Избавление от чувства вины (гет)

От имени Асоки Тано

В последнее время мой мастер очень напряжён. Наши миссии выматывают его до такой степени, что он едва ли может действовать должным образом. Он всё ещё пытается быть сильным ради меня, потому что знает, что я его уважаю, но как я могу равняться на кого-то, в ком, кажется, нет жизни?

Я посмотрела на его кровать и вздохнула. После нашего последнего задания он был весь в синяках. Я застряла, и ему пришлось меня вытаскивать, при этом он сам пострадал. Я упала в канаву и сломала ногу. Ему пришлось лихорадочно искать меня, пока до меня долетали взрывы.

Я потёрла колено. Бакта очень хорошо его заживила, но оно всё ещё болело. Я вспомнила, как он нырнул в канаву и сказал, что искал меня почти час. Мне казалось, что прошло меньше времени, но я ему поверила. То, как он меня поднял, показало мне, насколько он был напуган и отчаян.

Из его изодранной одежды сочилась кровь. Он подхватил меня на руки, как невесту, и выпрыгнул из канавы. Как только мы оказались на поверхности, раздался мощный взрыв. Он подбросил меня в воздух и оттолкнул от себя, а место, где он стоял, окутало пыльное облако, наполненное дымом.

От броска мне стало ещё больнее, но когда я оглянулась, он был неподвижен.

Мне удалось утащить его с поля боя и поддерживать в нём жизнь, пока нас не нашёл медицинский фрегат.

За последние несколько дней он несколько раз сказал мне, что невероятно благодарен мне и ценит то, что я всегда рядом с ним.

Он перевернулся, слегка застонав. Я вернулась к реальности, когда он начал садиться. Он посмотрел на меня и слегка вздрогнул. — Как давно ты за мной наблюдаешь?

Я оторвала от него взгляд и повернулась лицом к стене. — Шпилька? Ты в порядке?

— Да, мастер, — прошептал я. — Я немного устала. Пойду спать.

Я услышала, как заскрипели пружины его матраса, когда он пошевелился, и он тоже застонал. Я повернулась к нему. Он ещё даже не встал с кровати, а у него уже были явные признаки сильной боли. — Ты... ты в порядке?

— Я плохо спал, — вздохнул он.

Он с трудом поднялся на дрожащих ногах, и я быстро села . Я знала, что он вот-вот упадёт, и за последний день сотни раз просила его не торопиться. Как только он встал, я вскочила с кровати.

Он упал вперёд, и я подхватила его. Я случайно задела самый большой синяк на его груди. Он зашипел и закрыл глаза. — Простите, мастер.

Он покачал головой. — Это не твоя вина. Ты просто пытаешься помочь.

Он открыл глаза, и я с грустью посмотрела на него. — Если бы я не упала в ту канаву...

— Не смей снова начинать это, Асока, — тихо сказал он угрожающим тоном. — Я уже говорил тебе, что ты ничего не могла сделать, чтобы предотвратить это. Сколько бы раз ты ни винила себя в этом, это не изменит того, что произошло. Это была не твоя вина.

Я всё ещё не верила ему. Я глупо и слепо преследовала генерала Гривуса по всему Джабииму. Мой учитель предупреждал меня, чтобы я всегда была рядом с ним, потому что он не хотел меня потерять. Я ослушалась его прямого приказа и отправилась за Гривусом одна. Я ослушалась его, но он меня простил.

Он положил правую руку мне на плечо, и я крепко сжала его механическую руку, глядя ему в лицо. Он был ненамного выше меня, но мне казалось, что он становится немного выше с каждым моим взглядом. Его лицо смягчилось, и он слегка улыбнулся: — Может, перекусим?

— Ты голоден?

— А ты нет?

Я покачала головой. Отвратительное чувство вины отбило у меня аппетит. Я помогла ему дойти до столовой и почувствовала, что он немного смущён. Не то чтобы он стеснялся меня. Он стеснялся своей слабости. Он знал, что может положиться на меня, но это не значило, что он хотел этого. Он был одним из самых могущественных джедаев в Ордене, и ему приходилось полагаться на своего падавана, чтобы передвигаться.

