Рано? (гет)

Зука сидит на подоконнике, свесив ноги прямо наружу, в сумеречную пустошь, которая открывает роскошный вид на дворцовый сад. Она придерживает цепкими пальцами за перила балкона, хотя совершенно не боится упасть. Девушка уверена в своем ментальном здоровье, уверена в своей охране, уверена в том, что ей просто хочется помаяться дурью на почве скребущих мыслей, что не дают спокойно уснуть уже который раз.

Икры покрываются мурашью от дуновения предзимнего ветра, в душе образуется слякоть и мороз. Удивительно, но люди Огня слишком чувствительны к погоде, к резкой смене температур, к холодам. Наверное, это самый чуткий народ из возможных, с обостренным чувством тонкой материи вокруг. И, скорее всего, с ними посоперничают лишь кочевники с их утонченной кожей, которая ощущает изменение малейших колебаний рядом.

Сидя в ночном бордово-золотом халате, Хозяйка Огня разглядывает дорогую вышивку на ткани, ощущая легкий звон в душе над солнечным сплетением. Недавно она отпустила свою мать в ее родной городишко на окраине страны. Она отпустила ее навсегда, навеки сделав женщину счастливой, но самой оставшись в оглушающем смраде одиночества и потери, который обвивается вокруг позвоночника мертвыми лозами кактусов.

Зука слишком долго искала Урсу, слишком много грезила о встрече с ней, слишком сильно винила себя за то, что семья развалилась, превратившись в прах предыдущих Лордов Огня. Она обожжёнными в черноту пальцами собирала эту пыль, что когда-то была счастьем маленького ребенка, в роскошную урну, молилась на нее годами, чтобы хотя бы малая часть той утраты стала цельной вновь.

Ей было необходимо снова ощутить семейный очаг, его холодное тепло, его сдержанные ноты взаимного уважения и его столь странные и противоречивые приоритеты. Зука всегда знала, что ее семья — не эталон, не пример и не уверенность в будущем, однако другой найти не получилось. Хоть она пыталась изменить эту остро-колючую атмосферу на семейных ужинах, но все было бессмысленно, все становилось лишь хуже, отношения между родственниками накалялись до предела, до белого свечения металла. И единственным правильным решением было разбежаться по разным концам дворца-тюрьмы, забыв о существовании семейных традиций… и друг друга.

Тогда еще принцесса Огня хотела другого итога всего этого атмосферного удушья между близкими, и она действительно получила то, что хотела, ведь этот дискомфорт в семье исчез…как и сама семья. Зука не была готова взрослеть так резко, грубо и сокрушительно. В тот момент ее длинные фитили, что были покрыты воском, подожгли. Ее мама слишком опекала, оберегала от напастей, прятала от опыта, тем самым услужив медвежьей помощью.

Косвенно именно Урса виновата в том, что ее первенец взорвался карнавальным салютом. Только вместо превосходных звездоцветов, которые окрасили бы дегтевое небо пестрой рябью, стены яркой вспышкой опалило кроваво-темными глазами, которые были похожи на узоры оперения павлинохвостого какаду-тукана. Вскоре это убранство с оригинальной отделкой покроется россыпью плесени, что похоронным кружевом укутает навсегда сломленную и разбитую о собственное взросление.

Она выпустила Урсу из своего дворца, поскольку не могла смотреть, как мать чахнет на глазах. Ее поломанная и еле склеенная душа вновь и вновь разрывалась, трещала по швам, которые Зука с таким трудом без наркоза сшивала. Пульсирующие куски сознания рыдали, когда замечали печаль на лице с мягкими чертами, хотя именно эта эмоция осталась в памяти о детстве. Что может быть хуже несчастливой матери? Наверное, только то, как эта женщина выдавливала из себя радость.

Она выпустила свою мать из души, не оставив даже корня для новых побегов. Отпустила — вырвала? — потому что держать при себе было больнее. Теперь у Урсы новая жизнь, другая семья, более лучшая и правильная, более счастливая и комфортная. Первая попытка не увенчалась успехом, поэтому она имеет полное право повторить вновь, но… от этого плодам первой ошибки не легче.

Зука не имела права забирать выбор у той, кто дал ей жизнь, кто сам не испытал чувство эйфории от жизни. Хозяйка Огня поступила бы по-свински, если бы забрала свою мать из ее семьи, заперла бы от всего жестокого мира, как когда-то она защищала ее, но этот поступок приравнялся к убийству. Зука убила бы свою мать, перенеся ее из одной золотой клетки в другую, более просторную, но не менее ограниченную. Просто вместо диктаторского «хочу» будет припорошено миролюбивым «я желаю тебе только добра». Она не будет Озаем вновь.

Прошло не так много времени, но боль скребётся под ложечкой, когда Зука вспоминает светящееся изнутри лицо Урсы, когда та узнала о том, что может вернуться с любимым и третьей — но настолько любимой, что первой — дочерью домой. Хозяйке Огня было так больно слышать то, что ее дворец не был для женщины домом, хотя отдавала на это максимум усилий, что хотелось скулить подбитым зверьем, низвергать уничтожающее пламя на всех и вся, но вместо этого она вежливо улыбается — как когда-то сама Урса, лживо и лицемерно-унизительно — и говорит, что теперь ее мать может избавиться от травмирующего прошлого и быть свободно-счастливой.

