Грегори Гойл и новый враг (джен)

Я стоял в подвале нашего особняка, уставившись на Философский камень, лежащий на старом деревянном столе, освещённый тусклым светом единственной свечи. Камень пульсировал, как живое сердце, его рубиновый блеск отражался в потрескавшихся стенах, пропитанных сыростью и древней магией. Воздух здесь был тяжёлым, с привкусом плесени и чего-то металлического — крови? Или просто мои воспоминания о ритуалах, которые отец проводил здесь, когда я был ещё мелким сопляком. После гибели Алисы это место казалось ещё более мрачным, чем раньше. Иногда мне казалось, что стены шептали, словно живые, а пол под ногами скрипел так, как будто жаловался на тяжесть секретов.

Я отбил эту штуку у Поттера всего пару дней назад, перед самым отъездом из Хогвартса. Тот бой в коридоре... Чёрт, он был хорош, этот сопляк. Скользкий, как угорь в масле, и заклинаниями сыпал, словно семечками. Но я был быстрее, хитрее — я все еще имел опыт старого Виктора, хоть и влияние нового тела на мое сознание неоспоримое. Конфундус, удар по башке, и камень в кармане. Триумф был сладким, как глоток виски с колой после удачного дела. Но теперь, дома, эйфория ушла, оставив место холодному расчёту. Камень — это сила, бессмертие, золото. Но и опасность. Дамблдор не дурак, если не пойти на условия Поттера — тот наверняка все расскажет старику. Если они заподозрят меня... Нет, разделить камень — вот единственный выход. Половина мне, половина... Поттеру? Звучит как бред, но увы... Вернуть половину, чтобы заставить парнишку замолчать. А потом? Использовать камень и разорвать обет, выплатить долги Малфоям, стать свободным. Хватит ли его? Ведь он и так был совсем крошечным, а тут еще и половину я должен отдать. Ну Поттер, я это тебе припомню.

— Гринч, — позвал я эльфа, не отрывая глаз от камня, тот появился незамедлительно. — Позови отца, нужна его помощь.

Через десять минут дверь в подвал скрипнула, и он вошёл — Ричард Гойл, отец этого тела. Выглядел он паршиво: кожа серая, словно старая тряпка, глаза ввалились, борода растрёпанная, а движения медленные, словно каждый шаг давался с усилием. Тот ритуал, когда погибла Алиса, выжал его досуха. Да, ритуал защитил меня от Голоса, даровав также ментальную защиту, но он же и подорвал здоровье Ричарда. Теперь он был тенью самого себя — усталый, сломленный, без той ярости, что раньше пугала меня до дрожи. Но магия в нём ещё теплилась, я чувствовал это.

— Что это? — спросил он хриплым голосом, подходя ближе. Его глаза на миг блеснули, когда упали на камень, но без жадности — только усталое любопытство. — Откуда?

— Не спрашивай, — буркнул я, не вдаваясь в детали. — Нужно разделить его. Надвое. Ты знаешь, как? Ритуал или заклинание — что угодно.

Отец помолчал, уставившись на камень. Его пальцы задрожали, когда он провёл рукой над поверхностью стола. Я ожидал вопросов — мол, откуда такая штука у сопляка вроде меня? Или даже того, что старик попытается наложить на мой трофей руки. Но он молчал. Видно, сил не было даже на это. Ритуал высосал из него всё: энергию, волю, может, даже часть души. Он выглядел как старик, хотя был в расцвете лет. Он не сказал больше ни слова. Просто кивнул.

— Да... можно. Старый ритуал. Разделение сущности. — Голос его был тихим, как шорох листьев. — Но... это опасно. Камень — не простая вещь. Его магия древняя. Древнее самой Британии. Если проведем ритуал неправильно, потеряем всё.

— Делай, — сказал я, не давая ему времени на раздумья. — Половина — моя. Вторую отправлю Поттеру. Чертила угрожал заложить меня Дамблдору, если этого не сделаю.

Гойл-старший поднял бровь, но опять без вопросов. Он был слишком вымотан, чтобы спорить. Достал из складок мантии старую палочку — потрёпанную, с трещинами, — и начал чертить руны на столе вокруг камня. Символы вспыхивали тусклым золотом, воздух потяжелел, словно набух дождём. Я стоял рядом, чувствуя, как магия колет кожу, как иголки. Отец бормотал слова на латыни — древние, забытые, — его голос дрожал, пот лился по лицу. Камень задрожал, его свет усилился, заполняя подвал пульсирующим сиянием. Я затаил дыхание.

