Доктор и доминантка (джен)

Прежний Джон Ватсон никогда бы не решился на этот шаг, но прежнего Джона Ватсона больше не было.

Все началось в тот треклятый день, когда он впервые решил зайти на Бейкер-стрит, после того как… Сознание до сих пор замыливало это воспоминание, чтобы хоть как-то обезопасить его от боли, и в этом, даже Джон не мог этого не признать, был свой смысл. Только вот в тот день, когда он поддался необъяснимому импульсу вернуться в квартиру, которую снимал последние два года, память о случившемся была еще слишком свежа, и знакомые образы ранили, заставляя прокручивать в голове сцены, навсегда канувшие в лету. Джон бесцельно ходил по гостиной, будто босиком прогуливался по битому стеклу, и это самоистязание точно бы его доконало, если бы в какой-то момент он не стал по очереди брать книги с полки и пролистывать их, не понимая ни слова из написанного. Так что Джон лишь потом осознал, что двуязычный счет за одноместный номер в отеле, расположенном где-то на границе Индии и Пакистана, выпал из книжки, посвященной органической химии продвинутого уровня. Та литература, к которой тот, прежний Джон Ватсон точно не проявил бы ни малейшего интереса.

Сначала он просто смотрел на помятый листочек, не отдавая себе отчета в том, почему, собственно, он привлек его внимание. На самом деле его разум уже сделал нужный вывод, только понял он это с запозданием — что-что, а мыслить на опережение Джон Ватсон не умел. До этого момента. Пакистан вызвал в памяти разговор с Майкрофтом в кафе за соседней стеной. Старший Холмс тогда упомянул Карачи… а потом Джон поднялся в эту квартиру, и на кухне сидел… он, и он попросил телефон, который так и не вернул. Но это, в сущности, было неважно, потому что напечатанный на урду и английском счет уже был вложен в эту книжицу, и тот, кто это сделал, был уверен в том, что Джон Ватсон точно в нее не заглянет.

Не ожидал от тебя подобной неосмотрительности, Шерлок.

Машинально отложив книжку, Джон опустился в свое старое кресло. Он по-прежнему смотрел на счет, и мысли его неслись, как никогда прежде. Она была жива. Ирэн Адлер, Та Женщина, якобы обезглавленная террористами в Карачи, все-таки была жива. Майкрофт сказал, что лишь Шерлок Холмс мог бы его обмануть, и был уверен, что его там не было. Джон криво усмехнулся. Он всегда знал, что комплекс власти рано или поздно ослепит Майкрофта. Приятно было сказать самому себе: «Я же говорил», пусть даже его никто не слышал.

Но если Ирэн Адлер была жива… Джон слегка нахмурился. Ему вспомнилась их первая встреча с Мориарти, тогда, в бассейне, в котором утонул Карл Пауэрс. Злодей-консультант уже собирался взлететь вместе с ними на воздух, но кто-то его остановил. А через несколько недель они вышли на Ирэн Адлер. Или это она вышла на них? Скорее уж второе. Бесстыжая доминантка расставила ловушку на Шерлока Холмса, и он, сам того не подозревая, помог ей предупредить террористов. Джон сузил глаза. «Предупредить террористов» было тождественно «предупредить Мориарти». Значит, как бы Адлер ни похвалялась своими успехами и собственной изобретательностью, она работала на злодея-консультанта. И значит…

Джон одним резким движением смял злополучный счет. Впервые с тех пор как… это произошло, он почувствовал такую сильную ярость. Если Адлер была одной из пешек Мориарти, она могла что-то знать. Вряд ли ей была известна тайна секретного кода, способного взломать любую систему, но у нее могла быть информация о Ричарде Бруке, поддельной личности, созданной злодеем-консультантом с целью дискредитации Шерлока Холмса. А раз так, Джону Ватсону пришла пора оставить свою игру в доброго мягкосердечного доктора. Теперь он снова станет солдатом. А солдатам не привыкать устраивать засаду на врага.