Поняла ли Урса тогда истинный смысл этой фразы или просто не придала этому значения, Зука, к сожалению, не знает…да и не хочет знать. Какой в этом смысл, если ее мать предпочла не делать работу над ошибками, а выкинуть весь свиток, взяв новый, чистый и безупречный? Как бы девушка не пыталась простить, оправдать свою мать, она была не в состоянии закрыть глаза на то, что…Урса хотела забыть ее и Азулу, своих дочерей. Конечно, она хотела забыть лишь Озая, но…забыла и их. Значит, смотря на своих детей, она вспоминала лишь о нем, таком ужасном человеке?

Ее органы покрываются коркой льда, они обмораживаются, чтобы больше не чувствовать боль. Зука хочет забыть, стереть тот миг, когда нашла лазейку к матери, когда узнала ее местоположение, когда решила бросить все государственные — более важные, чем пошатанное эго — дела ради… разочарования. Результатом таких геройств стала простая желчь, которая не сходит с рецепторов уже непозволительно долго.

Зука действительно хотела вернуть хотя бы часть прошлого, лучшие моменты, но постоянно перед глазами видит счастливую семью, что так ей чужда. Икем, Кии, Урса…Норико. Такие чужие имена тяжелым осадком падают на дно души, припорошив ее металлическими хлопьями печального разочарования. Девушку злило то, что мать была в ее детстве по-напускному рада! Истина всегда плавала под потухшими радужками, на самом дне зрачков, которые всегда сужены из-за вежливой улыбки.

Страх Урсы перед Озаем ощущался электрическими импульсами на кончиках волос. Хозяйка Огня отпустила свою родительницу, вывернув всю себя наизнанку. Провожая карету, запряжённую драконьими лосями, Зука знала, что никогда более не встретиться с матерью и ее семьей. Теперь она правитель, единственные возможности покинуть столицу являются либо аудиенции с государями других наций на их территории, либо какие-то волнения в других частях страны.

Она любит своих новых родственников, но…старые остались уродливыми шрамами, истерическим визгом в ушах и губительно-печальным взглядом. Эта женщина ее просто оставила с прошлым, поломанную и слишком одинокую. Зука чувствует, как жуть рождается внутри, как своими узкими и склизкими щупальцами пробирается к легким и сердцу, наполняет своей жижей альвеолы и желудочки… и пускает высоковольтный разряд. Такой же, как ее сестра, ее личный блюститель жестокости и дикости, живое воплощение психопатии.

Азула оставила на ней свою метку, которая олицетворяет ее воспаленный внутренний мир. И этот шрам имеет силуэт кривого солнца, лучи которого больше напоминают узоры извилистых ветвей дерева. И каждый раз своими заостренными кончиками они впиваются в плоть, когда Зука только вскользь вспомнит образ сестры, ее наигранную дрожащую улыбку, надломленный хохот. Она вызывает электрические разряды такой величины, что самовольно сокращаются мышцы, останавливается дыхание, разрываются капилляры и умирает сердце.

От изречений отца в ее сторону, как нового правителя, становилось дурно. Каждой фразой он засаживал в нее раскаленные спицы, перемалывал ими плоть и накручивал на острие нервные узлы. Зука устала кровоточить, боль не уходила… никогда. Сколько бы мучений она не испытала, долгожданного блаженства не приходило, всегда было невыносимо, горько и маниакально. В такт ее поломанной семейке.

Хозяйка Огня не хочет признавать того факта, что собственный отец являлся в самых сокровенных кошмарах, о которых даже вспоминать ужасно и которые никогда не растворялись в утренне-ночном сумраке, припорошенным дрожью и слезами. Зука помнит, как изводила себя ночами, боясь снова уснуть. Она не хотела видеть образ Озая, когда закрывает глаза, не хотела слышать его надменный голос, когда вопрос касается решения государственных вопросов.

«Ты недостойный наследник!» — она знает, даже лучше, чем ее собственный отец. Зука умоляла этот трон занять Айро, который во всех смыслах эталон, но даже он не хочет вновь марать душу об этот чертов пост страны-убийцы и людей-эгоистов. И Хозяйка Огня его не осуждает, будь у нее выбор…но у нее его нет, так что зачем мечтать?

Урса заливала ее раскаленной мантией, жидким металлом просачивалась сквозь нагноившиеся — такие живые и болезненно пульсирующие — раны. Травящими газами она сдувала с дочери пылинки семейного праха, ядовитыми губами выцеловывола дорожку к моральному уничтожению. Если Азула распалась ментально, то Хозяйка Огня каждый день погибает сверхновой.

Единственный, кто кормил ее противоядиями, сшивал тонкими нитями, заливал водой и отрывал куски застывшей магмы, был дядя. Человек, что сам когда-то был в аналогичном положении, что и Зука, прямо на краю обрыва, где стоишь голыми стопами на магме, а падаешь на колья. Только он хоть как-то мог ее понять, подобрать необходимые слова, спасти от мира вечных голосов, страха и агрессии.

Но даже сейчас он ее покинул, его бросает в мандраж от дворца Огня. Его убранство не бархатно-бордовое, золотое и бежевое… это смесь крови падших, желчь правящих и дробленные кости невинных и невиновных. Кажется, все, кто будет жить или править в этом эпицентре хаоса, сойдут с ума и опустятся в пучину мглы. И теперь Зука всем этим правит, правит психами и убийцами. Как тут остаться верной своему рассудку?

Леди Огня каждую ночь взрывается фейерверком, опаляя небо вторым солнцем, она не знает, как излечиться от этого недуга, который преследует ее с принятием короны. Осознание того, что ты можешь стать такой же чужой, как Азула, также потерять крепкость шва реальности, ужасает до выступивших слез.

