О ведьмах, дьяволах и вырезанных сердцах (джен)

В трактир вбегает крестьянин Губа:

— Сначала русалка, теперь сам дьявол морской! А я говорил, что дела здесь нечистые!.. Сжечь его!!!

Дейви Джонс медленно, скрипя клешнями, поднимается:

— Кого тут сжечь?!

Губа мгновенно отступается:

— Никого, милостивый государь…

Толпа чудовищных пиратов (не просто беззубых и немытых, а покрытых наростами из полипов, с акульими и щучьими пастями), недобро посмеиваясь, окружают крестьянина.

— Ты боишься смерти, Губа? — вкрадчиво говорит «сам дьявол морской».

— Ой, разошёлся. — Ведьма снимает треуголку с его головы. — Кряхтит как дед, клешнями клацает. Никак ручки отсохли, чтобы самому шляпу от ракушек почистить?.. Ах, ну да.

— Старая мегера! — огрызается Джонс и угрюмо падает на своё место. Губа, не упуская шанса, кидается прочь, команда «Голландца» — за ним. — Наливай ещё выпить.

— И не хнычь мне тут! Сколько раз говорила — бросит тебя твоя Калипсо. Слушал бы тетю — не страдал бы! Какое столетие уже пошло?

Со второго этажа спускаются гости. Ведьма окликает их:

— Русалочка, поди сюда, дочка! Да и ты, бродяга, подойди!

Сульпитиус, увидев Джонса, чуть не падает с лестницы. Русалочка, напротив, вежливо делает реверанс.

— Посмотрите, до чего доводит ваша хвалёная любовь! А вы мне — «ведьма бессердечная»! Лучше один раз переболеть и потом уже всё, никакой больше боли, чем издохнуть от этой вашей «люпфи».

Джонс поворачивает в сторону Русалочки свою монструозную голову.

— Да-да, — отвечает на его безмолвный вопрос ведьма, — ей-то я и сделала сердце. А ты думал, я только вырезать могу?.. Эх, вот бы ты своей клешнёй оттяпал голову принцу да утащил его на дно морское, чтобы эта дурёха не убивалась!