Он и сам не ожидал, какую бешеную энергию в нем пробудил этот незапланированный раунд казавшейся давно забытой игры. Пусть Майкрофт Холмс ошибся насчет своего младшего брата и вставшей ему поперек дороги доминантки, в том, что касалось Джона Ватсона, он был прав. Адреналин уже давно превратился в его наркотик, и он не собирался от него отказываться. Только не сейчас, когда перед ним возникла столь сложная и амбициозная задача.

Первым делом Джон пробил адрес того отеля и попытался выяснить, кто останавливался там сразу после инсценированной казни Ирэн. Как он и предполагал, в целях конспирации Шерлок решился на тщательную маскировку. Никто из постояльцев этой недорогой гостиницы не подходил под нужное описание. Однако спустя два дня после «расправы» в Карачи в отель на неделю вселилась старая женщина, направлявшаяся в Индию. Ее зарегистрировал сын, заранее оплативший проживание. Спустя неделю за женщиной приехала молодая девушка (сын покинул мать в день заселения), которая, по всей видимости, и сопроводила ее на новое место жительство.

Что ж, и Шерлок Холмс, и Ирэн Адлер были достаточно хорошо знакомы с искусством маскировки, чтобы провернуть нечто подобное. Но куда отправилась Ирэн? Искать женщину, проживавшую под фальшивым именем, в стране с миллиардным населением было равнозначно поиску иголки в стоге сена, однако Джон нашел способ сузить круг.

С помощью одного старого армейского знакомого, после демобилизации переехавшего в Джайпур, Джон организовал себе поездку в Раджастан. Конечно, Майка, миссис Хадсон, Грега и остальных его желание попутешествовать в Индии несколько удивило, но они, как и рассчитывал Джон, объяснили его необходимостью отвлечься и хоть как-то заглушить горе. Его план был основан на двух допущениях. Во-первых, что Ирэн осталась в этом штате, где, благодаря многочисленным достопримечательностям, всегда было много иностранных туристов — люди, подобные ей, не могут подолгу жить в культурной изоляции. А во-вторых, когда она узнает о его путешествии — а она точно о нем узнает, в этом Джон не сомневался ни на мгновение — она сама захочет с ним встретиться. Такой уж была ее натура: всю свою жизнь она летела на огонь, и в данном случае она также не сможет побороть искушение.

Джон не ошибся. Он встретил Ирэн спустя две недели после прибытия в Индию. Это произошло в городке под названием Маунт-Абу. В какой-то степени, это было предсказуемо — женщины, подобные Ирэн, стремятся находиться на вершине, даже все потеряв. В тот день он решил прогуляться вдоль озера Накки. Это было живописное место, странным образом напомнившее Джону смесь Корнуолла и Хайленда. Если бы ни специфические звуки и запахи, закрыв глаза, он мог бы с легкостью представить, что не покидал Британских островов.

— Я и не предполагала, что именно вы окажетесь тем человеком, кто меня раскроет.

Нужно было отдать ей должное — она сумела застать его врасплох, и Джон мысленно выругался. Все-таки Ирэн Адлер была мастером камуфляжа, и сейчас, когда она вышла из тени причудливого дерева, Джон вынужден был признать, что в толпе он ни за что бы ее не узнал. Без макияжа, с обветренным лицом, в длинном традиционном одеянии Ирэн немногим отличалась от коренных жительниц субконтинента. Разве что глаза выдавали в ней европейку — слишком пронзительные и столь же бесстыдные, как их обладательница.

— Это радует, — Джон хмуро скрестил руки на груди. Позаимствованный у приятеля револьвер, спрятанный во внутреннем кармане, будто слегка потяжелел. Возможно, ему не следовало лезть на рожон… но теперь было уже поздно идти на попятный и предаваться сожалениям. — Ненавижу быть предсказуемым.