Порой Зука хочет кричать во все легкие, что ей необходима помощь, физическая и ментальная, ее необходимо склеить и сшить заново, но постоянно на полувдохе втискивается ногтями в трахею, переламывает кадык, рвет артерии и стирает зубную эмаль от боли и желания спастись от безумия, что твердит многоголосым шепотом о своей неотвратимости.

И все становиться только хуже, когда на горизонте появляется Аватар, когда в воздухе появляется его аромат, когда его атомы внедряются в ее кожу и цветут там нежнейшими бутонам, что аккуратным бисерным узором украшают царские длани. Аватар пытается всех спасти, но он делает лишь хуже…по крайне мере, Хозяйке Огня.

Шатенка не имеет права командовать вольной личностью и победителем. Она просто скромно контролирует саморазрушающее пламя, что сокрыто в полой грудной клетке, где когда-то находилось кривое сердце. Кривое оно стало из-за постоянных операций, на каждой процедуре какая-то часть органа терялась. Поэтому под конец сердце стало слишком крошечным, что еще им хоть как-то рисковать. Зука хранит его не в груди, а в шкатулке в тайной комнате. Она, как и ее мать, самое дорогое прятала в стенах дворца, который для обеих не стал домом.

Она покрывается дрожью из-за юрких волн ветра, что пробираются под тонкую ткань и ласкают морозными эфемерными кончиками, словно пальцами. В этом точно виновата природа, а не раскосые серые глаза, в которых читалась неподдельная радость встречи. На губах Зуки появляется лишь тень улыбки, поскольку общая задумчивость тормозит всю реакцию. В глазах появляется намек на просветление, их хозяйка частично выходит из своего мирка.

Хозяйка Огня не знает, когда Аанг стал посещать ее позже положенного времени для официальных аудиенций. Она только помнит, что в самом начале этого беспорядка ей все эти поступки казались простыми и комичными, девушка совершенно не обращала на такие мелочи внимания. Аватар в постоянных разъездах, он мог и опоздать, особенно если в очередной раз кого-нибудь спасал, ему такая вольность хотя бы простительна.

Зука не хочет гадать об истинных причинах Аанга прилетать к ней на простое общение, где они могли обсуждать от политики и экономики до разного рода легенд и анекдотов. Эти неофициальные встречи лечили и вновь калечили Леди Огня. Она не хочет мечтать и воображать себе недозволенное, не хочет представлять, что кочевник навещает ее из глубоких чувств, которые отличны от элементарной дружбы. Ей не хочется вновь разбиваться о собственную надуманность, она не соберет себя.

Поэтому Леди Огня лишь позволяет себе общество Аанга, чей свет дарует жизнь и обжигает. Девушка сама льнет к огню, что способен причинить боль, поскольку не может полностью расслабиться с ним. Ей нужно отрезвиться, а это получается лишь о боль реальности. Из ее головы не выходят образы прошлого, в котором никогда не была.

Ей видится кровопролитная война, запах жженой плоти и запекшейся крови воздушных кочевников и их бизонов, которые бесстрашно рвались в смертоносное пекло. Она видит лисопад из раненных и убитых людей Огня. Зрелище настолько отвратительное, настолько же выбивающее почву из-под ног. Это прошлое тянет ее на дно, вырисовывает образы того, что никогда не должно сходить со свитков истории, что никогда не должно быть прощено.

Ее берет ужас, когда Аанг по-детски спрашивает, что с ней такое случилось и почему она такая задумчивая. Сначала Зука отмалчивалась, не хотела напоминать позор — бельмо и выжженную на роду метку — потомка убийцы целого народа просто за то, что…хотел власти. Затем она говорила безоговорочную правду, разбиваясь вдребезги от взволнованных зрачков Аватара, которые бегали по ее лицу в поисках…Зука до сих пор не знает, что конкретно они ищут каждый раз в ее образе. Возможно, истину, возможно, ложь, а возможно и смысл всего этого подсознательного страха.

Зука понимает, что зависима буквально на генетическом уровне, будто сама природа нарекла ее таким свойством. Она огнем полыхает от любых, даже мимолетных или случайных, прикосновений мальчика, он словно ее горючее, что дает силы танцевать бесконтрольным костром, взамен Хозяйка Огня отдает энергию, идеи и уверенность. С ним ей действительно хочется кружить в страстном танце, где прикосновения столь ласковы, что захочется эмоционально большего. И это определенно не позволено просто друзьям…

И однажды именно это и случилось. В ее стране был праздник, на который как раз и попал Аватар. Они после изнуряющего политического дня решили просто отдохнуть и забыть о своих статусах. Они танцевали, забыв буквально обо всем. Инициатором был Аанг, Зука обязательно отказалась бы, если не его уставшая, распаленная и широкая улыбка, полуприкрытые глаза с привычным лукавством. Этот мальчишка всегда умудрялся убедить всех в том, что хотелось самому, девушка приняла его руку, поскольку не могла долго противиться, создавая неловкость или боль Аватару.

Вначале танец шел плохо, даже туго. Хоть оба были уставшими, но Зука, в отличии от Аанга, вообще не имела энергии. Ее хватило бы максимум на непринуждённую беседу с простым подтекстом, а не динамичный танец, пока гости заняты чем угодно, но не главными фигурами этого мира.

Однако позже Леди Огня будто вошла во вкус, кочевник словно вживил в нее кислород, заставив ее пламя зажигаться и трепыхать сильнее. В этот момент Зука вдруг почувствовала, будто ее тело — это языки огня, а Аватар был тем, кто кружит вокруг и наполняет ее новой силой, чтобы она становилась все больше и больше. Теперь она была инициатором движений, взглядов и улыбок в этом разномастном танце под аккорды струнных и духовых.

