Западный ветер дует над Питером (джен)

Самолёт Сочи-Санкт-Петербург приземлился в Пулково ровно в два часа ночи, точно по расписанию. После сочинского яркого солнца Питер встретил пассажиров двенадцатью градусами и холодным, моросящим дождём.

Сонная Ирина вместе с мамой отправилась получать багаж.

Она наблюдала, как движется лента, как появляются на ней всё новые сумки и саквояжи. И только их большого, серого чемодана всё не было. Впрочем, не только. Пассажиры с трёх рейсов дожидались своего багажа у ленты.

Ирина перешла в седьмой класс. Учёба в школе с углубленным изучением иностранных языков давалась девочке очень нелегко. Она уже второй год учила немецкий, который им добавили в программу к английскому в пятом классе. Да и по остальным предметам необходимо было иметь знания хотя бы на хорошо. Ирина очень старалась, потому в это лето мама решила свозить её на море. И Ирина была очень благодарна своей маме за эту поездку.

В школе она дружила только с двумя девочками: Машей и Викой. Остальные дети в классе Ирину не любили. Всё дело было в том, что у Ирины не было папы. Вот с рождения, просто не было и всё. А у всех остальных детей папы были, даже, если уже и развелись с их мамами, всё равно продолжали заботиться о своих детях. И на собрания родительские ходили, и на экскурсии вместе с детьми ездили. А с Ириной — только мама. И в классе существовало негласное правило: если тебя обижают, жаловаться можно только папе, а маме жаловаться — за женскую юбку прятаться (это выражение дети подхватили от своей классной руководительницы Валентины Петровны). И довольно долго одноклассники Ирины думали, что могут её безнаказанно обижать. Не нравилась она им. Ну, просто потому, что была на них не похожа: не любила бегать и кричать, не интересовалась брендовой одеждой (наверное, потому, что мама не могла ей такую купить). Ирина писала сказки и стихи и под псевдонимом публиковала их в Сети. Особенно оказалась ей близка тема драконов. Крылатые, огнедышащие ящеры снились Ирине по ночам, иногда она смотрела в окно и представляла, как драконы летят над городом (а жили они с мамой на двадцать-пятом этаже в башне-новостройке). Одноклассники отстали от Ирины в пятом классе: перестали обзывать и отнимать вещи. Почему? Они, наконец, заметили одну закономерность: у того, кто Ирину обижал, начинались неприятности, хоть и без прямого участия Ирины. У них ломались гаджеты, они падали на ровном месте, а то и ломали руки или ноги. Или начинали часто болеть. А понимание пришло, когда у Анжелики, самой популярной девчонки в классе, на перемене загорелось новое платье после того, как она разорвала Иринину тетрадку с домашней работой по физике. Платье быстро потушили, и Анжелика не получила серьёзных ожогов. Сама Ирина была вне подозрений: она в тот момент сидела в другом конце класса и рыдала над обрывками своей тетрадки.

В тот день, после уроков, Валентина Петровна устроила внеплановый классный час, на котором присутствовали спешно вызванные в школу, и родители Анжелики, и мама Ирины, Антонина Павловна.

Валентина Петровна позвонила в маленький, посеребрённый колокольчик, дети и взрослые немедленно замолчали и замерли.

— Оставьте Ирочку в покое! — объявила Валентина Петровна. — Неужели непонятно вам всё ещё?! Не надо… Ирочку обижать, нехорошее потом происходит.

В классе повисла напряжённая тишина.

— А… может её на надомное обучение перевести? — осторожно спросила мама Анжелики и покосилась на Иру, которая уже опять готова была расплакаться.

— Она справляется с учёбой, и сама никакие конфликты не провоцирует, — невозмутимо ответила Валентина Петровна.

Мама Ирины собралась было уже возмутиться, очевидно, спросить, не надо ли переводить на надомное обучение тех учащихся, которые рвут чужие тетради, но, Валентина Петровна одним строгим взглядом заставила её сохранять молчание.

— Но… может, всё-таки перевести? От греха… подальше? — поддержал супругу папа Анжелики.

