Принц (гет)

— Подожди, Пьетро! — воскликнула Ванда. — Я не успеваю!

— Ну же, Ванда, — обернулся к сестре Пьетро. — Осталась совсем немного. Поднажми.

— Ты то же самое говорил пять минут назад, — возмущённо выдала Ванда, перелезая через поваленное дерево. — И десять тоже!

Пьетро бросил взгляд к уже проглядывающейся вершине, тихо вздохнул, и быстрым шагом спустился ниже.

— Запрыгивай, — сказал он, поравнявшись с Вандой и сев перед ней на корточки. — Только держись крепче и ни за что не отпускай.

— Хорошо! — обрадовалась Ванда и буквально запрыгнула на Пьетро, обхватив руками его шею.

Причём сделала это так сильно, что буквально не давала ему дышать.

— Полегче-полегче, — взмолился он, выпрямляясь в полный рост. — Задушишь же.

Ванда ослабила хватку, и, чуть прокашлявшись, Пьетро занял стартовую позицию.

— И закрой, пожалуйста, глаза, — попросил он, понадёжнее перехватывая её ноги.

— Зачем? — непонимающе спросила Ванда.

— Скоро узнаешь, — пообещал Пьетро. — Просто закрой и не открывай, пока я не скажу.

Ванда чуть поколебалась, но просьбу его всё же исполнила. И, убедившись, что веки её действительно были сомкнуты, Пьетро побежал.

Сперва медленно и осторожно, но с постепенным нарастанием скорости. Уже через десять секунд Пьетро бежал так быстро, как смог бы далеко не каждый взрослый. Ни ночная темень, ни ухабистая лесная тропинка, ни даже крутой угол подъёма с весом сестры за спиной были не в силах его удержать. Пьетро нёсся во весь опор, ограничивая себя только тем, чтобы никоим образом не навредить Ванде. Плавный разгон и такое же плавное замедление. Никаких рывков.

Всего через минуту они с Вандой были на месте. Пьетро осторожно опустил её на землю и, крепко держа за руку, подвёл ближе к краю. Прямо на них дул холодный морской ветер, а внизу разбивались о скалы волны.

— Готова? — с нетерпением спросил Пьетро.

— Да, — кивая, подтвердила Ванда.

— Тогда смотри.

Ванда послушно открыла глаза и тут же ахнула.

Это было прекрасно.

Идеально чистое звёздное небо с необычайно огромной луной. И чуть колышущееся их отражение в тёмной морской глади. Ванда смотрела на всё это, и на её лице смешались, шок, восхищение и трепет. Пьетро привёл её на высокий скалистый берег и теперь показывал всю эту красоту без каких-либо преград.

— Здорово, правда? — спросил он, также наслаждаясь чудесным видом.

— А-ага… — только и смогла выдавить из себя Ванда. — Такая… красотища… — добавила она после недолгой заминки.

— Услышал в городе, что луна сегодня будет очень близко к Земле, — поделился Пьетро, глядя на сияющий бледный диск. — Подумал, тебе понравится.

— Очень, — подтвердила Ванда. — Очень нравится, Пьетро! — почти прокричала она.

Пьетро на это лишь улыбнулся.

В следующий миг он заметил падающую звезду и тут же ткнул на неё пальцем.

— Скорее, загадывай желание! — крикнул он Ванде и сам тут же сосредоточился на том, чего хотел больше всего на свете.

Мигающая точка рассекла чёрное небо и погасла всего за несколько секунд.

— Успела? — взглянул Пьетро на Ванду.

— Да, — с улыбкой ответила она. Её зелёные глаза блестели даже ярче всех окружавших их звёзд. — А ты?

— Тоже, — утвердительно кивнул Пьетро. — Только никому о нём не рассказывай, — напомнил он. — Иначе не сбудется.

Ванда сжала его ладонь ещё сильнее.

— Сбудется, — уверенно заявила она. — Обязательно сбудется.

Пьетро издал короткий смешок и вновь обратил свой взгляд небу.

Он знал.

Он точно знал, что именно загадала Ванда.

Потому что сам Пьетро загадал ровно то же самое.

Он и она. Вместе. Прямо, как сейчас. Навсегда.

Вот, чего они оба желали.

Никогда не расставаться.

И упавшая сегодня звезда просто обязана была это желание исполнить. Ведь оно было самым чистым и искренним из всех возможных. Желание двух близнецов на границе меж небом, морем и сушей. Загаданное. И так никем и непроизнесённое.