Но Хозяйка Огня забылась от той бурлящей энергии в жилах, от парящего чувства в груди, от непереносимого счастья. Она бесцеремонно потянулась вперед, к лицу мага воздуха, обхватив того за талию. В грудной клетке бойко стучало сердце, легкие приятно пылали, а потом все это резко опалило ледяной водой прямо из айсберга. Она успела замереть в сантиметрах от губ юноши, не совершив величайшую и непозволительную ошибку.

На ее лице читался какой-то ужас, ее кожа будто приобрела мертвецкий оттенок, глаза застыли вместе с бровями в гримасе…жалости и осознания? Из ее легких будто выбили весь воздух одним мощным ударом каким-то плоским предметом. Зука разглядела в этих искрящихся глазах, в которых еще не загорелось осознание произошедшего, голубой оттенок. На дне его зрачков она увидела силуэт той, которую он ждет и любит всем сердцем. Вместо себя она четко видела Катару: ее копну волос, черты лица, ее приевшиеся пряди на бусине… все, что так отличается от нее.

Осознание окатило цунами и прошлось словно землетрясением по всему нутру. Зука знала, что Аанг сделал паузу в отношениях с Катарой на несколько лет, чтобы маг воды смогла наконец разобраться в себе и ответить на главный вопрос: «что она хочет с Аангом?». Но если дочь вождя так и не решила, это не значит, что сам Аватар не решил, или его чувства к этой девушке иссякли! Зука уверена, что мальчик любит трепетно, долго и безвозмездно. Его отношение к Катаре не могло уйти, раствориться в километрах расстояния между ними… даже если он посещает Хозяйку Огня раза в 3 чаще, чем Южное племя.

В тот момент она быстро покинула место действия с камнем на дне желудка. С того момента они больше не танцевали. Теперь она понимает, почему в ее стране были запрещены танцы и любые личные прикосновения. Все огненные люди безбашенные и бесконтрольные, когда их захватывает собственная стихия. Ей хотелось скрыться от самой себя и своей огненной быстроты. Если бы она еще на секунду промедлила! Кадры случившегося еще целый месяц возникали в голове. И чтобы такого ужаса больше с ней не произошло, Зука решила максимально загружать себя работой в те моменты, когда Аанг должен был посетить ее дворец. Она стала с ним холодна, держалась на расстоянии, чтобы не вызывать подозрений, но…

Прекрасно понимала, что если монах скажет: «пойдем», она пойдет, потому что знает, что Аанг никогда не причинит боль, как ее собственная семья. Девушка кричала в себя, когда поняла, что безвозвратно потерялась в воздушном кочевнике. Он слишком добрый, слишком ласковый и теплый, чтобы у нее возникло хотя бы желание отстраниться от него. Аанг был ее спасением от боли, он залечивал ее шрамы, заменил ей семью.

Аанг смог излечить ее зияющую дыру в крохотном сердце, оставленную молнией и словами отца, ее шрам на груди, оставленный обезумевшей сестрой, ее боль, что оставила собственная мать и ее счастливая семья, ее одиночество, которое родилось после ухода дяди. Он, кажется, даже отдал частичку себя, чтобы девушка смогла восстановить и сшить заново свою душу и сердце. Как его за это не любить?

И Зука ненавидит Катару: за ее бесхребетность, за ее эгоизм и лицемерие. За то, что она причиняет невыносимую боль тому, кто готов был за нее погибнуть. И делает Катара это осознанно, лицемерно и эгоистично. Ей словно плевать на чувства мальца, который весь изнемогает по ее лику и прикосновениям с 12 лет.

Хозяйка Огня искренне и самозабвенно ненавидит мага воды, с которой давно был конфликт, прямо перед побегом Аанга. Тогда она впервые в открытую высказала то, что думает по поводу ее «я не уверена, мне нужно время, я запуталась». Она запуталась, а Аанг ждет и верит! Он надеется, что когда-нибудь сможет добиться настоящего расположения Катары к своей персоне, он каждый раз страдает, ревнует до искр и ноющих костяшек пальцев. Зука видит и не знает, как помочь. Если бы она могла, то забрала бы всю боль, укрыла от напастей, влюбила бы в себя, но…знает, что не это нужно монаху.

Тогда Катара просто открыто ее послала, девушки чуть не подрались, маг воды тоже была на взводе, агрессировала с пол-оборота. Драки избежали только благодаря волшебству и Духам: Катара просто ушла, а Зука не преследовала, она и так все поняла по поводу этой юной манипуляторши, которая пускает пыль всем в глаза своей милосердностью. Хозяйка Огня видела от своего народа в своем окружении лишь холодность и сдержанность, поэтому наивно предполагала, что водные люди любвеобильны, страстны и открыты к своим чувствам. Это была очередная ошибка.

И сейчас, смотря на Аанга, в голове всплывают собственные чувства к нему. К сожалению, с того злосчастного импульса девушка практически не касалась Аватара, давая разрешение лишь ему быть инициатором. Она не будет виновницей в его жизни, да и в чьей-либо еще. А ведь раньше Зука вообще запретила касания между ними, даже простые и обычные, словно боялась собственной осечки, собственного безумия, которое могло охватить ее разум, как и Азулу. Ее младшая сестра сломалась, так почему она не может? Обе же от одних родителей…

— Ты что-то спрашивал? — моргает она, замечая внимательный взгляд Аватара на себе. Зука только сейчас заприметила затяжное молчание между ними. — Прости, я задумалась, не слышала.

