало, многие магазины были еще закрыты, и лишь Виридис притягивал вывеской "Открыто". Профессор Дамблдор, недолго думая, решил заглянуть туда: проверить потенциально опасное растение, поздороваться с мисс Эллисон и заодно присмотреть что-нибудь интересное для демонстрации своим ученикам. В магазине никого не оказалось, за исключением мистера Матте, который в конце зала препарировал очередное жертвенное растение.

— Мисс Эллисон вернется через пятнадцать минут, если у вас есть вопросы к ней, можете подождать, если вопросы по растениям — можете задать мне, — протараторил напарник Гермионы, не отрываясь от своей жертвы. — Я знаю почти все в этом магазинчике.

— А что не знаете? — вырвалось у Дамблдора.

Матте наконец оторвался от своих экспериментов, внимательно посмотрел на него, очистил руки и подошел к нему ближе. Профессор на мгновение почувствовал себя растением, которое хотят препарировать.

— А не знаю я вот этого, — он пригласил его к небольшому деревцу в горшочке, то еще даже не распустило листочки. — Подойдите ближе к нему, профессор. Внимательно посмотрите на него. Вы знали, что мисс Эллисон может вызывать патронуса?

— Нет, не знал.

Матте вдруг усмехнулся и пошел обратно к своей работе:

— Теперь знаете. Кстати, я познакомил мисс Эллисон со своими родителями.

Дамблдор поднял голову и посмотрел тому вслед, но Матте не стал продолжать тему. Ну как она с ним общается? Невозможный же человек.

Матте внезапно спросил с другого конца зала:

— Мистер Дамблдор, как думаете, меня могут взять преподавателем в Хогвартс?

— А где гарантия, мистер Матте, что вы не решите добавить в очередное экспериментальное зелье любопытного ученика?

— Если запрет на это прописан в уставе Хогвартса, я ничего не смогу сделать. И вообще, за кого вы меня принимаете? Я не обижаю своих подопечных, — Хейлис серьезно смотрел на профессора.

— И много у вас уже этих подопечных? — внимательно посмотрел на него Дамблдор.

— Для исследовательской работы вполне хватает. Хотелось бы дать вам небольшой совет, мистер Дамблдор.

Тот скептически приподнял брови.

— Поменьше обращайте внимание на слухи, иногда люди, которым вы не угодили, могут рассказывать всякие сказки. Вам ли не знать? Приношу свои извинения, если мои слова показались вам неучтивыми, — Хейлис склонил голову, скрывая ехидную полуулыбку.

* * *

Когда Гермиона вернулась в Виридис, Хейлис и Дамблдор стояли, направив палочки друг на друга. Воздух, казалось, звенел от напряжения. Гермиона неосознанно применила привычные чары дождевания, но в этот раз они не помогли: ни того, ни другого они даже не задели. Более того, они даже ее не заметили. Ей вспомнилась аналогичная ситуация с Хейлисом и Меделлин — там оба моментально промокли, но и реальной схваткой та ситуация не была. А эта? Мысли пронеслись, казалось, за доли секунды. Они же не собирались драться по-настоящему? Она замерла, закрыла глаза и спокойным голосом произнесла:

— Альбус, не надо так.

Между ним и Хейлисом моментально блеснул барьер. Альбус обернулся, опустил палочку и подошел к ней:

— Все в порядке, Гермиона, извините, если напугал вас.

Она посмотрела на Хейлиса: тот с озадаченным видом водил палочкой по невидимой преграде и что-то бормотал. Затем он прервался и, ухмыльнувшись, произнес:

— Не переживайте, мисс Эллисон, просто представьте, что два дирижера объясняли друг другу правильность очередной постановки.

Она покачала головой: даже сейчас ему было смешно. Не исключено, что всю ситуацию он и спровоцировал, пробовал границы. Как трехлетка. Для него все это игры, даже возможная дуэль. Почему она не слышала его имени в будущем? Он же ученый, хоть какая-то информация должна была сохраниться! Но упрямая память выдавала четкий ответ: ученых с таким именем она не встречала ни в учебниках, ни в материалах с конференций, ни в разговорах с другими образованными людьми. Почему? На мгновение она зажмурилась, представляя себе наиболее вероятный ответ. Но тут же пришла другая мысль: а она сама? Вместо того, чтобы тихонечко жить в этом времени, не привлекая внимания, просто жить, как скромной местной девушке, да даже у маглов, к примеру, что делает она? Завела бизнес, обратила на себя внимание будущего главного героя войны, и не одной. Да всегда так было! Вместо того, чтобы спокойно учиться в школе, она подружилась с главным героем пророчества, главным врагом самого опасного мерзавца того времени, залезала во всякие рискованные передряги. Мерлин, да они с друзьями даже банк ограбили! И она будет осуждать Хейлиса за безрассудную тягу к веселью? Да ни в жизнь. Она рассмеялась и закрыла лицо руками.

— Идите ко мне, Гермиона, — услышала она Альбуса, и через мгновение почувствовала его руки на своих плечах. Как неудобно. Но приятно. Вероятно, он подумал, что она напугалась, и пытался успокоить, но она чувствовала другое. Человек, который всегда казался ей больше, чем человеком — скорее легендой, знаменем, оказался живым, из плоти и крови, она чувствовала его тепло и стук сердца, отчего внезапно ее сердце начало бешено колотиться и пытаться птицей взлететь куда-то вверх. Он обнимал ее, а она не хотела его отталкивать, просто стояла и хотела продлить это мгновение еще немного.

— Гермиона, не знаю, почему вы молчите, но через пару минут барьер рухнет, и я опять получу возможность лицезреть вас, — неожиданно раздался голос Хейлиса.

Она с сожалением отстранилась от Альбуса:

— Я налью нам всем кофе.

Альбус покачал головой:

— Не стоит, проводите меня, Гермиона.

Они шли по пустынной каменной мостовой и молчали. Гермиона могла понять, что увидел Альбус в этой сцене, но как его поддержать она не знала, любая фраза казалась лишней и неуместной. Он остановился и посмотрел на нее:

— Глупо как-то вышло.

— Я уверена, Альбус, он не хотел вас задеть, — она решила немного вступиться за бестолкового парня.

Альбус скептически поднял бровь. Она смутилась:

— Ну, сильно задеть, я имела в виду. Навредить как-то. Он обычно равнодушен ко всем людям. Возможно, он хотел подружиться, — размышляла Гермиона. — Или нет. Иногда я сама не знаю, что у него на уме, если честно. Но злым он мне никогда не казался.

— Мисс Эллисон, иногда вы бываете на редкость наивны, — Альбус расслабился и они пошли дальше, мимо мелких магазинчиков в сторону парка.

— Это способ назвать меня глупой? Не разбирающейся в людях? — немного резко ответила Гермиона.

Альбус рассмеялся:

— Скорее милой и доверчивой.

Семнадцать защитных барьеров на участке с домом Гермионы могли бы сейчас скептически ухмыльнуться, но их здесь не было.

— Может быть, может быть.

— А вашему другу, мисс Эллисон, стоит научиться следить за языком. Не все такие отходчивые, как я. До встречи, спасибо, что проводили, — остановившись, он посмотрел на нее, а потом протянул руку и поправил ей прядь волос.

Она вздохнула и зашагала обратно к магазину.

* * *

Хейлис, хохоча без остановки, рухнул в кресло, потом схватил стакан воды, заботливо протянутый Гермионой, и опустошил его.

— Вот это сила, — возбужденно выпалил он. — Это какой-то другой уровень уже. У меня просто нет слов.

Он тут же вскочил и стал наматывать круги по кабинету, искусно лавируя между креслами и большими запечатанными коробками.

— Хейлис, тебе не стоит провоцировать его, он тебе не враг, — Гермиона прошла вдоль книжных полок и остановилась у окна.