Мне бы тоже было неловко полагаться на кого нибудь..

Его механические пальцы сжали мои. — Я хочу, чтобы ты поговорила со мной, хорошо? Я знаю, что ты не в лучшей форме после миссии, но я сделал всё возможное, чтобы убедить тебя в твоей невиновности.

Я промолчала, потому что мне очень хотелось на него накричать. Я хотела сказать ему, что это ВСЁ — моя вина. Это была полностью моя вина. Побег Бэйна почти месяц назад поверг меня в отчаяние. Если бы меня не взяли в заложники, мастеру Скайуокеру не пришлось бы рисковать миссией, чтобы спасти мне жизнь.

Я подвела его к нашему столику в углу зала и помогла сесть. Он застонал и закрыл глаза, когда я медленно сняла его руку со своих плеч. Его рука ненадолго легла мне на левое бедро, и он открыл глаза. — Не вини себя, ладно?

— Что ты хочешь на завтрак?

— я не голоден, — пробормотал он, отворачиваясь от меня. — Просто возьми что-нибудь себе.

— Я не голодная Ты хочешь что нибудь?

— Садись, Асока.

Я замялась, но он протянул руку и придвинул стул ближе ко мне, так что он оказался у меня между колен. Он жестом пригласил меня сесть, и я подчинилась. Ему было немного трудно повернуться всем телом. — Теперь я хочу, чтобы ты меня выслушала, и я хочу, чтобы ты меня выслушала тщательно. Ты меня понимаешь?

Я медленно кивнула и посмотрела ему в глаза. — То, что произошло на Джабииме, было полностью моей виной. Я должен был следить за тобой. Но я хочу кое-что знать. Ты пыталась произвести на меня впечатление, отправившись за Гривусом? Ты думала что это вызовет моё уважение?

Я прикусила губу, опустила голову и медленно кивнула. Я пыталась произвести на него впечатление. С самого начала войны никому не удавалось победить Гривуса. Если бы я смогла его одолеть, учитель Скайуокер гордился бы мной. Я хотела, чтобы он гордился мной.

Он нежно взял мою руку в свою. — Посмотри на меня.

Я медленно подняла голову и посмотрела на него. Он серьёзно посмотрел на меня. — Тебе не нужно пытаться произвести на меня впечатление. Каждый раз, когда я сражаюсь рядом с тобой, будь то в бою или в тренировочном зале, я испытываю восхищение. Тебе всего шестнадцать, а ты сражаешься как профессионал. Твои навыки не соответствуют твоему возрасту. Я был рад, что ты была рядом со мной весь прошлый год и ни о чём не жалею.

— Но...

Послушай меня. Я уважаю тебя, и я... очень горжусь тобой. Ты мой падаван и один из немногих людей, с которыми я позволил себе сблизиться. Я доверяю тебе свою жизнь.

Он слегка рассмеялся. — Я доверяю тебе жизни нашей эскадрильи. Вот насколько я доверяю тебе, Асока. Тебе вообще не нужно мне ничего доказывать. Мне всё равно, победишь ли ты генерала Гривуса или положишь конец Войнам клонов.

Он сделал паузу, чтобы нежно приподнять мой подбородок. То, что он говорил, было трогательно и много значило для меня, но мне было тяжело смотреть на него и видеть все царапины и синяки, которые я ему оставила. — Джабиим стал для тебя уроком. Ты заслужила моё уважение, выполняя приказы большую часть времени и ведёшь наш легион к бесчисленным победам. Ты даже не представляешь, какое влияние оказываешь на солдат. Они уважают тебя так же, как и меня. Ты образец для подражания, Асока.

— Я ослушалась тебя в Джабииме. Ты велел мне оставаться с тобой, и я...

— Ты думала, что выследить Гривуса будет намного проще. Ты хотела убить его сама, и я это понимаю. Ты такая же, как я. Я хотел убить Гривуса с самого начала войны. Ты уже не в первый раз ослушиваешься меня, Асока. Ты знаешь, как я расстраиваюсь, когда ты так поступаешь, но я всегда рад, что ты не выходишь из себя окончательно... невредимой. Ты выживешь так или иначе, независимо от того, вытащу я тебя из этого или нет.