— Я заметил, — кивает парень с нежной улыбкой. Он облокотился предплечьями о перила балкона, стоя рядом с сидящей на этих же перилах. Монах не волнуется, что девушка упадет, поскольку знает, что Зука контролирует каждое свое движение…да и он в любой момент может помочь. С тех пор, как ее изгнали, она постоянно следит за своими действиями, особенно с момента коронации. Маг огня вечно на стрессе. — Опять что-то в стране неладное? Неужели вновь какое-нибудь восстание? Придется мне быть твоим телохранителем? — на его шуточное заявление Хозяйка Огня фыркает.

— Еще чего. Я пока большинство устраиваю в роли правителя, — утверждает. — Никакой группировки по «возвращению Озая» не предвидится. — почти сразу после того, как она взошла на престол, против нее всполошились союзники Озая и его формы правления, а через год начались серьезные покушения. Аватар даже несколько месяцев находился в стране Огня, охраняя вместе с Воинами Киоши новую правительницу. Благо команде быстро получилось обезвредить главаря. — Такое ощущение, будто ты против того, чтобы защищать меня, если потребуется! — нарочито обиженно пролепетала старшая, пождав губы и нахмурившись.

Ее мимика улыбнула Аанга, показала блеск небольших клыков. Из-за этой красоты в Хозяйке Огня затрепыхались крыльями птицы, запели соловьями даже. Внутри задрожали струны, но девушка прервала их музицирование, ей нельзя вообще что-либо чувствовать к Аватару, за которым гналась больше года, чтобы сдать отцу. Но она никогда не хотела его смерти, перешагнула через себя и переродилась, чтобы искупить все свое прошлое.

Она горит им, пылает… и чахнет, поперхнувшись собственным смрадно-сухим пеплом. Ее улыбка снова растворяется в губах, а взгляд словно гаснет, умирает в ночной тьме. Зука отворачивается, разглядывая вышивку на ткани халата. Это резкое изменение подмечает чуткий взгляд Аанга. Он вглядывается в ее профиль, ощущая всем нутром то, как ей тяжело.

Парень знает, что у нее не все в порядке, но также знает, что девушка никогда не расскажет, если сама того не захочет, поэтому расспрашивать ее просто бесполезно. Леди Огня в очередной раз соврет, придумает любое оправдание, либо скажет то, что гложет ее душу не так сильно… но она обязательно скроет истину. Это осознание печалит кочевника, который не привык видеть вспыльчивого, целеустремленного и вечно идейного товарища в таком инородном воплощении.

— У меня есть для тебя подарок. — вдруг подает он привычно-яркий голос, обратив на себя светло-карий взор. Аанг протягивает девушке странный цветок, который все это время держал при себе…положив растение на ограждение и скрыв его своими руками.

Зука внимательно разглядывает растение, бутон которого состоит из тонких пушистых малиновых нитей. Они закручиваются каким-то водоворотом, рождая образ какого-то сладкого и тонкого искусства, которое часто делают на фестивали.

— Прелестная. — проговорила Зука, на губах которой снова появилась благодарная улыбка умиления. Она приняла цветок с сухим стеблем. Он, как и специфический бутон, был покрыт мелкими выступами, которые еле ощутимо царапали кожу подушечек пальцев. Пока Зука разглядывала подарок в руках, Аанг чувствовал себя молодцом, ведь смог вновь заставить девушку заискриться изнутри.

— Это называется «Роза прерий». — объяснил монах, когда Хозяйка Огня задала соответствующий вопрос. Его поражали эмоции, которые плескались летучей рыбой в мимике Зуки, в ее глазах и чертах лица. Девушка имела очень подвижную мимику, как и любой другой житель страны Огня. Огненные люди эмоциональны до невозможности, некоторые чувства они показывают через жесты и движения.

Он помнил, как Айро рассказывал о том, что народ пламени управляет одной из самых мимолетных стихий. Если движения будут плавными, как у магов воды, то пламя просто потухнет, не успев даже возгореться. Именно поэтому их танцы динамичные, резкие и страстные. Но Аанг видел много танцовщиц, которые завлекали своей плавностью, они словно гипнотизировали огненный народ, для которых медленность и водное изящество были чужды, но оттого и столь притягательны.

— Цветок нации Воздуха? — догадывается Зука, на что получает кивок.

— Именно. Их семена могут несколько веков жить в пустыне. И как только они коснуться воды, то сразу начинают прорастать. Им ничто не может помешать: ни камень, ни другие растения. После оплодотворения их розовые перья начинают закручиваться под дуновение ветра. — когда Аанг рассказывает, то он становится совсем другим. Юноша будто уходит в свою вселенную, словно забывает обо всем, и говорит, говорит, говорит, пока не поведает собственный мир. Слушать его — одно удовольствие, не меньше.

Зука просто слушает, внимает каждое слово, но в большей степени она ловит каждое движение губ Аватара, его милые ямочки на щеках и морщинки около глаз, которые даруют ему еще больший шарм и уникальность. Он ей просто нравиться, просто Аанг вызывает в ее душе танец огня, что ласкает и лечит сердце и душу. Он панацея всего мира, что уж говорить о простой Хозяйке Огня?

— Вот что значит «довольствоваться малым». Прям в стиле монахов. — улыбнулась с кивком шатенка, снова смотря на символ вновь возродившейся культуры.

На душе стало горько, ведь ее предок решил уничтожить весь народ только из-за одного человека, в котором должен был жить дух Равы. Уже больше десятка лет они всем миром искупают свою вину перед целым народом, собирая по частичкам их традиции, восстанавливая здания и постройки, возрождая растения и животных.