— Это большая удача, конечно, для меня, — шальная улыбка не сходила с его лица. Вдруг он остановился и посмотрел на нее внимательно:

— А давайте устроим учебную дуэль, Гермиона, я подумал, мы с вами ни разу не скрещивали палочки.

Гермиона обернулась:

— Это-то зачем?

— Хочу знать, сможете ли вы противостоять скромному школьному учителю Дамблдору.

— Я не думаю, что он нападет на меня. А дуэль... В любом случае не сейчас, вы не в том состоянии, еще зашибете ненароком скромную исследовательницу растительного мира, — Гермиона подняла с пола упавший лист пергамента и положила его на стол в стопку к остальным.

— Назначайте время и место. Считайте, что я с вами сработался, и в случае чего мне жаль будет терять такого умного друга. К тому же вы меня защитили от ужасного темного мага, я чувствую себя обязанным отплатить вам той же монетой.

Она чуть рот не открыла от такого заявления.

— И да, пока не назначите, дальнейших исследований проводить мы не будем, — Хейлис подошел ближе и серьезно посмотрел на нее. Не дождавшись ответа от изумленной Гермионы, он протянул руку:

— До встречи, жду вашу сову, мисс Эллисон.

* * *

Треск ветки в безмолвном лесу прозвучал неожиданно громко. Пара ворон с диким гвалтом ринулась в темнеющее небо. Гермиона поежилась — в последнее время резко похолодало.

— А ты не особо хороша в скрытном перемещении, — бросил Хейлис.

— А почему я должна быть хороша в этом? — удивилась Гермиона. — Я обычный человек, не шпион, не разведчик, не мастер по спортивному ориентированию.

— Второе и третье — одно и то же, — заметил Хейлис. — Ты производишь впечатление человека, знающего все, что только можно узнать.

— Ерунда какая, — ответила Гермиона, остановившись. Она ухватилась рукой за ветку и принялась снимать ботинок, попутно объясняя Хейлису разницу этих понятий.

Они ходили по лесу уже три часа, а границы никак не хотели себя обозначать, рядом был Хогвартс, территориально это был Запретный лес, но определить магией, где начинается не хогвартская часть Запретного леса, Хейлис никак не мог.

Гермиона же ломала голову: как она могла позволить ему втянуть себя в подобное? Мысли о Хогвартсе всегда были светлыми, но грустными, если бы у нее появилась возможность посетить его, она бы отказалась — боялась, что просто расплачется, оказавшись снова в этих крепких, надежных стенах. Прошло уже много лет для нее с тех пор, как закончилась война, но некоторые сцены словно выгравировались на ее памяти. Она мотнула головой, стараясь не вспоминать. И надеясь, что вживую она его больше не увидит. Хейлис притащил ее сюда, потому что не был доволен результатами их учебной дуэли. Гермиона усмехнулась: дрался он отлично, с душой, нешаблонно. В некоторые моменты он почти одолевал ее, но она снова и снова изворачивалась, и он опять отступал. Положа руку на сердце, Гермиона могла признать, что ей понравилось с ним биться, но вслух говорить об этом не стала. После дуэли он долго стоял, изучал ее взглядом, непонятно было, то ли он доволен, то ли наоборот, не очень доволен результатом. Наконец он крутанулся на месте и был таков. Мальчишка еще, усмехнулась Гермиона. Вернулся он почти сразу же со словами, что не признает результатов этой дуэли и предлагает ей дело: проверить ее навыки в чувстве магии. И вот она ночью в Запретном лесу, стоит, держась за дерево, вытряхивает мусор из ботинка и объясняет ему начала лингвистики. Удивительный он человек.

— Честно говоря, я никогда не мог определить эту границу. Я все-таки здесь учился, Хогвартс для меня как родной. Возможно, он и прячет ее от меня. Ты же другое дело.

Гермиона хмыкнула, но промолчала. Действительно, здесь, в этом времени, она еще не училась.

Через полчаса ходьбы в темноте среди деревьев они неожиданно вышли к самому замку.

— Гермиона, нам стоит уйти, здесь же охранные чары. Нам лучше покинуть это место. И вообще, я думаю, пора возвращаться домой. Исследование ничего не показало, дело можно закрывать.

Когда громада башен показалась прямо перед ней, Гермиона замерла. Сердце заскакало как сумасшедшее. Это все-таки он. Она подошла ближе и приложила руки к камням стены. Хогвартс. Перед глазами все расплывалось, хотелось обнять его и никогда, никогда больше не отпускать. Он был ей домом столько лет, и теперь он не имеет права быть чужим, не имеет права не признавать ее своей. Она опустилась на колени и боком прижалась к камням, ощутив запах влажной земли и прелых листьев. Хейлис мигом подскочил к ней:

— Эй, ты чего? Гермиона?

Опустив голову, она медленно сосчитала до пяти, затем встала, и, улыбнувшись, произнесла:

— Такой мощный этот ваш Хогвартс, чуть не покорил меня.

Затем, оглянувшись, добавила:

— Пойдем, а то действительно поймают, не хочу быть нарушительницей и здесь.

И, не оглядываясь, пошла прочь от замка, пообещав себе никогда больше здесь не появляться.

Свое обещание Гермиона нарушила уже через неделю. Целый день после того досадного случая она ни на чем не могла сосредоточиться. Хейлис уехал в очередное путешествие, и она была предоставлена сама себе. Да, она знала, как это работает: надо было перетерпеть неделю — две, потом тоска бы отпустила и стало бы легче. Но разве можно было оторвать от себя такой кусок как Хогвартс?

* * *

Границы, границы... Всю неделю она раздумывала над этой проблемой. Примерную карту она нарисовала, но не понимала, почему они запутались, когда оказались там вживую. Хогвартс сбивает их с толка или у Запретного леса свои способы щелкнуть по носу любопытных — непонятно. Хейлис не появлялся, и она решила прогуляться по лесу одна. Только не ночью — в темноте сложно любоваться красотой природы. Все защитные средства она приспособила, портал экстренного возвращения на знакомую лужайку у леса висел на запястье в виде камня в браслете, жаль мантии-невидимки не было (сердце привычно ухнуло при воспоминании о друзьях). Но чар невидимости должно хватить. Пора было выдвигаться.

Лес, пока обычный, Запретный будет дальше. Хорошо, что дождя не было, идти по сухим тропинкам было легко и приятно. Настроение стремительно поднималось, задача уже не казалась такой сложной. Просто дойти до точки на карте, все просмотреть и прочувствовать, а потом вернуться и записать. Легкотня. Сложнее было, увидев Альбуса в своей лавке впервые, не забиться под стойку, а провести спокойный вежливый разговор ни о чем. Смол-ток. Она хихикнула и прибавила шагу. В какой-то момент захотелось побегать по лесу и подурачиться, она не стала себе в этом отказывать. Не забывая, конечно, проверять окрестности на наличие разумных, встретиться с кентаврами ей было бы весьма некстати.

Гермиона сделала шаг, ощутила легкое сопротивление, сделала обратный. Влево, вправо. Интересный эффект. Она отметила на карте эту точку, как воздействующую на мага. Прошло всего часа два, как она наткнулась на первые странности. Это место было похоже на барьер, предыдущее просто искажало то, что было впереди. С искажениями взаимодействовать сложнее, мозги поломать можно. С обычным барьером легче. Она отошла, отменила большую часть нанесенных на себя чар и сделала глубокий вдох. Камень. Она — камень, медленно катящийся по лесу. Никаких эмоций, никаких намерений. Чтобы усилить настрой, она подняла с земли камень и попыталась мысленно слиться с ним. Получилось, барьер преодолен. Она отметила на карте очередную точку и подняла голову. Уже сумерки? Когда это успело пройти столько времени? Опять искажения? Гермиона бросила взгляд на часы — действительно, уже поздно. Пора возвращаться.