— Cепаратум эссенция... Дивидире этернум... — прошептал он, и палочка ударила в центр камня.

Вспышка ослепила меня, словно молния. Камень треснул с звуком, похожим на крик, — надвое, ровно, без крошки. Две половины лежали на столе, каждая всё ещё сияла, но слабее, как будто поделили душу. Отец осел на стул, дыша тяжело, лицо побелело ещё больше. Он не спросил ничего про Поттера. Не спросил ничего. Просто сидел, уставившись в пол, словно ритуал выжал из него последние капли сил. Я взял одну половину — тёплую, вибрирующую в ладони, — и спрятал в карман. Вторую завернул в пергамент, нацарапав записку: «Вот, как и договаривались. Теперь мы в рассчёте. Гойл». Теперь все. Уверен, Поттер не настолько идиот, что начнет болтать о таком ценном трофее. Этот секрет должен умереть вместе с нами.

— Спасибо, отец, — сказал я, но он лишь кивнул, не поднимая глаз. Выглядел он ещё хуже, чем до ритуала — ни следа восстановления. Словно та древняя магия в подвале жрала его заживо, не давая прийти в себя. Я вышел, оставив его в темноте. Семья Гойлов, как и наш особняк — сплошные руины, но теперь у меня был шанс все это перестроить.

* * *

Лето тянулось медленно, как патока в жару. Особняк стоял в глуши, окружённый лесами, где даже птицы пели тихо, словно боялись разбудить что-то древнее. Я практиковался сам: отрабатывал заклинания в саду, подальше от глаз, — Ступефай, Импедимента, простые щиты. Тело Грега все еще было неуклюжим, но Виктор во мне помнил, как двигаться — быстро, точно. Половина камня лежала в тайнике под полом моей комнаты, её магия постоянно словно нашептывала обещания мне, искушая использовать ее по назначению. Но я не торопился использовать — нужно было разобраться, как извлечь эликсир, как превратить металл в золото. Формулы, дозировки и так далее. Книги из родовой библиотеки помогали, но медленно, слишком уж специфичным и редким был этот артефакт.

А потом пришло письмо от Малфоев. Сова принесла его на рассвете — пергамент с серебряной печатью, запах дорогих чернил. «Грегори, — писал Драко своим аккуратным почерком. — Отец согласен. Ты и Крэбб приглашены в Малфой-мэнор. Также вы сможете принять участие и в моих тренировках, я обо всем договорился. Не у всех, конечно — политика и бизнес не для вас. Но магия и квиддич — да. Приезжайте через неделю. Не опаздывайте.» Я усмехнулся. Малфой всегда любил командовать, но это был шанс. Стать сильнее, ближе к Драко — и, может, найти способ разорвать обет. Крэбб, этот обжора, наверняка обрадуется — для него тренировки значат больше еды и драки.

Через неделю мы аппарировали в Малфой-мэнор — отец перенес меня до границы, ослабев еще больше, даже не уверен, что у него хватит сил, чтобы колдовать в ближайшую неделю. Особняк был словно из сказки для богатых: белые стены, башни, сады с павлинами, которые расхаживали, как короли. Воздух пах розами и деньгами. Люциус Малфой встретил нас в холле — высокий, аристократ до мозга костей, с холодными глазами и тростью, в которой, я знал, пряталась палочка. Его мантия была идеальной, волосы собраны в хвост, а взгляд — опасным, словно лезвие.

— Мистер Гойл, мистер Гойл-младший, — сказал он ровным голосом, без тепла. — Добро пожаловать. Драко упоминал о вашем... энтузиазме. Тренировки начнутся завтра. Магия — с утра, квиддич — после обеда. Постарайтесь не оплошать.

Он не спросил о состоянии отца, не поинтересовался делами. Просто кивнул и ушёл, оставив нас с Драко. Мальчишка выглядел самодовольным:

— Пошли, покажу твою комнату. И не вздумай трогать ничего ценного.

Ричард тем временем отбыл домой с помощью камина. Люциус Малфой даже не собирался приглашать его на ужин.

Тренировки начались на рассвете. Сначала — магия, в огромном зале с высокими потолками, где стены были увешаны щитами и мишенями. Приглашенный Малфоями учитель — пожилой немец по имени Ханс, похожий на дворецкого, стоял в центре, держа в руке жезл, который и был его концентратором вместо палочки.