— Я очень благодарна, что ты решил показать мне результат совместных трудов. — ее слова были искренними, что читалось и по взгляду, который встретился с серой радужкой. Сейчас Зука была серьезна.

Пусть она множество раз извинялась и доказывала миру, что она не такая, как прошлые правители Огня, хоть она доказывала то, что готова восстанавливать мир, она будет вечно показывать это, даже если никто на нее уже не в обиде и не считает ее виновной.

— Я же говорила, что все получится…нужно просто время. — уголки губ приподнимаются, хотя для шатенки этот жест очень проблематичен, особенно когда в душе какая-то вьюга.

Пара смотрит в глаза друг друга где-то с молчаливую минуту. Каждый может разглядеть что-то свое в противоположном взгляде, но…Зука вновь первая прерывает их зрительный контакт. Она не может долго выдержать этого притяжения, ее тянет и тянет к магу воздуха. Чем больше Зука смотрит, тем больше желает…а этого нельзя допустить.

— А что подарил Катаре? — и натянуто улыбается, скрывая досаду. Как же ей не хочется говорить об этой водной выскочке! Все ведь превосходно, в атмосфере не было даже намека на ее морской запах!

Но маг будто сама возвращается к голубоглазой, чтобы вновь не забыться, чтобы напомнить Аангу его возлюбленную всей жизни...и от этого больно и горько, но реальность для нее всегда была с привкусом пепла.

— Надеюсь, это что-то более стоящее, чем простой цветочек? — она выдавливает из себя напускную шутливость и радость. Хочется побыстрее сменить тему.

Аанг как-то меняется. Не внешне — внутренне. На его лице по-прежнему сияет улыбка, но правда, которую она скрывает, имеет привкус кислоты, что разъедает все сознание шатенки. Как бы ей хотелось, чтобы на дне значков Аватара был ее образ, а не мага воды, чтобы именно она была первопричиной его стихов и од, что он ей читал и посвящал другой. Хочется, а колется, да?

— Я еще не был на Южном полюсе. — отвечает монах легко, даже непринужденно. Он как-то задумчиво поворачивает голову в сторону неба.

— Ну, тогда у тебя есть еще куча времени для прелестного подарка, — Зука продолжает играть. Работа государственным деятелем научила ее лгать в лицо и не краснеть. — Но, к сожалению, я не знаю, что тебе посоветовать. — ведет плечом, смотря на свои коленки.

— А что бы тебе понравилось? — вдруг спрашивает, встречаясь взглядом. Зука немного оторопела, ее обдало электрическим током от это взгляда, будто заглядывает в душу.

— У нас разные менталитеты, — она собирает свое сознание, что вновь взорвалось от простого вопроса Аватара. — То, что принято и почитается в нашей стране, может отличаться от нее. — да и не хочет она строить отношения кочевника и дочь вождя…хотя хочет помочь Аангу.

Между ними виснет уже неловкое молчание. Зука ощущает его тяжесть на своих плечах…монах до сих пор вглядывается в ее лицо, а Хозяйка Огня тушуется, хочет вновь закрыться и уйти к себе, ведь завтра обычный рабочий день, но…продолжает сидеть и слушать тишину.

— Я… — голос сиплый, соскальзывает. — Я слышала о кулонах племени воды, — шатенка продолжает, прокашлявшись от спазма. Ей не хочется это говорить. — Думаю, ты знаешь. Нужно выгравировать какой-то узор на…кости? — поднимает неуверенный взгляд. Ее глотку стискивает собственное нежелание. Она, конечно, желает Катаре счастья…но чтобы оно не было связано с Аангом. Вся полость рта горчит ядом и кислотой, говорить тяжело от грудной боли.

Аанг невесело улыбается, пару раз кивает и вновь смотрит в небо. Зука поджимает губы, понимая, что сказала что-то не так. Юноша изменился, причем не в лучшую сторону. Возможно, она сказала что-то личное…поэтому и спешит извиниться, уверив, что действительно не знает традиции других стран. Зука хочет отшутиться и уйти, сбежать, но ее на полувдохе прерывают.

— Мы решили свои отношения, — его фраза такая тихая и одинокая, стрелой врезается в женское сердце. Аанг смотрит на ночной сад, и Зука понимает, что будет какой-то колючий разговор, но остановить его она не хочет, не сейчас. — И не думаю, что будет уместно предложение сердца и души той, кто отказалась от тебя. — его улыбка изломана, а Зука внутренне воет.

— Отказалась? — в следующую секунду Зука ментально бьет себя по щеке, желая прикусить свой язык-помело. Она же хотела прекратить эту тему! Аангу заметно неприятно об этом говорить!

Но сердце предательски дрожит, оно ждет заветного «мы расстались», но Хозяйка Огня отдергивает себя. Она не в праве о таком мечтать или даже мыслить. Аанг заслуживает счастья…даже если оно связано с такой, как Катара.

— Да, — кивает слабо. У него печальный взгляд, который поднимает к карим глазам. Аватар натягивает вымученную улыбку. — И ты меня спасла от боли.

Фраза удивляет Зуку, которую оглушает гул собственного сердца. Неужели они и вправду расстались? Когда успели? Почему она совершенно не в курсе об этом? Как Аанг справился с такой утратой?

Столько вопросов сразу навалилось на нее, но самый главный был в том, когда и чем она умудрилась его спасти. Неожиданно в голове всплывает одно из старых воспоминаний. Шел шестой или седьмой год после окончания войны, Аанг вернулся со своего огромного путешествия, в котором он учился быть достойным Аватаром. Он посетил ее дворец, лживо улыбался и утверждал, что с ним все хорошо. Зука, естественно, невооружённым взглядом видела его внутреннюю борьбу, его терзания и скребущую под диафрагмой боль, но боялась поначалу спросить на прямую.