— Хочу поднять тост, — объявил Женька и, взяв в руку стакан, поднялся из-за стола. — Сегодня — очень особенный день, — начал он предельно серьёзным и даже торжественным тоном. — Сегодня один из нас стал мужчиной.

За столом прокатилась серия смешков.

— Я помню, как Петя впервые пришёл в наш зал. Он тогда напоминал брошенного ежа. Тощий, колючий, мокрый из-за дождя и с пакетом яблок в руках.

Снова смешки.

— Он подошёл к Ане и, даже не поздоровавшись, спросил, что ему нужно сделать, чтобы записаться, — продолжил рассказывать Женька. — Помню, я сразу подумал, что этот парень — ходячий геморрой, и лучше бы он свалил подобру-поздорову. Не видел я в нём человека, который будет готов впахивать до седьмого пота и следовать тому, что ему будут говорить другие. Просто не видел, — повторил он. — И, как показала практика, наполовину я был прав. Засранец оказался очень своевольным.

Народ, улыбаясь, согласно закивал, а Витя даже похлопал Петра по спине, выражая свою полную с Женькой солидарность.

— Но впахивать он был готов, — добавил следом Женька. — Ох как готов. Никогда в жизни я не видел у человека такой одержимости на тренировках. Что и говорить, если этот полоумный уже на второй месяц умудрился порвать грушу, которая висела десять лет и чьи только удары ни выдержала. И ведь именно мне потом пришлось помогать ему весь это песок убирать.

Женька взял очередную паузу, явно намереваясь дать друзьям время оценить новую шутку, но тут пьяная компания за столиком в углу вновь начала сильно шуметь, чем сбила весь настрой.

— В общем, терзали меня смутные сомнения, — произнёс Женька, бросив на шумевших косой взгляд. — Но вот прошёл год, и мы с вам здесь. Празднуем первую победу Петьки на профессиональном ринге. Победу настолько быструю и убедительную, что даже Валерий Викторович остался доволен. А мы все с вами знаем, сколь многого это стоит.

И вновь за столом воцарилось всеобщее согласие.

— Так что выпьем, друзья мои, — подытожил Женька, поднимая свой стакан выше. — Выпьем за Петьку, за его первую победу и за то, чтобы вот так собираться ещё много-много раз.

— Аминь, — поддержал Витя, и зазвучал стеклянный перезвон.

У Вити, как и у Женьки, был стакан с водкой, а Слава вместе с Петром ограничились бутылками пива. Но так или иначе, а чокнулись и выпили абсолютно все, попутно также озвучивая Петру свои поздравления.

Когда же народ наконец немного подуспокоился и расселся по своим местам, Пётр негромко прокашлялся и попросил минутку внимания.

— Во-первых, я бы хотел сказать всем вам и особенно тебе, Женя, — повернулся он к предыдущему оратору, — большое спасибо за эти тёплые слова. Геморроем, засранцем и полоумным меня за одну речь ещё никто не называл.

Парни, включая Женьку, весело рассмеялись.

— Во-вторых, считаю необходимым уточнить, что мужчиной я стал ещё в четырнадцать лет с Ленкой из десятого «Б».

Тут к смеху присоединились и высказывания вроде: «Да-да, верим, рассказывай», — но Пётр остался невозмутим. Выждав чуть больше, чем собирался, из-за всё тех же пьяниц в углу, умудрившихся ещё и что-то разбить, он продолжил развивать свою мысль.

— А в-третьих, сегодняшняя победа, как ни крути, не только моя заслуга, — признал Пётр. — Моих здесь всего где-то девяносто девять процентов, — уточнил он. — Ещё семь десятых на Валерии Викторовиче и, конечно же, три десятых на вас.

— Вот ты п*др, — едва сдерживая смех, прокомментировал Слава.

— Ничего подобного, Ленка подтвердит, — ответил Пётр. — Но, возвращаясь к теме, я веду к тому, что не дам всем этим стараниям пропасть зазря. И сегодня — это только начало. Даю слово, что через пять лет мы соберёмся вот так, чтобы отпраздновать не просто какую-то победу. Мы отпразднуем ту, что сделает меня чемпионом мира по версии WMC. А ещё через два года у меня будет уже три чемпионских пояса. И выпить я хочу именно за это.