Ирэн мелодично рассмеялась, подходя ближе.

— Вы правы, это вам не к лицу. Но чем я обязана такой честью?

— Не надо строить из себя дурочку, мисс Адлер, — теперь, когда он воочию убедился в еще одном обмане Той Женщины (и неважно, что она провернула его не в одиночестве), Джон почувствовал поднимающуюся внутри злость. — Мориарти. Все то время, что вы корчили из себя невинную жертву, вы работали на этого психопата, ведь так?

Вопрос заставил Ирэн еле заметно напрячься, но она не потеряла самообладания.

— Вы не знаете всех обстоятельств, доктор Ватсон, — она поджала губы.

— Я знаю все, что нужно, мисс Адлер, — прошипел Джон. Пистолет оттягивал его карман, и он с большим усилием удерживал себя от того, чтобы выхватить его и приставить ей к виску. — Вы работали на Мориарти, а затем струсили и решили выйти из игры, после чего Шер… — имя до сих пор обжигало горло, но он себя пересилил, — после чего Шерлок покончил с собой. Не стройте иллюзий, мисс Адлер — я не такой идиот, чтобы не сложить два и два. Вы могли разоблачить ложь Ричарда Брука, могли прийти Шерлоку на помощь, но вместо этого смалодушничали и предпочли отсидеться в своей норе. Что, кроме потакания прихотям богатеньких извращенцев, вы так ничему и не научились? — с презрением сплюнул он.

Ирэн изменилась в лице. Следующим, что почувствовал Джон, была жгучая боль, охватившая левую щеку — ту, по которой она его ударила.

— Не смейте оскорблять меня, доктор Ватсон! — гневно воскликнула она. — Вы ничего обо мне не знаете! И вынуждена вас разочаровать — у меня нет той информации, которую вы ищете! Если бы я могла, я бы давно помогла Шерлоку вернуть его доброе имя, но… — ее голос дрогнул, а глаза наполнились слезами.

— Что? — выдохнул Джон. Его щека пылала, но он почти этого не чувствовал. — Что, вы скажете, что он запретил вам вмешиваться? Что вы вдруг стали послушной девочкой и в кое-то веки решили сделать все так, как вам велели?

— Я не могла вмешаться, — смахнув со щеки слезу, с болью сказала Ирэн. — Если бы я вышла из тени, меня бы тотчас раскрыли. И я лишь помешала бы Шерлоку. Каким бы ни был его план.

— Да у него не было никакого плана!! — заорал Джон. Отчаяние и тупая ярость, что он испытывал все эти недели, прорвались наружу, и ему было плевать на последствия. — Он хотел разгадать гребаный шифр и поплатился за это жизнью! А я ни черта не смог с этим поделать, вы понимаете?!

Ирэн покачала головой — не потому, что не знала, что он чувствует, а потому, что была бессильна это исправить. На миг Джон увидел в ее глазах жалость, и когда она протянула к нему руку — он даже толком не понял, зачем — он отшатнулся от нее, как от зачумленной, и крикнул:

— Не смей подходить ко мне, ты, безжалостная тварь! Как ты могла играть с его чувствами, хотя знала, что в его жизни никогда не было настоящей любви?! Он ушел, потому что был уверен, что никому не нужен, что его существование было насквозь фальшивым, и ты представила ему доказательства этой лжи! Если бы он был по-настоящему тебе небезразличен, ты бы никогда с ним так не поступила! А теперь ты смеешь лить тут слезы и делать вид, будто тебе жаль! Да что ты вообще о нем знала!..

Ирэн хотела что-то возразить, но Джон не стал ее слушать. Отвернувшись и пряча глаза от любопытных прохожих, привлеченных их перепалкой, спотыкаясь, он почти побежал в свой отель. В тот миг он ненавидел Ирэн, ненавидел Шерлока, но еще больше, чем эта ненависть, было его презрение к самому себе. Потому что те последние обвинительные слова, что он выкрикнул в адрес Ирэн, Джон мог бы сказать и самому себе.

