Гарри Поттер. Лабиринт истины (джен)

В Большом зале царила привычная оживлённая атмосфера начала учебного года. Свечи, парящие под зачарованным потолком, отбрасывали мягкий свет, а длинные столы ломились от угощений. Ученики радостно переговаривались, делясь летними впечатлениями и строя планы на новый семестр.

Когда за главным столом встал Дамблдор, зал постепенно затих. Голос директора, спокойный и проникновенный, разнёсся над учениками:

— Дорогие мои, — начал он, — в этом году мы начинаем новую традицию.

Ученики переглянулись. Лица оживились: каждый понимал, что если Дамблдор вводит новшество, то это будет нечто особенное.

— Старшекурсники, — продолжил директор, — будут проходить испытание, созданное древними чарами. Его цель — выявить ваши сильные стороны и показать вам, что скрыто глубже, чем оценки и привычные уроки.

По залу прокатилась волна шёпота.

— Испытание поможет вам лучше понять себя, — глаза Дамблдора заискрились в свете свечей. — А также подскажет путь в будущем: какой институт знаний или направление магии станет для вас наилучшим.

Слизеринский стол оживился громче других. Драко Малфой, приосанившись, с ухмылкой пробормотал что-то соседям, явно предвкушая возможность блеснуть.

За гриффиндорским столом реакция была иной. Гермиона мгновенно выпрямилась и, сияя глазами, зашептала:

— Это потрясающе! Я уверена, что в библиотеке есть книги о подобных практиках. Нужно срочно найти!

— Потрясающе? — переспросил Рон с тревогой в голосе. — А если я ничего не покажу? Что если окажется, что моя «сильная сторона» — это способность быстро наесться до отвала?

Гарри усмехнулся, но внутри почувствовал лёгкий холодок. Опыт подсказывал ему, что за простыми словами Дамблдора может скрываться нечто куда более серьёзное.

— Не думаю, что это будет обычный экзамен, — сказал он тихо. — Знаю Дамблдора: он всегда смотрит глубже.

В это время директор закончил речь:

— Испытание пройдёт в ближайшие недели. Каждый из вас получит свою часть пути, но и общий результат будет иметь значение. Помните: это не соревнование, а возможность.

Глаза Дамблдора на мгновение задержались на Гарри, и тот почувствовал, как сердце сделало лишний удар.

Когда ужин завершился и ученики разошлись по своим факультетам, троица снова вернулась к обсуждению. В уютной, но шумной гостиной Гриффиндора Гермиона уже сделала список книг, которые собиралась проверить.

— Здесь замешана очень древняя магия, — сказала она, раскладывая свитки. — Такие практики существовали ещё в Средневековье! Они помогали определить, у кого врождённый дар к трансфигурации, у кого — к зельям, а кто способен на уникальные формы магии.

Рон нахмурился:

— А если я провалюсь?

— Никто не провалится, — отрезала Гермиона. — Это испытание, а не экзамен.

Гарри же молчал. Мысли его возвращались к словам Дамблдора: «Каждый из вас получит свою часть пути». Что, если этот путь окажется опаснее, чем все думают?

Прошла неделя. Утро выдалось хмурым, и даже зачарованный потолок Большого зала отражал тяжёлые серые облака. Старшекурсников попросили собраться у входа в Запретный коридор — место, которое обычно хранило лишь тишину и тайны.

Профессора выстроились вдоль стен, словно охраняя саму дверь. В центре стоял Дамблдор, величественный и спокойный, но с особым блеском в глазах.

— Сегодня, — произнёс он, — вы войдёте в пространство, созданное древними чарами Хогвартса. Оно не существует в привычном смысле: это отражение ваших мыслей, страхов и силы.

Дверь отворилась беззвучно, и за ней открылась тьма, в которую словно стекала сама реальность.

Погружение

Гарри шагнул первым, чувствуя, как под ногами исчезает каменный пол и уступает место чему-то мягкому, похожему на туман. Рон и Гермиона последовали за ним. В одно мгновение они оказались внутри — и привычный мир растворился.

Перед ними раскинулся лабиринт из серебристых стен, шевелящихся, словно живых.

— Кажется, он меняется прямо сейчас, — прошептала Гермиона, вглядываясь в отражения, которые то вспыхивали, то угасали на поверхности.

— Ненавижу лабиринты, — простонал Рон, сжимая палочку.

Но выхода назад не было.

Первое испытание

Серебристые стены разошлись, и тройка оказалась в просторной зале. В центре стоял пьедестал, на котором лежала книга с пустыми страницами.

— Это же… — Гермиона потянулась к ней, но в тот момент из тумана вынырнула фигура. Она была точной копией самой Гермионы, только с холодным, высокомерным выражением лица.

— Ты знаешь всё, — сказала «копия», — но не умеешь доверять сердцу. К чему твои знания, если ты забываешь о том, что нельзя прочесть в книгах?