Но этот страх тут же улетучился, когда она…Хозяйка уже не помнит, что послужило толчком к действию. Она помнит лишь то, что видела в том Аанге старую себя, в момент, когда ее лишили всего. Подросток тогда тоже был на грани, уже готов был шагнуть в пропасть…и Зука не хотела такую участь светлой звезде, как Аангу.

Она надавила на него, чтобы узнать правду и…добилась лишь слез. Плотина мальчика прорвалась и поток боли вышел через воду. И тогда девушка просто растерялась. Она никогда не видела плачущего Аанга, не видела его столь разбитым, измученным и немощным.

У нее самой в тот момент чуть слезы не полились, поскольку Зука чувствовала всю его боль на себе, но она тогда решила быть сильнее. Ей нужно было спасти и поддержать кочевника, что, собственно, и сделала…В итоге ей стало искренне жаль Айро, который на протяжении нескольких лет испытывал каждый день то, что испытала в один миг Хозяйка Огня.

— Но…ты же тогда сказал, что… — в ее голове до сих пор не собрался до конца паззл. Ей не верилось, что в тот момент Аанг окончательно расстался с Катарой, хотя нутром она это ощущала, но не придала значению, ведь мальчик сказал, что причина была в другом.

Улыбка Аанга так и говорила «я солгал тогда», и в голове Зуки взорвалась сверхновая. У нее разрывались легкие от количества кислорода в них. Хозяйка Огня не ожидала такого подвоха. Аанг всегда выплясывал трагедию, через смех ведал об острой боли, сквозь шутки шептал собственные терзания…в тот момент он надломился вновь, и она его залечила, хотя сама до последнего мучилась от трещин в душе, ведь он любит не ее.

А тут…словно появился шанс, мимолетный и желанный. Девушка так хотела поймать его за хвост, как когда-то ее отец — комету, но оборвала себя на этом. Хозяйка дворца быстро прячет взгляд, разглядывая свои узоры, которые за сегодняшнюю ночь умудрилась выучить. Ей хочется покинуть это душное место, вновь сбежать от проблем, но остаётся. Остаётся из-за этих глаз и мимики, что скручивает возбуждением сознание.

— Прости, — тут же извиняется. — Не хотела наступить на живое. — сказать «не знала» не получилось, ведь это, как оказывается, неправда.

— Все в порядке, — Аанг постепенно становиться собой, но внутри Зуки словно умер кто-то и начал гнить. — Ты уж точно не виновата. Мы расстались полюбовно.

Шатенке плохо, поскольку она подсознательно желала этого, так что она виновна в этом. И из-за этого ее грызет собственная совесть. Ее травят мысли, накручивают ее на раскаленную иглу. Зука не знает, как незаметно поменять тему…или сбежать.

— Ты обязательно найдешь свою половину, — Зука правда верит в это, но умалчивает факт, что хотела быть этой половиной. — Еще вся жизнь впереди! — улыбка получается почти живая.

Аанг кивает и приближается ближе, что сердце шатенки болезненно бухает по ребрам. Он просит цветок на пару минут. Хозяйка Огня мельтешит пару мгновений, но отдает с легким недоверием. Аватар с легкостью ломает стебель, оставляя меньшую часть. Он аккуратно вплетает в прическу удивительный бутон. Хозяйка Огня впервые задыхается от жара. Радует лишь то, что народ Огня априори не может краснеть, иначе ей бы пришлось сгореть со стыда.

«Слишком близко, слишком близко, слишком близко.» — повторяет про себя, чувствуя тонкий аромат Аанга. Пришлось пальцами до белизны суставов впиться в перила, чтобы не отпрянуть…и не притянуться ближе.

Зука всеми силами старалась не разглядывать его желанное лицо, не дрожать от собственного напряжения. Он невыносимо красивый, даже когда был мальчиком. И Зука искренне не понимает Катару. Аанг же такой нежный, кроткий, страстный…он лучше многих, поскольку умеет любить свою женщину, ценить ее труд и красоту. Как от такого отказываться?

— Вот. Тебе идет. — отпрянул юноша, когда закончил новую прическу. Зука немного виснет, улыбаясь ему, но быстро приходит в себя, когда Аанг рождает живой смешок.

— Да? Спасибо, — отвечает она относительно скоро и быстро, моргнув. Кисть сама потянулась к цвету, вплетенному в волосы, пальцы коснулись сухого бутона, который состоял из перламутрово-розовых «перьев». — Думаю, хорошо смотрится. Он красит меня? — задает совершенно детский вопрос, но таким образом она снимает стресс.

— Это ты его красишь. — совершенно уверенно отвечает Аанг, поражая Зуку.

Девушка чуть не проглотила собственный язык от такой фразы. Сердце вновь затрепетало птицей, опаляя грудь теплыми языками пламени. Конечно, она замечала за другом такие комментарии в свою персону, особенно в последние года…и каждый раз они вызывали у нее буру эмоций, как огненный торнадо.

— Хочешь сказать, мне идут вещи воздушного народа? — отшутилась, неспешно приближаясь к самой щепетильной для себя теме. Она хотела быть с Аангом, но прекрасно понимала всю абсурдность такого действия. Как последний кочевник может быть с потомком того, кто изничтожил его народ? Все будут осуждать, а Хозяйка Огня не может этого допустить, ее положение и так шаткое…только ее внуки смогут жить спокойно, скорее всего.