— Нет, не может, — категорично ответила ему Валентина Петровна.

— Но почему?! — продолжала возмущаться мама Анжелики.

— Потому что! — красноречиво ответила ей Валентина Петровна, и под её строгим, тяжёлым взглядом, мама Анжелики немедленно закрыла рот и начала с внезапным интересом рассматривать пейзаж за окном.

— Слава всем богам! — радостно закричала мама Ирины, когда их большой серый чемодан наконец-то появился на движущейся ленте.

— Слава всем богам, — очень тихо повторила за ней Ирина.

Вдвоём они стащили с ленты чемодан и откатили его в сторону, чтобы не мешать другим пассажирам получать их задержанный багаж.

Мама вытащила из кармана куртки смартфон и позвонила своему брату, дяде Ирины, Вячеславу Павловичу, дожидавшемуся их снаружи аэропорта на машине.

— Слав, мы получили всё! — бодро сказала она. — Сейчас выходить будем!

— Отлично, — послышался немного хриплый мужской голос, — жду, где обычно.

Безуспешно надеясь скрыться от питерского дождя под капюшонами демисезонных курток, Антонина Павловна и Ирина выкатили чемодан из дверей аэропорта, к небольшой дороге, где уже подъехал дядя Слава на своей старенькой тойоте.

Чемодан, усилиями дяди Славы, загрузили на заднее сиденье, туда же уселась и Ирина. Её мама заняла место рядом с водителем, и поехали.

Мама и дядя Слава, по обыкновению, шутили о питерской летней погоде, Ира в их разговорах не участвовала, она смотрела в окно, на ночной Петербург, на другие машины, куда-то спешащие по мокрым дорогам сквозь непогоду и темноту, разрываемую светом фонарей и фар.

Капли всё сильнее барабанили по стеклу. И вдруг, сквозь их шум, Ирина услышала далёкий тихий голос, показавшийся знакомым:

— Айрин, скоро увидимся, дочка. Скоро ты вернёшься домой, Айри.

Ирина не вздрогнула и ничего не сказала, только посмотрела на маму и дядю Славу, которые, как ни в чём ни бывало, продолжали беседу.

Наверное, показалось.

Постаралась убедить себя Ирина.

Они вернулись в свою квартиру, когда на часах было почти четыре. Дядя Слава помог занести чемодан, после чего уехал домой. Их радостно встретила чёрная кошка Глаша.

Когда они уезжали в отпуск, Глашу приходил кормить дядя Слава, он же и менял наполнитель в лотке и следил, чтобы у привередливой Глаши всегда была свежая вода.

Антонина Павловна и Ира выпили по чашке горячего чая и ушли спать. Довольная Глаша улеглась в ногах у Антонины Павловны.

Когда уже рассвело, Ирине приснилось два сна.

Первый, что она летит высоко в холодном, тёмном небе над ночным Питером, сама и без всякого самолёта.

Ирина проснулась и минут тридцать не могла заснуть снова, просто лежала и смотрела в потолок широко открытыми глазами.

А когда заснула, то увидела сон, который повторялся достаточно часто, если Ирина волновалась.

Она, ещё совсем крошечная, в бархатном платьице с рюшами, лежала в колыбели-корзине, на розовых, шёлковых пелёнках с кружевами.

Сон повторялся с вариациями. Иногда Ирина видела всё вокруг глазами себя той, девочки-младенца, лежавшей в колыбели. А иногда — будто бы со стороны.

Сегодня был второй вариант. Незримая для всех, стояла Ирина рядом с корзиной с младенцем, находившейся на большом, чёрном и довольно плоском камне.

Они были в просторном зале с колоннами и высоким, сводчатым потолком. Зал освещали висевшие в воздухе, позолоченные светильники, по форме напоминавшие диковинные цветы. Пламя в светильниках имело серебристый цвет.

Камень и стоящую на нём колыбель с младенцем, обступали… вероятно, жрецы в чёрных, бесформенных одеяниях, их головы были скрыты большими капюшонами. Они что-то шептали на непонятном Ире языке.

