Инвалидность (гет)

Очередь в столовую достойна часа пик. Студенты синхронно движутся к лоткам с едой, оттуда к напиткам и, наконец, к кассе. Максим и Лиза, не нарушая общей гармонии, жадно осматривают мясо и гарниры.

— Вот это, пожалуйста, положьте.

— Положите, — поправляет Максим. Девушка важно кивает.

— И вот этого накладите, — дойдя до конца раздачи, Максим чуть натужно поднимает поднос с пятью тарелками, Лиза тем временем высматривает свободный столик. Найдя, победно стучит, пока не заняли. Костыли располагаются у стенки, девушка уже сидит, предвкушая обед. Оба настолько голодные после пар, что первые минут пять проходят за торопливым стучанием ложек, и лишь к концу, расслабленные, чинно попивают компот.

Глядя на костыли, Максим интересуется, почему не купят протез.

— Дай мильон, — парень смущённо замолкает, Лиза лениво догрызает крылышко.

— Но если серьёзно, с дешёвыми возни много даже сейчас, а в детстве ещё и на вырост. Как-то попросила папу деревянную выстрогать. Он предложил поднять стул и представить, что такую тяжесть буду волочить всегда. Идея осталась идеей.

— Да и от бедра такое себе…

С Лизой подружились буквально в первую неделю, когда взял на себя роль таскать обеды, а там уже сидели за одной партой, отчаянно пытаясь вникнуть в суть матанализа. Поступить на факультет для Максима было мечтой, но только сейчас приходит осознание, насколько не хватает базы. В итоге дни пролетают в библиотеке, где зубрятся вещи, которые надо понимать, чтобы начать учить то, что преподают. Лиза часто составляет компанию — тоже вылетать не хочется. И сейчас, за пару недель до сессии, оба разделяют витающую в воздухе подавленность. Иногда кажется, преподавателям в кайф наблюдать, как по мере всё большего отставания затравленное выражение лиц студентов становится отчётливее.

— Ты сегодня опять за книги? Сходил бы в спортзал, перезагрузился, — увы, Максим на той стадии, где любая потерянная минута кажется катастрофой. Вздохнув, Лиза допивает компот.

— Ну пошли добивать, что успеем.

На улице темно, когда собираются домой. Лизу почти всегда подвозит отец, но иногда приходится самой, и поскольку на такси стипендии не хватает, идут в метро.

Максим считает своим долгом проводить хотя бы до конечной, и теперь оба сидят в полупустом вагоне, наблюдая провода тоннелей. Вспоминается история знакомства, первые шутки, вопросы, свидания. История ампутации рассказывается без обиняков. В 2002 отдыхали в Грузии, грянуло землетрясение. Выбежать из отеля успела, но не полностью. В итоге операция, реабилитация, протезирование. Последнее проходит удачно, но со временем становится мал. Был выбор — новый протез или платное в МГУ, и по согласию с родителями пока на костылях.

— Ты не представляешь, насколько в больнице скучно. Единственная причина, по которой сейчас барахтаюсь — чтение учебников от нечего делать. Зато успеваемость в школе подняла. Ну, когда вернулась. Хотя домашние задания так и остались маленькой пыткой.

— Мне помогало ощущение гордости, что, мол, могу, а остальные нет.

— Надеюсь, ты его вслух не высказывал?

— Нет, конечно.

На выходе из метро прощаются. До дома недалеко, но завтра рано вставать, и сессия всё ближе. Поцеловавшись, Лиза, ловко орудую костылями, огибает слякоть и скрывается за поворотом. Максим, последний раз вдохнув декабрьский воздух, возвращается, в очередной раз прогоняя теорему Тейлора.

Последние дни давят особенно сильно. В какой-то момент Максим с холодком осознаёт, что упёрся в потолок. Сколько ни перечитывались конспекты, кроме тупого зазубривания, ничего не даёт. Лиза молится на удачный билет, но парень так не может. Из всего, чем занимался, математика была любимейшим предметом, а сейчас, словно ребёнок, прыгающий за мячиком, но в последний момент противный старший брат поднимает его выше.

Взвинченное настроение, впрочем, не только у него — в день экзамена счастливых в аудитории нет. Преподаватель, для которого это всё рутина, привычно проговаривает организационные моменты, пока билеты ровными рядами ждут своих счастливчиков. Подойдя, Лиза применяет считалочку, Максим берёт наугад. Мысленно пожелав друг другу удачи, принимаются за работу.

У девушки проходит, как и надеялась: тема, где плавает, но не тонет, везение с дополнительными вопросами и заслуженная тройка.

Потом выходит Максим, и по лицу всё видно. Мысленно ругнувшись, Лиза сочувственно улыбается.

— Пошли посидим.

* * *

В пустой аудитории каждый смотрит на своё. Максим на конспект, Лиза в потолок.

— Всё не переучишь. Попадись твой билет, я бы тоже грустила, — что-то щёлкает, Лиза поворачивает голову.

— Максим. Максим! — костыль метко бьёт в ступню, парень вздрагивает, глядя на сломанный в руке карандаш.

— Минус стипендия.

Швырнув обломки на парту, парень откидывается назад.

— Я не про то, чтобы знать всё, Лиз. Очевидно, никто так не может. Но понимать-то я должен! Иначе, даже если сдам, это, как снежный ком, а я так не хочу. Но когда читаю, в какой-то момент перестаю осознавать, что написано, а знать хочется, я дышу этим, буквально всё время потратил на то, чтобы сюда попасть! А сейчас мне будто… — умолкает.