Гермиона замерла, ошеломлённая. Гарри и Рон переглянулись, но вмешаться не решились: книга вдруг раскрылась, и слова начали выгорать на её страницах огнём.

Гермиона сделала шаг вперёд и, впервые без опоры на логику, произнесла:

— Я верю… своим друзьям.

Фигура рассыпалась в пепел, а книга закрылась.

Разделение

Пространство дрогнуло. Пол ушёл из-под ног, и Гарри с Роном провалились в разные проходы. Гермиона крикнула их имена, но её голос затих, словно заглушённый самим лабиринтом.

Гарри очутился в коридоре, где стены превращались в зеркало. В отражениях он видел себя — не как «мальчика, который выжил», а как обычного мальчишку, уставшего от чужих ожиданий. Каждое отражение шептало: «Ты не готов. Ты никогда не сможешь вести других».

Тем временем Рон оказался в темной комнате, где не было ничего, кроме его собственного страха — быть незаметным, всегда на втором плане. И впервые он понял: испытание требовало от него действовать одному, без Гарри и Гермионы.

Тревожный поворот

Тем временем в реальном мире профессора начали переглядываться. Магические приборы, следившие за безопасностью, заискрились и пошли трещинами.

— Это не должно происходить, — тревожно сказала профессор МакГонагалл. — Заклинания нестабильны.

Дамблдор лишь прищурился, словно предвидел подобное.

— Пусть идёт, — тихо ответил он. — Это их путь.

Туман вокруг Гарри сгустился, и зеркальные стены дрогнули. Из отражений вырвалась фигура в мантии — точная копия Волдеморта. Но это было не настоящее воплощение, а олицетворение его страха.

— Ты всегда будешь лишь тенью моей истории, — прошипел двойник.

Гарри почувствовал, как его пальцы сжали палочку. Сердце билось быстро, но вместе с ужасом внутри поднялась решимость. Он глубоко вдохнул и сказал вслух:

— Я не твоя тень. Я — я сам.

Зеркала треснули, а двойник растаял в дыму.

Рон и выбор

Тем временем Рон оказался в окружении бесконечных голосов, каждый из которых твердил: «Ты второй. Ты запасной. Ты никто».

Но вдруг прямо перед ним появилось видение Гарри и Гермионы, застывших в кристалле. Они выглядели беспомощными. Голоса требовали: «Отступи. Ты не сможешь их спасти».

Рон, дрожа, поднял палочку:

— Может, я не лучший, но я их друг. И я не отступлю.

Свет вырвался из его заклинания, и кристалл разлетелся на тысячи искр.

Воссоединение

Коридоры лабиринта начали смыкаться, и Гарри, Гермиона и Рон снова оказались вместе. Пространство вокруг больше не казалось иллюзией — стены стали каменными, воздух тяжёлым.

— Это уже не магия испытания, — тревожно прошептала Гермиона. — Что-то вышло из-под контроля.

Из тени выступило существо — огромное, сотканное из самой тьмы. Его глаза светились янтарным светом. Оно принадлежало к древним чарам, которые охраняли Хогвартс ещё в эпоху основателей.

— Это не должно было проснуться… — Гермиона побледнела.

Существо двинулось вперёд, и зал задрожал.

Объединение

Троица инстинктивно встала спина к спине. Гермиона пыталась вспомнить заклинания, но слова путались. Гарри поднял палочку, готовый атаковать, а Рон, к удивлению друзей, первым выкрикнул заклинание защиты.

Щит вспыхнул и на миг остановил тьму.

— Мы должны действовать вместе! — крикнул Гарри.

Их заклинания переплелись: сила Гермионы придала форму, решимость Гарри направила поток, а верность Рона закрепила его. Свет вспыхнул настолько ярко, что осветил всё пространство. Существо вскрикнуло, и туманный мир рассыпался на осколки.

Разгадка

Троица рухнула на холодный каменный пол Запретного коридора. Дверь за их спинами с грохотом захлопнулась.

Профессора бросились к ним, но Дамблдор лишь поднял руку, останавливая их. В его взгляде читалась гордость.

— Вы справились, — произнёс он тихо. — Испытание было не столько проверкой знаний, сколько проверкой сердца. Иногда древняя магия проверяет нас строже, чем мы ожидаем.

Рон с трудом поднялся на ноги, лицо его было в саже, но он улыбался. Гермиона выглядела уставшей, но глаза её сияли. Гарри же молчал, осознавая, что испытание изменило их всех.

Позже, в тишине Гриффиндорской башни, троица сидела у камина.

— Думаю, это было… больше, чем просто проверка, — сказал Гарри.

— Конечно, — согласилась Гермиона. — Теперь ясно: настоящая сила — не в книгах или славе, а в том, как мы действуем вместе.

Рон зевнул и пробормотал:

— Ну и пусть, главное — мы выжили. Но, признаюсь, быть героем оказалось не так уж плохо.

Огонь в камине треснул, и на мгновение показалось, что сама башня слушает их слова. Испытание закончилось, но новое чувство уверенности и единства только начинало расти.