Снова все чокнулись и выпили, после чего принялись резво поглощать начавшую уже остывать еду. А заказали они прилично. Жареная картошка, гренки, сосиски, пара тарелок с рёбрышками, зимний салат, борщ для Славы, солянка у Женьки и ещё кое-чего по мелочи. Да, всем из них требовалось соблюдать диету, чтобы влезать в свои весовые категории, но расслабляться иногда тоже надо. И повод сегодня для этого был более чем подходящий.

— Три пояса он захотел, ишь ты, — прокомментировал Витя, несильно ткнув Петра локтем в плечо. — А Кэтрин Зета-Джонс тебе не подать?

— От её версии времён Зорро не откажусь, — заявил Пётр. — А вот нынешнюю лучше оставь себе. Просрочка — это по твоей части.

Витя посмеялся, бросил колкость в ответ и, шумно выдохнув, залпом осушил остававшиеся у него полстакана водки.

Пётр, в свою очередь, также допил пиво и с жадностью взялся за лежащие перед ним на тарелке сосиски. Он был очень голоден. Весь тренировочный цикл до дебютного боя приходилось себя во многом ограничивать, но сегодня он наконец-таки мог оторваться и насладиться вкуснейшим жаренным мясом.

— А что это за история с яблоками? — поинтересовался вдруг Слава, когда Пётр приканчивал уже третью сосиску.

Он был старше Петра на год, но вот в зал «Омега» впервые пришёл только через месяц после него. Поэтому очевидно, что лично застать данную сцену Слава не мог, а после ему, видимо, никто о ней не рассказывал. До сегодняшнего дня.

— Да нет никакой истории, — ответил Пётр, прожевав. — Я из магазина возвращался, как внезапно разразился ливень. Зонта у меня с собой не было, так что просто заскочил в первую дверь, которая мне попалась. Это была «Омега». Мысль записаться ко мне пришла уже внутри, и я тут же купил абонемент. Решил, что неплохо иметь возможность иногда что-нибудь поколотить.

— Или кого-нибудь, да? — поддержал его Женька.

— Не без этого, — согласился Пётр. — Во всяком случае, заниматься тогда тайским боксом профессионально я точно не планировал.

— Это всё судьба, — уверенно заявил Витя. — Боженька увидел твой талант и понял, что нельзя ему пропадать. Вот Он и привёл тебя туда, где его раскроют.

— Так он же мне его и должен был дать, не? — спросил в ответ Пётр. — И какими-то уж тогда больно окольными путями он меня вёл.

— Неисповедимы пути Его, — важно поднял Витя палец кверху, чем вызвал у Петра снисходительную усмешку. — Смейся-смейся, но у Него на каждого из нас есть свой план.

— Да неужели? — вопросил Пётр с нескрываемым скепсисом. — И что же он запланировал на тебя?

Ответить Вите не дало вновь напомнившее о себе трио за столиком в углу. А если точнее, то их смех. А если ещё точнее, то безудержное животное ржание, разносившееся по всему заведению и заставившее почти всех его посетителей на троицу обернуться. Пётр с друзьям исключением не стали. Хотя уже откровенно бухих мужиков это нисколько не смущало. Самый крупный из них лишь повернулся к ближайшему столику и, выпалив несколько не очень цензурных слов, «убедил» сидящую за ним пару отвернуться.

— А что насчёт них? — задал Пётр свой следующий вопрос. — На них тоже какой-то план имеется?

— Определённо, — сказал Витя. — И, надеюсь, им самим он не очень понравится.

Пётр хмыкнул и вернулся к своей тарелке. Запас сосисок иссяк довольно быстро. Пётр насыпал себе вторую порцию из общего блюдца, но и её хватило ненадолго. А сосиски-то были вкусные. Очень. Особенно с тем соусом, что в этом заведении подавали. Петру хотелось ещё.

— Может, ещё закажем? — предложил он.

— Да, давай, — поддержал его Слава. — У меня как раз пиво кончилось.

Он подозвал к их столику проходившую мимо официантку и принялся озвучивать заказ.

— Нам, пожалуйста, ещё сосисок, два пива, такого же, — приподнял он свою пустую бутылку. — Гренки у нас тоже заканчиваются…

— Ещё ноль пять водочки, — добавил Витя, выливая остатки в свой стакан.

— Да, это тоже добавьте, пожалуйста. — подтвердил Слава.