— Уже собираетесь? А мне так понравилось наблюдать за вашей работой, мисс Эллисон.

Гермиона в одно мгновение кинула парализующие в сторону голоса и сотворила щит. За этим щитом ее не должно было быть видно, он не просто создает барьер, он хамелеоном прячет ее от противника. Она замерла. Тишина. А голос-то знакомый, запоздало пришло ей в голову. Дамблдор?

— Как вы агрессивны! А если бы попали в меня? — раздалось из-за плеча. Силен профессор. Преодолел чары щита, хоть и не сразу. Гермиона почувствовала, что не может двигаться. Он и слова не сказал! Волны злости зарождались где-то внутри. Она сжала зубы, глубоко вдохнула и выдохнула. Уж от таких чар освобождаться она научилась давно. Правда, это требовало времени.

— Что вы здесь делаете? Ах да, вы же полностью скованы — не можете говорить. Тогда поговорю я, — он отошел и стал прохаживаться рядом с ней.

Гермиона уже могла покусывать губы и внутреннюю сторону щек. Еще пара минут, и она сможет двигать пальцами ног.

— Это — территория замка Хогвартс, территория Запретного леса. Уверен, вы слышали о нем, раз вы здесь, — Альбус вздохнул. — Никогда не понимал, что сложного в названии Запретный. Очевидно же, что ходить сюда нельзя.

— Вы же ... здесь... — с трудом произнесла Гермиона.

— Ого, я вас недооценил, — проигнорировал он ее слова. — Хотел лекцию прочитать на тему добра и зла, а вы уже все поняли. Ладно, я вас освобождаю, а вы спокойно поворачиваетесь и идете в сторону разрешенного леса. Этой встречи не было. Идет? — он улыбался как ни в чем ни бывало, но во взгляде проскальзывало что-то пугающее. Словно хищник забавляется с добычей.

Быть добычей ей совсем не хотелось, и она промолчала, вновь и вновь пытаясь напрячь мышцы достаточно сильно.

— Хорошо, тогда так. Я читаю лекцию, а вы пытаетесь размышлять, стоит ли попадать в такие ситуации, — он подошел ближе и стал бесцеремонно разглядывать ее. — Какой соблазн, — он вздохнул. — Какой соблазн пересказать вам ту главу учебника, которую я сегодня выслушал от учеников ровно четырнадцать раз.

Он отошел от нее, встал у ближайшего дерева и застыл. Время шло, но он не двигался, просто смотрел на нее.

Гермиона посмотрела вниз на темную траву, на пожухлые листья, на обувь Дамблдора, что на шнурках. Уголок ее рта едва заметно дернулся.

В то же мгновение, как она почувствовала, что может двигать руками, Гермиона кинула двойное заклятие прямо в землю рядом с профессором. Куча земли и листьев засыпала его с ног до головы. Когда Альбус отряхнулся, Гермиона уже махала ему рукой из-за барьера. Попытавшись сделать шаг, он моментально упал — его шнурки были не только перевязаны между собой, но и, словно корни дерева, уходили под землю. Он расхохотался: так его еще не обезвреживали.

В полной тишине и темноте они шагали по невидимой тропе предположительно к выходу из леса. Альбус отказался выводить ее, а применять экстренный портал она не стала. Хотела насладиться триумфом своей победы. За территорией Запретного леса она ощущала себя намного уверенней. Задумавшись, она споткнулась и чуть не упала, благо Альбус подхватил ее за руку.

— Вы прекрасно смотритесь за работой, Гермиона, — не отпуская ее руки, продолжил идти Альбус.

Она фыркнула.

— Я серьезно. Сколько времени вы провели в лесу?

— Часов восемь. Я здесь с утра, — она ничего плохого не сделала, скрывать ей было нечего.

— Давно обнаружили первый барьер? А преодолели?

Она задумалась:

— Обнаружила шесть часов назад, преодолела почти сразу, но из-за искажений потеряла несколько часов.

— Ого, я за вами наблюдал всего час. Вы многое умеете. Многое понимаете. В том числе, почему карта границ Запретного леса и Хогвартса не должна попасть в посторонние руки.

Она посмотрела на него, но кроме силуэта ничего не увидела. Темнота. Ну, ничего страшного не случилось, просто она прогулялась по лесу. Хорошо, что до Хогвартса не дошла. Волна сожаления нахлынула неожиданно.

— Держите, мистер Дамблдор, у меня случайно завалялись эти листы, вдруг вам пригодятся. Камин разжечь, например.

Рядом с ними зажегся небольшой шарик света. Альбус остановился, взял листы, сложил их и положил себе в карман:

— Спасибо, Гермиона, действительно, так похолодало, стоит разжечь камин. Как вернусь, так и сделаю. Еще один маленький вопрос, если вы не против.

Она кивнула и пошла дальше. Шарик света медленно поплыл за ней.

— Неделю назад кто-то посторонний проник через барьер и подошел вплотную к Хогвартсу. Этот барьер достаточно серьезный, и меня напрягает, что кто-то может с легкостью ходить через него туда-сюда.

Гермиона смутилась:

— Уверена, этот кто-то больше так не будет.

Альбус усмехнулся:

— Понравился Хогвартс?

— Кому может не понравиться Хогвартс? Такое величие, — Гермиона невольно улыбнулась, вспоминая высокие башни такого знакомого замка.

Альбус помолчал, а затем остановился и спросил:

— Хотите прогуляться поближе к нему? Прямо сейчас.

— Нет, — слишком резко отреагировала она.

— Так стремились сюда, а теперь на попятную?

Гермиона смягчилась:

— Боюсь, мистер Дамблдор, не сумею выдержать все величие и грандиозность этого прекрасного замка, он покорит меня полностью и бесповоротно, и мне будет очень тяжело покинуть его. Поэтому воздержусь от его посещения сейчас. И в дальнейшем.

— Вот и славно. Вас проводить?

— В этом нет нужды, Альбус, — Гермиона засомневалась, но потом решила: а почему бы и нет. Одной оставаться не хотелось. — Хорошо, мы можем выпить кофе у меня в кабинете. Но аппарирую я, чары Виридиса вас, ведущего аппарацию, не пропустят. Я возьму вас за руку.

— Конечно, люблю, когда ведет женщина, — услышала Гермиона уже в процессе.

* * *

В магазинчике стоял нежный полумрак, и лишь негромкий лепет ириозисов да едва слышный мелодичный звон облачных колокольчиков разбавляли тишину. По кабинету плыл легкий аромат кофе с едва уловимыми нотками вишни, он кружил голову. Как ни странно, вместе они перенеслись достаточно комфортно, невзирая на двусмысленную реплику Альбуса. Открыв глаза, Гермиона хотела высказать ему, как безрассудно бросаться такими словами в процессе аппарации, но осеклась: Альбус пристально разглядывал их сцепленные руки, не спеша отстраняться. А затем поднял голову и посмотрел ей прямо в глаза. Этот взгляд завораживал. Что-то внутри нее разгоралось с невиданной силой, и она стояла, не в силах пошевелиться. В какой-то момент он поднял руку и нежно прикоснулся к ее щеке. Он стоял так близко, что она, казалось, слышала стук его сердца. Не отрывая взгляда, Альбус склонил голову. Все ближе и ближе. Он не торопил ее, давая время отвернуться, оттолкнуть его. Но это было выше ее сил, так сладко, что она не выдержала и потянулась к нему. Альбус перестал сдерживаться и впился губами в ее губы. Голова шла кругом, весь мир, казалось, сейчас взорвется.

— Развлекаетесь, мистер Дамблдор? — внезапно раздался голос Хейлиса из угла кабинета.

— Не мешай, я же смотрю, они такие милые! — еще один голос.

