Пар и цветы (гет)

Кабинет зельеварения напоминал поле битвы после нашествия разъярённых пикси. В центре разрушения, посреди луж неизвестного буро-зелёного зелья и осколков котла, стоял Невилл Долгопупс с лицом, выражавшим крайнюю степень ужаса и раскаяния. Пахло гарью и почему-то лимонными пирожными.

— Профессор Снейп, я… я не знаю, что произошло! — запинаясь, пробормотал он. — Я вроде бы всё делал по рецепту…

— По рецепту, Долгопупс?! — прошипел Снейп, появляясь из клубов едкого дыма, как мстительный призрак. — По какому именно рецепту? «Создание хаоса и уничтожение имущества Хогвартса»? Потому что иного объяснения я не вижу!

Гермиона лежала на полу, хотя ещё мгновение назад она стояла всего в двух шагах от эпицентра взрыва. Последнее, что она помнила — это желание процитировать учебник и указать Невиллу на его вероятную ошибку. Но тут мир вдруг содрогнулся.

Котёл Невилла взорвался. Сам незадачливый зельевар успел рухнуть на пол. А вот Гермиона, увы, не обладала такими быстрыми рефлексами. Её бы точно окатило с головы до ног кипящим зельем, но тут сильный толчок в бок отбросил её в сторону. Она вскрикнула от неожиданности и через мгновение приземлилась на каменный пол, а сверху на неё грузно свалился кто-то ещё. Воздух вылетел из её лёгких. Перед глазами поплыли разноцветные пятна.

К счастью она быстро пришла в себя, и поняла, что лохматая голова Гарри лежала у неё на груди.

— Гарри? — прошептала она.

Он приподнялся на локтях, его очки съехали набок, а в зелёных глазах читалось волнение.

— Ты в порядке? Я… я тебя не сильно придавил? На тебя летела вся эта гадость. Я не успел бы достать палочку, вот и решил оттолкнуть в сторону…

— Всё в порядке. Спасибо… — Гермиона заметила, что несколько капель зелья всё же попали на Гарри и на её саму. Запоздалое чувство сильного жжения подсказало о том, что было бы, не среагируй Гарри так быстро…

— Поттер! Грейнджер! — послышался недовольный голос Снейпа. — А ну, хватит там лежать! Быстро встали и пошли в больничное крыло!

В лазарете мадам Помфри, вооружившись волшебной палочкой, провела над ними дюжину диагностических заклинаний, хмурясь и что-то бормоча себе под нос.

— Ну что ж, — наконец заключила она. — Физических травм и признаков отравления я не обнаружила. Однако учитывая… э-э-э… зельеварские таланты мистера Долгопупса, полностью исключить побочные эффекты нельзя. Зелье было неизвестным, а значит, и последствия могут быть непредсказуемыми. Но, подчёркиваю, не вредными. Просто дождитесь, пока действие полностью пройдёт. А сейчас можете идти.

* * *

На следующее утро в Большом зале за завтраком Гарри, Рон и Гермиона сидели вместе. Солнечный свет лился через высокие окна, а запах жареного бекона поднимал настроение.

— Ну как вы себя чувствуете? — озабоченно спросил Рон, запихивая в рот яичницу. — Ничего не отвалилось? Или наоборот, хвосты не выросли?

— Всё в порядке, Рон, — холодно отозвалась Гермиона, наливая себе сок. — Голова не кружится, ничего не болит. А как ты, Гарри?

— Да всё отлично, — улыбнулся Гарри, хотя на самом деле всё ещё немного переживал, и не за себя. Его взгляд упал на огромную кипу книг, которую Гермиона приготовила для сегодняшнего учебного дня. — Эм, Гермиона, ты уверена, что тебе сейчас можно носить такие тяжести? Дай я помогу донести.

Гермиона удивлённо посмотрела на него. Обычно Гарри не был столь галантен по утрам, особенно если на носу была лекция МакГонагалл.

— О, спасибо, Гарри! Это правда очень тяжело, — не растерялась она, хотя сама бы просто заколдовала сумку, сделав её лёгкой, как пёрышко.

