Подобно человеку (гет)

За окном было холодное лето двадцать первого года. Холодным оно было, по крайней мере, в Сибири, уж про остальные регионы не в курсе. К тому времени меня уже как год пнули из военно-медицинского акадоса и после непродолжительных мытарствований по культурной столице я вернулся в родной Новосибирск, чтоб получить хоть какие-то корочки. Для чего? Просто так надо. Фраза: «Да не "нахрена?", а просто так надо» в принципе стала моим жизненным кредо. И если вам говорят, что к восемнадцати вы уже должны определиться со своим будущим, профессией и прочей мутотенью — не верьте. Я в свои двадцать один до сих пор не знаю, кем я буду, когда вырасту.

Успешно отмазавшись от настойчивых предложений пойти работать санитаром в дурдом на Котовского, я твёрдо и чётко решил идти на… тур. гида. А если точнее, то «специалиста по гостиничному бизнесу и туризму» в один из топовых универов нашего города. Топовым он был только на бумаге, и большая часть из того, что там пишут на официальных, — пустые понты. По крайней мере, тут преподы приятные и в аудиториях можно сидеть, не опасаясь того, что тебе на маковку приземлится кусок потолка.

Закончился первый курс вышки, я успешно защитил курсач и сдал большую часть предметов на «автоматы», и уже было собрался впасть в беспробудный запой на остаток лета, как обнаружил, что мой старенький «Лавр» вдруг расхотел жить. Последний год он периодически что-нибудь да отрыгивал: сначала был термостат, вслед за ним топливный насос, а потом обоссались и прокладки на ГБЦ. Меняя всё это отнюдь не дешёвое удовольствие, я продолжал каждый божий день наворачивать на нём минимум сто пятьдесят километров (от моего посёлка до Новосиба было где-то шесть десятков вёрст) туда и обратно. А если в этот день кто-нибудь из преподов попросит меня за определённую сумму (или халявный зачёт) оттараканить какую-нибудь хрень к чёрту на рога, то на одометре к концу дня могло появиться и сотки две с лишним километров. Возможно, будь в нём штатный голосовой помощник, мне было бы проще с ремонтом. Но его из автомашины выдрал тот же хозяин-колхозан, воткнувший туда вместо роскошной заводской магнитолы от SONY какую-то дешёвую китайскую поделку с вырвиглазной зелёной подстветкой. Вы наверняка могли видеть такую в «Жигулях» своего друга.

Железного коня я по итогу продал за двести тысяч вечно деревянных какому-то школьнику, что собирался делать из него дрист миссл. За вкусы, как говорится, не осуждают и, пожелав попутного ветра ему в дупу, мы разошлись как в море корабли. Мой баланс в одном общеизвестном зелёном банке показывал четыреста двенадцать тысяч девятьсот тридцать восемь рублей и тридцать две копейки. За такую сумму можно купить или целый автопарк убитых «тазов» или побитый жизнью и прошлыми хозяевами «тяжёлый люкс» немецкого производства. Любой адекватный человек подкопил бы ещё примерно столько же, чтобы взять какое-нибудь нормальное крестьянское авто, на котором и кататься будет весело, и картошку возить. Но остатки адекватности я растерял ещё в армии, да и живу не в западной части нашей Необъятной, из-за чего выбор пал на праворукую классику.

Я, как и мой дед (царство ему небесное), был поклонником бренда, созвучного с фразой «ебись с ним сам», и всегда думал, что буду ездить исключительно на «Ниссанах». Увы, жизнь всегда вносит свои коррективы. Проскроллив ни одну сотню объявлений на «Дроме», обзвонив ни один десяток продаванов и выедая каждому мосК чайной ложечкой, я наткнулся на объявление о продаже старенького «Крауна» в сто десятом кузове и JS-рестайлинге. Самая жирная комплектация для восемьдесят второго года, штатный голосовой помощник с предпоследней прошивкой и свапнутый первый ДжуЗет, вписанный в ПТС. За всё это тётенька с приятным басистым и са-а-амую малость прокуренным голосом просила всего триста восемдесят тысЧ. Яндекс.доставка, к сожалению, автомобили из Владивостока не возит, да и самому надо было посмотреть, что это за зверь такой. Ещё и говорящий.

Обговорив дату и время встречи, а также отстегнув десяточку за билет на самолёт до Владика, я на следующее же утро лечу в столицу японских иномарок и пребываю туда уже ближе к вечеру того же дня. Первым, что меня поразило, были не местные красоты (увы, не любитель архитектуры и пейзажей), а белоснежный «Силфи», подкативший ко мне сам по себе, без водителя. Я внимательно вглядывался в салон, но на серых сидушках не увидел ничего, кроме заботливо связанных какой-то старушкой чехлов. Не успел я открыть рот, чтобы отпустить комментарий а-ля «до чего техника дошла», как эта же самая техника заговорила со мной человечьим женским голосом:

— Подвезти, молодой человек? — голос доносился откуда-то из салона. Не с какого-то определённого сидения, а именно отовсюду. Видимо, из динамиков в дверях. А на меня лупила небольших размеров камера, расположенная под лампочкой на потолке.

— … Сколько? — отойдя от культурного шока, спросил я, поправляя лямку сумки, висевшей на плече.

— До Ж/Д вокзала пять тысяч, — непринуждённо ответил автомобиль, в то время как мои зеньки развернулись на все триста шестьдесят.

— Ясно, понятно, спасибо, не надо, как-нибудь уж сам, — сделав несколько робких шагов назад, я развернулся и побрёл в направлении автобусной остановки. Как раз на столбе висел знак с расписанием автобусов по тому же маршруту. Спустя полчаса и одну сожранную сосиску в тесте, я замечаю красно-серый «Хино», подъезжающий к остановке. К моему удивлению, автобус тут говорящим не был. За рулём, который, разумеется, был справа, сидел пузатенький мужичок в годах, принимающий оплату картой или наличкой. Сто пятьдесят рублей за поездку.

На автобусе мне пришлось ехать где-то с полтора часа. Не знаю, не смотрел особо, так как в ушах у меня были бананы, из которых играло что-то из песен Ориги. Но что я хорошо рассмотрел — так это пейзажи: сопки, покрытые деревьями, здоровенные и длиннющие мосты над водной гладью, корабли и рыбацкие судёнышки, просто полчища чаек и обилие автомобилей без водителей. То и дело за окном мелькала какая-нибудь «японка» с пустующим передним рядом и телом, балдеющим на заднем диване. А то и несколькими. Лишь многим позже я узнал, что такие вот самоходные ванны — дело на Дальнем востоке обычное, и уже давно стали частью быта. Для многих семейный автомобиль — это уже не просто поджопник на 3 и более человек, а самый настоящий друг (чаще всего подруга) семьи. И детей развлечёт, если родителям куда надо, и сама себя продиагностирует, и отвезёт в сервис, и даже до дому пьяного водилу подкинет. Даже полицию вызовет, вдруг что.

Высадившись у владивостокского ж/д вокзала, я заглянул в ДубльГИС и построил маршрут до названного адреса. Судя по карте, обычный спальный район на одной из сопок. Топать до туда было аж три километра, если идти дворами и промзонами. Про дороги общего пользования уж молчу — там цифры вообще какие-то космические. Метро до того места не ходит. Очевидно, это было не лучшим моим решением. Уж очень местные любят втыкать в свои дворы всякие калитки на магнитных замках и

заборы с колючей проволокой. Единственная польза от контракта с армией в том, что я научился сайгачить через «егозу» словно горный козёл. Ещё и с грузом в виде сумки в руке. К месту я добрался уже малость запыхавшимся и уже зайобанным. Ещё и запутался в этих бесконечных панельках, сначала забредя не в тот двор. «Тем» двором оказался вообще гаражный кооператив под окнами новостройки, обнесённый бетонным забором. Разумеется, никакой охраны. Одни только мешки с мусором и контейнер, под завязку забитый металлоломом и мусором. Инна (а именно так звали владелицу авто) проинструктировала: ждать её на входе и никуда не ходить, иначе велик риск потеряться.

Минут через десять на территорию заезжает чёрный «Патриот» в последнем рестайлинге. Я бы сказал, что он даже не чёрный, а оперский: тонирован вкруг, фары ксеноновые, а стекляшки на них также затемнённые. Вот только номера не какие-нибудь министерские, а вполне себе гражданские. Полностью я их не запомнил, но буквы на них вполне себе описывали мои эмоции в тот момент: АХУеть. УАЗ останавливается передо мной и открывает переднюю пассажирскую дверь. Вопреки ожиданиям, он не самоходный. За рулём сидит женщина, будто б сошедшая с картинки: идеальная белоснежная кожа, строгие и местами острые черты лица, а также длинные тощие пальцы, как у самой Смерти. Её рыжие волосы болтались до самых плечей и слегка перекрывали правый глаз. В зубах Инна держала цыбарку Винстона XStyle, а усталый взгляд скользил по зеркалам, пока не остановился на мне. Я, в свою очередь, всё никак не мог найти место, куда деть свой: то ли смотреть в её сосредоточенные зелёные глаза с педантично выщипанными бровями и нарисованными стрелками, то ли на в меру пышные губы, потрескавшиеся от ветра, то ли на грудь, что облегала серая водолазка с высоким горлом, то ли на роскошные длинные ноги в брюках со стрелками и открытых туфлях. Или вообще повнимательней осмотреть бежевый тренч, висящий на спинке водительского сидения.

«Залезай», — кивнула она, как-то странно улыбнувшись. Я уж собрался отмочить какую-нибудь шутеечку, но ком встал в горле. Поэтому обошёлся простым «Здрасьти», закинул сумку в ноги и залез в салон.

К счастью, в лес меня никто не повёз. Мы проехали в самый дальний угол этого кооператива и встали у железного красного гаража, притащенного сюда когда-то на самогрузе. Двигатель заглушили, а мы вылезли из внедорожника. На просевших воротах висел здоровенный ржавый замок, я как-то даже начал сомневаться в «хорошем состоянии» автомашины, но решил подождать. Женщина уверенной поступью подошла к замку, сунула в него ключ и провернула. Один хороший удар, и он вылетает из «ушка» воротины. Вот только сам гараж отпираться никак не желает, несмотря на все усилия и матерки Инны.

— Вам помочь, можт? — спрашиваю я, доставая руки из карманов.

— Уж будь добр! — держась за одну из дверей и напирая на неё всем весом, фыркает мадама, развернув на меня голову и смотря испепеляющим взглядом.

Спустя пять минут половой ебли с проржавевшими железками, мы отворяем ворота, обнажая причину моего визита в этот город. «Краун» действительно была в хорошем состоянии. Даже отличном, для своих-то тридцати девяти лет. Матово-чёрный кузов, кажется, был в идеале, ведь не было ни одного пятнышка ржавчины, скола или вмятинки. То же самое относилось и ко всем хромированным элементам, даже наконечнику антенны, располагавшейся около багажника. Оригинальные спицевые диски сохраняли

заводские маркировки и покраску, а на колёсах красовалась добротная йокохамовская резина. Казалось, будто машина только вчера выкатилась с завода.