Я почувствовала, как моё сердце медленно разбивается. Я скрестила руки на груди и опустилась на стол. Я уткнулась лицом в стол и закрыла глаза. Я почти могла представить себе его грустный взгляд, когда он смотрел на меня. Его рука легла мне на спину, чуть ниже копчика. Он медленно провёл большим пальцем по этому месту.

— Я никогда не перестану гордиться тобой, Асока, — прошептал он.

Мы просидели в столовой полтора часа. В конце концов я пошла за едой, но мы почти ничего не съели.

Мы провели в неловком молчании ещё несколько часов. Он пытался разговорить меня, но я просто не могла открыться ему. Он бы расстроился, если бы узнал, что я чувствую себя виноватой после всего, что он сказал, чтобы поднять мою самооценку.

Мы вернулись в нашу комнату и просто молчали. Я сидела за его столом и читала статьи на его голо- ноутбук. У него было несколько забавных видео, но они не были предназначены для меня. Большинство статей и голограмм были посвящены каким-то сексуальным шуткам.

Меня это совсем не беспокоило, наоборот, я поняла, что в свободное время он любит читать или смотреть что-то. Прочитав несколько статей, я поняла, почему он мог часами лежать на кровати и читать. Мне всегда было интересно, почему он улыбается, переворачивая страницы.

Он повернулся в постели, чтобы посмотреть на меня. — Какую статью ты читаешь?

Я медленно оторвалась от его голокрона. Я заглянула в раздел статей и нашла несколько популярных новостей. — Похоже, что канцлер Палпатин сегодня вечером проводит заседание Сената, чтобы обсудить, будут ли наши вооружённые силы пополняться клонами.

— Что-нибудь хорошее?

— Пока нет. Встреча через час. Ты хочешь пойти?

Он пожал плечами. — Тебе решать. Я бы предпочёл остаться здесь.

— Я не против остаться здесь.

Прошло ещё несколько часов, а мы так и не сделали и не сказали ничего, что помогло бы нам забыть о Джабиме.

Он уже полчаса лежал на кровати в одной и той же позе, поэтому я решила, что он заснул. Я встала со стула и потянулась, постанывая от удовольствия. Я подошла к своей кровати и начала готовиться ко сну.

Я сняла леггинсы и юбку, оставшись в топе, нижнем белье и ботинках. У меня было предчувствие, что он ещё долго не проснётся, поэтому я вернулась на его стул и подтянула колени к груди. Я снова взяла его голокрон и начала листать статьи. Я нашла видео и включила его.

На экране появились два известных комика и начали своё шоу. Судя по рейтингу среди других видео, это было одно из любимых видео Мастера Скайуокера.

Посмотрев его минут двадцать, я поняла, почему оно ему понравилось. Эти мужчины не были смешными в том смысле, их шутки не требовали смеха. Конечно, иногда они вызывали смех, но это был очень сухой, саркастичный юмор. Учитывая, что мастер Скайуокер был примерно на шесть лет старше меня, некоторые вещи в этом видео были очень взрослыми.

Я услышала, как он откашлялся, лёжа в постели. Я подпрыгнула и уронила голокрон на пол. Я посмотрела на его кровать и прикусила губу. Он сел и провёл рукой по волосам. — Значит, ты смотришь мои личные голозаписи?

Он откинул одеяло и свесил ноги с кровати. Он вытянул руки и слегка зевнул. — мастер прошу прощения.

Он пожал плечами. — Думаю, я знал, что тебе когда-нибудь станет любопытно. Мы всегда вместе, поэтому я чувствовал, что рано или поздно ты начнёшь рыться в моих вещах.

— Я не хотела..

— Я знаю. Мне всё равно, читаешь ты их или смотришь. Просто... не говори никому, что я тебе это позволил. Если тебе это нравится — ладно. Если собираешься использовать это против меня, я поставлю пароль.

— Ты уже пробовал это раньше, — подразнила я его.

— Это задело за живое.

Я улыбнулась, и он рассмеялся: — Ты такая забавная.