— Сегодня проведем дуэли, ja. Разберем основы, также я смогу понять, куда мы будем двигатся дальше, в abhängig от вашего уровня. Мистер Малфой, покажите пример. Мистер Гойл, вы его противник в этой дуэли.

Драко вышел вперёд, уверенный, как всегда.

— Экспеллиармус! — крикнул Драко, и моя палочка чуть не вылетела из руки — еле удержал. Ханс хмыкнул:

— Слабовато, ja. Мистер Гойл, ваша очередь. Атакуйте.

Я кивнул, сосредоточившись.

— Ступефай! — луч полетел в Драко, но он отразил щитом.

— Протего! — Контратака прилетела мгновеннo. — Импедимента!

Я увернулся, чувствуя, как тело Грега тяжелеет, но Виктор помог — прыжок в сторону, и мой «Инкарцеро» опутал Драко верёвками. Он вырвался и атаковал опять.

— Петрификус Тоталус!

Я решил, что хватит, не хватало мне еще его победить, и подставился под заклинание.

Немец кивнул одобрительно:

— Неплохо, ya. Обое хороши.

Крэбб был хуже: его заклинания летели криво, щитами он вообще еще не занимался, уворачивался тоже так себе. Ханс поморщился:

— Мистер Крэбб, сосредоточьтесь. Это не игра. — Но не отругал.

Тренировка длилась час: атаки, защиты, простые проклятия. Ханс холодно комментировал:

— Быстрее, мистер Гойл. Вы слишком медлительны, ya. А вы, мистер Малфой, полагаетесь на удачу, а не на расчёт. — Его слова жгли мою самоуверенность, но были полезными. Я чувствовал прогресс — тело привыкало, магия текла более плавно.

После обеда наступило врея квиддича, совмещенного с физическими тренироваками. Поле за особняком было про идеальным для этого, с кольцами, некоторыми тренажерами, турником. Единственное неудобство — по нему постоянно носился ветер, кидая пыль прямо в наши лица. Драко летал на своем новеньком Нимбусе 2001, мы с Крэббом — на неплохих Кометах, предоставленных нам Малфоем-старшим.

— Отбивайте бладжеры, — скомандовал французкий тренер по имени Шарль. — Защищайте Драко, Драко будет охотником.

Мы взмыли в воздух, ветер хлестал по лицу, адреналин кипел в крови. Крэбб бил сильно, но криво — бладжер пстоянно улетал в кусты. Я целился лучше: отгонял мячи от Драко, пока он забивал в кольца. Шарль наблюдал с земли:

— Мистер Гойл, вы летаете, словно горила. Больше грации, а не силы. — Но в его голосе мелькнуло одобрение, когда я отбил бладжер, чуть не сбивший Драко.

Вечером, после ужина — простого, но роскошного, с эльфийским вином и мясом, — Люциус позвал меня в кабинет. Дорогая мебель, полно книг, неизвестные артефакты, воздух тяжёлый от магии и полно бумаг, которые валялись везде, где только можно, удивив меня. Малфой-старший раньше мне казался более... педантичным, что-ли.

— Мистер Гойл, — сказал он, садясь за стол. — Ваш отец, как и ваша семья, задолжал мне очень много. Но вы пока были полезными. Продолжайте так, и, возможно, спишем часть долга. Но! Не смей влиять на Драко. Он главный. Это понятно? — Его глаза сверлили мне, словно буравчики.

— Да, сэр, — ответил я, не показывая своих мыслей. Он не знал о камне, но явно чувствовал — во мне что-то есть.

— И помните: лояльность — всё.

Я кивнул, выходя. Ничего нового. Только предупреждение, чтобы я оставил Драко главную роль. Не знаю, откуда он понял, как я начал влиять на Драко, но ему это явно не понравилось. Что же, не очень-то и хотелось.

Тренировки шли неделю за неделей: магия по утрам — дуэли, чары, даже базовые тёмные искусства, которые нам показывали "для защиты".

— Круцио? Нет, пока рано. Но знайте: боль — настоящий учитель.

Крэбб постоянно стонал, но крепчал. Квиддич — полёты, тактика, где мы учились бить точно, а Драко — уклоняться. Общение с Люциусом было холодным, расчётливым: он иногда даже лично учил нас, но яано не доверял. «Вы — инструмент, мистер Гойл. Полезный. Пока что.» Я улыбался про себя — скоро инструмент станет молотом.

Лето только начиналось, а я уже чувствовал: следующий год будет моим. С половиной камня в кармане, с новыми навыками — Поттер, Дамблдор, голос в снах... Пусть приходят. Я готов.