Сон всегда повторялся почти без изменений. Ира слышала странную речь, пугалась и просыпалась. Маме она ничего не рассказывала, не хотела её тревожить.

Но сегодня Ира не испугалась. Она, бестелесная и никому не видимая, прошла сквозь обступавших колыбель жрецов и решилась посмотреть, что было за их спинами.

В отдалении, у входа в зал, Ирина увидела группу нарядно одетых придворных, замерших в тревожном ожидании…

— Ира!!! — встревоженный голос матери ворвался в сон, мгновенно начавший таять.

Очертания людей и зала сделались нечёткими. Ирина… просыпалась.

Но прежде, чем окончательно вынырнуть в реальность, она успела увидеть, как высокий мужчина в бархатных одеждах и пурпурной мантии вошёл в зал. На голове у мужчины сверкала золотым блеском огромная корона.

Его волосы были тёмно-русыми и слегка вьющимися, такими же, как у Ирины.

Ира открыла глаза. У её кровати стояла встревоженная мама, одетая в старый спортивный костюм. И значить это могло лишь одно — грядёт генеральная уборка квартиры.

— Ты так крепко спала, — сказала мама, — даже будильник не услышала.

Ирина зевнула, но не забыла прикрыть ладонью рот.

— Тебе ничего не снилось? — спросила мама.

Ну вот! Может, всё рассказать?!

Подумала Ирина, но, не желая тревожить маму, ответила привычное:

— Нет, ничего.

Они наскоро позавтракали, а потом вытирали пыль, мыли ванну, пылесосили и мыли полы в двухкомнатной квартире, находившейся в башне-новостройке, на двадцать-пятом этаже. Ира пылесосила, а мама следом за ней мыла пол.

В какой-то момент, когда Ира пылесосила кухню и уже сильно устала, произошло очередное странное событие, которому у Иры не нашлось объяснения. Включённый в розетку, работающий пылесос, вдруг поднялся в воздух и завис. Всё длилось лишь несколько секунд, Ира даже не успела удивиться или испугаться. Когда в кухню вошла мама, пылесос упал на пол.

Ира ждала от мамы хоть какой-то реакции на произошедшее и, как и прежде, не дождалась.

— Заканчивай, — сказала мама, даже не изменившись в лице. — Кухню сегодня мыть не будем. Сейчас роллы закажем и выберем сериал.

— А чай зелёный заварим? — спросила Ира, хоть уже и знала ответ.

— Конечно, — ответила мама и улыбнулась.

Следом за мамой в кухню зашла и кошка Глаша. Ей, когда смотрели сериалы после уборки, под роллы и зелёный чай, всегда открывали баночку самого любимого корма.

А вечером над Питером подул западный ветер. И значить это могло одно: небольшие наводнения в центре города, обломанные ветки и вырванные с корнем деревья по всему городу, и, страшный вой ветра в высотных зданиях на верхних этажах.

В Ириной комнате створки пластикового окна закрывались не совсем плотно, а потому западный ветер выл там особенно невыносимо. К счастью, ужасный западный ветер стихал спустя один день или по прошествии ночи.

Роллы, как всегда, были очень вкусными и свежими, с Ириными любимыми креветками и лососем. А зелёный чай приятно бодрил после уборки. Для просмотра они с мамой выбрали второй сезон «Вампиров средней полосы». Смеялись очень громко, так, что даже соседи постучали в стенку.

После второй серии мама решительно выключила телевизор.

— Уже всё? — немного разочарованно спросила Ира.

— Да, на сегодня это всё, — твёрдо сказала мама.

— Но ещё совсем не поздно, — попыталась возразить Ира.

— Мы сегодня ждём гостей, — сказала мама.

— А не поздновато для гостей?! — спросила Ира немного ехидно.

— Подул западный ветер, а потому для гостей — самое время, — ответила ей мама и улыбнулась.

Ира молчала, ожидая, что ещё она скажет.

— Сегодня вечером, доченька, ты познакомишься со своим папой, — объявила Антонина Павловна.

— Он… может прийти к нам в гости потому, что подул западный ветер? — спросила Ира.

