Слухоходы и прочие недоразумения (гет)

Гриффиндор всё знает. Гриффиндор узнаёт всё первым. А потом, не забывает. Особенно, если дело касается кого-то, у кого оценки выше, чем у преподавателей, и кто однажды поймал Снейпа на орфографической ошибке.

Гриффиндор не забудет, как Гермиона Грейнджер в пятом классе создала «Сообщество по защите прав эльфов». Не забудет, как в четвёртом — сбила слизеринца книжкой по зельям за то, что он обозвал её «грызуной». И уж точно не забудет утро шестого курса, когда Гермиона, запыхавшись, с растрёпанными волосами, влетела в Большой зал и плюхнулась за гриффиндорский стол, будто за ней гнался лично Базилиск на метле.

Гермиона опустилась на скамью быстрее, чем ей бы хотелось. Щёки слегка пылали, волосы выбились из пучка, и она нарочито сосредоточенно начала накладывать себе картофельное пюре, избегая взглядов.

— Ну привет, знаменитость, — протянула Лаванда, не без ехидства, отложив кусочек тоста.

— Что случилось? — подхватила Парвати, заглядывая в лицо Гермионе. — Ты что, реально встречаешься с кем-то?

— Или у тебя просто новый очень хороший учебный партнёр? — усмехнулась Лаванда, делая ударение так, будто слово «партнёр» включало в себя совместные ночи при свечах и разделение одной бутылочки чернильной пасты.

Парвати, сидящая рядом, тихо прыснула в салфетку.

Гермиона замерла с половником в руке.

— У меня?... — сдавленно переспросила она, стараясь не выдать, как дрогнули пальцы.

Девочки дружно кивнули, дожидаясь ответа.

Гермиона открыла было рот, чтобы возмутиться, но тут её взгляд столкнулся с Джинни. Джинни Уизли не смеялась. Не язвила. Она просто смотрела. Очень пристально. Словно пыталась просверлить дырку в голове Гермионы и прочитать последние двадцать четыре часа её памяти. И, судя по выражению лица, она видела там… достаточно.

Секунда. Другая.

Потом Джинни с неестественным спокойствием потянулась за куском мяса — и громко воткнула вилку в стейк так, будто пыталась пронзить не еду, а... ну, допустим, чью-то наглую самодовольную физиономию.

Звук был предательски звонким.

Гермиона вздрогнула, как от выстрела. Плечи её подскочили, вилка чуть не вылетела из рук. Она уставилась на свою тарелку, как будто надеялась найти там объяснение происходящему.

— Джинни?... — осторожно спросил Гарри, приподнимая бровь. — Ты чего?

— Ничего, — резко ответила она и улыбнулась. Слишком широко. Слишком белозубо.

Потом, не отводя глаз от Гермионы:

— Просто, знаешь… Очень интересно, как быстро распространяются слухи. Особенно если это слухи о том, чего ты не ожидал услышать перед утренней кашей.

— Ну, если ты про то, что Финниган якобы заколдовал свою сову, чтобы та носила ему пирожки, — осторожно вставил Рон, — то это не слухи. Я сам видел.

— Не об этом, — отрезала Джинни. Её вилка снова впилась в мясо с подозрительным хрустом.

Гермиона сглотнула и очень аккуратно спрятала лицо за бокалом тыквенного сока.

— Ты знала, что у тебя перо в волосах? — вдруг невозмутимо спросила Джинни. — И это явно не твое. Оно — синее. Как у него.

— У кого «него»?! — практически в унисон воскликнули Парвати и Лаванда, повернувшись как синхронные телескопы.

— Я не знаю, о чём ты говоришь, — выпалила Гермиона слишком быстро и сделала вид, что изучает кашу в своей тарелке с научным интересом.

— Ага, — кивнула Джинни. — Вот бы у меня был Забывальник. Или хотя бы успокоительное. Потому что, Грейнджер… если это действительно то, что я думаю, — твой мозг точно в опасности.