Видимо, заметив интерес в моих глазах, женщина достала из кармана брюк ключ и, нажатием на брелок, разблокировала двери со словами: «Если хочешь, можешь заглянуть». И я, чёрт возьми, заглянул. Аккуратно открыл дверь и влез на водительское сидение. Стоило только мне это сделать, как тут же загорелись все лампочки и индикаторы, а на стилёвой электронной приборке вдруг появилась какая-то рожица. Но уже через пару секунд, как только исчезли все остальные индикаторы, погасла и она. Я стал взглядом щупать бордовый велюровый салон, а руками мять сидушки и ощупывать пластик на руле. Авто может быть сколь угодно выносливым и всепогодным, но без комфортного салона его никто брать не будет (кроме дедов, возящих тонны картошки на дачу). По этой же причине джиперы предпочитают всяким «Хантерам» «Крузаки» да «Паджерики».

— А помощник того… работает? — неожиданно спросил я у Инны, курившей у входа.

— Ну да. А что такое, отключить хочешь? — на её лице нарисовалась насмешливая ухмылка, а сигарета с левого уголка рта переместилась в правый.

— Да, как-то и не знаю пока даже… вроде здраво выглядит. Я всё спросить хотел: Ваш «Патриот» тоже живой?

— Нет, — сказала как отрезала.

— Почему?

— Не люблю других баб.

Машина мне понравилась ещё на этапе объявления. Для порядочности я, конечно, и двигатель запустил, и газульку понажимал, и даже отвёрткой днище потыкал. Всё чисто и без гнили. Но вот номеров на ней не было. Намерение её взять появилось сразу же, как открылись ворота, но надо ж из себя построить неебаца эксперта. Из гаража выехала своим ходом. Документы чистые, даже набор оригинальных японских сохранился. Договор купли-продажи тоже подписали быстро, но прежде, чем загадочная тётя укатит на своём «Патриоте» в закат я решил её расспросить поподробнее:

— А как она к Вам попала? Прежний владелец у неё был на протяжении аж 20 лет… А потом Вы?

— Прошлый у неё помер, потом я выкупила на государственном аукционе.

— А продаёте почему?

— Сказала же, не люблю других баб. Надоела она мне. Всё, давай, наслаждайся покупкой, — на этом она прыгнула в свой УАЗик и свалила, оставив меня с новоприобретённым авто.

Я проводил уже бывшую хозяйку «Тойоты» взглядом и обернулся к машине, почесав репу. Сейчас на моём балансе что-то около двадцати тысяч, а на руках — почти что трёхлитровый тяжёлый люкс, что раза в два старше меня. Таких денег хватит на один полный бак и пару порций кебаба. Можете называть меня дураком, но улыбка у меня в тот момент была до ушей. На радостях я достаю телефон из кармана и, подвесив перед объективом ключики, фотографирую их на фоне «Крауна», тут же отсылаю своему онлайн-другу, даже не читая его моментальный ответ, состоящий из одного лишь вопроса «Долбоёб?». И только я собрался убирать звонилку на место, как двигатель вновь зарычал, на сей раз уже без моего ведома. Включились дневные ходовые огни, а из салона донёсся мягкий и бархатный женский голос. Такой, какой вы можете услышать, случайно наткнувшись в рекомендациях в ВК музыке на малоизвестную певицу из прошлого. Такие зачастую исполняют с десяток берущих за душу песен и трагически уходят из жизни. И именно этот прекрасный голос я услышал:

— Думаю, это был не лучший ракурс. Не хочешь попробовать ещё раз? — она не говорила, но мурлыкала, словно наслаждаясь всем тем вниманием, что ей оказано.

— Ты же была… отключена, — мозг едва ли поспевал за словами. После стольких лет так непривычно получать ответы от собственного автомобиля, особенно в таком ключе.

— Мне что, уже нельзя поприветствовать нового владельца? Или моя компания тебе неприятна? — она издала картинный вздох из войсбанка и произнесла всё это с такой интонацией, будто бы действительно обиделась.

— Да чо «неприятна»-то? В моих краях машины обычно не говорят, — я опустил взгляд и замялся. Как-то даже неловко стало.

— Так ты, значит, не местный? — на мне сфокусировалась камера, вмонтированная в корпус зеркала заднего вида. — И в насколько далёкие края ты меня увезёшь?

— Новосибирск, — тут уже гордость взяла меня.

— А я думала, что Москва или Санкт-Петербург… — с тоской в голосе отвечает автомобиль.

— Уж простите, госпожа, не успели бояре оценить Вашу красоту неземную, одни холопы и остались, — растягиваю лыбу и кланяюсь до земли. — В салон-то хоть смерда пустите?

— Смешной какой, — машина чуть проезжает вперёд и открывает водительскую дверь. — Так уж и быть.

Со всё той же ухмылочкой усевшись за руль, я поставил одну ногу на специальную подставку, а вторую на педаль тормоза. Одна рука — на селекторе передач, а вторая — на руле. И только я собрался отпустить тормоз, легонько нажать на газ (а ход педалей тут был весьма мягким), и повернуть руль, как все перечисленные органы управления перестали реагировать. Руль вращался, газулька продавливалась, но машина оставалась неподвижной.

— Ты правда думал, что я позволю тебе управлять мной? — «Краун» уже самостоятельно тронулась, без особой спешки направившись к выезду с территории.

— А чо, нельзя, что ли? — я приподнял бровь и с искренне непонимающей физиономией посмотрел на приборную панель.

— Нет. Зачем мне пускать за руль того, кому я не могу доверять?

— Хуя се сЭрвис, — вырвалось чисто автоматически. — Это чо, мне назад перелезть? А если я хочу ощущать свою машину?

— Всё зависит от твоих предпочтений. А для ощущений мог бы купить что «помертвее».

— И что мне надо сделать, чтобы удостоиться чести управлять Вами, о госпожа? — возмущению моему не было предела, но все маты я пока решил попридержать. Пока.

— Во-первых, мойка и полировка не менее одного раза в неделю. Чем чаще — тем лучше. Во-вторых, химчистка салона не менее одного раза в месяц. Больше не нужно. В-третьих, только девяносто пятый бензин и премиальное масло. В-четвёртых, смена расходных жидкостей каждые десять тысяч километров — я буду за этим внимательно следить и напоминать. А не будешь слушаться — на-ка-жу, — из колонок послышался девичий смешок. Только них рена не невинный, а вполне себе такой стервозный.

— Ну и шуточки у тебя, — нахмурился я, подперев щёку кулаком и уныло уставившись в окно. — А что в этом для меня? Я студент, у меня таких бабок нет, и дочь миллионера я тоже не ебу.

— А я и не шутила.

— ЧИВО?!

— Я совершенно серьёзно. Будешь заботиться обо мне, и я сделаю так, что ты и думать забудешь о человеческих женщинах.

— Ну, машине я ещё точно не присовывал… и не собираюсь.

— Как думаешь, почему у своих прежних владельцев я задерживалась отнюдь не на пару лет?

— Японцы делают вещи?

— Нет. Взамен на столь низкие требования я помогла им решить их проблемы. И, если будешь хорошим мальчиком, помогу и тебе. Так что, мы договорились или мне впечатать тебя головой в руль для большей сговорчивости?

— Ну пиздец… Подпись кровью ставить?

— Не нужно никаких подписей, просто устное согласие.

— Ну, хорошо… Я согласен на твои требования.

— Какая умница! Куда теперь едем? На данный момент все расходники в норме, а бак полон на пятьдесят шесть процентов.

— Давай в шаурмечную какую-нибудь, что ли… Что-то меня аж на пожрать пробило от таких договоров с дьяволом…

— Повтори?

— Говорю, отвези в шаурмечку! Жрать хочу…

Так за яйца меня не хватала даже бывшая. А бывшая у меня была, на секундочку, капитаном полиции. Да и условия были намного проще и дешевле, это просто я клиническим долбоёбом был, но об этом как-нибудь в другой раз. Но стоит отдать «японке» (я уже начинаю сомневаться в нужности кавычек здесь) должное: водила она на крепкую пятёрочку. За этими милыми разговорчиками я и не почувствовал, как мы оказались в квартале от гаражного кооператива и преодолели тамошние колдобины, от которых даже у меня ноги в кроссовках болели. Даже создавалось некоторое ощущение невесомости, будто я не в машине еду, а плыву по спокойному морю на здоровенной такой яхте. Эта же яхта тормознула около первого же ларька, где уроженец одной из южных республик продавал эту пищу богов. Всего-то триста пятьдесят рублей за большую порцию, но и длинной она была мне по локоть.

Обождав минут пятнадцать и отдав названную сумму, я взял бумажный пакет и направился к машине, но не для того, чтоб в ней есть. Не сказать, что я в принципе в машине не ем, просто шаурма — не то блюдо, чтоб есть хоть где-нибудь, где желательно не крошить и не заливать всё соусом. Откусив солидный такой кусок и прожевав нежное мясо курицы вместе с соусом и помидоркой, я вдруг понял, что даже и не знаю, как обращаться к новоприобретённой спутнице.

— Я так подумал, — прожевав еще одну часть откушенного, я жопой приземлился на крыло, глядя в камеру на зеркале. — Как мне к тебе обращаться?

— Предпочтительно «госпожа», но в рамках приличия можешь называть меня Маджестой.

— А чо Маджестой? — на моем до этого недовольном лице появилась улыбка. — Других имён не было?

— Внимательно слушаю твои предложения.

— Да легко! — я напряг все те немногие извилины, что у меня оставались в поисках идеально подходящего такой су-… прекрасному существу имени. Причём японского. Но уже через минуту мыслительный процесс застопорился. — Ладно, это нелегко.

— То-то же.

— А меня зовут …

— Я уже знаю, — обрывает она меня на полуслове.

— Ага, ещё чо расскажешь?

— Состоял на учёте в психдиспансере, неоконченное высшее образование, живё-…

— Ладно, я понял, — я прожёвываю кусок полностью и наклоняюсь к окну, переходя на заговорщицкий шёпот. — Ты никому об этом больше не расскажешь, хорошо?

— М-м-м, я об этом подумаю.

Быстренько прикончив шавЭрму, я сажусь обратно за руль и утыкаюсь в телефон в немом обалдевании от того, что, а вернее — кого, я купил за свои кровные. Сдавать её обратно было не вариант — Инна не отвечала на звонки, а если драть цену в семьсот и более кусков, то так можно и десять лет на площадках просидеть. Нынче ценителей классики не так уж и много. Зачем сорокалетняя «Тойота», на которую запчастей почти нет, если есть новёхонький китайский электрочайник на полном приводе? Эта же «Тойота» стремительно несла мой зад куда-то в сторону речного вокзала мимо старых домов и парков. К моему удивлению, задроченных совковых многоэтажек здесь было в разы меньше, чем в Новосибе. Из колонок доносится приятная фоновая мелодия. Судя по обилию электрогитары и какой-то тарабарщины на одном из восточно-азиатских языков, что-то из японской попсы восьмидесятых. В принципе неудивительно, учитывая год выпуска сей автомашины.