Она улыбнулась ему, искренне и широко, и ровно в этот момент в её пышных каштановых волосах, прямо над левым ухом, распустился прекрасный нежно-розовый бутон, а за ним ещё несколько, и вот уже маленький венок из плющевых листьев и миниатюрных розочек украшал её причёску.

Гарри замер. Рон, неся ко рту кусок тоста, застыл с открытым ртом.

— Что? — спросила Гермиона, заметив их взгляды. Она потянулась к волосам и наткнулась пальцами на прохладные лепестки. — О, Боже! Что это?

Она сняла с головы цветочный венок и с изумлением уставилась на него.

— Кажется, это те самые «не вредные последствия», — медленно проговорил Гарри. — Просто… цветы, которые вдруг появились у тебя в волосах…

— Ну, могло быть и хуже, — флегматично заметил Рон, доедая тост. — Могла бы, как я на втором курсе, извергаться слизняками...

— Рон, сначала думай, потом говори что-то вслух! — зашипел на него Гарри.

Гермиона всё ещё с лёгким недоумением разглядывала цветы.

— Но почему? — проговорила она вслух. — Что спровоцировало их появление? Я же ничего такого не делала…

Пока она говорила, Гарри смотрел на неё и немного жалел, что она так быстро сняла цветы с головы. Вдруг он поймал себя на мысли, что в лучах утреннего солнца и с лепестками в волосах она выглядела особенно красивой…

Ровно в эту секунду из его ушей с громким шипением вырвались клубы пара, а следом раздался короткий, но отчётливый гудок, точь-в-точь как у Хогвартс-экспресса.

Гермиона вздрогнула и уставилась на него. Рон поперхнулся соком.

— Гарри! Что это было? — воскликнула Гермиона, забыв про цветы.

Гарри побагровел так, что стал походить на помидор.

— Ничего! Пустяки!

— Нет, не пустяки! — настаивала Гермиона, переходя в режим «допроса с пристрастием». — Это тоже последствие зелья! Ты о чём-то подумал, и это сработало как триггер! О чём ты подумал, Гарри?

Гарри отчаянно пытался сделать вид, что усердно изучает узор на своей тарелке, но под настойчивым взглядом Гермионы его сопротивление таяло быстрее, чем сливочное мороженое в жару.

— Ладно… — сдавленно прошептал он, глядя куда-то в область её подбородка. — Я подумал, что ты… э-э-э… очень красивая. Вот и всё.

Наступила тишина, нарушаемая лишь периодическим лёгким шипением пара, выбивающимся из его ушей. Щёки Гермионы залил густой румянец. Она опустила глаза, и в её волосах один за другим, будто по мановению невидимой феи, снова распустились те самые, только уже ярко-синие цветы и плющ.

— О… — это было всё, что она смогла выговорить.

Гарри, видя её смущение и эти внезапно появившиеся цветы, осмелел.

— Постой, а ты о чём сейчас подумала?

Гермиона покраснела ещё сильнее, если это было возможно.

— Я… мне было очень приятно это услышать, — тихо и нехотя призналась она. — Особенно от тебя.

ШШШШШ-УУУУУУУУУУ! — могучие клубы пара окутали голову Гарри, а гудок был таким громким, что на них обернулись даже за соседним столом Слизерина.

Глядя на него, на этот «паровозный» эффект, Гермиона не смогла сдержать улыбку. И в тот же миг её голова снова превратилась в цветущий сад.

— Ну всё, ясно, — флегматично раздался голос Дина Томаса, сидевшего напротив. — Давно пора было признаться. Вы же влюблены друг в друга по уши… Буквально.

Слова повисли в воздухе. Гарри и Гермиона застыли, глядя друг на друга широко раскрытыми глазами. И это было именно то самое недостающее звено, та самая истина, которая вдруг разом всё объяснила.

У Гарри из ушей хлынули такие мощные струи пара, что его почти не стало видно, а гудок по громкости сравнялся с сигнализацией в гараже дяди Вернона. У Гермионы волосы полностью скрылись под буйной, благоухающей шапкой из роз, пионов, лаванды и ещё дюжины других цветов.

Они сидели, уставившись друг на друга, и одновременно поняли, что Дин был абсолютно прав.

И пусть с ними ещё пару дней будут происходить эти странные вещи, но это ведь было самой малой платой за внезапное, ослепительное и взаимное чувство…