Впоследствии Гермиона не смогла бы сказать, что произошло, настолько быстро все было. Раз, и между ними и Хейлисом (откуда он вообще здесь взялся?) многоцветная преграда, а ее ириозис опутан какими-то нитями в виде сферы. Одно мгновение!

— Вот это да, — присвистнул Хейлис, подскочив с кресла и палочкой подцепив одну из нитей барьера между ними. Пустая чашка валялась рядом. — А вы сильны, мистер Дамблдор. Что это за заклинание? Да еще так быстро, я еле успел отбить. И, кстати, оно не развеялось, а словно сплелось с моим. Как это вообще?

Дамблдор со вздохом отменил чары и, повернувшись к Гермионе, произнес:

— Приношу свои извинения, мисс Эллисон, что поставил вас в такую неудобную ситуацию. Готов искупить свою вину любым устраивающим вас способом.

Были у Гермионы способы "искупления", но все они настолько не согласовались с ее внутренним моральным компасом, что она просто покачала головой, хотя варианты "сжечь дотла хижину Гонтов прямо сейчас" и "не делать из Поттеров смертельную ловушку через шестьдесят лет" особенно ярко сражались в ее голове. Впрочем, это уже было намного лучше, чем звенящая пустота еще минуту назад.

— Будьте любезны, освободите меня, профессор!

Гермиона поперхнулась и направила чары отмены в бедное растение. За секунду до того, как ее чары достигли Чармика, сфера безвредно распалась на нити.

— Чем тебе мешает щит? Говорить ты можешь, а двигаться ты и до этого не мог, — бросил Хейлис. И пристально посмотрел на Дамблдора:

— Я был бы очень признателен, если бы вы поделились, как вам удалось объединить как минимум три заклинания и тут же разделить их между мной и Чармом. И все это одним движением. Не откажусь от внепланового урока чар.

Ириозис, похоже, был против этого:

— Не рекомендую, профессору будет сложно вынести твое чувство юмора. До конца урока можешь не дожить. Гермиона, мы сможем, если что, отнести цветы к последнему пристанищу Хейлиса вместе?

Хейлис поперхнулся заготовленной речью, а Гермиона упорно смотрела в другую сторону.

Альбус разглядывал Матте и размышлял. Говоря откровенно, он ему не особо нравился, да и репутация у него была та еще. Не признающий границ, вечно стремящийся их нарушить. Делом своим, правда, увлечен. Занимался он не только дементорами и чарами, как думала Гермиона, его интерес был намного, намного шире. Магия в целом. И уже есть успехи, Альбус не раз видел и слышал его на конференциях. Никогда не чурался экспериментов, в том числе, не совсем этичных. И, насколько Альбус знал, работал тот не только с Гермионой, но и с профессором Фиатусом, а до этого и с Гедеоном Белтом — не самым приятным человеком, судя по школьным воспоминаниям.

Наконец он решился:

— Давайте так, мистер Матте, к концу месяца у меня будет несколько свободных дней, если еще не потеряете интерес, можно будет встретиться и пообщаться на тему защитных заклинаний. Я пришлю вам сову.

— Отлично, договорились, — вежливо кивнул Хейлис. И добавил:

— Не будем вас задерживать, мистер Дамблдор.

Проводив Альбуса, Гермиона вернулась в кабинет. Хейлис ждал ее, сидя за длинным столом и крутя в руках небольшую коробочку.

— Смотрите, что я раздобыл, Гермиона, — он протянул было ей эту коробочку, но тут же убрал обратно. — Нет, сегодня вам это не покажу.

Он внимательно рассматривал ее и, казалось, о чем-то размышлял.

Гермиона удивилась: зачем тогда принес?

— Хорошо. Показать нельзя, а рассказать точно можно, — она примостилась на краешек кресла, взяла в руки чашку и подвинула ближе тарелочку с печеньем. — Я слушаю.

— Я совершенно случайно раздобыл небольшое количество вещества, которое в ученой среде именуют черным туманом, — без тени сомнений выпалил Хейлис.

Чашка была тут же забыта, Гермиона вскочила с кресла и подошла ближе к Хейлису:

— Показывай!

— Знаешь его свойства?

Когда занимаешься изучением какой-то темы достаточно плотно, просто не можешь забыть самое главное — воздействие на человека. Одной из теорий возникновения дементоров было преобразование черного тумана. При определенных условиях черный туман начинал перерождаться в дементора. Уже на второй стадии этой метаморфозы он начинал негативно воздействовать на человека и животных, но в отличие от полноценного дементора его воздействие было нестабильным и его можно было уничтожить. Как ни странно, обычным смертельным проклятием. На полноценного дементора, понятное дело, это уже не действовало. Поэтому ключом к уничтожению дементоров могло послужить исследование черного тумана. Сложность была в том, что редкие везунчики могли похвастаться тем, что его находили. А Хейлису как-то удалось. Гермиона подавила в себе желание запрыгать и забегать вокруг него с требованием открыть прямо здесь и сейчас и отступила:

— Буду вам очень признательна, если завтра увижу вас с этой коробочкой здесь, в моем кабинете, мистер Матте.

— Лучше выбрать другое место, без людей.

Гермиона задумалась, он был прав. Но где? Организовывать новые территории слишком долго — одна стабилизация займет минимум месяц, выдавать свои владения тоже не лучший вариант: что знают двое, то знают все. Хотя она могла бы просто отделить небольшое пустое пространство от своих территорий для таких исследований. Поставить барьеры. Или, мозг уже заработал на полную, разделить территорию на две части так, чтобы они физически и магически не ощущались едиными. И тогда, даже открыв одну из них, вторую не найти. Или просто поставить последовательные барьеры на небольшом расстоянии друг от друга, чтобы изнутри было невозможно выйти на основную территорию, только аппарировать за пределы. Ей понадобится минимум несколько дней, но будет ли Хейлис ждать? Чего-чего, а терпения за ним точно не наблюдалось.

Хейлис тем временем стоял спиной к ней и рассматривал книги ее скромной библиотеки.

— А давайте сыграем в небольшую игру, Гермиона.

— Что? Какую игру?

— Просто так ждать, пока найдется место для экспериментов, мне не хватит никаких сил, но если дать мне загадку, а наградой сделать наше возможное общение с дементором, будет намного интереснее, — он повернулся к Гермионе и ухмыльнулся. — Готовьте место, коллега, а я его буду искать.

На мгновение Гермионе показалось, что его глаза засверкали ярче, чем обычно.

Отделить часть территории и оградить ее барьером было несложно. Сложнее было разделить эти части так, чтобы магически они не воспринимались одним целым. У Гермионы подрагивали руки: магия такого уровня вполне могла оставить ее за бортом настоящего мира. В принципе, они проходили подобные чары в университете магии, но только на маленькой территории под контролем профессора Уиллоу. И у нее, кстати, был высший балл. Но учебный стадион и фактически дикие территории, которые она уже выделила в отдельное место и где уже стоял ее дом, сильно отличались.

Она справилась за четыре дня, потеряв, правда, небольшую часть территории размером с ее дом. Это было невысокой платой за возможность спокойно заниматься исследованиями там, где никто не сможет ей помешать.

* * *

В новом просторном помещении с большими, закрытыми сейчас плотными шторами окнами стояла полная тишина, порой разбавляемая скрипом пера по пергаменту да редкими репликами Гермионы. На огромном белом столе стояли какие-то коробочки, блюдца, пробирки на подставках да листы пергамента. Хейлис постоянно их раскидывал по всей лаборатории, а Гермиона методично собирала и складывала в специальные разделители. То количество черного тумана, что принес Хейлис, удалось разделить на четырнадцать частей, две из которых были уже убиты — Гермиона настаивала на безопасной ликвидации тумана на определенной стадии, уж очень не хотелось ощущать на себе действие молодого дементора. Хейлис в своих испытаниях в основном воздействовал на туман заклинаниями, Гермионе же хотелось создать более универсальное, не зависящее от силы мага средство — зелье или амулет. Не давала покоя мысль: если есть природный прародитель дементора, то, может, есть и аналог для патронуса. Она бы назвала его белым туманом. А если найдется такое растение, она все равно назовет его белым туманом, из принципа. Гермиона похихикала про себя. Они договорились с Хейлисом, что в процесс этих исследований не стоит допускать никаких разговоров, никакой магии сверх необходимой. Даже свет не был магическим. Хейлис никак не мог понять, как она организовала подобное на ограниченной территории без физического доступа, она же не видела особых сложностей, просто сделала все так же, как для собственного дома почти пять лет назад.

