Сотня лет тишины (джен)

Он не помнил, как выбрался. Не помнил, как пришёл сюда, в это место, где время текло иначе, где воздух был пропитан вековой пылью и забытыми обещаниями. Знал лишь два имени: своё — Питч, и чужое — Джек. И ещё одно, леденящее душу, — Кромешник. Это имя было якорем, тянущим его в бездну, но теперь оно казалось лишь отголоском, эхом давно минувшей бури. Сотня лет. Сотня лет мнимого покоя, сотня лет без Кромешника, сотня лет без его кошмаров, которые когда-то были его сутью.

И вот он, спустя всё то, что произошло, спустя сотни лет заточения, которое он не мог вспомнить, сидел рядом с вечно юным хранителем, проливающим слёзы над каким-то глупым сном. Джек Фрост, с его вечной юностью и снежной кожей, сейчас выглядел хрупким, как тонкий лед под весенним солнцем. Его плечи сотрясались от беззвучных рыданий, а посох, обычно сверкающий магией, теперь казался просто куском дерева в его дрожащих руках.

— Ох, Джек… — Питч вздохнул, его голос был тих и спокоен, как шелест осенних листьев. Он протянул руку, и пальцами, некогда испачканными страхом, осторожно стёр слезинки с белоснежных щёк хранителя. — Не нужно плакать, не нужно бояться…

Он рассыпал тёмный песок, тот самый, что когда-то был его оружием, его сущностью. Теперь он служил лишь инструментом, окном в чужие сны. Песок закружился, сплетаясь в образы. Маленькая девочка, с глазами, полными детской наивности, казалось, звала растерянного юношу. Сам юноша, чьё лицо было скрыто тенью, говорил что-то ободряющее, его голос был мягким, как бархат. А после… Питч не стал досматривать, развеяв песок и пересев на соседнее дерево. Чужое прошлое — последнее, что он хотел видеть. Своё бы узнать... Вздохнув он хмуро уставился в небо, казавшееся бесконечным и равнодушным.

Вдруг, словно вырвавшись из самого глубокого кошмара, на ветке ближайшего дерева подскочил Фрост. Он тяжело дышал, его голубые глаза метались по местности, словно пытаясь найти врага, которого здесь не было. Его посох был крепко сжат, костяшки пальцев побелели. Питч лишь спокойно смотрел на возрастающую панику хранителя, не двигаясь, не произнося ни слова.

— Это просто сон, дитя. Спи дальше.

Голос Питча был ровным, но в нём звучала какая-то древняя усталость. Джек вздрогнул, его взгляд остановился на тьме, чьи очертания остались знакомы ещё с давних времён...

— Кромешник?.. — голос юноши был хриплым после сна, точнее, кошмара, а руки дрожали, сжимая посох так, что казалось, он вот-вот сломается.

— Тише, дитя, тише. Не я виноват в твоих кошмарах. Прошлое само наведывается к тем, кто его помнит.

Он продолжал смотреть на чистое небо, на бескрайнюю россыпь звёзд, что мерцали холодным, далёким светом. Лишь краем глаза он наблюдал за Джеком, который, казалось, сильно задумался. Питч знал, что хранители считали его поверженным после той роковой битвы, что его сила иссякла, а сам он был заточен где-то в глубинах забвения. Но они просто забыли о том, что даже без его руки кошмары живут в сердцах людей. И не только людей, что уж там. Кошмары были частью самой ткани бытия, питаясь страхами, сомнениями и невысказанными желаниями.

Джек медленно опустил посох. Его дыхание стало ровнее, спокойнее. Тревога почти ушла. Он смотрел на Питча, и в его глазах была только глубокая, почти болезненная задумчивость.

— Ты говоришь, что это просто сон, — прошептал Джек, словно обращаясь к самому себе, — Но он был таким… реальным. Девочка, её страх…

— Реальность снов часто бывает обманчива, — мужчина перевёл взгляд на хранителя зимы, — Но иногда они несут в себе отголоски того, что было, или того, что может быть.

Он снова рассыпал немного песка, но на этот раз не для того, чтобы увидеть чужое прошлое. Он хотел увидеть своё. Но песок оставался тёмным и пустым, словно отражая его собственную внутреннюю пустоту. Его прошлое было погребено под слоями времени и забвения, и даже его собственная магия не могла то воскресить. Жаль.