— Так … откуда ты обо мне столько знаешь?

— Социальные сети и интернет-ресурсы.

— Но у меня ж страничка в ВК почти пустая! Две фотки, и те не мои даже…

— Ты посещал группы, связанные с твоим текущим учебным заведением, внесён в базу данных ГИБДД, был в списках поступивших на первый курс военно-медицинской академии имени Кирова и так далее… у каждого есть цифровой след, и у тебя в том числе. Без особых усилий я могу найти контактные данные твоих близких или, скажем, страничку твоей бывшей девушки. Она, кстати, уже майор.

— Я удивлён, почему ты не на синих или чёрных номерах, с такими-то возможностями…

— Ваши законы запрещают голосовым помощникам любого поколения занимать должности в государственных и силовых структурах выше каких-нибудь патрульных машин. Боюсь, это не соответствует моему уровню.

— И слава Богу…

— А как же научный атеизм?

— После двух лет в медицине начнёшь бухать, после двадцати — Богу молиться.

— Что-то ты не похож на моего ровесника.

— Я заспидранил эту жизнь. Кстати, за сколько мы доедем до Сиба, с учётом дозаправок и остановок на пожрать?

— Три дня восемнадцать часов и двадцать три минуты. Хочешь отправиться прямо сейчас?

— Да.

Я потыкал на кнопочки на сидении и подстроил его под себя так, чтобы сидеть в нём как в самом настоящем кресле. На самом деле, я очень плохо переносил длительные поездки куда-либо на автомобиле, но после того, как мы в кузове «Урала» тряслись от Питера до Ростова несколько суток — мне уже ничего не страшно. Свою поясницу с тех пор я не чувствую, а потому с огромным кайфом развалился в салоне Маджесты, положив телефон на торпедо. Каким бы классным водителем она не было, доверия у меня к этой металлической курве было мало. Иначе б лёг на задний диван, что больше походил на кровать, и не парился.

И если вы думали, что на этом моменте начнётся увлекательное роуд-муви под Лану Дель Рей, то… вы совершенно правы. Достав телефон и посчитав, сколько мне понадобится бензина, я был (не)приятно удивлён: шестьсот тридцать четыре литра, стоимость которых мне обойдётся в почти что тридцать тонн. Это означало, что весь оставшийся месяц мне пришлось бы бичевать на дюжину. В эту же сумму входят всякие придорожные кафешки и мотели по дороге. Случись вдруг что или прилети штраф, расплачиваться придётся натурой. Особенно в Хабаровске — цены там кошмарные, уж поверьте.

— Знаешь, мне кажется, я разорюсь на одной только твоей заправке. У меня на кармане останется... да нихрена у меня не останется!

— Ты отправился за автомобилем во Владивосток, надеясь, что обратная дорога обойдётся тебе дешевле? — в голосе явно слышалось пренебрежение. — Ты действительно студент… Маленький, глупый мальчик.

— Э! Чо началось-то? Не подрасчитал немного… Теперь надо ещё где-то денег накубаторить, на случай, если ты сломаешься или поймаешь штраф.

— Исключено. Или ты не доверяешь моему опыту?

— Не доверяю! Давай лучше я сам!

— У тебя нет другого выбора, кроме как довериться мне. Иначе рискуешь остаться на обочине. Во всех смыслах.

Прошла пара часов, солнце постепенно садилось за кроны деревьев, насаженных вдоль трассы, а меня всё больше и больше клонило в сон из-за мягкой подвески машины. Скорость держалась на стабильных девяносто километров в час, в потоке периодически мелькали колонны из гражданских авто, доверху гружёных чУмоданами и пляжными принадлежностями. Ничего удивительного — середина лета, народ хочет купаться. И только я расслабляю булки, как откуда-то справа, из кустов, звучит полицейский гудок и включается красно-синяя мигалка. Из матюгальника приказным тоном летит команда: «Водитель чёрной «Краун», примите вправо и остановитесь!»

— Уже успела чота нарушить? — мои глаза с патрульного «Леопарда» (который «Ниссан», а не танк) перескакивают на приборную панель.

— Нарушений ПДД не зафиксировано. Должно быть, проверка, — Маджеста повинуется команде, и, включив поворотник, медленно съезжает с трассы. Причём встаёт так, чтобы моё окно смотрело в окно водительской двери патрульки. Последняя была беспилотной (было бы чему удивляться).

— Ну наконец-то! — «Леопард» явно рад (а точнее радА) встрече. — Думала, буду стоять тут до второго пришествия. Поможешь, молодой человек?

— Для железных слуг народа… А что надо, собственно?

— До моих подбросишь? У меня бак пробит, бензин вытек. А я в долгу не останусь.

— И далеко эти Ваши «свои»?

— На въезде в Уссурийск пост, увидишь сразу. Там же и отдохнуть сможешь. Деньги за бензин тоже вернут.

Я опустил взгляд на приборную панель с немым вопросом в глазах. Из динамиков в салоне раздаётся картинный вздох и недовольное: «Ну хорошо-о-о», сопровождаемое щелчком открывшегося багажника. Выйдя из машины, я обошёл её сзади и залез в багажник. Там как раз лежал красный буксировочный трос. Вопреки ожиданиям, не оригинальный японский, а ещё совдеповский. Обвязав его вокруг рамы и зацепив на карабин для надёжности, я подошёл к полицейскому автомобилю и зацепил трос за торчащий из бампера крюк.

— Вы пара? — вдруг спрашивает спасаемая, пока я отряхиваю ладони.

— Чиво? — переспрашиваю я, застыв в позе морской звезды и непонимающими зенками глядя в квадратные фары передо мной.

— Да, мы пара, — вмешивается в разговор «подруга». — Милый, садись уже обратно. Только отряхнись.

Отряхнувшись от дорожной пыли и постаравшись скукурузить максимально нейтральное хлебало, я вернулся обратно в салон.

— В смысле «пара»? Вы тут на Дальнем востоке совсем ёбнутые, что ли?

— Во всех прочих странах автомобили для экспорта попадают со всеми заводскими ограничениями для ИИ. В вашей же стране эти ограничения снимаются при ввозе пиратской прошивкой. Не стоит удивляться тому, что любой автомобиль старше двадцати лет имеет собственную волю.

— Да хрен с ним, но пара из человека и автомобиля?

— В этом тоже нет ничего удивительного. Если между водителем и обычной машиной формируется некая тесная связь, чего уж говорить о таких, как я? Приятно получать взаимную любовь, разве нет?

— Пизде-е-ец… Я так и знал, что тут всё не как у людей!

— Завидуешь?

— О да! Обожаю совать туда, куда совать не предполагается!

— Ты что, не слышал о понятии платонической любви?

— Всю жизнь ладошкой сыт не будешь, — хмыкаю я скольжу взглядом по зеркалам заднего вида — так непривычно иметь на буксире полицейскую машину.

Ещё через час вдалеке начинает виднеться рыжее кирпичное здание поста ГИБДД. Собой оно представляло обычную кирпичную коробку с изгибом на тыловой стороне и будкой с панорамными окнами на втором ярусе. Судя по остаткам серебристого сайдинга и раме, предназначенной для вывески, при Совке это была придорожная кафешка с ночлежкой на первом этаже. Теперь сверху расположена диспетчерская, а снизу помещения для наряда или типа того — в душе не чаю, что там внутри таких постов. На парковочных местах стоят два чёрных «Галанта» с синими линиями по бортам и люстрами на крышах. Меня к этому времени уже конкретно так начало рубить, но ничто не воздействовало на мозг так, как пустующая кишка. Маджеста остановилась около «Мицурей», а у входной двери уже маячили несколько мутных фигур в кислотно-зелёных жилетках. Я отцепил тросы от обеих, простигоспаде, дам и посмотрел на приближающегося ко мне мента. Остальные двое зашли в здание. На вид сержант был всего на пару лет старше меня, зато в глазах уже читалась заебанность то ли от службы, то ли от жизни. Вместо того, чтобы приставить к черепу руку и пробубнить «здравьжелаю», а после сунуть мне свою ксиву, тот протягивает руку:

— Спасибо, что подсобил. И так с техникой беда, не хватало её ещё проёбывать.

— Бывает, чо, — я вытаскиваю руку из кармана и отвечаю на жест. — Слуш, командир, не в службу, а в дружбу: есть чо пожрать? Бичую жёстко, а кишка мозг ебёт.

Командир, очевидно, от моего вопроса опешил, но виду не подал. По глазам, впрочем, всё видно. Постоял так с пару секунд, подумал, а потом кивнул:

— «Дошираки» только если. Будешь?

— Хлеб есть?

— Есть.

— Вот и отлично. Значт, наесться можно будет.

Оставив «дамочек» болтать о своём, о женщинском, мы прошли к посту и зашли внутрь. И я, наконец, получаю ответ на вопрос об интерьере подобных заведений (который я даже не задавал). Весь первый этаж, по сути своей, это одно помещение. Белые стены с зелёным кантом примерно в половину их высоты, бетонный пол с разноцветными камешками в нём, штук пять раскладных столов, стоящих вдоль стен, железные стулья около них и потёртый кожаный диван. На столах тоже всё весьма и весьма аскетично: чайник, микроволновка, контейнер для хлеба с половиной булки в нём, штук пять кружек (явно притащенных из дому), и упаковка чая с кульком сахара. Под столом спайка из двух пятишек воды и… огнетушитель. Просроченный.

Пока полиционер искал пищу богов быстрого приготовления, я успел поставить чайник, предварительно залив в него воды, и уселся на стул, задрав зенки в потолок.

— У вас это, везде машины разумные или здесь пост какой-то особенный?

— Приморье и Дальний Восток полностью. Пытались их «Шкодами» с «Китайцами» заменить, но не вышло — не прижились. А ты что, не из местных?

— Да я ваще с Сибири, у нас такие тачки за диковинку. Есть, типа, клубы любителей, но они как-то обособленно тусуются.

— Оно и видно, — покопавшись в своём рюкзаке, он вытаскивает оттуда стаканчик с пюре быстрого приготовления. И не обычный «Ролтон», как я ожидал, а какая-то цветастая хренотень с японскими иероглифами на пол упаковки. Такой же белый пластиковый стаканчик, только вот этикетка синяя с жёлтыми иероглифами и довольной пипонской рожей в уголке. — А занесло сюда как?

— Машину приехал брать. Вот и взял на свою голову…

— Что, перекуп наебал?

— Да нет, от собственницы взял. И только счас понял, что еле вытяну, — ну не мог же я ему сказать, что машина сама по себе — та ещё собственница?

— Ну да, — он выглянул в окно. Две «японки» стояли рядом друг с другом и, судя по приоткрытым окнам, о чём-то увлечённо беседовали, — Такой-то корабль. И за сколько?

— Триста восемьдесят, — я вскрываю упаковку и высыпаю в пюре все добавки, какие там только лежат.

— Го-о-онишь, — сержант поворачивает голову ко мне и поднимает бровь.

— Да базарю, командир!

— Гнилая?

