На границе Карелии (гет)

Зоря отворила гостям калитку, проводила их в дом и ушла на кухню. С кухни веяло запахами рыбы, варёных овощей и густым жаром.

В доме оказалось уютно и чисто. Обои бежевого цвета, с цветочными узорами, были поклеены только в спальне, на удивление современно обставленной. В остальных комнатах стены были деревянные, и новые мебель и вещи соседствовали с потёртыми шкафами и буфетами — не советскими, а, должно быть, финскими. Похоже, хозяева планировали и дальше наводить здесь порядок.

В большой комнате Билл стругал доски — сосредоточенный, с прядкой, смешно убранной за ухо.

— У вас хорошо, — в изумлении проговорил Зан-Чин. — Сами обустраивали?

— Всё она.

— Почему-то так и подумал. Зоря у тебя умница.

Билл поглядел на гостей с усмешкой:

— Заявились сюда, чтобы поговорить о моей жене?

— Не-ет… Просто мы думали, что ты… ну, будешь сейчас жить так, что с удовольствием решишь вернуться в Китай.

Билл хмыкнул.

— Это все из-за неё, — произнёс Блокен. — Значит, ты должен думать в первую очередь о её благополучии. Разве не видишь, где вы живете? В этом краю сплошная разруха и нищета. Пока мы сюда добирались, я увидел столько заброшенных домов. Хочешь помереть здесь с голоду?!

Билл ответил холодно:

— Ну, закончил? В сарае протекает крыша. Мне нужно её починить.

— Папа-а-а! — из кухни выбежала Лада, пухленькая девочка годиков трёх с пепельными как у Билла волнистыми волосами. Она углядела гостей и с любопытством выпучила на них свои огромные голубые глаза.

— Здравствуй, красавица, — обратился к ней Зан-Чин, — а у меня подарок для тебя.

И достал из-за пазухи новенькую традиционную китайскую куклу. Лада нерешительно приблизилась к Зан-Чину и тут же выхватила подарок из его рук.

Билл наклонился и взял Ладу на руки:

— Ну, что надо сказать?

— Спасибо! — отрешённо произнесла Лада, разглядывая игрушку. Билл хохотнул и поцеловал дочь.

— Идём, Зан-Чин, — сказал Блокен, — мы и так потратили здесь слишком много времени.

— Как — уже уходите? — появилась и Зоря, вытирая руки о фартук. — Даже на обед не останетесь? Я ухи наварила!

— Обед! — обрадовался Зан-Чин. — Мне ещё с перелёта хотелось поесть чего-нибудь домашнего и горяченького! Давай останемся, Блокен!

Билл перенёс на веранду доски и рабочие инструменты, подмёл за собой опилки. Зоря постелила на стол скатерть, на стул Блокена положила расписную подушку с можжевеловой набивкой.

Все устроились за столом.

— Может, вы с ним поговорите? — снова начал Зан-Чин. — Нас-то он не послушал, но, может, вы ему объясните…

— Опять. — Билл раздражённо потер висок.

— Он ведь из-за вас не соглашается. Но вы подумайте, там вам с дочкой лучше будет. Она в гимназию с юным мастером сможет пойти…

Зоря ответила с хладнокровным упрямством, не поднимая глаз:

— Здесь тоже хорошие школы есть. Да и мы с Биллом помогать будем.

Блокен усмехнулся:

— Помогать чем? У тебя разве есть образование? Всё, чему ты можешь её научить — примитивным сказкам твоего народа. Люди из лаборатории забрали у тебя всё — неужели и своей дочери ты желаешь подобной судьбы?

У Зори даже мускул не дрогнул на лице:

— Вы от злобы сейчас просто лопните.

Блокен изумленно замолчал.

— Ешь суп, — посоветовал ему Зан-Чин.

На второе Зоря подала румяный карельский рыбник — и вдруг выставила на стол прозрачную бутылку водки.

— Я-я-я не могу, — оторопел Зан-Чин, — я за рулем!

— Ничего, ничего, — Зоря принялась разливать водку, — от рюмочки не убудет! А то поссорившимся разойдетесь — это не к добру!

— Мне не наливай, — произнёс Блокен надменно.

— Пей, — вдруг неожиданно строго сказала Зоря и поднесла рюмку к его лицу.

— Что ты себе позволяешь? — прошипел он.

Зоря отступила, насупилась и вдруг залпом хряпнула из этой самой рюмки. Поставила её на стол, крепко морщась, уткнулась лицом в руку. Билл, смеясь, погладил жену по спине.

— А мне, мне?! — подпрыгнула Лада. — Да-ай!

— Тебе ещё рано, Ладушка, — ответила Зоря. Но Лада все равно потянулась к рюмке Билла. Зоря взяла дочь на руки:

— А ну-ка хватит, безобразница!

— А папа бы — дал! — вцепившись в Зорю, возмутилась Лада. Билл засмеялся, но Зоря исхитрилась отвесить ему затрещину. Она унесла Ладу в другую комнату.

Билл выпил сам, поморщился, перевернул рюмку.

— Пейте, — сказал он, — иначе её обидите.

— Не могу я! Как я машину тогда поведу!

— Ничего. Заночуете у нас.

— Гм… Завтра важная встреча в Санкт-Петербурге. Да и сестрица Джун нас ждёт. А здесь плохая связь, мы даже предупредить не сумеем.

— Да и леший с вами! — послышался голос Зори. — Билл, пусть идут с миром!

Прямо за забором, на деревенской дороге, цвели дикие яблони. Белые лепестки летели по ветру, оседали в чужих дворах, на плечах у прохожих. На лавке возле сарая, заваленный лепестками, спал толстый рыжий кот.

— Любит Блокен драматизировать, — сказал Зан-Чин. — А я вот уверен, что вы ни в коем случае не пропадёте.

— Если ты предстанешь перед мастером, — произнёс Блокен, — что ты вообще сможешь сказать ему?

Билл достал из внутреннего кармана куртки футбольный мяч, с неизменным мастерством покрутил его в руке.

— Думаю, Хао глубоко плевать на мою жизнь. Да и какой теперь от меня прок? Даже это уже не больше, чем просто старый футбольный мяч.

— Ты отпустил их? — догадался Зан-Чин. — Отпустил Больших Парней?

— Они сами хотели уйти, давно просили меня. А я их мучил.