Она всё ещё надеялась, что мама пошутила.

— Он не мог увидеть тебя раньше, — абсолютно серьёзно ответила Антонина Павловна, — и на то были причины, поверь.

— А… почему сейчас? — снова спросила Ира.

— Тебе… пора побывать… в стране твоего папы, — объявила Антонина Павловна.

Из гостиной, где они только что смотрели телевизор, она пошла в кухню. Ирина последовала за ней. Мама открыла окно и вынула из него защитную сетку.

Мама… сошла с ума?

Подумала Ира.

Но потом Ира начала вспоминать все странные события, происходившие с ней с самого раннего детства, с того момента, как она начала осознавать себя. А ещё — странные сны.

Кошка Глаша, как всегда, важная и неторопливая, зашла следом за ними на кухню, запрыгнула на табуретку и улеглась, свернувшись клубком.

Не сразу, но на сером горизонте Ирина рассмотрела тёмную точку, постоянно увеличивавшуюся в размере.

— Только мы с тобой сможем увидеть его, — объяснила мама.

— Почему? — спросила Ира.

— Потому, что он так хочет, — сказала Антонина Павловна.

То, что летело по направлению к их дому, стремительно приближалось.

Вскоре Ира уже смогла очень хорошо его рассмотреть, и едва не закричала от изумления.

К ним летел… самый настоящий серебряный дракон!!!

Ира протёрла глаза и ущипнула себя за нос.

— Это не сон, — спокойно сказала ей Антонина Павловна, — это твой папа.

— Как же он войдёт?! — спросила её Ира. — Окно маловато…

— Увидишь, — теперь в голосе мамы была печаль. — Просто помолчи и посмотри.

Когда дракон долетел до окна, Ира ещё сильнее изумилась. Размером он был… раза в три больше самой крупной лошади, которую Ира видела, когда они с мамой ездили к бабушке и дедушке в деревню.

Дракон, взмахивая огромными, перепончатыми крыльями всё медленнее, завис в воздухе у их открытого окна.

Очертания его тела заколебались и начали так быстро меняться, что Ира, как ни старалась, не смогла увидеть превращение.

И вот, за окном, одетый, будто с картинки их учебника по истории средневековья, в воздухе завис высокий мужчина, которого Ира видела во сне. Только теперь он был значительно старше.

Мужчина улыбнулся и шагнул на подоконник, а затем ловко спрыгнул с него.

— Здравствуй доченька, — сказал он, обращаясь к Ире, — здравствуй и ты, любимая и верная.

— Здравствуйте, — осторожно поприветствовала гостя Ира.

Её мама только кивнула. Очевидно, она сильно разволновалась.

— Полагаю, твоя матушка уже объяснила тебе, почему я здесь? — спросил у неё отец.

Ирина, подобно матери, кивнула.

— Меня зовут Хэсвирт, — представился ей отец, и в кухне на мгновение, будто стало холоднее.

— Я — Ирина, — Ирин голос стал очень хриплым и тихим от волнения.

— Я знаю, Айрин, — отец улыбнулся. — В моей стране, и твоей стране тоже, Кэслэрте, я король.

— Очень рада за вас, — попыталась пошутить Ира, и мама строго посмотрела на неё.

— Так уж получилось, что из всех моих пятерых детей, — продолжал объяснения отец, — древняя магия моего рода предпочла воплотиться именно в тебе, Айри.

— И что теперь? — спросила Ира, и голос её звучал резче, чем ей того хотелось.

— Я скрывал тебя, чтобы те, кто хочет уничтожить мой род и захватить власть в стране, не смогли причинить тебе зло, — продолжал её отец, будто и не заметив резкости. — И тебе пришло время снова увидеть свою вторую родину, Кэслэрт.

— Наверное, моё мнение в расчёт не принимается? — спросила Ира.

— Пойми, те, кто заинтересован в твоей смерти, уже знают, что ты живёшь в этом мире, — сказал отец, — они очень быстро смогут найти тебя здесь. А вместе с тобой — и твою мать.