— Тебе бы пошло, — кивнул Аватар с улыбкой. Внутри девушки разливается тепло, она мило улыбается, соглашаясь. — Я бы хотел видеть тебя в диком шелке моего народа. — Зука потеряла дар речи. Она не ожидала, что Аанг скажет именно это и именно в такой трактовке.

Возможно, виной тому столь странная атмосфера или такое короткое расстояние между ними, но все шло к тому, чего Хозяйка Огня так страшилась. Ей и уютно, и нет одновременно. Хочется спрыгнуть с этого балкона и понестись прочь, но также ее тянет к магу, что так невероятно близко.

Он словно природный магнит, но Зука обжигается. В ее народе запрещена всякая близость на публику…да и в собственной спальне. Аанг страстный, любвеобильнее нее во множество раз. Он не боится показывать любовь так открыто и жарко, в отличии от ее ледяного народа, где просто держаться за руку нужно аккуратно.

Хозяйка Огня задыхается, ей не хватает кислорода, внутри рождается гигантское пламя, которое она старается всеми силами сдержать. Даже если Аанг с Катарой не вместе, даже если это произошло много лет назад, и у него зажили раны, Зука понимает, что у него много почитательниц. Ему нужно продолжить род, а для этого лучше взять в жены немага, чтобы уж точно появились маги воздуха…она не должна даже пытаться.

— А тебе бы пошел красный. — Зука входит во вкус, Аанг ее дурманит. Его улыбки и миловидные морщинки от них, его голос и нежность…девушка всю жизнь мечтала о таком, но получала лишь обжигающий холод: от семьи, близких и чужаков…даже от самой себя, когда каждый раз заганяла себя в рамки.

Их намеки не переходят приличие, но переходят грань какого-то невозврата. Оба слишком уверены в своих действиях, почти касаясь кожи плеч друг друга. Аанг осознает, что хочет видеть Зуку в воздушном шелке, видеть ее танцы и энергию любви, которая выплескивается через кожу и радужку, что светиться буквально изнутри. И ради этого он готов стать частью ее страны.

Хозяйка Огня понимает это и хочет не меньшего. Ей нужен Аанг в красных одеяниях ее народа, чтобы он был ее половиной и частью, чтобы они были целым и необходимым. Но она боится, ведь понимает, что Аанг всегда опоясан в красное — в кровь своих людей и культуры, этот цвет навечно будет в его разуме и коже, запах железа будет преследовать его в кошмарах и наяву.

Но она правитель, а он Аватар. Зука не может надеть одежду другого народа, не может стать другим народом, а Аанг…он определенно не захочет. Он должен быть мировым, принадлежать всем и одновременно никому. Ей непозволено забрать его у вселенной. И от этого так горько…что глаза начинают слезится. Зачем они это начали?

— Так давай попробуем. — его шепот опаляет щеки, от этого голоса ее накрывает муар чувств. Аанг аккуратно и нежно вплетает свои пальцы через пальцы мага огня. Зука ловит себя на том, что сейчас ее руки такие же холодные, как у ее матери. Неужели она также боится и также несчастна? Зука так не считает, но ей тяжело.

Она внимательно смотрит на теплую руку парня и чувствует, как внутри что-то тянет. Зука мечтала об этом, но получив желаемое, тушуется. В ней сейчас столько всего перекликается…только недавно пришло осознание, что Аанг оказывал знаки внимания, которые с такой энергией отрицала правительница.

Она просто боялась признать себе, что достойна истинного счастья. Убегала и пряталась от очевидного, пыталась спасти обоих, но губила…может, пора отпустить свое горло и впустить необходимый кислород, что сам ластиться к ней? Она маг огня, так чего бояться пламени?

Зука в ответ сжимает ладонь, сцепляясь с длинными пальцами Аватара. В ней до сих пор дрожит неуверенность, но силы действовать дает именно желание быть счастливой.

— А не рано? — спрашивает, поднимая взгляд на Аанга. Они установили зрительный контакт. Зука понимает, что давно не была столь близка к нему. По инерции хочет отстраниться, необходимо больше простора и воздуха, но остается на месте, поскольку знает, что нет места в мире более уютного, чем с дядей или Аангом. Оба этих человека своей мудрустью спасли ей жизнь, выхватив из пучины безумия.

Его глаза со звездными искрами, они радостно смеются. В них так хорошо прослеживаются ответы на все мучавшие ее годами вопросы. Она его спасла от разбитой души, стала его Музой, дала новые цели и идеи. Именно ей были посвящены те стихи, что он зачитывал и утверждал, что они для любимой. Зука до последнего не верила, не хотела разбиваться вновь.

Вместо ответа у нее задрожала улыбка, а глаза наполнились жидкими алмазами. Ее разрывало счастье, хотелось в голос смеяться, но вместо этого Зука целует тыльную сторону ладони монаха. На большее она пока не способна, ведь ее захватил огненный смерч. Аанг касается лбом ее затылка, прикрывает искрящиеся глаза. Не нужен ответ настолько глупый вопрос. Оба все давно поняли и приняли для себя…и только сейчас решили открыть друг для друга разбитые души со шрамами. Им еще многое придется преодолеть, чтобы перестать стесняться своей любви, но они готовы к такому.

Зука знает, что сошла с ума… и Аанг послушно ведет ее к трону страны Огня. Кажется, они будут править вдвоем в месте, где в урнах прячется прах семей и прошлых Хозяев Огня, где вместо стен — пульсирующие живые сгустки падших магов воздуха с торчащими мраморными костями. И обоих это полностью устраивает.