Он подошёл ко мне, и я заметила, что он недавно снял рубашку. — что смотришь... о, этот — моё любимое

— Хочешь посмотреть его вместе со мной? — спросил он, наклоняясь, чтобы взять планшет. Он протянул его мне и улыбнулся.

— На стуле может поместиться только один человек, так что либо ты смотришь, либо я.

Я поддразнила его и похлопала себя по коленям. Я увидела, как он слегка приподнял левую бровь, а затем ухмыльнулся. Он слегка повернулся и сел ко мне на колени, отчего я не смогла сдержать смех. Он оказался не таким тяжёлым, как я думала.

Я обняла его левой рукой за талию и посмотрела на него снизу вверх, всё ещё смеясь.

Я держала голокрон в правой руке и смотрела, как он то и дело улыбается после каждой шутки. — Что это значит?

Это тема для отдельного разговора, мой юный падаван».

Я закатила глаза, а он улыбнулся. Мы просидели в тишине двадцать минут. Он взял голокрон и выключил его. «Мне нужно с тобой поговорить».

Я смотрела, как он швыряет устройство через всю комнату в сторону своей кровати. Он посмотрел на меня сверху вниз, а я — в его голубые глаза. «Что происходит, Асока?»

«Я могла бы спросить тебя о том же».

— О?

«Я пытаюсь отдалиться от тебя, а ты не хочешь, чтобы я исчезла из твоего поля зрения».

Он бросил на меня страдальческий взгляд. «Почему ты пытаешься сбежать от меня?»

«Каждый раз, когда я смотрю на тебя, я вижу свои неудачи. Если бы я не погналасб за Гривусом, я бы не упала в канаву, и в тебя бы не выстрелили! Если бы я тебя послушала, ты бы сейчас не был калекой!»

В конце голос у меня дрогнул, и он встал с моих колен. Он сердито посмотрел на меня. — Разве я тебе не говорил, что это была не твоя вина? Я пришёл тебе на помощь. Я рисковал, зная, что, скорее всего, не выберусь оттуда. Я хотел, чтобы ты жила! Я слишком сильно забочусь о тебе, чтобы просто бросить тебя, Асока. Я хотел спасти тебя. Я не инвалид. У меня просто несколько синяков и ссадин.

— Это несправедливо, мастер

«А как иначе? Ты мой падаван и мой друг. Я не мог просто оставить тебя там, пока мы эвакуировались».

«Я могла бы выбраться!»

— Да, через неделю! — крикнул он, сжимая руки в кулаки. Я смотрела на шрамы, покрывавшие его руки и грудь, пока он продолжал кричать на меня. — Твоя нога была сломана! Ты бы не выбралась, даже если бы пыталась! Я чувствовал, как тебе плохо, и пришёл тебе на помощь. Разве ты не рада, что жива?

— Нет, — прошептал я.

Я на мгновение отвернулась от него, но его молчание заставило меня снова посмотреть на него. — мастер?

«Я люблю тебя», — прошептал он, закрывая глаза.

Я была ошеломлена. «Что?»

«Я люблю тебя, Асока», — сказал он, повторив эти слова с той же грустью. Он открыл свои голубые глаза и посмотрел в мои. «Я не мог тебя бросить. Я бы никогда себе не простил, если бы с тобой что-то случилось».

Он опустился передо мной на колени. Его правое колено всё ещё было согнуто, но

левое стояло на полу. Он положил голову мне на ноги и крепко обнял меня. Его механическая рука лежала у меня на пояснице, а левая — на верхней части спины.

Я склонилась над ним, чтобы обнять его, и с грустью посмотрела на его волосы. Я чувствовала, как из него медленно вытекают печаль и боль. «Я не могу не думать о том, что я мог бы...» Вместо тебя я найти полумёртвое тело. Всё могло быть гораздо хуже, и твоё лицо преследует меня по ночам, потому что я так боюсь потерять тебя...»

Я медленно провела пальцами по его волосам. Я погладила его обнажённую кожу носком своего ботинка. «мастер, вы лучше, чем кто-либо другой, знаете, что привязанность запрещена. Вы уже как минимум трижды отчитывали меня за это».

«Мои чувства к тебе очень сильны — прошептал он. Он наклонился и поцеловал меня в обнажённый живот. В тот момент я почувствовала себя очень уязвимой, но не была уверена, что это одна из моих главных проблем. — Я больше не могу отрицать эти чувства.