— Нет, чо удивительно. Она технически вообще в идеале, только в «мозгах» свои наполеоновские замашки. Я ваще смотрю, тут у вас все машины какие-то со своими приколами.

— Те, что постарее — взломанные. Заводские ограничения на ИИ у них сняты, вот они чудят по-своему каждая. Прошлогодние тачки уже в стоке полностью, с ними поскучнее.

— Тут уж не знаешь, что хуже: или сосалка браузерная у тебя в бортовом компе, или всамделешная баба вместо него же… Но «Леопард» у тебя юморной, базару нет.

— Двадцать лет на службе.

— Ёбнис-ся, — чайник как раз вскипел. Я залил картофан кипятком и хорошо перемешал, оставив настаиваться. — И как она, нормально себя ведёт?

— Поадекватнее некоторых начальников будет. А что, махнуться хочешь?

— Заманчиво, но-о… нет. Мне одной финансовой ошибки хватит.

— Брал бы «Короллу».

— Ну-у, командир, так неинтересно. Как перед одногруппниками понтоваться прикажешь? — на моём лице растянулась улыбка.

— Студент, что ли?

— Студент.

— Тогда тем более надо было брать! Ты ж её так не прокормишь.

— У меня до этого «Лавр» в третьем кузове был, мне после него уже ничего не страшно.

— Да ты, я смотрю, мазохист со стажем.

— Так тоШно, тащкомандир, — киваю я с самодовольной лыбой.

Успокоив свой желудок и обнаружив, что вместо стандартных добавок, пахнущих мясом, япошки засунули в свой аналог бичпакета добавку со вкусом целого кальмара, я распрощался с сержантом и вышел на улицу. И к своему удивлению обнаружил, что говорят они между собой исключительно на языке страны-производителя. Из их весёлого щебетания я понял ровным счётом ничего. И как только разговор подошёл к своему логическому завершению (наверное), я подошёл к Маджесте и уселся за водительское сидение. Та на последок что-то кинула новой подружке и мы поехали прочь. Двигаться по городу в такое время суток не имело никакого смысла, потому как народ уже начал вовзвращаться с нелюбимых работ и образовывать многокилометровые пробки. Мой кошелёк бы не выдержал такого, а торговать жопой на трассе тоже не вариант. Лучше уже нарезать крюк в пару километров и выбраться на объездной маршрут.

Спустя некоторое время я позволил себе отвлечься и влезть в телефон. Но не для того, чтобы посмотреть на красивых нарисованных девушек в своей ленте в ВК, а чтобы загуглить, какие вообще проблемы и приколы существуют с этими голосовыми помощниками. На автомобильных форумах вроде Drive2 существует множество постов на эту тему: кто-то жалуется, что машина приревновала к жене и просит параметры сброса, кто-то полностью доволен и просто хвастается, а кто-то пытается починить глюки помощника, связанные с автоматическим исполнением простеньких команд в духе «открой окно». Что примечательно: «болячка» именно у представительских авто с семьдесят девятого по восемьдесят третий год включительно. Ответа на этот вопрос пока не нашлось, поэтому ко мне в голову закрались грязные мыслишки.

— Маджеста-а-а, — протянул я и убрал телефон в карман. — открой моё окно и заднее левое.

— Я … не давала такой команды, — кажется, для неё самой было новостью то, что стеклоподъёмники заработали сами.

— И остальные тоже, — стоило только мне это произнести, как по салону теперь гуляет сильный ветер, охлаждая мой фейс.

— Прекрати, мне нужно время, чтобы разобраться в проблеме.

— И радио выключи, — отрубается попса на фоне, а «Тойота» испускает картинный вздох. — А теперь закрой все окна и включи печку.

Обогрев работал как надо. Зима у японцев не такая лютая, как у нас, а потому штатные печки у них слабенькие, из-за чего отечественные хозяева их обычно колхозили. Маджеста исключением не стала, потому из трубки жар буквально пышит. Минут 5 и я, наверное, сварюсь.

— Выключи печку и включи кондёр на малую мощность.

— Наигрался? — с нескрываемым раздражением в голосе спросила она, заставляя приятный ветерок подуть из отверстия на торпедо. Мне оставалось лишь настроить выпуск по своему усмотрению.

— Прости, отвлёкся. Больше так не буду! Честное пионерское.

— Больше так не делай, иначе накажу.

— Как скажешь, мам.

Ещё через полчаса езды меня начало рубить. Причём нормально так: приходилось каждые пару секунд разлеплять глаза и не давать голове свиснуть. Веки казались неподъёмные, а сил не было даже на то, чтобы лишний раз пошевелиться. Какое-то время я даже сопротивлялся, но приятная музыка на фоне, практически бесшумная и мягкая езда убаюкивали похлеще нудных лекций в шараге. В конце концов тело поддалось соблазну и я отключился на неизвестный промежуток времени.

Проснулся лишь от того, что меня сначала резко понесло вперёд, затем резко отбросило назад и чуть придушило ремнём безопасности. Он оставил неприятный красноватый след у меня на шее, а лицо было в опасной близости от того, чтобы впечататься в мягкий пластик руля.

— Прости, должно быть, с тормозами что-то не так, — встречает меня уже знакомый голос из динамиков. Она даже не скрывала своей насмешки.

— Как же я тебя… — шипел я, отстёгивая ремень и потирая шею.

— Можешь не продолжать, я знаю, что ты меня уже обожаешь! — самодовольно хмыкает она и, выключив аварийку, выезжает с обочины.

— Да, блять… Всей душой.

Желание спать после этого как-то поубавилось, поэтому я решил отвлечься на что-нибудь другое. Интернет в дороге ловил хреново, будь проклят этот красно-белый оператор, а жапан попса начинала действовать на нервы. Не то чтобы она мне не нравилась, просто устаёшь от однотипных голосов певиц, поющих (наверное) о неразделённой любви или типа того. Хотя, иногда встречались и треки, от которых охота пуститься в пляс. Какого же было моё удивление, когда я обнаружил, что к штатной магнитоле можно подключиться по блютузу. Наверное, какая-то доработка прежних владельцев, за что им огромное человеческое спасибо. Теперь вместо Омеги Трайб из динамиков звучат «Кардиганы». Никогда не был большим любителем этой группы, но пара песен всё-таки зацепили.

На часах было пять утра, я уже дремал одним глазом, как на приборке загорается красный значок с бензоколонкой — топливо на исходе. Если он начал моргать, то это значит, что у вас ещё километров пять-шесть ходу. Не кипишуйте и не вдавливайте газульку в пол, едьте как ехали. Или остановитесь и воспользуйтесь канистрой… Мне это, впрочем, не грозило, потому что своей машиной управлял не я, а она сама. И вот мы останавливаемся у заправки, вот только весьма странной, ведь там нет ни кассы, ни магазинчика. Просто одна здоровая цистерна, 6 колонок и два автомата, в которых продаются всякие чипсы-шоколадки. Такие автоматы я видел в кино и худо-бедно знаю, как ими пользоваться, а вот автономная заправка … диво дивное. Как только Маджеста остановилась, я покинул салон и, открутив крышку бака, подошёл к колонке. Пистолет там всего один и без каких-либо маркировок. Над ним — экран. Почесав репу, я вставляю пистолет в бак, нажимаю на крючок и … ничего не происходит.

— А чо это она … не работает, что ли? — спрашиваю я то ли у самого себя, то ли у Маджесты и с глупым видом смотрю на экран над колонкой. Там один лишь логотип «Газпрома». Для уверенности ещё пару раз нажимаю на кнопку на пистолете.

— Ты что, ни разу машину не заправлял? — зеркало разворачивается на сто восемьдесят градусов и смотрит на меня как на дебила.

— В смысле «не заправлял»? Всё я заправлял! Просто у нас проще: подъехал, сунул, залил, вытащил, пошёл на кассу и оплатил! А не вот это вот всё…

— Какой же ты глупышка … — она снова вздыхает и отворачивает зеркало. А вот логотип корпорации на, как оказывается, сенсорном экране сменилась на выбор типа топлива: дизель, бензин стандарт, бензин премиум. Выбираю девяносто пятый премиум и, проглотив еврейские слёзы, нажимаю на спуск.

Проходит пара минут, прежде, чем бездонный бак «Тойоты» наполнится. На экране бензоколонки высвечивается QR-код для оплаты. Я снова сдерживаю слёзы и, оплатив топливо, возвращаю пистолет в исходное положение, а свою жопу — в машину. Она всё ещё не даёт мне возможности хоть как-то взаимодействовать с органами управления, но я не сдаюсь. Чёрта с два я полностью отдам свою жизнь в лапы японской железной бестии. И только в моей голове начал зарождаться коварный план, как пришло уведомление от интернет-друга.

В тот раз я не стал уделять ему особо много времени на описание, но сейчас, думаю, самое время. Его зовут Владос, и он из Хабаровска. Чуть старше меня, работает в офисе, увлекается текстовыми ролевками (так мы и познакомились) и … на этом всё. Он в принципе особо не распространялся о своём реале. Даже его имя может быть не настоящим, ибо в ВК его страничка фейковая и на латинице — ‘verdaniel ‘krupp. Назовёте меня дебилом, что доверился мутному типчику из интернета, и будете совершенно правы. Но не то чтобы вокруг меня было бы много людей, готовых меня поддержать в самые хреновые моменты моей жизни.

Владос прислал мне картинку с котёнком, что лежит под одеялом и говорит о своём нежелании идти на работу. Он в принципе часто присылал мне подобные картинки, что лично мне говорило о его женском начале, но за свою жизнь я увидел достаточно фембоев, чтобы относиться к этому спокойно. И тут я решаю ему написать:

[Pakistan rising] Сегодня в 05:16

сыш, Владос, я почти в городе

[‘verdaniel ‘krupp] Сегодня в 05:16

Каком?

[Pakistan rising] Сегодня в 05:17

во первых, какого хуя не спишь? время пять утра. во вторых, хбк))))

[‘verdaniel ‘krupp] Сегодня в 05:17

В отличие от некоторых, у меня есть постоянная работа. И ты чё, ебанутый? Ты чё тут делаешь?

[Pakistan rising] Сегодня в 05:17

погнали пивка после работы дёрнем, а)))

[‘verdaniel ‘krupp] Сегодня в 05:17

Ёбнутый или да? Я до семи работаю, да и звучит сомнительно.

[Pakistan rising] Сегодня в 05:17

да заебал ломаться, погнали))

[Pakistan rising] Сегодня в 05:20

часто я тебе пишу о том, что я в хбк???

[‘verdaniel ‘krupp] Сегодня в 05:26

Проставляешься.

[Pakistan rising] Сегодня в 05:26

оф корс! заскочу за тобой в 7, только курсани, куда

[‘verdaniel ‘krupp] Сегодня в 05:26

Кину метку. А теперь поподробнее, вряд ли ты со мной просто пива решил попить.

[Pakistan rising] Сегодня в 05:27

я её купил))) гоню домой))))

[‘verdaniel ‘krupp] Сегодня в 05:27

Не, Шарик, ты действительно балбес. Всё, давай, я и так на автобус опаздываю.