Лиза подвигается ближе и кладёт голову на плечо. Какое-то время царит молчание. Наконец, девушка тихо произносит:

— Я в детстве каратисткой быть хотела. Папа на секцию отдал, так я ни одного турнира не проиграла. Сперва оранжевый, потом синий. После жёлтого всерьёз начала задумываться о карьере профессионального бойца, тогда это прям в новинку было. А потом на меня упал дом, и мне отрезали ногу. В четырнадцать лет. Прощай, школа, секция, веселитесь, пока я торчу в больнице и пытаюсь понять, а как, а что, — помолчав, продолжает:

— И знаешь, что самое грустное? Миру чихать. Можешь хоть обе ноги потерять, Земля вертеться не перестанет, люди продолжат жить своей жизнью, и большой удачей будет, если хотя бы паре-тройке ты действительно не безразличен. Но даже с ними львиная часть принятия на тебе. Твоя жизнь тоже идёт, если с моста не прыгать. Я не стала, так что пришлось и дальше спать, дышать и кушать, думая, как быть. Вот, придумала математику учить. В аспирантуру вряд ли пойду, мозгов не хватит, но программистом за милую душу. Надо что-то без беготни… Короче! — откинувшись, хлопает парня по колену.

— Если хочется, переможется. Кусок мозга у тебя никто не отрезал. Но если не выходит каменный цветок, других дорожек тысячи, и как по мне, тут очень тонкая грань между мечтой и ущемлённой гордостью от потраченного времени. Тебе решать, а я домой.

Некоторое время посидев в одиночестве, Максим закрывает конспект и собирает портфель.

Наступают каникулы, до пересдачи далеко, и при содействии Лизы Максим с трудом, но вливается в расписание, исключающее десять часов библиотеки. Вереницей идут парки, улицы, кафе, восстанавливается режим спортзала. Девушка скучала по сухому юмору парня и не планирует терять ни минуты.

Но даже во время свиданий периодически замечает выражение, которая часто видела в зеркале несколько лет назад. Отрешённая задумчивость, и если ситуация схожая, парень на перекрёстке.

Часть её желает, чтобы Максим не сдавался. С другой стороны, снова видеть лицо, с каким вышел из аудитории, не хочется ещё больше.

Так продолжается некоторое время, пока однажды в парке не решается разговорить, но в тот же момент парень резко останавливается, лицо становится растерянным. Лиза оборачивается.

— Ты чего? Ключи от дома потерял?

— Я понял… — растерянное выражение меняется улыбкой.

— Лиза, я понял! Лиза, я не тупой! — девушка моргает, но Максим не даёт оправиться.

— Пошли скорее! Надо записать и разобраться!

— Еееее, библиотека! — вторит Лиза, стараясь не смотреть в сторону уютного кафе. Ради такого, впрочем, можно и снова за книги. Вдруг сама поймёт?

Остаток каникул зубрят, но с совершенно другим настроем. Что-то всё ещё не даётся, но порыв не иссякает. В этот раз, однако, Лиза строже с расписанием, и едва замечает, что взгляд парня тускнеет, даёт отбой и тащит в любое место, которое не Ленинка. Перед экзаменом запрещается любого вида чтение. Вместо этого Лиза зовёт парня к себе.

* * *

В день пересдачи успевает десять раз побить собственный рекорд змейки в забитой жизнью нокии, когда дверь открывается, и Максим, не говоря ни слова, заключает девушку в объятья.

— Спасибо. Серьёзно, спасибо.

— Серьёзное пожалуйста, — счастливо сипит Лиза. — Пошли отметим?

* * *

— А мораль истории — как бы хреново ни было тогда, сейчас я могу её рассказывать и наблюдать, как ему неловко от того, что от не сданного с первого раза экзамена у него чуть не случился нервный срыв, — глумливой улыбкой Лизы можно осветить всю столовую. Четверо молодых учёных с пользой проводят обеденный перерыв, набивая тело вкусным.

— Смейся-смейся, тебе тоже не всегда на билеты везло. Кто кого потом в библиотеку тащил, — дожевав салат, Максим принимается за гарнир. — Буквально дверь костылём запирала.

— Сейчас не получится, — вздыхает девушка. — Разве что протезом, а потом прыгать, как в классиках.

Костылей у стены действительно нет, и университетская столовая заменяется столовой НИИ. После трудностей зимней сессии учёба продолжается в своём темпе. Со временем Максим примиряется с тем, что вторым Перельманом не стать. Лиза утешает тем, что вторым Перельманом не стать никому, а практики миру нужны, и начинаются мысли о карьере. Лизе хочется в компанию, Максим, несмотря на всё, точит зуб на аспирантуру. В итоге выбор падает на научно-исследовательский институт, к математике добавляется физика, и сейчас третий год аспирантурят в лаборатории испытаний и сертификации. Ещё до поступления переезжает к парню с уговором, что после успешной защиты как бы между прочим заедут расписаться.

Что не меняется, так что это полное погружение в работу. Поступление на бюджет гарантировал протез, с которым никаких трудностей, и, убрав подносы, молодые люди возвращаются в лабораторию, обсуждая предстоящие испытания. Университет с его проблемами кажется далёким и незначительным, как, впрочем, и остальное прошлое.