— Я не знаю, как я выбрался, — признался Питч, его голос стал ещё тише. — Я не помню, как пришёл сюда. Но я знаю, что больше не хочу быть тем, кем был.

Джек посмотрел на него с неожиданным пониманием.

— А кем ты хочешь быть, Питч? — последний усмехнулся, горько и печально.

— Я не знаю. Возможно, просто тем, кто сидит рядом с тобой под звёздами и пытается понять, что осталось от него самого после сотни лет тишины.

Он снова взглянул на небо. Звёзды казались такими далёкими, такими холодными. Но в их холодном свете он видел не только пустоту, но и обещание чего-то нового. Возможно, после стольких лет заточения и забвения, даже для Повелителя Страхов могло найтись место под этим бесконечным небом. Место, где кошмары не были его сутью, а лишь далёкими воспоминаниями. И, возможно, даже место, где он мог бы найти свой собственный, забытый сон... Но он не мог позволить себе поверить в это. Никогда не было для него счастья, уж это он знал точно.

— Может быть, — тихо произнес Джек, вырывая мужчину из мыслей, — тебе не нужно вспоминать всё. Может быть, тебе нужно просто жить дальше. Создавать что-то новое...

Питч медленно повернул голову к Джеку. В его глазах, обычно полных тьмы и холода, мелькнул слабый проблеск чего-то иного. Надежды? Или, быть может, просто усталости от вечной борьбы с самим собой.

— Создавать что-то новое… — повторил он, словно пробуя слова на вкус. — А что может создать тот, чья суть — разрушение?

— Ты сам сказал, что кошмары живут в сердцах людей, — ответил Джек, его голос стал увереннее. — Но ведь и мечты живут там же. И надежда. И даже страх может быть не только разрушительным. Он может быть предостережением. Он может быть стимулом к действию. Он тоже может помогать.

Питч задумчиво кивнул. Сам он всегда видел в страхе лишь инструмент, оружие, но... Но, возможно, Джек был прав. Возможно, даже в его природе было что-то, что могло быть переосмыслено.

— Ты говоришь так, будто знаешь меня, Джек, — проговорил Питч, в его голосе проскользнула нотка прежней иронии.

— Я видел тебя тогда, — просто ответил юноша, — И вижу тебя сейчас. Ты не тот, кем был раньше. И ты заслуживаешь права на прощение.

Питч хмыкнул и снова посмотрел на звёзды. Они больше не казались такими холодными. Они мерцали, словно далёкие, но реальные маяки, указывающие путь в темноте.

— Может быть, ты и прав, — прошептал Питч, его голос почти сливался с ночным ветром. — Может быть, я действительно могу стать кем-то другим. Или хотя бы заслужить права на прощение.

Он поднялся на ноги, его движения были медленными и осторожными, словно он боялся сломать что-то хрупкое внутри себя, в первый раз в своей жизни.

— Куда ты? — спросил хранитель, тоже поднимаясь с обледеневшей ветви.

— Я не знаю, — ответил Питч, не оборачиваясь. — Наверное, искать новый путь?

Он сделал несколько шагов в сторону леса, его силуэт растворился в тени деревьев.

— Питч! — крикнул Джек ему вслед. Он остановился, но вновь не обернулся.

— Что?

— Не уходи совсем, — попросил Джек. — Может быть… может быть, мы ещё сможем поговорить.

Питч молчал несколько мгновений, а затем тихо ответил:

— Может быть.

И бесшумно исчез в темноте, оставив Джека одного под звёздами. Вечно юный, хранитель смотрел ему вслед, сжимая в руке свой посох. Он не знал, что ждёт Питча впереди, но он надеялся, что тот сможет найти свой собственный путь, свой собственный сон. И, может быть, однажды, они снова встретятся под этими звёздами, и тогда Питч будет уже не Повелителем Страхов, а просто… Питчем.

— Удачи тебе, — прошептал он. — И пусть твой сон не будет наполнен болью.

Где-то в глубине леса, под полной луной, раздался радостный детский смех.