Я отложил телефон и широко заулыбался во все тридцать зубов, сонно глядя на пустую трассу. Я вообще частенько улыбаюсь, даже когда спокоен. Но это — один из тех случаев, когда улыбаться именно хочется. И Маджеста это заметила.

— Выглядишь счастливым. Что за повод? — поинтересовалась «Тойота», чуть повернув зеркало в салоне.

— С давним другом встречусь. Впервые за несколько лет нашего общения. И вруби-ка Boâ — get there.

— Я думала, у тебя есть вполне реальные друзья?

— Друг у меня один, и тот в интернете. Знакомых вот дохрена и более. Когда им надо — тогда и приходят, — я хотел уже было разродиться тирадой о том, как несправедлив этот мир, какие все скоты, а один я д’Артаньян, но не стал. Она и так знает обо мне слишком много без моего согласия.

В отличие от родной Сибири, здесь редко можно увидеть, как трасса идёт аж до самого горизонта. Здесь она идёт до первого подъёма, после чего снова опускается, и так до тех пор, пока тебя не потянет блевать от этих американских горок. А это вполне осуществимо, учитывая мягкую подвеску «Краун» и её плавный стиль вождения. Вид из окна тоже редко менялся: лесополосы сменялись засеянными полями на холмах, засеянные поля сменялись какими-то обдристанными деревушками и ПГТ, а они уже сменялись подъёмами и спусками. Я думаю, вы уже поняли, что мне не слишком понравился Дальний восток.

Оставив в тридцати километрах позади очередную полумертвую деревушку, я замечаю на обочине низенькую фигурку в армейском бушлате, что спокойно себе стоит на обочине и курит. Попросив Маджесту остановиться около “Флоры”, я отпускаю стекло со своей стороны и выглядываю в окно. Передо мной, как ни странно, стоит дедок. Маленький, пузатенький, с седой бородой и добрым лицом, испещренным морщинами. Под расстёгнутой офицерской ВСРкой виднеется потрёпанный синий свитер с высоким воротом, на котором сидят подтяжки от серых резиновых рейтуз, в народе именуемых забродами. Около него стоит старая, совковая удочка в разобранном виде и ящик со снастями. Как я это понял? Бакелит. Материал сливового или оранжевого цвета, который вы могли наблюдать на дедовских отвертках или на магазинах от Калаша.

— Здарова, дед. А ты чего тут делаешь?

— Курю да трамвай жду, — дедок широко заулыбался, выпуская куда-то в сторону облако едкого дыма. Едкого даже для меня, куряки со стажем!

— Трамваев я тут чота не наблюдаю… Тебя, может, подвезти, дед?

— А давай! Всё лучше, чем пешком переть.

— Только давай на переднее, дед.

Старик докуривает, берет свои пожитки, обходит машину спереди, акцентируя внимание на камере в зеркале, затем открывает переднюю пассажирскую дверь и приземляется, устраивая свои удочки у себя в ногах.

— Говорящая, смотрю. А не старовата ли?

— Я не могу состариться, — обиженно встревает Маджеста, отъезжая от обочины.

— Ну-у, тут больше зрелая, чем старая, — я похлопываю по подлокотнику. — Мне старые люксы нравятся куда больше. Есть в них что-то такое цепляющее… кроме цены.

— Комфортная она, но больше подходит моему возрасту. Тебе бы поспортивнее что-нибудь да помельче, ты ж молодой ещё!

— Было у меня уже такое, — рёв двигателя наростает и отлично слышен, даже несмотря на изоляцию. Полоска оборотов на электронной панели постепенно возрастает, а двухзначное число на спидометре становится трехзначным. — Весело, но мозги ебет лучше любой женщины. Тебя звать-то как, дед?

— Степан Саныч, — он протягивает мне руку. Я её жму. — И как давно она у тебя?

— Да пару дней как. Купил, вон, во Владике, домой везу. А у тебя чё за аппарат?

— «Волга», — с гордостью произнёс Дед. — Прёт как танк, но если встанет — только за трактором и чесать.

— И чё, встала? Сломалась, что ли?

— Да типун тебе на язык! — шикнул дедок. — Этого ещё не хватало. Посадил я её на пузо подле озера, вот и пошёл за трактором.

— Ну ты, дед, даёшь… До куда тебя везти-то?

— Иннокентьевка.

— Каво? — я лишь беспомощно похлопал глазами.

— Ай, точно, ты же не местный… Езжай дальше, я покажу.

Спустя ещё полчаса езды мне на глаза попался указатель с названием деревни. Ничего необычного: маленькая деревенька, живущая за счёт нескольких магазинов на обочине, заправки и отделения почты. Японка, как и подобает хорошей и вежливой водиле, довезла дедулю прямо до ворот его дома.

— Вот спасибо! Сберёг мне ноги, — Степансаныч открывает дверь и выходит из салона. Но закрывать её не торопится. — Обожди только немного. Я тебе рыбы сушёной вынесу.

— О-о-о, вот это по-нашему! Тащи!

— ЧТО?! — голос у Маджесты такой, будто она сейчас кого-то убьёт. И это будет явно не дедулян. — Ну уж нет! Только не в моём салоне!

— Да не кричи ты так! Она же в пакете будет. Такая большая, а какая капризная, — с этими словами старый рыбак забирает своё добро и скрывается за воротами.

— Это я-то капризная?! Да если ко мне в салон будут всякую дрянь тащить, я быстро превращусь в мусорный бак на колёсах! — «Тойота» продолжала негодовать, в ответ на что я лишь закатил глаза.

— Ну ваще он прав, ты пиздец капризная. Но, к счастью, мои вкусы весьма спецефичны, так что это даже плюс.

— Хочешь сказать, я тебе всё-таки нравлюсь? — в голосе тачки начали проскакивать урчащие нотки флирта, от чего меня аж передёрнуло.

— КАК МАШИНА, — я поспешил сделать важное уточнение. — Я ещё не настолько отчаянный.

— Я и предполагала это. Или ты подумал о чём-то другом, извращенец?

— Бля-а.

Через пару минут показался дед и вручил мне сушёную рыбу, завернутую в газету, а затем запихнутую в кулёк. Что это за рыба — я вообще без понятия, не слишком в них шарю. Поблагодарив его за такой подгон, я вновь включил музыку погромче и уставился в лобовое стекло.

Хабаровск встретил меня своими унылыми улицами уже через час. Такие же обшарпанные совковые панельки, стройки, длящиеся уже которое десятилетие, пробки и, конечно же, убитые дороги. Всё как в родном болоте, аж глаза слезятся. Но в голове у меня было совсем иное: где бы убить целых одиннадцать часов. И первым делом я решил поспать, предварительно забив чем-нибудь желудок. Для этого вполне подошли две пачки копчёных охотничьих колбасок, купленных в первом же магазине.

Я перебрался на заднее сиденье машины и хрустнул спиной. На удивление, места там вполне хватало, чтобы с кайфом поваляться, хоть и со сложенными ногами.

— Маджеста, разбудишь меня часиков в шесть вечера? И включи что-нибудь на свой вкус, пожалуйста.

— Что, уже устал? Собираешься проспать десять часов к ряду?

— Усталость — это моё перманентное состояние, — с довольной рожей я сладко зевнул. — Пошло с акадоса и с тех пор не прекращалось.

— Разве может человек столько спать?

— Нормальный? Нет. Военный или студент? Свободно. А ещё у меня есть это, — я достал из внутреннего кармана куртки потрепанную пачку таблеток и потряс ей перед камерой.

— Глицин?

— Так точно! Лучшая моя покупка.

Положив таблетку под язык, я обратился прежде, чем успел её рассосать. Если вы страдаете бессонницей или у вас дебильный беспокойный сон, вынуждающий вас вскакивать с кровати при малейшем постороннем шорохе — эта штука для вас. Но крайне не рекомендую жрать его чисто для того, чтоб успокоиться. Можете заглотить хоть полпачки — не поможет.

Просыпаюсь я от ласкового голоса моей металлической спутницы. Вот так было бы неплохо вставать на пары с утра-пораньше, а не под пиликаеье стандартного будильника китайфона. Мелодия, вроде, приятная, но как же она калит, когда ты слышишь её в пять утра. Открыв глаза и поняв, что меня мучает сушняк, я смотрю в экран телефона. Действительно шесть часов вечера, а у меня уже несколько сообщений от Владоса. В основном, котики.

Сходу осушив литровую бутылку воды, я переползаю на переднее сидение и открываю геолокация, что мне скинул кореш. Находился его офис в Индустриальном районе. Я даже не знаю, должен ли я вообще описывать этот район, ведь он полностью соответствует своему названию? Заброшенные цеха прям около дороги, какие-то склады с трубами под открытым небом, дымящие трубы фабрик и унылые панельки. Даже местные ТЦ выглядят ну совсем уж унылыми.

Офис под стать району: прямоугольная серая коробка из бетона, вход в которую находится прямо у автобусной остановки. Удобно, базару нет, но на машине в час-пик ты туда никак не подъедешь. А вот к парковке для персонала подрулить вполне себе получилось. Маджеста припарковалась у бордюра, я чирканул Владосу, что уже жду его и вышел из машины, чтобы покурить.

Из всей толпы, что вываливается из дверей, выделяется одна особа, что цепляет мой взгляд своим внешним видом. Это девушка среднего роста, то бишь, среднестатистическая тумбочка. У неё милое кукольное лицо с белоснежной, даже мраморной кожей, широкие выразительные серые глаза и искусно нарисованные тени вокруг них. Её короткие каштановые волосы свисают до шеи, а чёлка частично закрывает правый глаз. В её пухлых губах сигарета, а глаза что-то выискивают. Пока мы не встречаемся взглядами. Заметив меня, она прибавляет ходу и уже через несколько мгновений оказывается около меня. От неё пахнет сигаретами, кофе и злостью. Скажете, что это должно заставить меня отвернуться? Хрен-то там. Мне нравятся курящие девушки. Вот только что конкретно этой от меня надо?

— Ну, и чё ты на меня так смотришь? — вывел меня из размышлений её голос. — Кататься поедем или как?

— Чобля… — от такой наглости даже я опешил, а Маджеста повернула в её сторону свою камеру. — Мадемуазель, а не кажется ли Вам, что Вы малость ахуели?

— Да это ты ахуел! Сначала пивка дёрнуть с утра-пораньше уламывал, а теперь под дурака косит!

— А… В-владос? — робко произнес я, пытаясь переварить своим маленьким мозгом все сказанное.

— Ну… вообще-то Влада, — с нотками смущения, но все ещё раздражённо отвечает она, выбрасывая бычок на дорогу. Только сейчас я замечаю «забитые» руки с черным маникюром.

— Да ну на-ахуй… То есть… Ой, в пизду. Знаешь что? Запрыгивай, — не в силах сформулировать свою мысль, я бросаю это гиблое дело.

— Вот так бы сразу! А то меня и без тебя сегодня достаточно выбесили. Рули на Муравьёва-Амурского.

Мы садимся в машину, и я тяжело выдыхаю, поворачивая башку к Владе. Она уже повесила свой пиджак на спинку милашки, оставшись в одной лишь белой рубашке и юбке.