* * *

Она пришла к нему следующим вечером. Весь день Джон не выходил из номера и почти ничего не ел. Столько времени он потратил на принятие своей потери, но после встречи с Ирэн все пошло насмарку. Джон не единожды успел пожалеть о своем решении отыскать ее. Она ничего не знала — по всей видимости, Мориарти видел в ней лишь красивую игрушку. Хотя… Она могла и блефовать. Возможно, все было совсем наоборот, и покойный злодей-консультант сумел предвидеть больше, чем казалось Джону. Возможно, он поручил Адлер заманить его в ловушку, если по какой-то причине его план с крышей не удастся реализовать. И теперь…

Джон с раздражением отогнал от себя идиотские мысли. Кажется, у него развилась паранойя. Что бы Адлер ни творила в прошлом, она давно перестала работать на Мориарти. Для этого она была слишком жалкой.

Ближе к вечеру измученный организм Джона дал слабину, и он все-таки заснул. Разбудило его еле слышное движение. Другой человек и в часы бодрствования не обратил бы на него внимания, но солдатская выучка Джона редко его подводила.

— Простите, доктор Ватсон, — раздался тихий шепот. — Я не хотела вас будить.

— Тогда зачем вы пришли? — щурясь, он сел и зажег тусклый прикроватный ночник. Он спал одетым, на неразобранной постели, и выглядел, наверное, как бездомный из ночлежки. Впрочем, Ирэн также растеряла былой лоск. Теперь она была одета в брюки и рубашку темно-коричневого цвета, и пусть ее одежда выглядела опрятно, она давно перестала быть новой, а без макияжа ее лицо потеряло свой притягательный блеск.

— Пришла, потому что вы первый человек из прошлой жизни, с которым я встретилась за эти месяцы, — Ирэн опустилась в кресло у окна и сделала это как обычная уставшая женщина, без единого намека на соблазнительную кошачью грацию, которую она продемонстрировала им тогда, в доме в Белгравии. — И мне хотелось с вами поговорить.

— В таком случае вы могли попросить хозяина гостиницы меня позвать, — хмуро заметил Джон. — Или вам до сих пор нравится лазить в окна?

— Нет, это занятие меня больше не привлекает, — Ирэн печально покачала головой. — Но я и так уже сильно рискнула, заговорив с вами на улице. Если Майкрофт Холмс узнает, что я жива, он спустит на меня своих ищеек, и кто-нибудь из них обязательно преуспеет и принесет ему на блюде мою голову.

— Причем здесь Майкрофт Холмс? — поморщился Джон.

Ирэн посмотрела на него с легким интересом.

— Вы правда этого не понимаете? Он следит за вами, доктор Ватсон.

— Следит? — смехотворность этого утверждения заставила его фыркнуть. — Зачем ему за мной следить?

— Затем, что вы были лучшим другом его покойного брата. Из уважения к памяти Шерлока он будет приглядывать за вами до конца дней. Ваших дней.

— А если он умрет раньше? — сардонически поинтересовался Джон.

Ирэн развела руками.

— Британское правительство никогда не умирает, доктор Ватсон. Вам ли этого не знать.

Он снова фыркнул и встал.

— Выпьете чего-нибудь? Я могу попросить, чтобы принесли чай.

— Благодарю за предложение, но местный чай вызывает у меня тошноту, — Ирэн слегка поморщилась. Джон с усмешкой покачал головой и направился в ванную.

— Просто вы никогда не пили чай в Афганистане.

Он умылся, с помощью холодной воды окончательно прогнав сон, и посвежевшим, хоть и все таким же уставшим, вернулся в комнату. Ирэн встретила его задумчивым взглядом, непривычно лишенным игривости и таинственного флера.

— Не сочтите за дерзость, мисс Адлер, но у меня нет никакого желания с вами беседовать, — Джон сделал неопределенный жест в сторону окна. — Я был бы рад, если бы вы оставили меня в покое.