За то время, что Гермиона провозилась с этой лабораторией, Хейлис ее так и не нашел. Подходил достаточно близко, она чувствовала, но не нашел. Все-таки такие технологии изоляции пространства будут известны только через без малого сто лет. Тогда она, посмеиваясь, вышла к нему и тут же спряталась обратно — опять не смог. Пришлось буквально за руку его вести. Сколько времени он потом потратил, исследуя эти барьеры, но все впустую, слишком большой пока был разрыв в магических технологиях разных времен.

— Ой.

После такой команды Гермиона ринулась под стол — безопасность превыше всего. Но все сразу же стихло. Она осторожно высунулась и посмотрела на Хейлиса, тот замер со взглядом, устремленным в никуда. Она четко и громко произнесла:

— Сделай два шага назад от стола.

Никакой реакции. Она повторила. Тот же результат. Она посмотрела на свои руки: пальцы слегка подрагивали. Надо было встать и помочь ему, но ноги двигались с трудом. Мысли двигались с трудом. Гермиона привстала, но внезапно закружилась голова. Экспекто патронум, пронеслось в голове. А что это? Она посмотрела на палочку в руке: надо что-то сколдовать, но что? Посмотрела на Хейлиса, он продолжал стоять не двигаясь, что-то блестело на его щеках. Что? Он плачет? Нет, конечно. Мысли словно тяжелые валуны. Гермиона еще раз посмотрела на свои руки: они выглядели чужими и какими-то неестественными. Это вообще руки? Какое странное слово — руки. Браслет точно ее, из-под блестящего камешка торчит нитка, надо ее убрать, мешается как-то. Гермиона выдернула нитку, и в этот момент в лаборатории послышался звук, что-то мелодичное и пронзительное, от чего сердце так и норовило выпрыгнуть из груди. Музыка. Все громче и громче, на глаза навернулись слезы. Гермиона почувствовала запах: духи, те самые, с фрезией и ананасом, которые она держала только дома для себя. Она подхватила крепче палочку и запинающимся голосом произнесла:

— Экспекто Патронум.

Перед глазами пронеслись родители, еще молодые, ее комната у них дома, смеющиеся Гарри и Рон на праздничном балу, веселое шушуканье с Анной и Розой в лектории университета и, непонятно почему, Альбус.

— Экспекто Патронум!

В голове начало проясняться, Хейлис очнулся и заходил по лаборатории. Полупрозрачные лис и какая-то птица запоздало забегали по потолку.

— Авада Кедавра!

Он подошел ближе и протянул ей руку:

— Подъем, Спящая красавица! Пойдем на воздух, подышим.

Она послушно взяла его за руку, и они направились к двери.

Только ступив босыми ногами на холодную, сырую от недавнего дождя траву, Гермиона начала что-то чувствовать. Она взглянула на Хейлиса, тот изучал горизонт. Она проследила за его взглядом. На самом деле это не настоящий горизонт, хотелось сказать ей, это своеобразная иллюзия, эта территория совсем небольшая, и то, что видится горизонтом здесь, на самом деле не здесь — но все это мгновенно появившееся в голове объяснение так же мгновенно запуталось, а потом застряло прямо в горле, отчего она закашлялась. Хейлис повернулся к ней, положил руку ей на плечо и прижал к себе:

— Все уже хорошо, милая, все уже хорошо.

А потом добавил:

— Кстати, я заметил, что при переходе во вторую стадию туман начинает словно клубиться. Любопытно...

Они просидели на улице до самого вечера, потом заторможенно выпили кофе с шоколадом. Ведь он помогал в случае встречи с дементором. Вроде бы. Уже ночью Хейлис настоял на том, чтобы не разбредаться поодиночке, а остаться вместе на всякий случай. В лаборатории оставаться в таком состоянии было недальновидно, поэтому, запечатав ее, они побрели к барьеру. Чтобы, подойдя к нему, вспомнить, что физического выхода с территории не было. В целях безопасности! Только аппарация. Гермиона поблагодарила свою паранойю, когда перестала ругаться, и ночь они провели в замечательной теплой непромокаемой палатке.

Утром они уже пришли в себя настолько, что уничтожили те экземпляры тумана, которые вступили на вторую стадию, и заморозили оставшиеся. Эксперименты, именуемые Гермионой черными задачами, решено было продолжить через две недели.

* * *

Всю следующую неделю Гермиона ощущала себя уставшей. Хотелось залезть на кровать, завернуться в большое теплое одеяло, рядом на столик поставить большой кофейник, чашку и огромную пиццу. И лежать так, время от времени отгибая одеяло для поглощения вкусностей. Но в магазине поставить такую кровать было попросту негде, да и окружающие люди точно бы не поняли. Гермиона усмехнулась и бухнулась в самое мягкое кресло в кабинете. Обычно она его прятала в самом углу за невысоким столиком с одинокой вазой и множеством документов. Для особого случая. Что же, можно считать, что этот случай настал. Она скинула туфли, трансфигурировала лист пергамента в небольшое одеяльце (ровно на полчаса) и позволила сонливости завладеть ей полностью.

— Кто-то считает, что нельзя пользоваться знанием будущего, находясь в прошлом...

Гермиона перебила:

— Конечно, нельзя. Я даже в четырнадцать лет это понимала. Я видела себя со стороны лишь один раз, хотя пользовалась маховиком целый год!

Женщина взглянула на нее с интересом, и Гермиона сочла нужным пояснить:

— Это был форс-мажор. Все остальные разы я успешно избегала встреч самой с собой!

Казалось бы, почему она вообще это рассказывает незнакомой женщине? Но ей казалось важным доказать, что правила необходимы, нельзя их нарушать.

— Эти правила кровью писаны!

Женщина грустно улыбнулась, глядя куда-то в сторону:

— Откуда ты это знаешь? Кто-то рассказал? Попробуй привести свои доказательства, а не тарабанить по книжкам.

Гермиона разозлилась:

— По книжкам? Не все можно изучить на своем опыте. Умный человек учится на чужом опыте.

— Считаешь себя умным человеком? И можно ли доверять чужому опыту? Люди часто бывают необъективны в своих объяснениях, часто ошибаются или откровенно сочиняют.

— Так и я не что попало читаю, я изучаю информацию, проверяю источники. Я не в школе, где можно ориентироваться на один учебник пятидесятилетней давности!

— Что ж, попробуй поизучать на собственном опыте, может, узнаешь что-то новое.

Женщина медленно исчезала в тумане, а Гермиона беспомощно смотрела ей вслед.

Она резко открыла глаза и наткнулась взглядом на профессора Дамблдора, сидящего на стуле, перевернутом задом наперед, и положившего руки на его спинку. Он так внимательно изучал ее лицо, что ей стало неловко. Одеяло медленно съеживалось, пока не превратилось в лист пергамента. Пора было возвращаться в реальность. Она встала, поправила волосы и только потом задала вопрос:

— Вы считаете это приличным? Вот так буравить меня взглядом, пока я сплю.

— Это ваш кабинет, скажу честно, не ожидал, что вы здесь спите, да еще и днем. Решил подождать.

Гермиона мотнула головой: да какая, собственно, разница?

— Давайте выпьем кофе, профессор Дамблдор. У меня есть шоколад. Много-много шоколада.