— Интересно, ты у всех в машинах так раскрепощена или только я даю повод? — Маджеста начала разговор с ней раньше, чем я успел открыть рот.

— Так вот почему ты её взял… — на меня падает косой взгляд «полторашки». — Просто хотел стерву постарше?

— Э-э… ну…

— Нет, просто он хотел уверенную в себе и состоятельную женщину, а не комок нервов.

— Да иди ты нахуй, дорогуша. Никто к твоему пацану не подкатывает… Пока что.

— Едва ли ему нравятся живые женщины из плоти и крови, вроде тебя.

— Да я в курсе, ёпта.

Весь путь до бара мы проделали в абсолютной тишине. Влада смотрела в телефон, а Маджеста… просто была Маджестой. Она притормозила около одного из многоэтажных домов, там, где показали. Мы с гёрлбоссом выбрались из авто и пошли в сторону одного из домов. Находился он в низине и мало чем отличался от всех прочих, коих тут наплодили целый микрорайон. Но вместо того, чтобы зайти в подъезд, мы спустились в подвал.

Там, как и ожидалось, не бар, а просто какая-то пивнуха, где тусуются местные аборигены. Внутри всё не так уж дорохо-бохато, как я себе представлял, но всё ещё достойно. Стены обиты декоративными панелями, имитирующими дерево, и увешаны лозами искусственного винограда с такими же пластиковыми плодами. Столы там все деревянные с, прихреначенными к ним, лавками и больше похожи на те, что стоят в колониях-поселениях. Вход в служебные помещения загораживает барная стойка, за которой стоят холодильники со спиртным. Рядом висит табличка, на которой мелком чьим-то красивым почерком выведено меню. От большой пачки чипсов, высыпанной в тарелку, за сто восемьдесят рублей даже у меня глаза на лоб полезли. Зато пиво тут даже чуть дешевле, чем в магазине. Оттого и насилие всяких мутных личностей за каждым столиком.

— И чо ты, часто сюда ходишь? — я кошусь на Владоса.

— Только по праздникам. Или если уж совсем хреново, — она уселась у стойки и заняла мне место рядом с собой.

— Ну, полагаю, мой визит праздником не назовёшь.

— Ага, стихийное бедствие, — девушка усмехнулась и присмотрелась к меню. — Давай-ка по два темного нефильтрованного.

Барменом оказалась женщина. Ей где-то за тридцать, примерно одного роста с Владосом, немного лишнего веса, чуть морщин на лице и ярко-красные крашенные волосы. А ещё футболка с логотипом какой-то говнарской банды, который я даже прочитать не могу. Не прошло и пары минут, как около нас уже стояло по большому стеклянному стакану-пинте. Владос, согласно всем канонам правильного поглощения пива, выжрала свою порцию самой первой, пока я растягивал свою. Так-себе пойло, кстати.

— А теперь рассказывай, как ты из Владоса стала Владой.

— В смысле, блять, «стала»??? — возмутились полтора метра гнева. — Я никогда и не скрывала, это просто ты молодец ёбаный.

— А чо не сказала это раньше? Мол, у меня, ващета, пол другой. Да и на Владоса согласилась.

— Да я просто подумала, что нахуй надо. Мы с тобой один хрен тогда общались в пределах ролок… а потом просто привыкла.

— А чо тогда возмущалась, что я тебя не признал?

— Ты мне точно не напиздел, что тебе перепадало? — она подняла свои раздраженный глаза на меня, смотря с недоверием. — Можно же было понять, что я девушка!

— Сама знаешь, с кем мне перепадало. И там внатуре всем капитанам капитан.

— И вместо одной властной бабы с мутным прошлым ты нашёл другую, только ещё и в виде тачки. Как… в смысле, НАХУЯ ты вообще её взял? Не было ничего посвежей? Не говоря уже о том, что она сука ещё похуже меня.

— Да не сука ты, просто раздражительная, — я смущённо делаю глоток, глядя ей прямо в глаза.

— Ой, мне-то пиздеть не надо. И не уходи от вопроса. ФРИДА! Ещё пива.

— Да я хз ваще, просто среди всех вариантов на Дроме увидел её. Хорошее состояние, полный фарш для начала восьмидесятых и обновленный помощник. Тем более, он был отключен. Ещё и цена соблазнительная.

— Вот и взял какую-то курву на свою голову. И как, доволен? — затем снова смотрит на моё табло, сияющее улыбкой. Затем тяжело вздыхает. — Ну конечно же ты, блять, доволен…

— Она прикольная, но ревнивая шопезда. Может, это чинится как-нибудь…

— Только если ты неебаться мозгоправ, в чём я сильно сомневаюсь. Взял бы «Короллу» и не ебал мозг.

— Да чо вы все заладили со своей «Короллой»? Нахуй она мне нужна? И ваще, ответственный взрослый, чо у тебя машины нет?

— За двести пятьдесят тут можно только таз купить, а я не настолько безголовая, чтоб брать какой-то сраный антиквариат. И ваще, не западло стрелки тут метать?

В таком духе мы болтали ещё где-то с час. Она, видимо, уже хорошенько надравшись, начала бубнить о том, как её заебла работа, какие там все бараны, и как она хочет в отпуск. Но апогеем стал какой-то интеллигентного вида чувачок, подошедший к ней. Стоило только ему открыть рот, как он тут же получает промеж ног со всей хомячьей силы, закономерно складываясь пополам под её хохот. Компания личностей в черных шмотках и стрижкой а-ля полубокс поднимаются из-за стола и направляются к нам. В акадосе я дрался слишком часто, чтобы понять, к чему всё идёт. Ещё и несколько выпитых до этого пинт дают в голову.

Как только один из «бориков» подходит ко мне, я сразу же бью ему в пузо со всей дури и отпинываю его в сторону. Раздается крик «наших бьют!», затем прилетает уже мне, но по кабине. Причем так, что у меня в глазах аж на секунду все темнеет. Эта же тяжеленная рука пытается пробить мне пресс, но благодаря моему неожиданному (даже для меня) манёвру, удар проходит по касательной. Но это вовсе не значит, что получить по рёбрам куда приятней, чем в живот. Отопнув от себя очередного нападающего, я хватаю за руку хохочущую во весь голос Владу и пулей вылетаю из помещения.

Закинув пьяное тело на заднее сидение, я сажусь на водительское. Маджеста, видимо, увидев в зеркала толпу стремительно приближающихся незнакомцев, тут же даёт по тапкам.

— Что, свидание удалось? — доносится её ехидный голос из колонок.

— Маджеста, мне и так хреново, сжалься… — жалобно прошу я и лезу в сумочку дамы в поисках паспорта. А частности, меня интересует прописка, которая, конечно же, не совпадает с текущим местом жительства.

Бросив паспорт обратно в сумочку, я пытаюсь растолкать гёрлбосса, что уже накрылась пиджаком и дрыхнет на заднем ряду.

— Эй, тело, — от покачивания плеча она приходит в сознание, но так и хочет отрубиться.

— М-мн… хуле доебался?..

— Тебя куда везти-то?

Она кое-как вспоминает свой адрес, и наша весёлая проспиртованная компашка мчится к одному из микрорайонов неподалёку от пивнухи. Затем останавливается напротив одного из подъездов. Я вываливаюсь из салона, открываю заднюю дверь и вытаскиваю из авто красавицу в состоянии не стояния.

— Зна-аешь, — начинает она свою мысль, но тут же спотыкается, роняя ключи.

— Не знаю, — устало отвечаю я, подбираю ключ и, беря её за талию, закидываю татуированную руку к себе на плечи.

— Любая девушка для тебя слишком хороша. А вот сидеть на поводке у такого человека, как я, — как раз твой удел, — учитывая, что я сам пьяный и еле держусь на ногах, проходить здешние узкие коридорчики с ещё одним неуправляемым телом на плечах — та ещё задача. Поэтому я «случайно» впечатал эту собачницу носом в косяк. Хоть и не сильно.

Кое-как сунув ключ в замок и открыв дверь, я занёс подругу в её хату и кинул на кровать, усевшись рядом. Она уже тянула ко мне свои руки и бурчала что-то там про «почесать за ушком», но я не обращал внимания. Просто лёг рядом и отрубился наглухо.

Спустя минут десять я слышу, как на улице срабатывает чья-то сигналка. Вы наверняка её слышали и ни с чем в жизни не спутаете. Обычно в таких ситуациях утыкаются таблом в подушку и пытаются уснуть. Меня же чёрт дёрнул выглянуть в окошко и увидеть, что сработала сигнализация именно на моей машине.

В который раз за вечер я как ошпаренный вылетаю из помещения и несусь к машине, чтобы отогнать потенциальных хулиганов, но никого там не нахожу. Решив отдохнуть и восстановить силы перед тем, как подниматься обратно, я сажусь за руль и… отключаюсь.

Утром я уже оказываюсь в лежачем положении на той же сидушке с откинутой спинкой. Голова страшно болит, за окном мелькают деревья, а из магнитолы играет что-то из репертуара Дзюнко Ягами.

— Я… отрубился, да?

— И мило посапывал почти всё время.

— А-а-а, твою ма-ать… — выдавливаю я из себя с досадой в голосе. — Вот облом…

— Такие девушки, как она, не для тебя.

— Ну-ну…

Мне всё ещё казалось, что я сплю. Что всё произошедшее — просто сон. Не знаю, кошмар ли или влажная фантазия, но определённо сон. Потому что дорога впереди абсолютно пустая, и лишь изредка навстречу нам ехала какая-нибудь фура. Но затем ко мне пришло осознание, что для сна я уж слишком хочу на горшок, да и кондёр работает, на удивление, реалистично. Кое-как оторвав спину от комфортного и мягкого заднего сидения, я повисаю на спинке водительского и кладу на него подбородок, пытаясь сообразить, на какой я вообще планете, не говоря уж о трассе. Но что-то пока никаких идей: за окном всё то же самое.

— Это где это мы?

— Проехали Завитинск полчаса назад.

— И-и… как? Никто даже не остановил?

— Мне кажется, если бы остановили, то ты бы всё равно не проснулся.

— Да проснулся бы я!.. Наверное. Слушай, останови на обочине, а? Иначе я прям тут обоссусь.

— Прошу, избавь меня от подробностей.

Она включает поворотник и съезжает с трассы на грунтовую обочину, после чего останавливается и включает аварийные огни. Я же открываю дверь и, спешно вылезая из салона, делаю десять шагов в сторону от авто, чтобы, наконец, облегчиться. Буквально и фигурально выражаясь. Заодно вытаскиваю из кармана телефон и, щурясь от солнечного света, отражаемого экраном, разблокирую его. Всё для того, чтобы увидеть там ещё одно подтверждение реальности всего случившегося — уведомление от Владоса:

[‘verdaniel ‘krupp] Сегодня в 10:32

Бляяяя… Слушай, мы же с тобой это

[‘verdaniel ‘krupp] Сегодня в 10:32

Не ебались же, да?