— Я ошибалась в вас, доктор Ватсон, — будто не слыша его, проговорила Ирэн.

— Это мы уже выяснили, — с легким раздражением заметил Джон.

— Да, я помню, — она кивнула, не сводя с него взгляда. — Но сейчас я говорю о другом. Когда мы только встретились, в тот день в моем доме в Белгравии, я думала, что вы совсем не похожи на Шерлока, и поэтому вас так к нему тянет. Ну, вы знаете эту глупую присказку — противоположности притягиваются, и все такое. Но теперь я вижу, что была не права.

— Что вы имеете в виду? — избегая смотреть на нее, спросил Джон. С самих похорон и до этого момента он ни с кем не говорил о Шерлоке (если не считать миссис Хадсон, тогда, на кладбище), и физически это оказалось так же тяжело, как если бы его заставили разгружать вагоны.

— Вы похожи, — отозвалась Ирэн. — Поэтому вы и подружились. Вы не искали в Шерлоке тех качеств, которых у вас нет — вы усиливали то, чем и так обладаете. Из-за этого вы так страдаете. Вам кажется, что вместе с ним вы потеряли себя.

В глубине души Джону очень хотелось накричать на нее, возразить, сказать, что она кругом не права… но он не смог этого сделать. Не потому, что у него не было сил, а потому, что чувствовал — в ее словах содержалось зерно истины. Пусть Джону никогда не стать таким умным и наблюдательным, каким был Шерлок, их объединяло нечто более важное — они оба стремились к опасности и риску, потому что это не позволяло им остаться наедине с самими собой. А это и был тот худший ночной кошмар, приносивший с собой черные мысли и подталкивавший их к пропасти.

— А вы? — Джон произнес это почти с вызовом. — Почему вы так им увлеклись? Вы ведь утверждали, что мужчины вас не интересуют. Решили совершить — как это будет, каминг-ин?

Ирэн с усмешкой отвела взгляд куда-то в сторону.

— Шерлок Холмс был великим человеком, но величие это зиждилось не на детективных успехах, — промолвила она. — Он умел жить вне рамок и ожидаемых реакций, в этом и состоял его секрет. Даже в том, что касалось чувств и эмоций — сантиментов, как он их называл. Шерлок сумел сдержать их и обыграл меня на моем же поле. На свете нет ничего сексуальнее.

Джон усмехнулся и, скрестив руки на груди, сел на кровать.

— Я полагал, вы тоже жили вне рамок, мисс Адлер, — сказал он. — И наслаждались тем хаосом, который был способен сотворить ваш маленький телефон.

— Возможно, со стороны все выглядело именно так, — Ирэн медленно кивнула. — Роскошная жизнь, сотни поводков, на которых я держала всех этих пафосных богачей, падких до запретных удовольствий… Однако ваш друг оборвал их с помощью одного-единственного кодового слова. Вот это было настоящее доминирование, по сравнению с которым моя жалкая игра выглядела ребячеством.

Джон слегка приподнял брови.

— Так значит, вы последовали собственному совету и осознали свое поражение? И вы хотите, чтобы я в это поверил, мисс Адлер?

— А во что вы хотите верить, доктор Ватсон? — вопросом на вопрос ответила она.

Джон покачал головой. Веры у него больше не осталось. И ему, в сущности, было все равно, чего на самом деле хочет эта женщина, и зачем она пришла. Даже если бы она сказала, что хочет его убить, в ответ он всего лишь пожал бы плечами.

— Я хочу верить в то, что вы найдете обратную дорогу, — сказал он и встал. — Прощайте, мисс Адлер. Окно можете не закрывать.

Джон снова лег и выключил свет. Он слышал, как она ушла — тем же путем, что и пришла, и после ее ухода он еще долго не мог заснуть.