Гермиона судорожно выдохнула.

Слухи. Уже. Пошли. А это значило, что в течение следующего часа: Дин Томас перепутает её с профессором Макгонагалл и начнёт называть "профессор Когтевикова"; Колин Криви попытается подловить её возле библиотеки с фотоаппаратом; И Ромильда Вэйн, по слухам, уже варила зелье правды, чтобы узнать, кто же это — "новый друг Гермионы". И всё это — только завтрак.

Гермиона делала вид, что ничего не происходит.

А это, между прочим, было титаническое усилие — потому что с каждой секундой ощущение, будто на неё нацелили все девичьи взгляды Гриффиндора, усиливалось. Особенно один, рыжий, обжигающий, колючий, с конца стола. Джинни не моргала, не отвлекалась, и явно не собиралась отпускать её живой.

Гермиона медленно, почти с научной точностью, начала размешивать тыквенный сок ложкой. Да, ложкой. Потому что вилка в этот момент была слишком… агрессивной столовой единицей.

Она поджала губы и чуть пригнулась над тарелкой, будто хотела спрятаться за горкой пюре. Всё в её теле, от напряжённо сведённых плеч до того, как она избежала очередной вилочной катастрофы, говорило: «Нет-нет, я просто обедаю. И определённо не прячу тайну века».

А на самом деле, прятала. Причём так плохо, что сама бы себе поставила “П” за провал маскировки. Когда Лаванда наклонилась ближе, с глазищами, полными светящегося любопытства, Гермиона чуть не уронила хлеб.

— Он тебе нравится? — шепнула Лаванда на ухо, отчего у Гермионы резко полыхнули уши. Она едва не чихнула в салфетку.

— Да кто?! — зашептала она в ответ, явно слишком быстро.

— Ну-ну, — кивнула Парвати, закусив губу, — интересненько.

— Ты никогда не носила юбку. — подметила Парвати, наклоняясь вперёд. — Ты влюблена?

Гермиона поперхнулась тостом.

С соседнего конца стола кто-то уронил кружку.

Грейнджер сцепила руки на коленях под столом, ногтями врезаясь в ладони. Лицо казалось спокойным, но внутри неё бушевало целое министерство эмоций: паника, смущение, неловкость, попытка срочно написать себе внутренний устав молчания. Гермиона резко встала, столовая зашумела как в замедленном сне. Все разговоры будто стали глуше, но взгляды стали острее. В ушах звенело, не от слов, а от ожидания. Оттого, что слишком много людей знали слишком мало, но хотели слишком многого.

Она не сказала ни слова. Просто смахнула руки под столом, о юбку, тёмно-синюю, шерстяную, слегка мятую, ту самую, которую не надевала со времён четвёртого курса, и то, по настоянию профессора МакГонагалл на осеннем приёме. С тех пор юбка висела в шкафу, как реликвия из жизни, где всё ещё было просто: учебники, правила, вечное первое место. Но не сегодня. Сегодня она чувствовала, как под её кожей кипит всё, от смущения до желания исчезнуть. Её взгляд, быстрый, цепкий, встретился с кем-то через столовую. Кем-то, кто не говорил, но уже знал. Кем-то, кто улыбался, слишком уверенно, слишком спокойно, как будто всё это было заранее спланировано. Гермиона поёжилась.

— Простите, — выдохнула она почти шёпотом и развернулась.

А потом, сбежала. Не в панике, но с той поспешностью, которая говорила гораздо больше любых слов. Подол юбки мелькнул за дверью, за ней стоял запах тыквенного пирога и целая гора недосказанностей. Сзади кто-то громко пробормотал:

— Она точно что-то скрывает.

А Джинни, всё ещё держа в руке вилку, хмыкнула и театрально прокомментировала:

— И носит юбки. Всё. Подтверждено. Что-то точно не так.