После своё предложение внёс и Женька, а по итогам всего девушка, на чьём бейдже было написано «Алла», зачитала ею записанное, уточнив точное количество гренок. Пётр с остальным заказ подтвердили, и Алла, забрав у них всю уже пустую и ненужную посуду, поспешила в сторону кухни.

Пётр проследил за её движением вполглаза и только отвернулся, как у самого его уха раздался шёпот.

— Не покидай меня…

Пётр резко обернулся, одновременно с чем раздался грохот бьющихся тарелок. Это была Алла. И всё те же три дебила. Пётр упустил сам момент, но по последствиям в происходящем более-менее разобрался. Подвыпивший здоровяк вздумал приставать к Алле, из-за чего она уносимую посуду и уронила. Даже сейчас он продолжал удерживать её за предплечье.

— Бл*, зае*али, — раздражённо выдохнул Пётр, поднимаясь из-за стола.

— Оставь, — сказала ему Женька. — Без тебя разберутся.

— Я быстро, — ответил ему Пётр и, проигнорировав дальнейшее несогласие, направился к злосчастному столику.

Шёл он до того быстро и решительно, что даже перебравшая троица мгновенно обратила на него внимание. Руку Аллы тут же отпустили.

— Здоров, мужики, — начал Пётр, останавливаясь перед столом. — Смотрю, вам весело? — спросил он и сам же не дал времени для ответа. — Здорово. Но мы тут с друзьями тоже отдыхаем, и вы нам откровенно мешаете. Сбавьте децибелы, а?

Алла в то же время отступила на два шага и, ничего не говоря, принялась спешно собирать всё, что упало.

— Мы вас чё, трогали? — вопросил здоровяк. — Нет. Вот и съе*и, пока не покалечился малыш.

— Да это малышка, — со смешком добавил его приятель в запотевших очках. — Ишь как волосы выкрасила.

Все трое громко рассмеялись.

Пётр же внешне остался совершенно спокоен. Это был далеко не первый раз, когда кто-то «оригинально» острил по поводу пепельно-серого цвета его волос. Он даже не стал объяснять, что такой цвет у него был с рождения. Небольшая генетическая аномалия. Всё равно бы не поверили или, что более вероятно, попросту бы не поняли. Интеллектом весь этот столик явно не блистал.

— Завалите ё*ла, — сказал Пётр уже более прямо, внутренне готовясь к тому, что должно было произойти дальше, — или я сам вас заставлю.

Здоровяк мгновенно встал из-за стола, едва при этом не упав, и навис над Петром всей своей массой. Разговоры в заведении тут же стихли, и взгляды всех присутствующих скрестились на двух взирающих друг на друга фигурах.

— Уважаемые посетители, — обратился к ним подскочивший сбоку администратор, — пожалуйста, соблюдайте рамки приличия. Иначе я буду вынужден просить вас покинуть наше заведение.

Тоненький голос и худощавое телосложение. Ничто из этого веса словам администратора не придавало. И закономерно его полностью проигнорировали.

— Пошёл на х*й отсюда, — проговорил здоровяк, выдыхая жуткий перегар прямо в лицо Петра. — И подружек своих забери, — брезгливо добавил он, бросив взгляд на Женьку и остальных. — А то с полу вас соскребать будут.

И затем он совершил свою главную ошибку. Он попытался Петра ударить. Явно несильно — это должно было быть что-то вроде унизительной пощёчины. Но он поднял руку и замахнулся. А Пётр просто ответил.

Его левый кулак незамедлительно впечатался здоровяку в бок, пробивая печень, а последовавший затем апперкот всё завершил. Голова мужчины резко дёрнулась назад, и он, не удержав равновесия, рухнул на пол.

Всё ещё находившаяся неподалёку Алла пронзительно вскрикнула. Ровно как и ещё несколько присутствовавших в зале девушек.

— С*ка! — воскликнул очкарик и резко подался вперёд, очевидно, желая отомстить за товарища.

Но он был таким медленным и неуклюжим.

Пётр даже не дал ему толком встать из-за стола, нанеся один единственный удар на опережение. Короткий джеб левой разбил сразу и нос, и очки. Первый, возможно, даже сломал.

В любом случае очкарика отбросило обратно на стул, после чего он полетел дальше уже вместе с ним. Падение вышло довольно громким. Даже стол чуть не перевернуло.