— А… одна она в безопасности? — спросила Ира.

— Да, — ответил отец, — к тому же, у неё есть защитница.

Очертания кошки Глаши заколебались и вот уже на кухне, рядом с ними стояла высокая женщина в длинном чёрном платье и с распущенными, длинными чёрными волосами.

— Это Бэтинда, — представил её Ире отец, лучшая и самая сильная чародейка в Кэслэрте.

— Дочка, если ты хочешь остаться, я пойму, — сказала Антонина Павловна.

Ира посмотрела на маму.

— Я… хочу побывать в Кэслэрте, — сказала она, с трудом произнеся название незнакомого государства.

— Вот только… как же школа? — спросила Ира.

— Маги времени вернут тебя в этот вечер, — невозмутимо ответил ей отец, — в то время, когда я ещё не… навестил вас. И ты продолжишь свою земную простую жизнь. Конечно, если захочешь, — добавил он. Или… ты можешь путешествовать между мирами. Грань очень тонка, а ты достаточно сильна, чтобы преодолевать её многократно.

— Что ж, я согласна отправиться в Кэслэрт, — объявила Ира, и на кухне опять стало холоднее, но лишь на мгновение.

Она чувствовала себя героиней фэнтезийных романов, которые так любила читать.

— Оденься потеплее, на улице холодно, — посоветовала ей мама.

— И поторопись, — добавил отец, — нам надо вылететь, пока дует западный ветер.

Ирина одела тёплые джинсы, шерстяную водолазку и куртку. После небольшого раздумья, она обула демисезонные, не промокающие ботинки и прихватила свою любимую фиолетовую шерстяную шапку и маленький рюкзак из чёрного бархата, расшитый тёмными пайетками.

Бэтинда снова превратилась в кошку Глашу и спала на табуретке на кухне.

Мама подбежала к Ире, крепко обняла её и чмокнула в щёку.

— Будь осторожна, дочка, — прошептала она.

— Буду, мама, — пообещала Ира и тоже обняла её.

Ирин отец, король Хэсвирт, выпрыгнул из открытого окна и мгновенно превратился в дракона. Он немного отлетел от дома и что-то зашептал на незнакомом Ире языке.

Она увидела довольно широкую серебристую дорожку, протянувшуюся от кухонного подоконника к чешуйчатой драконьей спине.

— Иди и не бойся, — прорычал дракон.

И Ира поняла: это испытание. Если сейчас она струсит, то останется дома, с мамой, и пойдёт в сентябре в школу. А если нет…

Ира, не без помощи мамы, забралась на подоконник и ступила на серебристую дорожку. Под ногами была твёрдая поверхность. Стараясь не смотреть вниз, Ира прошла к драконьей спине.

Западный ветер ревел и ледяными порывами набрасывался на их дом. Но он не мог добраться до Иры, её окружала… тёплая невидимая защита.

Ира забралась на чешуйчатую спину дракона и уселась там, где начиналась шея, свесив ноги с обоих сторон.

— До встречи, мама, — сказала она.

— До встречи, — ответила ей выглянувшая в окно мама.

Серебристая дорожка исчезла, дракон, широко взмахивая крыльями, полетел прочь, всё выше.

Ира смотрела на оставшийся внизу родной город, на Исакий, Эрмитаж, на серую, широкую ленту Невы в граните набережной, на высоченный Лахта Центр вдали.

А её отец дракон взлетал всё выше и вскоре окончательно скрылся в серых облаках.

Ещё несколько минут Ира слышала вой западного ветра, а затем всё стихло.

И когда они вылетели из облаков, далеко внизу был уже совсем другой город, незнакомый Ире, с изящными домиками и поместьями, с узкими улочками и широкой площадью. А в центре города возвышался прекрасный замок из белого мрамора, окружённый высокой крепостной стеной. Остроконечные шпили башен замка устремлялись в высь, в тёмное, ночное небо, а в узких окнах сиял янтарный свет.

— Добро пожаловать в Роксбург, столицу Кэслэрта, — прорычал дракон.

— Красиво, — только и ответила Ира.