— С удовольствием, мисс Эллисон.

Альбус не сводил с нее глаз, но это совсем не раздражало, напротив, ей было все равно. Параллельно, как сказал бы ее бывший парень из университета. Дремота опять стала завладевать ею. Тихий, размеренный голос Альбуса действовал на нее расслабляюще. Кофе совсем не бодрил. Она очнулась, когда поняла, что Альбус направил на нее палочку и что-то произнес. Рефлекс сработал до того, как она что-то сообразила. Глупо сработал: отстреливаться от профессора из-за кресла в библиотеке было непростительно. Книги могли пострадать.

— Где это вы заработали такое истощение, мисс Эллисон?

Она подумала, что в ее исследованиях не было ничего такого, что следовало бы скрывать, и поэтому можно было рассказать профессору о небольшой части эксперимента. К тому же профессор, как достаточно опытный человек, мог встречать подобное ранее.

— Вырвался из-под контроля экземпляр черного тумана и немного потрепал нас с мистером Матте.

Только ради такого выражения лица профессора стоило рассказать эту историю. Гермиона засмеялась. Она начинала чувствовать себя лучше.

— Откуда вы вообще взяли черный туман? Да еще и довели его до такой стадии развития, чтобы он мог вырваться из-под контроля.

— Хейлис принес, — беззаботно сдала напарника Гермиона.

— Ну конечно, откуда же еще? — риторически спросил Альбус и посмотрел в потолок.

— Профессор, мы знаем правила безопасности! Если бы я была неаккуратна, я бы не руководила магазином магических растений уже почти десять лет.

— Десять? А здесь вы всего три года, — Альбус вопросительно посмотрел на нее.

— Конечно, это не первый мой магазин. Но, что было в прошлом, пусть там и остается. Погребенным, — произнесла она.

Альбус испытующе посмотрел на нее, но она молчала. Невысказанный вопрос остался висеть в воздухе: а не будет ли погребен и этот магазин?

— А как чувствует себя ваш Хейлис? — вопрос профессора выбил ее из колеи.

— А что может случиться с моим Хейлисом?

Беспокойство Альбуса все росло и росло. Гермиона практически не отреагировала на то, что он наблюдал за ней спящей, необычно отреагировала, когда он пытался провести диагностику, не заметила, как он назвал ее напарника по имени, а это было уже не совсем прилично — они были не в тех отношениях, она не беспокоилась о нем, это было уже совсем странно. И еще одно. Она постоянно называла его профессором.

Он наблюдал, как Гермиона, прижимая пальцы к вискам, пытается сосредоточиться.

— Надо узнать, как у него дела, вы правы, профессор, — она взяла палочку. Альбус ухватил крепче свою: что она задумала?

— Экспекто Патронум! — Гермиона попросила светящуюся птицу отправиться к Хейлису и справиться о его здоровье.

Это было вообще тревожным признаком. Дементор повлиял на нее сильнее, чем он думал. Надо сходить за восстанавливающими средствами. Но сначала стоило уложить ее спать: в таком состоянии оставлять ее бодрствовать небезопасно. Он взял ее за руку и повел к тому креслу, в котором обнаружил полчаса назад.

— Профессор, что вы делаете?

— Хочу сходить к себе за парочкой восстанавливающих зелий для вас, а вы пока побудьте здесь, — Альбус аккуратно уложил ее на кресло.

— Зачем? Возьмите у меня в сумочке, она в нижнем ящике стола, — пробормотала Гермиона уже с закрытыми глазами.

Из-за плотно прикрытой двери доносились негромкие голоса: Меделлин кому-то продавала одно растение за другим, кому-то рекомендовала семена, кому-то объясняла, что заказ можно оставить прямо ей. Часы в кабинете громко тикали, Гермиона мирно спала, а профессор Альбус Дамблдор, округлив глаза, смотрел на вещь, совершенно неуместную для простой держательницы лавки растений, — сумочку, в которую можно было вместить содержимое всего этого магазина. И, словно этого всего было недостаточно, в комнате опять возник ее патронус, ткнулся клювом в ее ладонь, а когда та пошевелилась, произнес сонным голосом Матте:

— Ты опять меня удивляешь, Гермиона. Все нормально со мной.

Альбус открыл сумочку с намерением достать восстанавливающее зелье с помощью Акцио, но не успел произнести ни слова, как там что-то затрепыхалось. Очевидно, что-то мешало флакону с зельем. Мешало бы, если бы он произнес Акцио. Он протянул руку, подхватил то, что, трепыхаясь, лежало небрежно свернутым сверху, и вытащил на стол.

— Палатка? — Альбус в удивлении оглянулся на спящую Гермиону. Несколько небольших флакончиков выскочили следом и рассыпались по столу. А ведь он даже не произнес Акцио. Ее сумочка среагировала на мысль? Намерение? С трудом поборов возникший со страшной силой исследовательский интерес, Альбус рассмотрел флаконы и вздохнул: зелья в них похожи на восстанавливающее, но при этом все разные, некогда было разбираться. Он аккуратно сложил все обратно и направился к себе за нормальным восстанавливающим зельем.

Когда он вернулся, Гермиона еще спала. Разбудить или подождать? Он огляделся. Стоящие вдоль стены стеллажи были полностью забиты книгами. Она все это прочитала? Он подошел ближе и, заинтересовавшись, открыл одну из них.

— Я смотрю, вы не скучаете, профессор Дамблдор, — неожиданный голос оторвал Альбуса от увлекательного чтения. Книги были подобраны отменно, он даже не заметил, как прошла уйма времени.

Гермиона сидела в своем кресле и с любопытством смотрела на него:

— Тоже любите библиотеки? Профессор Дамблдор, — казалось, ей доставляет удовольствие так его называть.

Он вернул книгу на место и подошел ближе:

— Как вы себя чувствуете? Примете восстанавливающее?

Гермиона улыбнулась и протянула руку:

— Давайте!

— Его варят в Хогвартском больничном крыле... — начал было пояснять Альбус, но Гермиона, даже не вслушиваясь, схватила флакон и опрокинула его содержимое в себя.

— Какая вы доверчивая, мисс Эллисон, — вздохнул Альбус. — А если бы я хотел вас отравить?

— Ну вы же профессор Дамблдор, вы не станете меня травить, — слова "я же не Волдеморт" едва не сорвались с языка, но она последними остатками силы воли удержала их, подняла руку и показала на браслет с ярким камешком. — У меня есть безоар.

Альбус не смог сдержать улыбки:

— Готовы ко всему?

— Да, профессор!

Он придвинул второе кресло вплотную к ней, устроился там и задал вопрос:

— Как меня зовут, Гермиона?

— Что? Профессор Дамблдор, конечно, — она посмотрела на него, недоумевая.

— Когда мы с вами познакомились?

Гермиона задумалась:

— Да лет сто назад, наверное. У меня ощущение, что всю жизнь вас знаю.

Альбус удивленно приподнял брови. В этот момент послышался негромкий стук и дверь открылась:

— Мисс Эллисон, я закрыла магазин. Если от меня больше ничего не требуется, я пошла.

Гермиона молча смотрела на свою помощницу. Альбус встал с кресла:

— Вы не знаете, мисс Уайт, мисс Эллисон далеко живет? Она не очень хорошо себя чувствует, хотел проводить.

Меделлин с подозрением посмотрела на него:

— Нет, никогда не спрашивала. Она обычно аппарирует туда, а не ходит пешком.

От Гермионы послышалось:

— Только аппарирую, автобусы туда не ходят, увы. Дикие территории.

Меделлин обернулась и спросила Гермиону:

— Я могу доверить вас мистеру Дамблдору?

Гермиона улыбнулась:

— Ну конечно, Меделлин, это же профессор Дамблдор. Если мы не можем доверять ему, кому тогда вообще мы можем доверять?