* * *

Джон вернулся в Лондон спустя неделю после этого разговора. Он сделал бы это раньше, но не хотел, чтобы его отъезд из Индии выглядел слишком поспешным. В конце концов, Ирэн могла быть права. Следить за людьми без надобности — вполне в духе Майкрофта Холмса.

Он сменил жилье, арендовав квартиру подальше от центра, и устроился на работу. В какой-то момент ему пришла мысль позвонить в ту клинику, где все еще работала Сара, и спросить, нет ли у них вакансии, но в следующую же секунду эта идея показалась ему смехотворной. Возвращаться в тот мир, к которому он больше не имел никакого отношения, было совсем не в духе Джона Ватсона. Того Джона, которым он стал после смерти… самоубийства лучшего друга.

На его новом месте все было до зубовного скрежета банально и заурядно, но Джон стоически сносил однообразие повседневности, потому что только оно могло помочь ему преодолеть боль. Он чувствовал себя спортсменом, восстанавливающимся после тяжелой травмы, поставившей крест на его карьере. Первый шаг был сродни подвигу, но каждый последующий давался на йоту легче. И так, постепенно, Джон учился жить этой новой жизнью, в которой о Шерлоке Холмсе напоминали только шрамы на его душе.

Пока, наконец, в нее не вернулась она.

После завершения его индийского путешествия прошло два с половиной месяца. Стояла хмурая промозглая погода, как раз под стать его настроению. После смены жительства Джон чаще стал ездить в метро, и сегодня характерное для этого вида транспорта скопление народа особенно его раздражало. Он приехал в клинику за пять минут до начала рабочего дня, держа в руках картонный стаканчик с успевшим остыть кофе. Несмотря на то, что Джон дал себе зарок не покупать кофе у метро, ему все равно приходилось это делать — копившееся внутри раздражение лучше было направлять на негодный напиток, а не на окружающих, и тем более не на пациентов.

Поздоровавшись с медсестрой, Джон прошел в свой кабинет. Включил свет, нажал кнопку переходника, чтобы запустить компьютер… и замер посередине комнаты.

— Здравствуйте, доктор Ватсон.

Хриплое приветствие принадлежало женщине, которая могла быть только Ирэн Адлер… и все-таки она была похожа на нее еще меньше, чем знойный солнечный день походил на угрюмый осенний вечер. Ее правый глаз заплыл, на разбитой губе запеклась кровь, из головы был выдернут клок волос и, судя по ее позе, она хромала на левую ногу. Прежний Джон Ватсон при взгляде на нее выронил бы стаканчик и расплескал отвратительный кофе по только что вымытому уборщицей кафельному полу, но прежнего Джона Ватсона больше не было.

— Что с вами случилось? — он поставил стаканчик на стол и жестом пригласил ее сесть на кушетку. Ирэн, хромая, подчинилась.

— Если говорить в двух словах, я лишилась рассудка, — морщась от боли, она забралась на кушетку.

— Это три слова, — бесстрастно заметил Джон, надевая перчатки.

— А вы тот еще педант, доктор Ватсон, — Ирэн хотела усмехнуться, но от предпринятого усилия ее лицевые мышцы искривились.

— Хотите сказать, зануда? — с сарказмом уточнил он и достал из шкафчика антисептик. — Посидите пока тихо, я обработаю рану.

К чести Ирэн, она не проронила ни звука, а Джон, будучи медиком, понимал, насколько сильной должна быть боль. Закончив, он выбросил перчатки и, скрестив руки на груди, посмотрел на Ирэн.

— Ну и что все это значит? — спросил он. — Какого черта вам понадобилось вернуться? И кто вас так отметелил? Люди Майкрофта?

Под воздействием обезболивающего Ирэн усмехнулась почти в полную силу, и ее улыбка не была лишена самодовольства.

— Снеговик слишком занят проблемами международной политики, чтобы обращать внимание на столь незначительных особ, как я, — сказала она. — Нет, к сожалению, это были старые подручные злодея-консультанта, — она поморщилась. — Я и не предполагала, что они окажутся столь живучи.