«Мастер...»

«Я знаю, что это запрещено, но я хочу, чтобы ты знала: моя забота о тебе выходит за рамки наших отношений как мастера и падавана. Если я потеряю тебя, я потеряю всё. Я уже многое потерял, и ты для меня важнее всего».

Он продолжал нежно целовать мой живот, и от этого по моей спине бежали мурашки. Как бы неправильно это ни было, я не могла оставить его в таком состоянии. Его голос звучал так искренне и отчаянно. Он крепче обнял меня, и я почувствовала его страх.

Он медленно отстранился и посмотрел на меня сверху вниз. Его руки лежали на моих бёдрах. «Я пойму, если ты не любишь меня, Асока. Ты джедай лучше, чем я».

Я вскочила со стула и бросилась к нему. Я обняла его за шею и прижалась к нему изо всех сил. Я почувствовала его удивление и поняла, что именно этого я и хотела. Я хотела его с тех пор, как он впервые спас меня.

Он всем телом навалился на меня и прижал к полу. Он схватил меня за ноги и начал нежно целовать. Его большие пальцы нежно поглаживали мои щёки. Я на мгновение открыла глаза и увидела, что ему это нравится. Он закрыл глаза и страстно поцеловал меня.

Я закрыла глаза и полностью отдалась поцелую. Я изо всех сил старалась не отставать от него и в то же время получать удовольствие. Когда он отстранился, чтобы перевести дух, я начала тяжело дышать. Он начал нежно целовать меня в шею.

— мастер, — прошептала я.

— Меня зовут Энакин, — быстро ответил он, прежде чем продолжить целовать меня.

— Энакин...

— Да?

— Займись со мной любовью.

Он прервал свои поцелуи.

— Ты уверена, что хочешь этого?

— Да.

— Мы торопимся с этим.

— Я люблю тебя, — прошептала я.

Этого было достаточно, чтобы он принял решение. Он поднял меня, обхватив ногами за талию. Он уложил меня на кровать и снова забрался сверху. Он начал страстно целовать меня и так же страстно ласкать мою кожу.

К счастью для него, на мне было очень мало одежды, так что его задача была довольно простой. Проблема была у меня: мои руки бесконтрольно дрожали, пока я расстёгивала его брюки и стягивала с него ботинки.

Я была рада, что он был так терпелив со мной и постоянно спрашивал, не хочу ли я остановиться. Он чувствовал моё беспокойство и возбуждение, но хотел убедиться, что я не против.

Мы занимались любовью, и это было одно из лучших ощущений в моей жизни. Вычеркните это. Это было лучшее чувство в моей жизни. Он обнимал меня так, словно я была самым важным человеком в его жизни, а через несколько минут прошептал мне на ухо вот что.

Он обнял меня, и я поцеловала его обнажённую грудь.

— Я уже говорил тебе, что мне повезло встретить тебя? — прошептал он, улыбаясь мне.

Я улыбнулась ему и погладила его пресс.

— Может, ты и говорил это пару раз. А я тебе когда-нибудь говорила, что ты замечательный мужчина?

— Я не думаю, что ты это говорила.

— Ты самый замечательный человек, которого я когда-либо встречала в своей жизни, Мас...

Он быстро взглянул на меня.

— Энакин.

Он ухмыльнулся и поцеловал мой головной убор.

— А ты самая замечательная девушка, которую я когда-либо встречал. В тебе всё идеально.

— Значит, больше никаких джабиим? — прошептала я, глядя ему в глаза.

— С моей стороны ничего не было.

— И с моей тоже ничего.

Он улыбнулся и крепче обнял меня.

— Это значит, что мы оба преодолели депрессию, вызванную джабиим. Теперь мы можем быть счастливы вместе.

Я подняла правую руку к его шее и погладила кожу большим пальцем. Я закрыла глаза и улыбнулась. Никогда в жизни не думала, что могу влюбиться в своего мастера, и уж тем более не думала, что он ответит мне взаимностью.

— Любовь прекрасна, — прошептал он. — И ты прекрасна.