Меделлин с сомнением смотрела на нее.

— Иди, Меди, профессор ее не обидит, я же с ней! — раздался голосок ириозиса.

— Хорошо, Чарм. Всего доброго, — то ли цветку, то ли им с Гермионой бросила она и ушла.

— Все интересней и интересней, — Дамблдор вернулся в кресло и устремил сверлящий взгляд на Гермиону. Та смотрела на него и улыбалась. Хотелось задать ей кучу вопросов, очевидно, что сейчас она не особо следит за тем, что говорит. Хотелось спросить про говорящего патронуса, про сто лет со дня знакомства, про палатку, в конце концов. Но имел ли он право на эти ответы? Возможно, стоило подождать, пока она придет в себя. Или наоборот, поторопиться, пока она не пришла в себя? Вопросы, вопросы...

— Вы знаете мое имя, Гермиона?

Та хихикнула:

— Конечно, Альбус Персиваль, — она задумчиво посмотрела на него. — Брайан? Вулфрик? Зачем вам так много имен, профессор? Не боитесь запутаться?

— Какая вы осведомленная, — он сложил руки на груди и продолжил рассматривать ее. Часы громко тикали, темнота за окном становилась все гуще, а он, казалось, был готов сидеть так вечность. Забравшаяся в кресло прямо с ногами, обнимающая невесть откуда взявшуюся подушку в виде рыжего кота, немного сонная, с доверчивым взглядом — Гермиона выглядела совсем беззащитной. Она в ответ рассматривала его. Ни тени смущения. В какой-то момент проблеском во взгляде он увидел Гермиону, совсем юную, в красивом розовом платье, танцующую на каком-то балу. Наваждение мигом спало, а Гермиона рассмеялась:

— Мой первый бал. И первая влюбленность в этот мир. Меня пригласил самый известный мальчик в школе, и я была в центре внимания. Впервые, профессор, меня оценили не только как ходячую энциклопедию, но и как, извините, девушку, достойную внимания. Как давно это было.

Она встала, потянулась, и, обернувшись на него, спросила:

— Хотите кофе, Альбус? У меня есть какой-то новый сорт и куча сладостей.

— Только если этот кофе принес не мистер Матте.

Она хмыкнула:

— Хорошо, заварю вам что-нибудь другое.

По кабинету поплыл аромат кофе, на столе появились чашки, какие-то сладости. Приятный полумрак ничуть не мешал им обоим. Молчание было вполне комфортным. Гермиона с полуприкрытыми глазами наслаждалась своим кофе. Альбус разглядывал ее, о чем-то размышляя. Наконец он отодвинул от себя пустую чашку и поинтересовался:

— Гермиона, как вы себя чувствуете?

— Уже намного лучше, вашими стараниями, — с чашкой в руке она изобразила поклон.

— Могу я задать вам вопрос?

— Вам мало вопросов на сегодня? — она испытующе посмотрела на него.

Это не сильно смутило Альбуса:

— Если бы я не сдерживался, я бы уже энциклопедию мог составить из ваших ответов. Том первый, том второй... На моих полках еще достаточно свободного места.

Гермиона негромко рассмеялась:

— Какой вы терпеливый, не ожидала.

— Обещаю в следующий раз не сдерживаться, — прозвучало несколько двусмысленно.

Гермиона, поставив чашку на стол, встала, отошла к окну и устремила взгляд на темную улочку:

— Я очень признательна вам, Альбус, что вы помогли мне в сегодняшней ситуации и при этом не перешли границы, которые переходить не стоит. Спасибо вам.

Он подошел к ней ближе:

— Это был любопытный опыт, мисс Эллисон.

Она фыркнула, но ничего не сказала. Его руки, невесомо перебирающие ее волосы и что-то из них сплетающие, точно не относились ни к каким границам. Абсолютно. Ей стоило только повернуться к нему, и все моментально запуталось бы так, что не распутаешь вовек. Ей стоило огромных сил не поворачиваться и довольствоваться нежным прикосновением его рук к голове и плечам.

— Вот так, гораздо лучше, — совсем тихо произнес он.

Той ночью, проводив Альбуса, домой она не пошла, а вернулась в кабинет и, сев за стол, положила голову на скрещенные руки. Два кресла так и стояли близко друг к другу, словно продолжали их с Альбусом разговор. Она не будет их переставлять, пусть это будет частью интерьера. Как же все красиво запуталось.

* * *

В следующую ночь ей опять приснилась странная женщина с вопросами.

— Ты, возможно, думаешь, что я поступила жестоко, Гермиона, — женщина мягко улыбнулась. — Но поверь мне, ты бы даже не увидела то письмо, если бы не была готова.

Гермиона вдруг вспомнила. Письмо, конечно. Там, в будущем, она уже вовсю работала над своими магазинами растений, как и здесь их было два — магический и магловский, планировала расширяться, когда случайно наткнулась в газете на объявление о продаже дома, где они когда-то жили с родителями. Немного времени и строгое обязательство выплатить много денег, и вот она гордая владелица своего дома. Дома, где жила ее семья до всех тех ужасных событий. И все было бы хорошо, если бы не этот конверт, появившийся в первое ее утро дома на столике рядом с камином. Обычный конверт с надписью "Мисс Гермионе Грейнджер". Она тогда тщательно проверила его: ничего зловредного, только лист пергамента с надписью. На листе ощущалась портальная магия. Странно. Она распечатала конверт, аккуратно вывалив письмо: только одна строка "Используй его с умом". Что использовать? Незнакомый портал без подписей? Это показалось ей безмерно глупым. Она подняла палочку, чтобы уничтожить это письмо, но тут же опустила. Ей стало любопытно, куда мог переместить этот портал? Она всегда увлекалась магией пространства и перемещения, и поэтому решила, что сможет распутать эту загадку. Главное, делать все по порядку: сначала диагностирующие чары первого уровня, при неопределенном результате — проба Веласкеса, диагностирующие второго уровня, чары визуального проявления (на этом этапе проявилась еще строка, что-то про сумочку и галлеоны), экспериментальное перемещение образца... Все, что она помнила дальше, было уже здесь, в прошлом.

— У тебя был выбор, и ты его сделала. Но если ты не согласна со мной и хочешь повернуть все вспять, ты сможешь.

— Как? Я уже здесь!

— Просто напиши свое письмо.

* * *

Хейлис забежал через пару дней, совсем ненадолго, как оказалось, он решил вручить ей подарок:

— Это вам, Гермиона, зачаровал его недавно специально для вас. Вы можете поставить его на столик или на подоконник, он будет действовать в пределах комнаты.

— Маленькая версия японского клена, Хейлис? Спасибо, он очень красивый, — Гермиона улыбнулась, ей всегда нравились эти красивые деревья с их резными, а по осени и яркими разноцветными листьями.

— Попробуйте угадать, что делает это милое растение, Гермиона. Я думаю, пары месяцев вам хватит.

* * *

Альбус зашел с утра и пригласил Гермиону прогуляться. День был хорошим, и Гермиона с радостью согласилась. Они уже давно ушли от каменистых дорог вглубь парка, когда Альбус сказал:

— Мистер Матте сообщил мне недавно, что вы умеете вызывать патронуса.

О том, что видел, как Гермиона вызывала его, и не только вызывала, но и использовала странным способом в ту ночь месяц назад, он решил ей пока не напоминать.

Гермиона улыбнулась, вспоминая, как тот выведал это знание. В тот самый день, пару лет назад, Хейлис появился с самого утра веселый, взбудораженный и ошарашил Гермиону вопросом, как она может защититься от дементора.

— Патронус же, — ответила она, не поднимая головы от пергамента с длиннющим списком, перо же продолжало поскрипывать, заполняя остатки еще неисписанного места.

— Умеешь вызывать? — прищурился Хейлис.