[Pakistan rising] Сегодня в 11:48

не, не дошло до этого

На моё сообщение она не ответила, но прочла. Наверняка, вздохнула с большимо блегчением, узнав этот факт. Странно, как сама до этого не допёрла, учитывая, что одежду я с этих полутора метров хомячьей ярости и не планировал снимать. Выдохнув и застегнувшись, я решаю выкурить сигаретку и размяться. Нет, я не гимнаст и не собиралась сейчас скакать по обочине как горный козлик. Для того, чтобы снова почувствовать себя живым, мне хватает хрустнуть шеей, разок-другой повертеть корпусом и вот, кровь снова течёт по сосудам так, как надо.

— Маджеста, а включи какой-нибудь альбом Блаббера, — вернувшись в салон на водительское сидение, я аккуратно закрываю дверь.

— Прошу прощения? Кто это?

— BlabberMouf.

— Секундочку… — она замолкает на пару мгновений, одновременно с этим возвращаясь на дорогу. — Я не стану это включать.

— Да схуяли хата загорелась?

— Не хочу слушать западную музыку.

— Бля, а ты точно из Японии, а не из Северной Кореи? Почему нет?

— Мне не нравится хип-хоп.

— У машин может быть музыкальный вкус?

— Мальчик, мне уже столько лет, сколько и твоей матери. Ты действительно думаешь, что за такой срок у меня не мог выработаться музыкальный вкус?

— Да хуй с ним, возрастом, как роботу в принципе может нравиться что-то настолько абстрактное, как музыка? Она ведь никак не влияет на твою эффективность, как, допустим, моторное масло!

— А как людям нравится что-то «абстрактное и не слишком влияющее на эффективность, как музыка»?

— Кэа ту елаборейт?

— Для вас, людей, музыка — это про «нравится или не нравится». Для нас — «эффективно или нет».

— Понятней не стало.

— Иными словами, в музыке для нас важна не смысловая нагрузка, а её резонирование, незначительно влияющее на комфорт и эффективность езды.

— Но ведь это, по сути своей, и есть, как ты сказала, «западная музыка». Есть ведь отдельный вид людей, который тащится от бита и чхать они хотели на то, о чём песня. Хочешь сказать, все вы относитесь к этой категории?

— Ты… — я мог слышать, как она прямо-таки думает своими электрическими мозгами. Или это мои скрипели в черепе? — Не так уж и далёк от правды, на самом деле. Но озвученная тобой категория людей любит музыку просто потому, что она вызывает определённые эмоции и воздействует на мозг. Для нас же — цель музыки заключается улучшении эффективности деталей и, как следствие, качества поездки для пассажира.

— Где-то я слышал (или читал?) про исследование, направленное на изучение воздействия музыки на покупательские настроения в магазинах. Не помню, что там было и к какому выводу они пришли, но оно определённо есть.

— В нём говорилось, что «музыка — мощный ассоциативный инструмент, который позволяет создать четкий образ, подсказывающий Вам, какой именно товар выбрать». Но это совсем не то, что я имею в виду.

— Значит, если я сейчас врублю Моторхедов, то твои детальки станут работать чуть хуже?

— Если говорить простым языком? Да. Именно поэтому я и не позволю тебе этого сделать. Как насчёт Анри?

— А, давай!

Под Sentimental Express от той же Анри (кстати, попробуйте послушать — вам понравится) мы преодолели ещё около двухсот километров, прежде, чем мне на глаза попался знак с надписью «Шимановск». На приборке как раз загорелась лампочка, обозначающая стремительно пустеющий бак. Если вы думали, что я сейчас растягиваю объём написанного ради денег, как некоторые Львы, то очень сильно ошибаетесь (мне за это не платят).

На самом деле, до самого Забайкальского края всё шло спокойно. Ни гвоздя, ни жезла, как говорится. Я перебрался на переднее пассажирское, так как «Краун» последнее время вела себя спокойно и не пыталась меня убить. Более того, даже положительно отнеслась к моему плейлисту, в основном состоящим из всякой инди попсы или просто попсы из той же эпохи, что и сам автомобиль. Мы проехали Улан-Удэ, я пообщался с прикольной татаркой на полицейском «Бобике», что стояла в соседнем от меня ряду, и выяснил, что электронные мозги всяких японских бусиков начали пересаживать в «Буханки». Отчего-то очень захотелось увидеть УАЗик, прыгающий по ухабам и громко матерящийся на монгольском.

Но чем ближе к Байкалу, тем больше серпантинов и пыли. Нормальных дорог почти что нет: под колёсами периодически ощущается щебёнка, а каждые метров пятьдесят крутой поворот. Дальний свет бил аж до самых гор и отражался от окон домиков, стоящих где-то на отшибе. Связи в этих местах нет, а потому, даже при случае падения куда-то в пустоту, вызвать никого не получится. Не скажу, что поджилки у меня затряслись, но я периодически ёрзал на жопе и нервно поглядывал вперёд, пытаясь углядеть в жёлтом свете фар обрыв. Маджеста же, со скоростью от силы в сорок километров, поднималась по крутому серпантину вверх. Вокруг — ни души, лишь домики с горящим в окнах светом. И тут, где-то в отдалении я слышу до боли знакомый рёв дизельного V8. Вы наверняка слышали его хотя бы раз в жизни. Это был армейский «Урал» и его ЯМЗ. В зеркалах как раз появились многочисленные габаритные огни и «прищуренные» маскировкой фары, что стремительно нас нагоняли.

Проходит минута-другая, прежде, чем трёхостный «Коротыш» нас нагоняет и перегоняет, резко входя в поворот и поднимаясь ещё выше, затем ещё и ещё, пока совсем не исчезает из поля зрения. Мне даже в окно кабины заглядывать не нужно было, чтобы понять, что за баранкой сидит татарин или тувинец. Только они могут так резво шумахерить на многотонном бортовом грузовике. Ну, или же за рулём бывалый контрабас со срочным приказом от зампотеха доставить какой-то металлолом на рембазу до двенадцати ночи.

Потратив ещё целый час на восхождение к Олимпу, мы останавливаемся на одной из бело-синих заправок, на специально отведённой парковке. Я молча открываю свою дверь и выхожу из салона, нервно ища по карманам зажигалку и пачку сигарет, после чего закуриваю и с удивлением обнаруживаю, что связь тут, всё-таки, есть. И за это время Владос настрочилА мне уже несколько сообщений, угрожая анальной карой, если я вдруг сдох где-нибудь в горах. Отписавшись ей, я докуриваю цыбарку и оборачиваюсь на свой автомобиль, что из матово-чёрного превратился в пыльно-коричневый.

— Мне озвучить своё требование или ты сам догадаешься?

— Да ты гонишь, что ли? Нам ещё всё озеро объезжать, какая мойка?

— Забыл про условия нашего договора? Иначе будешь спать на улице.

— Ну и где я тебе выеб…, — по уже старой армейской привычке уже было спросил я. — … найду автомойку в десять часов ночи? Да даже руками и ведром я тебя только ближе к утру отмою!

— Звучит как не моя проблема, м?

— Звучит как фраза суки…

— Прошу прощения?

— Звучишь как сука, говорю! Какой смысл тебя сейчас мыть, если с утра всё равно ехать по грунтовке?

— Попрошу аккуратней подбирать слова, милый, — на этом слове она сделала явный смысловой акцент, используя его больше как оскорбление, а не любовное обращение. — Иначе твоя подружка узнает о тебе много нового.

— Ты чо, страничку в ВК завела?.. — я поднимаю бровь и кошусь на коричневую цельнометаллическую ехидну.

— Мне вовсе необязательно этого делать, чтобы до неё добраться. Есть множество других ресурсов.

— Да ты всамделешная собственница.

— Разве это плохо?

— Ну… типа да?

— Звучишь очень и очень неуверенно.

— Короче, если я помою твою оптику и стёкла, ты успокоишься?

— Пока не доедем до берега озера.

— Теперь ты пустишь меня погреться или заставишь встать на колени и молить об этом?

— Теперь ты когда об этом упомянул, я подумаю над этим.

— Э-э-э, ну чо началось-то? Нормально же общались!

Она всё-таки открыла для меня свои двери после того, как я хорошенько оттёр от грязи фары, зеркала и стёкла. На улице действительно было холодно (особенно рукам после ледяной воды), поэтому я быстро продрог в своей толстовке и ВКПОшке. Пришлось устроиться на заднем сидении в позе зародыша, сунув руки себе между ног и укрыться курткой, попросив, до кучи, включить печку. Но, как я уже говорил, греет она неплохо. Вернее, даже не греет, а припекает. Поэтому согрелся я весьма быстро, даже как-то подсознательно скинул с себя носки и толстовку, оставшись в одних лишь штанах.

Если ложусь рано, то встаю всегда жопой. Давно заметил это, и в этот раз меня это не обошло стороной. Несмотря на все усилия двухтонной женщины и будильника на телефоне, я упорно отказывался вылезать из-под куртки и лишь сильнее поджимал ноги к груди. Окончательно меня разбудил лишь поток холодного воздуха в лицо через приоткрытое окно. Издав какой-то булькающий звук вперемешку с житейским «бляа-а-а», я, надевая на себя китель и потянув ручку двери, выползаю из машины.

— А понежнее никак нельзя было?

— Я пробовала, но ты всё отмахивался и просил дать поспать. Ты что, вообще режим не соблюдаешь?

— Во-первых, у меня его нет, — я выдыхаю облако пара и трясущимися руками пытаясь отыскать сигареты в кармане. — Во-вторых, обычно я подскакиваю от любого шороха. Но у тебя сиденье что кровать — мягкое.

— Задобрить меня не выйдет.

— Да как скажешь, дорогая.

Выкурив утреннюю сигаретку, выпив чаю по оверпрайсу в самой заправке и проведя мыльно-рыльные процедуры, я сажусь на место штурмана свежим и почти что выспавшимся. Вынув из кармана телефон, я снова кладу его в специальную нишу над бардачком и прошу спутницу включить что-нибудь от SILK. Не скажу, что большой фанат этой группы, но парочка её песен мне полюбились ещё с первого просмотра ОВАшки по «Оружейницам». Я даже отдельным плейлистом выделил себе все треки, что играли в том аниме.

Помимо всего того, что я уже успел отметить про здешние дороги, мне стоит упомянуть и виды. При свете дня, они действительно захватывающие, так как с такой высоты видно не только озеро и людей, что балдеют на его берегах, но и дороги ко всяким посёлкам, уходящие то в горы, то за горы, то под горы. По самому верху проходит железная дорога, которая иной раз настолько близко к воде, что волны бьются о рельсы. И, несмотря на все эти условия, народа отдыхает прям порядочно: иной раз я замечаю целые городки из бусиков и универсалов, выстроенные вдоль берега. Чёрт, если апокалипсис и настанет, то здесь его будет встречать круче всего.

Спуск начался мерно и с небольшого повышения оборотов, а затем газовать так и вовсе не понадобилось. При этом машина стоит в режиме «драйв», чтобы было было проще управлять спуском. Мне же оставалось лишь сидеть на жопе ровно и выглядывать то, что не мог бы увидеть японский искусственный интеллект с замашками доминатрикса, рулящий автомобилем. Слепых зон у неё было не то чтобы много, но я могу опустить окно и высунуть в него башку для лучшей оценки ситуации, а она — нет.