У Джона что-то кольнуло в сердце. Инстинктивно он выпрямился и медленно опустил руки.

— Сообщники Мориарти? — глухо спросил он. — Они вас выследили?

Ирэн покачала головой.

— Нет. Я же сказала, что лишилась рассудка — я сама их нашла. Подумала, что они могут располагать какой-нибудь информацией о Ричарде Бруке, но лишь зря потратила время и поставила себя под удар. Про Брука они ничего не знали — похоже, Мориарти не допустил никаких утечек.

Джон и не надеялся, что все будет так легко, но все-таки испытал легкое разочарование.

— Так значит, вы теперь скомпрометированы? И поэтому пришли ко мне?

Ирэн с видом оскорбленного достоинства расправила плечи, насколько ей позволяли ее травмы.

— Быть может, я и поступила опрометчиво, доктор Ватсон, но я еще не разучилась подчищать хвосты. Меня некому будет скомпрометировать, — ее глаза мстительно сверкнули, и это напомнило Джону прежнюю Ирэн, мнившую себя владычицей мира. — Об этом я позаботилась.

Джон смерил ее долгим взглядом, а затем повернулся к своему рабочему столу.

— Что ж, мисс Адлер, если это все, я вынужден просить вас удалиться. Мне пора принимать пациентов.

— Пациентов? — Ирэн приподняла брови. — Доктор Ватсон, кажется, вы меня не поняли. Я пришла к вам не затем, чтобы вы наложили мне пару повязок.

— А зачем же? — спросил Джон, не оборачиваясь.

— Мне нужна ваша помощь. У меня все еще остались прежние контакты, и я надеюсь, что рано или поздно мне удастся отыскать зацепку, которая поможет вернуть Шерлоку его доброе имя. Я… я хочу сделать хоть что-то. И мне кажется, что вы тоже.

В висках у него застучало, и чтобы заглушить этот шум, Джон принялся перекладывать предметы на своем столе.

— Что бы мы ни делали, Шерлока это не вернет, — он сжал челюсти так сильно, что у него едва не свело скулы.

— Но это смоет пятно с его репутации, — промолвила Ирэн. — И восстановит справедливость.

— Справедливость? — со злостью повторил Джон. Он повернулся, и Ирэн невольно вздрогнула — всем своим видом он напоминал загнанного зверя. — Вы думаете, что это хоть что-то для меня значит, мисс Адлер? А для вас? Вы приходите ко мне со своими разговорами — сначала о вере, потом о справедливости — и надеетесь, что я вытянусь по струнке смирно и, окрыленный благородным порывом, побегу исполнять свой долг? — он сплюнул.

В кабинете повисла тишина, нарушаемая лишь его глубоким тяжелым дыханием. Выждав несколько секунд, Ирэн соскользнула с кушетки и, подойдя к Джону, коснулась ладонью его предплечья.

— Нет, доктор Ватсон, — она покачала головой. — Я надеюсь, что вы наконец-то прекратите загонять себя в угол и бежать от своей боли. Вам нужно действовать, а не сидеть в четырех стенах, выслушивая причитания заурядных людей. И я предлагаю вам это. Возвращайтесь в игру, Джон. Если не ради мести за лучшего друга, и не ради памяти о нем, то хотя бы ради себя. Иначе вас поглотит ваш внутренний мрак, и можете мне поверить — на свете нет худшей участи.

Ирэн легонько сжала его предплечье и, скользнув по нему взглядом, направилась к окну. Джон с полминуты смотрел ей вслед, пока в дверь тщетно стучалась медсестра, желавшая сообщить о его первом в этот день пациенте.

Спустя два дня доктор Джон Ватсон написал заявление об уходе с работы и уведомил хозяина своей квартиры о том, что не собирается продлевать договор аренды.

Пора было возвращаться в игру.