Традиция (джен)

Вики пьяна. Она знает, внешне это никак не проявляется, но она пьяна. Так, как не была со своего двадцатилетия — они тогда хорошо посидели, начали в баре, потом перебрались к Джеку домой, потом кто-то принёс бутылку текилы, а дальше всё как в тумане.

Хорошая традиция надираться в хлам каждые десять лет. Ей нравится. Компания только не самая располагающая. Если раньше это были друзья и приятели, то теперь…

Вики делает большой глоток виски и даже не морщится. Чума с насмешливым интересом и осознанием собственного превосходства смотрит на неё, сидя напротив и болтая каким-то приторно-розовым коктейлем в бокале. Остальные из её свиты стоят неподалёку. Вики фыркает, они похожи на глиняных болванчиков. Куклы в натуральную величину.

Чума вопросительно изгибает бровь, и Вики туманно поясняет:

— На кукол похожи. Как будто ты вернула только тела к жизни, а их разум всё ещё заперт в Небытие.

Женщина оглядывает присутствующих и согласно усмехается.

— А зачем ты возвращала им разум? — Вики взмахивает свободной рукой. — Не лучше бы было лишить их свободы воли, чтобы они тупо подчинялись тебе?

Чума отрицательно качает головой, отпивает розовой гадости и поясняет:

— Раньше я так и делала, но, — делает ещё один глоток, — если у оживших мертвецов нет разума, они действуют либо на инстинктах «бей, пока можешь», либо же двигаются только тогда, когда ты им приказываешь, — она раздражённо фыркает, — и разумеется, всё, что может быть понято неправильно, будет понято неправильно.

— О, — понимающе тянет Вики, — а главное, потом смотрят на тебя, хлопая глазками, ачётакова? И ведь взрослые люди, в Совете заседают, что-то там решают, а туда же, — она машет рукой перед лицом и одним глотком допивает виски в бокале, щелкает пальцами, показывая, чтобы ей долили.

Если бы взглядом можно было убивать, Люцифер бы её четвертовал. Но вместо этого лишь молча исполняет её приказ.

— Всё-таки хорошо, что ты перебила нынешний Совет… Оживив вместо этого предыдущий. Те хоть вменяемые были.

— Странно это слышать от тебя, — Чума прищуривается, — ты должна их ненавидеть.

— За что? — Вики недоумённо изгибает бровь, — а-а-а, ты про казнь Ребекки? Пф-ф-ф, и за что мне их ненавидеть? Она сама выбрала свою судьбу, считала себя лучше и умней всех остальных, забыв, что на каждую хитрую задницу всегда найдётся свой хер с винтом. Ты, кстати, об этом тоже не забывай.

— Спасибо за совет.

— И заметь, совершенно бесплатно. — Вики делает глоток и довольно цокает языком, — но продолжим. Вот ты такая вернула мёртвых, замотивировала их идти за собой, убила Шепфу, разрушила столицу… Что дальше?

— Придут мои братья.

— То есть, тебя просто отправили делать грязную работу?

Чума задумывается и уточняет:

— Подготовительную.

— Ну да, ты же всадник на белом коне… Первая из всадников. Праведник, лжеправедник. Завоеватель.

— Верно, — по ярко накрашенным губам Чумы скользит ухмылка, — кто-то выучил уроки?

— Следом должен идти Война, — продолжает Вики, скорчив рожицу на её замечание, — всадник на рыжем коне. Раздор, спор, брань. Затем Голод на чёрном коне. И наконец на бледном коне последний из вас — Смерть. И ад следует за ним.

— Ве-е-ерно, — Чума самодовольно улыбается.

— Ну а потом?

— В смысле?

— Вот вы уничтожили очередной мир. А потом?

— А, — Чума пожимает плечами, — пойдём в следующий.

— А отдыхаете вы когда?! Караоке, горячие источники, массажи, сёрфинг? — Видя недоумение собеседницы, Вики поворачивается к Люциферу, — а ты ещё меня называл трудоголиком! Вот! — Она машет в сторону собеседницы, — истинный профессионал!

— Ну знаешь, — Чума вновь пожимает плечами, — найди работу по душе и тебе не придётся работать ни одного дня в своей жизни.

— Ну хорошо, отрываешься ты на работе. А когда закончатся миры? Что вы будете делать?

Чума в третий раз пожимает плечами.

— Нас уберут, как и любой утративший нужность инструмент.

— И ты согласна с этим?

Женщина хмыкает.

— Моё согласие или несогласие ничего не значит. Понимаешь, когда разговор идёт о балансе глобального мироздания… Ваш обожаемый Шепфа и так нарушил все мыслимые и немыслимые правила и сроки, ваш мир должен был быть уничтожен еще пару столетий назад. Так что за своё участие в происходящем можете поблагодарить его.

— Хотел как лучше…

— …а получилось, как всегда.

Они молчат, думая каждая о своём. В задрипанном баре, где они сидят, повисает тишина, не нарушаемая ничем.

— Наверное, последний вопрос, — Вики задумчиво вертит бокал в руке, — а что, собственно говоря, делает Смерть?

— Мне казалось, это очевидно.

— Как видишь, нет. Я понимаю, что делаете вы трое. Но он? Смерть не убивает, он конец всего того, что творите вы. Он… что он делает в итоге?

— После нас остаётся множество беспризорных и мятущихся душ. Он тот, кто забирает их и отводит туда, куда им надо.

— То есть… Так сказать, таксист от мира христиан? Развозит загулявших людей по домам?

— Ты только ему этого не говори. А то он использует свою косу не по назначению.

— Ну, — Вики хмурится, обдумывая, — это логично. У греков Харон, у скандинавов валькирии, у христиан Смерть.

— Нет, — Чума машет головой, — не так. Они отводят души только в одно место и только тех, кто в них верит. Мой брат же… Он един. Один на всех. Вне зависимости от религии и человека. И отводит души туда, где им место.

— Наверно, ему очень одиноко…

Чума кивает. И поджимает губы, её печалит эта тема, всё же она любит брата. Любит, как может.

Вики тоже молчит. Ей есть, что сказать. О, она может много чего сказать. Но ещё она знает, когда нужно помолчать и дать человеку (человеку ли?) немного тишины.

— Это все вопросы?

Вики усмехается и допивает виски. В бутылке, что стоит около Люцифера, тоже пусто.

— Да. Я закончила.

Чума кивает, допивает коктейль и встаёт. Вики всё так же расслабленно сидит на стуле, насмешливо улыбаясь. У неё намечается неплохая традиция надираться в хлам каждые десять лет незадолго до своей смерти.