— Конечно, — в голову тут же пришла мысль, являлся ли вызов патронуса обычным умением местного мага. Она задумалась, учебники в школе говорили о патронусе как о заклинании, известном еще с древнейших времен, так что вряд ли она как-то отличилась этим.

Хейлис не отставал, заняв ближайший к ней стул, он продолжил допрос:

— Какое у тебя животное?

Гермиона наконец оторвалась от своих записей:

— Хейлис, зачем тебе это знать?

— Хочешь, я отнесусь к этому как к загадке? — улыбка не сходила с его лица. Предвкушение было таким осязаемым, что Гермиона решила даже не думать, какими способами тот будет разгадывать эту загадку, и предпочла сдаться:

— Выдра.

С минуту Хейлис смотрел на нее, словно что-то высчитывая, а потом заявил:

— Нет, не может быть.

— В смысле — не может быть? Я с этим патронусом с детства практически!

— Ого, так рано научилась? Мое уважение. Заклинание не самое простое.

Гермиона поморщилась, слишком много болтать не стоило.

— Но все-таки нет. Выдра — это не то. Может, в детстве была она, но не сейчас. Вызови!

С минуту она побуравила его взглядом, а потом ответила:

— Сначала ты.

— Легко, — он прикрыл глаза, поднял палочку, и спустя пару мгновений по кабинету закрутился светящийся зверь. Гермиона попыталась его рассмотреть повнимательнее, но тот не останавливался ни на секунду, подбежал к ней, метнулся вдоль стеллажей книг, крутанулся вокруг ног Хейлиса, прыгнул на подоконник. Когда он пробежался по потолку, она закрыла глаза и сообщила, что можно его убирать.

— Он у тебя всегда такой?

Довольный Хейлис кивнул головой:

— Да. Теперь ты.

— Постой, а кто это вообще? Честно говоря, я не рассмотрела, — Гермиона с любопытством изучала его.

— Лиса.

— Что-то маленькая для лисы, — протянула она с сомнением.

— Нормальная. Вызывай.

Гермиона подняла палочку, сосредоточилась, и вот в кабинете засветился еще один патронус. Это была не выдра. Какая-то крупная птица. Гермиона с удивлением посмотрела на нее, протянула руку, и та послушно потянулась к ней.

— Занятно...

— Мисс Эллисон, вынужден заявить — вы совсем не разбираетесь в животном мире. Спутать птицу и выдру, — Хейлис смеялся, уже не сдерживаясь.

— Да ладно, почему он вообще поменялся? Никогда такого... — Гермиона вдруг вспомнила Тонкс, у которой поменялся патронус, когда та влюбилась в Люпина. Она читала о таком когда-то давно. "Сильные душевные потрясения способны вызвать изменение формы патронуса." Но она-то вроде не тряслась особо, да и не влюблялась. Потеря всего, что было в ее прошлой жизни, начинание с чистого листа в совсем другом времени — было ли это достаточным для перемены патронуса, сказать было сложно.

Как выяснилось потом, Хейлис давно интересовался дементорами и хотел внести их в сферу своих исследований. Но в одиночку занимался только теорией. Вдвоем же они могли бы быть смелее и проводить уже практические эксперименты. Да, замах у него был поистине масштабный.

Вынырнув из воспоминаний, Гермиона ответила Альбусу:

— И что? Это так странно?

— Нет, конечно, я давно заметил, что вы многое знаете и умеете. Талант прямо. И мистер Матте, я уверен, это тоже заметил, — Альбус устремил задумчивый взгляд вдаль.

Гермиона фыркнула: скажет тоже!

— Гермиона, как вы думаете, что будет, если кто-нибудь не очень принципиальный узнает, что один человек может так много?

— Я могу себя защитить, Альбус, — ровным тоном произнесла Гермиона. Первоклашки могли, конечно, одолеть учителя большой толпой, но не тогда, когда учитель с мечом наизготовку.

— Чуть меньше трех лет назад вы появились в магическом переулке со своим магазинчиком совершенно одна, ни родных, ни друзей, ни каких-либо знакомых. Складывается ощущение, что вы появились прямо из воздуха. Могу предположить, что однажды вы уже не смогли себя защитить. Даже сейчас ни я, ни ваша помощница, ни даже ваш напарник, который не в силах пройти мимо ни одного мало-мальски завалящегося секретика, не знаем, где вы живете, к примеру. О чем еще мы не знаем, можно только гадать.

Гермиона улыбнулась его непринужденному признанию в интересе к ней:

— Знаете, Альбус, там произошла совсем уж комичная ситуация. Знаете, есть такая пословица: семь раз отмерь, один раз отрежь?

Он вопросительно посмотрел на нее.

— Я отмерила, наверное, раз тридцать. Я же не впервые беру в руки, хм, ножницы. И вот такая досада вышла. Мои друзья посмеялись бы надо мной, наверное. Надо же, сама Гермиона... — она проглотила слово. — И такая нелепая ошибка.

Гермиона помолчала, улыбаясь своим мыслям, а затем упрямо произнесла:

— Хейлис мне точно не навредит.

— Как вы доверчивы, Гермиона. В жизни бывают разные ситуации, — он помрачнел. — Вы так безоговорочно уверены в этом. Я же не про него конкретно говорил.

Гермиона усмехнулась про себя. Эх, профессор Дамблдор, знали бы вы, сколько чар здесь навешено, сколько амулетов приспособлено, и все ради спокойной, радостной, а главное, длительной жизни ее, Гермионы, и ее товарищей.

Дамблдор помолчал, а потом резко встрепенулся:

— А почему вы так уверены? Вы так чувствуете или...

Гермиона беззаботно выдала:

— Мы дали друг другу клятвы.

— Нет! — Альбус вскинулся, чтобы что-то сказать, но Гермиона резко остановилась и развернулась к нему.

— Не переживайте, Альбус, мне не пятнадцать лет, у меня есть некоторый опыт, если я даю клятву, каждое слово в ней будет осмысленно и проверено. Мы дали друг другу клятвы не навредить друг другу перед тем, как он... — она замялась, знакомство с его родителями, возможно, не стоило афишировать. Но Альбус продолжил за нее:

— Перед тем, как он познакомил вас со своими родителями?

Она не ответила, вопросительно подняв брови, и Альбус счел нужным пояснить:

— Он сам рассказал мне об этом пару месяцев назад.

Гермиона кивнула своим мыслям, потом подняла голову и сказала:

— Это все неважно, Альбус, вам не стоит забивать этим свою голову.

Она протянула ему руку, чтобы продолжить прогулку. Альбус задумчиво подержал ее руку и вдруг произнес:

— Ладно, скажу прямо. Хейлис Матте — известный в научных кругах молодой человек. Его увлеченность в некоторых сферах определенно отдает безумием, его эксперименты заходят порой так далеко, что граничат с выдачей путевки в Азкабан. Поинтересуйтесь, за что ему ... — Альбус потер подбородок. — Впрочем, остановлюсь пока на этом. И это не я так сказал, так считают многие. Я его не учил, он уже выпускался, когда я начал вести занятия. Но какое-то время в одной школе мы находились. Он вовсе не тот милый приятный юноша, с которым можно делить секретики. Что с ним будет через пять лет, через пятнадцать? Я предсказать не могу, — Альбус устремил взгляд в сторону. — Можно дружить с человеком, думать, что вы с ним заодно, есть из одной тарелки, пить из одной чашки, а потом кто-то из вас поменяет свои взгляды, и все — вы уже чужие. А если он начнет творить зло? А справиться с ним можешь только ты, так как только ты знаешь его слабые места, — он резко обернулся к ней.

Гермиона вздохнула, Альбус говорил уже не про нее и Хейлиса, и она это знала. Знала и чувствовала себя отвратительно, словно залезла в чужие карманы грязными руками. В карманы к человеку, который по какой-то причине ей доверял