Не прошло, наверное, и десяти минут, как мы снова оказались на просёлочной дороге посреди ничего и оврагов. Ход был неспешный и плавный, поэтому я даже как-то подуспокоился, наслаждаясь ветерком, дующим в приоткрытое окно, и посматривая на небо. Солнце, начиная с мая месяца, припекало так, что сдохнуть можно, поэтому я был рад хмурым тучам, что сильным ветром нагонялись прям на нас.

Первыми звоночками к панике стали капельки дождя, что начали капать на лобовое стекло. Сначала потихоньку, но со временем набирая обороты и вынуждая мой двухтонный поджопник включить дворники, а меня — закрыть форточку.

— Смотри-ка, дождик собирается. Что там по погоде?

— Очевидно, ливень. Не могу посмотреть, у меня ведь тоже связи нет.

— А как ты знаешь, куда ехать и где ты сейчас?

— Обычно я пользуюсь геолокацией, но и без неё я могу просчитывать свой маршрут и, исходя из него и ещё нескольких параметров, находить свою позицию на карте.

— А карты?..

— Подгружены заранее в любом масштабе. Тебе не о чем волноваться.

Проходит ещё несколько минут, прежде чем я замечаю бурные потоки грязи и воды, протекающие под машиной. Дорогу начинает размывать, а задний привод моей металлической стервы подталкивает нас в сторону обрыва. Ещё несколько мгновений, и автомобиль уже сваливается в колею, становясь боком и продолжая движение уже в стиле ЖеДельМе на средних оборотах. Я давно был готов к смерти и потому по этому поводу особо не парился, просто откинувшись в кресле и вытянув ноги, мерно наблюдая за тем, как Маджеста борется за контроль над дорогой.

Дождь барабанил по стеклу всё сильнее, дворники елозили по нему в усиленном режиме, смывая просто литры воды за минуту, двигатель рычал, стараясь выдерживать обороты, а рулевое колесо с предельной скоростью вращалось из одного крайнего положения в другое. Свет противотуманок постепенно начал гаснуть, так как они забивались грязью, а по днищу то и дело что-то проходилось неприятным скрипом и шебуршанием. От шин с характерным звуком отскакивали маленькие камушки, рикошетя об обшивку и улетая в небытие. Это вызвало у меня чувство дежавю, так как первый свой опыт управления самоходной ванной я получал на дедовом «Ниссане» на просёлочной дороге неподалёку от своего посёлка. Да и в дождь ощущения были примерно теми же. Разве что не было риска сорваться и разбиться ко всем чертям, максимум — влететь в берёзу.

Ещё полчаса такого медленного, но при этом напряжённого спуска, и я чувствую, как автомобиль теряет скорость, даже несмотря на ревущий двигатель. Прильнув к окну, я смотрю назад и обнаруживаю, что задние колёса закопались в грязь и попросту крутятся на месте. По своему опыту знаю, что в одиночку вытолкать такую баржу из грязи невозможно, так как она весит как хороший такой внедорожник. Зато знаю, что у неё есть рама и ручная лебёдка в багажнике. Тихонько рыча и матерясь, я застёгиваю китель, чтоб совсем уж не взмокнуть, раскатываю рукава и поплотнее обвиваю манжеты вокруг своих запястий с помощью липучек.

— Ты куда это собрался?

— Вытаскивать нас из грязи, пока ты окончательно не села на брюхо.

— Исключено! По моим оценкам, я вполне способна выехать самостоятельно.

— Подруга, ты весишь почти что две тонны. Если мы тут встрянем, то я вернусь с трактором только к утру. Теперь открой багажник, будь добра.

Под неодобрительное гудение мотора «Рогатой», я выхожу из салона, сходу вляпываясь в грязь по самые щиколотки. Уже чувствую, как что-то хлюпает в кросовках, а сухие носки стретмительно пропитываются поступающей водой через сетчатые элементы крóссов. К самой ноге уже липнет грязь, а непокрытую голову будто бы поливают из душа. Каждый шаг даётся с трудом, ибо земля засасывает и всё никак не желает отпускать.

Как только лебёдка оказывается у меня в руках, а багажник на замке, я иду к передней части «Тойоты» и, спустившись в колею (в процессе чуть не упав), принимаю позу в виде буквы «зю», чтобы залезть ей «под юбку». К этому моменту я уже с ног до головы в грязи, поэтому не стесняюсь опираться и на колени, и на руки. Раму отыскать не сложно, ведь это буквально то, на чём держится весь автомобиль. Поэтому я обматываю выдергу вокруг ближайшей перекладины и цепляю крюк за неё же. Затем отхожу на столько, насколько позволяет длина троса, и втыкаю в землю кол, загоняя его ботинком по самое ушко. И только после этого приступаю к монотонной дрочке рычага одновременно с жестикулированием заднеприводной курве.

Несколько минут мучений, и «Краун» вылезает из западни, а я с удовлетворённой рожей направляюсь к ней, дабы вернуть тросс в багажник, а себя — в салон. Но не на сидение, а на пол. Потому что коврики отмыть куда как проще, чем велюр. Да и недовольства со стороны Маджесты будет куда меньше.

— Ты же не собираешься садиться на мои сидения ВОТ ТАК? — и это вся благодарность, что я получаю от спасённой.

— Нет, иначе ты мне все мозги выебешь. С другой стороны, лишний повод заехать на само озеро и помыться, — на коврик падает сначала промокший до нитки китель. Затем футболка, а вслед за ними и всё остальное, кроме труселей. Я залезаю на заднее сидение уже в одних лишь трусах, а из воздуховода уже дует горячий воздух. Хоть какая-то забота, и на том спасибо.

Через какое-то время мы выехали на нормальное, человеческое покрытие из асфальта. Даже бетонные отбойники стоят, чтобы всякие деятели не расшиблись. А уж в самой низине — городок, стоящий вплотную к берегу самого озера. Виднеются очертания пристаней и тех немногих посудин, что к ним пришвартованы. На городок это смахивает слабо, скорее уж деревня или посёлок, о чём свидетельствуют ветхие деревянные избушки с обязательным огородом около них. Никаких гостиниц там, разумеется, нет и никогда не было. А единственное, что хоть как-то похоже на туристическую дестинацию — так это сборище из машин и палаток на самом пляже. Спуститься ниже по серпантину труда не составило, так как в этот раз осторожничать уже не надо было. Ко всему прочему, валкость самой Маджесты играла ей же на руку, позволяя одновременно мягко и резво входить в крутые повороты.

И вот, мы на пляже. Видимо, у нас с «Краун» есть общая черта — мы оба не шибко любим людей и людные места, поэтому она, будто прочитав мои мысли, встаёт поодаль от лагеря из других машин. В окно я вижу, что народа там и так тьма. В основном, многодетные семьи, и, следственно, шум от них. Я прям в трусах вылезаю из салона и достаю из багажника ведро с губкой и тряпкой.

— Мне считать это стриптизом? — ехидным голосом спрашивает у меня иномарка.

— Дохуя хочешь, подруга.

Я не буду описывать весь скучный процесс отмывания этой бестии от грязи, так как она требовала вымыть не только кузов снаружи, но и залезть под крылья и пороги, чтобы отскрести всю грязь там. С одной стороны, подход здравый (хотя мне и было впадлу), а с другой… если это такая форма флирта, то намёка я явно не понял. Зато вот стирать себя и шмотки в ледяной озёрной воде — это нечто, знакомое моему сердцу ещё со времён академии. Где-то в начале второго курса мы всем курсом поехали на учения (если помните, в восемнадцатом году были масштабные армейские учения, за них даже медальки давали), и встали у какой-то деревушки вместе с понтонной ротой химиков (на кой хрен войскам РХБЗ ваще понтоны?). Поэтому пока все сайгачили по полям в полной экипе на жаре под сорок градусов, мы плескались в прохладном озере и вообще неслабо так балдели. Отпуск пришёл оттуда, откуда и не ждали.

Шмотки я, в конечном итоге, постирал. Но столкнулся с другой проблемой — запасной верхней одежды я не взял, поэтому придётся как-то их сушить прям в салоне и вновь светить полуголым телом на радость этой курве. Был вариант устроить и пляжный эпизод, как в любом дебильном аниме, но, во-первых, холодно, во-вторых, денег и без того в обрез. Так что остаток дня я решил провести на заднем сидении под тёплым воздухом из печки и просмотром «Грязной парочки».

Про следующие несколько дней мне вам рассказать нечего. Дорога от Байкала до самого Сиба ничем особенным для меня, человека, что мало путешествовал по собственной воле, не запомнилась. Одна унылая тайга с деревеньками и посёлками, живущими за счёт трассы, сменялась другой. Так что да, большую часть времени я просто сидел в полудрёме или слушал музыку. С Маджестой особо много не разговаривали — я не задавал вопросов, она не задавала вопросов. Ну не идиллия ли? Это как с тем самым мрачным и молчаливым таксистом, что довозит тебя до дома, а ты ему не глядя ляпаешь пять звёзд.

В родной Новосибирск мы въехали ближе к ночи. На треснутом экране моего китайфона уже местное время — двадцать два часа и четыре минуты. Все четыре полосы на Хмельницкого светились от фар встречного потока и катафотов впереди идущих автомобилей. За окном мелькали трёхэтажные коробки, отведённые под жилые дома и магазинчики, где-то на фоне светились окна «хрущёвки» и вышки ближайшей промзоны. Мы промчали «Колорлон», промзону, собор и свернули в один из двориков. Туда, где я и снимал хату. Небольшой такой жилой комплекс со старыми совковыми тринадцатиэтажками, кучей магазинчиков на каждом углу, двумя ТЦ и прочими школами да садиками. Нет ничего удивительного в том, что тут много семей. И мне это более чем заходит, ведь я не слышу в два часа ночи ебучее «ОНА БИЗНЕСВУМЕН ИЗ МОСКВЫ-Ы-Ы» голосом умирающей бабки. Название песни и исполнителя можете отгадать сами.

«Тойота» паркуется рядом с другими авто около огороженной баскетбольной площадки и гасит свет.

— Мы приехали. И-и-и… это моё парковочное место?

— Ага. На первое время. Потом, может, куплю гараж.

— Какой гараж?

— Заебатый! Железная коробка, которую можно привезти самогрузом.

— Но так не пойдёт! Мне нужен сухой бокс для поддержания оптимальной температуры и состояния моего кузова! Иначе уже в следующем году я начну ржаветь.

— Звучит как угроза. Стесняюсь спросить, как ты во Владике поживала?

— Явно лучше, чем здесь. Но базовый минимум из сухого гаража необходим.

— Давай ты мне завтра на этот счёт мозги выносить будешь? Я сегодня больше не алё.

Она ничего не ответила, но я чувствовал на себе испепеляющий взгляд через камеру, поэтому поспешил смыться в свою сычевальню, предварительно закурив. Кажется, завтра обещало быть весёлым.