Ошалело взиравший на всё это третий мужик тоже начал подниматься, но Пётр взмахнул правой рукой и остановил кулак в считанных сантиметрах от его лица.

— Сиди и не рыпайся, — холодно сказал он, несмотря на жутко участившееся сердцебиение и всё нарастающий адреналин.

Мужик на секунду замер в промежуточном положении, вслед за чем медленно сел.

— С*ка, вот неймётся тебе! — выпалил подскочивший сзади Женька и, сцепив на груди замок, потащил Петра прочь. — Извините, — попросил он у администратора прощения, — мы уже уходим. Слав, расплатись.

— Да, сейчас, — бросил тот, нервно доставая из кармана бумажник.

— Отпусти ты меня, — стараясь не повышать сильно голос, запротестовал Пётр. — Я и сам могу идти.

— Молчи и топай, — отрезал Женька, а после ещё и попросил Витю помочь ему Петра на улицу вытащить.

И хотя последний особо и не сопротивлялся, отпустили его друзья только, когда уже все трое спустились с крыльца. И не просто отпустили, а буквально вытолкали его вперёд.

— Какого х*я?! — возмутился он.

— Какого х*я ты творишь?! — выпалил в ответ Женька. — Сказано же было, что без тебя разберутся! Но нет, надо же тебе вые*нуться и полезть!

— Да они ж сами начали! — крикнул Пётр. — Я…

— Да у тебя всегда кто-то другой начинает! — гневно перебил Женька. — Сколько уже можно, а?!

— Ну всё-всё, угомонились оба, — встал между ними Витя, расталкивая обоих в разные стороны. — Что сделано, то сделано. Отдышитесь.

— Ты это не мне говори! — бросил ему Пётр. — Я спокоен был, пока вы оба не набросились!

— Да-да, заткнись, — сказал Витя и чуть нахмурился. — Тебе что, ещё и вломить успели? — спросил он две секунды спустя

— Что? — переспросил Пётр. — Нет, конечно, что за бред?

— У тебя кровь из носа, — пояснил Витя, и Пётр тут же провёл пальцами чуть выше губы.

И они действительно окрасились в алый.

«Чё за х*йня?» — подумал про себя Пётр, продолжая вытирать руками нос.

И крови на оных становилось всё больше. Будто бы это не он кому-то по носу дал, а ему очень удачно заехали. Только вот такого точно не было. Да и боли Пётр никакой не чувствовал. Однако кровь почему-то всё шла и шла.

Тем временем двери паба раскрылись, и на улицу вышел Слава.

— Ну что там? — сходу поинтересовался у него Женька.

— Оба живы, — поведал Слава, застёгивая куртку. — Вроде, ничего серьёзного. Того, что покрупнее, привели в себя нашатырём.

Женька провёл рукой по лицу и шумно выдохнул.

— Ладно, ладно, — проговорил он. — Я сейчас пойду туда и попробую всё уладить. Может, хоть заяву писать не будут. А вы давайте по домам. Завтра расскажу, что и как.

— Я с тобой, — заявил Пётр, стряхивая очередную порцию крови, но Женька смерил его гневным взглядом.

— Домой, я сказал, — отрезал он. — Проспись и протрезвей. Тебе ещё объясняться перед Валерием Викторовичем. И советую придумать что-нибудь получше, чем «они же первые начали».

— Да ладно тебе, Женька, — попытался Пётр выйти на мировую, — ты же сам всё видел, я…

— Домой, — повторил Женька. — Живо.

Пётр бросил быстрые взгляды на Витю и Славу, но обнаружил лишь разочарованные и осуждающие выражение.

— Да в п*зду вас, — бросил им всем Пётр и, развернувшись, быстрым шагом двинулся вниз по улице.

Сердце его всё ещё бешено колотилось, а злость переполняла настолько, что хотелось вернуться в паб и довести начатое до конца. И вечер испоганили, и Петра с друзьями рассорили. Уроды.

В бессильной злобе Пётр даже пнул попавшуюся на пути мусорку, опрокинув её и рассыпав по тротуару содержимое. Легче не стало. Ещё и прохожие заозирались на него, как на умалишённого.

Едва удержавшись от оскорблений в их адрес, Пётр сунул руки в карманы и ещё больше ускорил шаг.

Отметили победу, называется.

И почему только подобное вечно случалось именно с ним?